алось сразу два дня. (Что, впрочем, сломало кажущуюся стройность концепции.) Предлагая новое деление пьесы на акты (см. статью "Формула Шекспира"), я не ставил задачи найти то, чего отыскать невозможно, а просто попытался посчитать число дней, за которое происходит все действие. Сам того не подозревая, я проделал работу, уже сделанную до меня более трех веков назад, и только после обнаружил, что из указаний внутри текста возникает последовательная и стройная система шестидневного - то есть библейского! - временного единства. Та система, которую вычленили мои предшественники и которая оказалась ими не понята и не востребована. Указания внутри текста вполне определенны. Шекспир, словно для самого себя (или для грядущего исследователя), заботится указать на время суток (чаще всего это касается полночи), или на то, когда должно состояться событие. К примеру, Гамлет сообщает Горацио, что пираты напали на их корабль на второй день путешествия. Поскольку из слов короля, сказанных перед высылкой Гамлета, мы знаем, что корабль с опальным принцем должен был отплыть до вечера, значит, для Гамлета плавание продолжалось лишь одну ночь и часть следующего дня. Далеко он не уплыл. Вечером того же дня пираты доставляют королю письмо, в котором Гамлет сообщает, что завтра предстанет перед королем. В день, когда Гамлета нет в Эльсиноре, происходит восстание Лаэрта и смерть Офелии. Все это столь очевидно, что вряд ли имеет смысл останавливаться на каждом упоминании о времени события. Если действие начинается в ночь на воскресенье (первый день недели в западноевропейской традиции; см. об этом примечание к с. 82 на с. 222), то суммарный результат говорит сам за себя. I акт ночь на воскресенье 1 - эспланада перед замком. На часах Франциско, его сменяют Горацио с двумя приятелями-швейцарцами; явление призрака, которого Горацио приказывает ударить алебардой. Описание утренней зари. 1 день. Воскресенье. (Сотворение света.) 2 - зал в замке. Прием у короля, посольство отправляется в Норвегию, Гамлет иронично сравнивает короля с солнцем; к Гамлету приходит Горацио и рассказывает о появлении Призрака. 3 - комната Полония. Лаэрт, уезжая во Францию, прощается с сестрой и отцом; Полоний запрещает Офелии общаться с Гамлетом. ночь на понедельник 4 - эспланада, куда приходит Гамлет с Горацио и одним из стражников. Второе появление Призрака. Призрак манит Гамлета за собой внутрь замка. 5 - двор замка. Гамлет от призрака узнает тайну смерти отца. Призрак требует отмщения. Описание утра и "бледного огня" болотного светлячка. Клятва Гамлета. Клятва Горацио и стражника молчать об увиденном. II акт 2 день. Понедельник. (Первое утро, сотворение "тверди", отделяющей воду небесную /облака/ от воды наземной /океана/.) 1 - комната Полония. Полоний дает наставления Рейнальдо, Офелия сообщает о сумасшествии Гамлета. 2 - зал в замке. Гильденстерн и Розенкранц получают задание шпионить за Гамлетом; возвращается посольство из Норвегии; Полоний читает королю и королеве письмо Гамлета к Офелии, а после беседует с Гамлетом; Розенкранц и Гильденстерн пытаются выведать тайну Гамлета и сообщают о прибытии актеров; Гамлет беседует с Полонием (звучат слова об утре, которое было "именно в понедельник") и репетирует с Первым актером, сообщая, что премьера "завтра". 3 день. Вторник. (Сотворение суши и растений.) 3 - зал в замке. Король выслушивает отчет своих шпионов; Полоний и король прячутся за ковром, "подпуская" к Гамлету Офелию; звучит монолог "Так быть или не быть...", смысл которого Офелия не понимает, Гамлет разрывает отношения с Офелией, а после его ухода король с Полонием обсуждают услышанное. 4 - зал в замке. Гамлет дает последние наставления актерам, предлагает Горацио следить за реакцией короля во время пьесы; Гамлет пикируется с Полонием, королем и Офелией; актеры начинают играть "Убийство Гонзаго", но король прерывает представление; Гамлет говорит с Горацио; Розенкранц и Гильденстерн передают Гамлету требование королевы явиться к ней, о том же сообщает и Полоний. ночь на среду 5 - комната короля. Король сообщает Розенкранцу и Гильденстерну о решении выслать Гамлета в Англию и просит их сопровождать принца. Полоний сообщает королю, что Гамлет идет к матери, а сам он хочет подслушать их разговор, спрятавшись за ковром. Король молится, и Гамлет откладывает свою месть. 6 - комната королевы. Гамлет убивает Полония и объясняется с матерью. Третье появление Призрака. 4 день. Среда. (Сотворение светил.) 7 - комната короля. Королева рассказывает королю об убийстве Полония; король отдает приказ Розенкранцу и Гильденстерну привести Гамлета. 8 - комната Гамлета. Розенкранц и Гильденстерн не могут понять, куда Гамлет дел тело Полония, и ведут принца к королю. 9 - комната короля. Объяснение Гамлета с королем. Король сообщает Гамлету, что тот высылается в Англию, а после ухода Гамлета открывает зрителю свою цель: английский король должен убить Гамлета. 10 - равнина, по которой проходит в Польшу Фортинбрас с войском; Гамлет разговаривает с капитаном норвежского войска и еще раз обязывает себя отомстить королю. III акт 5 день. Четверг. (Сотворение рыб, пресмыкающихся и птиц.) 1 - комната короля. Горацио доносит на Офелию; Офелия поет песенки королю и королеве, а король просит Горацио позаботиться об Офелии. Горацио выходит вслед за Офелией. Начинается народное восстание, о котором предупреждал Горацио, но Горацио в последний момент успевает сообщить о случившемся королю. Датчане во главе с Лаэртом выламывают двери, Лаэрт не пускает народ в покои короля, а король заговаривает зубы вождю восставших; Офелия вновь поет пророческие песни и прощается со всеми; король уговаривает Лаэрта действовать вместе. 2 - комната Горацио. Пираты приносят Горацио письма от Гамлета для него, короля и королевы. ночь на пятницу 3 - комната короля. Король убеждает Лаэрта действовать на его стороне против Гамлета. Лаэрт предлагает королю убить Гамлета отравленным клинком. Королева сообщает о гибели Офелии. 6 день. Пятница. (Сотворение животных и человека из земного праха.) 4 - кладбище. Гамлет и Горацио слушают разговоры могильщиков, когда появляется похоронная процессия. Гамлет не знает, кто в гробу, и только из разговора Лаэрта со священником понимает, что хоронят Офелию. Лаэрт прыгает в могилу Офелии и оскорбляет Гамлета; Гамлет и Лаэрт дерутся в могиле Офелии, но их растаскивают. 5 - зал в замке. Гамлет рассказывает Горацио, как он подменил приказ короля убить его; появляется Озрик, а после и Придворный, которые предлагают Гамлету выйти на поединок с Лаэртом; во время поединка королева выпивает кубок с ядом, Лаэрт отравленным клинком ранит Гамлета, а Гамлет - Лаэрта, вырвав у него его рапиру; Гамлет убивает короля и перед смертью просит Горацио передать Фортинбрасу его голос за избрание Фортинбраса новым королем Дании. Королева, король, Лаэрт и Гамлет мертвы. Горацио принимает Фортинбраса и английских послов, но Фортинбрас игнорирует его просьбу перенести всех убитых на помост и на этом фоне выслушать рассказ Горацио. На помост четыре капитана переносят лишь Гамлета. Оставим читателю возможность самостоятельного чтения библейских реминисценций "Гамлета". Заметим лишь, что уже в евангельской традиции на пятницу приходятся два события - распятие и положение во гроб. Свое "изнаночное" время Шекспир пишет на фоне времени Библии и Евангелия. I АКТ Сцена 1. Эспланада перед замком С. 13. "Вот так я и сказал!.. Пароль скажи!" "Nay, answer me: stand, and unfold yourself". Бернардо разбудил пьяного Франциско своим вопросом. Стражник узнает сменщика лишь после того, как тот произносит фразу, напоминающую тост, а не пароль: "Многие лета королю!" (Long live the king!). См. с. 245. С. 15. "Горацио, ты с нами?" - "Лишь отчасти". BERNARDO: Say, What, is Horatio there? HORATIO: A piece of him. Горацио (Horatio) - человек рацио, прагматик. На русский имя этого персонажа можно перевести как "Прагматичная блядь". Подробней см. с. 266. С. 18. "...размазал по льду залива польские обозы..." "...he smote the sledded Polacks on the ice". См. с 297. С. 18. "Я перескажу лишь то, что знаю..." "That can I; at least, the whisper goes so..." Весь этот его монолог произнесен на канцелярите. Удивительно, что слушатели Горацио без труда сумеют его "перевести" на человеческий язык и поймут, что именно Старый Гамлет - виновник надвигающейся войны. Заметим еще, что мнение Горацио о молодом Фортинбрасе разко расходится с мнением Гамлета. (См. с. 145.) Вот как звучит монолог Горацио: That can I; At least, the whisper goes so. Our last king, Whose image even but now appear'd to us, Was, as you know, by Fortinbras of Norway, Thereto prick'd on by a most emulate pride, Dared to the combat; in which our valiant Hamlet - For so this side of our known world esteem'd him - Did slay this Fortinbras; who by a seal'd compact, Well ratified by law and heraldry, Did forfeit, with his life, all those his lands Which he stood seized of, to the conqueror: Against the which, a moiety competent Was gaged by our king; which had return'd To the inheritance of Fortinbras, Had he been vanquisher; as, by the same covenant, And carriage of the article design'd, His fell to Hamlet. Now, sir, young Fortinbras, Of unimproved mettle hot and full, Hath in the skirts of Norway here and there Shark'd up a list of lawless resolutes, For food and diet, to some enterprise That hath a stomach in't; which is no other - As it doth well appear unto our state - But to recover of us, by strong hand And terms compulsatory, those foresaid lands So by his father lost: and this, I take it, Is the main motive of our preparations, The source of this our watch and the chief head Of this post-haste and romage in the land. С. 19. "В духовном оке даже и соринка..." "A mote it is to trouble the mind's eye..." Горацио явно напуган тем, как его соотечественник Бернардо интерпретировал его рассказ, и старается сгладить ситуацию патетикой. С. 21. "Бей! Оно не подчинилось!.." "Do, if it will not stand". Горацио хочет, чтобы Марцелл остановил призрака, а когда видит, что это не удается, приказывает ударить того алебардой. Гамлету он об этом не расскажет, только обмолвится, что призрак прошел "на расстоянии его жезла" (а не древка алебарды Марцелла, который нанес удар мертвому королю). Подробнее см. на с. 271-272. С. 22. "Взгляните: утро в пепельном и алом..." "But, look, the morn, in russet mantle clad, walks o'er the dew of yon high eastward hill..." По прозаическому переводу М. Морозова: "Но посмотрите, утро, одетое в багряный плащ, шагает по росе той высокой горы на востоке". Эти строки можно понять как намек на неузнанного Люцифера, уносящего после крика петуха душу Старого Гамлета. Люцифер - средневековый эвфемизм имени дьявола. По-русски это можно перевести как "Светозарный" (антоним выражения - "Бегущий от света"). Объяснимо и то, почему речь именно о восточной горе: склоны гор, находящихся к западу, уже освещены восходящим солнцем, поэтому нечистая сила должна бежать от света именно на восток, в тень горы, еще сохраняющей остатки ночи. И Горацио путает багряный плащ Люцифера с зарей. Сцена 2. Зал в замке С. 25. "Мой милый Гамлет! Скинь ночной покров. Взгляни как друг на Данию..." "Good Hamlet, cast thy nighted colour off, and let thine eye look like a friend on Denmark..." Королева играет короля не хуже, чем свита. Вспомним, что Горацио в первой же своей реплике в пьесе аттестовал себя и своих приятелей-стражников "друзьями этой страны" (friends to this ground). Очевидно, что в словах королевы содержится намек на доносы, в которых Гамлет объявлялся "врагом Дании". Сцена 3. Комната Полония С. 36. "Так, набухая, вызревает плод..." "For nature, crescent, does not grow alone..." Мы сочли возможным так перевести следующие строки: For nature, crescent, does not grow alone In thews and bulk, but, as this temple waxes, The inward service of the mind and soul... В переводе М. Морозова: "Ибо природа, развиваясь, растет не только в отношении крепости мышц и размеров тела..." Но Лаэрт предупреждает сестру не о том, что в результате романа с Гамлетом она может потолстеть, скажем, от еды. С. 37. "Второй отъезд - двойная благодать". В оригинале: A double blessing is a double grace, Occasion smiles upon a second leave. В переводе М.Морозова: "Двойное благословение - двойная благодать. Случай улыбнулся двойному прощанию". Лаэрт из Дании однажды уже уехал, однако должен был вернуться на коронацию Клавдия. С. 40. "Ага, ты называешь это способ любви.... Ну-ну..." "Ay, fashion you may call it; go to, go to". Полоний в силу своей натуры не может отважиться на прямой вопрос, а потому вынужден лишь гадать, сколь далеко зашли отношения Офелии и Гамлета. Неглупая Офелия знает отца и знает, как надо отвечать, чтобы сберечь свою тайну. Сцена 4. Эспланада С. 42. "Взамен его и в честь его фанфары..." "The kettle-drum and trumpet thus bray out the triumph of his pledge". "To bray" - издавать резкий неприятный звук, кричать ослом. Но образ труб, орущих всякий раз, как король осушает кубок, не оставляет нам возможности иного перевода, чем тот, какой мы дали. См. с. 298. Сцена 5. Двор замка С. 47. "Одно лишь слово, и встанут дыбом волосы..." "...lightest word... and each particular hair to stand on end..." Призрак сообщает, что не может нарушить заклятия своего заточения и раскрыть главную тайну, "принадлежащую вечности" и потому недоступную смертному уху. Страшная тайна ада - его обреченность и конечная победа Света над Тьмой. Смертному уху ее раскрыл Христос. Старый Гамлет находится в аду. Это следует из упоминания о моргающем ему светлячке и тающем бледном огне последнего. Что это за светлячок станет понятно, если мы рядом с шекспировским текстом положим текст "Божественной комедии": это в двадцать шестой песне у Данте Восьмой круг ада расцвечен "пляшущими светлячками", которые при этом "тают, как поднимающееся облачко". Процитирую в подстрочном переводе Осипа Мандельштама: "...Так языкастое пламя наполняло щели гробниц, утаивая добро гробов - их поживу, и в оболочке каждого огня притаился грешник" (О.Э. Мандельштам. Об искусстве. М, 1995, с. 300). Это не просто реминисценция: в Восьмом круге ада томятся разрушившие Трою гневливые и коварные Улисс (Одиссей) и его друг аргосский царь Диомед. Это они хитростью увезли на Троянскую войну Ахилла. Но начинается рассказ о Восьмом круге с упоминания о сцепившихся из-за власти в Фивах и убивших друг друга Этеокле и Полинике, сыновьях Эдипа. После чего город попал в рабство, доставшись их дяде жестокому Креонту. Напомним, что Старый Гамлет убил Старого Фортинбраса, а Клавдий Старого Гамлета. Так что дух Старого Гамлета вполне закономерно должен оказаться именно в Восьмом круге. II АКТ Сцена 1. Комната Полония С. 58. "Милорд, но это же и есть бесчестье..." "My lord, that would dishonour him". Шекспир показывает всю чудовищность и бесполезность того, что в XX веке назовут "работой спецслужб". Оказывается, чтобы уберечь Лаэрта от соблазнов парижской жизни, Рейнальдо должен его оклеветать и тем войти в доверие к недругам Лаэрта. По сути Полоний предлагает уничтожить сына морально, чтобы спасти его физически. С. 62. "А у порога тихо засмеялся и бросил нежный взгляд..." "Не seem'd to find his way without his eyes; for out o'doors he went without their helps..." Гамлет демонстрирует Офелии, что он не сумасшедший, но лишь разыгрывает эту роль. Офелия его не понимает, как сам Гамлет не понял предупреждения отца не следовать его словам о мести, а обратиться к Христу. Сцена 2. Зал в замке С. 67. "Что ж, это мы возьмем и почитаем..." "It likes us well; and at our more consider'd time well read, answer, and think upon this business". Замечательна последовательность, с которой Клавдий собирается работать с важнейшим дипломатическим документом. Старый Норвежец просит права свободного прохода через Данию войскам Фортинбраса, а реакция короля такова: возьмем, почитаем на досуге, ответим, а после и обдумаем. Только много позже от самого Фортинбраса мы узнаем, что никакого ответа норвежцы не получили. Более того, выясняется, что послы Клавдия превысили свои полномочия, посулив норвежцам право свободно следовать через Данию в Польшу. (Фортинбрас, уже высадившись в Дании, просит лишь обещанного подтверждения.) Королю его послы о такой своей самодеятельности не сообщили, хотя он повелел им действовать "в установленных пределах". Вместо того чтобы решать вопросы войны и мира, король зовет вернувшихся из Норвегии послов на очередную ночную пьянку. С. 73 "Держите ее в тени. Земные плоды благословенны, если они не зреют во чреве вашей дочери". "Let her not walk i' the sun: conception is a blessing: but not as your daughter may conceive". В переводе Сергея Николаева: "Не давайте ей гулять под солнцем [это идиома - имеется в виду просто "светиться перед мужчинами"]; зачатие благословенно, но не в том случае, если забеременеет ваша дочь" Гамлет, как ранее Лаэрт, попадает в точку. Оба они так никогда и не узнают, что Офелия беременна. С. 75. "На талии или в самой причине всех ее милостей?" "Then you live about her waist, or in the middle of her favours?" Скабрезность тона и выражений объясняется тем, что разговаривают люди, расставшиеся подростками. Другого общего языка у них просто нет. Позже эту манеру общения Гамлет использует в разговоре с Офелией. С. 82. "Вы правы, сэр, утро было именно в понедельник". "You say right, sir: o'Monday morning; 'twas so indeed". Перевод М. Морозова: "Вы правы, сэр. В понедельник утром. Так это в действительности и было". Эти слова Гамлет говорит Розенкранцу и Гильденстерну громко, чтобы слышал Полоний. Но в таком виде они почти бессмысленны. Кроме того, сказав так, Гамлет рискует быть разоблаченным Полонием: как шпион короля тот обязательно поинтересуется позже у коллег-шпионов (уже разоблаченных Гамлетом) Розенкранца и Гильденстерна, о чем шла речь, и обнаружится, что Гамлет перед Полонием просто валял дурака. Полоний поймет, что Гамлет с ним лишь играет, а значит, он не сошел с ума и т. д. На деле Гамлет должен сказать что-то, что вообще не вызовет интереса у Полония. И это при том, что тот видит принца, что-то нашептывающего своим школьным друзьям. (А шепчет он как раз по поводу Полония, заставляя тем приятелей-стукачей поверить, что им-то он доверяет.) Представляется, что есть лишь одно решение данной текстологической проблемы. Видимо, Гамлет демонстрирует Полонию, что со школьными друзьями он ведет рутинную схоластическую беседу о Шестодневе. (Это наблюдение принадлежит московскому филологу Макару Александренко.) Господь в Первый день, то есть в воскресенье, сотворил свет, непосредственно отделив его от тьмы: "И был вечер, и было утро: день один". Значит, первое утро приходится именно на понедельник. Но если так, то шекспировская фраза в ее начальном виде, скорее всего, была такой: "The morning was on Monday; 'twas so indeed". (Это напоминает богато аллитерированный схоластический афоризм или стиховую строку. Мы не добавили ни одной новой буквы, а лишь "скроили" новую фразу из созвучий старой.) Может статься, что ошибка, приведшая к "исправлению" текста, была в одной-единственной букве, неправильно понятой переписчиком или наборщиком: вместо "You say right, sir..." могло быть "You say night, sir..." C. 84. "Свирепый Пирр глядит гирканским тигром..." "The rugged Pyrrhus, like the Hyrcanian beast..." Белым стихом в Англии стали писать лишь за полвека до Шекспира. В рассказе Энея о гибели Приама пародируется современная Шекспиру лубочная драматургия: рифм нет, но они угадываются. Так что само их отсутствие приводит к комическому эффекту. А в "Убийстве Гонзаго" Шекспир пародирует английский вариант рифмованной виршевой поэзии, недалеко ушедшей от того, что в русской культуре зовется раешником. Сцена 3. Зал в замке С. 93. "Так быть или не быть?.. Ну и вопрос!.." "То be, or not to be: that is the question..." Гамлет не знает, что Офелия подослана к нему королем и Полонием. (Они хотят выведать причину сумасшествия Гамлета, а у Офелии своя корысть: ей надо выяснить, действительно ли безумен отец ее будущего ребенка.) Этот монолог Гамлет произносит не в пустоту, а обращаясь к Офелии. Его вторая попытка показать невесте, что он не сумасшедший, заканчивается провалом. Офелия ничего не поймет из сказанного, примет философию Гамлета за бред и участливо осведомится, как он себя чувствует? Ответ Гамлета показывает, что иллюзии его развеяны, и дальше ему придется в своей игре опираться только на Горацио. С. 98. "Безумье первых лиц, по крайней мере, требует участья". "Madness in great ones must not unwatch'd go". В переводе М. Морозова: "Безумие знатных людей не должно оставаться без присмотра". Король убедился, что Гамлет лишь притворяется безумным, когда из-за аррасского ковра выслушал обращенный к Офелии монолог Гамлета. На языке Клавдия "присмотр" - слежка и принятие мер, то есть убийство. Сцена 4. Зал в замке С. 100. "Эгей, хо-хо, Горацио!.." "What ho! Horatio!" Шекспир проявляет латинское слово "ratio" (рацио, разум), звучащее в имени Горацио. Поскольку в пьесе до этого дважды звучит и обыгрывается Гамлетом междометие "ho-ho!", реплика принца на слух воспринимается как "What ho-ho! Ratio!". С. 101. "Ага, вот ты подумал, что я льстец..." "Nay, do not think I flatter..." Весь этот обращенный к Горацио панегирик Гамлета традиционно принимается исследователями, читателями, режиссерами и зрителями за чистую монету. Но Гамлет любит Горацио, и ему простительно ошибаться в том, кого он населяет своими мыслями и своим благородством. Ничем из этого Горацио не обладает. С. 103. "Сударыня, я лягу к вам в ноги?" "Lady, shall I lie in your lap?" С этого места Гамлет мстит Офелии, ибо считает ее поведение изменой. Отсюда и начинается чреда его скабрезностей, не оставляющих сомнений в характере их былых отношений. Цель оскорблений, которыми Гамлет осыпает Офелию, - разрыв с предавшей возлюбленной. Видимо, в спектакле, шедшем в "Глобусе", Гамлет слышал, как Полоний читает королю и королеве его письмо Офелии, а потому уверен, что Офелия его предала. Но Офелия, как она сама о том говорит, вернула Гамлету его письма. Если так, то Полоний украл одно из них, а все его уверения, мол, дочь сама их отдала, - ложь и лицемерие. С. 113. "Если пьеса не по праву, // Значит, пьеса про отраву". "For if the king like not the comedy, // Why then, belike, he likes it not, perdy". В переводе М. Морозова: "Ибо если королю не нравится комедия, ну, значит, по-видимому, она ему, черт возьми, не нравится". А.Н. Горбунов в своем комментарии (Уильям Шекспир. Гамлет. Избранные переводы. М., 1985, с. 617) указывает, что здесь пародируются строки из "Испанской трагедии" Томаса Кида (IV, I), написанной около 1585 г. и опубликованной в 1594 г.: "And if the world like not this tragedy // Hard is the hap of old Hieronimo". Сцена 5. Комната короля С. 120. "Мой грех смердит до самых до небес..." "О, my offence is rank it smells to heaven..." Самое поразительное в молитве короля, что Господь ему, злодею и душегубу, и впрямь отвечает. Чего король, впрочем, не понимает, думая, что это он сам излагает аргументы и за себя, и за Всевышнего. Увы, Гамлет взывает к Небу лишь риторически, а за советом обращается или к Горацио, или к своему собственному рацио. Поэтому шанса победить у него нет. Сцена 6. Комната королевы С. 125. "Что значит - убить супруга-короля"?.." - "А то и значит". HAMLET: A bloody deed! almost as bad, good mother, as kill a king, and marry with his brother. QUEEN GERTRUDE: As kill a king! HAMLET: Ay, lady, 'twas my word. Слова Гамлета - не оговорка. Клавдий не стал бы убивать Старого Гамлета, если б не был уверен, что вдова короля немедленно пойдет за него замуж. (Иначе корона перешла бы к принцу Гамлету.) Следовательно, роман Гертруды и Клавдия начался еще при жизни Гамлета-старшего. Пойдя на любовную связь с братом супруга, королева обрекла мужа на смерть. В Древнем Риме похожий сюжет имел место при императоре Клавдии. См. с. 295. С. 125. "Все. Хватит. Прекратите причитать..." Leave wringing of your hands: peace! sit you down, And let me wring your heart; for so I shall, If it be made of penetrable stuff, If damned custom have not brass'd it so That it is proof and bulwark against sense. После этого королева взрывается: "Да что же я такое совершила, что ты так распускаешь свой язык?" (What have I done, that thou darest wag thy tongue in noise so rude against me?) Речь идет не о медных латах, а о разновидности наперстка - медном противозачаточном колпачке. Вместо этой малоучтивой по отношению к матери метафоры Гамлет вскоре найдет образ "непробиваемой корки", чей состав держится до Страшного Суда: Yea, this solidity and compound mass, With tristful visage, as against the doom, Is thought-sick at the act. C. 130. "...Отец, не надо так глядеть..." В оригинале эти слова Гамлета звучат так: Do not look upon me; Lest with this piteous action you convert My stern effects: then what I have to do Will want true colour; tears perchance for blood... Видимо, Старый Гамлет, находящийся во власти ада и лишенный собственной воли, вынужден произносить то, что должно погубить душу сына, и потому прибегает к приему, во все века используемому обвиняемыми во время очных ставок: он глазами показывает Гамлету, что тот не должен верить его речам. Гамлет его не понимает. С. 132. "...Небеса хотели и наказать его через меня, и наказать меня за непокорность..." "...but heaven hath pleased it so, to punish me with this and this with me..." Гамлет оправдывает свой поступок тем, что Небо действует через него. Принц не понимает, что на самом деле, играя его страстями, с ним играет бес. С. 133. "Не бойся. Если слово создается..." "Be thou assured, if words be made of breath, and breath of life, I have no life to breathe what thou hast said to me". С первого своего появления в пьесе Гертруда вела себя как записная дура, и только здесь становится ясно, что ее глупость - лишь маска, необходимая, чтобы выжить рядом с Клавдием. Сцена 7. Комната короля С. 135. "Он безумен, как море с бурею, когда они доказывают, кто из них главнее". "Mad as the sea and wind, when both contend which is the mightier: in his lawless fit..." Этой фразой королева себя выдает, но король не обращает на это внимания. Меж тем здесь "море с бурей" - это именно поединок двух противоборствующих начал, которые представлены Гамлетом и Клавдием. С. 136. "И шепоток, который, как из пушки..." В оригинале образ восходящего по диаметру земли извержения, потрясающий по силе образ народного возмущения: And what's untimely done; so haply slander, Whose whisper o'er the world's diameter, As level as the cannon to his blank, Transports his poison'd shot, may miss our name, And hit the woundless air... В позднем Средневековье на западноевропейских пушках иногда отливали надпись "ultima ratio regis" (последний довод короля). Дважды в пьесе король приказывает, чтобы пушки "сказали Небесам" (2 сцена I акта и 5 сцена III акта по нашему делению текста). Но на такие "доводы королей" есть тектонический ответ пушки, стреляющей "по диаметру земли". Сцена 8. Комната Гамлета С. 137. "...Укрыт в укромном месте". "Safely stowed". В оригинале: "Надежно спрятан". Но где? Эту загадку не разгадывают ни Розенкранц с Гильденстерном, ни шекспироведы. Под лестницей в замках устраивали туалеты. См. с. 258-259. Сцена 9. Комната короля С. 139. "Так пораженный орган отсекают или не лечат вовсе". "...diseases desperate grown by desperate appliance are relieved, or not at all". В дословном переводе Михаила Лозинского: ...Отчаянный недуг Врачуют лишь отчаянные средства Иль никакие. Из этого следует, что Клавдий - радикал. К конструктивной и планомерной работе он не способен. С. 141. "Последуйте за ним, пока не поздно". "Follow him at foot..." Буквально: "Следуйте за ним по пятам..." Это первая фраза монолога короля, в котором он называет вещи своими именами и приказывает английскому королю убить Гамлета. См. с. 275-277. Сцена 10. Равнина С. 142. "Ступайте и скажите королю..." См. примечание к с. 67 на с. 221. С. 145. "...изящный мальчуган..." "...delicate and tender prince..." Принц Гамлет никогда не видел принца Фортинбраса, но представляет его по себе - нежным и изящным. Более странных характеристик подобрать для того, чье имя в переводе с французского означает "Сильная рука", видимо, невозможно. В этом последнем из философских монологов Гамлета (дальше ему будет не до высоких материй!) Шекспир показывает ту иррациональную логику, по которой его герой пытается самого себя уговорить на действие. Гамлет чувствует, что все в нем противится мести, поэтому логика его самоуговоров такова: вот ради выеденного яйца двадцать тысяч мужчин идут на бессмысленную бойню. (Гамлет в десять раз увеличивает цифру, только что им самим и названную.) Значит, и я, мол, должен сделать то бессмысленное, против чего восстает все мое существо. III АКТ Сцена 1. Комната короля С. 146. "Беседовать я с нею не хочу". "I will not speak with her". По Второму кварто сцена начинается с того, что к королеве с доносом приходят два шпиона: Некий Придворный (Gentleman) и Горацио. По Первому фолио Горацио приходит один. Подробнее см. с. 272-273. С. 149. "Надеюсь, все будет хорошо. Надо только потерпеть". "I hope all will be well. We must be patient: but I cannot choose but weep, to think they should lay him i' the cold ground. My brother shall know of it: and so I thank you for your good counsel. Come, my coach! Good night, ladies; good night, sweet ladies; good night, good night". Речь Офелии станет понятна, если допустить, что соблазненная девушка ждет ребенка. См. с. 249-255. С. 150. "Последуйте за нею по пятам. Прошу вас!.." "Follow her close; give her good watch, I pray you". Мы уже знаем, что такие высказывания Клавдия заканчиваются смертью того, за кем идут "по пятам" или "совсем близко". (См. прим. к с. 141 на с. 228.) Сразу после этой королевской просьбы и следует ремарка: "Горацио выходит", а король-отравитель говорит о "яде печали", которым после смерти отца отравлен ум Офелии. Подробнее об этом на с. 275-277. С. 755. "Ты должен петь все ниже, ниже... И звать его все ниже, ниже..." "You must sing a-down a-down, An you call him a-down-a". Офелия поет это двустишие Лаэрту, предсказывая, что он спрыгнет в ее могилу и зазовет туда Гамлета. Второй смысл пророчества в том, что именно Лаэрт предложит королю намазать свою рапиру ядом и убьет жениха Офелии. С. 156. "Славный Робин, мой малыш, - Вся радость моя". "For bonny sweet Robin is all my joy". В оригинале Робин назван милашкой (славным милым). Офелия потеряла отца и жениха. Понятно, что поет она вновь о пассажире той кареты, где лошадкой - сама Офелия. Сцена 2. Комната Горацио Мы предполагаем, что перед этой сценой следовала интермедия, возможное описание которой мы включили в наш перевод (с. 158), а обоснование помещаем в приложении к переводу (см. статью ""Гамлет". Поэтика загадок" и статью "Формула Шекспира"). Впрочем, интермедия могла быть и более лаконичной: скажем, развесив венки, Офелия уходила за сцену, а через мгновение появлялся Горацио и выливал воду из своей обуви. С. 158. "И кто же говорить со мною хочет?.." "What are they that would speak with me?" Из этой сцены мы узнаем, что Горацио уже живет во дворце. Еще мы узнаем, что, оказывается, Горацио никто во всем мире не любит. Кроме, разумеется, Гамлета. Сцена 3. Комната короля С. 160. "...Была вершиной нашего столетья". "Stood challenger on mount of all the age..." Разница с мировосприятием Гамлета, для которого "время вывихнуло сустав", слишком очевидна, чтобы ее комментировать. С. 167. "Вы знаете поваленную иву..." Приведем по оригиналу этот фантастический монолог Гертруды: There is a willow grows aslant a brook, That shows his hoar leaves in the glassy stream; There with fantastic garlands did she come Of crow-flowers, nettles, daisies, and long purples That liberal shepherds give a grosser name, But our cold maids do dead men's fingers call them: There, on the pendent boughs her coronet weeds Clambering to hang, an envious sliver broke; When down her weedy trophies and herself Fell in the weeping brook. Her clothes spread wide; And, mermaid-like, awhile they bore her up: Which time she chanted snatches of old tunes; As one incapable of her own distress, Or like a creature native and indued Unto that element: but long it could not be Till that her garments, heavy with their drink, Pull'd the poor wretch from her melodious lay To muddy death. См. с. 277. Сцена 4. Кладбище С. 169. "Если человек идет к воде и топится, значит, он сам идет. Но если не он к воде, а вода к нему, значит, он не утопился, но вовсе даже утоплен. Поэтому, кто не виноват в своей смерти, тот не сокращал и своей жизни". "...if the man go to this water, and drown himself, it is, will he, nill he, he goes, mark you that; but if the water come to him and drown him, he drowns not himself: argal, he that is not guilty of his own death shortens not his own life". Могильщик попадает в точку. Офелия не утонула, ей помогли утонуть. Прием случайного попадания Шекспир еще дважды использует в "Гамлете". И все три раза связаны с Офелией. Так и Лаэрт начинает ей читать свою мораль с образа набухающего плода ("For nature, crescent, does not grow alone..."), а Гамлет, тоже не зная, что Офелия беременна, выговаривает ее отцу: "Земные плоды благословенны, но не когда они зреют в чреве вашей дочери". С. 179. "Кого это они хотят зарыть по усеченному обряду?.." "...who is this they follow? And with such maimed rites?" Горацио не сказал Гамлету, что Офелия мертва, ведь этим он мог выдать себя. Естественно, он сделал вид, что его в Эльсиноре в тот момент уже не было. Любопытно, что Горацио вообще никак не обнаруживает своего отношения к этой смерти. А ведь он так заботился об Офелии... С. 183. "Такой же бред, как в комнате моей". "This is mere madness: and thus awhile the fit will work on him..." Королева боится Клавдия и вновь прикидывается дурочкой. Эту роль она играет очень умно. С. 183. "Я должен вас, Горацио, просить хотя бы малость присмотреть за принцем". "I pray you, good Horatio, wait upon him". Горацио на службе. При этом заметим, что король не сказал "Следуй за ним по пятам". Он понимает, что Горацио с Гамлетом справиться не может, кроме того, план с отравленным клинком и бокалом уже близок к реализации. Присмотреть же за Гамлетом надо, чтобы он ничего не учудил до поединка. Сцена 5. Зал в замке С. 187. "Однако ничего себе король!.." "Why, what a king is this!" Гамлету приходится оправдываться перед Горацио за то, что он отправил на смерть Розенкранца и Гильденстерна. Горацио сам наведет его на эту тему. Аргументацией Гамлета он, видимо, будет удовлетворен, поскольку она оправдывает, в частности, и убийство Офелии: "Они нашли занятие по вкусу и этим сами смерть себе избрали. Их кровь - она на них, а не на мне. Ничтожество должно блюсти приличья, а не соваться меж двумя клинками, когда противники дерутся насмерть..." С. 188. "Знакомство с ним - уже род недуга. Он... животное". "Thy state is the more gracious; for 'tis a vice to know him. He hath much land, and fertile: let a beast be lord of beasts, and his crib shall stand at the king's mess: 'tis a chough; but, as I say, spacious in the possession of dirt". Озрик (по догадке петербургского режиссера и сценографа Марка Борнштейна) придерживается нетрадиционной сексуальнаой ориентации. То, что мы перевели выражением "род недуга", в оригинале звучит как "порок". Весь дальнейший текст самого Озрика и гамлетовская пародия на него дают основания полагать, что тот род "надутого пустословия", которое демонстрирует Озрик, и впрямь может быть окрашен в голубые тона. Однако доказать это мне не представляется возможным. При этом в "Гамлете" есть гомосексуальная парочка. Таковы школьные приятели Гамлета - Розенкранц (немецкая его фамилия переводится как Венок из Роз) и Гильденстерн (по-немецки это можно понять как искаженное Золотая Звезда, но по-английски stern - зад). И потому фамилию Гильденстерн можно перевести как Златозад или Златогуз. Внимательный читатель сам обнаружит в тексте "Гамлета" как минимум три подтверждения этой нашей трактовки. С. 196. ГАМЛЕТ: Известно, дядя, только то, что вы поставили на слабого. КОРОЛЬ: Пустое. Я видел, как фехтуете вы оба, хотя, конечно, не в пример тебе, Лаэрт не прекращал своих занятий... HAMLET: Very well, my lord your grace hath laid the odds o' the weaker side. KING CLAUDIUS: I do not fear it; I have seen you both: but since he is better'd, we have therefore odds. На примере этого фрагмента можно показать, насколько опасно брать на веру самые невинные слова шекспировских персонажей: именно Гамлет ежедневно занимался фехтованием после отъезда Лаэрта в Париж (с. 194). Король во всей пьесе не скажет другим ни слова правды. Он лишь "меняет личины". Да несколько раз случайно проговаривается. В планы Горацио гибель Гамлета не входит, поэтому он пытается расстроить поединок. И все же Клавдий оказался прав: "по молодости и благородству" Гамлет так и не понял, что бой с Лаэртом - западня. С. 198. "КОРОЛЕВА: Он взмок и дышит очень тяжело..." "QUEEN GERTRUDE: He's fat, and scant of breath..." М. Морозов переводит это "Он тучен и задыхается" и в примечании (Э 264) пишет: "Он тучен". - Довер Вильсон толкует "He's fat" - "Он вспотел". Такое толкование представляется нам крайне искусственным. Тем более, что у Шекспира в других местах нигде и ни разу слово fat не встречается в значении "потный". Это ошибка, из-за которой в русской переводческой традиции принято считать, что Гамлет толст, коротконог и т. д. Тем более что в сцене с Озриком Гамлет говорит о себе: "И, однако, здесь очень душно и жарко для моей комплекции". Но Гамлет открыто издевается над Озриком, и из этих слов, скорее всего, следует, что, толст именно Озрик, а не Гамлет. Кстати, в "Генрихе IV" есть выражение "fat room" - душная, запотевшая комната. До московского режиссера Дмитрия Крымова никто не обращал внимания на один весьма простой факт: королева, умирая, сама сообщает Гамлету, что вино отравлено. Значит, она поняла, что за "жемчужину" бросил в вино Клавдий, и выпила кубок, спасая сына (и одновременно кончая счеты с собственной жизнью). С. 202. "И не просите, благородный принц! Я сердцем римлянин, а не датчанин. Тут есть еще на донце..." "Never believe it: I am more an antique Roman than a Dane: here's yet some liquor left". В этой сцене Шекспир делает отсылку к последней сцене собственного "Юлия Цезаря": это там "идейный предатель" Брут кончает с собой, кинувшись на меч, который держит его слуга. После этого у Шекспира слуга переходит к победителям. А. Ю. Чернов ЗАМЕТКИ О "ГАМЛЕТЕ" Андрей Чернов "ГАМЛЕТ". ПОЭТИКА ЗАГАДОК Words. Words. Words. - Слова. Слова. Слова. Word. Sword. Swords. - Слово. Меч. Мечи. Комментируя "Повесть временных лет", Д.С. Лихачев заметил, что княгиня Ольга в своей мести древлянскому князю Малу действует по фольклорному канону свадебных испытаний. Она предлагает послам-сватам загадки, которые те не умеют разгадать. И потому гибнут. Признаться, я менее всего полагал, что это поразившее своей очевидностью лихачевское наблюдение может пригодиться при сочинении комментария к стихотворному переводу "Гамлета". Мировую поэзию (и, может статься, культуру вообще) можно рассматривать как борьбу "ясного" и "темного" стилей. Скажем, для XII в. _темный стиль_ - черта всей ойкумены (это "магическая темнота" скальдов, то же у миннезингеров и трубадуров, то же самое у автора "Слова о полку" и т. д. вплоть до "трудного языка" Низами). Это в начале XIII в. Руставели скажет, что будет писать ясным языком, и дело пойдет к Возрождению с его прямой перспективой в живописи и прочими радостями пока еще юного и обаятельного рационализма. Но Шекспир - реакция на Возрождение, и "Гамлет" написан тем же _темным стилем_. Наверное, если б у меня не было тридцатилетнего опыта работы с _темным_ "Словом о полку...", я б никогда не увидел в "Гамлете" того, что назвал поэтикой загадок. _Темный_ - вовсе не значит бессмысленный. В XIII в. Снорри Стурлусон, автор "Младшей Эдды", так заканчивает свою книгу: "Созвучны и слова, означающие гнев и корабль. К подобным выражениям часто прибегают, чтобы затемнить стих, и это называется двусмыслицей... Подобные слова можно так ставить в поэзии, чтобы возникала двусмыслица и нельзя было понять, не подразумевается ли что-то другое, нежели то, на что указывает предыдущий стих". {С. Стурлусон. Младшая Эдда. Л., 1970, с. 179. О _темном стиле_ поэтов Европы и Азии, живших в XII в., см. мою работу "Поэтическая полисемия и сфрагида автора в "Слове о полку Игореве" (в сб. Исследования "Слова о полку Игореве". Отв. редактор Д.С. Лихачев. Ленинград, 1986).} Традиционное литературоведение было столь далеко от сих "темных" предметов, что просто не обращало на них внимания. Не случайно в "Разговоре о Данте" Мандельштам советует поэзии грызть ногти, ибо ей отказывают в праве на "четвертое измерение", отказывают в "элементарном уважении, которым пользуется любой кусок горного хрусталя". В русской поэзии XX в. я знаю два аналога шекспировской поэзии ("Ода" Мандельштама 1937 г. и "Поэма без героя" Анны Ахматовой). В советском кинематографе едва ли не единственным аналогом шекспировской драматургии стал "Мой друг Иван Лапшин" Алексея Германа. Заметим, что во всех трех случаях обращение к "темному стилю" спровоцировано самим предметом повествования - жизнью под властью тирана. Как и у Шекспира, у Германа каждая самая незначительная деталь поляризована смыслом. Скажем, герой не может поднять гирю в тридцать пятый раз, и это знак, что он не доживет даже до тридцать шестого: его отзовут на "переподготовку". И потому, расходясь с дня рождения Лапшина, чекисты поют не что-нибудь, а такое: "В последний раз на смертный бой // Летит стальная эскадрилья..." Для героев Германа эпизод с гирей и марш, который они хором запевают, - ординарный фон их быта, но для самого Германа - темный и строгий, математически расчисленный инфернальный порядок. Надежда Яковлевна Мандельштам вспоминала, что в 1937 г. Осипу Эмильевичу впервые в жизни потребовался стол, за которым он сидел с карандашом "прямо как Федин какой-то!". Через шестьдесят шесть лет, 5 марта 2003 г., в дружеском застолье в Петербургском Интерьерном театре, где мы с друзьями поминали Сталина негромким и недобрым словом, Николай Беляк захотел прочитать "Оду" Мандельштама. А перед чтением сказал, что в ней есть какой-то шифр. Потому что стихи настоящие, со звуком, и, казалось бы, бессмысленная строка "На шестиклятвенном просторе" словно на что-то намекает... ...На шестиклятвенном просторе. И каждое гумно и каждая копна Сильна, убориста, умна - добро живое - Чудо народное! Да будет жизнь крупна. Ворочается счастье стержневое. И шестикратно я в сознаньи берегу... Итак, в крайних строчках две шестерки. Если это отсылка к Числу Зверя, то между двумя шестерками должна быть еще одна... А она и есть, ведь перед нами шестая строфа "Оды". Да и само число строк в заповедном отрывке (включая, разумеется, крайние строки-сигналы) - тоже шесть. Про что же "Ода"? Читаем дальше: ...Уходят вдаль людских голов бугры: Я уменьшаюсь там, меня уж не заметят, Но в книгах ласковых и в играх детворы Воскресну я сказать, что солнце светит... Переведем на прозаический: меня убьют вмести с ушедшими в лагеря (Большой Террор начался не с 1937-го и не с убийства Кирова в 1934-м, а с раскрестьянивания России в 1929 г.), но я воскресну, чтобы сказать, что добро есть добро, а зло - зло. Писательское начальство в 30-х было чутким к стиху, оно что-то заподозрило и решило "Оду" не публиковать. Ставский сказал, что стихи "слишком сложные". Однако он и представить не мог, сколь был близок к истине: когда б я уголь взял для высшей похвалы для радости рисунка непреложной я б воздух расЧЕРТил на хитрые углы И ОСторожно, И тревожно чтоб настоящее в ЧЕРТах отозвалОСЬ в Искусстве с дерзОСтью гранИча, я б рассказал о том, кто сдвинул мИра ОСЬ СТА сорока народов чтя обычай я б поднял брови малый уголок и поднял вновь и разрешил ИНаче... Перед нами поэтический шифр. Уже четвертая строка "Оды" заключает анаграмму имени ИОС-И-/Ф/. А строкой выше и строкой ниже читается слово, в общем-то малоуместное по отношению к вождю первого в мире социалистического государства, но впервые употребленное Мандельштамом по поводу Сталина еще в 1929 г. в "Четвертой прозе". В пятой, шестой, седьмой, восьмой и десятой строках вновь: ОСЬ - И-ОС-И - И-ОСЬ - СТА...Л ИН. Слово "черт" в "Оде" зашифровано шестикратно (и, значит, сознательно): расЧЕРТил - ЧЕРТах - оТца РеЧЕй упрямых - завТра из вЧЕРа - ЧЕРез Тайгу - ЧЕм искРенносТь. Вот зачем Мандельштаму нужен был стол и карандаш. "Шестиклятвенный простор" - реминисценция из любимого Мандельштамом "Слова о полку Игореве", это там "шестикрыличи"-соколы парят на ветрах. На том же "Слове" Мандельштам шифровал и раньше. Вот стихотворение "10 января 1934": Меня преследуют две-три случайных фразы. Весь день твержу: печаль моя жирна... О Боже, как жирны и синеглазы Стрекозы смерти, как лазурь черна... Не верьте поэтам на слово. Ничего себе "две-три случайных фразы..." - пушкинское "Печаль моя светла..." и из "Слова": "Печаль жирна течет среди земли Русской". В "Стансах" (1935 г.) он позволил себе прямо назвать источник (а литературоведы все равно не заметили!): И не ограблен я, и не надломлен, Но только что всего переогромлен... Как Слово о полку, струна моя ТУГА, И в голосе моем после удушья Звучит ЗЕМЛЯ - последнее оружье - Сухая влажность ЧЕРНОЗЕМНЫХ ГА! "Слово": "...А восстонал, братья, Киев ТУГОЮ, а ЧЕРНИГОВ напастьми, тоска разлилась ПО РУССКОЙ ЗЕМЛЕ, печаль жирна течет среди земли Русской. А князья сами на себя крамолу куют..." Сталин ждал покаяния поэта за стихи "Мы живем, под собою не чуя страны..." Он даже звонил Борису Пастернаку и спрашивал, мастер ли Мандельштам? Пастернак рассказал Мандельштаму о том звонке, и Осип Эмильевич прокомментировал: "Боится, что мы нашаманим..." Выходит, Сталин своим страхом перед поэтом сам и подсказал тому, что надо сделать. Сковав собственную крамолу, Осип Мандельштам поступил как древний скальд, сочиняющий "выкуп головы" (был такой жанр, когда поэт выкупал свою голову у правителя сочинением хвалы тому), но вписывающий в стихи магическое проклятье. В начале 1937 г. Мандельштам написал не панегирик, а страшные стихи о тиране, "жнеце рукопожатий", о его жертвах и о себе, "медленном свидетеле труда, борьбы и жатвы". Последний образ тоже из "Слова о полку Игореве": "На Немиге снопы стелят головами, молотят цепами харалужными, на току жизнь кладут, отвевают душу от тела, Немиги кровавые берега не добром были засеяны, засеяны костьми русских сынов..." Так что не прав современный комментатор, утверждающий, что Мандельштам начал эти стихи "из страха и желания спастись, но постепенно увлекся... Человек тридцатых годов не был убежден в своей человеческой правоте, чувство правоты у него сочеталось с чувством вины, а кроме того - гипноз власти, особенно - сталинский гипноз. Эти стихи - лишь наиболее полное, но не единственное свидетельство колебаний и сомнений Мандельштама". Не было ни колебаний, ни сомнений. Был поединок поэта и "рябого черта". x x x Можно выделить семь основных свойств темного стиля: 1. Смысл сквозь смысл - это игра словом, в своем простейшем виде - каламбур или двусмыслица (см. выше мнение Снорри Стурлусона). Скажем, в "Слове о полку Игореве" читаем: "Ту пиръ докончаша храбрый русичи, сваты попоиша..." В глаголе "доКОНЧАша" звучит и слово "чаша", и имя хана Кончака, который и впрямь был сватом Игоря Святославича. А во время побега из плена Игорь сначала оборачивается горностаем. Почему? Да потому, что обернуться другим существом можно только по некоторому с ним сходству (в данном случае по созвучию): "Тогда Игорь князь поскочИ ГОРЬностаемъ къ тростию..." (Подобные примеры и в "Гамлете" многочисленны.) 2. Чужая цитата - отсылка цитатой или реминисценцией к контексту чужого текста. Это позволяет включить в свой смысл описанную у другого автора ситуацию. В "Гамлете" таковы библейские реминисценции (см., например, то место, где Гамлет цитирует Полонию "О Иеффай, судья израильский..."). 3. Своя цитата - включение в текст речевой самохарактеристики героя или отсылка к чему-либо ранее произошедшему. 4. Очная ставка высказываний - параллельность двух фрагментов текста, выявляющая неявный их смысл, а иногда и просто ложь персонажа. 5. Расчлененная информация - такой способ повествования, при котором читатель должен сам собрать цепочку информационного кода, вычленив ее звенья из разных частей текста. 6. Парадоксализация обыденного - выворачивание наизнанку и переосмысление устоявшегося в культуре клише или знака. 7. Анаграммирование - концентрация смыслов на уровне сгущения звуковых ассоциаций, шифровка сакрального имени в несакральном тексте. Анализ текста, который предлагает нам классическое шекспироведение, этой системы смыслообразования не учитывает. Из-за этого и складывается впечатление, что "Гамлет" изобилует условностями и противоречиями. Но это те противоречия, которые мы сами и приписали тексту. Резонный вопрос: а почему англичане не замечают, что "Гамлет" написан темным стилем! Да потому же, почему русский читатель, слыша из уст Клавдия слова "...я еще не гнусь!", считает, что "гнусь" - глагол, а не существительное. И только дойдя до фразы Лаэрта "Ты, гнусь и негодяй, отца отдай!", может быть, один из ста читатели замечает игру. Впрочем, как утверждал молодой режиссер Гамлет, пьесы пишутся и ставятся для одного-единственного (на весь зал) настоящего зрителя. x x x В каждой шекспировской трагедии есть как минимум одна загадка, не разгадав которую, герой терпит поражение. Так Ромео выпивает яд после мнимой смерти юной своей возлюбленной. Так Отелло, считающий Яго "честнейшим из людей", губит Дездемону и самого себя. Так Лир не понимает своих дочерей. "Король Лир" написан Шекспиром сразу после "Отелло", а "Отелло" вслед за "Гамлетом". Однако в "Гамлете" загадки буквально на каждой странице. И только здесь их фон составляет то, что можно назвать "поэтикой загадок". На поэтике загадок строится мифологическое мышление человека, особенно древнего и средневекового. Думаю, что Шекспир, обращаясь к повествующему о принце Амлете сюжету Саксона Грамматика, сознательно сгустил концентрацию загадочного. Амлет жил и действовал во времена викингов, и хотя Шекспир, как справедливо указывают его комментаторы, по сути переносит действие в современную ему Англию, именно "поэтика загадок" создает тот аромат архаики, который столь ощутим в "Гамлете". Вспомним, что сама поэтика скальдов основана не на метафорах и "образах", а на загадках-кеннингах. Шекспир мог и не знать этого, но, избрав материалом архаическое предание, он, видимо, ориентировался на фольклорную стихию (главным образом деревенскую), сохраняющую многие Древние традиции и поверья. По большей части загадки "Гамлета" остаются не только неразгаданными, но, увы, даже и незамеченными. И хотя многие исследователи и режиссеры говорят о "загадочности" именно этой пьесы Шекспира, самих загадок в ее тексте, как правило, просто не видят. О "Гамлете" известно, что это: - самая знаменитая пьеса Шекспира и мировой драматургии вообще; - самая длинная и самая сложная трагедия Шекспира; - и, разумеется, - самая загадочная ("самая слабая", если верить Элиоту). Авторский ключ к "Гамлету" был потерян, поскольку: - До нас не дошло авторской рукописи. - Нет подготовленного автором издания. А те, что есть (обе кварты - Первая 1603 г. и Вторая 1604 г.) сделаны пиратским способом (стенографическая запись из зала либо издание по списку с украденной суфлерской копии). Посмертное издание (Первое фолио, 1623 г.) - также, как полагают некоторые шекспироведы, напечатано с суфлерской копии. - Нет ни прижизненных рецензий, ни мемуаров современников о постановке "Гамлета" в "Глобусе". Неизвестна даже дата премьеры. А первый биограф Шекспира (Роу) появился только в начале XVIII века. - Шекспир-драматург писал для Шекспира-режиссера. Ремарки в "Гамлете" скупы и неполны. В тексте нет интермедий (у Марло есть!). Отсутствие в опубликованных текстах ремарок и интермедий можно объяснить желанием Шекспира сохранить пьесу от тиражирования конкурентами. - Шекспир умирает в 1616 г. В 1642 г. начинается Английская революция. Две гражданские войны (1642-1646 гг. и 1648 г.), казнь Карла I (1649 г.), семь лет военной диктатуры Кромвеля (с 1653 г.) и восемнадцать лет запрета театров (вплоть до реставрации Стюартов в 1660 г.). Вспомнили о Шекспире лишь через полвека после его смерти. Итак, три издания с "текстом слов" и наше незнание авторской версии происходящего на сцене. При такой ситуации ключом к "Гамлету" может быть только сам текст. Будем же исходить из презумпции его художественности (как в подобных случаях советовал поступать Д.С. Лихачев). Кажущаяся невнятность и темнота текста - скорее всего, свидетельство нашего непонимания поэтики "Гамлета", и ссылки на "условность" шекспировского театра тут не проходят, ибо этого театра мы как раз и не знаем. Шекспировский зритель просто бы не выдержал действия, логику которого он не был бы в состоянии проследить. Все, что прямо не следует из слов, должно было компенсироваться (и даже комментироваться) игрой актера. Задача исследователя - выделить темные места и определить, составляют ли они некую систему. Мы должны, как сказал бы Полоний, понять логику шекспировского "безумия" и, опираясь на текст, произвести реконструкцию авторского замысла. Нас должны интересовать не собственные трактовки или "режиссерские находки", а то, что Владимир Набоков, столь многому научившийся у Шекспира, называл "узором Мнемозины". В прямом и буквальном (то есть фольклорном) виде загадка встречается в "Гамлете" лишь однажды. Вот как Первый могильщик общается со Вторым: ПЕРВЫЙ: Кто строит крепче каменщика, корабельщика и плотника? ВТОРОЙ: Тот, кто виселицы строит. Она всех своих жильцов переживет. ПЕРВЫЙ: А ты шутник. Виселица тут хорошо подходит. А почему? А потому, что она подходит каждому, кто дурно поступает. И тебе тоже, раз ты считаешь, что виселица крепче церкви. Ну, давай, еще попытайся... ВТОРОЙ: Кто, значит, строит крепче плотника, каменщика и корабельщика? ПЕРВЫЙ: Ну да, ответь и малость передохни с непривычки. ВТОРОЙ: А вот возьму и отвечу! ПЕРВЫЙ: Ну? ВТОРОЙ: Вот привязался... Ну, не знаю. ПЕРВЫЙ: Дурень, мозги свернешь. А когда другой раз спросят, отвечай: могильщик. Дома, которые он строит, достоят До Страшного Суда. Ладно, сгоняй к Иогену, принеси от него кувшинчик. (V, I) {*} {* Здесь и далее перевод автора этих заметок не оговаривается. Ссылки даны по традиционному пятиактному членению текста.} Впрочем, именно с загадки Бернардо начинается первая сцена трагедии: БЕРНАРДО: Кто здесь? ФРАНЦИСКО: Нет, сам ответь. Стой и открой себя. БЕРНАРДО: Долгой жизни королю! ФРАНЦИСКО: Бернардо? БЕРНАРДО: Он. (пер. М.Морозова. См. М.Морозов. Избранные статьи и переводы. М, 1954) Речь стоящего на посту Франциско выдает некоторую его неадекватность. Видимо, он просто спит, и Бернардо будит его своим вопросом. Во всяком случае Франциско узнает сменщика лишь после того, как тот произносит фразу, более похожую на тост, чем на пароль: "Долгой жизни королю!" (Long live the king!) (О пьянстве часовых в карауле говорится и в "Отелло".) Если так, то жалобы Франциско на холод и скверное самочувствие - замечательный образчик самооправдания напившегося на посту стражника-наемника. О том, что в Эльсиноре все пьют, начиная с короля, Гамлет дважды говорит Горацио (2 и 4 сцены I акта). А королева намекает на пьянство солдатни в сцене своего объяснения с Гамлетом: And, as the sleeping soldiers in the alarm, Your bedded hair, like life in excrements, Starts up, and stands on end. (Ill, 4) В подстрочном переводе: "И как спящие солдаты по тревоге, твои гладко уложенные волосы, точно жизнь в ее же испражнениях, прорастают и встают дыбом..." Во времена Шекспира волосы укладывали при помощи подогретого пива, а словом "excrements" называли отжимки, оставшиеся в решете, и еще любые физиологические выделения, в том числе и блевотину. (Впрочем, как указал мне Сергей Николаев, есть и другое значение слова excrement - "отросток, вырост". Оба они ученые заимствования из латыни. Excrement "выделение, испражнение" производное от латинского глагола ехсегпо "отделять", а это - от excresco "отрастать". Так что перед нами еще один образчик шекспировской игры словом.) Пьяный Франциско нужен драматургу Шекспиру для двух целей: во-первых, нам сразу показали степень разложения режима, во-вторых, с самого начала предъявили ту иррациональную формулу человеческого общения, по которой герои будут воспринимать речи и поступки друг друга. Ни малейшего шанса на взаимопонимание у них нет: Гертруда выйдет замуж за убийцу своего мужа; Офелия посчитает Гамлета сумасшедшим, согласится шпионить за ним и передаст его письма Полонию; Гамлет прикинется сумасшедшим и тем "заразит" Офелию, он разгадает Розенкранца и Гильденстерна, но не поймет, что есть Горацио; а благородный Лаэрт, пойдя на сделку с королем, сам предложит смазать острие рапиры ядом. Начинаясь с загадки, первая сцена загадкой и заканчивается. Вот что говорит другой стражник, Марцелл: "Я вас умоляю... этим утром я знаю, где мы без труда найдем его" (I pray; and I this morning know // Where we shall find him most conveniently). До этого Марцелл загадывает Горацио загадку о смысле военных приготовлениий, а Бернардо произносит крамольные слова о том, что покойный государь - "причина войны". (Чем сильно смущает Горацио, из чьей витиеватой речи он и сделал столь справедливое умозаключение.) И именно Бернардо загадочно исчезает из пьесы после разговора с Гамлетом. Хотя и обещает принцу прийти в караул... В первой же сцене Горацио разгадывает две загадки: о смысле военных приготовлений и о том, что предвещает явление Призрака. Угадывает он и правильный английский перевод французского имени Фортинбраса (Сильная рука). И дает довольно точный психологический портрет норвежского принца: "Молодой Фортинбрас, человек горячего и еще не обработанного опытом нрава..." Этого достаточно, чтобы зритель ждал продолжения предложенной ему игры. ЗАГАДКИ ДЛЯ ГАМЛЕТА Суть любой загадки в том, что каждая вещь может прикинуться не собой. Вещь, но если верить Гамлету, - не человек. Об этом он и говорит матери: "Кажется, госпожа? Нет, есть. Мне незнакомо слово "кажется"". Перед датским принцем стоят две загадки: - Причина смерти отца. (Ее раскроет Призрак.) - Кто есть Призрак - покойный отец или похитивший его обличив нечистый дух? Если второе, то этот дух лжет, чтобы погубить душу самого Гамлета. Чтобы найти правильный ответ, Гамлет ставит на эльсинорской сцене "Мышеловку". Во время действия король узнает на сцене себя и, мучимый совестью, покидает зал, а принц делает вывод, что к нему приходил действительно его отец и, значит, все сказанное Призраком - правда. Однако шекспировский текст дает основания полагать, что Гамлет просто некорректно поставил свой вопрос. К нему действительно приходит отец, но отец приходит из ада, где он лишен собственной воли. (См. примечание к с. 47 на с. 220.) При этом отец пытается (тоже загадкой) дать Гамлету понять, что дело нечисто, предупреждает, что, выслушав, Гамлет должен будет мстить. Гамлет не понимает. Тогда отец еще раз описывает ему свое положение (ночью он должен бродить по земле, днем гореть в серном пламени), говорит о "тайне своей темницы", о заклятии, которое не может переступить. Гамлета это не интересует. Ему нужна не тайна мироздания, а тайна смерти отца, то есть он не только не разгадывает загадку Призрака (при весьма прозрачной подсказке!), но даже не осознает, что ему загадали загадку. Главная тайна ада - имя его победителя. То есть Христа. Это и есть "легчайшее слово", способное преобразить душу Гамлета. Увы, Гамлет этого не понимает. А если так, то становятся понятны и слова, сказанные Гамлетом при последнем появлении отца: Do not look upon me; Lest with this piteous action you convert My stern effects: then what I have to do Will want true colour; tears perchance for blood. (III, 4) Переведем: ...Отец, не надо так глядеть, не то Разбудишь ты не мужество, а жалость. И с чем же я тогда останусь, папа? Растает ледяная эта глыба, И я не сделаю того, что должен. ...А вместо крови - слезы потекут. Старый Гамлет, который под пыткой вынужден произносить то, что должно погубить душу сына, глазами показывает Гамлету, что тот не должен верить его речам. (Так во все века поступают на очных ставках те, кто не хочет предавать своих товарищей.) Гамлет видит этот взгляд, но не понимает его. Ему не приходит в голову, что отец может говорить правду о своей гибели, действуя не по своей доброй воле, а по злой чужой. Поэтому Гамлет пропускает мимо ушей предупреждение отца, перечеркивающее все его призывы отомстить Клавдию. По Шекспиру ад - это когда человек вынужден поступать против своего желания и воли, неся гибель окружающим его людям, даже самым близким. Во власти ада Гамлет оказывается при жизни: убив Полония, он сделал сумасшедшей Офелию, отправил на смерть Розенкранца и Гильденстерна, лишился матери и убил Лаэрта. Постепенно Гамлет все больше становится похож на своих врагов. Уже и покойный отец должен заступаться перед ним за неверную свою супругу. А в последней сцене Гамлет вынужден лгать Лаэрту, списывая убийство Полония на свое мнимое сумасшествие. - Загадка для зрителя (и для самого Гамлета), почему принц так медлит с мщением. Трус? Слабый нерешительный меланхолик? Да нет, просто Гамлет должен сделать нечто противное его чистому сердцу. И честно пытается изнасиловать собственную душу. - Гамлет не догадался, почему Офелия согласилась шпионить за ним, почему отдала его письмо своему отцу. Эту загадку должны разгадать зрители. В пьесе же ее разгадает только следователь, который осмотрит тело утопленницы. Что же он мог обнаружить такое, что заставило церковь пойти против светской власти (абсолютной власти Клавдия) и, несмотря на распоряжение короля хоронить Офелию как христианку, отменить исполнение реквиема и пение поминальных молитв? Единственная возможная причина - установленная следователем беременность покойницы. Только это могло привести к вопросу, а не разыграла ли Офелия свое сумасшествие, чтобы этим оправдать свою беременность? И не утопилась ли она из страха грядущей огласки? Только этими сомнениями церковников можно объяснить, почему Офелию хоронят по "усеченному обряду" и почему ее могилу "должны были забросать камнями и битой посудой". Лаэрт Еще Обряды будут? Священник Все, что позволяет Устав церковный, мы произвели. Но эта смерть сомнительна. И если б Не указанье свыше - то, что строже, Чем даже и церковные каноны! - Лежать бы ей в земле неосвященной До Страшного Суда. Взамен молитв Покойную - ну точно б! - забросали Каменьями да битою посудой... А так - чего ж еще? - нам разрешили, Ну как при отпевании девицы, Гирляндами украсить Божий храм, Позволили цветы бросать в могилу И колокольный звон - не отменили! Лаэрт Еще обряды будут? Священник Сожалею. Мы только б осквернили панихиду, Пропев заупокойные молитвы И реквием, поскольку здесь нельзя Просить упокоенья со святыми, Как просим мы за всех, почивших с миром. Таков порядок. Лаэрт Опустите гроб. Не далее, чем будущей весною, Вот здесь, где мы стоим, взойдут фиалки - Земной залог невинности ее. И помни, подлый поп, моя сестра На небе станет ангелом, а ты, Ты будешь выть в пучине ада!.. (V, 1) Заметим, что священник не называет Офелию самоубийцей. Почему же "смерть ее сомнительна"? Да потому, что так решил следователь. (Об этом нам сообщат эльсинорские могильщики.) Слова священника "как при погребении девушки..." - ключ к разгадке. Лаэрт прекрасно понимает, на что намекает священник, и пытается пророчить, что весной на этой могиле взойдут фиалки. Взойдут и тем докажут невинность Офелии. Загадка Офелии не разгадана ни возлюбленным, ни братом, ни отцом. Меж тем Офелия сама пыталась подсказать Гамлету: Офелия Милорд, вы присылали мне подарки, И я давно хотела их вернуть, Позвольте же... Гамлет Ну, тут я ни при чем! Я никогда не делал вам подарков. Офелия Вы делали, и знаете прекрасно, Что именно... Подарки и слова, Столь нежные, что и подарки ваши От этих самых слов благоухали... Теперь, когда их аромат утрачен, Поскольку ваша кончилась любовь, Свои слова берете вы назад, А, значит, заберите и подарки!.. По оригиналу: OPHELIA: My lord, I have remembrances of yours, That I have longed long to re-deliver; I pray you, now receive them. HAMLET: No, not I; I never gave you aught. OPHELIA: My honour'd lord, you know right well you did; And, with them, words of so sweet breath composed As made the things more rich: their perfume lost, Take these again; for to the noble mind Rich gifts wax poor when givers prove unkind. There, my lord. (III, 1) Гамлет не понял загадки Офелии: "подарки" - это не просто ласки. Это их следствие. Тут мы вынуждены поставить вопрос, а есть ли в пьесе указание на то, что Гамлет и Офелия - любовники? Есть, и не одно. "Где Гамлет наш - ну как сказать? - ночует". "I pray; and I this morning know Where we shall find him most conveniently..." (I, 1) Заключительное двустишие первой сцены остается за наивным Марцеллом: По переводу М. Морозова: "Я знаю, где нам всего удобнее повидаться с ним сегодня утром". Информированный Марцелл (охранять замок, а значит, и следить за ночными передвижениями по нему - его работа) выдает тайну Гамлета только что приехавшему в Эльсинор Горацио. Кому, как не Марцеллу, знать, что поутру Гамлета и впрямь можно встретить в непосредственной близости от комнаты Офелии? "Так, набухая, вызревает плод..." "For nature, crescent, does not grow alone..." (I, 3) Я счел возможным так перевести следующие строки: For nature, crescent, does not grow alone In thews and bulk, but, as this temple waxes, The inward service of the mind and soul В переводе М. Морозова: "Ибо природа, развиваясь, растет не только в отношении крепости мышц и размеров тела..." Но Лаэрт говорит сестре совсем не о грехе чревоугодия. "Держите ее в тени. Земные плоды благословенны, если они не зреют во чреве вашей дочери..." "Let her not walk i'the sun: conception is a blessing: but not as your daughter may conceive". (II, 2) Гамлет, как ранее Лаэрт, сам того не понимая, попадает точно в яблочко. Оба они так никогда и не узнают, что Офелия беременна. "Ага, ты называешь это способ любви. Ну-ну..." "Ay, fashion you may call it; go to, go to..." (I, 3) Полоний в силу своей натуры не может отважиться на прямой вопрос, а потому вынужден лишь гадать, сколь далеко зашли отношения Офелии и Гамлета. Неглупая Офелия знает отца и знает, как надо отвечать, чтобы сберечь свою тайну. "Сударыня, я лягу к вам в ноги?" "Lady, shall I lie in your lap?" (III, 2) С этого места Гамлет мстит Офелии, ибо считает ее поведение изменой. Вспомним, что она отдала письма Гамлета отцу и согласилась шпионить за своим возлюбленным. Отсюда и начинается чреда его скабрезностей, не оставляющих сомнений в характере их былых отношений: HAMLET: Do you think I meant country matters? OPHELIA: I think nothing, my lord. HAMLET: That's a fair thought to lie between maids' legs. OPHELIA: What is, my lord? HAMLET: Nothing. OPHELIA: You are merry, my lord. В подстрочном переводе: ГАМЛЕТ: Вы думаете, я хотел сказать непристойность? ОФЕЛИЯ: Ничего я не думаю, милорд. ГАМЛЕТ: Чудная мысль лежать между ног у девицы. ОФЕЛИЯ: Что такое, милорд? ГАМЛЕТ: Да уже ничего. ОФЕЛИЯ: Вы все шутите, милорд. В этом контексте гамлетовское "Nothing" означает не то, что Гамлет испугался строгого вопроса Офелии (мол, ничего я такого не хотел сказать!), а то, что Офелия уже не девица, о чем им обоим лучше всех и известно. Дальше Гамлет уже не будет знать удержу: речь пойдет и о том, что Офелии пришлось бы изрядно постонать, чтобы притупить жало Гамлета, и о позах, в которые Офелии надо "не постесняться встать, а актер не постесняется их растолковать". Цель оскорблений, которыми Гамлет осыпает Офелию, - разрыв с предавшей возлюбленной. "Надеюсь, все будет хорошо. Надо только потерпеть. Но как не плакать, когда его положат в холодную землю? Мой брат должен об этом узнать. Он об этом узнает. Спасибо вам за хорошую мудрость. Пойдем, моя карета. Покойной ночи, леди. Покойной ночи, милые леди. Покойной ночи, покойной ночи". "I hope all will be well. We must be patient: but I cannot choose but weep, to think they should lay him i' the cold ground. My brother shall know of it: and so I thank you for your good counsel. Come, my coach! Good night, ladies; good night, sweet ladies; good night, good night". (IV, 5) Этот короткий, но весьма темный монолог звучит сразу после песенки Офелии про Валентинов день. Речь Офелии станет осмысленной, если мы допустим, что соблазненная девушка ждет ребенка. (Избежать беременности в такой ситуации можно в жизни, но не в трагедии.) Офелия в ее "священном безумии" получает дар пророчества. Лаэрт ошибается в том, что она якобы живет памятью. Офелия видит не прошлое, а будущее. Офелия говорит не о Полонии, которого уже похоронили. На тему убитого отца Офелия говорить не хочет, о чем она только что и сказала королю. И не о брате, ибо брат прямо назван здесь в другом контексте. И не о Гамлете (о нем песенка про пилигрима). Это о том, что понятно всем "милым леди": о будущем ребенке, которого положат в землю с ней и в ней самой. Впрочем, как и подобает матери, она о себе не думает. Здесь употреблено библейское слово "мудрость", а не светское "совет". "Good counsel" - это, надо полагать, то, что в западной христианской традиции называется "Evangelical counsels" (Евангельские советы), среди которых добровольная нищета, добродетель и послушание старшим. Лишь тот, кто следует Евангельским советам, и может рассчитывать на Царствие Небесное. За эту истину Офелия и благодарит собравшихся, понимая, что ей "надо перетерпеть" всего лишь от смерти до воскресения. (Это наблюдение сообщено мне переводчицей Анной Макаровой в частной беседе.) И еще об одной фразе из этого загадочного монолога Офелии. Офелия обращается к себе: "Пойдем, моя карета!" (Или: "Сюда, моя карета!") Кажется, о смысле этого выражения догадался только Борис Пастернак. Однако без комментария и у него звучит не очень-то понятно: "Поворачивай, моя карета!" "Come, my coach!" нельзя перевести как "Подайте мне карету!". У карет конца XVI века не было поворотных устройств. Чтобы повернуть, надо было остановиться, взять за торчащее сзади дышло и развернуть зад кареты в нужную сторону. Пластика такого действа, видимо, напоминала современникам пластику беременной женщины, которая впереди себя несет свой живот, а если сидит и хочет развернуться, то сначала поворачивает таз, а после уже живот. В метафоре Офелии карета - живот, лошадь - женщина, пассажир - ребенок. В пьесе от убийства Старого Гамлета прошло четыре месяца (по словам Офелии). Менее чем через месяц по смерти мужа Гертруда уже вышла замуж за Клавдия (по словам Гамлета). Горацио приехал в Эльсинор, узнав о кончине отца Гамлета. Так он сам говорит. Но жил не в замке, а, надо полагать, в городе и Гамлета не видел. Значит, принц Гамлет был в Эльсиноре, когда Клавдий убил брата. Другими словами, Гамлет уехал из Виттенберга раньше Горацио, еще до смерти отца. Но влюбился в Офелию и застрял в Эльсиноре. Значит, Офелия может быть уже на сносях. Офелия сошла с ума не потому, что ее любимый убил ее отца. Такая ситуация горька и трагична, но в ней нет того электрического замыкания, которое поражает мозг и душу и не оставляет жертве возможности здравого действия, скажем, ухода в монастырь. Офелия сходит с ума потому, что _ее отца убивает отец ее будущего ребенка_. Даже самые профессиональные комментаторы Шекспира подчас столь же наивны в отношении Офелии, сколь бывают наивны отцы в отношении своих горячо любимых дочерей. Приведу цитату из комментария А.Н. Горбунова: "Как заметил Дженкинс, и эта песня рассказывает о несчастной любви. Молодой человек, соблазнив девушку, бросил ее. В песне случилось то, о чем Офелию предупреждали отец и брат, прося избегать Гамлета. Ирония состоит в том, что на самом деле их страх оказался напрасным - Гамлет отверг любовь Офелии". Здесь едва ли не каждое слово хочется комментировать восклицательным или вопросительным знаком. Но вместо этого просто закончим цитату: "Однако были комментаторы и режиссеры, которые усматривали здесь намек на физическую близость Гамлета и Офелии. Мейерхольд, например, хотел показать Офелию в этой сцене беременной" (Горбунов, с. 625). "Славный Робин, мой малыш, - вся радость моя..." "For bonny sweet Robin is all my joy". (IV, 5) В оригинале Робин назван милашкой (славным и милым). Офелия потеряла отца и жениха, но об отце она говорить отказывается, а о Гамлете поет совсем другую песенку: "Ах, как мне милого узнать..." Из этого следует, что Робин - это и есть пассажир той самой кареты, у которой лошадкой сама Офелия. Робин добрый малый - домашний сельский эльф, фольклорный герой и персонаж шекспировской пьесы "Сон в летнюю ночь". Там он больше всего напоминает мальчишку-проказника. Эльфы - духи воздуха. Робин - малиновка, небольшая певчая красногрудая птичка. (Другое ее имя - robin redbreast.) Очевидно, что само имя "Робин" ассоциировалось с детской душой, а в контексте драмы Офелии - с нерожденным ребенком. И, надо полагать (по аналогии с русским поверьем о том, что утопленницы становятся русалками), в позднесредневековой Англии должно было существовать поверье, согласно которому души неродившихся (а значит, и некрещеных) младенцев становились эльфами. - Гамлет разгадывает тайну приезда Розенкранца и Гильденстерна ("А за вами не посылали?.. Увязли, голубчики!"). И, пройдя это испытание, остается жив. - Гамлет не разгадывает тайну возвращения в Эльсинор Горацио. Как не разгадывает и тайну натуры Горацио (разгадка - в имени), хотя сам и играет этим именем: "Эгей, хо, Горацио!" (What ho! Horatio!). (III, 2) - Загадку Фортинбраса (она в имени, ведь по-французски это значит "Сильная рука") Гамлет, в отличие от Горацио, не разгадывает. Он представляет Фортинбраса по собственной мере (оба молоды и оба принцы крови): "изящный и нежный принц, дух которого подвигнут божественным честолюбием". - Тайну своей высылки Гамлет тут же раскрывает. И вновь остается жив: КОРОЛЬ: Гамлет, ради твоей же безопасности, которая столь же нам дорога, сколь и прискорбен твой проступок, ты должен бежать отсюда быстрее огня. Снаряжайся - и в путь. Корабль под парусами. Спутники готовы. В Англии тебя ждут. ГАМЛЕТ: В Англии? КОРОЛЬ: Да, Гамлет. ГАМЛЕТ: Хорошо. КОРОЛЬ: Ты мог бы так сказать, если б видел наши намерения. ГАМЛЕТ: Я вижу ангела, который их видит. Ладно, пусть - в Англию. Прощайте, матушка. (IV, 3) Розенкранц и Гильденстерн этой загадки не разгадывают и потому гибнут. - Гамлет не разгадал загадку "поединка" с Лаэртом (это не спортивное состязание, даже не дуэль, а убийство!), потому что подвоха ждет от короля, но не от "благородного юноши". То есть не разгадал самого Лаэрта и его коварства. А ведь Лаэрт сам предложил королю смазать клинок ядом. - Гамлет не разгадал, кто спрятался за ковром в комнате матери, и убил Полония, тем самым предопределив всю дальнейшую череду насильственных смертей. ЗАГАДКИ, ЗАГАДАННЫЕ САМИМ ГАМЛЕТОМ - Загадку своего сумасшествия Гамлет заранее открыл Горацио и Марцеллу. Офелии Гамлет тоже пытается подсказать: Не seem'd to find his way without his eyes; For out o'doors he went without their helps, And, to the last, bended their light on me. (II, 1) По Морозову: "Он, казалось, без глаз находил дорогу; без их помощи он вышел из двери, все время устремляя их свет на меня". Вторая попытка - монолог "Быть или не быть?..", произнесенный специально для Офелии. Офелия поняла только то, что принц и впрямь спятил: Офелия О, Боже! Принц, как себя вы чувствуете, принц? Гамлет Спасибо за участие. Отменно. По оригиналу: OPHELIA: Good my lord, How does your honour for this many a day? HAMLET: I humbly thank you; well, well, well. (III, 1) Чтобы разгадать загадку сумасшествия Гамлета, беременная Офелия и идет на предательство. - Король разгадывает, куда Гамлет спрятал тело Полония. Розенкранц и Гильденстерн - нет. "Укрыт в укромном месте..." "Safely stowed". (IV, 2) В оригинале: "Надежно спрятан". Но дело совсем не в том, что Гамлет почему-то не хочет говорить, где именно он спрятал тело Полония. Он говорит, но его загадку не разгадывают ни Розенкранц с Гильденстерном, ни шекспироведы. Шпионам короля Гамлет сообщает, что смешал тело с "прахом". ROSENCRANTZ: What have you done, my lord, with the dead body? HAMLET: Compounded it with dust, whereto 'tis kin. Зато загадку Гамлета в следующей сцене тут же разгадывает король, едва Гамлет сообщает, что Полоний сам себя обнаружит через месяц, когда король пойдет по лестнице в переднюю. Под лестницей в замках (а до XIX века и во дворцах) устраивали туалеты, а если у обитателей были индивидуальные ночные вазы, именно здесь обычно ставили бочку с парашей. - "Убийство Гонзаго" (специально для короля Гамлет придумывает и другое название этой пьесы - "Мышеловка") - эдакая _провоцирующая загадка_. Король ее разгадал. И выжил, поскольку пошел к себе и стал молиться. Убить молящегося Гамлет не смог. Во время представления "Мышеловки" и Гамлет разгадал Клавдия. ЗАГАДКА ГОРАЦИО Покажем, как пользуется "темным стилем" Шекспир. К примеру, нигде не сказано, сколько лет Гамлету. Но вот Гамлет спрашивает, давно ли могильщик работает могильщиком? Тот отвечает, что "взялся за дело как раз в тот день, когда наш покойный король победил Фортинбраса". Гамлет переспрашивает: "А когда это было?" Могильщик удивлен: "Разве не знаете? Да это скажет каждый дурак. В тот день родился молодой Гамлет". Могильщик так и не ответил на вопрос. Но потом все-таки проговорился: "Я служу здесь могильщиком, подмастерьем и мастером тридцать лет". Перед нами простейший случай "расчлененной информации". Таким же образом можно отгадать и загадку происхождения Горацио. На вопрос Франциско "Стой, кто идет?" Горацио отвечает: "Друзья этой страны" (то есть он сам и еще Марцелл, который, кстати, тут же уточняет: "И вассалы короля Дании"). Идут не подданные (то есть датчане), но "друзья", то есть иноземцы-наемники. И Горацио - один из этих друзей-вассалов. Он не стражник, он соплеменник стражников. Потому-то приехавшему из университета ученому земляку простые швейцарские парни и открывают, что на эспланаду стал наведываться призрак. Кто охраняет Эльсинор, мы можем сразу догадаться, но если не догадаемся, Шекспир нам подскажет устами Клавдия, когда тот завопит: "Где мои швейцарцы?" В средние века Швейцария входила в Священную Римскую империю. Фактическую независимость страна получает в 1499 г. (Юридически это произошло лишь в 1648 г. по Вестфальскому миру.) Но уже в XIV-XV вв. Швейцария становится поставщиком наемных войск для стран Западной Европы. Имя Горацио оканчивается на "о". Это типично итальянское окончание: Паоло, Леонардо, Джакомо, Доменико и т. д. У нас так звучат украинские фамилии Матвиенко, Диденко... И если в анекдоте действует сержант Сидоренко, то никому не придет в голову уточнять, что он малоросс. А вот латинизированные имена с окончанием "us" для автора "Гамлета" - знак общеевропейской цивилизации. Латынь в шекспировские времена была тем, чем для нашего века стал английский. И стражник "Марцеллус" - хоть и швейцарец, но не итальянец. Горацио - такой же итальянский швейцарец, как его приятели-стражники Франциско и Бернардо. Сюда же следует отнести и шпиона Рейнальдо, и начальника канцелярии Клавдия - Клавдио. Обратим внимание на этот ряд: стражники, шпионы, канцелярские крысы. Он не слишком политкорректен, но в средневековой Европе швейцарцев ненавидели, ибо именно они были профессиональными наемниками при дворах монархов. (Русское "швейцар" - это первоначально именно об охраннике-швейцарце.) Сергей Николаев справедливо обратил мое внимание на то, что традиционно швейцарские наемники были выходцами из Немецкой Швейцарии. Почему же у троих из четырех (включая Горацио) приятелей-швейцарцев в пьесе Шекспира "итальянские" имена? Да потому, что в 1587 г. шесть католических кантонов Швейцарии заключили сепаратный "дружеский союз" с Филиппом II Испанским. И если бы не гибель "Непобедимой Армады", католический реванш на кончике копий католиков-швейцарцев (прежде всего итальянского происхождения) мог дотянуться и до Англии "Гамлет" пишется за четыре-пять лет до окончания Англо-Испанской войны. И у соплеменников Шекспира есть все основания опасаться коварства именно итало-швейцарцев, ведь Швейцария стала плацдармом католицизма в Центральной Европе, и союз ее с Испанией и Папой Римским мог привести к всеевропейской войне, реставрации католицизма в странах Центральной и Северной Европы и переделу карты Европы. Только в последней сцене трагедии Горацио говорит, что он "больше древний римлянин, чем датчанин". Перед нами случай, в котором работают и "расчлененная информация", и "своя цитата", ведь устами Горацио Шекспир делает отсылку к собственному "Юлию Цезарю". Шекспир в год рождения Кромвеля (1599 г.) угадал грядущее. И потому Гамлет говорит, мол, признаюсь тебе, Горацио, уже года три я замечаю, что носок крестьянина стал натирать пятку дворянина. Дело идет к краху привычного мироустройства. Вновь обратимся к истории Англии: в 1596 г. крестьянские волнения прокатились по Оксфордширу и начались голодные бунты в городах и селах Кента, а также в Восточной и Западной Англии. (На основании этого мы можем заключить, что поставленный в сезон 1600/1601 гг. "Гамлет" писался в 1599 г., то есть на самом пике эсхатологических ожиданий, традиционных в Средневековье для конца любого столетия".) Горацио - герой новейшего времени, уже наступающего по всем фронтам и потому натирающего изнеженную пятку старой монархической Европы. "Эпоха вывихнула сустав". На смену фанатикам пришли новые люди - политики и _функционеры_. Так автор "Слова о полку Игореве", описывая свои "изнаночные времена" ("На ничь ся годины обратиша" Д.С. Лихачев переводил как "наизнанку времена обратились"), тоже пророчил гибель Киевской Руси. По его слову все и случится: от Каялы до Калки - те же сорок лет, что от "Гамлета" до Кромвеля. Горацио занимает Шекспира, открывшего то, что Бердяев потом назовет "кризисом гуманизма". Еще три века до коммунизма и фашизма, почти два до Робеспьера, но Кромвель уже бьет пятками в материнском чреве. И закономерно, что люди посткромвелевской эпохи не захотели узнать в Горацио того, кто им был показан и прямо назван по имени. И мы, живущие в той же историко-гуманитарной парадигме, тоже не хотим верить, что современным миром правят те же Горацио - политиканы и мафиози. Они и убивают-то не так, как убивали Каин и Клавдий. Ничего личного. Только бизнес. Или, как пел Андрей Миронов в "Обыкновенном чуде": "По обстоятельствам, а не со зла..." Мы не разглядели эпической мощи человека-функции, хотя две тысячи лет назад нас и предупредили об Антихристе, который и похож на Христа, и слова станет говорить правильные, но будет "горд, уныл и сребролюбив". Четыреста лет назад о том же пытался сказать человечеству автор "Гамлета". Уже первый монолог Горацио - пародия. Не понимая этого, Михаил Морозов стремится пригладить речь Горацио и перевести пародийно-канцелярский монолог в "книжный" и "юридический". Но и ему это не очень-то удается, поскольку смеховая структура оказывается сильней благих намерений переводчика: "...Наш прежний король, чей образ только что явился нам, был, как вы знаете, вызван на поединок Фортинбрасом Норвежским, подзадоренным завистливой гордыней. В этом поединке наш доблестный Гамлет, - ибо таким почитала его эта сторона нашего исследованного мира, - убил Фортинбраса. Последний, в силу скрепленного печатью соглашения, вполне соответствующего закону о поединках, потерял вместе с жизнью все захваченные им земли, которые перешли к победителю. Со своей стороны, нашим королем была поставлена в заклад соответствующая доля владений, которая перешла бы в наследственную собственность Фортинбраса, если бы он вышел победителем, - точно так же, как по этому соглашению и содержанию указанной статьи его доля перешла к Гамлету. И вот, сэр, молодой Фортинбрас, человек горячего и еще не обработанного опытом нрава, по окраинам Норвегии, в разных местах, набрал за пищу и пропитание некоторое число беззаконных головорезов, готовых на любое предприятие, требующее смелости. А это предприятие заключается, как вполне ясно нашему правительству, в том, чтобы вернуть сильной рукой и навязанными условиями договора вышеупомянутые земли, потерянные его отцом..." (I, 1) В моем переводе: Я перескажу Лишь то, что знаю или слышал сам. Тот, кто нам в виде призрака являлся, При жизни вызван был на поединок Своим врагом заклятым Фортинбрасом Норвежским, подстрекаемым гордыней И завистью. И благородный Гамлет - За благородство в данной части света Пред ним и преклонялись - заколол- таки надменного невежду... Но Убитый должен был по договору, Скрепленному печатями и прочим, Погибнув, отказаться от претензий На все, что он завоевал, а Гамлет, Согласно содержанию статей Того же договора, уступал Такие же захваченные земли Норвегу, если б тот его убил. А ныне Фортинбрас, сын Фортинбраса, Пустой юнец, ведомый самомненьем, Призвал народ к отмщению, собрал Толпу бродяг, готовых за похлебку Хоть в пекло, и, употребив насилье - О чем известно нашему правительству, - Стальной рукой намерен возвратить Те, вышеупомянутые земли. Вот вследствие чего, друзья мои, Теперь и Дания пришла в движенье... Вообразим, что таким языком стал бы говорить Гамлет... Впрочем, именно так он пародирует державный канцелярит, когда пишет на корабле подменное послание английскому королю: "...поскольку король Англии является его верным данником, поскольку между нами, как пальма, должна процветать любовь и поскольку мир должен вечно носить свой венок из колосьев пшеницы и являться запятой между их взаимными дружескими чувствами..." (перевод М. Морозова). И дальше сам Гамлет поясняет: "...и тут следовали еще многие тяжеловесные сравнения". (V, 2) Михаил Морозов комментирует: "_Тяжеловесные_ сравнения. - Каламбур на словах as (как, поскольку) и ass (осел). Второй смысл - тяжело нагруженные ослы. Гамлет издевается над глупостью стиля, полного напыщенных тяжеловесных сравнений". Поскольку шекспироведы не видят ни параллельности, ни взаимодополняемости этих двух эпизодов, они признают монолог Гамлета пародией (ведь Гамлет сам на это указал), а не менее пародийную речь Горацио нейтральной книжной (а то и ученой юридической или даже "голосом предания"). (Хотя - или одно, или другое, или третье!) Но умный Бернардо из монолога Горацио заключает, что Старый Гамлет "был и есть причина этих войн" ("...the king that was and is the question of these wars"). Бернардо пропустил мимо ушей все канцеляриты, весь стеб приятеля, и, выслушав пародийную трактовку взвешенной официальной версии, рассудил просто: если это Старый Гамлет вызвал Старого Фортинбраса на поединок и убил его, захватив завоеванные Фортинбрасом земли (не сказано ведь, что отняты они у Дании!), то он и причина надвигающейся войны. И только услышав в ответ серьезное замечание Бернардо (который следил за содержанием, а не формой), Горацио понял, что допустил политическую неграмотность, и тут же засыпал слушателей прецедентами из античности. А "беззаконные головорезы", которые "за пропитание" идут в армию Фортинбраса? Это не народное предание, это агитпроп. Горацио ссылается не на молву, а на мнение Клавдия. Тот, кто завтра станет единственным союзником Гамлета в его борьбе с Клавдием, сегодня намекает на некую свою близость к власти: "как вполне ясно нашему правительству...". При этом Горацио пока даже не вхож в королевский замок (иначе там он неминуемо встретил бы Гамлета, и во второй сцене принцу не пришлось бы удивляться появлению однокурсника в Эльсиноре). Что ж, перед нами и впрямь "друг этой страны", слуга ненавидимого датчанами режима. Хотя Горацио, в отличие от своих земляков, сам не взял алебарду стражника, психологию наемника он усвоил отменно. А Гамлет - главный враг режима Клавдия. Недаром же мать просит его взглянуть на Данию глазами друга: "And let thine eye look like a friend on Denmark". (I, 2) И только наивность принца, его "молодость и великодушие" не позволяют ему разглядеть в бывшем однокурснике куда более изощренного предателя, чем Розенкранц и Гильденстерн. Горацио говорит Гамлету: "I saw him once; he was a goodly king" (Я видел его однажды, он был добрый король - 1, 2). Когда это было? Можно догадаться, что Горацио представлялся покойному королю, когда прибыл с приятелями из швейцарской деревни, прозябающей где-нибудь на берегу озера Лугано, чтобы наняться на датскую службу. Но узнал, что у короля сын учится в Виттенберге, и рванул по его душу, взяв при этом труд передать принцу поклон, а то и письмо. Ведь не зря же Горацио говорит: "...he was a goodly king". Во всяком случае, ничего другого из текста пьесы не следует. x x x Известно, что имя Горацио Шекспир взял из "Испанской трагедии" Томаса Кида (написана около 1585 г. и опубликована в 1594 г.). Строки из этой трагедии Шекспир пародирует устами Гамлета: "Ибо если королю не нравится комедия, ну, значит, по-видимому, она ему, черт возьми, не нравится" {перевод М.Морозова). А.Н. Горбунов в своем комментарии (У.Шекспир. Гамлет. Избранные переводы. М., 1985. с. 617) приводит пародируемые строки: "And if the world like not this tragedy // Hard is the hap of old Hieronimo". (IV, 1) Считается, что именно из "Испанской трагедии" Шекспир заимствовал и стиль насыщенного драматизма "трагедии мести". "У Кида Горацио также преданный друг", - пишет А.Н. Горбунов. По ходу пьесы кидовский Горацио влюбляется в невесту своего друга (впрочем, друг уже убит и следит за этим с небес, сидя над сценой), а после враги убивают Горацио и вешают его тело на дереве. По мнению Е.Н. Черноземовой, высказанному в частной беседе, здесь вольно (или невольно) выстраивается та ассоциативная цепочка (повешенный на дереве - Иуда - Горацио), которой мог воспользоваться Шекспир. Кстати, принято считать, что не дошедшая до нас пьеса о Гамлете (так называемый "Пра-Гамлет") тоже принадлежала Киду. Попробуем показать, что школьная трактовка образа Горацио как "единственного и верного друга Гамлета" - странное, хотя, может быть, и закономерное недоразумение в истории шекспироведения. (Напомню, что не был поставлен вопрос о том, как дошедший текст соотносится с самой пьесой, то есть с системой _авторских_ трактовок. Тех трактовок, память о которых в гениальном произведении сохраняется в самом тексте.) Горацио Шекспира - такое же выворачивание наизнанку образа Горацио Кида, как "Мышеловка" - пародия на кидовский прием "сцены на сцене". Пародируя своего предшественника, Шекспир из преданного друга лепит предателя. И это вполне объяснимо, ведь после заключения в 1587 г. "дружеского союза" Испании и католических кантонов Швейцарии, "итальянское" имя Горацио стало для английского уха "вражеским". Шекспир любит давать своим героям "говорящие имена". Принято считать, что имя Hamlet восходит к древнегерманскому слову amlodi - мнимый сумасшедший. У Саксона Грамматика и Бельфоре принца зовут Amleth(us). Офелия - от греческого прилагательного apheles (простой, прямодушный, бесхитростный) с комичной заменой начального "А-" на "О-" (_прАстушка_, если передавать эту игру по-русски). Фортинбрас (в переводе с французского) "сильная рука" (по-английски это бы звучало strong-in-arm). Имя нормандского фехтовальщика Ламора, о котором король рассказывает Лаэрту, по Первому фолио звучит как "Смерть" (от французского la mort). Розенкранц - от немецкого Rosencrantz ("венок из роз"). Но за нежными лепестками таятся шипы. (Речь не о букете, а о венке, и потому параллель с терновым венком весьма прозрачна