сочувствовал выдуманным проблемам... Потом она заставила Евгения заказать себе "послесвадебный костюм". Оказывается, к этой одежде предъявлялись какие-то особенные требования... ладно, пусть так, но Юля-то откуда их знала? Можно подумать, она всю жизнь общалась с аристократами! -- Во всяком порядочном романе герой шьет себе костюм, чтобы надеть на другой день после свадьбы. Ты просто не обращаешь внимания на такие мелочи... а зря: жизнь вообще состоит из мелочей! -- А тебе тоже понадобится специальное платье? -- спросил Евгений, игнорируя философское замечание. -- Или это касается только героев, а не героинь? -- Понадобится. -- Надеюсь, в обязательный комплект к нему не входят бриллианты или накидка из норки? -- Нет, это должно быть скромное вечернее платье. Как и полагается юной жене, еще не полностью осознавшей себя женщиной... Нет, в этих тонкостях можно напрочь запутаться! Чем она все это видит, это уже даже не игра, это настоящая жизнь в чужом образе. Но будет ли Евгений достойным партнером в такой жизни? -- Слушай, -- без особого энтузиазма поинтересовался он как-то, -- может, ты меня еще манерам обучишь? Быть другим он не сможет, но хотя бы казаться... Однако юлин ответ неожиданно обрадовал его: -- Абсолютно незачем: ты хорош "as is". У тебя же порядочность в глазах светится! -- Это у меня-то? -- с сомнением протянул Евгений. -- Я же сказала: в глазах. В душу тебе заглядывать никто не будет... кроме меня, -- подумав, уточнила Юля. x x x После суматохи сборов и нудных таможенных формальностей Евгений радовался возможности отдохнуть. Тем более, что комфортабельный лайнер позволял полностью расслабиться, полета в нем совсем не ощущалось -- даже Юля через несколько минут отвернулась от окна. Они не разговаривали: все, что можно, было продумано и обсуждено заранее -- теперь оставалось только "растормозить интуицию", а в разговорах с графом ловить малейшие намеки и надеяться на везение... Впрочем, одна маленькая зацепка у них была: магический перстень Тонечки по-прежнему хранился у Юли. Кристалл так и не перестал светиться, хотя после исследований в институте перстень никто больше не надевал. Наваждение, да и только! Причем объяснение, которое предложил Юрген, Евгения совершенно не удовлетворило. -- Я не знаю, можно ли быстро перестроить кристаллы усиленной эманацией, и не уверен, что фоновое "ощущения знания" настолько сильно, чтобы перстень мог светиться постоянно, -- заметил он, когда Юля пересказала ему эту подозрительно простую версию. -- Но даже если такое возможно, я все равно не верю твоему приятелю... -- Но почему? -- радостно воскликнула Юля (она тоже не поверила Юргену!) -- Потому что Сэм должен был держать перстень в руках, когда услышал сообщение о твоей "гибели" -- иначе кристалл не засветился бы, ведь так? -- Ну, так. -- А теперь представь себе: Сэм увидел, как ожил мертвый перстень Тонечки. Увидел своим глазами... Соображаешь?! Что бы он по-твоему сделал? Неужели оставил бы его, не взял с собой? А если бы даже и оставил -- неужели никому ничего не сказал бы?! -- Ты со мной говоришь или с Юргеном? -- поддразнила Юля. Евгений смутился: он и сам не осознавал, что старая обида не забыта, а Юля видела его насквозь. Но дело было не только в обиде: таинственный перстень казался ему все-таки более серьезным, чем неправдоподобно простое объяснение Юргена... В общем, беря перстень с собой в поездку, Евгений почти не сомневался: этот талисман еще преподнесет им сюрпризы! И как оказалось, не ошибся... В аэропорту, пока они ждали посланную графом машину, Юле понадобилось достать кое-что из вещей. Она открыла чемодан, долго шарила в нем... и вдруг, приглушенно вскрикнув, стремительно выпрямилась, держа в руке перстень. Кристалл погас, снова стал мертвым и холодным -- и это было еще более непонятно, чем его прежнее свечение! -- Я ничего не понимаю, -- с отчаянием выдохнула Юля. -- Только знаю, что не зря мы сюда приехали! -- добавила она уже другим тоном. Последний раз Евгений заглядывал в чемодан всего пару часов назад, но тогда они были еще в Сент-Меллоне. Что же случилось за время перелета, что так не понравилось перстню? Впрочем, долго раздумывать было некогда -- подошла обещанная машина. Правда, до конца путешествия было еще далеко: северная провинция, в которой находился замок Горвича не зря считалась глухоманью, ехать пришлось очень долго. Поначалу Юля и Евгений с интересом оглядывали окрестности, но вскоре устали. Евгений с тоской подумал, что в прошлый раз на вертолете они достигли цели в несколько раз быстрее, да и расстояние, которое пришлось преодолеть, было просто несоизмеримым! Увы, законные пути всегда длиннее прямых, тут уж ничего не поделаешь... ...В замок они попали только к вечеру. Граф уже ждал гостей, приветливо поздоровался с ними, поинтересовался, как они добрались. -- Благодарю вас, прекрасно, -- не совсем искренне отозвался Евгений. -- Хотя, честно говоря, я как-то уже отвык путешествовать по земле... -- Полезно изредка менять обстановку! -- улыбнулся Горвич. -- Хотя боюсь, сейчас, после такой дороги, вас даже замок не очень интересует... Ну, ничего, отдохните пока! Он сам проводил гостей в приготовленные комнаты, показал внутренний телефон и звонок для прислуги и сообщил, что ужин будет через час. Оставшись одни, Евгений и Юля без сил повалились на кровати. Впрочем, скоро Евгений сообразил, что если поддастся усталости и дреме, то проспит до утра, и безжалостно растолкал разомлевшую Юлю: -- Хватит спать! У нас еще будет время, а сейчас надо привести себя в порядок и вообще... соответствовать образу! Юля недовольно поднялась, с отвращением раскрыла чемодан, чтобы достать костюмы к ужину и вообще разобрать вещи -- и замерла: перстень Тонечки снова светился, и казалось, даже ярче, чем раньше! Потрясенный Евгений только покачал головой: -- Да, если бы в аэропорту тебе не понадобилось заглянуть в чемодан... -- Ты что-нибудь понимаешь? -- вздохнула Юля. -- Пока только одно, -- Евгений развернул карту. -- Вот, смотри: столица, Сент-Меллон, "Лотос", замок Горвича... все это находится на одной прямой. А вот аэропорт заметно в стороне от этой линии. Теперь же мы снова на нее вернулись... По-моему, это что-то значит! И еще... Помнишь, как странно вел себя вертолет, когда мы летели над горами? Его словно разворачивало, чтобы направить вдоль той же самой линии! Мне только хочется теперь узнать, прямая это или отрезок... надеюсь, у нас будет возможность попутешествовать по окрестностям! x x x Замок действительно выглядел _неблестяще_. Но, возможно, именно это делало его настоящим -- не пародией на прошлое, а дверью в него. Юля сразу почувствовала мощнейшую ауру этого места. "Как же тут можно жить? -- подумалось ей. -- Как будто двух временах сразу.." Впрочем, сам Горвич явно гордился эти смешением. Утром, сразу после завтрака он предложил гостям осмотреть самую старую часть замка -- галерею южной стены и сторожевую башню. Это оказалось маленьким спектаклем: они не пошли обычными коридорами, где быт мог вытеснить тайну. Горвич вывел их во двор, подвел к северному нежилому крылу, открыл вход в подвал -- Юля испуганно отшатнулась, и граф, заметивший это движение, удовлетворенно заметил, что "там нет ничего страшного." Страшного там действительно ничего не было. Подвал был чисто прибран и явно использовался как склад -- что именно там хранилось, сказать быть трудно: карманный фонарь в руке Горвича освещал только дорогу. Потом подвал сменился самым настоящим подземным ходом -- узкий сводчатый коридор со скрипучим деревянным полом уходил куда-то в темноту. Чувствовался сильный ток воздуха в спину -- словно что-то специально подгоняло идущих... Притих даже Евгений -- не признаваясь самому себе, что испугался. Следовало представить себе заранее, сколько мрачных закоулков может быть в настоящем замке! Потеряться там может что угодно или кто угодно -- последнее особенно настораживало. И при этом не исчезало ощущение какой-то нереальности происходящего... Потом неожиданно из темноты вынырнули ведущие вверх каменные ступени, идущий впереди Горвич загремел ключами, распахнулась тяжелая кованая дверь -- и перед ошеломленными гостями открылось уходящее вверх пространство. И узкая винтовая лестница... -- Что это? -- воскликнула Юля, уже не в силах больше сдерживаться. -- Что это? -- Сторожевая башня, -- ответил вместо Горвича Евгений, и повернулся к нему: -- Так ведь, да? -- Да, -- кивнул тот. -- С нее начинался этот замок. И не только замок... Он имел в виду, что история страны в каком-то смысле тоже начиналась именно здесь -- но Юлю как-то не приводила в восторг ни страна, ни ее история! И вообще, что хорошего в войнах... а для чего еще нужны сторожевые башни?! Но сила, даже уже ненужная, подчиняет, и Юля с невольной робостью поднималась по кованым ступеням (интересно, тоже тех времен или реставрированные?), словно боясь, что древние стены услышат ее непочтительные мысли... С верхней площадки отлично просматривался весь замок, и Юля подумала вдруг: как хорошо, что многое здесь -- уже только декорация! Подъемный мост никогда больше не отгородит это место от остального мира, и старинные орудия, украшавшие стену, тоже не способны быть грозными. Да, но ведь было здесь что-то такое, от чего убежала Тонечка... И Юле было искренне жаль подругу, которой приходилось жить в таком мрачном месте! ...Наконец они вернулись на средний ярус. Здесь все внутреннее пространство башни перекрывал крепкий деревянный настил, образовывая широкую площадку с двумя выходящими на нее дверьми. Евгений сообразил, что одна из них вела в южное крыло замка -- его тянущиеся вдоль стены пристройки доходили до самой башни, и смотровое окно было расширено и превращено в дверной проем. -- Сюда можно было пройти прямо из замка, -- улыбнулся граф, проследив взгляд Евгения. -- Обычно мы так и делаем. Но подозреваю, что мой вариант вам понравился больше! -- А вторая дверь? -- полюбопытствовал Евгений. -- Судя по направлению, за ней должен быть проход к подъему мосту... -- Да, -- кивнул граф, -- вдоль стены идет галерея, причем она ровесница сторожевой башни. Сейчас там висят фамильные портреты, а когда-то стояли котлы с кипящей смолой и прочие оборонительные "приспособления". Ничего не поделаешь: средневековье! -- пожал он плечами, заметив, что Юля невольно поежилась... ...Они вошли в портретную галерею. Юля подумала, что где бы портреты ни висели раньше, сейчас место для них было выбрано идеально. Недостаток естественного освещения компенсировали искусно замаскированные лампы, создававшие "эффект закатного солнца". Ну, конечно, именно на закате в мистических романах начинали твориться всякие безобразия! Впечатляющий прием, ничего не скажешь... Граф, подчинившись настойчивой просьбе Евгения, стал рассказывать о изображенных на портретах предках. Надо сказать, что делал он это мастерски -- коротко, но с выразительными деталями, как будто сам был свидетелем того, о чем рассказывает. "Быть бы этому графу историком или писателем, цены бы ему не было! -- рассеянно подумала Юля. -- Впрочем, в университете он изучал именно историю... нереализованное дарование, так получается? Ох, не очень-то, похоже, счастливый человек Матиуш Горвич!" Юля опасалась несчастливых людей -- они увеличивают количество зла в мире, иногда даже сознательно... И тем не менее она внимательно прислушивалась к эманации Горвича, ожидая, как он прореагирует на вопросы о Тонечке -- а что в галерее есть ее портрет, Юля не сомневалась. Да и Евгений явно не просто так завел разговор о предках графа! И вот все трое, медленно двигаясь вдоль стены от картины к картине, оказались наконец... "Тонечка!" -- едва не вскрикнула Юля: оказывается, она совсем не была готова вот так _встретиться с ней глазами_. Она вдруг ощутила внезапную смесь испуга, радости и какого-то странного успокоения -- словно что-то в мире раз и навсегда заняло свое место... Портрет был замечательный. Художнику -- кто он, этот художник? -- удалось уловить тот самый "взгляд в будущее", который так потряс когда-то Юлю. Тонечка сидела на низком диване, глядя прямо перед собой. Всегда бледное лицо казалось еще бледнее из-за лилового шелка платья. Фон картины был темным, в духе старых голландцев, но сумерки были не коричневыми, а -- опять же! -- лиловыми. О художественных достоинствах картины Юля судить не могла, но психологом автор был отменным: окружавший Тонечку цвет удивительно гармонировал с ней, оттенял ее "потусторонний" взгляд, и вообще... Если бы не строгие каноны, существующие для фамильных портретов, то, наверное, на спинке дивана возле Тонечки сидел бы грустный гремлин. Юля готова была поклясться, что художник так или иначе знал о его существовании! Она вспомнила, как сама впервые познакомилась с грустными гремлинами, игрушками тонечкиной магии... Тогда тоже была полутемная гостиная, тоже казались лиловыми сгущавшиеся сумерки -- но только выглядела Тонечка неторжественно и неизящно. Теперь же, на портрете, таинственный и странный образ подруги обрел наконец завершенность и гармонию. Здесь Тонечка выглядела не просто красивой -- прекрасной... Юля ожидала услышать вопросы Евгения, но он молчал -- видимо, боялся выдать себя. Но Горвич оказался тверже их обоих. -- Моя жена, -- отчетливо сказал он, показывая на портрет. -- Ее звали Антонина. -- Звали? -- невольно переспросил Евгений. -- Она умерла, -- еще более сухо пояснил Горвич. -- Извините, я не хотел бы говорить об этом! При этих словах Юля уловила в его эманации отчаянный, просто беспредельный страх... и обиду? Он обижался на Тонечку?! Ну, знаете ли! Или обида была все-таки не на нее?.. x x x После устроенной в первый день "встречи с прошлым" Горвич больше не утомлял гостей древностью. Общения и разговоров было много -- но разговоры эти не были серьезными. Граф беседовал с Евгением в основном о политике и автомобилях, а в отсутствие Юли -- о любовницах. Кроме того, он с удовольствием расспрашивал о полетах на "Алуэтте", интересовался, легко ли научиться им управлять... В общем, Горвич казался тривиальным до отвращения -- и именно это выглядело странным. Юля не знала почему -- выглядело, и все тут! Евгений был согласен с ней: -- Он как будто играет в "обыкновенного человека". Только вот зачем? Демократизм показывает? -- Ну, вот еще! -- фыркнула Юля. -- Демократизма ему и так хватает, зачем еще что-то демонстрировать? Нет, это другое... -- Мне показалось, -- осторожно начал Евгений, -- что он... завидует мне. -- ?? -- Ну, ты обратила внимание, как он слушает рассказы о полетах? Между прочим, он же поначалу принял меня за профессионального пилота, помнишь? И даже огорчился, узнав, что я любитель... -- Возможно, -- со странной интонацией сказала Юля. -- Возможно, что и завидует. Не исключено, что он с детства мечтал стать пилотом, но что-то помешало... И вообще, для зависти порой находятся такие потрясающие поводы, никакой фантазии не хватит! Но я тебя вот в чем хотела предостеречь... -- Опять предостеречь? -- Именно. Очень уж ты стал симпатизировать этому графу! Смотри, Тонечка тоже вначале ему симпатизировала... -- Ну, знаешь ли, -- Евгений не знал, смеяться ему или сердиться на такое заявление, -- не могу же я общаться с ним, совсем ему не симпатизируя?.. Юля не ответила, но ее постоянные напоминания о возможной опасности и без того настораживали Евгения, не позволяли ему расслабиться. Да, но есть ли смысл в непрерывном ожидании неизвестно чего?! -- Пойдем займемся делом, -- меняя тон, сказал Евгений. -- Горвич уехал, любезно оставив мне план своих владений. Мы можем сами побродить по замку. -- Да, побродить... А прислуга? -- А что прислуга? Куда от нее денешься? Старайся только не очень демонстрировать им перстень! Юля проворчала что-то насчет умных советов, которые трудно выполнить. Попробуй сделать что-то незаметно, когда в доме присутствуют три десятка человек с неизвестным тебе распорядком дня! А перстень внушал тревогу всем, видевшим его, и не стоило понапрасну тревожить людей. К тому же, кто знает -- верят или не верят они в нечистую силу?! Несмотря на осторожность, Юля часто ловила на себе не просто любопытные, но и откровенно подозрительные взгляды. Это беспокоило ее... и Евгений понимал, что месяц, предложенный Горвичем, им здесь не выдержать -- надо будет придумать предлог и уехать раньше, пока не произошло чего-нибудь неожиданного. А пока следовало узнать все, что можно. Например, почему свечение перстня заметно менялось -- то усиливалось, то ослабевало, а несколько раз исчезло совсем! -- когда они гуляли по замку? Юле казалось, что это происходит бессистемно, но Евгений так не считал. Он сделал копию плана, и нанес на нее некое подобие изолиний, соответствующих разной яркости свечения. Получился продольный срез конуса, в вершине которого находился... ну, об этом следовало догадаться сразу: портрет в галлерее. Ось конуса соответствовала направлению взгляда Тонечки, и дальше по этому направлению были горы, а за ними -- "Лотос", Сент-Меллон и столица. Не прямая, не отрезок -- расходящийся луч. И действительно, с самого начала было заметно, что в столице перстень светился слабее. Этот эффект приписали естественной зашумленности: большой город, масса электромагнитных излучений -- а дело-то, оказывается, было не в этом... -- М-да, -- сказал Евгений, закончив, наконец расчеты и убрав компас и карту, -- это все, конечно, мистика, но какая-то до умиления логичная. Нам как будто хотят что-то сказать, но мы не понимаем... -- Ты веришь в бессмертие души? -- спросила Юля. -- Верю. В это все верят, так или иначе. Даже самые ярые материалисты. Я много раз с этим сталкивался. -- С бессмертием души? -- невинно спросила Юля. -- Ну что ж ты за вредное создание! -- Извини. Но если не смеяться, то станет совсем грустно: поводов достаточно. Кстати, тебе не становилось плохо, когда перстень гас? Я едва не падала: такое жуткое ощущение пустоты сразу появляется... Евгений тщательно проанализировал свои ощущения: нет, ничего подобного. Конечно, эту реакцию Юли можно было отнести на счет ее впечатлительности, но с тем же успехом могло быть наоборот: Евгений ничего не почувствовал, потому что был слишком увлечен замерами. Принцип Оккама говорит, что не следует привлекать новые сущности для объяснения фактов, пусть даже самых непонятных, и следование ему защищает от пустого фантазирования. Но когда ты точно знаешь, что новые сущности есть, этот принцип только сбивает с толку, никак не помогая выяснить, какая же именно новая сущность портит кровь экспериментатору. В замке было нечто. В результате него возникли связи между вещами, никак помимо этого друг от друга не зависящими. Сбивался с курса вертолет. Изменялось свечение перстня. Без видимой причины возникали эмоции у Юли. И все это происходило в явной зависимости от изолиний, расходящихся пучком от места, где висел портрет. Но интенсивность ЧЕГО обозначали они? Ведь перстень был только индикатором! Евгению казалось, что еще минута, и он все поймет, все встанет на свои места, еще чуть-чуть, и... Он взглянул на перстень, лежащий на столе совсем близко: тот светился так, что казалось, сейчас загорится. -- Что за черт?! -- невольно воскликнул Евгений. Вопрос был адресован в пространство, но ответила на него Юля: -- Тебе казалось, что ты "вот-вот все поймешь". Ощущение знания. -- То есть это моя эманация его зажгла? -- Ну, думаю, да... -- Помедлив, ответила Юля. -- Смотри, ты отвлекся, и свечение ослабевает. А ты действительно что-нибудь понял? -- Да нет, -- вздохнул Евгений, -- так, уяснил для себя кое-что, не больше... -- Вообще, согласно некоторым положениям буддизма, самоубийцы -- если самоубийство было совершено не вовремя -- на некоторое время становятся призраками. -- А как буддисты представляют себе призраки? -- Ну, как обычно, -- пожала плечами Юля, -- сознание без тела. -- То есть эти призраки невидимы? -- Как все астрально-эфирное, они исчезают при прямом взгляде. -- Юля удивленно посмотрела на Евгения. -- Ты же должен это знать, ауры так смотрят... -- Да, конечно... -- Евгений ненадолго задумался. -- А если оно астральное, то должно хорошо разбираться в снах, так? -- Разбираться в снах? -- У Юли даже глаза заблестели. -- Ты хочешь сказать, мы можем получить какую-то информацию через сны? Я правильно понимаю? -- Не знаю, -- отозвался Евгений и неожиданно добавил: -- Но если эта мистика хоть как-то одушевлена, то сейчас она должна взять на себя активную роль. Понимаешь? Стать инициатором нашего с ней общения, а не ждать неизвестно чего. -- Может, она ждет, пока мы поумнеем, -- усмехнулась Юля. -- Это трудно сделать без встречных шагов. Мы и так сделали все, что могли, приблизились на минимально доступное расстояние, причем и фигурально и буквально. -- То есть ты готов с ней говорить? -- Это ты спросила? -- Евгений быстро повернулся к Юле. -- Да... а что? -- Да так, ничего... x x x Думая о Тонечке, Евгений не мог не вспоминать Сэма. Не могли ли они встретиться еще здесь, до "Лотоса"? Маловероятно, конечно: слишком большая получалась нестыковка по времени. И хотя община, где жил Сэм, находилась недалеко от имения Горвича, возникла она уже после бегства Тонечки... Однако узнать хоть что-нибудь о погибших друзьях Сэма все же стоило! Конечно, осторожность не позволяла Евгению завести прямой разговор об интересующем его предмете, но можно было сделать по-другому: он ведь знал, где находилась разгромленная община, и задал какой-то невинный вопрос о владельцах тамошних мест. Увы, безрезультатно. Горвич рассказал, как показалось Евгению, решительно обо всем, кроме того, что нужно. Вообще, это было логично: постыдный эпизод, если разобраться! К тому же, для местной аристократии хорошим тоном стало полное непризнание любой мистики, и тому был резон: жить рядом с мистикой, не понимать ее, но при этом обращать на нее внимание -- это же с ума сойдешь рано или поздно! Недаром ведь штат прислуги, как можно было понять из оговорок Горвича, обновлялся в среднем раз в несколько лет! Что же заставляет графа жить в этом проклятом месте? Гордость? От такой гордости с ума можно сойти! -- Я его не понимаю, -- сказала как-то Юля. -- Провести всю жизнь в этой дыре с привидениями! Да я бы на его месте наняла управляющего и носа бы сюда не показывала чаще двух раз в год! -- Большинство так и делает. Но отнюдь не все, надо сказать... -- А как бы ты вел себя на его месте? -- Мне трудно представить себя графом и землевладельцем... но, пожалуй, я вел бы себя так же, как Горвич! -- То-то ты ему понравился! Он поэтому с тобой так и разговорился... -- Не сказав при этом ни слова о том, что нас интересует. -- У нас, согласись, специфические интересы! -- усмехнулась Юля и неожиданно спросила: -- А как ты думаешь, здесь действительно есть привидения? Евгений удивился: что за вопрос! -- У нас даже начерчены изолинии их интенсивности! -- ответил он. -- Интенсивность привидений, -- с издевательской важностью произнесла Юля, -- измеряется... вероятно, в привидунах. Или в привидиллах. -- Она вздохнула и сказала уже нормальным тоном: -- Я не об этом! Кто-то кроме нас это замечает? -- Да, -- твердо ответил Евгений. -- Еще как замечают. Но похоже, здесь строгое табу на подобные разговоры. И это даже странно... -- Действительно странно, -- заметила Юля, -- Ведь в каждом приличном замке, должны водиться привидения. Или вампиры. Ты читал "Вампиров" Олшеври? -- Да. Юля отскочила к двери, замерла, входя в образ. Евгений неотрывно смотрел на нее: он понял, кого она собирается играть. -- Вот представь себе, -- заговорила она, и даже голос ее неуловимо изменился. -- К тебе входит молодая женщина, лицо ее прекрасно, правда, зубы чуть острей, чем нужно, но ты не замечаешь этого... -- теперь Юля сделала несколько медленных шагов; казалось, лицо ее стало чужим, а зубы действительно заострились... -- Она смотрит тебе в глаза, ты замечаешь, что лицо у нее очень бледное, тебе становится жаль ее... Ты хочешь сказать ей что-то ласковое, но не находишь слов, а только смотришь в глаза, ища что-то в ее взгляде... -- Глаза Юли потемнели, стали почти фиолетовыми и манящими, как спираль бесконечности. -- Там ничего нет, там только пустота и холод, но поняв это, ты уже не можешь вернуться... -- Евгений не мог отвести взгляд от лица Юли, действительно, не мог вернуться. -- А она подходит ближе, кладет руки тебе на плечи... -- Евгений вскрикнул от прикосновения ее рук, казалось, сердце остановилось... что это? игра? или уже не игра? -- Ты нравишься мне, -- шептала Юля (или уже не Юля?), -- Я хочу поцеловать тебя. -- Ее губы вначале нежно, потом все сильней и сильней прижимались к шее. Что-то почти неосязаемое обволакивало Евгения, голова кружилась, но несмотря на подступающую слабость, возбуждение нарастало. Он сам обнял Юлю, почти вцепился в нее, опрокидывая на постель... Она оторвалась на секунду от его шеи, и тут же приливом горячей крови вернулись силы, но только на секунду. Ведьма властным жестом подняла руки, толкнула ладонями что-то невидимое, словно смыкая вокруг Евгения кольцо... -- Ты не уйдешь от меня! -- она произнесла это, как заклинание и Евгений снова упал в ее объятия, будучи не в силах сопротивляться, да и не желая этого... И снова губы на шее, высасывающие силы, но дарящие наслаждение... -- Ну, знаешь, -- сказал Евгений час спустя, -- если все жертвы вампиров чувствовали то же... я не знаю! -- Теперь ты меньше их боишься? -- Гораздо больше: им действительно нельзя сопротивляться. -- На самом деле, я думаю, можно... -- Юля сладко и уютно потянулась, ничем не напоминая ту ведьму, которой была недавно. -- Ага. Чеснок, четки, облатки... Согласно классике. -- А четки у тебя, между прочим есть! Настоящие! Ты взял их с собой? -- А как же. Достать? Евгений вытащил из чемодана и надел на шею ватиканский подарок. -- Все, госпожа Вампирша! Теперь я защищен. -- Ну, вот еще! Юля потянулась к его шее и дернула за четки... и тут же с криком отшатнулась. -- Ай! -- Что случилось? -- испугался Евгений. -- Они меня обожгли, -- медленно сказала Юля. -- Знаешь, мне это не нравится... -- Сейчас я их сниму, -- Евгений улыбнулся, но за улыбкой пряталась тревога. -- Просто ты слишком хорошо перевоплотилась, завтра пройдет... -- Не в том дело, -- мотнула головой Юля. -- У этого места слишком сильная аура! И я боюсь... Она не договорила. Похоже, игры в привидения, могут быть небезопасными там, где привидения действительно водятся! Но как такое могло получиться? Неужели в старых легендах больше правды, чем обычно принято думать?.. x x x ...Горвич вошел в спальню, что-то сказал прибиравшейся там горничной. Та кивнула и вышла. Через несколько минут в комнату вбежала молодая жена Горвича, Антонина, Тонечка. Он поднялся ей навстречу, лицо его осветилось: он любил ее. Он рад был видеть ее веселой. -- Мария сейчас принесет кофе, хочешь? -- Вечером? -- она удивленно подняла брови. -- Именно вечером. Можно сказать, на ночь. Тонечка смутилась. Такой вот юной и счастливой не видел ее никто даже в "Лотосе". Но она была такой!.. Вошла горничная с подносом. Тяжелый серебряный кофейник, изящные чашки. Тонечка еще не привыкла к окружающей ее роскоши, и Горвичу это нравилось. Неожиданно под окном раздался какой-то странный шум. Спальня была на первом этаже, ветки иногда стучали в стекло, но этот шум не был шумом веток. Он походил на глухое ворчание... -- Что это? -- испуганным звенящим голосом спросила Тонечка. -- Не знаю, -- ответил Горвич, достал из ящика бюро пистолет и дернул на всякий случай шнурок звонка. Ворчание под окном стало громче, и внезапно над подоконником появилась огромная собачья морда. Собака стояла на задних лапах, упираясь носом в стекло. Она походила на большого сенбернара, но морда ее добродушной не казалась. Злобной, впрочем, тоже -- скорее, изучающей... Нервы Горвича не выдержали, и он нажал на спуск. И еще раз. И еще. Посыпались осколки стекла, темная тень метнулась в комнату. Но не мог же он промахнуться с трех выстрелов! Тонечка оказалась прижатой в углу возле кровати. Долго ли этому чудовищу... Насмерть перепуганная женщина сорвала со стены икону, замахнулась... На кого? Собака исчезла. Просто -- как выключенное изображение. Горвич попытался было сделать шаг, но его словно парализовало. А Тонечка, продолжая держать икону в руках, оглядывалась, тяжело дыша, как будто видела то, чего не видел ее муж. Внезапно она снова замахнулась и ударила ребром тяжелой доски... по пустоте? Но нет -- в момент удара там появилась собака, но успела увернуться, и удар пришелся вскользь... И начался кошмар, который Горвич не забудет до конца своих дней: Тонечка волчком крутилась по комнате, каждый раз непостижимым образом угадывая невидимые перемещения собаки, яростно ударяла, иногда задевала, иногда промахивалась... Горвич отчетливо чувствовал, что жена теряет силы, но не мог даже сдвинуться с места, чтобы помочь ей. Но собака обессилела раньше: с тоскливым воем она скакнула на подоконник и исчезла, на этот раз навсегда. Икона вырвалась из рук Тонечки, ударилась об пол и раскололась на несколько частей, как обычно колется дерево, вдоль волокон... Растрепанная женщина тупо смотрела на обломки, на лужу кофе из опрокинутого кофейника и темные разводы повсюду. Но на длинном ворсе ковра нельзя было уверенно различить отпечатки собачьих лап... У двери в глубоком обмороке лежала прибежавшая на звонок горничная... -- Что это было? -- Юля схватила Евгения за плечи, хотела встряхнуть, но увидела, что он тоже проснулся. -- Что это? Ты видел? -- Сон про собаку-призрака? -- И еще там были Тонечка и Горвич, да? -- Да. -- Что это может значить? -- Может быть, ты просто "протелепала" мой сон? -- Знаешь, Женя, -- разозлившись на его неуместный рационализм, закричала Юля, -- чтобы увидеть такой сон, не хватит даже трех твоих воображений!.. Евгений не обиделся. В глубине души он знал, что эта оценка недалека от истины. Но вдруг очевидное возражение пришло ему в голову: они уже хорошо познакомились с замком, и знали, что на первом этаже спален не было! Все, что имелись, находились здесь же, на втором этаже южного крыла... Однако Юля не согласилась с его доводами. -- Прошло много времени, -- серьезно сказала она, -- ты уверен, что назначение комнат не менялось с тех пор? Евгений усмехнулся: разве шесть лет -- это "много" по сравнению с возрастом замка? Однако Юля была права: чтобы сменить интерьер, если очень понадобится, нужно не больше суток... На всякий случай Евгений решил внимательно осмотреть первый этаж -- если они найдут спальню, похожую на виденную во сне, это будет решающим аргументом в пользу реальности "вещего сна". Поскольку они уже хорошо знали южное крыло, Юля предположила, что спальня молодоженов могла быть "парадной" и располагаться в центральной части замка. Если они не найдут ее, можно будет на худой конец попробовать осмотреть нежилое крыло. Задача оказалась не очень легкой. На первом этаже оказалось около десятка запертых комнат, каждая из которых могла в принципе оказаться искомой... Впрочем, после более тщательной оценки Евгений отмел комнаты, выходившие к скальному массиву и потому не имевшие окон. Осталось четыре небольших комнаты, и он предложил посмотреть их снаружи. Удача улыбнулась им со второй попытки. Окно находилось в том месте, где к центральной части замка примыкало южное крыло. Этот уютный уголок был усажен густо разросшимися кустами сирени. Евгений решил заглянуть в окно снаружи, воспользовавшись тем, что в зарослях их вряд ли могут заметить. Они протиснулись сквозь сирень, приподнялись на карнизе и увидели освещенный утренним солнцем интерьер комнаты. Широкая кровать с пологом, украшенным гербом Горвичей, изящный камин, бюро, низкий столик в углу... Вся обстановка комнаты точно совпадала с виденной во сне -- только без ковра на полу. "Ну, правильно, -- сообразил Евгений, -- кофейные пятна почти невозможно отчистить..." ...Это не могло быть простым сходством -- спальня несомненно была _той самой. И судя по толстому слою пыли, покрывавшей каждую вещь, заперли ее достаточно давно! Евгений вспомнил о разбитом окне, и внимательнее рассмотрел стекла: да, стекло в левой нижней части немного отличалось от остальных оттенком, да и вставлено было небрежно, со следами замазки. Значит, сон не был сном... но Юля почему-то чувствовала себя подавленно. Слезая с карниза она даже невольно осмотрела землю под окном -- не прячутся ли в траве собачьи следы? Конечно, никаких следов она не увидела, но Евгений, проследив за ее взглядом, серьезно кивнул и начал аккуратно уничтожать следы их собственного лазанья под окном... x x x И Евгений, и Юля чувствовали -- в замке что-то есть. Но как понять это? Тонечка, по-видимому, тоже когда-то задавала себе этот вопрос. Но и она, и Горвич убежали от ответа -- один фигурально, другая буквально. -- Конечно, -- сказала Юля. -- Они же были не вместе. Первое же несчастье... Ну, если считать, что собака была на самом деле... Первое же несчастье разлучило их! Надеюсь, с нами этого не случится? Она кокетничала, но Евгений не склонен был поддерживать ее игру. Пусть даже несчастья не разлучат их с Юлей, а наоборот, сблизят -- ему очень не хотелось никаких несчастий! А сон про собаку отличался зловещей правдоподобностью... -- Но что это могло быть? -- в который уже раз спрашивала Юля. -- Какоето чудовище? Или все-таки галлюцинации? -- Как тебе такой вариант, -- подумав, сказал Евгений полушутяполусерьезно: -- Собака, обладающая парапсихическими способностями! -- Способностью исчезать?! -- Почему нет? Не обязательно же "исчезать" -- буквально... Юля задумалась. В этом что-то было... Но все равно: собака, пусть даже такая -- что в ней особенно страшного? Она не хотела верить, что ее подруга могла убежать из-за какого-то презренного пса, каким бы жутким тот не казался. -- Вот что, -- сказал Евгений. -- Пошли-ка пороемся в библиотеке. Я вчера был там, и оказалось, что она довольно своеобразно... э-э... организована! Юля улыбнулась: сам того не замечая, Евгений употреблял компьютерные термины ко всему, чему угодно. Но что же могло заинтересовать его в библиотеке, изрядная часть которой была в полном смысле слова, выставкой антикварных изданий? Однако Евгений, не останавливаясь, прошел насквозь парадный зал, и они оказались в другом, более тесном помещении, куда явно не заглядывали туристы... Большие незастекленные стеллажи были тесно, но не вплотную, уставлены запыленными томами. Юля огляделась пыталась понять принцип построения, но, не уловив никакой закономерности, повернулась к Евгению: -- О какой организации ты говорил? Здесь же полный бардак! -- Бардак, -- согласился Евгений. -- библиотекаря Горвич явно не держит. Ну просто руки чешутся все переставить! -- он улыбнулся и посмотрел на Юлю. -- Но не торопись с выводами. Ты видела нижние полки. А теперь посмотри наверх, -- он слегка потянул ее в сторону. -- Отойди подальше, тебе будет видно, ну? Видишь, какой там порядок? Все так четко разбито по тематике, что никакого каталога не надо -- каждый раздел максимум в одну-две полки размером. Чтобы сделать такую расстановку, надо дня два работать, а перед тем недели две думать! Не твоя ли подруга здесь похозяйничала? Юля вспомнила квартиру Тонечки: там много чего недоставало, но в том, что имелось, порядок поддерживался идеальный. Она никогда не теряла вещи в своем доме! -- Да, это очень на нее похоже, -- ответила Юля. -- Ну, и что? -- То, что после этого порядок здесь никто не поддерживал. А ходят сюда, похоже, все, включая и прислугу... Посмотри -- внизу стихийно образовались своеобразные индивидуальные "уголки", где каждый оставлял свои любимые книги -- не потрудившись вернуть их на место! Безобразие, строго говоря... Но нам это на руку! -- Но почему?! -- Юлю чувствовала, что начинает постепенно закипать. -- Ведь к это Тонечке отношения уже не имеет! -- Зато к ней имеет отношение то, что осталось. То есть я хочу сказать: ищи место, где меньше всего изъятых книг -- там и будет больше всего Тонечки. А если она была скрытна, то это место еще должно быть достаточно труднодоступно. Юля была почти потрясена его выводами -- не меньше, чем Евгений... когда первый раз услышал от нее о неприятных чертах графа Горвича! "Да, -- вздохнула про себя Юля, -- жаль, что Евгений и Тонечка не были знакомы! Если он так хорошо улавливает ее логику, то разобрался бы и в ее проблемах..." Несколько абсолютно нетронутых полок обнаружились на самом верху, в левом ряду, там, где добраться до них мешала лепнина. Это место больше всего напоминало "тонечкин уголок" -- и, по всей видимости, им и осталось до сих пор. Здесь стояли книги, которые она явно привезла с собой -- наверное, это было ее единственным приданым. Литература по истории и психологии, какие-то перепечатки и ксерокопии, совсем уже детские издания -- дань сентиментальности... Юля вспомнила "Тень вампира". Интересно, эта пьеса хранилась на этих же полках?! Юля невольно поежилась, словно вопреки здравому смыслу могла найти ее здесь. Евгений подкатил высокую лестницу и взобрался на нее для более внимательного осмотра. И тут же обнаружил такую коллекцию мистической литературы!.. Здесь, казалось, было все, что когда либо издавалось о нечистой силе -- начиная от "Молота ведьм" и кончая "Рецептами эзотерической магии" на латинском языке. -- Ничего себе подборочка! -- присвистнул Евгений. -- Да, я начинаю верить снам! Что же она пыталась понять? -- Я не знаю, что она пыталась понять, -- сдержанно-выразительно произнесла Юля, -- Я только вижу еще кое-что интересное на соседней полке. -- Что же? -- спросил Евгений, с трудом дотягиваясь до полки, на которую показывала Юля. -- Что тут еще может быть? Он сразу понял, что имелось ввиду -- на что намекала Юля, говоря так многозначительно! -- когда увидел изрядную коллекцию книг о собаках. Генетика, физиология, дрессировка... Но может быть, это кто-то другой собирал? -- Не может быть, -- отвергла его предположение Юля. -- чтобы у кого-то еще в этом замке была такая же последовательность и любовь к систематике! Да, это было логично. Похоже, сон получил еще одно подтверждение. Евгению становилось все беспокойнее: какие сюрпризы могут ждать их здесь? Не напрасно ли они приехали? Однако следующий сюрприз, для обнаружения которого Евгению пришлось слезть, передвинуть лестницу и забраться на нее снова, был вполне безобидным, хотя и несколько необычным: рядом с "собачьей" литературой оказалась масса литературы медицинской. Евгению пришлось сходить за словарем, чтобы понять некоторые термины -- и оказалось, что все эти справочники и учебники касаются аллергии. Исключительно. -- Что за черт? -- воскликнул Евгений. -- Неужели на это можно смотреть серьезно? -- На что -- "на это"? -- переспросила Юля, не уловив эманацию. -- Ну, есть гипотеза, что защита от нечистой силы -- амулеты, травы, чеснок и прочее -- связана как раз с аллергией. Но это же несерьезно! -- А нечистая сила? -- улыбнулась Юля. -- _Это_ серьезно? Если верить в одно, то с чего бы отрицать другое? Все относительно... Да, в этом Юля была права. Но что же заставило Тонечку так серьезно и систематично изучать "несуществующие" явления? Право же, для хобби это слишком! Евгений взялся за лестницу, чтобы переставить ее к следующей полке, но в это время в проеме между стеллажами бесшумна возникла чья-то высокая фигура. -- Ой! -- невольно вскрикнула Юля, но сразу вспомнила этого человека. Граф представлял его, как управляющего имением, а Евгений позже рассказал кое-какие подробности, вычитанные им в светской хронике. Юле этот человек показался очень неприятным -- и внешне, и эманацией. Она не раз ловила на себе его взгляды -- и ни разу они не были доброжелательными... Управляющий исчез так же безмолвно, как и появился. Юля удивилась -- как он мог оказаться здесь?! Ведь он пришел не со стороны парадного зала, это бы они увидели... Впрочем, Евгений быстро отыскал еще одну неприметную дверь -- через нее, минуя центральную часть библиотеки, можно было сразу попасть к нужным полкам. -- То есть, он вошел через эту дверь? -- спросила Юля, испуганно глядя на Евгения, -- Куда она ведет?! -- Ну, не знаю, -- ответил он. -- Судя по расположению комнат, куда-то в нежилое крыло. Только оно должно быть этажом ниже... С этими словами Евгений осторожно приоткрыл дверь. За ней действительно обнаружился спуск, ведущий куда-то вниз, вероятно, сквозь чердак северного крыла на второй этаж. -- Интересно, что он делал в нежилом крыле? -- в пространство произнес Евгений. -- И почему появился так внезапно... Юля представила себе, как среди заброшенных комнат пустующей части замка свил себе гнездо этот мрачный старый ворон. Это подходило ему гораздо больше, чем уют человеческого жилья! -- Он что, следил за нами?! -- спросила она все еще дрожащим голосом. -- Да почему именно следил? -- удивился Евгений. -- Может быть, просто пришел за книгой... И смутился, увидев нас. "Если кто здесь и смутился, -- подумала она, -- так только не этот гнусный тип!" Ее ничуть не успокоило объяснение Евгения: она была уверена, что встреча в библиотеке не случайна... Ее уверенность подтвердилась тем же вечером: к Горвичу приехал какой-то его приятель, и на "полуторжественный" ужин Евгений и Юля были, естественно, приглашены. Поначалу вечер был очень милым -- если бы в самый неподходящий момент не появился снова тот самый мрачный тип. Правда, на этот раз он, как обычный лакей, просто принес очередное блюдо, с каким-то даже изяществом поставил его на стол, и как ни в чем не бывало, принялся обслуживать гостей. Но от этой услужливости смущены были все. Что-то было в его поведении... странное! Даже граф, проэманировав помимо недовольства еще и какую-то виноватость, сказал мягко: -- Антон! Ну, зачем вы... Это же не ваша обязанность! "Тезка Тонечки, -- подумала Юля. -- Нет, совсем наоборот -- анти-тезка!" Почему "анти", она сама не могла понять. Но всей душой чувствовала -- именно так и есть. Что мрачный нахал не ладил с ее подругой... -- Кто это? -- неожиданно спросил Евгений, едва дверь за возмутителем спокойствия закрылась. В отличие от Юли, он не понял смысла странного демарша управляющего, но догадался, что произошло что-то необычное. Поэтому и задал вопрос -- чтобы дать Юле возможность лучше разглядеть эманацию Горвича. -- Антон? -- граф, казалось, слегка обиделся. -- Я же представлял вам его! Это мой управляющий. Он служит здесь очень давно... И право же, для меня гораздо больше, чем просто слуга. Этого он мог и не говорить! В его эманации, просто в его поведении чувствовалась благодарность... и не только она. Юле показалось вдруг, что Горвич гораздо больше зависит от своего слуги, чем это позволительно. Она хотела было сказать какую-то резкость, но удержалась. К чему? Граф не станет после этого относиться к Антону хуже, а ее может невзлюбить... -- Если бы в замках бывали домовые, -- заявила она вместо этого, -- то в вашем эту роль играл бы именно Антон! Она явственно ощутила испуг не только Горвича, но и его друга. Да, сходство Антона с троллем или гоблином действительно имелось -- и похоже, не только внешнее. "Чем же может околдовать этот странный человек? -- спрашивала себя Юля. -- Не знает ли он о бегстве Тонечки больше, чем даже сам граф?" Но как спросить Антона хоть о чем-нибудь? Этого Юля не могла себе представить... И только окончательно убедилась: в библиотеке он появился сегодня не случайно! x x x ...Разговаривать с Горвичем о Тонечке было совершенно невозможно -- при малейшем намеке на эту тему в его эманации возникала просто непреодолимая стена! Юля изнывала: что же делать?! Поговорить с прислугой? Но это мгновенно дойдет до графа, и неизвестно, как он прореагирует. Однако события опередили ее намерения... Как-то вечером, когда она нежилась -- а точнее говоря, просто грелась -- в ванне, прикидывая, как бы побыстрее выскочить из нее и одеться, не успев снова замерзнуть. За несколько дней в гостях у Горвича Юля поняла, что предпочла бы любому замку даже пещеру, только бы пещера была теплая! Внезапно приоткрылась дверь... -- Жень, ты? -- спросила Юля, но ответа не было. Юля перепугалась. Инстинктивно она вскочила, ухватившись за какую-то трубу и прикрываясь халатом. "Черт возьми, -- вдруг поняла она. -- Здесь же бесполезно кричать: никто не услышит." Она не знала, кого ожидает увидеть: сладострастного наглеца или полусгнившего зомби. И то, и другое, казалось, было возможно... Но вместо предполагаемых ужасов в ванной комнате появилась симпатичная женщина примерно одного возраста с Юлей. -- Не... бойтесь, -- с жутким акцентом произнесла она, смущенно глядя на испуганную Юлю. -- Я... Словарный запас подвел неожиданную гостью, она беспомощно пошевелила губами, и перешла на родной язык. Поначалу Юля с трудом понимала ее, но вскоре они обе приспособились. Ирина -- так звали визитершу -- стала говорить медленнее, а Юля постепенно привыкала к ее манере. -- Я хотела поговорить с вами наедине, -- третий раз повторила Ирина. -- Поэтому позволила себе ворваться без предупреждения. Простите! Юля не сердилась на нее: когда инцидент исчерпался столь безобидно, ситуация казалась даже смешной. "Но неужели, -- подумала она вдруг, -- в таком большом замке негде поговорить наедине, кроме как в ванной?" Ей невольно вспомнился Антон... с его пронизывающим взглядом и способностью неожиданно появляться. "Гоблин противный", -- сердито проворчала она, торопливо одеваясь. Потом повернулась к Ирине: -- Так о чем вы хотели поговорить? Она изо всех сил пыталась почувствовать эманацию Ирины. "Буря эмоций на фоне решительности, неопределенные мысли... и четкий образ Горвича." -- А муж ваш летчик? -- задала Ирина обязательный "светский вопрос". -- Кто? "Боже, какое счастье, что когда думают образами, то язык для всех один! Но что она про Женьку спросила?" -- Ну, пилот? -- поняла юлино лингвистическое затруднение собеседница. -- Нет. Но здесь его точно все запомнят, как пилота! -- Графа он восхитил. -- Я рада. "Кто же эта женщина? -- думала Юля. -- На прислугу не похожа... Любовница Горвича? Может быть! Держится уверенно. Думает о нем. Да, вероятно... Но что ей от меня надо?" -- Вы видели портрет в галерее? -- неожиданно спросила Ирина. "Ясный образ Тонечки. Но черты искажены. Красиво звучит: черты, искаженные ненавистью, но ненавистью чужой. Ирина не любит Тонечку и, думая о ней, подсознательно подчеркивает в ней все неприятное. Но за что она так? Ведь Тонечки уже давно нет, и непохоже, чтобы Горвич безутешно тосковал по ней... Или я чего-то не понимаю?" -- О каком портрете вы говорите? -- на всякий случай переспросила Юля. -- Жены графа. -- Видела. Странная женщина... -- слово "странный" может выражать, что угодно, и Юля предоставила Ирине самой истолковывать его. -- Она ведь умерла, не так ли? -- Если бы! "О чем она?! Черт возьми!.. Но эманация не имеет отношения к мистике, это точно..." -- Что вы имеете ввиду? Граф сказал, что она умерла... или? Какая-то ошибка? -- Не мог же он сказать правду! -- Но... Эманация Ирины выдала яркий всплеск оранжево-желтой решительности. "Кратер, -- вспомнила Юля название ауральной модели. -- Вулкан... Да, выразительно!" -- Как раз о жене графа я и хотела поговорить с вами, -- твердо сказала Ирина. -- Я надеюсь, вы сохраните наш разговор в тайне. "Впрочем, не так уж она боится, если и не сохраню, -- поняла Юля. -- Да, похоже с этой женщиной граф снова нашел подувядшую в нем с годами смелость. Рада за него!" -- Я хотела спросить, -- продолжила кандидатка в графини, -- не имеете ли вы отношения к вашей полиции или частному сыску? Юля поняла: зачем-то Ирине требуется разыскать пропавшую Тонечку. О ее смерти здесь еще не известно! Но зачем это? -- Вы что, не знаете законов? Впрочем, естественно! -- Ирина тряхнула волосами. -- Пропавших без вести признают мертвыми через десять лет. Десять лет! Еще четыре года ждать, вы можете себе представить? Ну какая же она дрянь: если она все равно решила его бросить, то почему бы ей... Ах, да что говорить! -- Всякое бывает в жизни... Но почему граф не искал ее? -- Еще не хватало, позор на всю страну! И так об этих местах дурная слава! -- Вы, я вижу, очень любите эти места... -- А вы тоже очень любите вертолеты?! Или по другой причине сопровождаете вашего мужа? Юля расхохоталась: нет, у Горвича хороший вкус! -- Вы не могли бы, -- просительным тоном произнесла Ирина, -- там, у себя... -- Что? Узнать что-нибудь о... ней? -- Да. Обратиться в полицию или... я не знаю... -- Боюсь, что это будет бесполезно. Если она скрывается -- то как ее найдешь? Если она погибла, и при ней не было документов -- то как это узнать спустя столько времени? -- Значит, все безнадежно, -- поникла Ирина. -- Я пойду, -- поднялась Юля. Она устала от разговора с Ириной, и ей почему-то было стыдно перед ней. Надо узнать у Евгения, нельзя ли тут как-нибудь помочь? x x x Вечером Юля пересказала Евгению свой разговор с Ириной. -- Значит, кандидатка в заместители Тонечки? -- насмешливо поинтересовался тот. -- Бедная! Она что, не знала, что он не может на ней жениться? -- Вначале, наверное, не знала... К тому же, она его любит! -- Юлю рассердил цинизм Евгения. -- Но формальности для них тоже очень важны... почему это тебя удивляет?! Лучше скажи, нельзя ли тут как-нибудь помочь? -- Можно в принципе, -- Евгений пожал плечами. -- Но все-таки объяснения, почему Горвич не разыскивал Тонечку, не кажутся мне убедительными! И по-прежнему непонятно, почему она поехала одна... -- А если она и вправду от него убежала? -- Да какая ерунда! Что он, идиот? Если к тому времени у них были такие отношения, что это было возможно, он просто не отпустил бы ее -- вот именно по этой причине. Или развелся бы с ней... -- А разводы здесь не запрещены? -- Разрешены... с католическим скрипом, правда, но это не важно... Нет, она собиралась вернуться, что-то произошло уже потом, там, у нас. И я, в общем, понимаю, что именно! -- ? -- Проснулся ее дар. Она осознала себя эспером. И после этого она уже не могла думать о возвращении, настолько все для нее изменилось. Получить развод она не могла... В любом случае, процесс занял бы несколько месяцев, а ты представляешь себе, что такое несколько месяцев здесь?! Для эсперки?! Нет, она не презирала Горвича, он просто стал ей чужим... Юля, замерев, смотрела на Евгения: его лицо светилось вдохновением, взгляд был радостный, но вместе с тем какой-то отрешенный -- Евгений рассказывал так, как будто видел перед собой все, что описывал! Так мог рассказывать Дэн, так иногда рассказывала Тонечка... ...Можно ли знать то, чему не был свидетелем? Юля-то понимала, что можно, но она боялась, что Евгений сам испугается своих впечатлений, и потеряет это открывшееся вдруг зрение. -- Ей привычны были трудности, ее не пугало одиночество... Она всегда была осторожной и скрытной, и поэтому смогла работать уборщицей в кафе и жить по чужому паспорту. Она играла в гадалку, и ее боялись... и это развлекало ее. Но она еще не очень верила в себя. И ей становилось иногда стыдно перед Горвичем, но все меньше и меньше. А потом был "Лотос", а потом был Сэм, которого она полюбила и за то, что он был "оттуда". Но даже ему она не рассказывала о себе! А потом было это открытие, которое надо было сделать, но она не знала, что все произойдет так... Но она не отравилась! Это не было насилие над собой, это было что-то другое... что?! Юля почувствовала, что Евгений почти в трансе. То, что он переживал, было для него слишком ново. Он действительно видел то, чего не никогда знал -- Юля перехватывала яркие образы, целые сцены! Но перегрузки психики опасны, и она прервала "сеанс ясновидения", несколько раз сильно встряхнув Евгения за плечи. -- Что это было?! -- вернулся он в действительность. -- Ты что, -- осторожно спросила Юля, -- не помнишь, что говорил? -- Помню, но... Что-то странное... Какое-то... Какое-то вдохновение! Да, действительно, чудное место... Евгений быстро успокаивался... все-таки сказывался сильный характер. Но чувствовалось, что он совершенно вымотан. Несмотря на это Юля не удержалась-таки от вопроса: -- И теперь тебе понятно, почему он ее не разыскивает? -- Да, конечно, -- махнул рукой Евгений. -- Все до смешного просто: он ее боится. Он настолько не понимает ее, что не представляет себе, что будет делать, если она не умерла, и он ее найдет. А поскольку признаться в этом стыдно, морочит самому себе голову насчет семейного позора. Легче всего было бы свалить любой позор на убежавшую жену, тем более, что у них даже детей не было. Развод почти без проблем, но Горвич боится! -- Ложись спать, -- сказала Юля. -- Ты выглядишь усталым. -- Да, конечно... -- он досадливо мотнул головой, словно отгоняя что-то. -- Что такое? -- Понимаешь, что-то такое маячит... и не ухватить: ее не убивали, она не покончила с собой, а смерть все же не была естественной. Понимаешь, такое ощутимое противоречие, вот именно ощутимое, и никак не могу дать ему образ... понять, что же произошло. -- Он взглянул на Юлю: -- Я похож на ненормального? -- Ты похож на эспера, -- улыбнулась Юля. -- Дэн иногда так страдал, когда пытался понять, что же происходило на самом деле во время какойнибудь исторической заморочки. -- И как? -- Не знаю. Я не ясновидящая, я даже предчувствую слабо, -- она печально вздохнула, потом сказала не допускающим возражений тоном: -- Давай спать наконец! Юля уснула быстро, но Евгению не спалось. Он полежал некоторое время тихо, чтобы не разбудить ее, потом осторожно поднялся, достал перстень Тонечки и снова принялся вертеть его в руках. Недоувиденное не давало покоя. Тот самый фактор-Х, который свяжет воедино все произошедшие чудеса. Противоречие в чистом виде, новая сущность... Потому что нельзя умереть просто по собственному желанию -- что-то явилось причиной смерти. Не убили, не покончила с собой, но смерть все же не была естественной... Что это может быть? "Надо посмотреть на портрет!" -- подумал Евгений. -- "Может быть ее лицо что-нибудь подскажет мне сейчас..." По-прежнему сжимая в руке перстень, Евгений выскользнул из спальни. Юля беспокойно заворочалась, почувствовав его отсутствие, но, кажется, не проснулась. К счастью, коридорах замка освещение никогда не выключалось, да и дорогу до сторожевой башни Евгений помнил хорошо -- иначе не рискнул бы совершить такое путешествие среди ночи! На секунду он встревожился, подумав, что дверь в галерею может оказаться запертой... но тут же обругал себя психом. "Ну, если заперта, то просто вернусь -- вот еще проблема! Но скорее всего, запираются только наружные двери..." Так оно и было: Евгений свободно пересек площадку сторожевой башни и оказался в галерее. Здесь свет уже не горел, и тьма была просто кромешной. Неожиданно захотелось вернуться, не соваться в эту неизвестность, таящую бог весть какие призраки -- но Евгений посмеялся над своим испугом. "Главное, вспомнить, где выключатель, -- подумал он, -- и не перепутать его со звонком для прислуги... а то будет весело!" Впрочем, в галерее, кажется, вообще не было звонка для прислуги... ...Ярко вспыхнули лампы, и Евгений подошел к портрету Тонечки. Он всматривался до боли в глазах, но ничего не понимал, только видел: красивая женщина с перстнем на руке, уже не выглядевшая юной, потому что слишком много успела узнать... Устав стоять, он отошел в другой конец галереи, там были кресла. Портрет отсюда не был виден, но его присутствие ощущалось. Где-то часы пробили половину -- Евгений взглянул на свои -- второго. ...Он незаметно задремал в уютном кресле и проснулся от легкого прохладного прикосновения. Что такое? Евгений вздрогнул, быстро огляделся... но не увидел решительно ничего. Его снова окружала темнота: лампы в галерее были погашены! Панический страх подступил к сердцу, Евгений с трудом удержался, чтобы не вскочить и не кинуться сломя голову неизвестно куда -- но тут же буквально заставил себя успокоиться. "Может быть, -- пришла очевидная мысль, - - просто сработала какая-то автоматика и лампы выключились..." Евгений прикинул, где находится выход в башню -- не тыкаться же, в самом деле, по стенкам! Сосредоточившись, он прикрыл глаза... и тут же ему показалось, что где-то совсем близко, позади и слева замерцал слабый свет и, кажется, мелькнул чей-то силуэт. Кто-то пришел? Этого еще не хватало! Теперь придется объясняться, что делал ночью в галерее! Но нет, никого не было -- как только Евгений повернулся, видение тут же исчезло. Он снова прикрыл глаза... и снова чей-то силуэт, только теперь уже с другой стороны. С ума сойти можно! Евгений ожидал, что испугается -- однако почувствовал только непреодолимое любопытство. Вообще, если явление повторилось хотя бы дважды -- это уже не случайность! Тогда что же? Галлюцинации? Или все-таки нечто непонятное, чье присутствие в замке подтверждает светящийся перстень? Евгений вспомнил, что эсперы, когда смотрят ауры, делают это нарочито рассеянно, боковым зрением. "От прямого взгляда призраки исчезают", -- вспомнилась известная цитата. Похоже, в этом была доля истины... Евгений, уже не пытаясь поворачиваться, аккуратно скосил глаза в сторону. Он уже не удивился, снова увидев нечто вроде слабо светящегося облака и на его фоне -- отчетливый женский силуэт. "Тонечка! -- мысленно позвал Евгений. -- Госпожа Горвич!.." Ответа, как и следовало ожидать, не последовало -- но силуэт слегка шевельнулся и словно приблизился. Нет, это не могло быть обманом зрения... но что теперь делать? Пристально смотреть нельзя, заговорить -- тоже не получается! Евгений попытался встать -- он сам не знал, зачем, наверное, просто, чтобы что-то сделать! -- но тут же что-то мягко, но сильно толкнуло его назад в кресло. Теряя равновесие, Евгений взмахнул руками и упустил призрак из вида... Впрочем, ненадолго! Неожиданно прямо перед ним из темноты возникло лицо: Тонечка, как живая, наклонялась к нему, чуть насмешливо улыбаясь. Евгений потянулся было к ней, но руки встретили лишь пустоту, а призрак стремительно метнулся в сторону и исчез. Евгений вскочил и бросился следом, инстинктивно ожидая разглядеть вспорхнувшую летучую мышь или вихрь блестящих в лунном свете пылинок... Но тут в галерее вспыхнули лампы, и зажмурившись, он услышал звонкий от испуга голос Юли: -- Осторожно, упадешь! Евгений повернулся на ее крик, от души надеясь, что сейчас откроет глаза и увидит вокруг себя знакомую обстановку спальни. Но все оказалось не такто просто... Он по-прежнему был в галерее -- а Юля, полностью одетая и изрядно встревоженная, уже подбегала к нему... Евгений вспомнил что произошло -- то есть именно произошло, а не приснилось! -- и изо всех сил удержал себя от непреодолимого желания грохнуться в обморок. x x x Юля помогла Евгению добраться до спальни, раздеться и снова лечь. Он чувствовал просто невозможную слабость... Едва он пытался хотя бы приподнять голову от подушки, как стены комнаты начинали кружиться и качаться, а мысли напрочь путались. В этой странной полудреме Евгений дождался рассвета... и пришел в себя от бодрящего запаха кофе и спокойного юлиного голоса: -- Может быть, хватит витать в астральном пространстве? Расскажи, наконец, что произошло... Юле пришлось поддерживать чашку, однако тонизирующий напиток сделал свое дело: после него к Евгению вернулась способность если не двигаться, то по крайней мере соображать. И первой трезвой мыслью был вполне резонный вопрос: -- Как ты оказалась в галерее? Юля вздохнула и строго посмотрела на Евгения: -- Я проснулась вслед за тобой, но не захотела мешать тебе, поэтому ничего не сказала. Я видела, что ты держишь перстень и явно погружен в раздумья. И когда ты вскочил и понесся куда-то... -- А ты поняла, куда? -- Конечно! Сразу же... Не поняла, а просто увидела! Оделась и кинулась за тобой. Ты подумал, черт побери, что можешь впасть в транс? Что такими экспериментами не занимаются в одиночку?! Евгению стало неловко: да, действительно, образец осторожности... Но он не задержался на этом, интереснее было другое: -- Ты, -- он запнулся, но все-таки продолжил, -- ты видела... все? Юля заглянула ему в глаза: -- Я видела, -- раздельно произнесла она, -- что у тебя нечто вроде галлюцинаций. И даже догадалась, _каких_, но увидеть их через тебя не смогла, к сожалению. Не знаю, почему... А вот теперь ты расскажешь мне все подробно и не спеша! ...Рассказ не занял много времени, даже при том, что Евгению пришлось повторить его раза четыре. -- Да, -- сказала наконец Юля, -- похоже, с нами начали активно общаться. То есть, -- поправилась она, -- не с нами, а с тобой... Ну, и что ты думаешь делать дальше? -- Как это что? Повторить опыт, и побыстрее! Если только, -- Евгений помялся, -- это не было галлюцинацией! -- Перестань! -- Юля, казалось, не на шутку рассердилась. -- Если постараться, можно все на свете объявить галлюцинацией! Кажется, в этом вполне преуспели какие-то философы... Неужели ты сам не чувствуешь, почудилась тебе эта встреча или нет?! -- Нет, -- коротко ответил Евгений, -- то есть я имею в виду -- не почудилась! Но... -- Что -- "но"? -- Я не знаю, что делать дальше, -- объяснил Евгений. -- Понимаешь, с ней же надо... поговорить, что ли... Но как это сделать, черт возьми? Я же не эспер, с призраками общаться не умею! Вот если бы ты... -- Я не смогу, -- спокойно ответила Юля. -- Пока, во всяком случае: я слишком хорошо помню Тонечку живой... -- Ну и что? -- удивился Евгений. -- Это как-то мешает? -- Да. Это прогоняет ее... Ты не был с ней знаком раньше, и поэтому сейчас воспринял ее такой, какая она есть. Ведь астрал все-таки отличается от живого человека... -- Да, -- задумчиво сказал Евгений, -- астрал, призрак, сознание без тела... Исчезает при прямом взгляде, хорошо разбирается в снах. Несвоевременная смерть заставляет его неприкаянно бродить на границе миров... Да, все сходится! Похоже, что... -- Он невольно поежился и посмотрел на Юлю в ожидании поддержки: -- Знаешь, мне как-то до сих пор не приходилось общаться с потусторонним миром... как бы его не называть! Юля не успокоила его -- ей самой нужно было успокоение. Ее пугало то, что она не сможет поговорить с призраком Тонечки. Кто знает, как изменилась ее погибшая подруга? А если... Про свободные астралы ходит множество легенд -- порой весьма страшных! Говорят, что такое полуреальное существо может подчинить человека или даже убить, забрав всю энергию... -- Вот что, -- заявил вдруг Евгений, -- попробую-ка я пообщаться с ней во сне, как мы уже однажды делали... -- Но граф приглашал нас сегодня покататься по окрестностям, -- напомнила Юля, ощущая какой-то неясный протест. -- Ну, объясню, что у меня голова болит, подумаешь! -- отмахнулся Евгений. -- Тем более, я действительно чувствую себя "не очень"... -- Хорошо, я скажу ему, -- кивнула Юля... и неожиданно замерла от жутковатой догадки: то, что Евгению было так плохо -- не связано ли это с влиянием астрала? Может быть, Тонечка будет теперь существовать за счет жизненной силы Евгения? Усилием воли Юля заставила себя не впадать в панику. При жизни Тонечка была порядочным человеком -- с чего бы это вдруг ей так неожиданно меняться? Но ощущение опасности не прошло... x x x Засыпая, Евгений думал о Тонечке -- и не удивился, когда еще на грани бодрствования и сна перед ним возникло ее лицо. Что же будет дальше? Но раздумья мгновенно прогнали дрему, так что Евгений даже рассердился на себя: какого черта, он же всегда хорошо умел расслабляться! Однако сейчас волнение было непривычно сильным... -- Выпей снотворного, -- отозвалась на его эманацию Юля. -- Я посмотрю за тобой. Если увижу, что тебе плохо -- разбужу... Евгений согласно кивнул и полез в аптечку. По идее, на "качестве сна" это не должно отразиться. Таблетка подействовала быстро -- сказалась беспокойная ночь... Сон мгновенно перенес Евгения в галерею -- на этот раз, несмотря на погашенные лампы, там не было темно. Он сел в кресло, отчетливо осознавая, что ждет Тонечку... и она не замедлила появиться! Евгению показалось, что она возникла прямо из сумерек -- только что не было, и вдруг уже стоит возле кресло, улыбаясь уже знакомой чуть насмешливой улыбкой. Он вспомнил о вежливости и вскочил... но тут же испуганно отшатнулся. Тонечка больше не выглядела призраком -- причудливая фантазия сна придала ей черты вампира: зубы острее, чем нужно, длинные белые ногти... В точности как описывала Юля! Евгению стало страшно. Бежать? Но как? -- Извините! -- Тонечка, похоже заметила его испуг. Она отступила на несколько шагов, давая Евгению возможность вскочить и кинуться прочь... но он не стал этого делать. Когда противник явно позволяет тебе бежать, это выглядит подозрительным. -- Я не трону вас, -- с пронзительной печалью сказала Тонечка. -- Не трону... Будь моя воля, я бы никогда не убивала! Последнюю фразу она почти прокричала -- с отчаянным, но бессильным напором. А Евгений, уловив смысл этого выкрика, осторожно поинтересовался: -- А вы... Вы кого-то... -- Да, -- не дождавшись окончания его неловкой реплики, коротко ответила Тонечка и с вызовом спросила: -- Ну и что?! Евгений промолчал. Теперь он окончательно не знал, что делать, и только ощущал к Тонечке острую жалость. Он чувствовал, что она нуждается в помощи, но не знал, как ей помочь -- и возможно ли это вообще! В это время Тонечка снова заговорила -- быстро, непонятно, то и дело срываясь на слезы: -- Помогите мне! Умоляю вас, помогите мне! Я хочу освободиться, я не могу так больше! То, что происходит со мной... Это не жизнь, я с каждым разом чувствую, что деградирую, становлюсь монстром. Мне надо... дальше... Она сбилась, но Евгений понял ее. Она имела в виду, что нынешнее существование задерживало ее следующее перевоплощение -- или лишало райского блаженства, если верить в христианскую интерпретацию смерти. Набравшись мужества, он спросил: -- Вы хотите, чтобы я убил вас? Лишил этой призрачной жизни? Но как? Ведь вы... -- Все не так просто, Евгений, -- перебила она. -- Здесь вы убить меня не сможете. Я чувствую, здесь я чиста... меня как будто бы и нет вовсе... -- "Здесь" -- вы имеете ввиду замок и окрестности? -- Да. Я не знаю, не понимаю, как это может быть. Знаю только, что произошла какая-то ошибка, и она держит меня сильнее заклятия... -- Я не... Что я должен сделать? -- Разобраться в том, в чем сама я разобраться не могу... Где-то есть место, где я появляюсь, как убийца. Вы увидите его... И если вы сможете найти его потом... -- Но как я его увижу?! Несколько секунд Тонечка смотрела на Евгения, как бы не узнавая, потом пошевелила губами, отодвинулась, черты ее лица неуловимо изменились, словно бы смазываясь... -- Через портрет, -- мягко ответила она, уже исчезая. -- Через портрет!.. ...Проснувшись, Евгений долго не мог прийти в себя. Реальность, осмысленность сна не вызывала сомнений! Но что значит "увидеть через портрет"? -- Это похоже на ясновидение, -- объяснила Юля, -- только сложнее. Ясновидящий смотрит в прошлое, а оно оставляет следы, и каждый, в принципе, может ходить по ним. Но тебе предстоит _увидеть вслед_... Евгений не удивился: -- Я буду видеть то же, что и Тонечка? Глядя при этом на ее портрет? -- Вероятно, -- кивнула Юля. -- В общем, надо, чтобы канал между вами сохранился на расстоянии... Я думаю, вначале ты должен почувствовать Тонечку -- ну, как сегодня ночью! -- а потом подойти к портрету... -- Я понял, -- кивнул Евгений. -- Так и сделаю. И надеюсь, пойму, что значат ее странные слова об убийствах! ...Больше ни Юля, ни Евгений не заговаривали о Тонечке. Все было ясно -- и они только с нетерпением ждали ночи. Граф прислал спросить, как чувствует себя Евгений, и будут ли гости обедать? Выходить к столу не хотелось -- однако лучше было не поддаваться эмоциям и постараться вести себя, как обычно. Впрочем, на этот раз и Горвич держался во время обеда не совсем обычно - - был рассеян, неразговорчив, но чувствовалось, что он нервничает. Юля попробовала сосредоточиться на нем, но без наводящих вопросов ничего не могла понять. "Лица слуг... кажется, Тонечка... Опять кто-то из горничных... Ирина..." В конце концов Юля решила, что графа одолевают какие-то домашние заботы, которые никак не касаются гостей. Наконец Горвич с деланной небрежностью сообщил, что после обеда должен срочно уехать и пробудет в отлучке до следующего вечера -- он очень извиняется и просит чувствовать себя как дома. "Так срочно, -- снова забеспокоилась Юля, -- что надо выезжать на ночь глядя? Как-то это странно... И даже подозрительно! Неужели он что-то почуял? Может быть, нам тоже стоит уехать?!" Однако она сдержала малодушный страх: они же никогда не простят себе, если не встретятся с "портретом" хотя бы еще раз! Юля так и подумала: "с портретом", она еще не могла воспринимать то, что было здесь, как Тонечку... Евгений, похоже, тоже что-то почувствовал. После обеда он решительно заявил Юле: -- Надо поскорее заканчивать наш визит. По-моему, мы уже начинаем злоупотреблять гостеприимством хозяина... -- Да что ты паникуешь! Что такого произошло? -- насмешливо возразила Юля. -- Горвич поехал куда-то не вовремя? Надо же, какое событие! И из-за этого сбегать именно сейчас? Когда началось самое интересное?! Юля старалась говорить уверенно, но после каждого слова мысленно добавляла "брысь" для скребущих на душе кошек. Она не могла понять, с чем это связан ее страх -- неужели только неожиданный отъезд Горвича тому причиной? Но ведь он и раньше часто отлучался... вот только никогда не уезжал так неожиданно и надолго! x x x В замке рано ложились спать -- часам к двенадцати коридоры уже пустели. Впрочем, идти в галерею раньше двух ночи смысла не было: если уж повторять эксперимент, то со всей возможной точностью! Смущало Евгения только присутствие Юли -- первый раз ее не было! Но разве она рискнет оставить его наедине с астралом?! К тому же, не исключено, что в этот раз ей тоже удастся заговорить с Тонечкой. В конце концов решили, что Юля будет тихо сидеть в кресле и наблюдать... а если что, действовать по обстоятельствам! Они бесшумно прокрались по тихим переходам до сторожевой башни, включили свет на площадке и оставили дверь в галерею открытой -- освещения едва хватало, чтобы кое-как различать предметы, но именно это и требовалось: ведь призраки боятся слишком яркого света! Присутствие Тонечки Евгений почувствовал почти сразу... и напрягся, не зная, как сказать об этом Юле. Впрочем, она сама поняла, что происходит, прижала палец к губам и тихо отошла к креслу. ...Проводив ее взглядом, Евгений подошел к портрету, еще сильнее ощущая призрак за спиной. В мыслях была странная пустота, но чувства насторожились. Видеть Тонечку даже боковым зрением он не мог, но тем не менее точно знал, что она делает. Вначале она стояла, замерев в ожидании... в ожидании чего? перехода неизвестно куда? Потом подняла руки, словно желая коснуться Евгения, и тут же... нет, это сложно объяснить: мысленно он увидел эти руки перед собой, они шарили, ища в воздухе опору. И сразу же он отчетливо ощутил мучительную беспомощность, однако понял краем сознания, что ощущение это принадлежит на самом деле Тонечке, ему оно просто передано. Ей было плохо -- но отчего? Сзади послышался ее голос, она сказала что-то, Евгений не понял, что именно, но безнадежность, прозвучавшая в голосе, делала слова ненужными. Потом еще один "всплеск сознания", еще одно усилие преодолеть что-то невидимое -- и на этот раз что-то наконец сдвинулось в астральном поле. Продолжая ощущать Тонечку, Евгений понял, что она готова уйти -- и мысленно устремился за ней... Краем глаза Евгений видел -- портрет изменился! Он едва не поднял голову, но вспомнил в последний момент, что "призраки исчезают при прямом взгляде", и удержался. Как бы там ни было, что-то у них получилось! ...На экране -- а портрет теперь действительно казался Евгению большим экраном -- были совершенно незнакомые места, но, замеченные вскользь, они запоминались отчетливо. Евгений как бы шел по какому-то большому кварталу особняков. Деревья свисали из-за оград, за деревьями светились окна... людей на улицах не было. Он прошел через (или сквозь? они же были заперты!) красивые кованные ворота, прошел по белой гравийной дорожке и вошел в какой-то особняк в стиле классицизма, розовый с белыми колоннами. Стремительно -- сам Евгений не смог бы двигаться с такой скоростью, но дарительница этих ощущений явно могла -- он поднялся по лестнице и -- вошел? очутился? -- в солиднороскошном кабинете. Владелец кабинета, незнакомый человек средних лет и довольно приятной наружности, сидел за столом. Он не сразу поднял глаза -- вероятно, дверь все же не открывалась, не требовалось Тонечке открывать дверь, чтобы войти! -- и на лице его появилось выражение непередаваемого ужаса... Никогда в жизни Евгений не видел, да и не хотел бы увидеть, такого лица! Недостойно человеку испытывать столь сильные мучения страха, лучше умереть сразу... или уж по крайней мере, сопротивляться до конца! ...Но человек не пытался сопротивляться. Он вскочил, больно ударившись об угол стола, проскользнул вдоль стены кабинета и сумел-таки выбежать. Увы, тщетно! Стремительное движение навстречу захлопывающейся двери заставило Евгения зажмуриться -- он забыл, что двери и стены для Тонечки не преграда! Поэтому он не увидел, как именно она настигла свою жертву, лишь услышал хриплый крик и стук падающего тела... Когда Евгений открыл глаза, преследуемый лежал на лестнице, судорожно вцепившись в перила. Он так и смог подняться... x x x ...Очнулся Евгений от холода: он лежал на каменном полу в галерее. Он очень отчетливо помнил все, что видел этой ночью -- но размышлять об этом еще не мог... Кстати, сколько же времени? Не вставая, Евгений поднес к глазам руку с часами: шесть утра. Ничего себе! Но где же Юля? Почему она не помогла ему? Или она тоже каким-то образом включилась в "спектакль"? Тогда надо скорее подняться и отыскать ее! Но сделать это ему не удалось... -- Я вижу, вы уже очнулись. Это хорошо... -- со странным выражением произнес чей-то голос, показавшийся знакомым. -- Иначе мне пришлось бы... Евгений резко сел -- тело ныло от лежания на жестком полу -- и столкнулся взглядом с Антоном. И не только со взглядом -- ствол ружья в руках управляющего смотрел прямо на Евгения... -- Не пытайтесь встать, иначе я выстрелю. Я не шучу. Этого он мог бы и не добавлять. Меньше всего происходившее походило на шутку. Он что же, ждал, когда Евгений проснется? И простоял здесь не один час? Завидная выдержка... Но как он вообще оказался в галерее? Случайно? Или подкарауливал? Но ведь Юля... Евгений покрылся холодным потом: где Юля?! Что сделал с ней этот псих?! Однако он невероятным усилием сдержал эмоции -- любая неожиданность могла спровоцировать Антона на выстрел... -- Вы пришли от _нее_, -- медленно заговорил Антон. -- Мне сразу показалось подозрительным ваше поведение, но я промолчал. Я промолчал, потому что к старости мы становимся подозрительными, и нельзя забывать об этом, если не хочешь показаться смешным. Но я оказался прав... -- Что вам нужно?! -- со сдержанным бешенством спросил Евгений. Управляющий усмехнулся: -- Не притворяйтесь глупее, чем вы есть! Вы ведь все прекрасно понимаете... -- Послушайте, -- стараясь говорить ровно спросил Евгений, -- что значат ваши безумные фантазии?! -- Это не фантазии, -- спокойно возразил Антон. -- Это жизнь. И я не собираюсь спорить с вами: мы оба знаем, что вы пытались отыскать, разговаривая с портретом. Но овладеть потусторонними силами не так-то просто, не правда ли? _Ей_ это не удалось, хотя _она_ и надеялась на что-то... и честное слово, была поумнее вас! Евгений прикинул, можно ли выбить у Антона ружье. Тот стоял шагах в трех... нет далеко! Ни за что не успеть дотянуться ствола! -- Вы чужак, вам этого не понять. -- спокойно продолжил Антон. -- И вы напрасно влезли в те дела, в которых ничего не понимаете. В которых вообще не дано разобраться человеку! Я помню, как менялась _она_... Вначале _она_ была самой обычной женщиной, уверяю вас, но потом... Евгений незаметно провел пальцем по полу: гладкий. Если достаточно сильно оттолкнуться, то можно скользнуть противнику под ноги и опрокинуть. Главное, к этому Антон вряд ли готов -- наверняка он ждет что Евгений вскочит и бросится на него, напоровшись на встречный выстрел... -- О ком вы говорите? -- спросил он, чтобы потянуть время. Антон пожал плечами, ствол угрожающе качнулся от движения. -- Вы так настойчиво пытаетесь заставить меня произнести _ее_ имя вслух? Что, это действительно может что-то дать? Сомневаюсь, но на всякий случай не буду этого делать... -- Нет, вы с ума сошли! -- Я не буду спорить с вами. Я просто убью вас. Я старый человек, мне нечего терять. И я отвечаю за Матиуша перед Богом и перед собой. Мне только не хотелось убивать вас во сне... Где начинаются разговоры о Боге и чувстве долга, здравый смысл умирает, это Евгений знал точно! Сейчас палач посоветует ему помолиться перед смертью... Все, беседа окончена! Он повернулся на бедре и, оттолкнувшись ногами, скользнул вперед, под ноги управляющего. Толчок получился мощный -- как хорошо, что Евгений надел кроссовки, чтобы не топать в ночных коридорах замка! Теперь главное, чтобы тот потерял равновесие раньше, чем выстрелит... Выстрел прозвучал, когда Евгений вцепился в ноги Антона и изо всех сил рванул их вперед. Верный слуга Горвичей рухнул на пол, сильно ударившись головой, чем избавил Евгения от дальнейших хлопот. Ружье отлетело в сторону, и грохот от его падения на каменные плиты был ненамного тише самого выстрела. Под каменными сводами еще не затихло эхо, а Евгений уже вскочил, судорожно оглядываясь. Где Юля?! Что с ней?! Господи, только бы она была жива!!! ...Юля была жива -- полностью обездвиженная и с завязанным ртом, она лежала у противоположной стены. Невозможно было понять, в сознании ли она... и почему-то вдруг пришла отстраненная мысль: ей же нельзя лежать на каменном полу, она обязательно простудится! Евгений стремительно подскочил к Юле, стараясь как можно быстрее освободить ее. Веревки плохо поддавались, и это все настолько напоминало кошмарный бред, что Евгений даже не удивился, когда Юля, стряхнув остатки пут, вскочила наконец на ноги и изо всех сил залепила ему пощечину. -- Это все ты! -- крикнула она. -- Из-за твоих фантазий! Зачем нам это надо?! Я не хочу, не могу больше! Евгений понял, что она просто в истерике. "Еще бы, -- подумал он. -- От этого можно было вообще с ума сойти! Интересно, как Антон справился с ней так, что я не слышал... Подкрался сзади? Оглушил?" Впрочем, сейчас на расспросы и слезы все равно не было времени... -- Юленька, -- он схватил ее за руки. -- Юленька, перестань! Нам надо торопиться. Слышишь? Нам надо уходить! Наконец Юля справилась с собой -- только расширенные глаза и непрекращающаяся нервная дрожь выдавали пережитое потрясение. Она еще несколько раз глубоко вздохнула, вытерла глаза и спросила охрипшим до неузнаваемости голосом: -- Куда уходить? Больше всего Евгений боялся, что у Антона окажутся сообщники... но даже если и нет -- по коридору идти не стоило в любом случае! Он потянул Юлю туда, где было наименее вероятно кого-либо встретить: наверх, в башню. На следующем ярусе они остановились, и Юля без сил опустилась на ступеньку. Евгений прислушался: внизу было тихо -- ни шагов, ни голосов. Ну что ж, хоть это хорошо -- шум никого не всполошил. И похоже, Антон все-таки был один... Вот только как он вообще оказался в галерее? Войти незаметно для Юли он не мог -- значит, прятался где-то внутри, скорее всего, у механизмов подъемного моста. Но тогда... Евгений с беспощадной ясностью осознал, что нападение было хорошо продуманным и подготовленным заранее. Вероятно, лазанья по замку прошлой ночью не ускользнули от внимания бдительного управляющего -- он проследил за гостями и сделал вполне определенные выводы! И решил наказать за излишнее любопытство к запретной теме... Уж кто-кто, а Антон прекрасно понимает, что в замке присутствует некая неизвестная сущность! И давно сообразил, что Тонечка так или иначе была связана с ней -- слишком уж запросто упомянул об этом в последнем разговоре с Евгением... Да, похоже, Антон действительно знает о бегстве графини больше, чем кто бы то ни было! И не исключено, что действовал он сейчас с полного одобрения графа -- недаром же тот так неожиданно уехал, предоставив своему управляющему всю полноту власти и ответственности! Евгений невольно поморщился: поведение Горвича выглядело в этом свете совсем уж неприглядно... Впрочем, сейчас не время для размышлений -- надо бежать! Больше здесь оставаться нельзя: Антона вот-вот найдут, или сам очнется... а в отсутствие Горвича он полновластный хозяин в замке! И даже если остальные слуги ничего не подозревают, вряд ли можно будет рассчитывать на их помощь, скорее наоборот... Евгений выглянул в узкое окно. Какая удача: покатая, крытая железом крыша южного крыла почти достигала подоконника! К тому же она широкая, беглецов не будет видно со двора... Вот только в состоянии ли сейчас Юля лазить по крышам? Может, все-таки лучше спуститься к подножию и просто выйти во двор? Но во дворе уже началась привычная утренняя возня: поливали клумбы, подметали, кто-то прошел в сторону северного крыла к гаражу... "Нет, -- подумал Евгений, -- если мы сейчас выйдем из башни, это неизбежно вызовет ненужные вопросы!" Внезапно на нижней площадке послышались шаги... Кто это мог быть? Кто-то из слуг? Или Антон очнулся?.. Не раздумывая больше, Евгений помог Юле вылезти в окно и сам протиснулся следом. Они оказались на крыше южного крыла, как раз над тем коридором, который вел к спальням. Ситуация определяла план действий, и не так уж много и требовалось! Вот только Юле стало заметно хуже, она старалась не смотреть по сторонам и не рискнула подняться на ноги, даже с помощью Евгения. Впрочем, это не имело значения: пусть на четвереньках, но только двигается! Добравшись до ближайшего слухового окна, Евгений без особого труда открыл его, заглянул... С таким же успехом можно было заглядывать в чернильницу, надеясь увидеть в ней дно! Но не могло же слуховое окно быть высоко над полом? Однако, даже повиснув на руках, Евгений не доставал до него. Это показалось ему странным, и он, забравшись обратно, бросил вниз ремень с тяжелой пряжкой. Глухой стук раздался примерно через четверть секунды -- значит, до пола метра три! Но делать нечего -- надо спускаться... Ну да, спускаться! А если внизу какая-нибудь рухлядь? Это ведь не только ноги можно переломать! Хотя нет, если бы там стояла какая-то мебель, было бы заметно -- всегда найдется что-то блестящее... Решившись, Евгений хотел было спрыгнуть первым, чтобы потом подхватить Юлю снизу -- но взглянул на нее и передумал. Вместо этого он крепко взял ее за руки, нагнулся как можно ниже над темным провалом чердака, а когда наклоняться дальше без риска упасть уже было нельзя, осторожно отпустил. Маленькие ладони выскользнули из его рук... и тут же внизу послышался шум падения. Евгений позвал Юлю, безуспешно вглядываясь в темноту, но внизу было тихо. Он похолодел от ужаса. Что случилось? Неужели Юля сильно разбилась? Да нет, не может быть, ведь даже по звуку было ясно, что удар был совсем несильный! Но почему она хотя бы не отползет в сторону, чтобы дать ему спрыгнуть? Он еще раз окликнул ее, но ответа не было. Зацепившись за край окна, Евгений снова повис на руках и постарался раскачаться, чтобы не упасть на Юлю. Это удалось ему даже слишком хорошо: он пролетел несколько метров, прежде чем упасть на пыльный деревянный пол. Приземление оказалось довольно болезненным, и перед тем как подняться на ноги, Евгений тщательно ощупал себя -- нет, кажется, цел! Изнутри чердак казался не таким темным, как снаружи -- теперь Евгений хорошо видел сидящую под раскрытым окном Юлю. -- Ты в порядке? -- подскочил он к ней. Юля подняла на него равнодушные глаза, пошевелила губами, но не ответила. Евгений понял: испытания оказались чрезмерными для нее, она просто обессилела, потеряла чувство реальности. Он мысленно обозвал себя словом, которое не произносят в приличном обществе. Ну какой черт дернул брать ее в эту поездку?! И кто знает, чем вообще все это кончится? Он оставил Юлю и пошел вглубь чердака. Глаза постепенно привыкали к темноте и хорошо различали огромное пустое пространство, пронизанное коегде могучими деревянными конструкциями. Больше всего поражало полное отсутствие барахла, которым обычно бывают забиты чердаки старых домов. Впрочем, Евгений тут же усмехнулся про себя: в таком замке, как этот, барахло именуется антиквариатом и отправляется не на чердак, а на аукцион... Он тут же оборвал себя -- нашел о чем думать! Вот что значит расслабиться хотя бы на несколько минут... Но ведь это только здесь наверху все тихо и спокойно -- а снаружи-то полная неизвестность! Что сейчас происходит в замке? Может быть, прислуга вовсю разыскивает беглецов?! Евгений вздрогнул, представив себе, как на чердаке появляется вооруженная толпа человек этак в пятнадцать... Но может быть, обойдется? Ведь пока они шли по крыше, во дворе не было слышно никакого постороннего шума -- не исключено, что никто из слуг даже не догадывается, что произошло. Конечно, управляющего уже обнаружили -- но это происшествие вряд ли догадаются связать с гостями, а сам Антон не скоро сможет объяснить, что к чему: сотрясение мозга так быстро не проходит. Но рано или поздно он очнется... Значит, надо пользоваться моментом и выбираться из замка! И делать это как можно незаметнее! В гараж лучше всего пробраться через пустое северное крыло: никто не встретится по дороге. Правда, для этого все же придется спуститься с чердака и пройти через жилой этаж... Вот если бы можно было как-то его миновать!.. Евгений вдруг вспомнил потайной ход, который "подсказал" им сам Антон -- из библиотеки на чердак северного крыла. Нет ли и здесь такого же? Если исходить из почти полной симметрии замка, то должен быть... Однако все оказалось не так просто. Евгений долго осматривал и даже обшаривал шершавую, кое-где заросшую паутиной стену, граничившую с центральной частью -- безуспешно. Пришлось напрячь пространственное воображение. Представив расположение помещений замка, он вспомнил высоту потолков на втором этаже боковых крыльев... Ну конечно же: пол в библиотеке выше потолка крыльев метра на два, не меньше! Теперь сразу стала понятной неправдоподобная высота чердака, так удивившая Евгения. Похоже, чердак раньше был "двухслойным", его нижний ярус мог быть зарезервирован под еще один этаж, а может, использовался как своего рода тайник (хотя для какого количества тайн нужен тайник такого размера?!). Потом дополнительное перекрытие убрали... и выходит, та лестница за дверью в библиотеке ведет не _сквозь_ чердак, а _на_ чердак! ...Здесь тоже была лестница -- приставная. Она валялась в углу, и поначалу Евгений не обратил на нее внимания. Но теперь ее назначение было вполне ясно -- чуть отойдя от стены, он без труда нашел дверь потайного хода в двух метрах от пола. Евгений подтащил лестницу -- она оказалась вся в пыли и паутине, он старался браться за нее как можно аккуратнее -- и приставил к стене. Только бы дверь была открыта! Судя по состоянию лестницы, ей не пользовались уже много лет... Поднявшись по лестнице, Евгений осторожно потянул дверь на себя... и даже зажмурился от громкого скрипа давно не смазанных петель! За дверью, как и предполагал Евгений, оказался бальный зал, а потайная дверь была замаскирована под зеркало. Интересно, кто и зачем мог ходить через нее в прежние времена? Зал был пуст -- впрочем, вряд ли кто-то мог оказаться здесь, на верхних этажах, в такую рань. Евгений прислушался -- нет ли вдали какого-нибудь подозрительного шума? Нет, все спокойно, похоже, поиски еще не начались... Евгений снова спустился вниз. Теперь можно было брать Юлю в охапку -- и "делать ноги". Но еще одна мысль, исподволь беспокоившая его все время, теперь выползла на поверхность: все их вещи и документы остались внизу, в комнате! А без документов им далеко не уйти -- любой полицейский немедленно арестует подозрительных личностей на явно чужой машине! А если и не арестует -- без документов из страны все равно не уехать, придется обращаться в консульство... Да, но к тому времени граф уже успеет вернуться... и использует все свое влияние, чтобы задержать их в стране. Ведь он уже наверняка понял, что его "гости" каким-то образом связаны с Тонечкой, и обязательно захочет знать все, что касается его бывшей жены. Тогда без скандала и широкой огласки не обойтись... и черт бы с ним -- но вот как потом объясняться с Веренковым, Евгений боялся себе даже представить! Нет, все-таки стоит рискнуть еще раз и забрать документы! Тем более, что это можно сделать и одному, а Юля пусть подождет здесь. Евгений подошел к ней, попробовал заговорить -- она по-прежнему не реагировала. Черт возьми, как же она в таком состоянии доберется до машины?.. Поколебавшись несколько секунд, Евгений все же решился оставить ее одну. Он еще раньше заметил несколько выходов с чердака на жилой этаж и сейчас выбрал тот, который по его расчетам был ближе всего к их комнате... ...В коридоре ему никто не встретился, но дверь в спальню была подозрительно приоткрыта. Евгений напрягся: что, если его все-таки караулят? Он осторожно подошел вплотную к приоткрытой двери и бесшумно заглянул в спальню. Там, нагнувшись над раскрытым чемоданом, хозяйничал какой-то полноватый парень лет девятнадцати на вид. Ну, знаете... Лучше бы уж караулили, чем вот так!.. Евгений распахнул дверь. Парень резко обернулся, в его глазах отчетливо читалась великолепная смесь испуга и наглости. "Да, -- подумал Евгений, -- похоже, слуги уже что-то почуяли!" Но он так никогда и не узнал достоверно, чего хотел молодой человек: найти в комнате следы нечистой силы или банально обворовать зазевавшихся гостей! В другой ситуации Евгений не пожалел бы времени на подробный допрос, но сейчас было не до того -- парень, опомнившись от первого шока, уверенно бросился в атаку. Евгений знал, что не производит впечатления на противников весом больше шестидесяти килограммов... Не пытаясь парировать удар, он быстро отпрыгнул в сторону, перехватив руки нападавшего -- вот где пригодилась специальная подготовка! Парень на скорости пролетел мимо, в последний момент попытавшись защитить голову от встречи со стеной. Бесполезно: Евгений крепко держал его руки и даже нажимал на них, сообщая дополнительное ускорение! Удар получился такой, что на какой-то миг Евгений даже испугался, но, осмотрев лежащего без движения парня, понял, что опасаться следовало скорее за сохранность древних стен замка... Евгений быстро обыскал поверженого противника, но не нашел ничего примечательного. Тогда он надел висящую в шкафу куртку, проверил карманы (все цело!) и захватил фонарь. Еще раз окинув взглядом комнату (не забыл ли чего?), он заметил кочергу от камина и сунул ее под куртку -- оставив позади два тела, поневоле задумаешься, сколько их еще может оказаться на пути! Кроме того, если придется взламывать замки, крепкий стальной рычаг очень пригодится.. Вооружившись и забрав все необходимое, Евгений подошел к двери, послушал, не ходит ли кто-нибудь в коридоре, и поняв, что путь свободен, пулей кинулся обратно на чердак. ...Юля по-прежнему сидела в той же безразличной позе и даже не повернула головы в его сторону. Евгений вдруг почувствовал прилив бессильного бешенства. Нашла время страдать! Он же не дотащит ее до гаража... -- Вставай! -- крикнул Евгений, но это не принесло никакой реакции. Тогда он грубо схватил ее за шиворот, поднял на ноги и легким пинком направил в сторону приставной лестницы. Юля безропотно подчинилась, и Евгений несколько успокоился -- по крайней мере, может двигаться! Вот только как поднять Юлю по лестнице -- если она не сможет влезть сама? Однако почувствовав в руках перекладину, Юля инстинктивно полезла вверх. Евгений подстраховывал ее, одновременно поторапливая, наконец дотянулся до двери, буквально втолкнул в нее Юлю и быстро пролез сам. В зале по-прежнему было тихо. Схватив Юлю за руку, Евгений потянул за собой: -- Скорее! В библиотеку, и во вторую дверь! Да не бойся ты, здесь в это время никого быть не должно! Юля покорно, хотя и не очень быстро, следовала за ним. Конечно, Евгений понимал, что она уже ничего не боится, настолько ей все равно... и все-таки пытался пробиться в ее сознание настойчивыми призывами и окриками. Они пробежали через парадную библиотеку, затем через вторую. Евгений не мог не бросить последний взгляд на полки, где стояли книги Тонечки: удастся ли увидеть их еще когда-нибудь? Затем он распахнул потайную дверцу и, снова взяв Юлю за шиворот и толкая перед собой, стал осторожно спускаться по лестнице. Наконец они оказались в северном крыле, спустились на первый этаж. Абсолютно темный коридор, тишина, легкий запах плесени... Здесь совсем мала была вероятность встретить кого-то, и Евгений слегка расслабился, но только внутренне -- а сам продолжал идти быстрым шагом, сурово подгоняя Юлю... ...В слабом луче фонаря на пыльном полу виднелись чьи-то следы. Опять Антон? Такое впечатление, что этот человек буквально пронизывает замок своим присутствием! Однако следы, не только напугали Евгения, но и помогли ему: дверь, у которой они обрывались, несомненно вела к гаражу... Кроме автомобиля, предоставленного гостям, в гараже стояли еще два, и Евгений, не долго думая, разбил у них ветровые стекла -- на более капитальные поломки он не хотел тратить время. Конечно, то, что он сделал, не помешает возможным преследователям ехать... но вот развить большую скорость на машине с разбитым стеклом очень сложно! Не стопроцентная, но все же некоторая защита от погони... Теперь завести мотор, и прочь отсюда! x x x Они ехали, не останавливаясь. Случившееся было невыносимо -- слишком резким оказался переход, как будто от игры к войне. Нет, надо как можно скорее покинуть это проклятое место, где люди убивают людей из-за призраков! ...Евгений то и дело искоса поглядывал на Юлю. События, потрясшие его самого, для нее были просто запредельными. Осознавать, что тебя вот-вот могут убить, чувствовать свою беспомощность перед лицом убийцы... А одиночество в чужой стране с враждебным менталитетом, которое вообще может свести с ума... А если все это разом?! "Интересно, -- помимо воли подумал вдруг Евгений, -- помнит ли она, как я гонял ее по замку? И если да, то простит ли?.." Но пока что просить прощения и объясняться было невозможно: Юля никак не реагировала на окружающее, и похоже, по-прежнему плохо соображала, что происходит. Чем дальше, тем больше Евгения начинало тревожить ее состояние. А если что-то еще случится? Если их все же преследуют?.. Только на полдороге к аэропорту он окончательно осознал, что погони не будет. -- Теперь уже нечего бояться, -- сказал он, стараясь, чтобы его голос звучал твердо. -- Сейчас в самолет, и домой! Но когда они добрались наконец до аэропорта, выяснилось, что ближайший самолет будет только завтра днем. Евгений пришел в ужас: до завтра граф успеет объявить их розыск, и никуда им не улететь! Что же делать? Ехать в консульство прямо сейчас? Но Юля в таком состоянии... Нет, как бы там ни было, прежде всего надо отдохнуть и прийти в себя. Время в запасе еще есть, а размышлять лучше в спокойной обстановке. Номер в гостинице аэропорта -- лучшее, что может быть в этой ситуации. Место бойкое, так что без шума их не арестуют и не похитят, а прятаться все равно бесполезно! ...Юлю пришлось нести к лифту на руках -- идти она уже не могла. Встревоженной коридорной Евгений тихо прошептал, что не хочет будить жену, задремавшую после трудной дороги -- и получил в ответ взгляд, полный сочувствия и уважения. Потом он снова спустился вниз, отогнал машину на стоянку, заказал обед, встретил горничную возле номера и дал щедрые чаевые, попросив не беспокоить до утра... -- Ну, чтоб вас всех...! -- от души сказал он, запирая наконец за собой дверь. Конечно, запертая дверь -- слабая защита, но другой все равно нет. И вообще, к черту нервы! Сейчас проблема номер один -- как можно скорее помочь Юле. Если она и завтра будет в таком же состоянии, их запросто могут не пустить в сам