ы пришелец. - А откуда - трофейное? - Вы что же, одни тут воюете? - усмехнулся Георгий. - Со мной-то понятно. Меня в округе люди знают. Вот вы кто? - Это с нами дело понятное! - начал задираться куцебородый Лобан. - А ты - жучара! Тебя колоть надо. Азарий, колоть будем! Азарий молча взял Поспелова под руку, подвел, усадил к свету, пригляделся взглядом художника, отошел, покачал головой, хмыкнул. - Мужики, сдается, вы и впрямь фермера приволокли. - Ну на хрен - фермера! - вякнул было Лобан и заткнулся. - Нам бы поговорить, Азарий. Наедине, с глазу на глаз, - сказал Георгий. Тот подумал, проговорил тихо и определенно: - Погуляйте, мужики... Посмотрите, как там погода. Партизаны без единого слова разобрали оружие и пошли к двери. Остался только один, спящий на нарах. - А этот? - кивнул Поспелов. - Этого сегодня ранило, - пояснил Азарий. - Укол поставили, так уснул. - На сопке, возле Одинозера? - Все ты знаешь... Все видел, фермер. - Нет, не все, - улыбнулся Георгий. - Не пойму, вы кто? Догадываюсь, но уверенности нет. - Какие же твои догадки? - Думаю, не пожарники ли вы? Парашютисты? Десант с того самого самолета, что три года назад пропал. - Ну-ну, - неопределенно буркнул Азарий. Поспелов стал дожимать: - С того самого самолета, что сейчас лежит в озере. А пилот Леша Ситников в сопках бродит. - Где? - напрягся богатырь. - В сопках. Воюет ходит. - Интересный ты фермер. Про всех все знаешь. - Работа у меня такая, Азарий. - Да я понял, как только ты в Горячем Урочище поселился. И стал шастать тудасюда. Все хуторяне из местных носа не высовывают, как стемнеет, а тебе ночь нипочем. - Твои люди приходили ко мне на ферму? Как-то раз, когда я в отъезде был? По скотному двору лазили... - Посмотреть хотели, что это за фермер такой смелый, - признался Азарий. - И жена у него подстать... - Где же вы три года были, Азарий? - спросил Поспелов. - Да в космос летали, где... - На планету Гомос? - Ишь ты!.. На Гомос, куда же еще. Нынче весной только прилетели. - И войну объявили пришельцам? - А что с ними, суками, делать? Три года продержали в камере, три года мозги парили, мультики показывали. Пока не передавим всех - домой не пойдем. Все равно нас считают без вести пропавшими. У Пашки вон, - кивнул на нары, - молодая жена замуж выскочила. А он даже медовый месяц с ней не прожил... Тут еще и ранили, дурака. - Как ты думаешь, пришельцы - кто они? - Хрен знает... По поведению как иностранная разведка, а на самом деле что делают - непонятно. Зачем-то хотели нас всех с ума свести. Чтоб мы потом ходили и всем говорили, что были в космосе с инопланетянами. Зачем это им?.. Понимаешь, мы же все бывшие десантники. Нас чему учили? Прыгнул и убил. Вот и все. А они тут какую-то тонкую политику ведут. Так зря никого не убивают, местным на глаза не показываются, никого не трогают, а туристов пугают скелетами, чтоб не совались в сопки и вообще в этот район. Бывает, какую-то ерунду включат - у всех головы трещат, состояние - легче застрелиться. Только достанем батарейки к приемнику - посадят, сволочи. - А этой ерунды - цветка, не видели? - поинтересовался Поспелов. - Как же не видели? Думаю, из-за нее мы и влетели на три года, - предложил Азарий. - Они таким способом свидетелей убирают. Кто увидел, того вроде бы на волю просто так отпускать нельзя. Вот нас с неба и ссадили, да в космос запустили, чтоб крыша поехала. - Оказывается, ты знаешь, зачем хотели с ума свести. - Это я так думаю, - не согласился он. - А в самом деле - зачем, это еще понять надо... Значит, говоришь, Леша Ситников живой? - Живой, недавно, - четвертый раз ранили. - Как же он живой остался, если Дитятев погиб? - Струсил, говорит, бросил машину и прыгнул. - Мы считали, и Лешка погиб... - Слушай, Азарий, - осторожно начал Поспелов. - Я вас все за бандитов принимал. Слышал, мародеры тут промышляют... А на самом деле есть здесь бандиты? Этот богатырь еще и чувства свои умел хорошо скрывать, не только мысли. Подошел к раненому на нарах, пощупал у него лоб, отвернув солдатское одеяло - в доте было холодно, - посмотрел повязку на груди. - Ты мент? Или все-таки человек... государственный? - вдруг спросил он. - Что-то я не понял... - Меня интересуют только их отношения с пришельцами, - поправился Георгий. - Пусть больше не интересуют... Сами как-нибудь разберемся. Вероятно, между десантурой и бандой были какие-то свои счеты либо договоры, обсуждать которые Азарию не хотелось, и потому Поспелов решил перевести разговор в иное русло. - Что с ним? - Поспелов кивнул на раненого. - Навылет простегнуло. В рубашке родился: ничего внутри не зацепило, даже ребра целые остались. Может, внутри у него ничего уж и не осталось, перегорело все, пока летали. Молодая жена вон замуж выскочила, сучка... - Все равно надо врача. Рану после сквозного надо бы почистить и обезвредить. Там могут быть нитки от одежды... - Где его взять такого врача, чтобы не настучал? - Можно найти, - многозначительно сказал Поспелов. - Есть такие, что не настучат. - У тебя есть? - У меня. - Пиши записку, - приказал Азарий. - Ночью человека пошлю, приведет. - Ты собрался меня здесь всю ночь держать? - усмехнулся Георгий. - Не вижу логики... - Зато я вижу, - отрезал он. - Извини, если ты человек... государственный, понимать должен. Мне надо кое-что проверить. Мы тут тоже в безопасности разбираемся. - Это хорошо, что разбираетесь. А если я сам уйду? Некогда мне в твоих космических кораблях летать. - Я тебя в такой корабль посажу на сей раз - не удерешь, - заверил Азарий и сдержал слово - запер в черный склеп немецкого танка, зарытого и замаскированного среди сопок... Еще больше года десантура валяла дурака на космическом корабле, прикидываясь доверчивыми землянами с чистой душой. А это оказалось не так-то просто - играть очарованных космических странников, особенно после того, когда мужики окончательно убедились, что никуда они не летят, а стоят на месте. Вот только где?.. Лобан на свой страх и риск, в тайне от всех, пробил дыру в полу, сначала маленькую, размером в толщину карандаша. И ничего не произошло! Зато явственно услышал за стеной отсека английскую речь. Должно быть, за время жизни в замкнутом пространстве с нервами на самом деле стало не все в порядке, потому что десантуре показалось, что они находятся не в России, а где-то за границей. Бежать без оружия и тщательной разведки было нельзя: поймают и разыгрывать спектакль уже не станут, так что на вторую попытку рассчитывать нечего. Однажды ночью аккуратно вырезали порядочное отверстие - под полом из нержавейки и стекловаты оказалась тонкая алюминиевая фольга, - и выпустили Тимоху в "открытый космос". Вместо небес Тимоха обнаружил преисподню: огромное подземелье, напоминающее ангар, почти неосвещенное - лишь редкие зеленоватые лампы, кабели по стенам, жгуты проводов и ни души! Отсек снаружи походил на вагончик, упакованный в фольгу и установленный на металлических конструкциях, а рядом - еще два точно таких же и к каждому подведены провода. Целая космическая лаборатория, "орбитальный" комплекс! Что-то урчит, гудит, на пультах лампочки мигают, будто системы жизнеобеспечения работают. Воздух в подземелье неподвижный, не поймешь, в какой стороне искать выход. Тимоха двинулся наугад, к ближайшей стене, а потом вдоль нее по периметру: если это шахта, должен быть спуск, однако сколько ни пробирался, ни дверей, ни ходов не обнаружил. Подпираемая бетонными колоннами кровля казалась гладкой, словно отшлифованной, в стенах попадались неглубокие ниши и хоть бы какая-нибудь щелка. Обойти весь этот ангар нечего было и думать, заплутать в потемках - раз плюнуть, поэтому Тимофей вернулся назад, забрался в отсек, кое-как заделали дыру в полу и стали ждать следующей ночи. Однако гуманоиды почувствовали неладное, и первым признаком стало то, что привычный уже зеленорожий лектор Роо не появился на экране в положенное время. Мужики сидели, как на иголках, и уже начинали жалеть, что не рванули на волю сразу же после возвращения Тимофея. Мало ли что придумают пришельцы? Не дай Бог, найдут дыру с наружной стороны отсека, поймут, что десантура раскрыла замысел гуманоидов, и отпадет смысл валять дурака друг перед другом. Траванут каким-нибудь ядом, подмешав его в пищу, а трупы зароют в подземелье. Живыми-то уж точно не выпустят! Поэтому тюбики выдавили в унитазы и целый день сидели голодные, причем в полном неведении. Без всякого предупреждения и обычного пожелания спокойной ночи погас свет и почти сразу мужиков начало клонить в сон. Азарий сообразил, что пришельцы запустили в отсек какой-то газ, предупредил десантуру и сам старался дышать через раз, однако уже было поздно: вся команда оказалась в полном отрубе, спали вповалку, кого где захватил сон. Несколько раз Азарий как будто терял сознание или засыпал - непонятно, словно он крепко выпил: в памяти остались лишь не связанные между собой эпизоды. Кажется, десантуру выволокли из отсека и бросили на полу подземелья. Рядом стояли пришельцы в скафандрах, вооруженные автоматами, затем над Азарием склонился... человек! Или гуманоид, но с человеческим лицом, в марлевой повязке до глаз и в дутой пуховой куртке. Говорил по-английски, возможно, ругал пришельцев, и те стояли навытяжку. Причем были некоторые без скафандров и камуфляжа, но с такими же мерзкими рожами и одеты в белые и синие комбинезоны. Азарий хорошо запомнил этого гуманоида с нормальным лицом, примета у него была необычная - на лбу две толстых жилы в виде латинской буквы "V", острым концом направленной точно в переносицу. И когда он ругался, сосуды вспухали и пульсировали. Потом мужиков куда-то волокли за ноги, безвольная голова билась о каменный пол, однако боли не ощущалось. Азарий заметил, что и Лобан приходил в себя, потому что делал попытку приподнять голову и шевелил рукой. Окончательно Азарий очнулся в каком-то тесном помещении, куда десантуру сбросали, как трупы. Лобан уже сидел у стены, но был еще как пьяный и будто бы даже что-то пел или мычал. Под потолком горела тусклая лампочка за толстым стеклом, стены бетонные, стальная дверь со штурвальным колесом-запором посередине. Однако новое это пробуждение было приятнее, несмотря на жестокую реальность тюремной обстановки - десантура была в России! Ибо на двери возле колеса отчетливо виднелась стрелка с надписями: "Откр.", "Закр."... И одежда на мужиках была уже своя, родная, пропахшая тайгой, пожарами и потом - тельняшки, поношенные энцефалитные костюмы, кирзачи. А просыпались не сразу, вертели головами, ощупывали себя, пол, стены, тихо матюгались и едва двигались, будто в самом деле вернулись из космоса и теперь ощущали земное притяжение. - Интересно, почему сразу не кончили, сонных? - спросил сам себя Тимоха. - Суки, опять что-то придумали! Но все, никуда больше не полетим! Часа через два снаружи заскрежетал ржавый запор, дверь отворилась и перед десантурой очутились три пришельца в камуфляже, с автоматами и скафандрами в руках. На гнусных зеленых физиономиях - никаких чувств... - Поздравляем со счастливым возвращением на Землю! - довольно правильно сказал один из них по-русски, и сразу же послышался циничный, издевательский тон: - За всякое путешествие следует платить, не так ли? - Падлы, сами заплатите! - огрызнулся Лобан и получил тычок от Тимохи. - Погоди, не нарывайся... Надо их пощупать. Тот, что говорил по-русски, остался в дверях, а двое других вошли в каменный мешок, подняли на ноги десантуру и поставили лицом к стене. Затем каждому защелкнули на руках наручники, надели на шеи стальные кольца с автоматическими замками и соединили всех в одну цепочку с помощью тонких, унизанных шипами, как на колючей проволоке, тросиков. Мужики стояли, словно оглушенные бычки: не прошел еще "хмель" от снотворного газа да и длительный "космический" полет сделал свое дело - мышцы ослабли, в одрябших руках и ногах не было той взрывной силы, необходимой для рукопашной борьбы. - Вот так, голыми руками нас, в рот пароход! - процедил Азарий. - Спокойно, мужики, - бросил Тимоха. - В нашем положении главное - выдержка... - Какая выдержка? Когда хомут надели и взнуздали?.. - Вы наказаны за излишнее любопытство, - охотно пояснил пришелец. - Неуправляемых животных содержат на привязи не только у вас на Земле, но и во всех иных цивилизациях. Отныне вы - рабочий скот. У вас безмозглые головы, но крепкие руки для земляных работ на наших объектах. С наступлением ночи мы совершим небольшую прогулку на свежем воздухе, после чего вы получите пищу и трехчасовой отдых. Всякая попытка побега карается смертью. Глаза и рты заклеили щедрыми кусками пластыря, вывели из каменного мешка и около часа держали на ногах, не давая присесть. Наконец к ошейнику Азария, возглавлявшего цепочку, пристегнули ремешок и повели десантуру, как, должно быть, в прошлые времена водили рабов на невольничьих рынках. Судя по шагам, сзади шел еще один пришелец с проволочной плетью или металлическим прутом, ибо, когда шедший в хвосте Тимоха запнулся и вильнул в сторону, чтобы сохранить равновесие, тут же получил хлесткий и обжигающий удар по лопаткам - тельняшка вмиг прилипла к рубцу, вспухшему на коже. Миг, когда десантура выбралась наконец из подземелья, ощутили лишь по сильному и холодному ветру: была весна, только что стаял снег, пахло свежей землей, хвойным лесом и прелой листвой - запахами, от которых закружилась голова и будто сил прибавилось. Однако пришельцам было не до красот пробуждающейся природы; они гнали колонну бегом, умело проводя ее между камней, деревьев и луж с ледяной водой. Первое время мужики бежали, инстинктивно выставляя вперед скованные руки, однако через километр приноровились двигаться вслепую, повинуясь поводырю-пришельцу. А еще через километр начали выдыхаться - не хватало воздуха, сердце билось где-то в горле, подламывались ноги, спины взмокрели от пота. Наступало предательское состояние полного отупения, когда становится безразлично, куда тебя гонят, и скоро ли конец. Конвоир-пришелец, бегущий сзади, все чаще забегал сбоку и раздавался короткий свист плети, но и удары теперь делались безболезненными. Особенно доставалось Тимохе - должно быть, для порядка и молодому Шурке, бегущему между Азарием и Лобаном. Шурка быстро терял силы и почти обвисал, растянутый между своими товарищами. От пота начали отклеиваться пластыри - сначала на ртах, затем и на глазах. Вероятно, пришельцы не замечали этого в пылу маршброска, и мужики мало-помалу прозревали, а если еще резко и ритмично подвигать бровями, чтобы пот стекал под пластырь, то клей отмокал и разъедался скорее. У Азария открылся левый глаз и он наконец увидел землю - лес, сопки, ночное небо и ненавистную спину поводыря в камуфляже. Сразу же возникла мысль ослабить поводок, набросить его петлей на шею и задавить пришельца на ходу, но скафандр, приращенный к плечам, вряд ли бы позволил сделать это. Других мыслей в отупевшем сознании не было, и он бежал, проигрывая в уме, как станет душить поводыря, и, пожалуй, решился бы от отчаяния на такой шаг, если бы за спиной не начал падать Шурка. Каждое его падение рвало голову Азария назад, и ремешок в руках пришельца натягивался. Задний конвоир монотонно хлестал Шурку плетью, однако это не действовало: парень окончательно выбился из сил и едва поспевал переставлять ноги. И вдруг обвис и рухнул на землю Лобан, до этого ни разу не споткнувшийся. Мужики протащили его волоком несколько метров и остановились. Замыкающий колонну пришелец оходил его несколько раз плетью, но Лобан даже не шевельнулся и не издал ни звука. Поводырь не спеша привязал ремешок к дереву и приблизился к упавшему, пнул его ногой, опрокинул на спину. Посовещавшись о чем-то на английском, задний конвоир склонился, послушал сердце, приоткрыл веко - должно быть. Лобан умер на бегу... Его оттащили чуть в строну, закидали мхом и ветками и несколько минут бухтели в своих скафандрах - вероятно, переговаривались по радио со своим начальством. Затем пристегнули полумертвого Шурку к ошейнику Пашки, заменили пластырь, у кого он отклеился, и повели дальше шагом. Пришлепнутый к потной коже новый пластырь продержался недолго и через полчаса перед глазом Азария образовалась щелка. В темном небе среди туч изредка поблескивали редкие, звезды, сопки в ночи казались одинаковыми, множество весенних ручьев тоже были на одно "лицо", так что он долго не мог сориентироваться, запомнить или узнать место, пока через несколько часов быстрого хода не вышли в Долину Смерти. Ветер здесь гудел, как в трубе - наверное, на реках ломало лед, кое-где лежали серые линзы рыхлого мокрого снега, под ногами чавкала грязь. Конвоиры дело свое знали, и, тренированные, шли без устали, не теряя бдительности. Азария ни на минуту не оставляла мысль расправиться с поводырем, и в отчаянии он примеривал для этой цели то сосновый сук, то увесистый камень, замеченный на пути, но чтобы склониться, поднять их с земли, надо, чтобы все, идущие в связке, поняли его намерение и ослабили натянутые троСики. А они не понимали, до бесчувственности ослабев. Шуркина голова так вообще моталась по сторонам, удерживаемая только ошейником. Эх, был бы за спиной Тимоха! Этот бы все сообразил и помог бы в нужный момент... Эта прогулка могла стать последней. Пришельцам нужна рабочая сила для тяжелого труда под землей, поэтому запрут в каких-нибудь катакомбах и будет уже не вырваться. А там постепенно замордуют и прикопают... Нет, вырваться из этого рабства можно только сейчас, пока вокруг - лес, сопки и воля, хотя связаны руки и головы. Но Шурка, гад, почти висит на его шее и все время тянет назад! Вышли к разлившейся речке, глубокой, выше пояса, и, верно, потому пришельцы повели десантуру вдоль берега: искали брод. Сунулись в одном месте, в другом - течение сильное, сшибет с ног, а у Азария мгновенно созрел план: как только-зайдут вводу, прыгнуть из последних сил на спину поводыря и утопить его к чертовой матери! Тимоха, если "прозрел", увидит, поймет и навалится на заднего конвоира. Там, может, и молодняк поможет... Брод отыскали, через полкилометра, поводырь проверил глубину, на минуту оставив свой ременный повод, и Азарий обернулся назад, чтобы подать какой-нибудь знак Тимофею, привлечь его внимание, однако услышал его нудное бухтение. - Ну чего? Чего ты дерешься? - плаксиво тянул тот. - Забил ведь уж, сука, едва иду! Крайний, так бить можно? Ну что ты, падлюга, бьешь-то?.. Конвоир лупил его плетью, но как-то неохотно, устало, для проформы, а Тимоха будто сам напрашивался, чтоб били сильнее, будто подставлялся под удары. Что там было дальше, Азарий не видел, поскольку поводырь схватил ремень и потащил направляющего в реку. Шурка, должно быть, испугался воды - на его глазах оставался пластырь, - сильно рванулся назад и чуть не опрокинул Азария. Придушенный ошейником, он все-таки потянул вперед, стараясь максимально приблизиться к поводырю и в тот же миг чуть не упал под ноги ему - тросик сзади резко ослаб. А рядом, справа почему-то оказался Тимоха! Раздумывать было некогда, Азарий сделал рывок и ударил скованными руками поводыря в бок - тот в этот миг поворачивался к десантуре и одновременно поднимал автомат. Дюжий пришелец отскочил и устоял на ногах, - лишь сунувшись руками в воду. Быстрое течение связывало движения, для следующего рывка было уже слишком велико расстояние - не достать, и тогда Азарий рухнул в реку плашмя и скрещенными, скованными руками достал ноги поводыря... Он ждал автоматной очереди и рвал ногу пришельца, стремясь, таким образом, сделать подсечку и опрокинуть его в воду; сам он ушел с головой, однако поводырь стоял как вкопанный! Но не стрелял! И вдруг повалился, оторвавшись от дна, как легковесная щепка. Азарий вынырнул и увидел перед собой Лобана с ржавой саперной лопаткой в руках. - Уплывет, сука! - заорал Тимоха. - Лови его! Кажется, Пашка ухватил поводыря за автоматный ремень и подчалил к десантуре, сгрудившейся и бурлящей, как камни в пороге. - Давай на берег! - скомандовал Лобан. - Что, так и будете стоять? - А где второй? - Тимоха завертел головой. - Да вон лежит, на отмели! - Лобан поймал в воде ремень, привязанный к ошейнику Азария, потянул. - Ну, пошли, пошли, рабочий скот, мать вашу!.. Задний конвоир еще был жив, хотя его позвоночник у поясницы был перерублен саперной лопаткой и ноги не двигались. Зато дергались руки, хватая воду, и стучалась внутри скафандра голова с уродливой рожей. Поводырю досталось лопатой между ребер в левом боку, и он, приплавленный к берегу, был тяжел и неподъемен, как топляк. Лобан хладнокровно вогнал лезвие лопаты в грудь заднему конвоиру, выдернул свое оружие, сполоснул его в воде. - Ишь, падлюги, прирыли меня! - сказал с гневным весельем. - Я сам вас всех урою, выродки! Ну чего, мужики, давай расковываться и сушиться. - Когти рвать надо! - буркнул Тимоха. - Кто их знает, какая у них связь и сигнализация. Может, тревогу дали... - Нет уж на фиг! - отрезал Лобан. - Мне нужна передышка. Думаешь легко - свое сердце останавливать? И так бежал за вами, думал, копыта откину... До сих пор стучит через раз. Он опустился под сосну, усевшись на вздыбленные из земли корневища, побрякал браслетами скованных рук. - Поищите у них ключи в карманах... И спички. Мне сейчас согреться надо. Иначе я правда умру. Кровь заледенела... Окна "нивы" слегка запотели изнутри, и рассмотреть, кто в машине, было не просто, особенно издалека. Тем более, эти мужики с автоматами не хотели забредать в холодную утреннюю речку. - Самое малое - изнасилуют, - белеющими губами произнесла Ромул. - Две беззащитных бабы в машине... - Это мы - беззащитные? - угрожающе спросила Татьяна и потянулась на заднее сиденье. - Стой!.. У тебя ребенок. Может так выкрутимся? - Потому и не позволю! Сейчас я им... Ромул схватила ее за руки, гррмко зашептала: - Погоди, Тань. Они еще не знают, кто в машине... Начнем стрелять - изрешетят. Это бандюги... Они тут все лето ходят, я слышала. Видишь, стоят в напряжении, на мушке держат. Расслабить их надо. - Попробуй, они тебя быстро... расслабят, шакалы! - Разденусь и выйду купаться. - С ума сошла! Они же голодные, как из подводной лодки! - Нелогичное поведение! - Ромул стащила с себя платье. - Чему тебя в школе учили? Ты мне подыграй... - Доиграемся!.. Ирина неожиданно надавила на клаксон - длинный и гулкий сигнал всколыхнул тишину. Бандиты выбросили автоматы вперед, раскорячили ноги, готовые открыть огонь. Татьяна поняла замысел: надо, чтобы у этих мужиков выбросился адреналин, чтобы после ложной тревоги они потеряли бдительность. Ромул в то же мгновение открыла дверь и, зябко ежась, ступила в бурлящую воду. Одежды на ней было - что-то вроде треугольника, едва прикрывавшего сокровенные места. - Вода - класс! - громко сказала Ирина и потянулась. - Ой! Девочки!.. Расчет был верный - бандиты подобного не ожидали, всплеск-агрессии резко сменился на ошеломление. Стояли и таращились. - Что там? - спросила Татьяна и выглянула из машины, снимая легкую, майку. - А к нам мальчики пришли! - весело заявила Ирина. - Глядите, да сколько их много! И у всех стволы на взводе! Она засмеялась собственной шутке, выставилась перед мужиками, подбоченилась с плотоядной улыбкой. Татьяна ступила в воду и не почувствовала холода - мужики тихо шалели. Просигналила еще раз: - Эй, лярвы, подъем! Женихи сами пожаловали! - Отрываемся, Жук! - неожиданно сказал один из бандитов - тот, что крался по берегу. - Их там много! Это ментовекая подстава! Бандиты слегка встрепенулись, завертели головами. - К нам, к нам, мальчики! - закричала Татьяна, подманивая руками. Трое двинулись было к машине, но встали у самой воды - все в кроссовках... - Жук, назад! - заорал четвертый и присел, выставив автомат куда-то в сторону. - На том берегу засада! Что-то щевелится!.. Мужиков словно волной подбросило, мгновенно оказались на опушке, за деревьями. - Куда вы, мальчики?! - засмеялась и закричала Ирина. - Мы застряли! Помогите вытолкнуть машину! - Я тебе помогу, сучка! - бандит полосонул очередью над головой и сиганул в лес. Женщины присели за машину, Татьяна выхватила автомат, бросила его в руки Ромула, сама схватила другой. Своя собственная стрельба добавила испуга бандитам, по противоположному берегу ударили со всех стволов и тут же скрылись за деревьями. - Огонь, - приказала Татьяна и ударила короткими очередями вслед убегающим. Грохоту наделали на весь лес, и, когда опустели магазины, даже птицы умолкли в округе. Минуту прислушивались, перезаряжали оружие, унимая в коленях дрожь. - Теперь мы... отрываемся, - сказала Татьяна и впрыгнула в машину. "Нива" дважды предательски глохла, пока выезжали из воды: не тянул холодный мотор. Когда выскочили на берег, Татьяна опустила стекло и сожгла еще один магазин патронов, разбрызгивая очереди в пустоту утреннего леса и осыпая гильзами салон. И эта стрельба завела, насытила яростью Ирину. Она ударила по тормозам, выскочила на дорогу и махнула очередью от живота, срубая молодые деревца и сбивая листья с деревьев. Треск выстрелов, умноженный эхом, забарабанил со всех сторон. - Шакалы! - кричала она. - Ублюдки! Замочу! Всех замочу! Татьяна не шелохнулась, сидя в кабине, стоически выждала, когда у сослуживицы кончатся патроны. - Полегчало? - спросила она, подавая Ирине платье. - Одевайся, не тряси тут титьками. Поехали домой. Ирина натянула платье, села за руль. - Погуляли... Погуляли, называется. Хотели "бермудский треугольник" на уши поставить, а самих... чуть раком не поставили. Она резко повела машину, невзирая на колдобины, заполненные водой. Там, где ночью дорога казалась непроезжей, сейчас находились и объезды, и сухие места, так что мчаться по утреннему лесу стало в удовольствие. Через десяток километров тряски проселок вообще стал ровным, укатанным, хотя давно не езженным, в колеях густо росла яркая зелень вперемешку с цветами. Татьяну укачало и на какой-то миг ей пригрезился Поспелов, заслоняющийся руками от топора. Она вздрогнула, потерла ладонями лицо, снимая сон, и внезапно обнаружила, что едут они по накатанной дороге, а впереди, сквозь лес, виднеется чистое, открытое пространство. - Кажется, мы здесь не ехали? - усомнилась она. - Ты не заблудилась? - Сейчас будет поворот на Нижние Сволочи, - объяснила Ромул. - А мы поедем прямо, в Верхние. Пустота впереди приближалась, как конец света: казалось, сразу за лесом будет бездонная пропасть. В последний момент и Ромул забеспокоилась, сбросила скорость, высматривая даль - машина выскочила на плоскую, идеальную равнину, напоминающую дно высохшего соленого озера, и уходящую вдаль до самого горизонта. Лунный, космический этот пейзаж потряс обеих: ничего подобного тут не могло быть! Хотелось спросить - где мы? что это?! - однако они переглядывались и таращили по сторонам почти детские свои глаза, зная, что ответов нет. "Нива" вдруг выкатилась на бетон, будто изморозью, подернутый лишайником. - Господи! - воскликнула обрадованная Ирина. - Это же военный аэродром! Брошенный военный аэродром! Ура! - Чему ты радуешься? - недовольно заметила Татьяна. - Почему мы здесь оказались? Это же у черта на куличках! За пределами "треугольника"! - Плевать! Зато теперь знаю, в какую сторону ехать! - Ромул вырулила на взлетку. - Пристегнуть привязные ремни? Иду на взлет! И погнала машину, набирая скорость: девяносто - сто десять - сто двадцать... - Ирка, кончай! - предупредила Татьяна. - Поворачивай домой. Машина уже выла, будто самолет - Ромул смеялась и тянула баранку на себя. - Взлетаю! "Ниву" и в самом деле сильно тряхнуло, под колесами что-то захрустело, заверещало, а у обочины взлетной полосы неожиданно брызнули искры электрические разрядов. Ирина стала тормозить: бетонные плиты были странными, разлинованными в мелкую клетку и отчего-то трещали, словно непрочный тонкий лед. За машиной оставался вдавленный след... Ромул наконец остановилась, открыла дверцу машины. - Ты что-нибудь понимаешь? - Понимаю... Бежим отсюда! - Что?.. - Быстрее! Разворачивайся! Мы катаемся по солнечным батареям. Ирина круто развернулась и понеслась в обратную сторону. Теперь уже искрило повсюду и под колесами, а с обочины потянуло дымом. - Гони! - крикнула Татьяна. - Гони, пока не накрыли! - Откуда здесь... солнечные батареи? - в страхе спросила Ромул. - Не знаю... Надо смотреть! А то едешь... - Что смотреть? Не заметно же! Как будто бетон... Треск под колесами кончился, машину тряхнуло и снова зашуршал бетон. Татьяна взяла автомат и, откинув спинку сиденья, перебралась назад: по всей обочине горел синий, дымный фейерверк, однако никто пока не бегал, не поднимал тревоги. Облегченно вздохнули, когда въехали под защиту леса. - Ира, пожалуйста, только домой, - взмолилась Татьяна. - Не хочу больше приключений, не хочу неожиданностей. Все! - Нет, ну откуда здесь солнечные батареи? - никак не могла уняться Ромул. - Кто их разложил? И замаскировано!.. - Все, не хочу думать. Домой! На кухню, к плите, к горшкам! ...До Горячего Урочища они добрались без приключений, если не считать, что меняли проколотое колесо и вытаскивали машину из трясины. Татьяна последний километр до фермы добиралась пешком, отпустив Ромула на развилке дорог, тащила в охапке завернутые в покрывало три неиспользованных гранатомета и два автомата. Отмотала себе руки, сбила о камни босые ноги. Едва домочадец-опер Коля отворил ей дверь, бросила на пол весь этот арсенал и повалилась на стул... Из хутора Веселый до ближайшего жилья Заремба выбирался на тихоходном, но милом сердцу транспорте - на лошади, запряженной в простую телегу. Отобрал вожжи у хозяина и всю дорогу гнал коня с цыганской лихостью и азартом; это несколько отвлекало от мыслей и предчувствий, иногда даже веселело на душе. И если бы хуторянин не зудел над ухом, жалея свою лошадку и время от времени набавляя цену за скорость, то путь этот вообще бы показался коротким. Полученные за его отсутствие новости свели на нет всю прелесть замечательной прогулки... Из Петрозаводска сообщили, что предварительный диагноз подтвердился: смерть захваченного в плен "дракона" наступила от воздействия сильнейшего отравляющего вещества химического происхождения. При этом подчеркивалось, что в полости рта и зубах не обнаружено "тайника", где могла бы храниться ампула - это означало, что яд "таперу" впрыснули в рот. Правда, оставалась еще не исследованной одежда, которую теперь носил Поспелов. Яд мог быть спрятан в уголке воротника, в лацкане - там, где можно его достать ртом, имея связанные руки. "Языка" убрали... Сообщение оперативника, оставленного в Горячем Урочище, вообще отдавало мистикой. Вчера вечером с фермы неожиданно исчезла хозяйка, вышедшая из дома якобы покормить свиней. Опер не принимал мер к розыску, поскольку имел инструкции не покидать жилья, однако возможность похищения исключал: к дому никто не приближался, да и вообще на ферме не появлялось ни одного человека. И почти в то же время из села Верхние Сволочи исчезла агент Ромул, и оперативник, посланный установить с ней связь, выяснил, что местный фельдшер отправилась кому-то делать перевязку и в машине была одна. У Зарембы возникла мысль, что "жена" Поспелова и Ромул могут находиться вместе, поскольку знакомы, однако в селе Нижние Сволочи так же бесследно пропала завклубом - агент Рем, которая о существовании двух первых не знала и знать не могла по условиям конспирации, а Поспелов не такой дурак в оперативном плане, чтобы устраивать с агентами общее собрание. Из всей агентурной сети, только что созданной и приведенной в действие, оставался один Рим да где-то в сопках еще бродил "вольный" стрелок, бывший пилот Ситников - агент Витязь, в способности и возможности которого Заремба почти не верил. Поисковые группы, бродившие в недрах "бермудского треугольника", сообщали, что слышали стрельбу из автоматического оружия в квадрате 12-47, а одна пара, спускавшаяся по реке, подверглась нападению, в результате чего была расстреляна резиновая лодка. И все жаловались, что вчера, в период с одиннадцати до тринадцати часов испытывали сильные головные боли, подавленное состояние духа и чувство страха, так что лишены были возможности передвигаться. За это время сели элементы питания в радиостанциях, фонарях и радиоприемниках, так что все группы вынуждены работать теперь с помощью генераторов с ручным приводом. Заремба хотел спать - ехал всю ночь и утро, - однако решил дождаться, когда пригонят вертолет с Веселого хутора, и лететь в Горячее Урочище. Но внезапно на связь вышел оперативник с фермы и доложил, что "жена" Поспелова нашлась, что она никуда из дома не уходила, а ночевала, запершись, в чердачной комнате, якобы опасаясь, что незнакомый опер станет к ней приставать. А он к ней вовсе и не собирался приставать, а только оказывал знаки внимания, какие обыкновенно оказывают хозяйке. - Сейчас я прилечу и окажу вам знаки внимания! - рассвирепел Заремба. - Вы что мне тут бардак устраиваете?! Вертолет наконец вернулся на базу и доставил останки погибших в БМП и медика, снятого с поискового маршрута в "бермудском треугольнике". Эксперт-оперативник начал осмотр останков, а Заремба собрался вылетать на ферму и ждал, когда пилоты подготовят машину. В это время от поисковой группы из квадрата 02-13 пришла срочная информация: на старом, давно заброшенном проселке появилась белая "нива" с красным крестом. Оперативники попытались остановить ее под предлогом, что заболел турист из дикой тургруппы и требуется помощь. Машина остановилась, однако из кабины выскочил человек в камуфляже и зеленой, уродливой маске на лице, сделал несколько выстрелов из автомата над головами, прыгнул за руль и умчался по дороге. Поисковики огня не открывали и преследовать "ниву" не могли из-за отсутствия транспорта. Сейчас двигаются по ее следу. В машине заметна еще одна фигура, по виду женская, в белом халате... Это была агент Ромул! Скорее всего, точно так же был захвачен "драконами" и Поспелов. Неужели они начали какую-то операцию по ликвидации всей разведслужбы, предварительно установив резидента и агентурную сеть? Если это так, то следует немедленно объявлять "Грозу-2", поднимать в воздух десантный полк, блокировать весь район, перекрывать границу, забрасывать в центр "бермудского треугольника" группы спецназа с авиационным прикрытием и вскрывать этот гнойник хирургическим путем, не выяснив ни целей, ни задач, ни - самое главное! - тактики и стратегии действий "драконов". А поскольку они работают на высоком профессиональном уровне, имеют прекрасное техническое оснащение, то заброшенный в Карелии невод придет с одной морской травой: все самое важное будет уничтожено, агентура - если таковая имеется. - законсервирована, и невозможно станет установить даже государство, от лица которого проводилась эта грандиозная по размаху операция. А задержанным в результате тотальной облавы можно будет предъявить единственное обвинение - незаконный въезд в страну... Заремба переключил одну из поисковых групп, бывшую неподалеку от Нижних Сволочей, на выяснение обстоятельств исчезновения и поиск агента Рема, а сам тотчас же вылетел в квадрат 02-13. Старый купеческий тракт еще просматривался с высоты, хотя кое-где был скрыт под кронами сосновых боров, а кое-где терялся в болотах, непроезжих даже для вездеходных машин. Однако неведомыми объездами, бог весть какими окольными путями "нива" упорно двигалась вперед. В первый раз ее засекли в квадрате 02-14, но тут же и потеряли на краю чистого болота с утонувшей гатью. Сложность ее поиска и наблюдения состояла еще и в том, что всякие действия группы быстрого реагирования следовало проводить негласно, с обязательным прикрытием, и потому красно-белый вертолет лесоохраны не мог крутиться над одним местом без видимой причины. Пока изображали патрулирование, "нива" оказалась уже в квадрате 03- 17, преспокойно миновав, по крайней мере, два гиблых места на тракте. Третье "соприкосновение" с вертолетом, хотя и на большой дистанции, могло вызвать настороженность "дракона" в машине, и Заремба упредил его километров на десять и высадил десант - двух оперативников - с задачей проследить дальнейший маршрут движения и определить, хотя бы примерно, конечный пункт. Купеческий тракт в этом месте превращался в действующую и хорошо наезженную дорогу на село Покровское - сюда вряд ли сунется "дракон" с экзотической маской инопланетянина. Он и впрямь не стал соваться на люди, но только "нива" на этом десятикилометровом отрезке пропала с концами. Опера нашли ее след, прошли по нему пару километров по одному из многочисленных волоков и потеряли. Заремба приказал искать машину и полетел на базу: в вертолете кончалось топливо... А на базе его поджидала еще одна новость. Медик-эксперт закончил первоначальный осмотр останков, поднятых из БМП, и оказалось, что офицеры и солдат-водитель погибли насильственной смертью - и это мягко сказано. На костях каждого скелета насчитывалось от четырех до семи следов, оставленных пулями, а на верхней зимней и нижней одежде до одиннадцати пробоин - некоторые пули прошли по мягким, давно уже сгнившим тканям. Экипаж боевой машины пехоты буквально изрешетили да каждому из них был сделан контрольный выстрел в затылок из пистолета ТТ, о чем, без всяких сомнений, говорили застрявшие в черепных костях пули. Все же остальные раны были получены из оружия, в котором использовались патроны от винтовки М-16. В ватной и меховой одежде, в обуви и костях было обнаружено четырнадцать пуль от нее. Вероятно, офицеры вступили в бой с "драконами" и отстреливались до последнего патрона. У солдата-водителя оружия не было... И единственным утешением пока было, что теперь можно с честью похоронить их и снять многозначительное и в общем-топозорное звание - без вести пропавший. Они не сбежали в Финляндию от ответственности и в озере не утонули по пьяной лавочке... Были еще радиосообщения от поисковых групп, не представляющих какого-либо интереса, и одно, почему-то шифрованное - из Горячего Урочища: младший оперуполномоченный старший лейтенант Курдюкова просила с ним безотлагательной личной встречи. Заремба еще не отошел от злости за ее выкрутасы и бабские ужимки в виде ночевок в чердачных комнатах, помнил поданный ею рапорт о выводе из операции и потому велел помощнику послать на ферму недвусмысленный ответ - строго исполнять инструкции, положенные младшему оперу по сигналу"Гроза". Пожалуй, в этот день он впервые пожалел, что в карельскую разведоперацию задействовал женщин, переоценив их возможности. Именно они сейчас больше всего приносили хлопот, неудобства и бестолковщины. Из-за них теперь приходилось отвлекать людей от выполнения основной задачи и бросать на поиски и спасения барышень, которые имели совершенно четкие инструкции. Это Поспелову можно было действовать самостоятельно, проявлять инициативу, если надо - лезть, на рожон, даже попадать в плен, коли в данный момент этого требует выполнение задачи. И группа быстрого реагирования существовала для обеспечения безопасности его оперативных действий и личной безопасности в критических ситуациях. Заремба дождался, когда вертолет вернется с заправки, и вылетел теперь уже в Нижние Сволочи: с Ромулом хотя бы было ясно: захвачена "драконами" и вывезена в недра "бермудского треугольника". Если опера сработают, то это похищение может пройти на благо - появится возможность выследить, установить, пусть даже приблизительный, район концентрации, базу, гнездо "драконов". А то их вездесущность и неуловимость создает ощущение бессилия, отчаяния - неизвестно, где их искать, по каким приметам, в какие дыры и щели они расползаются с третьими петухами. Хватать наугад - только воздух и схватишь. Кажется, вот такое состояние, возникающее у всякого, кто прикоснулся к "бермудскому треугольнику", есть результат особой тактики действий "драконов". Захваченный живым и отравленный ядом "тапер" вполне вписывается в подобную тактику. Бессмысленность всяких действий спецслужб, бесполезность самых хитроумных операций - вот какие ощущения им хочется вызвать. И это позволяет им без значительных провалов почти пять лет действовать в Карелии безнаказанно. Судьба Ромула хотя бы известна, и он надеется, что агент продолжает работать. Куда же делась Рем, - имеющая надежную и благополучную легенду заведующей клубом? Фельдшеру все-таки приходится мотаться по округе, входить в чужие дома, подолгу находиться одной в машине. Внешность, которая столько раз выручала и спасала в прошлые времена, здесь никуда не годилась. Улыбнись раз перед местными старухами - до смерти будут помнить золотозубого цыгана, которых тут, в холодном краю, отродясь не бывало. А так хотелось самому пойти в народ, научить мужиков выбирать коней, повеселить молодняк в клубе, поплясать, попеть романсы под гитару, как это бывало в молодости. И вся информация о завклубом была бы в кармане... Он чувствовал, что стареет, поскольку все больше и больше приходит недоверие к молодежи и появляется ворчливый тон по каждому поводу, а самое главное - угасает любовь к женщинам... Оперативники кое-что успели выяснить, остальное домыслили, смоделировали, и версия исчезновения Рема выглядела примерно так: вчера вечером на берегу реки появилась какая-то машина, скорее всего иностранной марки. Приехавший на ней молодой человек остался на ночлег и еще засветло развел костер. Завклубом в это же время вздумалось полоскать белье: ее видели с корзиной на улице, потом на берегу, точнее, на мостках, выдающихся далеко в реку. Глазастый и любопытный деревенский народ заметил, что завклубом сначала любезничала с молодым человеком, стоя над водой, потом возле костра, затем, по логике, они оказались в машине, ибо на берегу их больше никто не видел, а огонь в сумерках погас сам собой. Около двенадцати часов машина поехала старой дорогой в сторону брошенной деревни Рябушкин Погост. Причем корзина с бельем осталась возле потухшего костра. Получалось, что залетный коммивояжер - по мнению местных жителей молодой человек приехал торговать обувью, - "снял" завклубом и увез ее в лес развлекаться. При всяком раскладе, к утру они должны были вернуться, однако с момента исчезновения прошли уже сутки. Ни на дороге, ни в самом Рябушкином Погосте машины не обнаружено, а для масштабного поиска требовались люди. Судя по следам протекторов, это был "джип". Он исколесил все улицы брошенной деревни и пропал. Уже в ночь Заремба перелетел в Рябушкин Погост и приземлился прямо возле полуразрушенной церкви. Выезда из деревни не было, искать следовало здесь, дальше никуда не уехать даже на такой проходимой машине. Он остался в вертолете, разослав оперативников проверить все дома и прилегающую местность, рассчитывая проторчать тут до утра. Однако через полчаса ему доложили, что машина найдена в одном из дворов, тщательно замаскированная поленницами дров. Заремба пошел сам осматривать находку. Это действительно оказался "джип", плотно загруженный обувью и одеждой. На сумках и тюках, уложенных вместо заднего сиденья, оказалась кровь, которую кто-то пытался затереть, но только сверху: внизу она насквозь пропитала ковровое покрытие и застыла. От всего этого несло обыкновенной уголовщиной... Заремба приказал тщательно проверить дом, во дворе которого оказалась машина, а также два соседних. Опера обследовали брошенное жилье - несмотря на сумерки, искать было довольно легко: дворы затянуло травой и всякий след отпечатывался будто на контрольно-следовой полосе. На срубе довольно крепкого еще колодца, стоящего между домами, обнаружили кровь, всего один мазок. Из вертолета принесли веревочную лестницу и скоро подняли труп молодого мужчины с тремя ножевыми ранениями. Это был владелец "джипа", вероятно, убитый в Нижних Сволочах и привезенный сюда в машине на тюках с товаром. Заремба мог представить себе все, однако в сознании никак не укладывалась картина, в которой женщина хладнокровно режет мужчину: вонзает широкий нож сначала в живот, затем дважды - в солнечное сплетение. Он хорошо знал агента Рема, сам разрабатывал ей легенду, внедрял и все три года, по сути, являлся ее резидентом. Слабая, нежная ручка с длинными музыкальными пальчиками... Убийство нельзя было спрятать ни из каких оперативных соображений и отвести подозрения от Рема - тоже. В машине наверняка есть отпечатки пальчиков, а Нижние Сволочи видели завклубом вместе с этим коммивояжером. Если даже мотивами убийства станет необходимая оборона, все равно можно лишиться агента на долгий срок, а то и навсегда. - Идите в вертолет, - приказал он операм. - Вызывайте сюда милицию. Заодно свяжитесь с базой, запросите последнюю информацию. Когда оперативники ушли, Заремба достал носовой платок, тщательно протер руль, рычаг переключения скоростей и все прочие ручки и кнопки, где Рем могла оставить свои пальчики. На всякий случай вытряхнул и выбил о поленницу резиновый коврик из-под ног и еще раз обследовал всю кабину - ножа нигде не оказалось. Наверняка нежная и эмоциональная Рем сейчас глубоко переживает случившееся и где-нибудь бродит по лесам. Если ее задержит милиция; то согласно инструкции она обязана потребовать оперативного работника и через него связаться со спецслужбой. И показания по каким бы то ни было вопросам она может давать только после консультации с непосредственным или старшим начальником. Отвести подозрения милиции, скорее всего, будет трудно - не заставишь же молчать всю деревню, но уничтожить доказательства вины еще есть время. Только бы Рем объявилась до приезда милиции и получила соответствующий инструктаж... Рем не объявилась. Зато оперативники, связавшись с базой, получили информацию, заставившую Зарембу немедленно вылететь из Рябушкина Погоста. Поисковая группа наконец обнаружила "ниву" с красным крестом и устроила засаду возле нее. Спустя три часа бывший пилот Ситников, и ныне агент Витязь в квадрате 09-21 заметил двух человек и узнал в них резидента Поспелова и фельдшера из Верхних Сволочей. Поскольку был знаком с последней, то решил обнаружить себя и вступить в контакт. Поспелов приказал Витязю немедленно выйти на связь с фермой в Горячем Урочище и сообщить, что с ним все в порядке и нужно отменить положение "Грозы", а группу быстрого реагирования немедленно вывести из района разведоперации. Без всяких объяснений причин, поскольку в конце сообщения стоял условный шифрованный знак, означающий, что вся оперативная радиосвязь находится под контролем противника... Они расстались неподалеку от Верхних Сволочей, на месте, где Поспелов назначил встречу с Зарембой. Времени было в обрез, возможно, полковник уже приехал и теперь мог со стороны наблюдать за ними, поэтому Ромул не хотела ни ласк, ни поцелуев, отводила руки и озиралась. - Не нужно... Потом... Приходи ко мне на завтрак. Георгий предполагал, что после встречи с Зарембой будет не до завтраков и наверняка придется уехать отсюда вместе с ним. - Только обязательно приходи, - соблазняла Ромул. - Я все приготовлю... Твою любимую поджарку.., А была бы баня - истопила бы баню для тебя, милый. Так не хотелось расставаться... А всю дорогу Поспелов злился на нее, выговаривал за самовольное ночное путешествие с Татьяной, пока она не рассказала о том, как ее "нива" въехала на бетонную дорожку в солнечных батареях, на заброшенном военном аэродроме. Тут уж стало не до объятий и поцелуев. Вот оно, "логово"! И находится оно далеко за пределами "бермудского треугольника"! Даже Витязь не мог догадаться об этом, хотя три года мотался в сопках. А все потому, что к аэродрому не ведет ни единый след! Этот аэродром ни разу не привлек внимания. "Драконы" тщательно его скрывали, как опытный хищник устраивая ложные норы и пробивая обманчивые тропы, ведущие в никуда. Да, в сферу их интересов входил сам "треугольник" с Долиной Смерти, однако все это представляло рабочую площадку, "охотничьи угодья", а "логово" они устроили в стороне, подальше от глаз. Две эти взбалмошные особы, возомнившие себя супергероинями и нахлебавшиеся страха за одну ночь приключений, сдуру, случайно залезли в самое пекло. И унесли ноги только потому, что действовали против всякой логики. Их маршрут движения невозможно было рассчитать или предугадать, в эфире они себя никак не проявили, поэтому "драконы" не ожидали вторжения и развернули свою энергетическую станцию. Охранная видеоаппаратура - а таковая на аэродроме наверняка есть - засекла вылетевшую на взлетно-посадочную полосу "ниву" с красным крестом, однако их служба не успела сработать - видимо, расслабились от вольготной жизни. Скорее всего, за машиной была выслана погоня, где-нибудь устраивалась засада, но и весь дальнейший путь "суперменок" не вкладывался ни в какую цепь логических умозаключений. К тому же Ромул так и не доехала до дома, а была перехвачена по дороге десантником из "космической" группы Азария и тайными путями доставлена к раненому в бывший дот немецкой линии обороны. Получалось, что самым верным оружием против "драконов" становилось полное отсутствие логики. И Поспелов это сейчас понял. Против стихийности непредсказуемой женской души вряд ли устоит даже самый умный компьютер... И теперь так не хотелось расставаться... - Приходи, я тебя жду, - прошептала она в ухо, выталкивая Поспелова из кабины. - Иди-иди, не приставай к беззащитной девушке. - Приду, - неожиданно для себя пообещал он. - Провались все на свете... Однова живем! Целый час он бродил по лесу вблизи от дороги, поджидая Зарембу, который сейчас шел пешком к месту встречи и соблюдал режим радиомолчания. В сотне метров, за сосновым бором виднелась серая стенаусыпальницы - брошеной больницы, подготовленной оперативниками для встречи. Войти в нее Георгий должен был после сигнала, который означал, что полковник уже на месте, но сигнала почему-то не подавали. То, что оперативная связь под контролем и все радиопереговоры долетают до чужих ушей, агент Витязь понял после того, как за ним началась настоящая охота. И заметил это всего с неделю назад, когда передал в эфир очередное сообщение и был обстрелян с воздуха парой "драконов", прилетевших как мухи на мед. Сначала он подумал, что его просто запеленговали, сменил место и поздно вечером снова вышел на связь, только теперь в неурочное время и на другой частоте. Едва закончил сеанс, как заметил над лесом рыщущих парашютистов. Рация была выключена, а его продолжали искать, упорно двигаясь к месту, откуда велась передача. За одну минуту работы в эфире оперативную радиостанцию засечь почти невозможно, тем более точно определить ее координаты. "Драконы" покружили над самой головой, несколько раз включали инфракрасные фонари, стараясь рассмотреть землю в приборы ночного виденья, однако улетели без выстрела и ни с чем. Витязь держал их под прицелом, рассчитывая открыть огонь, если они вздумают приземлиться, и удерживаясь от соблазна расстрелять "драконов" в воздухе, - очень уж близко и безбоязненно парили они над лесом. В следующийсеанс связи он нарушил инструкцию и не передал координаты квадрата, в котором находится, что обязан был делать постоянно. И "драконы" не прилетели. Тогда он еще раз нарушил инструкцию и назвал ложные координаты, соседнего квадрата, избрав для наблюдения место на склоне высокой сопки. Эффект был потрясающий: через несколько минут над лесом появилась тройка парашютистов, сделала круг и приземлилась точно в названный квадрат в разных местах, намереваясь блокировать его с трех сторон. Кроме того, что оперативная связь прослушивалась, это означало, что "драконам" стала известна координатная сетка "бермудского треугольника", специально вычерченная и нанесенная на секретные оперативные карты, используемые только в этой разведоперации. А все вместе уже отдавало если не гнусным запахом предательства, то во всяком случае - преступным ротозейством. От такой мысли притуплялись все чувства и не было удовлетворения даже от первого-успеха - Наконец-то обнаруженного логова "драконов". Следовало прекратить все оперативные действия в "треугольнике" и за его пределами, оставить лишь пассивное наблюдение и искать источник утечки информации. Но кто-то же стоит за этой утечкой! В четвертом часу утра из усыпальницы наконец подали сигнал и Поспелов направился к зданию от реки, нырнул в лаз, сделанный еще партизаном Лешей Ситниковым, и оказался перед Зарембой. - Бахталы, рома, - сказал шеф, поблескивая в полумраке золотом зубов. - Скажи, дорогой, кто барон в нашем таборе? Ты или я? - Вы, Александр Васильевич, - согласился Георгий. - В таборе - вы. В "бермудском треугольнике" - я. Мы же так на берегу договаривались? Вероятно, Зарембе не понравилось требование Поспелова немедленно убрать из района группу быстрого реагирования, а значит, и убраться самому, когда обстановка обострилась еще больше, чем до объявления "Грозы". Однако шеф не стал далее разжигать страсти, благоразумно потребовав детального доклада обо всем происшедшем. Многое из того, о чем рассказывал Поспелов, для шефа было неожиданной новостью, особенно возратившаяся с планеты Гомос пожарная десантура, превратившаяся теперь в партизанский отряд. - Давай сразу решать, что с ними делать, - заявил полковник. - По закону их следует немедленно разоружить и вывести из "треугольника". Что я стану докладывать начальству? Что в Карелии воюют партизаны? Да меня за такую самодеятельность... - Их невозможно ни разоружить, ни вывести, - сказал Георгий. - Это нереально. А реально вооружить их надлежащим образом, взять на полное довольствие и включить в операцию. Вместо группы быстрого реагирования. Достигнута полная договоренность. - Меня не станут слушать, - пожаловался Заремба. - Сам посуди, кто согласится привлекать в разведоперацию... пожарников! Это же незаконное вооруженное формирование! В конторе возникнет столько вопросов! - Это сейчас - единственные профессионалы, способные действовать в "бермудском треугольнике". Великолепно знают тактику "драконов", а самое главное, имеют стойкий иммунитет от всякой чертовщины... - Да я все понимаю! - прервал шеф. - Но стоит только заикнуться о партизанах, в конторе начнется ажиотаж. - Давайте не будем заикаться, - предложил Поспелов. - Допустим, десантуры нет в "треугольнике", мы о ней ничего не знаем. А есть банда мародеров, которой должна заниматься милиция. - Рома, ты натуральный авантюрист. И меня, старика, тащишь за собой. - А что нам терять, Александр Васильевич? Разведоперация была очень хорошо разработана и отыграна на макетах, проверена логикой контрразведки и потому с блеском провалена. - Считаешь, провалена? - Несомненно. Что за фермер поселился в Урочище, стало известно "драконам" на третий день. Кстати, и десантура довольно легко вычислила резидента... Потому и скелеты начали плясать перед домом. Агентура, за исключением Витязя, тоже раскрыта, контролируется оперативная радиосвязь. Куда уж дальше? Впрочем, и Витязя раскрыли, только не знают, кто он. - Поспелов сделал паузу. - Если сейчас об этом доложить руководству... - То я сразу же уйду на пенсию, - закончил Заремба. - А я опять за штат. Шеф походил по пустому гулкому помещению, все еще пахнущему стойким медицинским духом, посмотрел в щелку между досок, зарывающих окно, и глаза его в луче света масляно засверкали. - Но с бандой мародеров надо разобраться. Они же не воюют с "драконами"... - Пока там молчаливый нейтралитет, - объяснил Поспелов. - Взаимная терпимость. Но Азарий ведете ними переговоры. Он после армии год сам в сопках промышлял, туристов попугивал. И год потом сидел в лагере. - Ну и публика! - Что делать, Александр Васильевич, это тоже наш народ. Надо принимать их такими, какие они есть. - И мародеров оставить? - Пока оставить. Из них можно сделать не соратников, но союзников. Азарий, по крайней мере, уверен. - Ох и не нравится мне эта затея! - признался Заремба. - Не лежит душа... - А мне нравится, - задумчиво произнес Поспелов. - Пока я сидел в плену у десантуры... Время было подумать! К тому же заперли в немецкий танк, откуда без автогена не удрать. Оказывается, когда сидишь в неволе, хорошие мысли приходят. Трезвые и какие-то простые, ясные... Прямо скажем, картина невеселая, Александр Васильевич. Я ее постараюсь нарисовать, только сразу предупреждаю: не докладывайте об этом руководству. Пока. - Ну, давай рисуй! - поторопил шеф. - А то ты как баснописец: мораль в последних строчках. - Вот с последних строчек я и начну. В Россию готовится ввод иностранных войск. Под эгидой ООН, однако это будут войска НАТО. Своеобразный югославский вариант расчленения государства. Причиной может стать и кавказская война, и какая-нибудь новая авария на атомной станции в европейской части. Смерть причину найдет... - Круто! - Потому что с морали начал. - Ну, продолжай! - С Юга Россия открыта. Черноморский флот умышленно раздирают на части, моряки не ходят в море, не умеют стрелять даже из винтовок, Украина упорно тянется в НАТО и потому без проблем пропустит войска в поход на москалей. Но Россия слишком велика, чтобы заходить с одной стороны. По крайней мере, надо с трех. А на севере еще жив Северный флот. Правда, тоже почти в море не ходит, но если что - неприятностей может доставитьмного. Да и Ленинградский военный округ не сильно пострадал в перестройках. Так вот Карельский феномен, этот "бермудский треугольник"- тщательно спланированная операция по подготовке электронной воины, самой короткой и блестящей. Всего-то и нужно - на несколько часов подавить радиолокационные службы, станции наведения, и все средства связи, в том числе и космические. Ну а что на душе творится, когда на сопках распускаются "ромашки", вы сами испытывали. Спрятать на территории густонаселенной и благоустроенной Финляндии всю эту электронику невозможно, куда легче сделать это на просторах Карелии, используя, допустим, давно забытые коммуникации, оставшиеся от брошенных или взорванных ракетных шахт, военных аэродромов, радиолокационных антенн. Кабелей-то в нашей земле - во все стороны, ищи и подключайся, и кабели для военных выпускали хорошие, медные, сто лет еще прослужат... - У тебя есть хоть один факт? - угрюмо спросил Заремба. - Или только фантазии? - Есть... Я поднимался на сопку, где расцвела "ромашка", - сообщил Поспелов. - Думал, там когда-то высоковольтная опора стояла, фундамент остался. А десантура мне популярно объяснила, что была на этой сопке радиолокационная антенна, а от нее, разумеется, куда-то шли коммуникации. И таких антенн по Карелии наставлены десятки, лесоохрана видела их еще целыми... Поспелов умышленно не говорил о солнечных батареях, обнаруженных на брошенном военном аэродроме - нельзя было сейчас взваливать на шефа такой груз. К подобным заключениям и выводам его следовало подводить постепенно, как к холодной воде. Ко всему прочему, он опасался, что Заремба не отменит "Грозу" и бросит свою группу на штурм "логова". А к нему нужно было подбираться осторожно, без резких движений, как к логову всякого хищника. - Мне нужны материалы, доказательства! - потребовал шеф, наливаясь тяжелой злостью. - Пока это всего лишь версия. - Будут, - пообещал Георгий. - Снимай все на видео, - приказал Заремба. - фиксируй каждый факт... Они хорошо сработали, навертели вокруг "бермудского треугольника" столько чертовщины и небывальщины, что мне на слово уже не верят... И знаешь что, пока ты о своих... версиях помалкивай. Кто бы ни спросил, мало ли... Понял меня? Полковник держал в руках всю информацию об авариях, катастрофах и стихийных бедствиях, знал много, видимо, делал какие-то свои выводы, предположения и чего-то опасался. - Понял, Александр Васильевич... - Тогда едем дальше... Если ты здесь барон, решай, что делать с агентурой, коль считаешь ее раскрытой. - Ничего, - пожал плечами Георгий. - Оставлю все как есть, не буду показывать виду, лучше дурака валять. Десантура чуть ли не три года прикидывалась, что летает в космосе, - поверили... - Ну, смотри. Только не распускай тут своих... агентов. А то никакой дисциплины!Сигнал "Гроза", а они исчезают, появляются где-то... - Только по моему заданию, - заступился Поспелов, напрягаясь от странного тона шефа. - И Рем - по твоему заданию? - Что - Рем? - Ну вот, а говоришь, - проворчал Заремба. - Твой агент отслеживала какогото залетного торговца, вошла в контакт... В результате торговец оказался в колодце с тремя ножевыми, а Рем где-то бегает. Хорошо работает резидент, нечего сказать... - Извините, я не в постели с женщиной валялся в это время. - Но обязан был проинструктировать, вбить в голову, если не понимает. - Вбивал, но... Через Нижние Сволочи в прошлый раз "драконы" забрасывали электронную аппаратуру... - Помню, помню! Но ведь сигнал "Гроза"- никаких действий. И вот, пожалуйста, результат: считай, что агента потерял. - Сейчас же поеду в Нижние Сволочи, - решил Поспелов. - Конечно езжай, - ворчлизо заметил шеф. - Если бы не отменил "Грозу", я бы сам этот вопрос решил. А теперь ты езжай!Выручай! Вместе с находкой "логова" на брошенном аэродроме Георгий решил пока молчать и об утечке информаций: следовало прежде самому хотя бы приблизительно установить, кто ее допустил и из каких побуждений. Картой с координатной сеткой владели трое, если не считать Витязя, - Ромул, Рем и Рим. Первых двоих по складу, характера можно было подозревать в халатности по отношению к секретным документам, третьего - только в умышленном преступлении, и потому было еще рано делать хоть какие-нибудь выводы... Заремба потер свой толстый живот, где находился желудок, покряхтел: - Язва, черт! Как приеду сюда, так ноет... Найдешь Рема, проинструктируй, какие давать показания. Если милиция начнет доставать, переведи ее на нелегальное... Только не отдавай. Мне что-то не очень верится, чтобы Рем своей тоненькой ручкой могла заколоть такого борова... - Разберусь, - пообещал Поспелов. - Длядесантуры требуется четыре автомата с боеприпасами, патроны к трофейным от М-16, десятка три гранатометов и пластиковая взрывчатка... - Ты что, рома, собрался вводить партизан в Западную Европу? - ухмыльнулся Заремба. - Куда им такой арсенал? - Они воюют, Александр Васильевич, а против "драконовских" автоматов "шмайсеры" - хлопушки. - Не знаю... Мне это не нравится. - А тут хоть нравится, хоть не нравится, товарищ полковник, - заметил Георгий. - Когда спецслужбы ничего не делают или не желают делать, мужики берутся за вилы. Им ведь все равно, кто - Наполеон, Гитлер или НАТО, и кто у власти в России стоит - тоже все равно... - Ладно, хватит морали, - оборвал Заремба. - Где я возьму столько оружия? Под что и для каких целей?.. - Если не дадут казенного, - съязвил Поспелов, - купите на московских рынках, это проще... - Ну и обнаглел ты, Поспелов! - Я не обнаглел, товарищ полковник, я просто посидел в старом немецком танке под замком и подумал... И вспомнил мастера тульского Левшу. Когда он из Англии домой ехал... Спился, все потерял, но в сознании его осталась одна-единственная мысль. И он кричал, блаженный - не чистите ружья кирпичом! Не чистите ружья кирпичом! Англичане кирпичом ружья не чистят!.. Но кто пьяницу послушает? Похоже, у Зарембы язва разболелась не на шутку, потускнели цыганские глаза, погасло золото во рту; он расхаживал взадвперед с бледным лицом и потирал область солнечного сплетения. Правду говорят, что язва желудка у людей возникает вовсе не от голода или плохой пищи - это прежде всего болезнь, вызванная больной совестью... Боль его отвлекала от дела, а снадобья на все случаи жизни - пива - под рукой не оказалось. Наверное, поэтому он чуть не забыл еще одну новость, которая окончательно сбила с толку Поспелова. - Ай, погоди, рома! - перешел он на цыганский тон. - Попадешь домой, разберись-ка со своей "женой". Распустил ты ее совсем. А Ворожцова освободи. Мы его досконально проверяли, нет улик против него. - Откуда я должен его освободить? - опешил Георгий. - На ферме где-то сидит, взаперти. Арестовала она его, какие-то бабские подозрения... Выпусти, не хватало еще конфликтовать с местным населением. Но побеседуй, чтоб язык за зубами держал. Конечно, кое-каких деталей в отношении Ворожцова Заремба не знал, а Поспелов был уверен, что бывший хозяин фермы наведался в его отсутствие не случайно, и не случайно Татьяна посадила хитрого предшественника под замок... В Нижних Сволочах вовсю работала оперативная милицейская группа, так что въезжать в село открыто было нельзя: перепуганные участковые, согнанные сюда со всего района, схватят на улице всякого, кто бы сейчас ни появился со стороны, тем более человека без документов да еще с иностранным автоматом под мышкой. А они разбираться будут не меньше недели. Поэтому Поспелов сходил пешочком в разведку, посмотрел, как милиционеры делают подворный обход, и, улучив момент, перегнал и оставил возле сельсовета машину - спрячь в лесу, так арестуют и будешь потом выбираться на своих двоих. Окольным путем он подошел к домику Рема и затаился в высокой лебеде за изгородью. Кажется, все было тихо, дверь на замке, окна целы. Заремба, насколько мог, отвел подозрения от агента и корзину с бельем убрал с берега, а так мало ли куда могла уехать завклубом? Поспелов надеялся, что, отправляясь на реку взглянуть на коммивояжера, Рем оставит в тайнике какой-нибудь знак, информацию для него, однако было не известно, как здесь разворачиваются события, и вполне возможно, что в доме уже организована милицейская засада. Оглядевшись, Поспелов подобрался к окну, прислушался: помнится, у Рема всегда скрипели половицы, и всякий шаг сейчас бы выдал присутствие в доме людей - открытая форточка затянута марлей. Просидел на корточках минут сорок - ни звука, заглянул в нижний глазок: занавески оказались не задернутыми. Рем уходила еще засветло... Пусто, и все вещи на месте, без всяких следов обыска. Однако с повышенной осторожностью оц забрался в сарай, оттуда на чердак знакомым потайным ходом. В доме никто из посторонних не бывал, чистота, холостяцкий порядок... Георгий вскрыл тайник, устроенный между двойными стенками тумбочки под умывальником: портативная радиостанция, пистолет ПСМ без номера, отдельно - документы, удостоверение сотрудника службы безопасности и даже офицерский жетон. Все упаковано в пластик, чтобы не промокло случайно, и уложено аккуратно, без спешки. Ни здесь, ни на столах не было никакой информации, а могла бы черкнуть пару слов: все-таки была объявлена "Гроза" и никакая самодеятельность не допускалась. Обследуя кухню,, он неожиданно ощутил тепло, исходящее из газовой плитки. Чайник оказался теплым! И на разделочном столике небрежно вскрытый пакет с индийским кофе... Бесшумно передвигаться по дому было невозможно, хотя Поспелов старался наступать на половицы поближе к стенам. Спрятаться было можно лишь в подполе. Он оглядел пол на кухне, стянул коврик у входа, затем перебрался в комнату, застеленную домотканными дорожками. - Рем, это я, - негромко сказал он. - Не бойся... И в тот же миг услышал под полом сдавленный плач и стремительный шорох. Люк оказался под кроватью, стоящей за печью. - Георгий! - жалобно позвала Рем, приоткрыв крышку до уровня глаз. Он помог ей выбраться из подпола, грациозная Рем вдруг стала неуклюжей и жалкой, беспомощно елозила на локтях и коленках под кроватью. - Пришел! Слава Богу! Только не бросай меня, не бросай. Я боюсь... Я так тебя ждала, так ждала! - Ну, не реви, - пытался успокоить он, вытирая слезы с лица. - Все нормально, все хорошо... - Услышала - кто-то ходит под окном... - Это я был, - признался он, хотя под окнами не ходил, а сидел, как мышь. - Ну, рассказывай, что с тобой стряслось? Давно ты в подполье ушла? - Тихо! - страшась, предупредила она. - В окна могут увидеть! А шторы задергивать нельзя! Увидят и сразу придут! Милиция кругом! - Никого не пущу, - заверил Поспелов. - Я же рядом, ты теперь под моей защитой. Только давай без... истерик. Рассказывай все по порядку. Я должен знать. - Сейчас... Дай мне воды. Это я от радости. Он принес кружку с водой, напоил ее, как ребенка. - Ты получила сигнал "Гроза"? - Получила... Но на берегу оказался "джип", и какие-то тюки в кабине. Хотела проверить... А почему объявили "Грозу"?Что-нибудь случилось? - Да нет, обошлось, - отмахнулся Поспелов. - И что, проверила? - Я сделала глупость, Георгий... Села к нему в машину. Там стекла затемненные, плохо видно. А он... сразу стал приставать. И не как обычно... Понимаешь, он извращенец, такая гадость... Не знаю, что быбыло, голову чуть не открутил... И тут вдруг камнем по стеклу! Я ничего сообразить не успела, и даже не видела, как все было. Только гляжу, в открытой двери - Васеня с ножом... А этот подонок головой на улицу свесился и выползает. - Значит, его зарезал Васеня? - Да... Только из-за стекол я не видела, как. Этот... только икнули все. А Васеня говорит: давай быстро затаскивать его в машину... Я испугалась, он же и мне нож приставил к животу... Пикнешь, и с тобой будет так же. Я ему помогла, за плечи тянула, а Васеня толкал... Потом он сел за руль, а управлять "джипом" не умеет. Заставил сесть меня, и я поехала... В Рябушкином Погосте, говорит, отпущу. Но когда приехали, он этого... выволок из машины и сказал, что еще живой, что его добить надо. И нож мне дает... А он мертвый был, я же видела... - Я все понял, можешь больше не рассказывать, - Георгий дал Рему воды. - Нет, расскажу, - с тупой, нездоровой упрямостью сказала она. - Не добьешь, говорит, сначала тебя... изнасилую, а потом вместе с этим в колодец брошу. И я ударила... в живот. А Васеня обрадовался, сказал, что мы теперь кровью повязаны. Предупредил: дескать, меня сдашь ментам - я сдам тебя. И отпустил... - Где Васеня? - Не знаю, наверное, убежал... Ты меня не бросишь сейчас, Георгий? Тебе не противно со мной? - Что ты, миленькая, - приласкал ее Георгий. - Ты же не виновата... - Знаешь, как страшно! Тебе приходилось когда-нибудь ножом... в человека? - Ножом не приходилось... Значит так. Слушай меня внимательно, - Поспелов глотнул воды из кружки и неожиданно прыснул в лицо Рема - она встрепенулась, вытаращила глаза. - Вот, пришла в себя! Какая ты умница!.. Бояться тебе нечего. Если станут допрашивать, ты должна говорить следующее: в машину к этому торговцу ты не садилась, но на берегу была, полоскала белье, и вы с ним разговаривали. Допустим, о том, какая обувь нравится женщинам в сельской местности. Ты немного с ним пококетничала и все. Запомнила? - Да... - Слушай дальше. Потом он сел в машину, чтобы достать и показать тебе образцы обуви. Тоже будто бы проявил к тебе интерес. Затем откуда-то выскочил Васеня, ударил камнем в стекло, а когда дверь открылась, то несколько раз всадил нож в торговца. Но ты этого как бы не поняла, и увидела, что торговец вываливается из машины. Васеня стал затаскивать его в кабину, а ты все еще думала, что они просто дерутся. Потом Васеня побежал к тебе на мостки и тут ты увидела в руке его нож. И вроде бы кровь... - Нет, я так не смогу сказать, - зажимая рот и боясь расплакаться сказала Рем. - Он же... Васеня меня спас! - Он убил человека! - И спас меня... - Хорошо, спас тебя, но убил! Убил же? - Да... - Ну вот, - Георгий прижал ее к себе, погладил по голове. - Умница. Скажешь так, как я тебя научил. Ты испугалась, хотела убежать, но Васеня схватил тебя за руку. И пригрозил ножом, чтобы молчала, что он убил торговца из-за тебя. Сказал, что теперь вы повязаны кровью. Она молча покивала, вытерла ладошками лицо, проговорила трезвеющим голосом: - Все равно я боюсь... Милиции боюсь и Васеню. Все равно я соучастница. - Дура ты, а не соучастница, - засмеялся Георгий и поцеловал ее в лоб. - Все это нужно для того, чтобы восторжествовала правда. Это маленькая ложь во имя истины. Такое бывает. Иначе тебя могут арестовать и месяц держать в изоляторе. Потом, конечно, выпустят, но месяц продержат. А у нас с тобой много работы. Рем затихла на минуту, осмысливая его слова, прошептала одними губами: - Боюсь... Спрячь меня, Георгий. Спрячь от всех, прошу тебя! - Хочешь, я открою тебе самый главный секрет храбрости? Чтобы ничего не бояться? - Хочу... - Когда страшно, нужно делать то, что вызывает страх. Сделаем так: ты возьмешь свое удостоверение и подойдешь к майору Солодянкину. Он здесь, лысоватый такой, плечистый и всегда потный. Отзовешь в сторонку, представишься и один на один дашь ему показания. Скажешь так, как я учил. Он все поймет и больше никогда милиция тебя не тронет. - А если... - Если - не будет! - жестко сказал Поспелов. - Только говори тихо, четко, как подобает агенту спецслужбы. И с холодным лицом. И напомни ему, что твои показания ни в коем случае не могут рассматриваться как свидетельские. А лишь как агентурная информация. Солодянкин тебя расцелует за это. - Хорошо, я попробую, - подавляя внутреннюю дрожь, проговорила Рем. - Пойду и скажу... Только ты потом меня спрячешь? Увезешь отсюда? - Увезу, - не сразу согласился он, мысленно прикидывая, куда бы на время поместить агента. - А куда увезешь? Готовить ей конспиративную квартиру - уйдет недели две, и нужда отпадет прятаться... - К себе на ферму увезу. И ни кому не отдам. Она стала медленно собираться - переодевалась, умывала лицо, доставала из тайника удостоверение, и потому, как сборы подходили к концу, заметно росла решимость. - Может, мне сюда не возвращаться? - перед уходом предложила она. - Пожалуй, да, - согласился Георгий. - Возле сельсовета стоит новая "газель". Я буду в кабине. Если нет - садись и жди. Проводив ее через потайной ход, Поспелов демонстративно задернул шторы, проверил шпингалеты на окнах, закрыл форточки и печную трубу. Неплохо было бы установить здесь охранную видеокамеру, но хлопот с ней... Если сюда сунется Васеня, увидят соседи, а больше вроде бы и незачем. Он извлек из тайника радиостанцию Рема, включил и набрал код своей фермы. Им самим же объявленное радиомолчание никто не смел нарушить, даже если кому-то взбрело бы в голову посылать вызов. Ожидая ответа, он загадал: если Татьяна сейчас откликнется, значит, ждет его, чувствует, что код набран им специально для нее. Вызов повторялся через каждые четыре секунды, сигнал уходил во Вселенную... Потом он выключил аппарат, с недовольством к самому себе как попало засунул его в пластиковый пакет и спрятал назад в тайник: все это гадание было мальчишеством и ничего кроме раздражения не вызвало. Он лег на диван и, уставившись в потрескавшийся потолок, постарался сосредоточиться на завтрашних делах. А хлопот из-за радиомолчания прибавлялось вдесятеро, придется изменить график встреч, и в первую очередь с Витязем. Бывшего пилота Георгий отправил в район брошенного военного аэродрома с задачей наблюдать за аэродромом и его окрестностями, выявить, есть ли там следящая видеоаппаратура, и если есть, досконально изучить обстановку, найти "мертвую" зону и попытаться при удобном случае проникнуть на взлетно-посадочную полосу и поискать частицы от разрушенных колесами "нивы" солнечных батарей. Если, конечно, их не успели убрать. Сгодился бы для экспертизы даже один фотоэлемент - Зарембе нужны материальные доказательства, как будто захваченного рюкзака с электронным блоком мало... С Витязем теперь придется встречаться минимум через день, а одновременно следует продолжать работу с десантурой, подтаскивать ее поближе к аэродрому и постепенно включать в работу. На аэродром же придется ориентировать теперь и Ромула, и Рима, и Рема, когда она оправится от шока после происшествия. Работы, причем интереснейшей, горячей, острой, было выше крыши, а Поспелов лежал и чувствовал только апатию и лень. Он утешал себя, что все это от усталости, от постоянной череды стрессов и сам себе не верил... Выждав полтора часа, он встал, выбрался на улицу и, не скрываясь, насвистывая, побрел к сельсовету. Он предчувствовал, что никто не посмеет остановить его, задержать, спросить документы; даже самый придирчивый мент обошел бы его стороной, как злую, осатаневшую собаку. Рем уже сидела в машине и подавалакакие-то знаки рукой. Георгий обошел "газель", попинал баллоны и не спеша забрался в кабину. - Поехали! - зашептала Рем. - Знаешь, ты был прав! Он не расцеловал, но поблагодарил. - А ты, дурочка, боялась, - буркнул он, отъезжая от стоянки. - Может, останешься дома? - Нет! Нет! - она кинулась к Георгию, чуть не вышибив руль. - Не оставляй меня. Сейчас, как никогда, мне нужна... мужская рука. Я и так боюсь одиночества, а теперь... - Я тоже боюсь одиночества, - признался он. - Но ты такой... сильный, никто никогда не обидит. - Если бы только это... Похоже, после "исповеди" перед Солодянкиным ей полегчало: она заметно оживилась, поблескивали глаза, порозовели и окрепли детские припухшие губы. Она снова принимала свой прежний изящный и утонченный образ - еще бы нарядить ее в красивое белое платье, сделать прическу и посадить за инструмент в концертном зале, допустим, за черный "стенвей", публика бы умирала от восторга. А она бы - от счастья... - За то, что я тебя научил быть храброй, открой мне один секрет, - предложил Георгий, глядя на дорогу, но боковым зрением заметил, как Рем напряглась. - Только чистую правду, как на духу. - Какой секрет? - уже кокетством спросила она. - За каким... хреном ты полезла в эту грязную работу? Ну чего тебе не хватало? - Мне стало скучно жить, - после паузы призналась она. - Лет в семнадцать... Желание проявить себя - это же естественно, правда? - Захотелось приключений? - Не совсем так... Но и приключений тоже. И остроты ощущений. - Думаю, за эти сутки ты нахлебалась всего этого под завязку? Она не ответила, лишь молча и благодарно погладила его руку на рычаге переключения передач. Два кавказских овчара, посаженных на цепи, еще не успели привыкнуть к хозяину, заорали, как на чужого, преградив путь к дому. - Эй, жеца. - крикнул Поспелов. - Убери этих монстров! Через мгновение дверь распахнулась от удара ноги и Рем пугливо спряталась за спину: на пороге показалась рассерженная, а точнее, гневная Татьяна... Разыгрывать из себя ревнивую жену-финку не было уже никакой нужды - Поспелов не собирался скрывать, кого и почему привез в дом: судьба Рема была решена и теперь не имело смысла продолжать конспиративные игры. Агента следовало в ближайшее время переправить в распоряжение Зарембы. - Кто это с тобой, Георгий? - разглядывая Машу, жестко спросила Татьяна. - Любовница, - хмуро пошутил он. - Включи "титан" в ванной и проводи. Ей нужно вымыться с дороги. Жить будет в моей комнате. Она только стиснула зубы, однако смирилась. И едва Рем исчезла за дверью ванной комнаты, как "жена" вновь обрела голос, правда, говорить стала полушепотом. - Ты кого привел в дом? Ты что, не чувствуешь, кто эта женщина? - Чувствую, - усаживаясь за стол, сказал Поспелов. - Это агент Рем, знакомая тебе по донесениям. - Рем?! - изумилась она, поглядывая на дверь ванной. - Это - Рем? - А ты как себе представляла ее? - Не знаю... От этой женщины исходит опасность. Она чужая. - Разумеется. Потому что не из вашего "женского батальона"! - Не поэтому... Ты посмотри в ее глаза! Если не чувствуешь... - Как-нибудь потом, - отмахнулся он. - Дай мне стакан водки. И выпей сама. Помогает от стрессов. А потом я выслушаю твой доклад. Как ты тут жила без меня? Он молча и бесчувственно выпил и так же молча стал есть, склонившись над тарелкой. - Ты должен поверить моему чутью, - попробовала убедить его Татьяна. - Я редко ошибаюсь в людях... Боюсь эту женщину и ненавижу! Георгий бросил вилку и ушел курить на балкон. Рем вышла из ванной и скромно присела к кухонному столу - жалкая сиротливая фигурка. Татьяна, не глядя, поставила перед ней ужин. - Я устал и иду спать! - громко сказал он, приглашая таким образом Татьяну для служебного разговора. Она поняла и через несколько минут пришла в спальню. - Ну, теперь докладывай, - предложил Георгий. - О всех своих похождениях. - Что тебя интересует в первую очередь? - независимо спросила "жена". - О вашем вояже по "треугольнику" я уже наслышан! - Ромул выдала? - она сделала выжидательную паузу. - Ну ясно, Ромул... Могу сама написать рапорт... Но ты должен понять, почему мы поехали, почему нарушили инструкции. - Захотелось самоутвердиться? Преодолеть страх? Татьяна промолчала, потупилась, как девчонка, и в следующий момент, вскинув глаза, окатила его холодом какой-то болезненной откровенности. - Я снова видела... пришельцев! Близко, совсем рядом! Только в другом облике! В человеческом!.. - А в ином их просто не бывает, - постарался он снять болезненность в ее взгляде. - И никакие это не пришельцы, вполне земные люди. Диверсионно-разведывательное формирование. А зеленые уродливые лица - всего лишь резиновые маски, антураж, оригинальное прикрытие тривиальной разведоперации. Работают под инопланетян. - Этот был без маски! Но я почувствовала... На лбу у него сосуды выделяются в виде латинской "V" и глаза какие-то пронзительные. - А сосуды эти точно над переносицей? - Да, - слегка изумилась она. - Знакомая личность... Ну, а за что ты посадила Ворожцова? Этот уж точно не пришелец. - Странная вещь, - Татьяна оживилась. - О том, что ты был на метеостанции и потом оттуда исчез, Ворожцов узнал в то же утро. От какого-то Васени из Нижних Сволочей. Этот Васеня примчался, чтобы сообщить Ворожцову. Значит, сам узнал о твоем исчезновении еще раньше. Информацию мог получить только по радио. Вопрос - кто передал? А тот, кто знал, что произошло на метеостанции, и кто видел тебя в последний раз. - Логично, - сдержанно произнес Поспелов, ощущая, как близко он сейчас от разгадки, через кого идет утечка информации. Единственным свидетелем происшествия на Одинозере была новый начальник метеостанции, агент Рим. - Тут что-то еще замышлялось, - продолжала Татьяна. - Ворожцов всегда являлся, когда тебя нет на ферме. И на этот раз прилетел. Между прочим, чтобы наставить тебе рога. Так прямо и сказал. Мне кажется, намеревались устроить публичный скандал или... взять меня в заложники, а ферму раскрыть как базуразведоперации спецслужб. - Это не слишком смелое предположение? - мягко спросил Георгий. - Меня спас Коля. Заремба мальчика прислал для охраны... Случайно спас, даже не подозревал. Он крался к дому от леса, на дурачка, без радиообмена. Попал под "ромашку", село питание. А со стороны дороги шли... пришельцы. Я их не обнаружила, сосредоточилась на Коле и обстреляла, когда он был у забора. Оказывается, в это время работала еще одна наружная камера, снимала пустоту вдоль дороги, но там шевелилась трава и есть три следа. Можешь сам посмотреть. Колю они не заметили: он хорошо двигался. Но я очередь дала, затаились, а когда вышла из дома и разобралась с этим мальчиком - повернули и ушли назад. Я время на Пленках сопоставила - все сходится. - Думаешь, Ворожцов с ними в сговоре? - Думаю, нет. Его использовали, - она печально улыбнулась. - Представляешь, я с ним наставляю тебе рога, а пришельцы спокойно входят и берут нас. - Извини, но зачем весь этот спектакль? Зачем ты им нужна? - Им не я нужна, а ты, - Татьяна вскинула мудрые, почему-то постаревшие глаза. - Они бы тебя крепко привязали. Или - нет? - Что же станем делать с Ворожцовым? - вместо ответа спросил спросил он. - Это не моя забота, - с внезапной неприязнью бросила она. - Ты я доложила. - Васеня его друг? - Не знаю, разбирайся сам. У меня инструкции, жесткий регламент. - Ладно тебе, не обижайся, - хотел примириться Поспелов. - Про Васеню сам рассказал? - Жди, расскажет... "Банзай" сделала - признался. Этот Васеня - кадр любопытный. - Да, - протянул Георгий. - Если еще учитывать, что вчера он одного торгаша зарезал и хотел повязать кровью Рема. Так что делать с Ворожцовым? - Пусть посидит, - смилостивилась Татьяна. - Отпустим - его немедленно уберут. Не оправдал надежд, провалил операцию. - Мы не общество спасения. И камеру надо освобождать, скоро потребуется. - Как знаешь, а я хочу спать. Разрешите отдохнуть, товарищ майор? Поспелов ушел на кухню, вдруг сообразив, что ему негде спать: все места заняты женщинами. Остался диван в зале, но там открыт балкон и налетела туча комарья... Не включая света, он сел у окна и, прикуривая, услышал, ,как на улице гулко и разом залаяли собаки. Натасканные по программе охранной службы собаки просто так не брехали, значит, в окрестностях фермы опять появились чужие. Он сунулся в коридор, чтобы взять в потайной комнате оружие и прибор ночного видения, и заметил белое привидение - "жена" осторожно двигалась к кухне и подзывала его рукой. - Что? - шепотом спросил Георгий. - Иди за мной! - так же шепотом потребовала она. - Скорее! Сейчас я тебе покажу, кого ты привел в дом. - Ну что еще ты придумала? Опять кажется? - Быстрее? Сейчас увидишь! Он поднялся вслед за ней в чердачную комнату, Татьяна отвернула край занавески. - Видишь огонь? - Где огонь? - за окном было темно из-за низкой облачности. Овчарки еще лаяли, прыгая на забор. - Отблески на земле! Вспышки! На земле, под ее окном. Сигнал подает! Стерва... - Какой к черту сигнал? Кто? - Женщина, которую ты привел в дом! Поспелов встал за занавеску, с минуту вглядывался в темень земли и окна своей спальни, где сейчас была Рем - ничего! И собаки поуспокоились, взлаивали для острастки... Татьяна становилась неврастеничкой. Возможно, от одиночества и страха в "бермудском треугольнике" не выдерживала психика, начинались галлюцинации, навязчивая подозрительность, шпиономания. Отправить бы ее в Москву вместе с Ремом... - Там ничего нет, - он приобнял "жену". - Успокойся, тебе почудилось... - Хочешь сказать, у меня что-то с головой? - она задиристо высвободилась. - Но я видела! Вспышки через равные промежутки времени! - Ладно, - согласился Георгий. - Иди спать, а я тут подежурю. Иди и ни о чем не думай. Все будет хорошо. Она ушла с видом обиженной девочки, а он долго потом сидел у окна и, как дурак, таращился в темень, пока перед глазами и в самом деле не поплыли круги и вспышки - признак утомленного зрения. Наконец ушел в зал, намереваясь прилечь на диван и поспать хотя бы пару часов, однако, покурив на балконе, понял, что и в эту ночь сна не будет. У него возникло ощущение, что его постепенно, незаметно и давно вяжут по рукам и ногам, опутывают самыми неожиданными условиями и обстоятельствами. Причем сети забрасывают со всех сторон: хотели захватить на ферме Татьяну - она права, с помощью Ворожцова готовился захват! Затем втравливают Рема в обычную уголовщину, тем самым нейтрализуя активного агента. Если бы они хотели убрать резидента и всю агентуру из "бермудского треугольника", пожалуй, давно бы нашли способ как, попросту отстреляли бы где угодно - в сопках, на дороге или даже на крыльце дома. Но пришельцы его вяжут, путают, возможно, добиваются покорности, чтобы сидел и не высовывался, чтобы ощутил, будто они вездесущи и все могут. Разумеется, им не выгодно ликвидировать сеть разведслужбы, в открытую вступать в конфликт с российскими спецслужбами, потому хотят приручить резидента, как-и положено "гуманоидам", средствами "гуманными". А у Поспелова пока, кроме спорадических стычек с пришельцами, ничего не получается. Нужно действие иного качества, другого порядка, поскольку любой его ход, согласованный оперативным планом, давно просчитан и легко прогнозируется пришельцами. Следует резко и неожиданно перейти в наступление, ударить со стороны, откуда не ждут удара, навязать свою игру... Но для этого потребуется разработка особого плана разведмероприятий, качественно новая агентура и сама постановка задачи. А пока входишь с таким предложением к руководителям, пока убеждаешь и доказываешь, пришельцы вычислят все его замыслы, и дитя умрет, не родившись. На это и расчет у пришельцев: они прекрасно изучили структуру и тактику действий спецслужб, психологическую обстановку в обществе, нужных им людей используют вслепую, через официальную прессу давят на мозги сказками о летающих "тарелках", пришельцах, полтергейсте и прочей чертовщине. На сломе идеологии оставшийся без всякой веры человек поверит во что угодно. Можно сказать, они обеспечили себе оперативный простор, осталось только парализовать работу спецслужбы в "треугольнике", что они сейчас делают и весьма успешно. Вот уже идет утечка информации, и, ясно, через собственных агентов! А каждый из них проверен и проверяется постоянно целым специальным аппаратом, существующим в конторе на правах внутренней контрразведки. В таких условиях начинаешь подозревать всех, а потому лучше всего свернуть всю операцию своими руками, чего, собственно и ждет противник... Тут и Ворожцов может пригодиться! Поспелов прошел по ночному дому и спустился на хозяйственный этаж. Все эти дни "жена" держала своего пленника в аскетической строгости, приносила только воду, поэтому бывший хозяин фермы ел комбикорм. Георгия он не знал в лицо, и если видел, то только издалека, когда присматривал за соперником в Верхних Сволочах, однако тут сразу же узнал, понял, кто перед ним. В темнице пахло мочой - на прогулки его тоже не выводили... Нельзя сказать, что он был замучен, затравлен, сломлен; перед Поспеловым сидел понурый, обозленный мужик. У него еще были силы бороться за жизнь... - Разговор будет короткий, - предупредил Георгий. - Есть всего два варианта спастись от смерти. Строго и прилежно исполнять все мои поручения, и тогда я научу, что сделать, чтобы не пристрелили в первые же часы, как только покинешь ферму. Или остаться здесь, в кладовой. - А остаться - надолго? - Пока не сожрешь весь комбикорм!А здесь его полста мешков. Пока не захлебнешься в собственном дерьме, пока не превратишься в животное. Потом я тебя под мох спрячу. Ворожцов устало вздохнул, блеснул в полумраке белками глаз. - Н-ну, сука, вот как подставил... - Сам подставился. - Чуял ведь, что он с вами связан. В сопках каждый день рыскал. - С нами он не связан. Ты хоть сообразил, кому в руки попал? Или не дошло? - Что там - не дошло... Поспелов установил ему на колени картонную коробку, достал лист бумаги и ручку. - В таком случае пиши. В правом верхнем углу. Разборчиво, не торопись. "Руководителю спецподразделения службы безопасности полковнику Зарембе А. В. от гражданина Ворожцова..." Имя, отчество полностью и адрес. - Ворожцов начал было писать, но вдруг спохватился, поморгал белыми от мучной пыли, мохнатыми ресницами. - Это... такое поручение? - Поручение, поручение, пиши, - успокоил Георгий. - "Я, Ворожцов Михаил Константинович, добровольно даю согласие на секретное сотрудничество в органах службы безопасности России и принимаю на себя обязательство добросовестно выполнять все порученные мне задания и хранить государственную и служебную тайну". Число и роспись. Впрочем, нет, только роспись. Число я поставлю то, которое нужно. Он сидел, хлопал глазами и никак не мог выдавить слова, будто ему сделали "банзай". Это было лишним доказательством, что использовали его втемную и действительно подставили, как дурачка. - Что ты рот разинул? Пиши! - поторопил Поспелов. - Тебе еще много бумаг придется писать, до самого утра. Ворожцов потряс головой, скинул коробку с колен. -- Нет, не буду! Я тебе... Я вам такой подписки не дам. Я думал, ты... думал, вы из банды. А вы... - Значит, будь я из банды, ты бы согласился на сотрудничество?. Георгий невозмутимо поставил ему на колени коробку, положил бумагу. - Они... Они банду не трогают! - Кто, - они? - Ну эти, пришельцы. Если я буду работать на тебя, на КГБ, они сразу узнают! Нет, я лучше буду комбикорм жрать! - Не будешь. Я его свиньям скормлю. Пиши! - Да ты не знаешь, какие это звери!Они же нелюди! - в глазах Ворожцова появился болезненный блеск - точно такой же, как был у Татьяны. - Против них не пойду! Они вот сейчас могут нас подслушивать! Запросто! Они мысли читают!.. Нас ведь считают за животных и потому делают что хотят. Сам видел, как трех мужиков живьем камнями завалили и улетели. - На чем улетели? - между прочим спросил Поспелов. - На вертолете! Мужиков этих вытащили и под осыпь, - он перещел на шепот. - Одного я узнал, егерь из Нижних Сволочей. Он тут берлогу нашел, рядом с фермой, летел за медведем... Потом этот вертолет искали - не нашли. - Как же ты там оказался? - Березу искал, карельскую... Смотрю, на сопку вертолет садится. Думал, лесники меня выследили. Спрятался в снег. - Место на карте покажешь? Ворожцов огляделся, зашептал: - Покажу, если про меня никому!.. Я один свидетель, потому меня сразу... Они же не первый раз сюда прилетают! - Куда - сюда? - На Землю!.. В войну тут такое было! Матушка рассказывала. Думаешь, откуда взялась Долина Смерти? Там наши стояли и немцы. А они прилетели на сво╦м корабле и зависли в воздухе. Наши подумали, немецкий самолет, а немцы - что наш. И с двух сторон по нему как ударили! Ну тогда и пришельцы чем-то ударили. То ли газом, то ли еще чем. Кто как стоял, так и умер. Без звука! До весны трупы стояли. - Эти сказки я уже слышал, - Георгий вложил ручку в его вспотевшую руку. - Давай, Михаил Константинович, пиши бумагу. И не шепчи, говори громко. Здесь есть микрофон, только мой. И все, что ты уже рассказал, записано на пленку. Могу дать послушать. А не напишешь бумагу, я случайно эту пленочку потеряю. И пусть ее пришельцы послушают. Ворожцов ссутулился и сквозь мучную пыль на лице проступила тяжелая багровость. - Н-ну ты... тоже, как пришелец. - С кем поведешься, от того и наберешься. - А какое мне будет поручение? За ними следить? - Что ты наследишь? Уже сейчас в штаны навалил... На днях мне надо уезжать отсюда, а я никак не могу найти Васеню. - Его и искать нечего! - слегка воепрял Ворожцов. - Он в Нижних Сволочах живет... - Жил, - поправил Георгий. - Да позавчера зарезал одного приезжего и сбежал. А этот приезжий был... в общем, нашим человеком. - Васеню я найду! - он обтер руку о штаны и примерился ручкой к бумаге. - Я его, урода, из-под земли достану. - Достань. И привези мне живого. Он обязательно спросит, как ты с моей женой тут поразвлекался, скажи, плохо дело. Потому что это не фермеры, а сотрудники службы безопасности. И в самый неподходящий момент явился один из них, молодой парень. Тебе пришлось стрелять по нему из автомата и бежать. Ты не знаешь, убил или нет, но тебя теперь ищут. - Он поверит?.. - Сначала поверит. Сразу же проси помощи, чтобы спрятал тебя в надежное место на неделю-две. Дескать, знаешь, что КГБ скоро отсюда уедет: моя жена проговорилась. И надо пересидеть это время. - Поспелов толкнул руку Ворожцова. - Ты пиши. Слушай и пиши... Потом Васеня оставит тебя одного или под чьим-то присмотром и уедет или уйдет. А когда вернется, скорее всего, скажет, что нашел место, где можно спрятаться, и поведет тебя. В этот момент его и нужно взять. Не знаю, как хочешь, но чтобы доставил его мне живого. Сделаешь все как я сказал, - он продиктовал последние строчки и забрал расписку, положил в карман. - Не сделаешь - пришельцы тебя спрячут под камни, как тех мужиков с вертолета. Я даже рук марать не стану. Георгий достал еще один лист бумаги, положил на коробку - Ворожцов глянул на него с тоскливым страданием. - Ничего, потрудись еще. Сейчас уже будет легче. Напишешь все о себе, о Васене и его окружении. Подробно и мелким почерком. Бумаги мало. А под утро я тебя отпущу. Он не стал даже запирать темницу, притворил дверь и поднялся наверх. В коридоре и на кухне почему-то горел свет, а дверь в спальню "жены" распахнута настежь. И никого не видать. Нигде!Поспелов заглянул в свою комнату - Рем спала, свернувшись калачиком под простыней, ветер сквозь открытую форточку вздувал легкую занавеску... - Георгий? - вдруг послышался голос Татьяны с чердачной лестницы. - О, Господи... Я так напугалась... Везде свет горит, а тебя нет. Дверь черного хода тоже была открыта настежь и сквозняком выдувало на улицу марлевую занавесь, повешенную от комаров... В тот же вечер, когда Заремба вернулся из Карелии и, не заглянув в контору, уехал домой, в одиннадцатом часу внезапно позвонил физик Меркулов, чего никогда не позволял себе. И звонил по спецсвязи - значит, сидел еще в конторе и, видимо, ждал возвращения начальника. Всегда вежливый и несколько самоуглубленный физик говорил возбужденно и не просил, а требовал, чтобы Заремба приехал сейчас на работу. Полковник не отказывался, не выяснял сути дела, только спросил, нельзя ли встречу отложить до утра, и получил ответ, еще более настораживающий: - Утром, Александр Васильевич, нужно принять решение. Если Меркулов заволновался, значит неспроста, и Заремба, уже хорошо полечивший язву пивом, уселся за руль своей "девятки" и покатил в контору. Ученые-физики у Зарембы появились, когда грянул гром Чернобыльской АЭС. Подбирали их из числа сотрудников многочисленных тогда НИИ и КБ оборонной промышленности, производящей ядерное оружие. Это были отличные специалисты, кандидаты и доктора, ученые-практики с аналитическим мышлением, но в большинстве своем очень далекие от оперативной работы. Они делали основательные экспертизы и заключения, умели излагать их популярным языком и становились совершенно беспомощными, когда дело касалось конкретного оперативного действия. Пер