, - я и так рассказал тебе больше,  чем
нужно. Все. Спокойной ночи.
   Славин поднялся следом и, глядя в глаза офицеру, сказал:
   - Неужели ты ничего  не  понимаешь?  От  тебя  сейчас,  может,  зависят
десятки или сотни жизней людей. Мне нужно  знать,  с  кем  он  должен  был
встретиться?
   - Я не могу, - прошептал Рогожин, - ну пойми ты,  черт  упрямый,  я  не
имею права.
   - Одевайся, - вдруг сказал Славин.
   - С ума сошел! Я иду спать.
   - Одевайся! - громче сказал подполковник. - Я тебя  арестовываю.  Прямо
сейчас, здесь. За должностное преступление.
   - Совсем одурел, - покачал головой Рогожин. - Иди проспись.
   - Без тебя я никуда не уйду, - твердо  сказал  Славин.  -  Или  ты  мне
скажешь, с кем должен был встретиться Игорь Лысый. У меня внизу - в машине
- вся моя группа. Можешь посмотреть с балкона.  Мы  штурмом  возьмем  твою
квартиру и разбудим всех соседей. Весь дом, весь квартал.
   - Что с тобой случилось? - испугался Рогожин. - Может, ты пьяный?
   - Мне нужно имя этого человека, - упрямо бубнил Славин, - и я не  уйду,
пока ты мне его не назовешь. Обещаю, никто, кроме меня и  моих  ребят,  не
будет знать об этом.
   - Может, мне вообще наняться к вам информаторы? - зло спросил  Рогожин.
- Из-за тебя сегодня спать уже не смогу.
   - Матвей, что там происходит? - послышался женский голос из спальни.
   - Ничего, ничего, все в порядке. Это  ко  мне,  -  крикнул  Рогожин.  -
Доорался, - упрекнул он незваного гостя, - уже всех разбудил.
   - Имя, - как заклинание, повторял Славин, - мне нужно имя.
   Рогожин потер лицо. Потом посмотрел в глаза подполковнику.
   - Ты можешь дать слово офицера, что это действительно необходимо?
   - Это очень важно, Матвей, - сурово сказал Славин. - Даю слово офицера.
Клянусь тебе своей честью. Своей совестью. Чем хочешь, наконец.
   Рогожин молчал. Потом наконец решился.
   - Он встречался с Мамонтовым, - сказал  Матвей.  Славин  закрыл  глаза,
словно его оглушили дубиной. Егор Мамонтов был  руководителем  специальной
группы особой инспекции Федеральной службы безопасности России. Теперь все
вставало на свои места. И  эта  слежка,  и  эти  "жучки",  и  эти  машины,
следившие за ним. И даже смерть  самого  Игоря  Лысого.  И  чеченца  Хаджи
Абдуллы.
   - Что с тобой? - услышал он взволнованный голос Рогожина. - Тебе плохо?
   - Спасибо, -  сказал  Славин,  выходя  из  квартиры.  Внизу  ждали  его
товарищи. Он сел в машину, проверил включение скеллера и негромко сказал:
   - Игорь Лысый встречался месяц назад с  Рогожиным.  И  назвал  ему  эти
фамилии. Для Мамонтова. С которым тоже встречался.
   В глаза своим сотрудникам он  не  смотрел.  Просто  не  хотел  выдавать
своего волнения. Был третий час ночи. В  пятистах  метрах  от  них  стояла
черная "Волга", в которой сидело еще трое неизвестных.



        18

   В  этот  день  подполковник  Славин,  проснувшись,  вспомнил,  что   до
назначенного числа осталось всего четыре дня.
   В этот день Дронго  проснулся  с  неясным  ощущением  вины,  словно  он
чувствовал себя ответственным за  все  происходящее  с  группой  Владимира
Славина.
   В этот день майор Орловский проснулся раньше обычного  и  долго  лежал,
глядя в потолок.
   В этот день... Словом, в  этот  день  было  прекрасное  весеннее  утро,
солнце, наконец показавшееся из-за туч, гулявших над городом  в  последнюю
неделю. В этот  день  все  обещало  быть  прекрасным.  Но  для  одного  из
проснувшихся этот день стал последним днем в его жизни.
   В девять часов утра, несмотря на вчерашние  ночные  визиты,  все  члены
группы Славина собрались вместе. Технический отдел уже  отобрал  скеллеры,
якобы мешавшие сотрудникам в соседних кабинетах нормально функционировать.
Но докладная записка Светловой от имени всей группы была готова.  Она  еще
не знала о случившемся  вчера,  и,  по  единодушному  мнению  сотрудников,
решено было пока не вписывать этих  сообщений  в  докладную.  Подполковник
намеревался лично поговорить с полковником Мамонтовым.
   Он записался на прием  к  заместителю  директора  ФСБ,  курирующему  их
вопросы, и теперь терпеливо  ждал,  когда  наконец  его  позовут.  По  его
предложению Агаев поехал в  милицию  еще  раз  посмотреть  все  документы,
связанные со смертью Игоря Лысого, и заодно проверить  все  обстоятельства
смерти  чеченского  "авторитета",  погибшего  так  вовремя  и  потому   не
сумевшего стать важным свидетелем. Орловскому было приказано найти  Семена
Исаева, который и должен был,  по  запискам  Лысого,  отличиться  двадцать
третьего числа.
   В десять часов двадцать минут Славина наконец позвали к руководству. Он
привычно послал к черту пожелавшего  ему  успехов  Диму  Виноградова  и  с
докладной запиской, подготовленной Светловой, пошел.
   Заместитель директора принял его в своем большом светлом  кабинете.  Он
был  традиционно  одет  в  светлый  костюм  и  улыбнулся,  когда  появился
подполковник.
   -  Какие  результаты,  Владимир   Сергеевич?   Надеюсь,   ваша   группа
продвинулась в расследовании гораздо дальше, чем следователи Воробьева?
   - В некотором роде да, - осторожно сказал Славин, положив на стол папку
с докладной.
   - Рассказывайте, - потребовал заместитель директора ФСБ, откидываясь на
спинку удобного итальянского кресла.
   - Мы вели расследование параллельно с группой Воробьева, - начал доклад
Славин, - стараясь не привлекать к себе особого внимания. Нашей целью было
выяснение причин, сопутствующих этим террористическим актам и происходящих
в процессе этих событий. С  самого  начала  мы  скептически  относились  к
версии чеченского заговора, и дальнейшее  расследование  подтвердило  нашу
правоту.  Все  сотрудники  группы  исходили  из  невозможности  совершения
чеченцами столь варварской акции, вина за которую тут  же  ляжет  на  всех
представителей чеченской диаспоры в Москве.
   - Интересно, - чуть напряженно улыбнулся заместитель директора. - А вот
Воробьев и его группа считают по-другому.
   Славин не стал возражать и продолжал свой доклад:
   - Мы были уверены, что можно,  задействовав  наши  внутренние  резервы,
попытаться выйти на лидеров преступных чеченских группировок  в  Москве  и
провести ряд неформальных переговоров.  Наша  тактика  имела  определенный
успех, нам удалось выйти на лидеров  достаточно  крупной  группы,  имеющих
определенный вес в городе.
   -  Вы  хотите  сказать,  что  вступили  в  сделку  с  преступниками?  -
нахмурился заместитель директора.
   - Можно сказать и так, - довольно дерзко согласился Славин. - И даже не
мы вступили  с  ними  в  контакт,  а  они  захотели  встретиться  с  нашим
представителем. В переговорах с нашей стороны участвовал я лично.
   -  Прямо  как  лидеры  государств.  Переговоры,  рауты,   коктейли,   -
съехидничал заместитель директора.
   - Чеченцы обещали поддержку, -  продолжал  подполковник.  -  На  второй
встрече, состоявшейся через несколько дней, они обратили наше внимание  на
очень важный факт. Группа преступника-рецидивиста  Игоря  Лысого  знала  о
готовящихся взрывах. Их банк находится рядом с местом первого взрыва, и за
день до взрыва  оттуда  были  вывезены  все  деньги,  якобы  для  проверки
надежности хранилища банка. Причем договор был заключен также за  день  до
этой операции. По свидетельству сотрудников банка, в  течение  одного  дня
были вывезены все деньги, а после взрыва возвращены обратно. Это дает  нам
основание утверждать, что преступники знали о готовящемся террористическом
акте.
   - Совпадения вы не допускаете?
   - Практически нет. Все слишком  сходится.  Далее.  После  того  как  мы
активизировали поиски этого рецидивиста, он  был  убит  вместе  со  своими
телохранителями. А указавший нам на  него  лидер  чеченской  группы  Хаджи
Абдулла также был застрелен через день, якобы в перестрелке.
   - Ваше слово "якобы" говорит о том, что вы считаете  все  эти  убийства
спланированными и осуществленными одними  и  теми  же  людьми,  -  холодно
заметил заместитель директора.
   - Да. Но и это еще не  все.  В  процессе  расследования  мы  обнаружили
слишком явное наблюдение за нашими сотрудниками. Прослушивались  все  наши
телефоны,  кабинеты  в  самом  здании  ФСБ.  Мы  поменяли  кабинеты  из-за
специфики данной операции, тем не  менее  прослушивание  продолжалось.  Мы
понимаем   озабоченность   особой   инспекции    подобными    проявлениями
террористов, но просили бы в дальнейшем  избавить  нас  от  столь  плотной
опеки. У меня все. Вот здесь написано то же самое, - Славин протянул папку
с докладной.
   Заместитель директора взял папку и, не раскрывая, положил на стол.
   - Особая инспекция занимается своим  делом,  вы  своим,  -  недовольным
голосом  заметил  он.  -  Очевидно,  ваши  слишком   тесные   контакты   с
преступниками привлекли их внимание. Согласитесь, что для  них  это  более
чем веские основания.
   - Согласен. Поэтому мы и решили  прекратить  всякие  связи  с  лидерами
преступных группировок и просим убрать прослушивание  наших  кабинетов  со
стороны особой инспекции.
   - Я этого не знал. Очевидно, они взяли санкцию  лично  у  директора,  -
сказал хозяин кабинета, глядя на лежавшую перед ним папку. - Я  постараюсь
разобраться, в чем дело. Так  какие  конкретные  результаты  мы  имеем  на
сегодня?
   Славин поколебался. Говорить про вчерашний разговор с Рогожиным  и  про
записки, найденные в "дипломате", или не говорить? Все-таки ребята  правы:
нужно сначала все выяснить.
   - У нас есть ряд наработок, и в ближайшие несколько  дней  будем  иметь
конкретные результаты, - твердо сказал он.  -  Уже  не  вызывает  сомнения
причастность группы Лысого к обоим террористическим актам.
   - Ясно, - подвел итог заместитель директора. - Значит, у вас  пока  нет
ничего конкретного. Только домыслы,  слухи,  основанные  на  непроверенной
информации чеченцев, стремящихся любым путем отвести от  себя  подозрение.
Плохо, подполковник. Очень плохо. Я думал, вы продвинулись гораздо  дальше
группы Воробьева, а вы топчетесь на месте.
   Славин молчал. По  его  докладу  можно  было  сделать  и  такой  вывод.
Возражать было нечего. Приходилось выслушивать упреки.
   - У нас не так много времени, - напомнил заместитель  директора.  -  Мы
думали, что ваши люди быстрее и, главное, более профессионально подойдут к
расследованию преступления.  А  вы  вместо  этого  играете  в  детективов.
Встречаетесь с преступниками, устраиваете  какие-то  переговоры.  Все  это
очень несерьезно, товарищ подполковник. А  потом  еще  и  обижаетесь,  что
особая инспекция проявляет к вашим людям некоторый интерес. Конечно, будет
проявлять, если  вы  по-прежнему  будете  встречаться  с  рецидивистами  и
преступниками... В общем, так, - подвел  итоги  заместитель  директора,  -
результаты расследования пока хуже некуда. А вы ходите ко мне  со  всякими
записками. Прошу вас лично и сотрудников вашей группы активизировать  свою
деятельность.  Больше  думать  о  расследовании,  а  не  о  работе  особой
инспекции, якобы мешающей вам нормально работать.
   - Я этого не говорил, - возразил Славин.
   - Но так получилось,  -  сказал  заместитель  директора.  -  Во  всяком
случае, именно такой вывод можно сделать  из  вашего  доклада.  Думаю,  вы
понимаете, что он меня более чем не устраивает. Я надеюсь на  то,  что  вы
сумеете  придать  нужный  импульс  работе  ваших   сотрудников   и   более
профессионально подойти к расследованию. У вас нет больше ко мне вопросов?
   - Нет, - ответил Славин.
   - Тогда можете быть свободны, - разрешил заместитель директора.
   Когда подполковник вышел, он взял папку и, положив перед  собой,  начал
читать. Сзади скрипнула дверь, и из комнаты отдыха вышел высокий мужчина с
застывшим лицом. Он подошел ближе.
   - Вы  все  слышали,  Мамонтов?  -  спросил  заместитель  директора,  не
оборачиваясь.
   - Все, - угрюмо ответил полковник.
   - Не умеете работать, - ровным голосом сказал заместитель директора.  -
Уберите ваши "игрушки" из их кабинетов. И снимите наружное наблюдение.  Вы
обратили внимание, что он не сказал ни слова о своей вчерашней находке  на
даче Лысого и поездке к Рогожину? Думаете, Рогожин говорит правду?
   - Он мне все рассказал. Как я вам и докладывал. Их интересовало, с  кем
именно встречался Лысый в прошлом месяце.
   - Он ему сказал?
   - Говорит, что нет. Но я думаю - врет. Наверняка сказал. Они знают друг
друга уже много лет.
   -  И  подполковник  ничего  нам  не  рассказал,  -  задумчиво  произнес
заместитель директора. - Что думаете делать?
   - Мне удалось узнать, какие именно документы они нашли вчера на даче. В
бассейне был спрятан "дипломат" с записями Лысого. Там  были  фамилии  его
двоих убитых людей и суммы денег, заплаченные им за  эти  акции.  В  обоих
случаях этот идиот написал, что деньги были возвращены. Я думаю,  они  уже
догадались, что все это означает. И теперь  будут  искать  Семена  Исаева.
Того самого, третьего.
   - Найдут?
   - Мы его держим под контролем, - чуть усмехнулся Мамонтов. -  Там  есть
наши люди. Можем устроить состязания.
   - Вы не на олимпийских соревнованиях, Мамонтов, -  неприязненно  сказал
заместитель  директора.  Ему  был  неприятен  полковник  даже  внешне.  Но
приходилось иметь дело именно с таким мерзавцем. - Постарайтесь  оказаться
первыми. И замените его.
   - Мы все сделаем, - кивнул Мамонтов.
   - Этот Славин слишком  много  знает,  -  задумчиво  сказал  заместитель
директора. - Они вообще залезли слишком глубоко. Вы так и не уточнили, кто
именно выходил с ними на связь с того компьютера на явочной квартире СВР?
   - Уже знаем. У нас есть свой осведомитель в СВР, - неприятно  улыбнулся
Мамонтов. - Там работал  один  придурковатый  специалист  по  компьютерам.
Сейчас он в больнице, его случайно сбила машина. Мы тут ни при чем. И  еще
один любитель. У него такое странное имя. Какая-то кличка.
   - Какая кличка, - поморщился заместитель директора, -  что  вы  несете?
Как его имя, вы выяснили?
   - Он даже  не  штатный  сотрудник.  Просто  помогает  им  в  работе,  -
отмахнулся Мамонтов. - Я вспомнил его кличку - Дронго.
   - Что? - не поверил услышанному заместитель директора  ФСБ.  -  Как  вы
сказали?
   Мамонтов понял, что ошибся. Этот любитель с таким  смешным  именем  был
совсем не такой дилетант, каким они его посчитали.
   - Дронго, - повторил он,  все-таки  недоумевая.  Заместитель  директора
сжал кулаки.
   - Господи! Только его нам не хватало!  Он  же  погиб  в  прошлом  году!
Откуда он взялся на нашу голову?
   - Мы ищем и его, - угрюмо сказал Мамонтов.
   - Этот орешек вам не по зубам, - покачал головой заместитель директора.
-  Здесь  нужен  особый  профессионал.  Дронго  лучший  в  мире  аналитик.
Суперпрофессионал.
   - Я уберу его, - спокойно сказал Мамонтов.
   - Теперь конечно. И не только его,  -  вдруг  посмотрел  на  полковника
хозяин кабинета. - У нас теперь просто нет другого выхода.



        19

   Славин вернулся в  свой  кабинет  расстроенным.  Формально  заместитель
директора был прав.  Никаких  результатов  они  пока  не  имеют,  а  после
контактов с чеченцами их вполне могли взять на особый  контроль.  Позвонил
Дима Виноградов и сказал, что Агаев уже  вернулся.  Подполковник  вспомнил
про вчерашний скеллер, оставшийся у него после разговора с  Рогожиным,  и,
достав его из кармана, немного подумав, включил прибор и лишь затем позвал
своих сотрудников.
   Первой вошла Светлова. На ней были  привычные  темные  брюки  и  темная
водолазка. Следом вошли Агаев и Виноградов.
   - Поговорили с высоким начальством? - весело уточнил  Дима,  усаживаясь
за стол.
   -  Да,  по  душам.  Разговор  получился  сердечный  и  откровенный,   -
усмехнулся подполковник.
   - Что случилось? - спросила Светлова.
   -  Я  ему  рассказал  обо  всем,  кроме  событий  последней  ночи.   Не
беспокойтесь,  нас  не  услышат,  я  включил  скеллер.  Он   обобщил   мою
пространную речь и заметил, что ничего конкретного пока нет. А встречаться
с чеченцами  было  не  нужно.  Поэтому  мы  и  привлекли  внимание  особой
инспекции. Так, во всяком случае, получается, по его словам.
   - Почему ничего конкретного? - обиделся Агаев. - Мы теперь точно знаем,
что эти взрывы устроили не чеченцы.  Что  к  ним  имеет  отношение  группа
рецидивиста Лысого. Разве этого мало?
   - А факты? Записки в "дипломате" - это еще не факты, - возразил Славин.
- Он прав. Нам нужны конкретные факты, доказательства. Вот если  Орловский
сегодня найдет нам Исаева, тогда у нас будет конкретный свидетель.
   - А деньги, которые они вывезли из  банка?  -  спросил  покрасневший  и
раздосадованный Виноградов.
   - Могло быть совпадение, -  упрямо  возразил  подполковник.  -  Это  не
конкретные факты. Нужны свидетели, нужны доказательства. Генерал  прав,  а
нам здесь крыть нечем.
   Все молчали.
   - Агаев, что-нибудь есть по  факту  смерти  этого  чеченца?  -  спросил
Славин. - Какие-нибудь подробности?
   - Есть, конечно.  Группа  захвата  МВД  получила  анонимный  телефонный
звонок о том, где скрывается Хаджи Абдулла. Туда выехало около  пятнадцати
человек спецназа. Дом был окружен,  и  начались  переговоры.  Внутри  было
четверо. Они решили сдаться и  уже  готовились  выходить  из  дома,  когда
начались выстрелы. Кто-то открыл стрельбу. В  ответ  чеченцы  тоже  начали
стрелять. Потом нашли труп Хаджи Абдуллы и двоих  его  людей.  Третий  был
тяжело ранен, сейчас он в госпитале МВД.
   - Нужно было к нему поехать, - заметил Славин.
   - Поехал, Владимир Сергеевич, но меня не  пустили.  Даже  удостоверение
показал, не пустили. Он в реанимации, сейчас идет операция.
   - А откуда все эти сведения?
   - С ребятами поговорил, которые принимали участие в задержании.  Они  и
сами не знают, почему вдруг стрельба началась. А когда  все  кончилось,  у
них тоже двое раненых было.
   - И здесь тоже не все ладно, - покачал головой  подполковник.  -  Опять
никаких концов не найдешь. Есть убитые, а кто стрелял, почему,  в  кого  -
непонятно. Неужели они не видели, кто первым начал стрельбу? Хотя бы из-за
чего началась? Если чеченцы  хотели  сдаться,  то  почему  омоновцы  вдруг
начали стрелять?
   - Не знаю, Владимир Сергеевич, - виновато развел руками  Агаев,  -  мне
самому все это не ясно. Хаджи Абдулла не такой человек,  чтобы  сдаваться.
Может, просто решил начать переговоры и время потянуть. С другой  стороны,
шансов  уйти  у  них  не  было.  Дом  был  окружен  со   всех   сторон   и
простреливался. Ни единого шанса.
   - Кто звонил, хотя бы установили?
   - Нет. Звонок был анонимный.
   - Так и получается. Кто стрелял первым,  не  знаем.  Кто  звонил  -  не
знаем. Кто убил Игоря Лысого - не знаем. Ничего не знаем. В общем,  полные
нули. У вас все?
   Агаев кивнул.
   - У вас есть что-нибудь? - спросил подполковник у Светловой.
   - Мы сделали, с Димой запрос в  информационный  центр  МВД,  -  сказала
женщина.  -  Решили  проверить  имена,  которые  вы  вчера  нашли  в  этом
"дипломате". Так вот, оба преступника, упомянутые в этих записках - Сергей
Халаев и Савелий Мещеряков, - числятся в розыске. Судя по всему, их убрали
на следующий день после взрывов. Во всяком случае, труп Халаева был найден
через три дня за городом. Его опознали по ранению в плечо, которое у  него
было в молодости. Теперь это уже доказанный факт - Халаев убит,  и  деньги
"возвращены".
   - Идентификация трупа проводилась? - хмуро спросил Славин.
   - Да. Была экспертиза патологоанатомов,  которые  уверенно  определили,
что Халаев  был  убит  из  огнестрельного  оружия  несколько  дней  назад.
Отпечатки  пальцев  совпали.  Впрочем,  его  узнали  сразу,  по   ранению.
Подробный акт экспертизы обещали прислать после перерыва.
   - Это уже лучше, - подполковник вздохнул. - Как мне не хочется говорить
с Мамонтовым. Каждый раз, когда вижу  его  рыбьи  глаза  и  змеиное  лицо,
думаю, что он более органичен для  нашего  ведомства,  чем  Инна  или  ты,
Гамза.
   Все заулыбались.
   - Будем работать, - закончил совещание  Славин.  -  Как  только  придет
Орловский, пусть зайдет ко мне. Я после разговора с Мамонтовым  вернусь  к
себе в кабинет.
   После того как все вышли, он еще минут десять сидел,  молча  постукивая
костяшками пальцев по столу. Потом решительно  встал,  затянул  галстук  и
вышел в коридор. Особая инспекция размещалась в другом крыле здания, и  он
неторопливо шел туда, стараясь не думать о предстоящем тяжелом  разговоре.
В кармане пиджака лежал включенный скеллер.
   Он почти дошел до  кабинета  Мамонтова,  когда  увидел  Рогожина.  Тот,
заметив его, сделал несчастное лицо и попытался спрятаться, но Славин  уже
позвал его.
   - Матвей, как дела?
   Рогожин нерешительно протянул руку. Он мялся, оглядываясь по сторонам.
   - Что-нибудь случилось? - спросил подполковник.
   - Тебе еще ничего не говорили? - осторожно уточнил Рогожин.
   - Нет, а в чем дело?
   - Они уже знают, что мы встречались,  -  еще  раз  оглянувшись,  быстро
прошептал Рогожин.
   - Кто они?
   Рогожин сделал круглые глаза и решил идти дальше, но Славин  уже  цепко
схватил его за рукав.
   - Ты сказал Мамонтову о том,  что  я  знаю,  кто  именно  встречался  с
бандитом?
   - Пусти, - попытался вырваться несчастный Рогожин.
   - Сказал или нет?
   - Да, - простонал вконец запутавшийся Матвей. - Он уже знал, что ты  ко
мне ночью приходил. Так прямо и сказал: "Зачем это по ночам Славин к  тебе
бегает?"
   Подполковник отпустил Рогожина, стиснул зубы.
   - Ты рассказал ему о нашей беседе?
   - Да, - почти неслышно ответил Рогожин, - но ему,  похоже,  и  так  все
было известно.
   - Когда это было? В котором часу?
   - Утром. Как только я пришел на работу.
   - В девять?
   - Да. Около того.
   - И какова была его реакция?
   - Он рассмеялся и  сказал,  что  я  настоящий  офицер.  Потом  пошел  к
заместителю директора.
   - Откуда ты знаешь, где именно он был?
   - У меня было важное дело, и я хотел пройти к нему, но помощник сказал,
что у него сидит полковник Мамонтов.
   - Когда это было?
   - Уже в половине десятого.
   "Значит, беседуя со мной, он уже обо всем знал, -  ошеломленно  подумал
подполковник. - Значит, он все знал еще до того, как  я  вошел  к  нему  в
кабинет. Черт возьми! Кажется, я просто деревенский  дурачок,  очутившийся
не на своем месте". Он повернулся и пошел обратно в свое крыло здания.
   Ничего не понявший Рогожин испуганно и  растерянно  глядел  ему  вслед.
Славин вошел в кабинет, сел за стол. Новая ситуация совершенно выбила  его
из колеи. И во всей этой истории самым важным было то обстоятельство,  что
ему  нельзя  было  встречаться  с  чеченцами,  а  подполковнику  Мамонтову
разрешалось встречаться с находящимся в розыске рецидивистом.  Или,  может
быть, действительно существуют какие-то высшие интересы,  впервые  подумал
Славин.
   Взглянул на часы. Он должен позвонить своему неизвестному другу  в  два
часа дня. Славин уже понял, что этот тип из разведки. "Может, они  тоже  с
ним играют, - нахмурившись, подумал подполковник. - И как разобрать -  кто
на чьей стороне и за кого играет? - Он снова посмотрел на часы. -  Позвоню
прямо сейчас", - решил, выходя в  коридор.  Спустился  вниз  по  лестнице,
подошел к дежурному.
   - Можно от вас позвонить? - спросил он.
   - Конечно, - удивился стоявший у дверей офицер. -  У  вас  не  работает
телефон? Может, позвонить, вызвать монтера?
   - Не нужно. Просто я вспомнил об одном срочном звонке. - Он  подошел  к
телефону и, подняв трубку, набрал номер. Ему повезло. Дронго ответил почти
сразу. В этом убежище у него был телефон.
   - Мне нужно с вами увидеться, - вместо приветствия сказал Славин.
   - Это так серьезно? - понял Дронго.
   - Вы можете со мной встретиться?
   - Прямо сейчас?
   - Да.
   - Откуда вы говорите?
   - С работы.
   - Из кабинета?
   - Нет, - он понял, почему Дронго задал этот вопрос. Но и  Дронго  знал,
что его вопрос нес в себе определенную информацию.
   - Куда мне подъехать?  -  спросил  он.  Славин  задумался.  Нужно  было
действовать быстро, но не слишком опрометчиво...
   - Памятник Марксу, напротив Большого.
   - Буду через тридцать минут, - Дронго закончил разговор в стиле блица и
отключился.
   Подполковник посмотрел на часы. Положил трубку, поблагодарил  дежурного
и поспешил к себе. Нужно будет серьезно поговорить с этим "другом". Больше
нельзя все оставлять в таком подвешенном состоянии. Если он из разведки, а
Дима Виноградов говорил, что только через их  кодированные  сигналы  можно
было выйти на сеть ФСБ,  пусть  объяснит,  что  нужно  офицеру  СВР  в  их
ведомстве. А если не объяснит, пусть тогда приедет в ФСБ и сам объясняется
с руководством. "Если он не захочет приезжать, я привезу его  силой,  -  с
неожиданной  злостью  подумал  подполковник.  -  Надоели  все  эти  "тайны
мадридского двора" и прыжки по стенам".
   Он  уже  вошел  в  кабинет,  когда  следом  за  ним  в  комнату  вбежал
Виноградов. Что-то такое было в его лице, от  чего  Славину  стало  не  по
себе.
   - Что произошло? - спросил он, холодея от предчувствия внезапной беды.
   - Орловского убили, - выдохнул из себя Виноградов.



        20

   Эта ошеломляющая весть была правдой. Майор Орловский все утро провел  в
МУРе, пытаясь найти следы члена преступной банды Игоря  Адашева  -  Семена
Исаева. И наконец ему повезло. Он получил от  одного  из  инспекторов  два
адреса, по которым мог  скрываться  Исаев.  Собственно,  за  ним  не  было
особенно громких преступлений, его просто считали придурком и  "шестеркой"
Лысого. Агентурные сведения позволили одному из инспекторов МУРа  уточнить
адреса, где мог находиться этот тип.
   Решив  никого  не  брать  с  собой,  Орловский,  приехавший  в  МУР  на
старенькой "Ауди" Агаева, поехал по указанным адресам. В первом случае ему
не повезло. Дом предназначался на  снос,  и  он  потратил  полчаса,  чтобы
убедиться в полном отсутствии в этом полуразвалившемся строении людей.
   Второй адрес был ближе к  центру.  Это  была  квартира  сестры  Исаева,
проживавшей  с  ребенком  после  развода  с  мужем  в  этой  однокомнатной
квартире. По данным агентуры МУРа, сестра  часто  уезжала  в  подмосковную
деревню, а ключи от квартиры оставляла  своему  непутевому  брату.  Именно
туда и приехал Орловский. Он поднялся на  восьмой  этаж  пешком.  Лифт  не
работал.
   Он попытался позвонить, но выяснилось, что в этой квартире не работал и
звонок. Тогда он постучал. Сначала тихо,  потом  все  сильнее  и  сильнее.
Вышедшая  на   его   стук   из   соседней   квартиры   соседка,   существо
неопределенного вида и  возраста  с  растрепанными  волосами  и  в  старом
халате, лениво заметила, что Исаевы куда-то уехали. Но Орловский продолжал
стучать. Наконец за дверью  послышалось  какое-то  шипение,  кряхтенье,  и
кто-то подошел к дверям.
   - Кто там? - спросил не очень трезвый голос.
   - Мне нужен Семен Исаев, - громко сказал Орловский.
   - Из милиции, что ли? - спросили из-за двери.
   - Нет, - чуть подумав, ответил Орловский, - я из жэка.
   Дверь приоткрылась, и тогда он, решительно  толкнув  ее  плечом,  вошел
внутрь. В коридоре стоял человек лет  сорока  с  бессмысленным  выражением
мутных глаз, в рваных финках и в помятой майке.
   - Что нужно? - прохрипел этот тип, морща красно-синий нос.
   - Вы Семен Исаев? - спросил Орловский.
   - Я, - икнул человек. - Говори, чего нужно, и Проваливай отсель.
   Орловский  закрыл  дверь  и  прошел  в  комнату.  Поражали   обстановка
неустроенности и запустения в этой квартире. Стоял терпкий  запах  чего-то
очень противного, то ли гнилых носков, то ли недоеденных консервов,  точно
разобрать было трудно. Орловский огляделся и, найдя стул, смахнул  с  него
газеты и кусок сыра, уселся напротив хозяина.
   Тот прошел к стоявшему тут же дивану, вернее, изделию, бывшему когда-то
диваном и теперь ставшему просто дополнением  к  этим  грязным  стенам,  и
опустился на него. Пружины жалобно заскрипели.
   - Чего нужно? - снова спросил Исаев.
   - Вы Семен Исаев?  -  снова  спросил  Орловский,  подумав,  что  хозяин
квартиры не очень-то похож на грозного террориста.
   - Ну я, - икнул хозяин.
   - Вы знали Игоря Лысого?
   - Какого Лысого? Я волосатых знал всегда, - попытался пошутить Исаев.
   - Я серьезно спрашиваю, - строго заметил Орловский. - Вы  знали  такого
человека?
   - Почему знал, я и сейчас его знаю.  Вместе  с  ним  сидели,  -  сказал
Исаев.
   - Приятное знакомство, - согласился Орловский. - Вы работали  вместе  с
ним пять лет назад. Верно?
   - Да, - ответил Исаев, уже понявший, что перед ним  сотрудник  милиции.
Он сморщился и оглушительно чихнул.
   - Но я уже завязал, - произнес он и чихнул еще раз.
   - Конечно, - согласился Орловский. - Не думаю, что в таком состоянии от
вас может быть хоть какая-нибудь польза. И  давно  вы  виделись  со  своим
бывшим другом?
   - Почему бывший? Он и сейчас мой друг, - погрозил пальцем Исаев,  -  он
ко мне часто приезжает в аэропорт.
   - Куда? - не понял Орловский.
   - В аэропорт. Во Внуково. Я ведь там водителем работаю. Раз  через  три
дня. Уже два месяца работаю. Поэтому имею право отдыхать в выходной  день.
Я вчера со смены пришел.
   - Вы работаете водителем в аэропорту? - ошеломленно спросил  Орловский.
- Где именно? В каком месте вы работаете?
   - Около иностранцев, - икнул Исаев. - Грузы их вожу к  самолету.  Багаж
всякий. Интурист называется.
   - Так, - растерянно сказал Орловский, - значит, вчера у вас была смена.
А работаете через каждые три дня. Правильно?
   - Да. Сутки работаем. Три дома, - подтвердил Исаев и снова  чихнул.  На
этот раз он не успел отвернуться, и неприятные  капельки  попали  на  плащ
Орловского. Он поморщился, достал платок и вытер. Потом снова спросил:
   - В следующий раз вы выйдете на работу двадцать третьего? Верно?
   - Ну да. Наверно.
   "Двадцать третьего числа. Семен Исаев, - вспомнил Орловский. -  Неужели
этому опустившемуся типу они хотели заплатить двадцать  тысяч  долларов  и
доверить нечто серьезное? Не может быть".
   Он решил рискнуть.
   - А насчет меня вам Игорь ничего не рассказывал? - спросил Орловский. -
Насчет двадцать третьего?
   - Да, - оживился Исаев, - рассказывал.  Я  все  помню.  Ты  мне  должен
посылку дать, чтобы я ее в самолет отвез. И сто долларов. Нет, вру. Двести
обещал.
   - Посылку, - выдохнул Орловский. Все было продумано  абсолютно  просто.
Спившийся человек, бывший член группы Лысого,  устраивается  на  работу  в
аэропорт. На самую простую и незаметную работу, подвозит на своей  тележке
груз иностранцев к самолету. Но его самого никто, конечно,  не  проверяет.
Он проносит  небольшую  посылку  и  оставляет  ее  в  самолете.  Получает,
конечно, свои двести долларов. И все.  Самолет  взрывается  в  воздухе,  и
нельзя найти никаких следов. А самого  Исаева  потом  обязательно  уберут,
списав благодаря ему еще двадцать тысяч долларов. Все очень просто!
   Орловский поднялся со стула.
   - Поедешь со мной, - решительно  сказал  он.  -  Получишь  свои  двести
долларов.
   Он увидел стоявший в углу телефон. Поднял трубку. Никаких звуков.
   - Телефон у тебя не работает?
   - Нет, - покачал головой Исаев, - не работает. А куда мне ехать  нужно?
Сегодня ведь выходной. Первый день.
   - Посылку получишь,  -  сказал  Орловский,  -  и  деньги  свои  заодно.
Собирайся, поехали.
   - Сейчас брюки найду, - обрадовался несчастный. - Найду, и поедем.
   В это время в квартире напротив, где сидела непонятного  вида  соседка,
слышно было каждое  слово,  сказанное  в  квартире  Исаева.  Женщина,  уже
снявшая с себя свой  безобразный  халат  и  пригладившая  волосы,  подняла
трубку.
   - Здесь какой-то тип, хочет увезти моего подопечного. Что мне делать?
   - Ничего. Пусть они выходят. Мы уже знаем о  его  приезде.  Через  пять
минут к вам поднимутся  наши  сотрудники.  Откроете  им  дверь.  Передайте
пленку с записью разговора. Вы все поняли, капитан?
   - Да, - сказала соседка, продолжая слушать разговор гостя с Исаевым.
   - А Игорь сказал вам, когда вы свою  посылочку  получите?  -  спрашивал
Орловский.
   - Сказал, мать твою, - Исаев никак  не  мог  попасть  в  штанину  брюк,
которые он надевал  поверх  своей  "домашней"  формы,  -  сказал,  что  вы
принесете ее к входу утром. А там, в Ленинграде, тьфу ты, опять  забыл,  в
Санкт-Петербурге, ее встретят.
   - Значит, рейс на Санкт-Петербург, - понял Орловский. - Ясно.  Двадцать
третьего числа. Не путаешь?
   - Нет, конечно, - обиделся Исаев, уже залезая в брюки.
   Он еще минут пять возился с рубашкой, надевал пиджак, куртку, не  забыл
взять кепку и вышел за дверь.
   Они спустились вниз, и Орловский подтолкнул  Исаева  к  "Ауди".  И  тут
увидел шагнувшего к ним капитана милиции в форме.
   - Опять безобразничаешь?! - строго сказал капитан, глядя на  Исаева.  -
Сколько раз говорил, чтобы ты ходил отмечаться в спецкомендатуру?
   -  В  чем  дело,  товарищ  капитан?  -  спросил   Орловский,   доставая
удостоверение.
   Капитан посмотрел документы, козырнул.
   - Он ведь досрочно освобожденный, товарищ майор.  Обязан  отмечаться  в
спецкомендатуре.
   - Понятно, - кивнул Орловский, - я его сам отвезу завтра туда.
   - Хорошо, - улыбнулся капитан, - до свидания.
   Они пожали друг другу руки, и  Орловский  буквально  потащил  Исаева  к
машине. Посадил его на переднее сиденье, обошел автомобиль. Сел за руль.
   "Кажется, у нас появился самый важный свидетель", - подумал  Орловский,
включая зажигание. И это было последнее, что он  подумал  в  своей  жизни.
Раздался оглушительный взрыв,  машина  вспыхнула  как  факел.  Подбежавший
капитан испуганно смотрел на горевший автомобиль со  скорчившимися  в  нем
двумя трупами. Он  вспомнил  фамилию  майора  и  побежал  звонить  в  свое
управление. Именно поэтому  в  ФСБ,  Славин  и  его  группа,  так  быстро,
практически сразу, узнали о смерти своего товарища.



        21

   Сообщение о смерти Орловского вызвало  шок  и  боль.  Славин  застыл  в
кресле, сцепив зубы и стараясь не  выдавать  своего  волнения.  В  кабинет
осторожно вошли Светлова  и  Агаев.  Все  молча  смотрели  на  него.  Дима
Виноградов, отвернувшись к окну, кажется, беззвучно плакал. Иначе почему у
него так  странно  вздрагивали  плечи?  Подполковник  посмотрел  на  своих
сотрудников. Его поразили глаза Инны Светловой. Она смотрела  на  Славина,
словно ожидая от него чуда.
   - Значит, так, - сказал он и будто  не  услышал  своего  голоса.  Затем
кашлянул и снова сказал: - Значит, так. Агаев и Светлова выезжают на место
и выясняют, что там произошло. Все подробности. Я буду там через час.
   Светлова не спросила, почему через час, но по удивленному взгляду Гамзы
Агаева она поняла, что сейчас нужно объяснить, почему он сразу не едет  на
место гибели товарища. Подполковник проверил в кармане включенный  скеллер
и сказал:
   - У меня через двадцать пять минут встреча с нашим другом из  разведки.
С которым я встречался. Думаю, ему нужно знать, что у  нас  происходит.  А
нам важно наконец узнать, что он обо всем этом думает. Езжайте, ребята,  -
словно попросил он в конце.
   Агаев кивнул в знак согласия и первым вышел из кабинета. Светлова молча
последовала за ним.
   Славин побарабанил по столу. "Дурная привычка", -  подумал  он.  Встал,
подошел к сейфу, достал ключи, открыл  дверцу,  достал  пистолет.  Положил
оружие в ящик своего стола. Взглянул на Виноградова.
   - Позвони, - сказал он угрюмо. - Может, там есть какие-нибудь  новости.
Может, произошла ошибка. Или узнай, где его... В общем, куда его отвезли.
   Виноградов кивнул, выходя из кабинета.  Славин  взглянул  на  часы.  До
назначенного времени оставалось двадцать две  минуты.  Подполковник  снова
подошел к окну. "Где-то ошиблись, - с горечью подумал он. - Что-то  важное
мы не учли". Полез в карман  и  вдруг  обнаружил,  что  у  него  кончились
сигареты.
   Он повернулся и вышел из кабинета.  В  буфете  наверняка  можно  купить
курево. Как все это могло случиться с Орловским? Страшно и  обидно.  Нужно
будет потом  серьезно  поговорить  с  полковником.  А  если  он  откажется
говорить?  Славин  сжал  кулаки.  Он  выбьет  наконец  правду   из   этого
полковника. Он выбьет ее, даже если его уволят из ФСБ.
   Он думал об этом, когда увидел полковника Мамонтова. На секунду он даже
испугался, столь нереальным казался полковник,  идущий  навстречу  в  этой
части здания.
   - Здравствуйте, Владимир Сергеевич, - ровным, холодным  голосом  сказал
Мамонтов. - Я как раз собирался зайти к вам.
   - Добрый день, - кивнул он, не протягивая руки. - У вас ко мне дело?
   - Да, - подтвердил Мамонтов.
   - У меня мало времени, - сухо ответил Славин.
   - Погиб сотрудник вашей  группы,  -  бесцветным  голосом  констатировал
Мамонтов. - Мы тоже получили сообщение об этом происшествии. Я хотел бы  с
вами поговорить.
   Славин удержался от искушения взглянуть  на  часы.  Делать  этого  было
нельзя. И от сильного желания разбить свой  кулак  об  эту  бесчувственную
физиономию. Для него  гибель  Орловского  всего  лишь  "происшествие".  Он
повернулся к своему кабинету, сухо сказал:
   - Идемте.
   Мамонтов прошел первым. За ним в комнату вошел Славин. Они сели за стол
друг против друга. Подполковник не стал делать вид,  что  радуется  своему
незваному гостю, а гость, в  свою  очередь,  был,  как  всегда,  враждебно
спокоен и оскорбительно вежлив.
   - Мне давно нужно было с вами поговорить, - холодно сказал гость.
   Славин вспомнил про скеллер и снова включил  аппарат,  опустив  руку  в
карман.  "Пусть  попробуют  записать  нашу  беседу",   -   с   неожиданным
злорадством подумал он.
   - Я вас слушаю, - Славин был напряжен и нервничал, однако  старался  не
выдавать своего волнения.
   - Вы ведете  дело  о  расследовании  серии  террористических  актов,  -
продолжал Мамонтов, - вернее, ведете параллельное расследование. Вчера  вы
были на даче погибшего рецидивиста и нашли там некоторые документы.
   -  У  вас  хорошо  поставлена  информация,  -  чужим  голосом   заметил
подполковник. Мамонтов не заметил иронии.
   - Вчера же ночью вы были у майора Рогожина, которого заставили нарушить
некоторые  служебные  предписания  и  выйти  за  рамки   своих   служебных
обязанностей.
   Славин молчал. Мамонтов вдруг усмехнулся и достал из кармана включенный
скеллер, положив его на стол.
   - Наш разговор не записывается, - он чуть улыбнулся.
   Подполковник также достал и положил на стол свой скеллер.  Оба  прибора
были включены.
   - Что вы хотите? - спросил Славин.
   -  Ничего.  Я  просто  пришел  объяснить  вам,  что  операция,  которую
производили мои сотрудники и майор Рогожин, была засекречена и  по  своему
статусу вы не имеете права доступа к материалам этой операции. Вот и все.
   В кабинете наступило молчание.
   - Мне приказано провести расследование, - напомнил Славин.
   - Знаю, - холодно сказал Мамонтов, -  а  мне  приказано  провести  свою
операцию.  У  нас  разные  задачи,  подполковник,  и  давайте   не   будем
вмешиваться в дела друг друга.
   "Не вмешиваться, - зло подумал Славин. - Явился  ко  мне  в  кабинет  и
просит не вмешиваться. А сам понаставил всюду свои  "жучки".  Наверняка  и
ключ есть от моего кабинета. - Он  вдруг  вспомнил,  как  Дима  Виноградов
доказывал, что их  стандартные  замки  в  кабинетах  можно  открыть  любой
отмычкой. Правда, воры вряд ли захотели бы лезть в здание ФСБ.  -  Кабинет
Мамонтова, - вдруг подумал он. - Полковник  должен  был  очень  спешить  к
нему, узнав о смерти Орловского. Он ведь пришел из другого крыла здания".
   - Почему вы молчите? -  спросил  Мамонтов.  Славин  взглянул  на  часы.
Оставалось пятнадцать минут до назначенной встречи. Он может не успеть.
   - Я хотел задать вам несколько вопросов, - сказал он мрачно.
   - Поэтому я и пришел сам, - холодно парировал  полковник.  -  Задавайте
ваши вопросы.
   - Да, конечно. Сейчас, только передам поручение  своему  офицеру,  одну
минуту. - Славин, стремительно поднявшись, вышел из кабинета  и  прошел  в
соседний, где находились две большие смежные комнаты его сотрудников.
   - Дима, - подозвал он к себе старшего лейтенанта, -  быстро  в  кабинет
Мамонтова. Бегом. Посмотри, что там можно найти.  Ты  меня  понял?  Открой
дверь и посмотри, только очень быстро и осторожно.
   - Нас выгонят из ФСБ,  -  сказал  ошеломленно  Виноградов  первое,  что
пришло ему на ум.
   - Действуй, как я тебе сказал, - не  терпящим  возражения  тоном  велел
Славин. Выйдя из комнаты, он вернулся в свой кабинет.
   - Вы  все  время  куда-то  спешите,  подполковник,  -  лениво  процедил
Мамонтов. - Так что у вас за вопросы?
   - Зачем вы встречались с Лысым?
   - Он  должен  был  дать  нам  некоторую  оперативную  информацию.  Этот
рецидивист наш бывший информатор, надеюсь, об этом вам известно.  Конечно,
я не стану рассказывать, какую именно информацию он нам поставлял.
   - Находясь в розыске, - не поверил подполковник.
   - Не будьте наивным человеком, Славин. Вы же все  прекрасно  понимаете.
Можно подумать, наша агентура или агентура МВД  сплошь  состоит  из  одних
профессоров университетов. Так было нужно.
   - У нас есть сведения, что группа Лысого была  причастна  к  взрывам  в
Москве.
   -  Это  ваше  дело,  -  невозмутимо  ответил  Мамонтов,  -  вы  его   и
расследуйте.
   - Но Лысого убили, -  напомнил  Славин,  еще  раз  посмотрев  на  часы.
Оставалось двенадцать минут.
   - Тем более. Какие к нам претензии? Надеюсь, вы не считаете, что это мы
убрали Лысого? Обычные разборки среди бандитов.
   - А почему ваши люди уже столько дней следят за моей группой?
   - Обычная предосторожность, - ответил  Мамонтов.  -  Мы  хотели  помочь
вашим ребятам. Вот, к сожалению,  Орловскому  помочь  не  смогли.  Видимо,
недостаточно серьезно опекали. А нужно было действительно  плотно  следить
за всеми. Чеченцы могли перестрелять всю группу.
   - Вы убеждены,  что  это  чеченцы?  Полковник  не  стал  изображать  ни
удивления, ни возмущения. Он просто спросил, как всегда, ровным,  холодным
голосом:
   - А кто еще, по-вашему, мог это сделать?
   Славин смотрел в его бесцветные глаза.
   - Вот мы и ищем тех, кто мог это сделать, - сказал он.
   И снова дуэль взглядов. И долгое молчание.
   - У вас ко мне нет больше вопросов? - спросил Мамонтов.
   - Нет, - он снова взглянул  на  часы.  Осталось  десять  минут.  "Будем
надеяться, что Дима успел войти в его кабинет и уже вышел оттуда".
   Мамонтов поднялся и молча, не прощаясь, пошел к выходу. Славин двинулся
следом.  Он  вышел  в  коридор  за  полковником  и  заглянул   в   комнату
Виноградова.
   Того еще не было. "Черт возьми!"
   - Простите! - громко крикнул он.
   Мамонтов обернулся. В глазах блеснуло удивление.
   - Откуда вы так быстро узнали, что погиб Орловский?
   -  Мы  получаем  сообщения  о  любых   происшествиях   с   сотрудниками
центрального аппарата, - четко произнес Мамонтов  и,  снова  повернувшись,
пошел по коридору.
   Навстречу ему бежал Дима Виноградов. Увидев полковника, он кивнул ему и
побежал дальше. В кабинет Славина они  втиснулись  через  дверь  буквально
одновременно.
   - Ну, как дела? - спросил Славин, бросая  взгляд  на  стол.  Там  лежал
включенный скеллер. Уходя, Мамонтов забрал только свой.
   В ответ Виноградов достал из пиджака несколько листов бумаги.
   - Это лежало у него в ящике стола. Он, видимо, читал  это  сообщение  и
почему-то, переложив его в  стол,  вышел  из  кабинета.  Наверно,  куда-то
торопился.
   - Ко мне, - сказал Славин. - Он хотел выяснить мою  реакцию  на  смерть
Орловского. И заодно расставить  все  точки.  Поэтому  он  так  торопился.
Боялся, что мы совершим какую-нибудь выходку.
   - А вы почитайте этот документ, - протянул ему бумаги Виноградов.
   Это была записка аналитического управления ФСБ за подписью руководителя
управления. На  ней  стояла  виза  заместителя  директора  и  гриф  "Особо
секретно. Выносить из здания запрещается". Славин начал читать и, дочитав,
ошеломленно взглянул на Виноградова. Тот молча кивнул.
   - Операция "Возвращение Голиафа", - горько сказал Виноградов.
   Славин взглянул на часы. Оставалось семь минут до  встречи.  Он  принял
решение. Документ в  его  руках  был  хуже  ядерной  бомбы.  Нужно  решать
немедленно. Мамонтов обнаружит пропажу уже  через  полминуты,  как  только
зайдет в кабинет. И сразу прибежит к ним. Он поймет, что  документ  забрал
Виноградов. И будет искать его. Главное, вытащить отсюда парня. Потом  они
начнут искать и Славина, но это будет уже позже.
   - Быстро уходи, -  приказал  он  Диме.  -  Бери  эту  бумагу  и  уходи!
Куда-нибудь подальше! Чтобы никто не знал, где ты  находишься.  Встретимся
ночью, в одиннадцать. В Никитском переулке. Понял?
   - Да, - кивнул парень.
   - Быстрее! - закричал Славин. - Через минуту будет поздно.
   Виноградов выбежал из кабинета. На  секунду  сунулся  в  свою  комнату,
схватил куртку, и бегом по лестнице. Славин шел следом.
   Дима бежал по лестницам, прыгая через три ступеньки.  Внизу,  у  входа,
стояли двое знакомых дежурных. Кивнув им на прощание, Виноградов вышел  из
здания. Славин заставил себя остановиться, перевести  дыхание  и  медленно
пойти к двери. Он уже выходил из здания, когда раздался телефонный звонок.
Дежурный поднял трубку.
   - Старший лейтенант Виноградов? - услышал последние слова Славин. -  Он
только что вышел из здания, товарищ полковник.
   Славин  спешил  к  своему  автомобилю,  представляя   холодную   ярость
Мамонтова. Документ, который он только что прочитал,  поражал,  ошеломлял,
опрокидывал все представления подполковника. И об их работе. И вообще  обо
всех жизненных принципах, которыми до  сих  пор  руководствовался  Славин.
Теперь он знал, почему погиб майор Орловский. Теперь он знал,  что  скажет
неизвестному другу на предстоящей встрече.
   Он сел в автомобиль и выехал  со  стоянки.  Сверху,  из  окна,  за  ним
смотрел расширенными от бешенства глазами  Мамонтов.  Увидев  Славина,  он
поднял трубку.
   - Это я, - сказал он. - Действуйте по нашему плану.
   Славин ехал на встречу, посматривая по сторонам. Кажется, на  этот  раз
наблюдения нет. Впрочем, это уже все равно. Документ у Димы Виноградова, а
это значит, что они сумели выяснить главное. Самое главное!
   У памятника останавливаться было нельзя, зная это, он объехал гостиницу
"Москва", чтобы остановиться с другой стороны, напротив  того  места,  где
раньше стоял памятник Свердлову. Оставив машину, он взглянул на  часы.  Он
уже опаздывал на три минуты.
   Дронго  приехал  на  встречу,  как  обычно,  за   двадцать   минут   до
назначенного времени. Он ходил у киосков, смотрел сувениры, гулял рядом  с
отелем "Метрополь", ожидая  подполковника  и  заодно  наблюдая  за  местом
встречи. Все было спокойно,  и  ровно  в  двенадцать  он  перешел  дорогу,
собираясь идти к памятнику. Через три минуты появился Славин.
   Уже по его внешнему виду Дронго понял, что произошло нечто невероятное.
Он быстро шагнул навстречу.
   - Что случилось? - спросил Дронго.
   - У нас погиб майор Орловский, - быстро сказал Славин.  -  И  мы  нашли
документ. Операция "Возвращение  Голиафа".  Аналитическое  управление  ФСБ
подготовило  материал   о   предстоящих   президентских   выборах,   вывод
однозначный: президент не может победить ни при  каких  условиях.  Поэтому
аналитики  предлагают  обострить  ситуацию,  используя   напряженность   в
обществе и чеченскую войну. В документе указано, что целесообразнее  всего
провести серию показательных террористических актов в Москве и вину за эти
акты возложить на чеченскую сторону. А затем ввести чрезвычайное положение
и отменить выборы.  В  город  будут  введены  Кантемировская  и  Таманская
дивизии.
   - Где документ?
   - У старшего  лейтенанта  Виноградова.  Он  вытащил  этот  документ  из
кабинета полковника  Мамонтова,  руководителя  специальной  группы  особой
инспекции. У нас есть подозрение,  что  именно  он  встречался  с  группой
рецидивистов, которые и должны были осуществить эти акты. При  этом  после
взрывов  их  убирали.  Двадцать  третьего  должен  состояться  еще   один.
Исполнитель Семен Исаев. К нему поехал  майор  Орловский.  И  мы  получили
известие, что майор погиб. В машине было найдено два трупа. Больше мы пока
ничего не знаем. Агаева и Светлову я послал все выяснить на месте.
   - Ясно, - мрачно сказал  Дронго.  -  Жаль  вашего  товарища.  Наверное,
второй и был Исаев, которого убрали вместе с Орловским. Я  постараюсь  все
выяснить.
   - Вы все время появляетесь один, - заметил Славин.  -  Думаете,  у  вас
получится? Как вас зовут? Я помню, вы в первый раз  не  ответили  на  этот
вопрос.
   - Я Дронго. Может, вы слышали о таком?
   - А я всегда считал вас легендой, - улыбнулся подполковник, - не верил,
что такой человек действительно существует.
   Он умер с этой улыбкой на устах. Из проезжавшего  рядом  "Фольксвагена"
вдруг показалось дуло автомата, и  длинная  очередь  буквально  растерзала
тело подполковника Славина, отбросив его на невысокие кусты.  Дронго  даже
не успел пригнуться. Выстрелы явно предназначались  одному  подполковнику.
Когда он наклонился над Славиным,  тот  попытался  улыбнуться  еще  раз  и
дернулся.
   - Где вы встречаетесь с Виноградовым? - закричал Дронго.
   - Одиннадцать... Никитский пере... ул... ок,  -  сумел-таки  произнести
подполковник перед смертью.
   Дронго  поднял  голову.   Со   всех   сторон   спешили   люди.   "Нужно
воспользоваться сутолокой и незаметно исчезнуть, - подумал он. - На старую
квартиру  возвращаться  нельзя,  они  могут  узнать,  куда  именно  звонил
Славин". Правда, у него есть еще собственная квартира в городе,  совсем  в
другом месте. Он еще побегает с этими ребятами.
   Дронго с ненавистью посмотрел вслед уже мчащемуся  вверх  по  проспекту
"Фольксвагену".




        ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ. ПОИСК

                   ...Он встал, взял Младенца и Матерь Его ночью  пошел  в
                Египет.
                   И  там  был  до  смерти  Ирода,  да  сбудется  реченное
                Господом чрез пророка, который говорит: "из Египта воззвал
                Я Сына Моего".
                   Тогда Ирод,  увидев  себя  осмеянным  волхвами,  весьма
                разгневался и послал избивать младенцев в  Вифлееме  и  во
                всех пределах его, от двух лет и ниже, по времени, которое
                выведал от волхвов.
                   Тогда сбылось реченное чрез  пророка  Иеремию,  который
                говорит:
                   "Глас в Риме слышен, плач и рыдание, и  вопль  великий;
                Рахиль плачет о детях своих и не хочет утешиться,  ибо  их
                нет".
                          Святое Благовествование от Матфея Глава 2, 14-18


        22

   Сумев выбраться из толпы  и  уйти  незамеченным,  Дронго  понимал,  что
получил лишь временную  передышку.  Отныне  членов  группы  Славина  будут
повсюду преследовать. А заодно будут искать и человека, с которым погибший
подполковник, уходя от наблюдения, встречался несколько раз и от  которого
узнал, что за его группой ведется наблюдение.
   До ночной встречи с Виноградовым оставалось еще более восьми  часов,  и
Дронго решил начать поиски других членов  группы  Славина  -  Светловой  и
Агаева, уехавших в милицию, чтобы получить  из  первых  рук  информацию  о
смерти майора Орловского.
   Найдя телефон-автомат, Дронго позвонил Ковровой.
   - У меня проблемы, - сказал он. - Мне  нужно  срочно  узнать,  в  каком
районе погиб майор Орловский, член группы подполковника Славина.
   - Откуда вы знаете, что он погиб? - спросила встревоженная Коврова.
   - И не только он. Полчаса назад в  центре  города  убили  подполковника
Славина, - коротко сообщил Дронго.
   - И вы сразу об этом узнали? - уже не поверила женщина.
   - Я стоял рядом, когда они стреляли в Славина.
   - Кто "они"?
   - Я не знаю, - чуть запнулся Дронго,  -  я  пока  ничего  не  знаю.  Но
попытаюсь все выяснить до завтрашнего дня. Во  всяком  случае,  мне  нужна
ваша помощь.
   - Хорошо. Но, может, вам лучше приехать к  нам?  Кто-нибудь  видел  вас
рядом с погибшим?
   - И очень много людей. А это создаст вам и  вашей  службе  определенные
проблемы. Поэтому мне лучше не появляться, чтобы не подставлять вас, ваших
коллег и некоторых других лиц.
   - Я понимаю. Какая помощь вам нужна?
   - Район, где погиб Орловский. Я хочу узнать, в каком  районе  произошло
убийство майора ФСБ сегодня утром. Он  взорвался  в  автомобиле.  Сведения
нужны мне очень срочно.
   - Я постараюсь узнать. Позвоните через полчаса.
   Он положил трубку. Взглянул на часы. Теперь нужно ждать.  И  желательно
уйти от этого места подальше чтобы его не могли обнаружить в этом районе.
   Дронго понимал, какой переполох сейчас в ФСБ откуда исчез столь  важный
документ. Понимал,  какие  усилия  будут  предприняты,  какие  силы  будут
задействованы для возвращения этого документа. Но он сознавал и  другое  -
документ подобной силы мог  просто  разворотить  весь  политический  Олимп
нынешней власти и обречь нынешнего президента на абсолютный проигрыш.
   Через полчаса он снова позвонил Ковровой.
   - Что-нибудь выяснили? - сразу спросил он.
   - Да. Центральный административный округ. Второй РУВД. Он находится  на
улице Литвина-Седого. Телефон вам нужен?
   - Скажите, вдруг понадобится, - попросил Дронго.
   - Двести пятьдесят шесть, семьдесят пять,  семьдесят  пять.  Они  могут
быть в сорок третьем отделении милиции, улица Мантулинская,  дом  двадцать
четыре. Их телефон - двести пятьдесят шесть, восемьдесят четыре,  тридцать
шесть. Вы запомнили или записываете?
   - Я запоминаю, - сказал Дронго. - Это случилось, видимо, в центре.
   - Судя по всему, там погибли двое -  майор  Орловский  и  некто  Исаев.
Погибший Исаев трижды судимый, бывший член  преступной  группировки  Игоря
Адашева по кличке Лысый. В последние несколько месяцев,  после  досрочного
освобождения, Исаев работал в аэропорту  водителем  автокара  при  комнате
зарубежных туристов.
   - В каком аэропорту?
   - Во Внукове.
   - Это была квартира Исаева?
   - Нет, квартира его сестры. Она переехала туда после  развода.  Но,  по
данным милиции, часто отсутствовала, уезжая за город со своим  ребенком  и
оставляя квартиру брату.
   - Свидетели убийства были?
   - Судя по сообщениям, да. Но точнее пока не знаем.
   - Спасибо, - поблагодарил  Дронго.  -  Я  вам  говорил  насчет  Зиновия
Михайловича, помните, насчет его охраны?
   - Мы уже позаботились. Могли бы и не напоминать.
   - Вы меня не поняли. Его нужно срочно увезти  из  больницы.  Еще  лучше
отправить обратно в свой город. Это очень серьезно.
   - Я поняла. Сделаем.
   - До свидания. Я позвоню вам завтра утром.
   Он положил трубку и снова взглянул на часы.  "Будем  надеяться,  что  я
успею застать Агаева и Светлову до того, как они вернутся к себе в ФСБ", -
подумал Дронго, поднимая руку.
   К районному управлению внутренних дел он подъехал через двадцать минут.
Пришлось долго объяснять дежурному, что ему срочно нужны  сотрудники  ФСБ,
приехавшие по поводу смерти  своего  товарища.  К  счастью,  удостоверение
члена Союза журналистов он всегда носил с собой, а уставший дежурный майор
не стал уточнять, в каком именно издании он работает и кого представляет.
   Еще через десять минут выяснилось, что сегодня Действительно  случилась
трагедия и было двое погибших, один из которых сотрудник ФСБ. К  дежурному
уже звонили из газеты "Московский комсомолец",  и  он  привык  к  подобной
оперативности падких на  любую  сенсацию  журналистов.  Однако  приехавшие
сотрудники ФСБ вместе со следователем  и  работниками  уголовного  розыска
уехали в сорок третье отделение милиции.
   Дронго, поблагодарив дежурного, вышел  из  здания  РУВД  и  бросился  к
стоявшему  телефону-автомату.  Позвонил  в  отделение  и  строго  попросил
позвать к телефону приехавшего туда сотрудника  ФСБ  капитана  Агаева.  "С
мужчиной  будет  легче  договариваться",  -  подумал  он.  Женщины   более
эмоциональны, и он не знал, как поведет  себя  Светлова,  узнав  еще  и  о
смерти Славина.
   Через некоторое время ему  сообщили,  что  капитан  Агаев  находится  в
кабинете  начальника,  и  дали  телефон.  Он  перезвонил  и  снова  строго
потребовал к телефону сотрудника ФСБ. Когда  наконец  Агаев  взял  трубку,
Дронго, сдерживая волнение, быстро сказал:
   - Капитан, слушайте и ничему не  удивляйтесь.  Сейчас  все  зависит  от
вашей  выдержки  и  самообладания.  Это  говорит  друг  Славина,   который
встречался с Владимиром Сергеевичем. Вы меня поняли?
   - Да, - подтвердил Агаев. Пока он не задавал никаких вопросов.
   - Вы должны вместе  со  Светловой  срочно  приехать  в  РУВД.  Вы  меня
понимаете? Это крайне важно. Только не повторяйте моих слов за мной. У нас
мало времени.
   - Понимаю, - сказал Агаев, - но  майора  Светловой  со  мной  нет.  Она
уехала в МУР, там нужная нам документация по погибшему Исаеву.
   "Черт возьми!" - чуть не сорвалось у Дронго. Он взглянул на часы. Пусть
приедет Агаев, и они вдвоем сумеют вытащить Светлову.
   - Тогда приезжайте вы, - решительно сказал он - у нас нет времени.
   - Я приеду через  полчаса.  Мы  уже  заканчиваем.  Кроме  того,  должна
подъехать Светлова.
   - Нет, вы нужны сейчас, - чуть не перешел на крик Дронго.
   - Мы еще не кончили, - ровным  голосом  сообщил  Агаев,  не  понимавший
подобного эмоционального напора со стороны незнакомца.
   - Приезжайте быстрее, - наконец решился Дронго,  -  я  знаю,  кто  убил
майора Орловского.
   - Что? Как вы сказали? - быстро переспросил Агаев и, словно  решая  для
себя, сказал: - Я сейчас приеду.
   Дронго положил трубку. "Сегодняшний день будет самым трудным, - подумал
он, вытирая лоб. И  взглянул  на  часы.  -  Будем  надеяться,  что  успеем
вытащить и Светлову".
   Агаев приехал довольно  быстро.  Он  попросил  у  начальника  отделения
машину, гнал с включенной сиреной. Когда автомобиль подъехал к зданию РУВД
и Агаев выскочил из машины, Дронго, стоявший недалеко, громко позвал его:
   - Капитан Агаев!
   Агаев обернулся, увидел Дронго.
   - Это вы мне звонили?
   - Я. Мне нужно с вами поговорить. Идемте. У нас мало времени. -  Дронго
взял капитана за руку, и они пошли по тротуару.
   - Что случилось? - недоверчиво спросил Агаев. - Кто вы такой?
   - Я ваш друг. Только не  задавайте  пока  вопросов.  Нам  нужно  срочно
вытащить Светлову и найти Виноградова.
   - А зачем его искать? Он на работе. Можно ему позвонить.
   - Его нет на работе, - терпеливо сказал Дронго. - Сегодня  днем,  после
вашего отъезда, Славин и Виноградов  получили  один  документ,  в  котором
объясняется  все.  И  кто  организовал  эти  взрывы,  и   кто   мог   быть
заинтересован в гибели майора Орловского и такого важного  свидетеля,  как
Исаев.
   - Откуда вы знаете про Исаева? -  нахмурился  Агаев.  -  Покажите  ваши
документы, - сказал он, вырывая руку.
   - Я вам говорю правду. Полчаса назад был убит  подполковник  Славин,  -
наконец сообщил Дронго.
   - Что? - Агаев повернулся и поднял руку, словно собираясь  схватить  за
горло более рослого и высокого Дронго. - Что ты сказал?
   - Он был убит, - терпеливо подтвердил Дронго. -  И  опустите  руки.  Не
кричите так, на нас смотрят. Если не верите, можете  позвонить  к  себе  и
убедиться. Славина застрелили, а Виноградов успел сбежать.
   - Подождите, - помотал головой, словно оглушенный известием, Агаев. - Я
должен позвонить.
   - Только не к себе, - посоветовал Дронго, - позвоните в соседний отдел.
Или кому-нибудь из друзей. Вон там есть телефон.
   - Ждите меня, - кивнул Агаев и подошел к телефону. Он  все-таки  набрал
номер  телефона  подполковника  Славина;  И  долго  ждал,   пока   наконец
кто-нибудь ответит. И лишь когда трубку подняли и незнакомый голос сказал:
"Слушаю вас", - он повесил трубку.
   Затем набрал телефон Краюхина. В этот раз ему  повезло  больше,  трубку
подняли почти сразу.
   - Здравствуй, - начал Агаев, - это я, Гамза. Я из-за города говорю.  Ты
не знаешь, что у нас случилось в отделе? Звоню, никто не отвечает.
   - Приезжай быстрее, - оживился Краюхин. - Там у вас  такое  происходит!
Просто невероятное!
   - А что случилось?
   - Ты ничего не знаешь? Владимира Сергеевича убили. Застрелили прямо  на
улице. Все говорят, что это  сделал  Дима  Виноградов.  И  украл  какие-то
документы. Представляешь, какой ужас. Сейчас мы будем давать его в розыск.
Но я думаю, его быстро найдут. Наверное, с ума сошел парень. А ведь  такой
тихий был, спокойный.
   - Дима убил Славина? - не поверил услышанному Агаев.
   - Ну да. Двое наших офицеров из особой инспекции случайно  все  видели.
Убийство произошло недалеко от  памятника  Марксу.  Наверное,  чего-то  не
поделили. Говорят, они  громко  спорили.  И  документы  пропали.  Ты  меня
слышишь? Приезжай немедленно! Вас уже тут ищут.
   - Да, - расстроенно сказал Гамза,  -  конечно,  приеду.  -  Он  повесил
трубку и, тяжело развернувшись, пошел к Дронго.
   - Убедились? - спросил Дронго.
   - Что там произошло? - тихо спросил Агаев.
   - Это долго  рассказывать,  -  отмахнулся  Дронго.  -  Давайте  сначала
вытащим Светлову. Вы знаете, к кому она поехала в МУР?
   - Знаю.
   - Звоните. И предупредите ее, чтобы не возвращалась в милицию.  Я  буду
ждать у РУВД. А вам нужно срочно отсюда исчезнуть.
   - Как исчезнуть? - изумился Агаев. - Я должен вернуться на работу!  Там
нас уже ищут.
   - Нет, - возразил Дронго. - Что они вам сказали?
   - Что Дима Виноградов убил Славина и сбежал с важными документами.
   - Вот видите. Они ни перед чем не остановятся. Вам нельзя  возвращаться
туда. Сегодня никак нельзя. Только завтра.
   - Нет, - возразил Агаев, - так нельзя.  Я  просто  не  имею  права  так
поступать. Я обязан вернуться в ФСБ.
   - Неужели вы не понимаете, что они уже приняли решение. Вся ваша группа
будет уничтожена.  Все  до  единого.  Славин  рассказал  мне  о  найденном
документе.  Там  специальная  записка  аналитического  управления.   Чтобы
сорвать выборы и ввести в стране чрезвычайное  положение,  нужно  устроить
серию   взрывов   для   полной   дестабилизации   положения.   При    этом
ответственность за  подобные  террористические  акты  будет  возложена  на
чеченскую сторону.
   - Откуда вы знаете? - шепотом спросил Агаев.
   - Этот документ сейчас у Виноградова. Вечером я с ним встречаюсь.  Если
вы потерпите до вечера, то сами его прочтете. Мне важно, чтобы вы остались
в живых хотя бы до вечера.
   Агаев нахмурился. Он думал. Потом решительно сказал:
   - Я все равно должен вернуться. А Светловой я сейчас позвоню.
   Он снова подошел к  телефону,  поднял  трубку.  Долго  говорил,  причем
иногда так тихо, что Дронго, стоявший совсем рядом, даже  не  слышал  его.
Наконец Гамза закончил говорить.
   - Я ее нашел,  поговорил  с  ней,  -  сообщил  он.  -  Ничего  не  стал
объяснять. Просто предложил приехать сюда. Она будет через полчаса.
   - Хорошо. Вы будете ее ждать?
   - Я поеду в ФСБ, - упрямо сказал Агаев.
   - Не будьте вы таким идиотом, - рассердился Дронго. - Речь  идет  не  о
вас, и даже не о вашей группе. Речь идет о десятках, сотнях тысяч людей, о
миллионах ваших сограждан. Нельзя поступать, как упрямый мальчишка.
   Агаев молчал.
   - Кто такой этот погибший Исаев? - спросил Дронго. -  Вы  что-нибудь  о
нем знаете?
   - Вчера ночью мы были на даче Лысого,  -  тихо  ответил  Агаев.  -  Нам
удалось выяснить, что два  бывших  члена  его  группы,  очевидно,  имевших
отношение к террористическим актам, были ликвидированы. Третий, кто должен
был взорвать очередную бомбу двадцать третьего числа, был Исаев. Тогда  мы
еще не знали, что он работает в аэропорту.
   - Все?
   - Нет. Там был еще четвертый  взрыв.  Двадцать  седьмого.  Но  кто  его
осуществит и где,  мы  не  знаем.  Еще  мы  узнали,  что  с  Игорем  Лысым
встречался полковник Мамонтов из особой  инспекции  ФСБ.  Славин  как  раз
хотел поговорить с полковником по этому вопросу.
   - Уже поговорил, - кивнул Дронго. - Кстати,  этот  документ  Виноградов
взял   в   кабинете   Мамонтова.   Думаю,   что   этот   полковник   имеет
непосредственное отношение к смерти ваших товарищей.
   - Да, - согласился уже ничему не удивлявшийся Агаев, - может быть.
   - Идемте, здесь недалеко есть небольшой ресторан, - предложил Дронго. -
Там как раз и подождем Светлову.
   - Нет, - снова сказал Агаев, - я должен поехать в  ФСБ.  Поймите  меня,
если там никого нет, значит, все  можно  сваливать  на  Диму  Виноградова,
значит, можно оставить безнаказанным убийство Владимира Сергеевича, майора
Орловского. Нет. Так нельзя. Я должен быть там.  А  вы  ждите  Светлову  и
расскажите ей обо всем.
   - Послушайте, Агаев, - начал злиться Дронго, -  я  ведь  вам  объяснил.
Неужели вы ничего не хотите понять? Нужно подождать до завтра.
   - Нет, - снова возразил офицер, - я не могу. Просто не имею права.
   - Вы мне не верите? - вдруг понял Дронго.
   - Верю. Но я должен убедиться во всем лично. По-моему, это правильно. А
Светлову вы ждите. И потом, это будет проверка. Если я не вернусь, значит,
не нужно туда ездить и Светловой. Если все будет нормально, тогда  приедет
и она. Позвоните мне, и я вам все скажу.
   - У вас не будет такой возможности.
   - Может быть, - согласился Агаев. - Я офицер. Я обязан  быть  там,  где
погибли мои товарищи. В конце концов, это моя работа.
   - Я против этого, - в последний раз сказал Дронго. Агаев пожал плечами.
Уходя, он обернулся, протянул руку.
   - Спасибо вам, - сказал на прощание. -  Куда  мне  позвонить  в  случае
необходимости?
   Дронго назвал номер Ковровой. И ничего больше не  добавил.  Он  понимал
мотивы  капитана  Агаева  и  признавал  относительную  справедливость  его
решения. Он понимал,  что  остановить  сейчас  офицера  он  не  может.  И,
наверное, не имеет права. Капитан был прав. Это  была  его  работа  и  его
служба. И он должен быть там, где погибли его  друзья,  где  обвиняют  его
молодого товарища. Может, у него ничего не  получится,  но  он  все  равно
должен попытаться что-то сделать. Иногда человеку нужно совершать подобные
поступки, иначе он потеряет уважение к самому себе. А это худшая  из  форм
унижения.
   Агаев ушел. А Дронго долго  стоял  и  смотрел,  словно  ждал,  что  тот
вернется. И наконец дождался, когда к РУВД подъехала машина и из нее вышла
стройная женщина средних лет, со светлыми волосами, спрятанными под темный
берет. Она собиралась войти в здание, когда он негромко позвал ее:
   - Светлова.
   Она обернулась. "Начинается следующий акт", - подумал Дронго.



        23

   Они были  в  кабинете  втроем.  За  столом,  в  кресле  хозяина,  сидел
заместитель директора Федеральной службы безопасности. Он был в  ярости  и
не скрывал своего настроения.  За  столом,  напротив  него,  сидели  двое.
Полковник Мамонтов, потерявший обычное хладнокровие, сильно  покрасневший,
с  налившимися  кровью   рыбьими   глазами.   И   другой   офицер,   менее
взволнованный.  Это  был  полковник  Панков,  руководитель   аналитической
программы "Возвращение Голиафа", подготовленной еще полгода назад.
   Собственно, все началось  после  декабрьских  выборов.  Тогда  победила
оппозиция, и стало ясно, что остановить их на президентских выборах  будет
крайне трудно, если не невозможно. С каждым днем ситуация становилась  все
более определенной. Нынешний  президент  не  мог  победить  ни  при  каком
случае, даже учитывая  обычные  массовые  подтасовки  итогов  выборов.  Но
приход  к  власти  другого  президента  означал  крах.   Полное   крушение
многочисленных "прилипал", сумевших за  эти  годы  присосаться  к  жирному
пирогу,  некогда  называемому  "общественным   имуществом",   и   сказочно
разбогатевших за это время.
   Многие из этих "прилипал" сознавали, сколь непрочно их положение и  как
быстро все может измениться в худшую сторону. Многие понимали и  другое  -
новый президент начнет прежде всего с чистки  правоохранительных  органов,
погрязших в коррупции,  прославившихся  на  весь  мир  своей  воинствующей
некомпетентностью,  наделавших  массу  преступлений   в   Чечне,   ставших
синонимом непрофессионализма в решении любых вопросов и имевших лишь  один
положительный показатель - полную лояльность власти,  позволившей  им  так
долго, нагло и  безнаказанно  занимать  высокие  должности  и  наживаться,
создавая невероятные состояния.
   Именно  тогда   была   подготовлена   абсолютно   секретная   программа
аналитического управления,  называемая  "Возвращение  Голиафа".  Оппозиция
упорно продвигалась к  власти,  и  ее  победное  шествие  по  всей  стране
остановить  демократическим  путем  было  невозможно.  Оставалось  одно  -
пользуясь войной в Чечне и общей обстановкой в  стране,  перенести  выборы
отменить их или вообще приостановить действие конституционных норм.
   За программу отвечал лично полковник Панков.  Ее  претворение  в  жизнь
началось тогда, когда даже американские независимые наблюдатели  передали,
что по мнению аналитических служб  ЦРУ,  у  нынешней  власти  не  осталось
никаких шансов и лимит доверия населения полностью использован.
   Исполнение программы было возложено на полковника  Мамонтова.  Поначалу
все шло прекрасно. В Москве были  проведены  две  террористические  акции,
наделавшие  много  шума.  Газеты  и  телевидение  дружно  набросились   на
чеченцев. Специальная группа следователей во главе с Воробьевым обнаружила
так называемый чеченский след и чешскую взрывчатку нового  образца,  якобы
купленную чеченцами.  И,  наконец,  в  обоих  случаях  были  задействованы
преступники из группировки бывшего информатора и агента КГБ Игоря  Лысого,
которые после совершения террористических актов быстро убирались. Все  шло
нормально, по плану.
   Третий взрыв должен был состояться двадцать третьего  числа,  все  было
подготовлено к этому событию. Однако еще до второго взрыва,  понимая,  что
поднявшаяся волна общего негодования может больно ударить по престижу ФСБ,
заместитель директора, которому была  поручена  подобная  операция,  решил
подстраховаться  и  приказал  молодым  сотрудникам  группы  Славина  вести
параллельное расследование. Он даже не представлял, во что это выльется.
   Группа    Славина    оказалась    достаточно     целеустремленной     и
профессиональной, сумев раскрыть некоторые обстоятельства обоих взрывов  в
Москве. Но все это еще можно было нейтрализовать, если  бы  не  неожиданно
появившийся друг, который помог  подполковнику  и  его  людям  более  ясно
увидеть верный путь. Здесь, совсем некстати, сказалась жадность  бандитов,
решивших убрать свои деньги из хранилища банка и невольно показавших  свою
осведомленность о первом взрыве. Пришлось убрать самого Лысого, а заодно и
чеченцев, на которых пытались свалить всю вину за случившееся.
   Но это уже не могло остановить людей Славина. И  когда  Рогожин  честно
признался, что рассказал подполковнику о встрече Мамонтова с  рецидивистом
за несколько дней до начала проведения террористических актов, стало  ясно
- Славин и его сотрудники стали просто нежелательными  свидетелями.  Майор
Орловский даже нашел Исаева, который двадцать третьего должен был добавить
в общий багаж иностранцев, отправляемый в  багажное  отделение,  небольшой
чемоданчик с адским механизмом. Пришлось  принимать  решение  на  месте  и
убирать обоих.
   Узнав о смерти Орловского,  заместитель  директора  приказал  Мамонтову
срочно найти Славина и переговорить с ним. И спешивший  полковник,  больше
предпочитавший всегда работать кулаками и пистолетом, чем головой, положил
папку с материалами "Возвращение Голиафа" к себе в  ящик  стола.  Кто  мог
подумать, что у этого мальчишки Виноградова хватит  наглости  забраться  в
кабинет полковника и выкрасть документ?
   Именно поэтому Мамонтов сидел теперь с красными  от  гнева  глазами,  а
заместитель директора, задыхавшийся от бешенства, расстегнул  пуговицы  на
рубашке, опуская вниз узел туго завязанного галстука.
   - Там была моя виза, - говорил заместитель директора. - Как  это  могло
случиться?
   - Я не думал, что он  полезет  ко  мне  в  кабинет,  -  в  который  раз
оправдывался Мамонтов. - Мы сразу  приняли  меры.  Предупредили  дежурных,
обыскали кабинеты сотрудников группы Славина.  Но  этот  Виноградов  успел
уйти раньше.
   - Мальчишка провел вас всех! - стукнул  кулаком  по  столу  заместитель
директора. - Где он теперь гуляет с этим  документом?  Представляешь,  что
будет, если он отнесет его в газету?
   - Не  отнесет,  -  убежденно  сказал  Мамонтов.  -  Он  должен  сначала
встретиться со своим подполковником и получить его  приказ.  Без  согласия
Славина он ничего не сделает. А согласие... он может  получить  только  на
том свете.
   - Ты еще шутишь! - закричал заместитель директора. - Черт бы  вас  всех
побрал! Где труп Славина?
   -  Привезли  к  нам,  -  угрюмо  сообщил  Мамонтов.  -  Мы  следили  за
подполковником до самого памятника, где он  встретился  с  неизвестным,  и
тогда  решили  убрать  его,  пока  он  не  передал  документ.  Потом  этот
неизвестный куда-то исчез, мы не успели его  остановить.  А  труп  Славина
обыскали. Документа у него с собой  не  было.  Наверное,  он  передал  его
Виноградову, приказав тому уходить. Теперь старший лейтенант будет  искать
контакты с членами своей группы.
   - И что ты предлагаешь?
   Мамонтов взглянул на заместителя директора и, ничего не ответив,  отвел
глаза. Заместитель директора посмотрел на Панкова. Тот кивнул головой:
   - У нас нет другого выхода.
   Панков был  высоким  красивым  мужчиной  с  модно  уложенной  шевелюрой
светлых волос. Впечатление портил  крупный  нос  и  слишком  большие  уши,
прижатые к черепу. Заместитель директора помрачнел:
   - Сколько у них осталось человек?
   - Кроме Виноградова, еще двое: Инна Светлова и капитан Агаев, - коротко
сообщил Мамонтов и добавил: - Они сейчас в милиции.
   - Да, - словно соглашаясь, сказал заместитель директора,  -  похоже,  у
нас действительно нет другого выхода, придется убирать всех.
   Раздался телефонный звонок, и заместитель директора вздрогнул. Он знал,
что этот звонок будет, и заранее боялся его.
   Но все равно нужно отвечать. Он поднял трубку.
   - Что у тебя там происходит? - спросил строгий голос.
   - Некоторая  несостыковка,  -  постарался  как  можно  более  спокойным
голосом сообщить он.
   - Несостыковка? Поэтому уже два офицера погибли?
   "Уже знает", - мелькнула мысль. Он обреченно вздохнул:
   - Мы принимаем меры.
   - Плохо работаете, - свирепо сказал начальственный голос. - Кажется, вы
недооценили этого Славина. Как он мог так далеко зайти? Может, ему  кто-то
помогал?
   - Мы сейчас проверяем.
   - Сегодня двадцатое, -  напомнил  голос.  -  Ты  знаешь,  сколько  дней
осталось до выборов?
   - Да.
   - Вот об этом думай. И ни о чем другом. Не надо было вообще суетиться и
давать этому подполковнику такое  задание.  Ты  умнее  всех  хочешь  быть,
поэтому так все и происходит. Никаких неприятностей быть не должно.  Лично
отвечаешь.
   Звонивший так быстро положил трубку, что заместитель директора не успел
даже попрощаться. Он бережно положил  трубку  на  рычаги  и  посмотрел  на
сидевших перед ним офицеров.
   - Нужно придумать какой-то оригинальный  ход,  -  сказал  он  обоим.  -
Что-нибудь  неожиданное,  чтобы  закрыть  всю  проблему  в  комплексе.   И
постараться не допустить утечки информации.
   - Мы уже пустили слух, что  между  Славиным  и  Виноградовым  произошла
ссора и старший лейтенант выстрелил в подполковника, -  осторожно  сообщил
Панков, - а потом сбежал с документами.
   - Кто-нибудь верит?
   - Пока верят.
   - Этого мало. Подключите всех своих людей.  Придумайте  что-нибудь,  но
вопрос должен быть окончательно закрыт. Вы меня понимаете?
   - У нас есть некоторые задумки по этому поводу, - сказал  Панков.  -  Я
переговорю  на  эту  тему  с  полковником   Мамонтовым.   Группа   Славина
развернулась в последние несколько  дней  довольно  активно.  У  них  были
многочисленные контакты, они получали информацию от различных  источников.
И очень  может  быть,  что  эти  источники  снова  захотят  встретиться  с
кем-нибудь из сотрудников Славина. Об этом тоже нужно подумать. У них  еще
был  в  процессе  расследования  какой-то  неизвестный  друг,  с   которым
встречался подполковник. Вы ведь  помните,  что  мы  вышли  на  компьютер,
который вел переговоры с  Виноградовым,  включившись  в  нашу  сеть  через
кодированные сигналы СВР? Мы должны помнить и об этом.
   - Хорошо.  С  этим  внезапно  появившимся  другом  Славина  тоже  нужно
разобраться, - напомнил заместитель директора. - Это тот самый  Дронго,  о
котором мы знаем. Его фотографии у  нас  нет.  И  мы  даже  не  знаем  его
настоящего имени.
   - Узнаем, - уверенно ответил Мамонтов, - все  узнаем.  Они  от  нас  не
уйдут.
   - Найди документы, - жестко сказал заместитель  директора,  -  или  нас
всех сотрут в порошок. И тебя в первую очередь.



        24

   Услышав свою  фамилию,  женщина  обернулась  и  холодно  посмотрела  на
Дронго.
   - Я вас не знаю.
   - Давайте отойдем от милиции, - попросил Дронго, -  мне  нужно  с  вами
поговорить.
   Она снова взглянула на него, но, не став ничего спрашивать,  машинально
чуть сильнее сжала сумочку, висевшую через плечо.
   "У нее там оружие", - понял Дронго. Они сделали несколько шагов.
   - Что вам нужно? - спросила женщина. - Где капитан Агаев?
   - Это я попросил его позвонить, - сказал Дронго. - Я тот самый человек,
с которым встречался подполковник Славин.
   - И Славин может это подтвердить?
   - Нет, - он оглянулся, - но только спокойнее. Подполковник Славин убит.
   Она не закричала. Сжала губы, но не  закричала.  Посмотрела  куда-то  в
сторону. Потом глухо спросила:
   - Как это случилось?
   - Он пришел на встречу со мной и погиб. Его застрелили  из  автомобиля,
который проехал рядом.
   Они продолжали медленно удаляться от здания РУВД.
   - А где Агаев?
   - Он уехал к вам в ФСБ.
   - Я тоже поеду туда, - решительно сказала она.
   - Нет, - твердо сказал он, - достаточно Агаева. Нам нужно найти другого
вашего коллегу. Она снова недоверчиво посмотрела на него.
   - Какого коллегу?
   - Виноградова. Его обвиняют в  том,  что  он  убил  Славина  и  похитил
документы.
   - Мне нужно позвонить, - немного подумав, сказала она.
   - Только не отсюда, - показал он на  телефонный  аппарат,  по  которому
звонил Агаев. - Давайте куда-нибудь отъедем.
   - Почему, собственно, я должна вам верить? - спросила она.
   - Мы почти в  одинаковом  положении,  -  пожал  плечами  Дронго.  -  Не
сомневаюсь, что за мной будут охотиться точно так же, как и за вами.
   - Как вас зовут?
   - Мое имя вам ничего не скажет.
   - Вы работаете на СВР?
   - Нет, я работаю всегда только один. И только  на  себя.  Но  некоторые
офицеры СВР мне помогают.
   - Зачем вы влезли в это дело?
   - Я иногда тоже себе удивляюсь, - ответил Дронго. - Может, потому,  что
это моя профессия. Ничего другого я делать не умею.
   Он поднял руку, останавливая проходившую мимо машину.
   - Куда мы едем? - спросила она, усаживаясь на заднее сиденье.
   - Куда-нибудь подальше отсюда. Чтобы вы могли позвонить.
   Через два квартала он остановил автомобиль,  расплатился  с  водителем.
Выйдя из машины, они долго ждали, пока  она  отъедет  и  затеряется  среди
других машин.
   - За этим домом есть телефон-автомат, - показал Дронго.  -  Вы  сможете
оттуда позвонить.
   На этот раз  она  ничего  не  спросила.  Подойдя  к  телефону,  набрала
знакомый номер. Довольно долго ждала. Потом покачала головой:
   - Не отвечает.
   - Звоните по другим телефонам, - упрямо  сказал  Дронго.  -  Может,  вы
сумеете застать там Агаева. Она набрала другой номер.
   - Тоже не отвечает, - сказала спустя несколько минут.
   - Странно, - задумчиво сказал он, - по логике вещей,  там  должно  быть
полно народу. У вас только два телефона?
   - Есть еще один. Подполковника Славина. Но вы сказали...
   - Позвоните и туда. Может, у вас просто опечатали кабинеты. Хотя  Агаев
уже должен был туда вернуться.
   Она набрала третий номер. На этот раз ответили сразу.
   - Алло? - спросила она. - Кто это говорит? Слушала молча. Потом коротко
подтвердила:
   - Да, это Светлова. Что у нас  случилось?  Говоривший  с  ней  человек,
очевидно, рассказывал нечто такое, от чего ее  холодное  лицо  становилось
еще более замкнутым и отчужденным.
   Затем она не очень решительно сказала:
   - Понимаю. Я понимаю вас.
   И наконец положила трубку, обернувшись к Дронго.
   -  Там  случилось  несчастье.  Славин  погиб.  Виноградов  исчез.   Они
утверждают, что именно Дима застрелил Владимира Сергеевича.
   - Вы в это верите? Она нахмурилась.
   - Не знаю.
   - Капитан Агаев уже вернулся?
   - Про него мне ничего не сказали. Я, наверное, должна поехать  туда.  А
где Дима Виноградов? Вы знаете, где он сейчас находится?
   - Нет. Но я знаю, где он  будет  находиться  сегодня  вечером.  У  него
должна была состояться встреча с  подполковником  Славиным.  Если  я  буду
совсем  один,  он  мне  наверняка  не  поверит.  Он  забрал  очень  важные
Документы.
   - Какие документы?
   -  Из  кабинета  полковника  Мамонтова.  План   операции   "Возвращение
Голиафа".  Операции,  разработанной  вашим  аналитическим  управлением.  В
случае резкого падения рейтинга президента и его явной  непопулярности,  с
последующим   поражением   на   президентских    выборах,    предусмотрено
организовать в Москве серию взрывов, свалив все  это  на  чеченцев.  Затем
введение чрезвычайного положения и отмена выборов.
   - Вы ненормальный, - убежденно сказала женщина.
   - Мне рассказал об этом подполковник Славин за несколько минут до своей
смерти.
   - У Димы Виноградова есть подобный документ? - поняла она.
   - Есть, и сегодня ночью мы с ним должны встретиться. Если он,  конечно,
продержится до ночи и мы сумеем с ним связаться.
   - Где будет встреча?
   - В Никитском переулке. Сегодня в одиннадцать.
   - Ваши друзья из СВР знают об этом?
   - Пока у меня нет на руках доказательств.
   - Понятно, -  женщина  подошла  к  газетному  киоску,  попросила  пачку
сигарет. Расплатилась, положила сигареты в сумку. Потом,  словно  вспомнив
про них, достала, вытащила одну,  чиркнула  спичкой,  закурила.  Протянула
пачку Дронго чисто мужским  движением,  словно  признавая  наконец  в  нем
своего коллегу.
   - Спасибо. Я не курю, - он покачал головой.
   - Вы не сказали, как вас зовут, - напомнила она.
   - Иногда меня называли Дронго.
   -  Я  про  вас  слышала,  -  кивнула  женщина.  -  Вы  бывший  аналитик
специального комитета экспертов ООН.
   - У вас точные сведения.
   - Что будем делать? - спросила женщина, снимая с головы берет.  Светлые
волосы рассыпались по плечам.
   - Прежде всего нам нужно найти Агаева и выяснить у  него,  как  обстоят
дела в вашем отделе. Если он, конечно, еще жив.
   - Вы думаете, они могут и его?
   - Не знаю. Я бы не хотел гадать по этому поводу. Она швырнула окурок  в
сторону.
   - Может, мне стоило вернуться. Если вам удалось убедить меня  и  Гамзу,
думаю, вам удастся убедить и Диму Виноградова.
   - Одному. Ночью. И еще попросить его отдать мне важнейший документ!  Ни
за что на свете. У него было оружие?
   - Конечно. Но я не знаю, успел ли он его захватить с собой.
   - А у вас?
   - У меня есть, - дотронулась она до сумки. - Почему вы спрашиваете?
   - Значит, мы вооружены и очень опасны, - пошутил  он.  -  Идемте  снова
позвоним к вам, попытаемся найти капитана Агаева. Может,  он  ждет  нашего
звонка, хотя я давно не верю в чудеса.
   Она снова нахмурилась.
   - Не нужно так говорить.
   - Извините. Вы будете звонить? Она снова подошла  к  телефону.  Набрала
номер. На этот раз опять ответили довольно быстро.
   - Добрый день, - сказала она, - говорит  Светлова.  Мне  нужен  капитан
Агаев.
   Ей что-то сказали. Она спокойно подтвердила.
   - Да, я слышала обо всем. Скоро буду. Капитан Агаев уже  приехал?  Нет?
Спасибо. Да, конечно, я сейчас приеду.
   Она  взглянула  на  стоявшего  рядом  Дронго.  Тот  читал   объявления,
наклеенные прямо на стену. Неизвестная туристическая компания обещала  рай
в Греции всего за триста  долларов.  Заодно  туристам  обещали  невероятно
дешевые шубы, на которые поздней весной катастрофически падал  спрос.  Она
повесила трубку.
   - Он еще там не появлялся. Они требуют, чтобы и я срочно приехала.  Что
мне делать?
   - Не оборачивайтесь, - холодно сказал он. - Кажется, мы  слишком  долго
пробыли у этого телефона. С той стороны улицы за нами следят.
   Женщина бросила взгляд туда, где стояла "Волга" с сидевшими в ней двумя
незнакомцами.
   - Нам нужно уходить, - убежденно сказал Дронго, - и постараться от  них
оторваться.



        25

   Расставшись с Дронго, капитан Агаев решил сразу ехать к себе  в  отдел,
чтобы как-то разобраться в той ситуации, которая  сложилась  в  их  группе
после неожиданной смерти Славина. Его "Ауди", взятая Орловским, сгорела  у
дома Исаева вместе с пассажирами. И теперь, подъехав  на  такси  к  своему
зданию, он задумчиво стоял рядом, пытаясь все-таки определиться - что  ему
лучше делать? Войти внутрь и попытаться помочь расследованию? Или поверить
на слово тому незнакомцу, связанному с СВР и уже несколько раз помогавшему
членам их группы?
   Агаев сознавал всю  опасность  неправильного  хода.  Если  в  рассказе,
который он только что услышал,  была  хотя  бы  половина  правды,  то  его
положение  становилось  не  просто  опасным.  Оно  было  предрешенным.  Но
оставаться в стороне, ждать, чем кончатся поиски Димы Виноградова, он тоже
не мог. И поэтому, подумав еще немного, он сделал выбор и, толкнув  дверь,
вошел в здание,  показывая  дежурному  свои  документы.  Едва  увидев  их,
дежурный позвонил полковнику Мамонтову.
   - Пришел капитан Агаев, товарищ полковник. Вы просили предупредить вас,
если появится кто-нибудь из группы Славина.
   Агаев молча слушал дежурного. "Неужели меня арестуют  прямо  у  входа?"
Когда дежурный положил трубку, он спросил:
   - А позвонить мне можно?
   - Да, - растерялся  дежурный.  Ему  никто  не  приказывал  арестовывать
капитана Агаева. Ему только приказали предупредить о  появлении  кого-либо
из офицеров Славина.
   Агаев молча набрал номер Краюхина. Он не  стал  обращаться  к  нему  по
имени.
   - Это я, - быстро сказал он. - Слушай, у нас  действительно  происходит
что-то странное. Сейчас меня остановили в  дверях  по  приказу  полковника
Мамонтова.  Если  я  вечером  не  вернусь  домой,  ты  пойди  на  прием  к
руководству. Скажи, что Дима Виноградов ни в чем не  виноват.  И  расскажи
про меня.
   - Что с тобой? Тебя арестовали? - забеспокоился Краюхин.
   - Пока нет, но, кажется, скоро это произойдет, -  пробормотал  Агаев  и
быстро положил трубку на рычаги. Сверху по лестнице  уже  спускались  двое
офицеров Мамонтова, одного из которых он знал в лицо.
   - Вы Агаев? - спросил этот самый "знакомый офицер".
   - Да, - подтвердил он, - а почему меня остановили в дверях?
   - Это приказ заместителя директора, - ответил офицер. - Идемте  с  нами
наверх. Нас ждет полковник Мамонтов.
   - А что случилось у нас в группе? Где подполковник Славин?
   - Мы вам все объясним наверху, - успокоил его другой офицер, - идемте.
   Они вошли в лифт и поднялись наверх. На третьем этаже один из  офицеров
открыл дверцу.
   - Выходите, пожалуйста, - пригласил, выйдя первым.
   - Может, мне еще заложить руки за спину  и  идти  как  заключенному?  -
невесело пошутил Агаев.
   Офицеры переглянулись.
   - В этом нет необходимости, - сказал шедший за ним "знакомый". - Просто
сдайте нам оружие, если оно у вас есть, и идите к полковнику  Мамонтову  в
кабинет.
   - Оружие сдать не могу, - твердо ответил Агаев.  -  Если  я  арестован,
можете предъявить мне официальное обвинение и на  этом  основании  забрать
пистолет. Если нет, оружие останется у меня.
   Офицеры снова переглянулись.
   - Как вам будет угодно, - равнодушно сказал один из них,  и  они  пошли
втроем по коридору к кабинету полковника Мамонтова.
   В этом конце коридора были кабинеты сотрудников  особой  инспекции.  По
негласным правилам, установленным еще в КГБ, отдельные просторные кабинеты
с комнатами отдыха и персональными приемными  могли  иметь  только  высшие
руководители КГБ - руководство  и  некоторые  члены  коллегии.  Начальники
других крупных управлений и отделов имели просто кабинеты  и  приемные.  А
вот руководители спецгрупп и различных  подразделений  могли  рассчитывать
только на отдельные кабинеты. К таким  относились  и  полковник  Мамонтов,
несмотря на его столь громкую должность, и подполковник Славин.
   Само собой разумеется, что в прежнем КГБ был и свой секретарь парткома,
который был приравнен к высшим руководителям КГБ СССР и имел  все  регалии
полагающиеся по  положению,  -  персональный  кабинет,  приемную,  машину,
правительственную вертушку и даже особое прикрепление к правительственному
магазину, доставлявшему продукты  на  дом.  Для  многочисленных  партийных
функционеров в здании КГБ СССР и в республиканских КГБ  не  практиковались
лишь персональные комнаты отдыха. Считалось, что "солдаты  партии"  должны
обладать скромностью и простотой ленинских наркомов, терявших сознание  от
голода в кабинете Ильича.
   Именно поэтому Виноградову так удался его план - у самого Мамонтова  не
было бдительной секретарши  или  помощника,  не  позволивших  бы  старшему
лейтенанту войти в кабинет полковника без разрешения.
   Теперь, дойдя до его кабинета, Агаев вспомнил, как Дима однажды убеждал
всех, что стандартные  замки  в  их  здании  вполне  можно  открыть  любой
универсальной отмычкой. Тогда они все посмеялись над Виноградовым. "Может,
он действительно решил применить свой трюк и вошел в кабинет  полковника",
- тревожно подумал Агаев, шагнувший вслед за одним из офицеров  в  кабинет
Мамонтова.
   Ему всегда не нравился этот полковник. Выпученные рыбьи глаза, холодный
взгляд змеи, что-то неподвижное и ужасное в  лице  этого  типа  раздражало
Агаева. Но он старался просто не заходить в это крыло здания. И вот теперь
его сюда привели почти как арестованного.
   В самом кабинете не было ничего  необычного!  Просто  за  столом  сидел
полковник Мамонтов, несколько более красный, чем обычно.  "Может,  у  него
действительно украли документы из кабинета, и поэтому он так  нервничает",
- подумал Агаев.
   - Здравствуй, - отрывисто произнес Мамонтов, - садись, капитан.  -  Как
правило, он обращался на "ты" ко всем офицерам  младше  его  по  званию  и
должности. Агаев, кивнув в знак приветствия, сел за небольшой  стол.  Руки
полковник ему не протянул, и правильно сделал, капитан мог  и  не  оценить
подобного  жеста,  отказавшись  здороваться.  Офицеры,  повинуясь  взгляду
Мамонтова, вышли.
   "Наверное, будут ждать у дверей", - подумал Агаев,  когда  за  ушедшими
захлопнулась дверь. Он повернул голову и непроизвольно вздрогнул. Мамонтов
смотрел на него в упор.
   - Слышал, что произошло у вас в группе? - спросил Мамонтов.
   - Я знаю, что погиб подполковник Славин. И исчез Виноградов. Но никаких
подробностей  не  знаю.  Все  говорят,  что-то  случилось,  но  никто   не
рассказывает, как это произошло, - почти честно ответил Агаев.
   - Да, - кивнул Мамонтов, - я бы сам не поверил, если бы мне рассказали.
Кто бы мог подумать, что подобное может случиться. Такой хороший парень. И
характеристики всегда были отличные...
   - Вы о ком говорите? - довольно невежливо перебил он Мамонтова.
   - О старшем лейтенанте Виноградове. Его ведь недавно перевели к  нам  в
центральный аппарат по настоянию самого Владимира Сергеевича. Я  тогда  не
понимал  мотивов  Славина.  Видимо,  подполковник  уже  знал  о  некоторой
неуравновешенности характера Виноградова и  предпочитал  держать  его  под
своим наблюдением.
   Агаев  хотел  возразить.  Виноградов  был  самым  спокойным   и   самым
терпеливым сотрудником  в  их  отделе.  Но  промолчал.  Он  хотел  сначала
выслушать самого полковника.
   - И такое случилось, - полковник был плохим артистом и даже не старался
выглядеть особенно огорченным. Он просто  рассказывал.  -  Сегодня  утром,
очевидно, оставшись вдвоем в отделе с подполковником Славиным, он был явно
не в себе. Наверное, его раздражала сидячая работа на  компьютерах,  и  он
хотел чего-нибудь иного. Не знаю. Но я, узнав о смерти Орловского, пошел к
вам, чтобы побеседовать со Славиным. Мы говорили примерно полчаса. А в это
время Виноградов, видимо, тоже потрясенный известием о смерти Орловского и
узнав о моем визите, как-то связал эти два события  в  одно.  Пробрался  в
наше крыло здания, каким-то непонятным образом открыл мой кабинет и забрал
очень важные документы, которые были у меня  на  столе.  Я,  вернувшись  к
себе, тотчас обнаружил пропажу. А самого Виноградова видели в нашем  крыле
несколько человек. Подозрения сразу пали  на  него.  Я  позвонил  Славину,
потребовал объяснений. Он обещал поговорить с Виноградовым. Позже я узнал,
что они вдвоем вышли на улицу.  Видимо,  на  прогулке  между  ними  что-то
произошло и Виноградов выстрелил  из  своего  оружия  в  подполковника.  А
потом, испугавшись, сбежал.
   Агаев молча слушал,  профессионально  отмечая  некоторые  неточности  в
рассказе полковника. Если Виноградов был уже на подозрении, как могли  его
выпустить из здания ФСБ? Какое оружие  было  у  Димы,  если  он  его,  как
правило, вообще не получал? И, наконец, почему после пропажи столь  важных
документов Мамонтов не поднял тревогу и не доложил по  инстанции,  а  лишь
позвонил Славину, "требуя объяснений"? Но Гамза Агаев работал в ФСБ уже не
первый год и знал, что в некоторых случаях лучше дать  возможность  своему
собеседнику высказаться.
   - Мы не ожидали такой развязки, - продолжал Мамонтов.  -  Сейчас  мы  и
милиция ищем его по всему городу. Но он где-то  прячется,  очевидно.  Наши
эксперты считают, что убийство вполне могло  быть  совершено  в  состоянии
аффекта и ему не грозит особенно суровое наказание. Но лишь в том  случае,
если мы его вовремя задержим.  Документы,  которые  он  похитил  из  моего
кабинета, очень важны. Они не должны попасть в чужие руки. Или, тем более,
кому-то из иностранцев. Поэтому мы и хотим привлечь тебя к  этим  поискам.
Ты был его другом, работал вместе с ним. Думаю, ты сможешь  помочь  нам  в
поиске.
   Теперь Агаев наконец понял, почему он понадобился  этому  полковнику  с
таким холодным и страшным лицом. Он должен был помочь  найти  Виноградова.
Помочь этому сукину сыну, сидевшему напротив, убрать своего  товарища.  Он
уже не сомневался, что рассказанная ему час назад история о смерти Славина
была более правдоподобна, чем эта чудовищная ложь,  в  которой  его  хотел
сейчас  убедить  полковник  Мамонтов.  Но  нельзя   поддаваться   эмоциям.
Восточный темперамент Гамзы давил на него,  требуя  решительных  действий.
Например, достать пистолет  и  расстрелять  этого  мерзавца,  виновного  в
гибели товарищей.
   Но тогда вместо Виноградова обвинят  самого  Гамзу  Агаева.  Его  сразу
пристрелят, он так ничего и не сможет рассказать.  Дисциплина,  к  которой
был приучен капитан,  дала  о  себе  знать,  подавляя  изо  всех  сил  его
темперамент. Он размышлял, как лучше поступить в  подобной  ситуации,  как
найти Диму Виноградова и получить у него этот документ. Нужно было помнить
и о Светловой, которая сейчас из МУРа ехала на свидание  с  этим  странным
типом, непонятно почему так помогавшим их группе.
   - Хорошо, - сказал Агаев, удивляясь собственному глухому  голосу,  -  я
помогу в его поисках. Мне нужно подумать, как нам дальше поступить. И  для
начала попасть к себе в кабинет.
   - Да, конечно, - согласился  полковник,  вставая  со  своего  места.  -
Может, там что-нибудь понадобится. А ты, Агаев, не удивляйся, если найдешь
там обычный бардак. Это наши ребята постарались. Мы ведь  сначала  думали,
что Виноградов спрятал документы у себя в  отделе.  И  перерыли  все  ваши
кабинеты.
   "Вот он себя и выдал, - подумал Агаев. -  Устроил  у  нас  в  кабинетах
обыск и решил, что я поверю в его ложь".
   - У меня в кабинете тоже искали? - спросил  он  звенящим  от  ненависти
голосом.
   - Да, - подтвердил полковник, -  конечно,  искали.  Вы  ведь  сидите  в
параллельных комнатах.  В  одной,  по-моему,  ты  и  Орловский,  в  другой
Светлова и Виноградов. Мы обыскали обе комнаты. И даже  кабинет  Владимира
Сергеевича. Хотели как-то помочь, спасти этого дурачка.
   Агаев нахмурился. Он вдруг понял, что ошибается.
   Ведь и они рассчитывают на подобную реакцию. Полковник рассказывал  все
таким ленивым  и  равнодушным  голосом,  словно  не  сомневался,  что  его
собеседник поверит в эту историю. "Все  просчитано,  -  обожгла  тревожная
мысль. - Они с помощью аналитиков и психоэкспертов просчитали мою реакцию,
мою готовность даже притворяться, чтобы  найти  и  помочь  своим  друзьям.
Хотят сыграть на этом. А в  решающий  момент  я  просто  не  смогу  ничего
сделать. Они перехватят у меня из-под носа Диму и убьют его  так  же,  как
убили Орловского и Славина".
   Но даже понимание этого обстоятельства не должно было  толкать  его  на
ненужные выходки. И  хотя  пистолета  у  него  не  отняли,  они  наверняка
предусмотрели и  возможность  его  внезапного  эмоционального  срыва.  Сам
полковник наверняка вооружен, а стоявшие в  коридоре  офицеры  тем  более.
Теперь следовало занять более  продуманную  и  осознанную  позицию,  чтобы
оставить их в дураках и спасти Диму Виноградова. А самое главное - капитан
еще  не  знал,  как  глубоко  пустили  корни  в  их  ведомстве  преступные
метастазы. И знает ли о  деятельности  сотрудников  Мамонтова  заместитель
директора  ФСБ?  Или  сам  директор?  Нужно  было  действовать  достаточно
осторожно, чтобы не раздражать могущественных врагов, внезапно возникших в
собственном ведомстве.
   - Я пойду, - поднялся Агаев, - и постараюсь помочь  вашим  людям  найти
старшего лейтенанта Виноградова.
   Когда он вышел из кабинета, Мамонтов поднял трубку. И коротко доложил:
   - У меня сейчас был капитан Агаев. Из группы Славина. Кажется,  он  нам
не очень верит. Нужно держать его под жестким контролем.



        26

   Дронго не мог ошибиться. За ними действительно следили. Именно  поэтому
он схватил за руку Светлову и почти насильно потащил за собой.
   Подняв руку, остановил проходившую мимо машину. Сел  вместе  с  ней  на
заднее сиденье и быстро сказал водителю, куда ехать.
   - Зачем все это? - спросила она, когда машина уже отъехала. - Они  ведь
все равно будут следить за нами. А когда  мы  в  автомобиле,  это  сделать
гораздо легче.
   - Конечно, - согласился он. - Только  если  все  время  сидеть  в  этом
автомобиле. А мы сидеть в нем не собираемся.
   Она обернулась.
   - Может, они и отстанут, - сказала озабоченно.
   - Я в это не верю, - быстро ответил Дронго. - Мы слишком для них важны,
чтобы потерять нас просто так.
   - Тогда зачем весь этот балаган?
   -  Увидите.  -  Он  не  сказал  больше  ни  слова.  А  она   не   стала
переспрашивать.
   У одного из монументальных зданий, построенных в начале пятидесятых  со
всеми возможными архитектурными излишествами и так любимыми  "вождем  всех
народов", Дронго попросил водителя остановиться. Это был  его  излюбленный
метод - уходить таким образом  от  возможного  наблюдения.  Бросив  деньги
водителю на сиденье и  не  дожидаясь,  пока  рядом  затормозят  автомобили
преследователей, Дронго снова схватил Светлову за руку.
   - Давайте скорее!
   Они вбежали под арку. Впереди был проходной  двор.  Дронго  знал  много
подобных мест, где, войдя с одной стороны, а выйдя с  другой,  можно  было
оказаться на соседней улице, легко оторвавшись от постороннего наблюдения.
Чтобы попасть сюда с соседней улицы, нужно  было  сделать  очень  солидный
круг, объезжая целый квартал. Светлова с трудом поспевала за ним.
   - Куда мы бежим? - спросила она, но он не ответил. И снова поднял руку,
пытаясь остановить машину. Повезло и в этот  раз.  Через  минуту  они  уже
сидели  в  "жигуленке",  уносившем  их  прочь  от  места,   где   остались
незадачливые наблюдатели.
   - У вас реакция, как у стайера, -  пожаловалась  женщина.  -  По-моему,
нельзя так грубо толкать женщину.
   - По-моему, тоже, - согласился он, тяжело дыша. -  Но  у  нас  не  было
другого выхода, нужно оторваться от них. Вообще-то я должен был рассчитать
и подобную реакцию с их стороны. Слишком много времени прошло.  Они  могли
выяснить, где именно в МУРе вы находитесь.
   Она с интересом взглянула на него.
   - Вы всегда так все рассчитываете?
   - Во всяком случае, стараюсь.
   - Куда мы едем?
   -  Нам  нужно   где-нибудь   отсидеться,   -   он   оглянулся.   Машины
преследователей не было.
   - И долго мы будем отсиживаться? -  прозвучавшая  в  ее  голосе  легкая
ирония была слишком очевидной, чтобы на нее не ответить.
   Он покачал головой, улыбаясь.
   - Если вы будете реагировать подобным образом, мы  с  вами  никогда  не
договоримся.
   - А почему мы должны с вами договариваться? Я до сих пор не знаю вашего
настоящего имени.
   - Мне иногда кажется, что я тоже его не знаю, - усмехнулся Дронго. -  У
меня было слишком много имен, чтобы запомнить одно, конкретное.
   - Вам нравится быть Господином Никто?
   - Считайте, что да. Во всяком случае, я чувствую  себя  так  достаточно
комфортно. Тем более что наше знакомство продлится не  очень  долго.  Если
все пройдет благополучно, до сегодняшнего вечера.
   - Почему до вечера? - нахмурилась она.
   - Вечером мы получим документы у вашего  коллеги  Димы  Виноградова,  и
тогда вы сможете поехать домой. Если документы будут у меня, вам уже ничто
не будет угрожать.
   - Убедительно. А вам?
   - Ничего. Это часть моей работы.
   - Вы сказали, что работаете на СВР. Тогда почему всегда в одиночку?
   - Я сказал, что иногда сотрудничаю с ними. Но работаю  я  всегда  один.
Так удобнее. Рассчитываешь только на себя и не боишься предательства.
   Она закусила нижнюю губу.
   - И много раз вас предавали?
   - Случалось.
   Они говорили негромко, чтобы  не  расслышал  сидевший  впереди  пожилой
водитель. Доехав до станции метро, он остановил машину.
   - Здесь? - спросил, оборачиваясь.
   - Да, спасибо, - Дронго протянул ему деньги и, выйдя  первым,  галантно
помог своей спутнице.
   - В этот раз вы более любезны,  чем  в  прошлый,  -  заметила  женщина,
выходя из автомобиля.
   - В этот раз, кажется, нас не провожают наши  "поклонники",  -  пошутил
он. - Идемте в метро. Нам недалеко ехать - три станции.
   Они вошли в здание. Он вспомнил, что  у  него  нет  жетонов  на  метро.
Подошел к кассе и купил несколько штук. Вернулся к  женщине,  протянул  ей
один.
   Уже внизу, когда они стояли в вагоне, он обратил внимание на ее высокий
рост. Она была ему по плечо, а если  учесть,  что  Дронго  был  достаточно
высоким, почти под метр девяносто, человеком, то не обратить  внимания  на
рост женщины было невозможно. Она была по-своему  обаятельна.  Впечатление
портили несколько тяжеловатый подбородок и сильные, мужские руки с немного
грубоватыми  пальцами,  словно  их  обладательница  привыкла   к   тяжелой
физической работе.
   В вагоне они молчали. Доехав до нужной станции,  Дронго  дотронулся  до
руки женщины, показывая ей на выход. Выйдя из метро, он на  всякий  случай
сделал контрольный круг, но все было  в  порядке.  Уже  смеркалось,  и  он
предложил женщине:
   - Давайте поужинаем, а потом  будем  решать,  что  нам  делать  дальше.
Сегодня нам еще предстоит важная встреча.
   Они