ул спичкой. Мотоцикл притаился всего в нескольких шагах от "Жигулей", потому Виталий и Пенкин позволить себе тоже закурить не могли Прошло некоторое время, и Шанин появился вновь. Рядом с ним шла молодая женщина в зеленом пальто, с красной газовой косынкой на шее и в красной шляпе-колпаке. Молодые люди о чем-то оживленно болтали. Шанин, видимо, острил, и женщина заливисто и громко смеялась. "Ах ты, Димочка,-- насмешливо подумал Виталий.-- Все ухлестываешь, выходит? Интересно знать, кто такая эта девица". Между тем молодые люди сели в машину, и Смоляков резко тронул ее с места. Выехав на улицу, "Жигули", однако, не свернули назад к московской трассе, а продолжали ехать дальше по главной улице. Та некоторое время тянулась все такой же узкой, со старенькими, обшарпанными, облезлыми за зиму домишками, шумная и суетливая. Потом кончились дома, и снова возникли какие-то предприятия и склады. Над одной проходной Виталий мельком прочел крупную вывеску; "Кондитерская фабрика имени..." Вскоре город кончился, и они выехали на шоссе. И вело оно неизвестно куда. Глава V. Ловушка Вечер Лена провела дома. Устроившись с О ногами на тахте, она перебирала письма, доставая их по одному из деревянной шкатулки, "Что за дурацкая, допотопная привычка хранить письма?-- думала она.-- Надо их уничтожить, вот и все". Письма были старые. От тети Зины из Свердловска -- у нее Лена воспитывалась. От подруг Лены по юрфаку. От того человека. Вот эти письма надо выбросить немедленно. Они до сих пор жгут руки. А ведь прошло... Лена посмотрела на последнее из писем, только на конверт и штемпель на нем. Да, прошло почти пять лет. И вот Лена одна, по-прежнему одна. Тетя Зина давно умерла. И никого не осталось. Одна.. Одна и не одна... Что думает он, другой, любимый и настоящий, что он думает? Ведь он любит ее. Любит и... не любит. Нет, надо кончать этот глупый, никчемный роман, Приходит, когда хочет... Уходит... Молчит... И не может отважиться сказать ей самое главное. Он, такой решительный, такой смелый. Неужели настолько повлиял тот его давний развод? Неужели?.. Эта глупая женщина не дает ему даже встречаться с сыном. И наказывает обоих. За что? Лена не хочет навязываться. Глупо? Наверное. В конце концов не все равно, кто скажет первый? Но она не может. А он... не хочет? Тогда надо кончать. Это слишком мучительно и безнадежно. Да, да! В следующий раз, когда он позвонит, ей будет некогда, у нее будут дела, наконец ей просто не захочется с ним видеться. Вот и все. Хватит этих дурацких страданий! Так уверяла себя Лена. Но в тайне даже от самой себя она надеялась и хотела всего лишь проверить его. Если любит, тогда он, наконец решится, ну а если не любит ее... тогда все тоже будет ясно. Наверное, ему нужна другая жена, вот как у Виталия. Нужна тихая, мирная, домашняя, вроде Светы: работает себе в огромной библиотеке, пишет статьи. И Виталий однажды ведь сказал Лене: "Это не женская работа". А почему, собственно? Что-то сидит в мужчинах-давние предрассудки, спесь какая-то. И этот удивительный мужской эгоизм, даже у лучших из них. Вот Виталий -- настоящий, верный друг, но и он тоже. Хотя он видит, что Лена им нужна, она порой выполняет то, что мужчина не сможет сделать, есть такие ситуации и такие задачи в оперативной работе. Конечно, ее не включают в группы захвата, она не участвует в задержаниях и засадах. Но все это, как правило, уже итог большой предварительной работы, умной и тонкой работы, которую она знает и любит. Да, любит. И все-таки Виталий сказал: "Не женская это работа". Может быть, и Откаленко думает так? Тут действует все тот же мужской эгоизм, конечно: пусть она беспокоится обо мне и дома мне нужен покой. Вот так. Очень просто. Что же делать? Что же ей-то делать? Лена давно уже отложила письма и смотрела куда-то в пространство, укрыв ноги теплым пледом. Ярко светил рыжий торшер над головой, тихо и прохладно было в квартире, Редкий какой-то выпал вечер, спокойный и тихий. Но тут, словно решив исправить эту оплошность, вдруг резко и деловито зазвонил телефон возле двери. Лена совсем забыла о нем и не перенесла на тахту. И с первым же звонком телефона сразу забилось сердце. О господи, ну сколько можно... Лена торопливо поднялась и, подбежав, сняла трубку. -- Привет,-- сказал Игорь.-- Дома? Голос был уверенный и будничный. -- Ухожу,-- ответила Лена. Игорь спокойно удивился: -- Куда это? -- По делу. -- Я думал заехать. -- Сегодня не выйдет. -- А когда выйдет? -- Позвони как-нибудь,-- через силу ответила Лена и сама подивилась своему мужеству. -- Гм... Ну ладно. Пока. В трубке раздались короткие гудки, "Бедный,-- подумала Лена, медленно кладя трубку,-- Ему, наверное, одиноко и тошно". И тут снова зазвонил телефон. -- Ой, душечка, как хорошо, что я вас застала,-- услышала Лена знакомый голос.-- Это Липа говорит. -- Здравствуйте, Липочка,-- как можно беззаботнее ответила Лена.-- Очень рада. Как вы живете? -- Все расскажу. Я вас завтра с Инночкой жду к себе. Я вам приготовила лосьон. А еще вы посмотрите последнюю французскую косметику. Моя клиентка привезла из Парижа. Это что-то божественное! Мужчины просто теряют голову. Да, да, это уже проверено. "Откаленко голову не потеряет",-- тоскливо подумала Лена. -- Запишите адрес,-- продолжала Липа.-- Вас устроит к семи? Отказываться было нежелательно; Липа -- бесценный источник информации. ...На следующее утро самым неотложным делом у Лены было достать образец "свободного почерка" Всеволода Борисовича Глинского, весьма эффектного мужчины, которого она мельком видела, но хорошо запомнила во время визита в "Березку". Простая на первый взгляд операция -- получить образец "свободного почерка" -- неожиданно оказалась весьма хлопотной. В отделении милиции никаких заявлений и объяснений Глинского не было. Не нашлось их, как ни странно, и в конторе жэка. Оставалось место работы Глинского, один из институтов Академии медицинских наук. Уж там-то образцы его почерка должны быть обязательно: анкету в отделе кадров должен заполнить даже ночной вахтер. И Лена отправилась в этот институт. А после обеда она зашла к Цветкову и рассказала о приглашении Липы на сегодняшний вечер. -- Идти или нет, Федор Кузьмич?-- спросила она. Цветков задумчиво покрутил очки, почему-то вздохнул и, хмурясь, спросил: -- Значит, эта самая Липа на дружбу набивается? -- Она, по-моему, ко всем набивается. -- Почему это вы так решили? -- О своих клиентках она все знает. Буквально все. Это без дружбы не бывает. -- Так-так. А что она о вас знает? -- неожиданно спросил Цветков. Лена подумала и сказала: -- По существу, ничего не знает. -- Плохо,-- снова вздохнул Цветков.-- А о вашей подруге? -- Ну, тут побольше. Во-первых, Липа была у нее дома. Все фотографии рассмотрела на стенах, обо всех расспросила. Потом узнала, где Инна работает, сколько получает, была ли замужем и даже кто был муж. Лена засмеялась. Цветков тоже ухмыльнулся и спросил: -- И где же ваша подруга работает? -- На телевидении. Редактор. -- А давно вы дружите? -- Давно. Со школы. -- Ваша подруга знает, где вы работаете? -- Конечно. Ей можно доверять, я ручаюсь, Федор Кузьмич,-- горячо заверила Лена. -- И все же приводить к ней Липу без моего разрешения не следовало,-- покачал головой Цветков. -- Но ведь Инна не играет никакой роли в операции,-- неуверенно возразила Лена. -- Как же не играет?^ Вот теперь Липа и ее приглашает к себе. Впрочем, Липа ни к каким делам не допущена. Да и что ваша Инна? Телевидение, редактор... Этовсе далеко от них и не опасно. -- И бесполезно. -- Именно что. Но Липа эта самая все же напрашивается на дружбу. По душе вы ей пришлись, видно. Теперь дальше. Учтите, чтобы что-то получать, надо что-то и давать. Липа -- ваша -- источник сведений превосходный, я вижу. Но если вы будете молчать о себе, она либо потеряет к вам интерес, и тогда встречипостепенно прекратятся, что нежелательно, либо интерес к вам станет чрезмерным. А ведь рядом сней находятся люди и поумнее. Значит, отсюда какой вывод? -- Нужна легенда. -- Нужна легенда, раз уж так получилось. Ну, и кто же вы такая? -- Я уже думала. Может быть, тоже работаю на телевидении? Потому и с Инной мы дружим. -- Не-ет, хватит телевидения. Для Липы надо что-то поинтереснее. -- Но торговля отпадает,-- сказала Лена.-- Там Нинин бывший дружок Бобриков действует. Стоит ему навести справки... -- Верно. Отпадает. Что же остается? Придумывайте, придумывайте. Фантазируйте от жизни, так сказать. Это тоже один из законов нашей работы. ...Вечером Лена позвонила Инне, и они, как всегда, встретились возле станции метро. Инна, давняя подруга Лены еще по школе, была невысокая изящная девушка, очень неглупая, веселая и жизнерадостная, с копной темных перепутанных волос и плутовскими карими глазами. Язычком своим Инна управляла прекрасно и в некоторых случаях оказывала Лене немаловажные услуги. В метро подруги, как всегда, обсуждали всякие новости. -- Да, ты знаешь, Колю оправдали,-- радостно сообщила Инна.-- Помнишь, я тебе рассказывала? Я знала, что так и будет. Коля очень хороший человек. С ее двоюродным братом еще осенью случилась неприятность. Он работал на какой-то базе, а там раскрылось крупное хищение. Вместе с несколькими другими работниками был арестован и Николай. Но Инна была твердо убеждена, что он не виноват, что его оговорили. И оказалась права. -- Ну, поздравляю.-- Лена искренне порадовалась за подругу. Она ощущала сейчас тревогу и облегчение одновременно. Тревогу потому, что совеем забыла про эту историю и сегодня не сказала о ней Цветкову, когда тот расспрашивал про Инну. Это было серьезным нарушением существующих правил. Ну, а облегчение Лена испытала, узнав, что, слава богу, у Николая все кончилось благополучно, значит, можно было об этом и не рассказывать. -- Что ж он теперь будет делать? -- спросила Лена. -- Как что? Его обязаны взять обратно, на ту же работу. Когда подруги вышли на шумную широкую улицу, было уже довольно темно, но фонари еще не зажигались. В бесконечно ревущем потоке машин то и дело вспыхивали фары, на миг высвечивая что-то или кому-то сигналя, Подруги двигались в толпе прохожих, рассматривая названия уходящих вправо переулков. Вот и нужный наконец. Они свернули за угол. Липин дом был высокий и старый, с лепными украшениями по фасаду. Пришлось пройти во двор, крепко держась за руки и обходя лужи. Старый лифт, кряхтя и гремя суставами, поволок их на шестой этаж. В просторной кабине с пожелтевшими зеркалами резко пахло кошками и дешевыми духами. На звонок дверь распахнулась мгновенно, словно Липа уже стояла за ней и только ждала этого звонка, положив руку на замок. -- Ой, девочки! -- в восторге восклицала Липа, помогая гостьям снять пальто в передней.-- Ну, наконец-то! Уж так я вас ждала, так ждала... Гостьи прошли в комнату. Одна из фотографий на стене привлекла внимание Лены. Это было какое-то театральное помещение, судя по афишам на стенах, огромному зеркалу, разбросанным и развешанным туалетам. Перед зеркалом сидела актриса в пышном бальном платье, над ней склонилась Липа. -- Ой, Липочка! -- воскликнула Лена, указав на фотографию.-- Это вы где же сняты, в театре? Вы там работали? -- Да, это театр,-- не без гордости подтвердила Липа и, подойдя, обняла Лену за талию.-- Мое счастье и мое горе,-- она вздохнула,-- Была парикмахером, гримером. -- И вы совсем утратили искусство грима? -- спросила Лена. -- Это не теряется, милочка,-- живо ответила Липа, вся охваченная воспоминаниями.-- Я и теперь иногда... ну, шутки, ради, конечно. Для друзей. Вот недавно сделала, например, усы. Вы их в жизни не отличите на лице от настоящих. -- Усы?..-- удивилась Лена. -- Да-да. Валере. Он такой смешной! -- А зачем ему понадобились такие усы?-- полюбопытствовала Инна.-- В конце концов своими можно обзавестись. -- Ах, я же говорю, шутки ради. Попросил. Говорит: "Друзей разыграю". А через три дня вернул, говорит: "Все. Спектакль окончен". "Интересно",-- подумала Лена. -- Ой, меня тоже недавно разыграли,-- вспомнила Инна.-- Приходит к нам на телевидение письмо: "Редактору товарищу Уманской". Я поразилась. Обычно редактору... -- Это ваша фамилия -- Уманская? -- живо спросила Липа. -- Ну конечно. -- Господи!-Липа всплеснула руками.-- Я же знала артиста Уманского! Это был такой красавец, такая душа! Это не ваш отец? -- Что вы,-- улыбнулась Инна.-- Мой отец строитель. -- Тогда, может быть, старший брат? У вас есть брат? -- И брат... тоже не артист,-- смутившись, ответила Инна. -- Хотя и Уманский? -- засмеялась Липа. -- Да, конечно. В этот момент в передней резко и коротко прозвонил звонок один раз, второй, третий. -- Ну, наконец-то! -- воскликнула Липа, устремляясь к двери. Звякнул замок, и в передней раздались оживленные голоса. А через минуту вслед за Липой в комнату вошла Нина Сергеевна, полная, круглолицая, с пухлыми капризными губами и тоненько выщипанными бровями на розовых подушечках надбровий. На ней было необычно просторное, модное платье. Уже знакомые Лене кольца на грубых крепких пальцах и красивые, с бриллиантами серьги под гладкой прической, открывавшей крупные уши. Крашенные синим веки с густо-черными ресницами и серые, чуть навыкате глаза делали ее лицо кукольным. Нина спокойно встретилась глазами со смутившейся от неожиданности Леной, дружески улыбнулась ей и Инне и сказала; -- Ох, уж извините, опоздала. Столько дел в нашей фирме. Она держалась совсем свободно, словно никогда и не было у нее с Леной той не очень приятной встречи и они только что познакомились. Так же спокойно и дружески она отнеслась и к Инне. -- Господи, как без мужиков-то иногда хорошо,-- сказала Нина, опускаясь на диван и закуривая.-- Ишь ты, девичник затеяла...-- Она улыбнулась Липе и добавила, обращаясь больше к ней: -- Ты бы посмотрела, какие мы прелестные кофточки получили. И Липа доверительно сообщила своим молодым гостьям: -- Ниночка работает в "Березке". Ужасно нервная работа. Нина мило улыбнулась и с ехидством спросила Лену; -- Ну, как поживает ваш дорогой Дима? Лена смущенно опустила глаза. -- Не спрашивайте. До сих пор стыдно. Ведь я его даже не знаю. -- Вот оно как? Я что-то в этом роде и предположила,-- засмеялась Нина.-- А почему же вы тогда... -- Понимаете, этот Дима,-- с виноватым видом перебила Лена,-- пригласил к вам в "Березку" мою подружку. Необыкновенно красивая женщина, между прочим. Но у нее на заводе неприятности произошли, и Рите было не до "Березки". -- А какие неприятности? -- с любопытством спросила Нина. -- Я точно не знаю. Что-то они там в бухгалтерии напутали и неверно отпустили продукцию. Ритка не очень об этом распространялась. Но попало ей жутко. Вот я и подумала: "Ну, чего мне стоит? Чеки эти я как-нибудь достану через знакомых, а вот хорошие туфли купить и с чеками непросто". Пойду, думаю, вместо Ритки. А он ваше имя назвал. -- Так я же вам предложила помочь. А вы все Дима да Дима... -- Вы меня сразу напугали. Если Диму не знаете или не хотите знать, какая же тут помощь может быть? Ну, я и решила, что влипла. -- Это вы меня напугали,-- усмехнулась Нина, и в глазах ее как будто пропала настороженность.-- А вообще на Димку это похоже. Как увидит смазливую мордашку, так хвост распустит: "Я вас в "Березку"... Я вас в театр",., Трепло несчастное. -- Значит, вы на меня не сердитесь? -- Что вы, милая! Как тут можно сердиться. Все так трудно достается. А нам, женщинам, много нужно. Болтали с увлечением, выпили по радмке коньяку, и раскрасневшаяся Липа с восторгом предложила; -- Девочки, миленькие, за дружбу, ладно? Тек хорошо, что вы все у меня, так хорошо, передать не могу. Иу, давайте, роднемькие, давайте, еще псз одной за дружбу. -- А где вы работаете, Леночка? -- между прочим и вполне естественно поинтересовалась Нина. -- А! -- небрежно махнула рукой Лене.-- Мы с Риткой кончили одни курсы. Бухгалтерские, Она первые годы не работала. Муж, то да се. А потом попала на этот свой барахлянский заводик. Ну, а я сразу очутилась в бухгалтерии ресторана...-- Она назвала один из крупных, ресторанов.-- Звали в трест, но я не пошла. -- Ну, у вас и тут богатые возможности,-- снисходительно заметила Нина, -- Что вы! Одна нерпотрепка, -- С моей прической вас всюду примут, как королеву,-- объявила Липа,-- Вот Инночке на ее теле-видении уже письма присылают,-- она прыснула.-- "Редактору товарищу Уманскойя. Увидели на экране мою прическу... -- Ну, что вы, Липочка,-- засмеялась Инна,-- Нас не показывают в передачах. -- Уманской? -- переспросила Нина.-- Знакомая фамилия. -- Это артист есть,-- скачала Липа.-- Такой красавец, ты бы видела. Нина усмехнулась, но ничего не сказала. Веселая болтовня продолжалась, -- А вы замужем, Леночка? -- спросила Нина, Лена тряхнула головой. -- -- Нет. Куда спэшить? -- Правильно. Я тоже не спешу. Мужиков кругом столько,.. Но друг у вас, надеюсь, есть? Без этого тоже, знаете... -- Друг?.. Надеюсь, есть,-- Лене невольно запнулась. И тут же Нина бросила на нее недоверчивый и почему-то недобрый взгляд. -- Это как понимать: "Надеюсь"? -- насмешливо спросила она. -- Просто отношения до конца не выяснены,-- улыбнулась Лена, ругая себя за невольную и совсем неуместную искренность, и убежденно добавила; -- Впрочем, конечно, это друг. А у вас есть? -- Ой, у Ниночки такой солидный...-- Липа закатила глаза, но фразы кончить, однако, не успела. -- Есть,-- резко перебила ее Нина.-- Ты, Липа, не лезь, куда не просят. Липа конфузливо смолчала, Когда пришло время прощаться, Нина объявила: -- Я на машине. Если вам по пути, могу подвезти. -- Ниночка, ты же выпила! -- всплеснула руками Липа. -- Ерунда. Подумаешь, две рюмки.-- Нина подмигнула,-- Да меня любой шеф отпустит. Пошли, девочки, пошли. Сначала завезли Инну. Потом поехали в сторону Песчаной. Нина вела свои "Жигули" уверенно и быстро, легко обгоняя попутные машины, часто и бесцеремонно перестраиваясь из ряда в ряд, мешая другим. Лена невольно отметила про себя эту манеру, Говорили о пустяках. Нина была настроена подчеркнуто дружески. На Песчаной Лена попросила заехать во двор, и довольно путаными внутренними проездами, в полутьме вообще плохо различимыми, они подъехали к одному из подъездов соседнего дома. Здесь Лена попросила остановиться. -- Знаете, Леночка,-- решительно сказала Нина, выключив мотор и положив обе руки на руль.-- Я вот что решила. Завтра у меня день рождения... -- Поздравляю. -- Не в том дело. Я вас приглашаю, дорогая. Вы мне необычайно понравились. Будет веселая, своя компания. На даче, Я вас привезу и увезу. -- А мой друг? -- засмеялась Лена. Нина в ответ хитро погрозила пальцем, -- Еще неизвестно, друг он тебе или нет. Сама сказала. А у нас такие мужички будут... Гарантирую. -- А Липа поедет? -- Здравствуйте! Зачем нам эта старая корова? Так сговорено? -- Про МУР все слышали. Да он большой. На него очень легко, знаешь, ссылаться. Замнем для ясности. А то уж больно тебя занесло. -- Занесло, говоришь? -- продолжал торжествовать Коменков.-- А вот я тебе дам телефончик, и, если не дрейфишь, то позвони и позови там тезку моего. Вот тут-то Игоря и осенило: "Тезка!" Ах, черт! Это так Усольцев выполнил задание, выходит?! -- А вот возьму и в самом деле позвоню. Что тогда? -- Валяй,-- с вызовом откликнулся Коменков.-- Проси Виктора. От меня, скажи. Он же сам ко мне за помощью приходил. Я ему говорю: "Идет. Я тебе, ты мне". Так и договорились. -- Интересно, чем ты ему мог помочь? -- А он, видишь, одного моего кореша ищет. Где-то тот оскользнулся, видать. -- Значит, оскользнулся и исчез? -- Ну, от кого исчез, а от кого и не исчез. -- А на чем он тогда оскользнулся? -- Сие меня не касается,-- хитро подмигнул Коменков. "Не подпускают,-- подумал Игорь.-- А вот куда этот Дима делся, знать может, Надо бы с Коменко-вым завтра встретиться еще раз". -- Ладно,-- сказал Игорь.-- Но ты все-таки завтра приди к началу. А потом смойся. И все дела. -- Не могу. На машинах едем на дачу. Чуть не два часа дороги. Вовка, чудак, там круглый год живет, а старики его на зиму в Москву перебираются. -- Далеко забрался твой Вова. -- Зато свобода. За нее люди и дороже платили. Во все века. "Вова, Вова...-- подумал Игорь.-- Где-то ведь мелькнул этот Вова..." Но размышлять сейчас времени не было. И Игорь сказал: -- Ну, Вова твой за эту свободу не так уж дорого платит, я полагаю? -- Ха! Ясное дело, папаша платит.-- Коменков подмигнул. -- Дача кооперативная, что ли? -- Ага, кооператив "Наутилус". Слыхал? Игорь удивился на этот раз вполне искренне. -- Это где же такое? -- Точно не знаю. И улицы там...-- Коменков развеселился: -- Вовка живет, например, на улице Морских заезд. Надо же придумать! Чудаки какие-то там собрались, не иначе. -- Подводники, что ли? -- Кто их знает. Игорь перевел разговор снова на тему культмассовой работы. Тут Коменков заметно поскучнел. Игорь решил, что беседу можно заканчивать. Лена позвонила Нине, как условились, в обед. -- Ниночка, с днем рождения! Если ты не передумала, то едем тебя чествовать. -- Ну и чудесно! Встретимся в шесть. Куда за тобой заехать? -- Буду ждать около дома. Адрес, надеюсь, не забыла? -- Ты все-таки напомни. Темно было. Помню, Песчаная. А дом? Лена назвала номер соседнего дома и нерешительно, словно стесняясь, добавила: -- Только я с другом, ты не возражаешь? Не осложняй мне личную жизнь, умоляю.-- Она засмеялась. -- С другом?-- Нина помедлила.-- А он откуда? -- Из сферы обслуживания,-- снова засмеялась Лена.-- Обслужит, если надо, и нас. По первому классу, ты не сомневайся. -- А зовут как? -- Петр. Я тебя уверяю, ни одну компанию он еще не испортил. Как условились утром с Цветковым, Лену должен был сопровождать Петя Шухмин, весельчак, заводила и "свой" парень. Вообще разрешение на поездку Цветков дал не очень охотно. Но раз уж так случайно сложилось, это следовало использовать. -- Что ж, поглядим,-- задумчиво протянула Нина.-- Только давай так. Ты со мной поедешь, нам еще за двумя девчонками заехать придется. А он поедет с ребятами, хорошо? Тут упрямиться было уже глупо, и Лена согласилась. ...Лена и Шухмин приехали чуть раньше, чем было условлено. И некоторое время, болтая о пустяках, прогуливались возле дома. -- Ты ее машину помнишь?-- спросил Петр. -- Не очень. Темно было. "Жигули". По-моему, шестая модель. Темная, и белый номер. Две последние цифры три-шесть.-- И без всякого перехода спросила: -- Интересно, она что-нибудь задумала или нет, как ты полагаешь? -- Волнуешься? -- Петр ободряюще улыбнулся.-- Будет порядок, увидишь. Ничего она не задумала. И в этот момент они услышали возглас: -- Вот и мы,Ленок! Крупная, статная, Нина была без шапки, пепельные, длинные волосы, собранные гребнями с боков, падали волной на спину, в ушах сверкали сережки. -- Ах, ТЫ не одна,-- с наигранным смущением остановилась она перед Леной. -- Да, познакомьтесь,-- радостно откликнулась Лена.-- Это мой Петя. -- Ну, и отлично. Нина.-- Она сильно, по-мужски, пожала Петру руку и заторопилась.-- Пойдемте. Нас ждут. Они прошли немного назад, в сторону проспекта. У тротуара стояли два "Жигуленка". Лена сразу узнала Нинин. А из второй машины им навстречу появился худощавый элегантный человек в кожаном пиджаке и легком свитере. Большие выразительные глаза, седеющие виски. "Тот самый",-- подумала Лена. -- Сева,-- представился новый знакомый, пристально взглянув на Лену, и ой стало неприятно от этого взгляда. -- Ну, что же, поехали,-- предложила Нина.-- Вы, Петя, садитесь к Севе. А мы с Леночкой заедем еще за нашими девушками. -- Прощу,-- сдержанно сказал Сева, обращаясь к Петру.-- У нас тоже имеются дела по пути. -- Не забудьте Витика-Шпунтика,-- смеясь, крикнула им вслед Нина. Всю дорогу болтали о пустяках. Подарок Лены, большого плюшевого медведя, Нина посадила на заднее сиденье и то и дело с улыбкой поглядывала на него в зеркало. На Плющихе в машину подсела разбитная, сильно надушенная девица по имени Катрин в коротком "леопардовом" жакете и смешной шапочке с пером. Потом, уже где-то в районе Сретенки, в одном из переулков, к ним присоединилась пышная брюнетка Жанна, громкоголосая и прокуренная, называвшая Нину "коллега". После этого, как выразилась Нина, они, наконец, "легли на курс". Прислушиваясь к болтовне женщин, Лена пыталась разобраться и определить, куда же они сейчас едут. Нина вела машину, как и в тот раз, уверенно и быстро. Вскоре они очутились на проспекте Мира и устремились к кольцевом дороге. Всю эту часть пути запоминать не было необходимости. Далее путь лежал уже по кольцевой дороге. Ехали по ней довольно долго. И тут Лена не какое-то время отвлеклась-Катрин сунула ей в руки свою изящную и дорогую французскую сумочку,-- и Ленд не заметила, на какое шоссе они неожиданно свернули, А дальше, уже в сгустившихся сумерках, потянулись совсем незнакомые места-перелески, поля, деревеньки в некоторых домиках мерцали огоньки. Они ехали уже около двух часов. Дачи, мимо которых лежал, их путь, были погружены в темноту: дачный сезон еще не начался. Но вот машина наконец сбросила скорость, свернула с шоссе, и они вскоре оказались в поселке. Медленно подъехали к ограде одной из дач, В доме всюду горел свет, на улицу доносились даже слабая музыка и чьи-то голоса. Нина трижды громко просигналила. Тут же сбоку дачи распахнулась дверь, полоса света упала во двор, выхватив из темноты часть высокого крыльца, грязную землю и стену кустарника, Раздался мужской возглас: "Сейчас, сейчас!" -- и чья-то тень метнулась с крыльца. Человек подбежал к воротам и без усилий распахнул их деревянные створки. Машина медленно вползла на участок. Лена отметила про себя, что второй машины пока на было. Женщины, оживленно переговариваясь и смеясь, стали выбираться из машины, здоровались с хозяином. Нина подвела его к Лене. -- Знакомьтесь: наш дорогой хозяин. А это Леночка. -- Вова,-- представился высокий бородатый молодой мужчина и белозубо улыбнулся,-- Милости прошу к нашему шалашу. Все поочередно поднялись на крыльцо и вошли в дом. В большой комнате, куда, миновав прихожую, попала Лена, было тепло, просторно и уютно. В камине ярко полыхало пламя, от него трудно было оторвать глаза. Посередине комнаты стоял стол, уставленный закусками, бутылками, тарелками, в большой вазе горой лежали редкие в это время года фрукты. Из кресла у камина поднялся навстречу приехавшим рыжеватый человек в добротном, хорошо сшитом костюме и в модных очках. Лисья его физиономия с острым носом и маленьким скошенным подбородком в отсветах пламени казалась чеканно медной и как бы пылающей, -- Валерий, ты уже здесь!-воскликнула Нина, Глинский аккуратно затормозил недалеко от перекрестка возле табачного киоска на улице Горького и попросил сидевшего рядом с ним Шухмина: -- Петя, купи пару пачек сигарет, а? Вот тебе общественная сумма...-- Он вытянул из внутреннего кармана своего кожаного пиджака бумажник и достал деньги.-- Я бы сам, но видишь, какая тут обстановка,-- Он кивнул на сгрудившиеся у тротуара машины. -- Конечно, куплю. Деньги спрячь, у меня есть, -- Там сосчитаемся.-- Глинский нетерпеливо взмахнул рукой.-- Давай по-быстрому, пока меня кто-нибудь не двинул. Мотор он не глушил. Петр, кивнув, выбрался из машины и торопливо направился к киоску. Почему-то ему не понравились напряженные нотки в голосе этого Севы. -- Только с фильтром,-- крикнул ему вдогонку Глинский, теперь уже, как показалось Петру, насмешливо. Он уже наклонился к окошку, когда за его спиной взревел мотор. Шухмин невольно оглянулся. Красные "Жигули" Глинского рванулись на зеленый свет светофора и через миг скрылись в потоке машин. Петр растерянно остановился. Это еще что за номер? Неужели сбежал? Но почему? И Лена? Что ж теперь делать? Он кинулся назад, к краю широкого тротуара, где стояли машины, и еще раз осмотрелся, словно не поверив в случившееся, Что же делать? Преследовать на случайной машине? Нет, это отпадает. Он же не имеет права УО задерживать, этого прохвоста. Рядом какой-то человек, нагруженный покупками, садился в машину. Петр взволнованно обратился к нему: -- Товарищ, прошу вас, срочно подбросьте меня на Петровку. Вот мое удостоверение. Только срочно! Тот бросил любопытный взгляд на красную книжечку и растерянно сказал: -- Конечно... Пожалуйста... Через пять минут вконец расстроенный Шухмин пулей пронесся мимо постового, на ходу показав ему удостоверение, и, не дожидаясь лифта, ринулся вверх по лестнице. Тяжело дыша, он появился в дверях кабинета Цветкова. У того сидел Откаленко, они что-то обсуждали. -- Ты откуда? -- встревоженно спросил Цветков, увидев Шухмина. -- Лену увезли! -- Как так увезли?-- не понял Цветков. Откаленко напряженно смотрел на Шухмина. -- Говори толком,-- процедил он сквозь зубы. Тем временем Глинский уже подъезжал к высокому дому возле Цветного бульвара, где его поджидал плотный седоватый человек в шляпе и модном пальто. Глинский лихо затормозил возле него, выскочил из машины и предупредительно распахнул правую дверцу. -- Прошу, Лев Константинович,-- произнес он.-- Извините, маленькая операция задержала. -- Все с бабами оперируешь?-- усмехнулся тот. -- Это попутно.-- Глинский блеснул черными глазами.-- А главная операция на этот раз с... бухгалтерией ресторана. Он уже тронул с места "Жигули" и влился в поток других машин, идущих вдоль Цветного бульвара. -- Объясни-ка, будь добр.-- Закуривая, Лев Константинович на секунду задержал в пальцах горящую спичку, потом недобро осведомился:-Инициативу проявляешь? Я тебе дам инициативу, красавчик попрыгунчик. Глинский выговор проглотил как должное, не поморщившись. Только на секунду примолк. -- Ну, объясняй, объясняй,-- все тем же угрожающим тоном произнес Лев Константинович.-- Чего язык-то прикусил? Было видно, что Глинский его сейчас чем-то раздражает. А тот, встрепенувшись, услужливо пояснил, не отрывая глаз от дороги; -- Одна девка попалась. Бухгалтер из этого ресторана. А у него большой кондитерский цех. Значит, ресторан должен быть фондодержателем, -- Где эта девка? -- Будет сегодня у нес. Разрешите заняться? -- У самого уже небось кипит? -- Кипит,-- нервно засмеялся Глинский,-- Нужна только свобода рук, Лев Константинович. Очень прошу. Игра стоит свеч. ...В кабинете Цветкова возникло тяжелое молчание. Шухмин кончил свой доклад и виновато вздохнул. -- Тэ-ак...-- произнес наконец Цветков,-- И куда они двинулись, выходит, неизвестно? -- Неизвестно,-- расстроенно подтвердил Петр. -- И кто должен там быть, на этой даче, тоже неизвестно? -- Нина эта самая, Глинский... Еще две девушки какие-то... Да!-вдруг вспомнил Шухмин.-- Нина просила его не забыть заехать за каким-то Витиком.. Как это она сказала?-- Он помедлил-А! Витик-Шпунтик! Тут Откаленко поднял на него глаза, что-то, видимо, соображая, потом молча схватился за телефон, доставая записную книжку, -- Сейчас,-- бросил он и, найдя нужный номер, стал быстро его набирать. Подождав, зло бросил трубку и взглянул на часы.-- Ушел. Это Коменков. Вот, значит, на чей день рождения он сегодня намылился.-- Нервно побарабанил пальцами по столу, снова посмотрел на часы, потом сказал Цветкову: -- Я вам уже докладывал, Федор Кузьмич. Дачный кооператив "Наутилус". Только поздно уже узнавать, где он находится. Восьмой час. -- Думаешь, поздно? -- переспросил Цветков.-- А ну посмотрим. Он раскрыл тумбу своего стола, выдвинул один из ящиков, достал оттуда какой-то справочник и, надев очки, принялся его листать. -- Вот! -- Цветков быстро набрал номер.-- Товарищ дежурный? Говорит полковник Цветков из МУРа. У нас, понимаете, всегда непростые дела и потому непростые просьбы. Но прошу все же помочь, Надо срочно вызвать кого-нибудь из сотрудников отдела, ведающего дачными кооперативами. Необходима справка: где расположен ДСК "Наутилус". Повторяю: срочно... Вот это по-нашему!-Цветков придвинул к себе блокнот и взялся за карандаш.-- Так.,. Так,,, Это домашним телефон?.. Ясно. Дайте-ка на всякий случай ее адрес и еще одного-двух сотрудников, мало ли что... Через несколько минут Откаленко и Шухмин уже мчались на машине по одному из адресов. Оба молчали. Игорь не мог передать, что с ним творится. Такого волнения он, кажется, еще никогда не испытывал. Игорь вдруг с такой силой ощутил, как дорога ему Лена, что стиснул зубы. Когда адрес "Наутилуса" был наконец получен, немедленно связались с отделом милиции того далекого района Московской области, где был расположен ДСК, С дежурным говорил Цветков. -- ...Подключайтесь к операции. Семи ничего не предпринимайте. Ни в коем случае. К вам выезжают наши сотрудники. Старший -- капитан Откаленко. Где будете встреча! ь?.. Какой километр?.. Пост ГАИ? Отлично, Все. Ждите.-- Он положил трубку и сказал Игорю;-Поезжан. Шухмин с тобой. Будь поаккуратнее только. Учти, Заздерживать их сейчас нельзя, сорвем работу коллег. А тех, кого разыскиваем мы, там, видимо, нет. Но если на даче что случится то .. Цветков внимательно посмотрел на Игоря.-- Короче, действуй по обстановке. И голову, смотри, не теряй. -- Не потеряю,-- хмуро пообещал Откаленко. ...И вот они уже неслись по городу, привычно и легко обходя попутные машины, изредка сигналя сиреной, и на перекрестках инспектора ГАИ освобождали им путь. Игорю казалось, что все делается слишком медленно. И едут они не спеша. Ну в чем дело? Почему Сергей, давний, испытанный водитель, не обгоняет этого частника в серой "Волге"? "Ну, обходи же его",-- чуть не крикнул он Сергею. Наконец, они вырвались из города. Машина неслась по темному шоссе, изредка коротко подвывая сиреной, требуя от попутчиков освободить путь. Впрочем, машин на шоссе становилось все меньше. Игорь прикинул про себя: пока они прибудут на место встречи, потом сколько еще потребуется, чтобы добраться до дачного поселка и отыскать в темноте эту проклятую дачу на улице Морских звезд. А Лена уже, наверное, там... Что с ней сейчас?.. Она увидела, что эе обманули, что Петр не приехал... Как этот подонок объяснил ей, почему Петр не приехал?.. А главное, зачем они это сделали? Зачем? Снова зловеще взвыла сирена. Машина пошла на обгон. Сноп света освещал впереди какую-то "Волгу", которая торопливо двинулась в сторону, уступая дорогу. И опять вокруг темнота. Свистиг ветер. Машина летит, не теряя скорости, алея стрелка спидометра зашла далеко за отметку "100". Выбоины на дороге сотрясают машину. "Какая плохая дорога",-- машинально думает Игорь. Впереди снова замелькали красные огоньки попутной машины. В дальнем свете фар постепенно проступают очертания большой грузовой машины. И снова взвыла сирена. Игорь почти физически ощутил, как напрягся Сергей, готовясь к обгону. Машина впереди стала уклоняться вправо. Не очень охотно, правда. И в тот момент, когда "Волга" уже поравнялась с ней, грузовая машина неожиданно резко вильнула влево. Удар!... Надсадный рев мотора... Скрежет металла... звон разбитого стекла... И полная темнота. И пустота... "Волга", перевернувшись, сползла в глубокий кювет. Грузовая машина, вихляя из сторону в сторону, удирала с места происшествия. Трещали дрова в камине. В комнате становилось жарко. Лена рассматривала картины на стенах, небольшие, в грубоватых дешевеньких рамках, в основном масло или мягкая, нежная акварель. Это были пейзажи-видимо, Подмосковья. Но попадались и портреты. Лица на них были незнакомы. "Никого, видимо, из этой компании нет,-- отметила про себя Лена.-- И хозяина тоже". Работы были любительские. Но ощущались настроение и вкус. К Лене подошел бородатый хозяин. -- Интересно?-- чуть стеснительно усмехнулся он. -- Люблю такие места,-- ответила Лена.-- Лучше всякого юга. И художник, мне кажется, тоже их любит. Хозяин небрежно махнул рукой, -- Художник-это я. Так что не взыщите, -- Вы здесь все время живете? -- Да. Устроился комендантом. Ненавижу город. И потом здоровье... Лена улыбнулась. -- Но вы кажетесь вполне здоровым и сильным. -- Хочется казаться. У камина тем временем оживленно болтали. Что-то смешное рассказывал Валерий, посверкивая стеклами очков. Рыжеватые легкие волосы его как будто шевелились, по ним пробегали блики от огня в камине. Безудержно хохотала Катрин, солидная Жанна кривила губы, не выпуская изо рта сигарету. Нина поглядывала на Лену. -- Хочется казаться? -- переспросила Лена, -- Конечно. А как вы попали в нашу веселую компанию? -- Нина пригласила. У нее же день рождения. -- Да? Что-то в этом роде я и подумал, -- Вы даже не знали?-- удивилась Лена. Вова пожал плечами. -- Не удостоили, -- А вы как попали в эту компанию?-- в свою очередь полюбопытствовала Лена. Ей чем-то нравился этот высокий, бородатый и, кажется, еще совсем молодой человек с хмурыми глазами. В другое время он бы даже вызвал доверие, но здесь ко всему следовало относиться настороженно. -- Тоже однажды пригласили,-- неохотно ответил Вова.-- Один веселый парень по имени Дима. Вы его не знаете? -- Нет. -- Значит, узнаете. Ну, а потом пошло. У меня здесь очень удобно встречаться. Вы не находите? -- И насмешливо спросил: -- Вы, я думаю, тоже... со спутником? -- А вы с подругой? -- Нет,-- возразил Вова.-- Вот моя любовь.-- Он кивнул на картины. -- Вы странный человек,-- улыбнулась Лена. Она выглядела очень привлекательно в своем простом сером платье с большим белым отложным воротником, высокая, стройная, с золотистыми волосами. -- А вы красивая женщина,-- сказал бородатый Вова, задумчиво оглядывая ее.-- Я бы вас нарисовал. Вот только глаза... Лена удивленно посмотрела на него. -- Слишком беспокойные,-- пояснил Вова.-- Не люблю такие глаза, -- А у ваших друзей они спокойные? -- обидчиво спросила Лена. Вова пожал плечами. -- Хотите, я вам расскажу про эти картины? Или...-- Он прищурился.-- Может быть, хотите выпить что-нибудь для начала? -- Лучше расскажите. -- Хорошо. Вот это место в лесу волшебное.-- Он указал на одну из картин.-- Здесь разговаривают птицы... В этот момент за окном просигналила машина. -- Извините,-- торопливо произнес Вова.-- Надо встретить гостей, Через несколько минут в комнату с шумом зашли приезжие. Первым был Глинский, он торопливо огляделся по сторонам. За ним проскользнул, широко и неуверенно улыбаясь, Коменков. А последним появился солидно, не спеша Лев Константинович, невысокий, плотный, розовый, с седыми висками и седыми короткими усиками на широком грубоватом лице с бульдожьими щеками и острыми глазами-бусинками. Выглядел Лев Константинович не по-праздничному сосредоточенным. Чуть позже вошел Вова. "Где же Петр? Что случилось? -- испуганно подумала Лена.-- Не случилось, а изменилось",-- попыталась успокоить она себя. Но внутреннее напряжение не прошло. Глинский быстро поздоровался со всеми и подошел к Лене. -- Где же Петя?-- спросила Лена. -- Представьте себе, вдруг отказался ехать,-- объявил Глинский. -- Не представляю! -- Да-да. Что-то ему, видите ли, не понравилось. Как я ни уговаривал, ничего не помогло, я очень старался, слово даю. -- Не может быть! -- Истинная правда. Не вытолкал же я его из машины? Черные глаза Глинского, казалось, обжигали ее, Лена всей кожей ощущала этот взгляд. -- Нет, нет! Я вам не верю. Подошла Нина, обняла Лену за талию. -- Ленок, не расстраивайся. У мужиков всякие фанаберии случаются. Завтра будет прощение просить, увидишь. А сейчас мы выпьем, и все пройдет. Пойдем к столу, я тебя прошу, дорогая. У меня же праздник.-- И уже громко всем объявила: -- К столу! Прошу всех к столу. Мужчины, приглашайте дам. Она подошла к Льву Константиновичу. Тот прервал свой разговор с Бобриковым и Вовой, улыбнулся и протянул Нине обе руки. -- Поздравляю, дорогая, с твоим днем.-- Он нежно поцеловал ее руки.-- Это на память.-- И вложил в ладошку небольшой сверток, потом сказал, обращаясь уже к окружающим:-Что ж, к столу, милейшие. И все начали рассаживаться, Глинский повернулся к Лене: -- Разрешите вас пригласить. Хоть на вечер заменю вам Петю. Лена сделала усилие над собой и кивнула в ответ. Ссориться с этим человеком сейчас было нельзя, и вообще ни с кем здесь нельзя было ссориться. Поэтому Лена сказала: -- Тем хуже для него в конце концов. Правда? -- Да-да!-воскликнул Глинский с жаром.-- Он еще пожалеет! За столом было шумно, и с каждой выпитой рюмкой шум нарастал. Все говорили одновременно, перебивая друг друга, острили, хохотали, кто-то кого-то уже обнимал, кто-то из женщин отбивался и визжал. Вова, выйдя из-за стола, включил магнитофон. Лихо, самозабвенно играл незнакомый ансамбль, гортанный голос пел волнующие, непонятные песни. Глинский сидел рядом, поминутно заглядывая Лене в глаза, и то ловил ее руку, то шептал ей что-то на ухо, пытаясь обнять. Он, казалось, терял голову. Лена вначале спокойно отшучивалась, но Глинский становился все настойчивей. -- А где же наш Димочка?-- весело воскликнула Нина и посмотрела на сидевшего рядом с ней Льва Константиновича. -- Нет необходимости,-- небрежно ответил тот, закуривая и следя глазами за язычком пламени на спичке, потом аккуратно взял ее за обуглившийся конец и подождал, пока у него в пальцах не остался черный изогнутый крючочек, после чего с удовлетворением бросил его в пепельницу и затянулся дымом сигареты. Лена уже разобралась в присутствующих. Главное внимание эе привлек Лев Константинович. Выпитое вино слегка возбудило его, отвислые щеки побурели, движения стали порывисты, и, казалось, прежнее спокойствие и сосредоточенность покинули его. Он все больше шутил и разглагольствовал, азартно и даже запальчиво. Остальные мужчины заметно робели и заискивали перед ним, Бобриков был особенно льстив. Только бородатый Вова вел себя почти равнодушно. Между тем Лев Константинович, довольный всеобщим почтением, продолжал развивать свои мысли, при этом ожесточенно жестикулируя: -- ...Умный человек ищет в людях слабости и их использует. Очень умный -- использует людей со слабостями. Улавливаете разницу? -- -- Гениально сказано!-подхватил, сияя улыбкой, Бобриков. -- Но! -- продолжал Лев Константинович, делая отстраняющий жест рукой.-- Дайте мне свободу жить, как я хочу. Дайте мне использовать мою голову, силу, мою волю и знание, дайте обогнать глупого и ленивого! Не дают! Должно быть равенство возможностей. А дальше-инициатива, ум, напор решают, кто выйдет вперед. В любой области. Я, например, коммерсант, вам знакомо это слово? -- Великое слово! -- с восторгом воскликнул снова Бобриков.-- Затоптали! -- Вот-вот.-- Лев Константинович широким жестом указал на него.-- Затоптали! Верно говоришь. Но экономика не для слабаков и дураков, она для сильных и зубастых. Кто это в экономике будет работать для других? Ха-ха! О, я вас еще научу, голуби мои... Он поднял бокал, и снова притихшие было гости заговорили между собой. Через некоторое время Лена заметила, что Бобриков и Катрин исчезли. Никто больше, казалось, не обратил на это внимание. Веселье продолжалось. Музыка гремела уже неприятно. Глинский плечом прижимался к Лене и мял ей руку, Бобриков и Катрин вернулись. Валерий обменялся взглядом с Глинским, и тот, вскочив со стула, объявил: -- Мы принесем еще вина! Пойдемте, Леночка. -- Ах, идите сами,-- отмахнулась Лена.-- Меня уже ноги не держат. -- Пойдем, Ленок! -- неожиданно и радостно откликнулась Нина.-- Я с вами! Она с усилием поднялась, опершись на плечо Льва Константиновича. Ничего не оставалось делать, Лена тоже встала. Втроем они вышли из комнаты и, продолжая разговор, спустились по скрипучей лестнице куда-то вниз. Глинский толкнул узкую дверь. Они очутились в небольшой комнате без окон, на столе лежали какие-то свертки, возле стоял ящик с бутылками. В стороне приткнулась тахта, на ней валялись какие-то вещи. -- Э, Ниночка, ты тут лишняя,-- возбужденно сказал Глинский, оттесняя Нину к двери.-- Иди, иди, Мы сами... -- Нет, не уходи! -- рванулась Лена. -- Ну, что ты, Ленок, что ты...-- Нина быстро юркнула за дверь. Глинский мгновенно щелкнул замком и обернулся. -- Леночка, разве я вам не нравлюсь?-- глухо спросил он. -- Нет! -- А вы мне... Он схватил Лену за плечи. Руки у него оказались железные, разнять их не было сил. И Лена почувствовала страх. -- Оставьте меня! -- Не-ет... Я на полпути не оставляю...-- бормотал Глинский, стараясь поймать губами губы Лены.-- Я тебя... долго ждал... Лена совсем растерялась от охватившего ее испуга, почти паники, и чувствовала, как последние силы покидают ее. -- Я буду кричать... -- Кричи,-- хрипло ответил Глинский, продолжая борьбу.-- Кричи... Потом будешь довольна... Они упали на тахту. И тут Лена, опомнившись, поджала колени и с силой уперлась ему в живот. Глинский, пытаясь справиться с ней, откинулся слегка в сторону, и тогда Лена ударила его, ударила так, как ее учили, наискосок, ребром ладони, под подбородок. Глинский от боли и неожиданности отпрянул и схватился за шею, черные глаза его налились бешенством. -- Ах, так... Он вскочил, и Лена вскочила вслед за ним. Щеки ее пылали, волосы рассыпались по спине, платье сползло с одного плеча, и оборванный воротничок болтался на груди. Глинский размахнулся, метясь ей в лицо, но Лена увернулась и ухватилась за стол. Она не знала, что делать. Кричать бесполезно, отсюда ее никто не услышит. Убежать? Невозможно. Дверь заперта, и пока она будет возиться с замком... А Глинский тем временем снова кинулся на нее, Лена отскочила в сторону, вся дрожа, прижалась спиной к стене, и тут Глинский ее схватил. Он был изрядно пьян и окончательно потерял голову. Это спасло Лену. Впрочем, ее спасла школа, которую когда-то она проходила. Прежде всего к ней вернулось хладнокровие. Она на миг бессильно и податливо обмякла в руках Глинского. -- Ну, наконец-то...-- торжествующе пробормотал тот, тоже ослабляя объятия. И тогда Лена мгновенно перехватила его руку и с отчаянной решимостью заученным рывком заломила ее за спину. Глинский взвыл от боли и повалился на тахту. А Лена бросилась к двери и завозилась с замком, Но Глинский все же поднялся на ноги, здоровой рукой он, кривясь, отшвырнул Лену от двери и сам выскочил из комнаты. И тут же снаружи звякнул ключ. -- Отдохни, дура! -- задыхаясь, крикнул Глинский.-- Утром будешь сговорчивей! На лестнице послышались торопливые удаляющиеся шаги. Лена дернула дверь. Нет, она была заперта на ключ, и Лена громко, навзрыд расплакалась, уже не в силах сдержать себя. "Боже мой, что же теперь будет? -- подумала она.-- Ведь он утром придет опять". И без сил опустилась на тахту. Тем временем Глинский, приведя себя в порядок и поминутно морщась от боли в плече, вернулся в комнату, где находилась вся компания, еще более шумная и уже совсем пьяная. Коменков пел блатные песни, стараясь перекричать музыку, рвавшуюся из магнитофона, его зачарованно слушала одна толстая Жанна, дымя сигаретой, остальные болтали о чем-то. Бобриков налил Глинскому вина. -- Где Лена? -- полюбопытствовала Нина. -- Отдыхает,-- самодовольно ответил Глинский и даже подмигнул. Бобриков одобрительно хлопнул Глинского по плечу, и тот взвился от боли. -- Ты что?-- ^ пьяно удивился Бобриков.-- Я же любя, чучело. В этот момент с улицы послышался сигнал автомобиля. -- Сейчас встречу! -- сорвался со своего стула бородатый Вова, до того мрачно наблюдавший за Глинским. В комнате появилась новая компания: оживленный, хотя и слегка помятый Димочка Шанин под руку с неизвестной худенькой девушкой в синем платье и с красной газовой косынкой на плечах, девушка казалось смущенной; за ними -- хмурый, озабоченный Смоляков. Последним вошел чем-то недовольный Вова. -- Ура!-закричал Бобриков, блестя очками.-- За приезжих! Всем налить!-Он подскочил к Льву Константиновичу.-- Разрешите ваш бокал, шеф? -- Ну-ну, наливай,-- буркнул тот, придвигая рюмку, и продолжал, громко обращаясь к Нине и Глинскому: -- ...Таких людей нет, ясно? Просто, чем совесть чище, тем выше ее продажная цена. Вот и все, голуби мои. -- Гениально! -- закричал Бобриков, пытаясь трясущейся рукой налить вино. -- Дай я сам налью,-- вмешался Димочка Шанин, отбирая у него бутылку. -- Ой, я забыл закрыть ворота,-- вдруг вспомнил Вова.-- Пейте. Я сейчас. Он торопливо вышел из комнаты, плотно прикрыв за собой дверь, нерешительно потоптался в прихожей и уже собрался было спуститься вниз по ласт-нице, но неожиданно к чему-то прислушался, а потом приоткрыл дверь во двор. С улицы донеслось тихое урчание мотора. Вова, поколебавшись, вышел на крыльцо, снова прислушался и, спустившись по ступенькам, направился к воротам, он и в самом деле не запер их на замок. Подходя, он различил в полутьме, как створки ворот приоткрылись и какая-то тень проскользнула во двор. Вова удивленно остановился и почесал бороду. Однако тень так же бесследно исчезла, как и появилась. Постояв еще с минуту и ощутив, наконец, холод под легкой курточкой, Вова решил, что все это ему померещилось, и направился к воротам. Подойдя, он нашел их действительно приоткрытыми. А ведь он точно их закрыл, хотя и не запер. Вова взялся за. створку ворот и увидел, что со стороны улицы к нему подходит какой-то человек. -- Одну минуту, гражданин,-- строго сказал тот. Вова услышал тихие шаги у себя за спиной. Он оглянулся. Перед ним стоял длинный парень в темном пальто и кепке. -- Что вам надо? -- как можно спокойнее спросил Вова. -- Пройдемте с нами, тут недалеко, несколько шагов,-- сказал длинный.-- Заодно я вам свое удостоверение покажу, а то тут темно. Да вы не бойтесь,-- добавил он, уловив Бовины колебания. -- Чего мне бояться? -- пожал плечами Вова, но в голосе его ощущалась растерянность. Они вышли на улицу. Невдалеке, возле самого забора, Вова увидел мотоцикл с коляской и почему-то сразу успокоился. Подойдя к мотоциклу, длинный парень достал из коляски фонарик, зажег его и направил лучик света на небольшую красную книжечку. Вова недоверчиво покачал головой. -- Неужели МУР? -- Он самый,-- подтвердил длинный парень, быстро гася фонарик.-- Старший лейтенант Лосев. А тебя как зовут? -- Владимир. -- Хозяин дачи? -- Да. -- Так. Значит, будем знакомы. Теперь, Володя, быстро отвечай на вопросы. И не вздумай хитрить. Сам видишь, фирма наша серьезная. -- А я и не думаю с вами хитрить,-- вдруг заволновался Вова.-- Это даже хорошо, что вы приехали. Тут, понимаете, случилось... Черт знает, словом, что случилось. Я как раз собрался... -- Ты бы все-таки толком рассказал,-- посоветовал Лосев. -- Девушча одна приехала, и ее кажется... Ну, один тип тут... Словом, изнасиловал он ее... кажется... -- Что?! -- Да-да, Вот пойдемте. Я хотел к ней сейчас зайти. Она же не вернулась... Лосев обернулся к Пенкину. -- Гриша, ты подожди меня здесь. Пойду взгляну, Заодко на дачу погляжу. У вас там гости? -- обратился он к Вове. -- Гости,-- недовольным тоном проворчал Вова, -- Кто такие? -- Я их только по имени знаю. И то не всех. -- Ладно. Разберемся,-- решил Лосев.-- Незаметно в дачу можно проникнуть, чтобы ваших гостей не потревожить? -- Можно. Еще одна дверь есть. Лосев обернулся к Пенкину; -- Ты, Гриша, наших клиентов не выпускай, Если что, я тут вмиг буду. -- Так точно,-- строго ответил Панкин. И Лосев кивнул Вове: -- Ну, пошли, хозяин. Только не вздумай со мной шутить. Наша фирма шуток не любит, понятно? -- Ну, что вы! Какие тут шутки... Они проскользнули в ворота и осторожно двинулись по направлению к даче. Но на этот раз Вова обогнул ее и подошел с другой стороны, к маленькому заднему крыльцу. Порывшись в кармане, он достал ключ, открыл невыносимо скрипучую дверь и тихо предупредил: -- Осторожно. Тут темно. И ступеньки вниз. -- Фонариком посветить можно? -- тоже тихо спросил Виталий. -- Можно, можно... Тоненький, золотистый лучик прорезал темноту и уперся в ступеньки, ведущие куда-то вниз. Оба стали осторожно спускаться. Пройдя короткий коридор, Вова открыл еще одну дверь, и они очутились перед другой лестницей, ведущей наверх. Рядом Виталий увидел узенькую дверь. Вова приблизил к ней свое бородатое лицо и негромко позвал: -- Лена, вы здесь? Кто то стремительно бросился к двери, и знакомый Виталию голос сдавленно воскликнул: -- Это вы, Вова? Откройте мне! -- Лена...-- растерянно произнес Виталий.-- Откуда ты здесь взялась? -- Кто это? -- Да я же, Виталий. -- Он, не может быть!.. Вова с ухмылкой посмотрел на Лосева и сказал: -- Что-то в этом роде я и предполагал. -- Открывай немедленно,-- резко приказал Виталий, еле сдерживая волнение.-- Что ты стоишь? -- Так нет же ключа. Он унес. -- Ну, давай что-нибудь, черт возьми. Отожмем, и баста,-- торопился Виталий,-- Давай, давай. Сейчас, милая, сйичас,-- глухо сказал он через дверь Лене.-- Я их тут всех к чертовой матери перестреляю, если ничего не найдем. Гады... -- Что ты, Виталий,-- испугалась за дверью Лена.-- Не смей! -- Ладно, ладно. Это крайний случай. Нашел? -- Вот.-- Вова протянул ему топор. -- Сойдет. Виталий вставил в дверную щель, около замка, острое лезвие топора и с силой нажал. Дверь скрипнула и отошла. -- Вот так,-- удовлетворенно констатировал Лосев,-- Не швейцарский банк, как видите. Он распахнул дверь, и Лена кинулась ему на грудь. -- Ну-ну, сестренка, спокойнее,-- погладил ее по голове Лосев, сам стараясь успокоиться, и обернулся к Вове.-- Тащи ее пальто. -- Сейчас. Вова торопливо поднялся по лестнице и через минуту скатился вниз, держа в руке пальто. Сверху доносились музыка и гомон голосов. -- Так,-- сказал Лосев, когда Лена оделась.-- Пошли, Володя, назад. Тем же путем. Там посоветуемся. Дело в том, что нам надо тихо изъять отсюда двух человек. Взломанную дверь кое-как прикрыли, чтобы не бросалась в глаза, и Вова вывел Лосева и Лену зо двор. Когда они обогнули дачу, Лосев спросил Вову: -- Которая их машина? Ну, тех, которые последними приехали, с девицей. -- Вот она,-- указал Вова. Лосев подошел к машине, внимательно осмотрел ее, подергал дверцы, потом тихо свистнул. Через минуту из темноты неслышно появился Пенкин. -- Грише, открой эту машину, будь добр,-- попросил Виталий. Пенкин сунул руку в карман, достал что-то и вставил в замок. Раздался короткий скрежет, и дверца распахнулась. Лосев нагнулся, пошарил по сиденьям и наткнулся там на женскую сумку с длинным ремнем и маленький, а кожаном футляре приемник. Все это он засунул под переднее сиденье водителя. Затем выпрямился и сказал: -- Вот так. Порядок. Теперь, Володя, возвращайся. И скажи этим двум голубчикам, что ты задержался, потому что они забыли запереть машину. Тихо скажи, чтоб другие не слышали. Пусть они выйдут, закроют ее. Сумеешь так сделать, не сдрейфишь? -- Вова -- хороший человек,-- сказала Лена.-- Он все сделает. -- Этого сейчас мало,-- усмехнулся Лосев, -- Да сделаю я все,-- досадливо произнес Вова.-- Ждите. Он торопливо направился к даче. А Лосев сказал Лене; -- Ты, сестренка, иди на улицу, там справа от ворот, у забора, стоит мотоцикл, Забирайся в коляску и жди нас. Быстренько. -- Я с вами. -- Чего? Ты здесь была без нас, теперь мы будем без тебя. Давай, давай, милая.-- И вдруг, не удержавшись, Виталий спросил изменившимся голосом: -- Кто тебя здесь обидел? Лена зябко повела плечами. -- Попробовал обидеть. -- Ага. Кто ж такой? -- Глинский. -- Так-так. Старый знакомый. -- Он просто зверь. -- Эх, первый раз жалею, что я блюститель закона. Так хочется его нарушить,-- зло процедил Лосев и уже другим тоном заключил:-Ну, все. Беги и не оборачивайся. Исполняйте приказ, лейтенант. -- Ох...-- вздохнула Лена и пошла к воротам. В этот момент распахнулась дверь на высоком крыльце, и по ступенькам сбежали два человека. -- Я беру первого,-- шепнул Виталий Панкину, отступая в темноту. Люди подбежали к машине, и тут же первый из них был опрокинут на землю с такой силой, что даже не успел вскрикнуть. Это был Дима. Но второго человека так просто опрокинуть не удалось. Пенкин сплоховал и, не удержавшись, тоже упал, увлекая на землю и своего противника. И тогда Виталий рукояткой уже выхваченного пистолета с размаха ударил сопевшего, барахтавшегося возле него Смолякова. Но за секунду до этого тихо вскрикнул Пенкин. -- Гриша, ты что?-- тревожно окликнул его Лосев. -- Ничего...-- сквозь зубы процедил Пенкин. -- Вяжи его ремнем. -- Не могу... -- Ложись на моего,-- приказал Лосев. Через минуту связанные Шанин и Смоляков были кинуты на заднее сиденье машины. -- Стой,-- сказал Виталий, задыхаясь.-- Я Шанина обыщу. Ключи нужны. Он снова вытащил Диму из машины, бросил на землю и стал обшаривать его карманы. Пенкин, скрючившись, прилег на капот. И в этот момент незаметно для всех из машины выполз Смоляков. Руки его были свободны: ему удалось сбросить ремень. Смоляков торопливо нырнул в кусты. Там он поднялся на ноги и все так же тихо стал красться в дальний конец участка, потом перелез через забор и побежал. Лосев прислушался, пружинисто вскочил на ноги и тотчас понял, что произошло. И одновременно ему стало ясно, что в темноте Смолякова не догнать. -- Ушел?-- хрипло спросил Пенкин. -- Ушел,-- ответил Виталий.-- Что с тобой, Гриша? -- Ножом... ударил... -- Залезай в машину. Можешь? -- Могу... Виталий помог ему забраться на заднее сиденье, туда же затащил связанного Шанина и уже собрался сесть за руль, когда из дачи выбежал Вова. -- Ну как? -- спросил он. -- Один тут, другой удрал,-- ответил Виталий.-- Ранил вот его и удрал, Ты скажи им так... -- Все пьяные, -- Ну, и хорошо. Ты потом им скажи, утром, что эти двое поссорились и уехали. Понял? -- А если... -- Второй теперь не вернется. Теперь его, гада, искать придется ой-ой где. А тебе спасибо. -- Где Лена? -- Сейчас мы ее прихватим. А мотоцикл через час заберут. Иди открой нам. Вова побежал к воротам. Выехав из поселка на шоссе, Лосев вскоре увидел пост ГАИ. Один из инспекторов, посмотрев его удостоверение, сказал: -- Тут ваши из МУРа попали в аварию. Пьяный водитель грузовой машины. Доставлены в МОСКВУ. Еще счастливо отделались.-- И досадливо добавил. -- Вот только операция сорвалась. Ну-ну капитан,-- ответил Лосев и крепко вытер ладонью лицо.-- Операция продолжается. Глава VI. Первые удары Около двенадцати часов на следующий день вся группа собралась у Цветкова. Были здесь и Откаленко с Шухминым. К счастью, они Отделались только ушибами во время аварии на шоссе. Удар грузовой машины получился скользящим, к тому же обе машины шли в одном направлении, и "Волга" оказалась снесенной в кювет. Сейчас у Игоря видна была лишь белая наклейка на щеке и небольшой синяк под глазом, у Шухмина такая же наклейка красовалась на лбу, но Петр заметно хромал. -- М-да...-- недовольно процедил Цветков, оглядев обоих.-- Хорошо еще отделались. -- Никогда не знаешь, где найдешь, где потеряешь, Федор Кузьмич,-- бодро ответил Шухмин. Лосев насмешливо прибавил: -- Потери налицо, а что ты, интересно, нашел нашел в том кювете? -- Тебе бы там поискать, -- ответил Петр. -- Зачем? Я в это время вот что нашел.-- Виталий, улыбнувшись, кивнул на сидевшую тут же Лену. -- Одного лейтенанта нашел, а другого чуть не потерял,-- не остался в долгу Шухмин. И все сразу стали серьезными. -- Как он, узнал? -- обращаясь к Лосеву, спросил Цветков. -- В госпитале,-- вздохнул Виталий.-- Ножевая рана. Серьезная, говорят. Но опасности нет. Сегодня меня к нему пустить обещали. -- М-да...-- снова, еще недовольнее покачал головой Цветков.-- Дорого платим. Потому что не все додумали, видимо. Федор Кузьмич в таких случаях не искал виновных, а делил вину на всех, включая себя. Лена, внешне вполне спокойная, время от времени украдкой поглядывала на угрюмо молчавшего Откаленко. Она уже знала, что произошло после ее исчезновения, и все остальное, с ней самой случившееся, отступило на второй план. Лена представила себе, что должны были пережить в тот вечер ее товарищи, сколько она доставила им волнений, и сейчас была полна нежной и виноватой благодарности ко всем им. А Игоря ей было к тому же нестерпимо жалко, она еле удержалась, чтобы не сесть рядом, не сказать тихо хоть два слова, самых важных, самых, как ей казалось, нужных ему сейчас. Но она знала, что Игорь, самолюбивый, скрытный и сильный человек, никогда ей этого не простит. -- Какие сообщения с дачи?-- спросил Цветков у Вали Денисова. -- Мы приехали туда в восемь тридцать,-- ответил тот.-- Гости уже разъехались. Говорили с Вовой, хозяином. -- Ну, и что? -- Во-первых,-- как всегда, обстоятельно начал докладывать Денисов,-- этот Вова произвел на меня хорошее впечатление. И говорил он правду, -- Точно. Хорошее,-- подтвердил Лосев.-- Случайный среди них человек. -- Во-вторых,-- ровным голосом продолжал Денисов, словно Лосев и не перебивал его.-- Гости разъехались спокойно. Никаких подозрений в связи с отсутствием тех двоих не возникло. Лев Константинович их ранний отъезд даже одобрил. В-третьих, больше на даче никто не появлялся. Других сообщений нет. -- А исчезновение Златовой их разве не встревожило?-- спросил Цветков. -- Не очень. Поняли, конечно, что убежала. Посмеялись над Глинским. Нина, правда, разохалась. А Глинский разозлился. -- Куда делась та девушка, которая приехала с Шаниным? -- Уехала со всеми. -- И кто она такая, установить, выходит, не удалось?-- продолжал спрашивать Цветков, на этот раз обращаясь к Лене. Та смущенно ответила: -- Я ее даже не видела. -- Так. Значит, из всей этой компании,-- подвел первый итог Цветков,-- мы не знаем, кто такая эта девица -- ну, ее мы быстро установим, адрес у нас есть,-- и кто такой Лев Константинович. Второй раз он от нас ушел. -- Надо брать Глинского,-- с необычной для него злостью сказал Лосев. Цветков взглянул на него. -- Посмотрим,-- ответил он и, сняв трубку одного из телефонов, набрал короткий помор.-- Цветков говорит. Добрый день. Как почерковедческая экспертиза по Глинскому?.. Да? Прекрасно.-- Он положил трубку и посмотрел на сидевшего в стороне Албаняна, и тот невольно напрягся.-- Глинского мы можем брать. Обе фальшивые доверенности заполнены им. И по кислоте и по пряже. Итак, преступная группа включает в себя, во-первых, этого самого Льва Константиновича... Главарь, видимо. Затем идет Глинский. Он ищет фондодержателей и изготавливает фальшивые документы. Далее идет Шанин-он являлся с этими документами и забирал товар. И, наконец, Смоляков, шофер. -- В случае с пряжей,-- вставил Албанян,-- являлся и забирал товар кто-то другой. Возможно, и шофер был другой. -- Верно,-- кивнул Цветков.-- Но пока нам известны вот эти. -- А Бобриков? -- спросил Лосев.-- Ведь и он где-то рядом. -- Именно что,-- с ударением произнес Цветков,-- рядом. Как и эта самая Нина, допустим, или Коменков, паршивец зданий. И надо искать Смоля-кова. Мно-ого на нем крови.-- Неожиданно обернулся к молчавшему Откаленко:-Ты как себя чувствуешь? -- Хорошо,-- сдержанно ответил Игорь. -- Совсем хорошо? -- Совсем. -- Так,-- удовлетворенно кивнул Цветков.-- Что ж, беремся за дело. Жаль вот, следователь наш приболел. -- Виктор Анатольевич? -- переспросил Шухмин.-- Так ведь годы. -- Годы, годы,-- сердито отозвался Цветков.-- Грипп, а не годы, будь он неладен. Да вот время не ждет. Так что по его поручению кое-где действовать будем. Ты, Лосев, немедленно займись Шаниным, от него много ниточек тянется. Правда, ты его и брал. Но парень он хлипкий, И на контакт легко пойдет. Ты, Денисов, получишь санкцию прокурора на арест Глинского. Дальше. Вы, Златоза, позвоните этой самой Липе, поделитесь происшедшим, пожалуйтесь. Надо попробовать восстановить контакт. Это тоже путь к главарю. Ну, а вы, милые мои,-- обратился он к Откаленко и Шухмину,-- сегодня свободны,-- и многозначительно добавил: -- Набирайся сил, Откаленко. Лосев вернулся к себе в комнату и сразу же вызвал на допрос Диму Шанина. Через несколько минут конвой доставил того из соседнего здания. Шанин сразу узнал Лосева. Насупившись, он остановился перед столом и, заложив руки за спину, с вызовом спросил: -- Кто это вам позволил рукоприкладством заниматься? Я могу и прокурору написать, имейте в виду. -- Вот мы сейчас и разберемся, кто чего себе позволил"-спокойно ответил Лосев.-- А пока садитесь и отвечайте на вопросы. -- Не желаю я отвечать на ваши вопросы,-- капризно ответил Дима и уже совсем другим, деловым тоном спросил: -- Закурить найдется? Забыл свои в машине. -- Найдется. Да вы садитесь. Виталий придвинул к нему сигареты и зажигалку. Шанин опустился на стул, жадно закурил и, видимо, стал успокаиваться, -- Так вот, раз вы отвечать на мои вопросы не хотите,-- сказал Виталий,-- тогда послушайте, что я вам скажу. -- Пожалуйста,-- великодушно согласился Шанин, -- Во-первых,-- сухо произнес Виталий,-- как легко догадаться, вы арестованы. И перед вами сейчас не ваш дружок Бобриков или Витик-Шпунтик, то есть Коменков, а инспектор уголовного розыска старший лейтенант Лосев. А во-вторых, я хочу, чтобы вы до конца поняли ситуацию, в которую попали. Как вы можете тоже легко догадаться, мы оказались на той даче не случайно и арестованы вы тоже не случайно. -- Это еще посмотрим, случайно или нет. -- Так вот, ваше первое преступление. Вы получили десять тонн лимонной кислоты по фальшивой доверенности и чужому паспорту на имя некоего Борисова, вспоминаете? -- Нет! -- Вот это уже глупо, Шанин. Мы предъявим вас работникам бухгалтерии того завода, и вас все опознают. Неужели не ясно? Дима молчал, нервно куря сигарету, и смотрел в пол. Видно было, что о такой возможности он действительно не подумал. -- Второе ваше преступление еще опаснее,-- продолжал Лосев.-- Вы соучастник убийства и покушения на второе. Там, в воротах завода. Это вы тоже, надеюсь, вспоминаете? -- Нет! Я никого не убивал!..-- испуганно закричал Дима, и губы у него запрыгали.-- Никого!.. Я... Я нг вел машину! -- Это верно. Машину вел... Кто вел машину? -- Водитель вел!.. Семен!.. А я... -- А вы сидели рядом. Может быть, вы ему и велели задавить того старика? -- Вы что, с ума сошли?!-Дима рывком подался вперед. -- Скорее сошли в тот момент с ума вы, И Смоляков, Человек-то ведь погиб, Шанин. А девушка оказалась в больнице. -- Это не я!.. Я никогда,,. Что вы!.. -- На глазах у Шанина навернулись слезы. -- Я еще не все про вас сказал,-- неприязненно заметил Виталий.-- Надо бы добавить, что любите широко и легко пожить. Так? -- Ну, допустим, что так. А кто не хочет? Скажите честно, без агитации. Зсе хотят жить широко. -- Вы правы,-- ответил Виталий.-- Все хотят как можно лучше жить. И вы, конечно, тоже. Но даже если отбросить совесть -- а к этому мы еще вернемся -- и рассуждать чисто практически, то вы выбрали не лучший путь к хорошей жизни. Ну, повеселились вы, скажем, легко и широко пожили... Сколько месяцев вы участвуете в преступлениях?.. Говорите, говорите, Шанин. Это не так уж и опасно для вас. -- Я не собираюсь... Хотя что тут такого!-сам себя перебил Дима и с вызовом сказал: -- Ну, допустим, год, для круглого счета. -- Вот. Веселились вы год. А знаете, сколько лет теперь вы будете вести очень скучную и очень трудную жизнь? -- Риск, конечно.-- Дима как можно небрежнее пожал плечами, но вдруг поднял глаза на Лосева и неуверенно спросил:-Сколько мне дадут, как думаете? Ну, если я, допустим, признаюсь. -- Дело не только в признании, Шанин. Суд должен увидеть раскаяние-вот в чем дело, И тогда срок наказания, конечно, будет меньше. Впрочем, ладно. Вернемся к делу. Сейчас, Шанин, надо спасать то, что можно еще спасти. -- Что ж теперь спасать? Хана мне. -- Первое, это надо отвечать на вопросы и не брать на себя чужую вину. Зачем ездили вчера в Лялюшки, к Свиридову Петру Савельевичу? -- И это знаете? -- удивился Шанин. -- И это. Так зачем? -- Отвезли ему конверт. Письмо. -- Письмо? -- Ну, там, кажется, и деньги были. -- Вот это уже точнее. От кого деньги? -- А я знаю? -- Знаете. Конечно, знаете,-- улыбнулся Виталий.-- Я и то знаю. От Льва Константиновича, так ведь? Дима быстро взглянул на него. -- Играете со мной, как кошка с мышью. -- Я не играю, Шанин,-- возразил Виталий.-- И мне известно, к сожалению, не все. Вот, например, Лев Константинович, кто он такой? -- Не знаю. Вот честно вам говорю, не знаю. Я и конверт тот не от него получил, -- От Нины Сергеевны? -- Вот именно.-- Дима был обескуражен.-- Ну, чистые кошки-мышки. Чего зря спрашиваете? -- Не зря,-- улыбнулся Виталий.-- Ну, а где живет Лев Константинович, как его фамилия? Вот это, между прочим, я действительно пока не знаю. -- И я не знаю. Я же вам сказал. Виталий почувствовал, что Дима вполне искренен. "Правильный все-таки путь,-- удовлетворенно подумал Лосев.-- Кажется, не все еще потеряно с этим парнем". -- Ладно. Я вам верю, Шанин. Представляете, какой прогресс? Ну, а кто такая Рая? Вы ее привезли вчера на дачу. -- Севка велел. Его кадр... Знакомая то есть. -- Зачем она ему понадобилась? -- Как "зачем"? Тоже мне вопрос. -- Нет, вы не то подумали, Шанин. Тут, я полагаю, причина другая. Где она работает, знаете? -- А-а, кондитерская фабрика? Ха! Я и не допер.-- Дима слегка оживился.-- Точно. Ну, вы даете. -- А сейчас вернемся к вопросу о совести, которая, мне кажется, у вас все же есть. -- Ни у кого ее нет. -- А вот посмотрим. Итак, у вас на глазах был убит старик -- вахтер, Михаил Ильич Сиротин, очень хороший человек... -- Не успел я остановить Семена,-- быстро сказал Дима.-- И помешать не успел. Он же сбесился просто. -- Осуждаете, значит? -- Ясное дело. Только этого не хватало. И еще, подлец, на девушку наехал. Ну, зачем на девушку? -- с надрывом спросил Дима.-- Я... Ну, как вам сказать?.. Чуть с ума не сошел, слово даю... Снилась мне эта девчонка... Я же ее разглядел... -- А Смоляков как? -- А никак. Виталий медленно, со значением сказал: -- Это зверь, сами видите, Его надо немедленно задержать. Он же в любой момент может пойти ла новое убийство. Поэтому я вас прошу, скажите мне все, что о нем знаете. -- А что я знаю?.. Совершенно ничего не знаю...-- растерянно ответил Шанин. -- Вот вы ехали с ним на машине, долго ехали, несколько часов. Первый раз с этой кислотой, потом вот вчера. Что он по дороге рассказывал? -- Ну, про пьянки всякие. Компании. Про женщин... -- -- Имена называл какие-нибудь? -- Имена?.. Не помню... Ах, да! Ивана какого-то называл. Давний, значит, его кореш. Почему-то они расстались. Семен в Москву рванул, а этот Иван -- на юг куда-то. Да, еще он женщину у Семена увез, вот в чем дело. -- Выходит, целую историю рассказал? -- Ага. Полдороги травил. Это когда мы кислот/ везли. -- А женщину ту как зовут, он не сказал? -- Женщину?.. Вот не помню. А как-то называл ведь...-- Шанин задумался.-- Марина... Маруся... Помню хорошо, на "М" начинается... Кажется, все-таки, Марина. -- И где они теперь, эти Иван и Марина? -- Да где-то на юге. Ох, и зол он на них... Вот их он может... -- Так-так...-- задумчиво произнес Виталий и посмотрел на Диму.-- А говорите, совести у вас нет. -- Очень вам моя совесть понадобилась?-- насмешливо спросил Дима. -- Представьте себе, -- А зачем? -- Ну, как сказать? На будущее. Вы же когда-нибудь на свободу выйдете. Вот она и пригодится. -- Вы, я гляжу, шутник. -- В каждой шутке лишь доля шутки. И потом, не задержи мы вас, вы бы, не дай бог, еще чего-нибудь выкинули. А так все. Что есть, то есть. А больше не надо. Уже, знаете, спокойнее. -- Нет, я просто таких, как вы, только в кино смотрел!-воскликнул Дима.-- Ну, МУР! Ну, дает! -- Не надо аплодисментов, Шанин,-- строго сказал Лосев, в глазах его были веселые искорки.-- Положение ваше остается весьма паскудным. Так что до следующей встречи: Думать обещаете? -- А больше мне нечем у вас заниматься, -- Вот и отлично. Лосев вызвал конвой. В тот день пришлось изрядно поволноваться Вале Денисову. Исчез Глинский. Он вместе со всеми уехал с дачи, но в Москву не вернулся. Он даже не выехал на шоссе. Проезд двух других машин был зафиксирован, а машина Глинского мимо поста ГАИ не прошла. Однако поиски ее начались не сразу, ибо полагали, что она всего лишь задержалась: из поселка имелся только один автомобильный выезд -- к шоссе. И не было, казалось, у Глинского оснований искать другой путь: никакой тревоги после ночного "отъезда" Смолякова и Шанина не возникло, бегство Лены вообще никто всерьез не принял, хотя Глинский был обозлен, а Нина заметно расстроилась. Гости покидали утром дачу вполне спокойно. Что же случилось с Глинским, куда он делся? А ведь в его машине находились еще Коменков и Рая. Да и Коменков, видно, в Москву не вернулся: ни дома, ни на работе его не было. Все эти тревожные факты были уже установлены к тому времени, когда Денисов получил приказ задержать Глинского. Специалисты обследовали путь машин от дачи через поселок И Грейдер к шоссе. К сожалению, все три машины были одной марки и модели, следы их колес перепутались, да и продолжавшийся все утро дождь следы эти почти размыл. Вторая группа сотрудников осмотрела поселок. Это тоже была непростая работа, ибо дач в поселке оказалось много. К концу дня выяснили, что ни в одной из дач посторонние люди не появлялись. Наконец, третья группа работала в Москве, по уже установленным связям Глинского и Коменкова: нельзя все жо было бесповоротно отмести версию, что каким-то образом Глинскому удалось незаметно проскочить пост ГАИ и очутиться в Москве. Однако и это направление поиска пока не дало результатов. Впрочем, далеко не все связи Глинского и Коменкова были выявлены. Оставался еще один путь для поиска. Это неведомая пока Рая, приблизительный адрес которой был, однако, известен. Если к тому те учесть, что плохая, разбитая и давно заброшенная проселочная дорога из дачного поселка в направлении прямо противоположном шоссе все же была обнаружена и машина Глинского хотя и с трудом, но могла по ней проехать, то версия "Рая" требовала отработки. К концу дня выяснилось, что и Рая домой не возвращалась. Вечером расстроенный и вконец измотанный Денисов докладывал о своих неудачах Цветкову, который его выслушал, не перебивая, и огорченно сказал; -- М-да... Бывает и так, милый ты мой, бывает. Что-то, выходит, мы не учли. Или еще не узнали. ...А случилось самое простое и в то же время неожиданное. Не успел Глинский выбраться на машине из дачного поселка, как внезапно мотор заглох. Никакие попытки снова его завести не помогли. Видимо, засорился карбюратор. Сам Глинский, а тем более Коменков в этих делах ничего не понимали, помощи искать было негде, все дачи вокруг оказались пустыми. В конце концов машину пришлось толкать, чтобы спрятать за кустами. Потом они пешеходной дорожкой отправились к станции. В Москве решено было неприятное происшествие сгладить обедом в ресторане. Затем развеселившийся Коменков потащил всех к какому-то приятелю. -- А у меня деловой разговор к Раечке,-- упрямо, хотя И не очень твердо объявил Глинский.-- Ей-богу, деловой. Правда, Реечка? -- Нет вопроса!-бодро откликнулся Коменков.-- Генка вернется только в семь, после работы. Ключи тут.-- Он похлопал себя по карману и лукаво подмигнул.-- А у меня есть тоже деловой разговор, только в другом месте. Так что на время расстаемся, и все дела. Принято? Лишь последней электричкой Рая уехала из Москвы, а сильно подвыпивший Глинский, подхватив такси, направился к себе, по дороге пытаясь сообразить, как ему завтра доставить в Москву собственную "тачку". В подъезде дома его размышления были не очень вежливо прерваны. Глинский попытался было сопротивляться. В результате, слегка помятый, он очутился уже в совсем другой машине и был доставлен на Петровку. А утром злой, невыспавшийся, но вполне протрезвевший, Глинский предстал перед Лосевым, Под глазом у него растекался фиолетовый с желтыми подпалинами синяк. -- Так-так,-- насмешливо сказал Виталий,-- Что-то неважный у вас вид, Глинский. Плохо спалось после всех попоек? -- Не ваше дело,-- отрезал Глинский.-- На каком основании меня задержали, извольте сообщить. -- Вас арестовали, а не задержали. На основании санкции прокурора. Отвечать на вопросы будете? -- - Спрашивайте, спрашивайте,-- снисходительно разрешил Глинский.-- По мере сил буду отвечать. -- Что ж, попробуем,-- согласился Лосев.-- И для начала очертим круг ваших знакомых. Даже два круга. Вот первый. Маргариту Евсеевну знаете? -- Ну, допустим, знаю. Что из этого? -- Веру тоже знаете, Хрисанову? -- Знаю. -- А Раю? -- Вы что,-- насмешливо поинтересовался Глинский,-- по моим амурным делам специализируетесь? С кем, значит, спал, да? А я, знаете, джентльмен и на такие вопросы... -- Какой вы джентльмен, я знаю,-- невольно сорвавшись, угрожающе сказал Лосев и, досадуя на себя, уже ровным тоном переспросил: -- Так Раю знаете? Глинский бросил на него настороженный взгляд. -- Знаю,-- коротко ответил он. -- Пока все,-- заключил Лосев.-- По первому кругу знакомств. Теперь второй круг. Шанина Диму знаете? -- Представьте себе, знаю,^-с вызовом ответил Глинский. -- Бобрикова? -- Тоже знаю. -- Нину Сергеевну? -- Знаю. С каждым новым именем настроение Глинского все больше портилось. Он начинал злиться и трусить тоже. Лосев делал вид, что ничего не замечает, и все так же спокойно и ровно продолжал спрашивать. -- А Льва Константиновича знаете? -- Знаю...-- В голосе Глинского впервые мелькнула неуверенность. -- Виктора Коменкова? -- Ну, к этого знаю. Что из того? -- А вы не догадываетесь? -- Даже не собираюсь догадываться. И вообще...-- Глинский все больше начинал нервничать.-- Бросьте ваши дурацкие вопросы. Я вам могу еще сотню знакомых назвать, -- Не надо. Пока хватит,-- возразил Лосев.-- Это ведь не только круг ваших знакомых, но и -- круг известных нам дел, точнее, преступлений. И вы все прекрасно уловили, не притворяйтесь. -- Вы мне лучше загадки не загадывайте,-- угрожающе произнес Глинский.-- А то я вообще больше слова не скажу, увидите; -- Ладно,-- покладисто, даже охотно согласился Лосев.-- Не буду загадывать загадок.-- И, неожиданно вынув из папки изготовленную Глинским доверенность, резко спросил: -- Вы писали? Глинский бросил взгляд на бланк, секунду помедлил, петом нахально посмотрел Виталию е вызовом сказал: -- Ну, допустим, я. Лосев вынул вторую доверенность. -- А эту? -- Ого! Какая коллекция! Ну, и эту писал. -- Такое признание делает вам месть, Глинский,-- усмехнулся Виталий.-- Выходит, сообразили, что отпираться бесполезно? -- Что я сообразил, вес не касается. -- Ладно. Так кто же вам платил за эту работу? -- Никто. Так, знаете, баловался,-- насмешливо ответил Глинский. -- Ну, побаловались и кому отдали? -- Выбросил, И кто-то, видимо, подобрал. -- Так. Значит, на вопросы отвечать не желаете? -- -- А вы это только что сообразили? -- А вы сообразили, почему прокурор дал санкцию на ваш арест? Это был для Лосева тот редчайший случай, когда человек оказался до такой степени враждебен и ненавистен ему, внутренне неприемлем, что контакт с ним никак не возникал, просто не мог возникнуть. И Виталий сам начинал злиться и нервничать. -- Скажите, Глинский, почему вы работаете вахтером? -- К вашему сведению, у нас любой труд почетен. -- А какое у вас образование? -- Вас не касается. Впрочем... Кончил педагогический. Так сказать, учитель. -- Почему же стали вахтером, интересно? -- Почему вахтером? -- снисходительно переспросил Глинский.-- Пожелал. Больше, знаете, свободного времени... для самообразования. И вообще,-- он пожал плечами,-- я устроен так, что карьеру делать не хочу. У меня другие радости в жизни. Вот, например, женщины. Это прекрасно! -- И деньги? -- . И деньги,-- охотно согласился Глинский, ехидно блестя глазами.-- Вам это, конечно, чуждо, я понимаю. -- Почему же? Но вахтер получает мало. -- Зато остается время для приработков. -- - И вы своей жизнью довольны? -- Вполне. Только оставьте меня в покое. -- Исключается. Самой вашей жизнью. Входит, так сказать, в условие. И при таких условиях жизнь ваша не так уж привлекательна, мне кажется. Скажите, у вас еще не было судимости? Мы не успели проверить. -- Можете не проверять. Не было. -- Тогда понятно. Жизнь этой стороной к вам просто еще не повернулась. Но учитывать это вы должны были как умный человек. Порок-то ведь всегда наказывается. Это еще, кажется, в библии сказано. Ну, допустим, получили вы от Льва Константиновича какую-нибудь жалкую тысячу рублей... -- Ну, знаете! Вы меня... -- Пожалуйста,-- оборвал его Виталий, словно его интересовали не факты, а сам спор о жизни.-- Допустим, вы получили даже пять процентов от... -- Десять! -- в свою очередь, запальчиво оборвал его Глинский.-- Десять, не меньше! -- Пусть даже десять. Но сегодня он их вам вручил, а завтра... -- При чем тут завтра? Я сегодня же на них куплю, что хотите, любую машину, пол-"Березки", любую женщину, наконец! Согласитесь, здесь стоит рискнуть, черт возьми! Глинский зло стукнул кулаком по колену. -- Это не риск,-- возразил Лосев.-- Это всегда в конечном счете проигрыш. Катастрофа, Об этом Лев Константинович вас, конечно, не предупредил, когда пригласил, а точнее, заманил... -- Условия ставил я! Можете у него самого спросить. -- И спросим, -- Вот-вот. И спросите. И у Нинки можете спросить. -- А не скажут они, что организатор всего этого вы? Что, допустим, тот же Лев Константинович вообще в этом не замешан? В самом деле, вы смотрите, что получается. Вы изготовили фальшивые доверенности, вы через ту же Маргариту Евсеевну нашли подходящего фондодержателя и через Веру тоже. Затем вручили эту доверенность, скажем, Шанину, и тот со Смоляковым, это шофер... -- Да знаю я его,-- отмахнулся неожиданно встревожившийся Глинский. -- ...Так вот, Шанин со Смоляковым получили после этого товар и отвезли, предположим, в цех к Свиридову, в Лялюшки-есть, знаете, такая... -- Знаю,"вновь напряженно оборвал его Глинский. -- ...Вот они и отвезли. И все. При чем здесь Лев Константинович, спрашивается? -- При чем? -- слегка обескураженно переспросил Глинский.-- А идея чья? А кто, извините, всех нашел, дал задания? -- А он разве письменные указания какие-нибудь давал вам? Или свидетели тут были? Да вы просто хотите утопить невинного человека, вы и, скажем, тот же Шанин, если он такие же показания даст. Хотите снять с себя дополнительную ответственность как главарь. Это все любой адвокат докажет. Вот вам и ваша распрекрасная жизнь. Ведь хищения-то колоссальные, Глинский. И соответствующая статья по такому случаю... -- Стойте, стойте! -- прервал Глинский.-- Вы куда поворачиваете? Тоже в его адвокаты записались? -- Да нет. Сама ситуация так поворачивается, не заметили разве? -- Бросьте! Шантажируете, да? Запугиваете? -- дрожа от волнения и ярости прошипел Глинский: -- Не пройдет! -- А зачем мне вас шантажировать и запугивать?-- недобро усмехнулся Лосев.-- Мне от вас ничего не требуется. Вина ваша доказана. А вот вы подумайте и над вашей распрекрасной жизнью и над ситуацией, которую я вам обрисовал. Защищаться Лев Константинович будет отчаянно, сами понимаете. И тут лучшей версии он не придумает. -- Ладно,-- нервно ответил Глинский,-- я тоже, знаете, не христосик, чтобы чужие грехи на себя брать. -- Да уж до христосика вам далеко,-- согласился Виталий.-- С вами поговоришь, так мыть руки тянет. Большой вы подлец, Глинский. Большой,-- не сдержавшись, добавил он.-- Это я так, неофициально вам говорю. -- А я в вашей аттестации не нуждаюсь,-- огрызнулся Глинский.-- И кое-что придумаю еще, будьте уверены. -- Что ж, дайте тогда знать. А -- пока все, на первый раз. ...В тот же день Лена позвонила Липе. -- Леночка, миленькая, родненькая, как хорошо, что вы позвонили!-заверещала Липа.-- Я так волновалась, так переживала, кошмар просто! Мне Ниночка утром звонила сама не своя. Этот Сева! Он такой невоздержанный, такой страстный! А он вас запер? Это же надо! Ласточка, бедненькая моя... Липа говорила не останавливаясь, искренне взволнованная и расстроенная всем происшедшим. -- Но вы бы знали, как меня обидела Нина,-- сердито сказала Лена.-- Она меня просто предала. Я это забыть не могу. -- Ой, что вы, что вы! Это все неожиданно получилось. Она и не думала даже. Ниночка такой человек! И она сейчас ужас как переживает. Леночка, душечка вы моя, родненькая, вы на нее не обижайтесь, умоляю. Ну, ни при чем она тут, клянусь вам! Она сама вам все объяснит. Вы не заглянете ко мне, ну, хотя бы сегодня вечерком? Ласточка моя, миленькая, приходите. Надо же объясниться. Я сама, знаете, так страдаю, так вас обеих люблю, передать просто не могу. Так придете? -- Пожалуй...-- неуверенно согласилась Лена, давая понять, что все еще не остыла от обиды.-- Если освобожусь. -- Нет, нет, непременно! Я... Мы будем ждать. Было ясно, что предложение исходит от Нины. Кажется, она тоже стремилась к примирению. Это было странно. Зачем после всего случившегося Нина решила восстановить отношения? Ни о каких личных симпатиях речи быть не могло. Обе ощущали взаимную неприязнь. Лена чувствовала, что тут ей Нину обмануть не удалось. Может быть, привлекло ее мнимое место работы? Ведь Нина тогда сказала; "У вас там большие возможности". А может быть, встреча требовалась не для восстановления, а для выяснения отношений? Лена-то исчезла довольно загадочно. А фокус с Шухминым мог понадобиться не только Глинскому. Не исключено, что ее собирались проверить или втянуть, но Глинский спутал все карты. А что если проговорился этот бородатый Вова, хозяин дачи? Все эти соображения Лена и выложила Цветкову. Тот некоторое время молчал, обдумывая ее слова, и потом, вздохнув, сказал: -- Идти, милая моя, так и так надо. И "милая моя" прозвучало как знак дружбы и доверия, как свидетельство, что Лена в глазах Цветкова стала окончательно своей, близкой, как все ребята из его отдела, и верит он ей теперь так же, как им. -- Надо идти,-- повторил он.-- Вы для них человек, конечно, случайный, чужой. Так и надо. Но при этом следует все же добиться их доверия или заставить проговориться. Главное сейчас-путь к этому самому Льву Константиновичу. Главарь-то он, конечно, главарь, но вот какая у него. конкретная роль, мне не ясно. За что его можно ухватить. Но пока главное -- путь, путь к нему. И вечером Лена поехала к Липе. Перед этим она, правда, не удержалась и позвонила Откаленко. Весь день думала о нем, с того момента, как на утренней оперативке увидела его лицо со следами ушибов и, как ей показалось, его очень грустные, совсем больные глаза. -- Как дела, капитан? -- с наигранной бодростью спросила Лена. -- Нормально,-- скупо ответил Игорь.-- Ты-то как? -- Я тоже нормально, капитан,-- все так же бодро ответила она.-- Как ушибы, болят? Тебе что велели делать? -- Терпеть. А ты что делаешь? -- Еду к подружке Липе. -- Ну, ясно,-- с неудовольствием ответил Игорь. -- Привет, капитан. -- Привет. Вздохнув, Лена повесила трубку. "Что же это такое? -- невесело подумала он<з.-- Долго это будет продолжаться? И чем он недоволен?" Когда Лена приехала к Липе, Нина была уже там. Они встретились вполне дружелюбно, даже расцеловались. Лена, правда, изображала обиду, она была холодновата и сдержанна. А Нина... изображала раскаяние. И обе чувствовали, что идет игра, и были полны взаимной неприязни, настороженности и при этом очевидного желания снова наладить отношения, хотя цель каждой оставалась для другой неясной. Липа всего этого не замечала, она была переполнена радостью и нежностью к обеим своим подругам и не переставала болтать. Все уселись пить чай. -- Ой, я так виновата перед тобой, дорогая,-- сказала Нина, осторожно откусывая печенье,-- Но я даже не могла подумать, что он настолько обнаглеет. Ну, и выпил, конечно. Его, между прочим, можно понять,-- Нина лукаво улыбнулась,-- ты же прелесть. -- Наглец,-- ответила Лена, тоже, но принужденно улыбаясь,-- Я люблю таких проучить. -- А разве у вас ничего не было? -- Кое-что было,-- усмехнулась Лена.-- Например, я ему чуть не сломала плечо. Он взвыл и убежал. Но успел меня все же запереть. -- Какой ужас! -- всплеснула руками Липа. -- Как же ты выбралась?-- поинтересовалась Нина.-- Представляешь, под утро Севка спускается туда... Ой, правда, у него плечо все время болело. Сказал, что ударился. Но как же ты все-таки выбралась? -- Топор нашла. Нажала им на замок, он и отскочил. -- Ну, и вернулась бы к нам. -- Что ты! После этого? Схватила пальто и бежать, Прямо на станцию, Еле нашла. Некоторое время разговор вертелся вокруг пустяков -- моды, тряпки, сплетни об общих знакомых. Но вот Нина, улучив момент, когда Липа вышла зачем-то на кухню, многозначительно сказала: -- Тебя хочет видеть Лев Константинович. Лена недоверчиво усмехнулась; -- Мне казалось, он хочет видеть только тебя. -- Не говори глупости, у него деловой разговор. Липа появилась с горячими пирожками, м снова завязался общий разговор. Гостьи наперебой расхваливали пирожки. -- Леночка, ты мне скажи свой рабочий телефон,-- попросила Нина.-- Я тебе на днях непременно позвоню. -- Пожалуйста,-- охотно согласилась Лена,-- Пиши. Это обстоятельство было предусмотрено заранее. Больше разговор никаких опасных тем не касался. И вечер кончился вполне дружески. На прощание Липа расцеловала обеих подруг. ...Нина позвонила на следующий день под вечер. Но до этого произошел один странный случай. Мине Уманской позвонил ез брат, -- Инка, помощь нужна. С работой. Твоя Лена еще в милиции работает или ушла уже? -- С чего ты взял?-- удивилась Инна.-- Конечно, работает. -- В ОБХСС? -- Нет. Она в МУРе. -- Эх, жаль. Тут, понимаешь, толчочек один нужен. Волынят, дьяволы! -- А ты в суд на них подай. Раз тебя оправдали, пусть... -- Тут лучше неофициально,-- досадливо возразил Николай.-- А у Ленки нот знакомых в ОБХСС? -- Не знаю. Во всяком случае, просить ее я ни о чем не буду.-- Инна рассердилась. -- Ну, тогда ладно. Считай, что этого разговора у нас не было,-- обиделся Николай и бросил трубку. А на следующий день Нина позвонила Лене. К счастью, та была на место, -- Леночка,-- торопливо и встревоженно сказала Нина.-- Очень надо увидеться, Я заеду за тобой. Вы где находитесь? -- Ой, мне сейчас надо с начальством ехать на точку,-- ответила Лена, лукаво, улыбнувшись сотруднику, который подозвал ее к телефону.-- А оттуда я к Инне обещала заехать. Может, отложим до завтра? -- Нет, нет. А если я тебя на этой точке перехвачу? -- Неудобно. Давай тогда так условимся. Через...-- Лена посмотрела на часы.-- К шести у Инны. Ладно? -- К ней заходить не хотелось бы. Я тебя лучше возле ее дома подожду. В машине. Давай адрес. Лена продиктовала адрес и повесила трубку. -- Почему-то очень спешит,-- сказала она.-- И волнуется. В этот момент в комнату вошел Откаленко. Наклейку с лица он снял, но под глазом остался бурый рубец. Тем не менее Игорь был бодр, энергичен и даже на свой манер скупо улыбался. Лена удивленно спросила: . -- Ты зачем пришел? Тебе лежать надо. -- А может, я по тебе соскучился? -- Ого!-еще больше удивилась Лена и сказала сидевшему тут же сотруднику: -- А ведь он болен серьезнее, чем мы думали. -- Да-а,-- шутливо согласился тот.-- На голову перекинулось. Откаленко с напускной строгостью сказал: -- Шуточки? На работе находитесь, товарищи.-- И обратился к Лене: -- Кто спешит и кто волнуется? -- Уважаемая Нина Сергеевна. -- Ладно. Идем к Кузьмичу. Там решим. По дороге он сказал Лене сердито: -- Я тебя больше ни на шаг одну не отпущу. Все. -- Посмотрим,-- независимо ответила Лена, но сердце у нее на миг замерло от волнения. Спустя час Лена подходила к дому, где жила Инна. и уже издали увидела поджидавшие ее "Жигули". Нина сказала торопливо: -- Поехали скорей. Нас ждут. Машина сорвалась с места. Видно было, как Нина нервничает. Довольно быстро они оказались в одном из кривых переулочков Замоскворечья, возле старого трехэтажного дома с облупленной штукатуркой по фасаду и ржавыми балкончиками, Нина заехала во двор и остановилась возле темного подъезда. Чуть йе ня ощупь, держась за перила, поднялись на второй этаж. На лестнице пахло кошками и подгоревшей едой. Нина позвонила. Дверь открыл сам Лев Константинович, одетый вовсе не по-домашнему, в темном костюме и при галстуке. Глянцево бритые тугие щеки даже поблескивали в тусклом света одинокой лампочки, седая щеточка усов воинственно топорщилась под широким носом. -- Прошу,-- церемонно сказал он чуть в нос и помог обеим женщинам снять пальто, потом снова повторил: -- Прошу. Вот сюда. Они зашли в скудно обставленную, мрачноватую комнату. Маленькая квартира эта была как бы выгорожена из большой. Лона даже подумала, что и входная дверь в нее была тоже вроде бы лишней на лестничной площадке. -- Ниночка, чайку бы Нам,-- барственно и спокойно распорядился Лев Константинович, потирая руки, и указал Лене на стул возле покрытого настрой скатертью квадратного стола на толстых, резных ножкак, над которым свисал оранжевый замызганный абажур.-- Присаживайтесь. Сейчас мы свет зажжем. Где это он тут включается? Ага... Казалось, он и сам незадолго до них впервые пришел в этот дом. Лев Константинович подошел к двери и щелкнул Выключателем. Вспыхнули две лампочки под стареньким абажуром, и в комнате сразу стало светло. Лев Константинович вернулся к столу. Его широкое крепкое лицо с седыми усиками, с маленькими, живыми глазами-буравчиками под нависшими, удивительно черными бровями из сурового вдруг стало неожиданно грустным, когда он посмотрел на Лену, посмотрел внимательно и сочувственно. -- Что вы на меня так смотрите, Лев Константинович?-- улыбнулась Лена. -- Жалко вас, милочка. Ведь я вам должен сообщить пренеприятнейшую для вас вещь. Ваша фамилия, если не ошибаюсь, Златова, не так ли? -- Так,-- как можно спокойнее ответила Лена.-- Что из этого? Однако это открытие ее обеспокоило. -- Вы, очевидно, неприятно удивлены?-- усмехнулся Лев Константинович.-- А между тем все очень просто, фамилию сообшила ваша подруга Инна. -- Кому сообщила? -- совсем простодушно поинтересовалась Лена, -- Нам. Она связана с некоторыми нашими людьми. -- Неправда! -- Правда, правда. И вы, кстати, тоже связаны. Вам ведь известен некий Николай Уманский? -- Он ни в чем не виноват!-вырвалось у Лены. -- Ошибаетесь. Просто мы ему помогли выбраться из этого дела. Он нам нужен. Но Николай, увы, остался под подозрением, большим подозрением. Так что сами понимаете,., Лев Константинович вздохнул и сожалеюще развел руками. Лену охватил страх. Что же теперь будет? -- -Но это только половина того, что я должен вам сообщить,-- все с той же изысканной вежливостью продолжал Лев Константинович, не спуская глаз с Лены.-- Вторая половина посерьезнее. Почему вы нас обманули? Вы же в милиции работаете, не так ли? -- Вы с ума сошли!-воскликнула Лена. Но получилось у нее это не очень уверенно. Лена растерялась. -- Нет. Никто с ума не сошел. Никто,-- сочувственно покачал головой Лев Константинович.-- Просто не надо других считать глупее себя. В это время вошла Нина с подносом в руках. На нем стояли большой цветастый заварочный чайник, чашки, блюдца, розетки с вареньем, горка печенья на тарелке, еще что-то. Нина с какой-то неопределенной усмешкой быстро и молча расставила все на столе. Потом прямо из заварочного чайника налила всем чай. -- Отлично. Попьем чаю,-- деловито распорядился Лев Константинович и придвинул к себе чашку.-- Так и беседа пойдет легче. Лена к своей чашке не прикоснулась. Она сидела ошеломленная, не в силах собраться с мыслями. Все произошло чересчур неожиданно и выглядело слишком страшно. Лев Константинович громко отхлебнул чай и посмотрел на Лену. -- Вам, милочка,-- сказал он,-- придется все нам рассказать. Все. Ничего тут теперь не поделаешь. Придется. Лена сделала невольное движение, и Лез Константинович, уловив его, насмешливо хмыкнул. -- Не бойтесь. Мы вас не будем .пытать, бить и прочие глупости. Вы все нам расскажете, сами. Ведь вы за это получили большие деньги. -- Я?! -- Конечно. Как-никак, пять тысяч. -- Вы с ума сошли! Какие пять тысяч? Лену начала бить мелкая, противная дрожь. Теперь она уже боялась взять в руки чашку, чтобы не выдать себя, не расплескать. А во рту у нее вдруг в