им! Саня, в машину! -- на бегу прокричали они. Белый бросил последний взгляд на труп Луки и вдруг подумал: если б он был всемогущим Богом, он, наверное, оживил бы его сейчас. Только для того, чтобы убить снова. Но уже -- самому. -- Саня, твою мать! -- раздался бешеный крик Пчелы. Белов сделал шаг назад, под его ногой что-то хрустнуло. Он опустил голову -- это была изящная трубка Луки, из нее все еще поднимался легкий сизый дымок. XVII Катя была у сестры уже почти сутки. За это время ей пришлось дважды вызывать неотложку -- у Тани крепко прихватывало сердце. Врачи "скорой" предлагали госпитализацию, особенно настойчив был второй -- долговязый суетливый парень, чем-то похожий на Космоса. Но Татьяна Николаевна ни о какой больнице и слушать не желала. Она до сих пор ничего не знала о сыне и каждую минуту ждала от него звонка. И не пропускала ни одного выпуска новостей по телевизору: а вдруг скажут что-нибудь новое про Сашу? Несмотря на все старания Кати хоть как-то приободрить сестру, Татьяна Николаевна часто начинала плакать -- тихо и горестно. Жалко ее было неимоверно. Катя пыталась ее разговорить, отвлечь от мрачных мыслей, но всякий раз сестра переводила разговор на сына. Вспоминала его детские шалости, болезни, успехи и неудачи. Достала старые Сашины фотографии и подолгу рассказывала -- где и когда они были сделаны. Катя тоже, разумеется, переживала за племянника, но -- по-своему. Уже к обеду она уничтожила у сестры львиную долю ее запасов провизии, включая целое блюдо тех самых пирожков с морковкой. А ближе к вечеру Катя решила сбегать по магазинам -- закупить кое-что из продуктов, а заодно и запастись в аптеке новыми лекарствами для сестры. Благо, она, кажется, задремала. Одевшись, она тихонько заглянула в комнату к Татьяне Николаевне. Та, словно почувствовав что-то, проснулась, приподняла голову и встревоженно спросила: -- Кать, ты куда? -- Я в магазин, Танюша. Спи... Татьяна Николаевна, прищурясь, взглянула на часы. -- Нет, Кать, дай мне пульт -- сейчас будут шестичасовые новости... -- она вымученно улыбнулась сестре. -- А ты иди, иди, Катюш, я в порядке... Катя кивнула и вышла из квартиры. Душа у нее была не на месте, поэтому в магазинах она металась между прилавками с такой скоростью, будто опаздывала на поезд. Минут через сорок она, нагруженная сумками, открыла дверь. В квартире было подозрительно тихо. Катя опустила сумки на пол и позвала: -- Танюш! Тишина. Не сняв плаща, Катя на ватных ногах прошла в комнату сестры. Таня неподвижно лежала на боку, лицом к погашенному экрану телевизора. Ее левая рука неловко свесилась с дивана, рядом лежал телевизионный пульт. -- Таня! -- вскрикнула Катя и в ту же секунду с ужасом и отчаяньем поняла, что сестра ей уже не ответит. Она бессильно опустилась на пол рядом с диваном и взяла в руки еще теплую Танину ладонь. Жгучая боль потери удавкой перехватила горло, и Катя глухо, навзрыд заплакала. И еще долго, очень долго она сидела вот так -- прижавшись мокрой от слез щекой к безжизненной руке сестры, -- и давилась горькими, безутешными рыданиями. XVIII Введенский перехватил Белова сразу после похорон матери. Сашин мобильник зазвонил, когда он только-только вышел за ворота кладбища. Категорическим тоном фээсбэшник потребовал встречи, никаких возражений он слушать не стал и, назвав время и место экстренного рандеву, сразу отключился. Можно было, конечно, плюнуть и не поехать. Но к тому времени Саша уже понял, чьи пули положили Луку и Руслана в Крылатском. Фордыбачиться и качать права в его положении было не только глупо, но и опасно. Ему ясно и недвусмысленно дали понять, кто в доме хозяин, кто рассчитывает и ведет свою грязную игру, и четко указали на его место во всей этой мерзости. Белов приехал на место с красными от недосыпания глазами, небритый и потерянный. Введенский уже был на месте. Рядом с ним в пустой придорожной беседке стоял Володя Каверин. В другое время Саша, наверное, немало удивился бы этому обстоятельству, но сегодня ему было не до того. Не поздоровавшись ни с одним, ни с другим, Белов вошел в беседку и тяжело опустился на лавку. Он закурил и поднял измученные глаза на Введенского. Игорь Леонидович ответил ему откровенно озлобленным взглядом. -- Значит так, Белов, -- он начал свой разнос ледяным, чеканным голосом, нервно расхаживая перед самым Сашиным носом. -- Вы сами накликали неприятности. События вышли из-под контроля Конторы благодаря вашему отказу. Так что скажите спасибо Владимиру Евгеньевичу, за то, что сидите здесь, с нами... -- Введенский сделал выжидательную паузу. -- Спасибо, Владимир Евгеньевич! -- Саша с ернической насмешкой поклонился Каверину. Тот протестующе поднял ладони и замотал головой, демонстративно отказываясь от его благодарности, но Белов видел -- ему безумно нравилось то, как Введенский его отчитывал. -- Да! А не валяетесь где-нибудь под камнем в компании червей, жуков да лягушек. Понятно это? -- фээсбэшник резко развернулся к Саше. -- Не слышу... Каверин еле сдерживал торжествующую улыбку. -- Да понятно, понятно... -- буркнул Белов и снова язвительно усмехнулся: -- Извините, что я сижу, да? Введенский пропустил его колкость мимо ушей и продолжил все тем же раздраженным голосом. -- Дальнейшие инструкции получите у Владимира Евгеньевича, -- он кивнул в сторону Каверина. -- Считайте, что все произошедшее -- последнее китайское предупреждение. Никаких церемоний больше не будет. -- Широко расставив ноги и заложив руки за спину, Игорь Леонидович застыл перед Сашей. Буравя его гневным, колючим взглядом, он внушительно, раздельно отчеканил: -- Шаг влево, шаг вправо -- расстрел. К чертям свинячьим! Казалось, он хотел сказать что-то еще, но вместо этого вытащил из кармана связку ключей на длинной, с полметра, серебристой цепочке, и раздраженно подбросил ее на руке. Наградив напоследок обоих своих подопечных суровым взглядом, Введенский направился к машине. Белов и Каверин остались одни. Несколько мгновений они молча смотрели друг на друга. Странная это была пара -- спаситель и спасенный. Каверин даже не пытался разобраться в букете собственных ощущений, в котором преобладали, пожалуй, ненависть, злорадство и некоторая досада: к сожалению, вендетта это блюдо, которое надо есть холодным. В свою очередь спасенный не испытывал к своему "шефу" ни малейшей благодарности. -- Зря он так прессует, -- с наигранным сожалением покачал головой Каверин. -- Ты это... не обращай внимания. -- Тебя не спросили... -- процедил Белов и, глядя на собеседника, презрительно прищурился. -- Ну, валяй, инструктируй, что ж ты? Володя замялся, старательно изображая растерянность. -- Так что, собственно... -- пожимал плечами он. -- Вместо Луки я теперь буду. Мои контакты в Чечне хотят оружия. Ну и... будем поставлять его по твоим каналам. Как тебе такой план? Хреновый, -- мрачно отрубил Саша. -- А вот это ты зря! Чечня сейчас -- такой ключик! К таким замочкам! -- Каверин оживился, загримасничал, многозначительно задирая вверх свои маленькие белесые глазки. -- Ты что! Потом всех нас еще благодарить будешь! -- Угу... Я так отблагодарю, что мало не покажется... -- угрюмо пообещал Белов. Саша повернулся вслед тронувшейся машине Введенского. Каверин проследил его тяжелый взгляд и вдруг рассмеялся и мелко-мелко закивал головой. -- Да-да-да... У меня тоже иногда такие мыслишки бывают... -- захихикал он. -- Взять тротильчика грамм этак пятьсот, и -- бабах! И нет куратора! Красота, а?! Даже не взглянув в его сторону, Белов встал и вышел из беседки. Каверин бросился следом, стараясь заглянуть ему в лицо. -- Нет, правда, Саш... Есть ведь такое, согласен? А, Саш? -- настойчиво спрашивал он. -- Вот если по чесноку, сознайся, -- ведь охота иногда Леонидыча вальнуть? Вдруг Саша остановился и двумя резкими движениями ощупал карманы пальто Володи. В левом что-то было, он быстро запустил в карман руку и вытащил оттуда работающий диктофон. Белов выключил механизм и сунул его под нос опешившему Каверину. -- А если б мы с тобой в бане разговаривали? Куда б ты его спрятал?! -- брезгливо спросил он. Каверин развел руками и осклабился. -- Ой, я тебя умоляю! -- поморщился он. -- Ну это ж просто привычка! Да не обращай ты внимания... Я даже жену иногда записываю, так, для интереса. А что? Пусть будет... -- Штирлиц хренов! -- Белов развернулся и стремительно зашагал к машине. -- Саша! -- Каверин растерянно смотрел ему вслед. -- Ну, погоди, Саш! XIX Мрачные мысли, поселившиеся в голове Ольги в недостроенной даче в ночь после покушения, не исчезли и после похорон свекрови. Наоборот, ее смерть только укрепила Олю в четком понимании того, что в ее семейной жизни назрели срочные и кардинальные перемены. Стоя у могилы Сашиной мамы, не дожившей даже до пятидесяти, Оля невольно думала -- а не ожидает ли и ее такая же участь? А может, для нее все закончится еще раньше, и не от сердечного приступа, а от пули снайпера или от бомбы в машине? О том, что все эти ужасы вполне могли произойти не только с ней, но и с Ваней, Оля старалась не думать. Наверное, она давным-давно ушла бы от Белова, если бы не одно "но": Оля любила своего мужа. Именно поэтому она никак не могла решиться на самый крайний шаг. На одной чаше весов был покой ее самой и ее сына, их безопасность и, по большому счету, все их будущее, а на другой -- одна только любовь, загадочная и непостижимая, как сама жизнь. Эти бесконечные раздумья, сомнения и собственная нерешительность выводили ее из себя. Плохо было и то, что Оле совершенно не с кем было посоветоваться. Ну не с бабушкой же, в самом деле, -- уж та бы, без всяких сомнений, была бы двумя руками за развод. Ее раздражение росло и искало выхода, а тут еще сразу после похорон матери Саша опять уехал куда-то -- один, без охраны... Проводив гостей после скомканных из-за Сашиного отъезда поминок, Оля уложила сына и вместе с Катей, оставшейся ей помогать, закрылись на кухне. Они быстро убирались, причем хозяйничала, в основном, Катя -- от навязчивых мрачных мыслей у Ольги все валилось из рук. У миксера заело крышку, и это оказалось последней каплей -- Оля отшвырнула его и, грохнув по столешнице кулаком, воскликнула в сердцах: -- Все, Кать, никаких моих сил больше нет -- ни женских, ни, блин, общечеловеческих! Катя, конечно, заметила, что с Ольгой творится что-то неладное. Она тут же с ворчанием отодвинула ее в сторонку: -- Успокойся, все! Оставь, током еще стукнет. Что с тобой вообще происходит?! Оля отошла к темному окну и, сдерживая из последних сил закипающее раздражение, вполголоса сообщила: -- Короче, я написала заявление на развод. -- Глупость какая! -- фыркнула Катя, закуривая. -- Ты что?! -- Глупость?! -- мгновенно взвилась Ольга. -- А ты послушай. Я живу с ним четыре года, так?! Мы познакомились, когда его ловила милиция, в день свадьбы я чуть не наступила на гранату... Ты не смейся, ничего смешного нет! Когда я рожала, он сидел в тюрьме -- мне потом Томка Филатова все рассказала. Он потом клялся: все, любимая, соскакиваю, все для сына сделаю. И что, Кать?! -- она обратила на гостью глаза, пылавшие праведным гневом. -- Неделю назад его чуть не убили у меня на глазах! Все, не могу больше!! -- Оль, успокойся, ты Ваньку разбудишь, -- постаралась урезонить ее Катя. Оля плюхнулась за стол и потянулась к початой бутылке ирландского ликера. Руки ее заметно дрожали и, разливая густую жидкость, она пролила несколько капель на скатерть. -- А как мне прикажешь реагировать? Я что, Джейн Эйр?! -- продолжала возмущаться она. -- У нас полон дом холодного оружия, сабли какие-то, томагавки... Я вчера в комнату захожу, а у меня ребенок оптическим прицелом играет! Но я -- баба, а не боевой конь! Я закончила консерваторию, у меня богатая внутренняя жизнь! И вообще, не трогай меня, я истеричка! -- голос Ольги сорвался на крик. Шмыгнув носом, она залпом выпила рюмку и подняла на Катю глаза. -- Я подозреваю, что он убивал людей, -- вдруг мрачно призналась Ольга. Затушив сигарету, Катя растерянно опустилась на стул напротив нее. -- Я не знаю, Оль, что тебе сказать. Все это так, да... -- задумчиво произнесла она после паузы. -- Но с другой стороны... Он твой муж, он отец твоего ребенка, с ним ты как за каменной стеной была, забот не знала... -- Кать... -- Что "Кать"?! Ты послушай меня и не перебивай! -- прикрикнула она. -- Он тебя любит, а это не последнее дело, ты уж поверь старой перечнице... Ольга подавленно молчала. Катя взяла пузатую бутылку и налила еще -- ей и себе. -- Развод, не развод -- это тебе решать, конечно. Но только не сейчас, -- вдруг взмолилась она. -- Ну дай ты ему из ямы выбраться, худо ему сейчас -- покушение это, Таню мы похоронили... Оля вдруг громко всхлипнула. -- Жалко дурака... -- И мне жалко, -- согласилась Катя. -- Все равно люблю ведь... -- по щекам Оли покатились крупные слезы. -- Вот видишь, Оленька, любовь-то она как... Катя тоже всхлипнула и, безнадежно махнув рукой, прикрыла ей глаза. -- Катя... -- Оля неуверенно улыбнулась сквозь слезы. -- Что ж делать-то? -- Давай свое заявление, -- решительно кивнула Катя, -- я порву... XX Старый дверной замок открылся с резким щелчком, прозвучавшим в полной тишине неожиданно громко. Саша перешагнул порог родительского дома и замер. Зеркало в прихожей было занавешено черным тюлем, Белов повернулся к нему и осторожно провел рукою по ткани. -- Ну вот и все... Все кончилось, мамочка... -- потерянно пробормотал он. -- Ни черта хорошего ты от меня так и не дождалась... Вряд ли он смог бы объяснить даже самому себе, что заставило его приехать сюда, в опустевшую квартиру матери. Тут была и острая боль потери, и гложущее чувство своей неизгладимой вины в ее смерти, и беспомощность ребенка, в сложной ситуации ищущего помощи и поддержки у самого близкого человека -- у мамы. Он прошелся по коридору, заглянул зачем-то на кухню, потом -- в свою комнату. В подсвеченном аквариуме плавали равнодушные ко всему на свете рыбки. Саша открыл коробочку с кормом и бросил им пару щепоток. -- И стрельба эта... никто же не мог предположить, что так случится... -- задумчиво и виновато продолжал он. -- Ты только не переживай за меня. Представь, что я военный, -- там ведь тоже стреляют... Он тяжело вздохнул и направился в комнату матери. На спинке стула лежало платье Татьяны Николаевны. Не зажигая света, Саша взял плечики, аккуратно повесил на них мамино платье и убрал его в шкаф. При этом он не прекращал свой покаянный монолог. -- Если я буду знать, что ты меня простила, клянусь, я выживу. И из-под этого пресса выберусь. Выживу... Ты ж меня знаешь, мам, я пацан упертый. Закрыв дверцы шкафа, Саша устало опустился на диван. Напротив, на столе, стояли фотографии его родителей. Он взял в руки снимок мамы -- раньше он висел на стене, теперь они с отцом были рядышком. На его глаза навернулись слезы. -- Я у тебя переночую сегодня, -- обратился Саша к улыбающейся с фотографии матери. Он поставил фото на стол и, как был, прямо в пальто, прилег на диван. Несколько секунд он смотрел невидящим взглядом в потолок, а потом повернулся на бок, уткнувшись лицом в диванную спинку, и натянул на голову полу пальто. -- Спокойной ночи, мамочка... -- одними губами прошептал он в темноту.  * Часть 2 *  ПРИВЕТ, ОРУЖИЕ! XXI Утро выдалось хмурым, как, впрочем, и многие другие в последнее время. После покушения и смерти матери жизнь Белова пошла наперекосяк. То есть формально все было в полном порядке -- дела шли успешно, никаких наездов больше не было и в помине. Наоборот -- после гибели Луки авторитет Белого стал еще крепче, еще нерушимей. И хотя за его спиной поговаривали разное, конфликтов с ним старались избегать все -- от воров в законе до респектабельных легальных бизнесменов. Все последние месяцы были посвящены работе над проектом "Привет, оружие!" -- так называл эту операцию Каверин. Для начала транзитные каналы Белова были опробованы на небольшой партии стрелкового вооружения. Товар дошел до адресата в срок и в полной сохранности. И Володя, и его клиенты в Чечне остались довольны. После этого стали готовить к отправке по-настоящему серьезную партию. Этим делом, как и любым другим, за которое ему доводилось браться, Белов занимался со всей ответственностью. Денег в закупку оружия было вложено немеряно. По сути, это был крупнейший коммерческий проект Бригады, и Белый трудился над ним, не жалея ни времени, ни сил. А то, что творилось при этом в его душе, никого, по большому счету, не касалось. Пожалуй, только Ольга и Фил замечали, что с Сашей творится что-то неладное. Неладно стало и внутри самой Бригады. Космос, окончательно отстраненный от всех дел, пошел в разнос. Теперь он был под кайфом почти постоянно, и не проходило дня, чтобы он не поцапался с кем-нибудь из своих. На Пчеле были основные контакты с заказчиками, с ними теперь он проводил куда больше времени, чем со старыми друзьями. Похоже, он вовсю крутил с "князьями гор" какие-то свои делишки, во всяком случае, держаться он стал несколько обособленно. Белый вел себя так, будто все это его не касается, и только Фил еще пытался наладить прежние отношения. От безысходности и тоски Белов стал частенько прикладываться к бутылке: Почти каждый вечер он проводил в казино, клубах или ресторанах, и все эти "культпоходы" неизменно заканчивались попойкой. Это стало настолько привычным, что Ольга стала постоянно держать дома средства для опохмелки -- огуречный или капустный рассол. Вот и сегодня небритый, всклокоченный Саша прошлепал босиком на кухню и, вытащив из холодильника дежурную банку рассола, жадно припал к ее прохладному краю. На стенке негромко бормотал репродуктор. Не отрываясь от банки, Саша протянул руку и добавил громкости. "Вчера, 25 марта 1995 года, в Чечне на трассе Грозный -- Аргун было совершено дерзкое нападение на колонну федеральных войск, -- озабоченно-деловым голосом вещал диктор. -- Чеченские боевики уничтожили два бронетранспортера сопровождения и три машины с военнослужащими внутренних войск. Погибло двадцать четыре и ранено восемь человек..." Белов поставил банку на подоконник и тяжело опустился на стул. Он знал, как это бывает. Вдруг с поразительной ясностью представилось -- нагретая весенним солнцем броня бэтээра, первая, пронзительно-яркая зелень вокруг и ослепительно-голубое, чистое небо. И вдруг! Оглушительный взрыв, звон в ушах, страшные крики раненых и шквал огня. И невозможно понять -- откуда этот огонь, и поэтому кажется, что стреляют сразу отовсюду. И полная растерянность -- как спасаться, куда бежать... "Как сообщили в региональном оперативном штабе по управлению контртеррористической операцией на Северном Кавказе, инцидент произошел рано утром, -- продолжал читать текст диктор. -- Сначала на радиоуправляемом фугасе была подорвана головная машина сопровождения. Затем колонна была остановлена и обстреляна из автоматического оружия и гранатометов. Военнослужащие открыли ответный огонь. Перестрелка продолжалась двадцать минут..." Белов опустил голову и замер. В нем медленно закипала ярость. "В региональном оперативном штабе подчеркнули, что за последнее время это уже четвертое нападение на федеральные силы. В районе инцидента проводятся оперативно-розыскные мероприятия. Часть местности оцеплена. По сообщению РИА "Новости", только за истекшие сутки в Чечне в результате проведения спецмероприятий было изъяты два гранатомета, три пулемета, семь автоматов и около тысячи патронов различного калибра, уничтожено два самодельных взрывных устройства..." Вдруг Белов вскочил и, с глухим рычанием выдрав приемник из сети, с размаху грохнул его об пол. Осколки корпуса и радиодетали веером разлетелись по всей кухне. Через секунду в дверь влетела сердитая Ольга. -- Белов, ты что, с ума сошел?! -- сдавленным голосом почти крикнула она. Саша поднял на жену больные от тоски глаза. Оля посмотрела на него внимательно и добавила уже тише, словно извиняясь за свою резкость: -- Ваньку же разбудишь... XXII Для нужд нового проекта на окраине Москвы был задействован целый производственный комплекс -- несколько складов, подъездные пути, погрузочная техника. Там же был оборудован и тир -- для испытания и пристрелки товара. Сегодня здесь собрались все. Пчела привез двоих чеченцев -- заказчики захотели проверить, как идет подготовка к отправке. С ними приехал и Каверин со своим помощником. Товар гостям должен был показать сам Белый -- его доставил на место Фил. На складе оказался и Космос, хотя его сюда никто не приглашал. Пока Белый с Кавериным демонстрировали свои запасы чеченцам, Фил, Пчела и Кос отправились в тир. Взяв по "Стечкину", Пчела и Фил принялись палить по мишеням, а мрачный Космос, пристроившись на броне бэтээра, занялся своим любимым делом. Выложив на тыльной стороне ладони две дорожки кокаина, он с наслаждением поочередно втянул их носом. Дурь сразу ударила в голову. Космос потеребил моментально задеревеневший нос и машинальным движением втер в десны остатки кокса. Какое-то время он равнодушно смотрел, как упражняются его друзья, потом медленно слез с бэтээра и двинулся к ним. Отстрелявшись, Пчела опустил пистолет и повернулся к Филу: -- Ну как? -- Нормально... Только это для детей, -- усмехнулся Фил. -- Давай-ка на пятьдесят метров... Он нажал на столе кнопку, и вдалеке поднялся ряд трудных мишеней. Фил шатнул вперед и замер, цепко обхватив обеими ладонями рукоятку пистолета. Часто, один за другим, загремели выстрелы. Выпустив весь магазин, он взглянул на мишень через оптическую трубу и удовлетворенно кивнул: -- Вот так мы и поступим со всеми америкашками! x x x Небрежной походкой к ним приблизился Космос. Не взглянув на друзей, он взял со стола "Стечкина" и поднес его к лицу, словно увидел его впервые. -- Белый, сука! -- сквозь стиснутые зубы процедил он, обращаясь к пистолету. -- Ненавижу! Фил и Пчела настороженно переглянулись. -- Понеслось... -- презрительно буркнул Пчела. -- Oн скоро кусаться начнет... -- Что-что?! -- угрожающе вскинулся Кос. -- Через плечо! -- раздраженно бросил Пчела, направляясь к мишеням. Космос положил руку на плечо Фила и заглянул ему в глаза: -- Фил, ну ты-то понимаешь, что наш товарищ -- чмо?! -- Эй, базар фильтруй! -- заводясь все сильней, крикнул ему на ходу Пчела. Побелев, Кос вскинул на него пистолет, но его руку тут же перехватил Фил. -- Заткнись, чеченский прихвостень! -- взбешенно рявкнул Космос Пчеле, трепыхаясь в стальных объятьях Фила. -- Я говорю чистую правду! Ты и твой корешок Белый -- чмо! Потому что пошлете железо тем, кто мочит наших пацанов. -- Кос, ты неправ, -- попытался успокоить друга Фил. -- Ты же знаешь, как все срослось... -- Фил, да что ты с ним... он же гонит! -- так и не дойдя до мишеней, Пчела вдруг повернул обратно. Он сдерживался из последних сил. -- Слышь, ты, толстовец! Ты же сам эту тему нарулил, а сейчас тебе в лом, что тебя с нее подвинули. Что, не так?! -- Тогда войны не было, понял?! -- в ярости брызгал слюной Кос. -- И вас еще не обрезали корешки ваши! -- Да пошел ты, козел! -- сорвался, наконец, Пчела. -- Что ты сказал, сука?! -- взревел Космос и, вырвавшись из рук Фила, бросился к Пчеле. Тот кинулся ему навстречу, они сцепились и покатились кубарем по пыльному бетонному полу. -- Сука! Тварь! Падла! -- рычали они, осыпая друг друга градом ударов. К ним мгновенно подлетел Фил, схватил одного, отпихнул другого... Но разнять их оказалось не так-то просто. Только влепив обоим по увесистой оплеухе, он добился своего. Кос и Пчела разлетелись в разные стороны, тут же вскочили, готовые снова ринуться в бой, но между ними уже стоял, набычившись, Фил и сжимал в руке "Стечкина". -- А ну стоять! -- решительно гаркнул он. -- Рыпнетесь -- обоих загашу! Пчела беззвучно выругался и, отряхиваясь на ходу, пошел к выходу. Чуть погодя двинулся и Космос -- в противоположную сторону. Фил остался один, злой, растерянный и озадаченный... x x x А в соседнем корпусе Белый проводил для своих чеченских партнеров последнюю показательную инвентаризацию. С толстенным блокнотом в руках он деловито расхаживал меж зеленых ящиков с оружием. Их услужливо открывал Петрович, ординарец Володи Каверина. Чеченцы дотошно осматривали товар, делая пометки в своих бумагах. -- Значит, так... -- рассказывал Белый. -- Здесь у нас только образцы, основная часть товара уже в вагонах. Ну вот, тут ПКМ, РПГ -- четыреста ящиков всего, к ним прилагаются коробки с патронами на сто и на двести пятьдесят штук... -- На сто будет удобней, -- негромко заметил кавказец постарше, Исмаил. -- Хорошо, -- кивнул Белов, отмечая это в своем кондуите. -- Идем дальше. Здесь акаэмы -- семь-шестьдесят два и пять-сорок пять... Второй чеченец, Ваха, достал из ящика диковинный карабин с оптическим прицелом. Восхищенно цокая языком, он приложил оружие прикладом к плечу и заглянул в прицел. -- Эти уродцы -- "Винторезы", -- пояснил Белый. -- Патроны к ним: СП-5, СП-7 -- выбирайте... -- СП-5, -- буркнул Исмаил. -- Договорились... -- Белов снова черкнул что-то в блокнот. -- Здесь у нас мины -- противопехотные, противотанковые... Гранаты -- Ф-1, РГД... -- РПГ посмотрим? -- предложил Исмаил. -- Пожалуйста... -- Белый сам открыл ящики вытащил оттуда трубу гранатомета. -- РПГ-7, триста штук, к ним еще -- девятьсот выстрелов... -- Ну-ка, ну-ка... -- Ваха взял у него гранатомет, зарядил выстрелом и ловко вскинул его на плечо. Вдруг откуда-то сверху загрохотал густой Левитановский баритон: -- Привет героическим борцам за независимость! Поздравляю всех с днем рождения генерала Ермолова! Все разом вскинули головы -- на железном мостике, перекинутом через цех под самым потолком, стоял Космос и издевательски хохотал. До него было далеко, метров пятьдесят, но, несмотря на это, было совершенно очевидно -- он опять переборщил с коксом. Каверин встревоженно переглянулся с Беловым. Исмаил опустил голову и негромко выругался на своем гортанном языке. -- Саша, убери торчка, -- тихо попросил Ваха. -- А то я ему нос отрежу. -- Кос, иди сюда, -- совершенно спокойно позвал друга Белый. -- Уан момент, сэр! -- продолжая ерничать, тот взял под козырек и исчез в дверном проеме под потолком. -- Хорошее железо, -- одобрительно покачал головой Исмаил. -- эрпэгэшек бы побольше... -- Сделаем, -- сдержанно пообещал Белый. -- Ну, вот вроде и все... -- Как все? -- задрал свои белесые брови Каверин. -- А, ну да, конечно... -- Белов заглянул в свои записи и добавил: -- Еще десантных АКСУ три тысячи единиц с выстрелами. Ваха записал в блокнот новые сведения. Каверин суетливо заглянул в лицо старшему чеченцу: -- Исмаил, ты там узнай, может, они готовы бэтээры принять? А мы их здесь проведем, как металлолом, да, Александр? -- он юлой развернулся к Белому. -- Вообще-то можно, почему бы и нет? -- пожал плечами тот. -- Эх, большое дело! -- улыбнулся Ваха. -- Надо бы по шампанскому за первую партию, а? -- Э, нет, дорогой, рано... -- мелко захихикал Каверин. -- Вот дойдет груз до места, там его примут -- вот тогда и по шампанскому, и по вискарю с текилой можно будет. -- Да, кстати, насчет маршрута... -- Белов раскинул на ящике карту, чеченцы тут же склонились к ней. -- Груз пойдет по каспийской схеме -- вот так примерно. После границы за него отвечает Володя. Поэтому, Исмаил, вам с ним сейчас надо уточнить график движения по дням... Громко лязгнула железная дверь. -- Добрым людям -- добрый вечер... -- с шутовским поклоном из нее вывалился Космос. -- Я сейчас, -- кивнул Белый гостям. Он схватил вяло упирающегося приятеля за локоть и поволок по складскому коридору к выходу. -- Ты что, Сань? Ну что ты, а? Давай только без рук... -- беспомощно бормотал тот. Вытащив Космоса на улицу, Белов резко развернул его лицом к себе и оттолкнул к складской стене. -- Ты что сюда приперся?! -- напустился он на пошатывающегося друга. -- Тебе кто разрешил?! -- А что такого? -- Космос уставился на Белова мутным, почти невменяемым взглядом. -- Я чисто хотел с пацанами потрещать... И вообще, это же моя тема, ты забыл? -- Какая твоя тема?! -- еще пуще взъярился Белый. -- Кос, ты мелкий, бесполезный наркоша! Ты за полгода в хлам превратился! Какая тебе еще тема?! Я скоро тебя вообще из движения выключу! Космос подался вперед, и его бледная, перекошенная физиономия с полубезумными глазами оказалась в сантиметре от лица Саши. -- Как это выключишь, а? -- усмехнулся он. Из его разбитой нижней губы сочилась кровь. -- Физически? Отстранившись, Белый схватил его за плечи и что было сил встряхнул. -- Морально! -- рявкнул он. -- А сейчас -- марш в машину и убирайся отсюда на хрен! Еще раз сунешься к людям, я тебе лично голову оторву! Все, повторять не буду!!! Он резко повернулся и скрылся за складской дверью. Космос, покачиваясь на нетвердых ногах, угрюмо смотрел ему вслед. Потом сплюнул вязкой, тягучей слюной, выставил в сторону двери оттопыренный средний палец и гаркнул: -- Фак ю, Санек!!! XXIII Сразу после удачно проведенной "инвентаризации" Каверин поехал в баню. Он вообще любил попариться и считал русскую баню едва ли не лучшим средством для снятия стресса. Как раз сейчас ему хотелось расслабиться -- перед ревизией заказчиков Володя изрядно перенервничал. Уж ему-то было прекрасно известно отношение Белого к проекту "Привет, оружие!", поэтому он не без основания опасался каких-либо неожиданных фортелей с его стороны. Но все, к счастью, прошло гладко, если только не считать небольшого инцидента с обнюхавшимся Космосом. Впрочем, Каверин решил, что и это неплохо -- пусть чеченцы лишний раз полюбуются, какой сброд работает у Белого. После нескольких заходов в парную Володя, закутавшись в простыню, вальяжно развалился в кресле. Блаженно щурясь, он наблюдал, как его подручный жадно хлебал пиво с креветками. -- Нет, я все-таки не понял, нам-то за каким хреном туда переться? -- насосавшись пива, Петрович снова принялся канючить. Отправляться в воюющую Чечню ему не хотелось ужасно. -- Ехать надо обязательно, потому как я за кавказскую часть маршрута башкой отвечаю, -- терпеливо втолковывал ему Каверин. -- И не перед кем-нибудь -- перед князьями горных тейпов, понял? -- Князья... -- уважительно протянул Петрович. -- Я помню, в школе про феодалов проходили -- мне нравилось. -- А ты думал! Большие люди, -- ухмыльнулся Володя. -- Их предки -- полулюди, полуволки -- тысячи лет назад из Ичкерийского леса спустились... -- Во как... -- Да, Петрович... И нам с ними работать... Мы один раз груз нормально проведем -- считай, что они наши друзья. Это раз. Пройдем по маршруту -- замкнем всю схему транзита на себя. Все, после этого Белый нам уже не нужен. Это два. Так? Так! -- Каверин не столько обращался к приятелю, сколько рассуждал сам с собой. -- Короче, Белого -- в аут, и канал -- наш! Ну, и как тебе план? Петрович задумчиво почесал затылок. -- Ну так это... опасно же... -- промямлил он. -- Эх, милай! Волков бояться -- в лес не ходить! -- с издевкой захохотал Каверин. А отсмеявшись, решительно встал и скомандовал: -- Вот что, а поехали-ка в казино. Что-то мне перед отъездом нервишки охота пощекотать... -- Вот это дело! -- расплылся в улыбке Петрович. XXIV Сегодня Фил опять потерял Сашу. В последнее время с Белым творилось неладное -- он пил по-черному, едва ли не каждый день. Причем предпочитал делать это в гордом одиночестве, без сдерживающего фактора в лице неотлучного и строгого Фила. Допускать этого, понятное дело, было нельзя -- в пьяном угаре Белый мог наворотить черт знает чего. Но каждый вечер Белов старался улизнуть из-под опеки своего телохранителя, и иногда, как сегодня, ему это удавалось. Тогда Филу приходилось садиться на телефон и обзванивать все его многочисленные любимые точки. Сегодня Фил нашел его в казино, и нашел довольно поздно -- Саша вполне мог уже набраться. Фил выскочил из машины и бросил распахнувшему перед ним дверь громиле-швейцару: -- Саша где? -- Наверху, в ВИП-зале! -- вытянувшись в струнку, отрапортовал тот. Фил пулей взлетел на второй этаж и сразу увидел за столом с рулеткой Белова. Ему хватило одного наметанного взгляда, чтобы понять, что его худшие предположения, увы, полностью подтвердились. Его друг был опять пьян в дым. Фил беззвучно чертыхнулся и поспешил к нему. В это время Белый с угрюмой решительностью двинул вперед целую груду лежавших перед ним разноцветных фишек. -- Еще раз на "зеро". Вот это вот все... -- он откинулся на спинку и махнул крупье. -- Давай, крути... -- Сколько здесь? -- спросил из-за его спины подоспевший Фил. -- Примерно пятьдесят тысяч, -- невозмутимо ответил вышколенный крупье. -- Сколько?! -- присвистнул Фил и потянулся к горе фишек. -- Э, командир, да он просто ошибся в нулях. Я его забираю. -- Фил, ты что? -- схватил его за руку Белый. -- Кончай, е-мое... А ты давай, крути... -- кивнул он крупье. -- Ну ладно, последний раз, -- согласился Фил, присаживаясь рядом с другом. Колесо рулетки завертелось, крупье метнул серебристый шарик. Поскакав по ячейкам, шарик остановился. -- Тридцать три, черное, -- возвестил крупье. Белый безразлично кивнул и принялся шарить по карманам. Они были пусты. -- У меня еще часы есть, "Радо":.. -- он попытался расстегнуть ремешок. -- С брюликами, пятьдесят штук стоят... -- Все-все, завязывай! -- Фил вскочил и выдернул Белова из кресла. -- Они не берут часы, пойдем... -- Что это у вас за правила, ребята? -- вяло возмутился Саша и повернулся к другу. -- Фил, дай взаймы, на чай ему... Фил бросил на стол скомканную стодолларовую бумажку, подхватил Белова под локоть и почти силой оттащил от стола. В холле он усадил Сашу на диван под пышной пальмой. Рядом в золоченой клетке сидел огромный цветастый попугай. Он покосился круглым глазом на пьяного и возмущенно зацокал. -- Братуха, хорош бухать уже! -- сердито ворчал и Фил. -- Просандалил, наверное, штук сто, да?! Завтра же будешь жалеть! На-ка вот, нюхни... Он вытащил из кармана клочок ваты и флакон с нашатырным спиртом -- с ними он в последнее время не расставался. Сноровисто плеснув на ватку из пузырька, Фил сунул ее под нос Саше. Белый жалобно вздыхал и охал, мотал головой, но все-таки послушно нюхал ватку. -- Давай, давай -- в себя придешь! -- подбадривал его друг. -- Фил, ну ты садист, блин! -- простонал Белов, мотая головой. -- Вот сам бы понюхал! -- посчитав процедуру законченной, он решительно отпихнул руку друга. Фил повертел в руке ватку, не зная, куда ее деть, и попытался засунуть ее меж прутьев клетки. -- Ты что Фил, не обижай птичку! -- Белый вскинулся и оттолкнул его руку. -- Птичка, она же... А как вас зовут, птичка? Он наклонился к попугаю -- тот отпрянул в дальний угол клетки, громко и разгневанно застрекотав. Саша повернулся к другу и приложил руку к груди: -- Вот я тебе честно скажу, Фил, -- птичку мне жалко. А человека мне не жалко! -- Белов отчаянно помотал головой. -- Потому что человек -- тварь! Мне для человека даже пули не жалко. А птичка летает себе в небе... и мне ее жалко, понимаешь? -- в его глазах блеснули пьяные слезы. -- Потому что птичка -- божье создание, ты понимаешь меня, Фил? -- Понимаю, как не понять! Ну ты как, получше? -- Нормально... А давай ее выпустим, а? -- вдруг загорелся нелепой идеей Белов. -- Пусть себе летает! -- Нельзя, Сань, пойдем... -- Фил помог другу подняться и направил его к лестнице на первый этаж. Спускаясь по ней, Белый оступился и непременно загремел бы вниз, если б не мгновенно подхватившая его рука Фила. -- Братуха, ты в порядке? -- озабоченно спросил он. -- Нормально... -- снова кивнул Белый. -- Ну все, тогда поехали. -- Куда? -- Что значит -- "куда"? Домой. -- Ты что? Как это домой? Теофило, что это вообще за дела?! -- принялся возмущаться Белый. -- Ты что это мною командуешь?! -- Сань, да с чего ты взял? -- сделал недоуменное лицо друг. -- Ты же сам сказал: "Едем домой". -- Я сказал? Точно? Ты не лепишь? -- недоверчиво прищурился Белый и погрозил другу пальцем. -- Смотри, Фил, если обманываешь, я... Я тебя породил, я тебя и убью... -- Убьешь, убьешь... Все, Сань, правда -- хорош бухать! -- Да, я тоже так считаю... -- немедленно согласился Белов. -- Сейчас вот только в бар зайдем... -- Сань, если в бар, -- то только чай или кофе! -- решительно возразил Фил, не выпуская из руки локоть Белова. -- Точно! Чай или кофе! -- энергично кивнул Саша. Тут Фила сзади кто-то окликнул: -- Валера, Валера! Он машинально обернулся. Белый тут же воспользовался моментом, высвободил свой локоть и решительно двинул к бару, на ходу сигналя бармену поднятым пальцем: -- Пятьдесят виски! А к Филу, приветливо помахивая рукой, приближался лощеный молодой мужчина в шикарном костюме. С ним была эффектная стройная блондинка в длинном облегающем платье. -- Сань, я сейчас, -- бросил Фил в спину Белова и повернулся к своим знакомым. -- Ну, здравствуй, господин Кордон... -- Валера, рад тебя видеть! -- мужчина притянул Фила к себе и поцеловал его в щеку. Тот слегка поморщился -- о нетрадиционной сексуальной ориентации Кордона в среде киношников знали все. -- Привет, Анют, хорошо выглядишь, -- кивнул Фил и девушке. -- Стараюсь... -- лениво улыбнулась она. -- Поиграть пришли? Что, лишние деньги завелись? -- Фил едва заметно усмехнулся: Кордон должен был ему кругленькую сумму за трюки в его фильме, но рассчитываться не торопился, говорил -- нет денег. Белов, получив в баре свое виски, обернулся к Филу. Заметив его взгляд, Кордон приветственно улыбнулся. -- Да нет... Валер, познакомь меня с Александром, -- Кордон кивнул ему за спину. -- Знаешь, не вовремя... -- немного смущаясь, пробормотал Фил. -- А что -- очень надо? Тут к ним, пошатываясь, подошел Белый. Фил приобнял друга за спину и решительно отобрал у него стакан. -- Братух, мы же договорились! -- укоризненно нахмурился он и повернулся к Кордону. -- Ну вот, знакомьтесь. Это -- Александр. А это Андрей Кордон, акула шоу-бизнеса. -- Саша, кит-убийца, -- без тени улыбки представился Белый. Кордон вежливо рассмеялся, демонстрируя, что шутка оценена по достоинству. Белов пожал его узкую и тонкую ладонь. -- А это Аня, восходящая звезда кинематографа... Белов перевел глаза на девушку, с игривой полуулыбкой встретившей его мрачный взгляд. -- А вы? Вы тоже хищница? -- грустно спросил Саша. -- Я? -- кокетливо засмеялась девушка и медленно покачала головой. -- Нет, я -- млекопитающее... -- Млеко? -- Белый удивленно приподнял брови и вдруг широким жестом указал за свободный столик. -- Присядем! Приглашение в его устах прозвучало как приказ... x x x В ту же минуту в дверях зала появились Каверин с Петровичем. Володя был возбужден, он широко улыбался и то и дело энергично потирал руки. -- Эх, чувствую, выиграю сегодня! -- он чувствительно двинул приятеля локтем в бок. -- Ох, выиграю! -- Может, перекусим сперва? -- предложил Петрович, никогда не упускавший случая позаботиться о своем довольно объемистом брюшке. -- Это дело, -- легко согласился Каверин. -- Что-нибудь такого... из морепродуктов, да? Они двинулись через зал, забирая правее -- там было несколько свободных столиков, -- и оставив за спиной стол, вокруг которого расселись Белов с компанией... Общий разговор повел бойкий на язык Кордон. -- Да, казино... -- продюсер, слегка покачивая головой, окинул взглядом зал. -- Знаете, Саша, Москва в этом смысле удивительный город. Вот, скажем, в Вегасе -- кто там в казино ходит? Какие-то старухи, японцы, провинциалы из Оклахомы, ковбои... -- словом, всякий сброд! А здесь -- вы только взгляните! -- цвет генофонда, понимаете? Наиболее жизнеспособные особи... Белов, казалось, совершенно не слушал его разглагольствований. С откровенно блудливой улыбочкой он неотрывно смотрел на Анну. Та отвечала ему подобным же взглядом -- и даже, пожалуй, еще более бесстыдным. -- А я тут как-то "В мире животных" смотрел. Так там сказали, что Дарвин везде неправ... -- не без язвительности заметил Саша Кордону, на секунду прервав свою игру в гляделки... x x x Усевшись за стол, Петрович кивнул куда-то за спину. -- Белов здесь, видел? -- Угу... -- не повернув головы, мрачно ответил Каверин. От его прекрасного настроения не осталось и следа. Володя хорошо знал, каким непредсказуемым может оказаться его партнер во хмелю. Вот почему сейчас ему хотелось только одного -- чтобы Белый его не заметил... x x x Но Саша его заметил. Он оборвал себя на полуслове, игривая улыбка на его лице тут же сменилась выражением угрюмой решительности. С грохотом отодвинув кресло, Белый поднялся и коротко буркнул: -- Я ненадолго... Фил взглянул вслед другу. Он шел ровно и подчеркнуто неторопливо, низко опустив голову. Сомнений не было -- конечной целью его маршрута был столик, за которым устроились Каверин со своим нукером. -- Тоже вон особи... -- вполголоса недобро пробормотал Фил. -- А уж какие, блин, жизнеспособные! На секунду ему стадо тревожно. Впрочем, в последнее время никаких трений между Белым и бывшим ментом не наблюдалось, так что формальных поводов для беспокойства у него вроде бы не было. Помедлив, Фил повернулся к продюсеру. -- Ну ладно, черт с ним, с Дарвином! Кордон, ты когда деньги отдашь? -- Валера, ну неужели ты подставишь меня под стволы из-за каких-то ста штук гринов? -- лениво ответил тот, наблюдая через голову Фила -- к кому это направился Белый. Туда же неотрывно смотрела и его подружка... x x x А Белов уже стоял за спиной Петровича. -- Какие люди! Одними дорожками ходим, Саша! -- разведя руками, Каверин изобразил радушную улыбку. Белов ответил ему тяжелым, исподлобья, взглядом. Ломать комедию он явно не собирался. Саша положил руку на плечо Каверинского подручного. -- Слышь, будь другом, пойди погуляй куда-нибудь, нам с Володей потолковать надо. -- Тогда я пойду поиграю, -- с готовностью выскочил из кресла Петрович. Только Белый занял его место, как к ним подошла официантка. Она выставила на стол ведерко с шампанским и две порции виски. Саша тут же одним махом опрокинул стакан Петровича и попросил: -- Повтори сразу, а? Глядя на него, Каверин тоже залпом выпил свой виски и тоже крикнул вслед удаляющейся официантке: -- И еще одну! Поединок начался. Навалившись на стол, Белый наклонился к Каверину. -- Ну что, поговорим за жизнь, Владимир Евгеньич? -- мрачно предложил он. Каверин молчал. Меньше всего на свете ему хотелось сейчас вести разговоры по душам с человеком, которого он искренне ненавидел. -- Ты почему ворам не дал меня грохнуть? -- задал первый из мучивших его вопросов Белов. -- А тебе зачем это знать? -- усмехнулся Володя. -- Дышишь и радуйся... -- Я понять хочу. Тревожусь, когда что-то не понимаю. -- Ну, милый, ты еще столько не понимаешь! -- Каверин снова усмехнулся, на сей раз -- с откровенной издевкой. Белый скрипнул зубами, но сдержался: -- А ты просвети, -- предложил он. Бывший мент на секунду задумался, низко опустив свою лобастую голову с обширными залысинами. Потом поднял глаза на Белова. Сейчас Саша совсем не был похож на пьяного, скорее он выглядел человеком, смертельно уставшим от всего на свете. -- Ну ладно... Как говорится -- стволы под стол, карты на стол, -- без тени улыбки пошутил Володя. -- В восемьдесят девятом пистолет тебе подложили по моей наводке. -- Во как! -- не сдержал удивления Белов. -- То есть получается -- ты знал, что это не я братца твоего Муху завалил? Сжав зубы, Каверин кивнул. -- А кто ж тогда? -- Понятия не имею, -- повел плечом Володя. -- А что же ты это дело на меня-то повесил? Каверин взглянул на невозмутимого Белова и раздельно, с ледяной яростью отчеканил: -- Потому что ты наглый сучий потрох, который думает, что круче всех на свете и на всех остальных кладет с прибором. -- Нет, Володенька, -- медленно покачал головой Белый и ткнул в собеседника пальцем. -- Сучий потрох -- это ты! Теперь понятно, почему тебя из органов поперли... -- А вот это вообще больная тема... -- от злости Каверин с маху припечатал кулаком колено. -- Я же лучшим сыскарем был! Я пахал как папа Карло! Сейчас бы я уже полканом был, не меньше! Но ты, сучонок, встал у меня на дороге, как бревно, как шлагбаум! Лицо взбешенного Владимира Евгеньевича пошло красными пятнами. Он больше не скрывал душившей его злобы. Каверин подался вперед и, брызгая слюной, обрушил на Белова всю свою многолетнюю ненависть. -- Это из-за тебя я потерял свое дело, из-за тебя кручусь среди отребья, которое ненавижу! Но зато сейчас ты -- такой умный, такой крутой -- работаешь на меня! И будешь работать! Как миленький, как паинька работать будешь! Пока я не скажу мясникам -- фас, порвите эту суку! И никуда ты не денешься, потому что за мной теперь -- государство и спецслужбы. Я понятно излагаю?! На скулах Белова играли желваки. Он с трудом оторвался от пылавших исступленной ненавистью маленьких глазок Каверина. Его растерянно блуждающий взгляд наткнулся на ведерко со льдом -- из него торчало обтянутое золоченой фольгой горлышко откупоренной бутылки... x x x Анна, постоянно поглядывавшая в сторону Саши, почувствовав неладное, коснулась руки Фила: -- Валера, там, по-моему, сейчас что-то будет. Фил мгновенно обернулся и успел увидеть, как вскочивший Белов с размаху обрушил на Каверинскую плешь брызнувшую осколками бутылку... -- Н-да... Генофонд... -- равнодушно покачал головой Кордон... Привычный к подобным инцидентам персонал казино быстро и умело разрядил ситуацию. Каверина с окровавленной головой тут же спрятали от глаз развлекающейся клиентуры в медпункте, Белову же в самой корректной форме намекнули на то, что пора бы ему, как говорится, и честь знать... -- Александр Николаевич, вы наш постоянный клиент, и мы всегда рады вас видеть, но... -- изображая глубочайшее сожаление, блеял какой-то хмыренок из администрации казино. При этом он, как плохой артист, то и дело закатывал глазенки и заламывал ручонки. -- Но сегодня, в связи со случившимся... Поймите меня правильно, так неловко вас об этом просить... -- Пошли, Фил... -- Белый повернулся к другу, не удостоив администратора даже взгляда. Они спустились вниз, к гардеробу. Рослый охранник у дверей обиженно пробасил: -- Александр Николаич, ну со всеми же договаривались: казино -- мирная зона, без разборок... -- Не учи ученого, -- отмахнувшись, пробурчал тот. -- Считай, что я Саддам Хусейн. -- Конкретно с тобой, халдей, никто не договаривался, -- походя поставил охранника на место Фил и подал Белому пальто. -- Ладно, Саш, поехали. -- Поехали... -- вяло кивнул тот и послушно вдел руки в рукава пальто. Он обернулся назад и сквозь стеклянные двери увидел Анну. Девушка вертела в руке бокал, чуть касаясь им своих чувственных, ярко-накрашенных губ. Ее откровенный взгляд заставил Белого остановиться. Через секунду он решительно сбросил с плеч пальто. -- Нет, Фил, -- на его хмурое лицо вновь выползла блудливая улыбочка. -- Не поехали... XXV А в это время неподалеку, в каких-то двух-трех кварталах от казино, в модном ресторане прожигал жизнь Космос Юрьевич Холмогоров. Он был, как всегда, один. Заперся в отдельном кабинете и приступил к своей обычной программе. Сначала был кокс, потом -- реки водки, потом -- снова кокс... Потом он потребовал девок. И три полураздетые проститутки с Тверской водили хоровод, послушно распевая про маленькую елочку, которой холодно зимой... Они с откровенным страхом смотрели на своего диковатого вида клиента, дирижировавшего надкушенным бананом и пистолетом, мечтая лишь об одном -- как бы поскорее отсюда убраться. Потом он выгнал всех и, уронив голову на стол, плакал о своей загубленной жизни... И снова был кокс -- две белые дорожки, как рельсы, ведущие его поезд к пропасти. И, похоже, никуда с этих рельсов ему уже не свернуть... С ним перестали считаться все его знакомые, даже для друзей он стал балластом, обузой, и это доставало его больше всего. Нежели он годится только на то, чтобы быть шестеркой? Космос покинул ресторан под утро, когда уже начало светать. Он бешено гнал свой "мерин" по пустынным улицам, безжалостно подрезая редкие в этот час автомобили. Вдруг через дорогу, наперерез его машине, метнулась угольно-черная кошка. Космос, не раздумывая, ударил по тормозам. "Мерседес" остановился в метре от роковой траектории, по которой кошка перебежала дорогу. Оказавшись на другой стороне улицы, зверюшка замерла, настороженно поглядывая на остановившуюся огромную машину. Медленно и неуклюже Космос вылез из салона "мерседеса". Его пальцы сжимали рукоять "Стечкина". -- Эй, ты куда рванула-то? -- заплетающимся языком крикнул он кошке. -- Ты вообще соображаешь, что ты делаешь, а? Ты кого тормозишь? Это же твой Господь Бог едет! Я один решаю -- жить тебе на этом свете или нет! Ты поняла? Я освобождаю мир от таких гадин, как ты! -- медленно подняв пистолет, он закончил надменно и торжественно: -- А ну, признавай, тварь, Бога своего! Громыхнул выстрел. Кошка испуганно присела и метнулась в сторону. Снова грянул выстрел, за ним еще и еще... Несчастный зверек беспорядочно метался между всплесками жидкой мартовской грязи, поднятыми вонзавшимися в землю пулями. -- Стоять!!! -- свирепо рычал Космос, раз за разом нажимая на спусковой крючок. Когда магазин "Стечкина" опустел, разъяренный Космос швырнул пистолет вдогонку улизнувшей таки кошке. Следом за пистолетом полетела отборная площадная брань новоявленного "бога", но, к счастью, ни то, ни другое уже не могло причинить вреда бедному животному. Взбешенный Космос вернулся к брошенному прямо посреди дороги "мерину". Через секунду, пронзительно завизжав колесами, автомобиль сорвался с места, оставив после себя едкий белесый дымок жженой резины... XXVI Анна встала рано. Перебравший накануне Белый совершенно не оправдал ее надежд -- в постели ничего выдающегося продемонстрировать ему не удалось. Раздосадованная таким поворотом дел девушка спала плохо и проснулась рано. От дрыхнувшего без задних ног Белова исходил могучий и совершенно непереносимый смрад перегара. Анна почувствовала непреодолимое желание немедленно забраться под душ. "Вот тебе и Аль Каноне! -- разочарованно думала она, отправляясь в ванную. -- Кто бы мог подумать..." Там, под освежающими струями воды, к ней быстро вернулось бодрое настроение. Ведь по большому счету, она затащила Белова в свою кровать вовсе не для плотских утех. Он нужен был ей совсем для другого. Анна была убеждена -- имея такого любовника, как Саша Белый, можно добиться многого в любом деле, и в кино, разумеется, тоже. В ее глазах он был огромным тысячесильным бульдозером, способным с легкостью проложить дорогу к назначенной ею цели. Вот почему в итоге расчетливая девушка решила до поры до времени закрыть глаза на отдельные недостатки своего нового приятеля и держаться за него обеими руками. Потряхивая влажными волосами, Анна вышла из ванной и услышала, как щелкнул замок входной двери. Ключи от ее квартиры были только у Кордона. Анна запахнула халат и шагнула в прихожую. Это и в самом деле был Андрей Кордон. Расстегивая пальто, продюсер мрачно взглянул на подругу. -- Что, бандиты стали нравиться? Нехорошо, любимая, -- покачал он головой. -- Нехорошо изменять любимой с мужчинами, -- немедленно парировала Анна. Она прислонилась к косяку, освобождая своему приятелю проход. Сняв пальто, Кордон бросил его на спинку кресла и по-хозяйски прошел дальше. Он был во вчерашнем костюме -- видимо, эту ночь он провел вне дома. -- Какое твое сучье дело, девушка? -- равнодушным голосом осведомился он. -- Пожалуйста, не ругайся, -- поморщившись, попросила Анна. -- Заткнись, манюрка! -- повысил голос Кордон. И тут же развернувшись к хозяйке, вполне вежливо спросил: -- Так лучше? Анна промолчала. Кордон удовлетворенно хмыкнул, снял с шеи бабочку и шагнул к дверям спальни. В ту же секунду они распахнулись -- на пороге комнаты в одних трусах появился Белый. Он был похож на вурдалака -- всклокоченный, лохматый, с помятым, одутловатым лицом и красными глазами. Раздирая рот, Белый протяжно зевнул и вперил в продюсера сумрачный взгляд, не предвещающий тому ничего хорошего. -- Андрей-воробей, тебе что, в глаз дать? -- почесывая грудь, сипло спросил он. Кордон, надо отдать ему должное, не растерялся. Мгновенно развернувшись, он живо дунул к выходу, подхватив с кресла свое пальто. -- Аня, я позвоню, -- бросил он на пороге. -- Буду ждать... -- язвительно ответила она успевшей уже захлопнуться двери. Анна обернулась к Саше и разразилась ехидным смешком. Белов тоже постарался улыбнуться, хотя ему-то было совсем не до смеха. Голова после вчерашнего буквально раскалывалась от тупой боли. Смущенно потирая лоб, он спросил: -- Ань, у тебя рассола нет? -- Найдется... Пока Белов плескался в ванной, Анна приготовила ему опохмелку. Она налила мутноватый рассол в изящный высокий бокал и сунула туда соломинку. Венчал композицию ломтик соленого огурца, кокетливо надетый на край бокала, на манер обычного для коктейлей лимона. Когда Саша, умытый и причесанный, вошел на кухню, Анна протянула ему плод своих стараний. -- Вот умничка... -- от души похвалил хозяйку Саша. Он вытащил соломинку, залпом осушил бокал и, не спрашивая, налил себе еще из предусмотрительно оставленной на столе литровой банки. Утолив первую жажду, они перебрались в гостиную. Саша с бокалом в руке развалился в кресле, Аня, свернувшись калачиком, пристроилась рядом -- на диване. Народное средство начало действовать -- похмельный туман в голове Белова потихоньку отступал, рассеивался. -- Андрюха, наверное, обиделся? -- повернулся он к девушке. -- Как думаешь, я не переборщил? Анна рассмеялась и беззаботно махнула рукой -- да брось, мол, нашел из-за чего беспокоиться... -- А ты сильно от него зависишь? -- спросил Белый, посасывая соломинку. -- Ну, как тебе сказать? -- пожала плечами Анна. -- Две главные роли в год, на фестивали езжу, дом у него в Лос-Анджелесе... Завишу, конечно... Белов вздохнул. -- А хреново, когда от кого-нибудь зависишь, да? Ань? -- Всегда от кого-нибудь зависишь -- такая жизнь... -- снова пожала плечами девушка. Тут в спальне запиликал Сашин мобильник. -- Блин, ну кто там еще? -- недовольно буркнул он. -- Да выключи ты его, -- предложила Аня. -- Сейчас... -- Белов неохотно поднялся и прошел в спальню за телефоном. -- Алло! Звонил Фил. Его резкий, взвинченный голос как ножом вспорол вялое, тягучее и сонливое Беловское похмелье. -- Сань, мне только что позвонили -- Космос разбился! Говорят, наглухо... -- Как -- наглухо? -- пробормотал оторопевший Белов. -- Ну как, как?! Насмерть! Вроде в грузовик воткнулся, что ли... Сань, да не знаю я ни хрена! -- Фил почти кричал. -- Сейчас поеду в "Склиф" -- там все расскажут. Ладно, все, я перезвоню... Саша с трубкой в руке вернулся в гостиную. -- Что-то случилось? -- встревожилась Анна, едва взглянув на его вытянувшееся лицо. -- Друг у меня разбился... -- с трудом выговорил Белов. XXVII В тягостном оцепенении Саша гнал свою машину к "Склифу". Он был подавлен, растерян, потрясен. Но сильнее всего его терзало раскаянье. Он без конца задавал себе один и тот же вопрос -- почему Космос вчера оказался один? Да, в последнее время Кос опустился и стал совершенно невыносим. Но он же все равно оставался их другом! Почему же все -- и сам Саша в первую очередь -- от него отвернулись? Почему их друг оказался брошенным... Ответов не было. Вернее, они были, но признавать свою черствость и равнодушие, свою косвенную вину в гибели друга совсем не хотелось... Внезапно в его сознание как-то незаметно заползла подленькая, мстительная мыслишка. Ему неожиданно подумалось, что эта авария -- не что иное, как возмездие. Кара за то, что Кос -- пусть непреднамеренно, неосознанно, -- но подставил его, Сашу, под пули людей Луки. И это из-за него, в конечном счете, умерла мама, и из-за него он вынужден сейчас гнать в Чечню оружие... "Стоп!!!" -- оборвал себя Белов. Он испугался этой предательской мысли и тут же постарался ее прогнать. Контраргументы нашлись без труда -- Белову было понятно, что участие Космоса в истории с оружием ничего не решало, так или иначе Введенский в паре с Лукой заставили бы его согласиться на все их условия... "А Космос -- он ведь брат мне... Брат, братишка, братуха..." -- твердил он про себя как заклинание и вдруг стал неумело, нескладно молиться. -- Господи! -- бормотал себе под нос Саша, угрюмо глядя на дорогу. -- Пусть он только выживет, и, клянусь, я вытащу его из этой ямы! Я вылечу его, выбью из него кокаиновую дурь! Он будет у меня в полном порядке, обещаю тебе, Господи! x x x Саша буквально влетел в холл больницы, быстро подошел к стойке регистратуры и склонился к окошку. Серьезная девчушка в круглых очках вопросительно вскинула голову. -- Простите, вы не подскажете мне... -- Белов замялся, не зная где ему искать Космоса -- среди живых или среди мертвых. -- А-а-а... -- протянула, догадавшись, девушка. -- Вы, наверное, насчет Космоса Юрьевича? -- Да, мне сказали, что его к вам привезли... -- Вы подождите немного, сейчас врач выйдет, он вам все подробно расскажет... -- Врач? -- не сразу дошло до Белова. -- Так он жив?! -- Ну конечно... -- медсестра мягко, ободрительно улыбнулась и кивнула Белову за спину. -- А вот, кстати, и доктор. К Белову подлетел долговязый взъерошенный парень в коротковатом, явно не по росту, белом халате. -- Вы по поводу Холмогорова? -- скороговоркой зачастил он. -- Знаете, ваш друг не то что в рубашке -- в пальто родился. От его машины, говорят, одни лохмотья остались, а у него всего-то три перелома... -- Вот раз-дол-бай! -- Белов расплылся в широченной улыбке и со всего маху шлепнул ладонью по стойке регистратуры -- так, что девушка за стеклом вздрогнула. -- А сейчас-то он где? -- Его отец домой забрал. Я, конечно, возражал, -- развел руками врач, -- по идее, ему стационар нужен... -- Какой стационар, док! -- Саша рассмеялся и хлопнул парня по плечу. -- По нему тюрьма плачет! Вам вообще повезло, что он тут вас всех не перестрелял! Спасибо вам, спасибо! Еще раз хлопнув врача по костистому плечу, Саша круто развернулся и заторопился к выходу. В дверях он на секунду остановился, вытащил из-под ворота рубашки нательный крестик и быстро прижал его к губам. Долговязый доктор переглянулся с медсестрой и покрутил длинным и тонким пальцем у виска. XXVIII В то время, когда Белый ехал домой к своему покалеченному другу, Каверин с Петровичем спешили на самолет. Они вошли в аэропорт через служебный вход -- так было ближе от машины -- и теперь шагали по пустому балкону, растянувшемуся вдоль всего здания. Первым шел мрачный Каверин, за ним, с двумя дорожными сумками в руках, семенил его всегдашний помощник. Из-за стеклянной стены донеслось объявление: -- Внимание. Продолжается регистрация и оформление багажа на рейс 4519 Москва-Баку... -- Анальгина у тебя нет? -- спросил Каверин. -- Не-а... -- сочувственно покачал головой Петрович. Морщась, Каверин осторожно потер виски. Забинтованная голова нещадно болела, к тому же Володю слегка подташнивало. Похоже, Белову вчера все-таки удалось наградить его небольшим сотрясением. Но куда больше, чем головная боль, его изводила не находящая выхода ненависть к Саше. Она бурлила в груди, мутила разум и рвалась наружу. Но дать ей волю Каверин пока не мог. Сначала надо было полностью пройти маршрут, замкнуть на себя все связи и контакты Белова, а уж тогда... -- Проведем груз -- я его на куски порву, -- непонятно кому пообещал Каверин сквозь стиснутые зубы. -- И всю семью его вырежу напрочь... Они подошли к двери. Каверин потянул на себя ручку и в тот же миг не него вывалился изнутри какой-то парень. Он бесцеремонно отпихнул Володю в сторону, довольно чувствительно двинув ему плечом в плечо. -- Эй, тебе что, дороги мало? -- бросил парню Петрович. -- Да пошел ты, козел! -- не взглянув в их сторону, равнодушно ответил тот. От парня разило перегаром. Каверин встал, как вкопанный. Он вдруг понял, кто ответит ему за вчерашнюю выходку Белова. -- Ты что, Володь? -- спросил Петрович. -- Иди-иди, я сейчас... -- он натянуто улыбнулся и, засунув руку в карман пальто, нащупал там нож. Дождавшись, когда приятель скроется за поворотом, Каверин повернулся назад. Его наглый обидчик курил, облокотившись на перила. Володя вышел на балкон, прикрыв за собою дверь. Через несколько секунд он снова вернулся в здание аэропорта. Еще более тщательно закрыл за собою створки дверей и перекрыл проход, пододвинув к ним урну. Затем Каверин неторопливо огляделся -- его взгляд был совершенно спокоен, а на губах играла умиротворенная улыбка. Убедившись, что все тихо, он направился к стойке регистрации. А на балконе, с ножевой раной в печени, остался лежать тот самый хамоватый парень -- несчастный козел отпущения. XXIX Космосу и в самом деле невероятно повезло. Его "Мерседес" влетел под мусороуборочный "КамАЗ" так, что извлекать бедолагу из покореженной машины пришлось с помощью автогена. Все время, пока спасатели колдовали над обломками "мерса", Космос яростно матерился. Медики говорили -- болевой шок, возможны серьезные повреждения внутренних органов. Но когда пострадавшего доставили в больницу и толком осмотрели, врачам пришлось немало удивиться. Выяснилось, что если не считать многочисленных ушибов и порезов, все ограничилось всего лишь тремя переломами -- предплечья, ключицы и голени. Космосу наложили гипс, вкололи успокаивающего и отдали примчавшемуся в "Склиф" Юрию Ростиславовичу: заполучить сына членкору помогли старые "академические" связи. Отпуская пострадавшего, врачи, понятное дело, прописали ему строгий постельный режим. Однако, оказавшись дома, Космос и не подумал ложиться. Его нещадно ломало после вчерашнего, болели раны и ушибы, но к коксу он прикасаться не стал. Единственное, что он себе позволил, -- это немного пива. Космос ждал Белова. Он предполагал, что, узнав об аварии, друзья будут его искать. Ни Фила, ни, уж тем более, Пчелу, ему видеть не хотелось совершенно, а вот с Белым Космос бы поговорил. Слишком много недосказанного накопилось между ними в последнее время. Космос попросил отца не пускать к нему никого кроме Саши и устроился с пивом за столом гостиной. Звонок в дверь прозвучал, когда Космос допивал вторую бутылку. -- Пап, открой! -- крикнул он. -- Помнишь? Меня нет... Шаркая шлепанцами, Холмогоров-старший прошел в прихожую. Космос прислушался. Сначала лязгнул замок входной двери, потом отец сказал кому-то: "Не снимай...". Через секунду Юрий Ростиславович заглянул к сыну и коротко сообщил: -- Саша приехал. Космос промолчал. В гостиную мимо Юрия Ростиславовича прошел Саша. Он обогнул стол, встал у окна и, опершись о подоконник, выжидательно посмотрел на неподвижного Космоса. -- Саш, пиво будешь? -- предложил Холмогоров-старший. Белов не ответил. Юрий Ростиславович покрутил в руках бутылку с пивом, которую он прихватил из кухни, и, поставив ее на стол, неловко пробормотал: -- Ну, вы тут поговорите, а я пойду, новости посмотрю... Саша рассеянно кивнул. Юрий Ростиславович вышел из гостиной и прикрыл за собою дверь. -- Мне Фил сказал, что ты насмерть хлопнулся, -- мрачно признался Саша. -- Я -- в "Склиф"... -- Жаль, что не насмерть, -- так же мрачно перебил его Космос. Белов неловко топтался между столом и окном -- не знал, как начать тяжелый, неприятный для обоих разговор. -- Можно я твою ногу на пол поставлю? -- спросил, наконец, Саша. -- Рискни... -- Кос вяло пошевелился, готовясь к неприятной процедуре. Саша аккуратно переложил загипсованную ногу Космоса на пол, придвинул табурет к столу и сел напротив друга. Поморщившись, Космос пристроил ногу поудобней и, не поднимая глаз на Белова, попытался одной рукой открыть бутылку с пивом. -- Ты на меня не сердись, брат, -- тихим и немного виноватым голосом начал Белов. -- Я иногда вынужден давить, а иначе все рухнет к едрене фене. Но ты действительно хреново выглядишь. Кос, драг тебя погубит. На героин перейдешь -- и все, полный звездец, пиши пропало... -- Сань, да не в этом дело... -- здоровой рукой Космос меланхолично подал ему бутылку пива. -- На, открой, я не могу. Знаешь, я давно уже думал, а когда эта канитель с Чечней пошла, вообще загрузился... Ну, скажи ты мне -- на хрена нам вообще все это надо?! -- с болью спросил он. Открыв бутылку, Саша разлил пиво по бокалам. -- Ты это о чем сейчас? -- Белов сделал вид, что не понял. -- Сань, да ты лучше меня знаешь, о чем, -- Космос не спускал с него тревожных, воспаленных глаз. -- Я вот раньше думал -- надо всем показать, что круче меня только вареные яйца. Ну и что, показал... А дальше что? Будем своих гасить?! Сначала солдафонов наших в Чечне, а потом и друг друга... А Пчела -- ему же все по барабану, он за лишнюю зеленую бумажку готов горло перегрызть! -- А ты думаешь, мне все это нравится, что ли? -- Саша исподлобья взглянул на друга. -- Меня самого просто взяли и конкретно наклонили. А назад пути нет... Это же как в самолете -- и выскочить нельзя, и заднего хода нет... Сел и летишь... -- Ага, и ждешь, пока крыло не отвалится... -- мрачно поддакнул Космос. -- Вот именно. Или в гору не врежешься... -- Или пока террористы не жахнут из "Стингера"... -- ухмыльнулся Космос. Вдруг он подался вперед и пристально взглянул в глаза Белова. -- А знаешь, Сань, когда мы с тобой в этот самолет-то сели? Третьего октября 89 года, на бое в Раменском, -- он тяжело замолчал, пожевал губами и, наконец, сознался: -- Муху-то ведь тогда я стрельнул... В гостиной повисла долгая, тягостная пауза. В памяти обоих всплыли картины того боя. Но каждый из них вспоминал его по-своему -- с того места, где он тогда был... Саша находился в самом центре столпотворения, он вместе с Пчелой выцарапывал из схватки Фила. Муху в тот момент он не видел, да и не до Мухи ему тогда было. Зато его хорошо видел Космос. Муха, расталкивая дерущихся, целенаправленно продирался сквозь толпу к Саше. Его глаза горели безумным огнем мести, а в правой руке в луче прожектора сверкнуло лезвие ножа. Предупредить Сашу Космос не успевал -- враг был уже в двух шагах от Белова. Мухе оставалось сделать последний шаг, он уже отвел в сторону руку для решающего удара... И тогда Космос рванул из-за пояса свой тэтэшник... Выстрел слился с выстрелом в воздух седого мужика, и это его спасло. Он проворно сунул пистолет за пояс и кинулся за друзьями к "Линкольну"... x x x Саша встал и отошел к окну. -- Сань, ты пойми, там просто другого выбора не было, -- запинаясь, принялся оправдываться Космос. -- Он бы тебя через секунду порезал... А не сказал я тогда тебе сразу, потому что... ну, заочковал, когда на тебя менты накатили. Сесть-то кому охота, сам понимаешь... Опустив голову, Космос виновато замолчал. Молчал и Белов. Он замер, прислонившись лбом к прохладному оконному стеклу, и невидящим взглядом следил за снующими внизу людьми. На его скулах катались крупные желваки. Они молчали об одном и том же. Ни тот, ни другой не смог бы сейчас с уверенностью утверждать -- спас тогда, во время боя в Раменском, Космос своего друга или, наоборот, погубил. -- Ну, нельзя сказать, чтобы я не догадывался... -- задумчиво произнес, наконец, Белов. Он повернулся и взглянул на друга. Лицо Космоса покрывал узор из многочисленных ссадин и порезов, голову опоясывала повязка, чем-то напоминавшая азиатскую чалму. Сломанная правая рука была зафиксирована на отлете хитроумной подпоркой, а закованная в гипс левая нога -- прямая и толстая, как березовое бревно, -- была отставлена далеко в сторону. Довершал этот нелепый вид взгляд из-под насупленных бровей -- бесконечно-виноватый, как у нашкодившего спаниеля. Все это показалось Белову настолько забавным, что он не смог скрыть улыбки: -- Космос, Космос, твою мать! Чудище ты инопланетное! -- с шутливой укоризной покачал он головой. -- Если бы ты был моей женой, я б тебе сейчас сказал: что ж ты, сука, мне всю жизнь-то испортила?! Но ты не жена, ты брат мне, поэтому... Он оборвал себя на полуслове, вернулся за стол и, усевшись напротив друга, совсем другим, обыденным тоном спросил: -- Слышь, Кос, у тебя пиво еще есть? Башка раскалывается... -- Пап! -- едва ли не радостно закричал Космос. -- Пиво еще осталось?! А Белов еще раз окинул веселым взглядом его раскоряченную фигуру и не удержался от иронично-восхищенного: -- Красавец! Холмогоров-старший зашел в гостиную, прижимая к груди с полдюжины бутылок пива. Только сейчас Белов заметил, как постарел Юрий Ростиславович. Он сильно поседел, ссутулился. Плохо выбритый, в линялой ковбойке, пузырящихся на коленях джинсах и стоптанных шлепанцах он почти ничем не напоминал того блестящего ученого и красавца-мужчину, которым он был всего каких-то пять лет назад. Саше сразу вспомнилось, что два года назад от него ушла молодая жена -- сбежала за границу с каким-то не то норвежцем, не то датчанином... Юрий Ростиславович составил пиво на стол и неуверенно спросил: -- Ребят, а можно я с вами посижу? -- Ну конечно, садись, пап... -- Космос потянулся за стулом. Белов сноровисто откупорил бутылки и разлил пиво по высоким бокалам. -- Твое здоровье, сынок, -- Юрий Ростиславович положил руку на здоровое плечо Космоса. -- Ты не пугай меня больше так, да и друзей своих -- тоже. -- Это точно, -- поддакнул Саша. -- Меня трясло просто, пока до "Склифа" летел... Все трое дружно приложились к бокалам. Промокнув салфеткой рот, Юрий Ростиславович смущенно откашлялся. -- Тут у нас акустика хорошая, я пару фраз услышал... Можно я вам расскажу притчу одну, мне ее еще году в пятьдесят восьмом рассказали, а я на всю жизнь запомнил... Две лягушки попали в кувшин с молоком. Слышали? Нет? Так вот, одна из них сказала: все, нам не выбраться, бороться бессмысленно -- и утонула. Вторая сказала: ну нет, я просто так не сдамся -- и всю ночь плавала, била лапками... А к утру она сбила из молока масло и выбралась. Вот так. Саша усмехнулся и вдруг поймал взгляд Космоса, адресованный отцу -- непривычно теплый, почти ласковый. Юрий Ростиславович снова откашлялся и достал сигарету. -- Вот такая притча, -- пробормотал он и повернулся к Белову. -- Саш, дай зажигалку. Тот запустил руку в карман пиджака. Зажигалка оказалась под какой-то плотной, в несколько раз сложенной бумагой. Без всякой задней мысли он вытащил на свет мешавшую бумагу. .Это была карта Чечни, испещренная синими карандашными пометками. XXX Прошло почти три недели. За это короткое время многое изменилось, и в первую очередь -- Космос. Все его загулы остались в прошлом, он стал тише воды и ниже травы. Похоже, он отказался даже от кокса -- во всяком случае, с этой дрянью его больше никто не видел. Космос снова стал интересоваться делами Бригады. Вот уже вторую неделю, не слишком ловко ковыляя на костылях, он каждый день приезжал в офис и со старательностью прилежного ученика вникал в новые для себя дела. О своем отношении к проекту "Привет, оружие!" он больше и не заикался. Вероятно, он задался целью доказать друзьям, да и самому себе, наверное, что крест на нем ставить еще рано. Так это было или нет, но все были искренне рады этим неожиданным переменам. Покончил с пьянкой и Белый. Но с ним была совсем другая история. Он на всю катушку закрутил роман с Анютой. Целыми днями он безвылазно торчал у нее дома, в конторе почти не показывался, а если и появлялся на часок-другой, то был задумчив и немногословен. Он словно размышлял над какой-то важной проблемой, но делиться своими сомнениями ни с кем не хотел. Такое его поведение всерьез беспокоило Фила. Он опасался, что Белов запал на эту актрисульку капитально, не на шутку. Это подозрение напрягало его по полной программе, Фил даже собирался при случае поговорить с Сашей по душам на эту щекотливую тему. А Пчела... Пчела был с головой занят лишь одним -- чеченским проектом. Когда он думал о том, какие огромные деньжищи вложены в это предприятие, у него от волнения покрывались потом ладони. А когда он прикидывал, какую прибыль должна принести сделка, у него начинала кружиться голова. Сегодня был очередной сеанс связи с сопровождавшим груз Кавериным -- предпоследний из запланированных. Пока все шло нормально, но чем ближе был финиш маршрута, тем сильнее возрастало напряжение в офисе Бригады. Вот почему сегодня у телефона в кабинете Белого собрались все четверо. Сам Белов и Пчела сидели за круглым столом для совещаний, на котором стоял самый обычный офисный "Панасоник". Они оба замерли в одной и той же позе мучительного ожидания -- навалившись на стол, они опустили подбородки на сжатые кулаки и не сводили глаз с безмолвного аппарата. Чуть поодаль в кресле устроился Космос. Здоровой рукой он обхватил бюстик Сократа и рассеянно поглаживал гипсовую голову философа. Он тоже волновался и время от времени принимался по обыкновению жевать губы. Не волновался, казалось, только Фил. Он целиком был занят своей любимой игрушкой -- новехонькой стильной "Береттой". Развалившись в кресле у входа он увлеченно разбирал пистолет, с неподдельным интересом рассматривая его механическую начинку. Саша скосил глаза на часы. -- Сколько там? -- спросил Пчела, доставая из пачки "Кэмела" очередную сигарету. -- Двенадцать минут четвертого. -- Слышь, Сань, может, мы чего перепутали? -- Пчела пожевал сигарету и, так и не закурив, выплюнул ее на стол. -- Может, в три часа ночи надо было? -- С чего это?! -- фыркнул Белый. -- Просто наш Володя тот еще спец по спутниковой связи. -- Да он издевается над нами, гадом буду! -- убежденно произнес Фил. Пчела нервно забарабанил по столу. Белый хмуро взглянул в его сторону и еле заметно покачал головой -- не надо. -- Маадраж, -- признался Пчела, пожав плечами. -- Как-никак десять лимонов на кону! -- Одиннадцать, -- вполголоса уточнил Космос. -- Да какая разница, -- поморщился Пчела, -- я округлил... Наконец раздался резкий звонок. Белый и Пчела вскинулись и одновременно потянулись к аппарату. Лишь в самый последний момент Пчела убрал руку и уступил право ответа Саше. -- Алло! Алло! -- почти закричал в трубку Белый. Оттуда доносился только завывание и треск помех... На другом конце страны, в чистом поле, продуваемом всеми ветрами, стояли два заляпанных весенней грязью джипа. Рядом с машинами переминались с ноги на ногу трое вооруженны) бородатых кавказцев в защитном обмундиров нии. Чуть поодаль была развернута антенна спутниковой связи. У аппаратуры с обычной телефонной трубкой в руке сидел на корточках упакованный в самый навороченный камуфляж Володя Каверин. Он что-то нажал на пульте радиостанции и неожиданно четко услышал Сашино алеканье. -- Мил человек, это ты? А это я, -- с нагловатой ленцой в голосе проговорил Каверин. -- Ну что, груз мы ведем. Он прошел вторую точку на жэ-дэ. Все идет по плану. Прибытие на место и следующий сеанс по графику. Можешь вызывать контрагентов. Все понял? Ну, до связи. Не дождавшись ответа Белова, Каверин ткнул в кнопку на панели аппаратуры и зло буркнул: -- Сука... x x x -- Сука... -- положив трубку, прошипел сквозь зубы Белый. -- Что?! -- Пчела, не спускавший с него встревоженных глаз, побледнел. -- Да нет, это так, личное, -- отмахнулся Белов и невозмутимым голосом сообщил: -- Все в порядке, завтра заказчики примут груз. Саша откинулся на спинку кресла и обхватил голову руками. -- Йе-е-ес!!! -- восторженно завопил Пчела. Он пробкой выскочил из кресла, размахивая кулаками, как ошалелый. -- Мама родная, неужели мы сделали это?! -- восхищенно простонал он. -- Сплюнь... -- хмыкнул Белов и распорядился: -- Позвони Вахе, пусть вылетает на родину и контролирует встречу. Дай "самца"... Пчела кинул ему пачку "Кэмела" и бросился к телефону. Саша неторопливо закурил, поднялся и кивнул Филу на дверь: -- Поехали... Пчела по телефону о чем-то хохотал с чеченцем и даже не заметил, как Фил с Белым вышли из кабинета. Космос, наоборот, не спускал с друзей настороженного взгляда, но спрашивать их ни о чем не стал. XXXI У здания правительства -- Белого Дома -- было полным-полно машин. Среди них, ближе к набережной, стоял "Мерседес" Фила. На заднем сиденье машины расположился Белый. Он ждал возвращения друга, отправленного с небольшим, но важным поручением к Виктору Петровичу Зорину -- тому самому чиновнику, знакомому Саши по теннису. Сам Белов встречаться с ним то ли опасался, то ли просто не захотел. Фила он использовал втемную -- ему нужно было только из рук в руки передать чиновнику запечатанный конверт. О том, что лежит в этом конверте, Белый не обмолвился ни словом. К немалому удивлению Саши Фил воспринял это пустяшное поручение в штыки. Он хорошо помнил, с какой легкостью Зорин сдал Сашу после покушения, и никак не мог понять, что заставило его друга вновь обратиться к этому хмырю. -- Саня, ну за каким хреном он тебе понадобился? -- допытывался он. -- Что за нужда-то такая? -- Слушай, не грузи меня, а? -- хмурился Белый. -- Неужели трудно просто передать конверт? Или мне самому идти?! Фил вздохнул и вылез из машины. Вернулся он быстро, минут через двадцать. Он обогнул "Мерседес" и, открыв дверь, наклонился к Белову. -- Сань, ну ты намекни хотя бы -- что за дела? -- он гармошкой наморщил лоб. -- Что мутишь-то? -- Фил, меньше знаешь -- крепче спишь, -- отшутился Саша. -- Ты все сделал, как я говорил? -- Да передал, передал! -- поморщился Фил. -- Но он же сука редкая, как ты можешь... Ты что, забыл, как этот Виктор Петрович сдал тебя с потрохами, когда... -- Фил, любой политик -- сука, -- слегка раздраженно перебил его Белов. Ему, похоже, совсем не хотелось рассуждать на эту тему. -- Нужно просто грамотно его развести. Так, чтобы его интересы совпали с твоими, понятно? -- Опять философия! -- с досадой махнул рукою Фил. -- Ладно, потом все поймешь, -- отрубил Белый и кивнул на водительское кресло. -- Садись давай быстрее, меня люди ждут... Фил, недовольно покачивая головой, обошел машину и сел за руль. Больше он не произнес ни слова. Через минуту "Мерседес" тронулся с места и, плавно набирая скорость, покатил по набережной. А еще через час Виктор Петрович Зорин вернулся в свой кабинет -- из кабинетов куда более высоких и влиятельных. Он был немного возбужден и, похоже, чрезвычайно чем-то доволен. На пороге он обернулся к секретарше и предупредил: -- Лариса, если будет звонить Белов -- скажите ему, что его вопрос решается. XXXII Визит Белова в крупное агентство по торговле недвижимостью оказался непродолжительным и, судя по всему, удачным. Он плюхнулся в кожаное кресло "мерса" и подмигнул мрачному Филу. -- Что хмурый такой, Теофило? Все пучком! -- Куда теперь? -- буркнул Фил. -- К Анюте? -- Нет, давай домой! У Белова были веские причины торопиться домой. То, что он сделал сегодня, могло привести к самым непредсказуемым последствиям. Причем не только для него (к этому он был готов), но и для его семьи. Олю с Ваней надо было спрятать -- как можно быстрей и как можно дальше. Все было подготовлено заранее, и его посещение агентства по торговле недвижимостью стало последним аккордом. По сути, он спешил домой, чтобы проститься с женой и сыном. Ольга, впрочем, о планах мужа ничего не знала и встретила его довольно прохладно. Саша не мог этого не заметить, но счел за лучшее не дразнить гусей раньше времени и отправился в детскую. Он провел с сыном добрых два часа -- играл в машинки, строил замок из кубиков, читал сказки... Время пролетело незаметно, и когда Оля пришла укладывать Ваню спать, Саша покинул детскую не без сожаления. Разговор с женой был впереди, и Белов немного нервничал. Чтобы отвлечься, он включил компьютер и запустил новую игру-стрелялку. На экране монитора появились лабиринты мрачного замка, полные отвратительных монстров. Он настолько увлекся стрельбой по чудовищам, что не сразу заметил, как в комнату зашла жена. Ольга пристроилась у высокого бюро и, повернувшись к нему спиной, что-то писала. Саша нажал на паузу, подошел к жене сзади и обнял ее. Белов собирался всего лишь подластиться к Оле, задобрить ее, чтобы она, не дай бог, не заупрямилась, когда он предложит ей уехать. Но стоило ему потеснее прижаться к жене, ощутить ее знакомое, родное тело, как он почувствовал желание. К нему примешивалось мимолетное раскаяние в своих изменах, и оттого желание становилось еще острее. -- Ты что это, никак с супружеским долгом? -- с ехидным изумлением спросила Ольга. -- Ну типа да. А ты против? -- промурлыкал ей на ушко Белов. Он заглянул ей через плечо. Оля мгновенно прикрыла написанное ладонью. -- Знаешь, что там? -- с улыбкой спросила она. -- Предъява. -- Та-а-ак... -- с веселым недоумением протянул Саша. Засмеявшись, он шагнул назад и, раскинув руки, повалился на широкий диван. -- Ну давай, предъявляй. Я слушаю. Оля подняла листок к глазам. -- Я ходить буду, ничего? Саша с удивлением заметил, что его жена явно нервничает. Он молча кивнул, Оля откашлялась и принялась читать, расхаживая по комнате. -- Значит так. Белов Александр Николаевич обвиняется в следующих преступлениях: "а" -- пренебрегает семьей, "б" -- не желает делать ремонт, "в" -- заставляет пользоваться кредитными карточками, "г" -- носит щетину, которая колется, "д" -- трижды без уважительных причин не ночевал дома, -- с каждым новым пунктом она становилась все серьезней, улыбка постепенно совершенно исчезла с ее лица. -- Что ты можешь ответить по существу предъявленных обвинений? Особенно меня интересует последний пункт. -- Это про щетину? Я побрился, -- Саша демонстративно провел тыльной стороной ладони по щеке. -- Нет, про не ночевал дома, -- жена смотрела на него строго, без тени улыбки. -- А вот это -- чистой воды провокация, -- помотал головой Белов. -- У меня был очень трудный период, я обеспечивал безопасность семьи. Что касается... Оля попыталась что-то сказать, но Саша остановил ее жестом поднятой руки. -- Минуточку! Что касается всего остального -- да ради бога! Вот компенсация. Саша поднял стоявший у компьютера кейс и достал из него пластиковую папку с бумагами и фотографиями. Небрежно бросив документы на стол, он снова запустил игру. С экрана монитора плотоядно зарычали монстры. Оля села рядом и с недоверчивым видом открыла папку. Документы в ней были сплошь на английском, а на фотографиях были виды шикарной виллы в каких-то южных широтах. -- И что все это значит? -- озадаченно спросила Ольга. -- Домик, -- объяснил Белов, не отрываясь от игры. -- Корт, бассейн, четыре спальни... Штат Флорида... Черт, монстров-то сколько... Наконец до Оли дошло -- сбылась ее давняя и заветная мечта. Она не раз заводила речь с мужем о домике за границей, но каждый раз он чем-нибудь отговаривался. И вдруг -- на тебе! -- Сашка! -- Оля подскочила и бросилась на мужа, заваливая его на диван. -- Тише, Оль, ты что! Ваньку разбудишь! -- довольно посмеивался он. Вдруг компьютер издал душераздирающий стон, сменившийся торжествующим ревом монстров. Саша приподнял голову и взглянул на экран. -- Ну вот, меня убили! -- Типун тебе на язык! -- Оля шлепнула его по губам и тут же впилась в них долгим, жарким поцелуем. Белов с готовностью ответил на него, успев подумать напоследок, что его расчет оказался точным и вопрос с отправкой семьи решен, похоже, положительно. XXXIII Со стороны, вероятно, Володя Каверин немного напоминал нетерпеливого влюбленного на свидании, потерявшего голову в ожидании своей ветреной пассии. Впрочем, причины для беспокойства у него были куда весомей. Вагоны с оружием были благополучно и в срок доставлены на место назначения, а получатели груза куда-то запропали. Погромыхивая своей амуницией, Володя мелкой рысцой пробежался вдоль состава. На бегу он крутил из стороны в сторону головой и беззвучно шевелил губами -- ругался, наверное. Петрович и сидящие рядком на платформе трое мрачных бородачей-кавказцев хладнокровно поглядывали на эту суету. Добежав до последнего вагона, Каверин свернул за угол красного кирпичного пакгауза и через минуту выскочил с другой стороны здания. -- Ну, где эти вайнахи, а?! -- теряя остатки терпения, закричал он. -- Дико необязательный народ! Петрович попытался успокоить своего шефа: -- Мы на месте, все путем... Сейчас и клиенты приедут. Что ты дергаешься? -- Здесь оружия на дивизию -- раз! -- моментально взвился Каверин. -- И у меня связь с Москвой горит -- два! Петрович ткнул носком армейского ботинка по ящичку со спутниковым телефоном. -- Володь, так позвонить и отсюда можно... -- С поля надо, дубина! -- выкатил на него взбешенные глаза Каверин. -- Сто раз уже говорил! Он развернулся к невозмутимым бородачам и что-то крикнул им на чеченском. В ответ все трое молча и почти синхронно покачали головами. Каверин по-бабьи всплеснул руками и возмущенно воскликнул: -- Нет, ну это ж надо так! Через полконтинента протащить час в час, а на приемке такая лажа! Петрович лениво поднялся и шагнул за угол последнего вагона, предупредив шефа: -- Володь, я пойду отолью. Его остановил радостный возглас Каверина: -- Петрович, едут! Ну, слава тебе! Он обернулся на ходу -- вдалеке по путям приближалось около десятка разномастных машин. -- Ну вот... А я что говорил? -- довольно хмыкнул Петрович. Он пристроился к углу вагона и начал расстегивать брюки. В этот момент в десяти шагах позади него непостижимым образом с совершенно ровного места приподнялась фигура в лохматом маскировочном костюме. Твердая и умелая рука резко, почти без замаха, метнула нож -- его лезвие вонзилось под левую лопатку Петровича. -- Е... -- удивленно-растерянно выдохнул он и мягко завалился на спину. Возможно, еле слышный звук падения тела и насторожил бы остальных, но по ту сторону состава царило радостное и шумное оживление. Звучала громкая гортанная речь, смех, резко хлопали дверцы машин. Каверин, как эстафетная палочка, переходил из одних горячих восточных объятий в другие. По эту сторону состава тоже началось движение. Один за другим с земли поднимались странного вида бойцы -- в косматых одеждах, с черными масками на лицах, обвешанные самым разным оружием. Повинуясь сдержанным, но красноречивым жестам своего командира, они занимали исходные позиции для атаки. Они ударили сразу с трех сторон, прижав огнем всю группу боевиков к кирпичной стене пакгауза. Чеченские водители рванулись к своим машинам, но с фланга тутже ударил гранатомет. Два крайних КамАЗа вспыхнули ослепительно-яркими факелами, перегородив пути отхода остальным. Из-под вагонов по мечущимся чеченцам длинными очередями били пулеметы. Споро, но без промахов с крыши соседнего склада работали двое снайперов. С истошными воплями "Аллах акбар!" очумевшие боевики яростно палили в ответ. Но они не видели атакующих, и потому их стрельба была абсолютно бесцельной. Один за другим чеченцы, обливаясь кровью, валились на землю. В невообразимом грохоте и пламени боя Каверин не потерял головы. Он сразу же попытался укрыться между вагонами, но его и там нашла пуля снайпера. Вернее, сразу три. Первая, размозжив кость, прошила левую ногу чуть ниже колена, вторая ударила в грудную пластину бронежилета, третья (видимо, контрольная) разворотила локоть правой руки. Володя замер. Простреленные конечности жгло так, что хотелось выть и кататься от боли. Но он не двигал ни единым мускулом своего тела -- знал, что в эту самую секунду снайпер, разглядывая его в свою оптику, решает -- нужен ли этому клиенту еще один контрольный выстрел или ему уже больше ничего не нужно. Пулеметные очереди стихли. Каверин, едва не теряя сознание от боли, понял -- все кончено. Он повернул голову к пакгаузу и увидел, как люди в мохнатых маскировочных костюмах неторопливо шли вдоль состава, добивая раненых боевиков из табельных "Макаров". Медлить было нельзя. До судорог стиснув зубы, Каверин стал осторожно пробираться под вагоном. А в это время другие бойцы вкручивали взрыватели в лепешки противопехотных мин. Снаряженную взрывчатку они растаскивали по вагонам с оружием. Обе группы закончили со своими делами почти одновременно, в это время Каверин уже был под соседним составом. Когда каблуки армейских ботинок прогремели по гравию в трех метрах от него, Володя перестал дышать. А потом грянул взрыв. Вагоны с оружием разнесло в клочья, от них заполыхали чеченские машины и тоже начали подрываться, выплескивая в весеннее небо фонтаны пламени. Через пару минут остовы взорванных вагонов и развороченные взрывами машины утонули в сплошном море огня. Из последних сил Каверин успел отползти от злополучного пакгауза еще на несколько метров. После первого же взрыва он потерял сознание, и потому не видел, как в бушующем пламени на крохотном чеченском полустанке горели одиннадцать миллионов долларов Саши Белого. XXXIV Обстановка в кабинете Белова мало отличалась от той, что была здесь несколько дней назад. Снова у телефона собрались все четверо, снова ждали звонка и снова волновались, потому что звонок, как и в прошлый раз, задерживался. Волнение достигло своего пика. Ведь сегодня был не просто последний сеанс связи с Кавериным -- сегодня заказчики должны были принять груз. Пчела метался по кабинету. Он то нервно взлохмачивал волосы, то ежился, словно в ознобе, то принимался грызть ногти. Белов, наоборот, замер в кресле за своим письменным столом, как каменное изваяние. Он неодобрительно поглядывал на суетящегося друга и, наконец, не выдержал. -- Пчел, не мельтеши, сядь, -- негромко попросил он. -- Голова закружится. Пчела метнул в него сердитый взгляд, но послушался. Плюхнулся на диван и, обхватив руками голову, с отчаяньем пробормотал: -- Надо было мне с ними ехать! -- Я тоже волнуюсь, -- раздраженно шевельнул плечом Саша. -- Но глупостей не говорю... На какое-то время в кабинете стало настолько тихо, что было отчетливо слышно тиканье настенных часов и ШУМ машин за окнами. Было в этой тишине что-то неживое, жутковатое и совершенно непереносимое. Фил взял нарды и встряхнул доской перед сидящим рядом Космосом: -- Давай партейку, а, Кос? Космос взглянул на него недоуменно и, чуть помедлив, молча кивнул. Похоже, от этой тягостной тишины ему тоже было не по себе. Минут двадцать было слышно только цоканье кубиков и шарканье фишек по доске. Пчела, сгорбившись и чуть покачиваясь, сидел на диване. Белов сквозь приспущенные веки следил за игрой. Тишину взорвал потерявший терпение Пчела. Он подскочил к Белову и вытаращил на него полубезумные глаза: -- Ну пятнадцать минут могу понять, ну двадцать... Но, Сань, два часа задержки! Покосившись на него, мрачный как туча Саша промолчал. И тут на круглом столе запиликал телефон. Не офисный "Панасоник", на который должен был звонить Каверин, а Сашин мобильник. Пчела развернулся юлой и рванулся к столу. Его остановил резкий окрик Белова: -- Я возьму! Отпихнув в сторону Пчелу, он схватил телефон. -- Алло! Да, Ваха. Вот ждем... -- отрывисто бросал он в трубку. Вдруг его брови резко взметнулись вверх. -- Что?! Это точно?! Ладно, я перезвоню. На него неотрывно и встревоженно смотрели три пары глаз. Саша положил мобильник на стол, сел в свое кресло и обвел друзей диковатым взглядом. -- Ну что? -- выдохнул Пчела. -- Груз на приемке разгрохали, -- сообщил Белов и вдруг... улыбнулся. На его столе зазвонил телефон, и Саша тут же развернулся к нему, спрятав от друзей свою неуместную улыбку. -- Да, Олечка... -- абсолютно спокойно сказал он в трубку. Пчела кинулся к нему: -- Что-о-о?!! -- проревел он. -- Минутку... -- бросил Саша в трубку и, прикрыв ее ладонью, повернулся к другу. -- Все, забудь -- нету ничего! Прощай, оружие! Пчела в отчаянии уронил голову на руки, а Белов, уже не таясь, тихо и счастливо рассмеялся. -- Что ты ржешь, Саша? -- свечой взвился вверх Пчела. -- Что ты ржешь? Мы на такие бабки попали!!! Он схватил со стола кипу бумаг и в бешенстве швырнул их к потолку. Белов засмеялся громче. -- Да хрен с ними, Пчелкин! Что мы, бабки не отобьем, что ли?! -- он снова поднес трубку к уху и ответил жене: -- Да нет, Оль, все нормально... Сжав ладонями виски, Пчела сделал несколько неуверенных шагов в сторону и злобно прошипел сквозь стиснутые зубы: -- Идиот, твою мать! Похоже, он о чем-то внезапно догадался. XXXV В тот же день, ближе к вечеру, Белов приехал в Серебряный бор, в неприметный клуб, облюбованный для конфиденциальных встреч его партнером по теннису Виктором Петровичем Зориным. Встречаться с ним у Саши не было ни малейшего желания, но в сложившейся ситуации гарантии своей безопасности он мог получить только от Зорина. Кроме того, ему не терпелось узнать судьбу документов по Фонду. Так что, нравится не нравится, но если хочешь выбраться из кувшина -- будь добр сучить лапками до последнего. Виктор Петрович встретил Сашу радушной улыбкой и крепким рукопожатием. В кабинете, где они находились, был сервирован стол. Зорин широким жестом пригласил гостя "перекусить, чем бог послал", но Белов отказался, суховато предложив чиновнику сразу перейти к делу. Зорин открыл портфель и положил на край стола сложенную карту Чечни с отмеченным синим карандашом маршрутом. -- Возвращаю с благодарностью, -- улыбнулся он. -- А кто там работал? -- поинтересовался Саша, засовывая карту в карман пиджака. -- Армейский спецназ. Прошлись, как ураган, -- оружие уничтожено, ни одного свидетеля... -- Виктор Петрович наморщил лоб. -- Я понимаю, Саша, -- тебя волнует, что ты пошел против федералов... Белов кивнул, соглашаясь -- ведь именно из-за этого он сюда и приехал. -- Понимаешь, это одна из немногих контор, которая реально заботится о безопасности страны. А то, что ты сдал груз, объективно работает на страну. Другое дело -- твои внутренние отношения с ними... Но, в любом случае, пока мы в связке, ты -- неприкасаемый. -- А мы в связке? -- с неприкрытым сомнением спросил Саша. Он отлично понял, что хотел сказать чиновник: Контора не имеет официальных претензий к Белову, а что касается его личных трений со своим фээсбэшным куратором -- тут он должен разбираться сам. Фактически Зорин снова устранился, оставил Сашу с Введенским один на один. Виктор Петрович пристально взглянул на Белова и с укоризной покачал головой. Порывшись в своем кейсе, Зорин протянул Саше кожаную папку с золотой монограммой. -- Я разморозил твои бумаги по Фонду, -- важно и даже слегка торжественно сообщил он. -- Получишь о-о-огромные льготы по импорту! Саша не стал скрывать скептической усмешки. -- Спасибо, -- он взял папку и небрежно сунул ее подмышку. -- Все равно надо от кого-то зависеть. А то... -- он выразительно чиркнул большим пальцем по горлу, -- чик -- и все! -- А ты наглец, Александр, -- холодно прищурился Зорин. -- Ладно, Виктор Петрович, -- Белов протянул ему руку, -- и на том спасибо. XXXVI Румяное солнце скатывалось к далекой горной гряде. Его косые лучи отбрасывали на разбитый, утопающий в грязи проселок длинные тени от подернутых первой нежной зеленью тополей. По обочине дороги медленно и трудно ковылял изможденный и израненный Володя Каверин. Вид его был ужасен. Обгоревшая и растерзанная одежда болталась на нем клочьями, окровавленная правая рука висела безжизненной плетью, а левой он сжимал толстую суковатую палку, которую использовал на манер костыля. Простреленную левую ногу, обмотанную почерневшим от запекшейся крови тряпьем, он держал согнутой и двигался вперед только с помощью здоровой ноги и зажатой под мышкой палки. Его остановившийся, неживой взгляд был направлен вперед. Где-то там, в восьмидесяти километрах отсюда, должен был находиться блокпост федералов. Преодолеть весь этот путь в своем нынешнем состоянии Каверину вряд ли бы удалось -- и он прекрасно понимал это. Каждое движение приносило ему новые страдания, с каждым шагом неумолимо таяли остатки его сил. Фактически он был обречен. И, тем не менее, он упрямо двигался вперед -- туда, где только и было возможно спасение. Вдруг сзади послышался шум мощного мотора. Встретить на этом глухом проселке машину -- это было невероятной удачей. Или неудачей -- в зависимости от того, кто в ней ехал. В любом случае это был шанс. Глаза Каверина ожили, в них вспыхнула надежда. Он остановился и, не поворачиваясь к машине, выкинул в сторону руку. Низко свесив голову, он ждал -- спасения или смерти. Обдав Володю сизым облаком выхлопных газов, рядом с ним остановился армейский бэтээр. -- Эй, братишка, ты русский? -- окликнул его с брони розовощекий молоденький сержант в защитной бандане. Каверин поднял на него покрытое грязью и копотью лицо. -- Русский, русский, -- прохрипел он. -- Мирный житель. -- И откуда ты такой? -- подозрительно спросил строгий военный постарше -- видимо, офицер. -- Восстал из ада, -- мрачно ответил Володя и, против воли своей, неожиданно взмолился: -- В больничку бы мне, братцы... -- Ну давай, прыгай... -- кивнул офицер. Тут же с бэтээра к раненому спрыгнули двое солдат, а сверху, с брони, протянулось сразу несколько ладоней. Каверин сделал последний шаг и, отбросив палку, цепко схватился за первую попавшуюся руку. Его мигом втащили наверх. Истерзанное тело пронзил разряд невыносимой боли, но Володя не издал ни звука. Он улыбался. "От боли скалится..." -- подумал, гляд