питалы, на зато хорошо умел их прятать. Поэтому на пути Андрея Сергеевича к новой жизни возникло много новых проблем. Надо было не только найти счета и убрать всех конкурентов, которые тут же объявились на горизонте после смерти тестя (как говорится, если тайну знают двое, то ее знают все), но и стать совершенно законным и неоспоримым владельцем этого состояния. Эта борьба, эта война за шальное, но огромное состояние тестя продолжалась в течение нескольких лет, а гонконгский транзит тем временем продолжал функционировать. Только объем уменьшился и железнодорожный маршрут сменился автомобильным. И вот, когда наконец дорога была расчищена и Крымов уже готов был войти во владение наследством тестя и когда семья давно уже ждала в Америке, в жизни Андрея Сергеевича возник майор Глоттер. И было это как раз чуть меньше года назад, Этот сотрудник Бюро стратегического анализа и планирования Объединенного военного командования НАТО сразу взялся за дело круто. Оказалось, что у американцев накопилось приличное количество материалов о подвигах Андрея Сергеевича в Китае и Гонконге, которыми они любезно поделились с Объединенным военным командованием НАТО. Майор Глоттер предложил Крымову сотрудничество и намекнул, что если он откажется, то все эти материалы немедленно будут переданы в Россию, в Китай (к которому очень "удачно" для Крымова в самое ближайшее время отходит Гонконг) и в Интерпол. Глоттер сообщил, что Интерпол вышел на голландских получателей героина и установил, что наркотик идет в Европу через Россию, и уже проинформировал об этом Федеральную службу безопасности России, так что через месяц-другой они обязательно выйдут на Крымова. И сейчас им как раз очень не хватает подробных материалов о Крымове, чтобы связать всю цепочку и уничтожить его вместе со спецслужбами России и Китая. Но, с другой стороны, если Крымов согласится сотрудничать с ними, то они обещают ему свободу и гражданство любого государства. Ну, одним словом, пообещал отмазать от наркотиков и организовать спокойную и тихую старость под чужим именем. Андрей Сергеевич согласился, и Глоттер рассказал ему суть дела -- ту самую операцию "Имитатор", где он должен сыграть роль подставного лица и расстроить планы России по созданию военной коалиции с Китаем. Андрею Сергеевичу ничего не оставалось, как согласиться. Но он не мог себе позволить, чтобы рухнули все его мечты, особенно теперь, когда осуществление их было так близко. А то, что мечты обязательно рухнут, Андрей Сергеевич не сомневался -- спокойным за свою жизнь и капиталы он мог быть только с той легендой, которую придумает себе сам, а тихая старость, обещанная Глоттером, оставит его на всю жизнь под присмотром спецслужб и не даст возможности добраться-таки до миллионов тестя. Вот как раз такой результат его совсем и не устраивал. Короче говоря, Андрей Сергеевич Крымов понял, что должен скорректировать планы Глоттера и уйти от него. И вот с этого-то момента он и начал свою собственную игру, свою операцию. После долгих размышлений Крымов пришел к выводу, что в предложении Глоттера есть большой и даже очень большой плюс -- после операции "Имитатор" Андрей Сергеевич Крымов, бывший полковник КГБ и партнер "Триады" по торговле наркотиками, навсегда исчезнет из поля зрения преступного мира, а при удачном стечении обстоятельств -- и контрразведки России. В этом Глоттеру вполне можно было довериться. Они это делать умеют. А как исчезнуть из поля зрения самого Глоттера, замести следы и упоминания о своем существовании и перевоплотиться навсегда, у Андрея Сергеевича уже были кое-какие соображения. И представлялось это не таким уж сложным. Так что Крымов был даже благодарен майору за появление в своей жизни, поскольку при его помощи результат оказывался значительно надежней, чем то, что планировал Крымов раньше. Первым делом Андрей Сергеевич установил по своим старым связям в контрразведке, что информация из Интерпола о транзите через Россию наркотиков действительно дошла и ФСБ приняла это дело в разработку. А раз так, то резко прерывать этот контракт с гонконгскими партнерами уже нельзя, но теперь он обязательно должен был контролировать ситуацию сам во избежание ненужных для него осложнений. Для этого он подставил следствию Алексея как информатора. Следствие съело эту подставу, и можно было больше не беспокоиться о проблемах с этой стороны. А чуть позже он вышел и на Владимира Крупицу, офицера Управления, занимавшегося Китаем, и таким образом обеспечил себя прикрытием полностью, со всех сторон. Но Андрей Сергеевич, как выяснилось чуть позже, переоценил силы и возможности самого Бюро -- этой разведки Объединенного военного командования НАТО. Далеко не Моссад, КГБ или ЦРУ, Бюро чуть было не провалило всю операцию еще до того, как она началась. Они так грубо вели ее подготовку, что Москва сначала узнала о ней, а потом и смогла получить записи переговоров. Даже пресечь утечку информации они как следует не смогли. Пришлось Крымову думать и за Бюро. И он придумал. План был таким: убедить контрразведку, что наркотики в этот раз поплывут через Россию прежним маршрутом и что операция "Имитатор" пойдет по тому же самому маршруту. После чего сконцентрировать все внимание спецслужб на таможне, где в назначенный день, по их убеждению, они смогут с блеском остановить груз с наркотиками, да еще и сорвать операцию "Имитатор". И на этой таможне отдать им на съедение пустой трейлер вместе с этим прытким капитаном Пастуховым и его командой в качестве непосредственных исполнителей. А самому уйти быстро и безболезненно в Европу. Дело в том, что Андрей Сергеевич не собирался расплачиваться в этот последний раз с Гонконгом. А поэтому он отправит партию груза в Амстердам, но только другим маршрутом и на день раньше, а ту часть оплаты контракта, которая пройдет через него, просто заберет себе. Эти полмиллиона долларов ему очень понадобятся чуть позже, когда придет время оплачивать свое исчезновение из сетей Глоттера. На свой гонконгский счет рассчитывать не приходится -- он для него теперь закрыт, так что живые полмиллиона ему необходимы. В конце концов, он собирается исчезнуть, так почему бы не прихватить с собой и деньги? Пока план удавался. Вчера Андрей Сергеевич при помощи Алексея слил контрразведчикам дезинформацию о ближайшем транзите наркотиков через Ивангород и Нарву и, судя по всему, убедил их. А сегодня с утра он убедил Глоттера для отвода глаз запустить в Иван-город тот самый трейлер, на котором перевезли семью Пастухова. Пусть, мол, трейлер сделает рейс туда-сюда через границу да помозолит контрразведке глаза. И теперь оставался Андрею Сергеевичу последний штрих, последнее усилие. Он должен был подчинить этого Ковбоя-Пастуха своей воле, должен был убедить его оказаться в том же Ивангороде в то же время рядом с трейлером. Если и это удастся, то дело можно будет считать полностью завершенным. Когда ФСБ будет гоняться утром двадцать третьего июля за пустым контейнером в Ивангороде и воевать с Сергеем Пастуховым, в сущности своим же коллегой, Андрей Сергеевич Крымов уже будет отдыхать в подготовленном для него домике на окраине Амстердама. Ибо собирался Андрей Сергеевич покинуть Россию навсегда двадцать второго июля, сразу после того, как получит полмиллиона, снимет их наличными и упакует... На часах было половина двенадцатого дня, на небе солнце и легкие облачка. "Мерседес" Крымова вез своего хозяина по московским улицам к тому месту, где должен был состояться его разговор с Сергеем Пастуховым. Настроение у бывшего полковника было отменным. Он вспоминал эти слова старой петербурженки "Если не знаете, то лучше и не говорите" с удовольствием, потому что за последние несколько дней он говорил только то, что прекрасно знал, и каждый раз оказывался на редкость убедительным. Теперь ему предстоял последний разговор, но он и на этот раз знал, что надо говорить, и был уверен в своей убедительности. -- Куда дальше? -- спросил водитель. -- Вон там повернешь и тормози. Верный Алексей был рядом с шефом. Он знал дорогу, а потому подсказывал водителю. Наконец машина сделала поворот и остановилась у входа в джазовый клуб "Хорус". -- Жди нас здесь, -- бросил Крымов водителю, и вместе с Алексеем они вышли из "мерседеса", раскрыли гостеприимные двери и вошли в клуб. Под аккомпанемент приглушенного шума и тихой музыки они не торопясь подошли к стойке бара, даже не оглядываясь вокруг. Крымов присел на высокий круглый табурет. Алексей подозвал к себе бармена. -- Я вас слушаю, -- с готовностью откликнулся тот. -- У вас тут девушка должна работать, -- сказал многозначительно Алексей. -- Ее зовут Александра. Как мне ее найти? -- Наш администратор? А что вы хотели? Она начнет работу с шести... -- Меня это не интересует, -- перебил бармена Крымов. -- Сейчас она здесь? -- Ну... -- Позовите ее. Бармен что-то проворчал недовольно, но ушел. Через пару минут в зал впорхнула Сашка. Она была уверена, что это кто-то из ребят -- ведь они должны были сегодня снова собраться в клубе. Выходные ее кончились, так и не принеся желаемого уединения с Артистом, а сегодня Александра должна была работать... Но почему это вдруг ее вызывают? Марат всех ребят знает и спокойно пропускает в служебные помещения без всякого разрешения. Александра вышла к бару и замерла. Перед ней стоял, облокотившись о стойку, тот самый "сосед" из противоположной квартиры, у которого испортился телефон. А рядом сидел... Ну да! Сашка узнала его по фотографии! Тот самый полковник Крымов. -- Она? -- спросил Крымов у Алексея. -- Она. Андрей Сергеевич кивнул и поднялся навстречу девушке. В шикарном костюме, импозантный и мгновенно ставший приветливым, этот человек ее завораживал. -- Добрый день, Саша, -- сказал Крымов. -- Мы с вами не знакомы, но кое-что я о вас слышал... -- Я о вас тоже. -- Правда? Тем лучше. Не придется с вами в прятки играть. В таком случае, если позволите, я сразу перейду к делу. Дело в том, Саша, что мне необходимо поговорить с вашими друзьями и очень срочно... -- Какими друзьями? У меня много друзей. -- Саша, мы же договорились в прятки не играть. Вы прекрасно понимаете, кого я имею в виду. -- Крымов улыбнулся. -- Но если вы настаиваете... Хорошо, я уточню. Мне необходимо поговорить с Сергеем Пастуховым. И я очень надеялся найти его с вашей помощью. Это было так неожиданно, что Александра не знала, что ей делать. То ли испугавшись, то ли собираясь с мыслями, она вдруг повернулась к бармену: -- Миша, налей мне сока. -- Какого? -- Все равно... -- Да не волнуйтесь вы так, -- мягко проговорил Крымов и снова очаровательно улыбнулся. -- Я всего-то прошу вас сообщить ему, что мне надо с ним поговорить. Вот и все. Я не собираюсь выяснять у вас, здесь ли он, а если не здесь, то где прячется. Я не собираюсь требовать его координаты. Я просто посижу в баре, послушаю музыку, выпью чего-нибудь тонизирующего, а вы пока дайте ему знать, что я жду его здесь. Договорились? Бармен поставил перед Александрой бокал с соком. Девушка сделала несколько глотков. -- Обещаю, что не буду за вами следить, -- добавил Крымов. -- Ну так что? -- Я не знаю, где он, -- сказала Александра. -- Но, может быть, он на днях зайдет сюда или позвонит... Что ему передать? -- Дело касается его семьи, -- пояснил Крымов, -- и мне кажется, что ему лучше узнать об этом сейчас, а не на днях. Так что лучше будет, Саша, если вы пойдете и разыщете Пастухова. Я буду здесь. Крымов снова сел на табурет. Александра вздохнула: -- Ну хорошо, я попробую, -- и быстро ушла. А минут через пять вернулась обратно и положила на стойку бара перед Крымовым трубку радиотелефона. -- Подождите, -- сказала она. -- Он сам позвонит. -- Ну вот, видите, как просто. А вы волновались. Спасибо за беспокойство, Саша. Александра ничего не ответила. Она допила свой сок и присела рядом. Через некоторое время раздался звонок, Крымов взял трубку и поднес к уху. -- Капитан? -- спросил он. -- Я не знаю, что вы задумали на этот раз, -- раздался в трубке голос Пастуха, -- но не обольщайтесь. Второй раз вы меня не поймаете. -- Неужели ты испугался? -- Нет, просто я уверен, что этот телефон не прослушивается. -- Так я и не собирался разговаривать с тобой по телефону... -- А привести за собой хвост, чтобы меня еще пару раз щелкнули в вашем обществе, тоже не собирались? Крымов хмыкнул: -- Вспомнил... Ну не мог же я попросить свой хвост пойти покурить немного, пока мы с тобой постоим у фонтана, поговорим... И потом, мне кажется, капитан, что ты пока успешно справляешься со своими проблемами? -- С вашими проблемами, полковник. -- Не хами, Пастухов... -- Ладно, зачем вы меня искали? -- Хочу сообщить тебе приятные новости о твоей семье. Несмотря на то что ты порядочное шило в заднице, вел ты себя вполне тихо. А потому заслужил свой хэппи-энд. Я верну тебе жену и дочь целыми и невредимыми... -- А вы не подумали, что я уже знаю, где они, и теперь просто пристрелю вас или сдам Управлению, а потом поеду и верну свою семью сам? Крымов даже рассмеялся. -- Нет, -- сказал он, -- это совершенно исключено. Ты, конечно, можешь и узнать, где они. У тебя прыти хватит. Но забрать не сможешь никак. Да и со мной ты ничего не сделаешь. Кто знает, может быть, мне звонят каждый час, и, если я не отвечаю, люди готовы немедленно приставить автомат к хорошенькой голове твоей дочки, а? -- Я вам бы тоже не советовал хамить. -- Ну хорошо, шутки в сторону. -- Крымов резко сменил тон, перешел к сухой деловой констатации. -- Я обещал тебе, что верну семью после того, как закончу свои дела. Так вот, дела мои успешно заканчиваются. Осталось чуть меньше двух дней. Кровника в твоем лице я иметь не хочу и поэтому верну тебе их безо всяких условий, если ты так же тихо будешь вести себя эти два дня. Понял? Встречаться с тобой еще раз у меня времени нет, так что запоминай все сейчас. Двадцать третьего числа, к десяти часам утра, семью твою привезут в Иван-город на российско-эстонской границе. Привезут в трейлере. Номер трейлера 23-5-АСС. Машину поставят сразу за городом на шоссе, и водитель будет ждать тебя. Подходи и забирай. Все. -- А почему бы вам не привезти их обратно в Затопино? -- Потому что у меня нет на это времени. -- Что за трейлер? -- А это спроси у своего друга на мотоцикле. Машина та же. Все, капитан. Крымов отключил трубку и отдал ее Александре. -- Видите, -- сказал он, -- какую хорошую новость я принес вашему другу? Не дожидаясь ее реакции, он поднялся и направился к выходу. За ним последовал и Алексей. Через минуту они уже сидели в "мерседесе", а через две -- ехали обратно. -- Они, наверное, опять хотели зафиксировать вашу встречу, -- сказал Алексей, давая понять, что обнаружил слежку ФСБ, -- а этот капитан так и не появился... -- Ты знаешь, меня это совершенно не волнует. Теперь это их проблемы, -- ответил Крымов. И он действительно так думал. Закончился последний разговор, который Андрею Сергеевичу был нужен. Закончился удачно, он не сомневался в этом. Капитан Пастухов галопом понесется встречать свою семью и получит там пулю в лоб... Впрочем, может быть, и не получит. Он такой. Значит, получит нары. А семья его погибнет в результате какого-нибудь несчастного случая. Жаль их, конечно, но ничего не поделаешь. Они видели Глоттера, а это прямой выход на Андрея Сергеевича. Живой и даже мертвый Пастух не должен об этом узнать... Ну, вот и все. Завтра день отдыха. Завтра, двадцать первого, Андрей Сергеевич ничего не будет делать. Только отдыхать, да еще вечером проконтролирует перечисление денег в Интрансбанк, а двадцать второго июля, рано утром, заберет их наличными и отправится в Амстердам, оставив Алексея убирать свидетелей и обрубать хвосты, а Пастуха отдуваться в Ивангороде. И вся история на этом закончится. "Имитатор" и вся прочая ерунда, которая должна произойти после, казались такой мелочью, что Крымов даже не думал об этом. 10 -- Ну что? -- спросил Пастух, хотя прекрасно знал, что сейчас ему скажет Артист. -- Хвост был. Гарантирую, -- сообщил Артист. -- А после того, как Крымов уехал, они оставили у клуба двоих. Сейчас где-то рядом сидят, фиксируют. --Я вас предупреждал, -- мрачно сказал Пастух. -- Этого и следовало ожидать. -- Мы не трогали их, как ты и сказал, -- добавил Боцман. -- Может быть, зря? -- Нет, все правильно. Сами не засветились? -- Обижаешь. -- Семка, ты же не хотел оставлять Александру в клубе, почему передумал? Учти, мы там больше не появимся. -- Ей нельзя сейчас уходить, она права. -- Сам Артист был явно с этим не согласен. -- Мы договорились, что она доработает день, чтобы не привлекать внимания своим бегством, а вечером я ее встречу и привезу сюда. -- Ну хорошо, -- кивнул Пастух, -- ребята сейчас тоже подтянутся. Пошли в комнату. Когда час назад в клуб заявился Крымов, там кроме Александры были Артист и Боцман. Они сбросили Пастуху на пейджер, что полковник хочет с ним немедленно встретиться. Сергей тут же связался с ними и сказал, что сам ему перезвонит, а им приказал немедленно убираться из клуба и больше там не появляться. А по дороге проверить, не привел ли Крымов за собой хвост. Ведь этот человек знал, что за ним следят, и прекрасно этим пользовался в своих интересах. Пастух это уже проверил на себе. Разговор с врагом наглядно объяснил Сергею, в каком дерьме он в данный момент находится. Крымов не знал, что Пастух уже обладает очень большой информацией и может сразу просечь всю его игру. Не знал, и слава Богу. Теперь это было единственным спасением Пастуха, который и в самом деле понял, куда клонит Крымов. Был только один выход из создавшейся ситуации -- успеть переиграть Крымова, чтобы выжить самому и спасти жизни своим девчонкам. И оставалось им на это всего два дня. Поэтому Пастух очень торопился и сейчас просто не находил себе места в ожидании ребят. Док был уже здесь, Артист и Боцман только что примчались. Ждали только Муху. Встреча была назначена в квартире Марата. В свое время покойный Трубач едва ли не согласился на уговоры своего старого школьного приятеля пользоваться квартирой по их усмотрению. И вот, когда теперь Пастух настоял на том, чтобы все переместились в какое-нибудь нейтральное незасвеченное место, пока все не закончится, толстый хозяин клуба сразу напомнил об этом разговоре. Он искренне любил погибшего Трубача, любил его друзей, да и хорошей компании всегда был рад. Правда, Артист намекнул сразу же, что с компанией пока вряд ли получится -- слишком серьезное и опасное дело, так что лучше ему пока не светиться рядом с ними. Марат только безнадежно махнул рукой, передавая им ключи. И еще вчера они обосновались в квартире Марата. Хорошее оказалось место -- четырехкомнатная квартира в сталинском доме на площади Гагарина, с огромными потолками и окнами на Нескучный сад. Там было тихо, приятно и спокойно. Но, увы, спокойствие бесследно улетучилось после разговора с Крымовым... Наконец появился и Муха. Пастух казался напряженным и взвинченным. Друзья давно его таким не видели. Впрочем, удивляться было нечему -- давно ли у Пастуха в последний раз похищали жену и дочку? Так что можно было только завидовать его выдержке и сосредоточенности. Когда все расположились в огромной гостиной, Док закурил, а Боцман по-хозяйски достал из бара бутылку коньяка и плеснул всем граммов по пятьдесят для бодрости. Пастух вкратце рассказал о своем разговоре с Крымовым. -- Серега, он блефует, -- тут же высказался Муха, -- это точно. -- Конечно, -- поддержал его Артист, -- ты же прекрасно знаешь, что твоих переправили этим засранцам из НАТО. Они сейчас на корабле в открытом море! Какую он с ними может иметь связь! Да он наверняка и сам не знает, где твоя семья находится! -- В том-то и дело, -- согласился Пастух. -- Крымов не подозревает о том, что мы успели узнать. -- Так в чем же дело? -- удивился Боцман. -- Грохнуть надо было его прямо в клубе! -- Подождите, -- возразил Док, -- а как же он тогда обещал вернуть их? -- Так я же говорю -- блефует! -- А зачем? -- Вот ведь сука! -- возмутился Муха. -- Уже и обо мне узнал. Да еще намекнул! -- Сережа, -- спросил Док, -- ты думаешь, что он снова решил тебя подставить? -- Не снова, -- поправил Пастух. -- Он логично заканчивает свою комбинацию, которую начал еще на Манежной во время нашего первого с ним разговора. -- Что ты имеешь в виду? -- Я же говорил вам, что нельзя верить ни одному его слову! Он ведь сразу приговорил и меня, и девчонок моих, и наверняка вас вместе со мной. Ну, вспомните сами, что должно произойти двадцать третьего утром около десяти часов? Тебе, Муха, об этом сказал таможенник в Ивангороде. Должна прийти очередная партия транзитных наркотиков, и прийти она должна трейлером. Какие номера должны быть у этого, шестого трейлера? -- Во всяком случае, не те, что тебе продиктовал Крымов, -- тут же ответил Муха. -- 23-5-АСС -- эстонский номер. Этот трейлер увез твоих. А таможенник говорил о русских номерах. -- Так, может быть, действительно Крымов вернет твою семью на этом 23-5-АСС, -- предположил Боцман, -- а наркота пойдет своим ходом другим трейлером? -- В один и тот же час? -- Ну и что? -- А вдруг Крымов отменил этот транзит наркотиков? -- спросил Муха. -- Он о чем-то догадывается и не хочет рисковать. А девчонок твоих и правда решил вернуть? Он же сказал, что не хочет иметь такого кровника, как ты. -- Да о чем вы говорите! -- воскликнул Пастух. -- Не бывает таких совпадений! Не бывает! Крымов ни о чем-то догадывается, а знает абсолютно все! Я в этом уверен. А это значит, что никаких моих девчонок он не собирается возвращать. Он просто хочет выманить нас двадцать третьего июля в десять часов утра в Ивангород. -- Я понял, -- подхватил Док. -- Операция прикрытия. -- Точно! Это же так просто. Он же не зря так упорно подставлял меня под объективы как своего. И Голубков, между прочим, подтвердил, что уже никто не сомневается в том, что мы работаем на Крымова или как-то в этом замешаны. Помните, Голубков сказал, что теперь этим занимается контрразведка? Так вот, я не сомневаюсь, что Крымов забросил им дезу о том, что наркотики повезет трейлер 23-5-АСС и что там будем мы. А потом связался со мной, чтобы выманить нас к этому трейлеру. Док правильно сказал -- это операция прикрытия. Дополнили мысль все почти одновременно, -- Мы откроем трейлер, -- сказал Муха, -- и нас начнут шлепать, как тараканов, прямо на месте преступления... -- А контакт Крымова с нами, значит, зафиксировали еще раз, -- сказал Док, -- и мы теперь неоспоримые соучастники... -- Отвлекающий маневр, -- сказал Боцман. -- Так эта сволочь с самого начала собиралась везти наркотики другим путем... -- А денежки-то двадцать второго он получит! -- сказал Артист. -- И запросто уйдет с ними в Европу, живой и здоровый. --Я же говорил, -- подытожил Пастух, -- что этот человек надует всех, что ни Голубкову, ни ФСБ с ним не справиться. -- Сережа, -- сказал Док, -- ты извини, но я склоняюсь к мнению Боцмана. Крымова надо просто пристрелить и таким образом остановить все это. Пастух даже не стал слушать. Он замотал головой. -- Исключено. Вы все забываете, что мы должны не провокацию западных спецслужб против России пресечь и даже не остановить плохого человека Крымова. Это все желательное дополнение. Положительный побочный эффект. Самое главное для нас -- это очистить свое имя. Снять с себя малейшие подозрения, иначе мы всю жизнь будем расхлебывать все, что на нас навешали за последние дни по самые помидоры. Я не хочу ни прятаться, ни оправдываться всю жизнь, а нам обязательно придется делать либо то, либо другое, если мы пристрелим Крымова. Так что. Док, совсем наоборот, мы должны преподнести Крымова Управлению в целости и сохранности, и вот тогда Голубков нам поможет... Но в одном ты прав. Пока эта сволочь ходит по земле, я не буду спокоен за жизнь Оли и Насти. -- Пастух, -- сказал вдруг Артист, -- честно говоря, я не верю, что Голубков сможет вытащить их. -- Я тоже. -- Так что же, -- мрачно спросил Док, -- замкнутый круг? Нет выхода? -- Когда это у нас не было выхода? -- возразил Муха. -- Док, у тебя что, очко заиграло? Глазам своим не верю! -- Я смотрю, Олег, -- скривился Док, -- что у тебя очко чугунное. -- Просто надо сначала вытащить Серегину семью, -- продолжил Боцман мысль Мухи, -- а потом как следует заняться Крымовым. -- И мы вполне можем обойтись своими силами, -- вставил Артист, -- а не ждать, когда попробует свои дипломатические возможности Голубков. -- Конечно! -- согласился Муха. -- Я это и имел в виду. В чем дело-то? Пастух еще вчера объявил войну НАТО! Док с сомнением покачал головой и вопросительно взглянул на Пастуха. -- Ну, что скажешь, командир? -- Так вы уже сами все сказали, -- улыбнулся Пастух. -- Мне даже предлагать ничего не надо. -- У тебя уже есть план? -- Есть. Ошибиться трудно. Вариант у нас только один. Мы должны переиграть Крымова. -- Что ты имеешь в виду? Пастух поднялся из кресла, прошелся по комнате, собираясь с мыслями, а потом подробно изложил свой план. Он сформировался в его голове еще до того, как закончился телефонный разговор с Крымовым. -- Мы знаем, -- сказал Пастух, -- что Крымов собирается получить двадцать второго июля, то есть послезавтра, полмиллиона долларов. Значит, завтра героин уже будет в Голландии, а каким образом -- не знаем не только мы, но и наша доблестная контрразведка. Когда же из Амстердама переведут деньги в Интрансбанк и Крымов их снимет, он либо переведет их дальше в Гонконг, оставив себе свой процент, либо захапает все. Я думаю, что он наложит лапу на все деньги, и если это действительно так, то для нас такой поворот даже лучше... Из этого следует вывод, что в тот же день, двадцать второго июля, Крымов вместе с деньгами навсегда исчезнет из Москвы, да и вообще из России. А ФСБ вместе с Управлением на следующий день, двадцать третьего июля, останутся у пустого трейлера 23-5-АСС. Дальше у Крымова будет очень много дел до дня проведения операции "Имитатор" -- это, считай, двадцать шестого июля, но после двадцать шестого он наверняка первым делом доберется до Ольги и Насти. Значит, к этому дню мы должны уже успеть вывезти моих девчонок и вплотную заняться Крымовым. А у нас ни времени, ни денег... -- Ты хочешь сказать, -- с каким-то вдохновением догадался Боцман, -- что, прежде чем освобождать Олю и Настену, нам надо грабануть Крымова на полмиллиона баксов?! -- Да. Судите сами. Нам могут понадобиться очень большие деньги, чтобы обеспечить себя всем необходимым для освобождения моих. Это раз. Нам обязательно надо вывести Крымова из равновесия, а лучше вообще заставить его паниковать, и единственный способ этого добиться -- лишить его денег. Тем более если он планирует их как-то использовать в Европе. Это два. Мы должны уничтожить его наверняка, чтобы он понял, что для него невозможно даже возвращение. И тут опять деньги: Голубков стучит в Гонконг о том, что Крымов собирается забрать все пол-лимона, а связи сдать, и эта информация доходит до самого Крымова, а мы тут же подтверждаем эту информацию своими действиями. Вот тогда-то он и сломается! Будем надеяться, что Голубков сможет найти выходы в Гонконг... Ну, и самое главное. Мы таким образом переиграем его. Сделаем то, чего он не ожидает -- сядем в самолет и отправимся в Европу раньше, чем он сам, да еще с его же деньгами. Ему будет не до моей семьи. Ему надо будет думать о том, что делать дальше. Мы выиграем время. А это самое главное. Пастух замолчал и, стоя посреди гостиной, -- руки в карманы -- обвел взглядом друзей. -- Хорошенькое дело, -- сказал Артист, -- и как ты себе представляешь ограбление банка на полмиллиона баксов, да еще так, чтобы не наделать шума и спокойно сесть в самолет? -- Сейчас не об этом, -- совершенно серьезно ответил Пастух. -- Главное: вы согласны? -- Я категорически против, -- тут же заявил Док. -- Но, к сожалению, ты полностью убедил меня, что это единственный способ попробовать выбраться сухими из воды. -- Из дерьма, -- поправил Муха. -- Вот черт, -- усмехнулся Артист, -- а ведь в этом даже состава преступления нет. Хоть обделайся, а ни физического, ни юридического пострадавшего лица не найдешь. Тем более если мы особенно не наследим... -- В конце концов, -- глубокомысленно произнес Боцман, -- когда еще доведется поиграть в ограбление века? А я всегда мечтал... Неожиданно стало совершенно ясно, что все согласны. Согласны несмотря на то, что предложение было исключительно рискованным, совсем не однозначным и абсолютно не продуманным. Пастух выпил свои пятьдесят граммов коньяка, которые до сих пор стояли на журнальном столике, и навсегда оставил сомнения, мучившие его самого. -- Значит, так, -- сказал он. -- У нас очень мало времени. Завтра вечером деньги будут в банке, в сейфе Гритько. Он нас об этом вчера любезно предупредил. И к этому моменту мы должны быть полностью готовы. На размышления и подготовку у нас чуть больше суток. -- Фантастика! -- то ли восхитился, то ли съязвил Боцман. -- Такого даже в кино не бывает. -- Поздно, -- не очень весело сказал Док. -- Теперь будет. Я так думаю, что никому из нас не улыбается завалиться и провести ближайшие десять лет на нарах... -- Некогда разговаривать, -- прервал их Пастух. -- Значит, так. Муха, Артист, вы на Новый Арбат в гости к Крымову. Излазайте там все, запомните каждую замочную скважину. Док, на тебе наше отступление. Прикинь, куда и из какого аэропорта лучше сваливать, закажи билеты на послезавтра... Когда Крымов собирался прийти к Гритько за деньгами? -- В восемь утра, -- напомнил Артист. -- Отлично. Вот и ориентируйся, Док, на какое время лучше заказывать. Боцман, ты со мной. Нам придется к вечеру успеть найти и приобрести все, что может понадобиться. Встречаемся здесь же... Все! Подняли задницы и понеслись... "Подняла задницы" команда быстро и четко. И дело было не в том, что они давно уже привыкли действовать быстро и четко. Просто все, что было раньше, называлось сбором информации и тянулось, как резина, медленно и с трудом. Они не знали, как подступиться к этой информации, они мучительно хотели действовать, но понимали, что еще рано. А теперь пришло время действовать. Они приняли решение. Все вместе. И с этого мгновения уже не важно было, насколько трудным или сомнительным оказалось решение. Все сомнения и споры закончились, как только решение было принято. Теперь только действовать. Это их стихия. Они умеют действовать. С азартом и импровизациями, но исключительно четко. К девяти вечера вся команда, кроме Артиста, который поехал в клуб за Александрой, снова собралась в гостиной. Пора было подытожить, что им удалось, и окончательно обсудить план "ограбления века". Теперь в их руках оказалось действительно все, что только можно было собрать за такое короткое время. Все, начиная с подробных показаний финдиректора Интрансбанка Гритько и заканчивая двумя огромными коробками из-под компьютеров "Санрайз", в которых Пастух и Боцман притащили необходимое снаряжение, вооружение и оснащение. Кстати говоря, они принципиально отказались от огнестрельного оружия, если не считать "берет-ту", добытую Мухой в Ивангороде, и ограничились только газовыми гранатами. Пастух настоял на этом. Он был убежден, что огнестрельное оружие в таком деле вообще бессмысленно, потому что перестрелка -- это уже признак неудачи. В случае же удачи огнестрельное оружие не должно понадобиться, потому что все произойдет тихо и элегантно. Что же касается снаряжения и оснащения, то в этом деле не обошлось без помощи все того же Губермана. Теперь они были просто завалены радиоаппаратурой на любой случай. Кроме того, у них теперь в некотором роде даже не было пути назад -- Док благополучно взял для них авиабилеты в Турцию. Он логично вычислил, что это самый удобный маршрут, потому что и визы не нужны, и Средиземное море под рукой, в котором как раз и плавает где-то научно-исследовательское судно "Марианна", которое им нужно... Вечерний сбор мгновенно перерос в спор. Спор был долгим и жарким. У всех оказалась в наличии масса идей и соображений, словно ограбление банка было именно тем занятием, которого они так долго ждали. В результате, когда были разложены все имеющиеся у них факты и отброшены все явно неосуществимые предложения, начал складываться более-менее четкий план. Итак, всю сумму должны были привезти из хранилища Интрансбанка в офис на Новом Арбате под усиленной охраной милиции в инкассаторском броневике вечером двадцать первого июля. Поскольку офис располагался на семнадцатом этаже высотного здания, то деньги должны были поднять туда, естественно, на лифте. Там уже сам Гритько собственноручно должен был, как всегда, запереть всю сумму в специальный сейф и оставить до утра под усиленной охраной службы безопасности банка. В девять часов утра в офис к Гритько должен был прийти Крымов со своими людьми, принять деньги и произвести обратную операцию -- спустить их на лифте вниз, погрузить в инкассаторский броневик и под усиленной охраной милиции отправить в другой банк. Так, по словам Гритько, было всегда. Если же в этот раз Крымов решит прихватить деньги с собой, то такой поворот событий едва ли что-то изменит в технике процесса. Крымов может запросто оплатить перевозку денег в инкассаторской машине, например, до аэропорта или вообще обратно в хранилище Интрансбанка, только зачислить их уже на другой счет, специально подготовленный для переброски в Голландию. Официально деньгами манипулирует Интрансбанк, так что сам Крымов даже не просвечивается. Одним словом, утром деньги тоже будут под усиленной охраной. Грабители-дебютанты сразу поняли, что единственное слабое место в этой схеме, а стало быть, единственная возможность экспроприировать деньги без шума, без жертв и вообще безболезненно, -- это лифт. В течение короткого вертикального пути внутри здания полмиллиона долларов остаются под охраной всего двух-трех человек, которые молча стоят на одном месте без всяких бронированных стен и автоматчиков. Тем более утром, после ночи, когда можно будет спокойно подготовиться. Работа, конечно, ювелирная. Но другого варианта все равно не было. Когда до квартиры Марата добрались Артист и Александра, вполне благополучно исчезнувшие из клуба, команда уже целый час спорила о главном вопросе -- как вместе с деньгами выбраться из здания без задержек, осложнений и тем более потерь. Задача казалась совершенно нереальной. Пока. Впрочем, это неудивительно. Задача была с самого начала самой сложной и самой важной. Как напоминают друг другу дети, когда лезут в щель какого-нибудь забора; "Голова пролезет -- все пролезет", так и здесь: сможем уйти -- сможем все остальное. А потому все спорили просто до хрипоты. На появление Артиста и Александры отвлеклись вполуха. Артист сразу включился в обсуждение, а Сашку упросили замастырить что-нибудь перекусить. Девушка ушла на кухню, произвела ревизию холодильника и состряпала целую гору сандвичей и горячих бутербродов. Вскипятив чай, она взгромоздила все это на хлипкий столик с колесиками и привезла в гостиную. -- Что бы мы без тебя делали! -- сказал Боцман. И вся команда голодных грабителей набросилась на импровизированный ужин. За окном вечерело, набежали тучи, обещая в ближайшие дни непогоду, похолодало, но на это никто не обращал никакого внимания. -- Кстати, -- вдруг сообразил Артист, -- а мы без Сашки завтра не обойдемся. Нам деловая привлекательная дама позарез будет нужна. А то проблемы начнутся с самого начала, уже когда мы припремся ко входу с этими коробками. -- Там на входе охрана? -- спросила Александра. -- Конечно. -- Ну, это не сложно. Надо просто позвонить им, назвать какую-нибудь реальную фирму и предупредить, что к ним будут люди с коробками. Вносить -- это не выносить. Никто придираться не будет. -- Мне кажется, -- сказал Муха, -- что ее вполне можно зачислять в команду. -- Отвлекаемся, -- напомнил Док. -- Что значит отвлекаемся? -- не согласился Муха. -- Я же говорю, что мы с Артистом присмотрели там чудесный конференц-зал. Выходы на крышу оттуда есть. Я предлагаю этот вариант. -- Выходим на крышу, -- подхватил Артист, -- и по задней лестнице через столовую попадаем на улицу. Только не со стороны Нового Арбата, а с переулков. Надо заранее оставить там машину. Выскакиваем и уходим переулками на Садовое кольцо. Если все делать быстро... -- Вот именно -- если быстро! -- возразил Док. -- А у нас не должно быть "если". Надо делать наверняка. -- А все равно не успеем, -- подал реплику Боцман. -- Там же точно автоматчики будут. И наверняка у служебного входа со стороны переулков. Они быстро сориентируются. -- Дело не в этом, -- сказал Пастух. -- То, что предложил Муха, это элементарно. Первое, что приходит в голову, а мозги у всех примерно в одну сторону работают. Сразу просекут. Нет, туда, куда каждый пойдет, нам и близко подходить нельзя... -- А где же там такое место, куда не каждый пойдет? -- стоял на своем Муха. -- Я что-то не припомню! Сам подумай, спускаемся вниз... -- Муха! -- перебил его Артист. -- Я же тебе говорил, вниз спускаться вообще последнее дело! Там же больше всего народу. Не пройдем. -- Приехали! -- взорвался Муха. -- Теперь еще и вниз нельзя! А тогда куда ж можно, а, разведчики хреновы? Наверх? На последний этаж?! А оттуда мы что, с парашютами прыгать будем? Или прикажете себе вертолет подать?.. -- Стоп! -- скомандовал Пастух. -- Тихо! Муха, ты, кажется, нащупал... Вертолет -- это уже хорошо. Этого от нас точно ждать не будут. -- Архимед, твою мать, -- проворчал Муха. -- Может, еще скажешь, на каком аэродроме мы его купим? Но стало совершенно понятно, что невольная мысль Мухи всем показалась удачной. -- Тушино, -- сказал Док. -- Запросто. Прогулки на вертолетах там есть точно. За хорошие деньги они полетят в любое время, какое мы им назовем. Останется только в полете подкорректировать маршрут. -- Ну-ну, -- не унимался Муха, -- а пилотировать наш вертолет будет товарищ Автопилот. -- Муха прав, -- задумчиво сказал Пастух. -- Нам обязательно нужен свой собственный пилот. Рисковать нельзя... А идея-то хороша, а? Да, идея была хороша, да только вот общая озадаченность не дала им посмаковать ее всласть. Никто из них не справится с вертолетом, тем более на бреющем полете в городе, а найти пилота они просто уже не успеют... -- А счастье было так близко, -- вздохнул Боцман. Всеобщее возбуждение как-то сразу пошло на убыль. -- Секундочку, -- сказал вдруг Артист и оглянулся на примостившуюся в углу дивана Александру. -- Саш... -- Я не уверена, -- пожала плечами Александра, -- но попробовать можно. Уже не в первый раз она заставляла этих мужчин застыть в немой сцене. У Мухи даже слегка вытянулось лицо. -- У тебя что же, -- проговорил он изумленно, -- с вертолетом тоже никаких проблем? -- Сашка, -- спросил Боцман, -- ты вообще-то где работаешь, а? Может, у тебя и звание есть? -- Не бойся, -- рассмеялся Артист, -- не агент она. -- В самом деле, ребята, колитесь, что у вас там? -- Что значит "можно попробовать"? Александра тоже улыбнулась. -- Честное слово, -- сказала она, -- это случайное совпадение. У меня дядька летчик, и как раз... -- Малая авиация? -- Да. Он уволился недавно... -- В запасе, стало быть... -- Да. И живет здесь, в Москве, все мечтает найти работу. Но пока так и сидит на пенсии. Мне кажется, что он не откажет. Он ради меня готов на все, тем более что мы одни с ним здесь остались... Александра было осеклась. Она не привыкла, да и не любила рассказывать о своих проблемах. Но ребята, Семкины друзья, они так располагали к откровенности. -- Почему одни? -- спросил Пастух. -- Так получилось... Я выросла в Таджикистане, в Душанбе. Родители в свое время уехали туда плотину строить. Ну вот, а потом они развелись, и мы там остались вдвоем с мамой. А дядька мой, его Павел зовут, служил там как раз с восемьдесят девятого года. Когда лет шесть назад начались все эти события в Душанбе, стало совсем невыносимо... Однажды нас просто выкинули на улицу. Пришли таджики и сказали, что все русские должны уехать, а квартиры бесплатно оставить местным. Вынесли все наши вещи, выгнали нас и заперлись в нашей квартире. Хорошо, дядька Павел помог. Я, честно говоря, и не знаю, что бы мы делали там на улице. Он приехал с десантниками, которые охраняли аэропорт, и освободил нашу квартиру. Но все равно надо было уезжать... В общем, натерпелись мы много. Мать чуть с ума не сошла, и, когда объявился отец и предложил нам помочь уехать в Германию, она согласилась. А я очень хотела в Москве в театральный поступить, ну и отказалась. Приехала в Москву, попробовалась в ГИТИС, в Щукинское -- пролетела и с тех пор уже больше четырех лет здесь... Дядька Павел мне помог с квартирой, а потом я с Маратом познакомилась и стала в клубе работать, ну, а в прошлом году дядька ушел из армии и тоже в Москву вернулся... Вот так. Мать в Германии. Прижилась там. Так что одни мы здесь с дядей. -- Ты уверена, что он согласится? -- Не знаю. Надо поговорить... Но мне кажется, что согласится. -- Ты выручаешь нас в третий раз, Саша, -- улыбнулся Пастух. -- Я же говорил, ангел-хранитель! -- не без удовольствия напомнил Артист. -- Это уж точно, -- сказал Муха. -- За тебя, Семка, я теперь спокоен... -- Ну вот и хорошо, -- подвел итог Пастух. -- Значит, на том и решим. Завтра с утра Александра в сопровождении Семена поедет к своему дядьке Павлу, а мы проведем окончательную рекогносцировку на Новом Арбате и будем рассчитывать все детали. Нам еще надо выстроить точную цепочку от крыши высотки до Турции, чтобы ни секунды задержки. Все. Теперь спать. Завтра трудный день... И длинный. Сразу, конечно, они спать не легли. Слишком уж велико было возбуждение: ведь впереди несколько сумасшедших дней с небывалым ограблением банка и войной против НАТО. Какой тут сон! Но вскоре усталость взяла свое... На небе в эту ночь начался новый лунный цикл. Молодой месяц висел прямо над окном, и тучи почему-то обходили его стороной. Бледная дорожка пересекала огромную двуспальную постель, в перинах которой сплелись Артист и Сашка. Они уединились в маленькой спальне, но ничего у них в эту ночь не было -- оба слишком устали. Сашка почти сразу заснула в объятиях Семена Злотникова, а он еще долго лежал, поглаживая ее волосы, и какая-то щемящая нежность охватила его. А перед тем как он тоже уснул, дурацкая мысль вдруг пришла ему в голову. Он подумал, что чувство нежности, наверное, было лишним перед такими тяжелыми днями, перед неизвестностью и что, может быть, было бы лучше, если бы это чувство пришло потом, когда все закончится и когда уже он не будет бояться потерять ее... 11 На следующий день Артист и Сашка с утра пораньше отправились на переговоры к дядьке Павлу -- профессиональный пилот требовался им категорически. Несмотря на то что Александра вчера обещала ребятам, она, честно говоря, совсем не была уверена в том, что дядька даст согласие. Но, к ее удивлению, дядька Павел воспринял предложение совершенно спокойно и согласился с ходу -- может быть, оттого, что Артист оказался чрезвычайно убедительным и располагающим, а сама Сашка уже была "в деле"? А может, оттого, что закис на своей военной пенсии? Кто его знает. Одним словом, дядька Павел согласился и тут же, при них, засобирался в Тушино. Оказывается, он хорошо знал тех, кто катает над Москвой туристов и состоятельных бездельников. Почти всех знал -- Даже командира аэродромного обслуживания, и не сомневался, что сумеет выклянчить ненадолго одну машину, "МИ" -- ну, конечно, не за так! За хорошее вознаграждение, разумеется. Они все втроем сгоняли в Тушино, договорились насчет борта и даже получили официальное разрешение на завтрашнюю воздушную прогулку над Москвой -- с лихвой, конечно, оплатив все это дело. Потом под руководством дядьки Павла при помощи солдатиков из БАО тщательно проверили техническое состояние доставшейся им "мишки". Около трех часов дня все, включая дядьку Павла, собрались вместе, чтобы окончательно спланировать операцию. Решили, что Пастух, Боцман и Муха сделают основное -- осядут вечером в высотке на Новом Арбате, а утром перехватят деньги. Артист и Александра помогут дядьке Павлу без осложнений поднять вертолет и обеспечить отступление группы Пастуха с крыши. А Док в своей "шестерке" будет прикрывать Пастуха, Боцмана и Муху возле высотки. Он должен будет также контролировать вход-выход в течение всей ночи и утром -- вплоть до того момента, как вертолет покинет крышу. К тому же, если что-нибудь, не дай Бог, сорвется, можно будет попытаться уйти на его машине. Еще одна машина -- "ниссан" Боцмана -- будет ждать их в тихом месте в ближайшем Подмосковье, куда надо будет посадить вертолет после завершения этапа "высотка". Такое место Боцман уже присмотрел и обозвал "гаражом". -- Так, -- распорядился Пастух. -- "Ниссан" завтра на место отгонит Артист. Больше некому. Митя, -- он положил Боцману руку на плечо, -- объясни, что, как и куда. Если надо -- звони, пиши записку. -- Он снова перевел глаза на Артиста. -- Возьмешь у Мити документы на машину. С милицией если что -- не мне тебя учить. Отгонишь -- и сразу назад. Больше некому, Саня. Или давай Боцман в вертолете полетит. Как ты?.. -- Ни в коем разе! -- вспыхнул Артист и бросил взгляд на Александру. -- Все сделаю в лучшем виде, поспею!.. Напоследок они договорились о времени выхода на связь и о позывных. Артист тут же предложил "Мазая" и "Зайцев". Идея была принята, решили, что Пастух, Боцман и Муха станут "Мазаем", Док "Зайцем-один", а Артист и Александра -- "Зайцем-два". После чего Муха переименовал дядьку Павла в "дядьку Покрышкина". -- Через два часа начинаем, -- сказал Пастух и вдруг вынул свой пейджер и продемонстрировал сообщение, которое пришло несколько часов назад. -- Кстати, Голубков, узнал все-таки, куда идет научно-исследовательское судно "Марианна". На базу в Палермо... Ну что, удачи нам! 12 Двадцать первого июля, во второй половине дня, недалеко от того места, где Новый Арбат пересекается с Садовым кольцом, встала подъехавшая со стороны Кутузовского проспекта белая "шестерка". Встала по всем правилам, в месте, разрешенном для стоянки, нисколько не привлекая внимания милиции. Что же касается всех остальных граждан, то в суете наступающего вечера едва ли кто обращал свой взгляд на самую обычную пыльную "шестерку". За рулем был Док, на заднем сиденье расположились Пастух и Александра. Все трое некоторое время молча смотрели на крайнюю высотку на противоположной стороне Садового. Смотрели туда, где очень скоро должны были провести уникальную по исполнению и наглости операцию. Наконец Пастух взглянул на часы. -- Пора, -- сказал он. -- Саша, начинай. Александра вздохнула и слабо улыбнулась: -- Пора так пора. Док достал из бардачка сотовый телефон, передал назад, девушка взяла его, включила в эфир и набрала номер. Пастух ободряюще сжал ее свободную руку. И тут же с интересом обнаружил, что рука у нее холодная как ледышка. Александра с самого начала нервничала, но ни разу не подала виду. -- Не волнуйся. Саша, -- сказал ей Пастух. Александра кивнула, и в этот момент ответил номер, который она набирала. -- Але, -- произнесла она противным голосом, -- это бюро пропусков?.. У меня тут мальчики должны подойти с минуты на минуту. С коробками... "Туртранс". Боброва... Да-да, трое. У них все бумаги... В коробках? Компьютер... Хорошо, спасибо. -- Александра отключила телефон и с облегчением вздохнула: -- Пропуска вам сейчас выпишут. -- Отлично, молодец, -- пожал ей руку Пастух. -- Док, трогай. Машина вывернула на проезжую часть и неторопливо смешалась с автомобильным потоком. А через минуту Док загонял "шестерку" на хорошо знакомую ему стоянку перед высоткой. На стоянке уже стоял "ниссан" Боцмана. Все шло по плану. -- Значит, так, -- скомандовал Пастух, -- мы пошли. Саша, ты с нами. Док, замри и не отсвечивай. Ждешь здесь, контролируешь вход. Все. Вперед. Пастух и Александра вышли из машины и подошли к "ниссану". -- Как у вас? -- спросил Пастух. -- О'кей, -- кивнул Боцман. -- Здесь все тихо. Муха уже в здании. Коробки сзади, можно идти. -- Хорошо. На связь выйдем ровно в десять. Чтобы все были на местах. Любое осложнение, и автоматически переигрываем по второму варианту... Готовы? Артист -- за руль. Боцман, хватай коробку. Пастух и Боцман обошли машину, открыли багажник и достали две картонные коробки с надписью "Санрайз". Подхватив их, они захлопнули багажник и не оборачиваясь направились к подъезду. Тем временем Александра села на заднее сиденье "ниссана", Артист включил зажигание, и машина умчалась. А Пастух открыл массивную дверь и, придержав ее, пропустил вперед Боцмана. Потом зашел сам. Пропустили их почти сразу, без проблем. -- Мы в "Туртранс". Вот бумаги. -- Давайте дуйте, только в следующий раз заказывайте пропуска заранее. -- Как скажете... Мальчики из "Туртранса" меланхолично прошли внутрь здания, поднялись на второй этаж и повернули в столовую. Там они обаяли красивую буфетчицу, навешали ей лапши полные уши и оставили коробки ей на хранение. В столовой немедленно обнаружился Муха, неторопливо попивавший апельсиновый сок. -- Перекусите на дорожку, -- посоветовал он, -- всю ночь жрать не будем. -- Некогда, -- отмахнулся Пастух. -- Ну, что у тебя? -- Все тихо пока. -- Прошел без проблем? -- Ха! Этот дежурный лейтенант на входе, по-моему, в основном спит, а не дежурит. -- Надо бы служебный вход проверить, -- сказал Боцман. -- Пошли. Налегке они вышли из столовой и спустились ко второму, заднему подъезду, который выходил в переулки старого Арбата. Именно его они сначала рассматривали как удобный путь для отступления, но быстро отказались от этой идеи. Здесь было значительно меньше людей, а потому спокойнее. Значит, деньги привезут именно через этот выход. И потом, здесь были свои отдельные лифты. Об этом они знали. Теперь убедились. Пастух проверил время. Сейчас должны были доставить деньги. Словно в подтверждение этой мысли, к подъезду подкатил инкассаторский броневик в сопровождении милиции. Трое автоматчиков тут же подбежали к проходу и блокировали его, оттеснив невольных свидетелей к стенам. -- Минута в минуту, -- сообщил Муха. -- Отойдем, -- сказал Пастух, и они отодвинулись в глубь коридора, к лестнице. В этот момент открылся один из двух лифтов. Там в ожидании денег стояли двое сотрудников службы безопасности Интрансбанка и еще один -- Пастух его сразу узнал, да и Александра узнала бы, если была бы здесь, -- это был Алексей, или Садовник, как обозвали его ребята для удобства, личный телохранитель Крымова, единственный человек, которому полковник полностью доверял. Стало быть, он контролировал перевозку денег. Интересно, а где сам Крымов? Алексей что-то сказал двум вооруженным "Макаровыми" сотрудникам банка, вышел из лифта и встал рядом. Спустя минуту в подъезд быстро вошли два охранника. У одного из них в руке было нечто, очень похожее на кожаный саквояж, крупный и пухлый. Там, в этом саквояже, и таилась цель их операции... Через мгновение деньги оказались в лифте вместе с охранниками, двери закрылись и все четверо понеслись наверх. Алексей, оглядевшись, вызвал второй лифт. Среди невольных свидетелей этой сцены пронесся оживленный гомон. Зрелище больших денег всегда возбуждает. Тем временем автоматчики в милицейской форме расслабились и, лениво переговариваясь, вышли на улицу, а Алексей уехал во втором лифте. -- Голову даю на отсечение, -- прошептал Муха, -- что каждый третий прикинул в уме, как половчее изъять эту сумку! -- Каждый третий -- это ты, что ли? -- спросил Боцман. -- Ну, смотря как считать. -- Пора убираться наверх, -- скомандовал Пастух. Они не торопясь вернулись в столовую, забрали свои ящики и поднялись на предпоследний этаж, туда, где Муха вчера взломал и оставил открытым проход на пожарную лестницу. Задерживаться в обитаемой части здания становилось опасно. Выскользнув на пожарную лестницу, они заперли за собой дверь новым замком, который захватили с собой, и оказались в тишине и запустении. -- Вот и все, что нам надо, -- сказал Пастух. -- Деньги на месте. -- И точно по расписанию, -- подтвердил Муха, -- значит, они действуют как всегда. У Крымова нет подозрений. Один ноль в нашу пользу? -- Не каркай. -- Тьфу-тьфу, чтоб не сглазить. -- А вы заметили, что милиция проводила их только до лифта? -- спросил Пастух. -- Дальше исключительно охрана банка и инкассаторы. Значит, встречать завтра будут тоже внизу. -- Какая разница? Охрана тоже вооружена. "Стечкины", "Макаровы"... -- Не в том дело, Муха. Они могли бы подниматься на двух лифтах или заранее занять семнадцатый этаж. А так у них оперативность не та. -- Завтра узнаем. Боцман неожиданно усмехнулся. -- Ты чего? -- развернулся к нему Муха. -- С ума сойти, -- сказал Боцман. -- Прямо Голливуд какой-то! Брать банк посреди Москвы! Как у нас только наглости хватает? Ни за что не поверил бы, что такое возможно... -- Боцман, какая тебя муха укусила? -- Никакая. Привыкаю к новому имиджу. -- Тогда считай, что это и есть кино. -- Да ну, какой из меня артист... -- Тихо вы, -- буркнул Пастух, -- рано еще острить. Муха, открывай коробки. Муха вскрыл обе коробки, и вся троица опустилась на корточки. Они деловито разбирали содержимое этих коробок. Там было все их снаряжение, которое они тщательно подобрали и уложили вчера. Все, что необходимо. Не экономя и не мелочась, они брали только самое лучшее, поэтому стоило это снаряжение бешеных денег. Одни радиостанции обошлись им в несколько тысяч долларов. Губерман, конечно, помог их найти, но деньги платить все равно пришлось. В результате они потратили почти все оставшиеся еще к этому времени от прошлых гонораров деньги. В коробках их ждали новые темно-синие комбинезоны, вроде тех, что носят финские строители, компактные рюкзачки, перчатки, мощные фонари и небольшие осветительные приборы, крепящиеся на голове, ножи, тросы и страховочные пояса. Дорогие радиостанции, которые вполне стоили своих денег: корпус у них крепился под рукой, а маленькая антенна выводилась над плечом, для приема предназначались легкие, вставляющиеся в ушную раковину наушники, а для передачи -- лингофоны. Они снимали звук прямо с горла и совершенно не мешали движению. Идеальное средство связи. Никакой грохот не мешает. Не зря лингофонами пользуются танкисты и летчики. В качестве боевого снаряжения они взяли те самые газовые гранаты. В конце концов они все согласились с Пастухом, что грамотное ограбление -- это прямая противоположность боевой операции. Пастух, Муха и Боцман облачались в свои "доспехи" неторопливо и сосредоточенно, тщательно подгоняя все мелочи. Потом у них может и не оказаться на это времени, а любая мелочь в таких условиях стоит жизни. Переодевшись, они в своих синих комбинезонах, армейских ботинках и черных вязаных шапочках стали похожи друг на друга, как манекены. Только ростом чуть отличались. -- Надо было черные брать, -- сказал Боцман, придирчиво оглядывая комбинезон. -- Точно. И самурайские мечи, -- добавил Муха. -- Проверим связь, -- напомнил Пастух. Они включили рации, сунули в уши резиновые таблетки наушников и пошептались. Результаты их полностью удовлетворили. -- Свет, -- продолжил командир. Мигнули большими фонарями, проверили маленькие, их яркость и крепление. -- Страховка. Зашуршали пояса, заклацали карабины и замки. -- Ну все, -- объявил Пастух, -- укладываемся. Пора выходить на связь и начинать. В несколько минут снаряжение было разложено по рюкзачкам, а рюкзачки закинуты за спины. Короткая проверка, чтобы ничто не мешало. Попрыгали, поприседали, помутузили друг друга, потом сложили коробки и сбросили их в дальний угол. Подготовка была закончена. Ровно в десять часов вечера Пастух достал не-∙ большую черную рацию с короткой толстой антенной и включился в эфир. -- Внимание, "Мазай" вызывает "Зайцев"... "Мазай" вызывает "Зайцев"... Прием... Пастух переключился, и тут же рация ответила: -- "Заяц-один" на связи... -- "Заяц-два" на связи... -- Что у вас? -- спросил Пастух. -- "Заяц-один", прием. -- У меня тихо, -- отозвался Док. -- Садовник уехал, полковник не появлялся. Территорию я проверил, все чисто. Прием. -- "Заяц-два"? -- У нас тоже тихо, -- сообщил Артист, -- мы на месте, ждали вашего вызова. Сейчас отправляемся в гараж. Помех нет. Прием. -- Ну как, "Зайцы", к подвигу готовы?.. Как там свет Александра? -- "Зайцы-два" к подвигу всегда готовы, -- бодро отозвался Артист, -- Александра молодцом. Связалась с дядькой Покрышкиным. Дядька сообщает: прогноз на завтра хороший, авиация не подведет... Так что, "Мазай", помогай вам Бог! Пастух усмехнулся. Зубоскальство, конечно, отвлекает, но сейчас можно было. Для бодрости. Это понимали все. -- "Мазай" понял вас, -- сказал Пастух. -- У нас тоже все в порядке. Капусту подвезли. Сейчас пойдем окучивать. В положенное время всем быть на местах. Конец связи. Он выключил рацию, сунул ее в узкий карман на груди комбинезона и посмотрел на ребят: -- Ну что, пора и за дело. -- Пора, -- отозвался Боцман. А Муха слегка ткнул Пастуха кулаком в плечо: -- Вперед... И гуськом они неслышно поднялись на последний этаж высотки. Здесь уже не было никаких офисов. Только технические мастерские и подсобные помещения. Больше ничего. И наверняка там сейчас кто-то дежурит. Потому с этого момента они были сосредоточенны и безмолвны, общаясь отработанными жестами. Пастух взмахом руки приказал остановиться, осторожно приоткрыл дверь переходного балкона и заглянул в коридор технического этажа. Там все было погружено в темноту. Только из-под одной двери посреди коридора пробивался сквозь щель свет, и оттуда приглушенно доносились звуки музыки и голоса. Пастух снова махнул рукой. Муха и Боцман бесшумно проскочили в коридор. Пастух за ними. Быстро проскользнув вдоль стен до двери, они заняли позиции для рывка внутрь и замерли. -- Молодец, Андрюха! -- неожиданно громко сказал голос за дверью. Видимо, человек собрался уходить и держался уже за дверную ручку. -- Хорошо устроился! Тебе б еще диванчик поприличней в тот угол... Ладно, я пойду, а то шеф взял привычку по ночам в офис звонить. Проверяет, бля! А чего тут и от кого охранять? -- Закуску от тараканов, -- лениво схохмил второй голос заметно глуше и неразборчивее первого. Голос у двери загоготал. Пастух знаком приказал всем замереть и ждать. Через секунду дверь со скрипом открылась. Открывалась она наружу, а потому свет из комнаты тускло осветил одну половину коридора, а другую оставил в темноте. Пастух и Боцман оказались на второй половине и были надежно скрыты, а Муха на первой, но почему-то, когда свет упал на то место, где он должен был стоять, его там не оказалось... В коридор вышел молодой парень, одетый в пятнистую маскировочную военную форму, которую очень любят надевать охранники-любители, хотя совершенно непонятно, каким образом в городе в такой форме можно замаскироваться. На ногах у него были синие туфли-мокасины, что уж совсем не вязалось с формой. Парень остановился на пороге. -- Ну и темень тут у тебя, Андрюха, -- сказал он, -- ни хрена не видно! Ладно, я потопал. Заходи к нам через часок... -- Какой заходи, -- ответили из комнаты, -- спать я щас лягу. Вчера с Катькой прокувыркался всю ночь, отдохнуть надо. Это же трактор, а не баба. -- Логично... Ну, давай. Схожу к Митричу в "Легенду". -- Пока. Дверь прикрой... Молодой человек в форме закрыл дверь, и весь коридор снова погрузился в темноту. Шаркая по паркету, он не торопясь прошел в сторону лифтов, щелкнул кнопкой и что-то забурчал себе под нос. Через пару минут лифт грузно подъехал на этаж, двери открылись, закрылись и все стихло. Откуда ни возьмись, на своем месте снова возник Муха. Видимо, дверь в соседнюю комнату была открыта, и Муха этим воспользовался. Только больно уж ловко у него это вышло... Пастух подошел к двери, оглянулся на ребят и скомандовал кивком головы. В ту же секунду Боцман рывком распахнул дверь, и Пастух влетел внутрь. В помещении, спиной к двери, в старом продавленном кресле сидел человек. Перед ним был большой серый пульт и маленький столик, на котором валялись какие-то пакеты, кружка с торчащей в ней ложкой и радиоприемник. Человек сидел, нагнувшись к приемнику, и пытался его настроить. Приемник издавал обильные хрипы и вздохи. Пастуха человек, наверное, все-таки услышал, но не успел даже приподняться и оглянуться, потому что получил короткий хлесткий удар и обмяк в кресле. За командиром быстро вошли Боцман с Мухой. -- Муха, шприц! Боцман, проверь коридор! -- скомандовал Пастух, выключая шипящий приемник. Боцман вышел из комнаты, прислушался, потом врубил фонарь и тихо пошел по коридору. Муха достал из рюкзачка запечатанный одноразовый шприц и небольшую толстую ампулу. Быстро все подготовил, отломил горлышко ампулы и набрал жидкость в шприц. Пастух завернул человеку левый рукав. -- Сидите спокойно, больной, -- проговорил Муха и вкатил человеку снотворное. -- Вот так. Теперь он будет в полном отрубе больше полусуток. -- Ты уверен? -- Понимаю сомнения. Нет, Пастух, вряд ли он завтра что-нибудь вспомнит... -- Никого, -- послышался у них в наушниках голос Боцмана. -- Хорошо. Возвращайся, -- ответил Пастух. С Мухой вдвоем они подхватили человека, перенесли его на скособоченную кушетку, уложили и прикрыли сверху одеялом. Вернулся Боцман. Пастух огляделся. -- Так, насколько я понимаю, это у нас диспетчерская? -- Точно. Вот, смотри. Здесь вся система энергоснабжения здания. -- Муха показал на серый пульт, перед которым сидел диспетчер. -- Сейчас... Пастух порыскал в шкафу, потом перешел к массивному столу у стены и наконец достал из какого-то ящика схему лифтового оборудования. -- Так, понятно, -- сказал он, глядя на схему, -- аппаратная выше, рядом с электромоторами. Значит, вход должен быть у лифтов. -- Я видел там лестницу, -- подтвердил Боцман. -- Выход на крышу тоже через эту лестницу. -- Пастух засунул схему в карман. -- Пошли. Они закрыли дверь в диспетчерскую и быстро прошли по коридору, освещая себе дорогу фонарями. Сразу за лифтами была отдельная лестница, которая вела вверх к аппаратной и дальше, на крышу. Поднявшись по лестнице, все трое оказались перед железной дверью, запертой на висячий замок. На двери была полузакрашенная табличка: "Аппаратная лифтов. Посторонним вход запрещен". Пастух бросил взгляд наверх, туда, где была еще одна дверь -- та, что на крышу. Муха легко пихнул Боцмана: -- Приступайте, адмирал. Боцман достал короткую матовую фомку из титана и одним рывком сорвал замок. Муха снял его и открыл дверь. Аппаратная была погружена в темноту. Только несколько сигнальных лампочек горело на электрощитах. Три луча немедленно высветили все помещение, которое оказалось раза в два меньше диспетчерской. Когда все вошли, Пастух закрыл дверь, щелкнул выключателем, и под потолком нехотя зажглись четыре тусклые лампочки. Здесь явно бывали нечасто. Никаких кушеток. Пара колченогих стульев, несколько силовых щитов и два здоровых люка в бетонной стене, в той, которая отделяла аппаратную от шахты. -- Ну-ка, ну-ка, -- с интересом подошел Муха к электрощитам, -- что мы здесь имеем... -- Здесь мы имеем то, что нам и нужно, -- сказал Пастух. -- Принимай хозяйство, разбирайся... Он вынул из кармана и отдал Мухе схему лифтового оборудования. -- Так-с... -- углубился Муха в схему. -- Ага, это, значит, щит номер два... -- Мы с Боцманом пойдем пока проверим выход на крышу. Пастух и Боцман вышли из аппаратной и поднялись по лестнице выше. Лестница закончилась небольшой дверью, также запертой висячим замком. Сорвав замок, они растворили со скрипом дверь и вышли на крышу. В лицо им ударил поток прохладного вечернего воздуха; после затхлости технических помещений и запаха машинного масла в аппаратной воздух этот непередаваемо бодрил. Оказавшись на крыше, Пастух и Боцман осмотрелись. С белым куполом неизвестного назначения в одном конце, истыканная массой каких-то антенн, крыша все-таки имела свободные места и позволяла принять вертолет. Сесть, конечно, нельзя было, но снизиться по минимуму -- вполне возможно. -- Пастух, -- позвал Боцман. Сергей поднял на него взгляд. Боцман стоял чуть впереди и смотрел на Москву. -- Красиво, -- произнес Боцман как-то спокойно, словно вся остальная суета и подготовка не имели никакого значения. Сергей подошел и встал рядом. Перед ними в сгущающихся сумерках пестрела огнями Москва. Эта великолепная панорама города, озвученная непрерывным деловым гулом Нового Арбата, завораживала и притягивала внимание. Впереди чернела полоса Москвы-реки, чуть справа блистало огнями здание бывшего СЭВа, похожее на раскрытую книжку, а за ним -- белесый айсберг Дома правительства. Прямо вдаль, через мост за реку, убегал Кутузовский проспект, залитый ярким желтым светом, а сразу за мостом цеплял низкие тучи шпиль гостиницы "Украина", словно вобравший в себя все это желтеющее сияние московских проспектов и улиц. Слева, совсем рядом, красовалось высотное здание Министерства иностранных дел, почти близнец гостиницы "Украина", справа, чуть подальше, -- высотка на площади Восстания. Длинные шпили сталинских высоток словно поддерживали тучи, создавая впечатление огромного шатра, разостланного над той крышей, где замерли сейчас Пастух и Боцман. Они стояли и молча смотрели на эту картину, пока их не вызвал Муха. -- Вы что, заснули там? -- послышался в наушниках его деловитый голос и тут же вернул их к действительности. -- Идем, -- ответил Пастух. -- Как у тебя? -- Я тут, в общем, разобрался. Когда вернулись в аппаратную, все электрощиты были раскрыты. Муха задумчиво сидел рядом, на стуле, с отверткой в руках. -- Ну что? Демонстрируй -- Все предельно просто. Смотрите. Вот питание на моторы. Если я перекрываю эти провода, то таким образом я останавливаю лифты. -- Муха, как профессор на лекции, ткнул для наглядности отверткой в электрощит. -- Управлять ими отсюда можно? -- спросил Пастух. -- Ну, в определенной степени. -- Муха, это же не аттракцион! -- усомнился Боцман. -- Ты же не катать Пастуха собираешься... -- Не гунди, а слушай внимательно! Я же говорю, что в определенной степени можно и управлять лифтами. Для нашей цели этой степени вполне достаточно. Я уже показывал, как лифты вырубаются. Вот так все, а вот так каждый из них выборочно... Усекли? А потом я снова врубаю, и можно жать в кабине на любую кнопку. -- А если завтра с утра пораньше какой-нибудь лифт застрянет? -- поинтересовался Пастух. -- Ведь тут же вызовут аварийную бригаду! Мы можем избежать этого? -- На этот случай, -- немедленно парировал Муха, -- у нас имеется другой щит... Следите за руками. Если я нарушу вот эту цепь, то в лифте сработает автоматика, он доползет до ближайшего этажа и там откроет двери. -- Ты уверен? -- Абсолютно. Так что, пока я здесь, никто не застрянет. Правда, лифт так и будет стоять на том этаже с открытыми дверями, но пока кто-нибудь сообразит, в чем дело, нам вполне хватит времени. Ну что? -- Подходяще, -- кивнул Пастух. -- Шахта там? -- спросил Боцман, показав на бетонную стену с двумя массивными железными люками. -- Точно. Эти люки ведут в шахту. На каждый лифт по люку. Наш справа. Все вместе они подошли к стене, и Пастух попытался открыть правый люк, но он не поддался. Тогда они поднапряглись втроем и общими усилиями, с кряхтением сняли задвижку. Люками, по всей видимости, давно не пользовались, и они успели хорошенько проржаветь. Пастух заглянул в шахту. Двадцать пять этажей впечатляли. Аж дух захватывало. От мысли, что предстоит кататься на крыше лифта по этому колодцу смерти, сердце его сжалось. Вслед за Пастухом туда же посмотрели Муха и Боцман. Муха вздохнул. -- Что, брат, жутко? -- сочувственно произнес он. -- А что, хочешь сам попробовать? -- Да нет, спасибо, я как-нибудь уж здесь... -- Ты лучше скажи, Муха, -- напомнил Боцман, -- как высоко ты сможешь подогнать кабину? Не прыгать же туда. -- Давай проверим, -- предложил Муха. -- Давай. Боцман вышел из аппаратной, спустился по лестнице к лифтам, нажал кнопку вызова правой кабины и снова вернулся в аппаратную. Как только лифт поднялся наверх, Муха отключил питание и зафиксировал кабину. -- Ну как? Пастух заглянул в шахту -- кабина висела метрах в трех внизу. -- Это терпимо, -- кивнул он. -- Ну, я полез. Ухватившись за трос. Пастух проворно спустился на крышу кабины лифта, прочно там закрепился, потом присел, включил фонарь у себя на голове и принялся тщательно осматривать кабину. Нашел две съемные крышки, ослабил крепящие их винты, проверил декоративную решетку под ними, убедился, что выбить ее можно запросто и препятствие она ему не составит, после чего поставил крышки обратно. Потом он присмотрел, где и как будет закрепляться и как расположится. Лифт был скоростной, и Пастух немного побаивался, что его может просто разорвать на куски, если он за что-нибудь зацепится во время движения. Но площадь крыши лифта вполне позволяла расположиться без подобного риска. Пока Пастух все это проделывал, у Мухи в кармане подала сигналы рация. -- "Заяц-один" вызывает "Мазая"... "Заяц-один"... -- "Мазай" на связи, -- откликнулся Муха. -- К служебному входу подошел какой-то человек, -- сообщил Док. -- Все давно закрыто, а его собираются пропустить... Не уверен, что это важно, но на всякий случай... Внимание, он вошел. -- "Мазай" понял. Отбой. Муха отключил второй лифт, а потом подбежал к люку. -- Пастух! -- Что? -- Пристегнись! Я включаю лифт! -- Обалдел?! -- Тебе же нужна была репетиция -- давай!.. Все, времени нет. -- Он снова отбежал к электрощитку и крикнул: -- Готов? -- Готов, -- буркнул не очень довольно Пастух. -- Делай свое черное дело, палач, -- вставил Боцман. -- Внимание, включаю! Муха врубил электричество для правого лифта, на котором был Пастух. Второй так и остался отключенным, так что появившийся через служебный вход человек волей-неволей вызовет лифт с Пастухом... Муха врубил, но несколько минут ничего не происходило. Все молча ждали. -- Ну, что там у вас? -- недовольно проворчал Пастух, и вдруг щелкнуло реле, взвыли электродвигатели, механика клацнула, вздрогнула и лифт пришел в движение. Быстро набирая скорость, кабина словно провалилась в пропасть и только в наушниках Мухи и Боцмана прозвучало протяжное: "Э-э-эх й-о-шь тво-о-йу ма-а-ать!!!" Муха и Боцман переглянулись. -- Поехали, -- констатировал Муха. Механика вздрогнула, мотор вздохнул и замер -- лифт добрался до первого этажа. -- Пастух, как слышно? -- вызвал Муха. -- Лучше, чем видно, -- тихо проговорил Пастух. Все снова пришло в движение, и кабина так же стремительно понеслась вверх. Но на этот раз у Сергея не вырывалось восхищенных восклицаний. -- Пойду подниму лифт, -- сказал Боцман и спустился из аппаратной на технический этаж. Когда забредший в здание на ночь глядя человек вышел примерно на восьмом этаже, Муха скомандовал: "Поднимай", Боцман вызвал лифт на технический этаж, и через минуту Пастух снова был в трех метрах от открытого люка в аппаратной. Друзья помогли ему выбраться. -- Как ощущение? -- ухмыляясь, спросил Боцман. -- Как в космосе. Я чуть в штаны не наложил. Вон, руки еще дрожат. -- Ничего, -- серьезно заметил Муха. -- Это с непривычки. Завтра будет легче. -- Надеюсь... Кстати, я проверил, пока ты катал меня. Муха. Из кабины не видно и не слышно, что я на крыше. Это хорошо... -- Пастух взглянул на часы. -- Пора выходить на связь. Муха достал рацию. -- Нет, -- сказал Сергей, -- пошли на крышу выйдем. Отдохнем немного... Ну что, кажется, все готово? Будем надеяться, что все у нас завтра получится. -- Получится, -- эхом отозвался Муха. Вся подготовка казалась им игрой. Опасной, но забавной игрой. А сейчас они вдруг почувствовали, что игра кончилась. Все. Завтра начнется серьезное дело, и от того, как они с ним справятся, зависит их жизнь. Да и не только их. И, словно для того, чтобы подкрепить это ощущение, у Пастуха запиликал пейджер, который он прихватил с собой и прикрепил на поясе. "До Гонконга дозвонился. КД", -- сообщил пейджер. Это означало, что Голубков прислушался к совету Пастуха настучать на Крымова и даже смог найти для этого подходящий канал связи. Что ж, это только подтверждает правильность их выбора. -- Что там? -- спросил Муха. -- Голубков благословляет нас на завтрашний подвиг. 13 Утром двадцать второго июля, без четверти девять, Андрей Сергеевич Крымов приехал на Новый Арбат. Сегодня был его последний день в этой стране, сегодня должна закончиться сложная операция, которую он задумал. Сегодня он заберет из банка деньги и улетит. Билеты на самолет, новые документы -- все это уже было готово. Еще час-другой последних усилий, даже не усилий -- хорошей организации дела, и все закончится. Осталось только получить деньги, избавиться от слежки, которую он спокойно терпел все это время, сесть в самолет -- и больше его не найдет ни одна собака. Но в душе Крымова не было спокойствия. Буквально несколько часов назад, когда еще не рассвело, он был разбужен неожиданным звонком, похожим на междугородный. Впрочем, сразу же выяснилось, что звонок из-за рубежа. Из Гонконга. На связь вышел один исключительно преданный Крымову человек, который в его отсутствие вел в Гонконге все его дела. И вот этот человек связался с Крымовым напрямую, да еще так неосторожно, только лишь потому, что нельзя уже было медлить ни минуты. Слишком серьезная появилась проблема. Он сообщил, что у гонконгских отправителей груза неожиданно возникли сомнения в честности Крымова и в его намерениях, что кто-то им слил информацию, будто Крымов не собирается выполнять контракт, будто он решил забрать их деньги. А самое главное, у гонконгских партнеров невесть с чего зародились подозрения, что Крымов собирается сдать властям все свои выходы в Гонконге на отправителей груза. Они очень обеспокоены этим и уже послали в Россию человека с задачей разобраться во всем на месте. Этот человек либо убедится, что кто-то запустил дезинформацию, либо уничтожит Крымова. И будет этот человек в Москве уже двадцать второго июля во второй половине дня. Вот что сообщили Крымову под утро. Это было очень плохо, и Андрей Сергеевич даже не знал, что хуже -- то, что в Гонконге узнали о его решении забрать все полмиллиона себе, или то, что эта информация каким-то образом вообще вышла наружу. Теперь стало вдвойне важно все сегодня четко завершить и вылететь в Голландию. Крымов вошел в высотное здание на Новом Арбате со двора. Там его знали в лицо и пропустили беспрепятственно. Он прошел по коридору чуть вглубь, подошел к лифтам и нажал кнопку вызова. Один из двух лифтов, как это иногда случалось, сегодня не работал, и поэтому ждать пришлось несколько дольше обычного. Наконец двери распахнулись, Крымов пропустил пару человек впереди себя, вошел в кабину и нажал кнопку семнадцатого этажа. Пока лифт поднимался, Андрей Сергеевич думал о том, что надо просто спокойно довести свое дело, отбросив все сомнения и опасения, потому что это лишнее, потому что через несколько часов он исчезнет и тогда его не достанет ни человек из Гонконга, ни спецслужбы, ни Пастухов. А здесь, в России, никто из них просто не успеет его достать -- Крымов в этом был абсолютно уверен. Глядя на себя в зеркало, он поправил галстук и вышел на семнадцатом этаже, где был расположен офис Интрансбанка. Знал бы он, гордящийся своей способностью никогда не ошибаться, ни в чем не давать промашки, как обманывает его эта привычная уверенность в себе на этот раз! По крайней мере один из его преследователей был сейчас много, много ближе, чем Крымов мог себе даже представить. До него было в буквальном смысле подать рукой, ибо в этот самый момент на крыше лифта, в котором поднимался Крымов, лежал, пристегнутый для страховки карабином, бывший капитан Пастухов. Лежал и разглядывал Андрея Сергеевича сверху через щель от заранее сдвинутой съемной крышки. -- Внимание, -- передал Пастух Боцману и Мухе, когда Крымов вышел из кабины. -- Клиент уже на месте. Готовность номер один. В этот момент кто-то вызвал лифт, и Пастух стремительно провалился вниз. У него сперло дыхание, спина, несмотря на холод в лифтовой шахте, в очередной раз увлажнилась от пота. Вот так катался он уже целый час. И все никак не мог привыкнуть к острым ощущениям этого аттракциона. Его то вдавливало в металл кабины, то чуть не отрывало от нее, швыряя в стороны, а кирпичные стены проносились в полуметре с пугающей скоростью, и если бы он не пристегнулся заранее к скобе на крыше, то неизвестно, чем бы эти его полеты закончились. Терпения Пастуху было не занимать, но время тянулось катастрофически медленно, и он не потерял ориентацию только потому, что постоянно переговаривался с Мухой и Боцманом. Но когда наконец в кабине появился Крымов, Пастух мигом собрался, сконцентрировался и напрочь забыл о зловещих стенах в полуметре. Счет пошел на минуты. Все теперь решали внимание и скорость. Кабина остановилась, и внутрь вошли две девушки с пушистыми головами. Щелчок кнопки -- лифт понесся наверх. Глубокий вырез блузки одной из девушек оказался как раз под Пастухом, и несколько неприятных минут подъема были компенсированы белизной ее очаровательной груди. Остановка. Минута, и лифт снова рухнул вниз. Пастух ни на секунду не отрывался от щели, напряженно наблюдая за кабиной. Он не мог себе позволить просто пропустить деньги. Когда этот чертов Крымов завершит свои дела! Без пяти уже... А тем временем Андрей Сергеевич Крымов, покончив с последними формальностями, встал из кресла и поблагодарил Гритько за оказанную помощь. Гритько кивнул в ответ и с каким-то особенно радостным для него облегчением пожал Крымову руку. Гритько всегда нервировали крупные суммы наличными, записанными на него, да и переводов этих крымовских он не любил. Все это Андрей Сергеевич знал. Но на этот раз Гритько нервничал как-то уж чересчур. "Выяснить в чем дело? -- подумал Крымов, а потом отмахнулся: -- Да ну, что может случиться? Пусть себе трясется и дальше. Тем более что за волнение Гритько получает хорошие комиссионные -- некоторая часть суммы каждый раз оставалась у него в сейфе". -- Алексей, -- сказал Крымов, -- приступай. Алексей подошел к Гритько. А тот, заслонив телом сейф, набрал нужный код, открыл дверцу из тяжелой брони, вытащил из сейфа холщовую сумку, напоминавшую саквояж или большой кошелек, и передал Алексею. -- Пересчитывать будете? -- спросил он. -- Лишнее, -- коротко бросил Крымов. Алексей взял сумку и застегнул вокруг запястья наручник, соединенный с сумкой цепочкой. -- Готов? -- спросил Андрей Сергеевич. -- Готов, -- кивнул Алексей. Зазвонил телефон. Крымов поднял трубку, молча выслушал сообщение и положил трубку. -- Внизу тоже все готово, -- сказал он Алексею. -- Ну что ж, пора. Довезешь меня до аэропорта, и назад. Дальше я сам. Крымов пропустил Алексея вперед и пошел следом. У дверей к телохранителю присоединились еще два человека Андрея Сергеевича, они, опережая его, энергично направились к лифту и там остановились. -- Один, кажется, не работает, -- сказал Крымов. -- Понятно, -- бесстрастно ответил Алексей. Через несколько минут лифт пришел, и двери кабины раскрылись. Там стояли несколько человек. -- Покиньте кабину, -- приказал Алексей. -- Что? -- Перевозка денег! Побыстрее! Крымов за их спиной развел руками. -- Меня тоже не хотят брать, -- сказал он. Нехотя и с ворчанием люди вышли из лифта. Алексей и два здоровенных сопровождающих погрузились в кабину, и телохранитель Крымова нажал кнопку первого этажа. Двери закрылись... И как только кабина скользнула вниз. Пастух немедленно приказал: -- Стоп! -- и отстегнул карабин страховочного пояса от скобы на крыше. Через мгновение кабина замедлила падение, а потом и вовсе остановилась. Свет в кабине погас, охранники начали было приглушенно возмущаться: -- Что за черт... -- Бл...! И ведь именно сейчас!.. -- Зажигалка есть?.. Пастух вытащил из кармана наполненный хлороформом презерватив, перетянутый ниткой. Рывком сдвинув съемную крышку кабины, он мгновенным движением разорвал презерватив, выплеснув его содержимое сквозь декоративную решетку вниз, в кабину. Следующим движением он натянул на лицо защитную маску. Несколько секунд снизу раздавались всхлипы и хрипение, потом кабина три раза подряд слегка вздрогнула. Пастух тут же зажег фонарь, закрепленный на голове, и, выбив ногой декоративную решетку, спустился через отверстие в кабину. -- Порядок, -- сообщил он, адресуясь Мухе, и скомандовал ему: -- Включай. Алексей и оба охранника лежали на полу без сознания. Пастух нажал "Стоп"; тут же выскочила с сухим стуком кнопка первого этажа, зажегся свет. Немедля Пастух нажал кнопку последнего этажа, "Ход" -- и кабина плавно заскользила наверх. С момента остановки лифта не прошло еще и минуты. Пастух склонился над телом Алексея и тихо выругался от досады, обнаружив, что сумка с деньгами прикована к его руке! Этого они не предусмотрели. Черт, как раз теперь таких проблем им только и не хватало! Муха обесточил все остальные лифты в здании, чтобы отрезать возможную погоню. Боцман уже вызывает дядьку Покрышкина. Через минуту Пастух будет на техническом этаже... А тут эта цепь! -- Я так и знал, -- проговорил он. -- Что случилось? -- тут же спросил Муха. -- Проблемы? -- Цепь! -- ответил Пастух. -- Сумка прикована. Неожиданно у него возникла идея. -- Боцман! -- Я здесь. -- Как Покрышкин? -- Покрышкин в воздухе. Идет сюда. -- Хорошо. Приготовь мастерские. Придется задержаться на минуту... Андрей Сергеевич Крымов поднял взгляд на огоньки цифр над дверью лифта. Вот огонек, скользивший вниз, снова пропал. Но на этот раз цифра следующего этажа так и не зажглась. Не отрывая взгляда от цифровой линейки над дверью, Крымов прождал еще несколько секунд. Он даже дышать перестал. Недоброе предчувствие будто пронзило его. И как бы в подтверждение этого предчувствия огонек снова появился, но только теперь он стремительно полз наверх. -- Твою мать... -- сквозь зубы выругался Крымов. -- Да не волнуйтесь вы так, -- ответили ему сзади, -- здесь часто лифты застревают. Но Крымов не ответил. Надавив пару раз на кнопку вызова и не получив никаких результатов, он быстро подошел к дверям в офис Интрансбанка и распахнул их. -- Все наверх! -- скомандовал он сотрудникам службы безопасности, стоявшим у дверей. -- Быстро! -- Что такое, что случилось? -- Ограбление! А на первом этаже в это время милиционер с автоматом так же, как и Крымов только что, жал на кнопку вызова и недоуменно смотрел на цифры над дверями лифта. Но все было бесполезно -- лифт добрался до последнего этажа, остановился и через мгновение отключился. Остальные три лифта в здании вырубились минуту назад... Не дожидаясь, когда лифт достигнет технического этажа, Пастух взвалил на плечо Алексея, чуть согнувшись под его тяжестью и ворча вполголоса. Едва лифт остановился и раскрылись двери, Пастух выбежал со своей ношей на плече и понесся в обнаруженную ими еще вчера мастерскую. Там уже его ждал Боцман. Одного слесаря он отключил, чтобы не мешался, а другой молча стоял в стороне и со страхом смотрел на странного человека в синем комбинезоне. Пастух подбежал к верстаку и с облегчением свалил Алексея рядом с тисками. -- Присмотри за лестницей, -- бросил он Боцману, перебросил через тиски цепь, соединяющую руку Алексея с сумкой, и подозвал к себе жестом слесаря: -- Давай, мужик, в темпе. Слесарь кинул взгляд на Боцмана, выходящего из мастерской и на ходу вынимающего гранату, нервно глотнул и подошел к верстаку. Зажав цепь в тисках, он взял в руки отрезную машину. Брызнули искры, и через несколько секунд цепь разлетелась пополам. -- Пастух, как у вас? -- спросил в наушниках голос Мухи. -- Порядок. -- Я наверху. Вижу Покрышкина. Поторопитесь. -- Внимание! -- встрял Боцман. -- Трое или четверо на лестнице. Бегут к нам. -- Все, отходим, -- приказал Пастух, подхватил сумку и повернулся к слесарю. -- Десять минут не двигаться. Он быстро вышел из мастерской, отдал поджидавшему его Боцману сумку, забрал у него обе газовые гранаты и кивнул в сторону лестницы, ведущей на крышу. -- Давай в темпе. Я прикрою. Едва Боцман успел дойти до чердачной лестницы, как в противоположном конце коридора послышался топот нескольких пар ног. Видимо, охранники из банка уже добежали, одолевая марш за маршем, до технического этажа. После такого бега они должны были основательно выдохнуться и вряд ли представляли серьезную опасность, но все равно рисковать нельзя. Пастух одну за другой швырнул в сторону шума обе газовые гранаты Боцмана и тоже рванул к лестнице, ведущей на крышу. Прежде чем охранники банка, так лихо одолевшие добрый десяток пролетов, опомнились и осмотрелись на техническом этаже, раздались два негромких хлопка и коридор заволокло дымом. Уже почти достигнув выхода на крышу. Пастух услышал крики и почувствовал, как защипало в носу. Ощущение малоприятное, хотя по-настоящему газ его вряд ли догонит. Вывалившись на крышу, Пастух сделал судорожный глоток свежего воздуха, сорвал с пояса две свои гранаты, метнул их вниз, в коридор, и быстро захлопнул за собой люк. Боцман тут же повесил на него замок и привязал еще одну гранату. Только теперь они немного перевели дух. И тут Пастух услышал гудение в небе. Он поднял глаза и увидел, как на бреющем полете, чуть ли не лавируя между домами, к ним приближается серый вертолет. Треск его двигателя становился все громче и громче. Муха повернулся к Пастуху и Боцману, кивнул в сторону вертолета и показал большой палец. -- Внимание! Внимание! "Заяц-два" вызывает "Мазая"! -- заверещала рация. -- Внимание! -- "Мазай" на связи! -- тут же откликнулся Пастух. -- Как вы? -- Жить будем... Подводите машину, куда я покажу. Пастух вышел на край, где не было антенн, и замахал руками. Вертолет, достигнув крыши высотки, завис над ней, а потом начал медленно опускаться прямо на Пастуха. Потоки плотного воздуха били Сергею в лицо, мешали дышать, валили с ног. Но и это было сейчас приятно, потому что означало, что все у них идет по плану. Крылатая машина развернулась к ним уже раскрытой гостеприимно дверью, в проеме которой торчал исходящий нетерпением Артист. Наконец вертолет замер в полутора метрах над крышей, почти касаясь ее колесами. Пастух подтолкнул Муху -- давай, мол. Вертолет немного сносило в сторону, но это не помешало им, одному за другим, ловко вскарабкаться при помощи Артиста наверх. Последним залез Пастух, и, как только он ввалился внутрь, дядька Покрышкин бросил машину в сторону от здания. Пастух только заметил, как перед ним мелькнуло небо, потом где-то совсем рядом проплыла громада здания бывшего СЭВа, а минуту спустя они были уже довольно далеко от той крыши, на которой только что стояли... -- А где Александра? -- прокричал сквозь грохот работающих двигателей Муха. -- На месте. Ждет! -- прокричал в ответ Артист. Пастух поднялся к пилотскому креслу, положил руку на плечо дядьки Павла. Тот сдвинул наушник связи, посмотрел на Пастуха вопросительно. -- Заберись-ка малость повыше, командир, -- попросил Пастух. -- От греха... Дядька Покрышкин понимающе кивнул в ответ, и крыши домов пошли вниз. -- Ну, что там радио говорит? -- спросил Пастух. -- Никто там пока по нам не страдает? Дядька покачал головой. -- Тишина, начальник! Никому мы пока не нужны! Постепенно характер города внизу менялся -- проспекты-новостройки, прямые пересечения широких улиц... Они все больше и больше удалялись от центра. А вот впереди показались и Кольцевая автодорога, колхозные поля с пролесками за ней. Дядька Покрышкин снова спустился к земле; теперь они шли почти над самыми верхушками редких деревьев. -- Ориентируйся по шоссе, -- прокричал Артист. -- Там впереди будет река. За ней сразу церковь. Понял? А там я покажу. Через пару минут действительно показалась небольшая речушка, и Артист молча указал дядьке Покрышкину на белую колокольню, торчащую среди кладбищенских деревьев. Вертолет оставил ее слева. -- Вон поле, видишь? -- Да. -- А вон там сарай. Нам туда. Вертолет завис над старым дырявым сараем, подняв внизу небольшую бурю, расшвыривавшую в разные стороны пыль, ветки и старую траву. Чуть качнувшись, вертолет спустился еще и мягко коснулся земли. Дядька Покрышкин щелкнул тумблерами, и гул двигателя затих, постепенно сменившись слабеющим свистом лопастей, рассекающих воздух. Пассажиры вертолета быстро попрыгали на землю, ив это время из сарая выкатился боцмановский "ниссан". Сияющая Александра радостно махала им из машины рукой. Ребята кинулись к "ниссану", а Пастух раскрыл холщовую сумку, выудил из нее пару пухлых пачек в банковской упаковке. -- Спасибо за помощь, -- сказал Пастух и протянул обе пачки дядьке Павлу. -- Держи и не вздумай отказываться. -- Даже и не мечтайте, -- радостно растянул рот до ушей дядька. Они крепко пожали друг другу руки. -- Еще раз -- спасибо! -- сказал Пастух. -- Как вернешь вертолет, сразу исчезайте вместе с Сашей на какое-то время. -- Точно, сидите у Сашки дома, -- поддержал подоспевший Артист. -- Ждите нас. А мы через несколько дней объявимся. -- Это, как вы понимаете, наша просьба, -- вздохнул Пастух. -- Пока мы не уверимся, что вы отмазаны от всего этого, лучше вам лечь на дно. Вот разгребем весь этот навоз -- и сразу дадим сигнал. А до этого -- чтобы вас не было видно и слышно... -- Сеня... -- попыталась было робко возразить Александра, но Артист даже слушать не стал. -- Никаких возражений, -- замотал он головой. -- Ты остаешься здесь... -- Давайте быстрее, мужики! -- заторопил всех Боцман. -- Держись, -- сказал Артист и поцеловал Сашку. -- Удачи вам, -- всхлипнула девушка. Артист обернулся, садясь в машину, помахал рукой и еще бы махал, но едва он успел захлопнуть дверцу, как Боцман рванул "ниссан" к шоссе. Теперь им надо было благополучно добраться в аэропорт и погрузиться в самолет. Они должны были во что бы то ни стало добраться в ближайшие дни до научно-исследовательского судна "Марианна", идущего в Палермо. Иначе весь их ковбойский наскок на Крымова потеряет смысл. В машине Пастух включил рацию. -- "Мазай" вызывает "Зайца-один"! Док! -- Я здесь, -- откликнулся Док. -- Ты где? -- В пути. -- У нас все в порядке. Ждем тебя у трапа самолета. ...Двадцать минут назад Док проследил взглядом, как уносится прочь только что висевший над крышей высотки вертолет. Он понял, что операция благополучно завершилась и можно отчаливать. Милицию Крымов и его подручные вряд ли вызовут, во всяком случае в ближайшее время, а вертолет им не догнать. Док с удовлетворением включил зажигание и вывел свою "шестерку" со стоянки. ...А в это время в самом высотном здании на Новом Арбате, где-то на переходном балконе двадцатого этажа, стоял Андрей Сергеевич Крымов и молча наблюдал, как удаляется вертолет. Глаза его сверкали бешенством, в голове все смешалось. Первый раз в жизни Андрей Сергеевич Крымов был близок к отчаянию. 14 Проводив взглядом вертолет, взбешенный Крымов спустился обратно на семнадцатый этаж, в банк. В холле его уже встречал бледный Гритько. Руки финансового директора дрожали. -- Что?.. Что случилось? -- пролепетал он, глядя на красного от гнева Крымова. -- Ограбление, вот что случилось! -- рявкнул Андрей Сергеевич. -- Черт бы побрал ваш банк! Не можете охрану организовать как следует! От лощеного, уверенного в себе, сдержанного джентльмена, того самого "лорда-хранителя печати", не осталось и следа. -- Но, может быть, их еще поймают? -- неуверенно предположил Гритько. -- Поймают?! Вы что, собираетесь заявлять в милицию? А объяснять, что это за деньги, вы тоже будете? -- Но ведь ваши... наши люди... -- Какие люди! Деньги уже дальше Кунцева! -- Как это? -- не понял Гритько. -- А вот так! Они, суки, на вертолете ушли! Гритько без сил прислонился к стене. Он слабо представлял себе ограбление вообще, а уж с помощью вертолета -- подавно. Он был уверен, что такое возможно только в кино. Причем в американском. -- Где же они вертолет-то взяли? -- тихо простонал Гритько. Крымов даже сморщился от омерзения: -- Не задавайте глупых вопросов. Какая разница -- где! Украли, купили, взяли напрокат... -- И жертвы тоже есть? -- Да какие там жертвы, все чисто! Ни одного выстрела, ни одного трупа, пятнадцать минут -- и пол-лимона долларов как не бывало... И вдруг в голове Андрея Сергеевича с неожиданной ясностью возникла убежденность, что это именно Гритько навел людей на его, Крымова, деньги. И не важно теперь, сам он навел или его заставили -- это были единственные деньги Крымова, и они были нужны ему как воздух! А эта падаль... Крымов зловеще придвинулся вплотную к Гритько. -- Ты кому стучал?! -- Да вы что! -- попятился директор. Андрей Сергеевич схватил его, словно клещами, за руку выше локтя и потащил в кабинет. -- Да вы что... вы что, в самом деле... -- лепетал Гритько, но Крымов его уже не слушал. Сейчас вся злость бывшего полковника сконцентрировалась на этом человеке. Крымов мог только догадываться, кто его ограбил, но даже на это у него уже не было времени. С деньгами или без них -- он сегодня все равно должен был улететь. Но он не мог себе позволить улететь, не рассчитавшись. Хотя бы с Гритько. Какая-то злобная судорога сотрясала все его тело... Затащив несчастного директора в кабинет, Крымов яростно швырнул Гритько в его собственное кресло и начал душить... Через две минуты, когда все было кончено, Андрей Сергеевич вдруг стал совершенно спокоен. Он поправил на трупе костюм, брезгливо закрыл ему глаза и вышел из кабинета. И только тут его вдруг охватил страх -- он впервые потерял контроль над собой, и потерял именно сейчас, когда за ним охотятся контрразведка, Интерпол и прилетевший из Гонконга человек, теперь, когда он должен быть сосредоточен, как никогда! Впервые в жизни... Крымов быстро вышел через служебный вход на улицу и сел в свой "мерседес", где его уже ждали водитель и два верных человека, которые уже успели привести и усадить на заднее сиденье еще плохо соображавшего после вынужденного наркоза Алексея. -- Хвост убрали? -- спросил Крымов. -- Да, -- ответил один из боевиков. -- Можно ехать. Андрей Сергеевич сразу это запланировал -- после получения денег пристрелить обоих фээсбэшников, которые пасут его сегодня, и спокойно ретироваться в аэропорт. Времени хватит как раз на то, чтобы без проблем вылететь. Значит, его люди уже все сделали. -- Поехали, -- скомандовал Крымов. -- И вот еще что. Когда Алексей придет в себя, скажете ему, что все остается в силе. Все, о чем мы договаривались, он должен выполнить. Запомнили?.. Что касается вас, Алексей скажет, что вам делать дальше. Все. Больше Крымов не произнес ни слова. Не произнес, потому что Крымова вдруг в самое сердце поразила неожиданно осенившая его мысль. А мысль эта заключалась в том, что, как ни крути, с какой стороны ни смотри, совершить этот налет мог только один человек -- Сергей Пастухов. У Крымова не было ни прямых, ни вообще каких-нибудь тому доказательств, но он печенкой чувствовал, что прав... Неужели этот сопляк собрался переиграть его, Крымова?! "Я уничтожу тебя!" -- тихо произнес Андрей Сергеевич, уже сидя в салоне самолета. И это были последние его слова в этой стране. Часть третья. На кого бог пошлет 1 Фейзи Туна не был старым человеком. Разве пятьдесят пять лет -- возраст для настоящего мужчины? И тем не менее все в порту Мармариса звали его только старик Туна. Долгие годы, проведенные на жарком солнце и соленом морском ветре, навечно оставили на его лице свой след. Кожа загрубела и покрылась сетью тонких морщин. Волосы поседели, и, надо признаться; было от чего. И только живые темные глаза остались прежними. Время было бессильно над взором, некогда сводившим с ума прибрежных красавиц турчанок. Старик Туна по праву считал себя настоящим морским волком. С самого детства, сколько Фейзи себя помнил, он помогал отцу рыбачить в теплых водах Средиземного моря. Это были трудные послевоенные годы. И хотя вторая мировая обошла Турцию стороной, общая разруха коснулась и этой земли. К концу пятидесятых Фейзи в свои шестнадцать лет был сильным красивым парнем. Он знал толк в снастях, мог, не глядя в окно, сказать, какой гуляет на море ветер, и умел постоять за себя в ночных побоищах в порту. Когда умер отец, оставивший на попечение парня двух сестер и старуху мать, Фейзи стал один выходить в море на старой рыбачьей лодке. Правда, продолжалось это недолго. Рыба, слава Аллаху, не переводилась в теплых водах Средиземного моря. Но зачем она нужна, если у людей нет денег ее покупать? К тому же предки мамелюки, чьим потомком считал себя молодой Фейзи, наградили его неукротимым нравом и неиссякаемой жаждой приключений. В один прекрасный день Фейзи продал отцовскую лодку соседу, чье суденышко погибло во время шторма, деньги оставил семье, а сам нанялся на контрабандистскую шхуну матросом. Так началась новая жизнь Фейзи Туны... Ремесло контрабандиста всегда исправно кормило прибрежных жителей. Еще, наверное, древние троянцы, пока царь Одиссей осаждал их родной город, тайком возили в Элладу контрабандные шкуры, драгоценные камни или что там еще тогда ценилось. Конец пятидесятых -- шестидесятые годы стали золотым веком для этой профессии. Ближний Восток, казалось, сошел с ума. Маленький, но дерзкий Израиль, как мог, отбивался от арабских соседе