ебя. Таким образом, когда мы произносим фразы типа "Я должен выразить себя", "Я должен быть творческим человеком", "Я должен найти свою индивидуальность", они не имеют смысла. Когда вы действительно видите это и живете в соответствии с этим, когда вы понимаете это, это значит, что ваш ум уже свободен от "я". С.: Оправдано ли создание красивых вещей? КРИШНАМУРТИ: Оправдано для кого? С.: Для самого себя. КРИШНАМУРТИ: Что значит "для самого себя"? Помните, на днях мы говорили о красоте. Посмотрите на дерево, на тень, на солнечный свет - это красота. Откуда вы знаете, что красиво, а что нет? Потому что кто-то сказал вам? Представьте себе, что какой-то известный художник нарисовал картину, или великий поэт написал стихотворение о свете, дереве, облаках, тенях и движении листвы. И вы говорите: "Он великий человек. Как мне нравится это стихотворение, оно прекрасно!" Является ли красота чем-то, что вы приобретаете через кого-то еще? Является ли красота чем-то, о чем вам кто-то рассказал? И что такое чувство красоты? Не что красиво, а чувство красоты? Заложена ли эта красота в дереве, в здании, в лице, человека, в музыке, в стихотворении, в предметах внешнего мира? Или ваше впечатление от вещей, на которые вы смотрите, усиливается за счет того, что у вас есть это чувство - чувство прекрасного? Вы понимаете, что я имею в виду? - за счет того, что у вас есть ощущение красоты. Следовательно, когда вы видите что-то удивительное, вы наслаждаетесь, потому что обладаете этим внутренним чувством. Так как же вы достигаете этого или как получается, что вы начинаете обладать этим чувством? Как вы его приобретаете? Можно ли приобрести его с помощью тренировки, с помощью образа, через чтение, изучение, коллекционирование картин или обладание великолепным домом? Как это происходит? Вы помните, о чем мы говорили на днях? Это происходит, когда физически вы очень чувствительны, наблюдательны, причем не только по отношению к себе, но и по отношению к другим людям, ко всему - к тому, сколько вы едите, как сидите, как разговариваете, как ходите. Приведу один конкретный пример. Я наблюдал, как едят многие из вас: вы дотрагиваетесь до чего-то, тщательно облизываете пальцы, а за тем вновь берете что-то, еще думаете, это говорит о вашей чувствительности? С.: Но в этом случае все лежит на нашей собственной тарелке. КРИШНАМУРТИ: Я имел в виду не это. В своей собственной тарелке вы можете делать все, что вам нравится. Но вы облизываете пальцы и берете кусок хлеба. С.: Это негигиенично. КРИШНАМУРТИ: Я не хочу потом собирать вашу слюну. Я видел, что все так делают. Прежде всего, это действительно негигиенично. Я касаюсь полости рта, после чего беру кусок хлеба или что-то еще, вы следите? Таким образом, я загрязняю хлеб. Вы не осознаете того, что делаете; вы делаете это автоматически. Делать что-то автоматически значит быть нечувствительным - вот и все. Поэтому, когда вы осознаете весь смысл этого, вы так делать не будете. Когда вы садитесь к столу, некоторые из вас совершенно не прожевывают пищу. Они ее просто проглатывают, но ведь пищу необходимо сначала прожевать. Когда к вам приходит полное осознание всего, вы приобретаете чувствительность, а быть чувствительным - значит осознавать красоту, иметь чувство красоты. Без ощущения внутренней красоты вы можете создавать самые удивительные вещи, но они будут лишены страсти. Глава 13. Может ли человек жить разумно в этом безумном мире? Дает ли учеба в Броквуде разум, который будет потом действовать в этом мире? Можно ли научиться смотреть объективно и видеть целое? Потребность в безопасности. (17 июня 1973) КРИШНАМУРТИ: На днях мы говорили о разумности и посредственности, о том, что означают эти слова. Мы старались выяснить, делает ли нас заурядными то обстоятельство, что мы живем здесь как сообщество. Мы также задавались вопросом, можно ли нас назвать полностью разумными, то есть разумными физически, умственно и на уровне эмоций. Можно ли сказать, что мы гармоничны и здоровы? Все это подразумевается под словами разумный, целостный. Или мы учим друг друга быть посредственными, немного безусловными, слегка неуравновешенными? В нашем мире немало безумия, болезней, испорченности. Может быть, ту же неуравновешенность, то же безумие и испорченность мы привносим в то образование, которое мы получаем здесь? Это очень серьезный вопрос. Способны ли мы ответить на него? Дело не в том, какими, по нашему мнению, мы должны быть с точки зрения разумности. Важно на самом деле найти ответ на вопрос: учим ли мы друг друга быть не посредственностями, а действительно разумными людьми? С.: Большинству из нас придется ежедневно ходить на работу, многие женятся и обзаведутся детьми - подобные вещи неизбежно происходят. КРИШНАМУРТИ: Какое место вы, как человеческое существо, занимаете в мире, если предполагается, что вы получите образование, что вам придется зарабатывать на жизнь, что вы, возможно, обзаведетесь семьей, будете нести ответственность за детей, дом, закладную, и если существует опасность, что вы останетесь в этой ловушке всю свою жизнь? С.: Может быть, мы надеемся, что кто-то будет заботиться о нас? КРИШНАМУРТИ: Это означает, что вы должны обладать способностью что- то делать. Нельзя просто попросить: "Пожалуйста, позаботьтесь обо мне", - никто этого делать не будет. Но пусть это обстоятельство вас не огорчает. Просто посмотрите на наш мир, познакомьтесь с его особенностями, осознайте все те приемы, с помощью которых люди обманывают друг друга. Политики никогда не объединят мир, наоборот: даже когда люди не воюют по-настоящему, ни на минуту не прекращается экономическая война. Ученые являются рабами правительства. Все правительства в той или иной степени коррумпированы, некоторые больше, некоторые - меньше. Посмотрите на все это так, чтобы не испытывать уныния, и задайте себе вопрос: "Что мне делать, как я собираюсь встретить это, ведь у меня нет таких способностей?" Способность у вас появится; когда вы знаете, как смотреть, эта ваша способность будет просто огромной. Так каково же ваше место во всем этом? Вы можете задать этот вопрос, если видите все целиком, но если, не видя Целого, вы просто спрашиваете себя: "Что мне делать?", вы оказываетесь в ловушке и никогда не найдете ответ. С.: Конечно, для нас очень важно обсуждать подобные вещи открыто. Но мне кажется, что люди немного боятся свободного обсуждения. Может быть, это из-за того, что предмет их подлинной заботы оказывается под угрозой. КРИШНАМУРТИ: А вы чего-то боитесь? С.: Если я скажу, что хочу скоростную машину, кто-то, возможно, в }rnl усомнится. КРИШНАМУРТИ: Так и должно быть. Я получаю письма, в которых мне постоянно задают вопросы; с самого детства я сталкиваюсь с различными сомнениями. С.: Сэр, во время подобных обсуждений меня постоянно волнует один вопрос. Говорят, что мы живем в высоко механизированном индустриальном обществе и некоторые из нас имеют возможность стать хиппи или отстраниться от него лишь благодаря тому, что другие люди ежедневно ходят в контору, работают, превращаясь в безжизненный автомат. КРИШНАМУРТИ: Да, конечно, это так. С.: Мы не могли бы отстраниться от общества, если бы эти люди не вели такое механизированное, жалкое существование. КРИШНАМУРТИ: Нет. Вопрос состоит в том, как жить в этом мире и, в то же время, не принадлежать ему. Как жить в этом безумии, сохраняя разумность? С.: Вы хотите сказать, что человек, который ходит на работу и ведет явно механическую жизнь, мог бы делать все это и в то же время быть совершенно иным человеком? Другими словами, дело не обязательно в системе. КРИШНАМУРТИ: Эта система, какой бы она ни была, делает ум механическим. С.: Но должна ли она делать ум механическим? КРИШНАМУРТИ: Так или иначе, это происходит. С.: Все молодые люди сталкиваются с проблемой взросления, они понимают, что им, возможно, придется заняться такой работой, которая повлечет за собой механизацию ума. Можно ли подойти к этой проблеме как-нибудь иначе? КРИШНАМУРТИ: Мой вопрос заключается в следующем: как можно разумно жить в этом безумном мире? Несмотря на то, что мне, может быть, придется ходить в контору и зарабатывать на жизнь, должно существовать иное качество души и ума. Можем ли мы утверждать, что здесь, в этой школе, наши душа и ум действительно другие? Или мы просто попадаем в мельницу, которая выбрасывает нас в этот ужасный мир? С. (1): Сегодня благодаря автоматизации больше нет необходимости работать с 9 утра до 5 вечера шесть дней в неделю. Наш век позволяет нам уделять дополнительное время другой стороне жизни. С. (2): Но мы говорили, что люди стремятся к досугу, не зная, как его использовать. С. (3): В зарабатывании денег, конечно же, нет ничего плохого. КРИШНАМУРТИ: Я никогда не говорил, что зарабатывать на жизнь - это плохо; человеку приходится этим заниматься. Я зарабатываю деньги, беседуя с людьми в самых различных местах. Я занимаюсь этим на протяжении пятидесяти лет, делая то, что мне нравится. Я делаю то, что считаю действительно правильным, истинным; для меня это образ жизни, который мне никто не навязывал - и это мой способ зарабатывания на жизнь. С.: Я хочу лишь сказать, что у вас есть возможность этим заниматься ak`cnd`p, к примеру, тому, что существуют люди, которые управляют самолетами. КРИШНАМУРТИ: Конечно же, мне это известно: если бы их не было, я бы не мог путешествовать. Но если бы не существовало самолетов, я жил бы в одном месте - в деревне, где я родился - и все равно занимался бы там тем же самым. С.: Да, но в нашем высокотехнологическом обществе, где прибыль служит важным мотивом, все организовано и именно так. КРИШНАМУРТИ: Нет, ведь кто-то выполняет грязную работу, а я делаю чистую работу. С.: И люди предпочитают выполнять чистую работу? КРИШНАМУРТИ: Да, можно сказать и так. С.: Но кроме забот о хлебе насущном мы должны осознать, что для того чтобы совмещать зарабатывание на жизнь и разумное существование, необходима внутренняя революция. КРИШНАМУРТИ: Я говорю о том же самом, только мой вопрос звучит по- другому: как я могу жить разумно в этом безумном мире? Это вовсе не значит, что я не собираюсь зарабатывать на жизнь, жениться, принимать на себя какую-то ответственность. Чтобы жить в этом безумном мире разумно, я должен отвергнуть его и во мне должна произойти революция, привносящая разум в мои действия. Вот смысл моих слов. С.: Так как я был воспитан в этом сумасшедшем мире, я должен подвергать все сомнению. КРИШНАМУРТИ: Это и есть образование. Вас посылают сюда и вы приезжаете в Броквуд испорченные безумным миром. Не обманывайте себя: он действительно обусловливает вас, вы формируетесь под влиянием прошлых поколений, куда относятся и ваши родители. Здесь же вам необходимо избавиться от обусловленности, подвергнув себя коренному изменению. Происходит ли это изменение? Или вы только говорите: "День за днем, то здесь, то там мы хорошо выполняем какую- то работу", и когда через два или четыре года вам предстоит покинуть школу, вы унесете с собой лишь бессмысленную мешанину из сделанных за это время дел? С.: Мне кажется, что существует конфликт между тем, что мы хотим делать, и необходимостью. КРИШНАМУРТИ: Что вы хотите делать? Я хочу быть инженером, потому что понимаю, что это принесет мне много денег или какие-то другие преимущества. Могу ли я полагаться на это желание? Могу ли я доверять своим искаженным инстинктам? Своим мыслям? Чему я должен доверять? Таким образом, образование должно быть направлено на создание разума, который будет реально действовать в этом мире и который не имеет ничего общего с нашими инстинктами, желаниями или какими-то мелкими потребностями. Помогает ли вам образование, получаемое в Броквуде, быть разумными? Или, другими словами, быть невероятно чувствительными, но не по отношению к своим собственным желаниям и потребностям, а по отношению к миру и к тому, что в нем происходит. Несомненно, образование - это не только передача вам знаний, но и помощь в обретении способности объективно смотреть на мир и на то, что в нем происходит - видеть войны, разрушение, насилие, жестокость. Назначение образования состоит не только в том, чтобы сдать экзамены, получить степень, стать компетентным специалистом, но и в rnl, чтобы понять, как можно жить иначе. Оно должно помочь вам при встрече с миром, чтобы, даже зная о том, что вам придется зарабатывать на жизнь, нести огромный груз ответственности, столкнуться со страданиями и несчастьями, вы могли воспринять его совершенно по-другому, с позиции разума. И я хочу спросить: так ли обстоит дело здесь, в Броквуде? Действительно ли педагог обучается здесь не меньше, чем ученик? С.: Меня тоже интересует ответ на этот вопрос. Действительно ли образование в Броквуде именно такое? КРИШНАМУРТИ: То есть, вы спрашиваете, помогает ли оно вам быть достаточно разумными и способными к осознанию, чтобы вы могли достойно встретить это безумие? Если нет, то кто в этом виноват? С.: Какую основу нужно заложить, чтобы сделать такое образование возможным? КРИШНАМУРТИ: Послушайте, зачем вы получаете образование? С.: Я этого действительно не знаю. КРИШНАМУРТИ: Следовательно, вам необходимо выяснить, что значит слово "образование", не правда ли? Что такое образование? Качественное обучение академическим дисциплинам, передача информации, знаний по самым различным предметам и так далее? Это должно иметь место, вы согласны? Миллионы людей заканчивают университеты и колледжи. С.: Учебные заведения дают человеку инструменты, помогающие ему жить. КРИШНАМУРТИ: Но какие руки будут использовать эти инструменты? Ведь те же самые руки создали наш мир с его войнами и прочими пороками. С.: Другими словами, можно обладать всеми инструментами, но если не произойдет внутренней, психологической революции, вы будете использовать эти инструменты все тем же старым способом, поддерживая продолжающееся загнивание. Именно об этом мне и интересно узнать. КРИШНАМУРТИ: Если эта революция не происходит здесь, в этой школе, то почему это так? А если революция все же имеет место, действительно ли она воздействует на ум или это по-прежнему некая идея, не имеющая ничего общего с реальностью, с такой, например, как необходимость трехразового питания. Это подлинная реальность, а не идея, кто-то ведь должен готовить. Итак, я задаю вам вопрос: получаете ли вы здесь то образование, о котором мы говорим? И если да, то давайте постараемся выяснить, как вдохнуть в него жизненную энергию, придать ему жизни. Если же это не так, то давайте выясним почему. С.: Мне кажется, что этого нельзя сказать о всей школе в целом. КРИШНАМУРТИ: Почему? Может быть, это происходит с некоторыми отдельными людьми то здесь, то там, но почему этого не происходит с каждым из нас? С.: Мне представляется, что все это очень напоминает зерно, которое стремится прорасти, но верхний слой почвы слишком тверд. КРИШНАМУРТИ: Вы когда-нибудь видели, как трава прорастает сквозь цемент? С. (1): Видите ли, в нашем случае мы имеем дело с очень слабым gepmnl. (Смех.) С. (2): Однако вопрос состоит в том, осознаем ли мы свою заурядность и хотим ли как-нибудь вырваться за ее пределы. КРИШНАМУРТИ: Я хочу спросить вас, действительно ли вы посредственны? В моих устах слово "посредственный" не несет унизительного оттенка, я использую его в том основном значении, которое описано в словаре. Вы неизбежно будете принадлежать к среднему классу, если просто цепляетесь за свою собственную мелкую деятельность, вместо того чтобы видеть целое, видеть весь мир целиком и свое личное, небольшое место в нем, не занимаясь поисками обходных путей. Люди не видят Целое, они гоняются за своими мелкими желаниями, удовольствиями, за своим суетливым тщеславием и жестокостью, но если они увидели мир целиком и нашли свое место в нем, их взаимоотношения с целым полностью бы изменились. Вы учитесь в Броквуде, живете здесь в небольшой общине, вы связаны определенными отношениями со своими учителями и другими учениками. Видите ли вы целостность того, что происходит в мире? Это самое главное. Важно просто посмотреть на все это и увидеть мир объективно, без каких-либо эмоций и предрассудков и предубеждений. Различные существующие на Земле правительства никогда не решат эту проблему, ни один политик в этом не заинтересован. Все они в той или иной степени стремятся поддерживать статус-кво, допуская лишь незначительные изменения. Они не думают о внутреннем единстве человека, они хотят единства Англии. Но даже если речь заходит об Англии, различные политические партии никогда не скажут: "Давайте объединимся и постараемся понять, что есть благо для человека". С.: Но вы же не хотите сказать, что это невозможно? КРИШНАМУРТИ: Они этого не делают. С.: А мы? КРИШНАМУРТИ: Прежде всего, мы наблюдаем, мы смотрим на мир. И когда вы видите все целиком, каково ваше желание по отношению к целому? Если вы не видите целого, если вы просто гонитесь за своими личными инстинктами, склонностями и желаниями, все это составляет самую суть посредственности, все это сейчас и происходит в мире. Знаете, в старину по-настоящему серьезные люди говорили: "Мы не хотим иметь с миром ничего общего, мы станем монахами, проповедниками, мы откажемся от собственности, от семьи, от положения в обществе. Мы - учителя, мы будем путешествовать по стране, переходить из деревни в деревню; люди будут кормить нас, а мы будем учить их нравственности, добру, отказу от ненависти друг к другу". Раньше подобная практика была очень распространена, но сегодня мы больше не можем себе этого позволить. Хотя в Индии это до сих пор возможно. Вы можете пересечь страну с севера на юг и с запада на восток, живя на милостыню. Наденьте на себя одежду определенного покроя, и люди будут кормить и одевать вас, потому что в Индии это часть традиции. Но поскольку этим пользуются много шарлатанов, даже эта традиция уже начинает постепенно отмирать. Итак, суть проблемы состоит в том, что нам необходимо зарабатывать на жизнь и в то же время жить в этом мире разумно, здраво, не механически. Образование должно помочь нам в этом. Я не устаю это повторять. И возникает вопрос: как нам, то есть вам и мне, исследовать этот вопрос и прежде всего понять, что мы представляем собой на самом деле и можно ли это полностью изменить? Поэтому сделайте первый шаг и посмотрите на себя, не старайтесь от этого убежать, не говорите: "Как ужасно! Как уродливо!" Просто наблюдайте за тем, захвачены ли вы теми устремлениями безумия, которые создали }rnr уродливый мир. И если вы наблюдаете за своими собственными вывертами и причудами, постарайтесь понять, что нужно для того, чтобы измениться. Давайте говорить об этом, говорить о наших взаимоотношениях, о дружбе и любви. Вы поговорите об этом и скажете: "Я жаден, я чувствую себя ужасно глупым. Можно ли все это полностью изменить?" Такая перемена является частью нашего образования. С.: Я становлюсь глупым, когда не чувствую себя в безопасности. КРИШНАМУРТИ: Конечно. Но уверены ли вы в этом? Не теоретизируйте. Вы действительно стремитесь обрести безопасность - в каком-то человеке, в профессии, в определенном качестве или в некоей идее? С.: Человеку необходима безопасность. КРИШНАМУРТИ: Видите, как вы ее защищаете? Сначала разберитесь, ищете ли вы безопасность; не говорите, что она кому-то необходима, после того как вы сделаете первый шаг, мы увидим, необходима она или нет. Конечно же, вы ее ищете! Понимаете ли вы, что означает слово "зависимость" - зависимость от денег, от людей, от представлений, от всего того, что мы получаем из внешнего мира? Вы сами знаете, от какой только ерунды мы не зависим. Это может быть какое-либо верование или некий образ, созданный нами о себе, например, что "я - великий человек" или кто-то там еще. Поэтому вам необходимо понять, что это слово включает в себя множество значений, и выяснить, пойманы ли вы сами в его ловушку. Если вы осознаете, что в своем стремлении к безопасности от кого-то зависите, то вы начинаете сомневаться, задавать вопросы, и именно здесь берет начало познание. Вы начинаете постигать, что такое зависимость и привязанность. Вы узнаете, что страх и удовольствие являются неотъемлемыми элементами безопасности. При отсутствии безопасности вы чувствуете себя потерянными и одинокими; вы пытаетесь убежать от одиночества, находя утешение в алкоголе, женщинах или в чем-то еще. Ваше поведение становится невротичным, потому что на самом деле вы далеки от разрешения этой проблемы. Итак, вам необходимо понять, постичь реальный, не теоретический смысл и значение этого слова. Познание этого является частью вашего образования. Я нахожусь в зависимости от определенных людей. Я нахожусь от них в зависимости, потому что нужна безопасность, защищенность, деньги, удовольствия и так далее. Поэтому, когда люди делают что-то мне неприятное, во мне появляются испуг, раздражение, гнев, ревность, разочарование, и тогда я отыгрываюсь на ком-то еще. Эта проблема существует постоянно. И вот я говорю себе, что сначала необходимо понять смысл всего этого. Я должен зарабатывать деньги, обеспечивать себя едой, одеждой и жильем - это нормально. Но деньги дают начало всему упомянутому циклу. Поэтому я должен познать всю проблему целиком до того, как свяжу себя по рукам и ногам, ибо потом будет уже слишком поздно. Я связываю себя, к примеру, женитьбой, и тогда все кончено, я попадаю в зависимость, после чего во мне начинается борьба между желанием быть свободным и теми ограничениями, которые на меня накладывают ответственность за семью, закладная на дом и все прочее. Итак, перед вами проблема. Тангки говорит: "Я должен быть в безопасности", на что я отвечаю: прежде чем говорить "я должен", выясните, что это означает, узнайте об этом все. С.: Мне необходимы еда, одежда и дом. КРИШНАМУРТИ: Да, продолжайте. С.: Чтобы иметь все это, я должен зарабатывать достаточно денег. КРИШНАМУРТИ: И вы делаете для этого все, что в ваших силах. Что же opnhqundhr потом? С.: Зарабатывая эти деньги, я обязательно попадаю в зависимость от кого-нибудь... КРИШНАМУРТИ: Верно, вы начинаете зависеть от общества, от своего шефа или работодателя. Он преследует вас, он жесток, но вы миритесь с этим, потому что находитесь в зависимости от него. Подобные вещи происходят повсюду, в любой стране мира. Пожалуйста, прежде всего посмотрите на это так же, как вы смотрите на карту. Вы говорите: "Я вынужден зарабатывать на жизнь. Я знаю, что, делая это, я попадаю в зависимость от существующего общества. Пять или шесть дней в неделю я должен многие часы проводить на работе, но если я перестану зарабатывать деньги, у меня ничего не будет. Однако это еще не все. Я также нахожусь во внутренней зависимости от своей жены, или от священника, или адвоката, вы понимаете? С.: Поэтому, зная все это, я не буду жениться. Я вижу зависимость и все неприятности, которые брак за собой повлечет. КРИШНАМУРТИ: Вы не занимаетесь познанием. Не надо говорить, что вы не будете заводить семью, сначала поймите, в чем состоит проблема. Мне необходима еда, одежда и крыша над головой, это мои самые насущные потребности, которые ставят меня в зависимость от общества, независимо от того, коммунистическое оно или капиталистическое. Все это мне известно, и я рассматриваю другое направление; мне также необходима эмоциональная безопасность, которая влечет за собой зависимость от других людей, будь то жена, друзья или соседи. Когда существует зависимость, неизбежно существует и страх. Я познаю все это, я пока не делаю никаких выводов относительно того, как мне поступить. Я нахожусь в зависимости от вас - от жены, от мужа, от брата, - и когда вы уходите, я чувствую себя потерянным, мне страшно, - и я веду себя нервно. Я понимаю, что зависимость от людей приводит меня именно к этому. Кроме того, я спрашиваю: завишу ли я от идей? Это может быть вера в Бога или в его отсутствие, вера в необходимость всеобщего братства и все прочее - но, так или иначе, это тоже зависимость. Вы приходите и говорите мне: "Все это ерунда, вы живете в мире иллюзий". Ваши слова меня потрясают, и я спрашиваю: "Что же мне делать?" Затем, вместо того чтобы познать это, я присоединяюсь к какому-нибудь другому вероисповеданию. Видите ли вы все это? Изучая себя, вы, наверное, обнаружили свою слабость и, следовательно, зависимость? Тогда вы начинаете искать в себе какую-то силу: "Со мной все в порядке, я познал Бога, моя вера истинна, мой опыт подлинен". Вы задаете вопрос: где можно найти абсолютную, ничем и ничем не нарушаемую безопасность? С.: Я не думаю, что от тех двух вещей, о которых вы говорили, на самом деле можно зависеть... КРИШНАМУРТИ: Нас интересует, в чем смысл поиска безопасности, что он в себя включает. Мы рассматриваем "карту" безопасности и видим, что я завишу от еды, одежды и дома, вследствие чего я вынужден работать в испорченном обществе. Мы также понимаем, к чему приводит зависимость от других людей. Я не настаиваю на том, что так должно быть или так не должно быть. Карта как бы говорит нам: "Посмотри, эта дорога ведет к страху, удовольствию, гневу, осуществлению, разочарованию и неврозу. Посмотри на мир идей, зависимость от этого мира дает тебе лишь иллюзию безопасности; это всего лишь слова, которые в виде образа становятся твоей реальностью, и ты живешь, питаясь этим образом. Будь же самостоятельным". Итак, я завишу от самого себя, мне необходима уверенность в себе. Что представляет собой это "я"? Человек ведь является результатом всего перечисленного. Карта продемонстрировала вам это, и вот вы задаете bnopnq: "Где можно найти полную безопасность, в том числе работу и все остальное?" Так где же вы ее найдете? С.: Абсолютную безопасность можно найти, когда вы лишены страхов. КРИШНАМУРТИ: Вы не поняли того, о чем я говорю. Представьте себе, что перед вами карта, подобная географической. На ней вы видите безопасность физическую, эмоциональную, интеллектуальную, а также безопасность в ваших собственных мыслях и чувствах плюс уверенность в себе. И вы говорите: "Как все это хорошо и ненадежно!" Но если вы видите всю ее ненадежность, неполноценность, оторванность от реальности, где же тогда безопасность? Она заключена в познании всего этого, порождающем разум. Таким образом, безопасность есть разум. Вы понимаете это? С.: Может ли человек жить, не нуждаясь безопасности? КРИШНАМУРТИ: Вы еще даже не научились наблюдать. Вы умеете наблюдать только через призму своего конкретного образа; этот образ приносит вам ощущение безопасности. Поэтому, прежде всего, научитесь смотреть на карту, отбросьте в сторону то, что вам кажется безопасностью, что, по вашему представлению, вы должны иметь, и просто посмотрите. Что включает в себя желание ... безопасности? Когда вы обнаружите, что безопасности нигде нет, что, где бы вы ее ни искали - в смерти, в жизни, - вы ничего не найдете, то само осознание этого факта и будет разумом. Разум же принесет вам абсолютную безопасность. Познание есть первый шаг к безопасности. Акт познания есть разум, причем в познании заключена безопасность огромной силы. Можно ли утверждать, что здесь, в Броквуде, вы занимаетесь познанием. С.: В семье нам говорят, что человек должен уметь зарабатывать на жизнь, обладать определенным запасом знаний. Безопасность представлена в виде этой идеи, этой главной необходимости. КРИШНАМУРТИ: Да, Тангки, все это верно. Семья и традиция говорят, что вам необходима физическая безопасность, а значит работа, знания, мастерство, специальность и все прочее, чтобы обрести эту безопасность. С.: Это всего лишь идея. КРИШНАМУРТИ: Мне нужны деньги, и это не просто идея. Идеей является все остальное. Физическая целостность и безопасность - это реальность; все остальное не имеет к ней отношения. Осознание этого есть разум, который дает человеку максимальную безопасность; обладая этим разумом, я могу жить где угодно, хоть в коммунистическом, хоть в капиталистическом мире. Помните, мы говорили на днях, что медитация подразумевает наблюдение? Оно является началом медитации. Вы не можете наблюдать, если в вашем уме существует хоть малейшее искажение, вызванное предубеждением или страхом. Смотреть на карту значит смотреть без предубеждений. Поэтому, занимаясь медитацией, учитесь свободе от предрассудков; это есть часть медитации, если вы просто сидите где- то, скрестив ноги, это еще ничего не значит. Медитация налагает на вас огромную ответственность, не только за себя и за ваши взаимоотношения, но и за все остальное: за сад, за деревья, за людей вокруг - все приобретает исключительное значение. Серьезность невозможна без веселья. Недавно мы говорили о йоге, не так ли? Я показывал вам несколько дыхательных упражнений. Все эти упражнения необходимо выполнять с весельем, получая удовольствие, вы понимаете? С.: Существуют определенные вещи, как, например, познание, о которых, по-моему, невозможно говорить со смехом. КРИШНАМУРТИ: Наоборот, это очень даже возможно! Знаете, Тангки, познание-учение - это веселье. Узнавать что-то новое всегда очень интересно и весело; если вы открываете что-то самостоятельно, это заряжает вас огромной энергией; важно только, чтобы вы это сделали сами, потому что, когда кто-то что-то открывает и рассказывает вам, вы получаете уже информацию из вторых рук. Во время учения интересно найти нечто совершенно новое, например, открыть никем не виданное ранее насекомое неизвестного вида. Не менее интересно и весело изучить и понять, как функционирует наш ум, увидеть все его нюансы и тонкости. Глава 14. Насилие в мире. Понимание беспорядка и причин насилия. Подлинная работа как понимание того, "живете ли вы в беспорядке". (7 февраля 1973) КРИШНАМУРТИ: Я только что вернулся из Индии. Можно заметить, что положение дел повсюду ухудшается, мир находится сейчас в совершенно особом, разрушительном состоянии, он вырождается, люди не хотят работать, бастуют. Война во Вьетнаме, очевидно, окончена, но подлинный мир там еще не наступил. Коммунистический мир также полон сильного беспокойства; повсюду процветает коррупция, причем речь идет не только о взятках, но и о эгоистичном, фрагментарном, ограниченном определенными сферами мышления каждого человека. Наши художники также не способны больше продвигаться вперед, потому что достигли уже какого-то конца. Они перепробовали самые различные способы самовыражения к той точке, после которой дальнейшее продвижение невозможно. Бедность, подобная той, которая сейчас существует в Индии и о которой вы совершенно ничего не знаете, быстро распространяется по планете, особенно в тех местах, где бывает сильная засуха. Вместе с бедностью усиливается деградация, растет насилие. В южной Америке, Бразилии и других странах происходят ужасные вещи. Не знаю, осознаете ли вы все это: вы, вероятно, изучаете современную историю, знакомитесь с текущими событиями в мире, интересно только, каков будет результат. Когда вы покинете школу, вам придется столкнуться со всем этим. Что собой представляют взаимоотношения между этой небольшой общиной и огромным сообществом остального мира? Что со всеми вами произойдет? Это не просто риторический или побуждающий мышление вопрос. Какой будет ваша судьба - если вы разрешите мне употребить это слово, когда вы покинете Броквуд? Что с вами произойдет? Можно ли утверждать, что вы знаете, как необходимо работать умственно и физически, и, следовательно, что вы способны самостоятельно противостоять этому потоку торгашеского духа и всепроникающего эгоизма, который уносит людей? Вас затянет в него, причем вы можете осознать это, а можете и не осознать. Но если вы знаете, как работать, как учиться, как использовать свой ум, то тогда вы, вероятно, приспособитесь к этому потоку. Вы дадите ему засосать вас или предпочтете противостоять ему в одиночку? Поэтому, когда приезжаешь в Броквуд и видишь великолепие зимы, прекрасные очертания свободных от листвы деревьев, мир, покой и красоту этого места, неожиданный контраст просто шокирует. И возникает вопрос: даст ли вам эта школа возможность действительно использовать ваш мозг, ваши высочайшие умственные, физические и психологические способности? Может быть, такую возможность она дает, просто вы ее не используете? От того, что происходит в мире, хочется плакать, а между тем здесь, в Броквуде, существует группа, сообщество достаточно серьезных и глубоких людей, среди которых находится место и идеям, и свободе, и так называемой дисциплине. Или слово "свобода" в данном случае используется неверно и в действительности означает лишь возможность делать все, что захочется? Чем мы здесь все вместе занимаемся? Броквуд - это сообщество, это так называемый учебный центр. Я не уверен, что слово "учебный" в данном случае вообще уместно. Если использовать его в наиболее распространенном значении, оно означает изучение чего-то по книгам, хранение информации и применение этой информации либо в эгоистических целях, либо в какой-то конкретной ситуации, либо для нужд некоей секты, либо ради достижения высокого положения в этой секте или организации. Обычно именно это и происходит. Действительно ли мы используем все высочайшие возможности нашего ума? Или всего лишь замедляем свое продвижение вперед? Не молчите, мне интересно sgm`r|, что вы скажете, что вы думаете по этому вопросу. Боюсь, что вам необходимо сохранять необычайную серьезность, хотя, конечно, вы можете смеяться, играть, наслаждаться жизнью; тем не менее, главное, что в этом мире нужно быть чрезвычайно серьезным - вам придется противостоять ему. Какова будет ваша реакция в дальнейшем? Все это зависит от того, что вы делаете сейчас. От того, наблюдали ли вы за происходящим в мире, видели ли его фрагментарность, раздробленность, постоянное коммерческое, интеллектуальное и эмоциональное соперничество людей, экономические, социальные, классовые войны, убийство людьми друг друга, поклонение успеху. Вы неизбежно должны будете столкнуться с этим. Обладаете ли вы способностью наблюдать за происходящим, совершенно не вовлекаясь в игру? Я думаю, что Броквуд представляет вам возможность получить эту внутреннюю силу для противостояния всему этому. От вас и, конечно же, от взрослых зависит, воспользуетесь ли вы этой возможностью. Поэтому мне кажется, что очень важно уметь работать и работать много: физически - руками, психологически - умом. Вы действительно здесь этим занимаетесь? Или остаетесь расхлябанными и невнимательными? А может быть, вы говорите: "Мы свободны делать все, что нам захочется". С.: Какая еще существует работа, кроме просто наблюдения за всеми проблемами? То есть это ведь работа, верно? КРИШНАМУРТИ: Вопрос в том, как увидеть проблемы? На это способен каждый хоть немного чуткий и внимательный человек. С.: Необходимо видеть, как ты реагируешь или как ты действуешь. КРИШНАМУРТИ: Как вы реагируете? Вы понимаете это так, как будто оно все "там, снаружи", или осознаете существующие взаимосвязи? С.: Я воспринимаю это как выражение, как искусство. Все проблемы - это выражение чего-то. КРИШНАМУРТИ: Вы считаете, они все является частью вас? Или вы не принадлежите к миру проблем? Вы встаете на позицию стороннего наблюдателя, заглядывающего снаружи? Или вы наблюдаете, не считая себя посторонним? Вы видите поклонение успеху, жестокость, культ интеллекта, накопление знаний. Являетесь ли вы всем этим или отделены от него? С.: Во мне нет ни того, ни другого. КРИШНАМУРТИ: Все это является результатом нашей жадности, честолюбия, соперничества, поклонения успеху, стремления утвердить себя, невнимательности. Вы думаете, что свободны от этого? С.: Может быть, нас нельзя назвать свободными в этом смысле, но в настоящий момент мы не являемся частью описанного вами мира. КРИШНАМУРТИ: Может быть, вы и свободны. Но если это не так, осознаете ли вы, что являетесь частью такого мира? С.: Можно ежедневно повторять: "Я не курю, как другие, и не пью, - но в любой момент все может измениться. Даже когда вы сидите в своей комнате и достаточно спокойны внутренне, не исключено, что вы все равно находитесь во власти эгоизма... КРИШНАМУРТИ: Я спрашиваю вот о чем: вы рассматриваете все это как нечто отличающееся от вас или вы все-таки являетесь частью того, за чем наблюдаете? Бывают моменты, когда вы действительно этому не принадлежите - когда мыслите абсолютно спокойно, - но пока в вас существует эгоизм, честолюбие, жадность, собственнические sqrpelkemh, спокойствие ума недостижимо. С.: В Броквуде мы можем не чувствовать себя частью этого, но не является ли подобное ощущение неким самообманом? КРИШНАМУРТИ: Я не знаю и потому задаю вам этот вопрос. Вы можете обманывать себя, полагая, что вы не такие, что вы молоды, и, следовательно, задумываться об этом не ваша забота. Если уже сейчас, пока вы еще молоды, вы не заложите какой-то основы, как вы сможете это сделать в будущем. Примерно лет через десять у всех вас будут семьи и родятся дети. С.: Порой мы склонны различать неприятное и необходимое. Чтобы заниматься практическими делами, нам необходимо принимать участие во всем, что происходит здесь. Самым простым примером является работа в саду - приятно заняться этим в солнечную и теплую погоду... КРИШНАМУРТИ: Да, но какой ужасной становится эта работа в такую погоду, как сегодня. Послушайте, чем вы все собираетесь заниматься? Каким будет ваше будущее? Что вы хотите делать? Или вы об этом еще не думали? Если не думали, то оставьте пока эту проблему в покое, может быть, вы еще слишком молоды. Но если вы все же задумываетесь над этим, то ответьте на вопрос: что с вами произойдет? С.: Я не совсем понимаю, что вы имеете в виду. Речь идет о том, что мы умеем делать, или о том, что, как нам кажется, мы хотим делать? КРИШНАМУРТИ: И о том, и о другом. Можно ли отделить то, что вы умеете делать, от того, что вы хотите делать? И что вы хотите делать? С.: Я бы мог ответить на вопрос, чего я не хочу делать. Я не хочу быть частью того, что вижу вокруг себя. КРИШНАМУРТИ: Можно не хотеть быть частью всего этого беспорядка, но, так или иначе, чем-то заниматься необходимо. Я не могу просто сказать: "Не хочу" и сидеть в своей комнате. Я должен питаться, одеваться и иметь крышу над головой. С.: Вы можете работать. Окончить эту школу и просто найти работу. КРИШНАМУРТИ: Что ваш ум хочет делать в этом мире? С.: Можно пойти работать. КРИШНАМУРТИ: Дело не в работе. Если вам повезет, вы можете получить работу, а если нет, жить за счет кого-то еще. Я знал человека, который, начав свой путь в Нью-Йорке, переправился через океан и "автостопом" доехал от Парижа до Дели. Вы понимаете, что это значит? Тот человек был брамином и ел только вегетарианскую пищу, поэтому во время своего путешествия он три недели питался огурцами, какими-то фруктами, случайно найденным апельсином. Он говорил: "Я хочу доехать до Индии и, добравшись туда, я проведу свою жизнь подлинно религиозным человеком", - для нас сейчас не важно, что он имел в виду. Мне действительно интересно узнать, что произойдет с вами. С.: Кажется, что чем больше я смотрю на мир, тем меньше нахожу дел, которыми мне хотелось бы заняться. КРИШНАМУРТИ: Тем меньше вообще хочется что-либо делать. С.: В каком-то смысле, да. Во всяком случае, мне не хотелось бы связывать себя с бизнесом, хотя от этого зависит многое. КРИШНАМУРТИ: Я понимаю, но все же что вы будете делать? Нельзя opnqrn сесть и сказать: "Я ничего делать не буду". Вам необходимо питаться, покупать одежду и платить за какое-нибудь жилье. С.: Выбор занятий очень невелик. КРИШНАМУРТИ: Действительно ли это так? Вы хотите поехать автостопом в Индию? Нет, не делайте этого? Действительно ли в жизни так мало дел, которыми можно было бы заняться, не вовлекая себя в весь этот беспорядок? С.: Я бы сказал, что мы можем заняться чем угодно, но кажется, все уже заражено существующей суетой. КРИШНАМУРТИ: То есть это означает, что каким бы делом вы ни занимались, оно будет испорчено, так? С.: Ну, им все равно необходимо заниматься. КРИШНАМУРТИ: Вопрос в том, как вы будете это делать? Нужно платить налоги и все прочее. Может быть, вы уйдете в монастырь - многие люди так и поступают. Только понравится ли вам монастырская жизнь? Или этот вопрос не совсем уместно задавать людям, которые еще слишком молоды? Но вы-то достаточно взрослые, чтобы понять, что если вы не заложите основы уже сейчас, если вы не начнете наблюдать (а не просто анализировать) за тем, что представляют собой ваши реакции и почему они существуют, если вы не сделаете этого, вам будет очень трудно при встрече с миром. С.: Интересно, может ли человек выжить, если его поместить в такое место, где все люди сражаются друг с другом? КРИШНАМУРТИ: Хорошо, попробуйте представить себя в подобном положении. Вы когда-нибудь задумывались о насилии? Что это такое, как оно возникает, какова его структура? Существует физическое насилие и насилие повиновения - ведь если вы подчиняетесь кому-то или чему-то, в вас может зародиться насилие. Вы понимаете, что я имею в виду? Когда я подчиняюсь вам, подавляя при этом собственные мысли, это подавление однажды обернется взрывом. Поэтому мы говорим, что есть физическое насилие и есть насилие, вызванное повиновением, насилие соперничества, подчинения. Когда я приспосабливаюсь к какому- либо образцу, во мне появляется насилие, вы видите эту связь? Когда я живу фрагментарной жизнью, то есть когда я думаю одно, говорю другое, а делаю третье, это также порождает насилие. Я могу вести себя очень спокойно, мягко, выполнять всю порученную работу, но неожиданно я вспыхиваю гневом: это свидетельствует о том, что во мне существовало внутреннее подавление. Поэтому бывает не только физическое насилие, поймите, это очень сложный вопрос. И если вы не задумывались над этим, то, когда вы столкнетесь с насилием, ваша реакция на него будет крайне неразумной. С.: Можно ли жить в этом мире свободным, от какого бы то ни было насилия? КРИШНАМУРТИ: Выясните это сами, работайте. Разберитесь, как можно жить без насилия. С.: Только что вы говорили о подавлении. Может быть, здесь, во время обсуждения, то, что мы подавляем, способно обрести свободу. И я не уверен, будет ли это формой подавления. КРИШНАМУРТИ: Давайте рассмотрим все по порядку. Вы знаете, что такое физическое насилие, когда мы гневаемся, бьем друг друга или когда кто-то оскорбляет нас словами. Это один вид насилия. Повиновение также является насилием; не так ли? Или вы считаете, что это не так? Я подчиняюсь, когда придерживаюсь левой стороны проезжей части dnpnch. Можно ли это назвать насилием? С.: Нет. Это проявление разума, если бы вы не повиновались, вы бы попали в аварию. КРИШНАМУРТИ: Верно. Что же из этого следует? С.: Это факт. КРИШНАМУРТИ: Значит, существуют факты и что-то еще. Продолжайте. С.: ... и образы, которые мы создаем у себя в голове, но которые не существуют в действительности. КРИШНАМУРТИ: Я подчиняюсь закону, который предписывает придерживаться правой стороны в Европе и левой в Англии. Является ли это насилием? Конечно же, нет. Если вы слушаетесь человека, который, по вашему мнению, превосходит вас по уровню знаний, это насилие? Я обучаю вас математике и, хотя вы можете свободно со мной что-то обсуждать, в нашем совместном действии все равно присутствует элемент подражания, подчинения и послушания, не так ли? Является ли это насилием? Общество говорит вам, что вы должны отправиться убивать мусульман или коммунистов - насилие ли это? С.: Да. КРИШНАМУРТИ: Почему? В этом есть не только элемент физического насилия, частью этой ситуации является также так называемая любовь к стране, национализм, четкое определение самого себя как англичанина, немца, русского или мусульманина - и это есть форма насилия. Так как же вы сможете различить? Когда послушание является насилием, а когда нет? Вы видите это различие? Ведя машину по левой стороне дороги, я подчиняюсь и подражаю другим. В Англии я ношу брюки, а приезжая в Индию, переодеваюсь в национальную индийскую одежду - можно ли это назвать разновидностью подчинения? И когда я стараюсь соответствовать своим традициям, верованиям, стараюсь быть похож именно на индуса, разве это не является насилием? Где же проходит граница между насилием и осознанием существования воплощающей порядок свободы? Любое насилие есть беспорядок. Не поймите мои слова неправильно, не думайте, что достаточно сказать: "Я не буду подчиняться", а потом пойти и сделать что-нибудь глупое. Насилием и беспорядком охвачен весь мир, включая и сферу бизнеса, несмотря на то, что существуют действительно хорошие, эффективно работающие компании; они конкурируют друг с другом, создавая тем самым беспорядок. Итак, я вижу беспорядок, и моя свобода от него есть порядок, верно? Нам необходим разум, необходима способность проникновения в суть явлений, чтобы понять, что любое движение по направлению к беспорядку является насилием. Если в Англии я надеваю брюки, это приспособление? Для меня - нет. Однако приспособлением было бы сказать: "Я - индус, это моя традиция, мой обычай, мое верование". Поэтому я не буду приспосабливаться, ибо в данном случае приспособление приводит к беспорядку. И я избавляюсь от индуизма в крови. Это есть подлинная свобода. Что значит повиноваться? "Ты должен это сделать", "Держитесь левой стороны", "Идите в церковь" или "Вы англичанин". Когда вы осознаете факторы беспорядка, вы освобождаетесь от него, потому что в вашей жизни появляется порядок. Это и есть подлинное образование: жить жизнью, в которой существует удивительный порядок, в которой вы понимаете насилие, видите, когда подчинение необходимо и когда оно совершенно не нужно, осознаете те моменты, когда вы занимаетесь подражанием. С.: Можно ли утверждать, что, когда человек занимается внутренним подражанием, он сталкивается с конфликтом? Например, когда вы учите язык из-за того, что чувствуете необходимость этого. КРИШНАМУРТИ: Не существует ничего, что вам необходимо делать. Если вас к чему-то вынуждают обстоятельства, это насилие. Когда вы принадлежите к какой-то секте, группе, стране, это настоящее насилие, потому что имеет место разделение людей. Я вижу, что это происходит - но принимаю ли я в этом участие? Поиск ответа на этот вопрос я и называю работой, подлинной работой, речь идет не только об уходе за садом, приготовлении пищи и учебе; это тоже важно, но самое главное - видеть, понимать, живете ли вы в беспорядке. Вы можете поддерживать исключительный внешний порядок, следить за чистотой одежды, умываться и всегда вовремя приходить к обеду, но, тем не менее, подлинный порядок должен быть внутри. Если это так, то вы и делать все будете аккуратно. Если вы скажете: "Я буду работать в саду", вы будете этим заниматься, какая бы погода ни была (плохая или хорошая). Да, вы же не работаете - я уже сделал все это за вас! С.: Мы учимся этому в действии. Нельзя же уединиться в комнате и там заниматься поиском. КРИШНАМУРТИ: Господи, конечно же нет! Вы познаете в действии. Действие и есть познание. С.: Необходимо выяснить, сотрудничаем мы или приспосабливаемся. Если мы действительно занимаемся сотрудничеством, то это не ведет ни к каким противоречиям. КРИШНАМУРТИ: Возможны два варианта. Либо вам придется сотрудничать, потому что вас к этому принудят жестокие обстоятельства или что-то еще. Либо вы на самом деле хотите сотрудничать, делать что-то вместе, и вам это нравится. Это и есть порядок; нельзя жить, не выходя из своей комнаты. С.: И в этом нет совершенно никакого противоречия? КРИШНАМУРТИ: Никакого. Если вы или обстоятельства принуждают меня к чему-то, или я чувствую, что, если не сделаю этого, на меня будут смотреть свысока, появляется насилие. Но никакого насилия нет, если я вижу, что мы должны работать вместе, что жизнь - это совместная деятельность, что я не могу прожить в одиночку. В конце концов, я выясняю, возникает ли насилие, когда я что-то делаю вместе с вами - играю, разговариваю или слушаю вас. Я все познаю через наши взаимоотношения. В противном случае я не способен на это, я не могу запереться в своей комнате и выяснять там, есть ли во мне насилие. Я могу вообразить себе, что лишен его, но подлинная проверка, подлинное действие совершается во взаимоотношениях, тогда все становится ясно. Это и есть настоящая работа. И если вы будете ее выполнять, это наполнит вас огромной энергией, потому что в вашей жизни будет присутствовать порядок. Глава 15. В чем назначение учителя? Три направления работы. Предназначение Броквуда. (25 мая 1973) Встреча только с работниками школы. КРИШНАМУРТИ: Не знаю, обдумывали ли вы то, о чем мы говорили на днях: как знания обуславливают ум и можно ли учить фактам, передавать информацию и так далее - ведь все это и есть знание - не обуславливая ум. Знание приобрело в наших глазах огромное значение. Для некоторых индийцев оно считается дорогой к Богу. Мне представляется, что на Востоке знание символизирует образ жизни, при котором уже само изучение священных книг (таких, как Талмуд, сутры и Коран), запоминание и повторение текстов приближают человека к тому, что там называют Богом или Аллахом, или Иеговой. Мы говорим, что процесс обусловливания осуществляется не только через культуру, религию, общественную мораль и так далее, но и посредством самого знания. Можно ли научить детей и самих себя тому, как освободить ум от знания и в то же время использовать знание без принуждения ума к механическому действию? Если бы я был учителем и работал в этой школе, меня бы очень беспокоил вопрос о том, как избавить от обусловливания самого себя и ученика. Мы исследовали это и говорили: в самом акте обучения я познаю свое собственное обусловливание, вижу обусловливание ребенка и познаю способы избавления от него. Я предлагаю углубиться в вопрос о том, действительно ли знание обусловливает ум, и если да, то как этому можно помешать; как во время самого акта обучения и передачи информации избежать формирующего воздействия на ум ученика. С.: Знание само по себе не обусловливает наш ум. Все дело в нашем отношении к знанию; если ваш ум просто содержит в себе определенные факты, это его вовсе не обусловливает. КРИШНАМУРТИ: Почему вообще я должен хранить в уме какие-то факты? Для этого существуют энциклопедии, книги - почему я должен держать все это в уме? С.: Очень часто ум действует на таком уровне, где знание, как инструмент, просто необходимо. КРИШНАМУРТИ: Если я хочу построить мост, я должен обладать определенным знанием и опытом, мне нужны специальные познания в области техники. Все это я использую, чтобы построить мост. Я понимаю, что определенные знания хранить в уме необходимо, но как мне помешать инженеру, который говорит: "Я собираюсь использовать знания для достижения собственного успеха", злоупотреблять ими? Не в этом ли заключается проблема? С. (1): Да, в данном случае это действительно будет злоупотреблением знания. С. (2): Разве вам не кажется, что дело еще и в том, что ум не способен пребывать в покое? Даже на прогулке человек не любуется деревьями, а размышляет о строительстве моста. КРИШНАМУРТИ: Но если я должен построить мост, мне приходится очень много об этом думать. С.: Кажется, что чем больше знаний и информации я способен без напряжения удержать в уме, тем лучше я буду обеспечен, потому что мне не придется пользоваться справочником. Я очень легко могу воспользоваться памятью. КРИШНАМУРТИ: Так в чем же заключается функция знания? Вот вы, учителя математики, географии, биологии и так далее, ответьте, пожалуйста, на вопрос: какова функция знания в нашей жизни? С.: Это инструмент, который человек может использовать в своих действиях. КРИШНАМУРТИ: Речь идет о действиях в определенном направлении. С.: Это своего рода источник, который мы используем в своих действиях, независимо от того, получены эти знания из опыта или из книг. КРИШНАМУРТИ: Вчера я разговаривал с родителями одного девятнадцатилетнего юноши из Лондона. Когда ему было восемнадцать, он учился в университете, но внезапно он все забросил, пристрастился к наркотикам и начал отдавать все свои деньги одному гуру, ежедневно в течение часа занимаясь медитацией. Его родители обеспокоены, они спрашивают: "Что с ним произойдет дальше?" Что произойдет с этим мальчиками и девочками, которые учатся здесь, после того как вы закончите их обучение, передав им всю информацию об искусстве, музыке, геометрии, истории, английском языке и других предметах? Они приобретают все эти удивительные узко специальные знания, и что происходит с ними потом? Это сделает их известными чиновниками в разложившемся обществе? Зачем? Когда юноша не поступает в университет и не получает диплом, ему очень сложно найти работу, если он не обладает каким-либо достоинством. Так что же мы пытаемся делать? Мы даем им все эти знания, полностью оставляя без внимания огромнейшую сферу - другую оставшуюся часть жизни. Вы знаете, что я имею в виду? С. (1):Я не уверен, что мы ее полностью игнорируем. Получая знания, ученики открывают для себя, чем им нравится заниматься, где они могут применить свою энергию. Постепенно они обнаруживают, какому делу могут посвятить свою жизнь. С. (2): Ученики также соприкасаются и с другими ценностями, потому что мы вместе слушаем ваши беседы, и по мере сил стараемся, чтобы они касались наших взаимоотношений с учащимися. С. (3): Но ученику необходима устремленность к цели в жизни, выходящая за рамки достижений интеллекта, которые обеспечат ему повседневное существование. Он должен увидеть всю картину жизни целиком и задать вопрос: "Зачем я живу?" С. (4): Способен ли молодой человек ответить на этот вопрос? С. (5): Мы можем начать исследовать... С. (6): У молодежи, а также в умах других людей существует изрядная доля неопределенности относительно тех областей жизни, где знания необходимы и полезны, и тех, где они неуместны, сбивают с истинного пути. Мне кажется, что подобная путаница все время возникает среди молодых людей, среди тех, кто слушает вас и читает ваши книги. С одной стороны, все вроде бы ясно и, тем не менее, существует замешательство относительно того, где пролегает граница между упомянутыми мною областями. КРИШНАМУРТИ: Можно я задам вопрос по-другому? Каково назначение учителя? С.: Показывать способ жизни. КРИШНАМУРТИ: Кроме фразы: "Учитель есть ученик", - в чем функция учителя? С.: Может быть, оно состоит в том, чтобы вдохновить ученика с помощью энергии, которую он потом сможет использовать самостоятельно. КРИШНАМУРТИ: Вы вдохновляете ваших учеников? Мне не нравится слово "вдохновлять". Я не хочу никого вдохновлять - кто я такой, чтобы делать это? С.: Мы не вдохновляем их, мы высвобождаем их собственную энергию. Мы устраняем препятствие, сдерживающее их. КРИШНАМУРТИ: Значит, в этом заключается назначение учителя? - Подталкивать учеников к учебе, вдохновлять их, поощрять, или стимулировать их к учебе, когда они теряют интерес? Вы говорите, что мы должны помочь им найти цель в жизни. С.: Помочь понять, что такое жизнь или, другими словами, помочь найти место, которое я, как личность, занимаю в этой целостной жизни. КРИШНАМУРТИ: Посмотрите на то, что происходит в мире. Тысячи молодых людей бросают университеты, начинают принимать наркотики, увлекаются просто сексом, в.т. числе групповым; они убегают, присоединяются к ужасным общинам, сектам, бреют головы, танцуют на улицах, отдают все свои деньги какому-нибудь гуру. С.: Это происходит потому, что они не получили истинного образования. КРИШНАМУРТИ: А даем ли мы им истинное образование? С.: Если это так, они не будут делать того, о чем вы говорили. КРИШНАМУРТИ: Нет, дело не в том, что они не будут этого делать. Что мы, как учителя, стараемся сделать? Мы кормим их вегетарианской пищей, просим вовремя просыпаться, соблюдать чистоту, причесывать волосы, ухаживать за собой. По сути, что мы пытаемся здесь добиться? С.: Самое главное - осознавать нашу обусловленность во взаимоотношениях с ребенком. КРИШНАМУРТИ: Нет. С.: По сути дела, нам приходится очень много времени проводить во взаимоотношениях с детьми, реагируя на все, чем они занимаются ежедневно, например, на их беготню по коридорам. Поступая подобным образом, мы практически неизбежно портим отношения с ребенком. Видите ли, здесь у него не одна мать, а двадцать или тридцать - и все по очереди указывают ему, что он делает не так. Я хочу узнать, какой вид образования, какой подход следует применить к ребенку, чтобы он больше не хотел бегать по коридору. КРИШНАМУРТИ: Нет. Я бы хотел взглянуть на все это по-другому, и может быть, я ошибаюсь. Вы знаете, что происходит в мире; с точки зрения политики все правительства продажны, причем не просто внешне, а на очень глубоком уровне. Все эти гуру путешествуют по миру, собирая деньги и последователей, искажая умы молодых людей; мы имеем различные виды наркотиков, имеем армию, сферу бизнеса. Понимая происходящее не просто абстрактно, а на самом деле, что мы пытаемся сделать с этими детьми? Добиться того, чтобы они приспособились к }rnls? С.: Отчасти мы стараемся научить их также видеть все, что происходит в мире; ведь в какой-то степени это отражается и на нашей собственной атмосфере в нашей школе. КРИШНАМУРТИ: Нет. Пожалуйста, давайте будем немного конкретнее, немного честнее. Что мы пытаемся сделать? С. (1): Я хочу, чтобы мои ученики смотрели на жизнь с большей серьезностью. Они выглядят очень небрежно и расслаблено, особенно те, кто помладше. С. (2): Образование становилось для меня очень важным в те моменты, когда мой внутренний кругозор неожиданно расширялся настолько, что выходил из-под влияния учителя или избавлялся от определенного воздействия культуры. Происходило развитие моральных критериев, которые представляли предметы в их истинном свете. С. (3): Основной принцип - это развитие моральных принципов в мире, где может произойти все что угодно. С. (4): Разве мы не пытаемся понять, как можно жить по-другому? Уже положено начало некоторым скверным привычкам, возникло стремление делать все, что человеку хочется, а это так поверхностно и бессмысленно. Может быть, для ребенка существует иной путь, исполненный бесконечной глубиной. С. (5): Личность человека, который дает что-то ребенку, должна быть приятна для него. Ребенок чувствует, что мы довольно посредственны, и я не вижу для него никаких оснований, чтобы слушать вас. Мне кажется, что прежде всего нам необходимо развить некое новое качество в нас самих. С. (6): Ты так думаешь, Дорис? Прежде всего, это необходимо для нас самих? С. (7): Да, я думаю, что это так. КРИШНАМУРТИ: Конечно же, нет. С. (1): Здесь нет ничего общего с эгоизмом, но несомненно, что главное для нас - это найти для самих себя более подходящий способ действительно совместной жизни. С. (2): Хорошо, но если мы открываем его для себя, разве это не значит, что мы открываем его как единое целое, а не просто как нечто, предназначенное исключительно для наших "я"? С. (3): Конечно, мы ничего не делаем ради себя; мы не пытаемся незаметно возвеличивать нашу собственную личность, как раз наоборот. Но мне кажется, что здесь от каждого из нас требуется во много раз больше жизненной энергии. КРИШНАМУРТИ: "Так должно быть", - и на этом для нас все кончается! С.: Но что же нам делать? КРИШНАМУРТИ: Я и хочу взяться за решение этой проблемы. Вот я, учитель, - что я пытаюсь делать? С.: Очень многие наши учащиеся уже осознают происходящее во внешнем мире, и я думаю, что именно поэтому некоторые из старших ребят задают вопросы о коррупции правительства. КРИШНАМУРТИ: Да, но что произойдет потом? Когда они столкнуться со всем этим, когда они выйдут во внешний мир, будут ли они им поглощены? Или просто скажут: "Извините, я не хочу иметь с этим ничего общего", - и отойдут в сторону? С.: Им придется все понять самостоятельно. КРИШНАМУРТИ: Как они это сделают, что послужит им светом, что поможет им проникнуть в суть и сказать: "Я не буду..."? С. (1): Именно этим мы и пытаемся здесь заниматься и именно это интересует также их самих. С. (2): Поэтому некоторые из детей поступили сюда. КРИШНАМУРТИ: А теперь давайте отчетливо определим, это ли мы здесь пытаемся сделать? Вы думаете, что мы помогаем детям увидеть "то, что есть", испорченность этого мира и все остальное, и делаем все, чтобы они не попали в эту ловушку? С.: Это только часть ответа на вопрос. КРИШНАМУРТИ: В чем же состоит другая часть? Давать им знания? Помогать им обрести мужество, необходимое в предстоящем сражении? Как-то раз, беседуя с директором одной из школ в Индии, я спросил: "Вы занимаетесь этим уже почти сорок лет, вы потратили на это жизнь, - имеет ли это какой-нибудь смысл?" Он ответил: "Да". Тогда я спросил: "За все эти сорок лет были ли у вас юноша или девушка настолько выдающиеся, чтобы их не засосала эта ужасная трясина несправедливости?" Он ответил: "Я не знаю, по-моему, таких детей было очень мало". И я сказал: "Вы хотите сказать, что за все эти сорок лет, что вы провели здесь, лишь один или два ученика смогли избежать этого?" С.: Кто в данном случае является источником проблемы - учитель или ученик? КРИШНАМУРТИ: Оба. У вас ведь нет подходящего материала. Если человек хочет сшить хороший костюм, ему необходим хороший материал. С. (1): Я бы сказал, что наш материал уже достаточно сильно испорчен. С. (2): Но если не пренебрегать любым материалом, который вы можете найти, в этом тоже нет ничего хорошего; используя только самое лучшее, вы "выбрасываете за борт" что-то другое, являющееся неотъемлемой частью целого. Но возьмите первого попавшегося вам ребенка из лондонских трущоб. Если задуманное нами вообще возможно, для этого подходит и такой ребенок. С. (3): Я бы не стал говорить: "хороший материал" или "плохой материал". Я думаю, что все это - люди. С. (4): В этом случае подразумевается, что общество это люди, единственное стремление которых состоит в том, чтобы поступать правильно, действовать интуитивно, быть чувствительным, осознавать свои действия. Мне кажется, что если бы все было действительно так, если бы мы могли взять все человечество и сказать, что каждый человек стремится к осознанию и чувствительности, что воздействие на учащегося имеет очень небольшое значение, это подорвало бы саму цель существования такой школы, как эта. Я думаю, что на самом деле определенное различие существует. Я думаю, что проблема заключается в том, кто приходит в эту школу, кто живет здесь - будь то преподаватель или ученик, и какова его цель. С. (5): Некоторые люди обнаружили склонность к иному образу жизни, они проявили интерес. В таких случаях разум уже существует. КРИШНАМУРТИ: Какая роль во всем этом принадлежит знанию? С.: Цветок или собака не обладают знанием и поэтому живут той жизнью, какая им дана. Нам же знание необходимо; человека во многом характеризует то, как он умеет его использовать. КРИШНАМУРТИ: То есть вы хотите сказать, что очень важно, как человек использует знание. С.: Нет, это не так. КРИШНАМУРТИ: Почему? С. (1): Знание не имеет большого значения в реальной жизни. С. (2): Правильный образ жизни вообще не зависит от каких-либо знаний. С. (3): Но сама по себе жизнь зависит от знания. С. (4): О каком знании мы говорим? КРИШНАМУРТИ: Давайте выясним, какое знание имеется в виду. С.: Мы говорим об академических научных знаниях; они являются частью нас самих. В настоящий момент мы используем их, если хотите, для интуитивного проникновения в суть проблемы. КРИШНАМУРТИ: Давайте назовем такое знание академическим; это одно. Знание того, как жить, используя академические знания - это другое. Или знание представляет собой единое целое? И где во всем этом свобода, непосредственность? Существует академическое знание; если я познаю себя и использую это знание о себе, в этом нет никакой свободы. Не знаю, удается ли мне донести до вас то, что я хочу сказать? С.: Вы говорите, что человеку необходимо академическое знание, чтобы познавать себя? КРИШНАМУРТИ: Нет. Должен ли я учиться в университете, чтобы познавать себя? С.: Но ведь учеба в университете нисколько не мешает вам этим заниматься. КРИШНАМУРТИ: Таким образом, существует самопознание и академическое знание, которое всегда является прошлым; мы что-то добавляем к этому прошлому, что-то отнимаем, - в общем, пытаемся что-то создать. Если я говорю: "Я знаю себя", это не знание, которое я приобрел с помощью наблюдения за собой. Оно не дает мне свободу - я по-прежнему пойман в ловушку этим знанием о самом себе. С.: Другими словами, идеей, которая у меня есть о самом себе. КРИШНАМУРТИ: Совершенно верно, сэр. С.: То есть проблема заключается в использовании научных знаний и их применении в самопознании. КРИШНАМУРТИ: Нет. Представьте себе человека, который никогда не учился в университете. Он может познавать себя через свои взаимоотношения с любым другим человеком. С.: Но рассчитывает ли он на это знание, способен ли он его сохранить? КРИШНАМУРТИ: Как только он запоминает его в памяти, это становится помехой, а значит, этот человек не может быть свободным. Я ясно выражаюсь? С.: Вы имеете в виду, что самопознание можно понимать двояко? С одной стороны, это сбор незначительных фактов о самом себе, их запоминание и воспроизведение: "Я делаю это и это". С другой стороны, это очень глубокое восприятие всего этого процесса целиком, когда вы неожиданно видите его целостность, и все на этом забывается. КРИШНАМУРТИ: И здесь нет ничего общего с накоплением знаний о себе. С.: Вы хотите сказать, что мы начинаем видеть с такой силой, что все собранные вместе отдельные кусочки знаний исчезают, потому что мы уже видели их. КРИШНАМУРТИ: Мы видим всего себя целиком... С.: ... а значит, обретаем свободу. КРИШНАМУРТИ: Совершенно верно. Это свобода. Если я познаю себя и говорю: "Я не должен делать это, но я должен делать то", - вы знаете, какими пустыми мелочами мы бываем озабочены, - то такое знание полностью изуродует меня: я ничего не осмеливаюсь сделать свободно, непринужденно. Я думаю, сейчас мы начинаем понимать, что существуют различные виды знания. Тогда что мы пытаемся пробудить в ученике? Мы даем ему не только "книжные" знания, это ясно. Но что еще мы даем ему? Мы стараемся помочь ученику шаг за шагом познавать себя? Накапливать знания о себе через отдельные, даже незначительные действия? Или мы стараемся помочь ему проникнуть в самую суть своего единого целого? Я думаю, что это важно. Как он сможет полностью проникнуть в себя так, чтобы все эти мелкие фрагменты встали на свои места? Как ему вести себя, как поддерживать хорошие отношения с другими людьми, чтобы все встало на место? И как мне донести до ученика эту мысль, как мне помочь ему в достижении этого? С.: Если человек указывает на какое-либо действие, на какой-либо процесс в настоящем времени, мне кажется, что он сам должен быть вовлечен в этот процесс; человек должен активно исследовать это в себе, иначе все станет просто еще одним фактом, который прибавляется к остальным. КРИШНАМУРТИ: Или еще одной серией идей; это мне понятно. Послушайте: я стараюсь научить ребенка математике и, кроме того, говорю ему, что он должен рано вставать, вовремя ложиться спать, аккуратно есть, умываться и так далее. И в то же время я хочу помочь ему обрести понимание сути вещей, которое позволит ему с легкостью, без напряжения вставать в положенное время и делать все остальное, что требуется в этой школе. Итак, я занимаюсь тремя вещами: преподаю учебные дисциплины, напоминаю ученику, что ему следует делать, и в то же время говорю: "Послушай, если ты проникнешь в суть этого, все встанет на свое место". Я поддерживаю гармоничное сосуществование этих трех направлений. Как мне донести до ученика смысл этого? Как мне помочь ему? С.: Он должен увидеть, где эти все направления совпадают. КРИШНАМУРТИ: Нет. Вы вновь стараетесь приспособить его к этой модели. И тогда он скажет: "Хорошо, я приспособлюсь к ней". Прежде всего, давайте еще раз рассмотрим суть проблемы. Преподавание учебных предметов - это первое направление. Второе состоит из особенностей повседневной жизни и фраз типа: "Вставай, этого делать нельзя, того делать нельзя", - чем вам тоже приходилось заниматься. Третье направление - это когда вы говорите: "Послушай, обладать высочайшим разумом значит инстинктивно совершать правильные поступки". Необходимо, чтобы все три эти направления сосуществовали гармонично. С.: Это очень сложно... КРИШНАМУРТИ: Нет, не говорите, что это сложно, вообще ничего не говорите, прежде всего поймите суть этого. Если вы говорите, что это очень сложно, вы заходите в тупик, из которого нет выхода. С.: Последнее, третье направление представляет собой концепцию. КРИШНАМУРТИ: Нет, это не концепция, не идея и не умозаключение. Передо мной три потока: способность проникновения в суть, проницательность или разум, правила поведения и учебные предметы; и я чувствую, что они текут не вместе, они не соединяются в одну гармоничную реку. Поэтому я спрашиваю себя: что мне делать, как мне совместить в своей деятельности учителя эти три направления, чтобы они составляли единое целое? Слушая мои слова, вы приходите к определенному выводу и говорите: "Да, я воспринимаю это как идею". Я же утверждаю, что это не идея. И тогда возникает сложность, вы говорите: "Я не знаю, что делать". Но если это нечто реальное, как мне донести эту реальность до ученика - именно реальность, а не идею? Лично у меня никогда не возникало проблемы или конфликта по этому поводу. Так как же мне, как учителю, который живет здесь в довольно тесном контакте с учениками - в том смысле, что я ежедневно вступаю с ними во взаимоотношения, как мне показать им это? Я спрашиваю вас, как вы продемонстрируете ребенку именно реальность этого, а не идею? Если это идея, то, значит, вам необходимо заниматься ее развитием или бороться с ней, - все это сущий вздор. С.: Да, но если это имеет значение для меня, значит, это не лишено смысла. КРИШНАМУРТИ: Это имеет для вас значение? С.: Для меня это очень, очень значимо. КРИШНАМУРТИ: Каким образом? Что вы имеете в виду под словами "значимо", "значение"? С.: Мне кажется, что эти три направления очень важны. КРИШНАМУРТИ: Прошу прощения, я бы не сказал, что они важны. С.: Но это так. КРИШНАМУРТИ: Хорошо, как вы донесете это до ребенка? С.: Я уверен, что красота проникновения в суть вещей откроется ему сама - это чистейшая красота. КРИШНАМУРТИ: Сэр, вы знаете, что означают ваши слова? Я не буду слушать, я смотрю на эту птицу, а вы говорите: "Необходимо увидеть красоту этого". Пусть в нем зародится семя. Как вы собираетесь посадить это семя? Вы понимаете? С.: Да, я понимаю. Но я также вижу, что если все, что мы можем, - }rn посадить семя, и если взаимоотношения при этом не станут встречей двух уравновешенных умов, то из этого ничего не выйдет. КРИШНАМУРТИ: Вы правы. Но как же, по вашему мнению, это сможет произойти? Вот, к примеру, мы найдем какого-нибудь мальчика, поможем ему, дадим ему все, что он захочет, - создадим вокруг него прекрасную атмосферу, будем хорошо кормить, направлять его действия, преподавать ему учебные дисциплины и так далее; а потом вдруг что-то произойдет, и вся оставшаяся жизнь мальчика пойдет под откос. Он начнет пить, пристрастится к женщинам или наркотикам, будет обманывать, совершать самые ужасные поступки, которые только возможны, - для него все будет кончено. Мне приходилось наблюдать подобные случаи. Если вы посадите семя в землю, оно, конечно, может погибнуть, но само по себе семя есть истина дерева, истина растения. Поэтому я задаю вопрос: можно ли посадить его в нас, в детей, в вас и в меня? С. (1): Я думаю, что можно; по определению это не поддается измерению. С. (2): Весьма вероятно, что какой-то ребенок поступает сюда с сильно нарушенным прежним опытом и очень ненадолго; что ж, мы можем предложить только то, что у нас есть. Если мы достаточно уравновешенны, если мы действительно серьезно настроены, если обеспечиваем истинные взаимоотношения, то он унесет все это с собой, когда выйдет во внешний мир. КРИШНАМУРТИ: Вы говорите: "Если мы настроены серьезно, если мы гармоничны..." Но так ли это на самом деле? С.: Мне кажется, что именно это мы сейчас и исследуем. КРИШНАМУРТИ: Можно ли утверждать, что я, все мы действительно серьезны и уравновешенны по своей сути? Достаточно ли мы серьезны, чтобы сказать: "Смотрите" - и выразить свою мысль, как на вербальном, так и на невербальном уровне? С.: Сэр, именно это я имел в виду под словом "красота": передачу сути на невербальном уровне. КРИШНАМУРТИ: Чтобы обладать такой способностью, человеку необходима абсолютная внутренняя чистота, прозрачность и подлинная серьезность - обо всем этом мы только что говорили. Так есть ли это у меня, есть ли это у вас? С.: Разве мы не обучаем и не познаем вместе? Разве мы не обращаем внимание на все, что происходит в течение дня? Таким образом, мы постоянно воспринимаем то, что нам открывается. Поскольку мы все это очень ясно ощущаем, действует сила, позволяющая нам соприкасаться с каждым мгновением дня. Это не исправление; это, если хотите, способность проникновения в суть. И это также связано со знанием. КРИШНАМУРТИ: Я вас понимаю. Но я пытаюсь выяснить, как мне донести это понятие о трех совместно движущихся потоках до детей. С.: Нужно опираться на факт. Приведу только один пример: одна девушка спросила меня, можно ли поставить палатку. Я ответил: "Нельзя ставить ее рядом с дорогой". Тогда она спросила: "А почему нет? Я свободный человек", - то есть другими словами: "Не нужно меня учить". Я объяснил ей, почему этого нельзя делать. Таким образом, необходимо исследовать вопрос, чтобы человек понял суть ситуации, основанной на фактах; в данном случае привлекаются как академические знания, так и многое другое, включая интонацию голоса. КРИШНАМУРТИ: Я знаю. С.: Поэтому это не значит, что вы все время имеете дело с различными понятиями. КРИШНАМУРТИ: Донесем ли мы это до ученика? С.: Иногда это удается, а иногда - нет. Необходимо серьезно работать над проблемой и вновь ее исследовать. КРИШНАМУРТИ: Итак, вы говорите, что необходимо постоянно этим заниматься. С.: Да, постоянно. Это не должно звучать как фраза: "Вы этого не сделали". Это откладывание дела в долгий ящик, это создает ограниченность и приводит к появлению неверного чувства, не давая проникнуть в суть вещей. Это все равно, что вы бы вошли в эту комнату и сказали: "Вы не делаете это как надо". КРИШНАМУРТИ: Я понимаю вас и не подвергаю сомнению ваши слова. Я думаю, что здесь все верно, - поймите меня правильно, я не хочу показаться снисходительным. С.: С другой стороны, даже если мы останемся на этом уровне и начнем работать здесь в тесной связи с другим уровнем, если это действительно происходит, то все вновь возвращается к вопросу наших "я" и наших взаимоотношений - гармоничных взаимоотношений между гармоничными людьми, если это возможно. Если нет, то наши действия так и останутся исправительными мерами и никогда не станут движением, проникающим в глубины ребенка, никогда не приведут к взаимоотношениям, доносящим до него самую суть. КРИШНАМУРТИ: Да, сэр. С. (1): Разве само это действие не происходит на наполненном пониманием, глубоком уровне? С. (2): Все зависит от того, доходит ли оно до этого уровня и чувствуете ли вы это. Возможно, я слишком много говорю о каком-то конкретном примере, потому что знаком с той ситуацией, знаю этого ребенка и знаю, какие у меня с ним на этом уровне сложились взаимоотношения. Может быть, я не уверен, достигали ли эти взаимоотношения той самой глубины. Во взаимоотношениях с маленьким ребенком я далеко не всегда чувствую, что это так. Имеем ли мы право выбирать и говорить: мне кажется, что один ребенок может обрести способность интуитивного проникновения в суть вещей, а другой не может. Отказываемся ли мы в таком случае от ребенка или говорим: "Вот что нужно этому ребенку" - и устанавливаем связь через это? КРИШНАМУРТИ: К каждому ребенку нужно подходить индивидуально. С.: Именно. КРИШНАМУРТИ: Сэр, все, что вы сказали, конечно же, верно. Но можно ли подойти к этому по-другому? То, что я имею в виду, очень трудно "сказать". Может ли это семя зародиться без малейшего вашего вмешательства? Мы принимаем в этом определенное участие: в процесс вовлекаются мои взаимоотношения с ребенком, мое поведение, мои поступки, то, как я (а я могу быть человеком сентиментальным или уравновешенным) познаю себя, и после этого помогаю ребенку. И мы полагаем, что это, вероятно, единственный способ. Сейчас я спрашиваю, существует ли вообще какой-либо способ, при котором зарождение семени происходит без малейшего нашего вмешательства - мы абсолютно ничего не делаем, и все же это происходит. С.: Я уверен, так должно быть, при любых истинных bg`hlnnrmnxemhu... КРИШНАМУРТИ: Вы привносите в свои взаимоотношения... С.: Может ли человек обладать глубоким пониманием смысла своей жизни? Можно ли увидеть... КРИШНАМУРТИ: ... все сразу и целиком? С.: Конечно, это должно происходить. КРИШНАМУРТИ: Как? С.: Несомненно, что в любой ситуации взаимоотношения играют лишь вспомогательную роль - по самому определению, способность проникновения в суть, интуиция имеет главное значение. Поэтому, если мы говорим об образовании, изначально основанном на самопознании и осознавании, общество, наше окружение, наши взаимоотношения могут, конечно же, что-то значить, но главное, что человек сам должен все видеть, в нем должен быть источник, ведь это зарождается у него внутри, а не снаружи. КРИШНАМУРТИ: Я все это понимаю. Я стараюсь увидеть нечто большее. Ученик приходит сюда ужасно обусловленным, возможно, он из неполной семьи или мало ли что там может быть. И, как учитель, я тоже прихожу сюда обусловленным. Я занимаюсь познанием себя, оказываю помощь в наших взаимоотношениях, я веду себя спокойно и все прочее. В наших взаимоотношениях я избегаю себя и его от этой обусловленности. Мы об этом знаем, мы уже это обсуждали, мы уже это увидели. И вот я спрашиваю себя: существует ли некий вариант поведения, при котором это семя зарождается в человеке естественным образом? С.: Другими словами, вы спрашиваете: существует ли путь, который человек находит сам и не может сказать, что это произошло благодаря вам, - и все же это вы показываете ему этот путь? Правильно ли я вас понял? КРИШНАМУРТИ: Нет, не совсем. Сэр, способны ли мы сотворить чудо? С.: Это действительно вопрос. КРИШНАМУРТИ: Подождите, сэр, вы меня понимаете? С.: Хотим ли мы сотворить чудо? Или мы просто... КРИШНАМУРТИ: Я думаю, что в данном случае имеет место и то, и другое, - причем чудо столь же необходимо, вы понимаете, что я имею в виду под словом "чудо"? В этом нет ничего похожего на... С.: Означают ли ваши слова, что если есть семя и все благоприятные условия, то оно прорастает, подобно семени, посаженному в землю? КРИШНАМУРТИ: Я говорю не об этом. Мы знаем, что ребенок, также как и учитель, приходит сюда обусловленным, и ему приходится учиться избавляться от этой обусловленности. Это избавление подразумевает совместное действие трех элементов: академические знания, детальное изучение правил поведения и умение видеть все в целом. Стараясь донести это до ученика, я познаю, как можно жить подобным образом. Но это занимает слишком много времени. Поэтому я говорю себе: "Чтобы все изменилось мгновенно, должно произойти чудо". Может быть, необходимо соединение обоих этих фактов: чуда и нашего старания избавиться от обусловленности. Способны ли мы и на то, и на другое? Я думаю, что да. И именно поэтому, как вы только что сказали, если мы уравновешенны и серьезны - то есть лишены сентиментальности, не вязнем в словах, основываемся на фактах, а не на идеях, - и если мы deiqrbsel, опираясь на эти свои качества, то чудо действительно происходит. С.: Это лишь наполовину чудо, не правда ли? КРИШНАМУРТИ: Да, сэр. Мне кажется, что как раз такое чудо здесь и необходимо. Это возможно, только если мы на самом деле необычайно серьезны и основываемся на фактах. Можем ли вы донести до ученика именно действительность, а не идеал, не "то, что должно быть"" - ведь то, что "должно" быть, никогда не обходится без сентиментальности? Я думаю, что после этого и происходит чудо. Если вы называете меня глупцом, и я понимаю, что это факт, - то совершается чудо. Мы все выросли на "том, что должно быть", на идеях, на сентиментальном образе жизни; эти мальчики и девочки тоже привыкли к этому; они лишь очень ненадолго обращаются к фактам и превращают их в сентиментальность. Способны ли мы им объяснить, что в эту область вообще не следует заходить? С.: Это означает, что, как сообщество, мы должны все вместе полностью от этого отказаться, потому что в противном случае наши взаимоотношения будут основаны на постоянном толковании поведения других людей, а не на истинном осознании и глубоком понимании. КРИШНАМУРТИ: Да, совершенно верно.