то так и спятить недолго... Когда, закончив работу, Опарин снова очутился на улице, его ждал сюрприз. Он-то думал, что уже смеркается, но солнце светило вовсю. - Еще успеешь смотаться на пляж, - порадовала его Наталья Ивановна. - В черте города купаться не советую. Вода грязная. Лучше поехать за город. Там есть несколько приличных платных пляжей... С немалым трудом, отсчитав водителю пять миллионов лир за то, что он доставил его на "нью рашен бич", Игорь вышел из такси и направился к одноэтажному домику, возле которого был полосатый шлагбаум. Ему показалось, что именно там находится вход на пляж, но он ошибся. - Здэс вход дла обслугы, - на ломаном русском сказал ему мужчина в красной униформе. - Дла клыентов - напротыв! Обернувшись, Игорь увидел красивый белый заборчик и ажурную калитку, ведущую в тенистый парк. "Вовек бы не догадался, что именно эта дорога может вести к морю!" - подумал Игорь. Прямо перед калиткой он обнаружил плакат на родном языке: "Уважаемые господа! Приносить с собой и распивать спиртные напитки запрещается!" Предупреждений на других языках рядом не было, видимо, "приносить с собой и распивать" немцам, французам или, скажем, американцам просто в голову не приходило. Зато надпись на другой табличке гласила: "Вход - три миллиона лир". Уплатив и получив огромное махровое полотенце, Игорь миновал тенистый парк и попал наконец на пляж. Под его ногами расстилался чистый беленький песочек. "Наверное, привозной!" - решил Игорь и посмотрел по сторонам. Слева стоял красивый отель из серого камня, справа - несколько уютных барчиков, между которыми был бассейн, ну а впереди - море. - Игорь, братан! Ты тоже здесь? Повернувшись, он увидел соседа по номеру. Развалившись в шезлонге, Юрок потягивал пиво из здоровенной кружки. Рядом с ним восседали две полногрудые загорелые девицы лет двадцати пяти с осветленными волосами и в купальниках, которые скорее подчеркивали наготу, чем скрывали ее. - Двигай к нам! - пригласил Юрок. - Мы тут пивком балуемся... - Искупаюсь только, - без особой охоты ответил Игорь. Вода оказалась теплой, как парное молоко. Он заплыл довольно далеко, наслаждаясь бодрой легкостью собственного тела, синим небом, сливавшимся вдали с морем, ласковым ветром. Выйдя на берег, Игорь обнаружил, что Юрок с подружками подтянулись поближе к кромке моря, расположив свои шезлонги вокруг его одежды. Рядом они предупредительно поставили еще один шезлонг. - Перебрались подальше от бара, - объяснил смысл маневра Юрок. - А то бармен, подлюка, так и зырит за нами, так и зырит! Следит, что мы тут пьем. Никакого тебе культурного отдыха! - Это уж точно. - Игорь с наслаждением растер тело полотенцем. - А ты, оказывается, пацан крепкий, - сказал Юрок, оглядев его с ног до головы. - В одежде это почти незаметно. Спортом каким занимаешься или просто железо таскаешь? - В армии занимался самбо! Да и с железом люблю повозиться. - Молодец. Может, к нам в бригаду подашься? Я поговорю с пацанами, дам рекомендацию! А что ты коммерцией до этого промышлял, не страшно. Сейчас за это предъяву не бросают. Многие из наших начинали с этого, но потом поняли, что к чему, и начали жить по понятиям. Я и сам был коммерсантом. - Нет, спасибо. Я, наверное, по понятиям не смогу. - Ну, как знаешь, - удивленно развел руками Юрок. - Было бы предложено. Кстати, познакомься с девчонками. Это вот Лика, а это - Лолита. - Очень приятно. - Может, примем по сто грамм? - Юрок приоткрыл стоявшую у шезлонга сумку. - Есть водка, коньяк и текила! - На жаре, честно говоря, спиртного не хочется. Разве что пива холодного... - Как хочешь. - Юрок немного обиделся. - Пиво можешь в баре купить, два бакса кружка. А мы с девчонками водочкой подзаправимся. Да, девчонки?! Лика и Лолита одобрительно хихикнули, а Игорь отправился за пивом. Вернувшись, он обнаружил в кругу знакомых нового человека. Это была молодая девушка с длинными темными волосами, стройной фигурой модели, милым лицом и пронзительным взглядом больших серых глаз. Звали ее Мариной. - Юрик, может, на водном велосипеде прокатимся? - подала голос Лолита. - Педали крутить в облом! - А мы за тебя покрутим, - предложила Лика. - Тогда пошли! Только смотрите не утоните. Вы же пьянющие! - Это мы-то пьяные?! - вскинулись обе. - Ну, не я же... Когда подвыпившая троица отошла к понтону, где были велосипеды, Марина спросила: - Ты вместе с Юрой приехал? - Нет, - поспешил откреститься Игорь. - Правда, мы прилетели на одном самолете и живем в одном гостиничном номере. Но до этого и не подозревали о существовании друг друга. - Это хорошо. Я почему-то так и подумала. Не похож ты на этих... - Марина покрутила пальцем у виска. - Я сама познакомилась с Юрой и его девушками пару часов назад здесь, на пляже! Они оказались очень общительными. - Может, тоже на велосипеде прокатимся? - несмело предложил Игорь. - Давай! Через несколько минут они уже дрейфовали возле буйков и оживленно разговаривали. Марина оказалась достаточно образованной девушкой. Она с легкостью рассуждала о музыке и автомобилях, о поэзии и компьютерах, о науке и политике. Даже откровенная глупость звучала из ее уст вполне авторитетно, как выстраданное мнение. Слушая бархатный голос Марины и изредка взглядывая на ее красивое бронзовое тело, Игорь чувствовал, что с каждой минутой увлекается девушкой все больше и больше. Их морское путешествие, наверное, не закончилось бы никогда, если бы вдруг не пропало солнце. - Ого! - опомнилась Марина. - Пора возвращаться... На прежнем месте стояли пустые шезлонги. Юрок со своими девушками, очевидно, перебазировался на другое место. - Завтра тебя ждут адские муки! - предрекла Марина, внимательно разглядывая лицо, плечи и грудь Игоря. - Это почему? - Ты страшно обгорел! У тебя, случайно, нет при себе какого-нибудь увлажняющего крема?.. - Нет... - Тогда бери одежду, полотенце и пошли со мной в отель. - Там продается крем? - спросил Игорь. - Нет, - сказала девушка. - Там живу я. Едва войдя в отель, Игорь понял, что "Тара" в сравнении с ним - жалкая общага. Оказавшись в шикарном номере, Марина позвонила по телефону и сказала что-то по-английски. Через несколько секунд в дверях, держа в руке тюбик с кремом, уже стоял мужчина в красной ливрее. Получив несколько купюр, он молниеносно исчез. - Снимай рубашку! - приказала Марина. Игорь подчинился, и девушка стала втирать в его плечи и грудь приятно пахнущий крем. То ли от этого запаха, то ли от ее нежных прикосновений у него вдруг закружилась голова. Игорь обернулся к Марине, и она медленно прикрыла глаза веками... Через мгновенье тюбик с кремом уже валялся на полу... Игорь проснулся и посмотрел на часы. Половина восьмого. Оглядевшись и не увидев Марины, он прислушался. Из ванной доносился шум воды. Успокоившись, он стал ждать, когда она выйдет. За прошедшую ночь Игорь не раз, затаив дыхание, наблюдал, как Марина выходит из ванной. Ее идеальное бронзовое тело, дивная пластика сводили его с ума. Когда Марина с капельками воды на плечах и груди появилась из душа, Игорь не мог сдержать восхищения: - Какая ты красивая! Глаз не оторвать! - Ты тоже ничего! - ласково отозвалась Марина. - Да и любовником оказался превосходным. Мне было очень хорошо этой ночью! Эти слова были похожи на прощание. - Ты уходишь? - спросил Игорь, увидев, что девушка начала одеваться. - Ухожу. И тебе, кстати, тоже пора. Номер оплачен только до восьми утра. - Но ты говорила, что это твой номер... - А я тебя обманула, - легко призналась Марина и, надев туфельки, направилась к выходу. - Прощай!.. Может, когда-нибудь увидимся... Распорядок последующих дней Игоря не отличался разнообразием. Походы на фабрику Агуша сменялись бесцельным хожденим по улочкам Стамбула. Его больше не тянуло ни на пляж, ни в другие места. Последний вечер он провел с Натальей Ивановной за ужином. - Игорь, что с тобой? Случилось что-нибудь? Ты как будто сам не свой... - Обгорел ужасно. Все тело болит! - И это все? - Все... Чтобы уйти от ненужных расспросов, Игорь сказал: - Вы мне обещали объяснить, чем отличается "вещь" от "товара". - Тебе это и вправду интересно или просто хочешь сменить тему? - А какая разница? - Большая, - ответила Наталья Ивановна. - Я уже который день собираюсь серьезно с тобой поговорить, но, видя твое разобранное состояние, все откладываю и откладываю. Теперь - крайний срок. Через несколько часов мы улетаем из Стамбула, а Вадим Алексеевич велел поговорить с тобой до возвращения домой. Как будущему заместителю директора рынка тебе положено знать не только, чем отличается "вещь" от "товара", но и кое-что еще. Эта фраза возымела магическое действие - Игорь пришел в себя. -- Так вы знаете?.. -- - Конечно, - мельком глянув в зеркальце и мазнув по губам помадой, сказала Наталья Ивановна. - Я поняла это сразу, как только увидела твой паспорт... Вадим Алексеевич уже давно присматривал себе заместителя, но никак не мог ни на ком остановиться. Это неудивительно: ведь он никому не верит, и, кстати сказать, правильно делает. Он и мне, между прочим, предлагал, но я отказалась. -- - Почему? -- - А зачем мне это? Ответственности и забот полно, а денег - чуть больше того, что я сейчас имею. Я ему откровенно об этом сказала и посоветовала поискать кого-нибудь на стороне. Сказала ему, что вовсе не обязательно, чтобы человек этот был опытным коммерсантом, главное, чтобы доверять можно было. А спустя две недели появляешься ты, с паспортом, в котором год и место рождения те же, что и у нашего директора. Только полный дебил не догадался бы, в чем тут дело. -- - А кто-нибудь еще, кроме вас, знает об этом? -- - Думаю, нет. Никто, кроме меня, твоих документов не видел... Кстати, это очень толковая задумка - дать тебе для начала поработать в продавцах. Хороший генерал просто обязан понимать, чем живет простой солдат. -- - А Вадим знает, что вы знаете? - поинтересовался Игорь. -- - Я сказала ему за день до нашего отлета в Турцию... Наверное, умнее было бы воспользоваться этим своим знанием и постараться набрать очков еще до того, как перед тобой начнут все расстилаться. Но интересы дела - превыше всего. Через несколько дней начнется реконструкция рынка, и Вадим Алексеевич, безусловно, переключится на этот проект. На тебя же свалится все остальное, в том числе и наши кожно-винилические дела. А чтобы эффективно их вести, тебе следует изучить все тонкости, не теряя понапрасну время. Примерно так я ему и сказала. -- - А он? -- - Он согласился и велел посвятить тебя во всю нашу кухню еще до возвращения в родные края. Так что слушай внимательно. Если что-то будет непонятно, не стесняйся, спрашивай! -- Сказав это, Наталья Ивановна разложила на столе несколько общих тетрадей, испещренных какими-то непонятными значками. -- - Для начала объясню, чем "вещь" отличается от "товара". К "вещам" относятся те изделия, которые не идут в массовое производство и не продаются на вещевых рынках. Соответственно, к "товару" относится все то, что производится в массовом порядке и на рынках продается. Обычно "вещи" изготавливаются тиражом не более десяти или двадцати экземпляров. Делаются они по "пиратским" выкройкам и шаблонам, которые, в свою очередь, копируются с работ известных кутюрье. Иногда талантливые люди, к которым, несомненно, относится наш Агуш, выдумывают что-то и сами. И в большинстве своем эти придумки не уступают по исполнению самым именитым торговым маркам. Ты спросишь: почему бы тогда этим талантливым людям не создавать собственные коллекции? Ответ прост: для того, чтобы раскрутить собственное имя, нужны огромные деньги! Вот поэтому всем агушам, акмалям и джанешам приходится довольствоваться изготовлением подделок. -- - А зачем они вообще их делают? -- - Чтобы продать потом как фирменные, - не моргнув глазом, ответила Наталья Ивановна. - Это очень выгодное занятие. Взять хотя бы пиджак, который ты купил. Агушу его изготовление обошлось максимум долларов в восемьдесят, а тебе он его продал за двести. -- - Грабеж средь бела дня, - усмехнулся Игорь. - Как же вы допустили такое? -- - Должен же Агуш иметь какую-то прибыль со своих трудов. К тому же двести долларов - очень низкая цена. Если бы ты не купил этот пиджак, он уже завтра продавался бы в одном из бутиков и стоил там никак не меньше штуки баксов. Я бы сдала его туда не меньше чем за шестьсот долларов, а они бы продавали его за тысячу или за тысячу двести. А может, и еще дороже. "Вещь" с лейблом Рика Штайлера нынче стоит дорого. И, поверь мне как специалисту, долго бы она там не провисела! -- - Круто! - восхитился Игорь. - И много таких подделок в наших бутиках? -- - Подавляющее большинство. Агуш ведь не одиночка. И у нас найдется немало хороших изготовителей "вещей" от-кутюр. Правда, пока больше в области трикотажа и мехов. Насчет кожи и заменителей мы от турков сильно отстаем. У тех все-таки вековые традиции за плечами! -- - Значит, если я правильно понял, почти все так называемые магазины для богатых - те же самые рынки, с одной лишь разницей: в них продаются "вещи", а не "товар"? -- - Совершенно верно. -- - А настоящие вещи от-кутюр где-то продаются? -- - Продаются. Если захочешь, я даже скажу тебе, где и почем. После этого покупать их у тебя пропадет всякая охота, можешь мне поверить! - Наталья Ивановна дала ученику время переварить услышанное и продолжила урок: - Теперь давай перейдем к цифрам. Вот смотри, - она указала на одну из открытых тетрадей. - Это тетрадь учета и движения "вещей". А это, - она указала на другую тетрадь, - то же самое, но для "товара". Первая колонка - наименование и количество, вторая - артикул, третья - цена закупочная, четвертая - цена продажная... -- Игорь присмотрелся к цифрам в тетрадях и был поражен. Но его удивила не тетрадь "вещей", где разница между ценой закупочной и продажной составляла порой семьсот, восемьсот, а то и тысячу долларов. К этому он уже относился как к само собой разумеющемуся. Куда удивительнее был разлет в ценах на "товар". К примеру, у той модели кожаной куртки, что он совсем недавно чуть не продал за двести баксов, разница между закупкой и продажей составляла девяносто восемь долларов. Да и в остальных клеточках разница близилась к ста процентам. -- - Удивлен? - спросила Наталья Ивановна, поймав взгляд Игоря. -- - Не то слово. Я и не подозревал, что возможны такие накрутки! Мне самому доводилось формировать цены, правда, только на всякую хозяйственную мелочовку, но максимум, что я мог надбавить, - сорок процентов от закупочной. -- - Тут два резона: жесточайшая конкуренция с китайскими товарами и довольно большие сопутствующие расходы. Средной рынок, как ты, наверное, уже успел понять, своим вещевым насыщением сориентирован на покупателя среднего достатка. Это сделано не из прихоти. Конкурировать с китайским товаром на рынке дешевых вещей невозможно. Российско-китайская граница, в отличие от российско-турецкой, практически открыта, в приграничных же с Китаем районах действует режим беспошлинной торговли. Поэтому китайцы обходятся мизерной наценкой на свой ширпотреб, а хорошую прибыль извлекают за счет огромного товарооборота. Тот, кто везет более качественный, а значит, и более дорогой товар из Турции или, скажем, из Греции, такой роскоши позволить себе не может. Товар оборачивается медленнее, и малая наценка - верный путь к разорению. Так что приходится отыгрываться на покупателе. Второй фактор, влияющий на формирование цены не в пользу покупателя, - таможенные тарифы и пошлины. Таможенники, скажу я тебе, настоящие пиявки на теле предпринимательства, причем здоровенные, размером со слона! -- Урок длился около часа. За это время Игорь узнал много любопытного, поучительного, порой и просто невероятного. Но главное, из этого разговора он вынес полную уверенность в том, что наш современный рынок есть не что иное, как одно сплошное надувательство: государство пытается надуть предпринимателя, изобретая все более изощренные поборы, а предприниматель - государство, совершенствуя способы уклонения от них. Страдает же в этой тихой войне несчастный потребитель... -- Шашлык из нутрий -- Маленькая Белоснежка на поверку оказалась вовсе не такой хрупкой и беззащитной. Раз за разом изрядно потрепанная в кепсовых баталиях фишка с изображением миниатюрной девушки падала картинкой вверх, принося своей юной хозяйке все новые и новые выигрыши. -- - Это моя счастливая фишка! - заявила Настя. - Я на нее все время выигрываю. -- Проигравшая, как обычно, Валентина Глушенкова пригрозила: -- - Погоди, вот я тоже заведу себе счастливую фишку, тогда посмотрим, кто кого! -- - Счастливую фишку завести нельзя! Это же не собака какая-нибудь и не кошка, - компетентно заявила Настя. - Она сама появляется! -- Антонина Петровна Зименко, наблюдавшая за этой сценой из угла больничной палаты, не могла сдержать улыбку. -- - Учту, - согласилась Глушенкова. - А пока, если ты не против, я пойду. Приду к тебе завтра. -- - И я с вами, - сказала Антонина Петровна. - До свидания, Настенька! -- - Пока! - Настя помахала рукой обеим своим посетительницам. -- - Замечательный ребенок, правда?! - сказала Антонина Петровна, когда они шли по длинному больничному коридору. -- - Правда. А вот ее папаша - чудовище какое-то! -- - Вы говорили с ним? -- - Да, сегодня утром, в его шашлычной на Средном, - процедила Валентина, что означало крайнюю степень раздражения. -- - Каков результат?.. Хотя что я спрашиваю! И так все ясно... -- - Вы правы. С этим типом все ясно! Он даже слышать о дочери не захотел. Единственное, что его немного заинтересовало, так это квартира. Да и то не слишком. "Отвяжитесь и не мешайте делать деньги!" - можно было прочитать на его физиономии. - Валентина ненадолго задумалась. - Возле шашлычной Быстрова в тот момент топтались какие-то бандюганы. Среди них я заметила одного старого знакомого, некого Павла Горчакова, по кличке Горелый. Вы, случайно, не знаете такого? Он ведь, насколько я помню, живет в вашем дворе. -- - Как не знать, - оживилась Антонина Петровна. - Пашка - личность известная. А с Петькой у него уже давно какие-то дела. Я думаю, что Пашка у него... эта, как там ее... "крыша". -- - Это предположение или факт? - решила уточнить Глушенкова. -- - Пожалуй, факт. Иначе зачем бы Пашке возле шашлычной тереться? Уверена, что Петькины шашлыки из нутрий он в рот не возьмет. -- - Шашлыки из нутрий?.. -- - Это давняя история, - проговорила Антонина Петровна. - Я ее узнала от одной своей знакомой, которая мне шерсть доставала. Я в ту пору еще вязала на спицах и торговала возле Средного, а она там продавала зимние шапки из нутрий. Помню, промерзли мы однажды буквально до костей и решили зайти отогреться в шашлычную. Я ей говорю: "Давай по шашлычку съедим", а она мне: "Не вздумай". "Почему?" - спрашиваю. "Потому что шашлыки эти на добрую половину из крыс сделаны! - отвечает. - То есть из нутрий!" Нутрия ведь та же самая крыса, только водяная, да раз в пять покрупнее. -- - А ваша знакомая откуда это узнала? - слегка засомневалась Валентина. -- - Я ведь говорила уже: она на рынке формовками из нутрий торговала. А шил эти шапки ее муж. Он шкурки в зверосовхозе "Дружба" брал, километрах в пятидесяти от города. Там он частенько с Петькой и встречался. -- - А сейчас Быстров в том же месте мясом разживается? -- - Это надо у моей знакомой спросить. Она ведь по-прежнему шапками на рынке торгует! Уже официально. Она теперь ЧП*. -- - Так давайте спросим прямо сейчас! - предложила Глушенкова. - Надеюсь, у вашей знакомой есть домашний телефон? -- - У нее мобильный всегда при себе! -- - Хорошо живут у нас продавцы шапок из нутрий! - отметила Валентина, сворачивая в сторону кабинета своего мужа, главного врача больницы. - А чем, интересно, ваша подруга торгует летом? -- - Кепками, бейсболками и солнечными очками. -- Спустя пару минут Глушенкова и ее спутница уже входили в кабинет главврача. -- - Аркадий, нам срочно нужно позвонить! - обратилась Глушенкова к супругу. -- - Пожалуйста, - ответил тот. - Вы от Насти? -- - Да. -- - Удалось что-нибудь узнать о том мужчине, который рылся в ее вещах? -- - Так, кое-что, - ответила Валентина. - А тебе? -- - Я опросил и охрану, и медперсонал, - ответил Аркадий. - Никто никакого "человека-горы" не видел. Может, Настя его выдумала? -- - Вряд ли, - покачала головой Глушенкова. - Я говорила с ней об этом несколько раз. На выдумку не похоже. А то, что никто из персонала не заметил этого человека, может означать, что либо он сам работает в больнице, либо хорошо знает расположение больничных корпусов, коридоров и палат или умеет хорошо маскироваться. Возможно, у него есть сообщник или сообщники среди персонала, которые его и покрывают. -- Последние слова задели главного врача, но он постарался не показать этого. -- - А что он мог искать среди вещей девочки? - спросил Аркадий. -- - Пока не знаем. -- - Может быть, он просто извращенец? -- - Мне так не кажется, сама не знаю почему! Может быть, потому, что телосложением этот тип похож на профессионального спортсмена. А еще она сказала, что он очень похож на артиста, который играл в любимом мамином фильме "Мимино", только без усов. -- - И что из этого? -- - Что наш "человек-гора" может быть выходцем с Кавказа, - пояснила Глушенкова. - Вспомни, нет ли среди твоего персонала кого-нибудь, кто подходит к этому описанию? -- - "Человек-гора", да еще родом с Кавказа? - развел руками главный врач. - Такого у меня точно нет. Уж я бы запомнил. -- Тем временем Антонина Петровна успела дозвониться и переговорить со своей знакомой. -- - Я все узнала! Петька берет свое средство от тубика все там же, в зверосовхозе "Дружба"! Причем очередная закупка - сегодня вечером! -- - Какого такого "тубика"? -- - Ну, туберкулеза. Мясо нутрий очень полезно при туберкулезе, - пояснила Антонина Петровна. - Вы разве не знали? -- - Нет. - Валентина вопросительно посмотрела на мужа. -- - Верно, - ответил он. - Мясо нутрий действительно полезно при туберкулезе. А что, зверосовхоз "Дружба" начал продавать мясо для медицинских целей? -- - Давно начал, - улыбнулась супруга. - Вот только потребители этого целебного продукта вряд ли подозревают о том, что их лечат! -- Глушенкова села в одно из пустующих кресел и задумалась. Через пару минут в ее голове родился авантюрный, но, пожалуй, единственно верный план действий. -- - Сегодня вечером нам понадобятся три вещи: видеокамера с хорошим увеличением, машина и немного удачи! -- - Видеокамера есть, - доложила Антонина Петровна. - Нужно только позвонить Веронике. У нее "Панасоник" последней модели. -- - Замечательно!.. Машина у нас тоже есть, не так ли? - Она посмотрела на мужа. -- - Машина есть. Но ты сама знаешь, стартер совсем никудышный, и заводится она с десятого, а то и с двадцатого раза. Не подвела бы в самый ответственный момент, - с сомнением сказал Аркадий. -- - Хорошо, - решила Валентина. - Мы привлечем к нашей операции Анатолия. Машина у него на ходу, да и с точки зрения закона его участие будет нелишним, ведь именно он ведет дело о гибели Елены Самохиной. -- - Значит, предстоит нечто криминальное? - поинтересовался Аркадий. -- - Незаконное вторжение в частную жизнь плюс шантаж! - огласила статьи уголовного кодекса инспектор Глушенкова. -- - Хорошо хоть не покушение на убийство! Надеюсь, меня в дело возьмете? -- - Естественно. -- - А меня? - спросила Антонина Петровна. -- - И вас тоже. Хорошо бы еще и госпожу удачу завербовать в соучастницы!.. -- -- Петр Быстров сидел в глубоком кресле красный как рак. Весь вид его говорил, что он готов лопнуть от негодования. А четверо незваных вечерних гостей - Анатолий Панфилов, Валентина Глушенкова, Аркадий Белов и Антонина Петровна Зименко - готовились отразить очередной натиск хозяина. -- - Я вам еще раз повторяю, что никакого опекунства оформлять не буду. И зря вы пытаетесь меня разжалобить! У нас с Еленой был в свое время серьезный разговор, и я ей четко сказал, что не хочу детей. Она не посчиталась с моим мнением и родила. Почему я должен взваливать на себя заботу о ребенке, который был рожден против моей воли? Вы же цивилизованные люди и должны меня понять. -- "Цивилизованные люди" понимать его не хотели. -- - Вам не придется заботиться о девочке, - в который уже раз убеждал Быстрова Анатолий Панфилов. - Все заботы возьмут на себя Антонина Петровна и ее супруг. Вы будете опекуном только на бумаге! -- - Знаю я эти бумажные соглашения, - усмехнулся Быстров. - Дело кончится тем, что через год-другой ребенка спихнут мне, заявив, что раз по документам я ее отец, то мне о ней и заботиться! Кто даст гарантию?.. -- - Да я на пушечный выстрел тебя к Настеньке не подпущу! - не выдержала Антонина Петровна. - Какие тебе, подонку, еще гарантии нужны?! -- - Попрошу оградить меня от оскорблений! Иначе я буду вынужден принять меры! -- - Какие еще "меры"? - повысил голос капитан Панфилов. Он схватил Быстрова за грудки. - Какие еще "меры"? Мы у тебя здесь что, взятку вымогаем или чести пытаемся лишить? Мы просим тебя сделать доброе дело для собственной дочери! Слышишь ты, жук навозный! Для твоей родной дочери! -- Панфилов отпустил перепуганного шашлычника и отошел в сторону. -- В комнате повисла тишина - испугался не только хозяин квартиры, но и все остальные. Таким спокойного и рассудительного капитана никто никогда не видел. -- - Извините, - буркнул он чуть погодя, адресуясь более к своим друзьям, нежели к хозяину. -- - Нет уж! Простым "извините" вы не отделаетесь! - прохрипел Быстров. - Я сейчас же звоню в милицию! Будете иметь дело со службой внутренних расследований! Я вам покажу, как хватать меня за грудки и оскорблять! Не на такого напали! -- Быстров и вправду потянулся к телефону, но Анатолий Панфилов ткнул его щепотью в солнечное сплетение. Минут на пять желание звонить куда-либо, да и вообще двигаться, у Быстрова исчезло. -- - Еще раз извините! Не смог удержаться! - вежливо сказал Анатолий. - Впервые в жизни получаю удовольствие от того, что причинил кому-то боль! По-моему, все цивилизованные способы исчерпаны. Валя, умоляю, покажи этому гаду видеозапись, а не то я выну сейчас пистолет и буду иметь дело не с отделом внутренних расследований, как он мне грозит, а с отделом убийств! -- Валентина быстренько достала из сумочки кассету, сунула ее в адаптер и включила видеомагнитофон. -- По экрану замельтешили полосы, потом появилась "картинка". Главную роль в этом фильме исполнял Петр Быстров, в эпизодах были заняты кладовщики и грузчики зверосовхоза "Дружба". Декорациями послужили складские помещения зверосовхоза, автомобиль ВАЗ-2104, принадлежащий гражданину Быстрову, а реквизитом - прозрачные полиэтиленовые мешки с разделанными тушками нутрий. -- - Как вам это кино? - поинтересовалась Глушенкова, глядя на ошеломленного хозяина квартиры. -- - Сволочи, - прошипел в ответ Быстров. - Что вам от меня надо? Что вы ко мне прицепились? Думаете, я поверю, что вы заботитесь о бедной больной девочке? Лучше прямо скажите, что хотите выторговать для себя квартиру! Но я-то вам зачем? -- - Мне абсолютно все равно, что вы думаете о нас. Я хочу лишь, чтобы Настя Самохина воспитывалась не в детском доме, а у людей, которым она небезразлична. Жаль, что ради этого приходится опускаться до шантажа! -- - И чем же вы думаете меня шантажировать? Вот этой паршивой кассетой? Можете засунуть ее себе... сами знаете куда! У вас вообще-то есть санкция прокурора на видеосъемку? И какой криминал вы усматриваете в том, что я покупал мясо нутрий? Законом это не запрещено! Я завтра же подам на вас всех в суд за вмешательство в мою частную жизнь, оскорбление личности и побои! -- - Вряд ли вы завтра сможете это сделать... - ласковым голосом произнесла Глушенкова. -- - Это почему же? -- - Потому что сегодня вечером я встречусь с одним моим давним знакомым и покажу ему эту пленку. А еще я покажу ему копию накладной, по которой приобретено сегодня мясо, а также толстые пачки накладных, по которым мясо нутрий приобреталось много лет подряд. Слава богу, отчетность в совхозе "Дружба" ведется великолепно. -- - Какому еще знакомому? Из санэпидстанции, что ли? Так у меня все положенные сертификаты на руках! -- - Да нет, - как бы с сожалением в голосе сказала Глушенкова. - Мой знакомый из другой организации. Павел Горчаков его зовут. Может, слышали? -- Быстров побледнел. -- - Вижу, что вам это имя знакомо, - продолжала Валентина. - Интересно будет посмотреть на реакцию Горелого, когда тот узнает, что несколько лет подряд он вместе со всей своей братвой ел в шашлычной искусно приготовленную крысятину. Конечно, он может услышать от этого знакомого, что шашлыки из нутрий подавали только всяким лохам, а ему, заслуженному авторитету, - только свинину, говядину или баранину! Наверняка он поинтересуется, правда ли это, и у работников шашлычной. Причем поинтересуется в привычном своем стиле, применив нож или паяльник. Мне кажется, что почти все сразу же захотят выложить ему чистую, как бриллиант, правду. Ну а что потом будет с хозяином этих шашлычных, я даже не берусь предположить. - Глушенкова с показным страхом передернула плечами. -- - Черт с вами! - после минутного раздумья выдавил из себя Быстров. - Я согласен стать опекуном девчонки! Только скажите, в чем подвох, чтоб я хоть знал заранее! -- Валентина достала из сумочки испещренный записями лист бумаги и протянула Быстрову. -- - Вот здесь все написано, - сказала она. - Это перечень документов и справок, которые вы должны предоставить в комиссию по опекунству. Ниже указаны организации, в которых данные документы можно получить, приемные дни и часы их работы. Должна сразу предупредить: вам предстоит довольно изнурительный марафон. Но побегать все же придется. -- Глушенкова вынула из видеомагнитофона адаптер с кассетой, положила их в сумочку, давая понять друзьям, что миссия окончена и можно уходить. -- - Единственное, что мне хочется сказать напоследок, - произнесла Валентина, - так это то, что человека отвратительнее вас я в жизни еще не видела. Хотелось бы сказать "прощайте", но приходится говорить "до свидания". Мне с вами придется иногда встречаться, чтобы проверять, что вы сделали. Уж не обессудьте, но о том, чтобы поверить вам на слово, не может быть и речи! -- В дверях она добавила: -- - То, что мы сейчас довольно мирно расстаемся, вовсе не означает, что вы можете и далее кормить население шашлыками из нутрий. Наша сделка - не индульгенция. Чтобы не столкнуться лоб в лоб с законом, советую перейти к более традиционной кухне. А тушки нутрий можно пожертвовать тубдиспансеру. В меню данного заведения блюда из этого зверька будут выглядеть куда естественнее. Только если сделаете это, не забудьте взять копию приходной накладной. На всякий случай... -- -- Красная "пятерка" медленно ехала по остывающим от дневного зноя улицам. Хотя других автомобилей на дороге почти не было, стрелка спидометра не доползала до пятидесяти. Казалось, что баталия с Быстровым отняла силы не только у людей, но и у машины. -- - Вы теперь на море махнете? - спросил сидевший за рулем Анатолий. -- - Наверное... - рассеянно проговорила Валентина. - Аркадий, правда, еще не в отпуске! -- - Готов в любой момент, хоть завтра! - отозвался супруг. - Только мне кажется, что дело это надо закончить! -- - С Быстровым? - спросила Валентина. -- - Да. -- - Думаешь, будут какие-то осложнения? -- - От такого типа всего можно ждать. -- - А вы как думаете, Антонина Петровна? -- - Я знаю Петьку давно. По-моему, мы его здорово напугали! В таком состоянии он согласится на что угодно, даже на благородный поступок. -- - А что новенького в расследовании обстоятельств гибели Настиной мамы? - спросил Аркадий капитана Панфилова. -- - Удалось установить, что перед уходом с работы Елена Васильевна кому-то несколько раз звонила, но так и не дозвонилась. Мы узнали, что на станцию "Вознесенская" она приехала в легковом автомобиле темного цвета. Марку и номер машины пока не установили. Когда Елена Самохина выходила из автомобиля, ее совершенно случайно увидела старушка, которая продает семечки возле платформы. Машина залетела на тротуар рядом с тем местом, где она торговала, потому ей и запомнилась. К сожалению, в автомобильных марках бабушка совершенно не разбирается, а уж о номере и говорить нечего. -- - А кто был за рулем, она не рассмотрела? -- - Какой-то мужчина. -- - И все? Никаких примет? -- - Никаких... -- - Жаль! - вздохнула Глушенкова. -- - Может, это был тот самый, что приходил в палату Насти и шарил в ее вещах? - предположил Аркадий. -- - Может... - согласилась Валентина. - Эх, знать бы, что он там искал. -- - А почему вы все решили, что он что-то искал в вещах девочки? - вдруг сказал Аркадий. -- - А что же он делал? -- - Может, он, наоборот, положил туда что-нибудь? Какую-то записку, например, или что-то еще? -- - Бомбу с часовым механизмом! - усмехнулся Анатолий. -- Но шутку его никто не оценил. -- - Который час? - спросила Глушенкова у мужа. -- - Без двадцати десять. -- - Как думаешь, Настя уже спит? -- - Вряд ли... -- - Может, заедем? -- - Валя, ты что, серьезно? - удивился Панфилов. -- - Чем черт не шутит, - ответила Валентина. - Мы ведь не догадались осмотреть Настины вещи после этого происшествия. Вдруг Аркадий прав и "человек-гора" в самом деле что-то подложил ? -- Не говоря ни слова, Анатолий повернул машину к сороковой больнице. -- Уже через пятнадцать минут Анатолий Панфилов и Валентина Глушенкова на правах профессионалов и с позволения маленькой хозяйки внимательно осматривали ее вещи. Сама Настя сидела на коленях Антонины Петровны и внимательно наблюдала за процессом. Еще один участник, можно даже сказать, идейный вдохновитель этого действа - доктор Белов - расхаживал взад-вперед мимо окна, периодически поглядывая на выцветшие занавески. Он давно собирался заменить эти блеклые тряпки, нагоняющие тоску на больных и персонал, но скромный бюджет больницы не позволял это сделать. Заметив на одной из занавесок какое-то насекомое, он попытался стряхнуть его в открытое окно. Но не тут-то было, насекомое держалось крепко. Белов решил действовать более радикально и щелкнул по упрямому насекомому пальцем, но и это не помогло. Тогда он присмотрелся повнимательней и с удивлением обнаружил, что это вовсе не насекомое, а то ли заколка, то ли значок. -- - Настя, это ты повесила на занавеску заколку? -- - Я ничего не вешала, - ответила девочка. - Да и заколки у меня никакой нет. -- Внимание всех присутствующих переключилось на значок-булавку. Анатолий Панфилов рассматривал вещицу гораздо дольше остальных. Он осторожно снял ее с занавески и, поместив на ладонь, сказал: -- - Это, друзья мои, никакая не булавка. Это жучок, причем первоклассный! -- - Ура! Жучок! - закричала Настя. - Я поселю его в коробке, положу травки и буду с ним играть! -- - К сожалению, Настя, такого рода жучки не кушают траву! - сказал Анатолий. - Они питаются информацией! И сдается мне, что этот экземпляр питался очень активно. -- "НевалЯшки" -- По возвращении из Турции Игоря перебросили с вещевого контейнера на торговлю продуктами и спиртным. Работа в этом секторе требовала немалых сил, как моральных, так и физических, а зарплата была немного выше. Но рыночные торговцы со стажем считали это серьезным повышением. -- - Водка - главная движущая сила торговли! - любил повторять Александр Сергеевич Чистов - теперешний сосед Игоря по контейнеру. Лысоватый и весьма упитанный мужчина по документам числился владельцем всех продуктовых точек, принадлежащих Вадиму Дементьеву. И именно у него Игорю предстояло обучиться искусству управления продуктовым хозяйством. -- Глядя на то, как идут дела в контейнере, нельзя было не согласиться с утверждением господина Чистова, что именно водка - главный двигатель торговли, во всяком случае, на Средном рынке. В контейнере номер двадцать, где командовал Игорь, помимо спиртного продавались жвачка, чипсы, лимонад, конфеты, печенье, колбасы в вакуумной упаковке, всевозможные консервы, но ничто не пользовалось таким спросом, как сорокаградусная. За первый же день торговли выручка составила тридцать две тысячи рублей, из которых на долю водки приходилось больше половины. А наступивший день обещал еще более радикальный перевес в сторону "горькой". -- - Перед выходными всегда так! - заметил Александр Сергеевич, глядя, как его сосед протягивает покупателям одну бутылку за другой. - Порой кажется, что в выходные все только распроклятой и питаются! Посадили коммунисты весь наш народ на спиртовую иглу! -- - При чем здесь коммунисты? - поинтересовался Игорь. - Торговля алкоголем была при Советах самой прибыльной статьей после нефти и газа. - Почтенный вроде бы человек, а так нагло врете! - вдруг вскипела стоявшая неподалеку старушка. - Постыдились бы! Да разве при коммунистах такие вот безобразия творились? Везде - сплошь обман и спекуляция! Такие вот торгаши, как вы и Чубайс, разворовали всю страну, а теперь все на коммунистов валите! - Насчет Чубайса не знаю, познакомиться не довелось, - флегматично ответил Александр Сергеевич, - но лично я ни у кого ничего не воровал и впредь не собираюсь. А вы бы, чем митинговать, лучше купили бы что-нибудь на выходные. - У-у, бесстыжая твоя рожа! Я бы с удовольствием купила что-нибудь, но моей пенсии едва хватает на хлеб и молоко! - Боевая бабка! - улыбнулся Александр Сергеевич, когда его политическая оппонентка удалилась. - Советую не вступать с такими в долгие дискуссии: это надолго отпугивает клиентов, не говоря о том, что злобные старушки и старички запросто могут сглазить твой контейнер или порчу наслать. - Вы серьезно? - Еще как! В прошлом году поцапался с одной старушенцией из-за некачественной водки, так потом целый месяц торговля не шла! Пришлось в церковь сходить за святой водой. Окропил ею вокруг контейнера - и поперла торговля! За время работы на рынке Игорь уже наслушался разговоров о разных порчах, сглазах и проклятиях, насылаемых завистниками, конкурентами или обиженными покупателями. Способы избавления от таких напастей предлагались различные. Кто-то вызывал белого колдуна, кто-то черного, но чаще "заколдованные" шли в церковь, затаривались там святой водицей и обильно поливали ею свои контейнеры или товар. Игорю казались странными и смешными как слепая вера рыночного люда в ритуалы, так и их надежда на помощь того, кто некогда изгнал торгующих из храма. Внезапно по продуктовой части рынка побежала волна тревоги. Появился Тимур Хабибов. - Минут через двадцать на рынок нагрянет санэпидстанция! - сообщал он продавцам. Осведомители Вадима Дементьева, которых он предусмотрительно завел в различных проверяющих организациях, работали очень хорошо. О различных проверках и рейдах директор рынка "Средной" всегда узнавал заранее и добросовестно предупреждал как своих собственных продавцов, так и арендаторов. Это был фирменный стиль управления, за который Вадима очень уважали. Наверное, поэтому на Средном никогда не было пустующих торговых мест. Игорь спокойно наблюдал за тем, как соседи сноровисто сворачивают палатки и закрывают контейнеры. В основном это делали те, кто торговал крупами, сахарным песком, мукой и другими сыпучими продуктами. Они были излюбленным "лакомством" врачей-эпидемиологов, поскольку создать требуемые условия торговли на рынке не было никакой возможности. В контейнере Игоря представителям санэпидстанции ловить было нечего, но Александр Сергеевич думал иначе. - Закрываемся! - скомандовал он. - На сегодня хватит. Выручку сдашь завтра. Без лишних вопросов Игорь быстренько закупорил свой контейнер. Затем вызвал, как полагалось, охранника, в его присутствии повесил пломбу и расписался в журнале приема-сдачи. Сделав это, он отправился домой. По пути зашел в супермаркет; взял два йогурта, пакетик с апельсиновым соком, кусочек сыра с зеленой плесенью, немного вареной колбасы и французскую булку. Остановившись возле кассы, он принялся наблюдать за тем, как за соседней стойкой мужчина-кассир, стесняясь и краснея, перекладывает из большой колесной тележки в полиэтиленовые пакеты целую кучу продуктов, которую закупили две симпатичные девушки лет двадцати. Одна была блондинкой, другая брюнеткой. Игорю показалось, что он уже видел этих девушек раньше, но не мог вспомнить где. Пока он расплачивался, девушки успели скрыться из виду. "Жаль!" - вздохнул Игорь. Каково же было его удивление, когда он столкнулся с девушками в кабине лифта собственного дома. - Тебе на какой этаж? - спросила брюнетка. - На двенадцатый... - И нам тоже. - Вы там живете? - С сегодняшнего дня! - ответила блондинка. - А ты из какой квартиры? - Из семьдесят пятой. - А мы из семьдесят шестой. Игорь перевел взгляд на тяжелые полиэтиленовые пакеты своих новых соседок: - Готовитесь к новоселью? - Да, - подтвердила его догадку кареглазая красавица с темными волосами. - Если будет время, то приходи на нашу вечеринку часикам к десяти... - А лучше помог бы нам подготовиться, ну, по-соседски! - бесцеремонно заявила ее подруга. - Хорошо, - быстро согласился Игорь. - Тогда давайте знакомиться. Я - Игорь! - Маша, - представилась брюнетка. - Аня, - назвалась ее подруга, вручив новому знакомому свой тяжеленный пакет. - А мы с вами нигде не встречались раньше? - Возможно, - хитро улыбнулись девушки. В этот самый момент он вспомнил, где видел эти улыбки... Конечно, по телевизору. Это же "Неваляшки"!.. - Уважаемые дамы и господа! - восторженным тоном объявил конферансье. - Сегодня в ночном клубе "Парнас" для вас поют замечательные девушки, самые обворожительные и сексуальные звездочки нашей эстрады! Встречайте дуэт "Неваляшки"! Пока публика заходилась в истерике из-за появления девушек на сцене, Игорь успел проглотить очередной коктейль под названием "Малибу" и перемолвиться парой фраз с сильно подвыпившим продюсером "Неваляшек" Вовчиком. - Сейчас они споют новую песню! Шикарный "медлячок"! - прокричал ему Вовчик. - Вот увидишь - через пару недель это будет суперхит! Я такой клипец придумал на песню - обалдеешь! Прикинь: пустыня, арабы, гарем и среди этого гарема - почти голые Анька и Машка. Круто, да?! - Круто, - согласился Игорь, тоже прилично захмелевший. Он и не думал, что от слабеньких коктейлей может так развезти. Тем временем со сцены полился "медлячок". Аня и Маша, сладко зажмурившись, запели: Укуси меня нежно в ушко, Этой ночью я снова твоя игрушка. Сними поскорее рубашку, Я буду сегодня твоей неваляшкой!.. Игорь посмотрел на часы и присвистнул: - Ого, уже три часа. Недурно бы и поспать хоть немного. - Подожди, - остановил его Вовчик. - Через пятнадцать минут поедем. Девчонки отпоют четыре песни - и свалим. - А почему всего четыре? - За сколько заплачено... - Понял. - Игорь кивнул. В определенной степени он уже был знаком с закулисной музыкальной кухней. За несколько часов общения с дуэтом "Неваляшки" и их продюсером он узнал много интересного из жизни эстрадных артистов и сейчас уже ничему не удивлялся. Все началось с телефонного звонка во время шумной вечеринки в квартире Ани и Маши. Трубку взял Игорь. Он был уверен, что это взбешенные соседи, но оказалось, что звонят из ночного клуба "Парнас" с настоятельной просьбой приехать. Оказывается, в "Парнасе" на три часа ночи было запланировано выступление трио "Монашки", но солистка этой группы слишком круто ширнулась, после чего едва не отправилась на свидание с Господом. Чтобы аудитория, в основном мужская и не обремененная интеллектом, не разнесла от злости весь клуб, требовалась быстрая рокировка. Дуэт "Неваляшки" был более чем равноценной заменой, поскольку в артистическом рейтинге, как, впрочем, и в мужском стоял много выше "Монашек". По той же причине и стоил дороже. Поэтому хозяевам клуба пришлось согласиться на укороченный вариант выступления, состоявший всего из трех шлягеров и одной новой песни... Впрочем, выступление чуть было не затянулось. Неизвестно откуда взявшийся директор ночного клуба, подсев к Игорю и Вовчику, заговорщически прошептал: - Есть заманчивое предложение! Девчонки выступают еще минут сорок, получают сверх договора двести баксов, а потом мы все вместе едем ко мне на дачу и... - Нет! - сказал Игорь, поскольку Вовчик уже лег головой на стол и говорить не мог. - Мы отчаливаем после четырех песен! - А вы, простите, кто? - Телохранитель. Понятно? - Понятно... Дорога домой заняла времени раза в два больше, чем путь в ночной клуб. Виной тому был совершенно нетранспортабельный Вовчик. Погрузить его в такси, а затем выгрузить и доставить в квартиру на шестом этаже в подъезде с неработающим лифтом оказалось задачей не из легких. Очутившись дома, Вовчик вдруг захандрил. Стал изображать из себя смертельно больного, кричать, что его отравили завистники. Одной из "Неваляшек" - Ане пришлось остаться у него в качестве сиделки. Но сюрпризы этой ночи еще не закончились. Когда Игорь и Маша наконец оказались на собственной лестничной площадке, девушка сказала: - В клубе ты поступил очень благородно. Ты всегда такой? - Нет, - ответил Игорь. Он очень устал и мечтал быстрее лечь в постель. Отперев дверь своей квартиры, Игорь повернулся, чтобы попрощаться. - Ты хочешь спросить, не зайду ли я на чашку кофе?.. Охотно! - И Маша, словно кошка, прошмыгнула в открытую дверь. Игорь усмехнулся и посмотрел на часы, которые сообщали, что ложиться спать уже не стоит. Дождевой ЧервЯк и плюшевый заЯц Хотя вот уже час накрапывал мелкий дождь, настроение у спрятавшейся под зонтом Валентины Глушенковой было вполне приличным. Причина тому - вовсе не любовь к пасмурной погоде, а милое, забавное существо в сиреневом дождевике, проводившее в песочнице какие-то раскопки. - Тетя Валя, смотрите, какого я змея откопала! - воскликнула Настя, показывая на здоровенного дождевого червя. - Какой большой! - удивилась Глушенкова. - И что ты с ним будешь делать? - Поиграю немного и отпущу, - ответила девочка. - А то его дети, маленькие червячки, начнут волноваться, почему их папа так долго не приползает с работы. - Молодец, - улыбнулась Валентина. Она в точности не знала, ползают ли дождевые червяки на работу и есть ли у них дома и дети. Зато она знала, что с каждым днем все больше и больше влюбляется в Настю. Да и не она одна. Казалось, весь персонал больницы очарован девочкой. Чтобы понять это, стоило лишь взглянуть на ее палату, буквально напичканную игрушками и всевозможными сладостями. Если в армии есть понятие "сын полка", то у Насти был, пожалуй, статус "дочери больницы"! Впрочем, кроме очарованных и влюбленных, к девочке приходили и иные люди. Например, опытный репетитор, которого наняли подруги покойной Елены Самохиной. Он готовил Настю к школе. А еще захаживали государственные чиновники. Приходили они не к девочке, а к главному врачу больницы, от которого слышали одну-единственную фразу: - Настя Самохина серьезно больна и нуждается в длительном стационарном лечении! Те же чиновники исправно навещали следователя Анатолия Панфилова, интересуясь, когда он наконец закроет дело о гибели Елены Самохиной. Впрочем, они прекратили свои визиты, когда узнали, что дело по факту смерти переквалифицировано в дело об убийстве, из-за чего их служебное рвение также могут переквалифицировать в нечто иное. Поводом для переквалификации дела стал визит загадочного "человека-горы" и "жучок", который он после себя оставил. Следствие интересовалось не столь его личностью, сколько целями. Что он или стоявшие за ним люди хотели узнать, прослушивая палату шестилетней девочки? Имелись две более или менее логичные версии. Первая: кто-то хотел выяснить из разговоров милицейских следователей с Настей, как продвигается следствие по делу о гибели ее матери. И вторая: неизвестных могло интересовать, знала ли что-то о смерти матери сама девочка и делилась ли она своими знаниями с милицией. Впрочем, где-то на периферии сознания инспектора Глушенковой всплывала и третья версия. Валентина пока сама не знала, как ее сформулировать, но была уверена, что в самом скором времени версия обретет четкие контуры. Поводом для новых сомнений стало странное поведение человека, установившего "жучок", - ведь для того, чтобы повесить его на занавеску, вовсе не обязательно было рыться в Настиных вещах. Это можно было сделать, когда палата пустовала, и тогда неизвестные могли бы прослушивать ее хоть до второго пришествия. Но "человек-гора" действовал иначе: он будто нарочно подстроил все так, чтобы Настя увидела его и рассказала взрослым, а те, в свою очередь, - милиции. Правда, из этого следовала уже совершенная глупость: люди, установившие "жучок", сами хотели, чтобы его обнаружили. Такое в милицейской практике встречалось нечасто! Глушенкова подозревала подруг покойной Елены Самохиной. Учитывая их несогласие с версией несчастного случая, такого рода инсценировка, дающая следователю некий намек, вполне могла бы иметь место. Пока она размышляла, дождик прекратился. Сложив зонтик и освободив Настю от полиэтиленового дождевика, Валентина спросила: - А где твой знакомый червяк? - Уполз домой, - ответила Настя. - А мы ведь домой не пойдем, мы еще погуляем, да? - Да, - улыбнулась Глушенкова и поднялась с лавочки. "Интересно, что Настя называет домом? - спросила себя Глушенкова. - Ведь не больницу же? Или она уже успела с нею сродниться?" От этой мысли защемило сердце, и мозг снова заработал "в сыскном режиме". В памяти всплыли события сегодняшнего следственного эксперимента, который состоялся утром на платформе "Вознесенская". На него были приглашены те самые свидетели, которые в один голос утверждали, что Елена Самохина сама упала на рельсы. Следователь Панфилов собирался поподробнее проследить, что называется, динамику падения. Вместе с ним надеялась докопаться до истины и Глушенкова. Прибыв на платформу с небольшим опозданием, Валентина обнаружила там своего друга Анатолия в обществе пятерых свидетелей, которые, как она поняла, стояли на тех же местах, что и в момент трагедии. На месте Елены Самохиной топтался сам Анатолий. Увидев коллегу, следователь очень обрадовался. - Наконец-то, - сказал он с облегчением. - Я думал, ты не придешь. - Напрасно думал... - Встань, пожалуйста, на мое место, - попросил он Валентину. - Будешь изображать Елену Самохину. А я похожу и осмотрюсь немного. - Хорошую же роль ты мне придумал, - сказала Глушенкова. - Надеюсь, финальную сцену мне исполнять не придется? - Упаси боже! - ответил Анатолий и принялся бродить вокруг шести неподвижных фигур. Эксперимент привлек множество зевак, которые с любопытством наблюдали за бесплатным спектаклем. Некоторые перешептывались друг с другом, очевидно догадавшись, с чем это действо связано. Валентина тем временем присмотрелась к свидетелям недавней трагедии. Ближайший к ней человек стоял слева, метрах в трех. Это был мужчина лет сорока. Из материалов дела она знала, что зовут его Роман Антонович Белиц. Он работал редактором в газете, офис которой находился неподалеку. В тот день Роман Антонович направлялся на деловую встречу, и она, как выяснило следствие, действительно имела место. Да и подозреваемый из него был никакой: подтолкнуть Елену Самохину так, чтобы этого не заметили остальные четверо, он не мог. Единственным человеком, который мог бы, изловчившись, столкнуть Самохину на рельсы, была вторая свидетельница, Капитолина Дмитриевна Звягинцева, ехавшая в тот день по своим пенсионным делам. Она стояла метрах в трех от Елены. Однако Глушенкова никак не могла представить эту интеллигентную шестидесятивосьмилетнюю пенсионерку в роли убийцы. Свидетелем номер три была Оля Степанова, девчушка лет тринадцати, направлявшаяся в тот момент от подруги домой. Она находилась в четырех метрах слева, да и на роль злодейки в силу своего юного возраста никак не годилась. Четвертый и пятый свидетели - молодожены Лариса и Павел Стариковы - сидели на скамейке метрах в пяти от края платформы, где стояла Елена. В тот день они просто шатались по городу и наслаждались обществом друг друга, что вполне естественно в медовый месяц. Как ни пыталась Валентина представить, что кто-то из этой пятерки мог незаметно для других помочь Елене Самохиной сделать последний в жизни шаг, ничего не выходило. Такие же тщетные мысленные усилия Глушенкова прочитала и на лице капитана Панфилова. Тот даже присел на край платформы рядом с местом падения и заглянул вниз в надежде отыскать там углубление, в котором мог бы спрятаться убийца. Но кроме небольшого лоскута фиолетовой материи, валявшегося между шпалами, ничего подозрительного обнаружить не удалось. Чтобы хоть немного увеличить к.п.д. явно неудавшегося следственного эксперимента, Глушенкова спросила у пенсионерки Капитолины Дмитриевны: - Вы, случайно, не помните, стоял кто-нибудь еще поблизости? - Точно не помню... Кажется, за моей спиной стоял какой-то мужчина. Но очень далеко, почти возле самой скамейки, а может, и дальше. - Мы помним этого мужика, - поддержали ее молодожены Стариковы. - Он находился буквально в метре от нас. - А что он делал? - ухватилась за соломинку Глушенкова. - Ничего, - ответил Павел. - Просто стоял и читал книгу, детектив, кажется. Когда эта женщина прыгнула под поезд, он, по-моему, даже не шелохнулся. - Он что, не собирался никуда ехать? - Наверное, он ждал поезда в противоположную сторону, - предположил Павел. - Ведь он стоял ближе к тому краю платформы. Так обычно располагаются те, кому ехать в обратом направлении. - А куда он девался после происшествия? - спросил капитан Панфилов. - Уехал, наверное, - предположила Лариса. - Через несколько секунд после этого кошмара подъехал встречный поезд. Скорее всего, он на нем и уехал. Сами знаете, бывают такие люди, которых ничем не прошибешь, им на все и на всех наплевать. - Да, бывают... Панфилов выразительно посмотрел на Глушенкову. "Твой ход!" - говорил его взгляд. Покинув место Елены Самохиной, Валентина подошла к молодоженам и спросила Павла: - Вы сказали, что женщина прыгнула под поезд. Почему? - А что же она сделала? - удивился Павел. - Когда речь идет о несчастном случае, обычно говорят "упала под поезд", а вы сказали "прыгнула". - Да, нам с Ларисой действительно показалось, что женщина нарочно прыгнула под поезд. Тогда, во время первой беседы со следователем, мы были в шоке от этой жуткой сцены и просто не могли толком назвать подробности. Придя домой, мы начали вспоминать все в деталях и поняли, что стали, скорее всего, свидетелями самоубийства. - Расскажите об этих деталях, - попросила Глушенкова. - Мы сразу обратили внимание на эту женщину, - продолжила Лариса. - У нее был такой потерянный вид. Она как-то странно ходила по платформе. Будто искала место поудобнее... чтобы умереть. Я понимаю, что это дико звучит, но именно такое у нас с мужем сложилось впечатление. Женщина сначала стояла почти в середине платформы, потом передвинулась поближе к нам, а когда показался поезд, быстро подошла к тому месту. - Девушка указала пальцем туда, где только что стояла Глушенкова. - Мы с Пашей сначала не понимали, зачем она бродила по перрону. В конце концов, не все ли равно, где умирать. А потом поняли: не все равно! В самом начале платформы, где мы сейчас стоим, это сделать гораздо проще - скорость поезда здесь намного выше, а быстро затормозить он не может. - Совершенно справедливо, - подключился к разговору Роман Антонович Белиц. - Я тоже много думал об этой трагедии и пришел к выводу, что женщина сама покончила с жизнью. Потрясенный увиденным, я даже написал материал о прогулках. Ведущие психологи утверждают, что вовсе не в квартирах людям чаще всего приходит мысль свести счеты с жизнью, а на свежем воздухе. Именно на улице, где они видят множество, как им кажется, счастливых людей, которым нет до них никакого дела, потенциальные самоубийцы и решаются на последний шаг. Я с этим выводом полностью согласен! Мне в тот момент поведение покойной тоже показалось несколько странным. У нее была внешность очень больного человека. Кроме того, она выглядела какой-то отрешенной, словно ее загипнотизировали. Такое состояние характерно для самоубийц перед последним шагом. Но вот в чем я не схожусь с молодыми людьми, - он чуть поклонился в сторону молодоженов, - так это в их предположении, что женщина, находясь в явно депрессивном состоянии, способна была логически мыслить и выбирать место для смерти... Я, насколько вы помните, стоял сбоку и мог заметить то, чего, скорее всего, не видели другие. Она упала стремительно. Рывок - и она уже внизу! Как будто ее толкнули в спину. Но мы точно знаем, что толчка не было... Обдумывая слова наблюдательного Романа Антоновича, Глушенкова ощущала смущение. Как ни странно, версию самоубийства ни она, ни Анатолий Панфилов не рассматривали в качестве рабочей. А почему, собственно? Потому, что оказались в плену штампов. Любящая мать не может покончить с собой и оставить родное чадо сиротой. А если Елене было уже невмоготу? Если болезнь и жизненные проблемы зажали ее так, что мысли о дочери ушли на второй план? Что, если так оно и было?.. "Но ведь и подруги Елены Самохиной ни разу, даже вскользь не упомянули о возможности самоубийства, - подумала Валентина. - Значит, такую возможность исключали не только мы с Анатолием. Да и какие, собственно, проблемы были в ее жизни? Кроме болезни, пожалуй, никаких. А может, мы просто чего-то не знаем?" Она остановилась и поискала взглядом Настю. Та топталась возле небольшого заборчика, ограждавшего игровые аттракционы. "Нужны мотивы! - продолжала рассуждать Глушенкова. - Серьезные мотивы. Как для того, чтобы покончить с собой, так и для убийства!" В этот момент Настя призывно замахала ей руками. Валентина приблизилась к девочке: - Что случилось? -- Давайте вон того зайца выиграем! - предложила Настя, указывая на симпатичного зайчика, висевшего над дверью дощатого домика с надписью "Тир". - Как это "выиграем"? - Вы же в милиции работаете. Вас там стрелять учат, чтобы бандитов всяких ловить! Значит, вы сможете мне зайца выиграть. Он здесь уже давно висит. Мне его жалко - он такой мокрый! - Значит, этот заяц - приз за меткую стрельбу! - догадалась Валентина. - Да. - Настя бодрым шагом направилась в тир. Поступь инспектора Глушенковой была не такой бодрой. Она-то знала, как учат стрелять в этой самой милиции! Последний раз Глушенкова стреляла почти год назад, выбив пятью выстрелами по неподвижной мишени всего тридцать очков. Но как объяснишь это маленькой девочке? Внутри прилично отделанного помещения находился один-единственный пожилой мужчина, в обязанности которого, очевидно, входило заряжать клиентам оружие и следить за порядком. - Желаете пострелять? - изумленным тоном поинтересовался мужчина, словно все посетители тира предпочитали сыграть в шахматы или покататься на коньках. - Мы хотим выиграть зайца, который висит над дверью, - объяснила Настя. - Чтобы выиграть этого зайца, нужно поразить двадцать мишеней подряд. А это нелегко. - Ерунда, - отмахнулась девочка. - Тетя Валя хорошо стреляет, потому что работает в милиции страшным лейтенантом! - Старшим лейтенантом, - поправила Валентина. - Вот как? Ни за что бы не подумал! Из чего желаете вести огонь, товарищ старший лейтенант? Из винтовки или из пистолета? - Из пистолета... - Вам какую модель? - Есть выбор? - У нас здесь приличный тир, а не забегаловка какая-нибудь! - произнес мужчина, выкладывая один за другим три пистолета на длинных цепочках. - В наличии три модели пневматического оружия: наш российский "иж", немецкий браунинг и американский кольт. Валентина выбрала кольт. - Крутой выбор! Обычно женщины предпочитают браунинг, - произнес мужчина. - Давайте я дам вам три пробных патрона, а то ведь это оружие с норовом - довольно тяжелое и с приличной для пневматического пистолета отдачей. К нему нужно привыкнуть! Он загнал в револьвер три свинцовых шарика. - Целиться нужно "под обрез". Знаете, как это делается? - Знаю, - ответила Валентина. Она быстро прицелилась и выстрелила. В мишень, конечно же, не попала, но отметила для себя довольно интересную вещь: хотя рука ощутила приличную отдачу, шума от выстрела практически не было - так, едва слышный щелчок. И это в закрытом помещении, где эхо должно быть просто громоподобным. Два следующих выстрела она сделала, вообще не целясь. И на этот раз почти ничего не услышала. Пока мужчина со скептической ухмылкой на лице перезаряжал револьвер, Валентина сделала для себя еще одно любопытное открытие. Последний раз из пневматического оружия ей довелось стрелять лет эдак пятнадцать назад, поэтому для нее лично стал откровением тот факт, что современные пневматические пистолеты заряжаются небольшими, в диаметре не более трех миллиметров, свинцовыми шариками, а не более громоздкими продолговатыми пульками, как это было во времена ее молодости. - Скажите, - обратилась она к мужчине, который заряжал револьвер новыми шариками, - какова мощность этого оружия? - Вы, наверное, хотели спросить, можно ли из такого пистолета убить?.. Что ж, оружие это достаточно мощное. Данная модель, например, с легкостью разбивает бутылку из-под шампанского с десяти метров. И это еще не самый сильный аппарат. Все зависит от напора воздуха в газовом баллоне, калибра и длины ствола. К примеру, длинноствольный аналог армейского "смит-вессона" мощнее вот этого кольта почти в два раза. А стреляет, как ни странно, еще тише! Так что в принципе убить из пневматического оружия можно. Но для этого нужно угодить человеку в какое-то уязвимое место; в глазное яблоко, например, или в ухо. - А если выстрелить в спину? - спросила Глушенкова. - Останется большой синяк - и все... - А сбить человека с ног таким выстрелом можно? - Это запросто. Хозяин тира протянул ей заряженный револьвер: - Вы зайца выигрывать будете или раздумали? - Чуть позже, - ответила Глушенкова. - А сейчас мне нужен телефон... Контракт о сексуальном партнерстве Город медленно пронизывали сумерки, расстилая по земле вместо золотисто-зеленого покрова дня темно-пепельное, переливающееся огнями покрывало ночи. Поздним вечером, глядя в открытое настежь окно, Игорь ощущал лихорадочный пульс города, его нетерпеливую сутолоку и движение. Несчетные ручейки автомобильных огоньков, неоновые рекламы, подсветка магазинных витрин и разноцветные окна жилых домов завораживали взгляд. Сейчас Игорь смотрел в сторону окна с особенным удовольствием - в стекле отражалась фигура обнаженной девушки. Чтобы понять, что это не мираж, достаточно было подойти и прикоснуться, что он и сделал. - Ты не замерзла? - спросил Игорь, обняв девушку за плечи. - Нет, - ответила Маша. - А почему вся в мурашках? - Это не от холода, а от твоего прикосновения... Их близкие отношения с Машей длились всего шесть дней, а точнее - шесть ночей. Ему было хорошо с нею, даже очень. К тому же Игорь не мог не признаться себе, что ему безумно льстило, когда после очередного выступления в каком-нибудь шоу или ночном клубе, ускользая от назойливых поклонников на "мерсах" и "биммерах", Маша прибегала в его квартиру и падала на его кровать. Однако их отношениям чего-то не хватало: какой-то яркой искры, блаженной сумасшедшинки, свойственной влюбленным друг в друга людям. Их встречи как будто были освящены неким контрактом, текст которого мог выглядеть примерно так: "Ввиду почти полного отсутствия свободного времени, а также в связи с взаимным половым влечением, мы, нижеподписавшиеся, Игорь Михайлович Опарин и Мария Григорьевна Подыняк, заключили договор о нижеследующем: 1. Встречаться каждую ночь в квартире номер семьдесят пять во временном промежутке от ноля до четырех часов утра; 2. Заниматься сексом не менее часа; 3. Разговаривать о чем угодно, не затрагивая тему любви, прошлого и совместных планов на будущее"... Игорю никогда раньше не приходилось испытывать столь странных чувств к девушке, тем более к такой, которая наверняка была предметом эротических фантазий многих тысяч мужчин. "Интересно было бы узнать, что об этом думает она?" - мелькнуло в голове у Игоря, и он покрепче прижал девушку к себе. Но Маша думала о другом. - Удивительно, ведь еще год тому назад я даже не мечтала, что когда-нибудь смогу любоваться таким дивным видом из окна... - А что ты видела из окна год назад? - Из моего маленького окошка видна была помидорная грядка и полусгнивший дощатый сарайчик, который использовался под курятник... - И где можно увидеть такой экзотический пейзаж? - У себя дома, на улице Морской, в маленьком украинском городке Приморске. - И где он находится? - На Азовском море, километрах в тридцати от Бердянска. - А ты у нас, оказывается, иностранка? - Самая настоящая! - улыбнулась Маша. - И я не представляла себе, что могу оказаться в таком огромном городе, да еще в России. Пределом моих фантазий было выскочить замуж за кого-нибудь из отдыхающих и уехать с ним в Бердянск или Запорожье. Однако, кроме мимолетного курортного романа, ничего не получалось. - Как же ты здесь оказалась? - Его величество случай... В лечебнице "Глория", где я работала, каждый год проходил конкурс художественной самодеятельности. Я никогда в них не участвовала, а тут меня Анька подбила спеть дуэтом. Выступили мы так себе - заняли третье место. Зато нас заметил один из отдыхающих, известный тебе Вовчик. Год назад он числился помощником какого-то продюсера. Увидев нас, понял, что его время настало. Он решил, что пора отправляться в самостоятельное плаванье!.. - Это Вовчик придумал вам такое глупое название? - спросил Игорь. - Оно не глупое! "Неваляшки" - звучит неплохо. Знал бы ты, какие еще названия предлагались: "Куколки", "Шалуньи", "Сахарные губки", "Девчонки без комплексов". Вспоминать смешно... Да что я все о себе!.. А что ты видел из своего окна год тому назад? - Вместо сарайчика из сгнивших досок - добротный кирпичный гараж... - У тебя есть машина? - Нет. В гараже хранился товар, которым я торговал на пару со своей теткой Зинаидой в нашем поселке. - Ты уже тогда занимался коммерцией? - Я думал, что занимаюсь коммерцией, - улыбнулся Игорь. - Теперь-то я знаю: это была вовсе не коммерция, а мышиная возня! - Странно... - вздохнула вдруг Маша, - мы знакомы уже почти неделю, но практически ничего друг о друге не знаем! Я, например, была уверена, что ты коренной горожанин. - Жаль, что разочаровал тебя... - Совсем наоборот. С этой географической поправкой ты мне нравишься еще больше. - Неужели ничего во мне не выдает провинциала? - Нет, - с уверенностью заявила Маша. - Зато на мне, наверное, провинциализм написан большими буквами! - Мелкими, - утешил ее Игорь. - Легкий акцент - и все... - Никак не могу от него избавиться. Анька со своим управилась, а у меня не получается! - Но когда ты поешь, ничего незаметно! - Потому что я долго репетирую! - пояснила девушка. - Приходится тренироваться часами, а то и сутками, чтобы избавиться от украинского говорка. Но еще больше времени уходит на то, чтобы добиться нужного звучания! - А я думал, что вам, артистам, достаточно вдохновения!.. - Репетиции, репетиции и еще раз репетиции - вот что у нас называется вдохновением. Талантливым, правда, репетировать приходится меньше, но и они пашут, как лошади. Ведь эстрадный номер - не только голос, но и умение эффектно подать себя! Многое к тому же зависит от уровня и денег продюсера. - Так ты, оказывается, не талант! - с деланным разочарованием в голосе протянул Игорь. - И как это меня угораздило... Договорить он не успел - Маша больно царапнула его руку и добавила грозным шепотом: - Поиздевайся еще... Знаешь, как меня в "желтой" прессе называют? - Нет, - соврал Игорь, потирая руку и невольно косясь на столик, где лежали газеты, обильно напичканные сведениями о похождениях "Неваляшек". - Ну и темнота-а, - вздохнула девушка. - Тигрицей меня прозвали, вот как! - Это еще почему? - Потому что в постели я люблю царапать когтищами различные части тела своего партнера. Три дня назад, например, я исполосовала спину секс-символу нашей эстрады Андрею Шубину... - Ты серьезно? - Игорь невольно отстранился от девушки. - Когда же это ты успела? Ведь мы всю ночь были вместе. - Успокойся! - засмеялась Маша, возвращая Игоря в прежнее положение. - Это выдумка. А ты что, ревнуешь? - Им за такие выдумки надо по тому самому месту настучать! - с возмущением заметил Игорь. - Не надо им ни по чему стучать, - рассмеялась Маша. - Эту чепуху им нарочно подбросили продюсер Шубина и наш Вовчик. Они совершенно правы. Когда у артиста нет особых талантов, нужно продавать товар иного рода. А секс всегда в цене. - Зачем ты говоришь мне об этом? - спросил Игорь. - Хочу предупредить: не все правда, что пишут об артистах... и обо мне, в частности. Имидж имиджем, но мне не безразлично, что обо мне думает близкий человек. - А разве твоя подруга Аня не встречается сейчас с каким то медиамагнатом? - Значит, ты все-таки читаешь газеты! - отметила Маша. - Этот "медиамагнат" - наш Вовчик... Кстати, ты так и не ответил на мой вопрос. Ты меня ревнуешь? - Ревную, - не стал скрывать Игорь. - Может, это и глупо, но на моем месте ревновал бы каждый. - Здорово, что ты умеешь ревновать, - заключила Маша, перебравшись на подоконник. - Скажу честно: твое неизменное спокойствие немного меня настораживало. Прости, порой ты бывал похож на робота. На красивого, умного, совершенного и поэтому жестокого робота, который даже в постели решает какую-то задачу. Хотя, может быть, именно своей отрешенностью ты и сразил меня наповал... - Так ты, оказывается, сражена наповал? Ловлю тебя на слове!.. Посмотрев в глаза девушки, он понял, что на эту тему шутить не стоило. - Иди ко мне! - чуть слышно сказала Маша. - Что? - Я говорю, подойди ко мне ближе. Он сделал полшага навстречу и сразу же попал в ее жаркие объятия. Маша сейчас и впрямь напоминала тигрицу, вцепившуюся в свою добычу. Жертва какое-то время сопротивлялась, считая, что неприлично устраивать эротический спектакль возле открытого настежь окна, но с каждым новым поцелуем, с каждым новым прикосновением сопротивление ослабевало. Жертва окончательно сдалась, когда грозная тигрица отпустила ее шею и распласталась на подоконнике. До этого момента Игорь не предполагал, что в его любимом ночном пейзаже может чего-то не хватать... Убийство на перспективу Трехмиллиметровый в диаметре металлический шарик на широкой ладони капитана Панфилова казался совсем крошечным. Что это за шарик, Валентине Глушенковой было ясно. Не вполне понятна была радость, с которой Анатолий его демонстрировал. Можно подумать, что с помощью этого кусочка свинца Панфилову удалось схватить убийцу или как минимум определить мотивы преступления. - Вот в нем-то все и дело! - Я почти не сомневалась, - сказала Валентина. - И где же ты его нашел? - Под подкладкой пиджака Елены Самохиной! Правда, входное отверстие обнаружить не удалось - пиджак на спине в нескольких местах порван... - Так, может, этот шарик вовсе и не пистолетный, - засомневалась Глушенкова. - Может, это деталь от какого-то развалившегося подшипника и за подкладку она залетела уже после падения Самохиной с платформы? - Нет, нет, нет! - стоял на своем Анатолий. - Это свинцовый шарик для пневматического пистолета марки "Кольт" или "Смит-Вессон". Жаль, что баллистической экспертизы для пневматического оружия еще не изобретено и определить с точностью, из какого именно ствола стреляли, невозможно!.. - А насчет того, кто именно нажал на курок, у тебя есть какие-нибудь соображения? - поинтересовалась Валентина. - С точки зрения законов физики, - спрятав шарик в пакетик и в карман, рассудительно заметил Панфилов, - сделать это могли четыре человека: пенсионерка Капитолина Дмитриевна Звягинцева, кто-то из молодоженов Стариковых и тот неизвестный, который стоял в метре от них и невозмутимо читал детектив. - В убийцу-пенсионерку мне что-то не верится. Молодожены, пожалуй, больше подходят, да и позиция для стрельбы у них была идеальная. Впрочем, как и у того неизвестного... Кто-нибудь из свидетелей успел его рассмотреть? Лицо Анатолия расплылось в довольной ухмылке. - Приметы этого человека тебе знакомы: черные джинсы, черная рубашка с длинными рукавами, кучерявые волосы, кавказский тип лица, мощное телосложение и огромный рост. - "Человек-гора"?! - Судя по всему, да! - Вот так сюрпри-из... - протянула Глушенкова. - Но что-то уж больно все складно получается. - Для того чтобы все так сложилось, мы неплохо потрудились, - назидательно изрек Анатолий и тут же поправился: - Точнее сказать, ты потрудилась. - Не время еще пожинать лавры. Надо искать незнакомца. Мне кажется, что проще всего выйти на него через больницу. Наверняка там есть человек, который его знает. Собственно, я уже давно веду своего рода разведку. По моей просьбе Аркадий собирает все больничные слухи и сплетни, а вечерами подробно мне докладывает. На основе его рассказов я уже определила для себя круг подозреваемых. Их трое: две медсестры и один врач. Сегодня я намерена поговорить с ними. Посмотрим, что из этого выйдет. - Есть еще один любопытный факт, над которым я все время думаю, - сказал Панфилов. - Машинист злополучного электропоезда говорил, что до того, как он увидел упавшую на рельсы женщину, ему показалось, что между рельсами лежал какой-то предмет, на который она и прыгнула. Нечто, похожее на большую тряпку ярко-лилового цвета. Но говорил он об этом безо всякой уверенности: то ли было, то ли не было... - А среди вещдоков есть нечто подобное? - спросила Валентина. - Нет. Ничего, кроме той тряпицы, которую я нашел во время следственного эксперимента. Она скорее фиолетовая, чем лиловая. Маленький лоскут, который и заметить-то с большого расстояния невозможно. А машинист говорил о крупном предмете... Как думаешь, ему померещилось?.. - Могло и померещиться, - неуверенно сказала Валентина. - Но вполне возможно, что он видел какой-то полиэтиленовый пакет, который унесло с рельс на большое расстояние приближающимся поездом. - Это возможно. Анатолий встал из-за своего рабочего стола и принялся расхаживать взад-вперед по кабинету, что, по его мнению, способствовало мыслительному процессу. - Картина преступления вырисовывается довольно четко и выглядит следующим образом: некто, пока нам неизвестный, звонит Елене Самохиной на работу и сообщает что-то такое, из-за чего та, сославшись на недомогание, убегает с работы, ловит машину и мчится на платформу "Вознесенская". Там ей назначена встреча. И не где попало, а в каком-то определенном месте: скажем, возле последнего фонарного столба или напротив рекламного щита, которые висят на заборе. - Поэтому она бродила по платформе, словно искала, где бы свести счеты с жизнью? - Совершенно верно! Однако вовсе не она искала себе место для смерти. Его выбрал для нее убийца. Я очень долго думал, что именно может заставить, спокойную и уравновешенную женщину, каковой, со слов окружающих, была Елена Самохина, обмануть коллег, бросить работу и помчаться сломя голову к кому-то на свидание. Первой мыслью, конечно же, был мужчина! Бурный роман, сильные чувства и, соответственно, неадекватные действия! Неплохое объяснение для странного поступка, правда? Однако и подруги Елены Самохиной, и ее сослуживцы в один голос утверждали, что в последнее время Елена Васильевна ни с кем не встречалась. И вот тогда я понял: единственным поводом для неординарных действий могла быть ее дочь! А точнее, угроза Настиной жизни! На лице инспектора Глушенковой выразилось изумление. - Этот вывод я сделал не на пустом месте. Еще во время первого разговора с заведующей детским садом "Ласточка" я обратил внимание на одну вещь. Заведующая пожаловалась мне, что примерно с обеда в детском саду не работал телефон. Как потом оказалось, какие-то хулиганы обрезали провод. Сейчас мне кажется, что это было отнюдь не хулиганство! - Перед тем, как отправиться на встречу, Самохина несколько раз куда-то звонила, но без толку! - вспомнила Валентина. - Думаешь, она пыталась дозвониться до детского сада? - Почти уверен!.. Представь себе ситуацию: Елена Самохина снимает трубку и слышит примерно следующее: "Ваша дочь похищена. Ждем вас там-то и там-то не позднее чем через двадцать минут, иначе..." Что сделает в такой ситуации любая женщина? - Позвонит в детский сад, чтобы узнать, где сейчас ее дочь!.. - Но туда, как нам известно, дозвониться было невозможно, - продолжил Анатолий. - Поэтому Елене Самохиной оставалось только отправиться на встречу, которая так и не состоялась. Панфилов умолк. Молчала и Глушенкова. Оба прекрасно понимали, что они подошли к самому главному, к ватерлинии, которая разделяла видимую и подводную часть корабля под названием "расследование". Ниже ватерлинии, где-то в темных глубинах слабо мерцал ключ преступления - его мотив. Теперь он немного прояснился... Впрочем, хорошенько присмотревшись к Анатолию, Валентина поняла, что тайну мотив представлял лишь для нее. Какой-то едва уловимый блеск в глазах друга и тщательно подавляемая радость давали понять, что капитану Панфилову удалось опуститься ниже ватерлинии и увидеть, что творится под водой! - Не томи душу, колись! - не выдержала Глушенкова. - У тебя же на лице написано, что удалось откопать что-то интересное! - У тебя не взгляд, а рентгеновский аппарат! - усмехнулся Панфилов. - Я давно говорю: пора тебе перебираться к нам, в убойный отдел. Какой бы дознаватель или следователь из тебя получился! - Поближе к теме, пожалуйста! - Слушаюсь!.. Предположив, что Елену Самохину шантажировали, угрожая жизни ребенка, и в конце концов убили, я задался вопросом: зачем? Вымогали деньги? Но тогда зачем убивать, причем столь изощренно? Заставляли поставить подпись под каким-то проектом, против которого она выступала в своем департаменте по благоустройству и озеленению? Но никаких денежных проектов, которые бы она "зарубила" или собиралась "зарубить", не обнаружилось. Еще один вариант - месть. Но кто и за что мог мстить такой женщине, я просто не могу себе представить! Каких только версий и предположений я не строил. Пока не догадался, что Елену Самохину убили для того, чтобы ее место в комитете по благоустройству и озеленению занял другой человек. - А чем так привлекательно ее место? - полюбопытствовала Глушенкова. - Высокой зарплатой? Возможностью брать большие взятки или утверждать важные решения? Хозяин кабинета, очевидно, успел выжать все, что хотел, из затянувшейся преамбулы. С таинственным выражением лица он достал из стола аудиокассету и воткнул ее в магнитофон. - Сейчас ты услышишь беседу Елены Самохиной и некоего мужчины, который, скорее всего, и есть наш "человек-гора". После непродолжительного шипения из магнитофона донесся мужской голос с едва уловимым кавказским акцентом. "Здравствуйте, Елена Васильевна, - произнес голос. - Это вам!" "Спасибо, - ответил женский голос. - Какие красивые розы! Сейчас я найду для них подходящую вазу. А вы пока проходите, присаживайтесь. Может, чаю или кофе?" "Нет-нет, спасибо!" - ответил гость. Через несколько секунд разговор продолжился. "Мне посоветовал обратиться к вам один наш общий знакомый", - сказал мужчина. "Да, он звонил мне недавно и предупредил, что вы придете, - ответила Елена Васильевна. - Сказал, что у вас очень выгодное коммерческое предложение. Я внимательно слушаю". "Он рекомендовал вас как большого специалиста в области ботаники, - продолжил гость. - Дело в том, что я собираюсь заняться разведением и выращиванием редких цветов, кустарников и деревьев. Этот товар, как вы знаете, пользуется сейчас огромным спросом. Деньги и желание для того, чтобы удовлетворить этот спрос, у меня есть, а вот хорошего специалиста нет". "Но у меня сейчас есть работа, - ответила Елена Васильевна. - И она мне очень нравится!" "А сколько вам платят на этой работе, можно полюбопытствовать?" "Три тысячи рублей". "Это около ста долларов, если не ошибаюсь, - пренебрежительно сказал гость. - А я вам собираюсь предложить для начала пятьсот долларов в месяц! По мере развития бизнеса зарплата будет повышаться". Возникла пауза. Видимо, названная цифра дала Елене Васильевне серьезную пищу для размышлений. "Вы знаете, - произнесла она наконец, - ваше предложение очень заманчиво. Однако в моей нынешней работе есть один большой плюс - стабильность. А я слишком долго была безработной, чтобы пренебрегать таким плюсом. Так что извините, но вынуждена отказаться..." "Это ваш окончательный ответ?" - В голосе гостя сквозило раздражение. "Да, пожалуй". "А если я предложу вам восемьсот долларов?" "Извините, но я уже приняла решение!" "А тысячу?" - не успокаивался мужчина. "Неужели я вам так нужна? - удивилась Елена Самохина. - Ведь и кроме меня есть множество специалистов, которые с радостью пойдут к вам даже на меньшие деньги. А я, простите, так уж устроена: по мне, лучше синица в руке..." Новая пауза длилась минуты две. Первым заговорил мужчина: "Вы странная женщина. Вам представилась возможность сменить полунищенское существование на высокооплачиваемую работу, а вы отказываетесь! Но ведь у вас еще и дочь есть". "А при чем здесь моя дочь?" - несколько испуганным голосом спросила Самохина. "Она, насколько мне известно, серьезно больна, - продолжал мужчина. - Эта болезнь досталась ей от вас по наследству. Еще я знаю, что существует способ избавить ее от такого наследства. С помощью операции пересадки участка тонкого кишечника, не так ли?" "Вы очень хорошо информированы", - сухо и настороженно произнесла Самохина. "Да, неплохо. А еще я точно знаю, что вы мечтаете сделать ей такую операцию, но не можете. А не можете по самой банальной причине: нет денег. Я же предлагаю вам выход. Работая на меня, вы сможете оплатить операцию уже через три-четыре месяца!" "Вы словно дьявол-искуситель! - усмехнулась Елена Васильевна. - Но, похоже, не подозреваете, что существует тип людей, для которых деньги - это еще не все, хоть они и очень мне нужны. Когда тебе предлагают большие деньги - это очень опасно, смахивает на взятку, за которой прячется криминал. А у меня, как вы справедливо заметили, дочь на руках..." Снова воцарилось молчание. "Так вы скажете, зачем пришли на самом деле, или так и будете пудрить мне мозги сказками насчет высокооплачиваемой работы?" - не скрывая раздражения, спросила хозяйка. "Мое предложение - вовсе не сказки, - ответил собеседник. - Я действительно хочу создать фирму по разведению редких растений. Но вы правы: на вашем месте мог оказаться и другой ботаник. Я мог бы нанять любого из тысяч голодных и безработных, но мне нужны именно вы". "Это еще почему?" "Потому что очень и очень серьезным людям нужно, чтобы вы как можно быстрее оставили должность, которую занимаете сейчас! Им нужно, чтобы вы уволились из комитета по озеленению и благоустройству. Ферштеен?" "Нихт ферштеен! Зачем вам... то есть им это нужно?" "А вот это, дорогая Елена Васильевна, нам с вами знать не положено. Мое дело - довести до вас эту информацию, а ваше - выслушать и дать ответ". "И что эти ваши "очень серьезные" придумали на тот случай, если я не соглашусь?" - поинтересовалась Елена Самохина. "Вариант номер один: предложить вам взятку в размере ста тысяч долларов". "А вариант номер два?" "Мне бы очень не хотелось говорить о печальном! У вас такая милая дочурка!" "Что-о?! - воскликнула Елена Васильевна. - А ну-ка, вон отсюда! Слышите?! И заберите свой веник!" "У вас есть три дня, чтобы обдумать мое предложение", - произнес незнакомец. Эта реплика была последней в разговоре. - Откуда это у тебя? - спросила Валентина. - Нашел вчера в квартире у Елены Самохиной, - ответил Анатолий. - На кассете напечатана надпись: "На случай моей гибели". Во время первого осмотра я принял напечатанное за название симфонического концерта. Не мудрено, так как на соседних кассетах красовались надписи: "Реквием", "Воскрешение" и "Мертвый город"... - Насколько я понимаю, Елена Самохина могла сделать эту запись за три дня до своей гибели, - предположила Валентина. - Но почему она ее сделала? У нее что, хобби такое, записывать разговоры на магнитофон? - Понятия не имею. Возможно, она чувствовала, что разговор будет непростым, и решила подстраховаться. - Странно, очень странно... С чего она вдруг решила, что из всех ее разговоров именно этот нужно зафиксировать на пленке? - Может, почувствовала опасность? Наверное, преступники уже выходили с нею на контакт с какой-либо просьбой, но получили отказ. - Нет, Толя, ни в какой контакт они с Еленой Самохиной раньше не входили! - решительно возразила Глушенкова. - Преступники оказались столь умны и осторожны, что даже намеком не дали понять Елене Васильевне, ради чего затеяна такая сложная игра. Вероятно, они предполагали... нет, они были уверены, что получат отказ. А это значит, что еще до разговора Елена Самохина была обречена. Ей просто дали последний шанс! - Может быть, ты и права, - согласился Анатолий. - Но тогда получается, что преступники были осведомлены обо всем, что ее касалось, очень хорошо. Вспомни хотя бы слова незнакомца о Настиной болезни. Он ведь знал не только диагноз, но даже какая операция необходима. - Я думаю, мой сегодняшний визит в больницу прояснит источник такой информированности. - Согласен. Мне тоже кажется, что он именно в больнице. Если, конечно, "человек-гора" в свободное от убийств время сам не занимается врачебным ремеслом. - Давай-ка, Толя, еще покумекаем насчет мотивов убийства! - предложила Валентина. - У тебя есть какие-нибудь наработки? - Есть одно предположение, - ответил Панфилов. - Сразу же после смерти Елены Самохиной, как ты знаешь, я внимательно проверил все дела, которыми она занималась у себя на работе. Поиск, как известно, окончился ничем. Ничего крупнее посадки десятка деревьев вдоль дороги или переноса площадки для выгула собак с одного места на другое не обнаружилось. Вчера я снова посетил комитет по озеленению и благоустройству и был сильно удивлен. Два дня назад туда пришел такой проектище, какого в этой организации еще не бывало! Причем решающее слово в его утверждении за отделом, которым раньше руководила Самохина. Скажу тебе честно, прочитав сопроводительную записку, приложенную к чертежам, и зная о принципиальности и порядочности Елены Васильевны, я сразу же понял: будь она жива, этот проект нипочем бы не утвердила! - И что же это за проект такой? - нетерпеливо спросила Глушенкова. - Можешь сама полюбоваться! Словно студент, собирающийся показать преподавателю курсовой или дипломный проект, Панфилов извлек из-под стола длинный тубус и достал из него огромный чертеж. Когда белый ватман был развернут и разложен на столе, Валентина прочитала каллиграфически выписанный заголовок: "Торговый комплекс Д.О.М.". - Хорошее название! - отозвалась она. - А почему в слове "Д.О.М." после каждой буквы стоит точка? Это что, инициалы? - Да, - подтвердил Панфилов. - А чьи, ты выяснил? - Пока я расшифровал только одну букву. "М" - это Малицкий Станислав Георгиевич. - Ого! - удивилась Глушенкова, услышав фамилию очень известного бизнесмена. - Неужели тот самый? - Да, тот самый. - А как тебе удалось узнать, что это он? - Очень просто. Его строительно-монтажная фирма "Промстрой" - генеральный и единственный подрядчик. Кроме того, именно Малицкий является фактическим владельцем Средного рынка. - А при чем здесь Средной рынок? - снова удивилась Валентина. - А ты посмотри внимательно на чертеж. - Анатолий указал пальцем на правую верхнюю часть. - Это тебе ничего не напоминает? - Верно... Очень похоже на Средной. - Это он и есть - наш небольшой уютный рыночек! Правда, после реконструкции его размерам сможет позавидовать иной аэропорт. Перевоплотившись в торговый комплекс "Д.О.М.", он увеличится почти в семь раз. - И в какую же сторону? - Глушенкова вспомнила о том, что свободного места вокруг Средного не так уж много. - Во все стороны, - улыбнулся Анатолий. - При этом под ковш бульдозера попадет немало объектов. Например, березовая рощица, прекрасно оборудованная детская площадка, хоккейная коробка, два жилых дома и так далее. - Представляю, что сказала бы по этому поводу Елена Самохина! - Ничего бы не сказала! Она бы выбросила этот проект в окно. - Подумать только, - раздумчиво произнесла Валентина, - тот самый рынок, где эта женщина когда-то пыталась постигнуть азы коммерции, продавая шерстяные носки и варежки, стал причиной ее смерти... - Я, между прочим, давно обратил внимание, что слишком уж часто во время следствия всплывало слово "Средной". Сама посуди: Елена Самохина когда-то торговала на нем, то же самое делала ее подруга Антонина Зименко, а отец Насти и до сих пор связан с этим рынком. Глушенкова вдруг стукнула себя по лбу: - Эврика!.. Как же я сразу не догадалась! Это Петр Быстров!.. - Быстров? - с немалым сомнением в голосе спросил Анатолий. - То, что он держит на Средном две забегаловки, еще не основание зачислять его в сообщники убийцы. Он, конечно, мерзкий тип, но соучаствовать в убийстве бывшей возлюбленной... - А я и не утверждаю, что Быстров - соучастник преступления. Но вспомни, что сказал тот тип в самом начале беседы с Самохиной: "Мне порекомендовал обратиться к вам наш общий знакомый". На что Самохина ответила: "Да, он звонил мне и предупредил, что вы придете. Сказал, что у вас ко мне очень выгодное коммерческое предложение". А теперь подумай, какую репутацию должен иметь этот "общий знакомый" в глазах Елены Васильевны, чтобы та решила записать разговор с его протеже? - Похоже, ты попала в яблочко, - развел руками Панфилов. - Снимаю шляпу... Теперь самое время навестить производителя "нутряных" шашлыков. Заодно поинтересуемся, как у него дела с документами для опекунства. - Согласна, - ответила Валентина и посмотрела на часы. - Но тогда мы не успеем в больницу. Может, нам лучше разделиться? Ты пойдешь на рынок, а я - в больницу? - Ладно... Кстати, а что случилось с тем зайцем? - С каким зайцем? - Благодаря которому ты догадалась в тире о способе убийства, - пояснил Панфилов. - Ах, вот ты о чем, - улыбнулась Валентина. - Мне пришлось купить его. Теперь он живет на подоконнике в Настиной палате. - Повезло же ему! "Д.О.М." Рабочий день закончился намного раньше, чем обычно, но попасть домой Игорю предстояло еще не скоро. Это стало ясно, когда директор рынка, проходивший мимо его контейнера, вскользь произнес: - Запирай свое хозяйство, сдавай выручку и подходи к выходу. Я буду ждать тебя в машине. - Что-то случилось? - Танки в городе, - отходя от него, ответил Вадим. Игорь знал, что на языке железнодорожников "танками" назывались крупнотоннажные цистерны, скорее всего, речь шла именно о них. Оказавшись в машине Дементьева, он понял, что предположение было верным. - Из Осетии пришли два "танка" с водкой! Нужно принять их в производство, - сказал Вадим. Минут через двадцать машина достигла окраин и вынырнула за город. На третьем или четвертом километре Вадим остановился. - Выходим, - скомандовал он, открывая дверцу. Пройдя несколько сот метров, Вадим с Игорем остановились возле небольшого ангара, огражденного довольно высоким забором из металлической сетки. От взгляда Игоря не укрылось, что к этому месту шла вполне приличная гравийная дорога. К ангару можно было совершенно спокойно подъехать на машине. Вадим счел нужным объяснить: - Я прихожу сюда пешком, чтобы никто из рабочих не увидел мою тачку и не запомнил номер. К тому же предпочитаю проходить не через основные ворота, а через запасной выход. Из всех людей, что здесь работают, нам нужно знать только Кирилла - начальника производства и моего давнишнего приятеля. Знакомство с его подчиненными может плохо кончиться. Как только они очутились возле металлической двери позади ангара, навстречу им вышел высокий мужчина лет тридцати пяти в промасленной одежде. Ничто не выдавало в нем большого начальника. Вадим пошел к нему с протянутой рукой. - Привет, - буркнул мужчина. - Только давай без рукопожатий, а то я весь в масле. - Ты начал разливать моторные масла, Кирилл? - Какие, к черту, масла! Компрессор пытаюсь починить. Не дает положенную мощность, паразит! - А что, кроме тебя некому? - улыбнулся Дементьев. - Неужели твои работники не способны его отремонтировать? - У моих работничков мысль работает только в одном направлении: как бы чего спереть или половчее подзаправиться из дозатора!.. А это кто с тобой? - Игорь, мой заместитель, - ответил Вадим. - Я тебе о нем рассказывал. Теперь именно он будет заниматься водочными вопросами. У меня, как ты знаешь, строительство на носу. - Знаю, знаю. - Раз так, показывай хозяйство. Спустя минуту все трое уже находились внутри ангара, в маленьком, тускло освещенном кабинете с одним крохотным оконцем. В нем стояли три старых стула и обшарпанный стол. - А вот и мое хозяйство, - произнес Кирилл, кивнув на окошко. Заглянув в него, Игорь увидел любопытную картину. Половину ангара занимали две цистерны, видимо, те самые "танки", которые следовало принять в производство. Остальное пространство было заполнено какими-то странными аппаратами, похожими на доильные, с той лишь разницей, что они крепились на одной длинной горизонтальной балке, имели более внушительные размеры и располагались сосками вниз, а не вверх. То, что все эти чудеса техники пребывали в рабочем положении, догадаться было нетрудно: под ними серпантином вилась череда бутылок, которые после контакта с сосками наполнялись волшебным эликсиром - "главной движущей силой торговли", проще говоря, водкой. В небольшой сумке Дементьева запиликал телефон. - Алло, слушаю!.. - сказал в трубку Вадим. - Привет, Тимур... Что?.. Нет, я занят! С чего такая срочность?.. А по телефону нельзя?.. Ну ладно, сейчас приеду. Разговор длился не более двадцати секунд, но их вполне хватило, чтобы от бодрого настроения Вадима не осталось и следа. - Мне нужно вернуться на рынок, а ты побудь здесь, - сказал он Игорю. Вадим подошел к двери и остановился в нерешительности. - Впрочем, лучше поехали со мной! Съездили мы не напрасно: с Кириллом ты познакомился и все необходимое увидел. А посвятить тебя в финансовую кухню нашего водочного производства можно где угодно. - Совершенно верно, - поддержал Кирилл, заметно нервничая, поскольку принял перемену в Вадиме на свой счет. - Может, встретимся вечером у меня дома? Я баньку истоплю, девчонок приглашу... - Нет, лучше останься здесь, - распорядился Вадим. - Подготовь свой фургон и будь наготове. Не исключено, что придется срываться! Сказав это, Вадим открыл дверь и вышел из ангара. Игорь успел заметить, каким испуганным было лицо Кирилла, оставшегося выполнять производственную задачу. Вероятно, тот уже имел представление, что такое "срываться". Оказавшись в машине, Игорь с Вадимом долгое время ехали молча. Только когда автомобиль въехал в город, Вадим проговорил: - Открой бардачок. Там лежит мобильник. Со своим замом я должен иметь возможность связаться в любую минуту... Завтра, максимум послезавтра все бумаги по реконструкции рынка будут подписаны, и я начну заниматься подготовкой к строительству. Так что вечером всему персоналу рынка будет объявлено, что ты мой заместитель. Только давай договоримся сразу, чтобы я, набрав твой номер, никогда не слышал: "Абонент выключен или находится за пределами системы". Телефон должен быть всегда при тебе и всегда в режиме ожидания звонка. К тому же "за пределами системы" с этим телефоном оказаться просто невозможно: у него роуминг по всему миру. Имей это в виду. - Ясно... - А теперь поговорим немного о том, что ты видел в ангаре, - произнес Вадим, хотя мысли его явно витали где-то далеко. - Главная движущая сила торговли не просто водка, а левая водка. Не берусь определить, какой процент "левака" крутится в обороте по сравнению с фирменной продукцией. Знаю одно: среди моих знакомых, торгующих спиртным, нет ни одного, у кого "левак" водки не составлял бы, как минимум, половину оборота. - Не может быть, - изумился Игорь. - Может, Игорь, еще как может! - усмехнулся Вадим. - Говоря про левую водку, я вовсе не подразумевал кустарей-одиночек, которые смешивают спирт с водой в гаражах и подвалах... Я имел в виду вполне легальные и солидные предприятия, изготавливающие сотни тысяч декалитров зелья из дешевого спирта и не выплачивающих ни копейки налогов и акцизов со своей продукции. Таких предприятий тысячи. Большинство расположено на Кавказе, особенно в Осетии. Единственная проблема для этих водочных скважин - сбыт. Одним из вариантов сбыта стал разлив водки на местах с маскировкой под местную продукцию... Выглядит это примерно так: в столице или в другом городе подбираются люди, с помощью которых организуется нечто вроде разливных производств, куда крупными партиями доставляются либо спирт, либо уже готовая водка. Я лично предпочитаю второй вариант. Со спиртом больше мороки: нужна хорошая вода, фильтры и прочее... Эта водка разливается по бутылкам, на которые клеится этикетка любого из местных производителей. Слава богу, этикетки сейчас можно заказать практически в любой типографии. С хозяином типографии, которая делает этикетки