под второе плечо, и они быстро засеменили со своей ношей к боковому выходу. От неожиданности Юрген и Лиза растерянно замерли на месте. Но когда уже в дверях один из парней оглянулся и встретился с ними взглядом, Лиза опомнилась. Схватив Юргена за руку, она с неожиданной силой потянула его к другому выходу, в противоположную сторону. -- Что случилось? -- ошеломленно спросил Юрген. -- Куда ты?.. -- К машине! -- коротко ответила Лиза, невесть откуда взявшимся приказным тоном. -- Быстрее! И подальше отсюда!.. У машины Юрген попытался остановить ее. -- Ты с ума сошла? Юля просила нас встретить ее, а мы... Лиза буквально втолкнула его на пассажирское сиденье: -- Быстрее, я сказала! -- она села за руль и почти с места рванулась в поток отъезжающих машин. -- Ты что, ничего не понял? Юрген понял, но... Глупо и стыдно убегать вот так! Они должны были чтото сделать -- закричать, догнать, позвать полицию... Почему Лиза так перепугалась? Словно отвечая на незаданный вопрос, Лиза молча мотнула головой в сторону зеркала заднего вида. Юрген вытянул шею, стараясь проследить за ее взглядом -- и успел увидеть выбежавшего из здания человека, который внимательно смотрел им вслед... x x x ...Сообщение, что Юля находится в самолете, летящем в столицу, поступило на базу только через два часа -- когда надежда уже почти исчезла. Поначалу оно показалось неправдоподобным, но вскоре было подтверждено. И теперь оставалось только спокойно дождаться приземления... Майзлис бесцеремонно выпроводил Сару и шефа из своего кабинета. -- Отдохните, вздремните немного! -- не допускающим возражений тоном заявил он. -- Девочку доставят часа через два, я вам сразу же позвоню... Гуминский не стал спорить: молча помог Саре подняться, и они вышли в прохладную темноту сада. Сара не могла ни радоваться, что все обошлось, ни даже просто вздохнуть с облегчением -- молчаливое тревожное ожидание буквально пережгло все эмоции... Ночная тишина не успокаивала: едва отступала одна тревога, тут же подкатывались другие. Мысли снова и снова возвращались к непонятному, непредсказуемому -- да просто невозможному! -- поведению Евгения. Чтобы так поступить с собственной женой... Интересно, каким образом он заставил ее проделывать вещи, непосильные для иного профессионального шпиона? И ведь нигде не вздрогнуло! -- Никогда не могла подумать, -- вслух сказала она, -- что Миллер на такое способен. -- Не вижу тут ничего удивительного! -- с нескрываемой досадой воскликнул Гуминский. -- Обычный эгоизм... Сара с удивлением обернулась: темнота скрывала лицо шефа, и было непонятно -- издевается он или говорит серьезно. Неужели он и в самом деле считает, что все так просто? Но разве можно игнорировать странности в поведении Евгения -- особенно в последнее время? ...Впрочем, после двух разговоров с Веренковым кое-что из недавнего прошлого Евгения стало понятнее. До этого Сара и подумать не могла, что поездка в замок шатогорского аристократа была связана с работой Евгения в Сент-Меллоне -- и что поездка эта едва не закончилась международным скандалом! Ну что ж, по крайней мере это снимало вопрос о причине и обстоятельствах поспешного увольнения: за такие дела можно и под суд попасть, неудивительно, что Евгений не хочет вспоминать об этом... ...А история графини Горвич до сих пор не укладывалась в голове: каким образом она могла оказаться в роли нелегальной эмигрантки и практикующей предсказательницы?! И как Евгению удалось через столько лет проследить ее происхождение?.. Веренков не ответил на эти вопросы -- впрочем, у Сары сложилось впечатление, что он и не знал ответов! Но почему же Гуминский до сих пор ни разу даже не намекнул на столь важные обстоятельства? Даже если они не имеют прямого отношения к расследованию -- неужели он не понимает, как они необходимы для понимания личности Евгения? Воспользовавшись подходящим моментом, Сара решила спросить Гуминского прямо. -- Ян не мог не предупредить вас, что дела, связанные с МИДом, лежат за пределами вашей компетенции, -- холодно отозвался тот. -- Впрочем, если он считает, что вам теперь нужно это знать, я не возражаю. Пожалуйста, спрашивайте... что вас еще интересует? Если вы считаете, что это поможет расследованию... Сара растерялась: все, что было нужно, Веренков уже рассказал ей -- во всяком случае, новых вопросов пока не возникло. Не просить же шеф вспоминать мелкие подробности разговоров годичной давности! Гуминский явно уловил ее замешательство. -- Ну что, похоже, новая информация не прояснила старых проблем? -- с легкой насмешкой поинтересовался он. Сара едва не ответила резкостью, но сдержалась -- в чем-то Гуминский был прав. Для объяснения странных поступков Евгения все равно не хватало фактов... Она сердито передернула плечами в досаде на собственное бессилие. Уж чего-чего, а фактов-то как раз имелось предостаточно: женитьба на эсперке из подопечной общины, свадебное путешествие с международным скандалом и увольнением, рискованное спасение приятеля-эспера из рук мафии... Что еще? Конечно же, бесконтактное убийство, ну и теперь еще можно добавить таинственную историю графини-эмигрантки! Но как собрать воедино всю эту информацию, когда каждый отдельный эпизод сам по себе достоин отдельного расследования! Взять хотя бы эту эмигрантку: даже если отбросить тайну ее происхождения -- что за мрачная история с ее дневником? Ведь именно тогда погиб Виллерс... а дневник, кажется, потом так и не нашли... -- Вы знаете, что было в пропавшем дневнике? -- спросила Сара вслух... и удивилась тому, что Гуминский понял ее сразу. -- Полагаю, описание бесконтактного убийства, -- спокойно ответил он. -- Во всяком случае, это кое-что объяснило бы: от _такого_ открытия даже Виллерс вполне мог потерять голову! Сара мрачно усмехнулась: представить себе Виллерса в роли объекта (а не научного руководителя!) чрезвычайной программы было совершенно невозможно. Уж если с Евгением столько хлопот... ...Мысли снова вернулись к Евгению. Почему он продолжает упорствовать теперь, когда Сэм находится на базе и механизм действия его способностей рано или поздно все равно выяснится?! Почему отказывается от сотрудничества? Что пытается скрыть? А эта его звериная осторожность в ожидании ареста -- получается, он с самого начала не рассчитывал на мирный исход ситуации? Что же еще он держит в рукаве, с чем еще предстоит столкнуться? Веренков, едва узнав о фальшивых письмах, сразу предупредил: скорее всего, предусмотреть всех ходов Евгения не удастся -- так что надо поторапливаться с завершением программы! Но что значит "поторапливаться"? Уже исчерпаны практически все методы и подходы, а результата нет и нет... Есть, правда, еще один вариант, совсем уже последний -- допросить Евгения с применением наркотиков. Раньше Саре не хотелось даже думать о таком - - настолько это было противно... да и просто непрофессионально! Но теперь она все чаще склонялась к тому, что другого пути не остается. В конце концов, Евгений сам во всем виноват... Поняв, что внутренне она уже приняла решение, Сара решила не откладывать дело в долгий ящик. Но шеф, выслушав ее аргументы, надолго замолчал, а затем спросил с некоторым сомнением в голосе: -- Какова вероятность, что это окажется опасным для психики? -- Очень небольшая, -- пожала плечами Сара, понимая беспокойство шефа. - - Полностью ее исключать, конечно, нельзя, но не думаю, что он будет испытывать какие-то заметные последствия... -- Под опасностью для психики, -- пояснил Гуминский после некоторой паузы, -- чаще подразумеваются серьезные отклонения. Я же имел ввиду ложные воспоминания, случайно внушенные при допросе, локальную амнезию и тому подобное... Сара снова пожала плечами: -- Ну, судя по всему, разговор потребуется не один: эффект у препаратов кратковременный и недостаточно стабильный. Я думаю, что какие-то мелкие деформации памяти будут обязательно. -- Нет, в таком случае, это меня не устраивает! -- Гуминский помотал головой. -- Придумайте что-нибудь другое, неразрушающее. Сара едва не вспылила: стала бы она предлагать наркотики, если бы было "что-нибудь другое"! Но сдержалась и спросила почти спокойно: -- Почему? Что вы видите в этом такого страшного? -- Потому что пока что именно память Евгения -- единственный источник информации. И я предпочел бы оставить его неповрежденным! -- И недоступным, -- забыв о субординации, перебила Сара. -- И недоступным, вы забываете об этом! Ведь Евгений не просто отказывается от сотрудничества, он делает все, чтобы нас запутать! И честное слово, я уверена, что способности его подопечного -- все-таки не настолько тонкая материя, чтобы после небольших деформаций памяти Евгений перестал понимать ее! Новая пауза Гуминского показалась Саре бесконечной. Они уже почти достигли главного корпуса, когда тот вновь нарушил молчание: -- Возможно, вы правы, госпожа Даррин. Мы еще вернемся к этому разговору. Пока же -- и это мой приказ! -- поработайте с женой Миллера. Раз уж она все равно окажется здесь... Попробуйте расспросить ее о "бесконтактном убийстве"! -- Но ведь она телепатка! -- удивленно воскликнула Сара и осеклась: шеф остановился и посмотрел на нее внимательно и с каким-то сочувствием. -- Я понимаю, что задание трудное. Если ничего не выйдет, никто вас не упрекнет. Но поскольку Евгения пока трогать нельзя, это вполне реальный шанс, и я хочу его использовать. Отдохните хорошенько, и как только девочку привезут, приступайте. Я буду наблюдать за допросом по монитору. Гуминский повернулся и быстро зашагал через лужайку к зданию. Сара смотрела ему вслед, не зная что и подумать... Допрашивать телепатку! Да никакой наркотик не погасит эти способности полностью, и "подслушанная" эманация выдаст любую искусственную искренность... Разве можно обойти это? Но шеф, прекрасно понимая эти трудности, все же требует "гениальности в полевых условиях", при этом запрещая куда более простой и доступный способ -- почему?! ...Сара вдруг осознала, что число недоговорок вокруг этого запутанного дела превысило некую критическую величину -- и теперь она ощущала уже не подозрение, а твердую уверенность, что шефу известно гораздо больше, чем всем остальным участникам программы. И это "больше" так или иначе связано с увольнением Евгения, с его скандальной поездкой и, по всей видимости, с погибшей графиней-предсказательницей. И похоже, Гуминский отнюдь не из соображений субординации и секретности до последней возможности молчал об этой поездке... x x x Прогнувшись, Евгений обнаружил, что лежит на кровати в "своей" комнате, слабо освещенной голубоватым мерцанием ночника. За незанавешенным окном была кромешная темнота... который же, интересно, сейчас час? Он хорошо помнил, что устроил днем, но теперь чувствовал только глубокое отвращение к себе -- надо же было так сорваться! И поделом ему досталось: можно было сообразить, что шеф примет меры предосторожности! Евгений осторожно поднялся, стараясь не потревожить раны, добрел до зеркала в ванной... Ну, в общем-то ничего страшного! Могло быть и хуже... Глазок телекамеры по-прежнему поблескивал из-за вентиляционной решетки, и Евгений взглянул в него едва ли не жалобно: что у вас там происходит? Что будет дальше -- разговоры или снова драки? Впрочем, если шеф намерен действовать скрытно, то драк можно не опасаться -- по крайней мере, некоторое время! А вот с допросом под наркотиком дело серьезнее: утром уже вполне могут начать... и что тогда? Сразу, конечно, до Тонечки не докопаются -- но рано или поздно ее присутствие все равно вычислят... Евгений с вздохом вернулся в комнату и повалился обратно на кровать. Сколько же времени понадобится его друзьям, чтобы отыскать базу? Если письма ушли только позавчера... ох, напрасно он так задержал их отправление! ...Сара появилась, около десяти утра -- и Евгений поразился, насколько она выглядела усталой и словно постаревшей. На какую-то секунду он даже забыл о возможном допросе, видя перед собой только измученную какой-то непосильной работой женщину... Впрочем, впечатление быстро рассеялось. Под сочувственным взглядом Евгения Сара мгновенно подобралась -- и тут же в комнату вслед за ней вошли двое охранников. Евгений съежился от ужаса: что, уже? Что же делать? Но охранники, не пытаясь приближаться, встали у двери -- а Сара, явно заметив испуг пленника, произнесла со злостью и нескрываемым презрением: -- Не дрожи, ничего с тобой не будет... пока! Потом она повелительным жестом приказала Евгению сесть, молча включила телевизор, что-то настроила -- а когда все был готово, махнула рукой одной из наблюдающий камер: можно, включайте! Евгений замер и почти перестал дышать, едва увидев первые кадры... ...На экране была видна часть комнаты: в не очень удобном ракурсе, чуть сверху. Юля полулежала в глубоком кресле, выражение лица у нее было отрешенно-безразличное -- и Евгений сразу понял, что означает этот остановившийся взгляд и неровное дыхание... ...Господи, как она оказалась здесь? Ее тоже схватили? Но как? Ведь она должна была при любых условиях сидеть дома! -- Сегодня ночью твоя жена вдруг сорвалась с места, -- не поворачивая головы, ответила Сара. -- Поначалу ей удалось выйти из-под наблюдения... ты не зря на нее рассчитывал, честно тебе скажу! Она внушила мне уважение! Но ты... Неужели ты не понимал, что так или иначе ее все равно остановят?! Евгений мысленно застонал, представляя себе случившееся этой ночью. Юля... что с ней произошло?! Куда она сорвалась? Почему нарушила совершенно четкую и ясную инструкцию?.. ...Тем временем на экране возникло движение, и в кадре появились охранник и медсестра. Пока охранник придерживал Юлю -- на всякий случай, она и не думала сопротивляться! -- медсестра ввела ей в вену какое-то лекарство. Евгений попытался было вскочить... но Сара резко толкнула его обратно на стул. -- Сядь и успокойся! -- непривычно властным голосом скомандовала она. -- Куда ты собрался?! Евгений сам не знал, куда. Но нельзя же просто сидеть и смотреть, когда Юля... ...Тем временем лицо Юли на экране изменилось: оно приобрело выражение какой-то странной тоски, взгляд стал ищущим. Она попыталась подняться из кресла, но наркотический "коктейль", которым ее "угостили" сильно нарушил ее координацию, и встать Юля не смогла. Только потянулась вперед, держась за подлокотники и куда-то всматриваясь широко раскрытыми глазами... "Помогите ей встать. Пусть подойдет к нему..." -- послышался вдруг с экрана голос Сары, и Евгений вздрогнул, словно увидев привидение. Что такое? Он торопливо огляделся: нет, Сара по-прежнему стояла за спиной... -- Это запись, -- коротко пояснила она, заметив растерянность Евгения. - - Сегодня ночью... Тот бросил на нее взгляд, полный отчаянной бессильной злости. Сегодня ночью! Похоже, сразу, как только привезли на базу... Теперь понятно, отчего Сара выглядит такой усталой: устанешь, пожалуй, всю ночь проводя допрос! Сволочи, да как они могли?.. ...Двое охранников подхватили Юлю под руки, приподняли... И вышли из кадра, так что Евгений не сразу понял, куда именно перетащили одурманенную Юлю. Потом кадр сместился, расширился -- и стало видно, что допрос проводится в палате Сэма... Нельзя сказать, что Евгений был так уж потрясен, увидев распростертое на постели неподвижное тело -- о такой возможности он давно догадывался! Капельница с каким-то наркотиком, приборы, самописцы -- все понятно, все мирно и стерильно! Вот только непонятно, что делает в этой сугубо медицинской обстановке охранник с кобурой? Неужели Сэма настолько боятся?.. ...Юля упала на колени возле постели. Она неловко трогала Сэма, пыталась взять его за руки, что-то сказать ему -- и на все вопросы Сары отвечала просто машинально: ведь они касались того, кто единственно был Юле в тот момент интересен! Да, Сара блестяще воспользовалась тем, что в голове у одурманенной Юли могла "помещаться" только одна мысль -- а все телепатические способности были направлены на то, чтобы отыскать душу Сэма, которую надежно охраняли сильнейшие транквилизаторы!.. ...Но Евгений словно погасил все чувства, позволяя себе только смотреть -- только смотреть, без жалости и без ненависти! Он сидел, не шелохнувшись, внимательно вслушиваясь в ответы, и напряженно ожидая следующего вопроса... ...Первым делом речь пошла о механизме "запуска" бесконтактного убийства -- к счастью, без упоминания о Тонечке этот механизм был предельно простым. Юля сразу и без запинки ответила, что Сэм должен всего-навсего представить себе, что такой-то человек на самом деле "подлец и достоин смерти"... ...Один из охранников у двери, не сдержавшись, воскликнул: -- Да это же настоящий монстр! Евгений оглянулся: он совсем забыл об их присутствии, и возглас прозвучал неожиданно. Сара тут же приказала нарушителю дисциплины "заткнуться, если он не хочет получить выговор..." ...Вопросы о способе бесконтактного убийства заняли гораздо больше времени. Сару очень интересовало, от чего конкретно умирает жертва, и она задала этот вопрос несколькими разными способами, но ответ был неизменно один: от несчастного случая, какого именно -- заранее неизвестно... ...Евгений мысленно застонал: это было буквальным указанием на управление случайностями! До сих пор считалось, что Сэм использует сверхдальнее внушение -- но тут и младенцу понятно, что речь идет о каком-то ином способе влияния на процессы! И разумеется, Сара захочет узнать об этом как можно больше... ...Но чем дальше, тем сильнее какие-то внутренние ассоциации отвлекали Юлю. Она сбивалась, путалась -- и наконец произнесла вслух имя Тонечки... Евгений сжался: ему показалось, что вот сейчас, сию секунду начнется что-то совсем уж страшное. Слово сказано -- ну, что теперь?! Однако ничего особенного не произошло: еще несколько минут на экране продолжалась беседа, становившаяся все более и более бессвязной -- а потом Сара неторопливо поднялась и выключила телевизор. -- Все, первый разговор на этом кончился, -- заметила она. -- _Первый_?-- едва слышно переспросил Евгений. Сара пожала плечами: -- А что ты хотел? Она начала говорить весьма любопытные вещи! Так что рано или поздно с ней придется побеседовать еще раз -- если ты, конечно, не поможешь нам... Евгений увидел, как напряглись на эти слова охранники у двери -- наверное, ждал, что он очередной раз потеряет самоконтроль и бросится на Сару. Ну, нет! Второй раз он этой глупости не сделает! Между прочим, о Тонечке Юля так толком ничего и не рассказала. Ну, правильно: ведь эти вопросы уже не касались Сэма непосредственно! А разговаривать с телепаткой без "отвлекающего фактора" невозможно -- впрочем, что стоит Саре придумать "отвлекающий фактор", связанный непосредственно с Тонечкой! И Юлю снова будут допрашивать... господи, да что же это происходит?! Евгений почувствовал, что вот сейчас ему нужно найти какие-то самые важные и самые убедительные слова, уговорить Сару подождать, доказать ей, что ничего опасного в бесконтактном убийстве нет, что Юля вообще никакого отношения этому не имеет... ...Очнулся он от похлопывания по щекам и запаха нашатырного спирта -- и понял, что только что, так и не сумев ничего объяснить, позорно свалился в обморок... Евгений торопливо открыл глаза и увидел прямо перед собой озабоченное лицо охранника. Не того, что обозвал Сэма монстром -- второго. Он был совсем молодой, лет двадцати, не больше, и как ни странно, симпатичный и искренне встревоженный. -- С тобой все в порядке? -- быстро спросил он. Евгений кивнул... И абсолютно ни на что не надеясь -- просто так, потому что слишком уж по-человечески держался с ним этот незнакомый парень! -- спросил: -- Послушай... Прошу тебя... Пожалуйста, скажи, что с Юлей?! Охранник изменился в лице -- но ничего не сказал. Евгений мысленно обругал себя идиотом: нашел, с кем разговаривать! Неужели парень будет нарываться на неприятности ради незнакомого пленника? -- Не страдайте, Сергей, ответьте! -- послышался словно бы издалека насмешливый голос Сары. -- Честное слово, вы чересчур дисциплинированы! Ну какие тут могут быть тайны, посудите сами? Было видно, что Сергея обидел несправедливый выпад, однако он сдержался. И ответил уже без всякого сочувствия, скорее раздраженно: -- Вы скоро увидитесь с вашей женой, господин Миллер! Завтра утром, самое позднее... x x x После ухода Сары Евгений буквально не мог найти себе места. Вновь и вновь перед его глазами вставали сцены кошмарного допроса Юли. Что же с ней случилось? Ведь она должна была сидеть тихо... Куда ее дернуло? Судя по словам Сары, она была сильно напугана, похоже, бежала куда глаза глядят... Но почему? Не выдержала? Или кто-то вспугнул? Или что-то? Уж не Тонечка ли вмешалась? Евгений вдруг хлопнул себя по лбу: идиот! И он еще ищет виноватых, привлекает потусторонние силы... Да ведь он сам позавчера сочинил Саре историю про предполагаемое бегство Юли! Конечно, они не могли не усилить наблюдение! А она не могла не почувствовать враждебную эманацию... Господи, неужели все так просто? Вот тебе и "удачный экспромт"! Да, играть с психологом в блиц... Впрочем, это теперь не главное. Главное -- что будет с Юлей? Сколько допросов она сможет выдержать в таком состоянии? Она ведь успела рассказать такое, что ее наверняка захотят допросить еще... или шантажировать его такими намерениями! Что же делать?.. Евгений почувствовал, что впадает в панику -- нет, этого нельзя было допустить! Он буквально силой заставил себя прекратить бесплодные раздумья, подошел к шкафу, достал поднос с остывшим завтраком, поел... И как ни странно, почувствовал себя гораздо лучше! Теперь надо спокойно и без эмоций оценить ситуацию -- не отвлекаясь на то, что могло бы быть, если бы... Итак, Юля арестована и находится здесь, на базе, а наличие управление случайностями перестало быть тайной. Это факт, и этого уже не изменишь! Юлю допрашивали под наркотиками, и грозились допрашивать еще -- но о возможности такого допроса для самого Евгения Сара даже не упомянула. Почему? Непонятно, и напрашивается только один ответ: его считают ценным экспонатом, слишком ценным, чтобы подвергнуть риску! Особенно если учесть, что спрашивать придется не о шифрах, явках и паролях, а о вещах, лежащих где-то на грани человеческого понимания... Для этого от допрашиваемого как минимум требуется ясность мышления -- не говоря уже о возможных необратимых последствиях, которые могут навсегда погубить надежду узнать хоть что-нибудь! Но Юлю, похоже, ценным экспонатом не считают: ее допрашивали, и собираются допрашивать повторно, невзирая на опасность для психики... Евгений почувствовал, что опять впадает в бессильную истерику, и мысленно потряс себя за шиворот: не сметь! Надо подумать, может ли он сделать хоть что-то в данной ситуации? Самую простую идею -- честно и подробно рассказать об астрале Тонечки, возможно, даже продемонстрировать проявления этого астрала -- он отложил до совсем уж тяжелой ситуации. Это не выход: не говоря уже о подлости такого поступка, его последствия могли быть абсолютно непредсказуемыми -- ведь Тонечка, что ни говори, тоже хочет жить... и, видимо, умеет бороться за свое существование! ...Но неужели ничего нельзя сделать? Евгений огляделся, словно ищя подсказку в комнате, и остановил взгляд на компьютере. Что ж, пожалуй, пришло время попытаться как-то использовать это мощное орудие, столь беспечно оставленное в его руках. Конечно, доступ в сеть закрыт, но физическая связь осталась... Есть, правда, опасность, что Балашов заметит попытку взлома... Ну да хуже уже не будет! А если повезет, можно проскочить и без лишнего шума, например, угадать чей-нибудь пароль и войти в сеть под чужим именем... Почти безнадежная затея -- но попробовать все-таки стоит! Помня о наблюдении и стараясь выглядеть скучающе-расслабленным, Евгений словно от нечего делать включил компьютер и для начала запустил любимую игрушку -- но мысли его были далеко от происходящего на экране... Чей пароль он может угадать? Как ни крути, а ответ один: Сары. Только ее он знает достаточно, чтобы иметь реальный шанс... ...А что если Сара как раз сейчас работает? Впрочем, это легко проверить: собравшись с духом, Евгений остановил игру, подошел к телефону -- после десятка гудков стало ясно, что Сары в комнате нет... Сара, Сара Даррин, Сарочка... Какое имя она могла выбрать для пароля? Евгений изо всех сил вспоминал ее прозвища, любимые словечки, пытаясь выбрать одно-единственное правильное. Ведь количество попыток у него ограничено: раз пять, не больше -- а потом компьютер объявит внутреннюю тревогу... Сара рассказывала, что еще в школе ее называли Дарьей: из-за фамилии. Евгений попробовал: не то... Нет, нельзя искать наугад! Не зря же его учили психологии: надо попробовать "вжиться" в образ Сары, начать думать ее мыслями. Евгений поднялся, походил по комнате... Потом снова подошел к компьютеру, ощущая себя уже не беспомощным пленником, а -- как там называется должность Сары? -- научным руководителем чрезвычайной программы... Интересно, что чувствовала Сара в первый день на этой базе? Гордилась ли она назначением? Вряд ли: для нее это был скорее долг. Она всегда очень серьезно относилась к таким понятиям, как долг, порядочность, честность... А ее библейская тезка, бездетная жена Авраама, сама привела наложницу к собственному мужу -- тоже серьезно относилась к обязанностям... Евгений усмехнулся, вообразив свою бывшую подругу на месте библейской героини. А что, сделала бы все то же самое, невзирая на эмоции! Как и сейчас: отвращение к силовым методам ничуть не мешает Саре ими пользоваться... Впрочем, в данной ситуации от нее мало что зависит -- так что она скорее в роли той беспомощной наложницы... Кстати, как ее звали? Евгений никогда не отличался хорошей памятью на древние имена -- вот Сара наверняка помнит, она всегда была любителем легенд... Сара, Авраам... и кто еще? Агарь, кажется... да, точно: Агарь! И уже почти не сомневаясь, словно вычисленное по цепочке совершенно диких ассоциаций имя обязано было оказаться паролем, Евгений ввел в компьютер пять букв. И даже не удивился и не обрадовался, когда экран, мигнув, показал дружеское приглашение... Что ж, первый шаг оказался удачным -- но ведь это только начало! Теперь будет очень обидно не использовать предоставившийся шанс... Евгений быстро заглянул в список активных пользователей: несколько неизвестных ему имен -- но никого из начальства! Ни Сары, ни Гуминского, ни Майзлиса... Правда, компьютер Балашова включен, но это ничего не значит -- вряд ли он когда-нибудь вообще выключает свою машину! Выходит, начальство чем-то всерьез занято! И если это какое-нибудь совещание -- а можно догадаться, какое! -- то Балашов наверняка в нем участвует... Но тогда какое-то время можно чувствовать себя в сети безопасно! ...Где находится управление системами охраны и наблюдения, Евгений запомнил еще раньше, когда осторожно путешествовал по сети. Тогда он не имел к ним доступа, но теперь, под именем Сары, компьютер должен был пропустить его всюду, куда он только пожелает! Надежда оправдалась -- через минуту он увидел на экране себя самого. Какое счастье, что СБ везде применяет самую современную технику! Если бы видеоконтроль управлялся вручную, или если бы его компьютер оказался недостаточно мощным, чтобы воспроизвести телевизионную картинку... Убедившись, что телекамеры в его комнате не позволяют как следует разглядеть экран компьютера, Евгений начал быстро переключаться на другие помещения. Совещание может кончиться в любой момент, и надо успеть узнать о базе как можно больше! ...Юлю он увидел в первой же палате: крепко спящую, до самых глаз укрытую простыней -- но, к счастью, без капельницы. Около кровати стоял столик с какими-то приборами, рядом уткнулась в книгу незнакомая девочка из медицинской секции... Евгений сам не понял, как сумел сдержаться и не выдать себя -- но сумел. Он ничем не мог помочь Юле, и не мог позволить себе бессильно страдать... и вообще -- дальше, дальше: время! Запомнив на всякий случай номер юлиной палаты, он переключился на следующую комнату и увидел Сэма -- неподвижного, под капельницей, в той же позе, что и во время допроса Юли. Вторая телекамера показала охранника, сидевшего в углу на стуле, и Евгений с горечью убедился, что кобура ему не померещилась: Сэма держат не только под наркотиком, но и под прицелом, значит, Гуминский готов любой ценой не допустить пробуждения "монстра"... Двинувшись дальше, Евгений едва подавил искушение заглянуть в двести пятнадцатую комнату, чтобы проверить, на месте ли Балашов. Осторожность победила: кто знает, какие меры защиты от "подсматривания" мог предусмотреть специалист столь высокого класса? Вместо этого он быстро просмотрел другие лаборатории, но не нашел в них ничего интересного. В одной из комнат он со смесью удовольствия и смущения обнаружил следы недавнего разгрома, в остальных кое-где работали люди. Закончив со вторым этажом, Евгений вызвал план всего здания и с удивлением отметил новые, неизвестные прежде подробности. Так, подвал оказался разбит на две части, в одной помещалась кухня, в другой телекамера была выключена. Но самым большим сюрпризом оказался чердак -- по сути, третий скрытый этаж, уставленный сложной аппаратурой, антеннами, опутанный проводами, настоящее "шпионское гнездо"! Сразу стало ясно назначение нелепой двускатной крыши, наверняка сделанной из какого-то радиопрозрачного пластика. Евгений посмотрел на потолок, невольно вспомнил "двойной" чердак замка Горвича и усмехнулся неожиданному сходству... ...Впрочем, пока было неясно, как можно использовать новую информацию, и Евгений двинулся дальше. Схема внешней охраны, которую он нашел далеко не сразу, показывала план всей территории базы. Она оказалась куда более внушительной, чем можно было ожидать! От главного корпуса до любой из границ участка было не меньше восьмисот метров, а причудливое переплетение дорожек и аллей, уже знакомое по прогулкам в саду, на виде сверху напоминало какойто сложный орнамент. Между внешним и внутренним периметрами располагались какие-то служебные сооружения: гараж, караульное помещение, несколько необозначенных построек... Евгений попробовал подключиться к телекамерам у ворот и выглянуть наружу, но оказалось, что Сара не имела доступа к системам периметров. Тогда он "вернулся" в главный корпус и еще раз "пробежался" по зданию. Все по прежнему: тишина в лабораториях и несколько скучающих охранников в коридорах... Он взглянул на часы: с момента входа в систему не прошло и десяти минут. Весьма неплохо для столь результативной разведки! Теперь надо подумать, как использовать полученные данные... и не стоит ли попытаться как-то вмешаться в работу компьютерных систем -- для своей, естественно, пользы! Евгений снова вывел на экран изображение собственной комнаты и внимательно рассмотрел оба кадра. Можно ли как-нибудь хоть ненадолго скрыться от бдительного ока надзирателей? Уж он бы сумел использовать это время!.. Но увы, две телекамеры перекрывали комнату вполне надежно, -- Евгений даже представил себе охранника, который в этот самый момент смотрит на те же самые изображения на мониторе и фиксирует поведение пленника в какомнибудь журнале. Хотя нет, вряд ли, наверняка есть автоматическая видеозапись... ...Мысль, промелькнувшая поначалу где-то в глубине сознания, неожиданно вынырнула на поверхность. Видеозапись... Нельзя ли как-то это использовать? Если бы удалось получить кусочек записи и подсунуть его на монитор охранника вместо реального изображения, то какое-то время можно делать что угодно -- тот ничего не заметит! Евгений вернулся к системе видеоконтроля и проверил допуск Сары. К счастью, он позволял переназначить вывод на любой монитор охраны. Правда, доступ к архиву и видеомагнитофонам оказался заблокирован, но это уже не важно -- запись можно сделать самому прямо на компьютере! ...Только надо поторопиться! Теперь, когда появился шанс уйти от наблюдения, будет очень обидно упустить его! Евгений быстро настроил все необходимое для записи, проверил свободное место на диске сервера -- минут на десять хватит... Вот только что записать? Конечно же, сон -- и включить воспроизведение глубокой ночью. Зациклить запись в ритме дыхания -- и можно крутить хоть часами! А были бы телекамеры похуже, вообще стоп-кадра хватило бы... Евгений включил запись, поднялся, потягиваясь и изображая сонливость, задернул шторы и включил ночник, имитируя ночное освещение. В последний момент он вспомнил, что Юлю вот-вот могут перевести к нему, и взбил одеяло, чтобы нельзя было понять, сколько человек под ним лежит. Ну вот и все. Теперь только лечь в кровать, подождать минут десять, а потом сделать небольшую программку, которая запустит запись в нужный момент -- скажем, с часу до трех ночи! А еще запомнить точное расположение мебели в комнате, чтобы она не перескакивала на экране с места на место при смене кадра!.. Евгений быстро разделся и залез в кровать. Лежа под одеялом и стараясь дышать в ритме сна, он мысленно умолял Гуминского не заканчивать невидимое совещание до тех пор, пока он не успеет все сделать. И очень боялся не успеть... x x x ...Бар был небольшим и каким-то ненавязчиво-уютным, так что незаметно для себя Дэн и Инга наелись до отвала. После этого оставалось сидеть, лениво развалясь, и ожидать закрытия, чтобы поговорить со старым другом Евгения, ныне владельцем этого самого бара и, судя по отзывам постоянных посетителей, очень приятным человеком. Что-то даст этот разговор? ...Вчерашняя беседа с Лизой и Юргеном была неожиданно информативной -- и страшной в своей несообразности! Неестественно спокойным голосом Лиза рассказала, что Юлю арестовали на их глазах -- по всей видимости, агенты СБ. Помочь они не могли... "И не пытались, -- отчетливо "услышал" Дэн, -- потому что сами перепугались до потери рассудка..." Дэн сжалился и прекратил расспросы: дальнейшая настойчивость слишком напоминала бы насилие, да и какой смысл в праздном любопытстве? И теперь, в баре чужого городка, в сотне километров от дома, он мучительно пытался понять, как Инге удалось втянуть его в эту рискованную и непонятную авантюру... Ну неужели они смогут чем-то помочь Юле? А Евгений... Что с ним произошло? Почему он ушел из СБ? Черт возьми, столько времени уже прошло с тех пор... ...Наконец Валерий подошел к ним: -- Извините, что заставил вас ждать! Но по вечерам у нас особенно много работы, и было бы неудобно исчезнуть... Дэн жестом прервал извинения: -- Все понятно, не надо ничего объяснять. Тем более, что место для ожидания вы нам предложили вполне приятное... Но к делу: вы понимаете, почему мы пришли к вам? -- Что-то связанное с Евгением, вы сказали... -- А что именно? Вы получили письмо от него? Или нет? В ответ Валерий вдруг вздохнул, а потом решительно заявил: -- Возможно, у меня отсталые провинциальные привычки... Но мне всегда казалось, что прежде, чем задавать вопросы, принято представляться! Вы не согласны? -- Извините, -- усмехнулся Дэн, -- вы совершенно правы. Меня зовут Дэн Глоцар, мою жену -- Инга. -- И вероятно, -- добавил Валерий, -- вы эсперы. Из тех, кто хорошо знал Евгения... -- Откуда такая уверенность? -- Ну-у... Если честно, то я умышленно заставил вас столько времени ждать. На всякий случай. Потому что, обладай вы хоть какими-нибудь полномочиями, вы не стали бы покорно дожидаться, а потребовали бы обратить на вас внимание. Но вы этого не сделали. Значит, вы не из СБ. Здешних приятелей Евгения я знаю всех... Ну, и кем вы еще можете быть, кроме как эсперами? -- Логично, -- подтвердил Дэн. -- И ваша осторожность мне нравится... В общем, я думаю, мы можем больше не опасаться друг друга! -- Да, только еще одно: вы можете подтвердить, что вы действительно эсперы? Прошу прощения, но... -- Сколько угодно, -- Инга гордо выпрямилась, стремительно взмахнула рукой с мгновенно вспыхнувшим перстнем. -- Смотрите! Она осторожно провела рукой над столом, делая ладонью легкие волнообразные движения -- находившаяся под этой рукой небольшая хрустальная пепельница слегка зашевелилась. Инга улыбнулась торжествующе, участила движения и придала им резкую энергию -- один край пепельницы приподнялся, окурки посыпались на стол. Дэн и Валерий невольно поморщились, и Инга, заметив их гримасы, второй ладонью заставила мусор вернуться на место. Потом она поднесла руку почти вплотную к пепельнице -- и та, подпрыгнув, прилипла к ладони... -- Ну, как, хватит? -- учащенно дыша, спросила Инга. -- Это подтверждает наши слова? Ответом Валерия был восхищенный поклон. Инга засмеялась: -- Только аплодисментов не хватает! Но главное, что вы нам теперь поверили... -- Да, я поверил... Пойдемте наверх! Я дам вам прочитать письмо Евгения, и вы, я думаю, поймете, почему я так осторожничал. Они поднялись наверх, в просторную, но запущенную до крайности гостиную. Среди старых и даже старинный вещей как-то неуместно смотрелся компьютер, однако Валерий подошел именно к нему. -- Женька воспользовался электронной почтой, -- пояснил он, включая компьютер. -- Мы уже два года так переписываемся... Найдя нужный файл, Валерий оглянулся: оба эспера по-прежнему сидели на диване, не собираясь подходить к экрану. Он вздохнул и стал читать вслух... "Честно говоря, вначале я не собирался писать тебе: не хотел впутывать в эту историю. Но представил себе, как ты обидишься на такое -- я и сам бы обиделся на твоем месте -- и поэтому все же объясню. Сейчас я еще на свободе, но рано или поздно, и скорее рано, чем поздно, я буду тихо и незаметно арестован бывшими коллегами -- они, конечно, не имеют на это прав, но зато имеют возможности..." -- Что?! -- Инга даже вскочила. -- Действительно арестован?! И знал об этом заранее? Да что это значит, в конце-то концов? -- Не знаю, -- откликнулся Валерий. -- Мы часто говорили с Женькой про подобные вещи... но всегда как-то "не совсем всерьез". Честно скажу, это письмо было для меня настоящим потрясением. "Юлю я постараюсь из-под удара вывести: отправлю к родителям, пусть переждет опасность. А если что... я ведь могу на тебя рассчитывать, правда? Материальная помощь ей не понадобится, но вот утешить и успокоить ты сможешь лучше других. У нее, конечно, есть друзья, но тут имеется один нюанс: она "седьмая лишняя" среди трех семейных пар..." -- Я звонил недавно ее родителям, -- прервал чтение Валерий, -- Точнее, ее отцу. Он сказал мне, что как раз накануне она исчезла. Они заявили в полицию, но пока поиски не дали результата. И при этом мне показалось, что он знает -- или по крайней мере догадывается! -- куда делась его дочь... -- Возможно, -- подтвердила Инга. -- У нее всегда были прекрасные отношения с отцом. Признаться, я не раз завидовала ей... "Ты спросишь, из-за чего сыр-бор разгорелся? К сожалению, сейчас я предпочитаю избегать подробностей: маловероятно, но мое послание могут прочитать и те, кому оно совсем не предназначено! Скажу только, что это логическое развитие истории с моим увольнением: "исследователь СБ не имеет права делать профессиональные интересы личными!" А если ему еще и удается узнать что-то по-настоящему интересное, и этим "чем-то" он из личных соображений не хочет поделиться с коллегами, то и возникают ситуации, подобные моей. В данном случае предметом конфликта стали необычайные способности одного моего знакомого эспера-эмигранта: да, согласен, они могут быть опасными, но я все равно не могу и не хочу делать предметом исследования доверившегося мне человека, причем человека и без того с весьма нелегкой судьбой..." -- Так это все-таки Сэм! -- воскликнула Инга. -- Черт возьми... Но как Евгений нашел его? -- А может быть, -- мягко заметил Дэн, -- это он нашел Евгения? Это тебе не приходит в голову? -- Мне больше приходит в голову, -- сердито ответила Инга, -- что Лиза и Юрген не зря испугались! Если дело в способностях Сэма, то каждый из тех, кто был знаком с ним, может оказаться похищенным... -- Валерий, -- быстро спросил Дэн, -- простите, а вы сами не замечали слежки? Каких-нибудь странных звонков, подозрительных посетителей?.. -- Думаю, что нет, -- после паузы ответил Валерий. -- Но гарантию дать нельзя, конечно... Хотя: неужели оперативным службам СБ делать больше нечего, кроме как за мной следить?! -- А вы ничего не пытались сделать? -- снова спросила Инга. -- Ну, обратиться в полицию, например... -- Нет, -- коротко ответил Валерий. -- Ни в полицию, ни к репортерам я не обращался. Женька сам предупредил меня, чтобы я не делал этого... -- он показал следующий абзац в письме: "Я прошу тебя не вмешиваться в эту историю активно: во-первых, это принесет тебе кучу неприятностей, а во-вторых, станет опасным для меня и для моего подопечного. Помочь мне могут только мои коллеги -- те самые, чьи адреса в конце письма. Тебя я прошу об одном: позвони кому-нибудь из них и узнай, получили ли они мои письма. Если нет, то объясни ситуацию." -- Я звонил тем из них кого знаю лично, -- сказал Валерий. -- Сразу, как получил это письмо. -- И что? -- насторожился Дэн. -- Ну, письма они получили, об аресте знают... а на подробностях я пока не настаивал! Да и не скажут они мне ничего конкретного, -- с прорвавшейся горечью признал Валерий. -- Во-первых, побоятся огласки, во-вторых, зачем им помощь непрофессионала? -- Вы думаете, что служащие СБ вообще откликнутся на письма бывшего коллеги, который забыл о служебном долге? -- с откровенным, где-то даже презрительным недоверием переспросил Дэн. -- Сомневаюсь я что-то... -- Перестаньте! -- резко прервал его Валерий. -- Не могут все они быть подлецами. Евгений тоже там работал, не забывайте... -- Ну, и чем он кончил? -- Он еще жив, -- тихо сказал Валерий. -- И не надо хоронить его раньше времени! В этой негромкой фразе несогласия с судьбой было больше, чем в самых страшных проклятиях -- и Дэн почувствовал это. Но быть несогласным -- еще не значит быть на что-то способным... а что в сложившейся ситуации мог сделать Валерий? Зная, что бессильные протесты мучительны, Дэн попытался успокоить его. -- Не волнуйтесь, -- и словами, и эманацией сказал он. -- Все будет хорошо... Инга скептически усмехнулась на это обещание, но промолчала. Валерий же, переводя взгляд с нее на Дэна и обратно, решал, стоит ли читать им последние фразы письма. В них уже не содержалось никакой информации, более того, они были очень личные... но может быть, именно поэтому этим зазнайкамэсперам и надо было их услышать?! Ведь Валерий знал, как тяжело пришлось его другу из-за их презрения к "нормальным людям"! "Впрочем, мне кажется, что вся эта история началась гораздо раньше -- а именно, когда я позволил себе проявить _неслужебный_ интерес к эсперке. И теперь меня больше всего мучает именно то, что Юльке во всех этих переделках тоже крепко достается. Но что я могу сделать? Она первая не простит меня, если я струшу и поверну назад... не то, что не простит -- просто не поймет!" Дэн, не говоря ни слова, грустно вздохнул: как все связано в этом мире! Он не раз думал об этом: ведь если бы год назад они не прогнали Евгения, все могло сложиться по-другому... или нет? Дэн помнил предсказание Юргена: Юля должна выйти замуж за Евгения и вскоре погибнуть. Если бы можно было понять тогда, _какая_ гибель имеется ввиду! Ведь все посчитали, что она просто не выдержит постоянного общения с нормальными людьми, покончит с собой или сойдет с ума... А на самом деле вон оно как вышло! Но можно ли теперь исправить эту ошибку? Теперь, когда отовсюду чудится угроза и в каждом прохожем подозреваешь агента СБ?.. "Нет, -- подумал Дэн, -- уже поздно: могут ли два эспера бороться против мощной организации? А Юля, в конце концов, сама сделала свой выбор!.." -- Простите, -- обратился он к Валерию, -- уже поздно... Вы не подскажете, как нам лучше добраться до столицы? Валерий взглянул на часы. -- Единственный ночной экспресс ушел полчаса назад. Вы можете, конечно, добраться и автобусом, но... -- В его голосе не было особенной любезности, однако природное гостеприимство взяло верх: -- Я бы посоветовал вам остаться до утра. Уверяю вас, меня это ничуть не затруднит! Он проводил гостей в небольшую, скромно обставленную спальню, где на каждой вещи лежал изрядный слой пыли. -- Прошу прощения, -- буркнул Валерий, -- но этой комнатой не часто пользуются... Сейчас я принесу чистое белье и настольную лампу. Он вышел, оставив Ингу и Дэна в какой-то растерянности стоять на пороге. Среди прочей невыразительной обстановки выделялись рекламы авиационных компаний на стенах и большая модель "Конкорда", подвешенная к люстре. Дэн встал, подошел к ней и, привстав на цыпочки, прикоснулся к пластмассовому корпусу. -- Ну, естественно, -- раздраженно заметил он, отряхивая руку от пыли, - - когда Евгений собирал эту игрушку, то он думал только о том, что делает... а не черт знает о чем еще! -- Тогда ему нечего было бояться, -- коротко откликнулась Инга. Она понимала, как задевало Дэна то, что он не смог понять послание Евгения -- тем более, что визит к Валерию мало прояснил ситуацию. Да, Евгению действительно было чего боятся, да, он мог просить о помощи... но что еще он имел в виду, когда писал Дэну?! Что хотел передать, цепляя одну к другой "мистические" цитаты? Какие догадки и знания заглушил его страх? -- Черт возьми, -- вслух сказала Инга, -- из-за чего такой человек, как Евгений, мог пожертвовать вначале работой, а потом и свободой? Что такое он узнал, о чем даже словами не скажешь? Дэнни, -- она отчаянно взглянула на мужа, -- Дэнни, неужели мы действительно ничего не можем сделать?! -- Нет, -- непривычно резко ответил он. -- Абсолютно ничего. И поэтому сейчас мы ляжем спать, а утром вернемся домой. Понятно? Инга промолчала. В общем-то, она не сердилась на Дэна за его излишнюю осторожность: можно понять, когда человек опасается явно превосходящих сил. Но внутренний протест, несогласие и неприятие покорности не утихали... и поняв, что не заснет, Инга осторожно выскользнула из неуютной комнаты, намереваясь еще раз поговорить с Валерием. Она сама не знала, зачем ей это надо. Может быть, ей хотелось еще раз убедиться в невозможности что-либо сделать? Чтобы потом совесть была чиста? Или все же... Она не успела всерьез обдумать, на что именно надеется: под дверью в конце коридора блеснул слабый свет, и обрадовавшись, что спальню Валерия не придется долго искать, Инга подошла и решительно постучала. -- Агнесса? -- тут же прозвучал встревоженный голос. -- Это ты? Что-то случилось? -- Нет, -- откликнулась Инга, -- это я. Ваша незваная гостья. Простите, я хотела поговорить с вами. Может быть, слишком поздно?.. -- Входите, -- помедлив, ответил Валерий. -- Не важно, что поздно... просто вы немного напугали меня! Инга приоткрыла дверь. Бледно-желтый ночник почти не освещал комнату, и Инга не едва не упала, споткнувшись о край ковра. -- Включите свет, -- предложил Валерий. -- Выключатель слева от вас. -- Не надо! -- возразила Инга. -- Иногда в темноте бывает легче быть искренним, а мне бы хотелось поговорить откровенно... -- Ну, если у вас с этим трудности, -- со сдержанной неприязнью произнес Валерий, -- то дело ваше! -- Вы за что-то сердитесь на нас? -- прямо спросила Инга. -- За что? -- Какое я право имею сердиться на вас? -- вопросом на вопрос ответил Валерий. -- Каждый ведет себя так, как считает нужным! Однако мне в самом деле не особенно приятны люди, которые думают только о себе. -- Поясните! -- обиженно воскликнула Инга. -- Что вы имеете ввиду? -- Ясно, что, -- вздохнул Валерий. -- Ну, пусть судьба Евгения вас и не волнует, пусть вы даже рады его несчастьям... -- Это не так! -- перебила Инга. -- Хотел бы я вам верить, -- невесело усмехнулся Валерий. -- Но что-то не получается... учитывая кое-какие обстоятельства! Инга поняла его: -- Знаете, -- виноватым голосом сказала она, -- наверное, Евгений рассказывал вам о нас... и, наверное, он, мягко говоря не восхищался нашим поведением, когда дело коснулось его близости с Юлей... -- Он был просто шокирован вашим высокомерием, -- безжалостно уточнил Валерий. -- Если вы всегда ведете себя так с не-эсперами, то неудивительно, что вас не любят. -- Нет, мы не всегда ведем себя так, -- по прежнему виновато ответила Инга, -- но дело в том, что было предсказание: близость с Евгением погубит Юлю. Вот мы и старались предотвратить его, как умели. И вот теперь, похоже, оно сбывается... -- И вся ваша компания сидит, сложа руки и выключив мозги! -- с непередаваемой язвительностью воскликнул Валерий. -- Эсперы, экстрасенсы... супермены недоделанные, черт бы вас взял! А ведь Юля-то ваша подруга! Неужели она вам тоже безразлична?! Инга помолчала. Как бы там ни было, Валерий был прав в своем возмущении. "Никто и никогда не понимает трусости, -- подумала Инга. -- Ее оправдывают, принимают, с ней примиряются... но понять трусость невозможно -- ни свою, ни чужую!.." -- Извините меня, Инга, -- неожиданно сказал Валерий. -- Извините, я не хотел обидеть вас. На самом деле: чем вы можете помочь? Эх, если бы я только знал где прячут Женьку!.. -- И тогда вы смогли бы что-нибудь сделать? -- быстро спросила Инга. -- Естественно! -- Валерий даже удивился. -- Дальше все очень просто. Но как найти секретную базу СБ, не имея доступа к их документации? -- А может быть, и есть способ! -- откликнулась Инга. -- Иногда Дэн умеет делать удивительные вещи... Ее перстень блеснул, словно живое одобрение решительности, и Валерий тут же обратил внимание на странную вспышку: -- Что это?! -- А это знак того, -- усмехнулась Инга, -- что все происходит _магически правильно_! x x x После допроса Юли расследование, до сих пор топтавшееся на месте, резко сдвинулось с мертвой точки. Механизм бесконтактного убийства стал более или менее представим -- и теперь самое время было провести решающий эксперимент. Вот только до сих пор никому из участников программы не приходилось проводить столь рискованных экспериментов... -- По-моему, провести эксперимент не только можно, но и нужно, -- решительно заметил начальник группы биофизики. -- Это единственный способ узнать все наверняка, а не теряться в догадках. В конце концов, всегда найдутся добровольцы, готовые рискнуть жизнью за достаточную сумму! -- Ну, думаю, здесь таких добровольцев вы не найдете! -- отозвался руководитель медицинской секции. -- Кто знает, насколько на самом деле управляема эта дьявольщина?.. ...Совещание происходило в кабинете Гуминского. Помимо старших исследователей, на этот раз был приглашен начальник охраны -- и возможно именно его присутствие нарушало нормальную рабочую атмосферу. За почти полтора часа не было высказано решительно ничего осмысленного, кроме бездарных страхов и еще более бездарных нравственных сомнений. Но больше всего Гуминского удивляло, почему молчит Сара... Наконец он не выдержал и обратился к ней прямо: -- Госпожа Даррин, _вы_ находите возможным провести эксперимент с подопечным Миллера? Сара вздохнула и поднялась. -- Да... -- начала она странным тоном, глядя в сторону. -- В принципе это возможно... -- В принципе? -- переспросил шеф. -- То есть вы тоже считаете, что тут есть риск? -- Нет, риска тут нет, -- опять словно бы через силу ответила Сара... и как ни странно, никто не заторопился возражать ей: все ждали продолжения. - - Не обязательно же приводить подопытного в полное сознание, достаточно, чтобы он стал понимать слова... -- И что вы собираетесь ему внушать? -- поинтересовался начальник медицинской группы. -- Что конкретно... какие слова вы будете произносить? Сара пожала плечами. -- Нам предположительно известен механизм запуска бесконтактного убийства, это я и собираюсь использовать. Внушить, что такой-то человек -- подлец и достоин смерти... А наблюдать за этим человеком и спасать его... - - Она быстро повернулась к Майзлису. -- Это уже ваша забота! Надеюсь, задача не окажется совсем уж невыполнимой? Понимаю, что это очень трудно: спасти неизвестно-от-чего!.. -- Не неизвестно-от-чего, а от вполне реального несчастного случая, пусть даже неопределенного, -- мягко возразил начальник охраны. -- Эта задача кажется мне вполне решаемой! Не со стопроцентной гарантией, конечно... но в конце концов, это уже дело того, кто рискнет. В кабинете повисло молчание. Похоже, общая часть наконец-то была преодолена -- и теперь надо было переходить к более конкретным вопросам. Конечно, в первую очередь всех интересовала процедура подбора добровольцев. Видя, что решения ждут от него, Гуминский приготовился высказать свои соображения, когда неожиданно заговорил молчавший до сих пор Балашов. -- А не могли бы вы уточнить, госпожа Даррин, -- поинтересовался он, не глядя на Сару -- как именно вы собираетесь знакомить вашего подопытного с предполагаемыми добровольцами? Сара недоуменно взглянула на Балашова -- с чего это "старший вычислитель" решил принять участие в разговоре? Краем глаза она заметила, что остальные смотрят на него с не меньшим удивлением. -- Что вы имеете в виду? -- переспросила она, поняв, что от неожиданности прозевала суть вопроса. -- Я имею в виду, что "монстр" должен быть знаком с своей жертвой. Пусть не лично, все равно... -- охотно пояснил Балашов, несколько оживляясь. -- Ведь уже установлено, что перед убийством Лантаса он достаточно много интересовался его личностью, даже ходил на митинг с его участием. И это притом, что Лантас -- человек всем известный и весьма яркий. А как же быть с ничем не примечательным добровольцем? -- Вы хотите сказать... -- начала Сара, но Балашов перебил ее: -- Да, я хочу сказать, что предполагаемая жертва должна быть _уже_ знакома с миллеровским подопечным. Иначе -- чтобы он смог воспринять новую информацию! -- его придется пробуждать полностью... Или вы сможете дать ему представление о незнакомом человеке только словами? В голосе Балашова откровенно прозвучала насмешка... и Сара едва сдержалась, чтобы не ответить ему резкостью. Но теперь она видела, что тот абсолютно прав: о том, чтобы разбудить Сэма совсем, не могло быть и речи, а чужие слова никогда не заменят личного восприятия! Произошло то, чего она боялась с самого начала: обычный эксперимент на добровольцах был невозможен... -- А среди знакомых Челыша могут найтись подходящие кандидатуры? -- неожиданно назвав Сэма по фамилии, спросил Майзлис. Сара болезненно поморщилась: ну вот, начинается! Теперь это называется "поиск добровольцев"... -- Он всегда вел замкнутый образ жизни, -- с плохо скрытой издевкой сказала она. -- Его друзья из "Лотоса", коллеги по работе... -- По какой работе? -- в тон ей вставил начальник группы биофизики. -- Вы имеете в виду больницу в Серпене или арестованных мафиози?.. Раздался дружный смех -- и как ни странно, глупая шутка разрядила обстановку. Сара продолжила уже серьезно: -- Убрать своих нанимателей "монстр" не смог: очевидно, страх перед ними блокировал его парапсихические способности, такое бывает. Наверное, потому Миллеру и пришлось идти на рискованную инсценировку... -- Ну допустим, -- остановил ее Гуминский. -- А остальные? -- Кто -- остальные? -- резко переспросила Сара. -- Работники больницы? Или эсперы из "Лотоса"? Вы хотите сказать, что собираетесь провести такой эксперимент над ничего не подозревающими и ни в чем не повинными людьми?! Лицо шефа напряглось. -- Лантас тоже ни о чем не подозревал... -- жестко сказал он, -- и вы представляете себе, сколько еще может оказаться таких ни о чем не подозревающих?! -- Для начала их будет ровно столько, сколько вы выберете для эксперимента, -- ответила Сара. -- Хоть весь персонал серпенской больницы... послушайте, ну неужели вы можете всерьез говорить о таком?! -- Я не говорю о работниках больницы, -- примирительно отозвался Гуминский. -- Это действительно было бы... Но разве друзья Сэма так уж "ни в чем не повинны"? Если уж кто-то в этом мире причастен к бесконтактному убийству, так именно "Лиловый лотос". Они не помешали этой способности развиться в их товарище, так почему же они не должны отвечать за свои поступки?! Сара облегченно вздохнула про себя: можно было закончить неравный спор о нравственности и перейти к вещам осязаемым и практическим. Она заставила себя сделать паузу и заговорить ровным вполне деловым тоном: -- Проводить такой эксперимент над эсперами -- все равно, что решать уравнение со многими неизвестными: результат заведомо получится некорректный. Телепат, предсказатель, ясновидящий... Сара замолчала, чтобы перевести дух -- но в возникшую паузу тут же влез Балашов. -- Насколько я знаю, в "Лотосе", -- начал было он... и Сара сразу поняла, что он хочет сказать: не все обитатели "Лотоса" были достаточно сильными эсперами! Действительно, Лиза Рикснер вообще не обладала парапсихическими способностями, а Юрген Рикснер хотя и был предсказателем, но настолько слабым, что всерьез нуждался в астрологии. И Балашов -- черт бы его побрал! -- не мог это проигнорировать... С удивившей всех резкостью Сара оборвала его: -- Будьте добры не перебивать меня: я еще не закончила! Так вот, в "Лотосе" были очень сильные эсперы, и любая из этих способностей может дать неожиданный эффект... Балашов умолк, показывая всем своим видом, что у него и в мыслях не было спорить с более компетентным специалистом -- так, вырвалось случайно! Но тем не менее Сара уловила в его демонстративной покорности скрытую насмешку. -- Так какой же неожиданный эффект могут дать парапсихические способности? -- поинтересовался начальник медицинский группы. -- Вы хотите сказать, что эсперы могут заранее "увидеть", что им угрожает? Предугадать опасность или даже почувствовать ее источник? -- Ну, конечно! -- охотно подтвердила Сара. -- Причем невозможно знать заранее, как именно это произойдет! Таким образом эксперимент обречен с самого начала... так есть ли смысл его вообще затевать? Ответа на вопрос не последовало -- впрочем, Сара и не ждала его. Наконец Гуминский прервал молчание: -- Ну что ж, в таком случае все ясно. Эксперимент будет проведен над арестованными мафиози. Надеюсь, против этих кандидатур этических возражений не последует? -- Но мы же ничего не сможем проконтролировать! -- воскликнул начальник группы биофизики. -- В лучшем случае придется довольствоваться информацией, которую предоставит полиция... -- Да, придется! -- примирительно ответил Гуминский. -- Но другого выхода все равно нет... или вы предлагаете совсем отказаться от эксперимента? - - Он медленно обвел всех глазами, но никто не отозвался. -- Впрочем, общение с полицией уже моя забота, -- он снова повернулся к Саре. -- Так что, госпожа Даррин, придется вам еще раз проявить изобретательность и снять у миллеровского подопечного страх перед его бывшими хозяевами! -- Хорошо, -- медленно поднимаясь, почти по слогам произнесла Сара, -- но я вынуждена настаивать, чтобы приказ об этом эксперименте был передан мне в письменном виде... x x x После совещания Сара почувствовала, что у нее нет сил даже на раздумья - - она едва добрела до комнаты и без сил повалилась на кровать. Сквозь сон она слышала телефонный звонок, но подходить не стала: обойдется шеф, потерпит час-другой! В конце концов, даже если проводить эксперимент сегодня -- это лучше делать в районе трех часов ночи: "час быка", меньше атмосферных электромагнитных помех -- да и "монстр", насколько известно, всегда действовал именно в это время... ...Проснулась она неожиданно, как от толчка. Поначалу показалось, что снова звонит телефон, но нет -- все было тихо. Сара полежала еще немного, чтобы унять сердцебиение, потом взглянула на часы: половина одиннадцатого, спать ложиться пора, а не просыпаться! Она с отвращением поднялась и набрала номер Гуминского -- как там насчет эксперимента, не передумал? Но телефон не отвечал. С удивлением Сара набрала номер поста охраны и узнала, что шеф у медиков. "Почему у медиков? -- недоуменно переспросила она, чувствуя нарастающую тревогу. -- Уже больше двух часов? И ничего не просил мне передать? Ах, Балашов..." Она положила трубку. Ну вот и все... Отвлечь внимание от Рикснеров не удалось -- Балашов все-таки успел побеседовать с шефом... Но неужели Гуминский решится? Сара с горечью осознала, что внутренне уже ответила на этот вопрос. Слишком хорошо она знала Гуминского! Тем более, что и Лиза, и Юрген куда более подходят для нужд эксперимента, чем прекрасно охраняемые и труднодоступные мафиози! ...А ведь для того, чтобы внушить что-то одурманенному наркотиками "монстру", совсем не требуется высококлассный психолог-аналитик -- так что без Сары вполне могут обойтись! Что же делать? Вмешаться? Но как? Субординацию еще никто не отменял! И вряд ли хоть кто-то рискнет не выполнить прямой приказ Гуминского... И все это под прикрытием гнусной демагогии: якобы все эсперы "Лотоса" виноваты в несчастной способности своего товарища! Да, возможно, они какимто образом поощряли развитие этого опасного умения... Между прочим, не исключено, что и Евгений делал то же самое -- или делал бы, будь у него возможность. Может быть... Но это же не основание для убийства! Сара вспомнила (черт побери, почему это не пришло ей в голову раньше?), что Лиза и Юрген Рикснеры -- это та самая "парочка в допотопном "Форде", которые оказались свидетелями задержания Юли, причем свидетелями далеко не случайными! После этого за ними было установлено пристальное наблюдение, но поскольку они не делали попыток поднимать шума, их не трогали. Но все равно их исчезновение было бы чрезвычайно удобно... и кто знает, будет ли Майзлис всерьез заботиться об их спасении?! Сара почувствовала просто обжигающую досаду на собственное бессилие: ну а что она может сделать? Если эксперимент проведут без нее, она не сможет помешать... Разве только успеть предупредить Рикснеров! Объяснить им опасность, помочь уехать подальше: пусть бегут и не оглядываются! Заодно вторая проблема решится: издалека шум поднять трудно... ...Подкрепившись чашкой очень сладкого кофе, Сара оделась, позвонила Майзлису и, извинившись за поздний звонок, попросила пропуск на выезд с территории базы. "Да, разумеется, согласовано, можете уточнить сами!" -- ответила она на вполне резонный вопрос, с замиранием сердца ожидая, что начальник охраны вдруг решит перепроверить ее слова. -- Ну что вы, госпожа Даррин! Кто же беспокоит начальство в такое позднее время? -- отозвался Майзлис, и в его голосе послышалась откровенная усмешка. -- Вы ведь успеете вернуться до начала эксперимента? -- Да, конечно... -- Сара посмотрела на часы: "до начала эксперимента" оставалось четыре часа, успеть весьма проблематично... "А ведь он знает, куда я еду! -- с ужасом поняла она. -- И все-таки выпускает... Почему? Тоже не хочет брать на себя грех? Или будь что будет?.." ...Через несколько минут Сара уже мчалась по шоссе в столицу. Как когдато Евгений, она надеялась "смешать случайности" и спасти ни в чем не повинных людей от смертельного дара их несчастного товарища. Но уже на подъезде к городу она вдруг сообразила, что достаточно быстро Рикснерам не уехать. Здесь ведь недостаточно будет простого переезда: надо бежать как можно дальше, за границу, лучше всего вообще за океан... Но сколько времени уйдет только на оформление виз -- несколько дней, не меньше! А эксперимент начнется вот-вот... Конечно, СБ имеет доступ к экспресс-визам... но без санкции самого Гуминского или Веренкова с ней никто и разговаривать не станет! Так что же, опять обращаться к Веренкову? И тем самым толкнуть его на прямой конфликт с Гуминским? Впрочем, другого выхода все равно нет! Если не поможет он, не поможет уже никто! Сара решительно остановила машину у ближайшего телефонного автомата. Домашний номер Яна она уже помнила наизусть... ...Ян отреагировал на сообщение со странным спокойствием -- не возмутился, не рассердился и даже не стал ни о чем расспрашивать, только уточнил и записал фамилию и имена предполагаемых жертв эксперимента. Потом приказал Саре успокоиться и перезвонить через пятнадцать минут. Сара вернулась к машине. Удивительная все-таки вещь -- ответственность! Теперь, переложив весь груз принятия решения на Веренкова, она действительно успокоилась. Ей не важно было, что будет делать Ян: вразумлять своего не в меру ретивого шефа, устраивать спешный отъезд Рикснеров или просто молиться всевышнему!.. ...К Яну ей удалось прозвониться только через полчаса. Он снова был немногословен -- но на этот раз, как показалось Саре, изрядно раздражен. -- Поезжай немедленно к этим ребятам, -- коротко распорядился он. -- Сейчас начало первого. Поторопись! Через два часа они должны уже быть в самолете. В аэропорту их будут ждать с билетами и документами, пусть не мешкают! -- Но если... -- растерянно начала Сара, вмиг представив, как бесконтактное убийство настигает самолет прямо в воздухе... -- Не бойся, -- мгновенно отозвался Веренков. -- Никакого эксперимента не будет, когда станет известно об их бегстве, это я обещаю. Так что поторопись -- а остальное пусть тебя не касается... x x x ...Будильник наручных часов тихо запищал. Евгений мгновенно проснулся и выключил мелодию. Пять минут второго, только что компьютер должен был переключить мониторы наблюдателей на записанный фрагмент "сна". Если все получилось, у него есть почти два бесконтрольных часа! Евгений подождал на всякий случай еще пару минут и решительно поднялся. Стоя посреди комнаты и косясь на почти невидимые телекамеры, он вдруг понял, что не знает, как убедиться в своей "невидимости". В самом деле, что должен сделать пленник, чтобы прибежали надзиратели? Начать крушить мебель? Или постоять на голове? А может, полезть в петлю? Евгений усмехнулся: последняя мысль оказалась вполне здравой! Он быстро вынул из висящих на стуле брюк ремень, встал на стул и продел конец ремня в крепление лампы. "Не выдержит..." -- подумал он, затягивая на шее петлю, но тут же одернул себя: не собирается же он и в самом деле пробовать эту штуку на прочность! Постояв пару минут с петлей на шее и убедившись, что никто не спешит его спасать, Евгений облегченно вздохнул и отвязал ремень. Диверсия удалась -- он невидим и неслышим! Теперь за дело! Он посмотрел на компьютер и едва поборол искушение включить его. Нет, в прошлый раз ему сказочно повезло, и не стоит больше испытывать судьбу -- Сара или Балашов вполне могут работать и по ночам! Лучше стоит подумать, как можно выбраться отсюда -- хотя бы из комнаты... Евгений подошел к окну и отдернул штору. Еще в первый день своего пребывания на базе он обратил внимание, что замок на окне не выглядит слишком ж крепким, и сигнализации тоже не видно. Теперь, избавившись от наблюдения, можно было не спеша изучить окно. ...Через десять минут стало окончательно ясно, что создатели базы явно полагались на постоянный видеоконтроль: сигнализации на окне действительно не оказалось, а замок... С замком можно было справиться довольно быстро -- если удастся найти какой-нибудь крепкий рычаг! Легко сказать, рычаг -- Евгений нервно прошелся по комнате, прикидывая, что может послужить орудием, и, не найдя, направился было в туалет, но вовремя хлопнул себя по лбу: да ведь там отдельная телекамера! Если наблюдатель увидит, что он возник в туалете, не вставая с постели... Евгений усмехнулся: получается, до трех часов ночи пользоваться бытовыми удобствами ему никак нельзя! Да, раньше он об этом как-то не подумал... впрочем, неважно: надо скорее соображать, чем можно взломать замок на окне! Наконец Евгений вспомнил о металлических вешалках в шкафу, извлек одну, критически повертел в руках. Конечно, ее форма была далека от совершенства, но после некоторой доработки... ...Весь последующий час Евгений мусолил "проклятую железяку" и проклинал себя за то, что пренебрегал силовыми видами спорта, полагаясь не на силу, а на ловкость. Увы, ловкость была бесполезна против твердости металла... Когда наконец ему удалось получить что-то вроде кривой фомки, времени осталось только на то, чтобы скрыть следы ночной работы и вернуться в постель... Ну что ж, тогда придется перенести "взлом" на завтра! Евгений сунул бывшую вешалку под матрас, задернул штору, вернул на место стул и нырнул под одеяло. Но не успел он прийти в себя после тяжелой работы и поймать ритм дыхания, как вдруг зазвонил телефон. Звук был настолько неожиданный, что Евгений буквально подлетел в кровати. Выходит, за ним наблюдали все время! И просто ждали, когда он закончит "маяться дурью"! И даже не стали приходить и останавливать, просто позвонили... Евгений почувствовал, как краска заливает его с головы до ног. Ну надо же быть таким идиотом! Устроил людям бесплатный цирк... Он встал, подошел к столику, потянулся к трубке продолжавшего трезвонить телефона... и отдернул руку. Что-то было не так. А если никто не раскрыл его уловку, и это просто обычный звонок? Маловероятно в три часа ночи, но все-таки: вдруг Саре срочно что-то понадобилось? Но тогда снимать трубку никак нельзя -- ведь по легенде он все время "спит"! ...Кстати, запись вот-вот кончится, а он торчит посреди комнаты как пень! Нет уж, играть так играть -- до конца! Евгений одним прыжком преодолел расстояние до кровати, зарылся под одеяло... и запоздало подумал, что если Сара -- или кто это там был! -- сейчас вздумает зайти к нему сама, разоблачения все равно не избежать... Телефон умолк. Несколько минут Евгений со страхом ожидал, что раздадутся шаги по коридору, но все было тихо. Наконец стрелка часов переползла опасную точку: запись кончилась, теперь охранники снова видят то, что на самом деле происходит в комнате... Евгений подождал для гарантии пару минут, зашевелился, переворачиваясь на другой бок... и почти тут же телефон зазвонил снова! Ну что ж, теперь это уже не имеет значения, и скоро он узнает, провалилась ли его компьютерная авантюра... Он потянулся, потом рывком сел в постели, изображая внезапное пробуждение, потянулся к телефону... -- Как вы можете так крепко спать! -- раздался в трубке сердитый, но незнакомый женский голос. -- Сейчас к вам привезут вашу жену. Ведите себя прилично! Евгений едва не выронил трубку. Не слишком ли много переживаний за одну ночь? И что значит "привезут"?! И вообще, какие тут к черту могут быть приличия? Ждать пришлось недолго -- за дверью послышался какой-то шум, голоса, дверь открылась, и в комнату въехала каталка на манер операционной с закрепленными на ней приборами... Евгений замер. Он никогда не думал, что может испытывать такую боль. Юля, которая всегда была для него воплощением жизни и источником энергии, лежала сейчас в ужасающей неподвижности. Это был не сон, не покой, не отрешенность -- мертвенность, отсутствие. Несогретое душой тело лежало перед Евгением, и он не мог до конца поверить, что оно снова может стать его Юлей... Вслед за каталкой в комнату вошла медсестра -- та самая, которую он видел во время своего "нелегального" путешествия по сети. На этот раз она выглядела нервно и, как показалось Евгению, слегка даже испуганно. Господи, неужели с Юлей что-то случилось?! Поняв переживания Евгения, медсестра поспешила его успокоить: -- Не волнуйтесь, это всего лишь действие снотворного. Она скоро проснется... -- Черт бы вас всех побрал! -- от души сказал Евгений... хотел сказать зло, но прозвучало довольно жалко. -- С ней все в порядке, -- со сдержанным нетерпением повторила медсестра. -- Но лучше, если она проснется и увидит вас. Вы можете перенести ее на постель? Еще бы он не мог! Сейчас он мог бы унести ее на край света! Только весь свет, со всеми его краями, заключался для них пока в этой комнате... Медсестра ловко выкатила пустую каталку в коридор, оглянулась на Евгения: -- Проследите за ней, хорошо? Только не будите, она должна проснуться сама... -- и, получив в ответ утвердительный кивок, быстро вышла из комнаты. "Куда она так торопится? -- недоуменно подумал Евгений, присаживаясь на кровать рядом с неподвижной Юлей. -- Даже не хочет дождаться пробуждения... а ведь это явное нарушение инструкций! И что у них там происходит, в конце концов? Неужели что-то с Сэмом? Может, все-таки стоило еще раз прогуляться по сети?.." Запоздалые терзания длились недолго: Юля слегка пошевелилась, открыла глаза, провела по комнате рассеянно-отсутствующим взглядом и вдруг, увидев Евгения, вскрикнула и всем телом потянулась к нему... x x x Идея отыскать секретную базу СБ Дэна в восторг не привела. Он не был уверен, что это возможно, и вообще опасался каким бы то ни было образом связываться со спецслужбой... -- Что вы будете делать, -- недовольно спросил он Валерия, -- если узнаете, где эта база? -- Как что? -- снова удивился Валерий. -- Напущу на нее журналистов. Меня репутация СБ -- особенно после того, как они выгнали Женьку -- мало беспокоит! -- Но он сам запретил вам вмешиваться в эту историю! -- воскликнул Дэн. -- Вспомните... -- А вы думаете, -- усмехнулся Валерий, -- что я всегда его слушаюсь? -- Но неужели вы не понимаете, -- Дэн не на шутку забеспокоился, -- что огласка может быть смертельно опасной для пленников? -- Всегда мечтал выражаться так же обтекаемо, как вы, -- невозмутимо отозвался Валерий. -- "Огласка может быть смертельно опасной для пленников!" -- передразнил он. -- Да, действительно: пока дело станет широко известно, Евгения и остальных сто раз могут убить! А потом будут от всего открещиваться... -- Ну, и зачем же провоцировать это? Валерий тяжело вздохнул: -- Давайте рассуждать логично. Вы согласны, что свобода Евгения и остальных обеспечивается гласностью? И полученная другим образом свобода ненадежна и относительна... согласны? -- Ну, согласен, -- пожал плечами Дэн. -- И что из этого? -- Теперь другая сторона вопроса. Момент, так сказать, "введения гласности", время, когда огласка уже есть, но еще недостаточна, оказывается опасным для пленников. Получается противоречие, и на первый взгляд... -- Это работа в баре так развивает рассудительность? -- перебил Дэн, удивленный до такой степени, что не смог больше сохранять невозмутимость. Валерий засмеялся: -- Это вам привет от Евгения! Когда-то давно, еще в детстве, мы очень увлекались ТРИЗом... -- Чем? -- ТРИЗ -- теория решения изобретательских задач. Учит правильно ставить вопросы и находить ответы на них по системе... -- Понятно... "Да, похоже, что Евгений не зря писал своему другу!" -- подумал Дэн, а вслух спросил: -- Ну, и какой же ответ вы нашли по этой самой системе? Максимально сократить время "введения гласности"? -- Разумеется. Именно поэтому ни в коем случае нельзя обращаться в прессу до того, как узнаешь где находится база. Но этого я делать и не собирался! А вот если я буду знать, куда именно направлять журналистов, то сенсация возникнет быстро, и те, кто держит Женьку взаперти, уже не смогут ничего поделать. -- То есть в этом случае, -- с невольным азартом спросил Дэн, -- можно будет не опасаться, что пленников убьют и "заметут следы"? -- Естественно, -- серьезно подтвердил Валерий. -- На это просто не хватит времени! А для полной гарантии неплохо было бы устроить небольшой бардак на самой базе. На всякий случай! Атака, так сказать, с двух сторон... -- Каким образом?! -- Дэн снова потерял невозмутимость... или веру в здравомыслие собеседника! -- Какая еще "атака с двух сторон"? Вы что, шутите? -- Это зависит от того, что представляет собой пресловутая база: какая там охрана, сигнализация и тому подобное, -- поспешил пояснить Валерий. -- Понимаете? Если это вилла, то можно десантироваться на нее с вертолета, если это какой-нибудь дом или просто квартира, то можно попытаться подкупить охранников... -- Или войти туда с помощью психологической невидимости, -- сам того не желая, добавил Дэн и, в ответ на вопросительный взгляд, пояснил: -- Ну, такой парапсихический трюк: становишься для окружающих не то, чтобы невидимым, но таким, что к тебе практически невозможно обратиться с вопросами... -- Здорово! -- искренне восхитился Валерий. -- И при таких возможностях вы... -- начал он, но тут же спохватился: -- Ой, простите! Я, кажется, снова начинаю в чем-то вас упрекать... Дэн сдержал усмешку: помимо воли этот друг Евгения нравился ему все больше и больше. Желто-лиловая аура -- удачное сочетание воли и фатализма! Но хватит ли Валерию этого "удачного сочетания" в задуманной им отчаянной авантюре?.. x x x ...Глубокой ночью, около десяти минут четвертого земля вздрогнула. Столб огня, камней, кусков асфальта поднялся в небо. Часть стены центральной следственной тюрьмы обрушилась, открывая внутренности здания, обломки тут же охватил огонь. В домах в радиусе нескольких сот метров вылетели стекла... Такую картину доложили Гуминскому по телефону потрясенные наблюдатели. К месту происшествия еще не успели прибыть ни пожарные, ни репортеры, а на базе СБ уже знали, каким страшным успехом завершился их эксперимент! Ошарашенные исследователи быстро свернули аппаратуру и тихо разошлись по комнатам -- обдумывать и переживать содеянное... Подробности катастрофы стали известны только через два часа. По предварительным данным пожарных, взрыв был вызван скоплением газа в коллекторах канализации и теплоцентралей непосредственно под зданием тюрьмы. Возможность диверсии не исключалась, но считалась крайне маловероятной. Самое же поразительное заключалось в том, бог каким-то чудом уберег и заключенных, и охранников -- несмотря на масштаб разрушений, не было ни убитых, ни даже серьезно раненных... ...Гуминский в одиночестве бродил по саду, приходя в себя. Страшная мощь воздействия Сэма потрясла его -- а что это было именно воздействие, он не усомнился ни на секунду! Произошедшее было дико, невероятно: ведь газ должен был накапливаться в коллекторах несколько дней, даже недель, взрыв мог случиться и раньше, и позже... И тем не менее четкая причинно-следствення связь налицо: подали воздействие -- получили результат! Как просто... и как страшно! Хотя, если вдуматься, цель-то как раз не достигнута: "заданные" жертвы живы, вообще никто серьезно не пострадал -- и это при такой неизбирательности удара? А может, как раз в неизбирательности и дело: раньше "монстр" работал куда тоньше! Но раньше не было наркотиков, приглушающих способности, не было страха перед "нанимателями", предполагаемые жертвы не охранялись столь тщательно... Черт, да на самом деле куча различий, и любое из них может оказаться решающим!.. Вот только Ян с его учениками... вечно они суются не в свое дело! Гуминский с досадой вспомнил запланированный эксперимент над Рикснерами -- эксперимент, который после вмешательства Веренкова пришлось отменить буквально за час до начала. Уж там контроль за "объектами" был бы полный! ...Впрочем, вряд ли: скорее всего, с Рикснерами получилось бы то же самое -- куча новых вопросов в ответ на один старый! Так что и Сара, и Ян были по-своему правы, не желая впутывать в это дело посторонних... Ну что ж, теперь фазу экспериментов с Сэмом можно считать законченной. Базу можно распускать хоть завтра -- кроме охраны, разумеется. Вряд ли ктото пожелает задержаться еще, и тем самым взвалить на себя ответственность за судьбу "монстра"... Гуминский подумал о Сэме с жалостью: бедный парень, ему очень не повезло с профессией... но тут уж ничего не поделаешь! Впрочем, кое-кому, похоже, повезло еще меньше! Гуминский мрачно усмехнулся, представив, что почувствует Миллер, узнав о закрытии программы... и об отъезде нежелательных свидетелей! ...Вот только сможет ли он справиться с Миллером один на один? Охранники не в счет, тут не сила нужна, а ум -- этот бывший куратор хитер, как тысяча чертей! Не стоит ли попробовать оставить хоть кого-то из исследователей, может даже, рассказать то, что пока известно ему одному? Но кто может стать его союзником? Раньше он надеялся на Сару, но после того, что она выкинула сегодня... ...А может, она еще не совсем потеряна? Да, она вышла из подчинения, нарушила прямые приказы, наплевала на должностную инструкцию -- но в конце концов, все "веренковские любимчики" в той или иной степени страдают заносчивостью и склонностью к самодеятельности. Но при этом все они весьма талантливы и умны, и если Сара узнает кое-что сверх того, что ей известно сейчас -- не встанет ли она на его сторону? Хотя... А что если она не сможет проникнуться тем чувством смертельной опасности, исходящей от Евгения, которую чувствует он? Если она попытается и дальше мешать расследованию? Не лучше ли сразу удалить ее с базы, тем более, основание для этого она дала вполне законное? Нет, не стоит торопиться. Прежде чем принимать решение, надо как минимум поговорить с ней, посмотреть, в каком она сейчас состоянии -- а тогда уже решать, что с ней делать. Гуминский осмотрелся по сторонам, сориентировался, и, найдя ближайший пост технического наблюдения, тщательно замаскированный в кустах, вызвал Майзлиса: -- Как только появится госпожа Даррин, пусть ее проводят ко мне. Можно без звонка и в любое время! x x x ...Проводив насмерть перепуганных Рикснеров в аэропорт и убедившись, что все прошло без накладок, Сара первым делом позвонила Веренкову. Впрочем, тот уже был в курсе. Он поблагодарил Сару, заверил, что с самолетом ничего не случится, и посоветовал как можно скорее возвращаться на базу: конфликта, конечно, не избежать, но бросать сейчас Гуминского "без присмотра" никак не годится! -- Кстати, они все-таки провели эксперимент, -- добавил Ян, и прежде, чем Сара успела испугаться, пояснил: -- Не над Рикснерами, разумеется! Сделали, как планировалось вначале... -- И... что? -- инстинктивно оглядевшись по сторонам и прикрыв рукой трубку, спросила Сара. -- Получилось? -- А ты разве ничего не слышала? Впрочем, когда тебе было... ...Выслушав подробности, Сара облегченно вздохнула. То, чего она втайне боялась, произошло без ее участия -- и закончилось удачно! Вот только закончилось ли? Не начнется ли теперь все сначала -- новые данные, новые эксперименты... и новые попытки договориться с Евгением, черт бы его побрал! А времени остается все меньше... -- И постарайся вразумить шефа, чтобы не затягивал дело, -- словно угадал ее мысли Ян. -- Мне уже докладывали, что народ в институте возбужден и усиленно "копает". Пару дней я еще могу их сдерживать, но не больше... Сара едва не выругалась вслух: как будто Гуминский сам этого не понимает! А если с ней и дальше собираются темнить, пусть -- только это будут уже не ее проблемы... Сухо попрощавшись, она повесила трубку и неожиданно ощутила просто одуряющую слабость -- захотелось бросить все на свете и сбежать, неважно куда! Только бы избавиться от бесконечной необходимости принимать решения, забыть об ответственности... "Да что со мной такое! -- Сара заставила себя встряхнуться. -- Все же нормально... с чего это я так раскисла?" Наверное, она просто устала за эти несколько дней! Пожалуй, стоит немного отдохнуть -- хотя бы просто покататься по утреннему городу, поразмыслить спокойно... Сара медленно вырулила со стоянки, выбрав наугад одну боковых улиц, усмехнулась невесело: сколько ни катайся, все равно рано или поздно придется возвращаться на базу... Впрочем, не исключено, что и не придется: после того, что она сделала, Гуминский вполне мог выкинуть ее из чрезвычайной программы! "Ну, и черт с ним, в конце-то концов! -- Сара сердито встряхнула волосами и едва сдержала желание увеличить скорость. -- Пусть сначала сам разберется со своими причудами..." ...Однако в глубине души она понимала, что все не так просто. Поведение шефа было вызывающим, но внутренне логичным -- так же, как и поведение Евгения... И Сара чувствовала, что это одна и та же логика, только в разном выражении! ...Помимо бесконтактного убийства, шеф явно хочет добиться от Евгения еще какого-то рассказа -- а Евгений упорно пытается этого избежать, постоянно жертвуя самым дорогим... Но о чем же еще, кроме бесконтактного убийства, может идти речь?! Сара чувствовала, что из всего этого хаоса вот-вот вылезет вопреки известному принципу Оккама какая-то новая сущность -- и свяжет наконец воедино все неясности! Но как вычислить _неизвестно что_, если нет никаких фактов?! ...Свисток полицейского вывел ее из задумчивости, возвращая к окружающей действительности. Странно, она вроде бы ничего не нарушила... Сара остановила машину, опустила стекло. Полицейский подошел, представился, взял протянутые документы и принялся внимательно их изучать, время от времени поглядывая на Сару. Все это было похоже на обычную проверку, но Сара невольно забеспокоилась -- что еще могло произойти? Наконец полицейский вернул документы и махнул жезлом -- поезжайте. Сара двинула машину вперед и, отъехав немного, обернулась -- но полицейский уже не смотрел ей вслед. "А ведь верно почуял, страж порядка! -- усмехнулась она. -- У всех у нас теперь совесть не чиста... и это не скоро пройдет!" Она вдруг испытала неодолимый приступ ненависти к тому, кто, все понимая, своим молчанием заставлял своих бывших коллег брать грех на душу! Если бы Евгений был на их стороне... вот только мог ли он? Если уже попробовал жутковатую власть бесконтактного убийства, если она ему понравилась? Сара вдруг отчетливо представила, как Евгений проделывает то, от чего только что отказалась она сама -- активизирует способности своего подопечного... И ему для этого не нужно использовать ни наркотики, ни внушение! Не здесь ли кроется тайна странной одновременной гибели Виллерса и Ананича? Странной, случайной... в последние дни эти слова все чаще звучат с каким-то жутковатым оттенком! ...Догадывался ли Виллерс? А может, даже знал наверняка? Этот пропавший дневник... Но тогда почему он никому ничего не рассказал? Не успел? Или как и Евгений -- поддался соблазну страшного открытия? Теперь уже не спросишь... ...Повинуясь внезапному порыву, Сара резко развернула машину, миновала церковь Киры и Марины, объехала стороной вокзал и после недолгой езды по почти пустому шоссе остановила машину у ворот Северного кладбища. В этот час она не боялась встретить здесь кого-то из знакомых, и пройдя несколько аллей, остановилась... "Максим Иадор Виллерс", -- прочитала она. Она не стала искать могилу Ананича: Никлас был одинок, и его так и похоронили в Сент-Меллоне. Казалось, смерть в последний раз подчеркнула различие двоих приятелей... ...Сара присела на край могильной плиты, едва удержавшись, чтобы не пнуть ее. Кощунство, конечно, но сейчас она была очень зла на Виллерса: как он посмел погибнуть, ничего не рассказав, не оставив даже дневника этой предсказательницы?! Что ж, похоже, новая сущность наконец обрела имя! Тонечка, Антонина Горвич... Видимо, она связана с бесконтактным убийством куда сильнее, чем могло показаться раньше! И в замок Евгений рвался не из простого любопытства... Сара сердито одернула себя: не хватало только "впасть в мистику"! Если что-то существует -- его всегда можно обнаружить, измерить... Ведь даже Веренков не отрицает существования в замке какого-то неизвестного парапсихического явления! Вот только как за него "ухватиться"? Ехать в гости к графу Горвичу с измерительной аппаратурой? Евгений один раз уже съездил... еле ноги унес! ...И тем не менее он снова собирался в Шатогорию -- _зачем_? И добивался установки у себя в доме сверхдальней аппаратуры -- тоже _зачем_? Сара непроизвольно напряглась, почувствовав, что вплотную приблизилась к ответу -- если он вообще существует! Евгений несомненно пытался на что-то воздействовать и это что-то потом измерять -- так может быть, "помочь" ему сделать это? Необязательно же ехать в Шатогорию: достаточно записать соответствующий альфа-ритм и прокрутить запись с усилением. И если в ответ действительно будет какой-то отклик... Сара стремительно вскочила. Наконец-то появился шанс докопаться до истины! Не было больше ни усталости, ни сомнений -- только опасение: как бы шеф и в самом деле не отстранил ее от чрезвычайной программы... ...До базы Сара домчалась почти на крыльях -- и ничуть не удивилась, когда дежурный охранник передал ей приказ шефа "немедленно явиться к нему в кабинет". Она внутренне подобралась: если Гуминский все еще в бешенстве, с ним трудно будет спорить! Тишина в коридоре озадачила ее -- обычно первый этаж был довольно шумным! Отсыпаются после ночных потрясений? Но тогда не исключено, что Гуминский тоже отдыхает... ...Однако шеф не отдыхал -- во всяком случае, он был у себя в кабинете. И Сара сразу увидела, что он ничуть не рассержен: напротив, выглядит как-то странно спокойно. И когда он посмотрел на Сару, в его взгляде явно читалась... просьба? Но о чем Гуминский мог бы просить? Какая помощь ему понадобилась?.. -- Что случилось? -- тихо спросила Сара. -- Я должен вам сказать, -- тихо заговорил Гуминский, не глядя на нее, - - что за время вашего отсутствия вы пропустили кое-что интересное. А именно: два часа назад чрезвычайная программа объявлена закрытой. Весь исследовательский корпус распущен по домам... в основном, во внеочередные отпуска. -- Как?! -- Сара откровенно всполошилась. -- А я... Мне что, тоже уезжать? Но тогда... Нет, я не понимаю! -- Правильно не понимаете, -- вздохнул шеф. -- Правильно. Приготовьтесь: сейчас вам придется услышать нечто достаточно нетривиальное. И надеюсь, что когда вы будете знать столько же, сколько я, то согласитесь помочь мне... -- Помочь? В чем? -- подозрительно переспросила Сара. Гуминский пожал плечами: -- В дальнейшем расследовании, разумеется... x x x Опомнившись от наркотического дурмана, Юля повела себя неожиданно спокойно, даже весело -- и Евгений понял, что она ничего не помнит об отвратительном допросе. Слава богу... теперь только бы самому не проболтаться ненароком! Поначалу Евгений испытывал странный стыд: то, что раньше не имело никакого значения, теперь воспринималось едва ли болезненно -- и постоянное наблюдение, о котором не забудешь, и ежеминутная возможность нового допроса, и кошмарное ощущение своего бессилия перед тюремщиками... Несомненно, Юля улавливала его эмоции -- но решительно не собиралась их поддерживать! Непринужденно болтая о каких-то ни к чему не относящихся пустяках, она аккуратно извлекла из шкафа поднос с едой, накрыла стол, заставила Евгения "не стоять посреди комнаты, а пойти в ванну и привести себя в порядок"... В общем, непонятным образом ей удалось создать иллюзию обычного воскресного утра -- как будто только вчера Евгений пригнал со стоянки вертолет, Сэм из деликатности ушел на внеочередное дежурство, и впереди длинный свободный день, какая-нибудь интересная вылазка вдвоем, и осталось только решить, как одеться и что взять с собой... Ощущение было настолько полным, что Евгений даже не удивился, услышав за окном шум автомобиля. И только через несколько долгих секунд вскочил и бросился к окну. За целую неделю пребывания здесь он не слышал снаружи ничего, кроме шелеста деревьев да редких голосов! Что случилось? Звук двигателя, доносился справа, от главного входа. Угол был слишком большой, однако прижавшись к стеклу лицом, Евгений все же разглядел небольшой автобус. Но в поле зрения оказалась только передняя часть, да и то со стороны водителя, и нельзя было понять, загружается машина или разгружается, или это вообще какая-то тренировка охраны... Прошло минут десять-пятнадцать. Юля не выдержала и вернулась к столу. Евгений не решился последовать за ней, боясь пропустить что-нибудь важное из происходящего на базе. Наконец автобус заурчал и тронулся с места. Разворачиваясь, он показал бок -- и Евгений увидел, что в нем полно народу. Ему даже показалось, что за занавеской одного из окон мелькнуло лицо Балашова... Развернувшись, автобус снова скрылся из виду, на этот раз окончательно. Удаляющийся гул двигателя быстро растаял в шелесте листвы. Как будто ничего и не было... Но ведь он своими глазами все видел! Евгений вернулся к столу, пытаясь сообразить, что значит этот поспешный отъезд. Может, его письма уже вызвали какое-то шевеление внутри СБ? Хорошо если так... Но что если все обстоит как раз наоборот, и Гуминский просто удалил с базы лишних свидетелей, чтобы никто не мог помешать ему задавать _странные_ вопросы и любыми способами требовать на них ответа... Евгений не стал делиться с Юлей своими сомнениями -- хватит с нее уже полученных потрясений! Но всякий раз, когда в коридоре слышались шаги, сердце его замирало: не сюда ли?.. Но время шло, а пленников никто не беспокоил. Либо о них забыли, либо готовили что-то совсем уж непредставимое! Евгений чувствовал, что еще немного, и он буквально начнет кричать от нетерпения, и только присутствие Юли заставляло его сдерживаться и "отгонять" опасные мысли. Несколько раз он едва удержался, чтобы не включить компьютер и не попытаться снова войти в сеть: только бы узнать, что происходит на базе! ...Но нет, нельзя рисковать: если его поймают, могут найти и видеозапись! Разве только просто включить компьютер -- Юле поиграть, к примеру... Компьютер и в самом деле оживил Юлю -- она быстро пробежалась по каталогам, с удовольствием запустила "Лица" и сразу перешла на свой любимый седьмой уровень, составленный из "ужасников". Евгений пристроился сбоку. Глядя, как Юля увлеченно собирает из фрагментов страшные морды, он старался отвлечься вслед за ней и ни о чем не думать. Кошмарная все-таки вещь: сдерживаться не только внешне, но и внутренне... впрочем, кто бы мог подумать, что такое когда-нибудь понадобится! ...Наконец Юле удалось собрать настолько ужасную физиономию, что она даже вскрикнула от испуга. Евгений невольно усмехнулся -- его всегда веселила ее искренняя непосредственность в общении с компьютером. Глядя на экран, он вдруг вспомнил, что "Лица" можно модифицировать, добавляя любые изображения -- и поклялся, что как только выберется отсюда, всунет на седьмой уровень портреты Гуминского, Сары и Балашова и разошлет новый вариант по компьютерным сетям... Он не заметил, как открылась дверь -- и стремительно обернулся, только услышав сзади чьи-то шаги. -- Сара?! Но как ты здесь... Евгений запнулся на полуслове. Как же так? Он ведь собственными глазами видел всеобщий отъезд! Выходит, уехали не все? Но почему? Или Гуминский, избавляясь от лишних свидетелей, Сару таковой уже не считает? А может, она теперь с ним "в одной команде"?.. Усилием воли Евгений взял себя в руки: паника еще никому никогда не помогала! Он выпрямился, глядя Саре в глаза, потом не спеша поднялся и пододвинул ей стул. -- Прошу! -- с почти натуральной насмешкой произнес он. Сара спокойно приняла любезность, а Евгений украдкой бросил быстрый взгляд на Юлю: как она? Не слишком ли испуганна? Но по неподдельному интересу на ее лице понял: она действительно ничего не помнит -- ни допрос, ни Сару. Евгений уселся напротив и неожиданно почувствовал какое-то легкомысленное любопытство: о чем сейчас будет говорить Сара? Ведь теперь, когда возможности Сэма определены, и чрезвычайная программа фактически исчерпана, остаются только непростые вопросы шефа! Но знает ли Сара о них хоть чтонибудь? По ее поведению этого никак не понять... "Во всяком случае, -- подумал Евгений, -- если она что-то и узнала, то по крайней мере, не впала в панику... А это уже хорошо!" -- Вот что, Евгений, -- заговорила наконец Сара. -- То, как ты вел себя... я потрясена! Вероятно, возможности твоего подопечного вскружили тебе голову... -- Вероятно... -- осторожно ответил Евгений. Да, похоже она ничего не знает о Тонечке. Но как же тогда шеф собирается использовать ее? Сара не из тех, кто может бездумно выполнять приказы, не понимая их смысла! Глядя на напряженное лицо Евгения, Сара неожиданно вздохнула: -- Я изо всех сил старалась помочь тебе. Честное слово, тебе не на что жаловаться! "Это уже напоминает прощальное слово. Ну, знаете ли..." -- Я и не жалуюсь!-- резко сказал Евгений. -- Никто не виноват, что все сложилось так, а не иначе... Хотя все мы могли вести себя умнее... Во взгляде Сары промелькнуло удивлением, потом -- совершенно отчетливо! -- жалость... -- Я понимаю тебя, -- вздохнула она. -- С самого начала эта проклятая способность развивалась как-то не так... Но мне кажется сложись судьба твоего подопечного чуть более счастливо, его способности не развились бы таким страшным образом. -- А каким образом, по-твоему, они развились бы? -- В управление случай