---------------------------------------------------------------
 Spellchecked by Tatyana Andrushenko (1 Oct 1998)
---------------------------------------------------------------


     Идет! -- крикнул Славка. -- Гусь-Хрустальный идет!
     --  Чего  орешь-то?  --  сердито  сказала  мать.  --  Не  можешь  никак
потише-то?.. Отойди оттудова, не торчи.
     Славка отошел от окна.
     -- Играть, что ли? -- спросил он,
     -- Играй. Какую-нибудь... поновей.
     -- Какую? Может, марш?
     -- Вот какую-то недавно учил!..
     -- Я сене одолел еще. Давай "Вянет, пропадает"?
     -- Играй. Она грустная?
     -- Помоги-ка снять. Не особенно грустная, но за душу возьмет.
     Мать  сняла  со  шкафа тяжелый баян, поставила Славке на колени. Славка
заиграл: "Вянет, пропадает".
     Вошел дядя Володя, большой, носатый, отряхнул о колено фуражку и  тогда
только сказал:
     -- Здравствуйте.
     -- Здравствуйте, Владимир Николаич, -- приветливо откликнулась мать.
     Славка  перестал  было  играть, чтоб поздороваться, но вспомнил материн
наказ -- играть без передыху, кивнул дяде Володе и продолжал играть.
     -- Дождь, Владимир Николаич?
     -- Сеет. Пора уж ему и сеять.  --  Дядя  Володя  говорил  как-то  очень
аккуратно,  обстоятельно,  точно кубики складывал. Положит кубик, посмотрит,
подумает -- переставит. -- Пора... Сегодня у нас... што?  Двадцать  седьмое?
Через три дня октябрь месяц. Пойдет четвертый квартал.
     -- Да, -- вздохнула мать.
     Славку  удивляло,  что  мать, обычно такая крикливая, острая на язык, с
дядей Володей во всем тихо соглашалась. Вообще становилась какая-то сама  не
своя:  краснела,  суетилась,  все  хотела,  например, чтоб дядя Володя выпил
"последнюю" рюмку перцовки, а дядя Володя говорил, что "последнюю-то как раз
и не надо пить -- она-то и губит людей".
     -- Все играешь, Славка? -- спросил дядя Володя.
     -- Играет -- встряла мать. -- Приходит из школы и начинает  --  надоело
уж... В ушах звенит.
     Это была несусветная ложь, Славка изумлялся про себя.
     --  Хорошее  дело,  --  сказал  дядя Володя. -- В жизни пригодится. Вот
пойдешь в армию: все будут строевой шаг отрабатывать, а ты в красном  уголке
на баяне тренироваться. Очень хорошее дело. Не всем только дается...
     -- Я говорила с ихним учителем-то: шибко, говорит, способный.
     Когда говорила?! О боже милостивый!.. Что с ней?
     -- Талант, говорит.
     -- Надо, надо. Молодец, Славка.
     -- Садитесь, Владимир Николаич,
     Дядя Володя ополоснул руки, тщательно вытер их полотенцем, сел к столу.
     -- С талантом люди крепко живут.
     -- Дал бы уж, господи...
     -- И учиться, конечно, надо -- само собой.
     --   Вот   учиться-то...  --  Мать  строго  посмотрела  на  Славку.  --
Лень-матушка! Вперед нас, видно, родилась. Чего уж  только  не  делаю:  сама
иной раз с им сяду; "Учи! Тебе надо-то, не мне". Ну!.. В одно ухо влетело, в
другое вылетело. Был бы мужчина в доме... Нас-то много они слушают!
     -- Отец-то не заходит, Славка?
     --  А чего ему тут делать? -- отвечала мать. -- Алименты свои плотит --
и довольный. А тут рости, как знаешь...
     -- Алименты -- это удовольствие ниже среднего, -- заметил дядя  Володя.
-- Двадцать пять?
     -- Двадцать пять. А зарабатывает-то не шибко... И те пропивает.
     -- Стараться надо, Славка. Матери одной трудно.
     -- Понимал бы он...
     --  Ты  пришел  из школы; сразу -- раз -- за уроки. Уроки приготовил --
поиграл на баяне. На баяне поиграл -- пошел погулял. Мать вздохнула.
     Славка играл "Вянет, пропадает".
     Дядя Володя выпил перцовки.
     -- Стремиться надо, Славка,
     -- Уж и то говорю ему: "Стремись, Славка..."
     -- Говорить мало, -- заметил дядя Володя и налил еще рюмочку перцовки.
     -- Как же воспитывать-то?
     Дядя Володя опрокинул рюмочку в большой рот,
     -- Ху-у... Все: пропустили по поводу  воскресенья,  и  будет.  --  Дядя
Володя закурил. -- Я ведь пил, крепко пил...
     --  Вы  уж  рассказывали. Счастливый человек -- бросили... Взяли себя в
руки.
     -- Бывало, утром: на работу идти, а от тебя, как от циклона, на  версту
разит.  Зайдешь, бывало, в парикмахерскую -- не бриться, ничего, -- откроешь
рот: он побрызгает, тогда уж идешь. Мучился, Хочешь на счетах три  положить,
кладешь -- пять.
     -- Гляди-ко!
     -- В голове -- дымовая завеса, -- обстоятельно рассказывал дядя Володя.
-- А у  меня  еще  стол  наспроть  окна  стоял,  в  одиннадцать часов солнце
начинает в лицо  бить  --  пот  градом!..  И  мысли  комичные  возникают:  в
ведомости,  допустим:  "Такому-то  на руки семьсот рублей". По-старому. А ты
думаешь: "Это ж сколько поллитр выйдет?" Х-хе...
     -- Гляди-ко, до чего можно дойти!
     -- Дальше идут. У меня приятель был: тот по ночам все шанец искал,
     -- Какой шанец?
     -- Шанс. Он его называл -- шанец. Один раз искал, искал --  показалось,
кто-то с улицы зовет, шагнул с балкона, и все, не вернулся.
     -- Разбился?!
     --  Ну.  с  девятого этажа -- шутка в деле! Он же не голубь мира. Когда
летел, успел, правда, крикнуть: "Эй!"
     -- Сердешный... -- вздохнула мать.
     Дядя Володя посмотрел на Славку...
     -- Отдохни, Славка.  Давай  в  шахматы  сыграем.  Заполним  вакум,  как
говорит  наш  главный бухгалтер. Тоже пить бросил и не знает, куда деваться.
Не знаю, говорит, чем вакум заполнить,
     Славка посмотрел на мать. Та улыбнулась:
     -- Ну отдохни, сынок.
     Славка  с  великим  удовольствием  вылез  из-под  баяна...  Мать  опять
взгромоздила баян на шкаф, накрыла салфеткой.
     Дядя Володя расставлял на доске фигуры.
     --  В шахматы тоже учись, Славка. Попадешь в какую-нибудь компанию: кто
за бутылку, кто разные фигли-мигли, а ты раз --  за  шахматы:  "Желаете?"  К
тебе сразу другое отношение. У тебя по литературе как?
     -- По родной речи? Трояк.
     --  Плохо.  Литературу  надо назубок знать. Вот я хожу пешкой и говорю:
"Е-два, Е-четыре",  как  сказал  гроссмейстер.  А  ты  не  знаешь,  где  это
написано. Надо знать. Ну давай.
     Славка походил пешкой.
     -- А зачем говорят-то: "Е-два, Е-четыре"? -- спросила мать, наблюдая за
игрой.
     --  А  шутят, -- пояснил дядя Володя. -- Шутят так. А люди уж понимают:
"Этого голой рукой не возьмешь". У нас в типографии все шутят. Ходи, Славка.
     Славка походил пешкой.
     -- У нас дядя  Иван  тоже  шутит,  --  сказал  он.  --  Нас  вывели  на
физкультуру,  а  он  говорит:  "Вот  вам  лопаты -- тренируйтесь". -- Славка
засмеялся.
     -- Кто это?
     -- Он завхозом у нас.
     -- А-а... Этим шутникам лишь бы  на  троих  сообразить,  --  недовольно
заметил дядя Володя.
     Мать и Славка промолчали.
     -- Не перевариваю этих соображал, -- продолжал дядя Володя. -- Живут --
небо коптят.
     -- А вот пили-то, -- поинтересовалась мать, -- жена-то как же?
     --  Жена-то?  --  Дядя  Володя  задумался над доской: Славка неожиданно
сделал каверзный ход. -- Реагировала-то?
     -- Да. Реагировала-то.
     -- Отрицательно, как еще. Из-за этого и разошлись, можно  сказать.  Вот
так,  Славка!  --  Дядя Володя вышел из трудного положения и был доволен. --
Из-за этого и горшок об горшок у нас и получился.
     -- Как это? -- не понял Славка,
     -- Горшок об горшок-то? -- Дядя  Володя  снисходительно  улыбнулся.  --
Горшок об горшок -- и кто дальше.
     Мать засмеялась.
     -- Еще рюмочку, Владимир Николаич?
     -- Нет, -- твердо сказал дядя Володя. -- Зачем? Мне и так хорошо. Выпил
для настроения  --  и  будет.  Раньше не отказался ба... Ох, пил!.. Спомнить
страшно.
     -- Не думаете сходиться-то? -- спросила мать.
     -- Нет, -- твердо сказал дядя Володя, -- Дело  прынципа:  я  первый  на
мировую не пойду.
     Славка опять сделал удачный ход.
     -- Ну, Славка!.. -- изумился дядя Володя.
     Мать  незаметно  дернула  Славку за штанину. Славка протестующе дрыгнул
ногой: он тоже вошел в азарт.
     -- Так, Славка... -- Дядя Володя думал, сморщившись. -- Так... А мы вот
так!
     Теперь Славка задумался.
     -- Детей-то проведуете? -- расспрашивала мать.
     -- Проведую, -- Дядя Володя закурил. -- Дети есть дети, Я детей люблю.
     -- Жалеет счас небось?
     -- Жена-то? Тайно, конешно, жалеет. У меня счас  без  вычетов  на  руки
выходит  сто  двадцать.  И все целенькие. Площадь -- тридцать восемь метров,
обстановка... Сервант недавно  купил  за  девяносто  шесть  рублей  --  любо
глядеть.  Домой приходишь -- сердце радуется. Включишь телевизор, постановку
какую-нибудь посмотришь... Хочу еще софу купить.
     -- Ходите, -- сказал Славка.
     Дядя  Володя  долго  смотрел  на   фигуры,   нахмурился,   потрогал   в
задумчивости свой большой, слегка заалевший нос.
     --  Так,  Славка...  Ты  как?  А  мы-так! Шахович. Софы есть чешские...
Раздвижные -- превосходные. Отпускные получу, обязательно  возьму.  И  шкуру
медвежью закажу...
     -- Сколько же шкура станет?
     --  Шкура?  Рублей двадцать пять. У меня племянник часто в командировку
на восток ездит, закажу ему, привезет.
     -- А волчья хуже? -- спросил Славка.
     -- Волчья небось твердая, -- сказала мать.
     -- Волчья вообще не идет для этого дела. Из  волчьих  дохи  шьют.  Мат,
Славка.  Дождик  перестал; за окном прояснилось. Воздух стал чистый и синий.
Только далеко  на  горизонте  громоздились  темные  тучи.  Кое-где  в  домах
зажглись огни.
     Все  трое  некоторое время смотрели в окно, слушали глухие звуки улицы.
Просторно и грустно было за окном.
     -- Завтра хороший день  будет,  --  сказал  дядя  Володя.  --  Вот  где
солнышко село, небо зеленоватое: значит, хороший день будет.
     -- Зима скоро. -- вздохнула мать.
     -- Это уж как положено, У вас батареи не затопили еще?
     -- Нет. Пора бы уж.
     -- С пятнадцатого затопят. Ну пошел. Пойду включу телевизор, постановку
какую-нибудь посмотрю.
     Мать  смотрела  на дядю Володю с таким выражением, как будто ждала, что
он вот-вот возьмет и скажет что-то не про телевизор, не  про  софу,  не  про
медвежью шкуру -- что-то другое.
     Дядя Володя надел фуражку, остановился у порога...
     -- Ну, до свиданья.
     -- До свиданья...
     -- Славка, а кубинский марш не умеешь?
     -- Нет, -- сказал Славка. -- Не проходили еще.
     --  Научись,  сильная  вещь.  На  вечера  будут  приглашать...  Ну,  до
свиданья.
     -- До свиданья.
     Дядя Володя вышел. Через две минуты  он  шел  под  окнами  --  высокий,
сутулый, с большим носом. Шел и серьезно смотрел вперед,
     -- Руль, -- с досадой сказала мать, глядя в окно. -- Чего ходит?..
     -- Тоска, -- сказал Славка. -- Тоже ж один кукует.
     Мать вздохнула и пошла в куть готовить ужин.
     -- Чего ходить тогда? -- еще раз сказала она и сердито чиркнула спичкой
по коробку. -- Нечего и ходить тогда. Правда что Гусь-Хрустальный.

Last-modified: Fri, 26 Jul 2002 06:24:21 GMT