хнуть лучше, Чем клянчить то, что заслужил по праву. Зачем прошу я, стоя здесь в лохмотьях, У Дика с Хобом голосов ненужных? Да потому, что так велит обычай! Но повинуйся мы ему во всем, Никто не стал бы пыль веков стирать И горы заблуждений под собою Похоронили б истину. Не лучше ль, Чем роль шута играть, отдать и должность И честь тому, кто ради них все стерпит? Нет, раз я вынес половину срама, То и другую вынесу упрямо! Входят еще трое горожан. А вот три голоса еще. - Я ваших голосов прошу. Я дрался Лишь ради них; лишь ради них ночами Не спал; лишь ради них раз двадцать пять Был ранен в восемнадцати сраженьях. Свершил я много дел больших и малых Лишь ради них. Давайте ж голоса: Я впрямь быть консулом хочу. Шестой горожанин А ведь он доблестно сражался. Ни один честный человек не откажет ему в голосе. Седьмой горожанин Что ж, пускай будет консулом. Да пошлют ему боги счастья и да превратят его в истинного друга народа. Все Аминь. Пусть боги консула хранят! Горожане уходят, Кориолан О, как почетны эти голоса! Входит Менений с Брутом и Сицинием. Менений Твой искус кончен. Голоса народа Несут тебе трибуны. Остается Тебе в одежду консула облечься, Чтоб в ней предстать народу. Кориолан Это все? Сициний Ты выполнил обряд. Народ согласен, Чтоб консульство ты получил. Но прежде Твое избранье нужно утвердить. Кориолан В сенате? Сициний Да, Кориолан, в сенате. Кориолан Так можно мне переодеться? Сициний Можно. Кориолан Пойду сменю одежду и отправлюсь, Вновь став самим собой, в сенат. Менений И я с тобой. - А вы куда, трибуны? Брут С народом мы побудем. Сициний В добрый час! Кориолан и Менений уходят. Достиг он цели, хоть взбешен изрядно. Брут Надев наряд смиренья, он все так же Остался горд. Ты что, народ распустишь? Входят горожане. Сициний Ну как, друзья? Избрали вы его? Первый горожанин Ему мы дали голоса. Брут О небо, Да не обманет он любви народной. Второй горожанин Аминь. А все ж спроста мне показалось, Что нас о них с издевкой он просил. Третий горожанин Конечно, он в насмешку это делал. Первый горожанин Нет-нет, уж просто так он говорит. Второй горожанин Мы все, за исключением тебя, Нашли, что проявил он к нам презренье. Он был обязан показать нам раны - Следы своих заслуг перед отчизной. Сициний Он, несомненно, их и показал! Горожане (отдельные голоса) Да кто их видел! Нет! И не подумал! Третий горожанин Сказал он нам, махнув с презреньем тапкой: "Наедине я покажу вам раны. Не позволяет мне обычай старый Стать консулом без ваших голосов. Поэтому вы их должны мне дать". Когда ж мы согласились, он прибавил: "Благодарю. Я ваши голоса Весьма ценю, но больше делать вместе Нам нечего". Ну не насмешка ль это? Сициний Но как могли вы быть настолько глупы, Чтоб не понять его, и так по-детски Доверчивы, чтоб голоса отдать, Коль поняли его? Брут Что ж не смогли вы Ему ответить так, как вас учили, - Что в дни, когда он не стоял у власти, А был еще слугой безвестным Рима, Он к вам уже питал вражду и речи Держал в собраньях против вас, пытаясь Лишить плебеев вольностей и прав; И что теперь, когда он приобрел Влияние и силу в государстве, Оставшись, как и встарь, врагом народа, Беду накличут ваши голоса На вас самих. Сказать вам было надо, Что, хоть довольно у него заслуг Для назначенья консулом, он все же Вам должен благодарен быть за выбор И, позабыв вражду былую, стать Вам другом и защитником. Сициний Вот если б Ему вы наши речи повторили, Он тут же, вспыхнув, выложил бы душу И вы могли б добиться обещаний, Чтобы о них при случае напомнить, Иль, распалив его строптивый нрав, Который не выносит принужденья, Найти в его неистовстве предлог, Чтоб отменить избранье. Брут Иль не ясно, Что, даже в вас нуждаясь, он открыто Вас презирал? Иль не понятно вам, Что вас своим презреньем он раздавит, Когда получит власть давить? Иль сердце У вас в груди не бьется? Иль язык Вам дан лишь для того, чтоб восставать На разум? Сициний Или не случалось вам Ни разу отказать тому, кто просит? Зачем же вы отдали голоса Тому, кто не просил вас, а смеялся Над вами? Третий горожанин Он еще не утвержден. Его отвергнуть можно. Второй горожанин И отвергнем! Я сам уговорю пять сотен граждан! Первый горожанин Я - тысячу, и с ними их друзей. Брут Ступайте объясните им, что избран Был вами тот, кто втайне замышляет Вас вольностей и голосов лишить, Как псов, которых бьют за лай, хоть держат, Чтоб лаяли. Сициний Плебеев созовите Для обсужденья дела и отмены Избранья безрассудного. Сошлитесь На то, как он спесив и вам враждебен, На то, с каким презрением одежду Смиренья он носил и как глумился Над вами, голосов прося. Скажите, Что только память о его заслугах Понять вам помешала непристойность Его язвительных речей, внушенных Закоренелой злобой к вам. Брут Свалите Вину на нас, трибунов ваших, - дескать, Мы сами, возраженьям не внимая, Склоняли вас его избрать. Сициний Скажите, Что вами избран он не добровольно, А по приказу нашему; что занят Был разум ваш не тем, что вам хотелось, А тем, что надлежало сделать вам; И вышло так, что нехотя избрали Вы консулом его. Вините нас. Брут Да, не щадите нас. Друзьям скажите, Как часто мы втолковывали вам, Что с юности до нынешнего дня Он родине служил; что происходит Он из семьи тех Марциев, которой Дан римлянам четвертый царь - Анк Марций, Великого Гостилия преемник И Нумы внук по матери своей, А также Квинт и Публий, кем построен Водопровод, чтоб Рим снабжать водой, И Цензорин, любимец бедняков, Себе прозванье это заслуживший Тем, что был дважды цензором. Сициний Скажите, Что постоянно мы твердили вам Не только о его происхожденье, Но и о дарованиях его, На консульство ему дающих право; Однако, взвесив все его поступки Как в прошлом, так и в день голосованья, Вы поняли, что он - ваш враг заклятый, И отменили свой поспешный выбор. Брут Да посильней при этом напирайте На то, что вы без наших настояний Его бы не избрали никогда. А после, голоса собрав, спешите На Капитолий. Горожане Так мы и поступим. Уже почти что все теперь жалеют О выборе недавнем. Уходят. Брут Пусть идут! Нам их подбить на бунт не так опасно, Как ждать, пока не грянет неизбежно Другой мятеж, во много раз страшней. Коль взбесит Марция, что несомненно, Лишенье сана, это может пользу Нам принести. Сициний Идем на Капитолий, Покуда плебс туда волной не хлынул. Пусть бунт, к которому мы подстрекнули, Предстанет (так оно и есть отчасти) Как дело рук народа самого. Уходят. АКТ III СЦЕНА 1 Улица в Риме. Рожки. Входят Кориолан, Менений, Коминий, Тит Ларций, сенаторы и патриции. Кориолан Итак, вновь поднял голову Авфидий? Ларций Да, поднял. Потому нам и пришлось Поторопиться с заключеньем мира. Кориолан И, значит, вольскам нужен только случай, Чтобы опять напасть на нас? Коминий Нет, консул. Они истощены, и не придется До смерти видеть нам, как их знамена Колышатся. Кориолан (Ларцию) Авфидия ты видел? Ларций Ко мне с охранной грамотой пришел он, Кляня сограждан, подло сдавших город, И удалился в Анциум затем. Кориолан И говорил он обо мне? Ларций Да. Кориолан Что дa? Ларций Что скрещивали вы мечи не раз, Что он тебя смертельно ненавидит, Что в безвозвратный долг отдать готов Все, чем владеет, лишь бы победить Тебя в бою. Кориолан Он в Анциуме ныне? Ларций Да. Кориолан Я хотел туда б к нему пробраться, Чтоб ненависть его опять сломить. - Тебя же с возвращеньем поздравляю. Входят Сициний и Брут. А, вот они, трибуны, горло черни! Я презираю их за чванство властью, Которое невыносимым стало Для нас, патрициев. Сициний Ни шагу дальше! Кориолан Как? Почему? Брут Идти вперед опасно. Кориолан Что тут еще за новости? Менений В чем дело? Коминий Ведь он же избран знатью и народом. Брут Нет. Кориолан Кто ж тогда голосовал? Мальчишки? Первый сенатор Прочь! Он идет на рыночную площадь. Брут Он прогневил народ. Сициний Назад, иль бунта Теперь не миновать. Кориолан Вот ваше стадо! Вот что бывает, если голос дать Тем, кто от слов своих готов отречься! Куда ж трибуны, глотки черни, смотрят? Зачем не сжали зубы ей? Иль сами Их навострили? Менений Полно, успокойся. Кориолан Тут заговор умышленно устроен, Чтоб волю плебса знати навязать. Что ж, покоритесь, поживите с теми, Кто неспособен властвовать, но власти Не признает. Брут Тут заговора нет. Народ кричит, что ты над ним глумился, Что порицал раздачу хлеба даром, Что обзывал защитников народа Подлизами и недругами знати. Кориолан Давно известно это всем. Брут Не всем. Кориолан Так ты им это разболтал? Брут Кто? Я? Коминий На это ты способен. Брут Я способен На лучшее, чем лучшие из вас. Кориолан Тогда к чему мне консульство? Клянусь Вон той высокой тучей, мне удобней Стать вашим сотоварищем-трибуном, По низости вам равным. Сициний Слишком много В тебе того, что в гнев народ приводит. Уж если ты достичь желаешь цели, Так спрашивай учтивей о дороге, Которой к ней приходят и с которой Ты сбился, а не то оставь надежды Быть консулом иль хоть трибуном. Менений Полно. Коминий Народ обманут. Недостойны Рима Все эти плутни, и Кориолан Не заслужил, чтоб заграждала ложь Ему дорогу славы. Кориолан Хлеб он вспомнил! Да, так я говорил и вновь скажу... Менений Но позже, позже. Первый сенатор Слишком ты взволнован. Кориолан Нет, жизнью в том клянусь, скажу сейчас. Достойные друзья, меня простите, Но черни смрадной и непостоянной Я льстить не в силах. Пусть она увидит Себя в моих речах. Я повторяю, Что, потакая ей во зло сенату, Мы сами сеем сорную траву Бесчинств и бунтов, для которой почву Вспахали и удобрили мы сами, Себя поставив с чернью наравне, Смешавшись с ней и поступаясь властью В угоду подлым нищим. Менений Перестань. Первый сенатор Прошу: ни слова больше. Кориолан Что? Ни слова? В боях, где кровь за родину я пролил, Врагов я не страшился и теперь Не устрашусь, пока есть сила в легких, Клеймить словами этих прокаженных, Которым мы идем навстречу сами, Хоть избегать их надо. Брут О народе Ты смеешь отзываться так, как будто Ты не такой же слабый человек, А божество карающее. Сициний Стоит Твои слова пересказать народу. Менений Не смей! Ему внушил их гнев. Кориолан Что? Гнев? Да будь спокойней я, чем сон полночный, Клянусь богами, я бы думал так же. Сициний Ну, эта дума лишь тебя отравит, А для других безвредна будет. Кориолан "Будет! " Вы слышите, как властно кинул "Будет!" Тритон плотвы всем нам? Коминий Но это слово Отнюдь не противозаконно. Кориолан "Будет!" О добрый и почтенный, но безвольный И непредусмотрительный сенат! Как мог ты допустишь, чтоб проходимцы, Став трубным гласом черни, этой гидры, Поток твоих решений, как запруда, В болото направляли дерзким "Будет!" Коль власть у них, тогда, отцы, склонитесь Пред ними головой недальновидной, А если нет, то гибельную слабость Пора отбросить. Если мудры вы, То не уподобляйтесь недоумкам; А если глупы, то сажайте их С собою рядом на подушки ваши. Вы с плебсом, видно, местом поменялись, Раз голосом его в совете общем Ваш голос заглушен. Избрала чернь Сановников себе, как, скажем, этот, Бросающий запанибрата "Будет!" В лицо такому славному собранью, Какого даже Греция не знала. Он консулов унизил, видит небо! И я скорблю душою, ибо знаю, Что стоит лишь возникнуть двум властям, Как смута проберется в щель меж ними, Одной другую подорвав. Коминий Довольно! Идем на площадь! Кориолан Кто б ни дал совет Раздать бесплатно хлеб, как иногда И греки делали... Менений Прошу, довольно! Кориолан ...(Хоть у народа больше прав там было), Я повторяю: тот своим советом Вскормил непослушанье и мятеж На гибель государству. Брут Неужели Народ подаст свой голос за того, Кто это говорит? Кориолан Я приведу Вам доводы ценней, чем этот голос. Плебеям ли не знать, что не в награду Был роздан хлеб, которого они Не заслужили? Кто как не народ, Когда его мы звали на войну С врагом, грозившим сердцу всей отчизны, Не пожелал и за ворота выйти? А на войне чем проявил он храбрость? Одними бунтами да мятежами. Едва ль и те пустые обвиненья, Которые он предъявлял сенату, На щедрый дар ему давали право. И что ж? Как понял доброту сената Желудок черни? Все ее поступки Нам говорят яснее слов: "Нас много. Мы захотели хлеба - и со страху Нам дали хлеб". Унизили мы сами Свою же власть и побудили чернь Почесть за трусость наше снисхожденье. Оно взломает скоро дверь сената, И вороны туда ворвутся стаей И заклюют орлов. Менений Молчи! Довольно! Брут И даже с лишком! Кориолан Нет, скажу еще, Скрепив свои слова любою клятвой - Небесной иль земною. - Двоевластье, Когда одни правители с презреньем По праву смотрят на других, а те Поносят первых вовсе без причины, Когда важней, чем сан, рожденье, мудрость, Невежественный голос большинства, - Такое двоевластье неизбежно К забвению потребностей насущных И к общему разброду приведет. Там, где преграждена дорога к цели, Недостижима цель. (Сенаторам.) А потому Молю я вас, людей не столько робких, Сколь осторожных; вас, кто больше любит Порядок, чем боится перемен; Вас, для кого важней прожить достойно, Чем долго; вас, кто предпочесть способен Опасное лекарство верной смерти, - Немедля вырвите язык толпе, Чтоб не лизала сладостной отравы. Иначе унижение сената, Заставив смолкнуть здравый смысл, разрушит Единство, без которого нет власти. Коль зло поработит ее, она Служить добру не сможет. Брут Все нам ясно! Сициний Он как изменник говорил и будет За это как изменник отвечать! Кориолан Мерзавец! Ты от злости раньше лопнешь! Затем ли мы трибунов черни дали, Чтоб эти облысевшие прохвосты Ее учили неповиновенью? Она избрала их во время бунта, Когда не долг законом был, а сила. Но времена бесчинства миновали. Воскликнем же: "Пусть торжествует право!" - И власть трибунов превратим во прах. Брут Измена налицо! Сициний И это - консул? Ну, нет! Брут Сюда, эдилы! Входит эдил. Взять его! Сициний Зови народ. Эдил уходит. А ты задержан мною От имени народа как изменник, Как враг его. Зову тебя на суд И обвиняю. Кориолан Прочь, седой козел! Сенаторы и прочие Мы за него ручаемся. Коминий Старик, Не смей его касаться! Кориолан Прочь, иль кости Твои гнилые из одежды грязной Я вытрясу. Сициний Сограждане, на помощь! Входят эдилы с толпой горожан. Менений Опомнитесь вы оба! Сициний Горожане, Вот тот, кто хочет власть у вас отнять! Брут Хватай его, эдилы! Горожане Смерть ему! - Долой его! - Покончить с ним! Сенаторы и прочие К оружью! Все с криком окружают Кориолана. Патриции!.. Сограждане!.. Трибуны!.. Сициний!.. Брут!.. - Кориолан!.. - Постойте!.. На помощь!.. - Успокойтесь!.. - Тише, тише!.. Менений Что происходит здесь? Я задыхаюсь. Беда близка, а говорить нет сил! Кориолан, трибуны, успокойтесь! Уйми народ, Сициний добрый! Сициний Тише! Сограждане, послушайте меня! Горожане Послушаем трибуна. - Тише, тише! Сициний Вам всем грозит беда: задумал Марций, Которого вы консулом избрали, Отнять у вас свободы ваши. Менений Тьфу! Не тушишь ты пожар, а разжигаешь! Первый сенатор Безумец, ты разрушить город хочешь? Сициний А что такое город? Наш народ. Горожане Он дело говорит: народ есть город. Брут Народ нам поручил единодушно Быть судьями от имени его. Горожане И оставайтесь ими. Менений Да, конечно. Коминий Да, оставайтесь, чтоб разрушить город, Сравнять его с землею и порядок Похоронить под грудами развалин! Сициний За речь свою достоин Марций смерти. Брут Иль отстоим мы нашу власть сейчас, Иль потеряем. - Именем народа, Который нас избрал, постановляем: Немедля Марций будет предан казни. Сициний А потому изменника хватайте, Тащите на Тарпейскую скалу И сбросьте в пропасть. Брут Взять его, эдилы! Горожане Сдавайся, Марций! Менений Дайте мне сказать! Я слова требую, трибуны! Эдилы Тише! Менений Считается, что вы друзья отчизны. На деле докажите это. Взвесьте Без гнева и без спешки то решенье, Что ярость вам внушила. Брут Хладнокровно, Но медленно оказанная помощь Опасней, чем отрава для больного, Когда недуг смертелен. - Взять его И на скалу стащить! Кориолан (обнажая меч) Нет, здесь умру я! Кой-кто из вас видал, как я сражаюсь. Ну что ж, проверьте это на себе. Менений Да спрячь ты меч! - Трибуны, отойдите Хоть на минуту. Брут Взять его. Менений На помощь! Кто благороден, будь он стар иль молод, - Все Марцию на помощь! Горожане Бей его! Общая схватка. Трибунов, эдилов и народ прогоняют. Менений (Кориолану) Ступай домой, иначе все погибло! Второй сенатор Да-да, иди скорее. Коминий Нет, останься: Друзей у нас не меньше, чем врагов. Менений Ужель польется кровь? Первый сенатор Да не допустят Такого боги. - Благородный друг, Прошу, иди домой и все уладить Нам предоставь. Менений Ведь рану нанесли Нам всем, и ты один ее не сможешь Перевязать. Ступай. Коминий Мы за тобою. Кориолан Зачем они не варвары, которым Они подобны, хоть родились в Риме, А римляне, с которыми ничем Не схожи, хоть зачаты у подножья Холма Капитолийского? Менений Иди. Заставь молчать свой правый гнев и верь: Наступит час возмездья. Кориолан Я свалил бы В бою таких с полсотни. Менений Да и я бы Пришиб двух лучших - парочку трибунов. Коминий Ио здесь нас чернь своим числом подавит. Стоять же пред готовым рухнуть зданьем - Не мужество, а просто безрассудство. Уйди, пока толпа не возвратилась И все, пред чем обычно отступала, Не смыла, как разлив, плотину. Менений Скройся, Чтоб попытаться мог мой старый ум Унять безумных. Если рвется платье - Любой лоскут пригоден для заплаты. Коминий Идем. Кориолан, Коминий и другие уходят. Первый патриций Он слишком прям, чтоб в мире с миром жить. Нептун трезубцем и Юпитер громом И те его польстить им не принудят. Мысль у него со словом нераздельна: Что сердце скажет, то язык повторит. Позабывает он в минуты гнева, Что значит слово "смерть". За сценой шум. Ну, будет дело. Второй патриций Желал бы я их уложить в постели. Менений А я бы - в Тибр. Ах, черт! Зачем он не был Повежливее с ними! Входят Брут и Сициний с толпой плебеев. Сициний Где ехидна, Где тот, кто Рим задумал обезлюдить, Чтоб в нем царить? Менений Почтенные трибуны... Сициний Он будет сброшен со скалы Тарпейской, Затем что воспротивился закону И потому законом без суда Передается в руки строгой власти, С которой не считался. Первый горожанин Пусть узнает, Что наши благородные трибуны - Уста народа, мы же - руки их. Горожане Да-да, пускай! Менений Послушайте... Сициний Умолкни! Менений Зачем кричать: "Трави!" - когда медведя Взять и без боя можно? Сициний Для чего Ему помог ты скрыться? Менений Дай сказать. - Не хуже, чем достоинства, известны Мне недостатки консула. Сициний Какого? Менений Кориолана. Брут Консул? Он? Горожане Нет, нет! Менений Могу ль я, люди добрые, сказать С согласия трибунов два-три слова, Которые лишь несколько минут У вас отнимут? Сициний Говори, но кратко: С изменой ядовитою покончить Нам нужно быстро. Если мы изгоним Предателя - опасность нам грозит, А если здесь его оставим - гибель. Сегодня он умрет. Менений Да не потерпят Бессмертные, чтоб Рим, чью благодарность К его сынам, себя покрывшим славой, Заносит сам Юпитер в книгу судеб, Пожрал своих же собственных детей, Бесчувственному зверю уподобясь. Сициний Он язва. Надо вырезать ее. Менений Он член, который язва поразила. Лечить его легко, отсечь - смертельно. Чем заслужил он казнь, чем Рим обидел? Тем, что громил его врагов? Иль тем, Что за отчизну пролил больше крови, Чем в жилах у него теперь осталось? Пролив ее остаток, вы навеки На всех, кто это допустил иль сделал, Положите пятно. Сициний Слова пустые! Брут И вздорные. Народом был он чтим, Пока любил отчизну. Менений Разве ногу, Служившую нам верно, мы не ценим, Когда ей омертветь случится? Брут Хватит. - К нему домой ступайте и сюда Его тащите, чтоб заразе этой Не дать распространиться. Менений Стойте, стойте! - Позвольте мне сказать еще хоть слово. За Марцием вы гонитесь, как тигры. Когда ж поймете, чем грозит поспешность, То вам придется к пяткам привязать Свинцовый груз, но будет слишком поздно. Пусть суд решит судьбу Кориолана, Не то начнется смута (он любим!) И римлянами будет Рим разгромлен. Брут Ну, если так... Сициний Да что нам тут болтают? Мы видим, как закону он послушен! Кто бил эдилов? Кто сопротивленье Трибунам оказал? - За ним идите... Менений Но вспомните, что на войне он рос С тех пор, как меч поднять рукою может, Что выбирать слова он не приучен, А потому их сыплет без разбора, Как отруби с мукою вперемешку. Позвольте мне пойти за ним. Ручаюсь, Что явится он в суд, где по закону На обвиненье грозное спокойно Ответит. Первый сенатор Благородные трибуны, Вот это человечное решенье. Другой же путь кровав, и хоть известно Его начало, но конец неведом. Сициний Тогда, Менений благородный, действуй От имени народа. (Народу.) Эй, на время Сложить оружье! Брут Но не расходиться! Сициний Мы подождем на площади тебя, Но если ты без Марция вернешься, Он будет силой взят. Менений Я с ним вернусь. (Сенаторам.) Прошу меня сопровождать. Он должен Прийти, иль все пропало. Первый сенатор Да, идемте! Уходят. СЦЕНА 2 Комната в доме Кориолана. Входят Кориолан и патриции. Кориолан Пусть мне они грозят колесованьем Иль смертью под копытами коней; Пусть друг на друга десять скал Тарпейских Нагромоздят, чтоб я не видел дна Пред тем, как буду сброшен, - все таким же Останусь с ними я. Первый патриций Ты благороден! Кориолан Я удивлен Лишь тем, что мать меня не одобряет, Хотя она всегда их называла Скотами грубошерстными, чье дело Из-за гроша на рынке торговаться Да с непокрытой головой в собраниях Зевать, молчать и слушать с изумленьем Все то, что кто-нибудь из равных мне По поводу войны иль мира скажет. Входит Волумния. Речь о тебе идет. Зачем ты хочешь, Чтоб я своей природе изменил И мягче стал? Уж лучше пожелай Мне быть таким, каков я есть. Волумния Мой сын, Сперва облечься нужно в пурпур власти, А уж потом изнашивать его. Кориолан К чему беречь лохмотья! Волумния Ты бы мог Остаться тем, чем создан, если б меньше Врагам стремился это показать. Их ненависть к тебе была б слабее, Сумей ты скрыть намеренья свои До дня, когда уже никто не смел бы Тебе мешать. Кориолан На виселицу чернь! Волумния И даже на костер. Входят Менений и сенаторы. Менений Сознайся: ты был резок, слишком резок. Вернись и попытайся все исправить. Первый сенатор Иного средства нет. Иди, иль смута Расколет Рим и город наш погибнет. Волумния Прошу тебя, последуй их совету. Как ты, я сердцем тоже непреклонна, Но все-таки, когда необходимо, Рассудок мой умеет гнев смирять. Менений Ты хорошо сказала, госпожа! Не требуй лихорадочное время Для родины столь горького лекарства, Я сам надел бы через силу латы, Чтоб друга уберечь от унижений Пред этим стадом. Кориолан Что я должен сделать? Менений Со мной к трибунам выйти. Кориолан Что еще? Менений Пред ними осудить свои слова. Кориолан Пред ними? Нет, я этого б не сделал Не то что перед ними - пред богами! Волумния Ты слишком неуступчив. Благородству Приходится пред голосом нужды Порой смолкать. Ты говорил мне сам, Что хитрость и отвага на войне - Подруги неразлучные. Зачем же Им ссориться в дни мира, причиняя Друг другу вред? Кориолан Молчи! Менений Вопрос разумен. Волумния Раз на войне притворство не бесчестно И помогает нам прийти к победе, То почему несовместимо с честью Оно теперь, при мире, если пользу Приносит нам? Кориолан К чему ты речь ведешь? Волумния К тому, что должен ты поговорить С народом, но не так, как ты хотел бы, Не так, как сердце гневное подскажет, А с помощью пустых, холодных слов, Которые, чтоб мысль вернее скрыть, Язык рождает как детей побочных. Поверь, мой сын, что это не бесчестней, Чем город словом увещанья взять, Вместо того чтоб добывать победу Рискованной кровавою осадой. Стой жизнь моя или друзей на карте, И я была б готова притворяться, Не видя в том бесчестья. Я, твой сын, Жена, сенат, патриции - все просят Тебя об этом. Ты ж предпочитаешь Чернь раздражать нахмуренным челом, Чем ей польстить улыбкою хоть раз, Чтобы снискать ее расположенье, А без него - и ты об этом знаешь - Погибло все. Менений Достойная жена! (Кориолану.) Иди же с нами. Ласковою речью Ты отвратишь грозящую опасность И то, что потерял, вернешь. Волумния Мой сын, Прошу, иди к ним, шапку сняв. Держи Ее в руке - вот так, отставив локоть (Как делают они). Слегка коснись Коленями камней (в таких делах Движение красноречивей слов: Ведь зренье у невежд острее слуха) И головой качай, смиряя сердце, Которое нажима не выносит, Как шелковицы спелые плоды. Затем напомни им, что ты их воин, Что, вскормленный в боях, ты не привык К учтивости, которой с полным правом Они потребовали от тебя, Раз ты от них приязни добивался, И обещай толпе, что будешь впредь Приноровляться к ней, насколько сможешь. Менений Ты только сделай то, что мать сказала, - И все сердца - твои, затем что чернь (Когда ее попросят) на прощенье Щедра не меньше, чем на пустословье. Волумния Молю тебя, послушайся совета, Хоть знаю, что скорее за врагом Ты бросишься в пылающую бездну, Чем станешь льстить ему в саду цветущем. Входит Коминий. Гляди, пришел Коминий. Коминий Я спешу К вам с площади. Кориолан, готовься Иль силу силой встретить, иль смириться, Или бежать. Восстал уже весь город. Менений Всего два слова ласковых... Коминий Да-да, Они помогут, если он сумеет Себя смирить. Волумния Он должен - значит, сможет. Мой сын, я твоего согласья жду. Кориолан Итак, я должен черни показать, Что голову пред нею обнажаю? Я должен заставлять язык бесстыдный Позорить ложью доблестное сердце? Что ж, я пойду, но знайте: если б дело Шло лишь о смерти этой плотской формы, В которой Марций заключен, то я Скорее дал бы раздробить ее И прах развеять, чем... Идем на площадь, Хотя я никогда не справлюсь с ролью, Навязанною вами. Коминий Мы подскажем. Волумния Мой милый сын, ты говорил, что доблесть В тебя вселили похвалы мои. Прошу тебя, коль вновь их хочешь слышать: Исполни роль, которой не играл. Кориолан Да будет так. Прощай, мой гордый дух! Пускай во мне живет душонка шлюхи! Пусть голос мой, который покрывал Раскаты барабанов, станет дудкой Пискливой, как фальцет скопца, и слабой, Как пенье няньки над младенцем сонным! Пусть искривит холопская улыбка Мои уста; пусть отуманят слезы Наказанного школьника мой взор; Пусть у меня шевелится во рту Язык бродяги нищего и пусть Мои броней прикрытые колени, Которые лишь в стременах сгибались, Согнутся, как у попрошайки! Нет! Не в силах лгать я пред самим собою, Не дам я телу подлость совершить, Чтоб душу к ней не приучать! Волумния Как хочешь! Прося тебя, унизилась я больше, Чем мог бы ты унизиться пред чернью. Пускай все гибнет. Матери твоей Пасть жертвой гордости сыновней легче, Чем ждать с тоской последствий роковых Упрямства твоего. Я, как и ты, Смеюсь над смертью. Поступай как знаешь. Ты с молоком моим всосал отвагу, Но гордость приобрел ты сам. Кориолан Ну, полно Бранить меня. Утешься, мать. Я выйду На рыночную площадь и любовь, Как шут кривляясь, выклянчу у плебса И возвращусь, его сердца похитив, Кумиром римских лавочников. Видишь - Я ухожу. Поклон моей супруге. Я консулом вернусь, а если нет, То больше не надейся, что способен На лесть и мой язык. Волумния Тебе виднее. (Уходит.) Коминий Идем. Трибуны ждут. Ты постарайся Их кротостью обезоружить, ибо. Как я слыхал, их обвиненья будут Куда серьезней прежних. Кориолан Ну, идем. Пароль мой - кротость. Пусть любую ложь Они возводят на меня, отвечу Я им по чести. Менений Да, но только кротко. Кориолан О да, конечно, кротко, очень кротко. Уходят. СЦЕНА 3 Там же. Форум. Входят Сициний и Брут. Брут Доказывай особенно ретиво, Что он хотел тираном стать, а если Он это опровергнет, напирай На давнюю его вражду к народу, Из-за которой он еще не роздал Добычи, отнятой у анциатов. - Входит эдил. Ну что, придет? Эдил Уже идет. Брут Кто с ним? Эдил Старик Менений, друг его, и кучка Сенаторов, к нему благоволящих. Сициний С тобой ли поименный список тех, Чьи голоса мы получили? Эдил Вот он. Брут Ты граждан опросил по трибам? Эдил Да. Сициний Сзывай народ и растолкуй ему, Чтоб он, как только я провозглашу: "Да будет так во имя прав народных!" И крикну: "Пеня!", "Смерть!" или "Изгнанье!" - Подхватывал за мною хором: "Пеня!" При слове "пеня", "Смерть!" - при слове "смерть", На вольности старинные ссылаясь, Равно как и на правоту свою. Эдил Я так и передам. Брут Пусть, крик подняв, Не умолкают более плебеи, Покуда этим шумом не заставят Наш приговор исполнить. Эдил Понимаю. Сициний И пусть, как только знак мы подадим, Без колебаний действуют. Брут Ступай. Эдил уходит. Ты сразу же взбесить его попробуй. Привык он всюду, в том числе и в спорах, Быть первым. Если разозлить его, Он начисто забудет осторожность И выложит нам все, что есть на сердце Тяжелого. А там его довольно, Чтоб Марцию хребет переломить. Входят Кориолан, Менений, Коминий, сенаторы и патриции. Сициний Да вот он сам. Менений Прошу тебя, будь сдержан. Кориолан Да, буду, словно конюх, за гроши Любую брань глотающий. - О боги, Храните Рим! Судейские скамьи Заполните достойными мужами! Любовь меж нас посейте, чтобы мы В обширных храмах прославляли мир, А не дрались на улицах! Первый сенатор Аминь. Менений Желанье благородное. Входит эдил с горожанами. Сициний Приблизьтесь, Сограждане. Эдил Трибунам слово! Тише! Кориолан Сначала мне. Оба трибуна Что ж, говори. (Горожанам.) Эй, тихо! Кориолан Все ль обвиненья мне предъявят здесь И здесь ли будет дело решено? Сициний Сперва ответь: готов ли подчиниться Ты волеизъявлению народа, Признать права трибунов и принять Законное возмездье за поступки, В которых будешь уличен? Кориолан Готов. Менений Народ, ты слышишь? Он сказал; "Готов". Подумай о его заслугах ратных, Припомни, что на теле у него Не меньше шрамов, чем камней надгробных На кладбище священном. Кориолан Пустяки! Царапины ничтожные! Менений Пойми, Что хоть в речах он гражданин плохой, Зато в бою - твой самый верный воин. Не принимай за злобу резкость, ибо Тебе, как я сказал, он не враждебен, А просто по-солдатски груб с тобой. Коминий Об этом хватит. Кориолан Пусть народ расскажет, За что, меня избрав единогласно, Он отменил свой выбор, чем нанес Бесчестье мне? Сициний Не мы, а ты - ответчик. Кориолан Ты прав. Ответ - за мною. Говори. Сициний Тебя мы обвиняем в том, что ты Пытался стать тираном, ниспровергнув Законы и правопорядок в Риме. Поэтому тебя мы объявляем Изменником народу. Кориолан Я - изменник?! Менений Спокойней! Вспомни, что ты обещал нам. Кориолан Испепели народ, о пламя ада! Изменник? Я? Трибун, ты клеветник! Когда б гнездилось целых двадцать тысяч Смертей в твоих глазах, когда б зажал Ты двадцать миллионов их в руках И столько же на лживом языке Таилось у тебя, то и тогда бы Сказал я: "Лжешь!" - не с большею боязнью, Чем я молюсь богам. Сициний Народ, ты слышишь? Горожане Тащите на скалу его! Сициний Молчать! Нам нет нужды в дальнейших обвиненьях. Его дела и речи вам известны: Он бил эдилов ваших, вас ругал, С мечом в руке противился закону, А ныне издевается над теми, Кто властью облечен судить его. Все это столь преступно, что повинен Он в явной государственной измене И смерти подлежит. Брут Но так как Риму Служил он честно... Кориолан Что болтать о службе! Брут Я говорю о том, что знаю. Эдил Уходит он! Уходит враг народа? Горожане Врага изгнали! Он уходит! У!.. (Кричат и бросают шапки вверх.) Сициний Последуйте за ним к воротам Рима И с той же самой злобою, какою Преследовал он вас, над ним посмейтесь. - А мы пройдем со стражей через город. Горожане Да сохранят трибунов наших боги! Проводим до ворот его! - Пошли! Уходят. АКТ IV СЦЕНА 1 Перед воротами Рима. Входят Кориолан, Волумния, Виргилия, Менений, Коминий и несколько молодых патрициев. Кориолан Не плачьте. Пусть прощанье будет кратким. Скотом бодливым и многоголовым Из города я вытолкнут. - О мать, Где мужество твое былое? Прежде Твердила ты, что бедствия большие Для сильных духом служат пробным камнем, А заурядный человек способен Сносить лишь заурядные несчастья - Ведь по морю безбурному плывут Любые корабли с успехом равным - И что лишь тот, кто мудр и благороден, Умеет сохранять невозмутимость Под злейшими ударами судьбы. Ты мне сама внушила эти мысли - Залог непобедимости души, Воспитанной на них. Виргилия О небо, небо! Кориолан Жена, прошу тебя... Волумния Да истребит Багровая чума весь римский люд Торговый и мастеровой! Кориолан Зачем? Когда исчезну я, меня оценят. Мать, ободрись. Ведь ты же говорила, Что ты, будь Геркулес твоим супругом, Шесть подвигов сама бы совершила, Чтоб облегчить его труды. - Прощайте, Жена и мать. - Не унывай, Коминий, А я не пропаду. - Менений верный, Твоя слеза скупая солонее, Чем слезы молодых. Она отрава Для старых глаз. (Коминию.) Мой бывший полководец, Я помню, ты умел взирать бесстрастно На сердце леденившие картины. Втолкуй же этим женщинам печальным, Что плакать при ударах неизбежных Не менее нелепо, чем смеяться. - Ты знаешь, мать, что мужество мое Тебе всегда служило утешеньем. Так верь, хоть ухожу я одинокий, Как в логове дракон, который сеет Повсюду ужас тем, что он невидим И людям лишь по россказням знаком, - Что над толпой возвысится твой сын, Коль хитростью ее не будет сломлен. Волумния Мой первенец, куда же ты пойдешь? Пускай проводит добрый наш Коминий Тебя немного. Тщательно обдумай Свой путь, чтобы опасностям случайным На нем не подвергаться зря. Кориолан О боги! Коминий Сопровождать тебя я буду месяц, А там увидим, где тебе остаться, Так, чтоб могли мы вести слать друг другу И чтоб потом, когда приспеет время Потребовать возврата твоего, Нам не пришлось разыскивать тебя По белу свету, ибо проволочка Со стороны просителя способна Расхолодить дающих. Кориолан Нет, прощай! Немолод ты и чересчур пресыщен Трудами боевыми, чтоб скитаться С тем, кто их алчет. У ворот простимся. - Жена и мать, любимые мои, И вы, друзья чистейшей, лучшей пробы, Идем. Как только выйду из ворот, Скажите: "В добрый час!" - и улыбнитесь. Прошу, идем. Пока топчу я землю, К вам постоянно будут приходить Известья обо мне, но никогда Не скажут вам, что Марций стал иным, Чем раньше был. Менений Не приходилось слышать Мне слов, достойней этих. Полно плакать. Идем... Эх, если б с этих старых плеч Стряхнуть десяток лет, клянусь богами, Я всюду за тобою неотступно Последовал бы. Кориолан Руку дай. - Идем. Уходят. СЦЕНА 2 Там же. Улица поблизости от ворот. Входят два трибуна - Сициний и Брут. С ними Эдил. Сициний Всех по домам отправь. Он удалился. И этого довольно. Ропщет знать, Которая была с ним заодно. Брут Поставив на своем, мы показали, Что мы сильны. Теперь держаться надо Скромней, чем раньше. Сициний Пусть идут домой. Скажи, что главный их противник изгнан И власть плебеев вновь, как встарь, крепка. Брут (эдилу) Всем разойтись вели. Эдил уходит. Входят Волумния, Вергилия и Менений. Вон мать его. Сициний Свернем-ка мы с дороги. Брут Почему? Сициний Да говорят, она ума решилась. Брут Нет, поздно уходить: нас увидали. Волумния А, вот и вы! Пусть язвами чумными Вам боги за любовь ко мне и сыну Отплатят! Менений Тише! Ну зачем так громко? Волумния Когда б не слезы, я б сказала вам... Да и теперь скажу... (Бруту.) Постой, куда ты? Виргилия (Сицинию) И ты останься. - Ах, зачем была я Не властна мужу то же слово молвить! Сициний (Волумнии) В тебе, я вижу, много от мужчины. Волумния А что же в том позорного, глупец? - Нет, посмотрите, как он глуп! - Да разве Я родилась на свет не от мужчины. В отличье от тебя, отродье лисье, Изгнавшее того, кто ради Рима Нанес ударов больше, чем успел Ты слов наговорить? Сициний Благое небо! Волумния Да-да, за ним ударов славных больше, Чем за тобой премудрых слов. И он Их наносил всегда на благо Риму. Скажу тебе я... Впрочем, уходи... Нет, ты остаться должен... Мне б хотелось, Чтоб повстречал в пустыне аравийской Мой сын тебя и всю твою родню И чтоб при нем был добрый меч... Сициний И что же? Виргилия А то, что он со всем твоим потомством Покончил бы. Волумния Вплоть до детей внебрачных. О, сколько раз он ранен был за Рим! Менений Довольно, успокойся. Сициний Я желал бы, Чтоб он, служа отчизне так, как начал, Вовек не порывал узла заслуг, Которым с нею сам себя связал. Брут И я желал бы этого. Волумния Желал бы! Тогда зачем же с ним толпу стравили Вы, два кота облезлых, хоть способны Вы о его достоинствах судить Не более, чем я - о тайнах неба, Сокрытых от людей. Брут Уйдем, Сициний. Волумния Теперь я вас сама прошу - уйдите: Вы славно потрудились. Но сначала Еще два слова выслушать извольте: Насколько выше холм Капитолийский Беднейшей римской хижины, настолько Супруг вот этой женщины, мой сын, Хотя он изгнан вами, - выше вас. Брут Ну вот и хорошо. Прощай. Сициний Не стоит На споры с сумасшедшей время тратить. Волумния Мои молитвы - с вами. Трибуны уходят. Пусть отныне Одно лишь боги знают: исполнять Мое проклятье. - О, как я желаю Хоть раз на дню встречать их, чтобы тяжесть Свалить с души. Менений Досталось им изрядно, И поделом. Поужинаем вместе? Волумния Моя еда - мой гнев. Мой ужин - скорбь. Я с голода умру при этой пище. (Виргилии.) Идем, и перестань стенать бессильно, Но, как Юнона грозная, как я, Излейся гневом. Ну, идем. Волумния и Виргилия уходят. Менений О низость! Уходит. СЦЕНА 3 Дорога между Римом и Анциумом. Входят римлянин и вольск навстречу друг другу. Римлянин А ведь я тебя, друг, хорошо знаю, да и ты меня тоже. Тебя вроде бы Адрианом зовут? Вольск Верно, приятель. Только, по правде сказать, как зовут тебя - я забыл. Римлянин Я родом из Рима, но теперь, как и ты, служу его врагам. Ну, узнаешь меня? Вольск Никанор, что ли? Римлянин Он самый, дружище. Вольск Когда мы виделись в последний раз, борода у тебя была подлиннее; впрочем, тебя всегда по голосу признать можно. Что нового в Риме? Наш Вольский сенат меня затем и послал, чтоб тебя разыскать. Как хорошо, что ты укоротил мой путь на целый день! Римлянин В Риме был большой мятеж: народ взбунтовался против сенаторов, патрициев и прочей знати. Вольск Был, ты говорить? Значит, уже кончился? Вот так неожиданность для наших правителей! Они ведь вовсю вооружаются, чтобы ударить на Рим, как только там междоусобица разгорится. Римлянин Главный-то пожар потушили, но он по любому поводу снова вспыхнуть может. Знать до того близко приняла к сердцу изгнание доблестного Кориолана, что каждую минуту готова отнять у народа власть и навсегда упразднить должность трибунов. Уж ты мне поверь: огонь тлеет себе да тлеет под пеплом, а потом возьмет и вырвется наружу. Вольск Неужели Кориолана изгнали? Римлянин Да, друг, изгнали. Вольск Ну, Никанор, за такую весть тебя у нас хорошо встретят. Римлянин Да, время для ваших самое подходящее. Верно говорится: чужую жену проще всего соблазнить, когда она с мужем в ссоре. Теперь вашему благородному Туллу Авфидию легко будет отличиться, раз родина его великого противника отвергла услуги Кориолана. Вольск Да, в этом сомневаться не приходится. Мне очень повезло, что я повстречал тебя. Теперь дело мое кончено и я охотно провожу тебя до Анциума. Римлянин А я по дороге, до ужина, выложу тебе кучу самых нежданных вестей из Рима. Все складывается для вас так, что лучше и не придумаешь. Вы, говоришь, уже и войско набрали? Вольск Да еще какое! Центурионы на местах, люди расписаны по сотням, жалованье выплачено - словом, хоть сейчас в поход. Римлянин Приятно слышать, что все готово. Вот от моих вестей ваши сразу и двинутся. Рад, что повстречал тебя, друг, а еще больше - тому, что ты будешь моим попутчиком. Вольск Я сам собирался сказать тебе то же, приятель. Я еще больше рад этой встрече, чем ты. Римлянин Вот и пойдем вместе. Уходят. СЦЕНА 4 Анциум. Перед домом Авфидия. Входит Кориолан, переодетый бедняком; он прикрывает лицо краем плаща. Кориолан Как ты прекрасен, Анциум богатый, А я наполнил вдовами тебя, Передо мною падали со стоном В бою владельцы этих дивных зданий. Не узнавай Кориолана, город, Чтобы камнями женщины и дети Меня в бесславной схватке не побили! Входит горожанин. Приятель, здравствуй. Горожанин Здравствуй. Кориолан Ты не скажешь, Где тут живет прославленный Авфидий И в городе ли он? Горожанин Да-да. Сегодня Он пир дает в честь городских властей. Кориолан Где ж дом его? Горожанин Вон здесь. Ты перед ним. Кориолан Прощай, спасибо. Горожанин уходит. О, как мир изменчив! Друзей по клятвам, в чьей груди, казалось, Стучало сердце общее, друзей, Деливших труд, постель, забавы, пищу, Любовью связанных и неразлучных, Как близнецы, - мгновенно превращает Пустячный случай во врагов смертельных. А недругов, которых сна лишали Их ненависть и мстительные планы, Такой же мелкий и внезапный повод Сближает, заставляет подружишься И браком два потомства слить в одно. Не то же ли со мной? Я ненавижу То место, где рожден, и полюбил Вот этот вражий город. Что ж, войду. Быть может, умертвит меня Авфидий - И будет прав. Но если приютит, Я честно послужу его отчизне. (Уходит.) СЦЕНА 5 Там же. Зал в доме Авфидия. Внутри дома музыка. Входит слуга. Первый слуга Вина, вина! Ну и слуги у нас! Заснули все они, что ли? (Уходит.) Входит второй слуга. Второй слуга Где Котус? Господин зовет его. - Котус! (Уходит.) Входит Кориолан. Кориолан Как дом богат и запах пира сладок! Лишь я - незваный гость. Входит первый слуга. Первый слуга Ты что тут делаешь, приятель? Откуда ты? Здесь тебе не место. Ступай-ка себе за двери. (Уходит.) Кориолан Не заслужил я лучшего приема: Ведь я - Кориолан. Входит второй слуга. Второй слуга Ты откуда взялся? Где только у привратника глаза были? Зачем он впускает сюда всяких оборванцев? Пошел вон! Кориолан Эй, отвяжись! Второй слуга Как это - отвяжись? Сам отвяжись от нас! Кориолан Ты докучаешь мне! Второй слуга Нет, вы посмотрите какой храбрец! Ну, я сейчас с тобой по-свойски поговорю! Входят первый и третий слуги. Третий слуга Это еще кто? Первый слуга Какой-то полоумный. Я такого сроду не видывал: никак не могу выставить его из дома. Поди-ка позови сюда господина. (Отходит в сторону.) Третий слуга Что тебе здесь надо, приятель? Сделай милость, убирайся. Кориолан Отстаньте. Ваш очаг не оскверню я. Третий слуга Да ты что за человек? Кориолан Я не простого рода. Третий слуга Верно: ты не просто бедняк, а настоящий нищий. Кориолан Ты прав: я нищ. Третий слуга А не угодно ли тебе, нищий не простого рода, поискать себе другое пристанище: здесь тебе не место. Сделай милость, убирайся. Ну!.. Кориолан Знай свое дело. Иди клянчить объедки! (Отталкивает его ) Третий слуга Ты еще сопротивляешься? (Второму слуге.) Пойди-ка скажи господину, что за гость к нам пожаловал. Второй слуга Я мигом. (Уходит) Третий слуга Ты где живешь? Кориолан Под сводом небесным. Третий слуга Под сводом небесным? Кориолан Да. Третий слуга Где же это находится? Кориолан В царстве коршунов и воронов. Третий слуга В царстве коршунов и воронов? (В сторону.) Ну и осел! (Громко.) Значит, с сороками вместе? Кориолан Нет, я ведь у твоего хозяина не служу. Третий слуга Ого! Ты, кажется, моего господина затрагиваешь? Кориолан Почему бы нет? Это честнее, чем трогать твою хозяйку. Я вижу, ты чересчур много болтаешь. Ступай за столом прислуживать. Прочь! (Бьет и выталкивает его.) Третий слуга уходит. Входят Авфидий и второй слуга. Авфидий Где этот малый? Второй слуга Вот он, господин. Не бойся я гостей потревожить, я б его как собаку избил. (Отходит в сторону.) Авфидий Откуда ты и кто? Чего ты хочешь? Что ж ты молчишь? Скажи, кто ты такой. Кориолан (открывая лицо) Ну если и теперь, в лицо мне глядя, Ты снова, Тулл, меня узнать не сможешь, Я должен буду сам себя назвать. Авфидий Скажи свое мне имя. Кориолан Оно для уха Вольского не сладко, Для твоего - враждебно. Авфидий Кто же ты? Твой облик грозен. На твоем лице Читается привычка к власти. Виден Из-под твоих изодранных снастей Корабль могучий. Кто же ты такой? Кориолан Сейчас ты помрачнеешь. Что, узнал? Авфидий Не узнаю. Ты кто? Кориолан Я тот Кай Марций, что нанес так много Вреда и ран твоим собратьям-вольскам, А больше всех - тебе и был за это Кориоланом прозван. Мне дала Моя неблагодарная отчизна За пролитую ради Рима кровь, За страшные опасности, за службу Одно лишь это прозвище в награду. Оно - порука злобы и вражды, Которое ко мне питать ты должен. Оно одно осталось у меня: Все остальное пожрано народом, Чью зависть и жестокость разнуздала Трусливая бездеятельность знати, Покинувшей меня и допустившей, Чтоб рабьи голоса меня изгнали Из Рима с улюлюканьем. И вот, Нуждой теснимый, я вступил под кровлю Над очагом твоим. Не обольщайся, Что я пришел в надежде жизнь спасти: Страшись я смерти, никого на свете Не избегал бы так я, как тебя. Нет, только жажда расплатиться с теми, Кем изгнан я, меня к тебе толкнула. Коль в сердце ты еще скрываешь гнев И хочешь мстить как за свои обиды, Так и за унижение отчизны - Спеши использовать мои несчастья, Поставь себе на службу жажду мщенья, Которой я пылаю, ибо буду С остервененьем злых подземных духов Я биться против родины прогнившей. Но если ты, устав пытать судьбу, На это не осмелишься, то помни: Мне так постыла жизнь, что сам подставлю Я грудь свою твоей вражде давнишней. Зарежь меня, иль ты глупец: ведь я Тебя всегда преследовал свирепо, Кровь бочками пускал твоей отчизне, И жизнь моя, не став твоей служанкой, Твоим позором будет. Авфидий Марций, Марций! Ты каждым словом вырываешь с корнем Из сердца моего былую злобу. Заговори со мной из туч Юпитер О тайнах неба и скрепи он клятвой Свои слова, ему бы я поверил Не больше, чем тебе я верю, Марций! Позволь моим рукам обвить любовно То тело, о которое ломался Сто раз мой тяжкий дротик, чьи осколки Луну, взлетая, ранили. (Обнимает Кориолана.) Сжимаю Я наковальню моего меча В объятьях и отныне состязаюсь С тобою в благородной пылкой дружбе, Как некогда с тобой из честолюбья Я в доблести соперничал. Послушай, Я девушку любил, мою невесту, И вряд ли кто-нибудь вздыхал на свете Так искренне, как я по ней; но даже В тот миг, когда избранница моя Впервые через мой порог шагнула, Не радостней во мне плясало сердце, Чем, о высокий дух, при нашей встрече! Знай, Марс, мы втайне здесь собрали войско, И я уж думал попытаться снова Лишить тебя щита с рукою вместе - Иль собственную руку потерять. С тех пор как был я побежден тобою В двенадцатом по счету поединке, Не проходило ночи, чтоб не снились Мне схватки наши: видел я во сне, Как мы с тобой, друг другу стиснув горло, Катались по земле, срывали шлемы, - И я в изнеможенье просыпался. Достойный Марций, если б не имели Других причин для ссоры с Римом вольски, То за одно изгнание твое Призвали б мы к оружию всех граждан С семидесяти лет до десяти И принесли б войну в пределы Рима, Чтоб затопить неблагодарный город Ее потоком яростным. Входи же В мой дом, где, как друзьям, пожмешь ты руки Сенаторам, которые сегодня Прощаются со мной перед походом Хоть не на Рим, но на его владенья. Кориолан Благие боги, как я вами взыскан! Авфидий Ты здесь хозяин. Если самолично Захочешь месть свою осуществить, Я разделю с тобою власть над войском. Сам принимай решения. Твой опыт Богаче нашего. Ты лучше знаешь, Где Рим силен, где слаб. Тебе виднее - Идти ли сразу нам к его воротам Иль в отдаленных областях сначала Посеять страх и римлян разгромить. Войди же в дом. Позволь тебя сперва Представить тем, кто должен дать согласье На замыслы твои. Стократ привет! Мы враждовали сильно, но сдружились Еще сильней. Дай руку мне. Привет! Кориолан и Авфидий уходят. Первый и второй слуги выходят вперед. Первый слуга Вот так перемена! Второй слуга Честное слово, я хотел было огреть его палкой, да, по счастью, сообразил, что он не то, чем по одежде кажется. Первый слуга Ну и ручища у него! Он как крутанет меня двумя пальцами, словно я ему кубарь какой-нибудь. Второй слуга А я чуть посмотрел ему в лицо, так сразу и смекнул, что тут дело не простое. В его лице есть что-то такое... как бы это сказать... Первый слуга Да-да, что-то такое, словно он... Пусть меня повесят, если я не догадался, что он поважнее, чем нам казалось. Второй слуга Клянусь, и я тоже. Второго такого во всем мире не сыскать. Первый слуга И я так думаю, хоть мы с тобой и знаем воина, который почище его будет. Второй слуга Ты это про кого? Про нашего господина, что ли? Первый слуга А про кого же еще! Второй слуга Ну, наш-то шестерых таких стоит. Первый слуга Это ты, конечно, перехватил, хоть я и считаю хозяина великим воином. Второй слуга Видишь ли, в таких делах трудно решать, кто первый; но уж города защищать наш полководец лучше всякого другого умеет. Первый слуга Да и брать их тоже. Входит третий слуга. Третий слуга Эй, друзья, и новости же я вам расскажу! Ох и новости, пройдохи вы этакие! Первый и второй слуги Что? Что? - Какие? - Да не тяни ты! Тсретий слуга Не хотел бы я сейчас быть римлянином; уж лучше пусть меня вздернут! Первый и второй слуги Это почему? - Это почему? Третий слуга Как - почему? Да ведь у нас в доме сам Кай Марций - тот, что всегда колотил нашего полководца. Первый слуга Что? Марций колотил нашего? Третий слуга Ну, не то чтоб колотил, а спуску ему не давал. Второй слуга Брось, приятель, мы здесь люди свои. Марций всегда был не по зубам нашему. Это его собственные слова - я же слышал. Первый слуга Что верно, то верно - не по зубам. Под Кориолами он сам изрубил и размолол нашего, как отбивную. Второй слуга Так что запросто мог его поджарить и скушать, если б был людоедом. Первый слуга А еще какие новости? Третий слуга Наши так его ублажают, будто он сын и наследник Марса. Его посадили на самый верхний конец стола; если кто из сенаторов с ним заговорит, так обязательно встанет и шапку снимет. Наш полководец ухаживает за ним, как за любовницей: то рукой его тронет словно святыню какую, то слушает его, выкатив глаза. Но главная новость вот какая: полководец-то наш теперь напополам разрезан, он уже только половинка того, чем был вчера; а другой половинкой по желанию и с согласия всех, кто сидит за столом, стал Марций. Он обещает римскому привратнику уши нарвать и все со своей дороги смести, чтоб позади него одно гладкое место осталось. Второй слуга Что ж, он, по-моему, больше любого другого способен это сделать. Третий слуга Он не только способен это сделать, но и сделает, потому что - понимаешь, приятель, - у него на родине друзей не меньше, чем врагов, только эти друзья, понимаешь, не смеют показать, что они ему друзья, покуда он, как бы это сказать, декредитации подвергается. Первый слуга Декредитации? Это что такое? Третий слуга А как только, приятель, они увидят, что он гребень шлема опять кверху задрал, да в полную силу пришел, так сейчас выскочат из своих нор, как кролики после дождя, и сбегутся к нему на подмогу. Первый слуга Когда же все это будет? Третий слуга Завтра, сегодня, прямо сейчас. Чуть обед кончится, ударил барабан, вроде как на сладкое, и наши выступят, не успев даже губ утереть. Второй слуга Значит, опять повеселимся. Что хорошего в мирном времени? Только железо ржавеет, портные разводятся да стихоплеты плодятся. Первый слуга Да и я скажу: война - лучше мира, как день лучше ночи. Во время войны живешь весело: то тебе новый слух, то новое известие. А мир - это вроде спячки или паралича: скучно, пусто, тоскливо. В мирное время больше незаконных детей родится, чем на войне людей гибнет. Второй слуга Это точно. Конечно, на войне подчас чужих жен насилуют; зато в мирное время жены своих же мужей рогами украшают. Первый слуга Верно. Оттого люди и ненавидят друг друга. Третий слуга А все почему? Потому что в мирное время они не так друг другу нужны. То ли дело война! Надеюсь, римляне скоро будут стоить не дороже вольсков. - Слышите, из-за стола встают! Первый и второй слуги Идем, идем скорее! Уходят. СЦЕНА 6 Рим. Площадь. Входят оба трибуна - Сициний и Брут. Сициний Чего бояться нам? О нем не слышно, Да и безвреден он во время мира И прекращенья смут, народ державших В тревоге постоянной. Пусть краснеют При виде процветающей отчизны Друзья спесивца Марция, которым, Хоть и они страдали от раздоров, Приятней видеть уличные схватки, Чем слышать, как ремесленники наши В довольстве и покое распевают За верстаком своим. Брут Мы зло сумели вовремя пресечь. Входит Менений. Гляди - никак, Менений? Сициний Да, он самый. Он стал с тех пор куда любезней с нами. - Привет тебе. Менений И вам обоим также. Сициний Жалеют о твоем Кориолане Одни его друзья, а государство, Назло ему, стояло и стоит. Менений Все это хорошо, но было б лучше, Когда б он уступил. Сициний Не знаешь, где он? Менений Не знаю ничего. Вестей о нем Жена и мать его не получают. Входят трое или четверо горожан.