ХИ-93 в Екатеринбурге
Средиземье началось в пять утра первого дня. Король клялся со всем жаром новоиспеченного монарха, что весь день будет полон свадьбами, разными обрядами и непрестанными песнопениями, посвящен- ными благословенной памяти родного Валинора. Продирая глаза, я вы- лезла из палатки под тихое пение в сопровождении гитары и удиви- лась, как быстро королевский указ воплощается в жизнь. Примостив- шись рядом с певцами, я долго гадала, что же это за обряд и кто его исполняет (так как, во-первых, лица были скрыты капюшонами, а, во-вторых, я тогда еще плохо знала всех граждан Остранны). Когда же они встали и удалились, мою дремотную задумчивость перебил Силь, который начал метаться по крепости, время от времени издавая вопли: - Что же им дать?! Тут-то я и сообразила, что это были менестрели и что дать все-таки что-то надо. Силь делал уже третий круг по лагерю, когда я наконец, согнала сон и изрекла мысль о конфетах, захороненных на дне продовольственного рюкзачка. Погоня за незаслуженно обделенными менестрелями (пели они действительно хорошо) и вручение награды бы- ли чуть-ли не единственной нашей удачной операцией за весь день. Так получилось, что сливки остраннского общества отплыли в Га- вань к Элронду, средний класс в виде простых кузнецов был выбит спецотрядом Мордора, а остальные вляпались по уши, получив этой субстанцией крещение "черными эльфами", и разбрелись по лесу. И, опять же, как-то "так получилось", что я осталась одна. Напрягши "фотографическую" память, я самонадеянно решила искать Лихолесье, которое не то что рядовые эльфы, а и сами валар никак не могли за- пеленговать. Взяв курс в приблизительном направлении, я ломанулась сквозь лес, пугая птиц, целуясь с паучьем, которое нарочно плело свои сети на уровне моего лица, и распугивая случайных грибников своим агрессивным видом. Отряд орков во главе с бароном Пампой возник как-то неожидан- но, но вполне материально. Я притворилась елочкой, растопырив зеле- ные рукава своего прикида и разинув рот, как дупло, и лихорадочно раздумывала, кидаться на них с криком "А Элберет!" или не стоит. Но тут я обозрела Пампу во всем величии его масштабов и, приуныв, наш- ла, что бить смогу только под колени - выше не достану, а моя ма- кушка как-то нехорошо заныла в предчувствии дальнейших выводов, ку- да может бить Пампа. Пока я напрягала мозги, момент был упущен, и орки, подозрительно уставясь на мой хайратник с феаноркой, заорали: "Это кто, кто это?", требуя позывных. Вспомнив, что я - черный эльф, и сообразив, что таран головой обширного живота Пампы можно и отложить, я крикнула, что-де на фиг, на фиг, черный я. То ли лицо мое отразило колебания, то ли для порядку, но документ потребовали и не тронули. Отходя, я поинтересовалась, не просматривается ли отсюда Лихолесье, на что получила ответ конкретный и исчерпывающий: "Нету уже твоего Лихолесья". Долго я еще шаболдалась по кустам, прибавив к вышеназванному перечню действий неудачную попытку затонуть в первом же подвернув- шемся болоте. Умудрившись сделать какой-то дикий зигзаг, я вновь встретилась с тем же отрядом орков и троллей. Они меня узнали, за- гикали и приветственно замахали руками, лапами, дубинками и всеми прочими конечностями. Меланхолически пошатываясь, я подошла к лагерю менестрелей, на ходу продумывая наилучший вариант приветствия, и в результате с на- тугой родила странную фразу:"Мира и вдохновения!" Там, объев ме- нестрелей на полбанки консервированных голубцов, я прилегла под кустиком и умиротворенно созерцала сообщавшийся мимо меня народ - "Лихолесье, Умбар, орки, назгул - страшный разнобой!", как поется в народной эльфийской песне. С тех пор мода объедать всех и все прочно вошла в привычку и могла бы приравняться к боевым подвигам, если бы осуществлялась в стане врага. Но пока я набрала коллекцию объедаловок только в Се- ребристой, Мандосе, кабаке и (чем горжусь особо) у Тома Бомбадила. В Гавань меня проводил сэр рыцарь Ижен. Я остро прочувствовала всю прелесть пребывания "прекрасной дамой", которую конвоирует бродячий рыцарь. Одно место по пути в Серебристую меня всегда чаровало и притя- гивало. Это небольшой и крутой подъем, с которого открывался вид на все озеро и даже показывался Нуменор. Я заметила, что здесь все сбивались с шага и внутренне ахали. Теперь уже мелькает гадкая мысль, что поставить бы там засаду - цены б засаде не было... ВТОРОЙ день был для меня дьявольски бестолковым. То, что мы, как идиоты, бегали по росе в Серебристую (и я благополучно загубила свои последние носки) - это была прелюдия. Когда в середине дня почти вся Гавань поднялась в поход на Ангмар, меня прошибла дикая тоска по Остранне. С такой болезнью, как ностальгия, я ранее знако- ма не была: не скучала даже по родным. Поэтому, не в силах проти- виться столь неестественному состоянию, я улизнула из крепости, прихватив с собой архивариуса Сэма. Вернее, он сам пошел, я его да- же чуток поотговаривала - для виду. Познакомились мы с ним в Гавани. Я сидела, царапая подбородок о колени, и меланхолически тянула песню, из которой знала лишь при- пев:"Были - ни были, где вы, где вы ни были..." Сидящий рядом рыжий эльф обернулся и поправил мотив. Тогда я попросила его спеть всю:"Эту песню пел мой погибший друг..." (ты, Эриол). С ним же мы и отправились из Гавани. Ну, и конец моим метаниям пришел как раз напротив Мандоса. Са- монадеянно думая, что Ангмар сейчас сильно занят и никому до нас нет дела, мы совершенно забыли об урук-хайях, о чем долго после жа- лели. Нам не хватило ума и сообразительности даже спрятаться в лесу и топали мы по прогалине, слушая птичек и нюхая цветочки. Орчье взвыло и, улюлюкая, погнало нас к чертогам Мандоса, рассеиваясь на бегу (в Доме мертвых возликовали - бесплатный цирк, не выходя из гроба). В общем, поняли мы, что не удерем, развернулись и подняли мечи. Бедного Сэма сразу же сбили с ног ("ну я же говорил, что не надо"), я "героически" держалась с минуту против двадцати орков, двоих даже потыкала; но тут услыхала:"Веревку! В плен брать бу- дем!",- и жить мне расхотелось до такой степени, что я скоренько самоликвидировалась. Орки приуныли и досадливо закричали, что это - (тьфу на меня!) позорная смерть. Задрав подбородок к небесам и дер- нув своей уже призрачной головой, я вякнула, что позорнее плена, дескать, ничего нет. Вот в чертогах Мандоса, где я отбывала срок вместе с Келеб- римбором, Кертасом и Силем, и произошло событие, положившее начало моему крайне непримиримому отношению к черным, такому, что один тролль обозвал меня "кровожадной эльфийкой". В Мандос начали пачка- ми прибывать покойники Ангмара, щедро сдобренные тролльчатинкой. Эльфы ликовали. И вскоре пришло существо (не знаю, кто это был - орк, человек или гибрид какой), назвавшееся менестрелем, и взвы- ло:"Воины Ангмара! Ваши жены и матери плачут по вас!" Он упал на колени, отшвырнул лютню:"Дайте мне гитару!", откинулся всем телом назад и забился в истерике. Песню саму помню плохо, хотя больше всего это походило на вой:"Когда протухнут кости нолдор..." - и эльфы вскинули головы, "Когда валары сдохнут в своем Валиноре..." - и глаза эльфов недобро блеснули, "...мы будем спокойны!" Черные выстроились в шеренгу, обнялись и притопывали в такт:"Мы будем спо- койны!" Но, справедливости ради, должна сказать, что многие темные мне откровенно нравились. Это и Котенок - ангмарский летописец Аэрнэ, с которой мы мирно беседовали в Мандосе, чудесный тролль Брайн, кото- рому симпатизировала вся Остранна, ангмарский менестрель Наталья - о ней остались только приятные воспоминания, и гундобадец Маккави- ти, чьи философские концепции мы имели удовольствие прослушать на обратном пути из Средиземья. Но больше ни о ком из темных, которых мне посчастливилось встретить, я не могу сказать что-либо подобное. Один факт меня удивил и нехорошо заинтересовал: сама дама Ман- дос приплясывала в обнимку с ангмарцами. После, у костра, она при- цепилась ко мне:"Вот вы - эльф?" - "Ну,эльф." - "Ну, как вам отпе- вание Ангмара?" Я ответила Е_какЕ.. Мандос загорелась, схватила меня под локоток и, прикидываясь дурочкой, провокационно эдак заворкова- ла, что-де они же черные люди, это их имидж..."Люди? Истеричный орк это, а не человек! Тьфу!" - я развернулась к дрожащей от протеста Мандосу кормой и взяла курс на Остранну. Этот припадочный менестрель еще дважды аукнулся. Первый раз он пришел в Остранну. За каким Морготом - неясно; предположительно - за своей героической гибелью, чтоб после растрепать, что гады-эльфы менестрелей даже режут, - слишком уж он обрадованно заорал:"Ка- жется, меня сейчас будут убивать!", увидев наш порыв взяться за ме- чи. Тогда я вывернулась этакой буквой "зю", долженствующей означать всю бездну моей гадливости:"Об тебя руки марать? Дудки!" Сородичи загикали:"Пшел,пшел отсюда!" И наш "певун" побрел в ту сторону, ку- да, прошелестев, упорхнуло розовое обломинго. Вторично мы здыбались нос к носу у развалин Серебристой, когда мы с Силем (не только с голыми руками, но и почти полностью голые - по причине купания) подошли к приличной гопе, которая оказалась неприличной гопой и состояла из орков и троллей. Там я и узрела своего малахольного знакомца - он наконец-то нашел себе "братьев по разуму". Мы уставились друг на друга, приняли боевые стойки а-ля Динь-Динь и поразительно синхронно и с одинаковой интонацией выдох- нули:"А-а, это ты!" Орки заинтересовались. Мы растопырили перья и начали рыть лапами землю, шипя и негодуя. Он (еще сдерживаясь): - Почему вы так меня ненавидите? - У-у, орк! - Я не орк! - Задушила б, орк! - Я - эльф! И еще светлее, чем вы все! Нас благополучно растащили и я так и не узнала, кто же это все-таки был. По всей видимости и степени омерзительности - орк, хотя кто его, пакостного, знает... Незабываемым стал вечер ТРЕТЬЕГО дня, когда мы наконец-то уз- нали, какая сила убеждения таилась в нашем скромном, но богатом та- лантами соратнике Глорфиндейле, которого мы все звали просто Гором. Остранна. Дождь. Темнеет. В палатке сидим Кэрт, Алина и я и и лениво слушаем шум ливня. Вдруг мирное шелестение прерывается чав- каньем грязи, чиханием и хриплыми командами до боли знакомых го- лосов - Гор, Тано, Нали и еще кто-то из осколков Остранны пришлепа- ли за палаткой, чтоб создать свой филиал в Серебристой. Я высуну- лась наружу, миролюбиво поприветствовала собратьев, и, ничего про- вокационного не имея в виду, зазвала их отдохнуть от трудов правед- ных. Они обозрели мою ленивую физию, потянули носами запахи чая и теплого жилья и блаженно замурчали, что да, что неплохо бы, что а почему бы и нет... Почему нет, всем доходчиво и внятно объяснил Гор (после он сам с гордостью говорил:"Меня услышали горы!")... Страшный вопль:"Ма-ать ва-ашу та-а-ак!!!" оглушил разом всех и разбросал в беспорядке по лагерю. Даже ливень на миг замолчал, тайга притихла в ужасе и валары в Мастерятнике забыли о своих темных валарских де- лах... Меня мигом сдуло назад в палатку, следом заскочил Нали, сделав вид, что зашел по делу, и, упав на рюкзак, начал быстро паковаться. Следующий крик был не так мощен:"Матрасники!! Вам не играть надо, а дома сидеть!" - и дальше пошли вариации на ту же тему, пе- ремежающиеся выкриками по конкретному адресу несчастных, попадаю- щихся под руку. Через минуту все было упаковано и мы с обиженным удивлением спрашивали переводившего дыхание Гора:"Че кричать-то? Вон, все готовы уже..." Он глянул, хрипанул что-то невразумительное и вывел отряд из крепости. Путешествовать в такую ночь могла только "странная Остранна", беспокойный король вастаков, да братец-Багратец в обнимку с Чумой, которых мы встретили по пути. Пересчитав все ребра "Ребристой" Га- вани немыслимо извозившись в грязи снизу и вымокнув от дождя свер- ху, мы восприняли сообщение эльфов о бешеном волке, бродящем по лесам и жаждущем эльфийской крови, равнодушно, без всякой паники, и последнее, на что нас хватило - заползти в палатку, отбрыкиваясь от неутомимого Гора, предлагавшего "повеселиться у костра". Нам и так было до невозможности весело. И последнее - самый страшный момент - это штурм, вернее резня в Серебристой Гавани. Нас с Эриол, как арбалетчиков, загнали на донжон к лучникам Гавани, Лихолесья и Нуменора и лишили возможности помереть вместе с остальными. Позорный "поединок" пересказывать не буду, а сразу после него черная волна ударила в ворота и штурмовые стены. Я еще успела подстрелить какого-то кольчужника, чуть не спрыгнула масте- рам на голову, добиваясь его удаления из боя, но скольких светлых он успел еще порезать! И тут внимание всего донжона невежливо обра- тил на себя какой-то больной ангмарский лучник, засыпавший нас стрелами, без наконечников, которые с легким, но неприятным свистом пробивали картонные стены. Успокоили его минут через пять, и когда я обернулась к крепости - поглядеть,как дерутся эльфы - то чуть не выронила арбалет - светлых в Гавани уже не было, все кишело орками, троллями, масками и черными плащами назгулов. Тут бой приутих; мы нервно дергались на башне, черные снизу орали, мастера чего-то ре- шали, а Баграт вскарабкался на деревянный настил под стеной, сверк- нул рогатой короной и стал орать чтой-то непотребное. Со злости я натянула тетиву и всадила ему арбалетный болт прямо в грудь. Он ра- достно завопил, что назгулы из стрелкового оружия не убиваются, а я не менее радостно откликнулась:"Все равно приятно!" После, переза- рядив арбалет и неторопливо затянув сорванным голосом "Балладу о Борьбе", я нацелилась в ближайшую поганую рожу. Стоящие близко от донжона прислушались и вроде как приумолкли. К моменту, когда Эл- ронд догадался поставить защитную стену воздуха, мы дуэтом с одной нуменорской лучницей благополучно песню закончили. Всех с донжона начали сгонять к берегу, где был пришвартован кат, чтобы эмигрировать в Нуменор. Когда мы с Эриол прохрипели, что остаемся, нас пинками вытолкнули на лестницу. Внизу мы оглянулись на развалины Гавани и просто ушли в лес. Какой, к черту, Нуменор? Остранна здесь, друзья наши здесь, и пока мы еще живы и бродим по лесам, Средиземие не может полностью затем- ниться. Да и в конце концов, нолдор мы или не нолдор, Великий Эру! Кира из Остранны ХИ-93 г.Екатеринбург 2 эпоха |
Новости |
Кабинет |
Каминный зал |
Эсгарот |
Палантир |
Онтомолвище |
Архивы |
Пончик |
Подшивка |
Форум |
Гостевая книга |
Карта сайта |
Кто есть кто |
Поиск |
Одинокая Башня |
Кольцо |
In Memoriam
|
|
Хранитель: Митрилиан |