.. -- Тогда действуйте, -- глава государства по-отечески посмотрел на секретаря Совбеза. Этот молодой человек с каждым днем нравился ему все больше и больше. Подтянут, исполнителен, с ненужными инициативами не лезет, со всеми поддерживает ровные отношения. И главное -- ни на что не претендует. Самоустранился от грызни внутри "элиты" и занял позицию стороннего наблюдателя. Сколько влиятельные кланы ни пытались его переманить на свою сторону, ничего не вышло. Все получили вежливый отказ. Для секретаря Совбеза есть только один начальник -- Президент. Остальные побоку. В вопросах внедрения и агентурной работы глава государства был полным профаном. На шахту с ракетой Владислав нарвался совершенно случайно. Он залез в обнаруженный над подземной рекой лаз, там перекусил и поспал, а теперь полз по горизонтальной шахте около километра, выискивая местечко для очередной засады. В конце своего пути, так и не обнаружив ничего подходящего и не увидев ни одного террориста, Рокотов уткнулся в прямоугольный люк. Сквозь прорези в металле пробивался достаточно яркий свет. Биолог приложил глаз к щели и узрел темно-зеленый обтекатель. "Ракетуля... Сбылась мечта идиота. И что теперь делать? В шахте никого, но это не значит, что тут в любой момент кто-нибудь не появится. Прострелить корпус и смыться? Опасно... Могу не успеть уйти. Даже точно не успею. Ракетное топливо -- штука сильно ядовитая. Даже если ничего не загорится, от одних испарений задохнусь. А ежели шарахнет, то тем более шансов нет. Испарюсь на фиг. Буду как "Инвайт-плюс". Просто добавь воды..." Влад перевернулся на спину, извлек из рюкзачка пенал с инструментами. Привязал к поясу один конец двухметровой веревки. Второй просунул в прорезь люка и протолкнул обратно через боковое отверстие. Теперь можно было снимать крепления. Зафиксированный тросом, люк не упадет в шахту и не вызовет лишнего шума. Четыре гайки открутились быстро. Рокотов чуть отпустил веревку, и жестяной прямоугольник съехал вниз по стене, освободив проем. Он высунул голову, огляделся и убедился, что снизу никого нет. Равно в стенах не было окон наблюдения. "До дна -- метров двадцать. Многовато. А вот до боеголовки -- всего три. И лючок такой миленький прямо с моей стороны. Если зависнуть возле ракеты, то вполне можно дотянуться. И что-нибудь испортить... Это я мастак. От стены до корпуса -- метр. Придется оседлать боеголовку... Надеюсь, она не сильно фонит. А то импотенция в виде бесплатного приложения к героическим поступкам меня как-то не вдохновляет. Ладно, от пары минут ничего не будет. Делали у нас все надежно. Так что не мандражируй. Главный орган не пострадает..." Биолог привязал два независимых троса к выступам внутри вентиляционного люка и стал медленно выбираться наружу. -- Вы слышали последнее высказывание мадам Олбрайт относительно Франции? -- Жуау Гомеш, пресс-секретарь португальской миссии в Вашингтоне, немного наклонился к Сергею Звереву, третьему секретарю российского посольства. -- Нет, -- Зверев заинтересованно посмотрел на своего визави. Во встрече дипломатов в курительной комнате Государственного департамента США не было ничего особенного. Каждый день сотни иностранцев получают белые с синей полосой пропуска и решают вопросы с клерками из американского министерства. И ничего удивительного, что между представителями разных государств завязываются неформальные контакты. Гомеш и Зверев познакомились полгода назад, ожидая приема у дверей кабинета отдела краткосрочных виз. Россиянин прибыл для решения вопроса о гастролях музыкального коллектива, а португалец занимался оформлением документов торгово-промышленной делегации. -- Париж крайне недоволен, -- английский Гомеша был безупречен. -- Мадам позволила себе охарактеризовать французов как нацию, живущую представлениями прошлого века. Практически это было злобной насмешкой. -- Мадлен не всегда думает головой, -- согласился россиянин, -- и в своем стремлении быть святее самого президента часто переходит границы дозволенного. За что же французам так доста' лось? -- "Макдональдс" и "Кэрролз" провалили французские программы. Мадам, по всей видимости, лоббировала интересы компаний "быстрой еды". А французы не стали изменять традициям и переходить к гамбургерам и кока-коле. Соответственно, американцы понесли громадные убытки. "Кока-кола -- пойло для идиотов!" -- Зверев вспомнил недавно виденный в Санкт-Петербурге плакат и улыбнулся. -- Олбрайт несколько потеряла ощущение реальности, -- Жуау стряхнул пепел с сигары. -- После балканского конфликта она ведет себя аналогично доктору Геббельсу. -- Французы заявили протест? -- Официально пока нет. Но газеты и телевидение уже встали на дыбы. Своим выступлением мадам окончательно похоронила американский пищевой бизнес во Франции. А вслед за Парижем настанет очередь Бельгии и Италии. Там та же ситуация. -- Насколько мне известно, торговые конфликты между Европой и США имеют тенденцию к усилению, -- обтекаемо заявил российский дипломат. -- Без сомнения. И связано это прежде всего с качеством американских товаров. Янки позволяют себе продавать в Европу ту продукцию, которая не сертифицирована в США и произведена в филиалах их фирм в Индонезии и Малайзии. Некоторые продукты просто запрещены для внутриамериканского потребления в связи с использованием вредных веществ. Должен вам сказать, что у нас готовится законопроект о резком ограничении американского импорта. Зверев отметил про себя, как ненавязчиво португалец дал понять, что его страна заинтересована в сотрудничестве с Россией. Дипломаты обычно напрямую ничего не говорят, обходятся гладкими и общими формулировками. Но имеющий уши да услышит. -- Это разумно, -- кивнул россиянин, -- излишняя зависимость от страны, находящейся за океаном, к хорошему не приведет. Я слышал, что наш министр экономики собирается в скором времени в европейское турне. И, возможно, на несколько дней задержится в Мадриде. От Мадрида до Лиссабона рукой подать. Полдня на машине. Гомеш обязательно передаст слова Зверева своему атташе по торговле, а тот в свою очередь сообщит информацию дальше, и представители португальских деловых кругов примут участие в мадридской встрече, уже имея благожелательное отношение со стороны России. Оба дипломата поняли, что каждый из них имел в виду. И обменялись взаимными обещаниями. Серьезные переговоры на уровне министров или глав государств всегда начинаются с контактов между незаметными чиновниками. Затем встречаются бюрократы рангом повыше и так вплоть до первых лиц. -- Несколько дней назад я видел здесь одного вашего телебосса, -- Жуау легко сменил темуразговора, -- его принимали на очень высоком уровне. -- И кого же? -- Мистера Малашенкова, -- с ударением на последний слог сказал Гомеш, -- мне показалось, что он не хотел, чтобы его присутствие афишировалось... "Вот крыса! -- зло подумал Зверев. -- Недели не прошло, как началась заваруха в Чечне, а подручный Индюшанского уже тут как тут. Примчался инструкции получать..." -- Малашенков частное лицо, -- бесстрастно заметил российский дипломат. -- В дела частных средств массовой информации наше государство не вмешивается. НТВ -- компания господина Индюшанского, значит, Малашенков прибыл в США по поручению своего шефа. Насколько мне известно, у НТВ с рядом американских компаний есть совместные проекты. Так что его посещение Государственного департамента меня не удивляет. В переводе на нормальный язык монолог Зверева звучал так: "Благодарим за информацию. При возможности ответим тем же". Гомеш загасил сигару и поднялся. -- Был рад с вами пообщаться, господин Зверев. Если в моих услугах возникнет необходимость, прошу звонить без стеснения. -- Обязательно. Возможно, что это произойдет очень скоро. -- До свидания, господин Зверев. Гомеш улыбнулся и вышел из курительной комнаты первым. Сергей посидел еще пару минут, обдумывая состоявшийся разговор. Уже проходя к выходу по коридору третьего этажа, российский дипломат обратил внимание на приоткрытую дверь кабинета под номером 32-С. Зверев вежливо постучал, бросив быстрый взгляд себе за спину. Коридор был пуст. Сергей толкнул дверь и оказался в приемной. Никого. Такой шанс выпадает редко. Зверев огляделся. Шкаф, стол с компьютером и принтером, кресло, диван для посетителей. На диване возле подлокотника оставленная каким-то растяпой сумка, из которой торчит уголок ноутбука. Сергей сделал шаг вперед... Через семь минут капитан Службы внешней разведки Зверев уже ехал в такси по Второй авеню, нежно поглаживая кожаный бок вишневого кейса, в котором покоился персональный компьютер "1ВМ1410 Се1егоп 366", на жестком диске которого содержалось четыре мегабайта секретной информации. Пропажу ноутбука, принадлежавшего заместителю начальника оперативного управления Государственного департамента, обнаружили только в следующем месяце. Правозащитник, награжденный орденами независимой Ичкерии, обласканный парламентариями Европы и известный в своей стране под кличкой "Очкастая Гнида", которая мелькала в прессе не реже его отчества Адамович, потер сухонькие ладошки. Все проходило как нельзя лучше. Трехтысячный бандитский отряд навалился на Дагестан. А на войне, как известно, нужно оружие. Много оружия. Адамыч не растерял своих связей с золотопогонным ворьем в российском Министерстве обороны и потому предвкушал большие гешефты. Пройдет еще неделя-другая, и эмиссары Хаттаба, Басаева, Гилаева и десятков других полевых командиров выйдут с ним на связь. Адамычу есть, что им предложить. И не только из российских арсеналов. Все надежно упаковано и спрятано в помещениях, арендованных на подставные фирмы складов. Жаль, что к этому изобилию не присоединились и пять сотен "агранов", арестованных контрразведчиками в Петербурге по вине этого придурковатого Пенькова. Адамыч злобно оскалился. Полмиллиона долларов в минусе. А если считать недополученную прибыль, то сумма возрастает вдвое. Меньше, чем по две тысячи за ствол, правозащитник реализовывать "аграны" не собирался. Пеньков идиот. Пустил дело на самотек -- и вот результат. И сам денег не заработал, и своим боссам в столице всю малину обгадил... Очкастая Гнида вздохнул и оторвался от блокнота, где в столбик были записаны цифры. Сидевшие напротив Адамыча гости из Минска выдержали почтительную паузу. -- И что студенческие организации? -- взгляд правозащитника потеплел. Среди белорусской молодежи попадаются такие аппетитные мальчики... -- Полностью нас поддегживают, -- заверил Адамыча Богданкович. -- Мы пговодим постоянную габоту. На демонстгации пегвого числа будет больше тысячи стогонников. -- Немного. -- Многие боятся, -- печально высказался Го-лубко, -- каждый митинг заканчивается побоищем. -- Приглашайте больше телевизионщиков, особенно западных. При них подручные Лукашенки поостерегутся махать дубинками, -- посоветовал Адамыч. -- Надо развивать демократическое движение, а не топтаться на месте. Посмотрите на Прибалтику. Всего за восемь лет они прошли половину пути до вступления в Совет Европы и НАТО. -- Нам это не светит, -- мрачно заявил Голуб-ко, -- народ совершенно не готов к преобразованиям. Вялая безынициативная масса... Только и знают, что по хатам сидеть. -- Усильте пропаганду. Объясните людям, что от их голосов зависит будущее страны. -- Пгобовали, не помогает, -- Богданкович взял с тарелочки бутерброд с копченой колбасой, -- единственный способ заставить их выйти на улицы -- устгоить бесплатную газдачу водки. -- Так устройте... -- Денег не хватает. Еле концы с концами сводим. У Богданковича на счетах в западных банках лежали всего триста восемьдесят тысяч долларов. Смехотворная сумма для крупного демократа. Ее еле хватит на то, чтобы купить скромный домик где-нибудь в швейцарских Альпах. -- Финансами мы поможем, -- пообещал Адамыч, -- но вам надо активизировать работу. Я скоро буду с визитом в Латвии, оттуда заеду к вам. И посмотрю на месте. -- А что в Латвии? -- поинтересовался Голубко. -- Начинается суд над очередным палачом из НКВД по фамилии Саенко, -- важно ответил правозащитник. -- Думал, если ему восемьдесят пять лет, то уголовной ответственности он не подлежит. Еще болезнь Паркинсона симулирует, сволочь старая... Но ничего! Латыши молодцы, освидетельствование провели -- ив камеру. Я бы таких расстреливал. Жаль, что в Латвии смертной казни нет. -- Да он сам ского сдохнет, -- захихикал Богданкович. -- А зачем вы туда едете? -- спросил Голубко. -- Пригласили, как специалиста по методам работы НКВД-КГБ, -- небрежно ответил Адамыч. -- Дам свидетельские показания на закрытом слушании. Латыши останавливаться не намерены. У них сейчас в производстве несколько сотен дел. -- Говорят, сама Гоннор туда собирается, -- с придыханием произнес Голубко. -- Да уж, Лену тоже пригласили, -- Очкастая Гнида важно нахмурился, -- я не знаю, поедет она или нет... Видите ли, госпожа Гоннор должна в скором времени выступить перед специальной комиссией Конгресса США. По вопросам Чечни. -- Наш диктатог поддегжал Богиса, -- Богдан-кович взял второй бутерброд. -- А кстати! -- оживился Адамыч. -- Почему бы вам не провести митинг в защиту независимой Ичкерии? Думаю, это вызовет большой общественный резонанс. У вас ведь назначена демонстрация на первое июля, так? Давайте объединим усилия. Я поговорю с членами нашего движения, и в Минск направится представительная делегация... Это интегесно, -- согласился основатель "Хар-тии-98". -- Медленно ракеты улетают вдаль, Встречи с ними ты уже не жди. И хотя Финляндию немного жаль, Вашингтон, конечно, впереди... Тихое бурчание под нос помогало Владу расслабиться и забыть, что он болтается на высоте двадцати метров от твердого бетонного пола шахты. "Может, мне на эстраду податься? А что, это мысль. Голоса и слуха у меня нет, амбиций хоть отбавляй, двигаюсь я неплохо. Именно то, что надо. Однако есть небольшой минус -- я не голубой. Это сильно осложнит мое вхождение в мир попсы... Так, что мы тут имеем? -- Лючок на боеголовке приоткрылся, обнажив сплетение проводов.-- Черт ногу сломит. Придется резать все подряд. Будем надеяться, что создателям этого чуда технической мысли не пришло в голову разместить здесь устройство самоликвидации, срабатывающее от обрыва какого-нибудь невинного проводка..." Из рюкзачка появились плоскогубцы. Рокотов устроился поудобнее, прижался правым плечом к гладкому боку ракеты и стал методично, без суеты перекусывать провод за проводом. За пять минут работа была закончена. Две сотни медных жил в оплетке из разноцветного пластика повисли бесполезными обрывками. Биолог отвел пучки проводов в стороны и добрался до какого-то системного блока. С электронной платой Влад также поступил по-варварски -- подцепил острием ножа за темно-вишневое сопротивление, выломал половину деталей и напоследок несколько раз стукнул рукоятью по центру схемы. Тонкий пластик раскрошился. Рокотов посветил фонариком в образовавшееся отверстие. Какие-то очередные провода и прямоугольные металлические ящички размером примерно с кирпич. Но до них было уже не дотянуться. "Ладно, будем надеяться, что основные командные связи я нарушил. Люк здесь неспроста... Раз обеспечен доступ к блокам, значит, они играют в системе управления важную роль. И требуют регламента. А после моего вмешательства их уже не починишь. Тем более что у террористов по определению не может быть запчастей. Не предусмотрели они такого варианта. Но расслабляться все же не стоит..." Владислав закрыл лючок, завинтил обратно шурупы и поднялся по веревке наверх. Передохнул несколько минут, обвязался тросом и спустился на дно шахты. Снизу ракета смотрелась еще более величественно. Уходящий вверх пятнадцатиметровый цилиндр почти трехметрового диаметра с четырьмя расширяющимися дюзами и острой боеголовкой, подвешенный на решетчатой ферме. В стене обнаружилась закрытая стальная дверь. Рокотов осторожно подергал рукоятку. К его удивлению дверь подалась. Биолог высунул голову в коридор, держа палец на спусковом крючке пистолета-пулемета. Освещенный редкими лампами проход шел метров на двадцать, потом поворачивал налево. Влад вернулся в шахту и вытащил узкий нож. "Что главное в ракете? Топливо? Не-а... Корпус? Тоже нет... Трубопроводы с окислителями и жидким азотом? Мимо, перед нами твердотопливный двигатель... Тогда что, господа присяжные заседатели? Главное -- уплотнители. Именно они, эти простые резиновые колечки, и составляют основу бесперебойной работы всей системы. Вернее, служат ей. Вспомним хотя бы исторический полет "Челленджера"1... Всего один разрыв уплотнительного кольца на дюзе разгонного блока -- и семеро астронавтов попали вместо околоземной орбиты в мир иной. Неисповедимы пути Господни. Особенно, если роли ангелов-хранителей достаются мастеровитым агентам КГБ, затесавшимся в ряды техников НАС А. Кстати, поделом, не фиг под видом мирной экспедиции выводить в космос спутники-шпионы..." Биолог просунул лезвие в узкую щель между корпусом и основанием дюзы. Через секунду острие ножа уткнулось во что-то мягкое и пружинящее. 1 Американский космический корабль многоразового использования "Шаттл", потерпевший аварию через полторы минуты после старта с мыса Канаверал в 1986 году. Официально виновниками катастрофы признаны дятлы, якобы раздолбившие клювами внешнюю обшивку твердотопливного ускорителя, выводящего "Шаттл" на орбиту. Вплоть до 1990-го года специальная комиссия, расследовавшая причины падения "Шаттла", в качестве одной из версий произошедшего на полном серьезе рассматривала возможность наличия целого подразделения (!) "дрессированных дятлов" на службе у КГБ СССР. Опыты по проверке данной гипотезы обошлись в несколько миллионов долларов и закончились вполне прогнозируемым выводом -- дятлы не приручаются. Попутно орнитология обогатилась случайно открытым новым подвидом дятлов. По другим сведениям, на борту "Челленджера" находился сверхсовременный спутник, оснащенный широкоформатной фотокамерой с большой разрешающей способностью, и авария произошла в результате диверсии. После этого интерес к "Челленджеру" угас. "Есть контакт! Как я и думал..." Рокотов пошевелил ножом в щели, вогнал лезвие на пару сантиметров вглубь и начал пилить уплотнительное кольцо. Спустя непродолжительное время из-под основания дюзы вылез кусочек черной разлохмаченной резинки. Влад убрал нож, зацепил уплотнитель пальцами и сильно дернул. Из прорези в металле показался край резинового кольца. Рокотов несколькими рывками вытянул полметра уплотнителя. "Хорош... Больше мне и не нужно". Отрезав изрядный кусок, Влад затолкал остатки обратно в щель, а отрезанную часть спрятал в рюкзак. Пусть террористы и не догадываются, что грозное оружие приведено в полную негодность, оставлять следы все равно незачем. Биолог осмотрелся. Ничто не говорило о том, что возле ракеты побывал кто-то посторонний. На прощание Рокотов похлопал ракету по корпусу, обвязал себя страховочным тросом вокруг пояса и полез по стене вверх. Президент Республики Беларусь грохнул ладонью по столу. -- А меня не интересует, почему не готовы окончательные варианты документов! Какое сегодня число? Двадцатое! Уже двадцатое июня! А у вас, Михаил Сергеевич, в плане стоит выработка всего пакета на пятнадцатое. Если вы не можете правильно организовать работу, то вам надо либо трудиться сверхурочно, либо уходить. Я ясно выразился? -- Ясно, Александр Григорьевич, -- премьер опустил голову. -- Теперь о проблемах таможни, -- Батька ловко выдернул из стопки бумаги нужный лист и помахал им перед собравшимися. -- Что это такое? Мы отправляем продукцию на экспорт, получаем взамен товары, а таможенные платежи собираются на восемьдесят процентов. Как это понимать? -- Видимо, часть товаров идет по льготному тарифу, -- глава таможенного управления прищурился, стараясь со своего места в конце стола разобрать строчки на документе. -- Я умею считать, -- Президент положил листок перед собой, -- льготников я учел. Все равно на десять миллионов долларов не совпадает... Премьер Снегирь еще ниже опустил голову. Раз Батька взялся за таможню, жди беды. Будет копать до тех пор, пока наружу не вылезут "нужные" председателю правительства фирмы, с помощью которых он неплохо обеспечил себе старость. Фирмачи регулярно отстегивали Снегирю по сотне-друтой тысяч зелененьких баксов и в ус не дули. Взамен получали распоряжения об отсрочке, а . порой и об отмене платежей в бюджет. И все были довольны. Одному Батьке спокойно не сидится. Праведник нашелся! Так и уйдет на заслуженный отдых без копейки в кармане. Ни себе, ни людям... Вот при Шушкевиче раздолье было -- воруй, не хочу! Ни тебе экономического управления КГБ, ни контроля со стороны милиции, прокуроры и судьи сразу рот закрывали, если видели подпись правительственного чиновника. Еще лучше в России. Снегирь в свое время познакомился со всей тамошней чиновной элитой. Умеют же жить люди! Все схвачено, за все заплачено, любой вопрос решить можно. Надо землицу под коттедж в заповеднике получить -- на! Надо "по-черному" пару эшелонов леса за рубеж отогнать -- изволь! Надо с мешающим тебе или твоим друзьям человечком разобраться -- нет проблем! Менты свои, прокуроры давно куплены, включая Генерального, таможня по первому звонку сверху по стойке смирно встает, налоговики гоняют только тех, на кого пальцем укажут. Лепота! Премьеры в России вообще как сыр в масле катаются. Один половину запасов газа под себя подмял, другой на своем "монетаризме" полмиллиарда из казны свистнул, третий -- малец еще, от горшка два вершка, -- в одночасье всю страну обул, рубль вчетверо обвалил, четвертый нынче казначейства реформирует... А что Снегирь? Только и умеет, что по мелочи на лапу принимать. Иначе никак. Мигом засветишься. Бюджет до копейки расписан, любая немотивированная трата тут же всплывет. Вот и приходится тырить опосредованно, пока еще денежки в казну не попали. Белорусский премьер мысленно сплюнул. Удружил Боженька с Президентом! Каспий бросил мгновенный взгляд на возмущенного Президента и вновь опустил глаза. Пусть разоряется... Осталось недолго, всего каких-то два дня. По истечении которых Батька отойдет в историю. Вместе со своими иллюзиями о независимости Беларуси, своим вмешательством в дела аппарата, своими дурацкими распоряжениями и тотальным контролем за доходами чиновничества. Заодно придется почистить и спецслужбы, изгнать всех тех, кто не хотел закрыть глаза на маленькие гешефты государственных служащих. На должность председателя КГБ Каспий уже подобрал достойную кандидатуру. Им станет нынешний лидер "Белорусского Народного Фронта" Юрий Худыко. Человек многоопытный, поднаторевший в словоблудии, по уши за- вязанный в полукриминальной коммерции и оттого совершенно управляемый. Достаточно будет показать ему хранящуюся до поры до времени папочку с компроматом. В папочке есть все -- и доносы на сокурсников, которые Худенко самозабвенно кропал в студенческие времена, и распечатки его переговоров-с московскими "авторитетами" об устранении конкурентов в деле торговли цветными металлами, и прекрасные фотографии, запечатлевшие Худенко в тот момент, когда он пыхтит на жене другого ярого оппозиционера -- главного редактора "Советской Беларуси" Паши Трегубовича. Пусть только попробует сделать шаг в сторону! Материалы из папочки тут же будут преданы гласности. И Худенко начнут рвать со всех сторон. Особенно постараются подельники убитых бизнесменов, которым лидер БНФ полностью перекрыл кислород. Каспий едва заметно улыбнулся. Все те, кто ныне уже делит портфели в новом правительстве или мечтает сохранить прежние должности, и близко не подойдут к кормушке. У Каспия другие планы. И только он будет решать, кого миловать, а кого наказывать. Хватит, поиграли в демократию! Надо будет пригласить в качестве консультантов своих друзей-ваххабитов из окружения чеченских полевых командиров. Они смогут навести порядок. Опыта им не занимать. Сотня-другая показательных расстрелов на площадях -- и народ поймет, что с новым главой государства лучше не спорить. Кровь убедительнее любых слов. Лукашенко этого не понимает. Все пытается построить такую схему, по которой государственная власть служит гражданину, а не наоборот. Наивный! Где ж он видел такой порядок управления? Не иначе как в своих фантазиях. Даже в России давно поняли, что демократия хороша только в качестве ступеньки для вхождения во власть. Вернее, не сама демократия, а слов о ней. Главное -- занять место на вершине пирамиды. А потом можно с легкостью плюнуть и на предвыборные обязательства, а на невыполненные обещания, и на электорат. У того все равно нет выхода, кроме как подчиниться. В противном случае наиболее активные будут раздавлены государственной машиной, а остальные сами заткнутся. Добиваться справедливости от властных структур -- себе дороже. Только нервы испортишь и время потеряешь. Конечно, внешние проявления цивилизованной демократии в новой Беларуси нужны. Свобода слова, к примеру. Лишь глупцы да малограмотные восточные и азиатские тираны считают, что без нее можно обойтись. Не стоит злить Запад. Пусть в стране существует несколько "независимых" газетенок и карманная оппозиция. От них двойной прок. Во-первых, отсутствие претензий со стороны международной общественности и, во-вторых, наличие "недовольных" позволяет списывать на их антигосударственные действия собственные провалы. Проще говоря, из оппозиционеров всегда можно сделать "саботажников", провести показательный судебный процесс и приговорить к "Высшей мере общественного порицания", дабы переориентировать население на поиск внутреннего врага и слегка выпустить пар. Такая сбалансированная политика позволит Каспию удерживать власть столько, сколько нужно. Заказчик устранения Президента мысленно расплылся в улыбке, продолжая делать вид, что внимательно следит за диалогом между Батькой и Снегирем. -- Что это за фирма такая -- "Вариант"? -- Батька продолжал допытываться у главного таможенника. -- Почему юридический адрес в Гомеле, а офис вообще неизвестно где? -- Разберемся, -- прогудел красный от напряжения генерал. -- И побыстрее... Так, кто следующий докладывает? Вы, Турпал Латыпович? Прошу... Министр иностранных дел раскрыл лежащую перед ним папку. Ответвление вентиляционного колодца привело Влада к соседней ракетной шахте. Тут все было иначе. Возле проводов, связывающих "Сирень" со штекерами в стенах, суетились шестеро террористов. И речи не могло быть о том, чтобы попытаться срезать их всех одной очередью. Слишком много народу. И слишком опасно стрелять в помещении, по центру которого расположено почти сорок тонн прессованной взрывчатки. Рокотов с сожалением посмотрел сквозь прорези вентиляционного люка на копошащихся террористов и пополз дальше. Через сто метров лаз кончился и биолог оказался в небольшой темной комнатке, битком набитой высокими металлическими шкафами. "Тьфу ты ну ты! Брожу как неприкаянный... От сувенира к сувениру. Теперь вот попал к центральному электрощиту. Но как бы ни хотелось напакостить, а без специального снаряжения мне сие не удастся. Можно, конечно, попробовать расстрелять предохранители... Однако их и заменить недолго. Ничего мне это не даст, только патроны зря сожгу. Ладно, что стоять без дела? Пора выбираться на оперативный простор..." Простор оказался извилистым неосвещенным коридором. Влад на цыпочках прокрался до первого поворота. Тишина. Дальше биолог пошел немного быстрее, держась вплотную к стене и выставив перед собой два ствола "мини-узи". За вторым поворотом обнаружился третий, потом четвертый. "Катакомбы какие-то. Как у нас в университете на военной кафедре..." Коридор привел Рокотова аккурат к овальной двери, из-за которой слышались голоса. "Опаньки! Та це ж шахта давешняя! -- Биолог на мгновение включил фонарик. -- Замок стандартный. Если убрать шпильку и чем-нибудь заклинить шестерню, то дверь придется резать..." Влад быстро нащупал плоскогубцы и выдернул из механизма фигурную стальную иглу. Затем выщелкнул патрон из магазина и вставил его между двумя зубчатыми колесиками. Собрался с силами и провернул штурвал на полный оборот. Искореженный патрон втянуло внутрь замка, что-то хрустнуло и вращение прекратилось. В дверь постучали. -- Эй, что за шутки? -- послышался приглушенный голос. Поцелуй меня в жопу -- громко и спокойно ответил Рокотов. Глава 8 -- ПЕРВЫМ ДЕЛОМ МЫ ИСПОРТИМ САМОЛЕТЫ. -- НУ, А ДЕВУШЕК? А ДЕВУШЕК -- ПОТОМ... Судя по поднявшемуся за дверью шуму, террористов изрядно разозлило высказывание Владислава. В стальной лист забарабанили сразу несколько кулаков. Биолог не стал обращать внимания на удары. Он выщелкнул из запасного магазина к "мини-узи" еще два патрона и запихнул их внутрь коробки замка. Затем достал из рюкзачка прихваченный на складе стройматериалов небольшой, на пол-литра, баллончик пластика и выдавил треть в недра запорного механизма. Белая густая жидкость заполнила пустое пространство и полезла из всех щелей и отверстий. Завершив свою работу, Рокотов отряхнул руки и отправился восвояси. То есть -- дальше по коридорам. На протяжении следующего часа и очередных двух километров ему никто не повстречался. Влад даже забеспокоился, что опять забрался в пустой сектор базы. Однако, протиснувшись сквозь полуметровый проем в плитах и проникнув в крохотную комнатушку, он понял, что ошибся. Буквально в десятке шагов дальше по коридору горел свет и слышались голоса. Говорили на каком-то из прибалтийских языков. Так как Рокотов ни латышским, ни литовским, ни эстонским не владел, он даже не стал вслушиваться. Все равно без толку. Владислав не дыша преодолел несколько метров до того места, где коридор соединялся с полукруглым тоннелем, лег на пол и выглянул наружу, держа наготове оружие. Слева тоннель заканчивался тупиком с массивной двухстворчатой дверью, окрашенной в грязно-желтый цвет. Справа наверх шла короткая лестница из десятка ступеней. На площадке стояли двое. Со своей позиции биологу были видны только ноги до колен. Соответственно, охрана его тоже не могла заметить. В принципе, срезать очередью обоих собеседников не представляло никакого труда. Развернуться и отреагировать они бы не успели. Но такое действие было бессмысленным. Влада больше интересовала дверь и то, что за ней находится, чем расстрел простых боевиков. Если бить, то по командирам. Без них рядовые бойцы с задачей не справятся. Рокотов посмотрел наверх. Поперек тоннеля прямо над дверью шла широкая балка. Единственная горевшая лампа висела в самом начале лестницы, потолок терялся в темноте. Наконец охранники закончили разговор. Один, если судить по звуку удалявшихся шагов, потопал куда-то наверх, другой свернул за угол и исчез из поля зрения биолога. Спустя несколько секунд вжикнула расстегиваемая молния и раздалось журчание. Часовой справлял нужду, не отходя далеко от своего поста. Влад пулей выскочил из коридорчика, мгновенно забрался по идущим вдоль стены кабелям на самый верх и растянулся на балке, оказавшись в мертвой зоне для находящегося ниже его охранника. Террорист закончил свое мокрое дело и вернулся на лестничную площадку. Там он уселся на бетонный поребрик, прислонил к стене укороченную винтовку "М16А2"1 и закурил. Слоняющейся по базе и убивающей его товарищей группы контрдиверсантов во главе с "капитаном Коннором" он почему-то не боялся. Видимо, потому, что сидел в самом центре обжитого сектора и неожиданного нападения совсем не ждал. Первый удар, по его разумению, должны были принять на себя внешние посты охраны. Рокотов улегся поудобнее, расслабился и приготовился к длительному ожиданию. "Большая политика делается маленькими людьми. Вроде меня и этого парня, мирно покуривающего и не подозревающего о том, что жить ему осталось всего ничего... Да-с, это называется судьба. А жаль. Жаль, что глотки друг другу рвут не пробившиеся к власти уроды, а обычные граждане самых разных стран. Скотство. Из-за чьих-то амбиций мы все играем роли пешек на шахматной доске. Вместо того, чтобы заниматься своими делами. Эти придурки по глупости или от нищеты рванули в террористы, я прибежал сюда потому, что не верю в порядочность руководства собственной страны и понимаю серьезность ситуации... Одна боеголовка в Питере чего стоит! Козлы. Ничего нормально сделать не могут. Пока бы перепроверяли полученную от меня информацию и согласовывали свои действия с руководством, бомбу успели бы взорвать три раза. Вернее, попытались бы взорвать. Как говорил Гриня, в схеме у них была маленькая недоработочка. Однако на счастливую случайность уповать не надо. А вдруг бы все сработало? Что тогда? Ядерный грибок вместо президента? Во-во. Хотя для страны сие может было бы и к лучшему... А эти? У них-то не самопальное устройство, а десяток ракет. Полностью готовых к употреблению. Кстати говоря, я до сих пор не знаю их конечной цели. Что-то меня сомнения разбирают относительно этой группы. Не похоже, что они замышляют бяку против России. Скорее, против Луки. Но как? Вопрос... Придется все же отлавливать кого-нибудь из верхушки группы и допрашивать. Не люблю я этого. Опять мучить, пальцы рубить... Гадство. Тот идиот со склада, которого мы с Димоном прихватили, до сих пор снится. Хорошо, что Димон тогда подсобил. А все политика, будь она неладна..." Отношение Владислава к политике и политикам нельзя было назвать однозначным. Особенно после его балканской эпопеи. Война в Косове и реакция на нее России расставили все на свои места. С одной стороны находились нормальные люди, которые воевали по необходимости и помогали друг другу вне зависимости от обстоятельств, с другой -- кучка ублюдков, которая завела ситуацию в тупик и решила поставить все точки над "I" путем бомбардировок. Рокотов перестал отделять своих политиков от чужих, Кремль от Вашингтона, Лондона или Тираны. Для него они все превратились в одну кучу шевелящихся велеречивых отбросов. Как ни странно, жить после такого психологического решения оказалось намного легче. По крайней мере, исчезли иллюзии, которые каждый из нас питает относительно порядочности того или иного избранного политика. Как своего, так и зарубежного. В ту же категорию можно отнести и назначаемых чиновников. Владислав отвлекся от философских мыслей, передвинулся на полметра ближе к двери и сверху осмотрел закрытые створки. Железо здесь стояло мощное, в несколько сантиметров толщиной. Двери были плотно закрыты, из-за них не доносилось ни звука и не пробивалось ни единого лучика света. Именно такие двери ставятся в помещениях со специальной техникой. Дополнительным подтверждением догадки биолога о наличии за стеной чего-то важного являлось присутствие часового. Полтора часа ничего не менялось. Охранник все так же продолжал сидеть, покуривая и лишь изредка меняя позу. Рокотов заскучал. Но ожидание рано или поздно подходит к финалу. Загремел отпирающий механизм, одна из створок распахнулась, и на пороге появился высокий светловолосый мужчина в черной полувоенной форме. Он повелительно поманил пальцем часового и принялся что-то тихо ему втолковывать, сопровождая каждую фразу коротким вопросом. Мол, все ли охранник четко усваивает. Влад подобрался, подтянул ноги и оперся левой рукой о край балки. Разговор между террористами несколько затянулся. Часовой кивал, светловолосый продолжал занудно бубнить. Биолог бесшумно сел и свесил ноги вниз. Подошвы кроссовок оказались в метре от голов террористов. Те продолжали стоять друг напротив друга. Рокотов взял в каждую руку по "мини-узи", глубоко вдохнул и прыгнул. Он приземлился на полусогнутые ноги, перекатился вперед и из положения лежа вбил две короткие очереди в раскрывших рты боевиков. Тела швырнуло внутрь помещения. Владислав продолжил движение вслед за ними, влетел в узкую и длинную комнату и с вытянутых рук расстрелял оба магазина в сидящих перед низким пультом толстячка в роговых очках и здоровенного, накачанного парня в спортивном костюме. Половина пуль, не встретивших на своем пути человеческих тел, разнесли встроенную в стены аппаратуру. Биолог поменял обоймы в пистолетах-пулеметах, промчался до конца комнаты и вернулся обратно. В помещении находились только эти трое. Рокотов обыскал убитых, побросал в рюкзачок документы, два пистолета, сорвал с толстячка и качка висевшие у них на шеях специальные ключи, заволок труп лежавшего на пороге охранника внутрь, плотно прикрыл дверь и напоследок всадил очереди во все, что напоминало системы связи. Времени подробно разбираться не было. Ясно было одно -- террористы лишились возможности запуска ракет. А это и было главной задачей Владислава. Все остальное не имело значения. С момента первого выстрела прошло две минуты. Влад выскочил в коридор, захлопнул дверь, огляделся, увидел, что следов крови нигде нет, сгреб с пола горсть мелких камешков, ссыпал их в коробку накладного замка и рванул штурвал. Как и в предыдущий раз, шестерни заклинило. Биолог удовлетворенно хмыкнул, прислушался и побежал вверх по лестнице, готовый в любую секунду открыть шквальный огонь из двух стволов сразу. Верховный комиссар по правам человека Организации Объединенных Наций Мэри Робертсон была худа, как афганская борзая, амбициозна подобно четырнадцатилетней нимфетке и во всем слушалась свою "старшую подружку" -- мадам Мадлен Олбрайт. ООН давно превратилась в филиал Государственного департамента США. Практически с момента своего основания преемница Лиги Наций попала под плотную опеку страны, на чьей территории располагалось ее главное здание. Большинство назначений на высокие посты в ООН согласовывались с Белым Домом. ЦРУ, АНБ и ФБР оснастили кабинеты, залы и коридоры десятками тысяч "жучков", а миротворцы в голубых касках обычно направлялись в те регионы мира, где возникала угроза интересам дядюшки Сэма и его сателлитов. До начала девяностых годов двадцатого века США еще стеснялись в открытую диктовать условия Генеральному Секретарю ООН. Но все меняется. Поставив на высшую должность своего человечка по имени Кофи Анан, чиновники американской администрации приобрели в ООН абсолютную власть и перестали стесняться чего бы то ни было. Одновременно с "господином Кофе", как именовали застенчивого педофила Анана все кому не лень, самые хлебные и значимые должности оккупировали ставленники Госдепа. Причем критерием к назначению служил не профессионализм того или иного кандидата, а вещи более прозаические -- верность звездно-полосатому флагу, принадлежность к специальной службе или, как в случае с Мэри Робертсон, хорошие отношения с Госсекретарем. Перед ознакомительной поездкой верховного комиссара ООН в воюющую Россию ей пришлось пройти подробный инструктаж у мадам Олбрайт. Мэри слабо разбиралась в хитросплетениях межнациональных отношений, поэтому откровения "разрубившей" гордиев узел балканского конфликта фашиствующей получешки-полуеврейки были для Робертсон особенно ценны. Мадлен всегда и во всем опиралась на принцип своего учителя, Збигнева Бжезинского: "Что плохо для русских, хорошо для всех остальных". Идеальным вариантом, конечно же, была мировая война против России и уничтожение трех четвертей ее населения, но все карты путал ядерный щит этой огромной северной страны. Тупые и злобные русские вместо того, чтобы добровольно принять протекторат США, долбанули бы по "мировому полицейскому" своими "СС-18" и "Тополями". Русские никогда не жалели расщепляемых материалов на боеголовки, так что удар пятидесятимегатонными зарядами оставил бы от американского континента одну большую оплавленную вмятину на дне океана. Слова Бисмарка о том, что "Россия -- это не страна, а часть света" и что война против нее всегда обречена на поражение агрессора, Олбрайт считала глупостью. Тем более что Бисмарк был немцем, а их Мадлен не любила почти так же, как и русских. По правде говоря, Госсекретарь не любила никого. Для Олбрайт все окружающие подразделялись на две категории -- полезные и бесполезные ей лично. Именно потому она с такой легкостью была завербована "Моссадом". Израильская разведка давала деньги и способствовала продвижению Мадлен по служебной лестнице. А личное благополучие и возможность командовать подчиненными некрасивая и закомплексованная женщина ценила превыше всего. -- Итак, -- Госсекретарь сложила ладони с фиолетовыми варикозными венами на выпирающем животике, -- пройдемся еще раз. Ваша основная задача во время первого визита в Москву -- не спугнуть русских. Делайте в Москве любые заявления, осуждайте наших чеченских друзей, говорите об обеспокоенности ООН и так далее... Пусть Борис и его окружение думают, что ваша миссия носит исключительно гуманитарный характер. Общие слова, и ничего конкретного. Однако в своих беседах постарайтесь выяснить, насколько далеко русские собираются заходить. Будут ли они зачищать территорию Чечни или ограничатся локальной операцией... Вот уже несколько дней мадам пребывала в растерянности. Московские источники, в том числе и дочь российского Президента, внезапно перестали выдавать конкретную информацию. Создалось впечатление, что их всех одномоментно отрезали от решения государственных вопросов. В докладах "контактов"1 сообщалось, что источники пока не обладают достаточным объемом сведений о готовящейся акции. Это было странно. Как будто кто-то набросил на Кремль гигантское черное полотно. Шевеление видно, но кто шевелится -- непонятно. -- В Москве у вас обязательно будут встречи с представителями СМИ. Я вам дам один телефон, постарайтесь переговорить с абонентом лично, -- Олбрайт передала Робертсон визитную карточку. -- Мисс Евгения Альбуц. Дамочка экзальтированная, но крайне полезная. Ее можно привлечь и для освещения вашего визита, и для инициации скандала по поводу нарушений прав человека. Берет она немного, но имеет выходы на все телеканалы. Год назад с ней работал Тэлбот и остался очень доволен. Также не забывайте мистера Ин-дюшанского. Он сам с вами свяжется. С ним о деньгах не говорите, его лояльность оплачена на десять лет вперед... 1 Контакт -- связной, обычно из местной резидентуры. Владелец крупнейшего независимого холдинга Владимир Индюшанский был одной из любимейших игрушек Госсекретаря. В свое время его кредитовали посредством оффшорной фирмы "Эттера", подмявшей под себя всю торговлю российским газом, и теперь телемагнат исправно отдавал долги, проводя через свои СМИ ту информационную линию, которая требовалась Госдепу. Финансовые вопросы взяла на себя "Эттера", возмещая деньгами "Газпрома" все набранные Индюшан-ским кредиты. Особенно медиа-босс подсобил США в вопросе по Югославии. Не поддерживая бомбардировки открыто, его телеканалы и печатные издания опосредованно все же вдолбили в головы россиян мысль об "этнических чистках" в Косове, якобы проводившихся "сербским спецназом". Холдинг Индюшанского обладал прекрасными связями с СИМ и ЫВС, так что "картинка" его телепрограмм была самой свежей и полной. А зритель больше всего ценит именно документальные кадры. Евгения Альбуц прославилась тем, что за три года, прошедших со времени окончания первой военной кампании на Кавказе, выдала на-гора сотню безумных материалов о страданиях чеченского народа в период боевых действий. Статьи были безграмотны и нелогичны, на девять десятых высосаны из пальца, но читателям "правозащитных" изданий нравились. Им было не важно, что Альбуц несла дикий бред относительно традиций горских народов, применения боевой техники и оскорбляла всех российских солдат скопом, как оставшихся в живых, так и мертвых. Главным в статьях были "свидетельские показания" и подробные описания тех мучений, которым подвергались "несчастные", за день до встречи с горластой журналисткой еще избивавшие в собственных подвалах русских рабов и отпиливавшие головы заложникам. Как-то раз Евгения выступила по излюбленной в правозащитных изданиях проблеме антисемитизма в России и договорилась до того, что рассадником нелюбви к евреям является криминальный мир. Чуждые национализму бандиты и воры сильно удивились. Один из уголовных авторитетов с анекдотичной фамилией Рабинович и погонялом "Одноглазый", которым его наградили за сходство с Моше Даяном, даже позвонил Альбуц на ее мобильный телефон и предложил "ответить за базар". Женя струхнула, отключила трубку и месяц пряталась на даче у своих друзей. -- С изданиями и телеканалами из "черного списка" ведите себя осторожно и не проявляйте ненужную инициативу. Сейчас русские пока еще возбуждены нашими действиями на Балканах, поэтому могут последовать неприятные вопросы. Самая лучшая позиция -- переводить разговор на этнические чистки. Перед поездкой вам предоставят статистические материалы... Погоняло (жарг.) -- кличка, прозвище. Робертсон важно кивнула. И вот еще что. Во время вашего пребывания в Москве там будет находиться делегация из Беларуси. Постарайтесь выделить для них время и морально поддержите. Естественно, в общем ключе защиты демократии и гуманитарных ценностей. Возможно, вас пригласят посетить Минск... Не отказывайтесь. После Москвы можете выехать в Беларусь. Если договоренность о вашем визите будет достигнута, мы тут же направим вам инструкции. В Москве вас будет сопровождать сотрудник посольства, он вас введет в курс дела по конкретным членам белорусской делегации. Большинство из них -- мелкие сошки, но парочка интересных типов имеется. В Минске назревают крупные изменения, так что это направление сейчас для нас немаловажно. Армянский вариант1 в Беларуси, конечно же, не пройдет, но что-то аналогичное возможно. Вот, пожалуй, и все... 1 В получившей в 1991 году независимость Армении большинство высших государственных постов заняли граждане других государств. К примеру, армянский МИД возглавляли гражданин США Раффи Ованесян и уроженец Бейрута, выпускник американского вуза Вардан Осканян; советником президента Левона Тер-Петросяна был американец и агент ЦРУ Жирайр Липаритян; советники главы МИДа -- граждане США Сюзи Антунян и Ваге Атабекян; интересы Армении в ОБСЕ представляет американский гражданин; полномочный представитель в Совете Европы -- французский. Вице-премьером одно время был житель Лос-Анджелеса Сепух Ташчян, у которого имелось богатое криминальное прошлое. Владислав благополучно преодолел коридор, ведущий от центра управления стрельбой до основного тоннеля, никем не замеченный проскочил открытое пространство и схоронился за массивной стальной перегородкой с круглым люком по центру. Из помещения, куда он проник, в две стороны уходил широкий лаз. Рокотов запер люк, положил на бетонный выступ фонарик и достал из кармана рюкзачка прямоугольный стальной ящичек. Щелкнул замок, и на свет появился миниатюрный компьютер , оснащенный цифровой камерой. За оборудование биолог заплатил две с половиной тысячи долларов, но о тратах не жалел. Экономить на технике -- последнее дело. И операцию провалить можно, и цели не достичь. Влад выложил в круг света от фонарика ключи запуска и сделал шесть снимков, стараясь захватить фигурные металлические стержни со всех сторон. Затем он так же сфотографировал страницы паспортов убитых. Цветные картинки отправились на жесткий диск. Он выключил и убрал компьютер, присел у стены и рассмотрел добычу поподробнее. 1 "Паспорта польские. Войцех Пановны, тысяча девятьсот пятьдесят девятого года рождения, из города Лодзь. Яцек Либман, тысяча девятьсот шестьдесят четвертого года, из Варшавы... Тот самый Яцек, о котором я уже слышал. Неплохо. Эта троица возле пульта была центральным звеном всей группы, иначе они не сидели бы в комнате управления. Однако расслабляться рано. Может быть еще и запасной пульт. Хотя... Стартовых ключей у них больше нет. Ни послать куда-нибудь ракету, ни что-нибудь еще нехорошее сделать они не могут. Остается возможность подрыва боеголовки. Вероятность, конечно, мизерная, но все же она имеется... Это не есть гут. С другой стороны, взрыв посреди болот да еще под землей особенного урона никому не нанесет. Но все равно неприятно..." Биолог пошарил рукой, нащупал увесистый камень, положил ключи перед собой и несколько раз от души треснул по ним. Полированные выступы и бородки смяло, один из ключей сломался на две части. "Вот так! Теперь наверняка... Что у нас с изъятым оружием? Пистолет "ЗИГ-Зауэр" модель... "пэ двести двадцать шесть". В обойме... раз, два, три... десять, одиннадцать... ага, пятнадцать патронов. Второй пистолетик -- "Хеклер и Кох", модель "пэ семь". В магазине... тринадцать патронов. Запасных обойм нет. Вероятно, были, только я их не искал. Ну, ничего, мне и этого хватит. Пистолеты -- на крайний случай, пока что и "узи" хватает. Тем более что бесшумная стрельба важнее количества боеприпасов..." Рокотов сложил пистолеты в рюкзак, искореженные ключи и паспорта убитых поляков забросил в угол комнатушки, подтянулся на руках и влез в горизонтальный колодец. Через двести метров Влад добрался до поворота, прополз еще немного и обнаружил под собой металлический люк, сквозь прорези в котором были видны три кровати. На одной из коек на боку лежал худощавый небритый человек с перекошенным лицом и тихо стонал, всхлипывая через каждые полминуты. Раминыд и Петерс повернулись к стоящим у них за спиной трем соотечественникам. -- Ничего не понимаю, -- выдохнул Петере. Дверь в помещение центра управления стрельбой была наглухо задраена. Сколько латыши ни стучали в стальной лист, изнутри им никто не ответил. Часовой из литовцев, поставленный возле центра по прямому указанию Габониса, тоже куда-то пропал. -- Если они смылись, то кто заперся там? -- резонно спросил сорокалетний рижанин Круминыд. -- Ты считаешь, что там кто-то есть? -- Естественно. Иначе мы бы открыли эту чертову дверь... Петере с силой подергал штурвал. -- Действительно... Оттуда есть еще выход? Раминыш пожал плечами. -- Я там один раз был. На первый взгляд -- нет, но все возможной -- Весело, -- Петере погладил ствол восьмизарядного помпового дробовика "Моссберг".-- Нас что, кинули? -- Получается так, -- согласился Круминьш. -- А где сейчас Ковальский? -- Я его последний раз видел пять часов назад, -- вмешался в разговор молоденький блондин из Резекне, -- он с дружками Зигги ушел на разведку в восточную часть тоннелей. -- Та-ак. И когда они должны были вернуться? -- Сказали, что уходят на пару часов. -- А прошло пять, -- резюмировал Петере. -- Именно, -- подтвердил уроженец Юрмалы. -- Какие есть соображения? -- Смылись, сволочи, -- коротко и веско заявил Круминьш. -- И оставили нас на растерзание этому неуловимому Коннору и его группе, -- рижанин прислонился к стене. -- Если эта группа действительно существует, -- тихо пробормотал Раминып. -- Что ты имеешь в виду? -- А то, что все это с самого начала могло быть подставой. Нет никакого Коннора. -- Зачем Габонису мочить своих? -- не понял блондин. -- Делиться не надо, -- зло сказал Раминыи, -- меньше народу -- больше доли у оставшихся. Ясно? Выход на заказчика есть только у поляков и у Сигизмунда. Я уверен, что тот придурок, с которым мы встречались перед операцией и который представлялся посредником -- человек Габониса. Никакое он не доверенное лицо... Так, подстава. Поляки и Зигги с самого начала собирались нас кинуть. Потому и развели конспирацию. "Каспия" какого-то придумали... Сами сообразите -- как мы его найти можем, чтобы бабки свои забрать? А никак! Кто он такой, мы не знаем, где находится -- тоже. Мы даже не в курсе, в какой стране живет этот мифический Каспий. -- Зигги говорил, что в Минске, -- протянул Петере,-- у меня есть телефон его человечка... -- Ага! С таким же успехом его можно поселить в Мельбурне. Для нас это ничего не меняет. Даже если Габонис не соврал, как ты его найдешь? Будешь бегать по Минску и спрашивать у прохожих, где живет тот самый Каспий, что заказал захват базы? Идиотизм... -- Ты упрощаешь ситуацию, -- нахмурился Петере. -- Один выход у меня есть. -- Если он реален, то хорошо. Но я боюсь, что твой контакт либо уже исчез, либо окажется, что это левый человек, которого тебе подставили. И ничегошеньки он не знает. Такая же пешка, как и все мы. Рижанин сплюнул на пол. -- Что делать-то будем? -- Уходить, -- Раминып ни секунды не колебался. -- Согласен, -- Петере в последний раз посмотрел на запертую дверь. -- Здесь нам ловить больше нечего. Добираемся до дома, а там начинаем действовать. У меня есть кое-какие связи в Польше. Хотя бы одного из поляков мы вычислим. Да и Литва рядом. Где обитает семейка Габониса, я знаю. -- А остальные? С ними что будет? -- встрял самый молодой. -- Это их проблема. Значит, так -- двигаемся на выход. Мы с Круминыпем впереди, вы прикрываете тыл. Работаем автономно. Постараемся уйти незаметно, но будем готовы к любому варианту. Если кто-то попытается встать на пути, валим. Задача ясна? Четверо террористов молча кивнули. Валить -- так валить. В конце концов, они не подряжались бессрочно воевать в созданном для одной операции коллективе. Хохлы, бульбаши, чечены и даже державшийся особняком от остальных татарин-ваххабит Муса Самаев пусть сами выкручиваются. Это их головная боль, как не погибнуть и вырваться на поверхность. Пятерка латышей двинулась по ведущему на запад тоннелю. Спустя два часа, так и не встретив никого по пути, прибалты выбрались на маленький островок посреди болота в трех километрах южнее главного входа на базу. Вечерело. Круминьш вылез последним, закрыл за собой люк и примотал к крышке две гранаты "ф-1", пропустив леску через скобу в бетонном кольце колодца. Молодой юрмалец с неодобрением посмотрел на старшего товарища. -- Зачем это? -- Для страховки, -- Круминьш отряхнул руки. -- Об этом выходе известно только нам и полякам с Габонисом. Если остальные соберутся сбегать, то попрутся не здесь, а через основные ворота. Так что подрыв рассчитан на Зигги и чехов. -- Ты точно знаешь, что остальным этот ход неизвестен? -- Точно. -- Хватит препираться, -- Петере посмотрел на закатное солнце, -- Валдис все правильно сделал. Тебе, Юрис, пора уже избавиться от иллюзий. Кто-то из наших так называемых друзей и есть "капитан Коннор". Не знаю кто, но это и не важно. Так что парочка "эфок" на выходе -- именно то, что "Коннор" заслужил. А вместе с ним и все его напарники... Все, закончили разговоры. Пора в дорогу. Ступая след в след и держась на расстоянии десяти шагов друг от друга, цепочка из пяти латышей потопала по тропинке прочь от заминированного люка. Московский мэр в ярости швырнул пульт дистанционного управления в экран огромного телевизора и схватился за голову. Одуренко опять отличился. Да еще как! Обсосав подробности гибели совладельца гостиницы "Рэдиссон-славянская" Пола Тэйтума и всласть попинав столичного градоначальника вкупе со скульптором Цинандали за отправку в испанский городок Марбела двадцатиметрового бронзового уродца, выдаваемого за статую Христофора Колумба, "телекиллер" вытащил на свет Божий историю о больнице в Буденновске. Вот этого Прудков никак не ожидал. На человеческом горе мэр тогда заработал сорок два миллиона долларов. После известных событий с захватом больницы в небольшом ставропольском городке Прудков проявил инициативу и "подарил" Буденновску новую больницу со всем оборудованием. Затем преспокойно снял стоимость здания и медицинской техники, поступившей от ничего не подозревавших спонсоров, из федерального транша для Ставрополья. После нехитрых комбинаций по переводу денег через десяток банков и подставных фирм вся сумма оказалась на номерном счету градоначальника в банке города Брюгге. А теперь все открылось. Прудкова подвела тяга к широким жестам и стремление выпячивать себя любимого по любому поводу. Он не смог отказать себе в красивом выступлении с одариванием Буденновска больницей, и сей случай не ускользнул от внимания Одуренко со товарищи. Команда "телекиллера" быстро раскопала соответствующие документы, отсняла репортаж в самом Буденновске, взяла интервью у местных жителей и громогласно заявила об афере. Московский мэр в очередной раз оказался вывалянным в дерьме. Не привыкать, конечно, но все равно неприятно. Год выборов в Государственную Думу России вообще был богат на сюрпризы. К тому же верный столичному градоначальнику телемагнат Индюшанский зачем-то поссорился с главой администрации Президента. Вероятно, не поделили какие-то деньги. Целый год, пока убогий бородатый математик делал гешефт в Кремле, все было тип-топ. Индюшанский для проформы и чтоб поддержать свой имидж руководителя "очень независимого" медиа-холдинга время от времени критиковал Президента и его подчиненных. Главный администратор отвечал тем же. Но в кулуарах Стальевич с Индюшанским решали вопросы к обоюдному удовлетворению. И Прудкова не забывали. Ныне все изменилось. Индюшанский и компания будто с цепи сорвались. Даже полусумасшедший дядечка с всклокоченными волосами, директор радиостанции "Московское Эхо" Алексей Бенедиктов, который поддерживал самые теплые отношения со всеми более или менее значимыми людьми в стране, и тот навалился на главу администрации с дикими обвинениями в коррупции и замене Президента на "двойника-трезвенника". Кремлевский математик наезд "Московского Эха" не стерпел и прислал своих верных кунаков из налоговой полиции с проверкой на радиостанцию. Но Бенедиктов и тогда не успокоился и буквально на следующий день после рейда налоговиков устроил в эфире трехчасовую истерику по поводу "свободы слова в России", перемежающуюся клеймящими главу президентской администрации лозунгами в стиле Маяковского. "Шершавый язык плаката" Стальевичу не понравился, ибо он привык к более мягким способам облизывания своей тощей задницы. На "Московское Эхо" накатили отморозки из числа местной братвы. И понеслось. Индюшанский давит "Железяку", тот в свою очередь отплясывает джигу на подконтрольных первому СМИ. Полный дурдом... А в результате страдает бизнес. Причем не только у описанных персон, но и у всех тех, кто связан с "дуэлянтами". А с ними связаны почти все губернаторы, депутаты и крупные олигархи. Один Березинский не при делах. Заперся у себя в особнячке на пару с понедельничком Ромой Абрамсоном и радостно потирает руки, посредством Одуренко подбрасывая полешки в костерок скандалов. А тот рад стараться! Язвит, издевается над уважаемыми людьми, трясет то порнофильмом из жизни Генерального Прокурора, то ксерокопиями документов по квартирам, принадлежащим семье мэра, то номерами банковских счетов самого Прудкова. И в конце своей субботней программы всякий раз говорит: "Всего вам доброго..." "Доброго", как же! Впору валокордин стаканами хлебать или напиваться до беспамятства, чтоб хоть на несколько часов забыть о просмотренных сюжетах. Мэр с ненавистью взглянул на прищурившегося с экрана Одуренко. Сволочь очкастая! Такой же, как его пархатый хозяин... Ну ничего! Будет и у Прудкова на улице праздник. Адвокаты уже заряжены, суды подготовлены к "нужному" решению касательно выступлений Одуренко, льстивый начальник московского ГУВД прорабатывает вопрос о возбуждении уголовного дела о клевете телеведущего на главу города. Недолго осталось. Есть и другие способы... Но к ним Прудков пока прибегать не хотел. Слишком уж явной будет связь между насильственной смертью журналиста и накатом на мэра. А специалисты по "несчастным случаям" берут слишком дорого -- от двухсот тысяч долларов и выше за один заказ. Хотя и результат гарантируют -- автомобильную катастрофу, поражение электротоком из неисправного прибора, отравление грибным жульеном в ресторане, падение на мокром полу ванной комнаты. Все упиралось в цену. Прудков был жаден и отдавать столько денег за какого-то несчастного "журналюгу" не хотел. Владислав прополз немного дальше вентиляционного люка, по вертикальному колену воздуховода перебрался на этаж ниже и пристроился за выступом бокового коридорчика, положив ствол "мини-узи" на бетонный поребрик, как на бруствер окопа. У него оставалось еще два дела. Первое -- поймать кого-нибудь из командиров среднего звена и вытащить из пленного максимум информации, и второе -- благополучно смыться. Решение с захватом "языка" пришло не случайно. Рокотов привык доводить любое дело до логического конца и поэтому не мог себе позволить уйти, не выяснив дальнейших планов террористов. А плана на случай провала операции с запуском ракет не могло не быть. Люди, спланировавшие захват базы, получившие коды запуска, имевшие стартовые ключи, хорошо оснащенные дорогим оружием, должны были предусмотреть минимум еще один вариант развития событий, если все пойдет наперекосяк. Из-за поворота в двадцати метрах от биолога выскочили двое, покрутили головами и остановились. Влад прицелился. Террористы выглядели растерянно. "Ага! Начинается броуновское движение. Центр управления заблокирован, командиры выбиты, теперь рядовые члены группы находятся в непонятной ситуации. Этого следовало ожидать. По законам существования стаи, требуется новый вожак... Времени у них мало. Вернее, нет совсем. К парочке присоединился третий, спустившийся с боковой лестницы. -- Ну что? -- Петере и его люди пропали, -- развел руками парень с ручным пулеметом на плече. Акустика в тоннеле была отличная, и до Рокотова доносилось каждое слово. "Слава Богу, по-русски говорят! -- облегченно подумал биолог. -- А то мне уже надоело слушать речи, которые я не понимаю..." -- Та-ак... А Зигги и его польские дружбаны? -- Нет нигде. Ковальский как ушел, так и не возвращался. Войцех и Яцек тоже куда-то делись. Габонис должен был быть на пульте, но там дверь заперта. И никто не отвечает... -- Сматываться надо, -- вступил крепыш с вислыми казацкими усами. -- И ребят предупредить, -- заявил парень с пулеметом. Троица переместилась на несколько метров ближе к Владу. -- Нечего, -- проворчал присоединившийся к парочке третий, -- пусть сами выкарабкиваются. -- Э, так не пойдет, -- пулеметчик отрицательно покачал головой, -- вместе пришли, вместе и уходить надо. -- Делайте как хотите. Лично я здесь больше ни минуты не останусь... "Это тебе только кажется..." -- Владислав выбрал свободный ход спускового крючка. Интереса для него все трое не представляли. Рядовые бойцы, чьи головы не загружены никакими дополнительными сведениями. Знают только узкую, поставленную кем-то другим задачу. Пушечное мясо. -- На выходе стоят чечены, -- задумчиво высказался вислоусый. -- А мне без разницы, -- эгоистично настроенный террорист хлопнул себя рукой по портупее, -- "эргэдэшка" не разбирает, чечены или не чечены... Рокотов чуть передвинул ствол вверх. Если до этой секунды он еще сомневался, стоит ли валить троицу, которая пройдет мимо и не заметит его, то после упоминания о гранатах решение могло быть только одно. -- Я с тобой, -- решился крепыш. -- Соболь, ты как? Парень с пулеметом прокашлялся. -- Да я бы... Договорить он не успел. Из-за бетонного выступа в десятке метров от них ударил "мини-узи". Патроны Влад не экономил. Сразу высадил целый рожок. С гарантией. На дистанции в двадцать шагов промахнуться сложно. Особенно из израильского пистолета-пулемета, специально рассчитанного на стрельбу в условиях ограниченного пространства и выплевывающего девятьсот пятьдесят пуль в минуту. Три головы почти синхронно разлетелись на куски. Никто из террористов даже не успел пригнуться или отступить на шаг. Рокотов выскочил из-за своего укрытия, перевернул дергающееся в конвульсиях безголовое тело "эгоиста" на спину и сорвал с него подсумок с магазинами и гранатами. Как он отметил ранее, тот был вооружен таким же "узи", как и Влад. Все заняло не больше тридцати секунд. Биолог нырнул в коридорчик, забрался обратно в воздуховод и пополз к тому вентиляционному люку, что располагался над медицинским пунктом. Журналист радиостанции "Свобода" Андрей Мужицкий прибыл в захваченное боевиками приграничное дагестанское село вместе с трофейной командой эмира Хаттаба, присланной им для оценки захваченного имущества и "справедливого перераспределения" оного между бойцами чеченского отряда. Половина вещей, как и положено в банде, должна была пойти в "общак". Проще говоря -- достаться отсиживающимся в горах Ичкерии наемникам. Мужицкого Вагит принял тепло. Согласно законам гостеприимства. Приказал зарезать барашка, вскипятил чайник, самолично вручил очкастому коротышке армуду с обжигающим напитком. Молодому "волку ислама" льстило, что на него обратил внимание известный корреспондент, поэтому он старался произвести наиболее благоприятное впечатление. При удачном раскладе Мужицкий упомянет имя Вагита в одном из своих репортажей, а если повезет -- сделает с ним короткое интервью. Вот что значит -- взять в руки оружие и захватить небольшую деревню. Сразу из категории тупых уголовников, обирающих прохожих на темных улицах или ломающих двери в чужие квартиры, переходишь в разряд борцов за свободу правоверных. Тут же меняется отношение и окружающих, и властей. Первые начинают смотреть с уважением, вторые пытаются вступить в переговоры и упрашивают не трогать мирных жителей. Вагит приосанился и гордо посмотрел на зачуханного, в несвежей рубашке радиожурналиста. Сквозь открытое окно раздался далекий вопль "Русских расстрелять!", сопровождаемый одобрительным хохотом собравшихся на площади боевиков. -- Кто это кричит? -- Мужицкий недовольно скривился. -- Пацан один, -- командир чеченского отряда вальяжно откинулся на свернутый ковер, -- местный. Русаков сильно не любит... -- Здесь же их нет... -- Был один. Мент, -- значительно сказал Вагит. -- И что? -- Его ребята в первый день кончили. Вместе с остальными ментами. Мужицкий промолчал, никак не выразив своего отношения к произошедшему. Ему это было неинтересно. Если б были живыми -- тогда другое дело, можно снять неплохое натуралистичное кино с отрезанием пальцев и ушей, а трупами никого не удивишь. И денег за съемку мертвых тел дают немного. Хотя лишними деньги не бывают. Но Мужицкий предпочитал не размениваться по мелочам и не тратить пленку на убитых милиционеров. Лучше подождать, пока его друзья не захватят в плен десяток-другой российских солдат и не начнут их допрашивать. Или просто пытать от нечего делать. Война должна быть "выпуклой". Это определение так нравилось ущербному Андрюше, что он вставлял словечко "выпуклый" к месту и не к месту, живописуя борьбу свободолюбивого народа против ненавистной Российской Империи. Последнее время Мужицкий пребывал в депрессии. С началом боевых действий на территории Дагестана ему пока еще не удалось снять что-нибудь сенсационное. Чечены и мусульманские наемники Хаттаба как-то вяло расправлялись с местными жителями и совсем не устраивали публичных казней. Андрюшу это раздражало. Без ежемесячной дозы людских страданий, фиксируемой объективом его видеокамеры и микрофоном звукозаписывающего устройства, он чувствовал себя некомфортно. Зрелище врезающегося в бьющееся человеческое тело ножа или двуручной пилы засасывало почище любого наркотика, которыми радиожурналист также не пренебрегал. Но косяк с анашой давал лишь пятиминутный кайф, а сцена садистских развлечений полевых командиров взбадривала Мужицкого на двое-трое суток. Потом, правда, требовалось повторение. Андрюша уже начал подумывать о том, чтобы плюнуть на поездки по передовым чеченским отрядам и вернуться в горы, где его друзья держали сотни заложников и дня не проходило без того, чтобы одному не отстреливали палец для ускорения процесса сбора денег родственниками для выкупа. А раз-два в неделю кого-нибудь обязательно казнили. В последний раз при нем отрубили голову пожилому строителю из Краснодара. Слишком быстро, всего в три удара, но тут уж не до жиру. Боевики нервничали, ходили слухи о присутствии в районе группы российского спецназа, и Мужицкому стоило большого труда уговорить ичкерийских друзей не просто расстрелять заложника, а использовать для его казни топор. Журналист обвел грустными глазами убогую комнату, где его принимал молодой командир боевиков. -- А другие жители не пытались оказать сопротивление ? В вопросе Мужицкого прозвучала надежда. -- Не-е... Они наша сила знают. Правда, мулла что-то против имел, истинный ислам признавать не захотел. Все про неверный говорил, типа их убивать нельзя. Шакал... Но с ним Бараев вопрос решил, когда приехал. Неделя уже. Хочешь -- ребята тебе покажут, где могила... Журналист нервно поежился. Расправа над муллой -- это плохо. Мужицкому уже не раз приходилось сталкиваться с тем, что после убийства священнослужителя его односельчане затаивали злобу и вымещали ее в самый неудачный для бандгруппы момент. Подыхать от выстрела в спину вместе с тупорылыми обкуренными боевиками трусливому Андрюше не хотелось. Особенно сейчас, когда до получения вожделенной премии в восемьдесят тысяч долларов от Фонда первого Президента СССР оставалось всего два месяца. Денежки Мужицкий любил страстно и в большинстве случаев -- взаимно. Гранты, дотации и сверхурочные сыпались на корреспондента не переставая. И ради очередной тугой пачки баксов он был готов вынести любые тяготы пребывания в зоне боевых действий. А что до методов, которыми он зарабатывает себе на кусок хлеба с маслом, так это несущественно. Заложников все равно будут пытать, пленных резать на потеху толпе, выбрасывать русских баб с детьми из окон многоэтажек, когда какому-нибудь "коренному жителю" потребуется лишняя квартирка. И грех не получить за такие кадры сотенку-другую. -- Пройдусь по селу, -- решил Мужицкий, -- поговорю с твоими людьми. -- Сопровождение дать? -- Давай... Вагит свистнул Хамзата и Лему. -- С ним пойдете. Пусть смотрит, что хочет. Только к дураку его не водите... Не понимающий по-чеченски Мужицкий начал протирать очки. -- Арабы уезжать собираются, -- Лема подмигнул своему командиру, -- этот остается. Может, денег заработаем? -- Нельзя, -- Вагит цыкнул на излишне энергичного подчиненного, -- это их человек. Потом вопросы будут. -- Ну и что? Скажем, уехал куда-то, мы не в курсе... -- Подумаем, -- Вагит оценивающе оглядел журналиста, -- ты ребятам скажи, пусть у арабов между делом узнают, куда они дальше едут. -- У меня в Махачкале родственник в ментовке работает, -- задумчиво выдал Хамзат, -- можно арабов ему сдать. Он воякам скажет, те их и накроют... -- А что? -- обрадовался Лема.-- Хорошая мысль. -- Позже обсудим, -- Вагит махнул рукой, -- время не тяните, а то этот нервничать начнет. -- Вы закончили? -- заныл Мужицкий, которому надоело ждать, пока боевики наговорятся. Ребят проинструктировать надо, -- Вагит состроил озабоченную гримасу, -- у нас тут дисциплина. Все, идите... Владислав дополз до люка в потолке медпункта : и приложил глаз к щели между бетоном и неплотно пригнанной крышкой. Картина не изменилась. Больной террорист все так же продолжал лежать на боку и стонать сквозь зубы. Полусогнутые в коленях ноги немного дрожали. Налицо были все признаки лихорадки, которая может быть вызвана заражением крови. Штанов на пациенте не наблюдалось, а в районе ягодиц выпирало некое подобие памперса, наспех скрученное из ваты и бинтов. "Так це ж мой клиент! -- догадался Рокотов. -- Жертва бумажки со стеклом и перцем! То-то лежит как-то странно... Значит, сработало. Но только один раз. Что тоже неплохо. По крайней мере он отвлекает силы противника на уход за собой, несчастным. Эх, а ребята оказались совсем идиотами. В таких случаях пострадавшего надо не бинтами обматывать. Его по пояс в бочку с водой посадить треба, шоб отмокал и осколки быстрее выходили. Заодно и перец вымывается. Не сообразили. Или квалифицированного доктора нет..." Страдалец был биологу не нужен. Во-первых, рядовые бойцы его не интересовали, а во-вторых, от обколотого обезболивающими средствами террориста все равно ничего не добьешься. Только чтобы привести его в адекватное допросу состояние, потребуется несколько часов и специальные препараты. Влад распахнул крышку люка, свесился вниз, обвел стволом помещение и без всякого сожаления выпустил пулю в голову единственного присутствущего. Вверх взметнулись перья из разорванной подушки. Тело дернулось и застыло. Рокотов спрыгнул на пол, приблизился к двери и рывком распахнул ее на себя, держа "мини-узи" наготове. Никого. Перед дверью располагался маленький тамбур. Биолог задвинул фиксирующие рукояти и разложил добытые пять минут назад трофеи. Четыре длинных? На тридцать два патрона магазина к пистолетам-пулеметам, и три гранаты "РГД-5". "Негусто... Гранаты могли бы быть и помощнее. Такими толстое железо не прошибешь, даже если привязать вплотную. Взрыв "эргэдэхи" держит даже примитивная общевойсковая каска. Мяться мнется, но насквозь не пробивается. Плохо. Толщина стенок виденной мной трубы никак не меньше пяти миллиметров. Не пробьет... Выхода у меня два -- либо ловить кого-нибудь с "эфкой", либо искать шлюз. Второе более прагматично. Но для начала -- "язык". Быстрый допросец, и на выход. Кстати, моя потенциальная жертва вполне может знать, где расположены шлюзы..." Владислав выскользнул в коридор, достиг основного тоннеля и забрался по идущим вдоль стен проводам почти до самого потолка. Там он закрепился на двух крючьях и неподвижно повис на высоте пяти метров у выступа над поворотом, словно паук, поджидающий сочную муху в углу своей паутины. Вейра Дипкунайте прогулочным шагом обошла площадь перед Домом правительства по периметру и уселась на скамейку в сквере точно напротив строящегося высотного здания. Лучше места не придумаешь. Обзор в три стороны на километр, до центральной лестницы и главного входа нужного архитектурного сооружения двести сорок метров. Любой входящий-выходящий на несколько секунд будет как на ладони. С широченной лестницы никуда не деться, до ближайшего укрытия мишень должна пробежать два десятка шагов. А это минимум пять секунд. За пять секунд опытный снайпер успеет всадить три пули. Или шесть, если стрелять из автоматической винтовки. Вейра и была тем самым снайпером. Мастером спорта по биатлону. Попрактиковаться в реальных условиях она успела. Все началось с Вильнюса, когда Дипкунайте по заданию "Саюдиса" ночью стреляла по толпе у телецентра. Всего два выстрела из малокалиберной однозарядной винтовки, украденной из оружейной комнаты соседней школы, и две женщины получили по пять граммов свинца точно между глаз. Потом, конечно, во всем обвинили русских, сотрудников группы "Альфа". Погибших с почестями похоронили, а судмедэксперты ставшей независимой Литвы вопрос об использованных боеприпасах быстро замяли. Ибо родственникам четырнадцати убитых в ту ночь сложно было бы объяснить, почему их близкие погибли от малокалиберных безоболочечных пуль, никак не подходящих к армейскому вооружению "альфовцев". Потом было Приднестровье и две тысячи долларов за пятерых убитых офицеров из четырнадцатой российской армии. Затем -- Абхазия, где Вейра воевала на стороне Грузии. В начале девяносто пятого года она вместе с подружкой поехала за длинным чеченским долларом. Пылкие горцы очень хорошо встретили литовок, дали им по СВД-С1 и пообещали платить по тысяче "президентов" в месяц плюс премии за каждого убитого русского. Вейра и Инга отработали на "отлично". За полтора года боев напарницы выбили восемьдесят пять солдат, семнадцать офицеров и три сотни мирных жителей, нужных работодателям для обвинения русских в геноциде чеченского народа. 1 СВД-С -- модернизированная конструкторами завода "Ижмаш" в 1991 году снайперская винтовка Драгунова. Длина ствола 620 мм, начальная скорость пули -- 830 м/с (используемый патрон -- 7,62х54К), заявленная изготовителем прицельная дальность -- 1200 метров. Оснащается оптическими прицелами ПСО-1М четырехкратного увеличения и ПСП-1 (1П21) трех-девятикратного увеличения с возможностью введения поправки по дальности до цели. Правда, Инге не повезло. Российская разведгруппа под командованием капитана с радиопозывным "Тарантул" захватила ее в тот момент, когда она оборудовала себе лежку на двенадцатом этаже блочного дома в Грозном. Со снайпершами, убивающими за деньги, не церемонятся. Истошно вопящая от ужаса Инга полетела из окна той самой двенадцатиэтажки прямо под ноги Вейре, изображавшей бредущую мимо мирную жительницу. Зрелище разбивающегося об асфальт черепа подруги потом долго преследовало Дипкунайте в ночных кошмарах. Доля Инги досталась Вейре. Чечены даже наградили литовку двумя своими орденами. Но Вейра не была идиоткой и выбросила эти бесполезные железки, как только решила уезжать домой. В Вильнюсе, куда она вернулась без всяких сложностей, обнаружилось, что из привезенных Дипкунайте ста семидесяти тысяч долларов треть была фальшивыми. Но и оставшихся хватило на покупку небольшого домика, открытия счета в банке и приобретения "средств производства" -- винтовки "55С69"1 и пистолета "Генц" модели "С5"2. 1 Австрийская десятизарядная неавтоматическая винтовка, предназначенная для высокоточной стрельбы. Патроны стандартные для оружия стран НАТО -- 7,62x51. Начальная скорость пули -- 860 м/с, прицельная дальность -- 800 метров. Устанавливается оптический прицел "2Р69". 2 Штурмовой пистолет производства США, оснащенный глушителем. Калибр 9 мм, емкость магазина -- 10 патронов. С поисками работы также трудностей не возникло. Спрос на услуги снайперов на всем постсоветском пространстве был велик... Однако в Минске Вейра стрелять не собиралась. Пытаться послать пулю в Президента глупо. Не успеть. Снайперы из службы охраны снимут стрелка раньше, чем он нажмет на курок. И даже если повезет и удастся выстрелить один раз, уйти не получится. Нашпигуют свинцом за две секунды. Умирать Вейра совсем не хотела. Не для того она копила деньги, чтобы те достались кому-нибудь другому. Ее задача -- прикрыть основную группу от вмешательства посторонних. А с вопросом устранения Президента справятся те, на кого эта задача возложена. План уже разработан. И он не включает в себя примитивную пальбу из огнестрельного оружия. Все произойдет иначе. В полосе света от тусклой настенной лампы, едва разгонявшей тьму у поворота тоннеля, появились трое. Рокотов положил левую руку на карабин, готовый в любую секунду отстегнуть крепления крючьев, и прицелился. -- Я проверю Позняка, -- один из террористов скрылся в коридорчике, ведущем к медпункту. Влад подождал, пока грохнет дверь тамбура, и нажал на курок. Двое оставшихся повалились на пол. Биолог спрыгнул вниз, оттащил тела за угол, присел и изготовился к нападению. Из глубины коридорчика послышался приглушенный вопль, длинная матерная тирада, и "проверялыщик" побежал обратно. Когда он достиг выхода в тоннель, то получил удар по шее и без сознания упал на руки Владиславу. Тот сорвал с бесчувственного тела всю амуницию, перебросил террориста через плечо и отволок свою добычу к соседнему проему. Там Рокотов протащил пленного еще метров триста, запер за собой дверь каморки, набитой строительным инструментом, проверил запасной выход, крепко связал "языку" руки и ноги и парочкой оплеух привел его в чувство. Пленный в ужасе уставился на ехидно улыбающегося небритого парня с клещами в правой руке. Влад улыбнулся еще шире и пощелкал кусачками перед носом у скорчившегося террориста. Ну что, милейший, сам все расскажешь или предпочтешь немного поиграть в гестапо? Не стесняйся, я готов исполнить твой любой маленький каприз... Глава 9 ЗАПИСКИ ЗЛОГО СТОМАТОЛОГА Президент Беларуси просмотрел список своих встреч на следующие два дня и красным карандашом отметил сорокапятиминутную аудиенцию с группой питерских журналистов. Российская пресса своим вниманием Батьку не баловала, "акулы пера и телеобъектива" предпочитали освещать разгоны несанкционированных митингов и в своих комментариях в основном опирались на мнение деятелей оппозиции. Отношениям с пишущей и снимающей братией Президент придавал большое значение. Однако без взаимности. Девяносто процентов побывавших у него журналистов интересовало не реальное положение дел в республике, а что-нибудь вроде скандальной оговорки, которую потом можно обсасывать месяцами, вынося на первые полосы аршинные заголовки и выставляя Батьку то злобным тираном с повадками давно некормленного каннибала, то идиотом, который напрочь не ориентируется ни в экономике, ни в политике. Исключение составляли патриотические издания. Но и с ними было не все слава Богу, ибо подавляющее большинство журналистов-патриотов принадлежали к стройным, но жиденьким рядам прокоммунистических организаций и оформляли свои интервью и репортажи так, что читателя уже с первой строчки начинали раздражать дубовый язык, постоянные ссылки на классиков марксизма-сталинизма и непроходимая глупость выводов. К тому же все как один сочувствующие коммунистам "писарчуки" представляли собой квасных националистов с признаками задержки умственного развития. Им не в России конца двадцатого века жить, а в Северной Корее или Камбодже времен правления "красных кхмеров". Батька побарабанил пальцами по столу и задумался. Подбором журналистов и выдачей аккредитаций ведал его пресс-секретарь. Бывший комсомольский активист по фамилии Жучок. Обрюзгший, несмотря на довольно молодой возраст, в меру глуповатый, льстивый и скользкий тип. классический представитель "передового отряда советской молодежи", бездельник и болтун. Держкит нос по ветру, старается угодить и нашим, и вашим. Президента открыто не критикует, но и не упускает случая потусоваться с Серевичем, Трегубовичем, Литвинович и компанией. Якобы для пользы дела и исключительно в традициях демократического государства. Ну и еще потому, что любит на халяву выпить и закусить. На собраниях оппозиции водочка и колбаска не переводятся. Похожий на бурдюк с прогорклым салом Жучок Батьке не нравился, но другой кандидатуры не было. Остальные, кто мог бы занять должность пресс-секретаря, были еще хуже. Либо диссидентская сволочь, которая по заданию своих кураторов из западных разведок начнет тут же пихать подслушивающие устройства во все углы правительственных зданий, либо твердолобые коммуняки, способные только на предложения о введении партийной цензуры и силовых акций против свободной прессы. Пусть уж остается Жучок. По крайней мере от него вреда меньше. Сам ни черта не делает, но зато и не портит слишком многого. К свободе прессы Батька относился абсолютно нормально. Единственное, чего он не понимал в мировоззрении независимых (по их собственным словам) журналистов, так это приоритетов в выборе тем. О задержании полупьяного и сопротивляющегося сотрудникам милиции националиста могли кричать несколько дней подряд, а об открытии новой производственной линии на машиностроительном заводе, благодаря которой тысяча человек получала работу, давали заметку в три строчки в самом низу последней полосы. Президент не был сторонником хвалебных речей и замалчивания неудач, он сам постоянно твердил о проступках чиновников любого уровня, но стремился к объективности. Ведь если все время говорить о плохом, то это плохое в результате и восторжествует. Глава государства еще раз перечитал список встреч. Странно... Всего четыре встречи на завтра и три на послезавтра. Две недели назад их было по восемь-десять ежедневно, включая субботу с воскресеньем. И почти нет встреч с иностранцами. Батька внимательно посмотрел в глаза заерзавшего в кресле Пушкевича. Заместитель главы администрации почему-то покраснел. -- Кто из российских журналистов будет на пресс-конференции ? -- Два человека с санкт-петербургского телевидения, трое газетчиков и один независимый автор, -- быстро сказал Пушкевич, -- последний специализируется на исторических материалах. Собираются сделать обзор о современной Беларуси. Один из них... по фамилии Нерсесов... настаивает на интервью. -- Что вы имеете в виду? -- Президенту не понравилось, как заместитель главы администрации произнес слово "интервью". И глагол "настаивать" не очень вязался с обсуждением приезда журналистов. -- Ну... -- Пушкевич слегка занервничал, -- вы понимаете, Александр Григорьевич, это... как бы помягче выразиться.. -- Не надо помягче, Иван Иванович. Говорите В как есть. -- Нерсесов -- человек своеобразный. Не бездарный, безусловно, но себе на уме. Для него нет авторитетов. К тому же он антисемит... Обвинение прозвучало дико. У гражданина Нерсесова, подписывающего половину своих статей псевдонимом Кацман, в жилах текло пятьдесят процентов еврейской крови. Он действительно выступал против сионизма, "олигархов-обре-занцев" и "жидовской жабы" мадам Олбрайт, но тупым антисемитом никогда не был. Глупо выступать против собственного народа и огульно хаять кого ни попадя. Пушкевичу Батька не поверил. Слишком уж надуманной ему показалась данная питерскому журналисту характеристика. Вопли об "антисемитизме" того или иного человека обычно раздаются тогда, когда его невозможно опровергнуть другими средствами. А от такого обвинения человеку отбиться сложно. Определение "антисемитизм" универсально, получивший подобное клеймо вынужден оправдываться, тем самым переводя дискуссию в плоскость виртуальных межнациональных отношений. -- Я проверю ваши сведения, -- пообещал Батька. В голосе Президента отчетливо послышалась угроза. Пушкевич поначалу напрягся, но потом мысленно плюнул. Ну, проверит. Ну и что? Всегда можно сказать, что его ввели в заблуждение. А Нерсесов на самом деле махровый антисемит, искусно скрывающий свои гнусные убеждения. Такая тактика беспроигрышна. Можно доказать наличие убеждений, но невозможно доказать их отсутствие. К подобным методам Пушкевич прибегал уже не раз. И всегда добивался своей цели. Вне зависимости от исхода расследования на человеке оставалось пятно подозрения. К тому же слова заместителя главы администрации всегда были готовы подтвердить и Требухович, и Жучок, и еще десяток-другой бюрократов. Бороться с подонками во власти непросто. В одиночку ничего не сделаешь. Будь ты хоть Президентом, хоть простым обывателем. -- Я смотрю, Иван Иванович, что за последние недели сократилось количество визитеров, -- Батька перевел разговор на другую тему. -- Лето, -- небрежно заметил Пушкевич, -- многие отдыхают. Часть западных послов уехали на родину, некоторые заняты переездом. Вы же сами приказали освобождать Дрозды. -- А вы со мной не согласны? -- Почему, согласен... Да и иностранным представителям в Минске будет удобнее, чем в Дроздах. -- Что у нас по договору с Россией? -- Все в норме. Пакет документов будет готов через три дня... Через двое суток истекал срок ультиматума, выдвинутого Президенту группой террористов. Правда, они почему-то больше не связывались с главой Беларуси. Пустили ракету, бросили на обочине лесной дороги контейнер с радиоактивным материалом, дважды позвонили -- Президенту и в Генштаб -- и пропали. Будто испарились. Или у них появились какие-то более насущные проблемы? Но какие могут быть проблемы важнее шантажа Президента? За прошедшую неделю Батька не сделал ни единого шага, чтобы подготовить свое отречение. Он ждал реакции на собственное бездействие и параллельно вычислял заинтересованных лиц. Нельзя сказать, что в своем расследовании он преуспел. Мотивы добиваться его свержения были почти у всех. А все -- это значит никто. И ни один из приближенных чиновников пока не проявлял признаков беспокойства. Все как обычно. Варятся в собственном соку, что-то мухлюют, подсиживают друг друга, лобызаются с оппозицией, совращают молоденьких секретарш, приносят на подпись горы бумажек. Идет нормальная чиновничья жизнь. Словно приснились Батьке и тот ночной разговор, и постороннее устройство в блоке правительственной связи, и доклады начальника военной разведки. Но сказавший "а" должен сказать и "б". Террористы не могут остановиться на полдороги. Они прекрасно понимают, что, не завершив операции, подвергают себя огромному риску. На их поиски будут брошены все силы, и рано или поздно тайное станет явным. А попытка силового смещения главы государства карается максимально жестоко. В любой стране и без сроков давности. Значит, игра еще не закончена... И организатор настолько хитер, что ничем себя не выдал. В принципе, это нормально. Сумевший провернуть захват нескольких ракет с ядерными боеголовками не может быть дураком. Алиби у него есть. Но только до того момента, пока его план работает. Срыва ему не простят. Ни подельники, ни заказчики, ни спецслужбы. -- Есть какие-нибудь нюансы, которые следует учесть в договоре? -- Да, Александр Григорьевич. Особенно в части союзных вооруженных сил. Вот тут вы предлагаете увеличение группировки до трехсот тысяч человек, но Москва связана условиями по договору с НАТО. На столь кардинальные изменения Борис Николаевич не пойдет. И вопрос о тактических ракетах... -- Что по ракетам? -- Это вызовет негативную реакцию Европы и Соединенных Штатов... Я в курсе. Однако идти на поводу у Лондона и Вашингтона я не намерен. Мне достаточно примера Югославии... Террорист втянул голову в плечи и попытался отстраниться. -- Ничего не выйдет, -- спокойно заявил Рокотов, -- даже если б ты не был связан, все равно я сделал бы то, что захотел. Итак, я жду... Боевик зажмурился и затряс головой. -- А-а, -- улыбнулся биолог, -- прогоняешь наваждение. Ну-ну. Только я гораздо реальнее, чем все твои дружки, вместе взятые. И времени у меня навалом. Могу пинать тебя сутки напролет, пока не расколешься. -- Что тебе надо? -- прошипел пленник. -- Вразумительные ответы на вопросы. Кто, где, зачем, сколько и так далее... Гоша Федунич огляделся. Он лежал на мешках с цементом, приготовленных на тот случай, если придется замуровывать один из выходов. В углу складского помещения валялись инструменты. Дверь была заперта. Федунич пошевелил кистями рук. Без толку... 'И. руки, и ноги связаны на совесть. Не распутаешься и даже не поменяешь позу. Бедра примотаны друг к дружке широким ремнем так, что это исключало возможность встать на ноги. Захвативший его небритый парень в черном комбинезоне не шутил. Сразу видно, что он готов пойти до конца, добиваясь ответов на свои вопросы. И все же Федунич не собирался раскалываться сразу. Противнику не известно, каким объемом информации обладает пленный, и для Георгия в этом был шанс. Выпотрошенного "языка" обычно тут же убивают. А вот если он не колется сразу, могут и повременить. Для Георгия была важна каждая лишняя минута жизни. Все может произойти. Вплоть до появления подмоги. Влад с усмешкой посмотрел на прищурившегося боевика. -- Прикидываешь, что и как? Разумно... -- Ты ничего не изменишь. Поздно. -- Это ты о чем? Не о ракетах ли? -- И о них тоже, -- к Федуничу начала возвращаться его обычная наглость. Когда несколько лет подряд человек не несет ответственности за свои поступки, то он теряет чувство реальности. С Георгием случилось именно это. Он уверовал в собственную безнаказанность, когда впервые под угрозой оружия совершил изнасилование. Произошло это событие в далеком девяносто пятом году, и тогда его не поймали. Потом он еще много раз грабил, насиловал и убивал. В Беларуси, России, Ингушетии. И каждый раз следствие шло по ложному пути. Федунич и его банда не оставляли свидетелей, поэтому и не опасались угрозы опознания. Рокотов отметил про себя союз "и". Значит, помимо ракет было еще что-то. -- Ба-алыпая ошибка. С ракетами ты лоханулся, придурок, -- биолог повертел кусачки в руке, -- они уже не опаснее сломанной мышеловки. А вот обо всем остальном мы побеседуем подробнее. Федунич скрипнул зубами. Влад расстегнул связанному террористу брюки и просунул слесарный инструмент в трусы. Георгий почувствовал прикосновение холодного металла к коже в низу живота. -- Ну что, баклан, ты никогда не пробовал играть в прятки с собственным поршнем? -- Цитата из мультфильма Бивеса и Баттхеда пришлась как нельзя кстати. Федунич истошно заорал и неожиданно для себя описался. Секретарь Совета Безопасности России с хрустом потянулся. Будучи назначенным на эту высокую должность, он не был готов к тому, что придется по восемь-десять часов в день проводить в кресле. Штази привык к более подвижному образу жизни. На пороге бесшумно появился адъютант. -- К вам полковник Лазарев. -- Просите... Один раз, еще на заре своей карьеры в команде питерского мэра-"демократа", Штази позволил себе пошутить и вместо привычной формулировки выдал "введите". Скандальчик получился отменный, ибо аудиенции дожидалась сама госпожа Новодворская, и в нормальном-то состоянии не отличающаяся повышенной любовью к сотрудникам репрессивного аппарата. За это "введите" несчастного чиновника склоняли в газетах и на телевидении почти месяц. С тех пор тихий и вежливый Владимир Владимирович контролировал каждое свое слово. Полковник Лазарев возглавлял комиссию по расследованию инцидента с ядерной боеголовкой в Ледовом Дворце Санкт-Петербурга. Внешне Юрий Владимирович походил на не опохмеленного кузнеца -- огромный, с грубыми руками, красным лицом и свирепо горящими маленькими глазками. Полковник действительно был не дурак выпить, но на работе себе этого не позволял. Только дома, да и то в выходные. Лазарев уместился на стуле, пожал руку секретарю Совбеза и положил перед собой кипу листов. -- Докладывайте. -- Даже не знаю, с чего начать, -- протянул глава спецкомиссии, -- в деле имеется абсолютно неизвестный нам фигурант. -- Из числа террористов? -- уточнил Штази. -- Да нет... Скорее наоборот. -- Поясните. -- Изначально мы придерживались версии, что на месте закладки заряда произошла перестрелка между двумя группами. Однако выводы экспертов этого не подтвердили. Обнаруженные гильзы и пули можно разделить на две группы. Первая -- оружие самих террористов. С ним все ясно. Из него стреляли много, но неудачно. Вторая группа -- два ствола, предположительно пистолеты-пулеметы иностранного производства, которые так и не найдены. Именно из них выпущены пули, извлеченные из тел. Затем -- от Ледового Дворца ушел джип "мерседес" серого цвета, которому удалось оторваться от погони. Джип также не обнаружен. -- Он имеет какое-либо отношение к делу? -- Скорее да, чем нет. Отрыв от преследования был совершен профессионально. С использованием специальных средств, как то: разлитое на дороге машинное масло, фейерверк. К тому же за четыре дня до бойни во Дворце тот же "мерседес" стал причиной крупной аварии трех милицейских машин. Аналогичная ситуация -- преследование нарушителя. Водитель ослепил патрульных вспышкой специальной лампы и благополучно скрылся. Мне представляется маловероятным, что эти два случая -- простое совпадение. -- Что известно о личностях террористов? -- Из двадцати двух погибших опознаны трое. -- Почему так мало? -- Отсутствуют документы. И вообще, вероятнее всего, они приехали в Питер недавно, в расчете на одну операцию. Фенотипически большинство убитых -- чеченцы или ингуши. Правда, есть и славяне. -- Кто эти трое опознанных? -- Один житель Санкт-Петербурга Ахмет Саг-диев и два москвича: Хож-Али Зелимгаев и Павел Гусев. Первые два уроженцы Грозного, Гусев родился в Казахстане. По поводу остальных ведется расследование. Но быстрых результатов не обещаю. По нашему мнению, там было еще минимум десять человек, однако им удалось уйти до приезда сотрудников милиции. -- Что говорят наши источники в чеченской диаспоре? -- С ними никто не связывался и помощи не просил. Сагдиева они знают, он держал несколько коммерческих ларьков. Вероятно, для прикрытия. -- Специалисты уже разобрались с устройством? -- До конца нет. Ясно, что боеголовка наша, но откуда она и как попала в руки террористов -- непонятно. Атомщики отрицают любую возможность хищения подобных боеприпасов. -- Я знаю, сам консультировался, -- Штази поджал губы, -- но против факта не попрешь. Заряд не мог появиться ниоткуда. -- Есть версия, что это изделие с какого-то полигона. Намечали испытание, потом по каким-то причинам отменили, шахту законсервировали. Если это случилось в девяносто первом, то полигон мог остаться на чужой территории. А что происходит сейчас в "братских" республиках, вам не хуже меня известно. Бардак полнейший... Кто-то продал документы о заряде, его вытащили и доставили в Питер. К сожалению, за деньги можно провезти все, что угодно. Само по себе изделие невелико, умещается в небольшой транспортный контейнер. -- Логичнее было бы везти в Москву, -- секретарь Совбеза перекатил по столу карандаш. -- Это нас тоже настораживает, -- согласился Лазарев. -- Отовсюду, кроме Прибалтики, до Москвы ближе. Я уж не говорю о том, что в столице лучше проворачивать такое дело. Резонанс гораздо больше. Я не хочу вас обидеть, но Питер -- это все же не Москва. -- Бросьте, какие могут быть обиды... Но в Прибалтике не было полигонов. -- И тем не менее. Факты -- штука упрямая. Если не Прибалтика, то остается только морской путь доставки. -- Согласно сводке з