се пересохло. -- Ну опять,-- поморщился Лев Константинович, отхлебывая чай.-- Это не разговор. Деньги на вашей сберкнижке лежат, и мы можем в любую минуту это доказать, если потребуется. И тогда... Ну, вы сами понимаете, что тогда. Вот почему вам придется все нам рассказать. Между прочим, самое интересное,-- он снова не спеша отхлебнул чай,-- вы на сможете больше никого арестовать. Ну, Севочку Глинского вы взяли. Верно. А кого еще? Лена молчала. -- Так,-- констатировал как бы даже удовлетворенно Лев Константинович.-- Пока ничего говорить не хотите. Что ж, я терпелив. И еще кое-что вам скажу. Да вы пейте чай, пейте. И ты пей,-- кивнул он Нине.-- У нас, как видите, вполне мирная беседа. Леночка, надеюсь, все взвесит. Иначе... Между прочим, вам теперь, полагаю, ясно, как мы узнали место вашей истинной работы? МУР, не так ли? Кстати, почему МУР, а не ОБХСС? -- За вами еще и убийство,-- глухо сказала Лена, -- Ну-ну, убийство не за нами. Убийство... Впрочем, теперь понятно. Вот что значит связываться, с уголовником, дорогая,-- обратился Лав Константинович к Нине.-- Фи! Мразь!.. Ну да ладно. Так вот,-- он снова повернулся к Лене.-- Вы, если хотите знать, вызвали у меня подозрение с самого начала. Ваша ошибка; вы слишком активно шли на сближение с Ниночкой. Не заметили? И она не заметила. И никто из наших не заметил. Заметил я,-- самодовольно ухмыльнулся Лев Константинович. -- Она тоже активно шла на сближение,-- сказала Лена. -- А это уже по моему совету. Ведь началось.шевеление и вокруг Севочки. Вот, кстати, ваша сберкнижка.-- Лев Константинович достал бумажник, вынул оттуда новенькую сберкнижку и помахал ею в воздухе.-- На нее внесено пять тысяч. Три дня назад. Вот, полюбуйтесь. Он раскрыл книжку и показал Лене сначала первый листик с ее фамилией, прикрыв при этом номер сберкассы, потом следующую страницу, где значилась внесенная сумма-пять тысяч, потом так же неторопливо спрятал книжку в бумажник. -- Все-таки я бы на вашем месте эти деньги взял,-- вздохнув, сказал Лев Константинович.-- И никто же не узнает, имейте в виду, ни одна душа. А мы с Ниночкой молчать умоем. Тем более что это и в наших интересах. А такой суммой, знаете, не бросаются. -- Вы бросаетесь,-- сказала Лена и откашлялась. -- Не-ет,-- усмехнулся Лев Константинович.-- В крайнем случае одним работником МУРа будет меньше.-- И внезапно спросил:-Шанин арестован? -- Да,-- вырвалось у Лены почти непроизвольно, и она испугалась. -- Ну, вот,-- кивнул Лев Константинович.-- Видите? Вам же ничего не стоит заработать эти деньги. Что у вас есть против Севочки? -- Он негодяй, ваш Севочка. -- Ну, это само собой,-- махнул рукой Лев Константинович,-- Но за попытку к изнасилованию вы его привлекать не собираетесь, надеюсь? -- За ним есть кое-что еще. -- Что же? Ведь он не совершил убийство. Он там просто не был, И соответственно кислоту не вывозил. Так ведь? Это сделал Димочка -- вам известно, полагаю? -- Известно... Лена не знала, что делать, как себя вести. Просто молчать? Но нервы не выдерживали молчания. Ей хотелось заставить этих негодяев, этих наглецов тоже испугаться, хотелось показать, что она их не боится, что презирает их, что провокация ничего им не даст, Она сразу же все сообщит Федору Кузьмичу... Но такие деньги... На ее имя... Разве эти люди будут рисковать деньгами просто так? Они сообщат об этих деньгах не Цветкову, конечно, не генералу даже, а еще выше. Там Лену не знают. Там назначат служебное расследование, а пока от" странят ее от работы, и кто знает... Ведь ко всему прибавится еще и Николай. Получается, что она скрыла знакомство с ним. У Лены все похолодело внутри. Кто знает, чем это все кончится... Кто знает... Что же делать? Как себя сейчас вести с ними, чтобы... Чтобы вырваться отсюда. Они так просто не отпустят ее... -- Тогда что же предъявляется Севочке?-- снова повторил вопрос Лев Константинович.-- Говорите. Вы же начали. Продолжайте. -- Он подделывал доверенности, ваш Севочка. -- Ах, вот вы до чего докопались. И знакомился с нужными людьми? -- Да. -- Так, так...-- Лев Константинович подумал с минуту и неожиданно с вызовом спросил:-Вы знаете, куда делась кислота? -- Допустим. -- Очень хорошо. -- Ничего хорошего,-- вдруг вставила Нина, вес время напряженно слушавшая их разговор.-- Удушила бы я тебя,-- повернулась она к Лене.-- Жаль, что Севка тебя не покалечил. -- Ну-ну. Не надо так,-- примиряюще сказал Лез Константинович.-- Это ничего не дает, Ниночка. А разговор у нас получается превосходный, Если его передать начальству в МУРе, то станет ясно, за что она получила деньги.-- Лев Константинович даже потер руки от удовольствия и уже деловым тоном, нахмурившись, спросил у Лены: -- У вас там есть такой... Лосев. Он случайно не занимается нашим делом? -- Откуда вы его знаете?-- почему-то испугалась Лена. -- Откуда знаю? Наслышан, -- неопределенно ответил Лев Константинович.-- От коллег. Значит, занимается... Это плохо.-- Он забарабанил пальцами по столу.-- А мы ведь с ним встречались, представьте. -- И снова встретитесь. -- Бы так полагаете? -- язвительно спросил Лев Константинович.-- Что, у него не бывает неудач? Лене вдруг стало невыносимо горько и так обидно, что задрожал подбородок, и она, еле справившись с собой, сказала: -- ~ Вы его плохо знаете. Он... -- Ладно,-- властно перебил ее Лес Константинович.-- Оставим воспоминания, У нас есть вопросы поважнее. И раз уж наше сотрудничество началось, надо... вам что, плохо? Лена сидела бледная и, попробовав азягь чашку, поспешно опустила ее на блюдце, громко звякнув о его край. -- Ничего мне не плохо. -- Нет, плохо,-- посочувствовал Лев Константинович.-- Очень плохо. Что ж, тогда на сегодня, пожалуй, хватит. И запомните, вы столько наговорили нам и мы так щедро вам заплатили, что не советую развязывать язык в другом месте. И выходить из игры. Ниночка, вези ее... Куда попросят. -- Я сама... Когда Лена очутилась на темной лестнице и за ней захлопнулась дверь, она без сил прислонилась к стене и судорожно сглотнула подступивший к горлу комок. -- Я пропала...-- прошептала Лена.-- Пропала... Она начала медленно спускаться по лестнице, держась за шаткие перила. ...В это время в кабинете Цветкова шел важный разговор, Докладывал Лосев. Кроме них, в кабинете никого не было. -- Информационный центр выдал справку, Федор Кузьмич. Смоляков отбывал наказание с неким Зарубиным Иваном. Освободились одновременно. Зарубин сейчас живет в Крыму, в Ялте. Работает в санатории "Южный берег". Садовником. Женат. Жену зовут Марина. Видно, та самая. Работает в этом же санатории, официанткой. -- Как Зарубин характеризуется? -- Нормально. Ничего за ним сейчас нет. -- По какой статье судили? -- Сто сорок пятая, часть вторая. Грабеж, Четыре года получил. Со Смоляковым познакомился в колонии. -- Так-так. А поссорились, выходит, из-за этой Марины. И Смоляков не забыл. Да-а, рванет он теперь туда, и жди беды.-- Цветков задумчиво покрутил сложенные очки и посмотрел на Виталия,-- Вот что, милый мой, кому-то надо лететь туда. -- Давайте я слетаю. -- Ты здесь нужен. У тебя с Шаниным контакт наметился. Он думать начал, сам говоришь. Да и Глинский... Нет, ты здесь нужен. А в Крыму дело может получиться серьезное, тоже не всякому доверишь.-- И Цветков решительно заключил:-Полетит Откаленко, вот так. Как он появится, заходите вместе и не медля. Ясно? ...Откаленко появился только через час. Он вошел в комнату, хмуро посмотрел на читавшего бумаги Лосева, снял пальто и, молча усевшись за свой стол, придвинул к себе телефон. -- Ну, как?-- не утерпев, спросил Виталий.-- Лена где? -- Сейчас будет. -- Зачем Нина ее вызывала? -- Встреча была. Со Львом Константиновичем. -- Да?-- насторожился Лосев.-- И что? -- Сама доложит. От дела придется отстранять. И вообще... -- Ты толком можешь сказать?-- спросил встревоженный Лосев.-- Клещами из тебя каждое слово тянуть надо. Что "вообще"? -- Хватит ей у нас крутиться. Женюсь, вот что. -- Ну да?-- изумился Лосев.-- Неужели решился? А она? -- Что "она"? Дала согласие, -- А почему "хватит крутиться"? -- Ты бы свою Светку пустил сюда? -- Здравствуйте, У нее же другая профессия. -- -- Вот и у Ленки будет другая. -- На это она тоже согласие дала? -- Слушай,-- вспыхнул Игорь.-- Ты дурака-то не валяй. Сам все прекрасно понимаешь. Нервов у меня на двоих не хватит, ясно тебе? -- Да-а...-- протянул Виталий,-- понимаю.-- И с новой тревогой спросил: -- А почему ее от дела придется отстранить? -- Провокацию устроили. По-крупному. Она сама не своя. Кузьмич у себя? -- Ждет нас. Тебе лететь придется. -- А, ладно,-- раздраженно сказал Откаленко.-- Давай Лену дождемся, вместе и пойдем. Оба замолчали. Пришла Лена. На бледном лице ее блуждала неуверенная улыбка. Она оглядела молчавших друзей и спросила: -- Ну что, пойдем? -- Пошли,-- поднимаясь из-за стола, сказал Игорь. Все трое вышли в коридор. В кабинете Цветкова Лена, не дожидаясь приглашения, опустилась на стул. Откаленко и Лосев удрученно глядели в пол. Федор Кузьмич дописал какую-то бумагу, вложил ее в папку, потом поверх очков оглядел вошедших и с неудовольствием спросил: -- Вы что, милые мои, с похорон явились? Что случилось-то? Тут Лена, не сдержавшись, громко всхлипнула и совсем по-детски вытерла кулаком слезы. Глава VII Что посеешь... Улетел Откаленко в тот же день вечерним рейсом. Провожал его Лосев. До регистрации билетов оставалось еще полчаса, и друзья не спеша прогуливались по шумному залу ожидания Внуковского аэропорта. -- Лена почему не приехала?-- спросил Виталий. -- Не велел,-- коротко ответил Игорь.-- Хватит г. нее. -- Рапорт она написала? -- Написала. -- И что Кузьмич? -- Доложит генералу. -- Скорей бы ухватить за жабры этого Льва Константиновича. Нащупать бы... -- Нащупаем и ухватим. Не мы, так Эдик. Где он сейчас, кстати? -- В моих дорогих Лялюшках.-- Виталий невольно вздохнул.-- Хорошие там люди живут, я тебе скажу. Просто отличные люди. Вот Гриша поправится, женится на своей Лиле. Меня на свадьбу пригласил. И поеду. А что? И Светку возьму.-- Лосев радостно улыбнулся. -- Он и меня приглашал. -- Ты когда у него в госпитале был? -- Сегодня. В пятницу его выписывают. -- Ну вот. Ты давай там, в Ялте, побыстрее управляйся. Сразу две свадьбы и сыграем. И поаккуратней, смотри. Смолякоа .. не Лев Константинович, он беседы с тобой водить на будет. У него для беседы нож имеется. Опять Игорь летел в командировку. Которая это была по счету? Как-то они с Виталием подсчитали, и получилось, что вместе уже облетели земной шар. А если прибавить, сколько он налетал один? Впрочем, теперь он воспринимал эти дальние, трудные свои командировки совсем, можно сказать, буднично. Задача ведь все та же: отыскать и задержать. А действовать по обстановке. В Симферополе Игоря встречали ребята из уголовного розыска, один был давним знакомым-Никита Рощин, он когда-то работал в Свердловске и вот теперь в Ялте. В Ялту приехали поздно вечером, У Игоря слипались глаза: тяжелый день выдался сегодня. В гостинице уже ждал номер, и Игорь еле добрался до постели. Наутро состоялось короткое совещание в управлении. Кроме Рощина и начальника отдела угрозыска майора Савчука, присутствовал и участковый инспектор Болотный, на территории которого находился санаторий "Южный берег". -- Ну, Зарубин известен. Глаз с него не спускаю,-- пробурчал Болотный.-- У меня, знаете ли, особо на побалуешься. -- У вас на проходил? -- спросил Игорь. -- Не-а,-- покрутил головой Рощин.-- Вот и Олег Филиппович тебе то же скажет. Верно, Олег Филиппович? Савчук казался человеком невзрачным и молчаливым. И именно этой своей незаметностью и скупостью на слова особенно понравился Игорю. "Сыщик",-- уважительно подумал он. -- Не проходил,-- подтвердил Савчук, помедлив, добавил:-Однако знаю его. И жену тоже. Молодая совсем. Веселая. Поет, танцует. -- А он? -- Он парень ревнивый. -- Во-во,-- вмешался Болотный.-- Она танцует, а он ревнует. Начнешь говорить с ним- молчит. Будто какое замыкание у него. -- А друзья у Зарубина есть? -- поинтересовался Игорь. -- Друзья-то? Друзей вроде нет. Но вот, .вы говорите,.один прибыть должен? -- Какой он друг, это мы еще посмотрим,-- ответил Откаленко.-- Всякое тут может случиться. Скорей всего недруг приедет -- и жди беды... Как бы мне с Зарубиным для начала познакомиться? Но чтобы его самого не взволновать, не потревожить, -- А может, наоборот, насторожить его? -- предложил Рощин.-- Раз не с добром приедет к нему этот Смоляков. -- Спугнуть я его боюсь. Вдруг да подхватит свою Марину и айда отсюда. -- Нет. Он не испугается,-- сказал Савчук. -- Но зато готов будет,.-- настаивал Рощин. Болотный засомневался: -- А вдруг да сговорятся? -- Марина между ними,-- возразил Игорь.-- Зол Смоляков на них обоих. И вспыльчив, реактивен. Как он машину свою на старика рванул тогда, в Москве,-- никто опомниться не успел. Нет, мне надо познакомиться с Зарубиным, немедленно. ...Час спустя Откаленко приехал в санаторий "Южный берег". Невысокие, белоснежные его корпуса, поднимавшиеся вверх по склону, тонули в зелени кустов и деревьев. Ранняя и буйная весна уже стояла в Крыму. Было совсем тепло, а на солнце даже жарко. Игорь оставил пальто в гостинице и сейчас шел по аллее парка в одном пиджаке, галстук он тоже снял и расстегнул ворот рубахи, с наслаждением вдыхая напоенный густым ароматом воздух. Зарубина он отыскал на другом конце парка, в большом темноватом сарае, где хранился всякий садовничий инвентарь, удобрения в полиэтиленовых мешках, ящики с землей и какой-то рассадой. Парень оказался длинный, спокойный с виду, жилистый и загорелый, с крупными грубыми чертами лица и хмурыми глазами. На нем были старые, испачканные в земле брюки и расстегнутая чуть не до пояса, вылинявшая рубашка с закатанными рукавами. На голове красовался сделанный из газеты колпак. Зарубин поднял голову, настороженно посмотрел на остановившегося в дверях сарая Откаленко. -- Здравствуй, Иван,-- сказал Игорь деловито и просто.-- Давай познакомимся. Мне тут какоа-то время работать придется. Капитан Откаленко. Это по форме если. Игорь протянул руку. Подошедший Зарубин неохотно и вяло ее пожал. -- Насвистели на меня, выходит? -- хмуро спросил он. -- У меня, Иван, на такой художественный свист слуха нет,-- возразил Откаленко.-- Мне надо свое мнение о человеке иметь. Вот и о тебе тоже. Для того, между прочим, и пришел. Игорь говорил спокойно и доброжелательно, не пытаясь, однако, подкупить этим тоном Зарубина. Они вышли из сарая и уселись невдалеке на скамье. -- О судимости твоей я. знаю,-- напрямик начал разговор Игорь.-- Но об этом как-нибудь потом. А то и вовсе вспоминать не будем. Как сейчас живешь, скажи? -- . Ничего вроде. Живу... -- Доволен? -- Доволен... -- Я понимаю, Иван, душу раскрывать ты перед каждым встречным не собираешься. И правильно. Но тут, понимаешь, дело особое. Я .ведь в некотором роде ну как доктор, что ли. А докторам приходится все рассказывать, понимаешь? -- Меня уже ваши доктора лечили. Знаком,-- не поднимая головы, насмешливо ответил Зарубин.-- Полагал, хватит. -- Что, обида осталась? -- А ты думал? Не в санатории лечили. -- Ну, так ведь по справедливости все получилось? -- Так-то оно так... -- Вот и дальше все справедливо должно быть, я считаю. Друзьями-то обзавелся? -- Сыт друзьями. -- Старыми?-- Игорь усмехнулся.-- О них забыть пора. -- Не забываются. -- Что, напоминают? -- Пока бог миловал. -- И то хорошо. А ждешь? Ты с кем освобождался? -- Можешь справку навести. -- А самому вспоминать неохота? -- Придется, так вспомню. Впервые в равнодушном тоне Зарубина мелькнула угроза. -- Значит, не по-доброму расстались? -- Не по-доброму. Зарубин поднял голову и посмотрел на Игоря, что-то, видимо, собираясь спросить, но передумал и снова опустил глаза. Сидел он, согнувшись, опираясь локтями о колени. -- Да-а. По-разному, конечно, люди расстаются,-- вздохнув, согласился Игорь.-- И вина тут порой бывает обоюдная. Ты человек, и он человек. -- Это когда человек... -- А тут? -- А тут зверь! -- с вызовом произнес Зарубин.-- Ты бы видел! Он ее бил, издевался. И уйти не давал, гад. Видимо, болела, саднила в душе история его женитьбы и ссоры со Смоляковым. Ни тот, ни другой не могли ее забыть, хотя и по разным причинам. -- Ты начал жизнь по-новому,-- задумчиво сказал Игорь.-- Это правильно. Так и надо дальше жить. Не сорвись, если что. -- Если приедет? -- Вот именно. -- Убью,-- глухо сказал Зарубин. -- Нет. Доверься мне. Не ошибешься. И столько в словах, в тоне Игоря было властной решимости, что Зарубин внимательно посмотрел Игорю в глаза и, на этот раз решившись, спросил: -- Знаешь его? -- Знаю. -- Понятно... -- Нет. Не все тебе понятно, Иван. Спрашивай дальше. Первое, зыбкое, ненадежное еще доверие возникло между ними, это чувствовали оба. -- Ну, спрашивай, чего же ты? -- повторил Игорь. -- Ты... за ним приехал? -- За ним. -- Натворил чего-нибудь? -- Да. За ним длинный хвост и.└═кровавый. -- Выходит, конец ему? -- Должен быть конец. -- Должен быть... А почему ты ко мне приехал? -- Потому что он скорей всего к тебе заскочит, Иван. Он ничего не забыл. И ни от чего не отказался. -- Ты о Марине? -- И мне хочет отплатить? -- Да. Эти два коротких "да" заставили Зарубина нахмуриться. Он стиснул зубы. -- Она к нему не вернется. -- Я тоже так думаю. Теперь, Иван, ответь мне: согласен помочь? -- Не знаю. -- Почему не знаешь? Прямо говори. -- А я криво говорить не умею. За свои дела надо самому и платить, я так понимаю. Каждый за себя. И потом, милиции я еще никогда не помогал против... ну, как сказать? Одним словом, сам понимаешь. -- Против своих-так, что ли? -- Какой он мне свой, ты что? Но тут ведь без обмана не обойдется, так? А я это не признаю. Он ко мне без обмана приедет. -- Та-ак. Ну что же, давай разберемся. А то ты оказываешься вроде как благородный, а я совсем наоборот. -- Не то я хотел сказать. -- То, то, если вдуматься. Так вот. Обрати внимание. Ты ведь заботишься сейчас о себе. И о Марине. Это тоже, считай, о себе. А я... Мне-то он лично ничего плохого не сделал, Какого же хрена, спрашивается, я на рожон лезу? -- Работа у тебя... -- Вот. Работа. Что же это за работа -- под нож лезть,-- давай разберемся. Так вот. Он человека убил, понял? Хорошего старого человека. И девушку, вроде твоей Марины, томе пытался убить, в больнице ее выходили. Он еще одного человека ножом бил, и опять того выходили. Хватит? -- Хватит... -- Получается, у меня к нему счет побольше, чем у тебя, Иван. Я должен думать и о других людях, с которыми он может столкнуться, на которых может кинуться. Тут и ты, и Марина, и кто-то еще, другой. Я всех этих людей обязан от него уберечь. Сами они этого сделать не смогут. И ты не сможешь, не думай. Он и хитрее и поопытнее тебя. А я смогу. Я этому обучен. Это моя работа. -- Не позавидуешь,-- усмехнулся Зарубин. В его усмешке проскользнула чуть заметная уважительность. -- Кто-нибудь, может, и позавидует. Не в том дело. Дело в справедливости. Вот главный закон моей работы. Все должны жить спокойно. И действовать тут надо умело. Где лопатой, где гранатой. Понял? -- Понял. -- Вот что я тебе напоследок посоветую. Ты пока Марину одну никуда не пускай. Объяснять ничего не надо. Зачем пугать? Но мы с тобой должны его опасаться. И меры принять. Вместе. -- Да уж придется, видно. -- Для начала я попрошу тебя посторонних на территорию санатория с сегодняшнего дня не пускать. Придет к кому кто, пусть по телефону к ворогам вызовут. Я видел, там телефон есть. -- А почему такой шухер наводишь, скажешь им? -- Нет. О том только мы с тобой знать будем. Так спокойнее. -- Ну, правильно,-- с ноткой облегчения отозвался Зарубин.-- А ты еще придашь или как? -- Приду. Завтра, в это же время. Ты меня здесь жди. И еще вот что, запиши-ка мой телефон. Если меня не будет, то Савчука позови. Или Рощина. Знаешь там таких? _ Нет. -- Люди надежные. И в курсе. -- Мне других надежных не надо, Я тебя знаю. -- Они мне передадут.Пиши номер, Фамилия, повторяю, Откаленко. А зовут, между прочим, Игорь. Это уже для тебя. -- Понятно. Дай-ка ручку. Зарубин вытащил пачку сигарет и на ней записал номер телефона. Они расстались. Игорь направился к главному зданию санатория. ...В конце дня состоялось совещание у Савчука. -- Шоссе на Симферополь контролируете? -- спросил Игорь. -- Еще с утра,-- ответил Рощин.-- Там наши. Получили по телеграфу его фото, размножили. Завтра на разводах вручим каждому постовому,-- бодро заверил Рощин.-- Никуда теперь не денется от нас. -- Только бы появился,-- произнес Игорь. -- Я почему-то был уверен в Зарубине,-- сказал Савчук задумчиво.-- Видно, правильно вы с ним разговор построили. -- МУР^-многозначительно поднял палец Рощин.-- Школа. Ждать -- это самое трудное и нервное дело. А тем более ждать сложа руки. Кажется, все сделано, что возможно, Игорь ничего не упустил. Больше пока искать Смолякова негде. Пока. До нового его преступления, до новой беды. Только тогда снова появится след. Нет, надо еще что-то делать, надо думать, думать, думать... Игорь беспокойно ворочался в постели и не мог заснуть. Утром Рощин поинтересовался: -- Ну, как спал? -- Нормально,-- буркнул Игорь. -- Да,-- согласился Рощин,-- ночь прошла спокойно. Не появился твой красавец.-- Он повертел в руках одну из фотографий, лежащих на столе, и добавил:-Страшноватая рожа. Игорь покосился на фотографию. -- В тюрьме снимали. Девай, Никита, думать, ничего мы с тобой не упустили? У санатория люди дежурят? -- А как же. -- Проверил бы. Я их не знаю. -- Проверю, проверю. На этот счет не беспокойся. -- Он опытный, Смоляков. Учти. -- Мы тоже опытные. -- А какие еще входы есть в санаторий, посмотрели? -- Слушай,-- сочувственно сказал Рощин.-- Да не волнуйся ты так. Все посмотрели. Все в порядке. Только бы он появился. ...И Смоляков наконец появился. Однако совсем не там, где его ждали. Неожиданно позвонил Зарубин. -- Игорь? -- глухо спросил он. -- Я. Чего звонишь? -- Приезжай. Дело есть. Игорь нашел Зарубина у того же сарая, что и вчера. Он сидел на скамейке какой-то взъерошенный, сутулый и, опираясь локтями на широко расставленные колени, смотрел в землю, словно что-то потерял в траве возле ног. -- Ну, что случилось, Иван?-- спросил Игорь, слегка запыхавшись и усаживаясь рядом на скамью. Зарубин вздохнул, откинулся на спинку скамьи. -- Письмо получил,-- процедил он, доставая из кармана мятый конверт. Игорь прежде всего внимательно осмотрел конверт. -- Так... Местное. Уже хорошо... Отправлено вчера...-- медленно говорил Игорь, крутя конверт в руках.-- В одиннадцать часов... С центрального почтамта... Там, видимо, и писал его... Ну, посмотрим, чего написал. -- Прийти велит. -- "Велит". Он тебе что-хозяин? Игорь вынул письмо. Это был сложенный вдвое зеленоватый бланк для телеграмм. Кривые строчки шли поперек печатного текста: "Здорово, дружок закадычный Иван. Поклон тебе от дружка Фени. Желаю встретиться. Приходи в субботу в парк у моря в двенадцать дня. Там открытая кафушка "Золотой маяк". Ждать буду. Не придешь, умоешься. Феня". -- Феня -- кличка его? -- спросил Игорь. -- Ага. -- А суббота у нас завтра, так? -- Так. Мне идти или как? Охота взглянуть. -- Не боишься? -- Я его бил,-- нахмурился Зарубин.-- Под нарами у.меня сидел. -- Выходит, он тебя бояться должен? -- Посчитался,-- коротко ответил Зарубин и невольно пощупал бок. -- Нож? -- спросил Игорь. -- Напильник. -- Опасно. -- Ничего. Я живучий. -- Простил ты его все-таки? Под конец дружками вышли? -- Вроде того. -- А Марину, получается, ты у него увел? -- Я за нее заступился. Игорь чувствовал: в сложный узел завязаны их отношения; это лишь на первый взгляд заурядный треугольник. Любовь и смерть шли здесь рядом. -- Ну, так чего, идти или нет? -- спросил Зарубин сердито и нетерпеливо.-- Или не доверяешь? Тогда прямо говори. -- Пойди, Иван, пойди,-- согласился Игорь.-- На всякий случай посмотрим, что такое он тебе скажет. Место знакомое? -- .Знакомое. -- Ну, а мы подготовим встречу. Марина ничего не знает? -- Нечего ей знать. И Игорь заспешил в управление. Однако он и предположить не мог, что задумал на этот раз Смоляков. В тот же день в Москве, в кабинете Цветкова, состоялся неприятный разговор. Цветков вызвал к себе Усольцева. С нехорошим предчувствием шел Виктор Усольцев в кабинет начальника отдела. Успокаивала только мысль, что главный его враг, этот чертов Откаленко, уехал в командировку. Когда Усольцев зашел в кабинет Цветкова, то сразу увидел Лосева, сидевшего в стороне, на диване. Длинная его фигура в сером костюме и светлые волосы четко выделялись на темной обивке дивана, это почему-то бросилось Усольцеву в глаза сейчас. Он остановился на пороге. -- Заходите, Усольцев,-- сухо пригласил его Цветков. Обращение на "вы" ничего хорошего не сулило. Виктор молча сел на стул возле стопа и неуверенно посмотрел на мрачного Цветкова, перебиравшего на столе карандаши. -- Так вот,-- сказал Цветков, сдвигая карандаши в сторону.-- Должен сказать, что вы плохо начали свою работу у нас. Не неумело, это бы я вам еще простил, а плохо,-- подчеркнул он,-- С самого плохого начали и самого в наших условиях опасного -- с обмана. Вот это мы, Усольцев, не прощаем. И это вы знали. -- Я не. обманывал, я... -- Погодите,-- приподнял руку Цветков.-- Я не кончил. Вы провалили задание с Коменковым, вы не получили у него никаких сведений о Шанине, которого он, оказывается, хорошо знает. Ладно. Это может случиться с новичком. Совсем неопытным новичком, каковым вы и являетесь. Потому что Коменков -- это пустой орех, его расколоть ничего не стоило. Но, вместо того чтобы честно доложить о неудаче, вы заявили, что задание выполнили, что Коменков о Шанине ничего не знает. Этим вы ввели нас в заблуждение и нанесли прямой вред делу. Такое прощать мы не имеем права. И не прощаем, Усольцев. Вот это первый пункт. Он вам ясен? Виктор сокрушенно кивнул головой. -- Но мало этого,-- хмуро продолжал между тем Цветков, не глядя на Усольцева.-- Вы не только ничего не узнали. Вы умудрились вселить в Коменкова уверенность, что он приобрел в МУРе ценного дружка, который его в любой момент выручит, стоит только позвонить ему по телефону. И Коменков стал вести себя после встречи с вами еще увереннее и наглее. Стал хвастать направо и налево этой связью и порочить тем МУР, всех нас,-- с нарастающей досадой проговорил Цветков.-- Всех! Как же вы посмели так поступить? Вы опозорили людей, которые годы честно здесь работают. Усольцев еще ниже опустил голову и продолжал молчать. Замолчал и Цветков. Согнувшись, сидел на своем диване Лосев и смотрел на Усольцева. -- . Что скажешь, Лосев? -- спросил Цветков, не поворачивая головы. -- Я согласен с вами, Федор Кузьмич,-- твердо ответил Виталий.-- Сначала я думал, что это можно еще поправить. Но теперь... -- Сейчас уже поздно, считаешь? -- Сейчас?..-- Виталий подумал.-- Сейчас опасно иметь его рядом, я считаю. Доверие кончилось. -- Так. Но тут и твоя вина. Согласен? -- Согласен. -- И тебе урок. . -- Тоже согласен. -- И всем нам,-- как всегда, справедливо разделил вину Цветков. В кабинете на миг воцарилась тишина. -- Что скажете, Усольцев? -- спросил Цветков. Виктор, поборов себя, коротко ответил, не отрывая глаз от пола: -- Я не буду оправдываться. Виноват... Во всем... Только я не хотел этого... -- Не хотел,-- с горечью повторил Цветков.-- Но сделал. Выходит, понимал, что это плохо, и все же так поступил, Гм... Это еще хуже. Что ж,-- вздохнул он,-- будем решать, будем решать... И вот тут Усольцев разозлился. Ему показалось, что Цветков просто поймал его на слове и тем самым несправедливо усугубил его вину. И он сказал с вызовом: -- А решать будете не вы, а руководство. И оно отнесется объективнее. -- Вот как?-- удивился Цветков.-- Значит, вы хотите остаться у нас?-- Он словно пропустил мимо ушей упрек в необъективности.-- Вы считаете это возможным и даже рациональным? -- Да, считаю. Мне, молодому специалисту, не было оказано помощи со стороны товарища Лосева. Вы сами это сказали. -- М-да. Выходит, ничего он не понял,-- как бы про себя сказал Цветков и посмотрел на Усольцева.-- Ладно. Обещаю вполне объективное рассмотрение вашего дела. А пока отстраняю вас от работы. -- А я возражаю. -- Ну-ну. Тут уж разрешите мне командовать. А что касается Лосева, он получит за вас выговор. Слышишь, Лосев? -- Так точно. -- Вот и все, Усольцев. Можете быть свободны. Виктор поднялся и, не попрощавшись, вышел из кабинета. Когда за ним закрылась даерь, Цветков спросил; -- Ну, что скажешь? -- .Я уже все сказал, Федор Кузьмич,-- сокрушенно ответил Лосев. -- Да-а. Рано он к нам попал, вот что. Ошибка это... Что Албанян-то, на вернулся еще? -- Пока нет. В Лялюшках моих сидит. -- Лялюшки... Линия сбыта у них -- не только Лялюшки, учти. Куда они, к примеру, пряжу дели? -- Надо того усатенького найти, который ее получал. -- Кто его видел? -- Вера Хрисанова видела. Да вообще вся их бухгалтерия. -- И никто ничего интересного в нем не подметил? -- Ничего. Кроме усов, правда. -- Дались тебе его усы...-- улыбнулся Цветков. -- А вы знаете, Федор Кузьмич,-- вдруг оживился Виталий,-- Лена говорила, что эта ев Липа-бывший гример и кому-то она усы делала. Надо бы поинтересоваться. -- Вот и поинтересуйся. И еще раз поинтересуйся Глинским. Есть у него путь к Льву Константиновичу или нет? Осторожненько побеседуй, по-нашему. А официально его завтра Виктор Анатольевич будет допрашивать. -- Выздоровел наш следователь? -- Вроде бы. Сегодня звонил. Ну, ты давай, работай. Лосев вернулся к себе в комнату, удобно расположился за столом, вытянув свои длинные ноги в проход, чуть не до стола Откаленко, и задумчиво посмотрел на телефон, потом, вздохнув, протянул к нему руку. И в тот же миг телефон внезапно зазвонил сам, так что Виталий невольно вздрогнул и поспешно снял трубку. -- Лосев. Слушаю. -- Виталий Павлович, к вам арестованный Глинский просится,-- доложил дежурный внутренней тюрьмы.-- Привести? -- Как он там себя ведет? -- Нервно,-- усмехнулся дежурный.-- Ночью два раза контролера вызывал. На сокамерников жаловался. Так когда его к вам доставить? -- Вот сейчас и доставляйте. -- Слушаюсь. Виталий повесил трубку. "Весьма кстати",-- подумал он. Глинского привели через несколько минут. Выглядел он неважно. Недавно еще холеное, крепкое лицо казалось желтым и морщинистым, под глазами легли синие тени, а в черных глазах появилось какое-то затравленное выражение, губы нервно подергивались. От былой его самоуверенности и наглости не осталось и следа. Костюм был помят, от рубашки отлетели пуговицы, и видна была несвежая голубая майка. На ботинках шнурков не было, и Глинский шаркал подошвами по полу. Вошел он, однако, быстро и тут же без сил повалился на стул. -- Вы что... что со мной делаете?..-- захлебываясь, проговорил он.-- Вы что, садисты, палачи, убийцы?.. Вы что, не понимаю... -- Спокойно, Глинский,-- прервал его Лосев.-- Ничего мы с вами не делаем. Просто вага распрекрасная жизнь, которой вы так гордились, поворачивается к вам другой своей стороной. Только и всего. -- А я протестую! Ясно вам? И требую...-- Глинский . сакунду помедлил.-- Одиночку! У. меня сил больше нет там находиться с этими подонками! -- Вам, конечно, другие подонки больше по вкусу?-- усмехнулся Лосев.-- Что поделаешь. Вы сами выбрали такую жизнь. Вы мне это, помнится, очень хорошо все обосновали. " -- Ладно, ладно,-- нервно махнул рукой Глинский.-- Мне, знаете ли, сейчас не до шуток. Я понимаю, ничего даром не делается. Даже здесь. -- Что вы хотите сказать? Вам не нравится роль главаря? -- Да никакой я не главарь, мотете вы это понять или нет?! И то, что вы мне тогда приписали, ложь, ложь и ложь! Ну, скажите, похож я на главаря?. -- Вы сейчас вообще мало на что похожи,-- поморщился Лосев.-- Но раньше... -- И раньше не был похож! Долго я вам буду это объяснять?! -- Вы пока вообще еще ничего не объяснили. Крик, знаете, не объяснение,-- спокойно возразил Лосев,-- И что значит "ничего даром не делается"? Пока это хоть объясните. -- Очень просто... Очень просто...-- лихорадочно заспешил Глинский.-- Я вам кое-что сообщу. Вы понимаете? А вы мне устройте одиночку. Обязательно! Иначе я сойду с ума! Будете тогда отвечать. Сойду, сойду, вот увидите... На глазах у Глинского выступили слезы. Вид у него был жалкий и мерзкий. Громко всхлипнув, он полез за платком. -- Ну-ну, Глинский, нельзя же так распускаться,-- сказал Лосев,-- Ваши бы дамы на вас посмотрели. Что вы хотели мне сообщить, говорите? -- Будет...-- Глинский трубно высморкался и вытер глаза.-- Будет... одиночка?.. -- Постараюсь. -- Я вам почему-то верю.-- Глинский спрятал грязный платок в карман и немного успокоился.-- Так вот. У меня дома, признаюсь вам, лежит готовая доверенность. В левом ящике стола, на дне, под бумагами. -- Мы ее не нашли. -- Ах, так? Значит, я ее уже передал. Все В голове перепуталось, все! -- Что за доверенность вы изготовили? -- От кондитерской фабрики. Она под Москвой находится. -- Это та, где работает Рая? -- Вот-вот. -- А где следует лимонную кислоту получать? -- На заводе. В Борске. -- Когда? -- Ну, это надо делать быстро. По крайней мере Лев так делает. -- Кто же поедет, как по-вашему? -- Не знаю, не знаю. Это не моя область. Я все сказал. И я... Вы...-- Глинский снова заволновался.-- Я больше туда не вернусь... Вы обещали... Ну, я вас умоляю.,.-- У него снова выступили на глазах слезы.-- Я из окна выброшусь!.. -- Опять слезы...-- брезгливо сказал Виталий.-- Я же обещал вас перевести. Кстати, как же все-таки ухватить Льва Константиновича, если главарь он, как вы говорите? Вы, кажется, не хотите быть христосиком, так ведь? Глинский злобно взглянул на Лосева. -- Нинку берите. Стерву эту толстозадую. ...Когда Глинского увели, Виталий собрал со стола бумаги, запер сейф и отправился к Цветкову. Подробно доложив о состоявшемся разговоре, он сказал: -- Нам надо тоже быстро действовать, Федор Кузьмич. Пока что они опережают нас на два дня. -- Да,-- кивнул Цветков.-- Немедленно надо действовать. Поэтому сегодня лети в Борек. Я сейчас туда позвоню.-- Он повернулся к расписанию, висевшему у него за спиной, и начал вести сверху вниз карандашом.-- Б... б... Борек. Через два часа семнадцать минут.-- Он взглянул на часы.-- Успеваешь. Домой позвони. Федор Кузьмич был не по годам динамичен, когда того требовала обстановка. И молодые сотрудники иногда еле успевали за его стремительными решениями. -- Жди теперь их там,-- недовольно пробурчал Виталий. -- Дождешься. Чует мое сердце, чего-то ты там дождешься. Под вечер Откаленко решил еще раз побывать в санатории. Весь день он занимался подготовкой к завтрашней встрече со Смоляковым в кафе "Золотой маяк", Вместе с Рощиным погулял в парке. Они внимательно изучили само кафе, все подходы к нему, пригляделись к работавшим там официанткам. Под нехитрым предлогом заглянули даже на кухню и в подсобки. Все излазив, осмотрев и оценив, Игорь и Рощин вернулись в управление и уже вместе с Саачуком принялись обсуждать план предстоящей операции. Долго решали, где расставить людей, какие выбрать сигналы, как маскироваться, в какой момент и кому брать Смолякова, как вывести из операции Зарубина. Следовало при этом иметь в виду, что Смоляков опытен, озлоблен и наверняка вооружен, что ему терять нечего и он, не раздумывая, пустит в ход любое оружие. А ведь встреча произойдет днем, в людном месте. Поэтому надо было как можно дальше увести Смолякова от кафе, очевидно, уже после встречи с Зарубиным. Сама схватка должна произойти мгновенно, и тут же надо было исчезнуть с места происшествия, чтобы не потревожить, не испугать окружающих людей, не породить в городе лишние разговоры и слухи. Словом, задач и забот оказалось немало. Но под вечер Откаленко обнаружил, что больше делать ему нечего и занять себя тоже нечем. Тревога, однако, не покидала его, надвигающийся вечер таил, казалось, какие-то неведомые и опасные сюрпризы. Игорь не находил себе места. Вот тогда-то он и решил еще раз побывать в санатории и повидать Зарубина. Однако Ивана в обычном месте не оказалось. Откаленко направился к нему домой. Зарубины жили в длинном белом трехэтажном доме обслуживающего персонала по другую сторону обширного и красивого парка. Дверь открыла совсем юная стройная женщина. Темные густые волосы были тщательно уложены. На оживленном круглом личике красок было, на взгляд Игоря, куда больше, чем следовало. Это, конечно, была Марина, тут Игорь не сомневался. Она казалась веселой, оживленной, подведенные глаза блестели, на щеках возникли две милые ямочки. Игорь, поздоровавшись, попросил Ивана. -- А его, знаете, нет,-- проникновенным тоном, точно сообщая что-то загадочное, и интересное, сказала Марина.-- Он ушел. -- Куда же ом ушел? -- спросил Игорь, -- Я не знаю. Только... я тоже ухожу. -- На вечер, наверное? -- Да,-- улыбнулась Марина.-- Танцы будут. А вы здесь живете?-- Она тоже проявила к нему интерес.-- У нас в санатории? -- Нет. Просто дружок Ивана, проведать заглянул. Марина изменилась в лице. Удивительно, как оно вдруг мгновенно потухло, а глаза уже смотрели испуганно и подозрительно. -- Что, давний дружок, да? -- почти враждебно спросила она. -- Да нет, совсем недавний,-- успокоил ее Игорь.-- Он вам не говорил про меня? Меня Игорь зовут. И, как всегда, его скупая короткая улыбка на суровом лице вызвала доверие. Марина снова преобразилась, снова заблестели глаза, появились ямочки на щеках. -- Нет, не говорил.-- Она покрутила головой и лукаво добавила: -- Я бы запомнила. Это почему-то не понравилось Игорю. Он сдержанно спросил; -- Может быть, я вас провожу на эти самые танцы, если разрешите? -- Очень приятно. Я только кофту возьму. Она сдернула с вешалки кофточку и, выйдя на площадку, заперла за собой дверь. Потом побежала вниз по лестнице, дробно стуча высокими каблучками. Откаленко устремился за ней. В парке Марина вскоре свернула с главной кипарисовой аллеи на боковую. Здесь было и вовсе тихо и безлюдно, сплошной стеной стояли густые клены, между ними попадались скамейки. -- Здесь к клубу идти ближе,-- объяснила Марина и в который уж раз оглянулась. -- Чего вы боитесь, Марина? -- напрямик спросил Игорь, шагая рядом.-- Старых дружков Ивана? -- А вам не все равно, кого я боюсь? -- насмешливо спросила Марина, бросив на Игоря взгляд через плечо. -- Я не люблю, когда люди чего-то боятся,-- ответил Игорь. -- Ой, как бы я хотела ничего не бояться,-- вздохнула Марина и метнула испуганный взгляд на Игоря, словно проговорилась, и, явно стремясь перевести разговор на другое, беззаботным тоном спросила: -- А вы танцевать останетесь? -- Нет,-- покачал головой Игорь.-- Мне Иван нужен. -- А зачем? -- Мужские секреты, Мариночка,-- усмехнулся Игорь.-- Не могу сказать. -- Ой, неправда, неправда! Вы совсем не похожи на Ваниных дружков. -- А вы кого-нибудь из них знали? -- Я?.. Одного. Только он... -- Что "только он"? -- напористо переспросил Игорь. -- Приехать сюда не посмеет, вот что,-- раздраженно выпалила Марина и неожиданно добавила:-Я так думаю... -- Почему же вы так думаете? -- Он знает, что я его никогда в жизни не приму. -- Откуда же он знает это? -- А он мне писал. Вот так.-- Марина с вызовом вздернула вверх подбородок.-- Только я эти письма рвала и ни словечка не отвечала. И Ване не показывала. И вы не говорите. А то он переживать будет. Не скажете? -- На скажу. Значит, этот человек вас не забыл? -- Лучше бы он меня забыл. Я, знаете, как его боюсь?!-Она с жалобной доверчивостью посмотрела на Игоря.-- Господи, чего это я вам все рассказываю, не понимаю. -- А мне все про себя рассказывают,-- пошутил Игорь. -- Как на исповеди, да? Вы, наверное, поп переодетый?-- Марина как-то облегченно рассмеялась. -- А вы у Ивана спросите, кто я. -- И сказать, что вы меня провожали, да?-- с обычным своим лукавством спросила Марина.-- Не побоитесь? Он очень сильный. -- И очень вас любит? -- Очень,-- убежденно ответила Марина, глядя себе под ноги.-- Ведь он хороший. У него в жизни было только одно...-- она запнулась,-- одно нехорошее дело. Но он больше никогда так не поступит, он мне поклялся. А то... а то он меня потеряет. -- Я тожо думаю, что он больше никогда так не поступит,-- скачал Игорь. -- Вот. Поэтому я его люблю. На всю жизнь. -- -- Ну, тогда расскажите ему, что я вас проводил,-- усмехнулся Игорь.-- Авось, оправдаюсь. Вон, кажется, ваш клуб. Они свернули еще на какую-то аллею, и в конце ее показалось большое, ярко освещенное здание. Возле него толпились люди. Не доходя до клуба, Игорь простился. -- Приходите к нам,-- сказала Марина, улыбаясь.-- Вы мне понравились, -- Приду. Она помахала ему рукой. Утро началось лихорадочно. Откаленко и Рощин инструктировали, расставляли, проверяли людей, отрабатывали сигнализацию, определяли пункты нахождения машин, маршруты подвижных постов. Все были напряжены и сосредоточены. Опасный преступник шел в сети, и каждый просчет туг мог обернуться новой жертвой. Зарубин был взят под плотное прикрытие с момента выхода из санатория. Вышил Иван через главные ворота, был он в новом сером костюме, в белой рубашке с расстегнутым воротом и в кепке, беспечно сдвинутой на затылок. Вообще вид у Ивана был спокойный, как будто он даже был чем-то доволен. Шагал широко, бодро насвистывая и жмурясь от солнца. Тем временем в кафе и вокруг него ничего подозрительного отмечено не было. Смоляков пока не появлялся. Впрочем, так рано его и не ждали. Зарубин пришел туда минут за пять до назначенного срока и занял столик на открытой веранде, в глубине ее, возле небольшой эстрады, где по вечерам играл джаз. Он заказал бутылку пива и, откинувшись на спинку стула, принялся лениво наблюдать за окружающими. Вообще вел себя Иван в высшей степени спокойно, и Игорь отметил про себя, что это не игра, а вполне естественное спокойствие, основанное на чувстве превосходства и некоей самоуверенности. Это Игорю не понравилось, Зарубин противника явно недооценивал, что могло в коночном счете привести к неприятностям. Так прошло десять минут. Смоляков не появлялся, теперь уже опаздывая. Впрочем, это вполне соответствовало его осторожным повадкам. Такого следова ло ожидать, но Откаленко почему-то начал слегка нервничать, -- Все нет,-- почти равнодушно сказал он сидящему рядом с ним на скамье Рощину, и, пожалуй, разве что Лосев мог бы уловить скрытое в его тоне беспокойство. -- Они задерживаются,-- иронически ответил Рощин.-- Они, небось, изучают обстановку, прежде чем подойти. Ясное дело. -- Откуда, интересно, он ее изучает? Все как будто перекрыто,-- тем же чуть напряженным тоном заметил Игорь. Прошло еще десять минут. И с каждой минутой нарастало досадливое и недоуменное нвтерпение. Кругом спокойно гуляли, весело переговаривались, отдыхали на скамьях люди, много людей, шумно носились и играли ребятишки-словом, парк жил своей обычной курортной, пестрой и веселой жизнью под неумолчный гул морского прибоя. Прошло уже двадцать две минуты сверх назначенного срока, когда к Зарубину подошел какой-то парень. Нет, это был не Смоляков. Парень что-то сказал, Зарубин кивнул в ответ, и парень исчез. Выяснилось; парень передал Зарубину, что Смоляков задерживается, будет через полчаса и просит его обождать. Это обстоятельство встревожило Откаленко. То была интуиция, рожденная опытом и природным даром сыска. В такой опасной ситуации надо понять и объяснить каждую мелочь. Смоляков задерживается -- почему? Зачем ему надо продержать Ивана здесь, в парке, чуть не час? Разве изменится что-нибудь за это время? А что если... Тут новая мысль обожгла Откаленко. И он все тем же ровным голосом спросил сидевшего рядом Рощина: -- Сколько наших осталось около санатория? -- Один, У главного входа. А что? -- насторожился тот. -- Ты оставайся за старшего. Я возьму резервную машину и мигом обернусь, -- Давай,-- немедленно согласился Рощин. Теперь в тоне Игоря и он уловил напряжение.-- Там Воловик Андрей,-- добавил он.-- Боровичок такой в коричневом костюме. Игорь, кивнув, поднялся со скамьи. Через минуту оперативная машина уже неслась по улицам, нетерпеливо сигналя на перекрестках, и инспектора ГАИ, как и во всех городах, быстро и властно расчищали ей путь. Спустя несколько минут машина затормозила возле главного входа в санаторий. Здесь в нее подсел Андрей Воловик, после чего снова взревел мотор, и машина стремительно проскочила в ворота, мимо растерявшегося вахтера, и помчалась по главной кипарисовой аллее, по которой проезд машин был вообще-то запрещен, к белевшему вдали длинному трехэтажному зданию. Машина еще не успела затормозить, как Откаленко увидел на балконе третьего этажа маленькую женскую фигурку в белых брючках и развевающейся розовой блузке. Женщина двумя руками держала балконную дверь, которую, видно, рвали изнутри. Она почему-то не кричала, только изо всех сил держала дверь. Игорь выскочил из машины и крикнул Воловику: -- Быстро на третий этаж! Десятая квартира! Ломай дверь, если надо! Плотная фигура Андрея Воловика метнулась к подъезду. Игорь оглядел фасад. Вверх от балкона к балкону тянулась решетчатая стенка, местами увитая виноградом. Игорь кинулся к балкону первого этажа -- это была как бы маленькая терраска у самой земли -- и, не раздумывая, стал карабкаться вверх. Легкая металлическая решетка раскачивалась и прогибалась под его тяжестью. -- Марина, держи дверь! -- крикнул Игорь.-- Держи! Я сейчас!,. Он добрался уже до второго этаже. Теперь было слышно, как тяжело дышит и всхлипывает Марина. И Игорь, цепляясь за прутья решетки, задыхаясь, повторял; -- Держи!.. Держи!.. Я сейчас!.. Вот наконец и третий этаж. Игорь ухватился за ограду балкона. В этот момент Марина не выдержала и выпустила ручку двери. Игорь увидел, как на балкон метнулся какой-то человек. И тут же ощутил сильный удар а лицо, от которого чуть не разжал руки. Удар на миг ослепил Игоря. А человек тут же кинулся на Марину. Но вдруг где-то з глубине квартиры раздался грохот и треск ломаемого дерева. Человек на балконе невольно оглянулся. Этого было достаточно, чтобы Игорь успел перевалиться через балконную ограду и схватигь его за руку, в которой заметил нож. Это был Смоляков, Игорь узнал его сразу, угадал даже раньше, чем разглядел. Игорь четко провел захват руки, со звоном выпал нож, и Смоляков, вскрикнув от резкой острой боли, повалился на пол. Игорь упал на него, не отпуская руки, не замечая, что его собственное лицо в крови, не чувствуя ее солоноватого вкуса на губах. И тут на балконе появился Воловик, задыхающийся, обсыпанный штукатуркой, пиджак у него был разорван. Смолякова связали. -- Фу-у..,-- отдуваясь, произнес Воловик.-- Спасибо строителям. Двери при желании можно высадить плечом. Марина прибежала с мокрым полотенцем и, вытирая Игорю лицо, взволнованно говорила, то и дело косясь на лежавшего на полу Смолякова: -- Ой, миленькие мои, спасибо... Ой, Игорек... Он все-таки приехал, видишь?.. Проклятый!.. Проклятый!.. -- Ничего,-- тяжело дыша, ответил Игорь.-- Он теперь опять уедет... Далеко... Будь спокойна... Виталий Лосев летел в Борек не впервые, но каждый раз он не переставал восхищаться бескрайними лесами, среди которых лежал город. Всеми оттенками зеленого цвета, от почти черного до светло-зеленого, переливались, как море, густые бескрайние леса под крылом самолета. А бесчисленные голубые озерки казались каплями с какой-то гигантской кисти, которую пронесли над лесами, а потом провели ею по нескончаемому зеленому ковру, и появилась широкая полноводная река, на которой и стоял Борек. В аэропорту Виталия встречали двое: Володя Жаткин и незнакомый полноватый лейтенант. Худой, быстрый Жаткин в зеленой поролоновой курточке и сдвинутой на затылок кепке, из-под которой выбивались светлые вихры волос, с блестящими, голубыми глазами казался совсем мальчишкой. Но Виталий знал, что это опытный оперативный работник. Однажды Лосев видел глубокий шрам на плече у Володи, заработанный в ходе сложной операции здесь, в Борске, на вокзале, несколько лет назад. Вообще Володя прошел, как он выражался, "школу Лобанова"-по имени бывшего их начальника уголовного розыска, старого муровца, который теперь был уже генералом и начальником областного управления. -- Ну, с приездом, с приездом,-- весело и торопливо сказал Володя, тряся руку Виталия.-- Звонил твой шеф, предупредил.-- И удивленно спросил: -- Чего это ты-даже без портфеля? -- Да Кузьмич по-быстрому вытурил,-- улыбнулся Лосев.-- Домой заехать даже не дал. Вечером пришлют, со следующим рейсом. -- Понятно. Наши дела,-- засмеялся Жаткин,-- Ладно. Встретим и портфель. А пока поехали. По дороге поговорим. Да, знакомься, лейтенант Солодовников, Костя, короче говоря. Втроем они вышли из здания аэропорта и на площади разыскали ждавшую их машину. -- Значит, так,-- деловито начал Володя, когда они уселись и машина начала выруливать из густого скопища других машин.-- Завод этот мы обнаружили. Тихий такой заводик, никаких серьезных дел там сроду не возникало. -- И сейчас, бог даст, не будет,-- подал голос с переднего сиденья молчаливый полноватый Солодовников.-- Он же объект покушения, этот завод. Так ведь? -- Именно что,-- с ударением произнес Лосев, незаметно для себя повторяя Цветкова.-- Завод оградить надо. Вы суть дела знаете уже? -- Только .суть и знаем,-- ответил Жаткин.-- Не мешало бы детали узнать. -- Мы их пока и сами не все знаем, детали эти,-- досадливо ответил Виталий.-- Известно только, что кем-то в бухгалтерию завода будет предъявлена фальшивая доверенность вместе с краденым паспортом. По ним попытаются получить несколько тонн лимонной кислоты. А каждая тонна стоит, между прочим, чуть не пятнадцать тысяч рубликов. Улавливаете? -- И это еще по госцене,-- многозначительно заметил Жаткин. -- Именно что,-- повторил Лосев. -- А на какую фамилию доверенность и паспорт? -- снова спросил Жаткин.-- Шеф твой почему-то не сообщил. -- Сам не знает, вот в чем дело. Арестованный не помнит, хотя сам эту доверенность изготовил. Правда, у него потом много волнений было,-- усмехнулся Лосев,-- Только помнит, что фамилия та на "А": не то Антонов, не то Антипин или что-то вроде этого. На заводе ни с кем еще не говорили? -- Нет, тебя ждали. Деталей-то мы не знаем, -- Эх,-- подосадовал Виталий.-- А надо было бы поговорить. Может, эти деятели уже все провернуть успели. Давай сейчас прямо на завод и поехали. -- Поехали,-- согласился Жаткин и наклонился и водителю:-Миша, слыхал? Прямо на завод давай. -- Это куда, Владимир Борисович, на Нижнее шоссе? -- спросил тот. -- Да нет, в городе. Белинского, двадцать шесть, На Нижнем у них филиал, Машина все еще летела по лесному шоссе. Километр за километром сплошной стеной .стояли темные еловые леса. И только ближе к городу стали попадаться маленькие, а затем и большие поселки. Постепенно надвинулся город. Вскоре уже машина двигалась по шумным, суетливым улицам, то и дело задерживаясь на перекрестках. Наконец подъехали к заводу. По местному времени была половина пятого, рабочий день близился к концу. По широкому двору прошли к небольшому зданию заводоуправления. В бухгалтерии пожилая женщина сухо сказала: -- Из Московской области никто за кислотой к нам не прибывал. Но тут вмешалась бойкая девица, сидевшая за соседним столом. С любопытством оглядев приезжих, она довольно бесцеремонно объявила: -- И нет, Пелагея Ивановна, кто-то приезжал. К Сергею Прокофьевичу заходили. -- О, господи,-- раздраженно ответила пожилая бухгалтерша.-- Но мы-то ведь ничего не оформляли на выдачу. -- А кто такой Сергей Прокофьевич? -- поинтересовался Жаткин. Девица стрельнула в его сторону подведенными глазками и, кокетливо поправляя двумя руками пышные волосы, ответила; -- Замдиректора по сбыту. Очень симпатичный, молодой, совсем недавно у нас. К сожалению, только женатый.-- Она хихикнула. -- Ты бы помолчала, Люба,-- строго сказала ей пожилая бухгалтерша.-- Вечно ты со своими замечаниями. -- А что такое? Товарищам, может быть, это пригодится. -- Верно,-- улыбнулся Виталий.-- Нам все может пригодиться. А почему вы, Люба, решили, что приехали из Московской области? -- Я по двору шла, а они как раз приехали,-- обрадованно затараторила Люба.-- Номер на машине московский. Я в этом разбираюсь. Мы недавно "Зпорожец" купили, я теперь на все номера смотрю... А он еще спросил так, знаете, любезно; "А как, девушка, пройти к вашему замдиректора?" -- Кто "он"? -- Ну, кто приехал. Молодой такой, светленький, в очках, с усиками. -- Давно это было? -- Час назад. Виталий бросил укоризненный взгляд на Жаткина. -- Так пойдем быстрее к Сергею Прокофьевичу! -- торопливо воскликнул тот, скрывая смущение,-- Они ведь еще ничего не получили, -- Значит, вы им ничего не отпускали?-- еще раз на всякий случай уточнил Виталий, обращаясь и пожилой бухгалтерше. -- Да нет, я же вам сказала. -- Ну, извините. Как пройти к вашему замдиректора? Люба быстро поднялась со своего места. -- Пойдемте, провожу. Мне как раз к нему надо. -- Люба.,,-- предостерегающе произнесла пожилая бухгалтерша. -- А что такого? Мне жв надо. Он просил зайти. -- Он два часа назад просил зайти. -- Вот я и пойду,-- своенравно ответила Люба. Она быстро направилась к двери. Лосев и Жаткин двинулись вслед за ней. Поднявшись на второй этаж, они зашли в небольшую приемную. У двери кабинета, на которой красовалась табличка "С. П. Бузин", Лосев мягко сказал: -- Вам, Люба, придется подождать здесь. Девушка сделала .недовольную гримаску, но. возражать не решилась. Лосев приоткрыл дверь кабинета: ; -- Разрешите, Сергей Прокофьевич? ., И, но дожидаясь отзата, они .с Жаткиным зашли в кабинет, плотно прикрыв за собой дверь. За большим письменным столом сидел, полный, но довольно молодой еще человек в белой сорочке с расстегнутым воротничком. Узел полосатого галстука был приспущен на грудь, пиджак висел на спинке кресла. Сергею Прокофьевичу почему-то было невыносимо жарко: на его широком лбу проступила испарина. На столо, среди разложенных бумаг, стояла недопитая бутылка "Боржоми". -- Здравствуйте, Сергей Прокофьевич,-- сказал Лосев, подходя к столу.-- Извините за вторжение. Но час назад у вас были получатели из Московской области, и... -- Товарищи, товарищи,-- нетерпеливо перебил его Бузин,-- Я уже дал распоряжение. Им отпустит наш филиал. У нас сейчас такого количества кислоты нет. Почему вы врываетесь? Должен же быть какой-то порядок? Видите, я занят. -- Документы, надеюсь, у них в порядке?-- со скрытым коварством осведомился Жаткин. Бузин перевел на него взгляд и пожал толстыми плечами. -- А Как вы думаете? Иначе я не дал бы распоряжение. В это время Виталий заметил на перекидном календаре, стоявшем возле массивного чернильного прибора, размашистую торопливую запись: "Москва, Астраханский пор...". Далее следовал номер дома и квартиры, телефон. Виталий не успел разобрать цифры, он только прочел фамилию и имя: "Андреев Саша". А Бузин там временем строго и неприязненно спросил: -- Вы, собственно, откуда, товарищи? -- Извините, не представились,-- улыбнулся ему Жаткин.-- Мы из милиции. Вот, извольте ознакомиться. Он протянул свое служебное удостоверение. Бузин мельком взглянул на него и обратился к Лосеву: -- А вы? -- Я тоже из милиции,-- сухо ответил Виталий, вынимая удостоверение и стараясь побороть вспыхнувшее раздражение.-- Потрудитесь позвонить на филиал и выяснить, получена там кислота или нет. -- А почему, собственно говоря, я должен...-- начал было Бузин. Но Лосев не дал ему кончить и резко сказал: -- Не теряйте времени, Сергей Прокофьевич, Мы зря такие визиты не наносим. -- Вы обратили внимание, откуда прибыл товарищ? -- Жаткин указал на Лосева. -- Откуда? -- растерялся Бузин. -- Москва. Уголовный розыск,-- пояснил Володя.-- Так звоните, звоните. Бузин молча снял трубку и стал набирать номер. -- Кому вы звоните? -- спросил Лосев. -- Инженеру по сбыту. Винокуровой,-- отрывисто сказал Бузин и тут же произнес в трубку:-Анна Савельевна?.. Бузин. Из Московской области, с кондитерской фабрики к вам прибыли товарищи?.. Понятно. Ничего, ничего. Пусть они потом ко мне заедут. -- Прошу извинить,-- резко сказал Лосев и довольно бесцеремонно забрал у Бузина трубку.-- Товарищ Винокурова? -- Да. Кто это говорит?-- услышал он в ответ молодой звонкий женский-голос. -- Говорит инспектор Московского уголовного розыска Лосев. Прошу задержать отпуск кислоты, Анна Савельевна. Под каким-нибудь пустяковым предлогом. Пустяковым, понимаете? Мы сейчас к вам приедем. -- А я уже задержала!-взволнованно воскликнула женщина.-- В доверенности неверно названо наше управление и еще... В общем, я как раз собралась звонить Сергею Прокофьевичу. Но он, видите... -- И отлично, что задержали,-- обрадованно откликнулся Виталий.-- Молодец вы. Так мы едем, Всего доброго. Он положил трубку и сказал Жаткину: -- Наконец-то первый человек обратил внимание на их доверенность. А теперь позови Солодовникова. Жаткин бросил удивленный взгляд на Лосева И молча вышел из кабинета. -- А какая, собственно говоря, у них доверенность?-- не очень уверенно спросил Бузин, перебирая бумаги на столе. -- Фальшивая,-- насмешливо ответил Лосев.-- Вы это тоже могли бы заметить, если бы потрудились. -- Я, к вашему сведению, не криминалист, а хозяйственник. Б этот момент появился Солодовников. -- Побудьте здесь до -- нашего звонка,-- сказал ему Лосев и обратился к Бузину: -- Я прошу вас пока никуда не звонить. И никуда не выходить из кабинета. -- Но... -- Очень прошу,-- настойчиво повторил Лосев.-- Мне не нравится, что вы уже успели подружиться с неким Андреевым Сашей. Кстати, имя вымышленное. -- Но я видел... -- Паспорт? А он краденый. И, не глядя на испуганного Бузина, Лосев быстро пошел к двери, Уие в машине он зло сказал Володе: -- Каков тип, а? Это не только разиня. Он на ка кие-то посулы клюнул, ручаюсь. Он уже, по-моему, в гости в Москву собрался. Машина, сдержанно сигналя, спешила по улицам города. У одного из перекрестков к ним присоединилась еще одна машина. Неширокие суетливые улицы центра вскоре сменились просторными, прямыми, новыми проспектами со светлыми многоэтажными зданиями-потеряли свой былой жалкий облик городские окраины. И филиал завода, куда подъехали машины, оказался на взгляд куда крупнее, мощнее и благоустроеннее самого завода. На просторном дворе у длинного кирпичного здания склада готовой продукции выстроились грузовые машины. Возле одной из них стояло несколько человек, там шел оживленный разговор. В центре группы молодая женщина в темном пальто и с белым пушистым платком на голове спорила с высоким усатым мужчиной в очках. Лосев и Жаткин торопливо выскочили из машины и подошли к спорящим. На них никто не обратил внимания. -- Я буду жаловаться в министерство!-кипятился человек в очках.-- Безобразие! Люди стоят без дела, а вы не разрешаете грузить продукцию! Бюрократизм развели! Время не умеете беречь! -- Не бюрократизм, а порядок!-запальчиво возражала женщина.-- Я же вам говорю, документы еще не оформлены! -- Так оформляйте! -- А что я могу сделать? Бухгалтер на полчаса отлучилась. У нее ребенок заболел. Она рядом живет и сейчас вернется. Я же русским языком вам говорю, -- Ребенок! Ну, порядки! Ну, дисциплина!-возмущался человек в очках.-- А, ладно! -- перебил он себя.-- Мы уезжаем, больше ждать не могу. Завтра к утру, надеюсь, вы все оформите? -- Да сейчас она придет, что вы волнуетесь? -- А я требую... -- Одну минуточку,-- решительно вмешался Лосев.-- Это непорядок, дорогие товарищи.-- Он повернулся к человеку в очках.-- Пойдемте, вам все немедленно оформят. Как же так можно, товарищ Винокурова?-- Он посмотрел на женщину. -- А вы, собственно...-- гневно начала та и вдруг осеклась под веселым и дружеским взглядом Виталия,-- Ох, извините. Ну, пойдемте, постараюсь что-нибудь сделать. -- Давно бы так,-- удовлетворенно проворчал человек в очках.-- Спасибо вам, товарищ. Развели, понимаете, черт знает что на пустом месте. Когда мы только... Теперь Виталий узнал его, хотя раньше никогда и не видел, узнал по приметам. Никакие усы не могли этому помешать. Пожалуй, усы даже помогли, те самые рыжеватые усики, которые изготовила однажды Липа. Словом, это был, конечно же, Бобриков, Валерий Геннадиевич Бобриков собственной персоной. Когда пришли в бухгалтерию, Виталий обратился к Бобрикову: -- Прошу ваши документы, гражданин. -- При чем здесь... Мой паспорт у них. -- Это не ваш паспорт,-- возразил Виталий.-- Потрудитесь предъявить свой, гражданин Бобриков, -- Что?!. Какой еще... Бобриков?!. Это... Это провокация! Я немедленно... -- Вы немедленно последуете за нами,-- перебип его Лосев. -- Да кто вы такие в конце концов?-- гневно спросил человек в очках.-- Какое вы имеете право?-- Но в голосе его уже не было прежней уверенности. -- Извините,-- иронически ответил Лосев.-- В горячке не успел представиться. Вот, извольте.-- Он протянул свое удостоверение.-- Как видите, из Москвы за вами приехал. Человек посмотрел удостоверение и спросил слегка дрогнувшим голосом: -- Это вы и есть Лосев? -- Я и есть. Откуда вы меня знаете? Мы еще не встречались, кажется. -- Наслышан,-- коротко ответил Бобриков.-- Я... я должен позвонить. -- Вот и отлично. Куда? -- Это вас не касается. -- Нас теперь все касается, Валерий Геннадиевич. Так куда вы собрались позвонить? Бобриков молчал, нервно покусывая губу. -- Вы хотите помешать следствию? -- ледяным тоном осведомился Лосев.-- Вы сильно себе вредите этим, Валерии Геннадиевич. Бобриков глядел куда-то в сторону и упрямо молчал. -- Хорошо, поехали,-- распорядился Лосев. Когда все вышли из бухгалтерии, Виталий с улыбкой сказал молодой женщине, шедшей рядом: -- Спасибо вам, Анна Савельевна. Вы помогли задержать очень опасных преступников. -- Ну что вы,-- смущенно ответила Та, -- пытаясь скрыть волнение.-- Это... -- Это ваш долг, я понимаю. Но знали бы вы, сколько людей до вас его не выполнили. Когда приехали в управление и расположились в комнате Жаткина, Лосев сказал Бобрикову: -- Итак, Валерий Геннадиевич, вы арестованы. Вот постановление следователя, вот санкция прокурора. Он достал бумагу и протянул ее Бобрикову. Тог отвел его руку. -- Я вам верю,-- угрюмо сказал он. -- Арестован Глинский, арестован Шанин,-- продолжал Виталий.-- Кое-кто объявлен в розыск. Теперь арестованы вы. С поличным, .можно сказать. Кроме того, мы вас предъявим на комбинате верхнего трикотажа. Вот прямо таким, как вы есть, с вашими усиками. Вас там узнают, в бухгалтерии. Словом, как видите, разваливается ваша преступная группа. Надеюсь, вы не собираетесь взять на себя роль главаря? Глинский от этой чести отказался. -- Я тоже не собираюсь,-- хмуро процедил Бобриков. -- Понятно..Значит, все сходится на Льве Константиновиче, не так ли? Кстати, как его настоящее имя, не знаете? -- Понятия не имею. -- У вас это будет вторая судимость, Бобриков. И в ваших интересах... -- Первая. -- Нет. Первую вы сумели скрыть от управления торговли. Но у нас иное дело, Бобриков. У нас не скроешь. Надо бы знать. А вторая судимость -- это рецидив. И вы, конечно, знаете, как на это смотрит Уголовный кодекс. -- Ничего я не знаю.-- Бобриков нервно сцепил руки на коленях. -- Знаете, знаете. Дело-то серьезное, Валерий Геннадиевич. Надо смотреть на вещи трезво. В тоне Лосева не было фальши и не было злости. Он был ровен и спокоен, даже чуточку доброжелателен. Лосев как бы говорил: "Должна торжествовать справедливость, вот и все. Никакой поблажки я тебе не окажу, но и лишнего не будет". Бобриков неожиданно поднял голову и пристально посмотрел на Виталия. -- Да, не зря я о вас наслышан,-- сказал он. -- От-кого, интересно? -- В частности, от Льва Константиновича. Виталий усмехнулся. -- Характеризовал меня, вероятно, не слишком лестно? -- Как посмотреть. Не советовал встречаться. Да я и не рассчитывал на встречу с вами, признаться. Бобриков заметно осваивался с обстановкой. . Его уже обыскали. И сейчас на столе перед Виталием лежали изъятые у Бобрикова вещи: бумажник, кошелек, связка ключей, записная книжка и всякая карманная мелочь. Виталий во время разговора небрежно перелистывал записную книжку. Неожиданно из нее выпал сложенный вдвое листок, Виталий развернул его. Там оказался торопливо записанный номер телефона. -- Чей это телефон?-- спросил Виталий. Жаткин нагнулся над запиской и сказал; -- Это телефон Борска. Гостиница, если не ошибаюсь. -- Вы там остановились?-- спросил Виталий, посмотрев на Бобрикова. -- Да,-- неохотно ответил тот. -- Один? -- М-м... Да. -- Вы, конечно, хотели позвонить самому себе, не так ли? -- поинтересовался Виталий. Бобриков, глядя в сторону, молчал. -- Слушайте, Валерий Геннадиевич,-- сказал Виталий.-- Хоть вы и не рассчитывали на встречу со мной, все же эта встреча состоялась. На этот случай Лев Константинович вам ничего не советовал? Бобриков рывком повернул голову и созлостью посмотрел на Виталия. -- Он... он жалел, что не застрелил вас... однажды. -- Вот как?-- задумчиво переспросил Лосев.-- Интересно... Только один человек... из вашей категории, конечно... однажды в меня стрелял. Неужели он уже на свободе?.. Спасибо, Бобриков. Теперь я, кажется, знаю его настоящее имя. Он ждет вас? -- Да... , -- Где? -- В гостинице. Номер триста восемнадцать. -- Почему он приехал с вами? -- Не знаю.* -- Это первый такой случай? -- Да. -- Ага, Это уже кое-что,-- как бы про себя произнес Виталий.-- Кое-что... Он один вас ждет? -- Не знаю. -- Знаете, Бобриков, знаете,-- нетерпеливо произнес Лосев.-- Не затевайте пустой игры. -- Но я даю вам слово... -- Он приехал с ней? -- Ах, вы про это?-- усмехнулся Бобриков;-Во всяком случае, утром я ее не в.идел. -- Ладно. Что ж, буду рад встрече со старым знакомым,-- сказал Лосев вставая. -- Вряд ли. -- Ну-ну. Не пугайте меня, Бобриков. ...Через пятнадцать минут он, Жаткин и еще двое сотрудников приехали в гостиницу. На третий этаж поднялись Лосев и Жаткин. Дежурной по этажу они показали свой удостоверения, и Виталий попросил: -- Будьте добры, пригласите горничную; и постучите в триста восемнадцатый. Скажите, что необходимо исправить телефон. -- Но он... -- Он испорчен,-- спокойно усмехнулся Лосев.-- А там ждут звонка. -- Уже испорчен,-- в тон ему добавил Жаткин. Дежурная молча пошла с ними по длинному коридору. По пути к ним присоединилась горничная. На стук откликнулся настороженный, скрипучий, очень знакомый Лосеву мужской голос: -- Кто там? -- Дежурная по этажу. У вас телефон... -- Да-да. Я уже собрался идти за вами. Дверь открылась. Лосев первым перешагнул через порог. Человек не успел опомниться, как Виталий перехватил его правую руку и, крепко зажав ее у него за спиной, сказал: -- Вот так приходится встречаться с вами, Барсиков. Ничего не поделаешь, я помню уроки. -- Будьте вы прокляты, Лосев...-- прохрипел тот, судорожно пытаясь вырваться. Из комнаты вышла молодая полная женщина. -- Что здесь происходит, боже мой?-- взволнованно спросила она. -- Встреча старых знакомых, Нинок,-- ответил Барсиков, тяжело дыша.-- Ничего не поделаешь, судьба... Пустите!.. -- Гражданка Грачева Нина Сергеевна?-- спросил Лосев, все еще не отпуская Барсикова. -- Да, я. -- Вы поедете с нами. -- Но... -- Никаких "но", Нина Сергеевна,-- отрезал Лосев. -- Отпустите же...-- задыхаясь, прохрипел Барсиков.-- Пистолет... в правом кармане... -- Вот-вот,-- сказал Виталий.-- Я же знаю вашу воинственность.-- И он кивнул Жаткину.-- Володя... Он вывернул руку Барсикова из-за спины, схватил вторую, и Жаткин тут же защелкнул на них наручники, достал из пиджака Барсикова пистолет. На пороге номера застыли в испуге дежурная по этажу и молоденькая горничная. Барсиков морщась и со злостью сказал: -- Вы мне приносите одни несчастья, Лосев. -- Не могу сказать, что вы мне приносите одни радости,-- ответил -- Виталий.-- На этот раз вы нашли еще одну щель в нашей экономике, не так ли? -- На этот раз не в экономике,-- сердито ответил Барсиков.-- Вы, как всегда, поверхностны. -- Где ж вы ее нашли? Барсиков стоял, расставив ноги, и выглядел, несмотря ни на что, крепко и уверенно, а короткие седые усики на круглом раскрасневшемся лице воинственно топорщились. -- Представьте себе, на этот раз в наших чудесных людях,-- издевательски усмехнулся Барсиков, но глаза его оставались злыми. -- Какую же именно? -- Совсем простую. Лень, равнодушие и расхлябанность. Всем на все наплевать. Ну, если не всем,-- предупредил он возражения Лосева,-- то многим. -- Да,-- вздохнул Лосев.-- Как говорится, имеет место. -- Вот-вот,-- подхватил Барсиков, сев на своего любимого конька.-- Это, уважаемый, будет почище любой щели в экономике. И с этим вы никакими инструкциями и наказаниями не справитесь, хе-хе! Это я вам говорю, специалист. -- Да, вы специалист. Опасный специалист,-- кивнул Лосев.-- Только в другой области. Справимся мы или не справимся, это вам не под силу решать. Это уже не ваша область. -- Конечно! Однако... -- Хватит,-- оборвал его Лосев.-- Здесь не место для дискуссий. У нас для этого еще будет время. Поехали,-- кивнул он Жаткину.-- Надо доложить руководству, что операция закончена.