Чингиз Абдуллаев. Мое прекрасное алиби Жизнь сама по себе - ни благо, ни зло: она вместилище и блага в зла, смотря по тому, во что вы сами превратили ее. Монтень ЭПИЗОД ПЕРВЫЙ 1 Мне всегда не нравится иметь дело с опытными образцами. А здесь мне придется пользоваться этой идиотской винтовкой Симонова, у которой в решающий момент может просто заклинить затвор из-за перекоса затвора при стрельбе. Правда, жаловаться уже поздно. К тому же я успел пристрелять эту чертову винтовку. Теперь нужно сидеть на холодном чердаке и ждать, когда появится этот толстомордый банкир. Обычно я очень внимательно смотрю в лица своих "клиентов". Ничего достойного, как правило, в них нет. Хотя, может, это я так просто успокаиваю себя. В конце концов, все мои "клиенты" это почти стопроцентные кандидаты в покойники и спасти их не может даже чудо. Но, когда я смотрю им в глаза, я понимаю, что они вполне заслужили такой участи. Никто просто так не убивает. Никого просто так не убивают. Нужно быть очень большим мерзавцем или знать очень много, чтобы тебя решили убрать. С мерзавцами, конечно, понятно. А вот при большом знании нужно еще иметь и не болтливый язык. Как правило, тайна переполняет человека, и он спешит поделиться ею с первым попавшимся. И тут же прокалывается, получая пулю в лоб. На этом чердаке холодно и очень может быть, что домой я приеду с новым приступом радикулита. Правая рука уже онемела, хотя я, конечно, в перчатках. Левой легче, она ничего не чувствует. Перчатки у меня хорошие - плотные, утепленные. Я могу выдержать и больший холод. А вот куртка жидковата. Нужно срочно менять. Правда, взята она всего "на один сезон". Завтра я уже сожгу эту курточку, и от нее останутся одни воспоминания. Нет, я не жадный. При моих деньгах я мог бы одеваться и получше. Но на работу нельзя. Просто нельзя. Нужна именно такая китайская куртка, когда видно, что ее обладатель живет на скромную пенсию или умирает от голода на какое-нибудь пособие. Дверь открылась. Внимание. Я смотрю вниз. Конечно, у этой винтовки нет даже оптического прицела, хотя он мне и не особенно нужен. Расстояние - метров пятьдесят. Я все прекрасно вижу и, конечно, уложу этого типа первым же патроном. На всякий случай у меня с собой четыре. Этого вполне достаточно. Есть негласное правило - если не смог поразить цель первыми двумя выстрелами, потом уже ничего не сможешь сделать. Не вести же мне бой на этом чердаке с охраной банка и милицией, которая появится здесь через пять минут, райотдел почти рядом. Поэтому четыре патрона вполне достаточно, даже с запасом. Водитель сел в машину. Кажется, сейчас появится мой "клиент". Обычно он выходит один. Это я уже точно знаю. Дураки обычно считают, что моя работа состоит из нескольких выстрелов. Приехал, нашел "клиента", выстрелил, уехал. Ничего подобного. Это для дилетантов, которые чаще всего и попадаются. Моя профессия требует знания психологии, умения хорошо ориентироваться на местности, терпения, выдержки. Здесь нужно быть немного актером, немного циником, немного каскадером, немного сумасшедшим. Легче всего подойти к человеку и нажать спусковой крючок. А потом через пару дней родная милиция постучится к тебе и твоя "вышка" тебе уже светит ярким светом. Или пожизненное, если кретины, собравшиеся в этом совете по помилованиям, решат, что ты достоин еще отравлять атмосферу своим грязным дыханием. Так они засудили Павла. Сначала судья дала ему "вышку", и это было справедливо. Все-таки трое "мертвяков" висели на его шее из доказанных. Один из них был "пахан", тот самый "вор в законе", про которого писали газеты. Павел получил свою "вышку" и сразу был переведен в особую камеру с надежной охраной, где он спокойно сидел, ожидая, когда любимый сержант пустит ему пулю в затылок. Но ведь не получилось. Эти писатели, гуманисты, демократы, собравшиеся в совете, решили, что Павла еще можно исправить. Или перевоспитать. И ему дали пожизненное. Хотя для чего перевоспитывать, если человек все равно будет сидеть в тюрьме. По-моему, честнее его просто пристрелить. С этого дня у Павла начался ад. Конечно, его "опустили", то есть насиловали всей камерой. Это Павла, такого парня. Но убийство "пахана" в зоне не прощается. Говорят, у него шла изо рта пена, когда его трахали. Вот, что наделали эти гуманисты. А потом он повесился. Жить в зоне "петухом" нельзя. Это самое страшное, что может быть. Даже страшнее смертной казни. Кажется, наконец идет и мой "клиент". Все-таки объективно отвратительная морда. Конечно, жулик, так обманывать людей. Читал я статьи про него, немного расспрашивал. Не люблю стрелять в незнакомых людей. Здесь нужно готовиться основательно. А Павел всегда на подготовку не обращал никакого внимания. Отчаянный был, смелый. Ему казалось, только выстрелить, и все. Дальше посмотрим, - любил он говорить. Часто даже отхода для себя не продумывал. Вот и погорел дурачок. Как мне все-таки не нравится эта винтовка. Идет к машине. Как я и думал, один. Теперь спокойно, берем его на прицел. Я всегда стреляю в лоб. Это очень надежно, хотя и труднее попасть. Но гарантия абсолютная. У кого-то может быть пуленепробиваемый жилет, и тогда горит ясным пламенем вся моя подготовка. Ну все, он у меня на мушке. Спокойно его ведем. Сейчас... Конечно, я попадаю первым же выстрелом. Дернулся, упал. Для верности еще один выстрел уже в падающее тело. Теперь быстро уходить. Там внизу крики, выбегает охрана, водитель еще, кажется, не сообразил в чем дело, так и сидит в машине. Бросаю винтовку, чтобы я еще раз пользовался этой гадостью? Осмотрелся. Я не курю, поэтому окурков и спичек быть не может. Кажется, все в порядке. Быстрее вниз. Конечно, дилетант будет убегать изо всех сил. А я не дилетант, я профессионал. Поэтому я не убегаю. Я бегу к убитому, еще раз убедиться в надежности моей работы. Посмотрите, какая собралась толпа. На чердак уже бегут дежурные милиционеры и охранники. Пусть бегут, все равно у них ничего не получится. Там только эта идиотская винтовка. Пытаюсь пройти ближе. Меня сильно толкают. - Куда прешь? - кто-то орет сзади. - Скорая помощь нужна, - кричат из толпы. Это мне совсем не нравится. При чем тут "скорая помощь". Его душа должна быть уже на небесах. Я все-таки с трудом протискиваюсь внутрь. Так и есть. Конечно, он мертв. Все-таки винтовка была отвратительная, второй выстрел попал в плечо. Испортил убитому пальто. Это мне совсем не нравится. Пальто еще совсем новое, модное. Могло детям остаться. У убитого двое сыновей, один в Англии учится, ростом, как раз с папашу. Наконец приехала и "скорая". Пусть пощупают, это уже бесполезно. Сверху слышны крики. - Сбежал, ушел. Пусть кричат, все равно меня никто не заподозрит. - Куда он мог уйти? - кричат снизу. - Осмотрите соседний дом. Вот дураки, соседний дом. Каким нужно быть идиотом, чтобы спрятаться в этом тупике. Нет, я здесь, рядом с убитым. И никто, никогда меня не заподозрит. Кого угодно, но только не меня. Я еще раз смотрю вверх. Расстояние было приличное. Неплохо получилось. Вот наконец появилась и родная милиция. Теперь будут оцеплять здание, проверять у всех документы. - Разойдитесь, - кричит кто-то громким голосом. Я медленно иду к ограде. Там уже записывают показания свидетелей. Стоявший у окна охранник рассказывает о моем выстреле так живописно, что мне хочется остановиться и послушать. Но не стоит перегибать, теперь я могу уйти. Около машины стоит сержант. Скоро он будет проверять документы у всех подряд. Но меня пропустят в любом случае, даже не спросив документов. У меня есть такое прекрасное, абсолютное алиби - моя левая рука. Оторванная еще шесть лет назад в Джелалабаде, она свидетельство моей благонадежности и честности. Я инвалид войны и никто в целом мире никогда меня не заподозрит. Трудно поверить, что хладнокровный убийца-снайпер - это, идущий теперь по двору в заячьей шапке и дешевой китайской куртке, инвалид без руки. Что угодно, но только не это. А мне, чтобы нормально выстрелить вполне хватает и одной правой. Она меня и кормит все последние годы. ЭПИЗОД ВТОРОЙ 2 Они сидели вдвоем уже двадцать минут. Наконец один из них, помоложе, с тонкими усиками на молодом смелом лице, не выдержав, поднялся. - Когда наконец он придет? - Придет, - успокоил его тот, кто постарше. У этого были густые черные усы и полное, почти добродушное лицо, сразу выдававшее в нем человека восточного происхождения. - Может, ты неправильно договорился Гасан? - спросил молодой, по-прежнему не садясь на стул. - Он профессионал, наверное, ходит вокруг, все проверяет. Не беспокойся, обязательно придет. Молодой беспокойно прошелся по комнате. - А он сам - надежный человек? - Говорят, очень. Ты же знаешь, через какую цепочку я на него выходил. Очень трудно его найти. И очень дорого. Но работу свою делает хорошо. - А где ребята? - Здесь их держать нельзя, сразу почует. Он как волк, все видит, а что не видит, то чует. Знаешь, в наших горах водятся такие волки. Помнишь, мы убили одного у овечьего загона. - Ладно, потом, - прервал его воспоминания молодой. Уже полчаса прошло. Когда наконец появится твой гость, Гасан? Может, это засада, нас опередили? - Какая засада? - даже обиделся Гасан, - я сам с ним договаривался. Об этой квартире, кроме нас двоих, никто не знал. Ты и мне не доверяешь, Ильгар? - Доверяю, доверяю. Но очень долго. Сам понимаешь - такое важное дело. Я не мог послать наших людей. - Конечно, - кивнул Гасан, - начнется война, а это нам сейчас совсем не нужно. Но ты прав. Борис совсем обнаглел. Если бы не Резо, он бы так себя не вел. Их карта - Резо. А ты сам знаешь - к нему так просто не подобраться. - И твой гость тоже не подберется? - нервно спросил Ильгар. - Подберется. Он выследил Резо как белку. Можешь не беспокоиться. Дверь бесшумно открылась. Оба насторожились. В квартиру вошел невысокий человек, в большой темной шляпе, длинном пальто, с зонтиком в руках. Зонтик он оставил в прихожей и прямо в пальто шагнул в комнату. Руки у него были в темных перчатках. Он спокойно, очень спокойно спросил у Гасана: - Я правильно зашел? - Конечно, - Гасан передохнул, бросая взгляд на Ильгара. Тот сел рядом с ним. - Что-нибудь пить будете? - спросил Гасан. Под шляпой почти не было видно лица гостя, усевшегося напротив. - Нет, - коротко ответил он, - давайте о деле. - Нам говорили, что вы... - Гасан повторил по-русски с небольшим акцентом, в отличие от Ильгара, коверкавшего слова. - Это неважно, - перебил его довольно неучтиво гость, - что нужно делать? Обычно я принимаю заказы по телефону. Не люблю, когда меня вызывают для беседы. - Это другой случай, - улыбнулся Гасан, - очень важная работа. - Цена? - Десять тысяч долларов, - чуть поколебавшись, ответил Гасан. - До свиданья, - поднялся гость. - Подожди, послушай, - разозлился Гасан, - скажи свою цену. - Скажите, какое задание? - Твою мать, - выругался на своем языке Ильгар. - Убрать одного человека нужно, - пояснил Гасан. - Есть его фотография? - Да, вот, - Гасан протянул фотографии. - Бросьте на стол, я посмотрю. - Не понял, - удивился Гасан, но фотографии бросил. Осторожно касаясь их пальцами в перчатках, гость посмотрел фотографии. - Ясно, - кивнул он наконец, - теперь расскажите о нем. - Он коммерсант, владелец двух банков, казино, бара. Все его адреса вот на этой бумаге. Прочти и верни нам. Адрес его семьи, адрес его офиса, адрес его любовницы, адрес его дачи, адрес его другой дачи. - Срок? - Чем быстрее, тем лучше, - засмеялся Гасан, переглядываясь со своим напарником. - Только я беру деньги вперед. - Как вперед? - не выдержал Ильгар, - почему? - Чтобы больше вас не видеть, - пояснил гость, - вы сделали заказ, оплатили его. Остальное - мое дело. Больше мы никогда не увидимся. Если согласны, я скажу цену, если нет, до свиданья. - Сколько? - прохрипел Ильгар. - Сто тысяч. - Он сумасшедший, - пробормотал Ильгар, - ничего не давай ему, гони в шею. Гасан не согласился. - Не спеши, - сказал он на своем языке и снова, обращаясь по-русски, произнес: - Дорогой, ты возьмешь деньги и уйдешь. Где мы потом тебя найдем? - Если не сделаю дело, верну деньги. Вы знаете, через кого вы на меня выходили. Там шуток не понимают, - холодно заметил гость. - Хорошо, - выдохнул Гасан. - Хочешь заплатить? - спросил Ильгар. - Резо стоит таких денег. Зато избавимся от него раз и навсегда, - убедительно говорил Гасан своему компаньону, - давай соглашайся, потом больше возьмем. Казино наше будет, такие деньги, только считать успевай. - Куда привезти деньги? - спросил он незнакомца. - Завтра утром в десять прямо здесь. Я зайду за деньгами. - Хорошо, дорогой, мы тебе верим. Только ты нас не подведи. - Не подведу, - усмехнулся незнакомец, - до завтра. - А когда сделаешь все? - крикнул Ильгар. - В течение месяца. Нужно все просмотреть, подготовить. Устраивает такой срок? - Да, - кивнул Ильгар. Когда незнакомец вышел, Ильгар посмотрел на Гасана. - Не нравится мне этот тип. - Он профессионал, знает свое дело. Раз говорит деньги вперед, значит, так нужно, - кивнул Гасан. - А если потом расколется? Знаешь, что будет. Такая война начнется, по всему городу выстрелы и взрывы бомб слышны будут. Резо снова собирает всех. - Этот не расколется, - задумчиво ответил Гасан, - он умеет думать. Знает, что если придет после задания, мы его уберем. Значит, осторожный человек, зря не рискует. Это очень нужно, чтобы был осторожный человек. - Когда у нас встреча? - Сегодня в шесть. - Вызывай наших ребят, поедем пообедаем, - распорядился Ильгар. Гасан поднял трубку телефона. Не люблю, когда меня зовут таким способом. Чувствуется почерк бандитов. Никакой конспирации, никакой подготовки. Приезжай, говорят, и сидят там сразу вдвоем. Разве такие заказы делают при свидетелях. Даже при очень близких. Хотя эти двое, кажется, компаньоны. Вообще не люблю всех этих "черных" - чеченцев, азеров, лезгин. Насмотрелся я на "черных" в Афгане, на всю жизнь хватит. Правда, в последнее время среди заказчиков встречаются и они. Но это очень редко. Южные группировки имеют своих дешевых боевиков, вызывают из гор пачками, те и стреляют на улицах. Правда, глупо стреляют, не серьезно. Никакой подготовки, никакого умения. Серьезные задания им поручать, конечно, нельзя, но для устрашения азиаты вполне подходят. Налетят целой ордой, постреляют и снова к себе домой. Когда вызывали, я уже тогда понял - война, счеты сводят. Так потом и получилось. Хотят, чтобы убрали лидера грузинской группировки, будто я его не знаю. Его вся страна знает. А своих посылать боятся - могут промахнуться, ошибиться. Да и не выгодно. Другие банды знать будут, кто убрал этого Резо. Значит, нужно вызывать меня. Не люблю я иметь дело с такими заказчиками - жадные, наглые, недоверчивые, еще торговаться начинают, как на базаре. Недавно нанимала меня одна такая группировка, тоже пытались торговаться, но я сразу ушел, не люблю споров. Мое дело требует тишины. Конечно, сначала я в ту квартиру не пошел. Три часа вокруг ходил, видел, как они своих людей отослали. На инвалида никто внимания не обращал, вот к ближе и подобрался. Ребята-охранники уехали, а двое их боссов остались на квартире. На всякий случай я проверил все соседние квартиры, обзвонил, обошел. В таких делах пустяков не бывает. Может специально меня вызвали мои бывшие заказчики, хотят убрать, об этом тоже всегда помнить нужно. Тем более, если заказчиков двое. Правда, все было нормально, и я пошел на встречу. Сначала заехал в соседний переулок, остановил свой инвалидский "запорожец" и переоделся. Потом еще раз проверил подъезд и поднялся наверх. Молодой мне сразу не понравился, платить отказывался, ругался. Другой постарше, видимо, поопытнее. Но и этот сначала опасался, деньги давать боялся. Дурачок, не понимает, что смываться я не буду. Не выгодно. Один раз продинамишь, второй раз получишь пулю в лоб. Честным быть вообще трудно, но экономически выгодно. Говорят, это девиз американцев. Не знаю, в Америке никогда не был. Конечно, я знаю, что я сукин сын. Но у каждого сукина сына должны быть свои принципы, иначе трудно вообще существовать в этой системе ценностей. Я ведь не всегда был таким. В свое время я был офицером, командиром роты десантников, неплохим снайпером. В восемьдесят восьмом, уже перед самым окончанием войны меня угораздило поехать в эта командировку в Джелалабад. Тогда там шли тяжелые бои. И ведь ничего особенного не было. Просто мы ехали на БМП, когда нас начали обстреливать на дороге. Мины рвались совсем рядом, но мы к ним уже давно привыкли и не обращали никакого внимания. Но моя сука ждала меня на повороте. Снаряд разворотил бок БМП и хлестнул меня по руке. В первый момент я даже не понял, что произошло. Потом вижу идет кровь. Моя кисть, оторванная, лежит на полу. В газетах сейчас много пишут, как спасают отрезанные руки или ноги. Не знаю, как у других, а у меня даже не пытались. Просто зажали мне рукав, чтобы перестала идти кровь, и продолжали бой. Потом в больницах врачи полгода уверяли меня, что я счастливчик, не умерший от заражения крови. Они говорили это столько раз, что я поверил, даже оставшись без руки. А потом я вернулся домой. Вы все помните это время. Подлец Горбачев пудрил всем мозги, обманывая весь мир и свою страну. Везде стали переходить на талоны и карточки. В магазинах ничего не было. Рубль обесценился, а мне платили нищенскую пенсию инвалида 2-й группы. Правда, успели дать бесплатный "запорожец" как участнику войны. Но от этого легче не было. В общем у меня была неплохая жена. Немного взбалмошная, но неплохая. Неплохая, пока у меня обе руки были на месте. Я пытался устроиться на работу, но кому я был нужен? Тогда еще даже не было частных сыскных бюро, и мой опыт просто пропадал. Жена терпела год, два, а потом ей все надоело. Мы и раньше ругались, как принято в обычных семьях. А теперь жизнь стала просто невыносимой. Она начала измываться над ребенком, моим единственным сыном, крича, что он отродье своего отца-неудачника. Причем сына она, конечно, любила по-своему, но при мне обращалась с ребенком демонстративно грубо, бросала ему еду с криками "на, подавись" или толкала его, когда он оказывался на ее пути. Ребенок начал пугаться, заикаться, но ее уже трудно было остановить. Может, она была права. Кому нужен такой инвалид, как я. А жить на мою пенсию и ее зарплату мы не могли. Я терпел ее издевательства почти два года, но когда она однажды снова начала пилить меня, уверяя, что неудачно вышла замуж, я вспылили наговорил ей кучу гадостей. Она потеряла голову, после моего ранения она была словно не в себе и бросилась на меня. Ногти у нее всегда были длинные, и она буквально исполосовала мне лицо сверху донизу. Правой рукой я мог ее только оттолкнуть, а потом оделся и ушел из дома. Навсегда. Хорошо еще, что корешей много было по прежней службе в Афгане. Вскоре повсюду стали возникать частные сыскные бюро, и я нанялся в одно из таких учреждений. Хотя работал я там мало - месяцев пять. Вскоре меня нашел Рябой и предложил мне попробовать на новой работе. Конечно, сначала я боялся. Очень боялся. Одно дело, убить человека, душмана там, в Афгане. Другое дело, здесь, в Москве или Ленинграде. В Санкт-Петербурге убийств такого рода быть не может, там все благородные, а вот в моем родном Ленинграде теперь людей убивают просто так, среди бела дня. Помню, как все бежали голосовать за Собчака - герой, оратор, такой борец за демократию. А я тогда всем говорил, что он дерьмо. В партию вступил уже во времена Горбачева всего на год и тут же вышел. А болтунов я всегда не любил. Когда он повышал голос и начинал благородно обличать кого-то, я вспоминал нашего лейтенанта Абрамова. Тот тоже всегда любил обличать, а сам прятал от ребят сало и тушенку. Вот с тех пор и не люблю обличителей и борцов за идею. Всегда прикрывают своей борьбой шкурный интерес. Правда, есть несколько святых, но не о них речь. Теперь, конечно, все в один голос ругают Собчака, припоминают ему все прежние грехи. Раньше думать нужно было, когда этого обличителя выбирали. Кричали даже: такого в президенты, такого в премьеры. Сильно сказал? Ничуть. Мне моя сука-жена все время говорила, что я ничтожество. А вот Собчак настоящий мужчина. "Под такого я легла бы", - говорила она мне, намекая, что все равно рано или поздно мне изменит. И вы хотите, чтобы я любил этих демократов? Не будь этих перемен, совсем по-другому сложилась бы и моя жизнь. Как мой дедушка, я был бы частым гостем пионерских и комсомольских сборов, когда ветераны войны рассказывают о своем героическом прошлом. Участник войны, боевой офицер, к тому же инвалид - в бывшем Советском Союзе мое будущее было гарантировано. Хорошая работа, на которую можно вообще не ходить, приглашения на все торжественные мероприятия, квартира, машина, дача - все вне очереди. Все для инвалида войны. В разрушенной России мне могли показать только кукиш. И посоветовать идти зарабатывать деньги самому. На мою инвалидскую пенсию я мог купить только два кило колбасы или прокатиться на такси до аэропорта. А ведь у меня еще растет сын. Правда, жену я с тех пор не видел, но деньги посылаю им каждый месяц. Все время думаю, какое лицо у этой гадины, когда она получает тысячу долларов в месяц? Интересно, считает ли она и теперь меня неудачником? В общем. Рябой меня тогда убедил. Первый мой "клиент" оказался такой сволочью, что после его смерти радовался весь городок, я не скажу, конечно, какой это городок, но радовались искренне - это я видел. Мерзавец терроризировал весь город и заодно наступил на мозоль настоящим "паханам", которые не любят дешевого шума. За работу я получил тогда пять тысяч долларов. Таких денег у меня никогда в жизни не было. Тысячу я сразу послал жене, предварительно обменяв деньги на другие купюры, чтобы по ним не могли ничего найти. А на оставшиеся деньги я кутил две недели. Гулял по-настоящему, от всей души. Эти валютные шлюхи, когда я появлялся рядом с гостиницами, смотрели на меня и мою изувеченную руку, как на надоедливую собаку или как на пустое место. Тогда ночью и выбрал самых лучших, троих самых красивых, заплатив им по сто долларов. Пусть привыкают, - решил я. И всю ночь эти дряни обслуживали меня одного. Меня - инвалида без руки, которого выгнала из дома жена потому, что он не мог прилично зарабатывать. Второй гонорар я уже не тратил так бездумно. Правда, с девочками мне понравилось и с тех пор всегда после очередного "гонорара" я вызываю сразу троих в номер гостиницы. В Москве и Ленинграде в последнее время появились шикарные гостиницы, где можно по-настоящему отдохнуть. А на часть второго гонорара я заказал себе новую кисть и несколько пар отличных перчаток. Если я специально не показываю, что я инвалид, когда мне это нужно, никто и не поверит, что я инвалид. После выполнения заданий, когда нужно быстро уйти, я снимаю первую пару перчаток, и все видят тонкую кожаную перчатку на моей изувеченной руке. Помогать себе левой я давно научился. А заряжать и стрелять я отлично приспособился правой. Так что проблем никаких. Недавно купил себе неплохую квартиру в Ленинграде. Но там у меня не было ни одного заказа. В родном городе я принципиально не беру никаких заказов - можно нарваться на знакомого или близкого. А вот в Москве работать люблю. Здесь уйти незамеченным проще всего. Эти двое азеров вышли на меня через Рябого. Он, правда, честно предупредил, что дело будет сложным. Так оно и получилось. Видимо, две южные группировки что-то не поделили и теперь нужно вмешиваться мне. Вообще-то я не расист. Люблю Муслима Магомаева и Бубу Кикабидзе. Но бандитов не терплю, тем более южных. И хотя в их разборки вмешиваться противно, но эти двое заплатят мне завтра, как миленькие, сто тысяч долларов, а потом я посмотрю, что можно сделать. У Резо, по моему мнению, должна быть своя охрана. Это сложнее для наблюдения, но легче для исполнения. Охрана создает ложное чувство безопасности, словно пуля не сможет достать вас, минуя этих головорезов. Охрана может защитить вас только от уличного хулигана или пьяного бузотера, а по-настоящему, чтобы вас охранять, нужно иметь не два-три человека, а как минимум десять-пятнадцать. Настоящая охрана требует ума, это как раз то, чего недостает многим накачанным головорезам. 3 Полный, лысый господин постоянно потел, вытирая свою огромную лысину большим голубым платком. Он слушал молча, лениво, делая вид, что сказанное его совсем не интересует, но в его глазах иногда вспыхивали огоньки, не сулившие ничего хорошего. Сидевший перед ним высокий худой человек все время пил воду, такими глотками, что был виден ходивший вверх-вниз кадык. За столом сидел еще один человек, лет тридцати пяти, внимательно слушавший говорившего. - Кончил? - спросил хозяин дома. - Да, Резо. По-моему, все. - Эх, Рябой, я всегда не доверял тебе. А сейчас приходишь и стучишь на своего друга. - Не на друга, - возразил Рябой, - он тут ни при чем, - на твоих конкурентов, Резо. - Почему ты думаешь, что они мои конкуренты. Ты не прав, Рябой. Это мои друзья, близкие друзья. - Они хотели профессионала, Резо. А он настоящий профессионал. Если ему заплатят, его трудно будет остановить. Просто я решил на всякий случай предупредить тебя. - Боишься за свою долю, - усмехнулся понимающе Резо. - И за долю тоже. Все мои деньги в твоем казино. Погоришь ты, я разорюсь. Поэтому мне выгодно твое благополучие, Резо. Видишь, как я откровенен. - Это ты со страху такой, Рябой. Понимаешь, что я вывернусь и тогда будут искать виноватых. - Я тебя предупредил, Резо, - встал Рябой, - делай, как считаешь нужным. - Адрес этого парня у тебя есть? - Конечно, нет. Он купил квартиру где-то в Ленинграде. - Санкт-Петербург. Теперь так называется этот город. - Да, да, конечно. Просто "афганцы" не любят это название. Я по привычке. - Как его найти? - Я посылаю ему телеграмму "до востребования". Просто на почтовый ящик. - Думаешь, он уже получил задание? - Наверняка. - А как его все-таки можно найти? Рябой колебался. Было видно, что ответ дается ему с трудом. - Моя проценты? - спросил он. - Черт с тобой, прибавлю еще пять процентов к твоей сумме. Говори. - Он однорукий. Его легко найти, - выдавил наконец Рябой. - Что, - даже привстал Резо, - однорукий, - ха-ха-ха, - он оглушительно захохотал, - тоже мне профессионал. А глаза у него есть? Пара глаз или ноги - все целы? Я думал, ты говоришь серьезно, а ты тут анекдоты рассказываешь. - Он очень опасен, Резо, - возразил обиженный Рябой, - ты даже не представляешь, какой это профессионал. - Представляю, - Резо снова достал платок, вытер лоб, - иди, Рябой, спасибо за информацию. Когда гость ушел, он долго сидел молча, что-то обдумывая. - Что скажешь? - спросил он у своего молчаливого заместителя. - Видимо, дело серьезное, Резо. Рябой врать не будет, не выгодно. Они хотят взять казино. Давно готовят удар. После того как чеченцев убрали, остались только две группы - наша и ихняя. - Гасан умный человек, - почесал голову Резо, - думаешь, он начнет войну? - Не знаю. У них в последнее время всем заправляет Ильгар. А этот парень горячий, нервный, может выкинуть все что угодно. - Ты слышал когда-нибудь про этого однорукого? - Никогда. - Ребятам скажи, чтобы были готовы. Как только увидят однорукого, пусть берут. Потом разберемся - кто он такой. Ясно? - Конечно. - Удвой охрану, Нодар. Гасана я знаю давно. Он вполне мог послать к нам Рябого, рассказать сказку про однорукого, а сам пошлет сюда своих боевиков, вызванных для этого случая. - Все сделаю, не волнуйся. - Подумай, Нодар, где найти двух-трех опытных людей. Если они посмеют начать первыми, мы должны нанести ответный удар. В случае чего, нужно убрать сразу всех. Гасана и его людей. И чем быстрее, тем лучше. - Все-таки поверил этому Рябому, - понял Нодар, ничего больше не сказав, только спросил. - Еще что нибудь надо, Резо? - В казино тоже усильте охрану. Позвони в милицию, пусть там дежурит усиленный наряд. Скажи полковнику, что у меня есть сведения о готовящемся террористическом акте. За что я им плачу такие огромные деньги? Пусть хоть иногда помогают. Дай информацию насчет этого однорукого террориста всем нашим. Если появится в казино, пусть берут сразу. Безо всяких нежностей. Привезут ко мне, я сумею здесь развязать ему язык. Прежде чем начинать любое дело, нужно к нему тщательно подготовиться. Продумать все мелочи, хотя в нашем деле действительно мелочей не бывает. В прошлый раз эта винтовка Симонова чуть не испортила мне все дело. Теперь нужно достать хорошее оружие. На это обычно уходит два-три дня. Оружия в стране много, в городе полно. Но нужно хорошее и не "засвеченное". Иначе на меня сразу выйдут. Правда, оружие я покупаю через третьих лиц. Они не знают меня, никогда не видели и не слышали. Я просто говорю по телефону, что мне нужно и где оставить. И оставляю там деньги. Много денег. За молчание и за помощь. Так было и в этот раз. Ребята молодцы, постарались. Достали мне снайперскую винтовку Драгунова, усовершенствованную. Это настоящее оружие профессионалов. Коробчатый магазин на десять патронов, ударный механизм куркового типа, запирание затвора идет вокруг продольной оси. В общем, как раз то, что мне нужно. Винтовку я разобрал, смазал и спрятал в известном мне месте. Теперь нужно было подумать о квартире в Москве. Однокомнатная в Люблино у меня уже есть, но для этих целей нужна будет еще одна, промежуточная. Хотя, когда есть деньги, это не проблема. Эти двое думали, что я много беру. Ничего подобного. Они просто не знают моих расходов. Оружие, квартиры, одежда, автомобили, помощники - все это стоит денег. И по нынешним временам - больших денег. Еще одну квартиру я нашел в Измайлово. Там ее сдавали за триста долларов. Как раз на один месяц. Искал я, конечно, через объявления и потратил еще один день на эти поиски. Примерную одежду я себе уже подобрал. Адреса Резо я помнил все наизусть. Начать нужно с квартиры. Два дня ходил рядом, но он не появлялся, видимо, квартиру держит просто так, для солидности. Многие состоятельные люди сейчас живут на даче. На первой даче шел ремонт, и я сразу уехал, а вот на второй было много интересного. По многочисленным автомобилям я понял, что Резо обитает именно здесь. Но вот его охрана мне совсем не понравилась. Словно они что-то знают о моем визите. Причем очень конкретно. Они все время смотрят на руки прибывающих. Именно на руки. Это нужно было срочно проверить. Найти алкаша при желании совсем не трудно. За одну бутылку он изобразит все, что угодно. Я купил ему бутылку, даже дал немного отпить, а потом натянул перчатку на левую руку и отправил к даче Резо. Нужно было видеть, как на него кинулись сразу пять охранников. Беднягу даже немного помяли, пока тащили в дом - достаточно было снять перчатку. Ох, как мне это не понравилось. Не люблю предателей. Значит, Резо уже знал о моем визите. А о нем могли знать только трое - двое заказчиков и Рябой. Неужели Рябой решил поиграть в такие игры, не хочется верить. Пришлось тащиться к знакомому "экономисту" Тот быстро прокрутил всю ситуацию на компьютере, но ничего толком не нашел, Рябой умел прятать концы в воду. Здесь ошибиться было нельзя. Нужно проверять нашим, "фирменным" способом. Вечером я позвонил заказчикам, хотя этого, конечно, делать не рекомендуется. - Постараюсь сегодня вечером, в десять через сад, - сказал я своим заказчикам. Потом позвонил Рябому. - У тебя есть еще дела? - спросил я. - Ты где? - насторожился он. - Это неважно, есть какие-нибудь дела? - спросил я. - Пока нет, - кажется, он растерялся. - Тогда все, - здесь важно не перебарщивать. - У тебя все в порядке? - Ох, Рябой, поторопился ты спросить. - Да. Сегодня кончаю. Достал хорошую винтовку, уже подобрал ключи от соседней дачи. В общем, если что, посылаешь обычную телеграмму в Ленинград. Пока. И положил трубку. Чего он такой любопытный. Ох ты, сукин сын, Рябой. Сдал меня Резо. Ну в этом еще надо убедиться. Вечером я убедился - Рябой еще и дурак. В соседней даче поломали все стекла, выбили все двери, а меня, конечно, не нашли. Когда они только начали искать, я уже ловил такси в город. Доехать до квартиры Рябого успел за двадцать пять минут - достаточно было пообещать водителю пятьдесят долларов. Ждал и долго, ребята на даче, видимо, меня искали все это время. А потом только позвонили Рябому. Какой бы дурак он не был, но сообразил - подставил я его. Наконец он выбежал из дома. Спешит очень. С небольшим чемоданчиком в руках. Я дал ему возможность спуститься вниз по лестничному пролету на следующий этаж и только потом окликнул его, позвав по имени. Он замер, все сразу поняв. Стоит спиной ко мне, не решается повернуться. В глаза посмотреть не хочет. Ждет выстрела. А я держу в руках "беретту" и думаю, как мы с ним вместе прорывались из Джелалабада. Долго он так спиной стоял. Конечно, оружие у него было, но как его достать, когда я стою за спиной, держа его на мушке. Наконец повернулся ко мне, медленно, очень медленно. Посмотрел на меня печально и говорит: - Значит, не судьба, перехитрил ты меня. А я молчу, что говорить, не знаю. - Ты всегда был хитрее меня, - кивает Рябой. С одной стороны, неприятно, что твой друг такой подлец, с другой - и сам себя немного подлецом чувствуешь, стоя перед ним с оружием в руках. Сверху раздался какой-то шум. Я надеялся, что теперь он наконец попытается достать оружие, но он даже не пошевелился. Понимал, что шансов никаких. Тогда я поднял свою "беретту". Он все понял. - Деньги отдай семье, - показал он на чемоданчик. - Обещаю, - сказал и сразу нажимаю на курок. Точно в лоб. Он сразу свалился. Поднял я его чемоданчик и поднялся наверх, к его квартире. Позвонил, положил чемоданчик на коврик перед дверью и дождался пока дверь откроют, спрятавшись за стенным выступом. Дверь открыли, чемоданчик взяли, и я ушел. Но на душе было противно. Все, думаю, Резо, теперь ты покойник. Поехал к себе в Люблино, переоделся. Есть у меня специальные перчатки и специальный протез. Когда ты его одеваешь, вполне можно спутать, решив, что моя левая рука снова выросла. Так натурально сделана рука, даже волоски, ногти на ней есть. Говорят, делали в Австрии, я за нее две тысячи долларов заплатил у нас в Ленинграде. Все-таки мне нужно иметь своих помощников. Всегда работаю один, никому не доверяю и это, наверное, немного неправильно. С другой стороны, я считал самым близким человеком Рябого, и тот меня предал. Так что доверять всем особенно нельзя. Теперь мне нужно было попасть в казино Резо. Соответствующий костюм уже был готов, и я даже надел бабочку. Слава Богу, сейчас в Москве можно купить за доллары и смокинг, и приличный костюм. Конечно, я понимал чем рискую, но здесь важно было рискнуть, показать Резо, кто есть кто и немного вывести его из себя. В казино я вошел спокойно, неторопливо с одной из тех дамочек, которые ошиваются в "Метрополе" и "Савое". Девочка оказалась дурой, чуть меня не подвела, скидывая пальто прямо мне на левую руку, но я вовремя успел подхватить ее пальто и сдать его в гардероб уже правой рукой. Когда мы проходили в зал, охранники очень внимательно смотрели на мою руку, но я, подхватив дамочку правой рукой, размахивал левой так лихо, что они пропустили меня, ничего не сказав. А вот в зале нужно было действовать быстро. Подойдя к одному из крупье, я очень тихо спросил, где находится директор. Он показал мне на дверь в конце зала. Там стоял еще один молодец, охраняя дверь в коридор. Где только их набирают - гора мускулов и ни грамма интеллекта. Ему я популярно объяснил, что директор Нодар мой близкий друг и мне нужно к нему по делу. Стодолларовая бумажка сделала свое дело. Этот парень был спокоен. Внизу меня проверяли на оружие, так что ничего необычного я с собой пронести не мог. И ничего сделать, конечно, не мог. По логике болвана. В кабинете, куда я попал из коридора, сидел довольно молодой, упитанный господин лет тридцати пяти - сорока. Я уже заранее знал, что это правая рука Резо, его доверенный человек. Как только я вошел, он недовольно посмотрел на меня и спросил, повернув только голову: - Чего надо? Не помог даже мой элегантный костюм. Видимо, обнаглел человек вконец от больших денег. - У меня к вам срочное поручение от Рябого. - Не знаю такого, - лениво сказал он, но повернулся ко мне всем телом. - Они нашли однорукого, - объяснил я, - вчера его застрелили. - Как интересно, - ему было, видимо, все равно, уж очень был уверен в себе этот мерзавец. Еще бы. Везде стоят его вооруженные люди, в казино нельзя войти с оружием в руках и что-то сделать ему, директору такого заведения. Не боялся он однорукого, совсем не боялся. И напрасно. - А ты кто такой? - спросил он, оглядывая меня с головы до ног, - что-то я тебя здесь раньше не видел. А я уже достаю свои кисточки, подходя совсем близко. - Неужели не узнали, - говорю. Он внимательно посмотрел на мою руку. Кажется, в последний момент что-то понял. Но я уже кисточку достал и резко бросил. Чтобы научиться такому броску, я потратил три года. Не всегда и не везде можно пронести оружие. А тут простая костяная кисточка, сантиметров на двадцать, но хорошо заточенная, очень хорошо заточенная. Кисточка, конечно, попала прямо в глаз. Он взревел все-таки. Видимо, замах был недостаточно сильный. Но я уже достал из кармана вторую. Подскочил и воткнул ее в шею, стараясь не испачкать в крови. Тут он сразу и забулькал. А охранник из коридора уже дверь открывает, видимо, крик услышал. Здесь кисточка не поможет. Такие типы, как этот директор, оружие всегда в столе держат. Открываю стол - ничего. А ручка двери поворачивается. Сейчас поздно будет. Еще секунда, в карман к убитому. Так и есть, держит оружие в кармане пиджака. Охранник уже вошел в кабинет, достает пистолет. Я стреляю первым. Черт. Такое невезение. Директор казино оказывается был еще и трусом, держал пистолет незаряженным. Охранник, еще не совсем понимая, что произошло, достает свой пистолет. Доля секунды на осмотр кабинета, секунда, нет две секунды, чтобы сообразить, что происходит. Еще секунда, чтобы выстрелить. Много, много времени теряет этот молодец. Когда он стреляет, меня уже нет на том месте. Третьей кисточкой я попадаю прямо в руку. Здесь уже промазать трудно. Этот идиот заревел, как бык. В три прыжка я рядом, пистолет уже у меня, удар по голове, и охранник падает на пол. Быстро из кабинета, сейчас здесь будут люди. Выбегаю, успеваю заметить огнетушитель, висящий в коридоре. Выбрасываю пистолет. Огнетушитель мне сейчас полезнее. Разбиваю колпачок, бросаю баллон на пол. Почему они пользуются такими допотопными инструментами? - Пожар, - кричу во весь голос, - пожар. Врываюсь в зал с криком. Там уже паника, слышали выстрел. Все бегут к выходу. Моя дура все-таки успела заметить меня и вцепилась изо всех сил. Номерок от ее пальто у меня. - Очень быстро, - предупреждаю я эту телку. А навстречу уже бегут люди Резо. Путь бегут. Это тебе подарок за Рябого, Резо. Через полчаса я уже в Измайлово, привожу себя в порядок. Девушку, конечно, высадил на дороге, дав ей еще сто долларов. Забрав винтовку, переодевшись, спешу снова в казино. Я никогда не делаю бесполезных вещей. Рябого нужно было убрать, чтобы больше никто меня не подставлял. А этого Нодара нужно было убрать, чтобы выманить Резо. После убийства директора казино он приедет обязательно, правильно рассудив, что снаряд два раза в одно место не попадает. Да и не может владелец казино сидеть на охраняемой даче, когда Убили директора его заведения. Место себе я давно приглядел. Спрятался там, достал винтовку и жду. По приехавшим автомобилям понял, Резо уже внутри, наверное, грозится наказать всех охранников. И поделом. Проку от них никакого. Еще три идиота стоят у его "мерседесов", темные очки нацепили с телефонами в руках. Вот идиоты. Я могу перестрелять всех троих, пока они заменят телефоны пистолетами. Нет, это просто бутафория, честное слово. Снаряд действительно два раза в одно место не попадает. Это я по Афгану помню. А вот я два раза в одно место ездить люблю. Очень хороший эффект получается. Теперь сижу, жду Резо. Долго придется ждать, он еще порядок будет наводить в своем казино, искать виноватых. Ах, Рябой, Рябой. Нашел кому меня продавать. Сколько они ему заплатили интересно? Нужно было узнать. Ничего - сейчас все деньги пропадут. Даже жалко так работать на ту парочку моих заказчиков. Ведь получат казино практически даром. Но здесь я не виноват. Меня вызвали, заплатили, я должен делать свое дело. Если кто-нибудь в будущим заплатит и за первую пару моих заказчиков, с удовольствием выполню и эту работу. Чтобы было справедливо. А самому становиться Тимуром и его командой, мне честно говоря не хочется. Слишком много сил и денег отнимает каждый такой "заказ". Внимание! Кажется, Резо скоро появится, охранники забегали. Какой-то милицейский чин показался, полковник лично приехал утешить своего благодетеля. Сидит, наверное, на шее у Резо, кормится от его щедрот. Всегда не любил милицию. И не за свою работу, нет. Просто много среди них тварей продажных, шкурников, продающих себя, как валютные девочки. Красная цена таким "законникам" - пуля в лоб. Хотя среди них бывают и честные ребята, но таких я встречал мало. Резо наконец появился. Идет в сопровождении сразу пяти человек. Очень расстроен. Еще бы. Такого директора потерял. Теперь спокойно прицеливаюсь. Все. Он у меня на мушке. Кабанчик готов, неплохо я его загнал. Слишком самоуверенный был тип, даже узнав обо мне, приехал сюда. Не боятся они однорукого, совсем не боятся. Теперь после смерти Рябого нужно будет позвонить Игорю. Пусть будет моим связным. Деньги нужно хоть как-то зарабатывать. А Игорь, кажется, хороший парень. Наконец Резо отошел от двери, идет к машинам. Не могу спокойно смотреть на этих охранников, даже головы вверх не поднимут. Подходит к автомобилю. Теперь время. Выстрела почти не слышу. В падающее тело успеваю всадить еще две пули, а вы говорите, охранники. Будь здоров, Резо, не кашляй. Бросаю винтовку и иду вниз, обсуждать с моим соседом в Люблино итоги последнего хоккейного матча. К машинам Резо идти сегодня мне нельзя. А такси если не будет, поймаю попутную. С этим пока в Москве проблем нет. ЭПИЗОД ТРЕТИЙ 4 Ровно в четыре часа дня раздался телефонный звонок. Он снял трубку. - Добрый день, - вежливо поздоровался позвонивший. - Здравствуйте. - Я звоню, как договорились... - Он будет ждать вас в условленном месте. Только вы должны быть одни. - Разумеется. Я звоню из автомата, как мы и договаривались. - Подъедете на своем автомобиле и стойте ждите. К вам подойдут. - Скажите, Игорь... - Вы забыли. - Да, простите. Я не должен был. В общем я буду, как договорились, в то же самое время. - До свидания. - До свидания. Он положил трубку, затем, подумав немного, накинул пиджак и вышел из квартиры. Потом постучал к соседям. - Галина Аркадьевна, опять телефон барахлит. Можно от вас позвонить. - Конечно, Игорь, можно. Он прошел в комнату, взял телефон, набрал нужный номер. - Это я, - сказал он, когда на другом конце сняли трубку, - он согласен на встречу. На другом конце просто повесили трубку. В это время первый звонивший говорил двум своим собеседникам, сидевшим в автомобиле. - Нужно разговаривать с этими мудаками именно так. Пусть думают, что нарвались на фуфло, на фраеров. - Вы уверены в успехе, Сергей Георгиевич? - спросил один, большой, полный господин лет пятидесяти. - Да, конечно. Знаю я этих дурачков. Конспираторы чертовы. Все равно, когда будет брать билеты, пройдет мимо нас. А там мы их засечем. - Ты уверен? - спросил на этот раз другой, помоложе с грубыми, резкими чертами лица. - Не волнуйтесь. Специалист, этот парень, говорят, толковый. Пусть делает свое дело. А мы потом должны быть готовы делать свое. - Как знаете, - сказал первый. - Увидим, - добавил второй. - Билеты наш друг будет брать туда и обратно, - объяснил Сергей Георгиевич, - мы будем ждать его после приезда. Здесь все чисто. А потом все концы в воду. Никаких следов не будет. Этого дурачка Игоря тоже уберем. Мои люди уже знают, как его найти. - Ты сам все знаешь. Если не сумеем или ошибемся, тогда конец. Француз пришлет сюда своих людей. - Не успеет, - успокоил их Сергей Георгиевич, - он не думает, что можно нанести удар в таком месте. Решил, что в Америке он может сидеть спокойно. И оттуда руководить. Адрес его у нас есть. Наш специалист сумеет его найти. - А как он провезет в Америку оружие? - спросил первый, - на таможне будут проверять. Нельзя же везти с собой пистолет или автомат. - Это уже нас не касается. Специалист пусть думает сам. Может, он его задушит голыми руками или прирежет. Это нас не касается. - Тогда договорились. Езжай на встречу. Но будь осторожен. У Француза везде свои люди, свои осведомители. Как бы не получилось, что нашего гостя уже будут ждать в аэропорту. - Если будут, значит, проговорился один из нас троих, - с явной угрозой сказал Сергей Георгиевич, - тогда нам останется только собраться и выяснить, кто из нас эта сука. - Ну не горячись, не горячись. Кроме их автомобиля, вокруг стояло еще пять автомобилей и сидевшие в них громилы сжимали оружие, настороженно озираясь вокруг. Три самых известных "авторитета" преступного мира России сидели в этом автомобиле. По концентрации власти и денег они были, безусловно, самыми выдающимися людьми не только в Москве, но и в Европе. Но они предпочитали это не афишировать. Игорь меня честно предупредил, что заказ очень важный и не совсем обычный. Как будто другие мои заказы обычные и не важные. Игорь, правда, говорил, что будут салаги, все вечно путающие. А вот на меня заказчик впечатление произвел солидное, хотя очень старался работать под простачка. Я примерно полчаса ждал, пока наконец не убедился, что он приехал совсем один. В нашем деле выдержки - самая важная часть работы. Наконец убедился, что все в порядке. Подошел к автомобилю, сел. Конечно, "девятка" была не этого типа. Он отъехал метров на триста, забывая переключать скорость. Привык к автоматике "мерседесов" и БМВ. Я сидел сзади, указывая, куда ехать. Наконец встали у знакомого тупичка. Он, правда, тупичок только для незнающих. А я знаю, что через подъезд есть выход на другую улицу и в случае необходимости могу быстро исчезнуть. - Вот этот человек, - дал мне фотографии незнакомец. Не понравилось мне лицо моего "клиента". Очень не понравилось. Глаза умные и лицо нехорошее. Ох, какое гадкое у него лицо. - Адрес, - спрашиваю. И тут незнакомец выдал: - Нью-Йорк, - говорит. Я разозлился, решил, что название какого-нибудь нового ресторана или казино. - Где находится этот "Нью-Йорк", - спрашиваю я, - в каком районе Москвы. Адрес есть? А он сразу засмеялся так нехорошо и говорит: - Конечно, есть. Нью-Йорк там, где ему положено быть, в Америке. Первый раз в жизни я растерялся. "Клиент" живет в Америке и мне нужно добираться туда, чтобы выполнить заказ. - Цена? - спросил я, решив уже отказаться. - Полмиллиона долларов. И все расходы за наш счет, - сказал вдруг незнакомец. - Повтори, - прошу, думая, что ослышался. - Пятьсот тысяч долларов. Будешь на всю всю жизнь богатым человеком. - Деньги вперед? - Нет, только половину. Остальные получишь по возвращении. В таких случаях я всегда говорил "до свидания". Но здесь слишком большая сумма. Может, действительно стоит завязывать с моим ремеслом. Как раз подходящий момент. - А документы, паспорт, виза, билеты, - интересуюсь, уже понимая, что незнакомец все продумал. - Дай свою фотографию и назови любую фамилию. Паспорт мы сделаем, - предлагает незнакомец. Значит, уважает. Если не хочет знать моей настоящей фамилии. А вот с фотографией плохо. Они могут копию сделать. Правда, и я могу такую дать - мать родная не узнает. В общем, здесь, мы играем на равных. Можно, конечно, сказать, что я никогда в Америке не был, фотографию давать не хочу, и вообще отказываюсь. А с другой стороны, интересно - впервые Америку увижу, посмотрю, как там люди живут. - Ладно, - решаю я довольно быстро, - завтра в это время на этом месте. Деньги принесете, а я дам вам свою фотографию, фамилию. Когда получу документы? - Через три дня. Мы поставим американскую визу, дадим билеты туда-обратно. - Договорились, - я выхожу из автомобиля и сразу иду в подъезд смотреть, куда поедет мой незнакомец. Он спокойно развернулся и выезжает. Пока он выезжает, я уже сажусь в "шестерку", купленную совсем недавно. Машины сейчас в городе совсем дешевые стали, можно купить подержанную за несколько тысяч, а новую даже за пять-шесть. Или это у меня денег много стало? Еду за своим типчиком и пытаюсь вспомнить наш разговор. Как-будто все хорошо, но слишком все гладко. Если посылают в Америку убирать "клиента", значит, важный "клиент", очень важный. А я немного подставляюсь - деньги потом получать буду, паспорт ни мой известен, билет. Ох, нужно поговорить с нашими ребятами. Для страховки не жалко и десяти тысяч долларов. Нельзя рисковать. Мой незнакомец подъехал к банку, который все хорошо знают. У роскошного "мерседеса-600" остановил машину, вылез. К нему уже шестерки подбежали. Важный господин, так я и думал. Развернулся и поехал к своему "экономисту". Это мы его так называем, а на самом деле голова у него отличная, все быстро соображает. И никогда не спрашивает - не задает никаких вопросов. За это я его ценю. Он только отвечает на мои вопросы, конечно, за солидные деньги. Его не интересует, зачем мне нужны те или другие сведения. Он просто за хорошие деньги поставляет информацию. Приехал я к нему и прошу сделать мне паспорт с американской визой. Он куда-то позвонил раз, потом другой, потом третий. Наконец объявил мне, что паспорт сделать могут за два дня, лишь бы было мое фото, а вот с американской визой проблемы. За два-три дня никто не берется поставить, даже за большие деньги. И что делать, "экономист" не знает. Тут мне в голову пришла другая мысль. Куда, спрашиваю, можно визу проставить быстро, за один день. Подумал "экономист", снова куда-то позвонил, и говорит - в Турцию. Хоть за один час. Очень хорошо, - отвечаю. Завтра привезу фотографию. Пусть сделают паспорт и поставят турецкую визу. Договорились, я заплатил деньги и уехал. Теперь у меня будет небольшая страховка для надежности. Хотя я ввязался в такую историю, что не всякая страховка может помочь. Но на следующий день я, конечно, поехал за деньгами и передал свои фотографии, сначала своему "заказчику", потом "экономисту. И получил огромные деньги. Сто тысяч. Остальные сто пятьдесят "заказчик" обещал дать в аэропорт, все-таки боится, что я не улечу в Нью-Йорк. Через два дня "экономист" дал мне паспорт на фамилию моей мамы с турецкой визой, а через три дня "заказчик" дал мне паспорт на фамилию моей соседки с американской визой. Видимо, солидный "клиент" в Нью-Йорке, если здесь смогли так быстро обеспечить американскую визу. Все знающие люда уверяли, что за три дня сделать это очень трудно. Все-таки великое у нас государство. Два абсолютно поддельных паспорта приготовили мне за два-три дня. Как работает паспортный стол, как работает УВИР, ума не приложу. Но, видимо, работают хорошо, если можно делать столько поддельных документов. Билеты мне вручили на неделю, туда и обратно. Конечно, третьим классом. Чтобы не особенно бросался в глаза. Хорошо, что заодно вручили и сто пятьдесят тысяч долларов, объяснив, кто именно будет встречать меня в Нью-Йорке. Это мне совсем не понравилось. Ведут они меня, как волка, чтобы в нужный момент выпустить из клетки. Я, конечно, разозлился, но виду не подал. Летели через Ирландию и Канаду. В аэропорту Шэннон мне понравилось: везде магазины, бар огромный в центре зала, люди довольные ходят. В коридорах портреты разные висят. Мне особенно понравился портрет президента Кеннеди, идущего по аэродрому. Хотя, скорее, это был не портрет, а нарисованная художником картина. А вот в Гарднере, в Канаде мне не понравилось. Большой пустой зал с маленьким магазинчиком. Хотя бесплатно дают банку пепси, но от этого не легче. В общем не понравилось мне в этой Канаде. Наконец прибыли в Нью-Йорк. Я сверху из самолета обратил внимание, как-будто тысячи бутылочных осколков сверкают. Потом мне соседа по ряду объяснили, что это бассейны, у американцев почти в каждом доме. Долго проходили разные формальности, я даже испугался. Вдруг в Москве пропустили, а здесь узнают. Здесь порядка больше, хотя, как в Америке можно узнать мою настоящую фамилию, если у меня паспорт на имя другого человека, не представляю. Выхожу я и вижу - стоит один человек с плакатом, а там написана моя фамилия. Подошел я к нему, поздоровался. Он меня повел к своей машине. Хорошо, что в Москве мои "заказчики" в последний момент сообразили и деньги дали вместе с билетами, а не перед самым вылетом. Оказывается, в Америку нельзя ввозить больше десяти тысяч долларов. Я привез на всякий случай двадцать, но, конечно, не написал об этом в таможенной декларации. Встречавший меня парень, оказывается, ничего толком не знал. Ему поручили встретить меня и разместить, известив "заказчиков" в Москве, где я нахожусь. Они, мол, сами выйдут на меня. Пока ехали, я все смотрел по сторонам - ничего особенного. Но, как въехали на Манхэттен, тут я и замер. Красота невероятная. Огромные сверкающие здания, все расцвечено, даже на деревьях сверкают огоньки. Здорово, конечно, и очень красиво. Привезли меня в гостиницу "Бельведер". С виду внушительное зрелище, а вот внутри - ужас. Везде какие-то запахи, словно здесь общежитие. Обслуживающий персонал - только черномазые или индусы. В лифте какие-то япошки, китаезы, арабы. Правда, номер был большой, хороший, со своей кухней и туалетом. Но все равно мне не понравился. У нас, в Ленинграде или в Москве гостиницы лучше в тысячу раз. Потом я узнал, сколько стоил мой номер в "Бельведере", - оказывается всего семьдесят долларов. За такие деньги у меня был еще хороший номер. Ничего, - решил я, - потерплю один день. Приехавший со мной парень, бывший москвич, пожелал мне спокойной ночи и уехал. А я сразу вышел вслед за ним искать себе гостиницу получше. Это мой жизненный принцип. Готовь на всякий случай запасное убежище. Хорошо еще, я успел купить русско-английский разговорник. Оказывается, моя гостиница на Сорок восьмой улице между Восьмой и Девятой авеню. Прямо по Сорок восьмой улице я прошел немного и сразу нашел еще один один отель с громким названием "Президент-отель". Вошел туда, пытаюсь снять номер. Здесь тоже индусы и черномазые. Долго объяснял, потом наконец объяснил. Они мне дали номер за сто долларов в день. Неплохой такой номер, но очень маленький. Вернулся я после этого к себе в "Бельведер", только лег спать, как звонок. Звонит из Москвы мой "заказчик". - Как устроились? - спрашивает. - Я не на экскурсии, - отвечаю. Как мне не нравится, что они меня пасут. - Он будет через два дня в Филадельфии. Отель Варвик", - говорит мне мой "заказчик", и добавляет: - Желаю удачи. Я положил трубку. Судя по всему у моего "клиента" будет надежная охрана и здесь, в Америке. А у меня, кроме моих трех кисточек, только голые руки, вернее одна рука и один протез. И вот с таким арсеналом я должен выполнить их "заказ" Смешно. Но мне-то совсем не смешно. Я уже понимаю, почему мне не дают точный нью-йоркский адрес. Видимо, мой "клиент" очень грозная шишка и он, в случае моего провала, может легко вычислить, кто именно знал его нью-йоркский адрес. Это необходимо учесть. Я не собираюсь сидеть в этой стране всю свою жизнь. Хотя страну я еще не видел, нужно будет с раннего утра посмотреть хотя бы город. Интересно, как можно добраться в эту Филадельфию. Если я помню карту, это совсем недалеко от Нью-Йорка. Но как туда доехать? Ходят ли туда поезда, автобусы, самолеты, какие-нибудь попутные машины? У меня справочник по Нью-Йорку на русском языке и здесь написано, что недалеко есть автобусный порт. Так и написано "порт". Нужно будет утром узнать, что это за "порт" и можно ли из него добраться до Филадельфии. Меня уверяли, что в Америке можно в магазине купить оружие. Если это так, то проблем никаких нет. Но я боюсь, что это не совсем так. Наверное, какое-то разрешение требуется. А значит, этот вариант для меня отпадает. Остаются другие, но в любом случае я должен думать. И завтра утром выезжать в Филадельфию. Подготовить все необходимое на месте. Я, кажется, вывел важную формулу. Убить человека очень легко. Но убрать его профессионально очень трудно. Так, чтобы никто не догадался, кто, зачем и почему? Это преступление требует особого профессионализма. Думаю, что мне придется его доказывать и в этой непонятной стране. Их человек вполне мог вручить мне оружие, но он не сделал этого. Может, даже не знает о моем задании, вернее, даже не подозревает. Кроме встречавшегося со мной "заказчика", об этом могут знать еще один-два человека. 5 Нужно быть очень мудрым, чтобы долго жить. Эту фразу он помнил еще по лагере, когда старый Трофим обучал его мастерству. Тогда он был торжественно провозглашен "вором в законе". Это уже потом фраера и наперсточники стали покупать почетное звание "вора". В его время все было иначе. Чтобы получить такое звание, нужно было доказать на деле, что ты из себя представляешь. И он все время доказывал свое превосходство, свой воровской авторитет. Перестройка открыла невиданные возможности. Металлы, нефть, газ, лес, хлопок, покупаемые за бесценок по внутренним ценам на деревянные рубли и экспортируемые за границу по мировым ценам, давали такие деньги, что торговцы наркотиками зеленели от зависти. Именно тогда он начал делать первые крупные дела. И именно тогда он понял - удержаться на этой пирамиде сложнее всего. Слишком много охотников занять его место. И тогда, в девяносто Первом, он благополучно эмигрировал в США, сумев выправить себе визу, как лицу, подвергавшемуся преследованиям при советской власти. И вот уже несколько лет он руководит своей "империей отсюда, из Нью-Йорка, отдавая приказы об устранении неугодных и поощрении отличившихся. И вот уже несколько лет он каждый день повторяет слова деда Трофима, стараясь быть осторожным и предусмотрительным. Предполагавшееся совещание в Филадельфии должно многое решить. Впервые съедутся все авторитеты - Япончик, Лезгин, Матвей и другие. Если они придут к согласию, то можно будет обойтись без крови, без выстрелов. Если не придут, значит, кто-то из присутствующих будет похоронен с подобающими почестями. И хотя место для себя он присмотрел на престижном кладбище, уже оформив заявку на девяносто девять лет, переселяться туда раньше срока ему вовсе не хотелось. Он выбрал Филадельфию сам еще и потому, что может обеспечить безопасность в этом городе. Уже прибывают специалисты из Москвы, Петербурга, Лос-Анджелеса, Праги, способные обеспечить надежную охрану совещания. Во время его проведения ничего не должно случиться, за это отвечает он сам и его люди. Для этого он вызывает лучших специалистов охраны по всему миру. Иначе нельзя: до него доходят какие-то нездоровые слухи о готовящемся ударе, о том, что многие недовольны своими процентами. Каждый хочет получить еще большую долю, и потому он должен быть всегда начеку. На его кусок пирога есть много желающих. Но пока они всегда проигрывали. Так будет и на этот раз. Напасть на его дом в Нью-Йорке они не смогут, слишком хорошо укреплен и охраняется. А вот нанести удар в Филадельфии могут вполне. Это в их стиле, тем более, что о предстоящем совещании знают уже многие. Нужно быть очень осторожным. Он вызвал Лазаря. Если кому-то можно доверять вообще, то это Лазарь. На его счету столько мертвяков, что любой суд даст ему сразу по полной мере. Независимо - американский или российский. У Лазаря есть грехи и там, и тут. Но он всегда был верен только ему. Даже когда в прошлом году его пытались купить за миллион долларов. Тогда он предупредил Француза о готовящемся покушении, и посланная группа боевиков жестоко расправилась не только с предполагаемыми убийцами, но и с их хозяевами, перестреляв несколько человек в самой Москве. Хотя Лазарь был умный человек, он знал, что деньги не дадут ему ничего. Защита Француза - вот единственное, что помогало жить этому человеку. Лишившись защиты, он станет трупом. Его ненавидело слишком много людей. Об этом Лазарь прекрасно был осведомлен. Но об этом знал и Француз. Лазарь вошел в кабинет своей обычной, немного разболтанной походкой, словно шел крутить вальс с дамой сердца. Француз знал, что левую ногу Лазаря помяли в одном из сибирских лагерей и эта странная походка, - следствие того ранения. - Все ребята прилетели? - спросил он, не здороваясь. Они виделись с Лазарем в день по несколько раз. - Все. Даже Мишка прилетел из Лос-Анджелеса. На него я очень рассчитывал. У него специальный нюх на чужих, как у хорошей собаки, - ответил, усаживаясь напротив Француза, Лазарь. Ему было лет сорок пять. Некрасивое вытянутое лицо, большие уши, удлиненный нос делали его похожим на паяца. Но горе было тому, кто верил в эту обманчивую внешность. Лазарь был самым хладнокровным убийцей, кого видел Француз в своей долгой жизни. А видел он достаточно. - В отеле все готово? - Конечно. Заказаны номера, проверены портье, бармены, официанты, горничные. По нашему требованию в отеле оставлены только те, кто работает там более пяти лет. И все равно мы теперь проверяем каждого. - Ребята уже там? - Уже месяц. Проверяем все дома вокруг, окна, подъезды. Там улица довольно многолюдная, ярко освещена, поэтому мы даже записываем на пленку всех проходящих более двух раз прохожих. - Сам знаешь, какие люди приедут. - Не беспокойся, я за все отвечаю. Совещание пройдет спокойно. - Покажи мне еще раз карту. Лазарь достал из кармана подробный план центра города. - Отель "Варвик" расположен на пересечении Семнадцатой улицы и улицы Логуса, - показал Лазарь. Соседняя параллельная улица - Валню-стрит - довольно оживленная дорога, где ходят даже автобусы. Мы перекрываем ее вот здесь и здесь нашими автомобилями, прямо в начале поворота на Семнадцатую улицу. С другой стороны улица Сприга. Там мы тоже поставим свои автомобили, хотя эта улица, менее оживленная и здесь ездят только автомобили. Но, чтобы не рисковать, мы решили разместить своих людей вот здесь, чуть оттянув их в сторону улицы Логуса. - А сквер? - спросил Француз. - Обязательно. Сквер Руттенхауза находится между Восемнадцатой и Девятнадцатой улицами, там постоянно будут наши люди. Там рядом музыкальный институт Куртиса, куда я уже послал двоих ребят, чтобы просматривали окна. Но в принципе подобраться к "Варвику" из других мест сложно. Для этого нужно пройти по Семнадцатой улице, а там везде будут наши люди. Мы рассредоточим их не только по улице. На крыши соседних домов я поднимаю пять снайперов. Япончик обещал дать своих людей. - Почему именно он? - насторожился Француз. - У нас была договоренность, что он поможет своими людьми, - напомнил Лазарь, - и потом ребята на крыше могут убрать только постороннего. Что будет твориться внутри отеля, они все равно не увидят, конференц-зал находится в глубине гостиницы. - Да, тогда ничего, - согласился Француз. - А при входе я просто прикажу сменить швейцаров на наших людей. И в вестибюле тоже будут наши люди. И на всех этажах. - Кроме тебя, у кого есть такая карта? - вдруг спросил Француз. - Ни у кого, - поднял голову Лазарь, - ты за кого меня держишь? Откуда может быть еще одна карта. Знаешь, ведь я никогда никому не доверяю. - И все-таки здесь случай особый. Впервые за последние годы соберемся все вместе. Знаешь, сколько желающих помешать нам? - Представляю. Но мы все предусмотрели. - С американской полицией договорились? - Через итальянцев вышли на лейтенанта этого участка. Все объяснили, гарантировали порядок и спокойствие. Полиции в этот вечер там не будет, они нам пообещали. - После наших разговоров обед будет? - Мы это тоже проверили. Водку привезем сами. Каждую бутылку я лично отбирал. Еду будут готовить свои повара. Причем мы заставим их есть каждое блюдо. - Но мои ребята вне подозрений. Оба отлично работают уже столько лет, - напомнил Француз. - Мой принцип - не верить никому. Когда предлагают миллион долларов, можно продать даже родную мать. Он намекал на прошлогоднюю историю, когда сам не продался за такие деньги. Француз его понял. - Ладно, делай как знаешь. Я тебе доверяю. А этот твой Мишка, где будет? - Рядом со мной. - Смотри, Лазарь, внимательно. Очень будут обижаться, если оружие не пропустим. Но ты плюй на их обиды. Безопасность прежде всего. Все должны пройти через проверку. "Авторитеты" пройдут сами, а вот их "шестерок" вы потрошите. Проверяйте все, до последней нитки. - "Авторитеты" будут проходить через наши кабины. Другого пути в зал не будет. У них просто не будет другого выхода. И если там они попытаются что-то пронести, мы сразу будем знать. Остановить, конечно, не остановим, но следить будем. - Это правильно, - согласился Француз, но вряд ли кто-нибудь из приглашенных рискнет привезти с собой оружие. И тем более пронести его в зал. Здесь все-таки не Москва, а многие из них не очень хорошо знают американские порядки. Лазарь согласно кивнул, улыбаясь. - Что-нибудь еще? - спросил Француз. - Есть небольшая неприятность, - ответил Лазарь, - неделю назад звонил из Москвы Филин, просил помочь с американскими визами. Чтобы прилететь со своими людьми. - А что он сам не может сделать визы? - Хотел быстро сделать, за три дня, - объяснил Лазарь, - я посоветовал обратиться к Гарри Фонеру, в посольстве США, помнишь, тот самый, который помогал ребят переправлять? - Помню, конечно. Еще взял за каждого по пять тысяч долларов. - Американцы взятки берут побольше наших, - пожаловался Француз. Он не любил страну, в которой был вынужден скрываться от своих соратников. - Так вот, Фонер помог Филину получить визы. - Ну и что? Взял деньги и помог. Что здесь особенного? - Не скажи. Я решил проверить. Он проставил четыре визы, а Филин сообщил нам, что они летят втроем. Где четвертый? - Ты смотри, какой подозрительный. Может, не смог приехать или заболел. Или просто знакомый, которому нужно было попасть в Америку очень срочно, - Француз налил себе газированной воды, выпил, поставил стакан на стол, - ну и что здесь такого? - Почему этот четвертый едет сюда именно во время совещания? - очень выразительно спросил Лазарь, - не верю я в такие совпадения. Француз, потянувшийся было за бутылкой с минеральной водой, замер, опустив руку. - Думаешь, человека послали? - Все может быть. - Филин не посмеет, - задумчиво произнес Француз, - это не его игра. - А кто может стоять за Филином? - Лазарь говорил тихо, но каким-то свистящим шепотом. Это ударило по нервам хозяина дома. - Чего шепчешься? - закричал он, - здесь не подслушивают. Лазарь спокойно воспринял эту вспышку гнева. Помолчал, а затем сказал: - Я позвонил Фонеру в Москву и уточнил фамилии всех четверых. - Ну и... - Мы не знаем этого четвертого. Никогда о нем не слышал. Его зовут Юрий Алексеевич Махрушкин. - Где он сейчас? - Не знаем. Но, по данным иммиграционной службы США, он уже въехал в страну. Его данные паспорта есть в их компьютере. - Когда въехал? - Вчера. - Его фотография есть? - Пытаемся получить. - Филину ничего не говорил? - Я не идиот, - обиделся Лазарь, - пока все не проверил, даже тебе не говорил. Но этот тип в Америке. Зачем он сюда так срочно прилетел? Может, это действительно случайный знатный Филина, а может, посланный с особым заданием "ликвидатор"? И если они скрывают от нас, то почему? Француз поднялся на ноги. Он был в банком халате, надетый на тщедушное тело старика. Подошел к огромному окну, выходящему в сад. Окно было сделано из особого сплава стекла и металла и могло выдержать прямые попадания пулеметов и автоматов. Посмотрел вниз. В саду пожилой мексиканец-садовник поливал цветы. - Значит, Филин, - задумчиво произнес Француз. Поправил свои редкие седые волосы, обернулся к Лазарю. - Найди этого типа, Лазарь. Брось всех своих людей, но найди. Тогда Филина мы поджарим живьем. - Мои люди уже ищут его по всему Нью-Йорку, по всем гостиницам и мотелям. Он должен был где-то остановиться в центре города. Такой тип не поедет ночевать в ночлежку. - Когда прилетает сам Филин? - Сегодня вечером. Славик будет их встречать. - Нет, - не согласился Француз, - их встречать будешь ты. - Не понял, - поднялся и Лазарь, - мне его нужно убрать? - Пока нет. Просто посмотри ему в глаза. Он умный, поймет, зачем ты сам приехал его встречать. Если испугается, значит, уже хорошо. - Думаешь, все-таки он? - Ничего я не думаю. Ты найди мне этого... как его... Вахрушкина. - Махрушкина, - подсказал Лазарь. - Тьфу ты черт, Махрушкина. Найди, а я сам выпущу из него жилы. Только найди его. 6 Автобусный порт утром я, конечно, обнаружил. Вообще в Нью-Йорке все здорово устроено. Параллельные улицы - это "стрит", перпендикулярные - это "авеню". Прямо по всей авеню я прошел несколько улиц и нашел автобусный порт. И таблички везде "Филадельфия". Оказывается, это совсем недалеко от Нью-Йорка и ехать нужно часа три, не больше. Подошел к окошечку, купил билет и через час уже сидел в автобусе. Американские дороги - это почти цирк. Такого я и представить не мог. Сидел, все смотрел по сторонам, думал, когда и у нас появятся такие дороги. Через три часа приехали в Филадельфию. Центр города я увидел еще издали, в автобусном порту Филадельфии купил подробную карту города. Выяснилось, что их центральная улица - Маркет-стрит. От остановки автобуса совсем недалеко. Вышел я на эту улицу и дошел до центра города, где стояли разные старинные здания, а дорога заканчивалась прямо подъездом одного из зданий. Теперь нужно было искать отель "Варвик". На карте было отмечено, где находится этот отель, но я, конечно, сразу туда не полез. Если мне даже не сообщили нью-йоркский адрес этого типа, то торопиться особенно не следует. В таких делах думать нужно, размышлять... По карте я нашел, что совсем рядом с "Варвиком", через одну улицу есть небольшой, парк и там стоит еще один отель. Обошел я улицу, где находится "Варвик", и прошел к этому отелю. Он назывался почему-то "Барклай". Не думаю, что в честь нашего полководца Барклая-де-Толли, командовавшего русской армией во время наполеоновского нашествия. Это я с виду такой идиот, как любил говорить один из моих друзей, а на самом деле я очень умный. Захожу в отель и прошу дать мне один номер, уже приготовив другой паспорт на фамилию моей мамы - Старков Георгий Федорович. Так они даже паспорт не посмотрели. Просто оформили мне номер, взяли девяносто пять долларов и дали ключи. Поднялся я в свой номер. Прямо слева от лифта. Номер N_914. Довольно большая комната - кровать, диван, телевизор, четыре настольные лампы, ванная комната вся в мраморе. В Филадельфии гостиницы получше, чем в Нью-Йорке. Там за еще большие деньги мне дали такой номер в "Президент-отеле", что даже повернуться трудно. А здесь огромная комната и как раз выходит на улицу, где расположен отель "Варвик". Оставил я свой чемоданчик в номере и вышел погулять по городу, старательно огибая улицу, где находится мой отель. Рано еще там появляться. Да и не стоит зря людей тревожить. Лучше по магазинам походить. Честно говоря, магазины особого впечатления не производят. У нас в Москве в Петровском пассаже либо в ГУМе и качество товаров лучше, и цены повыше, но зато мне удалось найти один магазинчик, где торгуют американской военной формой. Вот это как раз то, что мне нужно. Только бы переводчика хорошего разыскать. Вечером, оставив свой чемоданчик в гостинице "Барклай" в Филадельфии, я вернулся в Нью-Йорк, так и не приблизившись к "Варвику". Приехал я уже ночью в город, сошел с автобуса, поднялся по эскалатору наверх и направился к своей гостинице "Бельведер". Оказывается, порт расположен на Сорок второй улице - всюду шопы сексуальных услуг предлагают белье, кассеты, журналы, искусственные половые органы, даже девушек, если поискать в глубине зала. Зашел я в два таких заведения и противно стало. Наши девочки все-таки лучше, как-то по-домашнему обслуживают, безо всяких разных гадостей, цепей, плеток. Приехал я в отель, а мне портье протягивает ключ и что-то говорит. Ничего не понимаю, достаю свой словарь. - Я вас не понимаю, - говорю. А он что-то лопочет по-своему. Я разозлился: - Объясни, - говорю, - по-человечески. Он показывает пальцами два и объясняет, что приходили мужчины, меня спрашивали. Ушли полчаса назад. Это значит, Бог меня любит. Какие гости могли искать меня в этой стране и ждать до двух часов ночи. Если я бы не зашел в эти секс-шопы, то все, конец. Только чудо спасло меня на этот раз. Вернул я ему ключ, положил двадцатидолларовую бумажку и сразу за дверь, в другой отель "Президент", где номер на другую фамилию. Только у себя в номере я отдышался. Значит, меня ищут и даже знают мою фамилию. Ах, дураки мои "заказчики", наверное, засветились при получении американской визы. Еще бы - за три дня оформили. Очень спешили, вот и перестарались. Теперь нужно быть осторожнее. У них может быть и мое фото из этого паспорта. Надо же, какая фамилия была у моей соседки - Махрушкина. А "клиент" мне на этот раз попался, видимо, серьезный. Мне его лицо сразу не понравилось, еще в Москве. Знаю я этих подловатых старичков. Как змеи, изворотливые бывают. И тысячу жизней имеют. Представляю, какие у него возможности, если в огромном городе сумел меня разыскать. И сколько же у него людей? Правильно я сделал, что не сунулся в отель "Варвик". Там наверняка везде его люди уже стоят, ждут, когда появится Махрушкин. Теперь до его отъезда нужно оставить этот паспорт здесь, в Нью-Йорке. И стараться вообще не вспоминать про эту фамилию. А переводчик мне все-таки очень нужен. Придется ехать в Бруклин. В справочнике Нью-Йорка на русском языке написано, что Бруклин - центр эмигрантов из России. А там, где есть наши бывшие граждане, за деньги можно найти все, что угодно. И договориться с кем угодно. Такая уж у нас специфика. Утром я поймал такси и поехал в Бруклин. Вот это город. Вторая Одесса! Все говорят только по-русски, но с приятным европейским акцентом. Английской речи нет вообще. Книжные магазины, рестораны, кафе - все надписи только по-русски. Словно и не выезжал из России. Своего помощника я нашел сразу. Он сидел в кафе, пил какой-то гнусный американский напиток, не поймешь сразу, пиво, джин или коктейль. У него был такой отсутствующий взгляд, что я сразу понял - это мой тип. Сидит здесь без денег, без перспектив, без надежд на будущее. Подошел и молча подсел к нему. На вид этому типу лет пятьдесят пять-шестьдесят, может, и меньше, несчастная жизнь старит человека. Он долго смотрел на меня. Я заказал два чистых виски. Он выпил, снова молча посмотрел на меня. Я заказал еще по стопочке. Только после второго стаканчика он сказал: - Ну... - Хочу познакомиться, - поднял я свой стаканчик. - Ишь, какой шустрый, зачем? - Нужна помощь. Он задумался. - Именно от меня? - наконец спросил он. - Я плохо говорю по-английски, - признался я. Он снова задумался. - Знаешь, сколько переводчиков без дела сидят. Почему пришел ко мне. Чем-нибудь промышляешь? - Нет, просто подумал, что ты меньше возьмешь. - А сколько дашь? - Двадцать долларов в день, - здесь важно не выглядеть особенно щедрым. - Двадцать долларов, - задохнулся он от гнева, - только пятьдесят. И проценты с твоего дела. - У меня нет никакого дела, - терпеливо объяснил я, - просто я инвалид. - Психический? - хмыкнул он. Еще издевается. - Нет физический, у меня нет руки, - показал я ему свой протез. Он сразу протрезвел. - Извини, я не хотел тебя обидеть. Что нужно делать? - Помочь мне подобрать несколько костюмов. - И все? - Да, и все. - У нас в Бруклине в любом магазине говорят по-русски, - объяснил он, - для этого не нужен переводчик. - Мне нужны особенные костюмы. - Ладно, черт с тобой. Когда ты сел, я уже понял, что ты не отвяжешься. Куда нужно идти? - Сначала в магазин военной одежды. Есть здесь такой? Он снова задумался. Когда он думал, он поднимал глаза к небу, словно помогая своим пропитым мозгам. Если человек пьет с утра, значит, он либо опохмеляется, либо неисправимый алкаш и продолжает пить все время. Мой тип относился ко второму разряду вечно пьяных, но здравомыслящих людей. - Поймаем такси и узнаем у него, - наконец выдал он. Для этого не нужно было так долго думать. Таксист отвез нас в магазин и я подобрал себе все, что можно купить за деньги и нужно для предстоящей операции. Он ходил рядом довольный, как павлин. Нужно сказать, что и он не особенно хорошо владел английским. Только когда мы наконец вышли из магазина, я спросил его: - Как тебя зовут? - Леонид, - он выпятил свой небольшой животик и попытался пригладить растрепанные волосы. - Откуда ты? - Из Минска. - А здесь, что делаешь? Внезапно взгляд у него стал грустным, каким-то потерянным. - А, черт его знает. Сам не знаю. Все ехали, я тоже сорвался с места. А зачем приехал - честное слово не знаю. - Давно приехал? - Да уже десять лет, - посчитал он по пальцам. Таксист обернулся к нам. - Куда едем? - спросил по по-английски. - Куда? - спросил в свою очередь Леонид. - В магазин рыболовных принадлежностей, для рыбаков Есть здесь такой? - В Нью-Йорке есть все, - победно сказал мой "гид", - это столица мира. Он долго говорил что-то водителю, пока тот наконец не кивнул, трогая машину с места. - А тебя как зовут? - спросил Леонид. - Георгий. Можно просто Жора. - Слушай, Жора, а на кой черт ты сюда приехал. Ну раньше ехали, я понимаю, бежали от коммунистов, от советской власти. А сейчас зачем. Что есть хорошего в этой обосранной стране? - Ты же только что сказал, что Нью-Йорк - столица мира. - А мир весь говно, - рявкнул он грозно. Таксист обернулся на нас. - Езжай, - махнул ему Леонид, - ничего хорошего в этом мире нет. Ты мне, поверь. Я был в Израиле, Австрии, Голландии, Франции, теперь вот Америка. Ничего хорошего нет. Везде одно и то же. Мужчины - дураки и сволочи, а бабы все - прошмандовки. Ничего хорошего в этом мире нет, - повторил он грустно. Мы ехали довольно долго, минут пятнадцать, пока наконец не остановились у нужного магазина. В этом магазине мы пробыли недолго, буквально несколько минут. Затем заехали в еще один магазин, и на этом я закончил свои покупки. Отпустив такси, мы зашли пообедать в небольшой итальянский ресторанчик. - Теперь мне нужна машина, - сказал я Леониду, - ты умеешь водить? - Я догадался, - кивнул он, - ты хочешь ограбить банк, и чтобы я был твоим водителем. Половина добычи моя. - С одной рукой? - спросил я его. - Да, - он чуть смутился, - об этом я не подумал. Значит, ты какой-то мошенник. Задумал крупную аферу. - Поэтому обратился к первому встречному, - мои вопросы были хуже кулаков. Он еще раз подумал. - Значит, ты от кого-то скрываешься. - И поэтому хочу, чтобы ты меня отвез в другой город? Хватит придумывать глупости. У тебя есть права? - Нет, - виновато ответил он, - вернее где-то были, но я потерял. - А водить умеешь? - Думаю, да. - Что значит, думаю? - с этим типом мог мог разозлиться даже святой. - Давно не водил машину. Десять лет, - признался он мне наконец. - А в Союзе водил? - Там у меня была своя машина. "Жигули", третья модель. - Значит, умеешь. А где посеял водительские права, не помнишь? - Не помню, - он явно огорчился, потом вдруг сказал: - Все время хочу спросить у тебя, где ты потерял свою руку? - В Афганистане. - Я так и думал, - вздохнул он, - это был наш рок. - Ты тоже был там? - спрашиваю его. - Нет, - он вдруг отвернулся. Официант принес нам пиццу и кока-колу. Поставив все на столик, он улыбался, показав все тридцать два великолепных белых зуба, и удалился. Мы принялись за еду. Я подозвал официанту заказав еще по стаканчику мартини. Тот быстро выполнил заказ. Леонид долго глядел на стакан с янтарной жидкостью, потом, подняв его, сказал твердо и трезво: - За всех павших, - поднялся и стоя выпил. Этого я от него не ожидал. А я сижу, как дурак, и ничего не понимаю. Потом поднялся и тоже выпил. После мартини стал что-то соображать. Заказал еще два стакана. - Кто там у тебя погиб? - Сын. Единственный сын, - ответил Леонид. А во взгляде такая мука, что у меня аж мурашки по коже ползут. Я, не спрашивая, выхватил у официанта второй стакан и выпил залпом. Потом попросил принести бутылку виски. - Где погиб? - спрашиваю. - Точно не знаю. Пришло сообщение, что пал смертью храбрых под Кабулом. Где именно, не уточнили. Ему было девятнадцать лет. - Ясно. - Ничего тебе не ясно. Жена не смогла выдержать и умерла через полгода. А я приехал сюда. Вот и вся моя история, - закончил он с каким-то ожесточением. - Ладно, Леонид, все. Больше не будем об этом, - предложил я. Тут официант принес нам бутылку этого чертового виски, и мы немного выпили. Мне много пить нельзя - я на работе. А вот Леонид меня удивил. Он тоже не стал пить, словно его боль так мутила душу, что здесь никакой алкоголь помочь не мог. Вечером я отвез его в свой номер. Постель у меня была двуспальная, хотя комнатка очень маленькая. Он лег прямо в одежде и сразу захрапел. Я привез его не потому, что не доверял. Нет. Такой подставки не бывает. Просто вспомнил Афган, своих товарищей, всех погибших ребят. А потом сел к маленькому столику в своей комнате и долго изучал карту Филадельфии, продумывая план завтрашнего дня. Завтра у меня будет очень сложный день. Я разделся, прошел в ванную комнату и еще часа два тренировался. Кажется, все получилось так, как я того хотел. Теперь все зависит от моего умения завтра вечером в отеле "Варвик". А его я еще вообще не видел. И не нужно. Зря гусей дразнить не стоит. Потом лег спать рядом с Леонидом. Тоже в одежде. Утром я его с трудом разбудил, он крепко спал, видимо, хорошие сны видел. Проснулся, даже улыбался. Мы с ним быстро позавтракали и поспешили на автобусную станцию. Нужно было спешить. Сегодня вечером мне предстоит очень сложная работа. Вы думаете я ему слишком доверял? Нисколько. Скорее он слишком доверял мне, заснув у меня в номере. А я сплю чутко, слышу все даже во сне. Если бы он захотел сбежать от меня с моими деньгами или кокнуть меня, я бы сразу услышал. И хотя у меня всего одна рука... В общем у Леонида не было бы никаких шансов. Просто в номере нашли бы его труп. А после услышанного про его сына мне этого делать совсем не хотелось. 7 Лазарь был в ярости. Он не кричал, не ругался. Но стоявшие перед ним люди знали, что его шипение хуже любого ругательства. Француз стоял у окна и курил, не вмешиваясь в разговор. - Как, - шипел Лазарь, - как вы могли послать туда таких болванов? Мало того, что они ушли в два часа ночи, не дождавшись этого человека, они еще и расспрашивали о нем портье, который и предупредил этого Махрушкина. Где были ваши головы? Как вы могли довериться таким идиотам? И как я могу верить теперь таким болванам, как вы? Оба стоявших молчали, опустив головы. - Убирайтесь, - наконец произнес Лазарь, отпуская своих помощников. Оба быстро вышли из комнаты. Француз по-прежнему стоял спиной, пуская кольца дыма. Лазарь посмотрел на него. Он видел только затылок своего шефа. - Что ты об этом думаешь? - наконец спросил Француз. - Это тот самый убийца, о котором нас предупреждали. Он поселился в отеле "Бельведер" под фамилией Махрушкина, а потом исчез. Если бы мои кретины не поспешили, они вполне могли его взять. А теперь он исчез окончательно и скрывается где-нибудь в другом месте. - Какая разница? - спросил, не оборачиваясь, Француз, - мы ведь знаем его фамилию. Он не может ее изменить. - А если у него второй паспорт? - нахмурился Лазарь. Француз наконец обернулся, подошел к столу. Взял несколько листков бумаги, бросил их на диван, перед Лазарем. - Здесь списки всех, получивших визу в американском посольстве в Москве за последние десять дней. Из них половина прилетела в Нью-Йорк. Если хочешь, гложешь проверить и эти списки. Но мои знакомые уже проверили по компьютеру. Человека, похожего на Махрушкина, среда них нет. Так что ищите именно его. - Может, он уже здесь, в Филадельфии, - пробормотал Лазарь, изучая списки. - Не может, а точно здесь. Твои люди работают с гостиницами? - Со вчерашнего дня. Проверили все соседние гостиницы. "Латхэм-отель", "Холидей Инн", "Ритц-Карлтон", "Барклай" - нигде не останавливался этот Махрушкин. Сегодня утром проверяли еще раз. - Проверьте и другие гостиницы. Не обязательно, чтобы он остановился совсем рядом, - посоветовал Француз. - Уже делаем. Пока никаких результатов. Француз сел на диван, потушил сигарету в пепельнице, стоявшей на столике, и откинулся на подушки. - Что думаешь делать с Филином? - Мы разместили его в соседнем сюите [сюит - номер люкс]. А его людей отправили на другой этаж, сказали - нет мест. Как он все-таки решился, не понимаю. - А я понимаю. У него появились в последнее время хорошие связи в разных кругах, в том числе и среди чиновников. Видимо, в России кто-то решил, что не стоит делиться с нами. Все можно брать самим. - А мы им мешаем, - объяснил Француз, потом, подумав немного, добавил: - И не только мы. Другие тоже мешают. Лазарь насторожился. - Думаешь, может быть "баня"? - А где еще можно нас всех собрать. Может, Филин даже не догадывается об этом. Собрать всех "авторитетов" и устроить им "баню". Это мечта любого фраера. Такой шанс упускать нельзя. - Не получится, - возразил Лазарь, - чтобы устроить такую "баню", нужно огромное количество взрывчатки. А где ее взять, где разместить? Ваш зал находится в глубине гостиницы. Туда не долетит даже выстрел из гранатомета. Мы все предусмотрели. - Видимо, не все, - тихо сказал Француз, закрывая глаза, - раз упустили убийцу, видимо, не все. - Мы его не упустили. Он даже не знал, что мы на него охотимся. - Теперь знает... - Теперь знает, - согласился Лазарь, - но и мы знаем. Его фото у всех моих людей, на всех этажах. В гостинице будут сорок наших человек и еще тридцать из охраны наших гостей. - У них будет оружие? - Нет, мы отберем его при входе. Среди них не будет Махрушкина, это я гарантирую. - Обидно, - вдруг произнес Француз, не раскрывая глаз, - так глупо и обидно. - Что обидно? - Лазарю совсем не нравилось настроение шефа. - Обидно, если умрешь от руки человека с фамилией Махрушкин. Одно дело, когда тебя убивает Дантес, совсем другое - Махрушкин. Лазарь не понял, шутит шеф или говорит серьезно. - Пусть он об этом и не думает. Если он появится рядом с отелем, Мы его возьмем. И его не спасет даже его глупая фамилия. - Ты все-таки следи за Филином и его людьми, - посоветовал Француз, наконец открыв глаза, - особенно за его людьми. - Мог бы не говорить. Может, вообще не нужно его пускать на совещание? Они посмотрели друг другу в глаза. - А куда ты денешь три трупа, - улыбнулся Француз, - и что я скажу своим гостям. Что Филин улетел? Они могут не понять. Ведь мы гарантировали всем безопасность. - А после совещания? - Это другое дело. Если вдруг он решит задержаться... Француз выразительно усмехнулся. - Я вызову людей, - поднялся Лазарь. Он уже выходил из комнаты, когда его позвал шеф. - Лазарь, - очень тихо сказал Француз, - если со мной что-нибудь случится, ты прими на себя мою месть. И мое дело тоже. Военная форма американского ветерана сидела на мне идеально. Левую кисть я бережно отцепил и спрятал протез в гостинице. Мы сняли номер в отеле "Шератон" на другом конце города, у реки, на фамилию какого-то американца. Правда, стоило это удовольствие около двухсот долларов. Теперь я выглядел, как стопроцентный янки. Леониду я оставил две бутылки хорошей водки "Смирнофф", и он с удовольствием остался в номере отеля. Левый рукав демонстративно загнут и скреплен булавкой. Любой, увидевший меня в этот момент, поймет, что я ветеран американской армии, доблестно сражавшийся где-нибудь во славу Америки. Пока я шел через весь центр города, нужно было видеть лица американских мальчишек, провожавших меня восхищенными взглядами. Нужно было видеть это уважение и почитание на лицах взрослых. Я даже почувствовал, что немного разволновался. Будь проклят, этот Горбачев. Ведь в нашей стране ветеранов уважали не меньше, если не больше американских. А теперь нас называют оккупантами, презирают и не считают за людей. Нужно было попасть в Америку, чтобы почувствовать эту разницу. Вокруг тела у меня обмотан небольшой пояс, на котором держится длинная рыболовная леска. Кисточки свои я оставил в гостинице. Когда нет левой руки для балансировки, правой пользоваться сложнее. Но можно. В карманах у меня еще несколько разных приспособлений для предстоящей задачи. И я направляюсь прямо к этому "Варвику". Уже седьмой час вечера, и мой "клиент" должен быть в гостинице. Его лицо я помню очень хорошо, перепутать я не могу, иначе меня не держали бы на этой работе. И тем более не платили бы столько денег. Я иду по Валню-стрит, широко махая правой рукой. Полицейские отдают мне честь, продавцы улыбаются. Надеюсь, никто из них не догадается заговорить со мной. В магазине театральных принадлежностей я раздобыл некоторые вещи и теперь любой, заглянувший ко мне в рот, увидит, что я еще и немой. А это очень важно для такого незнайки, как я. Все-таки нужно учить иностранные языки. На Семнадцатую улицу я вступаю уже в семь двадцать вечера. И хотя я по-прежнему шагаю и улыбаюсь встречным прохожим, я успеваю заметить стоящие у гостиницы автомобили, людей, сидевших в них, рассыпанных по всей улице громил, чуть движущиеся занавески, за которыми скрываются охранники. Проходя мимо двух машин подряд, я незаметно бросаю в их бензобаки простые американские презервативы, наполненные марганцем и еще другим порошком для ускорения реакции. Каким именно, я не скажу, иначе можно будет просто взрывать автомобили на улицах. После этого я подхожу к отелю "Варвик". Нужно видеть, как смотрят мимо меня и сквозь меня все охранники. Я инвалид, человек без руки, получеловек. По их мнению, я не могу представлять никакой опасности. А вот американцы, наоборот, всячески подчеркивают мне свое уважение. Стоило мне только зайти в отель "Варвик", пройдя мимо многочисленных охранников, как ко мне подскочил портье. - Что вам нужно, сэр? - видимо, спросил он меня. Я показываю ему свой обрубок во рту и знаками прошу отвести меня в кафе. Он, кажется, понял, ведет меня в кафе на втором этаже. Всюду видны морды охранников. Портье что-то говорит официанту, и тот приносит чашечку кофе. Все-таки плохо, что я не знаю английского языка. Через полчаса начнутся взрывы, если я правильно рассчитал время. Значит, у меня есть небольшая фора. Теперь мне нужно войти в лифт. Конечно, в лифте никто не ездит. Там же нельзя спрятаться. Спокойнее. Укрепляю свои мешочки по краям верхней плиты. В нужный момент эффект будет поразительный. Ох, как трудно работать одной правой. Хорошо, что у меня есть такой крепкий ремень, на котором я могу повиснуть. Поправляю форму, выхожу на последнем этаже. В конце коридора еще двое охранников. Они нашпиговали своими людьми гостиницу. На меня эти ребята только бросают взгляд и сразу отворачиваются. Конечно, ведь инвалид не может быть опасным. Самые лучшие номера всегда бывают на последнем этаже. Это я знаю хорошо. И в этом сюите, конечно, живет мой "клиент". Этим двоим и в голову не придет, что внизу многочисленная охрана могла пропустить убийцу. Здесь они чувствуют себя спокойно. Я подхожу к ним вплотную. Действительно смешно. Что может сделать безрукий инвалид против двух откормленных боровов. Сейчас посмотрим. Для этого достаточно небольшого баллончика с усыпляющим газом. Или слезоточивым. Я не знаю, что внутри, но оба падают на пол, задыхаясь и кашляя. Удары по голове их же оружием довершают картину. Теперь нужно втащить обоих в номер. Можете представить, как трудно тащить их одной рукой. Внизу идет совещание, нужно торопиться. С баллончиком мне, конечно, повезло, их продают в Америке на каждом шагу. Но везет обычно думающим и дерзающим. Дуракам везет редко, это только в пословице так говорится, что им всегда везет. Теперь рыболовной леской связываю им руки, ноги, так, чтобы они не могли развязаться. Проверяю аварийный выход наверх, по пожарной лестнице. Он, конечно, открыт. Смотрю на часы. Еще есть пять минут времени. Что самое глупое в охране любого важного лица? Оружие его охранников. Посторонних, чужих, незнакомых гостей проверяют очень тщательно на выявление оружия, забывая, что ловкий человек вполне может отнять оружие у охранника. Это как атомная бомба, которая, взорвавшись, разрушает не только территорию противника, но и своей радиацией уничтожает собственную землю. Самая большая опасность в таких охраняемых объектах - оружие самих охранников. Достаточно им завладеть и можно смело проводить пешку в ферзи. Одного удара для этого вполне достаточно. Но на один удар я не рассчитывал. Нужно быть дилетантом, чтобы рассчитывать на случай. Я рассчитываю на целую цепь событий, которую сам подготовил и спланировал. Достав оружие охранников, проверяю его и жду у лифта, уже бросив рядом с ним свой последний мешочек. Через минуту все начнется. Никогда больше не буду браться за работу в другом государстве. Это трудно и неудобно. Я привык к своему протезу и теперь мне так неудобно с одной правой рукой. Но зато, какое это прекрасное алиби! Нарочно не придумаешь. Внизу, наверно, идет совещание. Интересно, кто здесь собрался? Такого количества охранников я давно не видел. Можно подумать, что здесь заседают сразу несколько президентов ведущих европейских стран. Хотя, я думаю, их охрана работает немного получше этих безмозглых громил. Гремит взрыв. Крики, паника. На улице раздается еще один взрыв. Заработали все лифты. Так, это уже лучше. Если на улице гремят взрывы, куда уведут моего "клиента"? Правильно, в лифт, и в его охраняемый номер. А в соседнем лифте уже начался пожар. Туда никто больше не зайдет. Еще один, "мой", лифт стоит на моем этаже, куда я его вызвал, после того как убрал тела охранников. Простая деревянная прищепка не дает ему возможности уехать вниз. Остается, только третий лифт, не забывайте, в первом я побывал, и он теперь сильно дымит. Кстати сработал и мой последний мешочек, в коридоре тоже появился сильный дым. Пока противопожарные краны на потолках не срабатывают. Дым стелется по полу. Успеваю подбежать к запасной, "пожарной" двери и открыть ее. Теперь все готово. Мой "клиент" появляется на этаже в сопровождении сразу трех охранников. Они меня мало интересуют. Мне нужен только один точный выстрел в лоб. С расстояния в пять метров трудно промахнуться. Они спешат, даже не обращая на меня внимания. Стараются спасти свою "шишку". В последний момент вижу его затравленные старческие глаза. Он, видимо, уже знает свою судьбу. Встречаюсь с его глазами и понимаю - все знает. Кажется, он даже понял, что я буду его убийцей. Охранники даже не смотрят на однорукого ветерана. Поднятая правая рука, выстрел прямо в лоб. Одного выстрела вполне достаточно. Он дернулся и падает на руки своих охранников. Пока они пытаются что-либо сообразить, я уже в лифте, отцепляю прищепку. Что вы думаете, я делаю? Нажимаю первый этаж? Ни за что на свете. Они наверняка уже передали по своим рациям вниз, чтобы меня задержали. Или пристрелили, что впрочем одно и то же. Я нажимаю кнопку этажом ниже. И тут же выхожу из лифта, посылая его вниз. Слышу, как бегут по лестнице двое охранников моего "клиента". Торопятся меня схватить. После чего я спокойно поднимаюсь вверх, на тот самый этаж, где я пристрелил своего "клиента" и ухожу по пожарной лестнице. Представить в этот момент, что я могу вернуться к месту убийства, да еще на тот самый этаж - невозможно. Для этого нужно быть немного психологом. В отель "Шератон" я добрался уже ночью. Сразу разбудил Леонида, одел свой протез, выбросил американский мундир. Леонид после похмелья был в ужасном состоянии. А может, после пьянки. Мне трудно разобрать, когда у него похмелье, а когда очередная пьянка. Поняв, что он не сможет двигаться, я оставил ему под подушкой две тысячи долларов и пожелал счастливо оставаться. Говорят, что мы убиваем всех, не оставляя свидетелей. Это такое вранье. Зачем бесполезно убивать ничего не знающего человека. Только для убийству? Но это подло. И грешно. Из Филадельфии я уехал в Вашингтон. Там, где меня никто не будет искать. Потом из газет я узнал, что в тот вечер в Филадельфии, в отеле "Варвик" был убит известный гангстер и глава мафии по кличке Француз. Знали бы, каких трудов мне это стоило. Только держать во рту эту декоративную гадость было противно. А все остальные трудности? В общем первую половину своих денег я честно отработал. Но уже тогда, в Америке я понял, что вторую взять будет труднее, чем первую. Уж очень известный мафиози был этот Француз, Такие обычно доживают до глубокой старости. Слишком умны и осторожны. А тут вот на меня попал. Не повезло ему. Из Вашингтона я улетел... Конечно, не в Москву. Тот билет я просто выбросил. В аэропорту Вашингтона я предъявил паспорт на фамилию Махрушкина, чтобы они видели мою американскую визу. Но по этому красному паспорту я должен был отдельно регистрироваться в Турции и платить за въезд вместо визы десять долларов. Вместо этого, уже в аэропорту Стамбула я предъявил другой паспорт, на другую фамилию, но уже с турецкой визой. Во всех аэропортах мира, особенно в крупных, никого не интересует, есть ли у тебя виза той страны, откуда ты прибыл. И вообще, откуда ты прибыл. Их интересует собственная виза. И самое главное - при выходе с различных рейсов пассажиры перемешиваются друг с другом. А уже потом пограничник ставит свою печать на выходе из зала. Так получилось и здесь. Пограничник взял мой паспорт, прочитал мою фамилию, имя, даже ободрительно кивнул, произнеся "Георгий", и поставил печать. Через пять минут я выходил из аэропорта города Стамбула. Первый свой паспорт я просто порвал и выбросил. Мне он больше никогда не понадобится. И хотя жаль, что я так и не посмотрел Нью-Йорка, не побывал на острове, где стоит статуя Свободы, не поднимался на их самое высокое здание - Эмпайр Стейт Билдинг, но зато я чисто сделал свое дело. А это было самое главное. Вы думаете, что я перестраховался, приехав в Стамбул? Ничего подобного. Эти сукины дети ждали меня в Москве. Ах, как они меня ждали, встречая тот