Аркадий Адамов. Идет розыск --------------------------------------------------------------- РОМАН (журнальный вариант) Рисунки П. П. Караченцева Журнал "Юность" OCR: Новиков Василий Иванович QMS, Fine Reader 4.0 pro суббота 29 Августа 1998 --------------------------------------------------------------- Итак, мой давний друг Виталий Лосев погиб во второй серии телефильма "Петля", погиб вопреки сюжету этого романа, и мне казалось, что он завершил свой путь не только на экране, но и в книгах. Однако не так-то просто оказалось расстаться со старым другом. Сложные жизненные обстоятельства, сегодняшние важные и острые проблемы и человеческие судьбы, которые так нанимают меня, как выяснилось, мне трудно исследовать с новым, непривычным героем. И потом, вмешались читатели. Горячих и протестующих писем оказалось столько, что это тоже заставило усомниться в разумности гибели моего героя. И вот Виталий Лосев, отбросив прискорбный экранный вариант, вновь действует на страницах нового романа. АВТОР Глава I. Машина номер... Кончалась гнилая, гриппозная московская зима. Снега на улицах всю зиму было мало, сейчас он лежал грязными островками на обочинах мостовых, возле деревьев и во дворах; в воздухе стоял сырой туман, прохожие осторожно скользили по неровным тротуарам с замерзшими за ночь лужами. Женя Малышева, вахтер завода по производству лимонной кислоты, сидела в проходной у окошечка, перед которым вертелся железный старый турникет, здесь в начале и конце смены проходили рабочие, показывая Жене свои пропуска. Через другое окошечко Жене были видны высокие полураскрытые железные ворота, возле которых топтался старик Сиротин в такой же, как и у Жени, черной шинели с зелеными нашивочками на воротнике, в солдатской ушанке. Было холодно даже Жене в ее комнатушке, а уж на улице под ветром и подавно, но старик Сиротин поста своего возле ворот не покидал. Женя время от времени сочувственно поглядывала на него, посасывая конфету и отрываясь от учебника. Смена еще не кончилась, и через проходную никто не шел, а отдельные граждане проскакивали для быстроты прямым ходом через ворота, сунув Сиротину под нос свой пропуск. Однако экономия во времени оказывалась порой относительной, ибо старик был суров, придирчив и не по годам глазаст, мной раз он останавливал кого-то из спешивших, брал в руки его пропуск и сердито выговаривал: -- Без карточки почему? Куда девал, спрашиваю? -- Да шут ее знает! Сама отклеилась. -- Сама? Не пущу в следраз, понял? -- Ладно, Дядя Миша, ты сейчас пусти скорей. -- Запишу и пущу. -- Чего?-- настораживался человек.-- Это еще зачем? -- Начальнику смены доложу. -- Ну, дядя Миша, я же тебе, как человеку, объяснил! Но Сиротин его уже не слушал. Приоткрыв дверь в проходную, он кричал Жене: -- Слышь, Женька? Запиши: Смирнов, третий цех, без фото! Вот такой был старик Сиротин. И сейчас Женя, сочувственно поглядывая на его невысокую, худенькую, несмотря на шинель, фигурку, на шапку с болтающимися завязками, думала: "Нипочем ведь не придет погреться. Может, его сменить ненадолго?" Но все никак не могла заставить себя, прислушиваясь к разбойничьему свисту ветра за окном. И только когда уже начало смеркаться, Женя все же пересилила себя, вздохнув, отложила книгу и, машинально взглянув в маленькое зеркальце над окошечком, поправила завитушку волос на лбу, одернула шинель и толкнула дверцу. На улице оказалось светлее, чем Жене представлялось из окошка. Сиротин увидел ее и что то крикнул, но ветер унес его слова. И тут-то все это страшное и произошло. То есть сначала все было, как всегда. К воротам со стороны двора подъехала крытая грузовая машина. Сидевший рядом с водителем человек сунул подошедшему старику Сиротину бумагу, тот забрал ее, придирчиво разглядел, потом вернул и пошел открыть пошире ворота. И вот когда старик Сиротин уже взялся за створку ворот, он снова взглянул на стоящую машину и, неожиданно махнув рукой, крикнул водителю: -- Эй! А ну, ходь ко мне! И голос у него в этот момент был какой-то злой, угрожающий. Но водитель, вместо того чтобы выскочить из машины, внезапно дал газ, машина рывком сорвалась с места, и Сиротин не успел шевельнуться, как оказался под колесами. А машина, переехав через него левым колесом, проскочила в приоткрытые ворота, затем вильнула вправо, на стоявшую рядом Женю, которая вся оцепенела от ужаса и даже не шелохнулась. Удар крылом был сильный, но скользящий, он лишь отбросил Женю к проходной, она больно ударилась о выступ стены и на миг потеряла сознание. Пришла она в себя от соленого вкуса крови на губах и взволнованных голосов вокруг. Ее подняли, отнесли в проходную и уложили на старенький диван. То же хотели было сделать и со стариком Сиротиным, но кто-то крикнул: -- Он же мертвый, не трогайте! Сейчас милиция приедет. А через несколько минут действительно подъехали сразу две машины -- "Скорая помощь" и милиция. К этому времени уже немалая толпа собралась возле ворот. Кто-то из заводоуправления сказал старшему оперативной милицейской группы, немолодому усатому человеку в темном пальто: -- Все документы на эту машину в бухгалтерии, там и номер машины, и фамилия получателя груза, и номер паспорта, и откуда сама машина. Никуда они от вас не денутся. -- Иногородние?-- быстро спросил усатый. -- Скорей всего. Идемте. Усатый подозвал кого-то из своих и приказал: -- Виктор, осмотри тут все, очевидцев пошукай. Сейчас следователь приедет. Встречай. Я пошел в бухгалтерию. -- Девушку мы увозим,-- сказал врач "Скорой помощи".-- Ею срочно заняться надо. Сотрясение мозга, это уж самое малое. -- Давайте,-- махнул усатый.-- И труп можно забрать. Ясно тут все.-- И добавил, обращаясь к своему сотруднику:-- Контуры обведи хоть мелом, девушку -- со слов, а старика -- пока лежит. И тормозной путь... -- Нет тормозного пути,-- перебил его молодой сотрудник.-- Давил, гад, сознательно. -- Разберемся,-- кивнул усатый.-- Никуда они не денутся. Так я пошел. Надо выходы из города закрыть. В бухгалтерии показали капитану Егорову -- так звали старшего оперативной группы районного управления милиции -- доверенность на получение груза, оформленную по всем правилам, со штампом и печатью, а Егоров торопливо выписал номер машины -- действительно иногородней -- и тут же связался с дежурным по городу, который немедленно дал указание всем постам ГАИ, особенно на выходах из города, задержать грузовую машину-фургон ЗИЛ-133 с указанным госномером, за рулем которой находится особо опасный преступник. Машина прибыла из Житомирской области, получателем груза была местная кондитерская фабрика, и потому в адрес областного Управления внутренних дел ушло поручение задержать, если прибудет указанная машина, ее водителя и того, кто получил по доверенности и сопровождал груз, некоего Борисова Андрея. Александровича, как свидетеля,, конечно. Таким образом, все необходимое было сделано. Что касается места происшествия, то вместе с прибывшим следователем прокуратуры составили протокол осмотра, схему наезда., . обнаружили даже двух свидетелей, рабочих завода, которые хотя и издалека, но, видели, как все произошло. Сомнений .не оставалось, что водитель сознательно сбил старика вахтера и, безусловно, пытался задавать еще одного человека -- Женю Малышеву. Наконец, и сама Женя уже через два или три часа смогла дать первые показания, хотя свидание с ней врачи дали неохотно и ненадолго; состояние девушки оставалось тяжелым, но за жизнь ее уже не опасались. Словом, все тут было ясно, и преступника вот-вот должны были задержать. Правда, оставалось непонятным, зачем, почему он совершил такое тяжелое. преступление. Но когда его задержат, и это выяснится. Так и было в тот же вечер доложено по всем милицейским инстанциям и, естественно, включено в суточную сводку происшествий по городу, которая на следующее утро обсуждалась на оперативном совещании в кабинете начальника МУРа-московского уголовного розыска. -- Ну, теперь с этим заводом,-- сказал генерал.-- Преступление серьезное. Кто из наших выезжал на происшествие? Он посмотрел на Цветкова. Федор Кузьмич потер ладонью затылок, что всегда означало у него крайнее недовольство, даже сердитость, и коротко доложил: -- Шухмин. -- Машину на выезде из города не задержали? -- Нет. -- Поздно город закрыли,-- заметил кто-то из начальников отделов.-- Проскочила. -- По трассе дали указание? -- спросил генерал. -- Так точно,-- кивнул Цветков.-- Сразу же. -- Гм...-- с сомнением покачал головой генерал,-- За ночь они могли хорошим ходом уже Орел миновать. Это сколько же постов ГАИ, а? И ни один не среагировал. Что там спят все подряд? -- Я полагаю -- задумчиво сказал Цветков, вертя в руках очки,-- они могли госномер сменить. -- Номера на дороге не валяются,-- возразил генерал.-- Выходит, у него с собой был? Он что ж, по-вашему, собирался заранее давить вахтера? -- Мог номер и снять с какой-нибудь машины в Москве. Темно уже было, когда удирал-то,-- упрямо возразил Цветков. -- Погоди, погоди, Федор Кузьмич. Ведь еще один фактор возникает.-- Генерал многозначительно поднял палец.-- Второй человек в кабине. Этот самый... как его? -- Борисов -- подсказал Цветков и с ударением отметил:-Свидетель. -- А если не свидетель? Если соучастник? Он что же, как бобик, сидел? -- Руль был у водителя. Пока преступник он один. -- Словом, так,-- прихлопнул ладонью по столу генерал.-- Тебе, Федор Кузьмич, это дело на контроль взять. Думаю, забирать его из района к нам резона нет, на раскрытие легко идет. Утренняя оперативка потекла в своем обычном, напряженном ритме. И через каких-нибудь пятнадцать минут генерал энергично объявил: -- -- Значит, все. В бои! Федор Кузьмич Цветков отправился привычным путем по длиннейшим коридорам МУРа к себе в отдел, рассеянно здороваясь по пути с товарищами и по привычке размышляя о предстоящих на сегодня делах и заботах. Надо сказать, что преступлений у ворот завода по производству лимонной кислоты занимало в его размышлениях не много места. Хотя, проглядев сегодня перед оперативкой у генерала материалы этого дела, он остановился на протоколе осмотра места происшествия и остался им недоволен. Небрежно, торопливо составлен. Да и план тоже. Виновен, конечно, следователь, а вот бывший там Шухмин не обратил внимания. Если бы выехал на место происшествия Откаленко, допустим, уж он бы следователю указал. Небось, молодой попался, неопытный еще. Впрочем, Федор Кузьмич понимал, откуда взялись небрежность и торопливость. Над материалами этими работать не придется, преступление почти очевидное и раскроется как бы само собой, ведь все про преступника известно. Так чего зря писать? Другое дело, что будь на их месте сам Федор Кузьмич или тот же Откаленко, они бы просто в силу привычной добросовестности, по укоренившейся привычке все бы сделали, как надо, как положено. Ну, да что теперь говорить, когда и в самом деле не сегодня-завтра преступник будет задержан. И Цветков перешел к другим неотложным делам. Среди них было и малоприятное дело, которое он сейчас собирался поручить Лосеву. Никак оно на раскрытие не шло, это проклятое убийство на Лесной улице. Главная сложность тут заключалась в потере времени. Поначалу дело было квалифицировано как самоубийство. И только сейчас, месяц спустя... Тут Федор Кузьмич подошел к одной из комнат своего отдела, самой большой, где обычно утром на пятиминутку собирались его сотрудники. И сейчас из-за двери слышался гул голосов. Между прочим, Цветков, проходя по коридору мимо одного из "карманов", где обычно дожидались приема люди, вызванные сотрудниками, заметил в кресле у окна пожилую женщину и тут же вспомнил ее и дело, по которому в качестве свидетеля эта женщина могла быть вызвана тем же Шухминым, кстати говоря. Поэтому, войдя в комнату, Федор Кузьмич поискал глазами Шухмина, обнаружил его массивную фигуру .где-то в углу, за чьим-то столом, и, уже заранее, по другому поводу им недовольный, спросил: -- Ты, Шухмин, на какой час Корочкину вызвал? Петр, застигнутый этим вопросом врасплох, отвлекся от интересного разговора с Денисовым и Лосевым и довольно легкомысленно ответил: -- Ох, не помню, Федор Кузьмич...-- Однако тут же почувствовав настроение начальства, спохватился и воскликнул:-Ах да! На десять, Федор Кузьмич. Точно, на десять. -- Ну, а почему она тебя уже дожидается? -- окончательно рассердился , Цветков, уловив нехитрый Петин маневр.-- Ей что, делать дома нечего? Да нет,-- поправил он сам себя,-- она же еще работает. Где, а? -- Второй часовой завод. Сборщица,-- пробурчал Шухмин. -- Так. Значит, ей на заводе нечего делать, так что ли? "Теперь завелся",-- с тоской подумал Петр и оглянулся на товарищей со слабой надеждой найти у них сочувствие. -- Всех предупреждаю,-- произнес Цветков, усаживаясь за один из столов и кладя перед собой папку с суточной сводкой.-- В десятый раз, кстати, предупреждаю: беречь время людей, как свое. -- Наше очень берегут,-- проворчал Петр. -- Ты делай, что от тебя зависит,-- возразил Цветков,-- Тогда и от других можешь требовать. -- Он хочет дать ей время психологически адаптироваться в новой обстановке,-- иронически заметил Лосев. -- Сам еще не адаптировался, раз ведет себя так,-- отрезал Цветков, раскрывая папку.-- Пока она ждет столько времени, только раздражится и изнервничается. Вот и, бейся с ней тогда, располагай к откровенности и воспоминаниям. Хоть бы, кроме уважения к людям, интересы дела учитывали, специалисты!-Последнее слово Федор Кузьмич произнес с ударением, досадливо и ядовито, потом взглянул на Шухмина и коротко приказал:-Иди. Займись с ней. И чтоб последний раз разговор у нас об этом был. Провожаемый взглядами, Шухмин поднялся со своего места и молча вышел. Когда Цветков был в таком настроении, всем лучше было помалкивать. Только новый сотрудник Виктор Усольцев все же счел нужным откликнуться и, вздохнув, сказал: -- Да, уважения к людям нам, конечно, не хватает. Цветков взглянул на него поверх очков, которые он уже водрузил на нос, но вопреки обыкновению промолчал. Да и все сделали вид, что реплики этой не слышали. Только Лосев обменялся взглядом со своим другом Игорем Откаленко. Между тем Федор Кузьмич, достав из папки суточную сводку происшествий по городу, сухо произнес, все еще не остыв от раздражения; -- Так вот, значит, сводка, и что тут нас касается. Он начал медленно читать, давая возможность слушателям усвоить каждое из происшествий, но, дойдя до событий у ворот завода по производству лимонной кислоты, сводку отложил и недовольно сказал: -- Вот так оно и получается. Теперь, видите, Шухмина нет. А он на это происшествие как раз и выезжал. -- А что там все-таки произошло? -- не утерпев, спросил Лосев. -- Ну, в общих словах пока, произошло вот что. И Цветков кратко изложил то, что уже обсуждалось на оперативке у генерала, подчеркивая неясные пока пункты, и в заключение добавил, сняв очки: -- Дело это у нас на контроле, но к себе забирать не будем, на раскрытие легко идет. -- Но интересно,-- снова подал голос Лосев,-- зачем он все-таки наезд совершил? -- Задержим -- узнаем,-- мрачно откликнулся Игорь Откаленко.-- Недолго ждать. Небось, завтра домой вернется. -- То ли вернется, то ли не вернется,-- покачал головой Лосев,-- Ведь он думает, два убийства за ним. После этого не очень-то домой потянет. Не такой уж он дурак, я полагаю. Понимает, что ждут его там. -- Но груз-то все равно надо сдать, как положено,-- вмешался Денисов.-- Так что на фабрику они явятся. -- То ли явятся, то ли нет,-- задумчиво повторил Лосев. -- Они, верно, место происшествия и не осматривали, как положено? Раз все так ясно,-- с упреком и чуть ревниво спросил Откаленко. -- Да, по-быстрому,-- согласился Цветков и снова водрузил на нос очки.-- Это дело у нас на контроле.-- И привычно взглянул поверх очков:-У тебя, Лосев. И еще заберешь к себе дело по Лесной. Там снова надо начинать. Потом зайдешь ко мне... с Усольцевым. -- Слушаюсь,-- коротко и охотно откликнулся Лосев. -- А теперь дальше пойдем,-- заключил Цветков. И принялся снова, все так же неторопливо, читать сводку... После окончания пятиминутки Лосев вернулся к себе а комнату и позвонил в районное управление капитану Егорову, давнему и доброму своему знакомому. Тот, к счастью, оказался на месте. -- Привет, Михаил Иванович,-- бодро произнес Виталий.-- Беспокоит Лосев. -- А-а,-- ответил Егоров.-- Значит, МУР нами, грешными, интересуется. Проверочку решили какую учинить или что? -- Да нет. Берем на контроль дело по наезду, у завода лимонной кислоты. Ну, вчера который... -- Да помню я его! -- досадливо воскликнул Егоров.-- Жаль, выпустили мы его из города, сукиного сына. -- А по трассе команду дали? Он небось через Тулу и Орел на Киев рванул, так, что ли? -- По трассе сигнал дали. Но ничего не поступило. -- Где они могут сейчас быть? -- Сейчас?..-- Егоров, как видно, взглянул на часы.-- Так. Десять тридцать пять. Выходит, в дороге они...-- он подсчитал про себя,-- ... да часов шестнадцать. Если ночь ехали... Где-то в районе Орла они сейчас, скорее за ним, полагаю. -- Да-а...-- протянул Виталий.-- И их, выходит, пропустили все посты ГАИ? -- Выходит, так. -- Что-то меня сомнение берет, Михаил Иванович... -- В части чего? -- В части их исчезновения. Из Житомира ничего не слышно? Вы запрос-то сделали? -- А как же. Пока ничего не поступало. -- Ладно. Держи связь, Михаил Иванович. Пока. Виталий положил трубку и задумчиво уставился куда-то в пространство, барабаня пальцами по столу. Ох, непонятно тут в этом происшествии. Старик вахтер явно что-то вдруг заметил или что-то сообразил. И за это его убивают? А девушка? Девушку за что? В комнату зашел Откаленко, расположился напротив Лосева за своим столом, придвинул телефон и взглянул на Виталия. -- Соображаешь? -- усмехнувшись, спросил он. -- Пытался. Пока тебя не было. -- Ну-ну. Я два звонка сделаю, и меня опять не будет. Вечером чего делаешь, женатик? -- Дома сидим. Теща любимая больна опять. А у тебя какие предложения? -- Какие у холостого человека могут быть предложения? -- снова усмехнулся Игорь.-- Самые легкомысленные, конечно. -- Допустим, к девицам, да? -- Ленка мне даст девиц. -- Так женись на ней, чего лучше? -- Чего лучше не знаю... пока,-- нахмурился Игорь. Они были совсем разными, эти два парня. Даже внешне. Внешне особенно. Длинный, худой, в модном кожаном пиджаке, с зачесанными назад светлы ми волосами Лосев, неизменно веселый и бодрый, добродушный и азартный,-- и совсем другой Откаленко: невысокий, плотный, с широченными покатыми плечами и ежиком темных волос, в черной рубашке и в неизменном сером пиджаке, всегда неторопливый, основательный и чертовски упрямый. Они и в работе, естественно, были такими же разными, и потому Цветков обычно охотно соединял их в одном деле, хотя в последнее время в отдел пришло много молодых сотрудников, и Лосев тоже стал сам возглавлять бригады, Располагал к себе Лосев сразу, часто с первой встречи, с первого взгляда даже, достаточно было увидеть его дружескую, открытую улыбку и веселые, искрящиеся энергией и задором глаза. А вот к Откаленко надо было приглядеться, даже привыкнуть, и В|Се же не всякий проникался в конце концов к нему симпатией. Но от него исходила такая убежденность, твердость и сила, что он добивался главного-ему верили, ему подчинялись, с ним всегда трудно было не согласиться, так он был логичен и скрупулезен в рассуждениях и доводах, И когда Лосев и Откаленко работали рядом, вместе, то необычайно удачно дополняли друг друга. Тем более что и к своей работе приятели относились совсем по-разному, то есть не к конечному ее результату, естественно, а к тем путям, которыми шли, которые выбирали, чтобы раскрыть преступление,-- . шли споря, не соглашаясь, каждый убежденный в своей правоте. И Цветков подозревал, что именно в этих неутихающих спорах, в этих разных путях заключался секрет их успеха. Впрочем, и в самых житейских, личных проблемах взгляды их решительно не совпадали. -- В нашей работе, старина, должен быть спокойный и прочный тыл, если хочешь знагь,-- уверенно объявил Лосев, хотя и с явно лекторской интонацией, но сам как бы вышучивая ее. -- Тебе хорошо. Нашел, понимаешь, свою Светку. Ты еще одну такую найди, для меня,-- предложил Откаленко.-- Все твои общие рассуждения -- результат одной, собственной удачи. "Прочный тыл",-- передразнил он.-- Любой тыл может вдруг фронтом обернуться. Не знаешь примеров? Игорь явно намекал на свой давний развод. -- А это,-- запальчиво возразил Лосев,-- одна, и тоже собственная, неудача. Из нее, знаешь, тоже... На столе у Лосева зазвонил телефон, Виталий рывком снял трубку. Звонил капитан Егоров. -- Лосев? Ну, приезжай к нам по-быстрому. Такие, понимаешь, дела: закачаешься и упадешь. -- Неужто из Житомира ответ поступил?-- быстро спросил Лосев. -- Во-во. Так что ждем. Виталий бросил трубку, вскочил из-за стола и вытянул из старенького шкафа возле двери свое пальто. На улице было ветрено, холодно и сыро. Под ногами хлюпала вязкая каша из грязи и снега. Снег еще лежал на крышах, низко над ними опустилось тяжелое, серое небо. Егоров ждал Лосева в своем маленьком кабине-тике, где, кроме письменного стола, заваленного папками и бумагами, и сейфа, был втиснут еще и стул. Лицо у Егорова всегда было усталым, но короткие усики воинственно топорщились, и темные глаза азартно блестели. -- Нет, ты только взгляни!-воскликнул он, увидев входящего Лосева и даже не успев поздороваться.-- Ты только взгляни. Садись,-- спохватился Егоров.-- Пальто скидывай. Сняв пальто и подсев к столу, Виталий внимательно стал, читать полученную бумагу, ощущая, как что-то внутри у него начинает холодеть от дурных и как будто сбывшихся предчувствий. В телефонограмме сообщалось, что в результате срочного расследования по. просьбе из Москвы установлено, что упомянутая кондитерская фабрика, являясь действительно фондодержателем лимонной кислоты, своего представителя в Москву, однако, не направляла и доверенность No 072 от 14 марта с, г. на имя Борисова А. А,, следует считать фальшивой. Установлена личность указанного в доверенности гражданина, предъявившего паспорт, выданный одним из. ОВД Житомирской области. Паспорт принадлежит жителю города Житомира А. А. Борисову,пенсионеру, 1905 года .рождения, который утратил данный паспорт три. года тому назад. В данное время гражданин Борисов А. А. уже месяц, как находится в больнице с диагнозом инфаркт миокарда. Что касается госзнаков . грузовика, то они принадлежат одному из автохозяйств Крымской области и были утеряны еще в 1982 году. . . Дочитав до конца, Виталий даже присвистнул, посмотрел на мрачно курившего Егорова и спросил: -- Что скажешь, Михаил Иванович? -- То и скажу. Ищи теперь ветра в поле. Ошалеешь с этим делом,-- убежденно произнес Егоров, с ожесточением разминая в пепельнице окурок.-- Тухлее не придумаешь, поверь мне. Повиснет, увидишь. -- Ну-ну,-- улыбнулся Лосев.-- Кое-что мы все-таки предпримем. -- Что, например? -- Съезжу-ка я для начала на этот заводик. Посмотрю на лопухов, которые своими руками жуликам отдали товара на сто пятьдесят тысяч. Да от этого, как наш генерал говорит, у меня просто печень нагревается. Своими руками отдали, а? ...Через полчаса Лосев уже стоял перед заводской проходной и примыкавшими вплотную к ней высокими железными воротами. Нижняя часть их створок была изготовлена из сваренных металлических листов, а верхняя состояла из вертикальных прутьев, и сквозь них был виден тесный заводской двор. Сам завод размещался в длинном трехэтажном здании с какими-то бесчисленными пристройками. А с другой стороны двора расположилось здание поменьше, двухэтажное, где на верхнем этаже, как объяснил Виталию Егоров, находилось заводоуправление, под ним, на первом, всякие склады, и возле них стояло несколько грузовых машин, "Получают",-- настороженно подумал Лосев. Он снова посмотрел на ворота. На вид они были целехонькими. "Ловко же этот стервец проскочил",-- подумал Лосев. Он помнил план места происшествия. Старик Сиротин стоял вон там, и машина, разогнавшись, легко сбила его и переехала левым колесом, а потом резкий маневр направо, в сторону девушки, при этом нельзя было не ударить створку ворот. И удар должен быть сильным. Приблизившись, Лосев нагнулся и тут же увидел след удара: железный лист в том месте прогнулся и на серой его поверхности заметны были зеленые частицы краски. Лосев направился к административному корпусу. Бухгалтерию он нашел быстро. Через минуту Виталий уже сидел напротив миловидной черноволосой женщины с удивительно голубыми глазами, в ярко-красной весьма открытой кофточке, с ниткой тоже красных бус на длинной и тонкой шее. У кофточки был глубокий вырез, открывающий полную грудь, Виталий все время ста рался удержать взгляд на голубых насмешливых глазах женщины, и это отвлекало и раздражало его. А сама женщина казалась такой ухоженной, сытой и капризно-величественной, что было даже странно видеть ее в забитой столами и бумагами заводской бухгалтерии, а не в музее, например, или в театре, больше Виталий ей места нигде не нашел. Звали женщину Маргарита Евсеевна. Возле со стола собралось еще несколько работников бухгалтерии, несказанно встревоженных вчерашним ужасным происшествием. Все они немедленно побросали, свою работу, как только узнали, что за посетитель пожаловал к ним. И приободренная их всеобщим вниманием и даже сочувствием, Маргарита Евсеевна самоуверенно сказала Лосеву, после того как он изложил причину своего визита: -- Я, молодой человек, знаю свое дело прекрасно. Меня вообще учить не надо. Во всяком случае, этому делу,-- чуть лукаво добавила она, ловя на себе его взгляд. И Виталий, не удержавшись от этого неуместного взгляда и сердясь на себя за это, ответил, пожалуй, излишне резко и как бы ответно насмешливо, даже во вред делу: -- Во-первых, я в данном случае для вас не "молодой человек" и чары свои на меня пока не распространяйте.-- И тут же заметил удовлетворенную усмешку,, мелькнувшую на лицах окружающих женщин, в единственный среди них мужчина откровенно фыркнул.-- А во-вторых,-- опять же с ударением, язвительно продолжал Виталий,-- я не собираюсь вас учить. Ничему. Но вот попросить вас кое о .чем придется, уж извините. Маргарита Евсеевна небрежно пожала плечами, -- Что же вам угодно? -- Документы, по которым была отпущена эта самая лимонная кислота. Ведь остались же у вас какие-то документы? , -- А как же иначе? -- улыбнулась молодая женщина, обнажив ровные перламутровые зубки.-- Вот, пожалуйста, товарно-транспортная накладная и доверенность фабрики на имя этого Борисова. Видите. все по форме, все печати и подписи на месте. Она положила перед Виталием бумаги. Товарная накладная его мало интересовала, а вот доверенность Виталий внимательно изучил. -- Да,-- наконец сказал он.-- Доверенность на первый взгляд сомнений не вызывает, это верно. -- Ну, а на второй?-- иронически осведомилась Маргарита Евсеевна. -- А на второй, если бы вы удосужились бросить на нее второй взгляд, возникает по крайней мере два вопроса. И у вас возникли бы. -- Вот как? Интересно даже, какие? . -- Сейчас скажу. Но прежде хотелось бы знать, вы видели паспорт гражданина Борисова, держали его в руках? -- А как же. Видела и держала. -- Прекрасно. А каков из себя этот гражданин Борисов? -- Это имеет значение? -- Да, имеет, как вы увидите. В прекрасных глазах молодой женщины впервые мелькнуло беспокойство. -- Постараюсь вам его описать,-- не очень уверенно сказала она,-- Высокий, чуть, правда, пониже вас. Стройный. В красивом заграничном пальто, сером, в шляпе, тонкое лицо... Ну, симпатичное...-- Она поколебалась и подтвердила: -- И улыбка симпатичная. Правда, Любочка? Ты его видела. -- Да,-- настороженно кивнула одна из женщин.-- Вполне симпатичный гражданин. -- А сколько ему на вид лет?-- спросил Лосев. -- Ну, наверное, лет тридцать, тридцать пять,-- пожала плечами Маргарита Евсеевна. -- Ошибаетесь,-- мягко, даже сочувственно возразил Лосев.-- Ему уже эдак под восемьдесят. Не заметили, выходит? -- Вы меня не разыгрывайте, моло... товарищ,-- сердито поправилась Маргарита Евсеевна.-- У меня пока что глаза есть. -- Это не я вас, это он вас разыграл,-- уже совсем другим тоном возразил Лосев-Ведь по паспорту ему ровно семьдесят девять лет. -- Что?! -- Да, да. Стоило вам только повнимательнее посмотреть на его паспорт. И, кстати, на фотографию там. -- А на фотографии он! -- Ага. Значит, переклеил. Это вы тоже не заметили? -- Это я не обязана замечать,-- возразила Маргарита Евсеевна.-- Я не криминалист, а бухгалтер. И год рождения не обязана смотреть! Документ есть? Есть. И все. -- А печать на документе вас устроила? -- поинтересовался Лосев.-- И штамп тоже? Вы посмотрите на них. Все вы, товарищи, посмотрите. Полезно. Ведь липа же, неужели не видно? Невооруженным глазом. Доверенность пошла по рукам. Печать и штамп были, очевидно, выполнены кустарным способом: буквы кое-где покосились, герб в середине печати вообще не был до конца прорезан, а на штампе, где буквы плясали так же, как и на печати, в названии министерства оказалась даже грамматическая ошибка. -- Ой! -- воскликнула одна из сотрудниц.-- Это просто кошмар, если так вот вглядеться. -- Грубая работа,-- мрачно объявил мужчина-бухгалтер.-- В пору сразу было милицию звать. Все вокруг понуро молчали. -- И это не все,-- продолжал Лосев.-- Отнеслись бы к делу внимательно, заметили бы еще одну странность в этой доверенности. Окружающие снова насторожились. Маргарита Евсеевна, до этого непрестанно прикладывавшая платочек к носу и глазам, замерла, скомкав его в кулачке, и с испугом посмотрела на Лосева. -- Откуда эта машина к вам пришла? -- спросил Виталий. -- А черт ее знает теперь, откуда она пришла,-- в сердцах воскликнул мужчина-бухгалтер, -- Теперь-то понятно, что черт ее знает откуда,-- усмехнулся Лосев.-- Но тогда вы же считали, что она из-под Житомира, так или нет? Он посмотрел на Маргариту Евсеевну, и та, промокнув платочком глаза, тихо ответила, не поднимая головы: -- Так... -- Ну, вот. А госзнак машины, посмотрите, какой здесь указан? -- Лосев протянул доверенность Маргарите Евсеевне.-- Серия какая? -- КРУ,-- осторожно произнесла та, взглянув на доверенность в его руке и словно боясь сама к ней прикоснуться. -- И что это значит? -- спросил Лосев. -- Откуда я знаю, что это значит,-- плачущим голосом произнесла Маргарита Евсеевна.-- Долго вы меня будете еще терзать? -- Некоторое время придется,-- жестко ответил Виталий, Теперь уже ничто во внешности этой женщины не отвлекало его, теперь он был полон неприязни к ней. Да и сама она на глазах подурнела, и буд то совсем другая женщина сидела сейчас перед ним. -- Так в.от,-- заключил Виталий.-- Видите, что получается? Госзнак на машине, которая пришла к вам якобы из Житомирской области, принадлежит Крымской области. Не странно ли? -- Я что же, по-вашему, и в. этих дурацких номерах должна разбираться?-- со злостью и .отчаянием воскликнула Маргарита Евсеевна.-- Да я не знаю, какой номер на нашей собственной машине! Я ничего в этом не понимаю! И не обязана понимать! Не обязана! Она даже стукнула кулачком о свой стоп. -- Да,-- остывая, согласился Виталий.-- Не обязаны. Но если бы вы обратили внимание хотя бы на что-то и не выдали бы груз, то, кроме всего прочего, остался бы жив человек и не был бы ранен ДРУГОЙ. И тут Виталию вдруг пришла в голову мысль, которая обожгла его, пришла разгадка случившейся драмы у ворот завода. Ну, конечно! Старик Сиротин посмотрел бумаги при выезде машины с завода, отошел к воротам и, уже собираясь их распахнуть, поглядел на номер, заметил его несоответствие и что-то заподозрил. А те испугались и рванули вперед. Они ошалели от испуга. И старик,стоял у них на пути. Но зачем они сбили еще и девушку? Да просто зверь сидел за рулем, взбесившийся зверь! Виталий ощутил прилив бессильной ярости. -- Ладно,-- устало произнес он.-- Будем искать этих бандитов. -- Да, найди их теперь,-- вздохнула одна из женщин. -- Ну, кое-что мы все-таки умеем,-- ответил Лосев.-- Подумаем... И еще придем к вам. Ему вдруг показалось, что кончик ниточки прячется здесь, на этом заводе, какой-то важной ниточки, ведущей, правда, неизвестно куда. Виталий с сомнением посмотрел на заплаканную Маргариту Евсеевну. Глава II. Прелестная Маргарита Евсеевна На следующий день в кабинете у Цветкова закадычный дружок Лосева, старший инспектор службы БХСС Эдик Албанян, со свойственной ему горячностью заявил: -- Это не бандиты, дорогой. Это расхитители социалистической собственности, особо наглые и особо опасные, вот что я тебе скажу. -- Для тебя, может, и расхитители,-- со злостью возразил Виталий.-- А для меня -- бандиты и убийцы. -- Но сто пятьдесят тысяч из кармана государства вынули за один час, ты представляешь опасность?! -- А человеческая жизнь? И раненая Женя Малышева? Эту опасность ты представляешь?-- с не меньшей запальчивостью ответил Лосев. -- Это для них осечка, понимаешь, досадный эпизод, а вот похищать народное добро они и, дальше будут, главное их занятие это, ты пойми! -- "Досадный эпизод"? -- насмешливо переспросил Лосев и обернулся к молчавшему Цветкову: -- Слыхали, Федор Кузьмич? Эпизод это, видите ли, у них, да еще досадный. Самое тяжкое преступление это!-снова обернулся он к Албаняну,-- Самое! Независимо от того, главное это их занятие или не главное... -- Главное!-перебил его Албанян.-- В том-то и дело. И пока они еще чего-нибудь не... Он! Погоди, погоди!-в волнении перебил он уже самого себя.-- Мы к ним, понимаешь, одно дело по Москве примерим. -- Какое дело? -- немедленно заинтересовался Лосев, тут же забыв о возникшем споре. -- Хищение пряжи, пять с половиной тонн, с комбината верхнего трикотажа. Тоже, понимаешь, по поддельной доверенности и чужому паспорту. И на машине у них был чужой госномер. -- Откуда? -- Ивановская область. Этот номер совсем на другой машине стоял, из гаража горисполкома. Год назад пропал. -- А доверенность от кого? -- Есть такое Ивановское производственно-трикотажное объединение. -- Ну, тут все же чище сработано,-- заметил Лосев.-- Но ты прав, примерить надо. Мало ли что. -- И сработано чище, и фигуранты другие, я по приметам вижу. Но почерк! Одна рука, понимаешь. Одна голова! Тут Цветков перестал наконец задумчиво крутить очки в руках и перекладывать на столе карандаши. Он вздохнул и решительно объявил" -- Словом, так, милые мои. Дело это надо вести совместно, я полагаю. Эти субчики и вас и нас сильно интересуют. Вот вам двоим и поручим. Не возражаете? -- обратился он к Албаняну.-- С вашим руководством, думаю, этот вопрос уладим. -- Как можно возражать! -- весело откликнулся Эдик.-- С таким, понимаете, выдающимся человеком, как товарищ Лосев, совместно работать за честь почту. -- У нас все выдающиеся,-- озабоченно пробормотал Цветков, берясь за телефон.-- Сейчас мы этот вопрос попробуем уладить. Он набрал короткий внутренний номер. Полковник Углов обрадовался предложению Цветкова. -- Ну, правильно! -- воскликнул он.-- Группа-то явно смешанная. И ваш контингент, оказывается, и наш. Раз они сошлись, сойдемся и мы. Согласен. След тут один. -- Следа пока не видно,-- хмурясь, возразил Цветков, одной рукой все же раскладывая на столе свои карандаши.-- Пока налицо только результаты их преступной деятельности. И, как видишь, весьма опасные. Серьезная группа, одним словом. Так договорились? Объединяем Лосева с Албаняном. А если потребуется... -- Все сделаем, что потребуется,-- поспешил заверить Углов.-- С тобой согласен, группа весьма серьезная. Весьма. На том разговор и кончился. Получив благословение начальства, друзья поднялись на пятый этаж и заняли свободный кабинет возле комнаты Албаняна, где в этот момент шел допрос,-- помещений всюду не хватало. Эдик, отлучившись, принес довольно пухлую папку и, развязывая ее, сказал; -- Сейчас, дорогой, будем сравнивать два,дела. Вдруг да все в цвет окажется. Ну, а ты свою, свою раскрывай.-- Он кивнул на тоненькую папку в руках Лосева и выразительно пошевелил в воздухе пальцами.-- Давай, купец, свой товар, не жмись. -- Какой тут товар,-- вздохнул Лосев.-- Слезы пока. Он раскрыл свою папку и, пробежав глазами первую из бумаг, отложил ее в сторону, сказал: -- Давай по порядку. Как это дело возникло, с пряжей? -- Самым, понимаешь, неприятным образом возникло. Через четыре месяца после преступления, можешь представить? До того ивановцы и не знали, что банк с их счета снял семьдесят... Погоди.-- Эдик порылся в бумагах, достал одну и прочел: -- Семьдесят четыре тысячи пятьсот сорок семь рублей снял и, согласно платежному требованию, перечислил на счет Московского комбината. Так что москвичи спокойны, им за пряжу уплачено, а ивановцы тоже молчат, не знают, что с их текущего счета денежки -- тю-тю! Через четыре месяца только узнали. Ну, тут уж, сам понимаешь, прибежали к нам. А что через четыре месяца установишь? -- Но кое-что наскребли? -- поинтересовался Лосев. -- А как же,-- с некоторым даже самодовольством ответил Эдик.-- Скажем, приметы этих деятелей получили. Совсем, понимаешь, на твоих не похожи, особенно тот, на кого доверенность была. -- Вы ее изъяли? -- Непременно. Вот она, фальшивка.-- Эдик помахал в воздухе злополучной доверенностью.-- Все, как в твоем случае. = Так. Первым делом,-- Виталий задумчиво побарабанил пальцами по столу,-- давай обе доверенности на сравнительную экспертизу отправим. Может, одна рука писала? -- Я себе пока сам скажу,-- объявил Эдик.-- Давай свою. Он положил обе доверенности рядом. Лосев, не утерпев, поднялся со своего места и склонился над плечом Албаняна. -- Ого! -- почти одновременно воскликнули оба, лишь оглянув на доверенности. -- Никакой, понимаешь, экспертизы не надо! * -- добавил Албанян.-- А? -- М-да. Только для порядка,-- согласился Виталий.-- Одна рука писала. Однако это открытие пока мало продвигало расследование, хотя стал ясен опасный масштаб дела и сама преступная группа оказалась куда больше, чем можно было вначале предположить. = Если приезжают разные люди,-- сказал Албанян,-- значит, должен быть центр, должен быть главарь.-- И без всякого перехода спросил: -- Следователь у тебя из прокуратуры? -- А как же? Убийство. -- Ясно. Но сейчас давай вдвоем помозгуем. Потом доложим. Пока идет розыск, мы, пожалуй, похитрее следователя будем. Наш хлеб. -- Хлеб общий,-- махнул рукой Виталий.-- И не сладкий. Ты мне вот что скажи. Как этот отпуск груза оформляется? -- По доверенности, ты же видишь? -- Это понятно. А разве любое предприятие может такую доверенность оформить? Тут ведь какая-то плановость есть. -- Само собой,-- кивнул Эдик и расположился Поудобнее--Вот гляди. Для производства, допустим, кондитерских изделий нужна лимонная кислота, так? И кондитерская фабрика заранее знает, что она является фондодержателем этой кислоты на таком-то заводе, где она производится. И только там фабрика эту кислоту может получить в течение данного года, причем определенное количество тонн. Все, понимаешь, планируется. -- Выходит, эти жулики заранее знали, какая тут, в Москве, требуется доверенность, от какого предприятия. -- Выходит, так. -- А откуда они это могли узнать? Кто им мог дать такую информацию? Ведь постороннему человеку ее не дадут, например, в министерстве... Какое тут может быть министерство? -- Пищевой промышленности,-- подсказал Эдик.-- Ясное дело, никто там этой информации постороннему не даст. Тут свой человек нужен. -- Свой или... не свой, но... так, так, так,-- задумчиво произнес Лосев.-- Ну, а на заводе, производящем эту самую кислоту, знают всех своих фондодержателей? -- Само собой,-- пожал плечами Албанян.-- И знают, кто и сколько уже выбрал из своего фонда в этом году.-- Он подумал и сказал: -- Но есть еще один возможный источник информации. Это сами фондодержатели. Допустим, та же кондитерская фабрика. Достаточно иметь своего человека в бухгалтерии, чтобы вовремя состряпать доверенность и получить строго фондируемую кислоту. -- Да, пожалуй, ты прав. Это третий канал информации,-- согласился Лосев. -- Но ты обрати внимание,-- возмущенно воскликнул Эдик,-- на чем все эти опаснейшие преступления держатся! Исключительно на безответственности, формализме и равнодушии, полнейшем равнодушии! Человеку наплевать, не его карман! Вот я его спрашиваю, там, в бухгалтерии: "Как вы доверенность читали? Ведь в штампе неверно названо это Ивановское объединение!". -- Жулики тоже знают, с кем имеют дело,-- вставил Виталий. -- Точно! -- Эдик сделал выразительный жест, словно поймал Виталия на слове.-- А этот деятель в бухгалтерии на меня таращится и говорит: "Да кто же штампы по буквам читает? Тем более, они всегда слепые". Я говорю: "Ну, а почему вы отпустили пять с половиной тонн пряжи из фонда следующего квартала? Бывало так раньше?" "Могу посмотреть,-- говорит.-- Но вообще это не моя компетенция". "Так вы бы посоветовались с теми, чья это компетенция",-- говорю. "Что вы,-- отвечает,-- если я по каждому такому случаю буду еще советоваться... да у меня и так работы выше головы". А у самого на столе, под папкой, "Футбол -- хоккей" лежит, я же вижу. Вот так и работают. Это же бедствие, ты пойми! Ведь не десятка летит, не сотня, не тысяча даже. Это сотни тысяч рублей летят по всей стране! Эдик вскочил и заходил по кабинету. -- Да... Воспитывать людей надо,-- вздохнул Лосев. -- Воспитывать? -- Эдик остановился перед ним, сунув руки в карманы, и иронически поглядел сверху вниз.-- Судить надо, штрафовать, сажать. Тогда, может, и дойдет. -- Нет, воспитывать. Учить добросовестности, со школы учить, с детского сада даже. -- Эх, философ! -- Эдик с сожалением посмотрел на Лосева.-- Да пока мы будем с детского сада учить, взрослые лопухи полстраны дадут растащить. Ты как будто не по земле ходишь. -- Слушай,-- спросил Лосев, занятый своими мыслями.-- А куда они такую уйму кислоты девают, как ты думаешь? -- Я, дорогой, не думаю, я знаю,-- важно объявил Албанян.-- Они ее дельцам подпольным продают. Такая, понимаешь, водится мелкая порода жуликов, но очень вредная. Гонят левый товар. Ну, левый товар, это ты понимаешь? -- Это теперь уже всякий понимает,-- усмехнулся Лосев.-- И большой с этого доход у них? -- Ого! Нулей больше, чем пальцев на руке. И потому за сырье они могут отвалить в два, в три раза больше, чем оно стоит. -- Ничего себе, мелкая порода! -- обеспокоенно воскликнул Лосев.-- Они же могут на корню все купить! -- Ну-ну. Преувеличивать тоже нельзя, дорогой. Мы им особенно дышать не даем, Не наша служба даже, а вообще весь строй жизни, весь порядок экономический в стране. Не может встать на ноги эта гнида, боится даже высунуться. -- Ладно, ты только не заводись,-- улыбнулся Виталий.-- Давай от общих материй к частному. Куда они могут сбыть эту лимонную кислоту здесь, в Москве? -- Почему же только в Москве? Как раз удобнее сбыть ее где подальше. -- Я пока исхожу из того, что они из Москвы выскочить не успели. -- Это почему не успели? Номер поменяли и успели. -- Нет,-- усмехнувшись, покачал головой Виталий.-- Не все так просто. Во-первых, номер сразу не поменяешь, чтобы никто не видел. Надо место подходящее найти, где-то спрятаться. А тут, глядишь, и вечер настал, даже поздний вечер. На вылетных шоссе машин стало мало, значит, каждой машине больше внимания. А они знают: все посты ГАИ предупреждены. -- Так ведь номер другой! -- Не в одном номере дело. Им страшно, понимаешь? Они только что убийство совершили. А у них, между прочим, крыло сильно помято, на нем краска от ворот, серебристая, на зеленом очень заметно. И путевой лист у них тоже не в порядке. Листы, вернее. К каждому госномеру у них свой путевой лист должен быть. В тот, с фальшивым знаком, у них вписан был на заводе груз-лимонная кислота. А в другой путевой лист, где настоящий номер стоит, что-то другое было вписано, так? Выходит, если на выезде из Москвы ГАИ их остановит и начнет проверять-сгорят. Нет, они наверняка побоялись по полупустому шоссе из Москвы выезжать. -- Но шанс был все-таки? -- Но страха было больше. И потом, что значит "был шанс"? Это значит, что кто-то из наших людей, в данном случае инспекторов ГАИ, плохо сработает, невнимательно, равнодушно, так? Да, это может быть. Эх, как бы мне хотелось на сто процентов верить в каждого из них! В каждого! Понимаешь? -- В каждого из нас, дорогой,-- поправил Албанян.-- Так точнее. Ну, конечно, кроме тебя и меня. В нас можно быть уверенным на сто пятьдесят процентов, верно? -- От скромности ты не умрешь,-- усмехнулся Виталий. -- Не в том дело! Я сюда пришел, сказать, почему? От злости. Ты знаешь, я ВГИК кончал. Экономический факультет, конечно. Режиссером не собирался быть, оператором тоже, актером тем более. -- А напрасно. Из тебя бы актер получился. -- Из меня кое-что другое получилось,-- зловеще произнес Эдик.-- Я, дорогой, когда замдиректора картины на киностудии стал работать, мирового жулика в директора получил. Фокусник был. Из воздуха деньги делал и в карман себе клал. Я уследить не мог, слово даю. А когда наконец за что-то уцепился и па чистую воду решил его вывести, сам же виноватым оказался, чуть под суд не пошел. Вот такой мне гений, понимаешь, попался. И тут я обозлился. Я человек гордый, -- Знаем. -- Ну, вот. И я дал себе слово. -- И стал асом. Грозой, так сказать,-- засмеялся Виталий. -- Именно,-- вполне серьезно согласился Эдик.-- Так можно после этого на сто процентов в меня верить, я тебя спрашиваю? Тем более что злости .у меня за это время поприбавилось. -- Согласен! А пока скажи: куда они могут в Москве эту кислоту сбыть? -- Никуда. Если заранее не сговорились. А если сговорились, то им и не .надо было из Москвы вырываться. .Погоди! -- оборвал сам, себя Эдик.-- А вчера днем они не могли из Москвы удрать? В потоке машин, так сказать. За ночь спокойно .поменяв номер? -- Вряд ли,-- покачал головой Виталий,-- Мы еще накануне проинструктировали все посты ГАИ на вылетных и тупиковых шоссе: марка автомобиля и помятое правое крыло. Ну, а затем -- груз и путевой лист. Нет,, в Москве мы этих бандитов заперли. -- Пока. -- Да, пока,-- Виталий вздохнул.-- Пока они не починят где-то крыло. Значит, надо немедленно прочесать все автохозяйства, парки, мастерские. И тут главная наша надежда -- участковые инспектора. -- Ладно. Итак, план у нас с тобой такой. Ты закидываешь сеть на все автохозяйства и прочее. А я -- это второй пункт плана -- намечаю список предприятий города, куда они могут сбыть кислоту, -- И берешь их на контроль. -- Ну, само собой. -- И еще пункт третий,-- сказал Виталий.-- Давай попробуем составить фотороботы. Ведь в обоих местах преступников видел не один человек. -- Очень хорошо! -- И еще, Эдик, самое деликатное.-- Виталий секунду помедлил.-- Надо, по-моему, еще поработать вокруг этой группы. Ведь их не только видели, с ними говорили, они отвечали что-то, шутили, болтали, уводили, может быть, разговор в сторону, темнили с одним так, с другим эдак. Люди должны вспомнить каждое их словечко, намек, шуточку. -- Очень хорошо! -- снова быстро согласился Албанян.-- Так, план мы с тобой составили. Пойдем доложим? Маргарита Евсеевна до сих пор еще не могла привыкнуть, что ее называют порой по имени и отчеству. Ей только что исполнилось всего-то двадцать четыре года, и четыре года назад она весьма удачно вышла замуж. Ее Миша так успешно делал карьеру! Еще до замужества, сразу после школы, Рита попыталась поступить по совету отца в Плехановский институт, но недобрала очков на вступительных экзаменах, конкурс в институт оказался просто диким. И тогда отец, главный бухгалтер какого-то небольшого учреждения, устроил ее на двухгодичные бухгалтерские курсы, которые она и окончила как раз перед замужеством. К тому времени Рите уже все вокруг наскучило. Вечные болезни, трудности и хлопоты, которыми жили родители, просто бесили ее порой. У нее была своя жизнь, полная главным образом бесконечных романов. За ней непрерывно ухаживали, ее внимания домогались, и Рита так привыкла к этому то наглому, то застенчивому, то вкрадчивому и настойчивому ухаживанию, что других мыслей у нее, кроме того, как обойтись с тем или другим поклонником, и не было, если, конечно, не считать заботы о нарядах. -- Рита,-- сказал ей однажды отец.-- Мне не нравится твой образ жизни. -- А мне ваш,-- дерзко ответила она. -- ,Ты как со мной разговариваешь?-- вскипел Отец.-- Хватит! Пора, милая моя, браться за ум. Вот окончила курсы, поступай на работу. -- Я, папочка, лучше выйду замуж. -- Дура! Замуж не для этого выходят. Мы с твоей матерью... -- Ах, папочка, я уже это тысячу раз слышала. Вы с мамой всю жизнь были образцом добродетели. Знаю. А мне этого не надо. Я свою жизнь устрою по-другому. С моими данными... Вскоре Рита вышла замуж и через год уехала в Индию. Вернулась она оттуда оживленная, довольная с уймой тряпок и впечатлений. А отношения с мужем начали медленно, но неуклонно портиться. И через полгода молодые супруги расстались. Но к родителям Рита не вернулась: Миша оставил ей кооперативную квартиру. К Рите временно переехала любимая подруга Верка-манекенщица, так ее звали в своем кругу. Впрочем, она и в самом деле работала манекенщицей. И первое время жизнь у них заладилась отлично, куда веселее, чем при Мише. Впрочем, настало время и Рите подумать о работе. Так посоветовала Верка, когда растаяли деньги, оставленные Мишей, и были проданы кое-какие заграничные шмотки. Поклонников, правда, не убавилось, но не брать же было с них подать. -- А почему нет? -- спросила Верка.-- Ты думаешь, только у Бальзака содержали любовниц? Найди побогаче кого, посолидней. -- Очень мне нужен какой-нибудь старик. -- Нужен. "Мамы всякие нужны",-- рассмеялась Верка.-- Один для жизни, другой для веселья. Не будь дурой, Ритка. Стриги купоны со своей красоты. -- Все равно на работу надо поступать,-- досадливо поморщилась Рита.-- Еще тунеядкой объявят. Пришлось Рите вспомнить когда-то полученную специальность и устроиться в бухгалтерию небольшого заводика по производству лимонной кислоты, поскольку заводик этот оказался совсем недалеко от ее дома. Накануне того дня, когда произошла трагедия у заводских ворот и оказались похищенными десять тонн лимонной кислоты, Рита отметила свой день рождения. А незадолго перед тем она сильно повздорила с отцом: внезапно заболела мать, и отец, позвонив Рите на работу, попросил взять дня три за свой счет и посидеть с матерью. Но Рита не могла, ну никак не могла, если бы знать раньше, а ю вдруг так неожиданно. -- Ну, как же раньше? -- растерянно спросил отец.-- Мы что, болезни заранее планируем, думаешь? -- Но я в эти дни никак не могу. У меня... ревизия на работе,-- понизив голос, солгала Рита.-- Все нервы на пределе. Попроси тетю Олю. Это была соседка по лестничной площадке, которую отец попросил бы куда с большей охотой, чем Риту, но та уехала в Ленинград, к сыну. -- Ну, тогда Аллу Захаровну попроси,-- раздраженно предложила Рита.-- Она на пенсии, время, небось, и без того девать некуда. Это был давний друг их семьи, но Алла Захаровна сама лежала больная. -- Ну, не знаю! Придумай что-нибудь в конце концов! -- разозлилась Рита.-- Я не могу, сказала уже! На Самом деле Рита действительно собиралась взять два-три дня за свой счет, присоединить их к субботе и воскресенью и осуществить давно задуманную поездку всей компанией на машинах в Суздаль, где уже были заказаны номера в новом великолепном мотеле. Кстати, теперь она обрисует главному бухгалтеру эту безвыходную ситуацию с заболевшей матерью, пусть попробует не Дать ей хотя бы двух дней по уходу. А отца надо было умаслить, ему, бедненькому, и правда, трудно. -- Никак не могу, папочка. Мне ужасно стыдно, ужасно, но не могу.-- И, снова понизив голос и даже прикрыв ладошкой трубку, добавила:-Сам знаешь, что такое ревизия. -- Ревизия?-- угрожающе переспросил отец, уловив какую-то фальшь в голосе дочери.-- А если я позвоню к тебе на работу и спрошу про эту ревизию, что тогда? -- Посмей только! -- испугавшись, невольно воскликнула Рита. .-- . -- Ах ты, дрянь,-- с силой произнес отец,-- Ничего святого за душой уже не осталось. Черт с тобой, обойдусь. А твоей ноги чтоб в доме у нас не было, поняла?-- И с треском повесил трубку. Рита еще целый час после этого страдала и мучилась угрызениями совести. А потом отправилась к главному бухгалтеру, там разрыдалась,-- с ней -- ив самом деле чуть истерика не случилась, и главный бухгалтер, конечно, не посмел ей отказать. Поездка получилась на славу. Суздаль оказался прелестным городком. Ресторан со старинной русской кухней всех привел в восхищение, особенно после того, как Валерий о чем-то пошептался ;с официантом. И еще с Валерием приехал егознакомый. Сева. Это был спортивного вида человек лет тридцати, с красивыми седоватыми висками, черными живыми глазами, веселый и остроумный. Он захватил с собой гитару и с таким чувством пел песни Окуджавы и Высоцкого, что все женщины почти влюбились в него, а для мужчин он стал сразу закадычным другом. Однако ухаживал Сева исключительно за Ритой. В этом, естественно, ничего бы не было длянее удивительного, если бы не его манера ухаживать. Когда они .ненадолго оставались наедине, Сева не пел, не развлекал Риту анекдотами и смешными историями, он как бы превращался совсем в другого человека, больше слушал и расспрашивал Риту. Он словно вовсе не стремился "закрутить любовь", добиться взаимности и немедленного сближения, как другие. Ему, кажется, было приятно само:ее общество, интересны ее рассуждения, взгляды, оценки, ее отношение к людям, ее дела и проблемы. Рита прониклась к нему безотчетным доверием и на второй или третий день рассказывала даже то, о чем никогда не откровенничала со своими поклонниками или даже подругами, не самыми близкими, конечно. От Верки, например, у нее секретов не было, почти не было. Она рассказала Севе, как трудно ей было достать этот чудный костюм, в котором она приехала, как уплыла от нее прелестная канадская дубленка, потому что у Риты не хватило денег, а отец помочь отказался, он еесовсем не понимает, да и трудно ему, конечно. Рассказала Рита, как недавно досталось ей от ее начальника. Она и Сама жутко переволновалась. Выписывала товарно-транспортную накладную одному фондодержателю и ошиблась всего на единичку. А единичка-это целая тонна лимонной кислоты. -- А Сколько стоит тонна вашей кислоты? -- полюбопытствовал Сева. -- Ой, чуть не пятнадцать тысяч. -- Ого! Никогда бы не подумал!-Сева искренне изумился и снова спросил: -- А что такое фондодержатель? Рита объяснила ему и это, привела всякие примеры. Ей нравилось рассказывать этому милому, внимательному и такому умному человеку то, что он совсем не знает, а вот она знает. Он и названий-то некоторых фабрик и организаций никогда не слыхал, не знал даже о их существовании. -- Как это только в вашей головке все держится, не понимаю,-- с уважением сказал Сева. И слышать это Рите было даже приятнее, чем обычные комплименты ее внешности, Рита при этом как бы вырастала в собственных глазах; А вечерами они всей компанией забивались в шумный, полутемный с "интимным" освещением бар, полный дикого магнитофонного грохота, и там веселились и смеялись "до коликов", как объявила Верка. У нее тоже был свой кавалер. В последнюю ночь Верка ушла к нему, а к Рите пришел Сева. В воскресенье, в конце Дня, они вернулись в Москву. А вскоре Рита отметила свой день рождения. Перед этим столько было суеты с продуктами, готовкой, приглашениями и новым туалетом, да и вообще Рита так была захвачена начавшимся романом, что не сразу вспомнила: надо позвонить домой, узнать, как там мать, Ну а отец, должно быть, успел угомониться.. Но отец, оказывается, не угомонился. -- -- Здоровье матери, как и мое, тебя не касается,-- ледяным тоном сказал он.-- И не звони больше, поняла? Дрянь!-вдруг сорвался он и бросил трубку. "Псих",-- подумала Рита. Она не знала, что матери за эти дни стало хуже. День рождения прошел великолепно. Рита затмила всех девчонок своим новым платьем. Огорчило только отсутствие Севь|. Он накануне уехал в командировку, но прислал с Валерием очень дорогой подарок: большой флакон французских духов в роскошном футляре и целый букет красных гвоздик. А на следующий день, под вечер, на заводе произошла эта ужасная история. И все неожиданно обрушилось на Риту, она оказалась главной виновницей, она, видите ли, проглядела эту проклятую фальшивую доверенность. Разве она одна ее держала в руках? А старший бухгалтер? А расчетный отдел? Рита просто растерялась в тот первый раз, когда к ним в бухгалтерию пришел этот длинный светловолосый парень из уголовного розыска. Но когда Лосев пришел снова, она ему все выложила. -- М-да,-- согласился Виталий.-- Вы правы. Ротозейство общее. А это, знаете, еще хуже. Вы не находите? -- Возможно. Но я не одна виновата,-- настаивала на своем Рита. -- Почему вы говорите "возможно"?-- усмехнулся Виталий: -- Вы не уверены? -- Не цепляйтесь к словам -- отрезала Рита. Кстати, Виталий обнаружил, что на этот раз ему гораздо спокойнее говорить с ней. Его уже нисколько не чаруют ее голубые глаза и не гипнотизирует глубокий вырез на кофточке, синей на этот раз, а не красной. "Решительно ко всему можно привыкнуть",-- насмешливо подумал Виталий. -- Оставим пока эту тему, -- сказал он.-- Степень вашей ответственности пусть определяет администрация. Мне же надо поиметь преступников, понимаете? -- Конечно, понимаю,-- с готовностью ответила Рита. -- Они никакого отношения к той житомирской фабрике не имеют. Мы пока не знаем даже, откуда они вообще приехали. -- Тот молодой человек, который доверенность предъявил, москвич,-- безапелляционно заявила Рита. -- Откуда вы знаете? -- Не знаю. Вот чувствую, что москвич. -- Ну что ж, это вполне возможно,-- задумчиво согласился Виталий. -- К нам из разных городов люди приезжают. Научилась разбираться,-- добавила очень довольная собой Рита и с жаром повторила: -- Вот честное слово, москвич. Посмотрите. -- Вполне возможно,-- снова согласился Виталий и улыбнулся:-Много бы дал, чтобы посмотреть. А вы его хорошо запомнили? -- Прекрасно. Я же вам его в прошлый раз описала. -- Вы нам потом еще раз его опишете. А как он себя вел? -- Очень свободно. Даже... Коробку конфет нам преподнес. Все ели. -- И что он сказал при этом? Вообще, что он говорил, помните? -- Ну, что говорил? Вошел, так руки развел и говорит: "Пламенный привет, товарищи, от братской Украины". И конфеты преподнес. Украинские, между прочим. Я обратила внимание. Киевская фабрика. -- А потом? -- Ну, про погоду сказал. "У вас в Москве теплее,-- говорит,-- чем на Украине". А Петр Иванович его спросил: "Сегодня же назад поедете?" "Нет,-- говорит,-- на день задержимся. Поручений много надавали. У нас в Житомире ничего не купишь". А я спрашиваю: "Что вас интересует?" А он смеется: "Пока что бензин интересует. Заправиться по пути не успели. На последних каплях до вас добрались. Спешили, чтобы рабочий день не кончился". А от самого одеколоном пахло, "Русский лес". -- Вы ценный помощник,-- засмеялся Виталий.-- Женщины лучше мужчин кое-что ухватывают. -- Женщины вообще лучше мужчин,-- кокетливо поддела его Рита, на секунду почувствовав себя в своей стихии.-- Вам не кажется? -- Смотря в каком смысле,-- покачал головой Виталий.-- "Русский лес" вы учуяли, а жулика не заметили. -- Ну, знаете... -- Ладно, ладно. Это я к слову. А что он еще говорил? -- Ой, совсем забыла! Он меня в театр пригласил. В этот самый...-- Рита назвала театр.-- "Имеется,-- говорит,-- знакомый администратор. Я ему, он мне". "А что вы ему?"-спрашиваю. "Ну, всякие там шмотки из "Березки",-- говорит.-- Могу вам устроить". -- И вы устояли? -- улыбнулся Виталий,-- Только честно. И такая у него на этот раз была открытая, дружеская, обезоруживающая улыбка, что Рита сконфуженно улыбнулась ему в ответ: -- Не устояла. -- И что же он сказал? . -- "Пустяк дело,-- говорит.-- "Березку" на Ленинградском знаете? Обратитесь к дежурному администратору Нине, скажите: "От Димы". Все вмиг сделает". -- Ну, ловкач. А как насчет театра? -- Так я с ним и пошла! -- Да-а. Все-таки он дрогнул при виде вас,-- заключил Виталий,-- Может, он вам адресок или телефончик оставил? -- Вот этого не оставил,-- засмеялась Рита.-- Что ж вы хотите, все-таки жулик. -- Да. И опасный. К этому времени сложный механизм розыска был уже запущен на полную мощность. На первый взгляд может показаться, что в таком огромном, прямо-таки гигантском городе, как Москва, найти среди чуть не миллиона машин, постоянно или временно находящихся здесь, одну, да еще с обмененным номером и, кроме того, намеренно скрывающуюся и в любой момент готовую удрать,-- задача немыслимая. Пусть даже была известна марка машины и что у нее помято крыло. И все же поиск в глазах специалистов отнюдь не выглядел безнадежным. Наоборот, при условии безукоризненной работы всех звеньев сложного механизма розыска, по правилам, строго разработанным, проверенным и надежным, машина могла быть обнаружена в кратчайший срок. Надо было только знать, где ее искать и как искать. Итак, первый вопрос: где эту машину искать? Ведь преступники должны были не только ее спрятать на ночь -- а постороннюю машину н,е пустят ни в одно автохозяйство или гараж, и ни на одну официальную автостоянку преступники ее не поставят, слишком это рискованно, ведь там регистрируют номер; и даже если номер сменили, сам факт появления грузовой машины известной марки в ту ночь на стоянке может привлечь внимание, а есть еще вмятина на крыле. На улице оставить ее тоже невозможно, всю ночь по улицам циркулируют милицейские патрули. Остаются дворы, и не всякие, а такие, где большая грузовая машина может быть поставлена незаметно. Такие дворы на своей территории знают, конечно, участковые инспектора. Однако та, первая ночь уже прошла, и задача, казалось, сама собой отпала. Но нет. Найти место, где эта машина простояла ночь, и сейчас важно. От этого места могли потянуться кое-какие ниточки. Кто-то должен был видеть эту машину и, возможно, не в первый раз, кто-то, не исключено, говорил с водителем, словом, какой-то след там мог остаться. . Однако вопрос -- где искать машину -- сводился не только к поиску ночной ее стоянки. Ведь на следующий день, то есть вчера, ее следовало еще и починить, с помятым крылом опасно вырываться из города, ведь это самая верная ее примета, по которой машину непременно попытаются задержать. И тут нужна была чья-то помощь. Допустим, они ее за большие, просто любые деньги смогут получить. Но сама работа-то непростая, крыло надо выправить, затем прошпаклевать и, наконец, покрасить. Последние две операции требуют еще времени на сушку. Так вот где все это можно сделать? Ни в одном частном гараже это невозможно, просто размеры машины не позволят. Значит, остаются автохозяйства и парки, а это уже поддается проверке, быстрой и одновременной. Однако и тут может показаться, что время упущено: за вчерашний день этот небольшой ремонт мог быть закончен, и сегодня машины уже в автохозяйстве нет. Но, во-первых, место ремонта все равно представляло немалый интерес, как и место ночной стоянки. Даже больший, намного больший. А, во-вторых, проверка-то была осуществлена именно вчера и по всему городу. Здесь к тому же не требовались какие-то особые ухищрения. Грузовая машина не иголка, ее можно незаконно поставить на ремонт, соблазнившись большими деньгами, но ее невозможно там спрятать, да и не осмелятся преступники даже заикнуться об Этом, иначе каждый понял бы; значит, авария непростая, значит, машину ищут, тут ведь любой испугается и не захочет рисковать ни за какие деньги. Словом, вчера при проверке машину легко могли обнаружить, но не обнаружили. Почему? Или ее вчера нигде не ремонтировали-преступники, спрятав машину, решили выждать,-- или кто-то проверку провел небрежно и машину не обнаружил, Ах, как бы хотел Лосев быть уверенным в каждом участнике поиска, в каждом участковом инспекторе, на территории которого находится такое автохозяйство! Впрочем, Лосеву ничего не оставалось, как верить. А раз так, то следовало исходить из того, что машину на сутки или двое где-то спрятали. Больший Срок вряд ли возможен, ибо каждый лишний день пребывания в Москве грозит опасностью. А главное, машину ведь ждут, и самое горячее желание преступников как можно скорей избавиться от краденого груза, от машины и получить свои бешеные деньги. -- И учтите еще один момент,-- заметил Цветков, когда они с Лосевым и Албаняном обсуждали суточные итоги поиска.-- Учтите их характер и состояние, в котором они сейчас находятся. -- Характер подлый, состояние паршивое! -- засмеялся Эдик.-- Никто, понимаешь, им не позавидует. А если серьезно... -- Если серьезно,-- подхватил Лосев,-- то характер, во всяком случае, у второго, водителя, видимо, нетерпеливый, взрывной, отчаянный. Так рвануть на машине, мгновенно решиться на убийство... -- Злобный характер, жестокий,-- добавил Албанян.-- Для своих тоже опасен. -- Точно,-- кивнул Цветков.-- Но это потом учесть надо будет. А пока важно, что в Москве они долго сидеть не будут. -- -- Мне не нравятся сведения Маргариты Евсеевны,-- сказал Виталий.-- Если этот тип действительно москвич... -- Ты уверен? -- поинтересовался Эдик. -- Очень похоже. Например, с погодой в Житомире он с ходу наврал, там сейчас не холоднее, а гораздо теплее, чем в Москве. Я проверил. Так вот, если этот тип москвич, то у него тут наверняка всякие связи, помимо "Березки" и того театра. И тогда ремонт машины он тайком, возможно, и сделал или делает. -- Ты, кстати, насчет "Березки" и театра не забудь,-- напомнил Цветков. -- Не такой он дурак,-- сказал Эдик.-- Все наболтал. Перед женщиной выставлялся, понимаешь, пижон несчастный. -- На всякий случай проверю.-- Виталий взглянул на часы.-- Может, сегодня даже успею. -- И я еще кое-что успею.-- Эдик тоже посмотрел на часы.-- Постараюсь к вечеру доложить о возможных приемщиках этой лимонной кислоты. -- Как насчет фоторобота? -- напоследок спросил Цветков у Лосева. -- Вечером будет готов,-- ответил тот.-- Сейчас наши опрашивают свидетелей в . лаборатории. Возвратившись к себе в комнату, Виталий вытащил из ящика стола план Москвы и разложил его перед собой. -- Так, так... Давай попробуем определиться,-- пробормотал он. И для начала отыскал на плане место, где находится злополучный заводик по производ.ству лимонной кислоты. -- Они свернули направо...-- продолжал бормотать Виталий, водя карандашом по карте.-- В центр им дороги нет... Выходит, тут они свернули... Куда же они свернули?.. У них две цели сейчас... .Две... Спрятаться и заправиться.,, На. последних каплях добрались... так, так... Где же здесь заправочные колонки для грузовых?.. Где?.. Ага! Вот одна... Он обвел кружком найденное место. В этот момент в комнату заглянул Валя Денисов. -- Валь! -- окликнул его Лосев.-- Помощь требуется. -- Лететь надо,-- быстро проговорил Денисов.-- Где Игорь? -- Не знаю. -- А, черт! Я тебе Петра пришлю. Он вернулся. -- Давай. Через минуту в комнате появился Шухмин, и в ней сразу стало как будто теснее. -- Уф!..-- Отдуваясь, Петр тяжело опустился на стул и с любопытством посмотрел на расстеленную карту.-- Ты чего это ищешь? Кружки какие-то рисуешь. -- Вот слушай,-- сказал Лосев.-- Возьмешь сейчас машину и объедешь все эти колонки... Виталий торопливо объяснил задачу. -- ...Вдруг какой-нибудь хвостик ухватишь,-- заключил он.-- Какую-нибудь зацепочку. Ничего пока поиск не дает. -- М-да...-- скептически промычал Петр.-- Ну, попробую. -- Ты только свое обаяние в ход пусти,-- улыбнулся Виталий.-- Там ведь женщины. Все сразу вспомнят. -- Ладно тебе,-- устало махнул рукой Шухмин.-- На сегодня оно у меня уже кончилось. Голова аж гудит. И ноги. С семи утра обвал, -- Давай, Петя, давай. Ты же сам понимаешь... -- Да понимаю. Петр с усилием поднялся со стула. На первой колонке немолодая, грубоватая блондинка осталась безучастна к Петиной обворожительной улыбке и раздраженным тоном сказала: -- Как это я могу всех помнить? Странные люди, ей-богу. Я на талоны смотрю. А тут этих шоферюг за день тыща мелькнет. Да еще каждый второй скандал устраивает, то, видите ли, недолила, то медленно его обслуживают. Нервов на этой работе не хватает. А уж кто третьего дня был... Да я их к вечеру всех из головы вытряхиваю. Провались они... -- Так-то оно так, но третьего дня вечером... Простите, не знаю ваше имя-отчество. -- Анна Макаровна, -- Так вот, Анна Макаровна,-- морщась от неутихающей головной боли, сказал Шухмин,"-третьего дня вечером у вас, возможно, были не простые шоферы, были преступники, убийцы. -- Ну да! -- оживилась заправщица и взволнованно поправила прическу.-- А какие же они из себя? -- Один высокий, худощавый, в сером заграничном пальто, в шляпе. Но подходил к вам скорее всего другой, в черной телогрейке, в кепке, лицо круглое, толстые губы, толстый нос, бородавка около носа. -- Ой, были!-всплеснула руками Анна Макаровна.-- Ей-богу, были! "Москвича-фургон у них, да? -- Нет, ЗИЛ-133. -- "Москвич", я вам говорю,-- категорично заявила Анна Макаровна.-- Они, они, точно. А кого же они убили-то? -- Наезд,-- скучным голосом ответил Петр и поспешил распрощаться. На второй колонке пожилая заправщица никого не могла вспомнить, как ни старалась, никакие Петины ухищрения не помогли. -- Склероз,-- пожаловалась она.-- Чего уж только не принимаю. Вот, говорят, йод помогает, не слышали? И еще... вот тоже забыла. А моя приятельница говорит, надо... Избавиться от словоохотливой женщины, которая вдруг прониклась к Петру необычайным доверием, оказалось совсем не просто, тем более что на колонке в этот момент не было ни одной машины. На третьей колонке Шухмин, как он потом выразился, докладывая Лосеву, по крайней мере "отогрелся душой", такая попалась милая девушка, которая, однако, кроме сочувствия и явной симпатии, ничем его не порадовала. Зато на четвертой колонке, до которой, по словам Петра, он "еле дополз", его ждал сюрприз. -- Помню их,-- неприязненно сказала заправщица.-- Водитель чуть тут драку не устроил. Без очереди лез и шланг у человека вырывал. Спешил, видите ли, опаздывал. Прямо убить готов был за этот шланг. Уж тот, второй, вылез, его успокоил. А то милицию хотела вызывать. -- Куда же это он спешил, случайно не сказал? -- Обратно. Машина-то крымская. "Мне,-- говорит,-- всю ночь по трассе пилить, а вам водку жрать". Врал, конечно. -- Почему, думаете? -- А второй-то ему говорит: "Ладно, Семен, успеем". -- Семен? -- Вроде, Семен... Может, и ошибаюсь. -- А он ему что в ответ? -- Да ничего. Бросил шланг и отошел. Остывать. -- И ничего не сказал? -- Вроде нет. -- А когда очередь подошла? Вы уж, пожалуйста, Серафима Ивановна, каждое словечко постарайтесь вспомнить,-- взмолился Петр.-- Тут ведь любая мелочь важна, каждое слово. Сами понимаете, кого ловим. Женщина сочувственно вздохнула. -- Как не понимать! Когда, значит, очередь подошла, тот, зверюга-то, талоны второму отдал, который в шляпе был, и говорит, слышу: "Не пойду я к ней, сам давай". Видно, все же испугался. А второй пересчитывать талоны начал. Ну, а этот озлился опять, говорит; "Я тебя обманывать, что ли, буду! Восемьдесят там!" И точно, на восемьдесят литров было. -- А не называл он его как-нибудь? -- Вроде... Вроде сказал; "Ладно, Димок". -- Димок? -- Ага. Вроде, Димок, Аккуратненький такой он. -- Спасибо вам.-- весело попрощался Шухмин. Петр вскочил в машину, уже не чувствуя никакой усталости, голова как-то сама собой незаметно прошла. ...А в это время в одном из районных управлении Лосев и начальник отдела уголовного розыска Лаптев беседовали с группой участковых инспекторов. Перед Лосевым лежал список автохозяйств района. -- Значит, все точно, товарищи? -- в который уже раз спросил Виталий.-- Нигде посторонней машины ЗИЛ-133 не обнаружили вчера? -- Да не сомневайтесь, товарищ Лосев,-- бодро откликнулся один из инспекторов, молодой и энергичный старший лейтенант.-- Мы эти автохозяйства знаем, как свои пять пальцев. На животе все исползали. -- И людей знаете? -- А как же! И актив и пассив. Надо вам получше в других районах пошукать, -- Пошукали,-- досадливо ответил Лосев.-- Ничего и там не светит. Провалилась машина, и все тут. -- Не может машина провалиться,-- заметил сидевший возле Лосева пожилой седоватый майор.-- Что-то, выходит, мы недоглядели. -- Да почему -- мы? -- вмешался все тот же старший лейтенант.-- Может, другие? У меня, например, порядок, Я своим ребятам вот так верю.-- Он провел ребром ладони по горлу. -- -- Каким ребятам?-- почти равнодушно спросил Лосев. -- Дружинникам. Орлы-ребята. -- Где же такие орлы водятся? -- А вот на моей автобазе. Главмостранса. Огромное, между прочим, хозяйство. Больше трех тысяч машин. Вот я орлам моим установку и дал. -- А сами? -- Проконтролировал. Всюду сам и не успеешь. Вот сейчас,-- он отдернул рукав мундира и посмотрел на часы,-- семнадцать сорок три. А я, дай бог, только в двадцать два домой появлюсь. А в девятнадцать пятьдесят, между прочим, по первой программе наш милицейский фильм пускают. Премьера. Обязаны мы такие фильмы смотреть? Все заулыбались. -- -- Та-ак,-- задумчиво побарабанил по столу Виталий, вдруг ощутив какое-то непонятное ему самому напряжение, какое-то беспокойство в душе. Он посмотрел на старшего лейтенанта и неожиданно предложил: -- А давайте-ка, старший лейтенант, проедем сейчас вместе в это автохозяйство. Согласны? -- Слушаюсь,-- чуть заметно пожал плечами тот. -- Ну, вот и договорились,-- заключил Лосев и обернулся к Лаптеву:-Дашь машину, Василий Ильич? -- Нет вопроса,-- кивнул тот, внимательно взглянув на Виталия. Когда приехали на автобазу, молодой инспектор спросил: -- С чего начнем? -- Заглянем в ремонтную зону,-- решил Лосев и, в свою очередь, спросил;-Там у вас орлы тоже есть? -- Непременно,-- уверенно откликнулся инспектор. В огромной ремонтной зоне царили шум и суета. На подъемниках и ямах стояли десятки машин, около них возились слесаря и механики. В стороне гудели и визжали токарные и какие-то еще стачки. Под потолком мостовые краны легко несли части кузовов, передние и задние мосты, моторы и другие крупные узлы и детали. В проездах с грохотом катились автокары. В воздухе стоял неумолчный шум и запах нагретого металла и масла. -- Знакомьте с орлами!-крикнул Лосев молодому инспектору, Он уже заметил, что с инспектором то и дело кто-нибудь здоровался, то весело и открыто, то заискивающе и боязливо. -- Пошли в красный уголок!-прокричал тот в ответ.-- Сейчас соберутся. Он остановил одного из рабочих и что-то ему сказал. Через несколько минут в красном уголке собралось с десяток рабочих, в основном молодых парней. -- Вот, значит, товарищ из МУРа интересуется-объявил участковый,-- как вчера проверку провели насчет той машины. -- Из МУРа? -- обрадованно удивился кто-то.-- Ну, дело будет, братцы. -- А чего? Проверили, как надо,-- откликнулся другой дружинник.-- Не было у нас той машины. -- Точно,-- подтвердил еще кто-то,-- Все излазили. . -- А что вы, ребята, искали? -- поинтересовался Лосев,-- Какую машину, по каким приметам? -- ЗИЛ-133 с иногородним номером,-- ответил первый из дружинников, который так удивился появлению Лосева. -- Все? -- Не,-- вмешался другой.-- Еще вмятина на крыле. -- На каком? ; -- Вроде, на правом... :: -- На левом,-- поправил его другой. -- Да что вы! На правом,-- вмешался третий. -- На левом! ; -- Ясно, что ясности нет,-- заключил Лосев.-- Да ладно! А вот какие следы на этой вмятине были, знаете?-- Он обвел глазами стоявших вокруг рабочих.-- Там на зеленой краске-зеленой!-следы серебристой от удара по воротам. Но самое главное, вы знаете, почему мы эту машину ищем по всему городу? -- Наезд, сказали,-- ответил кто-то. ; -- -- Не случайный наезд,-- покачал головой Лосев.-- Это убийство. Старика вахтера. С дорогим грузом машина вырвалась с завода. А тот что-то заподозрил. Вот они его... И еще девушку. Тоже вахтера. Но жива осталась. В больнице сейчас. -- -- Ох, заразы,-- зло вздохнул один из дружинников.-- Носит же земля. -- Она все носит, горемычная. Еще почище ходят,-- откликнулся другой и с сожалением добавил:-А все-таки той машины у нас не было. -- Слышь, Федор,-- сказал кто-то из Дружинников соседу,-- а что Гришка Хромов говорил, просили его вроде вчера об ремонте? Хорошие деньги предлагали. . -- Да скажет он,-- махнул рукой сосед.-- Ему всюду хорошие деньги снятся. И всегда слева. А за так его не допросишься. -- Он и здесь норовит с водителя содрать,-- сказал еще кто-то.-- Привык в своем таксопарке полтинники собирать. -- Познакомьте-ка меня с этим Гришкой,-- попросил Лосев.-- Он сейчас на работе? -- Должен быть, если бюллетень не организовал. Как какая халтура подвернется, он враз больной. -- Да нет, здесь. Видел я его. Через несколько минут в пустой уже красный уголок, где сидел один Лосев, заглянул худой перепачканный парень в замасленной кепке и лоснящихся старых брюках. -- Вы, что ли, звали меня?-- спросил он, -- Гриша? -- Я самый. -- Ну, садись, Гриша, потолкуем.-- Лосев указал на стул возле себя. -- Некогда мне рассиживаться,-- хмуро проворчал Гриша.-- Работы навалом. -- А я недолго. Тут такое дело случилось, посоветоваться надо. Тон Лосева подействовал на парня. -- Ну, чего такое случилось?-- солидно спросил он, усаживаясь. -- Беда случилась, Гриша. Большая беда,-- вздохнул Лосев.-- Вот слушай. И по мере того, как он рассказывал, на бледном, перепачканном лице парня, в его беспокойных глазах сначала отразился испуг,; потом злость и, наконец, решимость. Виталий прекрасно уловил про себя эту смену настроений. И в заключение сказал: -- .Теперь они ищут, где бы крыло поправить. Без этого из города имне вырваться, они знают. -- Точно! -- Гришка с силой ударил себя кулаком по колену.-- Ищут, гады! У нас были, мне предлагали. Точно, они. Один в шляпе, другой в телогрейке. Правое крыло показывали. -- Ну, а ты им ничего не обещал?-- с досадой и надеждой спросил Виталий. -- Побоялся,-- виновато вздохнул Гришка. -- Так и уехали? -- Уехали... -- И совета ты им не дал? -- Я им, гадам, адрес дал. Давай, жми туда. -- А что там? Тоже автохозяйство? -- Шарашкина контора -- там, а не автохозяйство. Кому хочешь чего хочешь сделают. Начальство -- лопухи, во! -- Он помахал растопыренными пальцами над ушами.-- .Ты жми, .жми туда. Тольку Балабанова спросишь. Он им точно делает. Ах, гады... Как же это я их... Лосев с молодым участковым помчались по новому адресу. Всю .дорогу старший лейтенант сконфуженно курил. Однако в гараже, куда они приехали, им сказали: -- Балабанов? Нет его у нас. Неделю, как уволили. Халтурщик. А вчера его какой-то гражданин спрашивал, это точно. И след снова пропал. Рита переживала. Такого еще с ней не бывало, чтобы мужчина, к которому она проявила благосклонность, вдруг исчез. Верка поговорила с Валерием. Тот работал директором овощного магазина, и Верка часто заглядывала к нему за дефицитными соками, бананами, винами. В тот же вечер -- она докладывала о своем разговоре Рите, возбужденная и заинтригованная. -- Понимаешь, он сам не знает, где Сева. Уехал и все. Оказывается, не такие уж они приятели. Валерий только домашний телефон его знает. Он уже раз десять Севе звонил. И при мне тоже. Не отвечает.-- Верка хитро улыбнулась: -- Нужен телефончик? -- Откуда он у тебя? -- Я же сказала, Валерий при мне звонил. -- Ну ты, Верка, даешь,-- восхитилась Рита.-- Только я ему звонить все равно не буду. -- Тю! Дело какое. Да я сама позвоню,-- нахально объявила Верка. Но звонить Верке не пришлось. Рано утром Сева позвонил сам. -- Куда ты пропал?-- еще окончательно не проснувшись, спросила Рита.-- Командировка? -- Именно, Устал дико. Только что ввалился. И хочу видеть тебя. .. -- Тогда до вечера. -- Нет, днем. Пообедаем. -- Не могу. Мне в обед надо будет кое-куда заехать. -- Это куда же, если не секрет? -- В "Березку". На Ленинградский. Наметилось знакомство. -- О, прекрасно. У меня там тоже знакомство. Заедем вместе. ...С утра у Лосева началась обычная круговерть дел. Причем началась, как и всегда почти, с телефонных звонков. Один из номеров, который он набрал, был коротким, внутренним. ;- -- Златову, пожалуйста,-- попросил он.-- Лена? Ты на месте? Я зайду. Он вскочил со стула и посмотрел на сидевшего напротив него Откаленко, тот, однако, остался невозмутим. -- Что передать? -- весело спросил Виталий. -- Привет,-- буркнул Игорь. -- Все? -- Все. -- Эх, товарищ капитан, бездушный вы человек,-- вздохнул Виталии.-- И, скажу вам, крайне недальновидный. -- Ладно, ладно. У тебя дело? Ну и иди. -- И пойду. Воспитывать мне тебя сейчас некогда. Виталий торопливо прошел длиннейший коридор и поднялся на следующий этаж. Лена его ждала. Высокая, худенькая, в темном скромном костюме, золотистые волосы собраны в тугой пучок на затылке. Бледные впалые щеки, строгие глаза. "Училка",-- усмехнулся про себя Виталий; вспомнив свою первую с нею встречу в кабинете Цветкова. Но теперь он уже знал, какой Лена может быть неожиданной и красивой. Она оглядела Виталия и, улыбнувшись, спросила; -- Ты что сегодня такой нарядный? -- Я всегда такой. -- Нет, особенный. -- Свидание с дамой. -- Уж не со мной ли? -- Именно. И вообще визиты. -- Хочешь, чтобы я пошла с тобой? -- Мечтаю. Сможешь? -- Когда? Виталий посмотрел на часы. -- Первый визит в "Березку". -- О, как интересно. А потом? -- Потом в театр. -- А там что, прогон, репетиция? -- Ни то ни другое. Там... Ну, мы еще посоветуемся. Так вырвешься? -- Ладно,-- кивнула Лена.-- Доложу начальству. И надо сменить туалет, не так ли? -- Конечно,-- улыбнулся Виталий.-- Все должны мне завидовать, как тогда. Лена вздохнула. -- ИДУТ. Они приехали в "Березку" во второй половине дня. Машина остановилась перед входом в магазин. Виталий помог Лене выйти и сказал: -- Не могу привыкнуть к тому, как женщины умеют трансформировать свою внешность.-- Он оглядел Лену.-- Ты сейчас прямо кинозвезда. А час назад училкой была, прости. Как это только удается? -- А ты свою Светку спроси,-- усмехнулась Лена.-- Она тоже умеет. В магазине народу было много. Стоявший в дверях дежурный уже никого не проверял. У отдела готового платья скопилась очередь, всех сразу не пускали. Очередь стояла и возле отдела женской обуви. Оглядываясь, Виталий сказал: -- Так. Теперь нам надо нейти администратора по имени... Стоп! -- Он вдруг пригнулся и шепнул; -- Здесь одна моя знакомая, Погляди на нее на всякий случай. Стоит у окна. Брюнетка с голубыми глазами, в фиолетовом пальто. Видишь? Умопомрачительная женщина. -- Вижу,-- кивнула Лена.-- Действительно, красивая. Тебе всегда такие попадаются почему-то. -- Специфика производства,-- усмехнулся Виталий и тут же посерьезнел,-- Смотри, к ней кто-то подошел. Отодвинемся давай. -- Тоже интересный мужчина,-- сказала Лена,-- И... тоже специфичный. -- -- Именно что,-- задумчиво согласился Виталий.-- Кого-то он мне напоминает. Или я его с кем-то путаю. ...Рита со своим спутником появилась в "Березке" на несколько минут раньше. Еще по дороге Сева, снисходительно улыбаясь, спросил: -- -- Тебе надо назвать там пароль? -- Ага,-- засмеялась Рита.-- Как в детективе. Ты меня не выдашь? . -- Клянусь. -- -- Есть там администратор,-- таинственно понизила голос Рита.-- По имени Нина. Ведено обратиться к ней. -- Вот как?-- Севе, кажется, это не понравилось.-- И какой пароль? -- От Димы. -- Чушь!-резко произнес Сева.-- Никакого Димы... Ну, впрочем, пойдем. Там видно будет. -- --.Ревнуешь?-- лукаво взглянула на него Рита. .-- Не очень; -- Нет, ревнуешь. Ничего, это тебе полезно. -- Когда они пришли в магазин, Сева сказал: -- Ты подожди меня одну минуту, я сейчас. Ты что хотела посмотреть? -- Туфли летние, итальянские. Они их, наверное, не выставляют. -- Прекрасно. И Сева исчез в толпе покупателей. Появился он через несколько минут. -- Ведено прийти завтра в это время,-- объявил он. -- Нина велела? -- Какая Нина! -- Сева взял Риту под руку.-- Пошли. Мы еще успеем где-нибудь пообедать. -- Ой, нет. Я опаздываю. -- -- Пустяки. Ты что, не привыкла опаздывать? Хорошеньким женщинам все прощают, ты не замечала? .Весело переговариваясь, они вышли из магазина. Лосев проводил их взглядом. -- Так. Теперь наша очередь,-- сказал он.-- Прежде всего разыщем эту Нину. Разговор начни ты. Больше доверия. Когда возникнет контакт, подключи меня. Найти администратора по имени Нина не составило труда. "Итак, Нина есть,-- отметил про себя Виталий.-- Этот жулик не наврал. А знать имя администратора и не иметь с ним дело маловероятно". Нина оказалась полной молодой женщиной с круглым капризным лицом, тоненькими ниточками выщипанных бровей и длинной челкой крашеных светлых волос. На пухлых пальцах с ярким маникюром бросались в глаза массивные кольца, мочки ушей оттягивали крупные, с бриллиантиками серьги. -- Вы Нина? -- подошла к ней Лена с обычной в таких случаях улыбкой, чуть заискивающей и располагающей к доверию. -- Допустим, я.. Женщина окинула Лену равнодушным взглядом, но в глазах ее все же мелькнула искорка интереса к элегантной незнакомке. Их разделял небольшой столик. Кругом сновали покупатели. -- Я к вам от Димы,-- негромко и многозначительно сказала Лена. И сразу ощутила, как насторожилась и как бы отдалилась ее собеседница. -- Не знаю никакого Димы,-- поспешно и резко ответила она. -- А вы вспомните,-- вкрадчиво сказала Лена.-- Он-то вас знает. -- Мало ли кто меня знает и кого я не знаю. -- Может быть, вам его описать? -- И описывать нечего. А что вам надо? -- -- Если вы Диму не знаете, то ничего не надо,-- спокойно ответила Лена.-- А если знаете, тогда много чего надо. -- Ну вот что, гражданка.-- Администратор чопорно поджала губы.-- Мне с вами пустые разговоры вести некогда. -- А у нас с вами получился совсем не пустой разговор,-- загадочно улыбнулась Лена.-- Совсем не пустой, Нина Сергеевна, Женщина бросила на Лену обеспокоенный взгляд. -- Чем же это не пустой? -- не выдержав, спросила она. -- Кое-что интересное вы мне все-таки сообщили,-- сказала Лена.-- Ну что ж, будем прощаться, Нина Сергеевна, раз так. Женщина казалась окончательно сбитой с толку до того внешний вид Лены не вязался с этим странным и опасным разговором. -- Не пойму, чего я вам такого интересного сказала,-- пробормотала она. -- Видите ли, просто так от знакомых не отказываются. -- Да что вам надо? -- понизив голос, настойчиво спросила Нина.-- Я вам и так, что могу, сделаю. Но Лена холодно покачала головой. -- Так не надо. С вами, кажется, дело иметь неудобно. -- Ну, как знаете,-- неуверенно ответила Нина и отвернулась. Лена с независимым видом вышла из магазина. За ней последовал Виталий. Уже в машине Лена сказала: -- Она его знает. И имя, видимо, не вымышленное. Болтлив не в меру тот человек. -- Ты права,-- кивнул Виталий.-- Она его знает. Хотя имя может быть вымышленным. -- Но его напарник у бензоколонки... -- Имя вымышлено может быть для всех. -- Ты слишком усложняешь. -- Это ты упрощаешь. Не забывай, они придумали хитрейший механизм хищений. -- Ничего хитрого. Простой расчет на халатность. -- Расчет простой, но точный. Без отмычки, без выстрелов, на глазах у всех за час изымают ценнейший груз и исчезают в сиянии голубого дня, не оставляя следа. Ловко? Тут голова работает будь здоров какая. -- Однако Дима изрядно наследил. -- Это исполнитель. Если он к тому же Дима... Они подъехали к театру. -- Тут задача посложнее,-- сказал Виталий.-- Имени никакого нет. -- Но Диму он знает? -- Будем надеяться. И любит шмотки. Однако в театре нужного администратора обнаружить не удалось. Их всего-то оказалось трое, две женщины и один пожилой мужчина, ни по каким параметрам не сочетавшийся с жуликом Димой и, естественно, никакого Димы не знавший. Восхищенный внешностью Лены, он и в самом деле предложил им посмотреть сегодняшний спектакль, а когда они отказались, он еще раз с недоверием спросил Лену: -- Нет, вы в самом деле работаете в уголовном розыске? -- В самом деле,-- подтвердила Лена. -- Невероятно! Переходите к нам. -- Ни за что. -- Лучше быть первой в деревне, чем второй в Риме? -- засмеялся старый администратор, и его крупное, загорелое лицо с длинными седыми бакенбардами Приняло выражение какого-то хищного веселья. -- А я уже сейчас вторая в Риме,-- поддержала его Лена. -- Но-но. Нас как-никак знает вся страна, И за рубежом тоже- -- Не вся страна,-- поправила его Лена,-- И там, где вас не знают, нас тоже знают. -- Боже мой! С вами невозможно спорить. Остается только любоваться,-- развел руками администратор и вдруг, оживившись, обернулся к Виталию:-А знаете, у нас одно время работал помощником администратора весьма сомнительный молодой человек. -- Почему сомнительный? -- поинтересовался : Виталий. -- Приблатненный такой,-- лихо произнес явно не свойственное ему словечко старый администратор.-- Вот он-то, наверное, знал вашего Диму. -- А как его звали? -- Виктор, Виктор... Алексеевич или Александрович. Что-то вроде, словом. -- Где же он сейчас? -- А шут его знает! Впрочем, в отделе кадров вам, вероятно, дадут его адрес. Он сравнительно недавно уволился. -- Что ж, полюбопытствуем. Спасибо вам. И до свидания. Все встали. -- И вам всего доброго и всяческих успехов в вашем трудном деле, Виталий Павлович,-- стал церемонно прощаться старый администратор.-- Всего доброго, милая Елена Павловна...-- ; Он на секунду умолк, потом с интересом спросил: -- А вы, случайно, не брат и сестра? -- Только случайно нет,-- улыбнулся Виталий. -- Но ведь похожи! Ей-богу, похожи! У меня, знаете, глаз наметан. -- Вы не первый замечаете,-- не без самодовольства ответил Виталий.-- Однажды нам это даже пригодилось. -- А! Это интересно. Слушайте!-загорелся администратор.-- Есть идея! Давайте .организуем встречу: молодые актеры и молодые работники уголовного розыска, а? Будет что рассказать др.уг другу. С Маргаритой Евсеевной беседа предстояла серьезная, и Виталий навел кое-ка-сче справки о молодой женщине. Кстати, Маргарита Евсеевна согласилась встретиться с Лосевым у нее дома. Это был наилучший вариант, который освобождал их от любопытства и пересудов у нее на работе или от холодной формальности его служебной комнаты. Виталию нужен был не допрос, а беседа, по возможности откровенная беседа. Кроме того, домашняя обстановка обычно рассказывает о человеке больше, чем сам человек хочет или даже может о себе рассказать, это Виталий знал по опыту. Небольшая двухкомнатная квартира ему понравилась, он даже не ожидал от Маргариты Евсеевны такого вкуса и сдержанности. Сама хозяйка встретила его в скромном, простень ком платье и лишь с едва заметными следами косметики на миловидном лице. -- Я не помню, как вас зовут,-- сказала она, когда они уселись на тахте возле низенького столика с вазочкой, в которой стояли гвоздики. -- Просто Виталий. -- Ну, тогда меня зовут просто Рита. -- Отлично. -- Я сейчас поставлю чай. Она вышла. Виталий с любопытством стал осматриваться по сторонам. Да здесь жила женщина, точнее, как он знал, две женщины. Впрочем... Впрочем, вон та пачка сигарет на буфетике открыта скорей всего мужской рукой. И, между прочим, ни одной книги с закладкой, все они чинно стоят в шкафу, да и немного их совсем. Зато вон еще одна ваза с цветами. Красивые какие гвоздики. Это, видимо, ее любимые цветы, и кто-то знает об этом, наверное, тот самый мужчина. А ведь каждый такой цветок сейчас стоит на рынке рубля два. Обеспеченный, однако господин. Рита вернулась в комнату и подсела к столу. -- Так о чем мы будем говорить? -- спросила она. -- У нас с вами пока только одна тема. -- Пока? -- улыбнулась Рита, не в силах удержаться от легкого кокетства. -- Как пойдет беседа,-- спокойно ответил Виталий.-- И для начала скажите, до приезда этих людей на завод у вас никто не интересовался той житомирской фабрикой, ее фондами? -- Нет...-- задумчиво покачала головой Рита.-- Только звонили оттуда, предупредили, что придет машина. Они всегда это делают. -- Когда звонили? -- Дня за два, как обычно. -- А сколько полагается фабрике этой кислоты ну, допустим, в квартал? -- Я сейчас точно не помню. Приблизительно около двадцати тонн. -- И какими порциями они обычно ее получают? -- Вот именно такими, около десяти тонн. -- Ив эти числа? -- Это как когда, точных чисел нет. -- А перед этим фабрика давно получила кислоту? -- Ой, я вижу, нам надо было встретиться в бухгалтерии,-- засмеялась Рита.-- Такой служебный разговор. -- Это только для начала,-- улыбнулся Виталий.-- Всегда нужен разбег. -- Долго же вы разбегаетесь. Сейчас я.принесу чай. Рита вернулась и начала переставлять с подноса на стол стакан и чашку с чаем, розетки с печеньем, сахаром и конфетами. -- Видите ли, Рита, я не случайно обо всем вас расспрашиваю. В действиях этих жуликов чувствуется информация. Кто-то сообщил им, как надо поступать. Вы не находите? -- Да, пожалуй,-- согласилась Рита.-- Значит, они побывали на фабрике? -- Мы интересовались. Никто там не побывал. -- Так вам и расскажут... -- Расскажут,-- усмехнулся Виталий.-- Мы умеем расспрашивать. Рита взглянула на него с легким беспокойством, и это не ускользнуло от Виталия. -- Но тогда откуда же они узнали?-- спросила она. -- Вот в этом-то и вопрос, -- Но нет же у них знакомых на нашем заводе? -- Точнее, в вашей бухгалтерии? -- Или в отделе сбыта. -- А отдел этот разве предупреждают о приезде? -- Нет,-- покачала головой Рита, отставляя чашку, и с тревогой посмотрела на Виталия.-- Неужели... Но это невозможно! -- Скажите, Рита, а из ваших знакомых никто про этовасне расспрашивал? -- Что вы! Конечно, никто.-- Она улыбнулась как можно беспечнее. Улыбка ее Виталию не понравилась. -- Жаль,-- вздохнул он и отпил чай. -- Что вам жаль? -- Что вы не хотите мне помочь. А я... очень рас-считы чал. Это вырвалось у него так искренне, что Рита с удивлением посмотрела на него. -- Почему это вы так рассчитывали, интересно знать? -- Потому что вы в общем и целом неплохой челозеи -- В общем и целом? -- Да. Со всякими недостатками, конечно, как все люди. -- Нет,-- вздохнула Рита.-- У меня их гораздо больше, чем у других. Уж я-то знаю. Она сказала и сама удивилась искренности своих слов. Лосев странным образом настраивал ее на это. Вероятно, собственной симпатией, совсем дружеской и не очень ей понятной и привычной. Кроме того, от него исходила сила и убежденность, которых Рите всегда самой не хватало. При всей своей цепкости и жгучих потребностях она вечно терзалась неуверенностью, терзалась, и в Каждой радости обнаруживая на дне ее неизменную горечь. -- Если вы это сознаете,-- сказал Виталий,-- значит, не такая уж вы плохая. А вот помочь мне... И, видя, что она собирается снова заспорить, мягко положил свою руку на ее. -- Не надо спорить, Рита. Лучше подумайте. Вы же видите, дело-то нешуточное. Один человек уже поплатился жизнью. Хороший человек. Правда? -- Правда,-- согласилась Рита.-- Но... -- Значит, надо их задержать,-- перебил ее Виталий.-- Как можно быстрее задержать, чтобы не было новых бед. Я знаю, куда надо идти, Как искать. Я же специалист. Вы только помогите мне. -- Я очень хочу вам помочь! -- воскликнула Рита,-- Вы не видите разве? -- Вижу. Знаете что? -- быстро сказал Виталий.-- Я оставлю вам свой телефон. Хорошо? Позвоните мне, если вдруг что-то вспомните. " -- Вообще-то я уже кое-что вспомнила....-- глухо и неуверенно произнесла Рита и нервно закурила.-- Но за этого человека... ну, в общем, я ручаюсь. Он хирург. -- Как его зовут? -- Сева. -- А дальше? -- Не знаю,-- устало сказала Рита.-- У меня есть