я на него, розовощекий сержант. Но это действительно была улыбка. Каверин улыбался, потому что знал -- теперь он выживет. А значит -- отомстит. XXXVII Ровный, однообразный гул двигателей огромного "Боинга" навевал сон. Первым сморило Ваню, мальчик прижался к боку матери и крепко уснул. А вскоре задремала и Ольга. Сон ее был светел и безмятежен. Ей снились пальмы на берегу лазурного теплого моря, залитый солнечным светом широкий пляж и утопающий в тропической зелени ослепительно-белый двухэтажный дом. Это был ее дом, и именно туда нес ее с Ваней могучий "Боинг". Проснулась Оля оттого, что кто-то осторожно коснулся ее плеча. Она открыла глаза -- над нею склонилась стюардесса. -- Пристегнитесь, пожалуйста, -- попросила девушка. -- Что, мы уже прилетели? -- удивилась Ольга. -- Пока нет, -- стюардесса вежливо улыбнулась и пояснила: -- Это Шеннон, Ирландия. Здесь мы дозаправимся и потом уже сядем в Кеннеди. Оля кивнула: -- Понятно... Стюардесса отправилась по проходу меж кресел дальше, а Оля, застегнув ремень, вспомнила яркие картины прерванного сна. Она достала из сумочки свой новый паспорт с вложенным в него стопочкой фотографий дома во Флориде -- было любопытно сравнить увиденное во сне с реальными видами. К ее удивлению, совпадение было почти полным. Перебрав фотографии, Оля открыла синий паспорт с большим, замысловатым гербом на обложке и надписью Republica de Costa Rica. На первой странице документа, рядом с ее фотографией, значилось новое Олино имя -- Maria Pereira. -- Гражданка Коста-Рики Мария Перейра, -- с улыбкой прошептала она и фыркнула: -- Дикость какая! Ольга закрыла паспорт и задумчиво посмотрела в иллюминатор. Она до сих пор не могла взять в толк, для чего Саша затеял эту сомнительную комбинацию с коста-риканским паспортом. Ей он сказал, что так было нужно для простоты оформления документов на дом и сокращения налогов, но его объяснения звучали не слишком убедительно. Что-то здесь было неладно. Какое-то время она еще думала над этим, но тут самолет стал заходить на посадку, Оля стала будить сына и выкинула навязчивые мысли из головы. Ей все равно было не понять логику действий Белова, потому что Оля считала, что муж отправил их с Ваней на отдых. На самом же деле он их прятал! x x x Из Шереметьева Фил отвез Белова в тихий переулок неподалеку от Никитских ворот. -- Как думаешь, долго еще? -- взглянув на часы, спросил Фил. Саша невозмутимо пожал плечами: -- Не знаю. Час. Или два. Или три. Фил откинулся на сиденье и протяжно зевнул. -- Н-да. А кого ждем-то, Анюту? -- Фил хорошо понимал, что задает дурацкий вопрос. Просто он решил, что сейчас самое время выяснить -- насколько крепко Саша запал на эту смазливую и расчетливую стервочку. Саша, поглядывая вдоль переулка, отрицательно помотал головой. -- А ты как с ней вообще, серьезно? -- с деланным безразличием спросил Фил. -- Кончай, ты что! -- удивленно повернулся к нему Белов. -- Это ж я так, для разнообразия. Я Ольку мою люблю. Уже... сколько? Уже шесть лет, прикинь, а? -- А я Томку -- пять... -- Фил бесхитростно улыбнулся. -- А я вообще-то сперва подумал, что ты Ольгу просто сплавил по-хитрому. -- Да нет, это я для страховки, -- объяснил Саша. -- Пусть поживет там, пока все устаканится. Макс встретит, проследит... На противоположной стороне переулка остановилась черная "Ауди". Из машины вышел Введенский, он открыл заднюю дверцу и достал большую коробку с красивой и нарядной куклой. Заметивший его Белов мгновенно подобрался, как хищник перед прыжком. -- Это он? -- тихо спросил Фил. Саша сосредоточенно кивнул и выдохнул: -- Ну, я пошел... -- Ни пуха, -- Фил понятия не имел, что за мужик вылез из черной "Ауди", но очевидное волнение друга передалось и ему. -- К черту, -- буркнул Саша и открыл дверь машины. Он шагнул на тротуар и окликнул Введенского, уже набиравшего код на двери подъезда. -- Игорь Леонидович! Тот обернулся и с удивлением взглянул на добродушно улыбавшегося Белова. -- Это вы? -- он быстро осмотрелся по сторонам и сухо спросил: -- Как адрес мой вычислили? -- Обычные оперативные мероприятия, -- развел руками Белов. -- Странно все-таки, что вы еще дышите, -- скривил губы в усмешке Игорь Леонидович. -- И даже здоров как бык, тьфу-тьфу-тьфу... -- Саша старательно поплевал через левое плечо. -- Дочке? -- он кивнул на куклу в руках фээсбэшника и вполне дружелюбно сообщил: -- А у меня сын... -- Что вы хотите? -- холодно спросил Введенский, вести светскую беседу с Беловым он явно не собирался. Саша понял -- разговора по душам не получится. Отбросив дипломатические хитрости, он ответил прямо и честно: -- Я хочу нормализовать наши взаимоотношения, Игорь Леонидович. Я считаю, что выступил стопроцентно на вашей стороне, на стороне государства. -- Хотите откровенно? -- после короткой паузы ответил Введенский. -- Сейчас никто не знает, где эта сторона... Я лично вам не враг, но гарантий сегодня не дает никто и никому. Вы меня понимаете? -- Понимаю, -- кивнул Белов. -- Ну вот и будьте здоровы, Александр Николаевич. Если удастся, конечно... В его голосе совсем не было угрозы -- это Белов определил безошибочно. Вот почему он без раздумий пожал протянутую на прощанье руку Введенского. Фээсбэшник перехватил поудобней коробку с куклой и шагнул к подъезду. -- Государство -- это мы, Игорь Леонидович, -- негромко сказал ему вслед Саша, -- Мы с вами, вот в чем дело... Введенский, не оборачиваясь, поднял руку. -- Счастливо! Помедлив, Саша вернулся к машине. Взбудораженный Фил распахнул навстречу ему дверцу. -- Сань, Сань, только что по радио передали -- Влада Листьева грохнули... Белов тяжело опустился в мягкое кресло "Мерседеса" и, растерянно покачивая головой, пробормотал: -- Мама дорогая, весело в России живется... Ох, весело...  * Часть 3 *  КОМА XXXVIII Квадратные железобетонные колонны подпирали низкий серый потолок. Откуда-то сверху водопадом сыпались искры электросварки. По шаткой, кое-как сваренной из обрезков арматуры лестнице в пустующий цех недостроенного завода спустился средневековый рыцарь в сверкающих доспехах и длинном серебристом плаще. Он был насторожен и мрачен. Его закованная в сталь рука лежала на рукоятке меча. Осмотревшись по сторонам, он двинулся вперед. Вдруг из-за колонны выскочил другой рыцарь -- в алом плаще и тяжелом шлеме, целиком закрывающем голову. С утробным рыком он обрушил на непокрытую голову Серебряного рыцаря тяжелый двуручный меч. Но его удар цели не достиг. В последний момент соперник умело ушел от смертельной угрозы -- он мгновенно отскочил в сторону, выдернув из ножен свой кривой сарацинский меч. В гулкой пустоте цеха зазвенела сталь скрещенных клинков. Рыцарь в шлеме наседал, но все его невероятной силы удары встречал меч противника. Мощи соперника Серебряный рыцарь противопоставил ловкость и сноровку -- он больше двигался и лучше владел своим оружием. С каждой секундой боя его превосходство становилось все очевидней. Вскоре инициатива полностью перешла к Серебряному рыцарю -- теперь уже он теснил врага, обрушивая на него град мощных ударов. С трудом отбиваясь от них, Алый рыцарь пятился назад -- к низкому парапету, ограждавшему глубокий бетонный котлован. И вот, наконец, удар кривого меча Серебряного рыцаря достиг цели -- от этого удара похожий на кастрюлю шлем слетел с головы его противника, а сам Алый рыцарь, дыша как загнанный конь, пал на колени у самого парапета. Длинноволосый Серебряный рыцарь занес меч над головой поверженного врага. -- Стоп! Замерли! Замена -- быстро! -- прогремел усиленный мегафоном голос режиссера. Фил, а в роли Алого рыцаря был именно он, тяжело поднялся с колен. На его место ассистенты быстро пристроили его двойника -- точный муляж рыцаря с бутафорской головой Фила: сходство было поразительное. -- Готово! -- ассистенты отбежали в сторону. -- Приготовились! -- раздался голос режиссера. -- Камера! Мотор! Александр Киншаков, а это именно он играл Серебряного рыцаря, еще раз занес над головой свой кривой меч и одним махом снес резиновую голову с ватных плеч двойника Фила. Она откатилась к краю бетонной плиты и упала в пропасть котлована. -- Есть, снято! -- радостно воскликнул режиссер. -- Всем спасибо! К обезглавленному телу подошла Анна, загримированная средневековой принцессой. Приподняв подол длинного платья, она наступила остроносой туфелькой на грудь поверженного Алого рыцаря и капризно поджала губы. -- Какие-то вы кровожадные, мальчики... Фил перегнулся через парапет и крикнул вниз: -- Ну что, рыбаки, голову мою поймали? -- Валер, а что это ты так вспотел? -- подколол его Киншаков. -- Вспотеешь тут! -- усмехнулся Фил. -- У тебя битуха, Иваныч... Ты ж бьешь, как конь копытом! -- А ты учись, пацан! -- Киншаков с шутливой назидательностью ткнул пальцем в латы на груди Фила. К ним подошла Анна и положила руки на плечи обоим. -- О чем спорите, мальчики? Все равно по сценарию мое сердце принадлежит Черному рыцарю. -- Выходит, мы зря бились! -- подмигнул Филу Киншаков. Посмеиваясь и подначивая друг друга, мужчины отправились переодеваться. В импровизированной костюмерной, где грудой была свалена "гражданская" одежда актеров, верещал мобильник Фила. Он взял трубку -- звонила Ольга. Ей надо было свозить сына в поликлинику, а верного Макса сегодня куда-то забрал Саша. -- Да, Оль... А вы где? Да, я закончил, сейчас обедаю и еду, -- Фил говорил по телефону, одновременно расстегивая на себе многочисленные застежки рыцарских доспехов. -- Да не вопрос, я успею! Здесь до Рублевки двадцать минут. Да, а потом сразу к вам... Все, договорились! Он подхватил свой реквизит и направился к машине. Там его поджидал сюрприз. Какие-то остряки насадили муляж его отрубленной головы на торчавшую из стены арматурину. Во рту у резинового Фила торчала дымящаяся сигарета, а на переносице красовались его стильные черные очки. -- Это кто тут над покойником глумится?! -- Фил со смехом огляделся по сторонам. -- Это же инсталляция, Валер! -- с ехидцей крикнул ему кто-то из ассистентов. Глядя на своего бессловесного двойника, Фил с сочувствием покачал головой: -- Что, Валерка, убили и обижают? -- он снял с муляжа очки и нацепил их себе на нос. С видеокамерой в руках к нему подошла Анна. -- Валер, встань к нему, я вас сниму, -- предложила она. Улыбающийся Фил приосанился и положил руку на резиновый затылок своей копии. -- Как смотримся, а? -- Супер! Ну просто красавцы! Плешку только ему прикрой... Фил поправил вздыбленные волосы на темени муляжа и снова повернулся к камере. Вдруг его осенила неплохая идея -- показать Оле и, главным образом, Ване только что отснятый бой. -- Ань, слушай, а ты трюк сняла? -- Конечно... -- Дай камеру, я Ваньке покажу, -- попросил он. -- А завтра я верну. -- Валер, пусть лучше Саша заедет... -- негромко предложила Анна, отдавая ему камеру. -- Угу, я поговорю, -- без особого энтузиазма пообещал Фил и кивнул своей отрубленной голове: -- Ну что, брателла, поехали? Он осторожно, с таким расчетом, чтобы не погасла сигарета, снял голову со штыря и шагнул к машине. В этот момент откуда-то сверху его окликнули: -- Валер, привет! Фил обернулся -- по лестнице спускался Андрей Кордон, продюсер фильма. На съемочной площадке он показывался крайне редко, поэтому Фил неподдельно удивился: -- Ба! Какие люди! -- с издевкой в голосе протянул Филатов. -- Ань, сняли уже? -- спросил Кордон подругу, пропуская колкость заимодавца мимо ушей. -- Сняли, сняли! -- небрежно ответила она продюсеру и с циничной ухмылочкой подмигнула Филу: -- Давно уже сняли... -- Ну и как трюк? -- Нормально, -- ответил Фил. -- Иваныч мне башку с одного дубля снес! А ты что это вдруг на площадке? -- Да вот, хочу посмотреть, как мои деньги тратятся... -- с важным видом огляделся Кордон. Фильм наполовину финансировался Бригадой, и Фил не.преминул напомнить об этом Кордону. -- Заметь, не только твои, да? -- он поднял резиновую голову и сунул ее под нос продюсеру. -- У-у-у! Кордон не ответил, только с невозмутимым видом прикурил от огонька сигареты, торчавшей из муляжа. Точить лясы с Кордоном у Фила не было ни малейшего желания, да и к Оле надо было поторапливаться. Он обогнул неподвижную фигуру продюсера и пошел к своему "мерсу". Муляж головы он убрал в сумку, а камеру положил на полку перед задним стеклом. После этого принялся стягивать с себя доспехи. К нему подбежал ассистент -- помочь справиться с громоздкой и тяжелой амуницией. -- Валер, ты обедать будешь? -- спросил он, принимая сверкающую кольчугу. -- А что там? -- Рыба, как обычно... -- скривился парень. -- Ладно, Миш, давай. Только скорее -- мне ехать надо! -- Фил взглянул на часы и усмехнулся, увидев, как осторожно ассистент складывает кольчугу. -- Да что ты с ней возишься -- не бойся, не помнется! XXXIX Если бы кто-нибудь из друзей застал Пчелу за этим занятием -- насмешкам и издевкам не было бы числа. Витя Пчелкин сидел на диване в старой двухкомнатной хрущобе своих родителей и держал растянутый между выставленными ладонями моток пряжи, а его мать быстро и сноровисто сматывала шерсть в клубок. Судя по всему, это занятие было для Пчелы довольно привычным -- он следил за движениями матери и плавно покачивал руками, чтобы нитка шла легко и не застревала. Это и в самом деле было так. Витя был поздним ребенком -- он появился на свет, когда его родителям уже перевалило за сорок. К своему сыну они относились как к главному богатству в своей жизни. С раннего детства мальчик был окружен самой трепетной и нежной любовью. И такое же чувство -- правда, тщательно скрываемое от чужих глаз -- Витя испытывал к своим родителям. Он и сейчас старался не доставлять им огорчений, ни одна их просьба не оставалась невыполненной. Мать увлекалась вязанием и очень любила мотать шерсть с рук сына, и Пчела часто и не без удовольствия помогал ей в этом. Он смотрел, как морщинистые, покрытые сеткой вен руки матери сматывают шерсть в клубок и думал о своем. Чеченские друзья Пчелы предложили Бригаде новое дело. Мало того, что оно сулило солидную прибыль, причем не только Бригаде, но и Пчеле лично. В случае его реализации Витя рассчитывал встать во главе крупного проекта, вырваться из-под надоевшей опеки Белова и зажить, наконец, своим умом. Но даст ли этому делу ход Саша? Сегодня должно произойти главное -- будет принято окончательное решение. Рядом за столом сидел отец Пчелы. Перед ним была расстелена старая немецкая карта Берлина. Карта давно дышала на ладан -- протертая до дыр на сгибах, местами прожженная и надорванная, она выглядела настоящим музейным экспонатом. Василий Викторович, низко склонившись над столом, самым тщательным образом перерисовывал фрагмент карты на вырванный из тетрадки в клеточку листок. -- Бать, ты скоро? -- поторопил его Пчела. -- У меня времени впритык. -- Успеешь, -- не отрываясь от своего занятия, пробурчал отец. -- Мне семьдесят, и то не тороплюсь. Вот смотри. Пчела, покачивая руками, вполоборота повернулся к отцу. Василий Викторович показал ему свой рисунок и немецкую карту. Поочередно тыкая пальцем в обе бумажки, он объяснял сыну, где на них что. -- Это -- Рейхстаг. А вот это, -- вот, видишь? -- та самая улица, где меня осколком жахнуло. Вот она... Ну, теперь там все по-другому, конечно. Но ты, Витя, все равно разыщи эту улицу и положи там цветок. Красную гвоздику. -- Может, розу? -- предложил Пчела. -- Ну зачем розу? -- отец терпеливо улыбнулся ему, словно неразумному малолетке. -- Я же сказал -- гвоздику. Только купи ее в Москве, да смотри, импортную не бери, бери нашу, подмосковную... Сделаешь? Пчела кивнул. Шерстяная нитка описала последний виток, и его руки словно освободились от пут. Валентина Степановна опустила клубок в картонную коробку и робко предложила: -- Витюш, может, еще моточек? -- Мам, времени нет, серьезно... -- покачав головой, Пчела приложил руку к груди и встал с дивана. -- У меня ведь до самолета две встречи еще. Список лекарств где? -- В серванте, внизу, -- показала мать. Пчела открыл створку серванта и взял еще один тетрадный листок, исписанный круглым материнским почерком. Он повернулся к родителям и улыбнулся: -- Ну все, давайте прощаться... Ему и в самом деле нужно было спешить -- до решающего разговора с Белым предстояло еще встретиться с Вахой и Асланом, чтобы обсудить все нюансы нового проекта. К тому же Пчела оказался без машины, поскольку Фила, доставившего его к родителям, срочно вызвали на съемки. К Аслану ему предстояло добираться самостоятельно. Да, разговор с Сашей обещал быть трудным, при этом Пчела мог рассчитывать только на себя. Филу большинство коммерческих предприятий Бригады были, в общем-то, по барабану, ну а Кос -- как это случалось в последнее время постоянно -- наверняка встретит любое предложение Пчелы в штыки. Так что убеждать Белого в перспективности нового дела, предложенного чеченцами, предстояло ему одному. XXXX После нескольких дней почти непрекращающегося снегопада наконец-то выглянуло солнце. Оно отражалось тысячами искорок в свежевыпавшем снеге, в широких окнах и на блестящих оцинкованных крышах окрестных домов. Оля вышла на крыльцо их загородного дома на Рублевке и зажмурилась -- после затянутого в шторы и занавески помещения неудержимый водопад солнца ее буквально ослепил. С тех пор, как она вернулась из Америки, Оля почти постоянно находилась в подавленном состоянии. Виной тому был ее муж -- Белов совсем перестал таиться и практически в открытую крутил роман с наглой и развратной актриской. То, что до отъезда во Флориду было для Оли лишь смутным подозрением, по возвращении в Москву оказалось отвратительным, гнусным и очевидным для всех без исключения фактом. Ее душила обида и злость, поэтому первым ее порывом было -- немедленно уйти. Но по зрелому размышлению Оля пришла к выводу, что открытый разрыв с Беловым -- не в ее интересах. Во-первых, Саша был ей по-прежнему дорог, и терять его навсегда она не хотела. Зная крутой характер мужа, Оля вполне резонно опасалась, что стоит ей громко хлопнуть дверью -- и Белов запросто может закрыть для нее эту дверь навсегда. А во-вторых, к своему удивлению и даже некоторому стыду, Оля поняла, что ей совсем не хочется жить прежней жизнью -- в крохотной бабушкиной квартирке или на старой даче, без охраны, без прислуги, но зато с постоянной заботой о хлебе насущном. Оказалось, что она настолько от этого отвыкла, что сама мысль о ежедневной работе (где? кем?) оказалась пугающе недопустимой. После мучительных колебаний Оля поделилась своей бедой с бабушкой. Совершенно неожиданно для Оли бабушка не возмутилась, не стала призывать на голову изменника все кары небесные. Ее реакция на слова внучки оказалась куда более спокойной и взвешенной. Тихим, бесцветным голосом бабушка выложила серию избитых советов, смысл которых сводился к одному: "Терпи, Оленька, перебесится -- снова твой будет". И Оля решила терпеть. Она старалась гнать прочь мрачные мысли, но проходили день за днем, а настроение у нее оставалось неизменно плохим. Вот и сегодня с утра она ходила как в воду опущенная -- до той минуты, когда окатило ее с ног до головы светом не по-зимнему яркое, щедрое и праздничное солнце. Мгновенно вспомнилось пушкинское "мороз и солнце -- день чудесный!", невесть откуда на ее губах появилась чистая, радостная улыбка, и Оле с кристальной ясностью стало понятно, что все ее беды преходящи, и в конце концов все непременно будет хорошо. -- Ванечка! -- обернувшись назад, позвала она сына. -- Иди скорей, посмотри, какая прелесть! Мальчик колобком выкатился на крыльцо и, тоже зажмурившись, спросил: -- Где плелесть? Оля рассмеялась: -- Да вот же, везде... Ваня разлепил глаза, сбежал по ступенькам и начал прыгать по квадратам плитки, которой был вымощен внутренний двор их усадьбы. -- Тили-тили, тлали-вали... -- восторженно горланил он. Оле тоже было и радостно и легко, и она тихонько подтянула сыну: -- Это мы не проходили, это нам не задавали! Парам-пам-пам! Они весело пропели припев раза три (других слов песни не знали ни мать, ни сын), не обращая внимания на искоса поглядывавшего на них громилу-охранника. Вдруг створки ворот, погромыхивая, поползли в стороны, и во двор с неторопливой грацией гиппопотама въехал черный "Мерседес" Фила. Он выскочил из машины и, раскинув руки в стороны, вразвалочку направился к ним навстречу. -- Здравствуй, Валерочка! -- Оля с улыбкой чмокнула Фила в щеку. -- А Макса где потерял? -- Привет, Оль. У него дела там какие-то. Я вас до больницы подкину, а он уже заберет, хорошо? -- Фил присел на корточки перед мальчиком и сделал ему козу. -- Привет, Вано, как делищи? -- Во! -- Ваня с лукавой улыбкой показал большой палец. -- Молоток, пацан! -- Фил с хохотом подхватил парнишку на руки, подбросил высоко вверх и, подхватив подмышку, потащил к машине. Они быстро расселись по местам, "Мерседес" так же неторопливо вырулил на улицу. До шоссе дорога шла сосновым лесом, и Ольга невольно залюбовалась величественной красотой наряженных в снежные шапки деревьев. Ваня, встав на коленки, рассматривал, как вьется, закручиваясь в бурунчики, снежок вслед за автомобилем. Тишину нарушил Фил: -- Как, Оль, после Америки проклятой, трудно здесь? -- Да ты знаешь, я как будто и не уезжала, -- улыбнулась Ольга. -- Первую неделю, правда, чудила -- проснусь и никак не въеду: где я, что я... А потом ничего, привыкла... -- А мы после выборов вроде спокойно зажили, так пацаны меж собой перегрызлись, -- пожаловался Фил. -- Ты, наверное, в курсе? -- Ну я так, больше догадываюсь, Сашка же не говорит ничего... -- пожала плечами Оля. -- Это Витя с Космосом, да? -- Не только. Они ж упрямые все, как ослы египетские! -- Фил расстроенно махнул рукой. -- Все основными быть хотят... "Мерседес" вылетел на Рублевское шоссе и, резво набирая скорость, полетел к столице. Снежные круговерти за машиной исчезли, и Ваня стал искать себе новое занятие. Передергав все ручки на двери машины, он полез в лежащую рядом с ним сумку Фила. Ольга привычным жестом одернула сына: -- Ваня, нельзя! Это чужая сумка, ясно? Ваня! Я что сказала?! Ну-у, папочка родимый! -- Папоська лодимый... -- заулыбался мальчик. -- Папоська Сяся... Фил с улыбкой следил в зеркало заднего вида за маленьким непоседой. -- И на фига ему, Оль, в больницу? Он же здоровее всех нас вместе взятых. Правильно, Вано? -- Сплюнь, -- махнула на него рукой Оля. -- А прививки? Фил послушно поплевал через левое плечо и легонько постучал по иконке у лобового стекла. А маленький Ваня, воспользовавшись, что о нем на минутку забыли, снова полез в сумку Фила. Он откинул незастегнутый клапан баула и запустил руку вовнутрь. -- Ваня! -- снова одернула его мать. -- Нельзя, ты же слышал! Это что за безобразие, а?! Она потянула сумку из рук сына, клапан откинулся, и глазам Оли открылось содержимое Фи-ловой сумы. Она вскрикнула и рывком пересадила Ваню к себе на колени. -- Валера! -- в ужасе прошептала Ольга. -- Там голова! Фил глянул на перепуганную Олю в зеркало и прыснул: -- Да это муляж, для кино. Я ж со съемок еду. Глянув на дорогу, он быстро дотянулся до сумки и за волосы выдернул из сумки резиновую голову, один в один повторяющую его черты. -- Похож красавчик? -- не без гордости спросил он. -- А ты чего подумала? Ваня потянул ручки к муляжу, но его одернула еще не отделавшаяся от шока Оля. -- Ой, Валер, убери эту гадость! -- ее передернуло от отвращения. Еще раз хохотнув, Фил сунул голову обратно в баул и переставил его вперед. Оля, наконец, пришла в себя и с улыбкой покачала головой: -- Ну, ребята, с вами не соскучишься! Мальчик, похныкивая, все еще тянулся к сумке, и Фил тут же пришел Ольге на помощь: -- Вано, хочешь поглядеть, как дядя Валера в кино снимается? Оль, на задней полке камера, там бой на мечах -- как раз сегодня снимали. Покажи Ваньке, только перемотай назад. Оля занялась камерой, а Фил принялся рассказывать о фильме. -- Картина будет типа "Горца". Видела? Ну, с Ламбертом... -- Французы говорят -- Ламбер, -- заметила Оля. -- Да какая разница! -- отмахнулся Фил. -- Так вот, там типа бессмертные пацаны действуют, а убить их можно, только если башку отрубишь... Едва удерживая ерзавшего сына на коленях, Оля умело управилась с камерой: откинула портативный монитор и включила воспроизведение. На маленьком цветном экранчике появилась картинка. -- Вот, а действие на Урале происходит, на военных заводах, прикинь? -- продолжал свой рассказ Фил. -- В общем, ерунда полная! Но трюки -- класс! А в красном плаще -- я... Ваня, словно завороженный, следил, как на мониторе сражались средневековые рыцари. Бой близился к концу, и вот уже отрубленная голова Фила полетела в котлован. Муляж упал на расстеленный мат и подкатился к ногам оператора видеокамеры. За кадром кто-то громко крикнул "Стоп!". Вдруг Ольга напряглась -- голову Фила подобрала хохочущая Анна, любовница Саши. С отвратительной смесью стыда и гадливости Оля смотрела, как артистка небрежно подбросила резиновую голову, ловко поймала ее и впилась в губы муляжа наигранно-чувственным поцелуем. За кадром послышался голос оператора: "Аня, твоя камера? Забирай, материальчик дикий..." Анна, протянув руку к оператору, двинулась к камере. Она кокетливо улыбалась, и эта улыбка показалась Ольге издевательской. Сдвинув брови и закусив губу, Оля остановила камеру и отвернулась к окну. В висках тут же отдалось тяжелой и тупой болью. От превосходного настроения не осталось и следа. -- Ну как? Сила? -- спросил ничего не замечавший Фил. -- Ты перемотай дальше назад, там еще круче есть! Тут у него зазвонил мобильник. -- Алле, кто это? Да, я... Камера? Со мной. А при чем здесь Кордон и камера? -- Фил нахмурился. -- Слушай, а сразу нельзя было сказать, что это его камера? Я бы тогда и брать не стал! Ну давай тогда минут через пятнадцать. Я сейчас еду на Пресню, как раз на Кутузовском пересечемся... Все, давай... Оля догадалась, с кем разговаривал Фил. И оттого, что соперница опять напомнила о себе, влезла и сюда, к ним в машину, ей стало и вовсе паршиво. Она перевела камеру на перемотку и невидящим взглядом следила за мельтешащими на экране лицами и событиями. Отчего-то Ольге ярко и отчетливо вспомнилась первая и пока единственная ее встреча с пассией мужа -- в модном боулинг-клубе неделю назад... x x x О том, что Саша будет днем в боулинге, она узнала совершенно случайно -- из услышанного краем уха телефонного разговора Макса с мужем. По некоторым репликам охранника -- и, главным образом, по его двусмысленному и несколько игривому тону она догадалась, что Белов, по всей видимости, будет там не один. Ольге давно уже не терпелось взглянуть на свою соперницу. Вдобавок ее вдруг охватило мстительное желание поставить в неловкое положение мужа и посмотреть, как он станет из него выкручиваться. С Максом, понятное дело, своими намерениями она делиться не стала. Просто попросила отвезти ее в косметический салон по соседству с боулинг-клубом, а когда машина проезжала мимо него, приказала остановиться. Для Макса это оказалось полной неожиданностью, он растерялся, замешкался, и Ольга, воспользовавшись этим, первой устремилась к дверям клуба. Влетев в игровой зал, она остановилась и быстро окинула его цепким, внимательным взглядом. За ее спиной Макс предупреждающе сигналил Белову, но Ольге все-таки удалось увидеть Сашу раньше, чем муж заметил ее. Белов сидел за столиком с высокой крашеной блондинкой, лица ее видно не было -- она сидела к входу спиной. Ольга двинулась к ним. Саша, наконец, увидел жену, легкомысленная улыбочка сползла с его лица. Он что-то коротко сказал своей спутнице, та недоуменно оглянулась и удивленно округлила губы. Взгляды женщин скрестились. Мрачный и решительный -- Ольги и вызывающий, нагловатый -- Анны. Подчеркнуто неторопливо артистка поднялась с кресла и, послав напоследок Ольге снисходительно-торжествующую улыбку победительницы, направилась к стойке бара. От игровой дорожки к Белову метнулся Пчела. Он склонился к нему и зашептал что-то -- горячо и торопливо. Ольга шла как на дуэль, как на главный в жизни поединок -- собранная, решительная, напряженная, как натянутая струна. Все ее чувства были обострены до предела, и поэтому она сумела расслышать, как прошипел мужу сердитый Витя Пчелкин: -- Развяжись с этой сукой, Саша! Что ты делаешь? Жена вернулась! А уже через секунду он проворно развернулся ей навстречу и с преувеличенной радостью воскликнул: -- Привет, Оль! Какими судьбами?! Белов с некоторым удивлением посмотрел на друга. -- Здравствуй, Витя, -- улыбнулась ему -- и только ему -- Ольга и мельком чмокнула его в щеку. -- Так, ехала мимо... Она опустилась в кресло, где только что сидела Анна. Кожа спинки еще хранила тепло ее тела. Пчела, помявшись у столика, виновато развел руками: -- Пойду поиграю... Белов проводил его долгим взглядом и нехотя повернулся к жене. -- Что случилось? -- хмуро спросил он. -- Ничего, -- покачала головой Ольга. -- Пока меня не было, у тебя появились новые увлечения... Боулинг, что еще? Белый поморщился словно от зубной боли и снова отвернулся к дорожкам боулинга. -- Оль, ты знаешь поговорку: "Не буди спящую собаку"? Ну на черта обострять? -- Не говори мне о собаках. -- Ты же понимаешь, о чем я. -- Белов коротко, исподлобья взглянул на жену. -- Понимаю... -- с горечью кивнула Ольга. Она взяла со стола бокал с недопитым шампанским -- его края были испачканы яркой губной помадой. Повертев бокал в руках, Оля поставила его на место. -- Странно жизнь оборачивается, правда? -- задумчиво и печально сказала она. -- Я ведь так по тебе скучала! И Ванька год без отца прожил... Если не считать твоего единственного приезда. Белов ничего не отвечал. А Ольга словно ждала чего-то от него, каких-то простых и ясных слов, которые разрядили бы эту тягостную тишину, не дали бы разразиться грозе и вернули бы спокойствие в их маленький мир. Но Саша, свесив голову, упрямо молчал. Все, что слышала Оля -- это бешеный галоп своего загнанного сердца и дробный перестук сбитых шарами кеглей. Она подавила рвущийся из груди тяжкий вздох и постаралась улыбнуться: -- Ладно, Саш, не бери в голову. Я действительно просто ехала мимо... Белов и на этот раз ничего не ответил. Оля встала. -- Ты будешь сегодня? -- тихо спросила она. В последнее время Белов ночевал дома нечасто, и этот странноватый вопрос вовсе не был риторическим. По-прежнему не поднимая глаз, Саша утвердительно кивнул. Помедлив у столика еще секунду, Оля развернулась и быстро направилась к выходу. -- Макс! -- крикнула она на ходу. -- Поехали! Но раньше Макса к ней подскочил Пчела. -- Оль, подожди! Он поднял на нее виноватые глаза и замялся. Вите было больно за ее унижение -- это Оля видела ясно. Он осторожно коснулся ее плеча ладонью. -- Ты это... не парься, -- наконец, выдавил он и постарался улыбнуться, -- все будет нормально! -- Угу... -- кивнула Оля. -- Пока... -- Пока. Поверх плеча Пчелы Оля бросила последний взгляд на свою соперницу. Рядом с артисткой, положив руку ей на талию, отирался Фил. Он приветственно помахал Ольге, всем своим видом демонстрируя ей, что девушка рядом -- его. Даже на секунду прижался щекой к ее крашеным волосам. Анна вызывающе улыбалась, держа в руке тяжелый шар для боулинга. Оля постаралась взглянуть на нее беспристрастно -- нет, не получалось, артистка напоминала ей отвратительную скользкую ящерицу, ощерившую в наглой ухмылке свой безгубый рот. Ольге страшно захотелось поставить на место эту игуану: проходя мимо Анны, она мягким, но сильным движением выбила шар из руки соперницы. Маленькая, но бесполезная победа! Переступая порог, она заметила, как Витя Пчелкин обернулся к Саше и в ярости постучал себя кулаком по лбу. XXXXI Доставив Ольгу с сыном до поликлиники, Фил встретился с Аней, вернул ей камеру и поехал в модный клуб в центре Москвы, принадлежавший их чеченским партнерам. Там должна была состояться важная встреча хозяев клуба с руководством Бригады, собирались обсуждать какой-то новый проект. Фил заметно опаздывал, но это его нимало не беспокоило -- в коммерческих делах Бригады он мало что понимал и не особенно ими интересовался, предпочитая заниматься своим делом -- вопросами безопасности. Несмотря на относительно ранний час, в клубе уже было довольно много народу. Гремела музыка, сверкали разноцветные огни, у своих шестов вовсю трудились девочки-стриптизерши. Фил пересек просторный зал, открыл служебную дверь и нос к носу столкнулся с одной из них. -- Валерочка! -- радостно промурлыкала девица и ласково провела по его щеке затянутой в шелк ладонью. Она только-только закончила свой номер, поэтому из одежды на ней были только длинные красные перчатки, такого же цвета туфли и некая конструкция из шнурков и тесемок, едва прикрывающая гениталии девушки. Расплывшийся в улыбке Фил с готовностью полез в карман. Зеленая бумажка с портретом президента Гранта в мгновение ока перекочевала из бумажника Фила за одну из тесемочек в самом низу живота стриптизерши. Девица еще раз погладила довольного Фила по щеке и, соблазнительно покачивая обнаженными бедрами, отправилась к себе в гримерку. А Фил, проводив ее откровенно похотливым взглядом, свернул за угол и открыл дверь небольшого, малоприметного кабинета. Там вокруг овального стола расположились Белый, Космос, Ваха и Аслан. Взвинченный Пчела, размахивая руками, метался по всему кабинету -- от стены к стене. Филу хватило одного взгляда, чтобы понять, что ситуация здесь успела накалиться до предела. Он присел в кресло рядом с Сашей, но его появления, похоже, так никто и не заметил. -- Космос, ты что, обалдел?! -- вытаращив глаза, кричал Пчела. -- Я ж туда вылетаю сегодня! -- Да лети! Кто тебе мешает?! -- орал в ответ Космос. -- Ты ж орел у нас! -- Тихо, тихо... -- пытался успокоить их Белый, но это удавалось ему плохо. -- Как кто мешает?! -- подскочил со своего места Ваха. -- Ты! Его немедленно поддержал Аслан: -- Э, Космос, почему так говоришь?! Ты почему... -- Аслан, погоди! -- оборвал его Пчела. Сердито покачав головой, Аслан повернулся к Вахе и беззвучно пробормотал что-то себе под нос. Нервно расхаживающий по кабинету Пчела остановился, навис над невозмутимым Белым и вперил в него тяжелый взгляд. -- Саша! Давай определяться, или я выхожу из игры, к чертовой матери! -- медленно и значительно произнес он. За его спиной презрительно фыркнул Космос -- Пчела и ухом не повел, продолжая буравить взглядом Белова. Тот неторопливо сделал глоток минералки и сдержанно ответил: -- Я не совсем знаю вопрос. Изложи еще раз схему, как ты ее видишь. Белов лукавил. Он прекрасно понял суть предложения Пчелы. Понял он и то, что при таком раскладе распоряжаться всеми средствами станут в основном чеченцы. Контролировать их там, в Чечне, было просто нереально. Кому был выгоден этот проект -- Белову было абсолютно ясно. Неясно было другое -- почему так яростно бьется за эту авантюру его друг? -- Хорошо, -- кивнул Пчела. -- Есть германцы, которые готовы инвестировать двести миллионов в кавказскую нефть. Наш банк входит в долю кредитами. Деньги идут с той стороны. Аслан дает поддержку в горах. Что здесь сложного? -- Ничего, -- Белов задумчиво покачал головой. -- Я только не врубаюсь -- причем здесь гансы? Я понимаю, если бы все это шло через Кипр, Мальту, через любой оффшор... А так, извини, не вижу изюма. Пчела быстро переглянулся с кавказцами. -- Саша, все это так, -- упрямо набычился он, -- но тут есть другое преимущество... -- Нет, Витя, так не покатит, -- решительно перебил его Белый. Он поднял руку, и тут же рядом с ним появился официант. -- Еще чаю с лимоном. Официант исчез, и за столом повисла тягостная тишина. Всем было понятно -- Белый уже вынес свой вердикт, и все дальнейшие разговоры станут пустой болтовней. -- Пчела, раз уж ты туда летишь, обсуди вариант с промежуточной фирмой где-нибудь на теплом острове... -- с примирительной улыбкой предложил Белый. -- Я б тогда на переговоры с тобой слетал, кости погрел. Секретарш бы взяли, а? Пчела не ответил. Не дожидаясь чая, Белый встал. -- Ну что, Аслан, я считаю, что мы все обсудили и вопрос решен по справедливости. -- Да, Саш, все ровно, -- чеченец выдавил кривую улыбку. -- Тогда все, погнали... Белов направился к выходу, за ним, переглядываясь, потянулись и все остальные. На улице уже сгустились ранние декабрьские сумерки. У зеркальных дверей клуба Белый повернулся к провожавшим его чеченцам. -- Давай, Аслан... -- он протянул старшему чеченцу руку. -- Счастливо, Саша. Вслед за ним с Белым попрощался и Ваха. -- Витя, ты идешь? -- спросил он Пчелу. -- Сейчас... -- бросил тот и шагнул к друзьям. Аслан вернулся в клуб, Ваха отошел к своей "Вольво" и наклонился к водителю, тоже кавказцу. Возле "мерина" Фила остались невеселые Пчела, Белый, Космос и Фил. -- Сань, ты бы подумал еще... -- с тоской в голосе попросил Пчела. Белов усмехнулся: -- Пчелкин! Мы ведь все здесь неглупые пацаны, да? Мой тебе совет -- не тяни одеяло на себя... -- Ладно... -- совершенно расстроенный Пчела грустно покачал головой. -- Ты это... только не подумай чего-нибудь. По любому, ты мне брат. -- Знаю. Давай мы тебя в Шереметьево подбросим. Слегка смутившись, Пчела мотнул головой в сторону "Вольво": -- Да вон -- ребята подкинут... Глядя туда же, Белый понимающе кивнул: -- Ну-ну... -- Сань, ну я ж сказал тебе... -- Пчела обиженно поджал губы. Белов протянул ему руку и, задержав его руку в своей, пристально посмотрел ему в глаза. -- Живи своим умом, Пчела, -- медленно и раздельно произнес он. -- Удачи тебе. Пчела пожал руку Филу и повернулся к Космосу. Тот демонстративно задрал голову вверх, якобы рассматривая красочную рекламу над входом в клуб. Секунду помявшись, Пчела развернулся и с опущенной головой направился к "Вольво". Простившись с Вахой, он сразу забрался в машину. -- Отвезешь Витю в Шереметьево, оттуда мне позвонишь, -- приказал водителю хмурый чеченец. -- Хорошо, Ваха, -- смиренно и уважительно ответил бородатый шофер. Аккуратно вырулив на проспект, "Вольво" быстро затерялась в сплошном потоке машин. Проводив взглядом уехавшего друга, Белов повернулся к "мерину" и наткнулся на возмущенного Космоса. -- Ну, бобик! А, Сань? Пчела-то?! -- злобно щурился он. -- Братанов кидает, на черных работает -- и не краснеет! Вот жук! Он не Пчела, он жук! -- Завязывай, Кос, -- поморщился Фил. -- Не дело так про друга говорить... Хотя, по большому счету, ты прав, -- после короткой паузы грустно добавил он. -- Еще неизвестно, чем все это закончится, -- продолжал кипятиться Космос. -- Вот попомни мои слова, Саня... -- Ну, запели! -- раздраженно оборвал его Белый и веско отчеканил: -- Пчела наш брат. А если кто это забыл, то я могу и напомнить... Он с силой рванул дверцу "мерса" и плюхнулся на заднее сиденье машины. Фил с Космосом переглянулись и молча последовали за ним. "Мерседес" выехал на проспект, следом за ним тронулся джип с охраной. Какое-то время в машине было тихо. Когда они свернули на набережную, сидящий за рулем Фил негромко включил радио. Молчание прервал Белов. Он с недоумением рассматривал свой стильный хронометр "Радо" -- в золотом корпусе, с бриллиантами на циферблате. Часы вели себя как-то странно: секундная стрелка вдруг начала судорожно дергаться, словно пыталась начать движение в обратном направлении. -- E-мое...Что это у меня с часами, вообще? -- обескураженно пробормотал Саша. Сидящий рядом с Филом Космос перегнулся назад. Ничего не понимающий Белов показал ему запястье -- секундная стрелка уже сорвалась с места и, набирая скорость, начала вращаться вспять. За ней последовала и минутная -- сначала медленно, а потом все быстрей и быстрей. -- Зато "Радо"! -- с ехидцей хохотнул Космос. -- Говорил тебе -- покупай "Луч" или "Полет"! Саше было совсем не до смеха -- он нутром почувствовал неладное. Вдруг разом у всех троих синхронно заверещали мобильники, и, следом, автомобильный приемник завыл на высокой и тоскливой ноте... -- Что такое? -- потянулся к нему Фил. -- Фил, тормози! Из машины! Живо!!! -- вдруг истошно проорал Саша и первым рванул ручку "мерса". Он вывалился на покрытый снегом асфальт и покатился под встречные машины. Пронзительно завизжали тормоза. Нива, прямо под колеса которой выпал Саша, каким-то чудом успела вывернуть в сторону. Следом за ним из "мерина" выпрыгнул Космос. Фил попытался резко затормозить, но по накатанному снежку автомобиль понесло юзом. Саша поднял голову. Он видел сразу все, словно в фантастическом кино. Как приподнялся на обочине Космос. Слава богу -- жив! Как Фил, приоткрыв дверцу, пытался остановить потерявшую управление машину. Да прыгай же, дурак! Как ударил по тормозам встречный МАЗ-панелевоз. Намертво вцепившись в наст шестью своими колесами, тягач сумел остановиться, но его огромный прицеп занесло, и он медленно разворачивался поперек дороги -- навстречу летящему на него черному "Меседесу". Господи, еще и это! -- Прыгай! -- разрывая легкие, завопил Саша. Фил уже понял -- столкновения не избежать. Он шире распахнул дверцу, подался вперед и... И в этот миг в "Мерседесе" грянул оглушительный, чудовищной силы взрыв! Фила выбросило из машины как щепку. От взрыва "Мерин" вздыбился, подскочил и, объятый пламенем, врезался в самую середину прицепа. Громыхнул еще один взрыв. Но Саша его не заметил -- он уже мчался к распростертому на асфальте Филу. Он с разбегу бухнулся перед ним на колени и в ужасе замер. Вся голова Фила была в крови, а под ней на снегу все шире и шире -- прямо на глазах! -- расплывалось ярко-алое пятно. -- Фил... -- простонал Саша. -- Фи-и-и-ил... Белов осторожно запустил руку ему под голову и чуть приподнял ее. Что-то было не так. Вместо твердокаменного боксерского затылка его ладонь ощущала что-то горячее, липкое и... мягкое. Внезапно Саша понял, что это такое. И, поняв, похолодел. Это был мозг его друга. XXXXII По вечерней Москве, пронзительно завывая сиреной, на огромной скорости мчался реанимобиль. Следом за ним, не отставая ни на метр, летел черный джип с охраной. В "скорой помощи" на носилках с кислородной маской на лице лежал Фил. Возле него суетились врач и медсестра -- осматривали раны, ставили капельницу, подключали какие-то приборы... У дверей сидели Белый и Космос. В окровавленных руках Саша держал по мобильнику. Чуть дрожащим от напряжения голосом он разговаривал сразу по обоим телефонам: -- Борис Моисеевич? Это Белов. Сколько вам нужно, чтобы собраться?... Хорошо, через десять минут за вами заедут, ждите. Секунду! -- он приложил к уху другую трубку. -- Гена, все понял? Адрес знаешь? Давай, жми! В тот же миг джип позади "скорой" принял влево и пошел на обгон. Нажав кнопку отбоя, Белый сунул трубку Космосу, коротко приказав: -- Пехоту на уши... В другой телефон он повторил: -- Да, Борис Моисеевич, собирайтесь, за вами уже едут... Диагноз? -- Саша растерянно взглянул на Фила и сглотнул подступивший к горлу комок. -- Да хрен его знает... У него мозги наружу! А? Даю... Белов тронул врача "скорой" за рукав и протянул ему трубку: -- Объясните. Там хирург. -- Алло, здравствуйте... -- доктор посмотрел на Фила и озабоченно проинформировал коллегу: -- Крайне тяжелое. Да, черепно-мозговая... Да... Тем временем Космос отдавал распоряжения по другому мобильному. -- Слава, дополнительную охрану к дому Белова, бери людей и мухой в больницу... В нашу, в какую!! У входа в приемный покой их уже поджидали санитары. Бесчувственного Фила мигом переложили на каталку и почти бегом поволокли по длинному коридору. Рядом, с капельницей и кислородным аппаратом в руках, семенили две молоденькие медсестры. -- Готовьте операционную! -- крикнул кто-то. Проводив взглядом исчезнувшую за стеклянными дверями каталку с Филом, Белый с Космосом отправились в кабинет главврача. Им было о чем поговорить. Впрочем, сделать это сразу им не удалось. Пришлось уступить требованиям медиков и дать себя осмотреть. Космос отделался ссадинами на лице и руках, Белову повезло чуть меньше -- он умудрился разодрать обо что-то плечо. Его заставили раздеться, и медсестра по всем правилам накладывала повязку на царапину рядом с татуировкой кельтского креста. У Космоса зазвонил мобильник. -- Да! Что?! Какой, на хрен, протокол! -- рявкнул в трубку Космос и повернулся к Саше. -- Генку с врачом ГАИ тормознуло. -- Дай сюда, -- протянул здоровую руку Белый и буркнул медсестре: -- Да ладно, хватит, там царапина просто... Космос сунул ему в руку мобильный. -- Гена, а ну дай мне его... -- скомандовал в трубку Белов. -- Алло, командир! Здравствуй, родной, с тобой говорит Саша Белый... Знаешь такого? Отлично. Фамилия твоя? Я сказал -- фамилия твоя?! -- вдруг взбешенно рявкнул он. -- Егоров? Вот что, Егоров, там, в машине, хирург, который едет оперировать моего товарища. Ты не задерживай его, ладно? А то -- сопроводи с мигалкой, а? По рации передашь? Вот молодец, не забуду... Алло, Гена! Все, давай, брат, гони... Медсестра почти закончила перевязку -- она уже разорвала край бинта, чтобы сделать завязки. Но потерявший терпение Белов поднялся со стула и холодно ей кивнул: -- Все, спасибо. Оставьте нас одних. Кос, завяжи... Медсестра молча передала Космосу тесемки бинта и торопливо вышла из кабинета. Завязывая тесемки бантиком, Космос мрачно спросил: -- Ну, что скажешь? Натягивая рубашку, Белый задумчиво покачал головой: -- Если бы Вова Каверин не сложил в Чечне свою хитрую башку, я бы точно знал -- кто. А так... Нет, не знаю... Замолчав, Саша поднял глаза на Космоса. -- То-то и оно... -- пробормотал тот. Белов уселся в кресло главврача и откинулся на спинку. Космос с мрачным видом расхаживал по кабинету. С улицы донесся автомобильный гудок. Космос, раздвинув планки жалюзи, выглянул в окно. -- Братва подтянулась, -- сообщил он. -- А Моисеич-то где? -- спросил Белый. Космос вышел из кабинета в "предбанник" и открыл дверь в коридор. Там стоял бритоголовый охранник. -- Врач приехал? -- Звонил только что -- подъезжает... -- доложил парень. Космос кивнул и скрылся за дверью. А по коридору уже шагали только что подъехавшие братки. -- Что с Валерой-то? Надежда есть? -- спросил один из них. -- Почти никакой, -- покачал выбритой головой охранник. -- Полчерепа как бритвой снесло... -- Да... Жалко пацана. А кто заказал-то? -- А это пусть иваны репу морщат, -- парень кивнул на дверь в кабинет. Космос вернулся в кабинет и рухнул в жалобно скрипнувшее под ним кресло. -- Моисеич подъезжает, сейчас будет... -- буркнул он. Белов нервно закурил и подошел к окну. Какое-то время он молча смотрел на улицу, жадно затягиваясь табачным дымом и стряхивая пепел в кадку с фикусом. Докурив сигарету до самого фильтра, он повернулся к другу. -- Может, это Аслан? -- не слишком уверенно предположил он. -- Белый, ему смысла нет, -- покачал головой Космос. -- Он на тебя живого завязан. Саша и сам понимал, что чеченцам его смерть не давала ровным счетом ничего. Он давно уже мысленно перебрал всех своих знакомых и не нашел среди них ни одного, кому была бы выгодна его смерть. Вернее, одного такого человека он все-таки вычислил, но это его подозрение было настолько невероятным, что он никак не мог решиться высказать его вслух. Зябко поеживаясь, Саша вернулся за стол, взял листок бумаги и карандаш. Несколькими быстрыми штрихами он что-то набросал на бумаге и передал ее Космосу. На листке была нарисована полосатая пчела с острым жалом и рядом с ней -- жирный знак вопроса. XXXXIII По пути в Шереметьево Пчела велел бородатому шоферу притормозить у цветочного магазина. -- У вас гвоздики откуда? -- спросил он у миловидной продавщицы. -- Эти -- из Голландии, эти -- из Польши... -- девушка не без гордости стала показывать на пестрые, пушистые, очень эффектные цветы. -- А наши есть? Подмосковные? -- оборвал ее Пчела -- он собирался выполнить поручение отца в точности. -- Вот... -- слегка разочарованная продавщица показала на обычные красные гвоздики, приютившиеся в самом углу прилавка. -- Эти из Люберец, кажется... -- Годится, -- кивнул Пчела. -- Дайте одну. Продавщица и вовсе потеряла к нему интерес. Выдернув из корзины первый попавшийся цветок, она небрежно бросила его на прилавок, даже не предложив завернуть его в целлофан. Пчела так же небрежно бросил ей двадцатидолларовую бумажку и, взяв гвоздику, вышел на улицу. "Вольво" помчалась в сторону аэропорта. Хмурый водитель, похожий на абрека, сосредоточенно молчал. Молчал и его пассажир. Пчела снова и снова возвращался мыслями к недавнему разговору с Белым. И чем больше он думал об этом, тем ему становилось яснее, какую большую ошибку он допустил. Рассчитывать на то, что Белый согласится на этот проект, было полнейшей глупостью, но еще большей глупостью было настаивать на своем и пытаться его переубедить. После всего этого Белый не может не задать себе вопрос -- а с чего это вдруг Витя Пчелкин с таким энтузиазмом старался впарить ему заведомо провальное дело? Глупо... Черт, как все глупо! И как можно было так лажануться?! От досады Пчела помотал головой. Через секунду он взглянул на запястье. Водитель-абрек тоже посмотрел на часы и успокоил: -- Успеваем. -- Все равно прибавь, -- мрачно буркнул Пчела. -- Ты вообще быстрее ехать можешь, нет? Обиженно засопев, водитель добавил газу. Впереди уже показались здания Шереметьевского аэропорта, когда в кармане у Пчелы запиликал мобильный телефон. -- Слушаю! Да, Аслан... -- чуть раздраженно ответил он и вдруг, подскочив на месте, проревел: -- Что-о-о?! Тут же опомнившись, Пчела быстро переложил телефон в другую руку и отвернулся к окну. -- Живы? Кто?... -- напряженно бросал он в трубку. -- Давай, жду... Обратившись в слух, он ждал, пока ему ответят. Водитель покосился на него и обеспокоенно спросил: -- Что там, а? Пчела не ответил. -- Ты что молчишь? -- снова спросил бородач. -- Все нормально, -- бросил ему Пчела и снова обратился к трубке. -- Да-да, слушаю... Это точно? Он опустил руку с мобильником и застывшим взглядом уперся в лобовое стекло. После тягостной паузы Пчела уронил голову назад, на подголовник, и с ужасом прошептал: -- Кабздец... XXXXIV В операционной все было готово к началу работы. Все инструменты были разложены по своим местам, укрытый простыней Фил лежал на столе, и над ним уже горели яркие огни бестеневой лампы. Ждали только Бориса Моисеевича Боркера -- светило отечественной нейрохирургии заканчивал приготовление к операции в соседнем кабинете. А в кабинете главврача Белый продолжал водить карандашом по бумаге. Ниже полосатой пчелы на листе появилась цепочка горных вершин. -- Но что бы он выиграл, если это, конечно, он? -- задумчиво проговорил Саша. Космос -- тут как тут! -- привалился к его плечу и горячо затараторил: -- Доля в полумиллиардном проекте! Завязки с нефтяными и лаврушниками! -- Но с нами он получил бы больше, -- покачав головой, возразил Белый. Закончив с горами, он принялся за профиль индейца с дымящейся трубкой и в головном уборе из перьев. -- Плюс банк, Саня! Плюс банк! -- продолжал наседать на него Космос. -- Если нас нет -- он полный хозяин! Делает, что хочет, работает с кем хочет -- с Гансами, шмансами... И вообще, что тут рисовать?! Ты что, Репин? Ты не хуже меня знаешь, что ему надо на самом деле! -- То же, что и тебе, Кос, -- усмехнулся Белов. -- Верно! Независимость от Саши Белого, собственное движение! -- почти кричал не на шутку разошедшийся Космос. -- Но! Это я был с тобой в машине, а не он! Саша потер лоб ладонью и прикрыл глаза. -- Я все равно не могу поверить, что это Пчела, -- медленно покачал головою он. -- Не могу, хоть тресни! Космос приблизил к нему лицо и медленно, раздельно, изо всех сил сдерживая клокочущую в груди ярость, проговорил: -- Белый! Он. Не сел. К нам. В машину! Он поехал на их тачке! Саша промолчал -- против этого аргумента ему нечего было возразить. Сдвинув брови, он словно в оцепенении разглядывал свои рисунки. Вдруг на листок опустилась рука Космоса -- он поставил перед Беловым маленькие, на три минуть!, песочные часы. И следом положил рядом с ними своего громоздкого "Стечкина". -- Через час он улетит, -- веско произнес он и отошел в дальний угол кабинета. Белый молчал. Остановившимся взглядом он следил за тоненькой струйкой песка, соединявшей две колбочки часов. Его лоб разрезала глубокая вертикальная складка, брови соединились, губы сжались в тонкую бесцветную полоску. Он думал. Два года назад в схожей ситуации он заподозрил в предательстве Космоса. Более того -- он поверил в это. А потом, когда все объяснилось, Саша вдруг понял, что уже не может доверять другу так искренне и безоглядно, как доверял раньше. Не может, как бы это ему ни хотелось! Чисто внешне в их отношениях с Космосом все оставалось по-прежнему. Но, как ни старался Белов убедить себя в обратном, факт оставался фактом -- после того злосчастного покушения стопроцентно надежного и абсолютно верного друга по имени Космос у него не стало. Остался старинный приятель -- добрый, симпатичный, давно и хорошо знакомый -- и только. Вот почему сейчас Саша отчетливо понимал: стоит ему хоть на мгновение поверить в то, что взрыв организовал Пчела -- и у него станет еще на одного настоящего, полноценного друга меньше. И с кем он тогда останется? С одним только Филом? Но Фил... Один. Он останется совсем один... Белов начал было еще раз перебирать все возможные варианты в поисках виновника взрыва, и тут же бросил -- бесполезно. По всему выходило: кроме Пчелы -- некому. В верхней колбе часов еще оставалось почти половина песка, но Саша уже знал, что он скажет, когда время закончится. Он просто оттягивал неизбежное. Когда последняя песчинка упала вниз, Белый поднял голову и произнес ледяным голосом: -- Звони Шмидту. Космос тут же выхватил из кармана мобильник и торопливо набрал номер. -- Шмидт, это Космос, ты где? Отлично. С тобой кто? Ага. Вот давай в Шереметьево, тебе рядом, найди там Пчелу и привези к нам в больницу... Да. Ну, не мне тебя учить... x x x В операционную стремительным шагом вошел Борис Моисеевич Боркер. Держа перед собой обтянутые резиновыми перчатками руки, он со спины подошел к лежащему на боку Филу и внимательно осмотрел его затылок. -- Давление? -- сухо и коротко спросил он. Ему так же лаконично ответили: -- В норме. Хирург повернул руки ладонями вверх и произнес: -- Салфетку... Скальпель... В его руках тут же появились инструменты. Борис Моисеевич склонился к затылку Фила, время от времени бросая отрывистые команды: -- Зажим... Еще зажим... Распатор... Трепан -- Операция началась. XXXXV "Вольво" остановилось на верхнем пандусе аэропорта, возле лестницы на нижний ярус. Первым из машины, сжимая в руке гвоздичку, выбрался Пчела. Он был бледен и растерян. Облокотившись на крышу машины, он взъерошил свою шевелюру. Водитель-абрек хлопнул дверцей и окликнул своего странного пассажира: -- Ну что, идем? -- А ты-то куда? -- повернулся к нему Пчела. -- Поезжай назад. -- Как назад? -- вскинул брови бородач. -- Езжай назад! -- раздражаясь, повысил голос Пчела. -- В город-герой Москву! Понятно? -- А как же самолет? -- не отступал водитель. -- Мне Ваха сказал тебя проводить... -- Ну ты что, тупой, что ли?! -- прикрикнул на него Пчела, ему осточертело это препирательство. -- Нет, я так не могу, -- упрямо покачал головой чеченец. -- Я должен Вахе позвонить. Пчела отмахнулся от него, как от назойливой мухи, и настороженно огляделся по сторонам. От шоссе к въезду на стоянку приближался черный джип, как две капли воды похожий на тот, в котором ездили головорезы Фила. Кто был в этом джипе, Пчела, понятно, не видел, но его вдруг охватило нехорошее предчувствие. -- Не волнуйся, абрек, -- пробормотал Пчела, поднимая на всякий случай воротник плаща и пятясь вниз по лестнице. -- С тобой все будет хорошо. Пчела снизу проследил за джипом и разглядел в его окне бритую голову Шмидта. Шмидта, бывшего офицера спецназа внутренних войск, в Бригаду привел именно Пчела. Это был человек без нервов, ему поручались самые грязные, самые кровавые дела. Он был по-военному исполнителен, не знал жалости и страха. Когда Пчела увидел его, он понял -- Шмидта послали за его, Вити Пчелкина, головой. Он достал авиабилет и швырнул его в воздух. Все, Германии ему уже не видать, как своих ушей. -- Э, а что мне Вахе передать? -- окликнул его абрек. -- Передай, что Пчела спекся! -- Не понял... -- Ничего, он поймет! -- Пчела взмахнул гвоздикой и стремительно сбежал по лестнице. Оказавшись на нижнем ярусе, он поднял руку. Рядом с ним тут же остановилась черная "Волга". Пчела рванул на себя дверцу и бросил водителю: -- В город! -- А куда? -- Сейчас решим, -- не дожидаясь согласия водителя, Пчела уже садился в машину. Он понял, что попал в наикрутейший переплет. И хуже всего было то, что он оказался совсем один. Помощи ждать было неоткуда. Впрочем... Нет, кажется, один человек все-таки мог бы ему помочь! -- Сколько заплатишь-то? -- спросил шофер. -- Не обижу, шеф, быстрее! Хлопнула дверь, и "Волга" неожиданно резво взяла с места. А над нею, на пандусе верхнего яруса аэропорта, в зоне вылета, из черного джипа выгружались крепкие ребята во главе с бритоголовым крепышом Шмидтом. Поочередно тыкая пальцем в грудь своим бойцам, он быстро распределил между ними обязанности: -- Так, тебе рейс, тебе регистрация, ты в "Люфтганзу", ты со мной... Вперед! С мрачной решительностью команда прошла сквозь разъехавшиеся двери и растворилась среди людской толчеи. XXXXVI В том, что Пчела окончательно скурвился, что взрыв "мерса" -- его рук дело, Космос был убежден на все сто процентов. Но он совсем не был уверен в том, что так же считает и Белый. Наоборот, он видел, что Саша до сих пор мучается сомнениями, что он никак не может смириться с мыслью, что его ближайший друг -- предатель. Да, Саша отправил за Пчелой Шмидта, но это была только половина дела. Для того чтобы раз и навсегда покончить с подлым предателем, Белова нужно было каким-то образом дожать, убедить, заставить... Как это сделать -- Космос не знал, но когда Саша позвонил домой, чтоб успокоить жену, он понял, о чем ему еще нужно сказать. Белый, стол спиной к Космосу, говорил по телефону. -- Все нормально, Оль. Да у меня ни царапинки! Нет, Оль, приезжать совсем не обязательно, я в норме абсолютно... -- Ольга жутко переживала и хотела немедленно приехать, но здесь бы она была явно лишней -- ведь еще предстояла разборка с Пчелой. Вот почему Саша старался ее отговорить. -- Ну куда ты поедешь? А Ваньку на кого оставишь? Нет, не стоит, правда, а если что -- звони на мобилу, ладно? Макс рядом? Ну все, Оль, пока! Белов отключил мобильник и повернулся к Космосу. -- Волнуется, что с бабой сделаешь... -- немного смущенно сказал он. Саша опустился на диван рядом с другом. Какое-то время они молчали. Космос мялся, не зная как подступиться к щекотливой теме. Наконец, он угрюмо произнес: -- Сань, я никогда в это не лез, не мое это дело, но лучше повода, чем сейчас, не будет... -- Ты про Пчелу, что ль? -- недовольно перебил его Белов. -- Да я знаю все. Мне Ольга рассказывала. Космос нахмурился и со значением сказал: -- Понимаешь, он запал на нее еще с вашей свадьбы... -- Ну и что? Я знаю, -- снова оборвал его Саша и раздраженно повернулся к другу. -- Ну и что мне теперь -- под ствол человека ставить?! Саша и в самом деле давно знал, что Пчеле нравится его жена. Ольга не раз заводила об этом речь, беззлобно подтрунивая над его другом. Да Белов и сам замечал, как теплели глаза Пчелы, когда он смотрел на Ольгу. Но правдой было и то, что у Саши никогда не было ни малейшего повода сомневаться в жене или друге. Наоборот, частенько такое положение дел ему льстило. Иногда даже хотелось по-мальчишески похвастаться перед ним -- вот, дескать, Пчелка, у меня есть, а у тебя нет! Правда, изредка случалось и по-другому... Как, например, неделю назад, когда жена застукала их с Анькой в боулинге... Как Пчелкин тогда увивался возле несчастной Оленьки -- и в щечку ее целовал, и в глазки ей заглядывал, и по плечику гладил! Утешитель, блин! Вдруг в дверь кабинета коротко постучали, и к ним заглянула медсестра, делавшая Белову перевязку. -- Александр Николаевич, там жена Филатова приехала, -- сообщила она. Белов с Космосом сумрачно переглянулись, синхронно поднялись с дивана и направились к дверям. -- Будьте любезны, приготовьте нашатырь, -- хмуро попросил медсестру Саша. В приемном покое к ним бросилась заплаканная Тамара. Она неистово рвалась к мужу, и Саше пришлось приложить силу, чтобы ее удержать. -- Тома, туда нельзя, он в операционной! -- успокаивал он бьющуюся в истерике женщину. -- Ну-ну, Тома, успокойся! Операция идет нормально, там лучший хирург... Все будет нормально, Тома, верь мне! Слышишь, верь мне, Тома! Саша усадил ее на стул. -- Как это случилось? -- сквозь рыдания спросила Тамара. -- Том, мы ничего толком и не сообразили -- все так быстро произошло... Короче, будем разбираться... -- он продолжал нашептывать ей что-то нейтральное, успокаивающее. Космос держался в сторонке. -- Дайте кто-нибудь часы, -- вполголоса обратился он к охранникам (свои он потерял, когда выпрыгивал из "мерса"). Ему подали сразу двое, но тут у Космоса зазвонил мобильник, и он поднес телефон к уху. -- Алло! Нет, это Космос... -- он повернулся к Белову и, прикрыв трубку ладонью, прошептал: -- Виктор Петрович... Саша молча показал ему раскрытую пятерню. Космос кивнул и сообщил в трубку: -- Виктор Петрович, Саша вам через пять минут перезвонит, он на перевязке сейчас... Да он-то цел, у нас с Валерой худо... -- озабоченно пробормотал он. Услышав это, Тома захлебнулась новым приступом плача. Космос понял свою оплошность и быстро свернул разговор. -- Да, он сразу позвонит, -- пообещал он Виктору Петровичу и выключил телефон. Обняв Тамару, Саша терпеливо гладил ее по плечу. Наконец она отстранилась, достала из сумочки носовой платок. -- Саш, я уже все, все... -- утирая слезы, прошептала она. -- Я спокойна, спокойна, спокойна... Саш, ты сам-то как? Космос, а ты? Космос без слов с виноватым видом развел руками, а Саша в который уже раз повторил: -- Все нормально, Том. Все будет нормально... Пожилая медсестра подала Тамаре стакан воды с валерьянкой. -- Не убивайся так, девочка. Выпей вот... Взяв стакан дрожащей рукой, Тома послушно выпила лекарство. Саша помог ей подняться и передал ее медсестре. -- Пойдемте со мной, -- сказала она и, придерживая Тамару под локоть, повела ее по больничному коридору. Белов подошел к насупленному Космосу и растерянно спросил: -- А если он умрет? Кос, что делать-то будем? Космос задумчиво пожевал губы. Он думал о своем и ответил явно невпопад: -- И Шмидт молчит... В полном молчании они вернулись в кабинет главврача. Долгожданный звонок прозвенел минут через десять. -- Да! -- схватил трубку Космос. -- Космос, это Шмидт, -- послышался его ровный, невозмутимый голос. -- Его нет нигде... Сто процентов, самолет уже на взлетной... Что нам делать? Прикрыв трубку рукой, мрачный как туча Космос повернулся к Белову. -- Саня, его не было на рейсе. Белый выдавил беспомощную улыбку и в полной растерянности покачал головой: -- Блин, это дурной сон какой-то! -- Шмидт спрашивает, что ему делать. Прикрыв глаза, Белый секунду молчал, а потом чеканным голосом скомандовал: -- Пусть возвращаются. Надо снять часть людей отсюда, пусть пасут везде, где он может засветиться. И Макса предупреди. XXXXVII На улице уже было совсем темно, когда Ольга в сопровождении неотлучного Макса вышла из подъезда городского дома Беловых. Она все-таки решила пренебречь уговорами мужа и поехать в больницу -- сердце у нее было не на месте. Она села в машину и решительно приказала: -- В больницу, Макс. Охраннику было известно о мнении Белого на этот счет, и он сделал последнюю попытку отговорить упрямую женщину. -- Оль, может не стоит? У Саши там свои заморочки, а тут еще и мы притащимся... Он же мне голову открутит! -- Расслабься, Макс! -- отрубила Ольга. -- Если до сих пор не открутил -- значит, цел будешь! Недовольно покачав головой, Макс тронул машину. Джип выехал со стоянки и направился в сторону Кутузовского проспекта. Ни Макс, ни, тем более, Ольга не заметили, что следом за ними последовала неприметная черная "Волга". В ней сидел Пчела. Он показал водителю на джип и попросил: -- Командир, видишь этот "Крузер"? Постарайся от него не отстать, заплачу сколько скажешь... Когда машины свернули на проспект, Пчела достал мобильник и набрал номер Оли. Он видел, как она достала из сумочки телефон и услышал ее голос. -- Алло... -- Алло, Оль, привет, не удивляйся, это Витя, -- стремительно затараторил Пчела. -- Только не называй меня по имени и не говори Максу ни слова. Я еду прямо за тобой, в соседнем ряду, в черной "Волге"... Не отнимая трубки от уха, Оля обернулась и увидела на освещенном проспекте следующую за ними "Волгу". Внутри машины на секунду включился свет -- в сидящем рядом с водителем мужчине она без труда узнала Витю Пчелкина. Пчела тоже увидел в движущейся впереди машине силуэт обернувшейся к нему Ольги. -- Оля, послушай меня, только не останавливай машину и ничего не говори Максу... -- Ничего не понимаю, -- перебила его Ольга. -- Ты один? -- Один... -- А что случилось? -- Нам нужно срочно поговорить с глазу на глаз, -- голос Вити был напряжен и взволнован. -- Это очень важно. Только не останавливай машину! -- Но как же тогда? -- в полном недоумении спросила Ольга. -- Через два квартала будет дежурная аптека, попроси Макса остановить. Скажи -- за лекарством, ну или придумай что-нибудь... Ладно? -- Ну хорошо, хорошо... -- Спасибо, Оль... -- тихо сказал Пчела и скомандовал своему водителю: -- Обгоняй. Тот послушно дал по газам, и "Волга", слегка подрезав машину Оли, устремилась вперед. -- Сдурел, ур-р-род! -- прорычал вслед наглецу Макс. Через минуту Оля показала Максу на приближающуюся аптеку и попросила: -- Макс, останови здесь, я в аптеку забегу... Джип еще толком не успел остановиться, как она выскочила из него и повернулась к открывшему дверь Максу: -- А ты куда? -- Оль, я тебя охраняю и... -- Блин! Ты можешь оставить меня в покое хоть на минуту, а?! Сядь, я сказала! -- гневно осадила его Ольга и торопливо зашагала к двери. Как только она скрылась в аптеке, из машины вышел Макс и, закурив, внимательно осмотрелся. Войдя в пустой аптечный зал, Оля негромко позвала: -- Витя! -- Я здесь, Оль... -- послышался голос Пчелы из-за стеллажа с лекарствами. Она зашла за стеллаж и с недоумением посмотрела на взволнованного Пчелу: -- Что за конспирация-то? -- Привет, -- кивнул ей Витя. -- Привет... -- Оль, короче, так, -- Пчела в затруднении потер ладонью лоб и тяжело вздохнул. -- Понимаешь, вышло так, что с этим взрывом все стрелки на меня сошлись. А я не при делах на сто процентов, я мамой тебе клянусь! -- Бред какой-то! -- недоверчиво фыркнула Ольга. -- Это не бред, -- грустно покачал головой Пчела. -- Это нормальная правда жизни. Меня ищут уже. -- Ну, блин, с вами не соскучишься... -- возмутилась Оля. -- Оля, Оля, ты дослушай, -- остановил ее Пчела. -- Я тебе одно хочу сказать: что бы ни случилось, ты должна знать, что я этого не делал. И Сашке это скажи обязательно... В любом случае, даже если меня грохнут! Они пристально смотрели друг на друга и не видели, как в нижнем углу большого аптечного окна в зеленоватом люминесцентном свете вывески появилось лицо Макса, заглядывающего вовнутрь. Он быстро обшарил торговый зал цепким взглядом и через секунду исчез, словно его и не было. -- Да я скажу, конечно, -- с готовностью кивнула Оля. -- Это не вопрос, но... Пчела снова ее перебил: -- Оль, поверь -- я знаю, что говорю. Не первый год замужем... -- Ты ошибся, Витя, -- мягко улыбнулась Оля. -- Это я не первый год замужем. Нервно усмехнувшись, Пчела осторожно выглянул из-за стеллажа и тут же принял серьезный вид. -- Теперь вот что, -- он внимательно посмотрел ей в глаза. -- Тебя же Фил подвозил, во сколько он уехал? Оля на секунду задумалась и сказала: -- Ну, после обеда уже. У нас с Ванькой прием был в половине второго. -- Ага, вот как... -- кивнул Витя и задумался. -- То-то он опоздал. Потом пацаны сели в машину и... ба-бах. Скажи, Оль, а до тебя он никуда не заезжал -- на сервис там или какие-нибудь другие дела? Может, встречался с кем -- он ничего не говорил? Пожилая аптекарша подозрительно поглядывала на укрывшихся за стеллажом с дорогими лекарствами парня с девчонкой. -- Да нет... -- покачала головой Ольга. -- Но к нам он после съемок приехал. -- А что за съемки? -- Какое-то кино про бессмертных пацанов... -- она недоуменно пожала плечами. -- Заводы какие-то... Не знаю, Вить... -- Так-так, съемки, значит... Тетка-аптекарша, наконец, не выдержала и проверещала противным, визгливым голосом: -- Эй, молодые люди, здесь вам аптека, а не дом свиданий! Пчела повернулся к аптекарше: -- Да не волнуйтесь вы так, мы уйдем сейчас -- нам недолго осталось... XXXXVIII Развалившись в кресле, Белов разговаривал по городскому телефону. -- Хреново дело... -- грустно рассказывал он. -- Ему сейчас трепанацию делают, парень два часа на операционном столе. Крови потерял море. Ну, будем надеяться... Его собеседник, Виктор Петрович Зорин, прижав плечом трубку, одновременно разговаривал по телефону и подписывал документы из красной кожаной папки. -- Да, жалко парня, -- согласился чиновник. -- А что ты в целом думаешь? -- Да есть тут одна идейка, -- замялся Саша. -- Может, уже сегодня решу этот вопрос. -- Ну дай бог, Саша, дай бог... От меня что-нибудь требуется? -- Разве что моральная поддержка, -- невесело ухмыльнулся Белов. -- Можешь на меня рассчитывать, -- уверенно пообещал ему Зорин. -- Звони, если что. В трубке запиликали сигналы отбоя. Опустив трубку на аппарат, Саша повернулся к Космосу. Тот успел уже отыскать где-то белый халат, стетоскоп, нацепил все это и с важным видом совал нос в какие-то баночки с лекарствами. -- Кос, ты что -- опять что ли? -- Саша выразительно чиркнул себя пальцем по носу. -- Да нет, завязал я, ты что?! -- испуганно вытаращился на него Космос и признался: -- Просто с детства мечтал доктором стать... -- Тебе в цирковое надо было идти... -- мрачно посоветовал ему Белый. -- Карандаш! А Пчела, кстати, водолазом хотел стать. Аквалангист хренов! Подумав, Саша снова снял телефонную трубку и набрал еще один номер. -- Алло, Кабан? Здорово, брат. Это Белый, -- он говорил ленивым и важным тоном -- так, как было принято среди "крутых". -- Слыхал? Беда у меня... Да нет, я-то в поряде, а брат вот в отключке... Нет, зверье здесь ни при чем. Есть маза, что сука среди нас, будем молиться, что это поклеп... Ты это... профильтруй там у себя, может что нароешь. Давай, брат, пока... Саша положил трубку и задумчиво протянул: -- Беда-а-а... К нему подошел Космос -- уже без халата и стетоскопа. В руке у него был мобильник, который зазвонил во время последнего Сашиного разговора. -- Да, Сань, беда, -- мрачно кивнул он и протянул ему телефон. -- Это Шмидт, ему только что Макс отзвонился. Пчела сейчас разговаривает с Ольгой. -- Та-а-ак... -- Белый мгновенно подобрался, криво ухмыльнулся и недобро прищурился. -- Значит, Пчела в городе?! А что же его тогда до сих пор здесь нет?! -- А что его тогда до сих пор здесь нет?! -- яростно проревел Космос в трубку. XXXXIX Пчела снова выглянул из-за стеллажа, окинул быстрым взглядом зал, посмотрел в окно. Все было спокойно, если не считать демарша вредной аптекарши. Но уходить все равно было пора. В любую минуту в аптеку мог нагрянуть Макс, да и тетка-аптекарша тоже запросто могла поднять шум. -- Ладно, Оль, ты иди, -- сказал Пчела. -- Витя, а как же ты? -- встревоженно спросила Ольга. Только сейчас до нее стало доходить, что ее муж, Саша Белый, действительно собирается расправиться со своим другом. -- Я могу для тебя что-нибудь сделать? Пчела подмигнул ей в ответ. -- Все нормально... -- Ой, ребята, что ж вы делаете! -- судорожно вздохнула она. -- Ничего-ничего, как-нибудь выберемся. Ну, иди... Нет, погоди... На вот, -- Пчела подал Ольге красную гвоздику, которую повсюду таскал с собой уже почти полдня. -- В знак дружбы... и любви... Растерянно взяв гвоздику, Оля коснулась его руки. -- В Берлин вез, да не довез, -- объяснил Пчела. -- Ну, вроде все. Давай, иди... -- Витя, я все сделаю, что смогу... -- взволнованно прижимая к груди полуувядший цветок, пообещала Оля. -- Я постараюсь... Я все для тебя сделаю... -- Все нормально, иди. Пчела согласно прикрыл глаза и легонько подтолкнул ее к дверям. У порога Оля оглянулась. Она словно хотела сказать еще что-то, но, видно, передумала. Только качнула ему на прощание гвоздикой и вышла. Пчела из-за своего укрытия проследил, как она подошла к машине и скрылась в ней. Оглядевшись по сторонам, Макс сел за руль, джип тронулся. -- Ну что, мужчина, милицию вызывать или сами уйдете?! -- грозно спросила аптекарша. Сдержав вздох, Пчела повернулся к ней и поэтому не увидел, как на освободившемся месте тут же остановился другой джип -- "Гранд Чероки". Из него вышли Шмидт и его люди. Пчела подошел к прилавку и улыбнулся. -- Тетя! Не надо милиции, дай мне лучше аскорбинки. Аптекарша с недовольным видом принялась рыться в ящике, потом подняла голову и вдруг окаменела, уставясь испуганным взглядом за спину Пчелы. -- Витя, стой спокойно, -- раздался позади невозмутимый голос Шмидта. Помедлив, Пчела неторопливо повернул голову. От дверей к нему шел Шмидт и двое его подручных. В опущенных руках всех троих Пчела увидел пистолеты. -- Поехали, -- спокойно сказал Шмидт. -- Саша хочет тебя видеть. Пчела шел к джипу как на эшафот. Перед ним распахнули заднюю дверь. Тоскливо вздохнув напоследок, он залез в машину. С обеих сторон его зажали накаченные плечи боевиков Шмидта. Сам Шмидт сел за руль. -- Эх, Шмидт, Шмидт, некрасиво себя ведешь... -- хмуро пробормотал в его бритый затылок Пчела. -- Я ж тебя от ментов отмазал, в команду привел... -- Витя, не надо, -- не повернув головы, попросил Шмидт. -- Ты же сам все понимаешь... Да, Витя Пчелкин понимал все. И то, что он вряд ли доживет до утра -- тоже. L В машине Макс не проронил ни слова. А ведь вполне мог бы и поинтересоваться -- с каких это пор в аптеках торгуют цветами? Впрочем, Оле сейчас было не до охранника -- она напряженно думала, чем можно было помочь Вите в сложившейся ситуации. Расспросы Пчелы о ее дневной поездке с Филом навели ее на мысль, что, возможно, тогда, в машине, она упустила нечто важное, способное пролить свет на загадку взрыва. Начался обильный снегопад. Макс включил дворники, и Ольга, сжавшись в комочек на заднем сидении, в глубокой задумчивости следила за их непрерывным движением по стеклу. Она старалась в точности вспомнить все, что происходило днем в машине Фила -- каждое слово, каждый жест. Так. Что же было? Сначала немудреный треп про Америку, про грызню Вити с Космосом, потом... Потом Ванька нашел в сумке муляж головы, зашла речь о съемках, и Фил предложил им просмотреть запись боя. Они с Ваней смотрели, как на мониторе камеры сражались средневековые рыцари, а дальше... Дальше на экране появилась эта актриска, и Оля отключилась, ушла в себя... Вспоминала их встречу в боулинге... А камера? Что было на мониторе камеры? Кажется, она ее выключила... Или... Нет! Она включила перемотку! Вперед или назад -- Ольга не помнила. Но зато она вспомнила, что следила за мелькающими на экране кадрами. Что было на них, Ольга, конечно, не разглядела, -- ей было совсем не до того -- но одна картинка в ее памяти все-таки отложилась. На какой-то миг беспорядочное мельтешение сменилось статичным кадром, отображающим пустой салон Филовского "Мерседеса" и его баул на заднем сидении. А потом снова началась стремительная чехарда сменяющих друг друга кадров. Так-так-так... Выходит, Фил забыл выключить камеру -- только этим можно было объяснить длинный план пустого салона машины. А если так, то, возможно, включенная камера сумела запечатлеть нечто такое, что... Оля резко стряхнула с себя задумчивое оцепенение и огляделась. -- Максим, притормози, -- решительно приказала она. -- Что случилось? -- Макс настороженно взглянул на нее в зеркало заднего вида. Нахмурясь, Оля достала из сумочки мобильник, записную книжку и начала торопливо перелистывать страницы. -- Постой минуту, может, сейчас назад поедем, -- озабоченно пробормотала она. -- А больница? Ты же к Саше собиралась? Ольга ничего не ответила -- она набирала номер человека, говорить с которым, впрочем, у нее не было ни малейшего желания. Звонок раздался, когда Анна, одетая в длинное вечернее платье, наносила последние штрихи яркого и эффектного макияжа. -- Алло... -- недовольным тоном оторванного от важных дел человека ответила она. -- Ольга Белова беспокоит, -- сухо представилась Ольга. -- Сама понимаешь -- мне мало радости с тобой разговаривать... -- Да уж, звонок неожиданный... -- недоуменно и растерянно протянула Анна. -- Послушай, дама... с камелиями! -- не удержалась от колкости Ольга. -- Сегодня днем ты звонила в машину Валере Филатову и просила вернуть одну очень важную вещь. Так вот, эта вещь мне нужна. Срочно, ясно? Через пятнадцать минут я буду у тебя, не уходи никуда. -- Да нет, я не могу, у меня... -- торопливо возразила артистка, но в трубке уже звучали короткие гудки. Сунув телефон обратно в сумку, Оля распахнула дверь джипа, и следом рванула дверь Макса. -- Двигайся, я поведу! -- мрачно приказала она. -- Оль, такая погода, ты что?! -- вытаращился на нее охранник. -- Сейчас впаяться куда-нибудь -- плевое дело... -- Двигайся, твою мать!! -- в ярости проорала Ольга. Она села за руль, и джип стремительно тронулся с места. К артистке Оля добралась даже быстрее, чем обещала. Выскочила из машины и бросилась бегом к подъезду. Через минуту она нажала кнопку звонка. -- Кто там? -- раздался из-за двери высокий голос Анны. "Что сказать?" -- мелькнуло в голове Ольги, и, усмехнувшись нелепости ситуации, с едва заметным сарказмом она ответила: -- Свои... Анна распахнула дверь. Вновь, как неделю назад в боулинге, взгляды женщин скрестились. Только на сей раз в глазах артистки ничего вызывающего не было и в помине. Она пыталась с независимым видом выдержать тяжелый взгляд Ольги, но не смогла и тут же отвела глаза. Ольга перешагнула через порог и, отвернувшись от Анны, протянула руку. -- Давай, -- приказала она. Чуть помедлив, Анна вложила в ее руку миниатюрную цифровую видеокамеру -- ту самую, что была в машине у Фила. -- Завтра вернут, -- сухо пообещала Ольга и шагнула к двери. Уже перешагнув порог, она не выдержала и, с нескрываемым презрением взглянув на соперницу, ледяным голосом отчеканила: -- У женщин, которые спят с чужими мужьями, начинаются проблемы с яичниками. Не дожидаясь ответа, Ольга повернулась и пошла к лифту. За ее спиной тут же раздался негромкий щелчок аккуратно закрываемой двери. В лифте она включила воспроизведение и почти сразу нашла нужные кадры. Чьи-то руки рылись в сумке Фила, и что-то засовывали в муляж его головы. Толком не разобравшись еще что к чему, Оля, тем не менее, с абсолютной ясностью поняла -- это именно то, что надо. Пробкой вылетев из подъезда, Ольга что было мочи припустила к машине. -- Какого черта ты мне сразу не сказал, что Витьку ищут?! -- задыхаясь то ли от бега, то ли от гнева, выпалила она Максу. -- А в чем дело? -- В том! -- она сердито сунула ему в руки видеокамеру: -- На, смотри! Ольга прыгнула за руль, джип снова сорвался с места. LI В кабинет главврача заглянул хмурый охранник. -- Привезли, -- коротко доложил он. Сидевшие в разных углах Белый и Космос, переглянувшись, одновременно поднялись с кресел. У обоих в руках были пистолеты. "Стечкин" -- у Космоса, "Глок" -- у Белова. Лица обоих были угрюмы и решительны. Отодвинув охранника в сторонку, в дверь вошел Шмидт, за ним, между двумя его подручными, шагал Витя Пчелкин. Пчела вышел вперед и остановился посредине кабинета. Как кролик на удава он неотрывно смотрел на стволы в руках друзей. Лишь спустя несколько мучительно-тягучих секунд он поднял глаза на Белова и Космоса. -- Ребята, вы... Саня, Кос... -- жалко пролепетал их насмерть перепуганный друг. -- Вы разберитесь сначала... Вы разберитесь, а? Елки-палки, я все понимаю... Ну, братья, а? Космос, а за ним и Белов опустили глаза. -- Спасибо, ребята. Подождите снаружи, -- приказал Белый. Шмидт со своими людьми вышел из кабинета и плотно прикрыл за собою двери. -- Ну что скажешь, Пчелкин? -- тихо спросил Белый. Вдруг Пчела присел на корточки и обхватил руками голову, будто надеялся таким нехитрым способом укрыться от пистолетов. В кабинете стало так тихо, что Белову неожиданно показалось, что он слышит, как исступленно колотится и скачет в груди у Пчелы испуганное сердце. Вдруг за дверью послышалась какая-то возня, чей-то взволнованный женский голос и невнятное басовитое бурчание охранников. В кабинет главврача кто-то рвался, и его, понятное дело, не пускали. Возня не стихала, и, наконец, дверь распахнулась. На пороге стояла запыхавшаяся молодая медсестра. Пылко и сбивчиво она затараторила: -- Извините, ребята, но... -- тут она увидела пистолеты в руках мужчин и Пчелу, скрючившегося на полу, и испуганно осеклась. -- Что случилось? -- спокойно спросил Белов. -- У нас осложнения, -- взволнованно объяснила девушка. -- Филатову срочно нужна кровь, группа редкая, а у нас запасов с девяносто первого года -- ни капли. Есть кто-нибудь с третьей группой? Резус отрицательный... Белов переглянулся с Космосом, потом посмотрел на уткнувшегося в пол Пчелу и сказал: -- Есть... x x x В операционной было тихо. Слышалось только попискивание приборов, подключенных к неподвижному Филу, и его тяжелое, свистящее дыхание. Голову раненого закрывала плотная белоснежная шапка из бинтов. На соседней с ним койке лежал Пчела. Их руки соединяло какое-то устройство с толстыми желтоватыми трубками, по которым текла кровь. Пчела оторвал взгляд от бледного лица друга и, повернув голову, уставился в потолок. То, что он прочитал в глазах Белова и Космоса, не оставляло сомнений -- его участь предрешена. И никакие просьбы и уговоры не могут ничего изменить. Надеяться ему было не на что. Правда, еще оставалась Оля... Но что она сможет сделать? О взрыве ей известно еще меньше чем ему, где и как она сможет найти доказательства его невиновности?! Эх, Оля, Оленька... Пчела вдруг вспомнил их недавнюю встречу в боулинге. Странно... Тогда он, видя как страдает Оля, всей душой хотел помочь ей, но реально ничего сделать не мог. Теперь -- наоборот. В аптеке Оля тоже увидела, в какой переплет попал Витя, и тоже ничего не в состоянии сделать... Как странно поворачивается жизнь... x x x Шмидт и трое его бойцов дежурили в коридоре возле операционной. -- Братва, что с Пчелой-то будет? -- спросил один. Шмидт, единственный, кто знал ответ на этот вопрос, промолчал. Ответил другой боец, лениво прохаживающийся по коридору. -- Иваны потрут... -- кивнул он в сторону кабинета главврача. -- Если сойдется, намажут ему лоб зеленкой. -- Да-а, блин... -- задумчиво вздохнул тот, что спрашивал. -- Вот так живешь, живешь... А прокололся раз -- и уже не живешь. К разговору подключился третий браток. Недоуменно пожав плечами, он спросил: -- Я одного не пойму: на черта Белому эти понты с переливанием? У меня, например, тоже третья отрицательная... Шмидт пристально посмотрел на него и совершенно спокойно сказал: -- Глупый ты. Саша ему час жизни подарил... x x x В кабинете главврача надрывались телефоны. Поочередно звонил то один мобильник, то другой -- на них не обращали внимания. Космос сидел на стуле, сцепив перед собой ладони и низко опустив голову. Белый полулежал в кресле и вертел в руках пистолет, заглядывая в черное отверстие ствола. Оба тягостно молчали. Снова зазвонил телефон. -- Выруби их на хрен все, -- вполголоса попросил Белов. -- Башка трещит... Космос молча встал и отключил оба мобильника. -- Кос, у тебя дурь есть? -- вдруг спросил Белый. -- Откуда, Сань? -- пожал плечами друг. -- Ты же знаешь, я завязал. -- Да не парь ты мне мозги, хирург! -- поморщился Саша. -- Давай... Вздохнув, Космос достал из кармана пакетик с порошком и, надорвав его зубами, отсыпал дозу на календарный листок. Белый спрятал пистолет за спину и придвинул листок к себе. С некоторым любопытством он взглянул на горку кокса и усмехнулся: -- Столько лет на этой дряни лавэ делал, а так ни разу и не попробовал. Покажи хоть, как ее? Космос пододвинулся ближе, сноровисто измельчил порошок перочинным ножичком, свернул еще один листок в тонкую трубочку и подал Саше. -- Прижми к ноздре... -- деловито подсказывал он. -- Да, вот так... И втягивай... -- Носом? -- Ну а чем еще? -- усмехнулся Космос. -- Ты глянь, как я... Наклонившись к столу, он с шумным всхлипом вдохнул порошок. Следом за ним то же самое сделал и Саша. -- Ну и что? -- недоуменно спросил он. -- Ну что, немеет нос-то? -- улыбаясь, Космос потеребил пальцами свой шнобель. -- Да ни фига... -- А холодок чувствуешь? -- Хрен там, а не холодок. Ну-ка сыпани еще чуток... -- попросил Белов. -- Во вторую? На... -- Космос насыпал "а листок еще немного кокса. Саша повторил процедуру другой ноздрей. То же сделал и Космос. -- Ну что? -- Да ни хрена! -- Ну тогда в десну попробуй. Вот так, -- послюнив мизинец, Космос обмакнул его в порошок и стал втирать его в верхнюю десну. Белый скопировал все его действия и, пошуро-вав пальцем у себя во рту, с брезгливостью сплюнул. -- Немеет? Как у зубного? -- Не-а... -- покачал головой Белов. -- Ну я не знаю, Сань... -- пожал плечами Космос. -- Может тебя просто с первого раза не берет? Саша откинулся на спинку кресла и прикрыл глаза. Спустя минуту он открыл их и, подавшись к другу, прошептал: -- Кос, у меня рука не поднимется. -- У меня тоже... -- согласно кивнул Космос. -- Шмидту дадим. -- Я в принципе... Космос помолчал и выложил еще один аргумент: -- Из ментовки звонили. По экспертизе, дистанционный заряд в салоне стоял. Так что это или сам Фил, или Пчела. Они с утра вместе ездили. Саша молча покивал головой и, снова откинувшись на спинку кресла, закрыл глаза... x x x А в операционной Пчела растерянно следил, как его кровь перетекает по желтым трубкам в неподвижное тело Фила. Вместе с кровью утекало и время и его, Вити Пчелкина, жизнь. Еще немного -- десять, двадцать минут -- и хорошенькая медсестричка отдаст его Шмидту. И тогда -- все, конец! Неожиданно ему подумалось: "А хорошо бы было, если б все осталось как сейчас. Чтобы о нем забыли на час или два. Он отдал бы Филу всю свою кровь и тихо угас, без страданий и мук. А в друга с кровью перешла бы его жизнь, и он бы поправился..." Тихо открылась дверь, и в операционную вошла медсестра. "Что?! Уже?!" -- вздрогнул Пчела. Но девушка лишь проверила работу приборов и, улыбнувшись донору, подбодрила его: -- Потерпите, осталось минут десять, не больше... LII Белова все-таки пробрало. Его подернутый мутной пеленой мозг стал осязаем, как рука или нога. Более того, Саша стал физически чувствовать, как в нем двигаются, растут и тают отдельные мысли. И хотя их было немного, это новое, удивительное ощущение было восхитительным. Блаженно улыбаясь, он подошел к развалившемуся в кресле Космосу и попросил: -- Кос, дай еще, а? -- Сань, это все равно не поможет, -- апатично возразил Космос. -- Только хуже будет -- я же знаю! -- Дай, я сказал! -- он сел верхом на стул и привалился к столу. С идиотской ухмылочкой Белый принялся требовательно стучать по столешнице. Космос рассмеялся, достал из нагрудного кармана пакетик с порошком и швырнул его Белому: -- Ну, как знаешь... Вдруг распахнулась дверь. В кабинет стремительно ворвалась возбужденная Ольга с видеокамерой в руках, следом за ней вошел мрачный Макс. -- Саша, где Витя? -- с порога выпалила она. -- Какой тебе еще Витя? -- порохом вспыхнул Белый и закричал: -- А ну рот закрой сейчас же! -- А ну не ори на меня! -- закричала она еще громче -- зло и презрительно. -- Придурок чертов! Побелев, Саша вскочил к ней навстречу. Стул из-под него с грохотом отлетел к стене. -- Ты что мелешь?! -- задохнулся от ярости Белый и что было мочи завопил, указывая на дверь: -- Заткнулась!!! А ну вон пошла! Вон! Я сказал -- вон пошла!!! Белый орал, брызгая слюной и выкатив на жену совершенно безумные, полные тупой звериной ярости глаза. Зрелище было настолько ужасное и отвратительное, что Ольге захотелось провалиться сквозь землю. Но вместо этого она сцепила зубы и изо всех сил врезала кулаком по этой омерзительной роже. Белов взревел и кинулся на нее. Его успел перехватить Макс, но на того сзади бросился Космос. Белый выхватил из-за пояса свой "Глок"... -- Саш, послушай! -- успел сказать Макс, и тут же Белый железной рукой вцепился в его горло. -- Ты! Тварь! В глаза! -- с жутким оскалом ревел он. -- А ну в глаза мне! Ты на кого руку поднял?! Падаль! -- Саш, опусти дуру, я все объясню... -- хрипел Макс. -- Я не при делах... На шум прибежал Шмидт. Он с ходу перехватил руку Белого и задрал пистолет к потолку. И тут прорвало Ольгу. -- Мужики, вашу мать! -- заполошно прокричала она. -- Вы мужики или кто? Ее неистовый вопль несколько отрезвил мужчин. Они замерли, повернувшись как по команде в ее сторону. Глаза Ольги пылали гневом, она хотела было еще что-то добавить, но лишь судорожно вздохнула. Положив камеру на стол, она резко развернулась и выбежала из кабинета. Чуть помедлив, Белов опустил пистолет и, опустив голову, растерянно посмотрел вслед Ольге. Макс сумел воспользоваться паузой и в двух словах объяснил, что удалось обнаружить Ольге. -- Покажи... -- недоверчиво буркнул Белый. Видеокамеру с откинутым миниатюрным монитором включили на воспроизведение и установили на столе. Кругом сгрудились Саша, Космос и Макс. Сзади тянул шею Шмидт, стараясь разглядеть экран через их плечи. -- Дату видите? Сегодня, одиннадцать тридцать, -- комментировал запись Макс. -- После съемок он отвез Ольгу в больницу, а потом поехал на встречу с Асланом. Изображение на мониторе несколько раз перевернулось, чередуя землю и небо. Так бывает, когда невыключенную видеокамеру передают из рук в руки. Затем на экране появились шагающие ноги и муляж головы Фила, которую держала за волосы чья-то рука. -- Вот, видите? Он камеру забыл выключить, -- пояснил Макс. Картинка относительно стабилизировалась, и стало понятно, что по-прежнему невыключенную камеру положили внутрь машины, на полку за задним сиденьем. Издали послышался обрывок разговора: -- Валер, ты обедать будешь? -- спросил какой-то мужской голос. -- А что там? -- раздался до боли знакомый голос друга. -- Рыба, как обычно... -- Ладно, Миш, давай. Только скорее -- мне ехать надо! -- снова Фил... На экране замелькали полосы -- это Макс запустил перемотку записи вперед. -- Сейчас... -- буркнул он и снова включил воспроизведение. На первом плане, на заднем сидении, лежала сумка Фила, из которой торчал нос муляжа. В машине было пусто. Вдруг дверца автомобиля распахнулась, в кадре появились чьи-то руки. Они залезли в сумку Фила и вытащили его резиновую голову. -- Ага, сейчас... Вот, -- бормотал Макс. Перевернув голову шеей вверх, руки неизвестного аккуратно вставили внутрь полого муляжа опутанный проводочком продолговатый предмет, а потом что-то докрутили сверху. -- Пластид с радиодетонатором, -- вполголоса пояснил Макс. -- Вот он взводит устройство, и все, дело сделано. Теперь только на кнопку нажать... Закончив операцию, руки ловко вернули муляж в исходное состояние. Холеная ладонь неизвестного осторожно похлопала резиновую голову Фила. А потом человек наклонился к муляжу и поцеловал его в щеку. Макс тут же нажал на кнопку. Изображение застыло в стоп-кадре. На мониторе видеокамеры был продюсер картины и бывший любовник Ани Андрей Кордон. -- Твою мать!!! -- жахнул кулаком по столу Белый. Космос прорычал что-то нечленораздельное, отошел в сторону и несколько раз крепко приложился лбом о стенку. -- Так это он из-за Аньки, что ли? -- растерянно спросил Белов. x x x "Как же так?" -- не мог понять он. Ведь всего неделю назад, в боулинге, он спрашивал у Аньки о Кордоне. Она тогда ответила, что тот стал таким заинькой! Купил ей квартиру, дал роль в новой картине. Теперь у них исключительно деловые отношения: она -- актриса, он -- продюсер... А он, Белов, в ответ еще, помнится, сострил: -- Анюта, бойся нанайцев, дары приносящих! Выходит, эту метелку он предостерег, а сам... x x x -- Неужели из-за Аньки? -- повторил Саша, повернувшись к Космосу. -- Плюс он Филу с прошлых картин около ста штук должен, -- веско добавил тот. -- Иуда! -- прошипел сквозь стиснутые зубы Белов. В дверном проеме появился охранник. Мотнув стриженной головой куда-то в сторону, он пробасил: -- Там это... перелили уже все... Куда Пчелу-то? Белый с Космосом вскочили и бросились из кабинета. По длинному больничному коридору навстречу им из операционной везли на каталке бледного Пчелу. Он повернул голову на шум шагов и увидел стремительно идущих к нему Сашу, Космоса и Макса. Вдруг Космос не выдержал, выхватил пистолет и сорвался на бег. За ним бросился Белый. -- Космос, ствол убери, он же не знает! -- закричал он. Пчела в ужасе закрыл глаза и перекрестился дрожащей рукой. Двое санитаров в испуге вжались в стену. Подбежав к каталке, Космос с размаху упал на колени. Ничего не соображающий Пчела попытался подняться, но его накрыла тяжелая рука Космоса. Рукояткой вперед он совал Пчеле своего "Стечкина" и исступленно кричал: -- Прости, прости, брат! Витя, на! Убей меня, убей меня, недоумка! Совсем я шизанулся, прости меня, брат, очень прошу! Бей меня, бей, бей, бей! -- он схватил руку Пчелы и стал ею хлестать себя по щекам. Сзади подошел Белый и положил ладонь на мелко вибрирующее плечо Пчелы. -- Прости, брат, -- тихо сказал он. Ошарашенный таким поворотом Витя Пчелкин, ничего не понимая, молча переводил совершенно растерянный взгляд то на Космоса, то на Белова, то на санитаров, то на пистолет. Медленно и трудно в его подавленном сознании рождалось понимание -- чудо произошло, он спасен! LIII Пчелу прямо на каталке привезли в кабинет главврача. Пока Белый втолковывал все еще растерянному другу, кто организовал взрыв "мерина" Фила, Космос успел обшарить все шкафы и тумбочки кабинета. Улов оказался невелик: початая бутылка "Мартини", четверть полузасохшего батона, банка красной икры да несколько пузатых пузырьков со спиртом. "Мартини" единогласно было решено убрать назад, а остальное выставили на стол, подкатили к нему каталку с Пчелой и занялись приготовлениями. Космос разливал и разбавлял спирт, Белый намазывал Пчеле огромный бутерброд с икрой, а сам "реабилитированный" просматривал запись, которая спасла ему жизнь. Когда на мониторе появился Кордон, он нажал на паузу. -- Да, нехороший человек, -- пробормотал все еще бледными губами Пчела, рассматривая склоненное к муляжу лицо продюсера. Космос аккуратно вынул из его рук камеру и вставил вместо нее стакан: -- Да ладно ты, Пчел... На вот лучше! -- Прости нас, брат, -- Белов подал ему бутерброд и поднял свой стакан. -- Вот наломали бы мы дров! -- Фил... -- Пчела вдруг запнулся и с трудом договорил: -- Фил простит... Друзья сдвинули стаканы и молча выпили... Через час все трое были пьяны в дым. Космос с Беловым -- от спирта и нервотрепки, Пчела -- от алкоголя, кровопотери и еще более жестокой нервотрепки. Изрядно окосевший Космос бесцельно блуждал по кабинету, а Пчела с Белым, обнявшись, сидели на каталке. -- Ну, как ты сейчас? -- ласково поглаживая Пчелу по голове, невнятно выговорил Саша. -- Отошел... практически... -- с трудом ворочая языком, вяло кивнул Пчела. -- А мы с Космосом... -- Саша прижался лбом к виску друга и шумно вздохнул. -- Ты даже себе не представляешь, как мы переживали! -- А я... испугался... -- признался Витя. -- Реально испугался, понимаешь, Сань? Но я вас не виню! -- он тряхнул опущенной головой. -- Я бы тоже на меня подумал... -- А ты почему мне не позвонил? -- надувшись от обиды, спросил Белов. -- Е-мое, Пчелкин, мы же братья, ну? -- Испугался, чуть в штаны не наложил... -- Пчела тихо хихикнул и вдруг разразился длинной матерной тирадой. Услышав это, Космос остановился как вкопанный и немедленно двинулся к Пчеле. -- Забыл конвенцию, Пчелиный глаз? -- Дурачась, грозно спросил он. -- Мы же с первого класса вместе, так? -- навалившись на него сзади, Космос дал ему щелбана. -- Эй, Космодром, завязывай... -- неуверенным движением