они обходят
помещения нерегулярно и выборочно. И с каждой потерей их возможности маневра
будут уменьшаться.-- Биолог педантично прорабатывал ситуацию, выстраивал
общую схему, в которую потом при необходимости можно было бы вносить любые
изменения и уточнения.-- У любой террористической группы есть
программа-минимум и программа-максимум. Минимум ясен -- проникновение на
базу и захват одной или нескольких ракетных шахт. А максимум? Самый максимум
-- ядерный удар по избранному объекту. Но вероятнее -- шантаж. Вопрос --
кого будем шантажировать?.. Что у нас было в Питере? Заряд в Ледовом Дворце.
Подготовленный не к шантажу, а к взрыву. Здесь иное. Если бы целью был.
запуск ракеты, то группа проникла бы на базу, запустила бы снаряд и ушла.
Много времени на это не нужно. Однако террористы чего-то ждут, даже обход
территории организовали... Гриня говорил, что исполнить запуск по всем
правилам крайне сложно. Окромя кодов на включение ракетных двигателей нужны
коды постановки заряда в боевое положение, инициации систем наведения,
ответчика "свой-чужой" для прохождения зон противовоздушной обороны и
команды на подрыв. Итого -- пять наборов цифр или букв. Тот же Гриня вещал,
что код включения боеголовки не может быть одиннадцатизначным, а состоит
минимум из тридцати символов. У Арби мы обнаружили только листок с восемью
строчками. Восемь на одиннадцать равно восьмидесяти восьми. На тридцать
ровно не делится. Как и на три... Да и не стал бы этот чечен разбивать
группы символов на восемь строк. Бессмыслица... Скорее, это коды
определенной операции с ракетами или боеголовками. Кстати! Старт ракет
осуществляется ключами. То есть -- кроме знания цифровых команд у
террористов обязательно должны быть два спецключа. А это уже материальные
объекты, которые можно свистнуть. Дубликатов такого рода изделий не
существует. Вернее, самостоятельно их не изготовишь. Спецключ -- это не
болванка, в нем систем защиты больше, чем на долларе. И разнородные
материалы, и включение радиоактивного изотопа, и области с различной
электропроводимостью... Если мне удастся один из ключей прикарманить, то
хана всей затее с ракетами".
Влад помассировал икры, поднялся и медленно, стелющимся шагом двинулся
по коридорчику. В стене между техническим проходом и основным тоннелем были
зачем-то прорезаны маленькие узкие амбразурки.
И в самом конце коридора сквозь них пробивался желтоватый свет явно
искусственного происхождения.
За несколько минут до полудня маленькое озерцо на пологом холме,
расположенное в тридцати километрах от того места, где Владислав обнаружил
замаскированный вход на подземную базу, внезапно вспучилось. На поверхность
вырвались огромные воздушные пузыри, ряска и тонкие водоросли полетели во
все стороны, раздался гул, и воду раскрутило по спирали.
Спустя тридцать секунд над холмом и окружающим его болотом пронесся
протяжный скрежет, озерцо забурлило и стремительно рванулось вниз, уходя в
открывшиеся на дне люки. За считанные мгновения полторы тысячи кубометров
воды ухнули в расположенную на глубине ста метров под поверхностью земли
пустую карстовую полость, выдавив оттуда воздух.
На илистом дне остались биться несколько мелких рыбешек.
Еще через полминуты настала очередь ила. Грохнула череда взрывов, и в
воздух взмыла выбитая мощными пиропатронами железобетонная шайба толщиной в
метр и диаметром почти в шесть метров. Пятидесятисемитонная заглушка
ракетной шахты врезалась в землю в тридцати шагах от открывшейся стальной
диафрагмы.
Заурчали электромоторы, и диафрагма раскрылась.
В шахте зашипело, вверх ударил поток разогретого воздуха, повалил пар,
и на огненном столбе поднялась ввысь грязно-зеленая стальная сигара длиной
чуть более пятнадцати метров.
Специальная тактическая крылатая ракета ИСМ-40/2 с дальностью действия
в девятьсот километров, которую в документах Министерства обороны СССР
обозначали как "Сирень".
На высоте ста пятидесяти метров вбок отлетели пустые цилиндры
ускорителей, ракета повернулась почти параллельно земле, выпустила пять
закругленных по краям стабилизаторов, и блок управления выдал команду на
пуск маршевых двигателей. Из трех дюз одновременно вырвались
ослепительно-белые языки пламени.
Реактивный снаряд провалился на полсотни метров вниз и с грохотом пошел
на юго-запад, набирая крейсерскую скорость в три тысячи триста километров в
час. Через семь секунд с момента запуска двигателей первой ступени "Сирень"
преодолела звуковой барьер, и над Полесьем разнесся оглушительный щелчок
акустического удара.
Стоящий возле вертящегося стула полевой телефон запиликал.
Войцех Пановны снял трубку.
-- Старт есть, -- доложил Сигизмунд Габонис.
-- Добже1, -- поляк набрал на клавиатуре портативного
компьютера, подсоединенного к пульту управления стрельбой, четырехзначный
код и посмотрел на невозмутимого Тамаза. -- Все в порядке.
Чеченец кивнул и вытащил из кармана сигареты.
В тот момент, как на землю рухнули прогоревшие баки ускорителей,
сработали заряды самоликвидации ракетной шахты.
Четыре тонны пластиковой взрывчатки обвалили бетонные стены внутрь,
вырвали поддерживающие песчаный наплыв холма сваи, и сотни кубометров грунта
вперемешку с камнями и жиденькими кустиками завалились в углубление бывшего
озера.
Теперь для того, чтобы разобрать кучу земли и добраться до взорванной
шахты, потребовались бы двухмесячные усилия целого строительного батальона.
На глубине в тридцать метров узкий коридор, ведущий от основных
помещений подземной базы к шахте, откуда только что была запущена "Сирень",
обвалился почти по всей длине.
Сигнал о старте ракеты с территории Беларуси был получен на постах
раннего предупреждения России и США практически одновременно.
Европейские силы противоракетной обороны активизировали радарные
установки, и в воздух поднялись два десятка самолетов. С российской стороны
-- шесть "Су-30" и поддерживающие их два "А-50"1, со стороны НАТО
-- четыре "Е-3"2 и восемь французских "Рафалей"3.
1 "А-50" -- самолет дальнего радиолокационного обнаружения и
наведения, созданный на базе военно-транспортного самолета "Ил-76МД". На
"А-50" установлен уникальный радиотехнический комплекс "Шмель",
превосходящий систему АВАКС.
2 "Е-3 Сентри" -- самолет ДЛРО и управления. Разработан на
основе планера пассажирского самолета "Боинг 707-320" и оснащен
импульсно-допплеровской радиолокационной станцией фирмы "Вестингауз", модель
"АN/АРY-2".
"Рафаль С" -- многоцелевой всепогодный истребитель-перехватчик. Боевой
самолет пятого поколения.
Однако спустя полчаса все самолеты вернулись на базы, так и не
обнаружив ничего, хотя бы отдаленно напоминающего цель. Стартовавшая ракета
не вышла за пределы воздушного пространства Беларуси. А из-за низкой
облачности разведывательные спутники не смогли засечь "птичку"1.
В штабе НАТО решили, что белорусы провели испытание какой-то своей
реактивной системы. А из Министерства обороны России был направлен
Президенту союзной республики специальный запрос, в котором вежливо
попросили предупреждать заранее о готовящихся стартах. Во избежание
недоразумений и траты войсками ПВО дефицитного горючего.
Особенно возмущался заместитель командующего ВВС России по снабжению.
Сгоревшие при бессмысленном вылете десятки тонн топлива, которые уже были
обещаны его латышским друзьям, лишили генерал-лейтенанта средств,
необходимых для приобретения новенькой "хонды" долговязой и капризной
дочурке.
Но пузатый генерал не зря занимал столь "хлебную" должность. Немного
поразмыслив, он смирился с потерей двадцати пяти тысяч долларов и
компенсировал недостающую сумму передачей одной квартиры в ведомственном
доме на баланс коммерческой фирмы.
1Скорость до 2100 км/ч, практический потолок -- 20000 метров. Вооружен
ракетами "М1СА АК. (1К)" с дальностью действия 55 км и массой
фугасно-стержневой части в 12 кг взрывчатого вещества.
"Птичка" -- отделившаяся боеголовка ракеты или сама ракета.
Ютившаяся в полуразрушенном общежитии семья погибшего в прошлом году
летчика-испытателя потеряла всякую перспективу на получение бесплатного
жилья.
А довольная беззаботной жизнью доченька генерала уже через три дня
подкатила к дверям института культуры на ярко-алом трехдверном джипчике
"Honda HR-V".
Подружки чуть не сдохли от зависти.
Террористы были оснащены на совесть.
Компьютеризированные средства связи, специальные шлемы со встроенной
ночной оптикой и рациями, идеально подходящие к условиям боя в замкнутом
пространстве пистолеты-пулеметы "ингрэм-мариетта", "мини-узи" и
"хеклер-кохи", черные непромокаемые комбинезоны, обильные сухпайки из
десятков наименований продуктов.
В дальнем углу освещенного яркой иллюминацией помещения Рокотов заметил
даже сине-белые баллоны со сжатым воздухом, подводные фонари и наборы
аквалангистского снаряжения.
Группа состояла минимум из тридцати человек.
А с учетом того, что часть находилась на боевом дежурстве и
патрулировала боковые коридоры, численный состав мог быть и в два раза
большим.
"Вот черт! -- Владислав прислонился к стене и выглянул в прорезанную в
двадцатисантиметровом бетоне амбразуру. -- Где ж я вас хоронить-то буду?
Десяток-другой -- это еще куда ни шло, но полсотни... К тому же эти ребятки
к неожиданностям готовы..."
Биолог отступил назад в темноту.
"Придется обходить с фланга. Этот коридор для меня не подходит. Слишком
узкий и к тому же заканчивается тупиком. Надо выбираться на оперативный
простор главных тоннелей и попробовать разжиться чем-нибудь огнестрельным.
Пока они в собственной безопасности уверены. Внешние посты расположены,
вероятнее всего, на поверхности или близко к ней. В помещениях вроде
бункерочков с перископами. Связь -- только проводная... В таких
железобетонных массивах радиоволны не проходят. Так что виденные мной
портативные рации им мало чем помогут. Разве что для связи из одного конца
тоннеля в другой. Сие есть гут. В любом случае координированное прочесывание
по разным уровням базы невозможно. А я в направлении движения не ограничен.
-- Влад еще раз окинул взглядом освещенное пространство. -- Подача энергии
централизованная... Соответственно, есть источник питания. Реактор?
Маловероятно. Его запускать надо не одну неделю. И среди людей с
террористическими убеждениями сложно отыскать специалистов в ядерной
энергетике. А дилетант реактор не подключит. Дизель тоже исключен. Остается
гидроэлектростанция. Турбина в подземном потоке... Но она может
располагаться где угодно. Жаль. Испортить турбину -- милое дело. Аварийного
запаса в аккумуляторах хватит ненадолго. Если они вообще есть, в чем я
сильно сомневаюсь. Лишив моих новых друзей энергии, я обрублю им возможность
запуска ракеты. Итак, ставим задачи. Первая -- экспроприировать ствол.
Вторая -- отыскать источник электричества. А дальше видно будет..."
Рокотов развернулся и быстро направился к выходу из коридорчика.
Секретарь Совета Безопасности России столкнулся с премьер-министром в
холле второго корпуса Кремля.
-- Я уже знаю, -- секретарь Совбеза предугадал вопрос Сергея Степашко.
-- И что ты думаешь? -- Новый председатель правительства и полковник
ФСБ были знакомы много лет, со времени совместной работы в Ленинграде.
-- Плохо, -- коротко заметил "Штази".
-- Ты уже был у Деда?
-- Нет. Вызван на вечер...
-- А я свою порцию уже получил, -- премьер был бледен. Его обычно
румяные пухлые щечки тоскливо обвисали серыми безвольными мешочками. Весь
облик Степашко свидетельствовал о крайней степени смешанного с испугом
напряжения.
Секретарю Совбеза это не понравилось.
-- Ты чего распсиховался?
-- А-а, -- премьер дернул левой щекой, -- только назначили, и уже
такое...
-- Ну и что? Тебе должно было быть известно заранее, что бандиты
собрали группировку.
-- Эксперты просчитали другие сроки нападения. Я ж три дня назад Деду
доложил, что все под контролем. С Масхадовым встречу готовил.
-- У нас достаточно сил, -- Штази коротко кивнул пробегавшему мимо
сотруднику администрации Президента. -- Мой тебе совет -- поставь на
руководство операцией Грошева. Толковый генерал, сам на Кавказе вырос,
местность и национальные особенности знает. И не ограничивайся выдавливанием
до границы.
-- Все кандидатуры утверждает Дед.
Секретарь Совбеза присел на подлокотник стоявшего поблизости кожаного
кресла и укоризненно посмотрел на Степашко.
-- Твоя задача -- предложить и отстоять кандидатуру. И поменьше слушать
"миротворцев".
-- Легко сказать... Полковник прищурился.
-- Не впадай в панику. Грошев -- отличный боевой офицер, к нему Дед
прекрасно относится. Дай ему в помощь Колдунова. На пару они всю эту сволочь
во главе с Масхадовым в порошок сотрут.
-- Честно говоря, я боюсь повторения захвата больниц, -- признался
премьер, в свое время ушедший в отставку с поста директора ФСК после провала
операции по освобождению заложников в Буденновске. Несмотря на то, что
позорное соглашение с террористами заключил тогдашний косноязычный
председатель правительства, крайним сделали Степашко.
-- Страхом делу не поможешь.
-- Я знаю...
-- Тогда не тяни и отдай приказ об усилении охраны всех жизненно важных
объектов. Направь резервные группы из МВД. А я со своей стороны дам команду
региональным управлениям ФСБ.
Степашко заметно повеселел.
-- И вот еще что... Приготовься к атаке Индюшанского и компании. По
последним данным, они сильно завязли в обкрутке денег через уполномоченные
банки. А твое вчерашнее выступление по поводу межрегиональных казначейских
комиссий ломает им всю игру. Так что вопрос с Дагестаном и Чечней они
используют для твоей дискредитации. Постараются навесить на тебя всех собак.
-- Мне сегодня Прудков уже позвонил.
-- Думаю, ты не был удивлен?
-- Нисколько. Он ведь тоже в доле...
Секретарь Совбеза еле заметно улыбнулся.
Он-то точно знал, зачем новоиспеченный премьер выступил с инициативой
переброски государственных финансовых потоков из одной банковской сети в
другую, почему так яростно заявляет о необходимости контроля за расходной
частью бюджета и для чего вознамерился создать специальные комиссии и
пустить средства через систему казначейств.
Все дело было в том, что премьер очень любил свою супругу.
А та, по странному стечению обстоятельств, входила в совет директоров
конкурирующей с московским мэром и его окружением банковской группировки.
Было бы непростительной ошибкой не воспользоваться назначением мужа на
второй по значимости пост в стране.
Всего за три дня и две ночи Лариса Степашко разъяснила супругу крайнюю
необходимость переориентации финансовых потоков, и тот, раздувая свои
пресловутые щечки, выдвинул идею о межрегиональных комиссиях на встрече с
Президентом. Монарх подумал, прокашлялся и согласился, чем привел в
негодование главу администрации, уже расписавшего свои прибыли от махинаций
с бюджетом на год вперед. Бородатый чиновник попытался было вмешаться, но
Президент, почувствовав сопротивление, тут же надавил авторитетом, и премьер
получил в руки карт-бланш, оставив с носом и угодливого Стальевича, и
горластого "хозяйственника" Прудкова, и играющего в тихого еврейского
оппозиционера Индюшанского. А вместе с ними -- еще полтора десятка жирующих
за государственный счет банкиров.
Правда, народу от всех этих перестановок и переориентаций было ни
жарко, ни холодно. Как сосал лапу, так и продолжил, подивившись смелости
щекастого Степашко, позволившего себе стукнуть кулаком по воображаемому
столу и потребовавшего отчета от зарвавшихся финансистов и олигархов.
На теплые местечки у государственной кормушки вместо одних воров
собирались сесть другие.
-- Выступи у Свинидзе в "Зеркальце", объясни свою программу,--
посоветовал Штази.-- К Одуренко сходи в его авторскую программу. Он как раз
начал Прудкова мочить. Заодно снимешь все вопросы по Чечне.
-- Мне не нравится его накат на Щуку, -- Степашко упомянул питерского
губернатора. -- Обязательно спросит про мои отношения с ним.
-- Щука Березинскому на хвост наступил, -- Секретарь Совбеза развел
руками, -- потому Одуренко и старается. Но реальных фактов у него нет.
Ситуация в Питере стабильна. Как этого дурачка Артемьева с его "яблочной"
камарильей из городского правительства убрали, так все встало на свои места.
Я проверял. Максимум, что можно сделать Щуке, -- это обвинить его в
неподтвержденных связях с "тамбовцами".
-- Да чушь это собачья! -- покраснел Степашко. -- Как губернатор
Анатольич с десятками людей в день общается. И то, что среди них есть
"тамбовцы", неудивительно. Я, вон, тоже скольким руки пожимаю. Откуда мне
знать, кто вор, а кто нет?
-- Так Одуренко и скажи...
-- Ладно, попробую в ближайшие выходные выступить. Ну, побежал я.
-- Удачи.
-- И тебе того же.
Секретарь Совбеза посмотрел вслед премьеру, пригладил волосы и легко
взбежал вверх по лестнице на второй этаж, где в четыреста четырнадцатом
кабинете сидели трое сотрудников из его аналитической службы.
Когда до зала, где обосновались основные силы террористов, осталось
около ста метров по прямой, чуткий нос Владислава уловил характерный запашок
общественного туалета.
"Ага! -- обрадовался биолог. -- Це дило. Уборная -- это то самое место,
где человек меньше всего ожидает нападения..."
Чтобы добраться до мест общего пользования, ему пришлось перебраться по
узкому техническому колодцу на следующий этаж, чуток покружить и выбраться
на нужный уровень сквозь вертикальный лаз квадратного сечения. На его
счастье, в бетонную стену лаза были вбиты здоровенные железные клинья.
Кишкообразное помещение туалета представляло собой классику армейского
жанра. Ничего лишнего. Два десятка дырок в полу, бетонные перегородки между
ними, сток шириной в полметра, протянувшийся вдоль стены и играющий роль
писсуара на тридцать-сорок желающих, каморка, где по замыслу проектировщика
должен был храниться инвентарь для уборки, и рассохшийся от старости
деревянный пожарный щит. На щите висели багор, ведро и топор. Обязательный
ящик с песком отсутствовал.
Наличие противопожарного комплекта в полностью бетонном туалете было
странной прихотью ответственного за оборудование базы.
Рокотов пощупал топор и багор.
Доверия сии инструменты не внушали. При легком нажатии пальцами на их
деревянные ручки Влад почувствовал, как древесина крошится.
Туалет освещали четыре горевшие лампы под сетчатыми проволочными
абажурами. Из десяти предусмотренных. Шесть светильников были темны. То ли
лампы от времени накрылись, то ли террористы экономили энергию, включив лишь
часть светильников.
Чистоплотностью проникшая на базу группа не отличалась.
Стена над писсуаром, от которой в нескольких местах отвалились пласты
небрежно положенного цемента, была забрызгана на высоту в метр.
Рокотов ткнул носком кроссовки во вспучившийся участок, и в писсуар
упал еще один обломок размером с ладонь.
"Так... Судя по увлажненности стены, мои новые друзья тут, как минимум,
трое суток. Если не больше. На эту стену вылилось около двухсот-трехсот
литров жидкости. Соответственно, считая по литру-два в день с человека, их
численный состав около пятидесяти-шестидесяти. Некисло... Однако с
дисциплиной у них слабовато. Любой нормальный командир обязательно
потребовал бы от подчиненных соблюдать чистоту и не гадить мимо специально
предназначенных для этого мест.
Они же на такие элементарные вещи плюют. Что вполне понятно. Террористы
-- не воинское подразделение. Условно старший у них, конечно, есть. Вернее
-- старшие. Во множественном числе. И заняты они не поддержанием дисциплины.
Работа за деньги или из политических убеждений предполагает самодисциплину.
Что по сравнению с армией -- две разные вещи. Террорюги ориентированы на
глобальные цели, каждый из них мнит лично себя центром операции. Командный
дух присутствует, но в меньшей степени, чем в воинских подразделениях... Вот
так-то. Психология, батенька. Поведение террористов близко к реакциям
гражданского лица. Что мы видим на примере сего учреждения общественного
выделения..."
Влад обошел помещение по периметру и в дальнем углу, возле каморки для
инвентаря, обнаружил электрощит. В полутора метрах от электрощита нерадивые
строители оставили щель, в которую вполне мог протиснуться взрослый мужчина.
Проход вел в один из боковых коридоров. По всей вероятности, после протяжки
проводов от основного кабеля к щиту щель предполагалось залить цементом, но
на это махнули рукой. Так часто бывает. В процессе строительства многие
недоделки случайно или намеренно заваливаются мешками и досками,
заставляются козлами и деревянными щитами и обнаруживаются уже после
завершения работ.
Рокотов пролез в щель и убедился, что попал в переплетение коридоров
сбоку от идущего под наклоном вниз тоннеля.
Вернувшись обратно, биолог вооружился отверткой со светодиодом на конце
рукоятки и проверил электрохозяйство. Клеммы на щите находились под
напряжением.
Оставалось подвести электричество к писсуару.
Несколькими точными ударами пяткой Влад выбил большой пласт цемента в
самом начале забетонированного стока, обнажив провода. Затем отсоединил три
самых нижних от клемм электрощита, просунул под них титановый гвоздодер из
своего набора инструментов и рывком вырвал из стены. Швы жестяной оплетки
проводов разошлись. Еще несколькими рывками Рокотов повредил изоляцию.
Провисшие провода опустились на дно стока.
Биолог удовлетворенно вздохнул, прислушался и оросил место пролома.
Совместил приятное с полезным. Теперь влажный кусок стены ничем не отличался
от протянувшегося на десять метров темного пятна.
Владислав открутил вентиль водопроводного крана, торчащего в начале
писсуара, и спустя полминуты сток наполнился ржавой водой. Биолог немного
подождал и завернул кран, оставив тонкую струйку для постоянной подпитки
водного потока.
Затем еще раз проверил провода, разместил их в непосредственной
близости к клеммам и спрятался за бетонной стенкой каморки.
Произведенная в тысяча девятьсот восемьдесят пятом году ракета ИСМ-40/2
"Сирень" обладала такими скоростными характеристиками и возможностями
поражения целей, что вероятность ее перехвата системами ПРО составляла всего
несколько тысячных долей процента. Да и то при условии, что противоракетные
комплексы ориентированы именно на данный тип снаряда и точно известно время
подлета боеголовки к объекту.
У Беларуси таких комплексов не было. Честно говоря, их не было вообще
нигде, в том числе и в России. "Сирень" выпускалась ограниченными партиями
только для специальных баз, и всего на вооружение было поставлено тридцать
два изделия. В девяносто третьем двадцать две ракеты размонтировали, еще две
использовали на стрельбах в рамках всероссийских учений "Амур-95". Осталось
восемь, которые до поры до времени замерли в шахтах на глубине сорока метров
под поверхностью полесских болот.
Белорусская база системы ответного удара "Маятник" вошла в строй в
девяностом году, став козырным тузом сначала советского, а затем и
российского правительств. Даже не тузом, а джокером в рукаве. В любой момент
из ее шахт могли вылететь восемь сверхзвуковых снарядов, за четверть часа
достичь центра Европы и обрушить на Бонн, Париж, Брюссель и
Франкфурт-на-Майне шестнадцать двухсоткилотонных боеголовок. По четыре на
каждый из городов. После такого удара Европе было бы не оправиться.
Создатели "Маятника" учли все. И кордоны систем ПРО и ПВО европейских
стран, и перспективы развития истребительной авиации, и разрешающую
способность разведывательных спутников, и даже тенденции, которые в
результате привели к развалу Варшавского Договора.
Но был один непросчитываемый фактор. И он имел непосредственное
отношение к человеческой психологии.
Фамилия у фактора была Калужский. Воинское звание -- генерал-лейтенант.
Двадцать пять лет генерал Калужский служил в Комитете Государственной
Безопасности Советского Союза.
Карьера генерала за все время службы складывалась крайне удачно.
Особыми талантами он не блистал, но начальство ценило его за
исполнительность, строгое следование политической линии партии и отсутствие
излишней инициативы. Слишком самостоятельных сотрудников не любят ни в одной
спецслужбе мира.
К своему пятидесятилетию, совпавшему с развалом СССР, Калужский подошел
в звании генерал-лейтенанта на должности заместителя начальника Первого
Главного Управления КГБ, занимавшегося внешней разведкой. Когда ворвавшиеся
во власть псевдодемократы принялись реорганизовывать систему государственной
безопасности и дружить с Западом, сдавая ему то схему расположения "жучков"
в здании американского посольства в Москве, то списки агентов в Германии,
Калужский положил на стол новому начальнику рапорт об отставке. Момент был
выбран очень удачно. Начальник, пришедший в КГБ из бывшей партийной
номенклатуры среднего звена, претензий к исполнительному генералу не имел, и
Калужский с почетом вышел на пенсию. В отличие от многих своих сослуживцев,
посмевших спорить с "новыми демократами" и за это лишившихся званий,
ведомственных квартир и денежного содержания.
Истинная причина отставки была не в том, что Калужский выслужил свой
срок и устал от напряженной работы. Генерал элементарно испугался. Дружба с
Западом могла привести его в подвал, где один из исполнителей приговоров
военного суда без зазрения совести всадил бы ему в затылок две пули из
пистолета Марголина. Ибо Калужский еще в начале восьмидесятых годов был
завербован английской разведкой и проходил в рапортах МИ-6 под псевдонимом
"Пилигрим". Генерал не знал, до каких пределов может зайти братание России с
США и Великобританией, поэтому предпочел уйти со службы и быстро уехать на
постоянное местожительство в штат Мэриленд.
В Америке Калужского приняли с распростертыми объятиями. Полгода он
каждый Божий день беседовал с новыми друзьями из ЦРУ и ФБР, выдавая за
определенную плату сведения об известных ему агентах КГБ, и спустя семь
месяцев его "выдоили" до дна. Как казалось американцам.
Однако Калужский кое-что оставил про запас. И этим "кое-чем" была
информация о системе "Маятник", к которой он за три месяца до окончания
своей службы получил доступ. Документы он просмотрел чисто случайно, в
результате извечного российского бардака, когда папки из архива в процессе
переноски к месту уничтожения на трое суток свалили в углу его кабинета.
Наиболее интересные бумаги генерал-лейтенант скопировал.
Восемь лет "заначка" лежала без движения. И только в конце девяносто
восьмого года в Вашингтоне появилась персона, которой Калужский смог
предложить товар. Персона прибыла в составе официальной делегации Беларуси,
и на фуршете, данном в ее адрес, бывший генерал КГБ наконец услышал слова о
готовности "определенных сил" к силовому смещению Президента Лукашенко.
Естественно, напрямую никто ничего не сказал, но смысл был ясен.
Остальное для Калужского, поднаторевшего в реализации секретной
информации, было делом техники...
Через двести семьдесят секунд после старта "Сирень" снизилась до высоты
всего в тридцать метров, изменила курс на пять градусов вправо, опустила нос
и в точном соответствии с новым полетным заданием врезалась в бетонное
основание радарной антенны объекта ПВО Беларуси за номером 30/18.
Но ядерного взрыва не произошло. Вместо атомного заряда ракета несла на
себе пустой головной обтекатель, заполненный застывшим пенопластом и
снабженный снятым с боеголовки инерциальным блоком наведения.
Антенну разнесло вдребезги. В двенадцать тридцать доклад об инциденте
на военном объекте лег на стол Президента Беларуси.
Валентин Курбалевич распахнул заднюю дверцу старенького фургончика.
-- Йозеф, кончай наблюдать! Тут все равно ни-кто не ездит.
Сухощавый литовец медленно повернул голову и уставился на Курбалевича
водянистыми, ничего не выражающими глазами.
-- Это не важно. Порядок для всех один.
-- Вот заладил, -- проворчал Валентин и отошел к кабине "москвича".
Йозеф Кролль опять повернулся к уходящей в глубь леса дороге.
Курбалевич присел на капот "каблучка" и раз-вернул свежую "Народную
долю", купленную вчера днем на выезде из Минска. Просмотрел заголовки
статей, но ничего интересного для себя не нашел.
Все как всегда.
Режим, борьба правозащитников с тираном, зажим свободы слова, призывы к
очередному пикету, редакционная колонка Деревина с пространными
рассуждениями о целях оппозиции, выступление президента ассоциации
белорусских журналистов Жанны Литвинович.
Информационная колонка. Борцы за свободу Ичкерии одержали крупную
победу в Ботлихском районе Дагестана, албанское население Косова-Метохии с
распростертыми объятиями встречает миротворцев НАТО, Вук Драшкович собрал в
Белграде митинг численностью в двести тысяч человек, скандал с русской
мафией в Америке, украинские националисты наконец добились от правительства
исключения из школьной программы русского языка...
Валентин зевнул.
Лучше бы он купил не "Народную долю", а какое-нибудь российское
издание. Там хоть есть криминальное обозрение.
Курбалевич прошел до покосившегося бетонного столба, на котором черной
краской были вы-ведены цифры "три-семь-три", немного постоял на обочине
дороги и вернулся к "Москвичу".
-- Долго еще ждать? Кролль размял руки.
-- Нет. Начнем.
Валентин залез в кузов "каблучка" и уперся спиной в переднюю стенку,
подхватив за выступающую на торце ручку длинный металлический ящик.
-- Давай, -- скомандовал Йозеф.
Курбалевич напрягся. Кролль потянул за противоположный конец ящика, и
полутораметровый контейнер наполовину вылез из фургона.
Валентин перехватил ручку поудобнее, кивнул литовцу, и они одновременно
приподняли ящик вверх. Курбалевич резко выдвинул свой край наружу и разжал
руки. Йозеф отступил на шаг назад.
Металлический контейнер грохнулся оземь.
-- Тяжелый, -- сплюнул Валентин.
Кролль молча пожал плечами, достал трубку мобильного телефона и набрал
минский номер.
-- Илья?.. Мы закончили... Тридцать минут...
В четырнадцать часов на пульте дежурного по Генеральному Штабу
Министерства обороны Беларуси замигала лампочка экстренного вызова по линии
закрытой автоматической связи.
-- Майор Жевнерович, -- офицер придвинул к себе журнал регистрации
входящих звонков.
-- Это хорошо, что майор, -- прошелестел чей-то сиплый голос.
Жевнерович стукнул по кнопке подключения системы контроля связи. Он не
стал терять ни секунды. Нажатие кнопки фиксации разговора одновременно
извещало службу технического обеспечения военной контрразведки о нештатной
ситуации у дежурного по Генштабу.
-- Кто вы такой?
-- Это не имеет значения.-- На другом конце провода тихонько хихикнули.
-- Слушай сюда. У триста семьдесят третьей отметки первой линии
правительственной связи для вас есть посылка. И не забудь доложить
начальству. Покеда.
Жевнерович открыл рот, но сказать больше ничего не успел. В трубке
раздался постоянный гудок.
-- Черт!
В зал влетели два офицера из спецотдела.
Майор развернулся в кресле.
-- Десять секунд... Сбросил сообщение и отключился.
-- Запись? -- поинтересовался тучный полковник.
-- В порядке.
-- Не кладите трубку, -- полковник подскочил к другому телефону, --
Костя, линия в работе... Давай.
-- Думаете, получится? -- Жевнерович аккуратно опустил трубку на стол.
Должно. По крайней мере, есть шанс...
Ждать пришлось недолго.
Рокотов просидел в углу каморки только двадцать минут, спрятавшись под
своим универсальным плащом.
Из коридорчика перед туалетом раздались шаги и бодрые голоса.
-- Сеня, слушай, а че этот Яцек еще говорит?
-- Да-а фигню всякую. Строить всех пытается... Звякнул зацепившийся за
бетон металл. Влад немного передвинулся вправо и припал к затянутой
полиэтиленом прорези в материале.
"Двое... Русскоговорящие.-- Рука легла на изоляцию нужного провода.--
Недовольны неким Яцеком. Сие интересно. Яцек -- имя польское. Интернационал?
Похоже... У террористов это обычное явление. Борьба за идею или за деньги
стирает любые различия. Хоть культурные, хоть национальные... Но у бывших
граждан Союза есть одно неистребимое качество -- разгильдяйство. Кстати, это
надо учесть, ибо непредсказуемость поведения опасна..."
Вошедшая в туалет парочка принялась расстегивать штаны.
-- Неудобно, -- проворчал широкоплечий крепыш. -- На фиг нам здесь в
этой сбруе ходить?
-- Сулика спроси...
-- Ага, щас. Токо этого не хватает. Набрали чурбанов.
"Так. Помимо поляка есть еще и кавказцы. Весело..."
Крепыш выматерился себе под нос, сбросил с плеча ремень
пистолета-пулемета и положил оружие на бетонный простенок.
-- Готов?
-- Ага...
"И я готов, -- улыбнулся Влад, -- ну, давайте на брудершафт. А я
иллюминацию обеспечу..."
Парочка встала в полуметре от писсуара и во влажную цементную стену
ударили две тугие струи.
Рокотов накинул провод на клемму.
От стены к террористам протянулась синеватая электрическая дуга.
Зашипело, тревожно замигали лампы и из электрощита ударил сноп искр.
Пойманных в трехсотвосьмидесятивольтовый капкан террористов выгнуло
назад, перекошенные лица свела судорога. Одного бросило прямо на стену. Он
глухо ударился головой, ничком упал в бетонный желоб, подняв фонтан
переливающихся в синем сиянии брызг, и забился, как выброшенная на берег
рыба. Второй рухнул на колени, постоял несколько секунд и мягко завалился на
бок. От упавшего тела пошел пар.
Глухо рванул керамический предохранитель, из электрощита потянуло
паленым.
Свет в блоке погас.
Владислав рванулся к проходу в бетонной стене, протиснулся в коридор и
застыл, прикрывшись плащом и баюкая в правой руке двадцатипятисантиметровое
стальное шило.
Оружия мертвецов он не тронул. Пусть все выглядит как несчастный
случай. Нечего на стену писать, если в ней провода проходят.
Спустя три минуты из туалета раздались вопли.
Выслушав приглушенный бетонной стеной поток мата и поняв, что
виноватыми в инциденте признали самих потерпевших, Рокотов удовлетворенно
кивнул и отправился по извилистому коридору налево, чтобы подобраться к
месту концентрации террористов с противоположной туалету стороны.
Глава 4 ИГРАЙ, ГОРМОН!
Президент Беларуси исподлобья взглянул на прибывшего вместе с министром
обороны начальника военной контрразведки.
-- Продолжайте...
-- Район поисков шахты, откуда был произведен запуск, сокращен до
девятисот квадратных километров. Ситуация несколько осложняется обилием
болот, но мы подтягиваем дополнительные силы. Прочесывать начнем уже завтра
с утра.
Сидящий по правую руку от Батьки премьер нервно сглотнул и потянулся за
бутылкой "боржоми".
-- Сколько вам потребуется времени, чтобы обнаружить место старта? --
Глава государства откинулся в кресле.
-- Двое суток...
-- И что дальше? Контрразведчик поморщился.
-- Проведем весь комплекс розыскных мероприятий. Обследуем шахту или
мобильную пусковую установку, попытаемся вычислить маршруты отхода группы,
перекроем дороги. Наша агентура уже в работе.
Президент скептически посмотрел на генерала.
Агентура военной контрразведки -- это хорошо. Но она эффективна только
в рядах вооруженных сил, а отнюдь не среди гражданского населения. Никому из
армейских разведчиков в голову не приходит вербовать механизаторов и доярок.
Это дело Комитета Госбезопасности.
Да и у них с агентурой негусто. Если бы речь шла о промышленном
предприятии или приграничном районе -- тогда да, можно было бы рассчитывать
на десяток-другой секретных сотрудников. А среди колхозников и фермеров
агентов спецслужб отродясь не бывало.
-- Входите в контакт с МВД, -- устало приказал Батька, -- пусть они
поднимают свои источники. В принципе, у Управления по борьбе с экономическим
преступлениями должны быть свои люди в окрестных поселках.
-- Возникнет опасность расшифровки операции... -- осторожно заметил
министр обороны.
-- Об этом можете не беспокоиться. Преступники уже сделали то, что
хотели. Раз вы не предупредили сам запуск, дальнейшая секретность ни к чему.
Естественно, нет нужды информировать людей о ракетной атаке, достаточно
будет мотивировать свой интерес розыском группы бандитов. -- Президент
легонько стукнул кулаком по подлокотнику кресла. -- Насколько я понимаю,
шансы на успех малы?
Контрразведчик и министр обороны синхронно кивнули.
-- Замечательно... -- вздохнул Батька и помолчал полминуты, разглядывая
собравшихся. -- Кто, как, зачем -- вы не знаете. И гарантий того, что такого
больше не произойдет, дать не можете.
-- Думаю, что повторения не будет, -- хриплым от напряжения голосом
сказал министр обороны.
-- Откуда такая уверенность? Министр запаузил.
"Этот не при делах", -- безразлично подумал Президент и искоса
посмотрел на премьера.
Тот заерзал в кресле и стал шумно прихлебывать минералку.
-- Ясно. Логичного объяснения у вас нет... Что по факту звонка в
Генеральный Штаб?
-- Какого звонка? -- Снегирь отставил стакан и удивленно воззрился на
главу государства.
-- Это я не вам, -- Батька махнул рукой и повернулся к военным.
Контрразведчик поджал губы и выразительно посмотрел на премьера.
-- У Михаила Сергеевича нет допуска...
-- Докладывайте. Генерал пожал плечами:
-- Абонент не определен. По всей вероятности, мы имеем дело с внешним
подключением к линии. Сейчас над этим работают.
-- Переданная информация подтвердилась?
-- Да...
-- Что в посылке?
-- Контейнер с урановым сегментом и несколько электронных блоков.
Специалисты говорят, что это на девяносто девять процентов схемы
прицеливания тактической ракеты. Окончательный ответ будет к вечеру. На
месте сейчас работает оперативная группа. Найдены кое-какие следы, но о
результатах говорить рано. Вероятнее всего, посылка была привезена на место
сегодня утром.
-- Уран отправлен в лабораторию?
-- Да. Анализ уже готов. Двести тридцать пятый изотоп, вес -- тысяча
пятьсот тринадцать граммов. Обработан в соответствии со своим
предназначением. Представляет собой один из восьми сегментов устройства.
Премьер непонимающе покрутил головой, но промолчал.
-- Откуда известно, что сегментов восемь?
-- Исходя из формы. Заведующий лабораторией занимался разработкой
подобных зарядов в "Арзамасе-двадцать шесть". Он дал заключение за полчаса.
Уран произведен на заводе в Красноярске. Время выработки -- середина
восьмидесятых годов. Скорее всего: восемьдесят шестой или восемьдесят
седьмой.
Батька почесал затылок.
Информации было предостаточно. Но она ни на йоту не приближала его к
разгадке личности того из его окружения, на кого террористы делали ставку.
Министр обороны отпадает. Слишком сложный для военных вариант захвата
власти. Генералам шантаж ни к чему. Они могут встать во главе республики
более простым путем, использовав для этого мятежную мотострелковую дивизию.
Против тяжелого вооружения никакая президентская охрана не выстоит.
Достаточно подвести танки к резиденции первого лица и потребовать передачи
полномочий.
Премьер-министр ?
К власти он рвется, но слаб. На резкие действия не способен. Трусоват,
вороват по мелочи, все больше тяготеет к полулегальной коммерции.
Родственников своих по совместным предприятиям распихал, с таможенными
льготами мухлюет... Но как промежуточный вариант сойдет.
Не потому ли ночной собеседник Президента сказал, что шантажистам без
разницы, к кому перейдет власть?
Мишу Снегиря достаточно припугнуть, чтобы он подписал любой указ. И
тогда на сцену выйдет уже реальный властитель. А премьер отправится на
заслуженный отдых. Дня на два, пока не помрет от инфаркта.
-- Ясно. -- Глава государства сделал пометку в блокноте. -- Я вас
больше не задерживаю. Идите работайте и постарайтесь завтра доложить мне
что-нибудь более определенное...
Прямоугольное помещение склада продовольствия и снаряжения никем не
охранялось.
Влад беспрепятственно проник внутрь и принялся методично шарить по
коробкам и мешкам в поисках чего-нибудь полезного. Террористы подготовились
к длительному периоду ожидания -- по прикидкам Рокотова, продуктов должно
было хватить минимум на месяц. Из расчета полусотенного отряда.
Кроме еды на складе обнаружились и другие вещи. Теплые одеяла, набитые
крошкой пробкового дуба спальные мешки, альпинистское снаряжение, сборный
госпиталь на десять коек, электрогенераторы, чемоданы со слесарным
инструментом и даже палатки. Все было аккуратно упаковано и разложено по
своим местам. Неприкосновенный запас -- в глубине склада, начатые ящики с
продовольствием и предметами гигиены -- недалеко от входа.
Владислав недовольно сморщил нос.
"Обеспечение у них по первому разряду. И готовились они явно давно.
Чтобы все это сюда приволочь, нужно потратить пару недель... Вряд ли мои
новые друзья тащили сии припасы на спинах через болота. Наилучший вариант --
доставка груза вертолетом ко входу на базу. За два или три захода. Одного
будет маловато, тут общий вес -- тонн двадцать, если не больше. Интересно
получается... Вертуха просто так летать не может, ей должны предоставлять
воздушные коридоры и все прочее. Беларусь -- не Россия. Тут пока еще
действуют правила учета полетов. Соответственно, у группы есть прикрышка
наверху. Либо в Минобо-роны, либо в правительстве. Что, в общем,
неудивительно. Автономных террористов не бывает, они всегда трудятся на
благо какой-нибудь политической силы. И это означает, что мой крестовый
поход одной этой базой не ограничится... Весело. Идентификация себя с
Суперменом. Типичнейший пример мужского самомнения. Я -- круче тучи, и далее
в том же духе. Хотя даже задача номер один еще не решена. Двоих-то я
хлопнул, а остальные? И где эти чертовы ракеты? Вопрос вопросов... Ловить
первого попавшегося охранника, долго его бить и допрашивать бессмысленно. Он
может и не знать всех деталей. Если судить по разговору тех двоих из
туалета, то контингент туточки подобрался разношерстный. Есть поляки,
прибалты, южане и белорусы. Не удивлюсь, если обнаружу албанца или
молдаванина... Рассуждая логически, можно предположить, что во главе отряда
стоят три-четыре профессионала. Остальные -- пушечное мясо. И, вероятнее
всего, командуют поляки. То-то эти придурки возмущались неким Яцеком. Хотя
не исключен и другой вариант. Поляки -- среднее звено, а руководитель группы
-- мусульманин. Но это маловероятно... Сокращение "Сулик" может
означать что угодно: Соломон, Сулла, Сулейман или во-обще быть кличкой.
Однако в диалоге промелькнула фразочка "набрали чурбанов". Значит,
группа разнородна по своему составу, и подгруппы не испытывают друг к другу
особенной любви. Мне это на руку. Столкнуть бы их лбами... Но как?
Психологические экзерсисы отпадают. Не буду же я входить в контакт с
"недовольными" и настраивать их против остальных! Остается
физиология...
А что, это мысль. Где тут у нас медицинское оборудование?"
Рокотов оттащил два ящика с лекарствами за самый дальний штабель и при
свете фонарика покопался в содержимом.
"Ага, вот оно... Гормончики. Только концентрация слабовата. А ничего!
Как говорил Дмитрий Иванович Менделеев -- "Не бывает вредных веществ,
бывают только вредные количества". Большого ума был человек... Творчески
подойдем к изречению великого чемоданного мастера1 и добавим
кофеинчика из ампу-лы для усиления эффекта2. Нехай сработает..."
Биолог замешал в пластиковой кювете жидкости из двух десятков емкостей
и остался доволен. Сходил к вскрытым ящикам, выбрал несколько затянутых
фольгой упаковок с салатами и шпри-цом впрыснул внутрь изрядную дозу зелья.
Снарядив таким образом половину порций, Влад прибрал за собой и продолжил
осмотр помещения.
Спустя двадцать минут он наткнулся на коробку с лампочками.
"Це дило... Где у нас тут была туалетная бумага?"
Рулончики стояли рядом с плоским деревянным ящиком, из-под крышки
которого выглядывали горлышки пузатых бутылок.
1 В свободное время Д. И. Менделеев занимался изготовлением
чемоданов, которые дарил друзьям или продавал. Чемоданы "от Менделеева"
пользовались огромным спросом за счет своего высочайшего качества. Такое вот
полезное хобби.
2 В реальности методика, естественно, совершенно другая.
Рокотов отнес бумагу в дальний угол склада, отмотал по паре метров и
разложил на мягких белых полосках по три лампочки. Сбегал ко входу и
убедился, что коридор пуст.
Вернувшись, Влад за несколько минут передавил все лампочки ногой,
стараясь вдавить в бумагу побольше стеклянных осколков. Работа спорилась, и
уже через четверть часа рулончики вернулись на свое законное место. Рокотов
нашел веник, сгреб измятые цоколи в кучку у стены и набросил сверху пыльную
тряпку.
"С миру по нитке... На большой эффект рассчитывать не приходится, но
один-два террориста в эту ловушку попадут. Повреждения прямой кишки да в
полевых условиях -- вещь сильная. И будет иметь большое воспитательное
значение для остальных. Кстати!"
Биолог вернулся к рулончикам, вновь отмотал от каждого по изрядному
куску и щедро сыпанул на бумагу толченый черный перец из надорванного
пакетика.
"Теперь с гарантией. Стекло вперемешку с перцем не лечится.
Пострадавший всех изведет своими воплями. А тут и эффект от приема стероидов
подоспеет. Жаль, сильного слабительного нет, а то б я всю команду на очко
отправил. Террористы-засранцы... Хе-хе-хе. Сюжет для фильма в стиле братьев
Цукеров. Отложим в памяти, пригодится. Поносный противник -- мечта любого
контрдиверсанта-одиночки вроде меня. Ослаблен, издерган, вечно отвлекается
на решение собственных проблем и легко определяется по запаху. Ладно, дальше
видно будет... А пока и лампочек с гормонами хватит".
Рокотов удовлетворенно обвел взглядом склад, выскользнул в коридор и
скрылся в темноте бокового тоннеля.
-- А вы знаете, коллега, -- доктор Лоуренс Фишборн оторвался от
передовицы "Бостон Глоб", -- Питер Дюсберг все же был прав в отношении
вируса СПИДа.
Профессор Брукхеймер отложил в сторону распечатку вчерашнего
выступления лауреата Нобелевской премии академика Муллиса на семинаре
микробиологов и воззрился на собеседника.
Бесшумно возникший из-за спины Фишборна официант поменял пепельницу на
чистую, выставил перед седовласыми учеными заказанный кофе и удалился.
Обслуживание в бостонском "Мариотте" всегда было на высочайшем уровне. И это
обстоятельство играло немаловажную роль в избрании места проведения
ежегодного конгресса вирусологов, куда со всего мира съезжались самые
маститые исследователи. На неделю Бостон превращался в столицу мировой
науки, ибо, помимо специалистов по микроорганизмам, на конгресс прибывали
светила физики, химии, общей биологии, медицины, эпидемиологии, множество
аспирантов. Не обходилось и без присутствия военных и разведчиков,
старательно и безуспешно изображавших из себя сугубо гражданских
специалистов.
-- Выкладки Дюсберга интересны, -- согласился Брукхеймер, -- однако
позволю заметить, что они не однозначны. При желании их можно трактовать и в
обратном направлении.
Фишборн прикурил новую сигару.
-- Как и статистику центра эпидемиологического контроля...
-- Вероятно, -- кивнул Брукхеймер.
-- Вы помните программу шестидесятых "Вирус-Рак" ?
-- Относительно лейкоза?
-- Да.
-- В общих чертах. Я тогда был занят на кафедре у Коэна в Цинцинатти,
-- профессор помешал ложечкой в чашке, -- просматривал только релизы
Министерства здравоохранения.
-- Я тоже напрямую не был задействован, -- Фишборн наклонился вперед,
-- но за публикациями следил. И отметил ряд странностей, которые совпадают с
нынешней ситуацией по СПИДу.
-- Тогда просветите меня, коллега, -- Брукхеймер взял с блюдечка
рогалик и обмакнул его в кленовый сироп.
-- Слушайте, -- Лоуренс довольно улыбнулся.
При всей своей загруженности основной работой неугомонный доктор
изыскивал время для чтения всех мало-мальски значимых материалов по
микробиологии. И обращал пристальное внимание на научные споры, частенько
выступая в роли независимого эксперта.
-- Итак... Параллелизм исследований вирусов рака и СПИДа заключается в
следующем -- изначально небольшие контрольные группы, определение
возбудителя заболевания исключительно по антителам в крови и отсутствие
прогресса в поиске вакцины. Приплюсуйте к этому заинтересованность центра
эпидемиологического контроля с их двухмиллиардным бюджетом, а в случае
им-муннодефицита -- еще и избирательность вируса.
-- Это косвенные признаки, -- задумчиво за-явил Брукхеймер, -- методика
антигенов и антител широко распространена.
-- Но наличие антитела ничего не говорит о развитии конкретной болезни.
-- В ряде случаев -- да, -- согласился профессор.
-- Именно к этому я и веду, -- Фишборн выпустил клуб дыма, -- вспомните
восемьдесят четвертый год. Пять случаев пневмоцистной пневмонии,
объединенных в одну группу, -- и нам объявляют о начале эпидемии новой
болезни. Спустя месяц ее называют синдромом иммуннодефицита. Тут же нашли
возбудитель, провели широкомасштабное тестирование, обнаружили гигантское
число похожих случаев, а дальше вы и сами все знаете.
-- Но, в отличие от лейкоза, конкретный вирус все же выделен.
-- Не все так просто, коллега. Пару лет назад я занимался пробами крови
наших солдат, у которых был обнаружен СПИД, и отфильтровал культуру вируса.
Однако уверенности в том, что именно он вызывает ослабление иммунной
системы, у меня нет. Для начала я проэксперименти-ровал с гарантированно
незараженной абортивной кровью...
-- И каков результат?
-- Нулевой. Вхождение вируса в клетку состоялось, но при этом ее
характеристики остались практически неизменными. И концентрация антигенов в
растворе не изменилась. -- Фишборн сделал глоток кофе. -- Образец до сих пор
сохранился... Вирус просматривается, а антитела -- нет.
-- Ваше объяснение?
-- Вирус-спутник. К ослаблению иммунной системы он не имеет никакого
отношения. А так называемые СПИД-заболевания имеют более простую природу. К
примеру, нарушения химических реакций в клетках иммунной системы.
Недостаточная выработка катализатора, избыток ингибитора, слабая сепарация
вещества на оболочках... Насколько мне известно, под этим углом проблему еще
никто не рассматривал.
-- Вы упоминали об избирательности, -- напомнил Брукхеймер.
-- И это тоже. Я посмотрел статистические данные. Выходит, что
девяносто процентов заболевших СПИДом -- наркоманы-гомосексуалисты в
возрасте от двадцати до сорока лет. Для эпидемии картина довольно странная.
Кстати, вы помните смерть главного статистика США в прошлом году?
-- Да. Ограбление, по-моему...
-- Это официальное заключение.
-- Вы с ним не согласны?
-- Противопоставить данные собственного расследования я, как вы
понимаете, не могу. У меня их просто нет. Но логически разобраться я
пытался. Все дело в том, что буквально за месяц до его смерти я получил
предварительный вариант его ежегодного отчета Конгрессу. Он просил меня дать
уточненные данные по нескольким параграфам. Отчет я ксерокопировал, данные
отослал и занялся своими делами... Когда же его убили, я сравнил черновой
вариант доклада с опубликованным, -- Фишборн сделал эффектную паузу.
-- Ну и?
-- В разделе, посвященном СПИДу, исчезли три таблицы.
-- Но сам раздел остался?
-- Да.
-- Таблицы могли быть трансформированы в другие схемы. Так часто
бывает, -- Брукхеймер собаку съел на подготовке и оформлении документации.
-- Не могли.
-- Почему?
-- Объясняю. -- Лоуренс победно улыбнулся. -- Таблица номер один --
статистическая подборка по национально-этническим группам, номер два -- по
заболевшим и незаболевшим партнерам инфицированных, номер три -- результаты
применения "а-зэ-тэ"' в свете эффективности препарата.
-- Почему кроме вас никто не обратил на это внимания?
-- Черновые варианты отчетов отправляются обратно. Копировать их не
разрешено.
-- Но вы все же скопировали.
-- Это случайность. Мне в помещение на неделю занесли два ксерокса.
Что-то там меняли в оборудовании четвертого этажа. И использовали второй
блок моей лаборатории под временное хранилище, -- с наивным выражением лица
объяснил Лоуренс.
Брукхеймер покачал головой. В случайности, связанные с сующим повсюду
свой длинный нос Фишборном, он не верил. Если бы доктору не поставили в
лабораторию ксероксы, тот бы не поленился и снял бы копии в другом месте.
-- Таблицы сильно разнились с сутью отчета?
Еще бы! По ним выходило, что наши методики диагностики и лечения никуда
не годятся. Из пятнадцати тысяч обследованных женщин, которые живут с
инфицированными мужьями без предохранения, не заразилось ни одной. Больные,
к которым применяется АЗТ, живут меньше тех, кто вообще не лечится. В
окончательном варианте документа этих данных нет.
1 АЗТ (А2Т) -- препарат, применяемый для "лечения СПИДа".
Крайне токсичен, его позитивное влияние на ВИЧ сомнительно. Фактически он
убивает все клетки подряд.
-- И именно поэтому произошло убийство?
-- У меня нет другого объяснения, -- вздохнул Фишборн, -- прибыли от
истерии относительно СПИДа исчисляются миллиардами. А убивают и за
значительно меньшие суммы. Да вы сами вспомните недавнюю историю с
альфа-фета-протеинами.
-- Она закончена...-- невесело констатировал Брукхеймер.
-- Как сказать. Я думаю, что производство свернуто, а все те, кто имел
к этому непосредственное отношение, ликвидированы. Хотя не исключено, что
эксперименты будут продолжены в другом месте.
-- Поставки в наш институт прекратились. Кригмайер закрыл программу.
-- Немудрено. Скандал ему не нужен, -- Лоуренс хитро прищурился.
-- Вы что-то знаете.
-- Ага... Точнее, пока не знаю, но надеюсь узнать.
-- Мы же договаривались, что вы меня будете информировать относительно
своих шагов в этом деле, -- вежливо напомнил Брукхеймер.
-- Безусловно. Ничего кардинального я еще не делал, только разместил в
Интернете свой домен по альфа-протеинам. -- Фишборн погасил сигару. -- Дал
несколько открытых статей по этому вопросу, изложил пару гипотез... Ну и
оплатил размещение ссылок на других сайтах. Теперь ко мне захаживает по
десятку посетителей в день. Некоторые оставляют сообщения. Вот и все.
-- Какого рода сообщения?
-- Ничего необычного. Вялотекущая дискуссия. Я стараюсь ответить всем.
-- А в чем смысл такого домена?
-- В оформлении. С правого края картинки я дал протеиновую цепочку с
нашего образца. Кто в курсе дела -- намек поймет.
-- Если зайдет на ваши страницы...
-- Другого выхода все равно нет. А тут есть шанс. Пусть даже
минимальный.
-- Логично, -- Брукхеимер отставил пустую тарелочку и вытер губы.
-- Надо подождать. Рано или поздно сработает, я в этом уверен.
-- Возможно, вы правы...
Обеденный перерыв бывает у всех, и террористы не стали исключением. К
половине второго три четверти из них собрались в полукруглом зале, уселись
за раскладные столы и приступили к трапезе.
Успевший поспать четыре часа Влад выглянул сквозь амбразуру в стене.
"Со жрачкой у них все в порядке... Тушенка, галеты, салаты, в качестве
гарнира -- макароны. С голоду не сдохнут. А у меня только шоколад, орехи и
витамины. Так недолго и язву заработать. Нервы к тому же... Однако пищевые
припасы с собой таскать слишком накладно. Мне мобильность требуется. Итак,
что мы имеем?.."
Стена бетона, за которой схоронился Рокотов, имела в толщину
сантиметров тридцать. Амбразура была узкой, так что свет от висящих под
потолком ламп в боковой коридорчик практически не проникал, и биолог не
боялся, что его кто-нибудь заметит. Он удобно расположился на толстой трубе
и приготовился к длительному ожиданию. А заодно рассматривал террористов и
прикидывал, что от кого следует ожидать.
Как он и предполагал, коллектив подобрался интернациональный.
За отдельным столиком в дальнем углу зала уселись семеро кавказцев. Им
принесли закопченный чан с каким-то варевом и стопку лепешек. Мужчина с
вытянутым лицом и жидкой кустистой бородкой сказал несколько фраз, и
кавказцы принялись за еду.
По центру вдоль сдвинутых столов уместились славяне в количестве двух
десятков человек. Они резали сало и лук, отхватывали от здоровенного окорока
ломти ветчины и перебрасывались веселыми репликами. Не обошлось и без
спиртного. По кругу была пущена бутыль с мутной самогонкой, каждый налил
себе в кружку граммов по сто пятьдесят.
Ближе всех к притаившемуся за стеной Владиславу сидели пятеро
чистеньких и невозмутимых блондинов в отглаженной полувоенной форме.
Прибалты. У всех пятерых сложенные в блин кепочки были аккуратно заправлены
под погоны на левом плече. Как и положено при приеме пищи.
Прибалты ели молча и сосредоточенно, будто сидели в кафе где-нибудь на
юрмальском побережье. Нож в правой руке, вилка в левой, за отворот куртки
заправлена салфетка.
У Рокотова потекли слюнки.
Наконец террористы поели и убрали со столов, сбросив одноразовую посуду
в черные пластиковые мешки. Чан один из кавказцев уволок в боковой проход,
где, как понял Влад, находилась кухня.
"Расходятся... Ну, и что я увидел? Салаты с добавкой они сожрали. Сие
плюс. Что еще? Пожалуй, две вещи... Первая -- с дисциплиной у славянской
части группы так себе. Раз они в открытую пьют, пусть даже немного, то
реакция у них слегка заторможена. По всей видимости, славяне используются
для патрулирования территории и в качестве грубой рабочей силы. Да-а,
измельчали террористы, измельчали... И второе -- группа разделена по
национальному признаку. Минимум на три подгруппы. Славяне, кавказяки и
прибалты. Кстати, есть еще поляк и, возможно, не один. Его мы пока отнесем к
прибалтам. Типа европейцы. Что же отсюда следует? -- Рокотов еще раз
внимательно, метр за метром, осмотрел зал. -- Черт его знает... Полученную
информацию надо как-то использовать, столкнуть их лбами внутри коллектива. С
албанцами у меня такое вышло с помощью денег. Вариант хороший, но упирается
в отсутствие необходимой суммы..."
Деньги у Влада были, но немного. Две пачки по десять тысяч долларов,
прихваченные с собой на непревиденные расходы. Однако разбрасывать их по
территории подземной базы он не собирался.
"Надо вызвать у них недоверие друг к другу, замешанное на национальных
нюансах. Привязать, что ли, к одному из мусульман кусок сала? Но у меня сала
нет, к тому же придется для этого жертву отлавливать и глушить. Не пойдет...
Проще задавить попавшего ко мне в руки, чем глупостями заниматься А что,
если начать избирательно мочить представителей только одной национальности?
Не трогая других. В принципе, мысль интересная. Может сработать. Но не
обязательно. Блин, как же их поссорить?"
В зале остались трое -- двое совсем молоденьких парней и кряжистый
мужчина лет сорока с пышными казацкими усами. Мужчина что-то рассказывал,
размахивая зажатым в правой руке пучком зеленого лука, юноши внимали.
Целиком произносимые фразы были не слышны. В коридорчик прорывались
только отдельные слова, да и то только тогда, когда мужчина повышал голос.
"Казак" говорил по-украински, обильно уснащая свою речь матом.
"Националист-западенец, -- решил биолог, -- знаю я таких..."
Со львовскими патриотами Рокотов сталкивался не раз. Особенно ему
запомнился кадр, который, прочитав на заборе надпись "Бей жидов -- спасай
Россию!", долго чесал грязной пятерней в затылке и затем изрек: "Лозунг
гарный, цель погана..."
Но с кого-то надо было начинать.
Влад подобрался к соседней амбразуре. Отсюда открывался вид на два
выхода из зала.
"Что ж, если кто-нибудь из них отправится налево, то выйдет точно мне в
руки. Будем надеяться, долго они не просидят. Троих завалить трудно, а вот с
двумя справлюсь. Не впервой..."
Рокотов погладил холодную сталь боевого посоха и выбрал место засады в
тени выступа стены на пересечении коридора с основным тоннелем.
Московский мэр довольно кивнул и провел пухлым пальчиком по
подписанному собеседником безликому чеку на предъявителя.
-- И еще, -- эмиссар церкви сайентологии сделал вид, что мнется и не
знает, как выразить следующую просьбу, -- возникли некоторые сложности...
Прудков спрятал чек "Дойче Банка" на триста тысяч марок во внутренний
карман пиджака и изобразил на лице озабоченное внимание. Его
пресс-секретарь, сутулый кореец по фамилии Ким, уловил перемену в настроении
шефа и также нахмурил жиденькие бровки.
-- Излагайте, -- столичный градоначальник повелительно махнул ладошкой.
-- Есть сведения, что в ближайшие дни нас могут посетить представители
налоговой полиции. С проверкой. Вы сами понимаете, что нам бы не хотелось
прерывать работу, однако обстоятельства... -- сайентолог выражался
витиевато, чем иногда сильно раздражал недалекого Прудкова, с трудом
продиравшегося сквозь нагромождения придаточных предложений. -- И к тому же
информационные службы к нам совершенно не лояльны.
Мэр строго посмотрел на Кима.
-- Что это значит?
-- На нашем канале все в порядке, -- поспешно отрапортовал
пресс-секретарь, -- наш гость, вероятно, имеет в виду ОРТ и РТР.
-- Это так, -- согласился сайентолог, -- началась натуральная атака.
-- Подавайте в суд, -- предложил Прудков, -- решение в вашу пользу
будет обеспечено.
Ким важно склонил голову. Большинство судей столицы сидели на подкорме
у мэрии и сложностей с вынесением нужных приговоров не возникало. Строптивых
или недостаточно понятливых служителей Фемиды всеми силами выжимали из
системы. Пару раз даже пришлось организовывать нападения на упертых судей,
посмевших пойти поперек воли московского Хозяина, и отправлять "наглецов" на
больничную койку.
-- Нам бы этого не очень хотелось, -- заюлил сайентолог, -- вы же
знаете... Это долго, лишнее внимание прессы, Одуренко со Свинидзе опять с
цепи сорвутся. Желательно решить вопрос без огласки.
Прудков недовольно скривился. Иметь дело с религиозными организациями
он любил. Но ровно до того момента, пока у тех не возникали сложности с
законом или с прессой. Вмешиваться в конфликт мэр совсем не стремился.
Слишком свежи были еще воспоминания о скандале, связанном с
взаимоотношениями мэрии и организацией Секу Асахары.
В тот раз Одуренко где-то раздобыл фотографии с конфиденциальной
встречи Прудкова и главы "Аум Сенрике". Хорошо еще, что не все. Только те,
на которых мэр подобострастно жмет руку Асахаре и обедает с ним в отдельном
кабинете закрытого для посторонних посетителей ресторанчика на окраине
Москвы. После ресторана они отдыхали в сауне с последовательницами учения
Секу. Прудков в тот вечер оторвался по полной программе, реализовав все свои
небогатые познания в "Камасутре" и большинство застарелых комплексов. О чем
впоследствии пожалел, ознакомившись с комплектом цветных снимков, врученных
ему "смотрящим" от "Аум Сенрике" по России. Подборка фотогра-фий производила
сильное впечатление. Особенно те из них, на которых обрюзгший карлик с
радостно-дебильным лицом, в котором легко угадывался столичный
градоначальник, развлекался одновременно с двумя несовершеннолетними
девочками и одним мальчиком лет восьми. Общий возраст интимных партнеров
Прудкова примерно соответствовал количеству лет за решеткой, которые дают за
подобные делишки. Мэр напрочь не помнил поход в сауну, из чего сделал вывод,
что коварный Асахара добавил в напитки какой-то наркотик.
Но возмущаться было поздно.
Однако дьявол хранил Прудкова. Спустя год после исторического посещения
сауны Секу был арестован японской полицией, и у него появились более
насущные дела, чем развитие своего бизнеса в России. Смотрящий от "Аума"
куда-то подевался, и секта распалась на множество маленьких организаций, ни
одна из которых не имела даже тысячной доли того влияния, которое было у
Аса-хары в прошлом.
Сектантов Прудков обожал за аналогичную своей неразборчивость в
средствах и в решении финансовых проблем. Те так же видели в нем родственную
душу и с помощью мэра медленно, но верно превращали Москву в мировую столицу
черных религий.
Правда, в одном случае сам Прудков не пошел на контакт. Несмотря на то,
что ему предлагалось единовременно десять миллионов долларов за одну
подпись. Он испугался, узнав, что об открытии филиала пытается договориться
глава откровенного сатанинского культа, не скрывающий своей страсти к
человеческим жертвоприношениям и омовениям кровью младенцев.
В открытую ссориться с Патриархом всея Руси мэр не захотел.
Сайентологи же полностью отвечали представлениям Прудкова о религиозном
бизнесе. Вежливы, экстремистских идей не декларируют, занимаются
малопонятными научными изысканиями и, что главное, не скупятся, когда речь
заходит об аренде помещений или проведении съездов. А что про них говорят
относительно работы на иностранные разведки -- так это дело десятое. Твердую
валюту Прудков был готов получать хоть напрямую из рук директора ЦРУ, лишь
бы выплаты не задерживались.
-- Я подумаю, -- дипломатично заявил мэр, -- а пока увеличим долю ваших
программ на ТВЦ. Думаю, что ваши специалисты смогут объяснить зрителям,
почему против церкви Хаббарда готовятся провокации. Из печатных изданий
подключим "Комсомольца Москвы", "Новую газетку", "Сегодня". Лично я
посоветовал бы вам поговорить с Индюшанским, провентилировать вопрос о
заявлениях по поводу вмешательства некоторых олигархов в свободу
религиозного выбора граждан России.
Пресс-секретарь сложил губы трубочкой и закатил глаза. Было видно, что
он готов выдать свое коронное: "Вах-х-х, как сказал!" По угодливости Киму не
было равных во всей мэрской команде.
Сайентолог написал на листке из блокнота "100 000 DМ" и показал
Прудкову.
Градоначальник несколько секунд подумал.
-- Это еще требует уточнения.
-- Мы оплатим время на телевидении и газетные полосы по рекламным
расценкам, -- сайентолог дал понять, что сто тысяч дойчмарок пойдут лично
мэру за его расположение к церкви Хаббарда.
Прудков выпятил нижнюю губу.
-- У меня много дел...
-- Двойная такса? -- предположил сайентолог.
-- Пожалуй...
Эмиссар кивнул.
С Прудковым, которого между собой западные коммерсанты и разведчики
называли "Лужа", было легко и приятно иметь дело. Он никогда не упускал
возможности положить в карман лишние сто-двести тысяч. Жаден, конечно, но
сей недостаток с лихвой искупался предоставляемыми услугами.
Сайентолог вытащил чековую книжку и под пристальным взглядом маленьких
глазок мэра принялся заполнять пустые строчки.
-- Осталось меньше двух недель,-- сообщил собравшимся Станислав
Богданкович.
Цвет белорусской оппозиции -- главный редактор газеты "Народная доля"
Иосиф Мульевич Серевич, президент "Ассоциации молодых политиков" Анатолий
Голубко, председатель наблюдательного совета "Белорусской Правозащитной
Конвенции" Александр Потупчик, президент "Ассоциации Белорусских
Журналистов" Жанна Литвинович и сам основатель "Хартии-98" и глава Центра
"Запад-Восток" Богданкович -- расселись вокруг низкого столика на одной из
конспиративных квартир.
До места очередного сбора каждый добирался окольным путем. Тщательно
маскируясь, пересаживаясь в метро с поезда на поезд, пробегая через
проходные дворы, заходя в квартиры знакомых и выскальзывая по черной
лестнице, будто партизаны на оккупированной территории. По мнению
оппозиционеров и их недалеких соратников, такое поведение как нельзя лучше
сбивало с толку "топтунов" из службы наружного наблюдения КГБ и позволяло
"лидерам сопротивления" спутать карты властям. С завидной регулярностью по
Минску, а потом и по всей республике гуляли истории о том, как "мужественные
борцы с режимом" в очередной раз провели туповатых подручных Батьки.
Все это имело бы право на существование, если бы не одно "но". На самом
деле наружка белорусского КГБ ни за кем из оппозиционеров не следила,
занималась гораздо более важными делами, а за "топтунов" дилетанты из
"подполья" принимали самых обычных прохожих.
-- Разрешение на проведение митинга получили? -- спросил Серевич.
-- Разумеется, -- Богданкович нещадно картавил, -- и, как обычно, нам
запгетили пгоход по центгу.
-- Сатрапы, -- весомо заявила Литвинович, бесцветная девица с анемичным
лицом и неподвижным взглядом наркоманки. О ее страсти к опиумным препаратам
знали все, но до поры до времени молчали. Жанна честно выполняла поручения,
раз в неделю разражалась гневной статьей со страниц "Народной доли" или
"Советской Беларуси", громче всех вопила на демонстрациях и успешно
подбивала молодежь на оказание сопротивления милиции, вовремя исчезая с поля
"битвы за демократию".
-- А где Изотович? -- Голубко манерно изогнулся в кресле, рассматривая
тщательно наманикюренные ногти.
Павел Изотович Трегубович, подвизавшийся на должности главного
редактора "Советской Беларуси", пропускал уже третье собрание.
-- Занят, -- отрезал Богданкович.
Пассивный педераст Голубко вздохнул. К толстомясому кряжистому
Трегубовичу он испытывал нежность, которую ненавязчиво старался
про-демонстрировать при каждой встрече. Однако дальше многозначительных
взглядов не доходило. Тихий алкоголик Трегубович решительно предпочитал
женщин. Даже несмотря на то, что с ними у него что-то путное выходило все
реже и реже.
-- Давайте к делу, -- заныл Потупчик, у которого через час была
назначена встреча в немецком посольстве,-- у меня времени в обрез...
-- Сделай обрезание, -- брякнула Литвинович, глядя прямо перед собой и
покачиваясь.
За десять минут до начала собрания она вколола себе прямо на лестнице
два кубика ханки и теперь существовала в своем переливающемся яркими
красками мире. Суть разговора ее мало интересовала.
Голубко хихикнул.
-- Пегестань, -- брезгливо сказал Богданкович.
-- Стас, не обращай внимания, -- Серевич развалился в кресле и вытянул
ноги, едва не задев давно нечищенными ботинками светлые брючки Голубко, --
щас все решим. Саня, что у тебя?
-- Я договорился, что в конце месяца приедет Щекотихин. -- Потупчик
немного наклонился вперед. -- Выступит на митинге, осудит режим. Насчет
Рыбаковского и Пенькова подтверждения пока нет. То ли будут, то ли нет...
Журналисты заря-жены, дадут информашку по всем каналам. Эти, с НТВ,
запросили на пять штук больше, чем обычно. Боятся. Им в прошлый раз камеру
разбили, вот и перестраховываются. Я обещал обсудить и дать ответ
послезавтра.
Богданкович пожевал губами.
-- А на тги тысячи не согласятся?
-- Не. Сказали пять.
-- Хогошо. С НТВ ссогиться не надо. Ты как, Толя?.
-- Человек двести обеспечу, -- Голубко подавил зевок, -- из них десяток
отморозков. Как сигнал будет, они ментов камнями забросают. Только
подготовиться надо. И бухалова купить. По толпе пустим ящика три водки,
глядишь, на ментов полсотни рыл бросится.
-- Там стройка рядом, -- Потупчик поднял палец, -- кирпичи можно взять.
И обрезки арматуры заранее завезти.
-- Хогошая мысль, -- одобрил Богданкович. -- Кто займется?
-- Могу я, -- пожал плечами Голубко.
-- Вот и отлично... Йося, ты подбогочку статей заказал?
-- Давно готовы, -- проворчал Серевич, -- наши, польские, литовские. Из
Питера три статьи пришло. Политологический анализ Жени Гильбовича и два
опуса Николащенко. Плюс материал от Руслана. Я в Питер деньги уже отослал.
Николащенко еще аванс выписал, у него проблемы там начались, бабки сильно
нужны...
-- У него вечно проблемы, -- отмахнулся Потупчик.
Андрей Николащенко по кличке Степаныч был известен далеко за пределами
Санкт-Петербурга как ярый борец с психиатрией. С периодичностью примерно раз
в две недели он выдавал на-гора очередное "исследование", в котором обвинял
врачей во всех смертных грехах и обзывал их "палачами в забрызганных кровью
халатах" и "сталинскими выкормышами". За что регулярно приглашался в суд,
где брызгал слюной, оскорблял судей и получал свои законные пятнадцать
суток. Вокруг Степаныча вечно роились странноватые субъекты с мутными от
сверхдоз успокоительного глазами и со справками из диспансеров, с которыми
он вел нескончаемые беседы о тех зверских методах, которыми нормальных людей
в дурдомах залечивают до растительного состояния.
Если смотреть со стороны, то Степаныч вроде бы занимался крайне
благородным и нужным делом. Чего греха таить -- в стационарах действительно
существуют и нарушения режима, и излишняя жестокость к пациентам, и
безразличие персонала. Но не в таких масштабах, как тщился описать
Николащенко. При хронической нехватке лекарств больных просто не могли
"закалывать" галоперидолом до одури, иначе препарата на всех не хватило бы и
нечем было бы купировать приступы у буйных клиентов. Так что на девяносто
девять процентов материал для своих "разоблачений" Степаныч высасывал из
пальца.
К тому же он был платным информатором БНД.
По какой-то непонятной причине в самом начале перестройки
западногерманская разведка заинтересовалась закомплексованным до предела
"правозащитником" и предложила ему скромную "пайку". Николащенко с радостью
согласился и вот уже почти пятнадцать лет снабжал своих хозяев слухами и
сплетнями из журналистко-патриотической среды, раз в месяц получая конвертик
со ста пятьюдесятью дойчмарками. В патриотической прессе его терпели и морду
набили лишь однажды, когда чересчур инициативный Степаныч принял участие в
пикетировании латышского консульства, развернув плакат в защиту "независимой
от русских оккупантов" прибалтийской республики. Выйдя через месяц из
больницы, Николащенко охладел к публичным выступлениям и всецело ушел в
борьбу с медициной.
-- Жалко, если Пеньков не приедет, -- протянул Голубко.
-- А зачем он тебе? -- Литвинович на несколько секунд вырвалась из
наркотического забытья.-- Вы же оба пассивы...
Предводитель молодых политиков обиженно засопел.
-- К делу, к делу, -- Богданкович замахал руками, -- пгедстоящий митинг
слишком важен, чтобы согвать его пговедение. Жанна, пегестань цепляться к
Толе. Лучше скажи, сколько членов ассоциации будет пгисутствовать?
-- Почти все, -- безразлично ответила Литвинович. -- Я разослала
приглашения на Украину, оттуда тоже приедут.
-- Хогошо, -- Богданкович потер пухлые ладошки, -- тепегь обсудим
финансовый вопгос...
Собравшиеся заметно оживились.
Дослушав повествование усача, двое молодых террористов встали из-за
стола и направились на выход.
Рокотов приготовился.
Один из юношей свернул в правый коридор, второй -- в левый.
До затаившегося в густой темноте Владислава жертве предстояло пройти
ровно шестьдесят пять шагов.
В террористическую группу, взявшую под свой контроль подземную ракетную
базу, Опанас Тытько попал случайно. Ничем особенным у себя в
националистической ячейке он не отличался, ника-кими талантами не блистал и,
если бы не рекомендации его двоюродного брата, так до конца жизни и
проваландался бы у себя во Львове, наливаясь самогонкой в компании
соратников и бегая на митинги в защиту "ридной Украшы" от "клятых москалей".
Слово кузена перевернуло всю его жизнь. После краткого собеседования он
был принят в состав боевого отряда и спустя месяц упорных тренировок в
шахтах заброшенного песчаного карьера оказался вместе с пятью
соотечественниками в Беларуси.
Националистом, а затем и террористом Опанас стал от безысходности. К
моменту развала СССР на шестнадцать независимых государств он только-только
закончил школу, профессии никакой не имел и при бешеной безработице на
Украине вряд ли смог бы устроиться хоть на какую-нибудь работу. Помыкавшись
год и получив отказ со всех еще работающих львовских предприятий, Тытько
страшно озлобился и в этом состоянии был подобран руководителем секции
"боевого гопака" -- нового вида борьбы, возникшего в самостийной республике
на волне перестройки и представлявшей собой жуткую смесь кик-боксинга,
самбо, карате и украинского народного танца. В качестве философской базы
гопака фигурировали заветы Степана Бендеры и проживающих в западной Европе
активистов УНА-УНСО. Практическая польза от нового вида борьбы была
невелика, ее приемы годились лишь для примитивной уличной драки "стенка на
стенку", однако привлекала молодежь своей "украинскостью". К тому же, в
отличие от всех остальных воинских искусств, апологетам
не возбранялось обжираться салом и употреблять горилку.
В секции Опанас быстро продвинулся до должности заместителя командира
ячейки, в чью задачу, помимо организации тренировок, входила и
культурно-просветительская работа, заключавшаяся в написании лозунгов к
демонстрациям и чтении вслух перед рядовыми бойцами избранных отрывков из
откровений Бендеры.
Довольно быстро националисты во Львове стали представлять собой
реальную политическую силу. Однако это не прибавило им материального
достатка. Все попытки поставить под свой контроль рынки и коммерческие фирмы
оканчивались печально -- интернациональные бандитские группировки,
"крышующие" местный бизнес, жестко объясняли "гопарям", что не потерпят
вмешательства в свои дела и при необходимости разнесут "нациков" из
автоматов Калашникова. И никакой гопак не поможет. Увещеваниям, пару раз
под-крепленным хорошим мордобоем, националисты вняли и переключились на
пикеты магазинов, торгующих "москальскими" товарами. Откуда их тут же
попросили, дабы не мешали торговле, и тоже пригрозили автоматическим
оружием.
В результате львовская ячейка осталась ни с чем. Сотни членов
организации -- и полный ноль в кассе. Успехи своих выдвиженцев в местных
органах власти грели душу, но желудок оставался пустым. Да и выдвиженцы,
получив вожделенные мандаты и заняв соответствующие кабинеты, сразу забывали
об оставшихся не у дел "товарищах по борьбе" и принимались набивать
собственные карманы, ориентируясь не на национальную общность, а
исключительно на родственные чувства.
К началу тысяча девятьсот девяносто девятого года Тытько дошел до
крайнего предела. Деньги у организации закончились совершенно, взносы уже
никто не платил, все, что можно было продать из дома, Опанас продал. Ему в
голову даже стали приходить крамольные мысли о том, что под властью Москвы
жилось не в пример лучше, чем отдельно, от русских.
Но сделанного не воротишь. Отвалившаяся от России Украина дрейфовала в
неизвестном направлении. Дорвавшимся до власти коммуно-фашистам было глубоко
наплевать на переживания патриотов и бедность народа.
С приходом в сборную группу террористов жизнь Тытько изменилась
коренным образом. Он стал вдоволь есть, получил хорошую одежду, оружие и по
завершении операции ему было обеща-но целых пятьдесят тысяч американских
долларов -- запредельная сумма для украинского паренька.
Он не знал, что вместо денег должен получить пулю в затылок, как и
большинство его новых товарищей. Побеждающие в политической схватке в первую
очередь избавляются от свидетелей. Ибо соратники вместо того, чтобы
удовлетвориться ролями скромных помощников, начинают требовать различные
блага и выпячивать себя в ущерб первым лицам. Так что всегда проще заранее
уничтожить отработанный материал и не иметь проблем при дележе власти...
Когда Опанас, погруженный в свои мысли о будущей счастливой и богатой
жизни, добрел до середины неосвещенного участка коридора, сбоку что-то
прошуршало, из темноты материализовалась фигура в черном обтягивающем
комбинезоне, мелькнуло что-то продолговатое, и Тытько швырнуло на бетонный
пол. Он только успел почувствовать дикую боль в спине и провалился во мрак.
Террорист негромко бормотал себе под нос, на ходу копаясь в кармане
своей куртки. Влад откинул в сторону плащ, сделал шаг вперед и со всего маху
засадил посохом по спине противника, перетянув того стальной трубой чуть
пониже лопаток. От удара террориста переломило назад, что-то хрустнуло, и
тело с глухим стуком упало навзничь. Изо рта упавшего вырвался легкий сип.
Рокотов знал, как и куда бить, чтобы человек отключился с гарантией.
Удар в район надпочечников приводит к болевому шоку, выбросу воздуха из
легких и спазму гортани. Даже остающийся в сознании человек минуту не сможет
дышать. Соответственно -- позвать на помощь. А при вложенной в удар
достаточной силе заодно перебивается и незащищенный позвоночник.
Так и произошло.
Полый стальной посох раздробил два позвонка, разорвал тонкий слой мышц,
и динамический удар порвал сосуды внутренних органов. Началось ураганное
внутреннее кровотечение.
Владислав прислушался.
Ни звука.
Товарищи оглушенного террориста были слишком далеко, чтобы расслышать
какой-то шум.
"Пока все в норме. -- Биолог ощупал спину лежащего. -- Хана...
Отсвистался, голубок. Тело придется прятать. Хотя зачем? Все равно не
поверят, что он незаметно' сбежал. Труп надо как-то использовать... Пугануть
остальных, например. А что, это мысль! Наворотим побольше бреда, сей метод
всегда хорошо действует. Та-ак, что у нас с оружием? Ага, два "узи" с
глушаками... Даже не просто "узи", а "мини-узи". Подсумок с
магазинами,-- пальцы бы-стро пробежали по торчащим крышкам обойм, -- шесть
штук. Плюс два в стволах. Рожки длинные, на тридцать два патрона. Нож... Он
нам не нужен. Вот и славно..."
Рокотов подхватил плащ, перекинул через плечо безвольное тело и потащил
его к ведущему на следующий этаж пологому пандусу.
Людмила Маслюкова положила телефонную трубку и повернулась к сидящему в
кресле Герменчуку.
-- Что Йозеф говорит?
-- Завтра ждет нас к двенадцати тридцати. На Вальку опять злится...
-- Натворил чего? -- Илья поднял брови.
-- Опоздал на встречу с доктором.
-- Да, с ним это бывает.
Маслюкова открыла дверцу высокого плоского буфета и достала два
хрустальных фужера.
-- Где у тебя штопор? -- поинтересовался Гер-менчук, сдирая пластик с
горлышка бутылки "токайского".
Людмила на несколько секунд задумалась.
-- Штопора нет...
-- Тогда хотя бы шило, -- Илья встряхнул бутылку, -- не хочется пробку
крошить. Иначе крошки вылавливать придется. Или через сито процеживать.
-- Сейчас принесу...
Маслюкова прошла в туалет, покопалась на верхней полке стеллажа и
достала толстое, немного изогнутое портняжное шило с потемневшей от старости
рукояткой. Заодно она потянула за свисающий из-под потолка шнур и наполовину
приоткрыла небольшое окошечко. В квартире стояла жара и вентиляция мест
общего пользования была не лишней.
-- Держи.
Герменчук сноровисто подцепил пробку и разлил по бокалам янтарную
жидкость.
-- Курбалевича надо как-то дисциплинировать, -- Людмила взяла свой
бокал и расслабленно откинулась на спинку дивана.
-- Это пока, -- заявил Герменчук.
-- Да и дальше тоже. На финальном этапе, я думаю, Йозеф оставит его
стеречь аппаратуру... Да, кстати, я Вальку вчера на улице встретила. Только
из парадной вышла, смотрю -- он идет.
-- А что ему здесь надо было?
-- К приятелю какому-то заходил. Сапеге что-то потребовалось, а Валькин
дружок, тот, что компьютерную фирму держит, недалеко отсюда обитает.
-- Ах да! -- кивнул Илья.-- Знаю... Петруха живет в трех домах от тебя.
-- Тоже твой приятель?
-- Ну, не так, чтобы близкий. С ним в основном Валентин общается. Но
дома у Петрухи я бывал, -- Герменчук потянулся и помассировал правое плечо.
-- Валька не проболтается?
-- Что ты! -- усмехнулся Илья.-- Валентин -- нормальный парень. Ну,
чуток безалаберный. Но во всем остальном на него положиться можно. Могила...
Маслюкова отпила вино и поставила бокал на столик.
-- Ты есть не хочешь?
-- Разве что-нибудь легкое, типа бутерброда...
-- Сейчас принесу, -- Людмила встала и тяжелой "гренадерской" походкой
отправилась на кухню.
Герменчук зевнул.
\
Сигизмунд Габонис снял трубку полевого телефона.
-- Мне долго еще Опанаса ждать? Передай ему, что его смена началась
полчаса назад.
Находящийся в пятистах метрах от литовца Василий Шлындиков удивленно
крякнул.
-- Так он давно к тебе пошел!
-- Как давно? -- поинтересовался педантичный Габонис.
-- Да минут сорок уже...
-- И где он?
-- Н-не знаю, -- Шлындиков внезапно ощутил смутную тревогу. -- Пошел
прямо к тебе.
-- Так, -- литовец поднял глаза на стоящих возле него бойцов, -- быстро
прочесать тоннель от кухни до второго блока. Включая все боковые коридоры.
-- Понял, -- недовольно отреагировал старший патрульной смены, мысленно
обматерив Габониса, шарахающегося от каждого шороха и подозревающего измену
в любом боевике. Особенно если боевик славянин.
С Тытько все понятно. Перепил горилки и заснул где-нибудь в укромном
уголке. Придется набить ему морду и пару раз поставить на дополнительные
дежурства.
-- Пошли, -- старший махнул рукой, и отстоявшая двенадцать часов смена
вместо отдыха отправилась на поиски загулявшего Опанаса.
-- От сувенира к сувениру...-- шепотом пропел Владислав, отматывая от
катушки тонкого кабеля десяток метров.
Связанное по рукам и ногам тело убитого террориста лежало рядом у
круглого колодца, уходящего вертикально вниз и заканчивающегося в потолке
основного тоннеля.
На лбу трупа светло-зеленым фосфоресцирующим маркером была крупно
выведена надпись: "Добро пожаловать в ад!". У Рокотова с собой было три
маркера -- зеленый, красный и желтый. По идее их предполагалось использовать
для пометок на стенах коридоров. Но пока в этом не было необходимости.
Буквы на лбу убитого впечатляли.
Влад немного подумал и поставил подпись -- "Капитан Коннор".
Пущай голову поломают, откуда тут взялись американцы или англичане под
предводительством безумного капитана и что им здесь нужно.
Затянув на шее трупа петлю, биолог примотал другой конец кабеля к скобе
возле люка, наклонился в черный колодец и обратился в слух.
Ждать пришлось недолго.
Снизу послышались голоса, и в тоннеле мелькнул луч фонарика.
Рокотов усадил труп на край колодца, в последний раз поправил тому
петлю, проверил, надежно ли связаны его руки и ноги, и, когда голоса
раздались уже непосредственно под отверстием, столкнул тело вниз.
Убитый "солдатиком" скользнул в колодец, пролетел положенное расстояние
и остановился, когда шнур выбрал свободный ход. От резкого рывка порвались
шейные мышцы, позвоночник выдернуло из основания черепа и тело зависло на
растянутой коже.
Террористы отреагировали мгновенно.
Три ствола ударили вертикально вверх. Сквозь колодец прошла сотня пуль
и раскрошила потолок коридора, где за несколько секунд до этого находился
Влад.
Но он в это время уже бежал по боковому тоннелю, прижимая к груди
катушку с кабелем. Ему в голову пришла очередная светлая мысль.
Глава 5
ТЯЖЕЛА И НЕКАЗИСТА ЖИЗНЬ ПРОСТОГО ТЕРРОРИСТА
Габонис не стал пользоваться телефоном.
-- У нас гости, -- Ковальский, Пановны и Петере одновременно
повернулись к проскользнувшему в помещение центра управления стрельбой
литовцу.-- Блокируйте электропитание в шахтах.
Пановны, ни слова не говоря, перекинул несколько тумблеров на пульте и
бросил вопросительный взгляд на Ковальского.
Тот утвердительно кивнул.
-- Рассказывай, -- нахмурился Петере.
-- Один труп. Хохол Тытько, повешен на четвертом уровне. Тело сброшено
в сквозной колодец, -- Сигизмунд присел в свободное кресло напротив
переливающегося зеленым осциллографа, -- на лбу надпись по-английски --
"Добро пожаловать в ад". Оружие пропало.
-- Те двое в туалете? -- Ковальский потер ладонью подбородок.
-- Думаю, тоже их рук дело, -- подтвердил Габонис.-- Имитация
несчастного случая.
-- Почему сейчас они себя обнаружили? -- задумчиво произнес Войцех
Пановны, отдавший десять лет службе в польской разведке и ушедший в отставку
всего год назад. -- Могли бы еще минимум сутки не вылезать.
-- Не знаю, -- Габонис устало покачал головой. -- Вероятно, приступают
к активной фазе операции.
-- Юрис, -- Ковальский хлопнул Петерса по плечу, -- свяжись с людьми
"Каспия" и запроси инструкции.
-- Оговоренное время связи только завтра.
-- Сколько до него?
-- Шестнадцать часов. Канал включается за минуту до контрольного
времени.
-- Матка Боска! -- Ковальский зло оскалился. -- Ладно... Зигги,
отправляй людей на прочесывание третьего, четвертого и пятого уровней. Пусть
стреляют на любой звук. И вот еще что -- наших поставьте к каждой группе.
Чтоб ни шагу в сторону.
-- Ясно, -- Сигизмунд поднялся. -- Отправить группу ко входу?
-- Незачем. Эти все равно уже здесь. Хотя пару человек направь. Пусть
на окрестности посмотрят.
Когда за Габонисом захлопнулась тяжелая бронированная дверь, Ковальский
со всего маху стукнул кулаком по алюминиевой крышке пульта.
-- Успокойся, -- тихо сказал невозмутимый Петере, -- все гладко не
бывает. К шахтам им все равно не пройти.
-- Откуда они здесь?
-- Спроси что-нибудь полегче. Ясно одно -- тот, кто предоставил нам
координаты базы, имел дело не с одним покупателем.
-- "Дикие гуси"1?
-- Не исключено.
-- А зачем?
-- Для перестраховки. А те решили перехватить инициативу.
-- Это бессмысленно...
-- Как сказать. Призовой фонд на две части не делится. Или мы, или
они... -- Петере налил из термоса чаю. -- Они, кстати говоря, могли быть тут
раньше нас и просто ждали удобного момента. Другой вариант -- это группа,
которой поручено нас зачистить.
-- Зачищают после выполнения задания, а не в процессе его, -- проворчал
дотоле молчавший Пановны.
-- Всякое бывает, -- отмахнулся Петере, -- эксцесс исполнителя, к
примеру. У кого-то сдали нервы.
-- Или этот хохол случайно на них нарвался и у них не оставалось
другого выхода, -- предположил Ковальский.
-- Все может быть, -- вздохнул латыш, -- однако это не повод
сворачивать операцию...
Пробежав со своей ношей почти километр, Рокотов остановился посредине
широкого тоннеля и положил катушку кабеля рядом со штабелем неиспользованных
строителями рельсов.
От него требовались быстрота, сила и ловкость.
Влад выбрал трехметровый стальной швеллер и закрепил на нем две
проволочные петли. Забрался на потолок по идущим вдоль стен толстым проводам
и просунул два отрезка кабеля сквозь пустующие проушины. Затем спустился
вниз, привязал кабель к петлям на обрезке рельса, поочередно приподнял
каждый из концов и зафиксировал тросы во вбитых в стены скобах. Получились
гигантские качели с болтающейся в полуметре от пола перекладиной из
стокилограммовой железки. Набросив очередной кусок кабеля по центру
швеллера, биолог забрался на потолок метрах в пяти от качелей, протянул
провод через мощный стальной крюк и, используя одну из стенных скоб в
качестве примитивного блока, подтянул рельс к потолку.
Теперь при обрыве фиксирующего троса трехметровый брусок ржавого железа
полетел бы вниз по пологой дуге.
Рокотов удовлетворенно хмыкнул, присел на корточки в самом начале
узенького бокового коридора, положил руку на туго натянутый кабель и застыл.
Вопреки утверждениям ичкерийских пропагандистов во главе с Мовлади
Удуговым, речам известных боевиков и мнению самого Вагита, жители
захваченного "волками ислама" приграничного дагестанского села не горели
желанием присоединиться к борцам за "чистоту веры". За три дня оккупации
отряд Вагита увеличился всего на одного бойца -- восемнадцатилетнего
даргинца, имевшего стойкое психическое отклонение и раз в полчаса
выкрикивавшего лозунг "Русских расстрелять!". По всей вероятности,
несчастному умалишенному просто нравились перекатывающиеся во фразе три
буквы "р". Сумасшедшего окружили заботой, дали автомат без патронов и без
затвора и поручили необременительный пост возле пустующего амбара. Псих
ответственно подошел к несению караульной службы -- вырыл себе
полнопрофильный окоп, сложил из обломков кирпича, ветоши и листов картона
подобие дота и принялся отгонять от амбара всех без исключения, включая и
новых товарищей. Лишь дважды в день он подпускал к себе худощавого Зию,
таскавшего ему котелок с едой.
Остальные жители деревни никакого энтузиазма не проявляли. На боевиков
смотрели исподлобья, в разговоры предпочитали не вступать и занимались
обычными домашними делами. На предложения Вагита присоединяться к отряду и
идти дальше к Махачкале только отрицательно качали головами и
отворачивались.
Молодой чеченский командир попал в психологический капкан, напрямую
связанный с бытующими среди горных народов традициями
С одной стороны, чтобы не уронить свой авторитет в глазах подчиненных,
он должен был действовать предельно жестоко, вербовать новых бойцов силой,
угрожая в случае неподчинения расправой над родственниками новобранца. С
другой стороны, любой неверный шаг по отношению к аварцу, лакцу, даргинцу
или осетину грозил Вагиту непредсказуемыми последствиями. Родовые отношения
на Кавказе, а особенно -- в сельской местности и в горных деревнях, столь
запутанны, что силовое решение возникшего вопроса почти со стопроцентной
вероятностью оборачивается войной кланов. В многонациональном Дагестане
практически у каждого жителя найдутся родственники по всей республике,
которые в случае гибели своего десятиюродного дяди или брата развернут бойню
против семьи убийцы.
В первый же день, войдя в село, Вагит приказал расстрелять местных
милиционеров -- одного русского и двух братьев-аварцев -- Бексултана и
Камаля Типкоевых. Что и было сделано. Однако в тот же вечер из деревни исчез
подросток, приходившийся Типкоевым племянником. А назавтра уже все в деревне
знали, что главарь боевиков приговорен. Вагит сделал вид, что ему на это
наплевать, но на самом деле испугался до дрожи в коленках. Ибо теперь ему не
будет покоя ни в Дагестане, ни в Чечне, ни в России. Даже если он сумеет
вырваться за границу и осесть где-нибудь в Турции или в Арабских Эмиратах,
рано или поздно один из клана Типкоевых приставит кинжал к его тонкой шейке.
Умереть своей смертью ему не дадут.
Вагит запаниковал. Казавшаяся настоящим мужским делом война с неверными
превратилась в смертельно опасную игру против озлобленных кровников. Молодой
чеченец наконец осознал, что его намеренно втянули в авантюру, подставили и
теперь ему предстоит выпутываться самому. И это поняли почти все члены его
небольшого отряда.
Но сделанного не воротишь...
Спустя три дня после перехода границы с Дагестаном к Вагиту в гости,
сопровождаемый многочисленной охраной, пожаловал Арби Бараев. Шесть черных
джипов "шевроле-субурбан" встали на центральной площади, а четыре пикапа
"мицубиси", в кузовах которых были установлены двенадцатимиллиметровые
пулеметы НСВ "Утес", заняли позиции на окраине.
Вагит принял дорогого гостя в занятом под штаб здании поселковой
администрации. Усадил Бараева на почетное место во главе ковра и лично
поднес остроносому сподвижнику Масхадова чашку свежезаваренного чаю.
На людях Бараев спиртное не употреблял, истово соблюдая нормы
ваххабизма. Он даже публично застрелил одного из своих бойцов, когда у того
в вещах обнаружилась плоская бутылочка с коньяком. Однако в своем
доме-крепости, окруженном пятиметровым забором из розового итальянского
кирпича, Арби частенько напивался до свинского . состояния, компенсируя
таким образом постоянное нервное напряжение. По сути Бараев был алкоголиком.
Но вслух об этом никто не говорил.
-- Я вижу, ты тут обустроился, -- Арби приветственно поднял чашку с
чаем.
-- Ничего сложного, -- подобострастно улыбнулся Вагит.
-- Как сказать... Аллаху угодно любое, даже нетрудное дело, если оно
направлено против неверных, -- Бараев всуе всегда упоминал Бога, не понимая,
что своими речами только позорит ислам и истинных мусульман.
-- Аллах велик, -- с воодушевлением сказал Вагит.
-- И Аллаху приятно, когда кровь проклятых гяуров плещется у его трона,
-- Арби процитировал фразу из ваххабитского методического пособия, изданного
в США многомиллионным тиражом. Тоненькая брошюра содержала две сотни
подобных изречений и активно распространялась среди террористов в Косове,
Чечне, Афганистане и Индии. Причем помимо ваххабитов тиражированием
псевдоисламской книги занимались и миссионеры церкви Свидетелей Иеговы, не
упускавшие своего шанса немного подзаработать. За каждый дошедший до
адресата экземпляр руководство иеговистов получало по два доллара семьдесят
пять центов.
Вагит почтительно промолчал. В грамоте он был не силен и пока еще не
смог прочесть подаренную ему месяц назад брошюру.
-- Евреи в деревне есть? -- как бы между прочим поинтересовался Бараев.
-- Нет, -- грустно ответил Вагит, -- ни одного нет...
Арби недовольно поморщился.
-- Жаль...
-- Жидов надо в городах ловить, -- Вагит устроился поудобнее,
привалившись спиной к свернутому у стены ковру, -- в горах они не водятся.
Насчет иудеев у Бараева был пунктик. Поднаторев на похищениях людей,
Арби вывел для себя простую закономерность -- чем больше брать в заложники
евреев, тем больше денег можно заработать. За родственниками богатых граждан
Израиля развернулась настоящая охота.
И она приносила свои плоды.
Всего за год Бараев увеличил свое личное состояние на семь миллионов
долларов. Для этого ему всего лишь потребовалось казнить одного заложника, а
двоим подросткам, чьи отцы имели на берегах Красного моря процветающие
фирмы, отрезать по пальцу. И доллары потекли рекой. Правда, "Моссад" объявил
награду за его голову, но Арби это мало волновало. Израильские спецслужбы
далеко, а в Чечне он чувствовал себя полновластным хозяином. К тому же
московские друзья, занимавшие высокие посты в Кремле, не дадут в обиду
подельника и вовремя предупредят, если "Моссад" попытается провести острую
акцию.
-- Тебе что-нибудь нужно?
-- Деньги кончаются, -- озабоченно сказал Вагит.
-- Это не проблема, -- Бараев щелкнул пальцами, бросив взгляд на
неподвижно сидящего у входа охранника. -- Насрулла, принеси сюда двадцать
тысяч.
Боец легко поднялся и выскользнул за дверь. Спустя три минуты вернулся
и молча бросил перед Вагитом две перетянутые резинками пачки долларов.
У молодого чеченца загорелись глаза.
-- На первое время хватит, -- покровительственно сказал Арби.
-- Сегодня же ребятам по сотне раздам, -- пообещал Вагит, пряча валюту
за пазуху.
-- Не благодари, -- Бараев величественно махнул рукой, -- надо будет
еще -- скажешь.
Вагит с уважение посмотрел на старшего товарища. Ему было невдомек, что
реальная с