-----------------------------------------
Ростов-на-Дону, "Проф-Пресс", 1996.
-----------------------------------------
Я, прочитав над входом, в вышине,
Такие знаки сумрачного цвета,
Сказал: "Учитель, смысл их страшен мне".
Он, прозорливый, отвечал на это:
"Здесь нужно, чтобы душа была тверда;
Здесь страх не должен подавать совета".
Данте Алигьери, "Божественная комедия".
ВМЕСТО ВСТУПЛЕНИЯ
Он запомнил эту встречу на всю жизнь. Его привезли на подмосковную
дачу, специально предназначенную для таких агентов, как он. Именно отсюда
он должен был уезжать в аэропорт. Все было обговорено, все было решено.
Оставалась эта последняя встреча. После которой он перестанет
существовать. Вернее, перестанет существовать человек под его именем и с
его биографией. Вместо него должен появиться уже совсем другой человек, с
другой биографией, другой национальностью и другим образом жизни.
По непонятному капризу всемогущего Председателя КГБ он должен был перед
отъездом встретиться с ним. Может, потому, что эта операция была
чрезвычайно важна, а может потому, что это была первая серьезная проверка
нового начальника разведки, только назначенного на эту должность и всю
свою жизнь прослужившего до этого помощником при всесильном Председателе.
Юрий Андропов был человеком непонятным и загадочным даже для ближайшего
окружения. Он интеллектуал, человек высочайшей эрудиции, читавший в
подлиннике английских и американских авторов, знавший и любивший настоящую
классическую литературу, даже пытавшийся сочинять стихи, держал при себе
сухого, сдержанного, всегда корректного Владимира Крючкова. Никто не
сомневался в добросовестности и пунктуальности Крючкова. Но это был
человек без божьей искры. Он был типичный служака, еще более замкнувшийся
в себе после назначения руководителем разведки. По непонятным причинам
Андропов не очень любил его предшественника, Федора Константиновича
Мортина, занимавшего должность руководителя Первого Главного Управления
КГБ СССР около трех лет с 1971 по 1974 год. До него разведку возглавлял
легендарный Александр Михайлович Сахаровский, проработавший на этой
нелегкой работе более полутора десятков лет.
Андропов решил в этот раз лично проверить подготовку агента и должный
уровень его знаний для работы в качестве нелегала. И поэтому, взяв нового
начальника разведки, которого он знал уже более двадцати лет. Председатель
КГБ выехал лично на встречу с агентом, что он делал обычно в
исключительных случаях.
Теперь, сидя в своем автомобиле рядом с Крючковым, как всегда несколько
скованным и напряженным в присутствии своего "вечного" шефа, Андропов
глядел в окно. Была поздняя осень, и сильный дождь бил по окнам
автомобиля, уже выехавшего на шоссе.
- Холодно, - сказал неожиданно Андропов, словно обращаясь к самому
себе.
Водитель, понявший его с полуслова, включил печку. Андропов поежился,
непонятно почему, то ли от холода, то ли от неожиданной заботы своего
сотрудника и взглянул на Крючкова.
- Думаешь, все будет в порядке?
- Он хорошо подготовлен, - сказал осторожно Крючков, - легенду
разрабатывали два года. Все как будто в порядке.
- Все в порядке никогда не бывает, - добродушно заметил Андропов, он
снова посмотрел в окно и спросил: - Что у нас по Швеции?
- Стацкевич [Стацкевич Николай Викторович - резидент ПГУ КГБ в Швеции в
1974 году] передал - все в порядке. Можно будет выслать людей уже через
неделю.
- Это хорошо. Нам постоянно нужно держать там все на особом контроле.
Скандинавия сейчас - важное направление.
- Я понимаю, Юрий Владимирович.
- В будущем году подписание договоренностей в Хельсинки. Нам нужно
больше информации поэтому региону. Пошли в Финляндию еще несколько
человек. Могут там понадобиться.
- Обязательно.
- И передай нашим резидентам в Копенгагене и Осло, чтобы
активизировались. Особенно в Дании. После Данилова [Данилов Анатолий
Александрович - резидент ПГУ КГБ в Дании до 1973 года] Могилевич
[Могилевич Альфред Федорович - резидент ПГУ КГБ в Дании в 1974 году]
должен серьезно усилить свою работу. Да и Титов [Титов Геннадий Федорович
- резидент ПГУ КГБ в Норвегии в 1974 году] в Осло очень опытный человек. А
это ведь страны НАТО, - он специально называл фамилии и страны, проверяя
реакцию Крючкова. Но тот, обладавший исключительной памятью, согласно
кивал головой, не удивляясь, в свою очередь, феноменальным способностям
Андропова. Он их знал лучше других.
- Я дам установки во все наши резидентуры, - ответил Крючков, - сам
буду контролировать работу их отдела.
Андропов снова замолчал. Отвернувшись, он смотрел в окно. Автомобиль,
съехав с основного шоссе, уже катил по проселочной дороге. Впереди шла
другая машина с работниками управления. Они проехали около трех километров
пока не оказались у довольно высокого забора, за которым и находилась дача
Первого Управления.
По сигналу из первого автомобиля ворота распылись, и обе машины въехали
на территорию. Из дома уже спешили выбежавшие оттуда двое мужчин в темных
костюмах. Андропов вышел из автомобиля и, слегка нахмурившись, посмотрел
на Крючкова. Тот, поняв по его взгляду, что Председателя что-то
раздражает, нервно оглянулся. Кажется, все было в порядке.
Андропов сделал несколько шагов вперед. Обернулся к Крючкову.
- Владимир Александрович, - он всегда называл так Крючкова при людях, -
одного я знаю. Это Колтунов. А второй? Неужели это наш "нелегал"? И он так
гуляет по даче под дождем? Может простудиться, - когда Андропов позволял
себе так иронизировать, он был недоволен, и Крючков это знал.
"Неужели действительно этот тип выбежал на улицу? - с неудовольствием
подумал Крючков. - Совсем ничего не понимает".
Он вгляделся во второго. Кажется, он его знает. Он напряг память. Это
подполковник Трапаков из восьмого отдела [восьмой отдел ПГУ КГБ занимался
разведывательной деятельностью против неарабских стран Ближнего Востока, в
том числе и Турции]. Крючков чуть задержал дыхание и быстро сказал идущему
впереди Андропову:
- Это не он, Юрий Владимирович. Это наш сотрудник, работающий с ним.
Подполковник Трапаков.
- Тем лучше, значит, не простудится, - сказал Андропов, не замедляя
шага.
Он подошел к обоим офицерам и, не подавая им руки, кивнул в знак
приветствия. Андропов ценил своих сотрудников, но не любил панибратства.
Сзади топал, тяжело дыша, начальник восьмого отдела, ответственный за
переброску и легенду агента. Андропов посмотрел на стоявших перед ним
офицеров.
- Кто будет показывать мне нашего "специалиста"?
Офицеры молчали. Андропов усмехнулся и вдруг спросил:
- Он ведь должен пройти через Турцию. Кто из вас знает турецкий?
- Я, товарищ генерал, - несмело сказал Трапаков.
- Вот вы со мной и пойдемте. А остальные нам не нужны. Показывайте
вашего подопечного.
Втроем они вошли в дом.
Он часто потом вспоминал об этом. Конечно, его заранее предупредили о
подобном визите, но сама встреча оказалось неожиданной.
Как раз в тот момент, когда в его комнату вошли гости, он, намылив
лицо, собирался бриться. И даже успел срезать часть вчерашней щетины на
левой щеке. Он всегда начинал бриться именно с левой стороны, когда вдруг
дверь открылась и в его комнату вошел сам Председатель КГБ.
Он даже не сумел стереть мыло. Просто замер, вытянувшись перед
генералами. Следом за Андроповым вошли Крючков и Трапаков.
- Добрый день, - приветливо сказал Андропов, - кажется, мы не вовремя.
Он схватил полотенце и, вытерев лицо двумя резкими движениями руки,
снова замер.
Андропов усмехнулся. Подчеркнуто вежливо спросил:
- Нам можно сесть?
Он, еще не совсем понимая, что именно происходит, растерянно кивнул.
Андропов сел на стул, стоявший рядом с ним и, махнув рукой, разрешил сесть
остальным.
- Растерялись? - спросил он.
- Немного, товарищ генерал.
- Садитесь и вы, - разрешил Андропов. Он понимал смущение сотрудников
разведки. Председатель КГБ очень редко встречался с "нелегалами",
предпочитая просматривать их письменные донесения.
- Как вас зовут? - вдруг спросил по-английски Андропов.
Он смутился. Но мгновенно принял решение.
- Кемаль Аслан, - он впервые назвался тем именем, под которым ему
теперь предстояло жить.
- Вы хотите уехать в Америку?
- Если получится, конечно. У меня там дядя.
- Где вы изучали английский язык?
- В детстве я жил в Америке, но помню его не совсем хорошо. До шести
лет жил в Филадельфии. Потом семья переехала в Болгарию.
Андропов обернулся на Трапакова.
- Спросите его что-нибудь на турецком. Я хочу посмотреть на его дикцию,
динамику речи и манеру себя держать.
- Где вы будете жить в Турции? - спросил Трапаков.
- В Измире живет мой второй дядя. После смерти отца мы жили с матерью
на ее родине в Бургасе. Теперь я собираюсь вернуться в Измир.
Трапаков посмотрел на Андропова. Тот кивнул головой и уже по-русски
спросил:
- Вам все объяснили?
- Все, товарищ генерал.
- Вы едете не на один год, и не на два. Возможно, лучшие годы вашей
жизни пройдут там, за рубежом. Это очень нелегко, но так нужно. Когда вам
будет особенно трудно, всегда помните, что у вас есть Родина, во имя
которой вы и делаете свою работу. Мы всегда будем помнить о вас. Что бы
там не произошло. Вам ведь, кажется, нет еще тридцати лет?
Андропов прочел его досье перед приездом на дачу. Память у него
действительно была отменная.
- Да, товарищ генерал.
- Есть какие-нибудь просьбы, пожелания?
- Нет, товарищ генерал.
Председатель заметил на столе смешного медвежонка. Он почему-то взял в
руки игрушку, помял ее и, положив на стол, тихо уточнил:
- Это по вашей легенде?
- Любимая игрушка моего персонажа. Она с ним была еще в Филадельфии. Ее
подарил дядя, - объяснил "Кемаль".
- Симпатичное существо, - без улыбки сказал Председатель. Андропов
смотрел ему в глаза, словно спрашивая, сумеет ли он, выдержит ли. И вдруг
спросил: - А песни какие вы любите?
- Песни? - на мгновение он запнулся и быстро нашелся, - разные, товарищ
генерал. И наши, и не наши. Но по легенде я должен любить и американские,
и турецкие, и даже болгарские.
Крючков хмуро смотрел на него. Ему, аскетичному и немногословному
человеку, не нравилась излишняя разговорчивость его агента. И даже
невыбритая правая щека раздражала его, словно в этом была доля личной вины
и самого Крючкова. Андропов неожиданно обернулся к Трапакову:
- Вы свободны, - сказал он подполковнику. И, дождавшись, пока тот
выйдет, тяжело вздохнул и сказал:
- У вас будет совсем другая жизнь, Кемаль. И, наверное, первое время
это будет интересно и даже романтично. Вы очень молоды, Но по легенде вам
и должно быть двадцать шесть лет. Первые годы кажутся самыми
перспективными. А потом часто бывает разочарование, некоторые не
выдерживают такого давления. И если вы обнаружите, что просто не можете
больше приносить пользу, лучше честно об этом скажите. Мы всегда здесь
верно оценим вашу искренность.
- Понимаю, товарищ генерал.
- О матери не беспокойтесь, - Андропов не только читал, но и помнил все
его досье, - мы позаботимся. Что вы ей сказали?
- Объяснил, что должен уехать надолго. На несколько лет. Просил ее не
волноваться, - как можно спокойнее ответил он.
- Правильно. Что ж, - Андропов встал. Быстро вскочил Крючков. Поднялся
со стула "Кемаль Аслан".
Андропов протянул ему руку.
- Счастливого пути.
Рука Председателя КГБ была сухая и холодная. Он осторожно пожал руку и
сдержанно поблагодарил.
Андропов повернулся и вышел, не сказав больше ни слова. Крючков, как и
его шеф, не терпевший лишних эмоций, только кивнул на прощание. Его люди
еще успеют попрощаться с нелегалом и за него, и за себя.
Когда они вышли на улицу, дождь уже прекратился. Было слякотно и
грязно. У автомобилей стояли сотрудники Первого Главного Управления.
Андропов пошел к машине, кротко бросив остающимся:
- До свидания.
Крючков поспешил за ним.
Уже в автомобиле, когда он тронулся, Андропов задумчиво произнес:
- Очень молодой.
- Может, приостановим отправку? - не понял его Крючков. Председатель
КГБ покачал головой.
- Пусть едет, - сказал он. Больше до возвращения в основное здание КГБ
он не сказал ничего.
А "Кемаль Аслан" стоял у окна и смотрел на сиротливо приютившееся
невдалеке дерево. Словно пытался запечатлеть этот образа своей памяти.
Впереди были долгие годы нелегальной работы. Это был последний день на
подмосковной даче. Утром следующего дня началась операция по его
переправке.
1
В этой части Хьюстона всегда бывают пробки. Он с раздражением
оглянулся. Разумеется, сзади уже выросла кавалькада машин. Теперь придется
ждать, расстроенно подумал он. Однажды на трассе между Лос-Анджелосом и
Сан-Франциско он попал в такую пробку, что прождать пришлось целых
четырнадцать часов. В летнюю жару, под палящим солнцем, без глотка воды.
Потом оказалось, что впереди была крупная авария и сильный пожар, из-за
чего движение в тот день было остановлено.
Он раздраженно откинулся на спинку своего "шевроле". Поднял стекла и
включил кондиционирование в кабине. Достал небольшой персональный
компьютер. В конце концов столько дел, что можно поработать и в машине. Но
эта пробка может не рассосаться до вечера, и тогда он, конечно, опоздает
на встречу, чего никак нельзя допускать. Однако выехать отсюда нет
абсолютно никакой возможности. И самое печальное, что он забыл свой
телефон спутниковой связи в офисе. Торопился и оставил его на столе,
решив, что заберет вечером.
Срочных звонков он не ждал, а сама поездка должна была, по его замыслу,
занять не более двух часов. Но если так будет продолжаться, он проторчит
здесь в два раза больше без всяких надежд на возвращение. И невозможно
даже позвонить.
Идущая перед его машиной белая "хонда" ползет, как муравей. Уже дважды
впереди нее пролезли другие машины из соседнего ряда. Он свирепо
просигналил, разглядев длинную копну светлых волос у водителя, сидевшего
за рулем "хонды". Конечно, женщина и наверняка феминистка, из тех идиоток,
которые стали в последнее время так часто встречаться в Америке. Он снова
просигналил. Нет, это переходит всякие границы. Кажется, она вообще
впервые села за руль.
Женщина обернулась, очевидно, что-то сказала. На ней были темные очки,
но он успел рассмотреть тонкую линию губ, гневно выговаривавших
нетерпеливому водителю за его агрессивность. Он взглянул на номер.
Обязательно из Луизианы. Эти потомки французов всегда так экзальтированны.
Чего можно ожидать от людей, которые хоронят своих покойников под звуки
джазового оркестра. Он вдруг поймал себя на мысли, что рассуждает как
настоящий техасец. И улыбнулся.
По непонятному капризу Богов или Судьбы, отразившихся в их географии,
два самых необычных, самых экзотичных южных штата оказались рядом. И если
в Луизиане еще сильно ощущался дух французского наследия, карнавальная
атмосфера праздников, традиционные негритянские шествия, а Новый Орлеан
переполняли звуки джаза, то в Хьюстоне или в Далласе играли в это время
кантри. Там по-прежнему носили широкие техасские шляпы, любили красиво
выделанные сапоги и гордились званием "техасца". Традиционно жители того и
другого штата не любили друг друга. Техасцы считали своих соседей не
совсем серьезными людьми, а жители Луизианы, в свою очередь, относили
своих соседей к категории слишком серьезных.
Он снова взглянул на номер впереди идущего автомобиля и, вздохнув,
начал работать на компьютере, когда услышал нетерпеливый сигнал стоявшей
сзади машины. Подняв голову, он заметил, что "хонда" стояла уже в
нескольких метрах впереди его автомобиля. Все-таки эта проклятая пробка
хоть движется. Он посмотрел на часы и передвинул свой автомобиль, сократив
расстояние.
Снова посмотрел на дисплей персонального компьютера. "Нужно будет
позвонить Роберту", - нахмурившись, подумал он. Иначе потом они могут
просто не успеть. Как всегда Уолт захочет опередить их. Нужно сказать об
этом Роберту прямо сейчас. Он привычно пошарил рукой на соседнем сидении,
куда си обычно клал свой спутниковой телефон и чуть не выругался, вспомнив
об оплошности.
Сзади снова нетерпеливо просигналили. Он поднял голову. Кажется, он
слишком увлекся. "Хонда" была уже в десяти метрах от него и продолжала
медленное движение. Он, не убирая компьютера, дал резкий газ. Его
"шевроле" чуть дернулся и очень плавно врезался в зад идущей впереди
машины.
- Проклятье, - рассерженно пробормотал он, открывая дверцу автомобиля.
Из "хонды" вылезла женщина. Она была довольно высокого роста, в белом
костюме, юбка была чуть ниже колен. Она погрозила рукой.
- Чертов ковбой! - прошипела она. - Нужно быть осторожнее и не
нервировать людей на трассе каждую минуту.
- Извините, - развел он руками.
- Куда вы смотрели? - показала она на автомобиль. - Кажется, вы ударили
мою машину довольно сильно.
- Простите, я задумался. Мажете прислать мне счет за ремонт вашего
автомобиля. Вот моя визитная карточка, - он полез во внутренний карман
пиджака и достал свою карточку. Она резко махнула рукой.
- Для чего мне ваша карточка. Я сама отремонтирую. В следующий раз
будьте внимательны, мистер ковбой.
К ним подошел хозяин автомобиля, стоявшего впереди "хонды". Это был
типичный техасец, в красно-коричневом пиджаке и большой серой шляпе,
надвинутой до самых ушей.
- Кажется, у вас проблемы? - спросил он. На другой автомобиль он даже
не обращал внимания, словно его вообще не существовало. Очевидно, он не
любил гостей из соседнего штата. Техасец наклонился к бамперу и свистнул.
- Довольно сильно. Наверное, это она так неумело подала назад?
- По-моему, это ваш друг несколько сильно нажал на газ, - саркастически
заметила женщина и, не удержавшись, спросила, - или вы считаете, что
техасцы не могут совершать аварий? Просто этот парень спутал скаковую
лошадь на родео с автомобилем.
Техасец побагровел и открыл рот, собираясь сказать какую-нибудь
гадость, когда услышал оглушительный хохот своего союзника. Он растерянно
оглянулся и, обнаружив, что громко смеется именно владелец автомобиля, по
адресу которого прошлась эта нахальная женщина, побагровел еще больше и
повернувшись, полный достоинства, вернулся к своему автомобилю.
Женщина протянула руку:
- Похоже, вы спасли меняет этого типа. Сандра, - представилась она.
- Кемаль, - кивнул он, протягивая в ответ свою и отвечая на ее чисто
мужское рукопожатие.
- Красивое имя. Не знала, что такое существует. Вы, очевидно, не
техасец?
- По рождению я коренной американец. Но мои родители были турецкого
происхождения.
- Тогда понятно. А где вы родились?
- В Филадельфии.
- Северянин, - улыбнулась женщина, - поэтому вы можете себе позволить
хохотать, когда ваш автомобиль сравнивают с лошадью на родео. Настоящий
техасец в лучшем случае просто нечаянно ударял бы мой автомобиль во второй
раз.
- В таком случае я не настоящий техасец.
Женщина улыбнулась еще раз и сняла очки. Глаза у нее были вишневые, с
каким-то озорным блеском, но вместе с тем очень внимательные. Над
переносицей пролегла упрямая складка. Маленький прямой нос, узкие скулы,
тонкие прямые губы.
- Это я поняла, - сказала Сандра, - как вы думаете, долго мы будем
здесь стоять?
- Понятия не имею. Я не думал, что смогу попасть в подобную ситуацию.
Даже не взял с собой телефона. А мне срочно нужно позвонить.
- У меня есть телефон в автомобиле, - кивнула женщина, - вы можете
позвонить оттуда.
- Я предупрежу оператора, что разговор оплатит принимающая сторона, -
обрадованно кивнул он, - иначе просто неудобно. Я и так разбил вашу новую
машину.
- Какие пустяки. Теперь я вижу, что в вас действительно есть восточная
кровь. Вы всегда так галантны? - спросила она и, не дожидаясь ответа,
прошла к своей машине. Он прошел за ней, принял телефон, благодарно
кивнув, и быстро набрал номер. Ему сразу ответили:
- Слушаем вас.
- Простите, - сказал он, - это говорит Кемаль. Я немного задерживаюсь,
попал в автомобильную пробку. Возможно, приеду чуть позже.
- Ничего, - успокоили его, - мы вас будем ждать.
- Спасибо, - он отключился. Вернул телефон.
- Спасибо, Сандра, вы меня очень выручили.
Женщина кивнула в ответ и в этот момент задался звонок. Она включила
телефон.
- Алло, - лицо у нее изменилось почти мгновенно. Теперь это была очень
строгая маска деловой женщины.
- Да, - сказала она, снова изменившись. Теперь это было обычное лицо
красивой и зрелой женщины.
- Нет, Лу, - требовательно и вместе с тем нежно сказала Сандра, - ты
ведь понимаешь мои мотивы. Нет, я бы не хотела, чтобы ты уезжала вместе с
ним. Я думаю, ты меня понимаешь. Ты хотела совета, я тебе его дала. Но ты
вольна поступать, как знаешь. Да, я позвоню из дома, когда приеду. До
свидания.
Она отключилась.
- С детьми всегда проблемы, мистер Кемаль, - она взглянула на часы, -
кажется, я попаду домой только завтра.
- Вам далеко ехать?
- В Батон-Руж [административная столица штата Луизианы; здесь и далее
идут название городов Техаса и Луизианы].
- Далеко, - удивился он, - я думал вам до границы штата или в
Лейк-Чарльз. А так вам действительно придется ехать весь день.
- Знаю, - огорченно произнесла Сандра, - я выехала рано утром. У моих
друзей во Флоресвилле есть ранчо, где мы отдыхали с дочерью. Но неожиданно
возникли срочные проблемы и мне пришлось выехать сегодня рано утром.
- Вы выехали из Флоресвилля? - еще больше удивился он.
- Не удивляйтесь. Я люблю сидеть за рулем. Можно успокоиться и о многом
подумать. Кроме того, я не могла воспользоваться самолетом. Кто-то ведь
все равно должен будет потом перегнать мой автомобиль. У Лу есть своя
машины. Поэтому я решила доехать одна.
- Вы выносливый человек, Сандра, - восхищенно сказал Кемаль, - я еду в
Бейтаун, это совсем рядом, пятнадцать минут езды и то схожу с ума от этой
пробки.
- Кажется, впереди машины тронулись.
- Вот моя визитная карточка, - сунул ей в руку свою карточку Кемаль, -
все-таки я бы хотел сам оплатить ремонт. В конце концов, виноват только я.
- Ничего, - рассмеялась женщина, - но раз вы так настаиваете, я дам вам
свою визитную карточку.
Она щелкнула замком сумочки, доставая карточку. Передала ее Кемалю и,
уже открывая дверцу автомобиля, добавила:
- Вы действительно нетипичный техасец, мистер Кемаль.
Сзади уже нетерпеливо сигналили автомобили. Он положил карточку в
карман и побежал к машине.
На этот раз все обошлось. Уже минут через десять ему удалось выехать на
мост, где дорога уходила на Бейтаун и он, просигналив женщине в знак
прощания, свернул направо.
К зданию фирмы, которая ему была нужна он подъехал, все-таки немного
опоздав. В приемной сидела долговязая девица с большими очками на носу и
что-то быстро набирала на компьютере. Увидев его, она усмехнулась.
- Мистер Кемаль, здравствуйте. Опять проблемы с кем-то из ваших
служащих?
- Вы же все знаете, - сделал приветливое лицо Кемаль, - наш Мегрэ у
себя?
Девица хихикнула:
- У себя. А кто такой этот Мегрэ?
- Ужас, - притворно вздохнул Кемаль, - работаете в единственном на всем
побережье частном сыскном агентстве и не знаете самого великого сыщика
всех времен и народов.
- Он, конечно, из Луизианы? - противным голосом спросила девица, снимая
очки. - Фамилия у него французская.
- Какая блестящая логика, - изумился Кемаль, - как вы смогли узнать?
Конечно, из Луизианы. Причем из самого гадкого квартала Нового Орлеана.
Браво! Мой друг Том не зря держит у себя такого прозорливого сотрудника.
"Вот дура", - разочарованно подумал он, шагнув в кабинет. За столом
сидел Том Лоренсберг. Это был руководитель частного сыскного агентства. И
по совместительству связной Кемаля с руководством его разведки. Это было
идеальное прикрытие. Агентство Лоренсберга действительно выполняло
деликатные поручения крупной фирмы, генеральным директором которой был
Кемаль. Оно специализировалось в области технологических экспертиз,
которые поручали проверять независимым экспертам и детективам,
устанавливающим добросовестность проводимых мероприятий. Официальные и
вместе с тем несколько конфиденциальные темы их отношений позволяли Кемалю
встречаться с Томом по мере необходимости, передавая нужную информацию.
- Как у вас дела, мистер Кемаль? - громко спросил Том, когда они
уселись за стол.
- Спасибо, хорошо, - по условиям игры отвечать нужно было спокойно и
громко. Чтобы было достаточно хорошо слышно и в приемной. И даже для тех,
кто хотел бы услышать содержание их разговора.
- Опять какие-нибудь проблемы? - спросил Том.
- Нас несколько волнует этот контракт с мексиканцами. По-моему мнению,
это не совсем надежная фирма, мистер Лоренсберг. Думаю, вам следовало бы
проверить их финансовые возможности. Что-то мешает мне поверить в их
устойчивость.
- Вы принесли документы?
- Да, конечно, - он протянул документы. Они были составлены с таким
расчетом, что среди тридцати листков, через каждые три было начало или
конец фразы. Нужно было только искать по известному лишь им двоим шифру
Том быстро прочел его сообщение, согласно кивнул головой и подчеркнув одно
слово и одну цифру вернул документ Кемалю. Это было единственное слово -
"Когда?" и ответ на этот вопрос, выразившийся в цифре семь, которую обвел
Том.
- Думаю, мы должны уложиться в недельный срок, - словно попросил Тома
его собеседник, принимая жесткие сроки, поставленные его руководством.
Лоренсберг согласно кивнул головой.
- Да, я думаю, недели вполне достаточно.
Все последующие несколько фраз были лишь отвлекающим маневром для этого
разговора. Кемаль понял, что ему дают всего лишь неделю на выполнение
столь сложного задания. Само задание в прошлый раз ему вручил Том и
теперь, когда Кемаль ответил, что может приступить к его выполнению, ему
дали лишь неделю на точный анализ поставок необходимых компонентов к
деталям радиоуправляемых снарядов. Сами компоненты были программами ЭВМ, с
помощью которых можно было управлять с земли за движением подобных ракет.
- У них очередная спешка, - со злостью подумал Кемаль, - почему именно
недельный срок? Я ведь им писал, что в ближайший месяц все решится. В
последние годы они совсем с ума посходили. Иногда выставляют такие
требования, что остается только гадать - в чем тайный смысл их нелепых
желаний. Разве можно ставить агенту срок, когда именно он должен добраться
до нужных ему документов. А если на это уйдет не неделя, а месяц, год?
Значит, тогда эти материалы уже не нужны. Как все это глупо, - раздраженно
думал он, возвращаясь домой, в Хьюстон.
С другой стороны, очевидно, у них есть серьезные проблемы если они
просят узнать про эти управляемые снаряды и дать информацию в течение
недели. Любую информацию, какая у него будет на тот момент. Значит, они
как-то связаны со временем. Интересно, каким образом?
Он взглянул на часы. Наверное его знакомая сейчас пересекает у Оринджа
границу штата Техас. Он много раз ездил этой дорогой и четко помнил мост
над рекой Сабин, который приходилось проезжать, чтобы попасть в бывшую
французскую колонию. Он вспомнил про визитную карточку и достал ее из
кармана. Прочитал запись и вдруг резко изо всех сил нажал на тормоза,
пытаясь осмыслить случившееся. "Сандра Лурье - вице-губернатор штата
Луизиана" - было написано на визитной карточке.
2
Утренние пробежки стали для него почти обязательным ритуалом. Но
теперь, когда они переехали в центр Хьюстона, и поселились в фешенебельных
апартаментах на четырнадцатом этаже, ему приходилось довольствоваться
велотренажером. Из спальной жены послышалось недовольное ворчание. Он чуть
поморщился. Безусловно, Марта красивая женщина, но с годами их брак
начинает напоминать просто тюремное заключение на двоих.
Они были женаты уже пять лет. И оба понимали, как важен этот брак для
них обоих. Благодаря своей удачной женитьбе Кемаль Аслан сумел войти в
семью Саймингтонов, техасских нефтяных королей, а те, в свою очередь,
получили в распоряжение корпорацию умершего дяди Кемаля - Юсефа Аббаса,
позволившую им напрямую завязать контакты с многочисленными клиентами
последнего на Ближнем Востоке. Брак был во многом почти династическим и
это определило их отношения. Супруги никогда особенно не любили друг
друга, но при наличии некоторых уступок могли сосуществовать вместе вот
уже пять лет.
Единственным положительным результатом этого брака для обоих был
трехлетний сын Марк, названный так в честь умершего дедушки Марты. И это
была очень веская причина, заставлявшая Кемаля по-прежнему сосуществовать
с нелюбимой женщиной.
По утрам он обычно не завтракал. Только чашка чая, столь нелюбимого
Мартой. Она по-прежнему пила "каппучино", который готовила для нее
специально по утрам приходившая в дом кухарка. Кроме нее в доме всегда
были няня и горничная, и Кемаль, привыкший к тишине, чувствовал себя почти
как в гостинице. Они ему не просто не нравились, ему здесь было неприятно.
Во время сильных ветров ему казалось, что их строение может просто
рухнуть. Он, выросший в капитальных каменных домах, не любил и не принимал
этого нагромождения бетона и стекла.
В свои тридцать шесть лет Кемаль выглядел замечательно. Это был
стройный, высокий, красивый мужчина с всегда коротко постриженными
волосами. Несмотря на уже начавшие седеть виски и резкие черты лица,
словно вырубленные из камня, он сохранял мужскую привлекательность,
очаровывая женщин. Глаза у него были какого-то непонятного, стального
цвета. С годами начало портиться зрение и он стал носить очки, предпочитая
фирму "Валентино", столь полно отражавшую и его стиль одежды.
Аристократический, элегантный и вместе с тем подчеркнуто деловой, без
лишних вычурностей и деталей.
Выпив свой чай и довольно быстро одевшись, он спустился на лифте в
гараж и, взяв другую машину вместо разбитого три дня назад "шевроле",
выехал на улицу. Поднял телефон, чтобы позвонить жене.
"Надеюсь, она, наконец, проснулась", - подумал он. Она ответила только
после десятого звонка, хотя телефон лежал рядом с ней.
- Слушаю, - послышался ее заспанный голос. Она была ярко выраженной
совой и не любила вставать по утрам. В отличии от Кемаля, который был
жаворонком и предпочитал рано ложиться и рано вставать. Но здесь,
очевидно, сказывалась разница во времени. Он сумел приспособиться к
американскому графику времени, лишь существенно сдвинув собственную шкалу
личного времени. И по европейским временным поясам он ложился спать даже
позже обычного, в четыре-пять утра, а по американским стандартам для
бизнесменов было правилом сон с десяти вечера до шести утра.
- Марта, - попросил он, не пожелав ей "доброго утра". - Сегодня вечером
мы должны быть у Каррингтона. Он нас приглашал на свадьбу своей дочери.
Надеюсь, ты не забыла?
- Нет, - хрипло ответила жена. Она все еще не пришла в себя.
- Когда мне за тобой заехать? - терпеливо спросил он.
- В шесть, - она отключилась, не сказав ему "до свидания".
Он раздраженно бросил телефон на сиденье. Если бы не Марк, он плюнул бы
даже на миллионы ее отца. В некоторые моменты он даже забывал, что женился
для легализации своего положения в этой стране. Жизнь с нелюбимой женщиной
была самым страшным испытанием, почти пыткой, иногда мешавшей и его
основной деятельности. Может, каждый мужчина, думал он с горьким юмором,
чувствует себя в подобной роли, как и он, почти разведчиком, попавшим в
среду чужих для выполнения опасного задания. Эти мысли позволяли
относиться с некоторой долей юмора и к собственным семейным скандалам,
столь часто повторявшимся в последнее время.
На работу он приехал как обычно - ровно в восемь утра. Секретарь
положила на стол список сегодняшних дел. Среди них была дневная встреча с
Ронни Седлером. Он нахмурился. Если бы Москва не требовала этих данных так
срочно, он никогда не пошел бы на подобный риск. Но теперь придется
рисковать. Документы ему очень нужны, а сукин сын Ронни кажется,
единственный, кто может помочь ему в этом. Придется договариваться с этим
типом. И он заранее знает, как дорого будет стоить подобная встреча.
Однако, кроме Седлера никто ему не сможет помочь.
Весь день на работе он помнил о встрече, пытаясь сохранить энергию на
этот сложный разговор. Даже когда все сотрудники вышли на традиционный
ленч, он остался в кабинете, перебирая ненужные ему в данный момент
бумаги. Он не хотел признаваться даже самому себе, в том что предстоящий
разговор его волновал. Очень волновал. И он не видел другого выходе, кроме
прямого предложения Ронни Седлеру.
Ровно в три часа секретарь доложила, что в приемной его ждет мистер
Седлер. Кемаль поправил узел галстука и, сделав максимально приветливое
лицо, возможное в данном случае, разрешил гостю пройти в кабинет.
Едва Ронни переступил порог, как он понял, что устоявшееся
представление об этом типе почти соответствует действительности.
Гость был одет в серые брюки и пиджак ярко желтого, канареечного цвета.
В его лице с полными, чувственными губами, немного выпученными глазами и
жесткими, короткими волосами чувствовался зов африканской крови. Что не
мешало Седлеру презирать всех темнокожих и даже состоять в нескольких
полурасистских организациях. На левой руке у него болтался браслет. На
ногах были дорогие ботинки фирмы "тамберленд", никак не вязавшиеся с его
видом, но призванные показать консервативный дух патриотизма этого
"лжетехасца". На голове, конечно, была шляпа, которую он не снял даже
войдя в кабинет.
- Мистер Кемаль, - улыбнулся уголками рта Седлер, - я много о вас
слышал.
Хозяину кабинета пришлось встать и даже пожать протянутую для
приветствия руку. Ладонь у Ронни была, конечно, потной и от этого общее
впечатление неприятия гостя усиливалось.
- Я давно хотел с вами встретиться, мистер Седлер, - холодно сказал
Кемаль, - мне много о вас рассказывали мои друзья.
- Это слухи, - осторожно заметил Седлер. Он не знал, что именно о нем
рассказывали, но, как многоопытный аферист, понимал, как мало хорошего о
нем могли сказать знавшие его люди, - они не всегда соответствуют
действительности.
- Я думаю, в Техасе вы человек достаточно известный, - с неуловимой
иронией заметил Кемаль, - поэтому и решил обратиться именно к вам.
- Мистер Кемаль, - сразу ответил гость, - я человек дела. Меня вызывают
и говорят - "Ронни, нужно помочь". И я всегда помогаю людям, всегда
прихожу к ним на помощь. Мне приятно, что вы так говорите, но я хотел бы
узнать, чем именно могу помочь такой крупной корпорации, как ваша.
Кемаль задумался. Теперь он должен войти в клетку льва. И никаких
других вариантов не существует. Но он уже открыл клетку, значит, нужно
входить.
- Нас интересуют акции компании "Юникл", - осторожно начал хозяин
кабинета. Гость сразу насторожился. - Мы хотели бы вложить часть денег в
эту компанию, но пока не имеем представления о ее возможностях.
Седлер понимающе кивнул.
- Мы хотели бы ближе познакомиться с этой компанией, - также осторожно
закончил Кемаль, - и думаем, что вы тот человек, который может нам помочь.
- Понимаю, - сразу ответил гость, - но могу ли я предполагать, что под
вашим словом "мы" скрывается и ваш тесть - мистер Саймингтон?
- Вы и это знаете?
- Мистер Кемаль, - этот мерзавец, все-таки снял шляпу - я знаю обо всех
известных людях города и штата. И все знают Ронни Седлера. Иначе нельзя -
такая конкуренция.
- В данном случае "мы" - это только моя компания, - быстро ответил
Кемаль, - мистер Саймингтон не имеет к нашему проекту никакого отношения.
- За исключением того, что он дед вашего сына, - улыбнулся, показывая
крупные редкие зубы, Ронни Седлер.
- Да, за исключением этого обстоятельства. Вас интересуют еще
какие-нибудь вопросы по мистеру Саймингтону? Или вы хотите говорить о моей
фирме? - спросил он.
- Больше никаких вопросов, - развел руками Ронни. Шляпу свою он положил
прямо на стол. - Что вас конкретно интересует?
- Их наиболее крупный завода Далласе. На этом предприятии собственно и
держится вся их фирма. Мне нужно знать все об этом заводе.
- Обратитесь в их рекламную службу и они с удовольствием выдадут вам
всю имеющуюся у них информацию, - удивился Седлер, - или вам нужна
дополнительная информация?
В этой клетке воняет, но ничего другого у меня нет, - подумал хозяин
кабинета.
- Мне нужна информация о его военных заказах. Чтобы оценить степень
надежности и рентабельности завода. Мне нужны все данные о его
предполагаемых поставках в этому гиду.
- Вам нужны данные о ракетных двигателях? - чуть понизив голос уточнил
Ронни. - Но они засекречены.
Кемаль молча смотрел на него. Видимо, в его взгляде гость прочел нечто
такое, после чего он смог выдавить:
- Это будет стоить очень дорого.
Хозяин кабинета по-прежнему молча смотрел на него. Кроме вопроса Ронни
чувствовал в глазах и откровенное презрение, а это его довольно сильно
обижало.
- Пентагон обычно не любит, когда лезут в его секреты, - пробормотал
Седлер.
- Сколько? - вместо дискуссии спросил Кемаль.
- Сто тысяч долларов. Наличными. Половину завтра, - не задумываясь
ответил Ронни, - если согласны.
- Сегодня, - ответил хозяин и, достав из ящика стола пять пачек,
положил их на стол, - сегодня, мистер Седлер.
Ошеломленный гость смотрел на деньги.
- Когда вам нужна информация? - спросил он.
- Три дня. У вас максимальный срок всего три дня.
- Мы не успеем, - задумался Седлер, - вам нужна информация или
документация?
- Вы думаете, мы заплатим такую сумму денег за ваши слова, без
документов? - спросил в свою очередь Кемаль.
- За три дня нереально. - Ронни облизнул губы. Его нервировали пачки
денег, лежащие на столе рядом с ним.
Кемаль взял пачки в обе руки.
- До свидания, - сухо сказал он, - мы не договорились, мистер Седлер.
- Подождите, - почти страдальческим тоном крикнул гость, - я постараюсь
успеть за три дня. Какие именно заказы вас волнуют?
- Основные. О которых вы говорили.
- Понимаю. Вам нужны не только данные по заказам, но, очевидно, и
возможности дальнейших заказов.
- Не только. Нам нужна их документация.
- Зачем? - изумился Ронни, - при чем тут документация? Чтобы оценить
степень перспективности предприятия, вовсе не обязательно вникать в
технологию существующих там процессов. Достаточно ознакомиться с их
финансовым отчетом.
- Это вам достаточно, мистер Седлер, - покачал головой Кемаль, - а наша
компания не ведет дел таким образом. Мы должны изучить технологию
производства, чтобы убедиться в гарантиях на будущее. Может, они там по
заказу Пентагона готовят кастрюли для сержантов. У нас иначе нельзя.
- Мы будем иметь крупные неприятности с ФБР и Пентагоном, - пробормотал
Ронни.
- Это ваши проблемы, мистер Седлер. Если не беретесь...
- Подождите, - нервно произнес гость, - но для чего вам их
документация?
- Дважды объяснять я не могу. Слишком долго.
- Если бы я не знал вашего дядю, - пробормотал Ронни, - и не знал бы
вас и вашего тестя. Я бы решил, что вы французский шпион.
Впервые за время разговора хозяин кабинета чуть заметно улыбнулся.
Взглянул на своего гостя и спросил:
- Почему французский?
- Я думал, вы спросите - почему шпион?
- Это я догадался. Из-за военных заказов. Но почему именно французский?
У меня нет родственников-французов.
- Этих "лягушатников" полно в соседнем штате. И потом, я слышал, что
они хотели заказать эти двигатели вместе с Пентагоном. Поэтому я и мог
подумать, что вы именно французский. Но, зная вашу семью и семью вашей
супруги столько лет... - он развел руками, - вам действительно нужна вся
документация?
- Нужна, - подтвердил он, - когда вы сможете мне ее передать?
- Через три-четыре дня, - пожал плечами Ронни, - придется поработать.
Вы разрешите? - показал он на деньги.
Кемаль Делан кивнул. Гость сгреб все пачки и рассовал их по карманам
пиджака. Взял шляпу.
- Думаю, мы договорились, - сказал он, снова протягивая свою потную
ладонь.
"Грязный мерзавец", - с отвращением подумал Кемаль, но руку пожал во
второй раз.
Гость вышел. На полированной крышке стола остался липкий полукруг от
его шляпы. Кемаль вызвал секретаря.
- Уберите тут, - брезгливо сказал он, показывая на это жирное, липкое
пятно.
Секретарь поспешила за тряпкой.
А вышедший из здания фирмы Ронни нащупал в своем кармане небольшой
микрофон и отключил запись. Затем, найдя первую попавшуюся кабину
телефона-автомата, подошел к ней и, опустив двадцать пять центов,
позвонил.
- Дик, это я, - сказал он довольным голосом, - получил неплохой заказ.
Нет, не шучу. Теперь этот ничтожный турок у меня в руках.
Он и не подозревал, что в соседней кабине стоит частный детектив,
нанятый Кемалем Асланом, который слышит каждое его слово.
3
Вилла Джеймса Каррингтона, давнего друга и компаньона отца Марты была
расположена в тридцати километрах от Хьюстона, немного южнее Пассадины,
почти на самом побережье. Добираться туда нужно было около получаса и
Кемаль заехал за Мартой ровно в шесть часов. Как он и предполагал, она не
была готова.
Полчаса Марта перебирала платья, из которых ей нужно было выбрать одно.
Еще полчаса она надевала это платье. Сцепив зубы от бессильного гнева, он
довольно долго сидел на диване, после чего отправился переодеваться.
Наконец, Марта вышла к нему в длинном серебристом платье, до самых ног. За
это время он успел одеть необходимый смокинг и, уже нетерпеливо постукивая
каблуками лакированных туфель, ждал ее у дверей.
Она не спросила, понравился ли мужу ее выбор, а он не стал ничего
говорить. Просто демонстративно посмотрел на часы и пошел за женой. В
лифте она все-таки поинтересовалась:
- На какой машине поедем?
- Я возьмут твой "седан". Дай мне ключи, - предложил он, - тебе будет
трудно вести машину в этом платье.
- Ничего, - ответила она, поворачиваясь к нему спиной, - я поведу сама.
За пять лет он понял, что спорить с ней бесполезно. Он равнодушно пожал
плечами и тоже отвернулся.
Они выехали из города только в восьмом часу вечера. Несмотря на начало
ноября, в Техасе стояла удручающая жара и многие старожилы помнили, как
долго держалась летняя погода в этом странном восемьдесят втором году.
На трассе она обычно ездила довольно быстро. Вот и в этот раз огоньки
спидометра начали увеличиваться.
- Осторожнее, - нарушил молчание Кемаль, - впереди будет поворот.
- Знаю, - раздраженно ответила она, - я здесь тридцать лет проезжаю, а
ты только начал ездить.
Она все время намекала на его неместное происхождение, словно это была
часть вины самого Кемаля за ее неустроенную личную жизнь.
- Твой отец будет волноваться, - вместо ответа оказал он, снова
посмотрев на часы, - я обещал, что мы приедем к семи. Ты ведь знаешь, он
не любит, когда ты садишься за руль.
- Ничего, перетерпит.
- Опять у тебя такое собачье настроение, - не выдержал наконец, Кемаль,
- что случилось?
- Ничего не случилось. Ты сидел дома с таким видом, словно я виновата
перед тобой. А мне нужно было выбрать платье. Ты даже не посмотрел на
меня, когда я его одела.
- Следи за дорогой, - посоветовал Кемаль.
- Вот это все, что ты мне можешь сказать. Следи за дорогой, мы
опаздываем, ешь меньше сладкого, отец будет волноваться. Хватит. Надоело.
Нам нужно разводиться, Кемаль. Эта жизнь только губит нас обоих.
- Хорошо, - мрачно согласился он, - вернемся ночью домой и решим. А
сейчас следи за дорогой.
Она нажала на тормоза, съезжая с трассы.
- Мы можем один раз в жизни поговорить спокойно? - спросила Марта. -
Почему ты так ко мне относишься, Кемаль? Что я тебе сделала?
- Мы опаздываем, - терпеливо сказал он, - уже и так половина восьмого.
- А я вообще не хочу туда ехать, - зло огрызнулась Марта, - видеть эти
рожи. Не хочу и все. Можешь ехать один, если тебе так нужен мой папочка.
Чтобы он не волновался. А я поеду домой. Лучше посижу с Марком, чем с
этими толстомордыми кретинами.
- Хорошо, - он вышел из автомобиля, захватив пакет с подарками, -
можешь возвращаться.
Она посмотрела на него, очевидно, намереваясь что-то сказать. Затем
передумала и, дав газ, стремительно рванула автомобиль с места. Он
проводил машину долгим взглядом и зашагал по дороге.
"Хорошо разведчику без жены, - подумал он невольно, - никаких проблем".
Это только в кино шпионы спят со всеми подряд и не женятся десятилетиями.
В жизни все бывает сложнее. Хочешь закрепиться - обязательно должен
жениться. Иногда его предыдущая жизнь казалась ему сном, каким-то
нереальным сновидением, случившимся в молодости. Он уехал из страны в
конце семьдесят четвертого. Прошло уже восемь лет. За эти годы ему удалось
закрепиться в стране, восстановить американское гражданство, стать почти
своим в столь сложном и амбициозном штате, как Техас и даже сделать
успешную карьеру.
Вдали показались огни автомобиля. Он поднял руку. Подъехавший старый,
помятый серо-голубой "форд" затормозил рядом с ним. За рулем сидел пожилой
техасец лет шестидесяти.
- Куда идешь? - спросил он вместо приветствия.
Кемаль показал рукой вперед.
- Садись, - кивнул техасец. Он оценил молчание своего будущего
попутчика. Здесь не любили болтунов.
До Пассадины они доехали в полном молчании. Старик не спрашивал, откуда
взялся на трассе его спутник, почему он шел пешком, где была его машина.
Это было просто не его дело. Только в самом городе он наконец, разжал губы
и спросил:
- Куда дальше?
- Сойду в центре, - ответил Кемаль и техасец, одобрительно кивнув
головой, развернул машину в сторону центра. У здания мэрии он остановился.
- Спасибо, - вышел из автомобиля Кемаль. Техасец кивнул на прощание, не
сказав больше ни слова и отъехал.
Еще минут пять пришлось ждать такси, пока наконец, он не вошел в один
из небольших магазинчиков и не вызвал машину по телефону. Уже поднимался
ветер, когда приехало такси и он, уставший и голодный, отправился на виллу
Каррингтона.
Подъехав к вилле, он заметил на площадке в глубине парка автомобиль
своей супруги и громко выругался. Испуганный темнокожий водитель обернулся
к нему:
- Что-нибудь не так, сэр?
- Все в порядке, - он заплатил по счетчику, добавив щедрые чаевые.
Со стороны дома раздавались веселые крики. К нему спешили сам хозяин
дома Джеймс Каррингтон и его тесть Роберт Саймингтон. Каррингтон был
высоким красивым мужчиной с густой, сплошь седой шевелюрой и резкими
морщинами пересекавшими все лицо. Саймингтон - напротив, был чуть ниже
ростом, почти лысый, с вечно лоснящимся от пота лицом.
- Мистер Каррингтон, я вас поздравляю, - постарался придать своему
голосу как можно больше радушия Кемаль.
- Спасибо, Марта уже приехала, ск