я уверенность. Мы сели в удобные мягкие кресла, как у нас на корабле. Они появились как из-под пола, а может быть, стояли возле черного цилиндра, да мы их не заметили, хотя трудно было их не заметить: они оранжевые. Тогда мы просто не задумывались над этим, пропускали такие пустяковые мелочи по сравнению с тем, что мы уже видели и что испытывали сейчас. Меня все время не покидало ощущение, что передо мною живой марсианин. Что ж, что у него скованные движения, пусть в помещении нет кислорода и страшно низкая температура. А что мы знаем о марсианах? Может, они дышали углекислым газом и не боялись холода? Я очень ясно помню эти бредовые мысли и передаю их сейчас, чтобы понятней было наше душевное состояние. ПОЛЕТ В ОРАНЖЕВЫХ КРЕСЛАХ Чернобородый все время находился возле нас, издавая певучие звуки, действующие успокаивающе на наши взвинченные нервы. Он стоял лицом к стене, дрожащей, как воздух над пашней в жаркий день. Мы тоже стали глядеть на стену, и я почувствовал нервную дрожь. Антон тоже чувствовал себя не лучше: слышалось его частое дыхание. Зингер умоляюще спросил: - Ну что? Что там у вас? Что вы только сопите носами? Антон ответил хриплым голосом: - Ив прав. Это экран. Мы смотрим на серо-розовую стену, за ней будто что-то намечается, что-то просвечивает. Да, да! Мы видели облачное небо. Теперь раскрылась панорама с высоты тысячи, а может, двух тысяч метров. Здесь не на Земле, трудно определить точно. Перспектива пустыни, горизонт слегка размыт, видимость поразительная! В центре панорамы город - вернее, колоссальный купол, сверкающий на солнце, он разноцветный, выложенный плитками цветного стекла или пластиком. К нему ведет канал. Несколько дорог, обсаженных бурым и голубым кустарником. По каналу движутся корабли, те, что мы видели на фресках, в воздухе летательные аппараты, несколько штук. По дороге идут закрытые машины. И к городу, и от города. У них нет правил движения на дорогах: движутся хаотично, лоб в лоб, но не сталкиваются. "Муравьиная система". Наверное, у машин программное управление, как у нашей "Черепашки" с "недремлющим оком". Идут на огромных скоростях, увертываясь друг от друга. Но вот вторая дорога, там нормальное, левопутное движение, скорость километров триста! - Первая прогулочная дорога, - сказал я тоном гида, - вторая - деловая междугородная связь. - Ты откуда знаешь? - спросил Макс. - Знаю, - ответил я, сам дивясь своей уверенности. - Так оно и есть, - поддержал меня Антон. - Их забавляло ощущение опасности. Но вот катастрофа! Столкнулось несколько машин. Все движение остановилось. К месту происшествия опускается планетолет. Виляя среди машин, мчится карета "скорой помощи", черная, с красными продольными полосами. Увозят пострадавших не в город - куда-то дальше, за горизонт. Обломки поднимает планетолет и тащит на свалку. Это тот самый город, в котором мы находимся сейчас! - Совершенно верно, - подтвердил теперь я. - Тот самый. - Мне мучительно захотелось рассказать все, что я вдруг узнал о городе и жизни марсиан. Правда, эти сведения поступили мне в голову как-то отрывочно, вроде бестолкового конспекта, кое-что было неразборчиво, непонятно, явно не те слова, искажавшие смысл. Я, запинаясь, стал выкрикивать, как наш комментатор Иван Потехин на состязании фигуристов: - Мы наблюдаем жизнь марсиан в период упадка, когда уже почти не осталось растительности, растрачены запасы кислорода, воды, Вечно Идущие жили в "закрытых городах". (Я впервые назвал так марсиан, словно вспомнив об этом.) В дальнейшем кино "прямого соучастия" познакомит вас (мне казалось, что я все знаю) с другими сторонами жизни Вечно Идущих. В эту эпоху заката не стало новых идей, двигающих вперед общество, все было достигнуто, все желания исполнены. Осталась неутолимая жажда развлечений, от самых изысканных до самых грубых. Значительная часть общества занималась поисками все новых и новых не испытанных еще ощущений. Игра, которую вы наблюдаете, называется "Одиночная прогулка". В ней участвует несколько человек. Заключалась она в том, что у одной из машин "дорожный регулятор" выключал управление. У какой - никто не знал. Не беспокойтесь, ничего особенного не происходило, водителю обеспечивали почти стопроцентную безопасность. Ломались только корпуса машин. "Счастливец" оставался жив. В данном "состязании" по непредвиденной случайности (вероятность ничтожно мала) пострадал один из участников игры, его увезли в центр регенерации, где ему заменят глаз и ногу. Вашата сказал, сдерживаясь, чтобы не показать своего волнения: - Успокойся, Ив, и ты, Антон. Ну что разволновались так! Вы не импровизируйте, сообщайте нам только то, что видите. Макс прямо вскипел: - Какую чушь они несут. Хоть запись стирай. Ну как можно говорить такое о людях с таким уровнем развития. Что это, американские автомобильные гонки! Да еще так скверно организованные. Уверен, что вы пропустили самое главное за этой болтовней... - Да, ребята, домыслы оставьте до вечера, - сказал Вашата. - Что? - Антон аж подпрыгнул в кресле. - Ив, ты слышал? Что они знают, сидя в своем футляре! - Абсолютно ничего! - Так будем молчать, как марсианские сфинксы. - Будем, Антон! - Где вы обнаружили сфинксов? - заискивающе спросил Макс. - Хватит! - сказал Вашата. - Прибавьте выход кислорода. - Нет, вы себе прибавьте! - ответил я и почувствовал, что краснею от стыда. - Правильно! - обрадованно сказал Антон. - Прибавьте и кислорода, и азота... - Он помолчал, затем спросил: - О чем это мы спорим? - Не было никакого спора, - сказал Вашата, - держите себя в руках. Что там у вас? Антон ответил: - Какая-то муть по всему экрану. Или опять облака! Братцы! Да мы летим! - С ними что-то творится, - прошептал Макс, - пусть лучше возвращаются. Действительно, мы летели, судорожно ухватившись за подлокотники кресел. Под нами проплывала пестрая равнина, разграфленная сетью каналов с зеркалами водохранилищ, над городами не было куполов. Их было много. Они тянулись на многие километры по берегам озер и каналов. - Поля и леса! - воскликнул Антон. - Я совсем не вижу пустынь! А ты, Ив? И я не видел пустынь. Солнце стояло над головой: мы летели над экваториальной зоной, оно припекало довольно сильно и было много ярче, чем сейчас. Восходящие потоки воздуха мягко покачивали нас, ощущался терпкий запах невиданных растений. Антон сказал: - Жили они здорово. Все засеяно. Мы попали в эпоху, когда еще не изготовляли искусственной пищи. Пейзаж похож на египетский. Я согласился с ним, что сеть каналов, поля между ними напоминают египетские, но только при беглом взгляде, здесь не было земной теплоты в пейзаже, не тот рисунок оросительной сети, иные краски полей, иные города, поселки. Ведь мы на Марсе! Наш странный марсианин исчез. Иногда сбоку повисала авиетка и на нас смотрели из-за прозрачных стенок кабины большеглазые существа, все казались одного возраста, не было совершенно детей. Не заметили мы их и на суше, на улицах городов, когда нас спустили ниже и мы летели, едва не касаясь крыш домов. В ту пору марсиане еще предпочитали передвигаться с помощью собственных ног. Они спешили по улицам, видны были группы людей, разговаривавших и при этом воздевавших руки к небу. Впервые увидев с десяток марсиан с воздетыми к небу руками, Антон сказал: - Смотри! Бандит, вон тот, что подходит к ним не справа, а слева, идет через площадь, прямо крадется, у него необыкновенно широкие плечи, в черной накидке, в руках лучевой пистолет! - Откуда ты взял, - спросил Макс. - Что за пистолет? Бандитизм при таком уровне цивилизации? Днем, у всех на виду. Хотя... Широкоплечий подошел походкой танцора в балете к группе мужчин и также воздел руки к небу. Вашата сказал: - Приветствие! Манера вести мужской разговор. - Конечно, обычное приветствие, как наше рукопожатие или касание носами у тибетцев, - заключил Макс Зингер. Скоро мы уже забыли об этом странном обычае, захлестнутые лавиной новых впечатлений. Архитектура, созданная гениальными зодчими, планировка городов, растения, летательные аппараты, и главное - люди привлекали нас. Хотелось спрыгнуть с кресел на улицу, поднять руки, потрясти кистями, затем пожать по-земному, расспросить, как и что... Поражало разнообразие в одежде. Впоследствии, когда мы нашли марсианские записи, то увидели, как создавалась одежда для каждого времени суток, для деловых встреч, занятий, прогулок, размышлений. Особенной изобретательностью блистали женщины. Женщины не были так экспансивны, как мужчины, не собирались группами на улицах, а если останавливались при встрече, то очень ненадолго, и не воздевали рук к небу. Они ходили в одеяниях нежнейших, неземных тонов. Сейчас, когда изданы альбомы марсианских фасонов, взятые на вооружение земными костюмерами, вы убедитесь, как трудно передать словами, например, костюм для поездки на Великий канал, состоящий более чем из трехсот деталей, или костюм для размышлений в вечерние часы, не говоря уж о нарядах для парадных приемов или изготовленных для карнавалов в честь Великого противостояния. Мужчины носили облегающие костюмы, судя по всему, в них подкачивался воздух, потому что встречались щеголи с непомерно широкими плечами и тонкой талией, другие - толстые, почти шарообразные, или в виде различных геометрических фигур. Но такие попадались не особенно часто, основной тип - высокие, широкоплечие, тонконогие. У женщин, видимо, изящество фигур, модная угловатость тоже достигались не без помощи технических приемов. Что-то неуловимое роднило нас с этим непонятным народом, и не только схожесть очертаний тела, а главное - духовная общность. - Ну конечно же, - сказал Антон, поняв, о чем я думаю, - у меня такое ощущение давно, мне даже кажется, я знаю, о чем они сейчас говорят. Вон тот гигант, он обсуждает какую-то проблему, связанную с космосом, видишь, показывает на небо. ...Из-за горизонта выплыл Фобос, похожий на плохо обработанный каменный топор, он заметно приближался, и казалось, что нам с ним не разминуться. Вначале путешествие протекало в полной тишине, затем хлынули звуки: певучий говор, шум воды на плотинах, свист ветра. Мы забыли про Вашату и Зингера. Но скоро они напомнили о себе, появившись рядом в таких же оранжевых креслах. Вашата сказал: - Полная фантасмагория! Непонятно, как они это делают? Зингер молчал, глядя вниз: мы летели над водохранилищем, и на голубовато-фиолетовой воде виднелось множество судов с необыкновенно высокими мачтами, и разноцветными, непомерно большими парусами. - Гонки! - сказал Вашата. - Все-таки что с нами творится? Что это... Я не услышал конца фразы. Мы опять очутились в зале возле черного цилиндра, в оранжевых креслах перед гигантским пустым экраном. Вашата и Зингер исчезли. Марсианин сказал по-русски: - Сеанс прекращен. После еще. Очень, более важное. Слова он произносил необыкновенно правильно, тембр голоса был теплый, дружественный. Несмотря на все потрясения за последние часы, это существо, заговорившее по-русски, буквально ошеломило нас. Наверное, секунд тридцать мы молчали, глуповато улыбаясь. Должно быть, марсианин разобрался в сумбуре наших мыслей и сказал: - Да, уже научился, понял принцип мышления. Ранее я слушал и передавал волновые сигналы в образах. Только подходил к разгадке. Теперь общение дало много, только недостаточно для полного понимания. Говорите, думайте быстро, научусь мгновенно. Необходимо только полное понимание. Антон остановился, пораженный: на экране возник необыкновенно четкий снимок нашей планеты, голубой, теплой, в мантии облаков, между которыми проглядывала синь океанов и контуры Африки. Марсианин сказал: - Мы знаем. Мы ждали. Долго. Очень... В шлеме загудел взволнованный голос Вашаты: - Ив, Антон!.. Кто с вами сейчас разговаривает? - Все в порядке, Христо, - ответил Антон. - Это наш друг марсианин. Как видишь, он начал говорить по-русски. - Опять фокусы? - сказал Вашата. - Какие фокусы? - возмутился Макс. - Как ты не понимаешь, мы в сфере других понятий, другой культуры; может быть, попадаем в другое измерение! - Постой, Макс. Ребята! Все же кто он? Не может быть, чтобы... какая, вы сказали, у вас там температура и состав воздуха? - Минус сто десять и почти чистый углекислый газ, - ответил Антон. - Вот видите... - проронил Вашата. - Что же здесь особенного! - в голосе Макса послышалось искреннее возмущение. - Так завершилась их цивилизация. Все мысли, способности, знания марсиан сконцентрированы в копии искусственного мозга. Он и еще некоторые остались в этом "Холодном доме". Они последние хранители всего... - Чего всего? - спросил Вашата. - Ну, что осталось. Неужели не понимаешь, что дело зашло в тупик. Хозяин "Холодного дома" немедленно ответил: - Тупик - непонятно. Искусственный мозг - понятно. Я копия Вечно Идущих. Я оставлен ждать. Исполнить миссию. Великую Миссию. Мы вас ждали... Он пошел из зала, роботы у панели повернулись к нам лицом, их глаза-окуляры мрачно сверкали. И в то же время нам не было страшно. Напротив, нас охватило полное спокойствие, дружелюбие к этим созданиям марсианского гения. Я подумал: "Какая миссия у этого "ассирийца"? Зачем они нас ждали? Все-таки где мы? Что это за строение? Что в черном цилиндре? Из чего он сделан?" Не поворачивая головы, только вперив в нас свой третий глаз на затылке, это существо сказало: - Скоро будете знать все. Недостает запаса понятий. - Но вы очень хорошо говорите по-русски, - сказал Антон. - Просто удивительно. - Не соответствует действительности. Кажущееся впечатление. Запас понятий ничтожен. Я старался не думать, сосредоточив внимание на стенных фресках. Сейчас справа мы проходили мимо огромной картины: на фоне Млечного Пути мчался космический корабль, по форме напоминающий манту. - Манта? - спросил наш спутник. Я объяснил. Он сказал: - Млечный Путь - понятно. Вечно Идущие называли иначе это скопление звезд. - Он пропел длинную, непонятную фразу и тут же перевел: - Большое колесо. Я подумал: "Он читает у нас не только в сознании, но где-то глубже, о колесе у нас и речи не было". - Оборот назад у "Черепашки" заело колесо, набился песок, - сказал марсианин. Язык не поворачивался назвать его роботом. Он проводил нас до порога. Мы попрощались. - Еще будем вместе, - сказал он, - необходимо быть вместе. - Видимо, у него действительно не хватало слов, и он второй раз сказал что-то по-марсиански. И нам показалось, что мы поняли его. Антон на это ответил: - С вашими способностями вы очень скоро в совершенстве овладеете языком. И сообщите поручение Вечно Идущих. - Скоро. Мы должны быть вместе. - И он добавил еще что-то по-марсиански. Мне опять показалось, что я понял его: он желал нам счастливого пути и обещал скоро встретиться с нами. - Сегодня продолжим обмен информацией. - Он неожиданно гладко построил фразу: - Когда спадет нервное напряжение. - Пожалуйста, будем рады, - ответил Антон. - Только, к сожалению, мы не можем вас пригласить к себе на корабль. - Можно, - сказал он, - можно. Увидимся. - Здесь действительно все можно, - сказал Вашата, - все-таки уговорите его остаться. Назначьте время, допустим, завтра в десять утра или когда ему будет угодно. - Завтра тоже. И сегодня тоже, - ответил наш несговорчивый хозяин. - Ну как же мы увидимся? - спросил Антон. - Мы будем там, а вы здесь? - Легко устранимо. Вашата, Макс ждут. До скорой встречи! - В его словах слышалась явная ирония. И все-таки где он слышал это - "до скорой встречи"? Поскрипывая, закрылась за нами дверь. Мы очутились на улице в кромешной темноте. Ветер стих. Странно было видеть в этом чужом мире знакомые земные созвездия. На дверях опять появилось желтое светящееся пятно и поплыло, указывая путь к "Черепашке". - Ко всему он еще и парень не без юмора, - сказал Макс. - Ведь прекрасно знает, что к нам на корабль не проникнуть, хотя неплохо бы принять его и расспросить в домашней обстановке. - Дело серьезное, - сказал Вашата, - ссориться с ним нельзя. Если он все-таки появится возле "Земли", то надо будет очень деликатно растолковать ему, что мы бесконечно рады, но пока не готовы к приему. - Действительно, ребята, - опять загудел голос Макса в наушниках, - неужели никто из вас не догадался сказать ему, что он может занести нежелательную флору и фауну! И теперь вдруг он появится с ответным визитом, а мы - извините, хозяева не принимают. Ничего себе - гостеприимство. - Вот ты ему тогда и объяснишь, почему к нам нельзя, - сказал Антон. - Он поймет, - сказал Вашата. - Должен понять. Гоните "Черепашку"! А если пожалует Артаксеркс, то Макс действительно вступит с ним в дипломатические переговоры. - Ну нет, - сказал Макс, - я готовлю пышный праздничный ужин. Ведь, друзья, свершилось умопомрачительное открытие! Да здравствует Артаксеркс! С тех пор робот-марсианин получил имя. Действительно, своей пышной бородой и аристократическим лицом он напоминал персидского владыку. Дальше этого наша фантазия не пошла. Скоро мы стали звать его просто Артом. ВИЗИТ АРТАКСЕРКСА Включив на всякий случай экраны, мы сели за наш "пышный" ужин из разогретых консервов, салата и ананасов. Арт не появлялся. В поле зрения одиноко маячила массивная фигура Туарега. Он стоял, как страж, в безмолвной ночи. Мы остались в столовой, она же кухня и хранилище продуктов (в стенных контейнерах). Макс стал прокручивать дневные видеозаписи довольно плохого качества, зато фоническая часть заслуживала всяких похвал. Все вновь переживали необыкновенные события дня. Макс часто останавливал проектор и выступал с комментариями. Разгорался спор. Макс, например, считал, что наше путешествие в оранжевых креслах не больше и не меньше, как кинотрюк, вызванный воздействием непонятных излучений. - ...Что-то вроде биоволн. А может быть, и самими биоволнами. Они, то есть волны, возникали в нашем сознании, расшатанном всеми передрягами. Что за улыбки! Вы считаете, что я несу ересь. Нет, постой, Христо, и ты, Антон, дайте мне изложить мою гипотезу. Она записывается, а потом прошу вас опровергать меня, если вы будете в состоянии это сделать. Все дело в том, друзья мои, что... - Он умолк, уставившись в угол столовой, на его лице застыла блаженная улыбка. И было от чего: там стоял Арт, закрывая собой дверь в продуктовый склад, или буфет, как мы его называли. "Как он попал сюда? Как открыл броневую дверь, прошел через шлюз? И мы ничего не слышали!" - было моей первой мыслью. Антон глубоко вздохнул и потер глаза. Только наш командир сохранил такое же внешнее спокойствие, как и во время встречи с облаком метеоритной пыли на пути к Марсу. - Добрый вечер! - приветствовал его Вашата. - Мы думали о вас, хотя не рассчитывали увидеть на корабле. Пожалуйста, садитесь, - он встал, уступая свое место у стола. - И прошу познакомиться. Меня звать Христо Вашата, нашего друга, с которым вы еще не знакомы, - Макс Зингер. Какое-то подобие улыбки мелькнуло в уголках его губ. - Нет. Я здесь, чтобы слушать. Запоминать. Мне надо много понятий. Важная миссия, - сказал Артаксеркс и, мгновение помедлив, добавил: - Обратная связь. - Так это не он! - первым догадался Антон. - Это его копия. - Он протянул руку, и она прошла сквозь иллюзорного Артаксеркса. - Копия, - подтвердил гость. - Больше говорите. Думайте. Мне необходимо знать все понятия. Макс выключил обзорные локаторы, и наш гость исчез. - Действительно, обратная связь, - сказал Вашата и снова включил радиоканал. Марсианин появился, но на этот раз в другом конце столовой, возле плиты. - Мы выясняем технику вашего появления, - сказал Вашата, - извините. Для нас такой вид общения не совсем обычен. Артаксеркс ответил: - Нельзя прерывать обратную связь. Нарушение контактов. Придя в себя. Макс кинулся за съемочной камерой и, вернувшись, навел ее на изображение марсианина. Вашата сказал: - Какие мы олухи! Ведь у нас есть специальные словари, которые десять лет разрабатывали наши космологи в расчете на встречу с представителями высшего разума. И мы стали по очереди напичкивать его словарной премудростью. Он торопил: - Быстрей! Скорей! Еще скорей! Когда первый словарь был усвоен, Арт сказал: - Макс! Неси еще. Все неси. У тебя есть еще три словаря. - Да, но один специальный, технический. - Неси живо! Все! Теперь один из нас находился в резерве, а трое, подгоняемые Артом, читали словари. Но и такой темп скоро показался ему слишком медленным, он придвинулся к столу и заставил Макса быстро перелистывать страницы, мгновенно считывая весь разворот листа. - Черт возьми! - воскликнул пораженный Антон. Арт изрек: - Возглас "черт возьми" не имеет прямого смысла. Выражение эмоциональное, служит для снятия нервного напряжения. Мы только переглянулись, помедлив долю секунды, и услышали: - Давай, давай! Он запоминал все, анализировал, сопоставлял в своем гигантском уме и только несколько раз переспросил, вернее, поправил меня и Антона, когда мы неправильно ставили ударение или глотали буквы. Когда мы прочитали все до последнего слова, включая и выходные данные, Арт сказал: - Запас исчерпан. Словарей больше нет. Есть понятия в хранилище вашей памяти. Буду извлекать постепенно, по мере надобности. Теперь я имею возможность сообщить звучание моего имени. Назвав себя, вы ждали того же и от меня. Но тогда у меня не было шести фонетических терминов, обозначающих мое имя. Меня назвали мои создатели так... - последовала длинная певучая фраза, - что значит: Рожденный в день великой красной бури, в мгновенье умирающей надежды. - Красивое, хотя несколько печальное имя, - сказал Вашата, - и, по нашим понятиям, несколько длинноватое. - Согласен. В нем звучит то, что вы называете "пессимизм". Имя, данное мне вами, короче, напоминает вам имена, близкие на Звезде Надежды. Я буду носить ваше имя до поры возрожденья. Вы утомлены. До завтра. Прощайте! И хотя мы запротестовали, изображение Артаксеркса растаяло. - Что вы на это скажете! - воскликнул Макс. Вашата предусмотрительно выключил локаторы. - Так лучше, - сказал он. - Все же, ребята, мы не должны говорить и даже думать лишнее. Нам неизвестны все их способы общения. Он должен посвятить нас во что-то необыкновенное, раскрыть какую-то тайну, может быть, жизненно важную для Земли. Поэтому нам не следует создавать впечатление, что мы хуже, чем есть на самом деле. - Ты прав, Христо, как всегда, прав. - Макс понизил голос до шепота и оглядел столовую. - Техника у него потрясающая, хотя проектирование изображения легко объяснить, да и он же сказал - обратная связь. Весь вопрос в принципе. Да не бойтесь, я ничего оскорбительного не скажу. Лично я ошеломлен. Все это как-то не укладывается в сознании, я не о его визите, нет, что-то похожее у нас дома уже есть - известная вам голография. Правда, там пока только одно объемное изображение, зритель еще не участвует в действии, здесь вы сами видите, что происходит. А мы коснулись лишь миллионной грани их культуры. Я до сих пор под впечатлением - нет, не от посещения Арта, а от путешествия в оранжевых креслах. Отбросим в сторону технику эффекта соучастия; вам не приходило в голову, раз мы видим их объемные фильмы и участвуем в них, то психика марсиан та же, или почти та же, что и у нас с вами? - Логический вывод, - сказал Антон, - что-то подобное и нам с Ивом приходило в голову, когда мы летали над цветущими полями Марса. - Сомневаюсь, вам было не до того. Представляю, как вы себя чувствовали, когда распахнулась дверь и Арт затопал по коридору! - Достаточно, Макс! - Христо нахмурил густые брови. - Ты позволяешь себе именно то, о чем я предупреждал. - Да, действительно, извини, может создаться представление некоторой неуравновешенности, легкомыслия... - Абсолютно точное определение, Макс. Достаточно на сегодня. Ив, на вахту, нам спать. - Я не подготовил ролик для передачи на Землю, - признался Макс. - Сколько? - Час. - Не больше! Во время моей вахты, когда я по инструкции включил сторожевые локаторы, появился Арт, и я, подгоняемый его молчаливой сосредоточенностью, быстро перелистал ему "Марсианские хроники" Брэдбери и спросил, нравится ли ему книга. - Напоминает ранние записи Вечно Идущих. - Но все-таки нравится или нет? - настаивал я. На это он ответил, что у него нет чувства "нравится - не нравится". Все, что он воспринимает, служит ему только для выполнения его Миссии. И уклонился от ответа, что за Миссия. Затем он попросил меня "показать запись о Звезде Надежды, и я демонстрировал ему земные кинофильмы через микропроектор. Вахту у меня принял Макс, а с нею и тень Артаксеркса. Утром Зингер восторженно доложил: - На прощанье Арт пригласил нас к себе в двенадцать пополудни по марсианскому времени. Мы с ним совершенно свободно беседовали о довольно абстрактных понятиях. Вероятнее всего, это киборг. Совершеннейшее создание. Он сказал, что находился в анабиозе в течение девятисот лет, при температуре, близкой к абсолютному нулю. Как только мы прилетели сюда, автоматы подняли температуру до минус ста шестидесяти или около этого. Роботы исправили наружные антенны и стали вести за нами наблюдения. Они ждали нас в своем холодильнике. - Но мы могли и не заглянуть в этот город, - сказал Антон. - Исключено. Арт посетил бы нас сегодня или завтра. Вашата спросил: - Ты не узнал, что у него за Миссия? - Спрашивал. - Ну? - Говорит, что мы увидим сами. Ему приказано показывать, а не рассказывать. - Что показывать? И кто приказал? - Последние из Вечно Идущих. Так он, по крайней мере, заявил. Я спросил: может, вечно живущих? Он ответил: "Жить - идти вперед". - Просто непостижимо! - сказал Антон. - Пойдете опять вы с Ивом, - сказал Вашата. - Мы с Максом не имеем права пускаться в такие "рискованные предприятия". - Какой риск? - спросил Макс. - Какой риск при сложившихся условиях? Нас здесь прямо на руках носят. - Могут и уронить. Через час сеанс с Землей. - У меня все готово... - нахмурился Макс. - Отлично. А вы, - обратился он к нам с Антоном, - помимо просмотров документальных фильмов, выясните назначение решетчатых пластин. И пожалуйста, там не шепчитесь. Все равно никакие секреты не утаить от Артаксеркса... ТУАРЕГ В ОПЕРАЦИОННОЙ Снова ушла в стену тяжелая дверь. Так же церемонно встретил нас Арт - теперь в прихожей и с целой свитой роботов. Их я насчитал около трех десятков. Были среди них и уже знакомые по вчерашней встрече, и совсем новенькие; их желтые костюмы в черную ромбическую клетку ярко выделялись на фоне фресок. Оказалось, что за несколько часов Арт передал если не всю, то значительную часть информации своим помощникам, по крайней мере, краснобородый робот сказал, дотронувшись трехпалой рукой до моего плеча: - У вас прекрасная защита. Белковые гуманоиды не смогли бы существовать, лишенные таких покрытий. - И еще спросил: - Вы также долгожители, как Вечно Идущие? - Да, мы живем вечно, - солгал я, хотя при общении с инопланетчиками строжайше запрещалось лгать. Просто я испугался такого количества роботов, и мне захотелось показать, что мы неуязвимы против любых козней. Я без стыда не могу вспомнить, как робот проронил: - Не соответствует действительности... Антон крякнул, прошептав: - Олух. Они читают наши мысли, а ты... Арт мгновенно подтвердил эту догадку, сказав: - Очень легко и много быстрей передавать информацию без слов, - и спросил: - Что такое "олух"? Существо, дающее ложную информацию? Какова цель? - Вот именно! - проговорил Антон. - Никакой цели не было. Отсутствие контроля над действиями. - Была причина, - возразил Арт. - Патологический эмоциональный сдвиг. Меня прошиб пот. - Действительно, олух, - услышал я голос Вашаты и саркастические покашливания Зингера. Хранитель информации законсервирует этот жуткий диалог, навечно сохранит мой позор. Мы входили в одну из комнат-лабораторий, посредине находился длинный, идеально отшлифованный брус густого черного цвета, длиной около двадцати метров, высотой более метра и шириной метр. - Сейчас мы выполним ваши желания, - сказал Арт. Роботы стали вдоль черного бруса. - Что за желания? - спросил Антон. Арт не ответил, на брусе появился ажурный ларчик, тоже черного цвета, а может быть, он там и стоял, да мы не заметили. - Прибор для прослушивания говорящих пластин. Из ларчика неожиданно полилась певучая речь. - Христо Вашата хотел этого. Говорящая книга. Требуется переводчик. Сложное устройство. Они, - Арт указал на роботов, - сделают скоро. Завтра. - Поблагодарите! - сказал Вашата. - Мы очень вам благодарны, - сказал Антон. - Возможно, им тоже что-то от нас надо, - прошептал Макс. - Очень многое. Не сейчас. Несколько позже. Великая Миссия: сейчас мы выполним еще одно ваше желание. Вы думали об этом после встречи со мной и другими существами - роботами, как вы их называете. Ваш робот примитивен. Даже опасен. Требуется модернизация. Это скоро. Сейчас. - Ты слышишь, Христо? - спросил я. - Да, Ив. Пусть попробуют. Действительно, Туарег внушает опасения. Помогите им выключить питание у Туарега. - Не требуется, - сказал Арт. Послышались тяжелые шаги, и два желто-черных робота внесли Туарега и поднесли к брусу. - Это стол. Не брус. Брус имеет другое назначение. В строительстве. Стол удобен, - пояснил Арт. Туарега мягко положили на черный стол. Роботы, как хирурги, склонились над ним с двух сторон. Несколько роботов несли от стен, где находились встроенные шкафы, детали для ремонта бедного Туарега. - Специфика, - сказал Арт, - нам нельзя терять время. Вы скоро должны возвращаться на Звезду Надежды. - И он увлек нас от черного стола к дверям и, как вчера, важно зашагал по коридору, сверкая глазом на затылке; за нами в некотором отдалении шел краснобородый. Послышался четкий шепот Макса: - Этот замыкающий Барбаросса внушает не меньше уважения, чем Арт. Какая походка! - Макс! - Ну что я такого сказал? Действительно, он мне нравится, разве выражение симпатии может испортить наши отношения? - Я уловил в твоем голосе нотку превосходства. - Ну уж... - Помолчим. - Хорошо. Но какая сегодня видимость. Какие краски! - Надо благодарить наших друзей. Арт тут же ответил: - Признательность - высокое свойство Вечно Идущих. - Ты заметил, - спросил меня Антон, - что сегодня фрески совсем другие? Вот здесь был пейзаж с животными, похожими на наших лам, и тремя марсианами, видимо пастухами, а сейчас море. Я не приметил вчера фрески с пастухами, а сейчас действительно слева переливалась пепельно-сиреневая гладь, уходившая в бесконечную даль. Только море и теплое, глубокое небо жемчужного цвета. Я подумал, что Арт стремится показать нам, какой прекрасной была его планета. Невольно щемящая тоска сжала сердце и тут же отхлынула, я стал смотреть на все холодным оценивающим взглядом. Теперь, мне казалось, я начинаю познавать причины гибели Великой цивилизации Вечно Идущих. Я улыбнулся: Вечно Идущие! Не так уж долго они шли... И сколько сделали ошибок. Зачем было строить города под куполами, когда не было надежной защиты от метеоритов и радиации? Погубив атмосферу, надо было уходить в недра планеты, тем более что там размещалась почти вся их промышленность. Нам непонятна их логика, да и была ли логика во всем, что произошло? На что надеялись ваши Вечно Идущие? И почему только ты и горстка тебе подобных остались ждать неизвестно чего? Я говорил непозволительно резким тоном, с чувством противного превосходства над "жалким роботом", причем я сознавал все это и не мог удержаться, словно кто-то снял в сознании привычные ограничители, вывел из строя сдерживающие центры. - Прекрати сейчас же! - сказал Вашата так, что меня прошиб пот. - Антон! И ты хорош, ты что, не в состоянии напомнить ему, где и с кем вы находитесь! - Ив, по существу, прав, - как-то вяло ответил Антон. - Нет, это неслыханно, - задохнулся от возмущения Макс. Все поставил на свои места Арт. - Эмоциональная неуравновешенность, - сказал он, сверля меня затылочным глазом, - свойство гуманоидов на всех ступенях развития. Только отдельные особи умеют подавлять в себе такое состояние психики. Вашата сказал: - Арт! У меня такое ощущение, что ты спровоцировал Ива. Для какой цели? Возможно, таким способом ты изучаешь наши характеры, знакомишься с нами. - Истина! Да! Знакомлюсь! Я должен знать, могу ли доверить Великую Миссию. Вы раскрываетесь в крайних противоположностях. - Мы несовершенны, - сказал Вашата, - но стремимся быть лучше. Поверьте, Арт, что трагедию на Багряной мы воспринимаем очень близко. - Близко к сердцу, как собственное несчастье, - добавил Макс. - Извините. - Не требуется, - сказал Барбаросса впервые за весь путь по коридору. - Лишний термин, паразит. - Мда! - веско произнес Макс и даже крякнул. Действительно, здесь были не нужны лишние церемонные слова, условности, объяснения, они видели нас насквозь и только взвешивали, решали, можно ли нам доверить загадочную Великую Миссию. На этот раз прием в "Холодном доме" окончился неожиданно скоро. Мы рассчитывали, что Арт еще раз прокатит нас в оранжевых креслах над цветущей поверхностью планеты и познакомит с жизнью Вечно Идущих. Но у него, судя по всему, была другая цель, и он ее методично выполнял. Выйдя из операционной, мы прошли только до красной стены в конце коридора и повернули назад, дверь в зал с черным цилиндром была наглухо закрыта. На прощание Арт пообещал "заглянуть на корабль" и поторопил: - Двигаться следует быстрее: может начаться пылевая буря, нарушится связь. Мы послушались совета и выжали из "Черепашки" все возможное. Уже в конце пути дрогнула почва, из жерла Большого Гейзера вырвались пламя и раскаленное облако газов. На огромной высоте среди багровых туч засверкали молнии. За ужином Макс сказал: - Он водит нас за нос. И вся эта история с Туарегом мне не нравится. Нас он вполне устраивал. Чем он его сейчас там начиняет? Может, превратит в преданного ему шпиона! - Цель? - спросил Антон. - Если бы я знал. Возможно, он оставлен, чтобы охранять планету от посягательств пришельцев. - Абсурд! - сказал Антон. - Осталась только копия жизни. - Ты забываешь, Антон, что на смену Вечно Идущим могла прийти цивилизация роботов. - А у нас включена обратная связь? - спросил Вашата. Я нес вахту и доложил, что локаторы выключены и что в случае появления на космодроме посторонних сработают автосторожа. Нас порядочно потряхивало, и, хотя "Земля" превосходно держалась на своей треноге, Вашата поставил добавочные упоры: взрывные якоря, вытягивая тросы, ушли глубоко в скальный грунт. Теперь никакие силы не смогут их вырвать оттуда. При отлете пиропатроны просто перервут оттяжки. До начала страшных марсианских бурь было еще далеко. Сейчас возникали только маломощные циклоны, набрасывая сетчатые тени на метеокарты, передаваемые со спутников. На нас налетел один из таких вихрей, скорость разреженных частиц воздуха и увлекаемой им пыли достигла уже 190 метров в секунду. Космоцентр запретил работы вне корабля, и мы занялись составлением и передачей на Землю нашумевших программ, которые и поныне еще показывают в театрах кинохроник, особенно в Неделю космонавтов. Да и по кораблю нашлось немало дел, которые откладывались в пору наших сенсационных открытий. На третий день после последнего посещения "Холодного дома" на экране сторожевого локатора показался припудренный пылью наш Туарег. Все эти дни Арт ни разу не появлялся и не давал о себе знать. Макс даже высказал предположение, что он "запорол" нашего робота, но вот он целехонький перешел границу космодрома и шествовал прямо к кораблю. Внешне он нисколько не изменился, ему оставили все четыре руки, и одна из них с встроенной лопатой. Он нес что-то вроде чемоданчика желтого цвета. Подойдя к кораблю на двадцать метров, он остановился и неожиданно заговорил: - Я пришел, чтобы служить вам. Это для вас, - он протянул желтый чемоданчик. - Вот такие пироги! - воскликнул Макс и обвел всех торжествующим взглядом. ЗВУЧАЩИЕ ПИСЬМА Маяки, расставленные между орбитами Марса и Земли, обнаружили метеоритное скопление, которое летело к Солнцу, описывая сложную кривую. В своем движении к Земле мы должны были пересечь путь этого космического архипелага. Предстояло ждать неделю или две, пока не очистится наша трасса. Такой каменный поток встретился впервые. Мы получили добавочную программу и занялись короткими экскурсиями в разных направлениях - в стороны от космодрома. Первое время Туарег пугал нас своей сообразительностью, умом - я не беру это слово в кавычки, он действительно блистал умом, необыкновенной памятью, был предупредителен, вежлив. Все эти понятия как-то не подходят к роботу, но таков был наш новый Туарег. Макс высказал печальное предположение, что наша психика, по-видимому, настолько примитивна для Арта, что он с необыкновенной легкостью изготовил нам эту "игрушку". За последнюю неделю Арт появился на кухне только один раз, сообщил, что "готовит нечто очень важное", и надолго исчез. Надо сказать, что он держал нас в постоянном напряжении. В чем заключалось это "важное"? Почему он перестал говорить о Великой Миссии? Каких только предположений мы не высказывали в те тревожные дни. Вечерами, собравшись на "кухне", мы слушали звучащие книги. Кроме пластин с множеством отверстий, книга имели самую различную форму, и только благодаря Арту, Барбароссе и Туарегу после усовершенствования его в мастерской роботов мы узнали о разнообразии книжной продукции на Багряной планете. Например, знаменитая статуэтка "ажурной" девушки с распростертыми руками не что иное, как прибор для хранения и озвучивания мыслей. В нашей коллекции есть медальоны из сплава платины с золотом, воспроизводящие портреты и мысли своих хозяев. Подлинным чудом, даже после всего увиденного, можно назвать небольшие диски из того же сплава, которые нельзя потерять - где бы вы их ни оставили, куда бы ни положили, они всегда окажутся у вас, стоит вам только этого пожелать. Но предварительно вы должны с ними не расставаться в течение суток. Есть звучащие "четки" - одиннадцать шариков с бесчисленными бороздками, нанизанных на пластичную "проволоку", каждый такой шарик звучит несколько часов, если держать его на ладони, и замолкает, как только его выпускаешь из рук. Туарег извлек из-под развалин одного дома в городе у обрыва звучащую трость и целую библиотеку из тысячи и одного "тома", заключенную в темно-бурый ларец. Каждая "книга" - цилиндрик с палец толщиной. Цилиндрики звучат, навевая томительное предчувствие несчастья. Мы начали с пластин, пронизанных множеством отверстий. Язык марсиан напоминает мелодичное пение с придыханием на концах фраз, иногда переходящее в свист. Дешифратор, сконструированный Артом, видимо, довольно точно переводит этот ни на что не похожий язык. Трудность при создании дешифратора заключалась главным образом в том, что некоторые фразы выпадали из общего фонетического строя, создавались кажущиеся паузы, на самом же деле здесь информация передавалась посредством биоволн. Странно, что таким способом "зашифровывались" совсем простые понятия. Арт объяснил, что запись на пластинах относится к тому периоду, когда телепатическое общение начинало вытеснять разговорную речь. Вы можете понять наше состояние, когда мы впервые услышали голоса Вечно Идущих и поняли смысл их записей. Даже в грубом переводе звучащие книги полны поэзии. Два вечера мы слушали роман, а возможно, и подлинное описание экспедиции на "Далекие острова" - в таком переводе мы услышали название Солнечной системы, куда устремился корабль Вечно Идущих в поисках новой родины. Роман полон драматизма. Он печатается в переводе НТУ и скоро выйдет отдельной книгой. На остальных пластинах были бортовые дневники с космолета, посетившего нашу Землю. Это одна из пластин, поврежденных при обвале стен дома, - к счастью, сохранилась следующая запись: "Может быть, она единственная во всем Звездном витке! Она близка к лучезарному светилу и полна трепетной жизни. На ней по закону трагических несоответствий находится колоссальное количество воды. Почти вся планета покрыта водой, ее атмосфера пересыщена парами этого драгоценного вещества, родящего жизнь. Здесь можно было бы дышать без изоляционных костюмов, не будь воздух пересыщен микробами, свойства которых мы еще так мало знаем, и все же вполне достаточно, чтобы не идти на верную смерть, лишившись защитных одеяний. Биологи Любящая зори и Цветущий кактус со всеми необходимыми предосторожностями наполнили сосуды воздухом, почвой, скальными породами, а также взяли образцы растений, приносящих плоды, и существо, похожее на пию..." И дальше после большого пропуска: "Миллионы оборотов должна совершить Багряная, пока на Звезде Надежды умолкнет грохот вулканов, поднимутся из воды материки, моря займут стабильные ложа". Следующая, хорошо сохранившаяся "книга" содержала описание экспедиции в пояс астероидов и называлась: "Записки командира Эора-хи, имя которому Рожденный в полдень" "Как нам нужна вода - вещество, дарующее жизнь. Не так давно - всего две тысячи оборотов прошло с того времени - яхты скользили по морям и каналам. Нашим предкам казалось, что запасы воды неисчерпаемы. Воду безрассудно расходовали и загрязненную ядовитыми примесями сливали в углубления Великой пустыни, где тогда еще имелась растительность. Растения погибали, вода уходила в песок, образуя растворы солей. Так же неосмотрительно пользовались подземными резервуарами, перекачивая их на заводы, производящие множество вещей, без которых можно было обойтись. Изобилие приводило к пресыщенности. Изобретались все новые и новые вещи, а старые, еще пригодные, выбрасывались на свалки - эти кладбища сокровищ Багряной. Будь бережлив, сын мой: Вокруг равнодушный космос. Пока мы одиноки во вселенной. Еще миллионы оборотов никто не даст нам глотка чистой воды. Пришла пора и нам, избранным, совершить Третий подвиг во славу Вечно Идущих! После свершения Третьего подвига останется только полет к звездам, откуда никто еще не возвратился, и все же этой чести добивается каждый, проживший более двухсот оборотов. Предпочтение Совет Мудрых оказывает тем, кто свершил Третий подвиг. В нашей эскадре двадцать три Эора-хи первого класса - число, в древние времена считавшееся счастливым, и на каждом Эоре-хи - три Вечно Идущих. Давно стерся магический смысл чисел, никто не скажет, что он верит в их благостное сочетание, влияющее на судьбу человека, и все же, когда мы не в силах заглянуть за черту непознанного, то невольно, не признаваясь в этом, привлекаем магию предков. Все это кажется забавным, вызывает улыбки, как шалости детей, и в то же время где-то в глубине сознания родится у нас уверенность, что "это не помешает". В последнюю тысячу оборотов, когда над планетой нависла угроза, все больше Вечно Идущих обращаются к верованиям предков, разыскивают остатки иероглифических книг, не говоря уже о рукописях и печатных, сохранившихся только в музеях и в частных коллекциях. Я несколько отвлекся благодаря избытку времени на вахте Эора-хи и желанию оставить свои мысли и свой голос для тех, кто нас ждет на Багряной планете. И если угодно будет бесстрастной судьбе помешать нашему делу, развеять наш прах в Круге ужасов, то моему сыну посылаю я эти слова. Он родится, если я не вернусь! Несмотря на счастливые сочетания чисел, полет начался печально. Служба охраны неба оповестила за один оборот, что к планете приближаются два астероида. Была возможность распылить их при подходе к первой луне, да Совет не разрешил расходовать на это энергию. Нужда в ней огромна, а запасы ее слишком незначительны. Если бы это случилось после нашего возвращения, если бы мы вернулись с ледяными астероидами, тогда вопрос стоял бы иначе. Не задумываясь, Совет распорядился бы уничтожить эти опасные крупицы вещества, и астероид не уничтожил бы два Эора-хи с их экипажами. Вы знаете космодром на первой луне, там на месте катастрофы появился новый кратер, на его южной кромке стоит теперь обелиск с вечными портретами погибших. Возле памятника, рядом, возник холм из горстей жертвенной земли, принесенной близкими с Великой планеты, источающей свет жизни. С момента своего рождения до сегодняшнего дня Багряная ведет неустанную борьбу с неисчислимыми силами космоса. Вы, мои друзья, и ты, мой сын, чаще поднимайтесь к лунам и смотрите вниз на израненную поверхность Багряной. Сейчас меньше астероидов падает к нам, только раз в десять оборотов случается, что они разрушают купола городов, принося смерть. Когда же мы вернемся, этого больше не будет. Вода, несущая нам жизнь, опять наполнит ложа морей, еще, конечно, не все, потребуется много времени, чтобы доставить Вечно Идущим кристаллическую воду из Круга ужасов, или, как принято теперь называть, - пояса астероидов. Мы первые летим туда целой эскадрой после Великого Инна, который наперекор робкому Совету планеты, тайком со своими единомышленниками улетел на первых космолетах. Его и всех, кто был с ним, считали лишенными разума, преступниками, достойными окончить дни свои на второй луне. Ровно через оборот они вернулись с глыбой льда, что, растаяв, образовала водоем, до сих пор питающий Вечно Идущих. Мы создадим броню из газов и водяного пара, как на Звезде Надежды, только не ядовитых, как на нашей небесной сестре, а живительную среду. Тогда города выйдут из-под куполов, на планете снова станет теплее, растения, доставленные со Звезды Надежды, станут жить на нашей почве, создавая непрекращающийся круговорот веществ, даруя нам все необходимое для вечной жизни. Тогда мы сможем вывести на новую, более далекую орбиту - Питу - нашу первую луну. Имя Питы дано ей в незапамятные времена, когда эти ужасные звери еще водились в песках и подстерегали неосторожных путников. Так тысячи оборотов наводит ужас Небесная Пита, или вечно падающий камень, напоминающий вытянутый плод голубого кактуса. До сих пор трепет наполняет наши души, когда Пита появляется из-за горизонта и - темная днем и сверкающая, как солнце, ночью - движется она на нас, словно готовая рухнуть на цветущие города, стереть их, разрушить все созданное за миллион оборотов, убить все живое. Мы знаем, как увести ее на более высокую орбиту, только для этого требуется невиданная энергия, таящаяся в воде. Еще более грандиозные планы родились у мудрецов планеты - превратить Багряную в послушное тело и, сместив с орбиты, приблизить к Солнцу! Дерзновенны дела и еще более дерзновенны мечты Вечно Идущих! Передо мной на экране, выше приборов управления, знакомая комната в доме моего отца, в ней весь наш род и моя тень среди них. Совет отдает из резервов планеты энергию на дальнюю связь. Хвала Мудрым! Они дарят нам последнее не в надежде на благополучный исход экспедиции, корысть не может присутствовать в груди Мудрых, даже ради всех Вечно Идущих! Сейчас они думают только о нас и хотят скрасить минуты расставания. Потому что жизнь любого на планете так же драгоценна, как и жизни всех Вечно Идущих. Ведь со смертью каждого погибает вселенная! Так учат нас с первых шагов по Багряной. И я, сын мой, хочу, чтобы и ты также ценил жизнь и всегда помнил, что всем, чего мы достигли, обязаны бесконечному числу Вечно Идущих, которые переступили за грань жизни ради многих. В этом заключается одно из противоречий бытия и его смысл. Сейчас стали забывать о назначении человека, особенно после закона о "незыблемом числе" Вечно Идущих: чтобы появился новый человек, надо уйти кому-то из живущих. И ты, мой сын, придешь после меня, если я не вернусь. Ты увидишь своего отца во многих записях, услышишь мой голос и будешь следовать моему пути. И будет благословен час, когда и ты, оставив частицу себя, свершишь необходимое для блага Багряной, и твоя тень и твои мысли поведут твоего сына или дочь по бесконечному пути жизни. Будь умерен во всем - и в пище, и в одежде, не окружай себя множеством вещей, ненужных и разорительных для планеты. Чтобы убедиться в этом, посмотри на одну из свалок в Красной пустыне! Сколько там лежит без пользы ценнейших элементов, связанных в непостижимо сложные соединения и затем обретших форму пустых вещей - дань быстро преходящей моде... Медленно тянется вахта на Эоре-хи. Погружены в сон мои спутники. Безмерно прекрасен космос, сияющий бесчисленными солнцами. Но самая прекрасная из всех небесных тел - Багряная! Колыбель Вечно Идущих. Единственная планета, где существует разумная жизнь. Все остальные мертвы. Только самая близкая к нам планета, или, как мы ее зовем. Звезда Надежды, действительно вселяет надежду, что там через миллионы оборотов материя обретет разум и начнет познавать себя в бесконечном вращении времени и перевоплощении вещества. Сейчас Звезда Надежды полна бурной, хаотической жизни. Творческие силы космоса здесь необыкновенно щедры, они экспериментируют, создавая бесконечное число живых моделей. Звезда Надежды будет невообразимо прекрасной, и жизнь на ней станет легкой, но сейчас там убийственный климат, моря и горячие клочки суши кишат всепожирающими гадами, атмосфера не пригодна для Вечно Идущих. Мысли, вложенные в мои слова, ты услышишь еще много раз от наставников, но и мне хочется сказать тебе об этом, потому что слова отца, ушедшего навсегда в космос, значат много, если у сына душа, ищущая истины. Скоро конец вахты. Показатель времени поет бодрую мелодию "Рождение нового дня", хотя вокруг и вечная ночь при свете бесчисленных звезд. Вошел Вестник счастья, мой друг и брат. Мы родились еще в то время, когда можно было иметь братьев и сестер. Он сказал: - Вижу, ты с пользой провел время, в твоих глазах хорошая грусть. - Благодарю, брат, - ответил я. - А ты опять говорил им о чрезмерной расточительности? Зачем зря тратил время? - О нет. Хотя поносить расточительность стало теперь модным, а все идет по-старому. Создан еще один подземный завод по выработке благовоний из атмосферы. Нет, я говорил о главном, что приводит нас к всеобщему краху, - о бессмертии. Теперь, когда мы можем продлевать жизнь почти вечно, мало кого заботят будущие поколения. Многие считают, что мы "усталая цивилизация" и с нами наступит закат жизни на Багряной. В Совете таких много. Я сказал все, что думаю о них. Мой голос слышали все. - Прости, кроме меня. Я выключился из общей сети, чтобы сосредоточиться. - Я знаю. В твоей записи есть хорошие мысли, я разделяю их. Если расчеты подтвердятся и нам будет не суждено вернуться на Багряную, то вместо меня родится дочь, так же, как и твой сын, наделенная стремлениями отца. Если хоть часть Эоров-хи выполнит задачу, то Совет позволит им иметь детей. И кто знает, может, они начнут Эру возрождения! Вестник счастья, как никогда, оправдывал свое имя, он создал такое всепроникающее поле радости, что третий наш спутник - Принесенный ветром - пришел в кабину пилота и сказал: - Я проснулся, как прежде, чтобы бежать от городских стен в пустыню встречать солнечный рассвет. Мы стали вспоминать былое. Вестник счастья стал в образах передавать старую запись из далекой поры нашей юности. Мы плыли на яхте по Срединному морю. Как тогда легко дышалось! Нас было четверо. Как хороши были наши подруги! Ветер стих над водой и только на высоте верхних парусов тянул в сторону пустыни, увлекая нас на запад. Солнце скрылось. В воде отразились звезды. Э-О сказала: - Как прекрасен мир! Как мы счастливы, что можем увидеть солнце через тысячу оборотов! И даже больше. Все будет зависеть от нас. Это ли не счастье - жить вечно!.. Тихо пропел сигнал опасности. Исчезли яхта, море, наши подруги. По обзорному экрану поплыли золотые точки: впереди мчался на нас каменный рой. Автоматически включились распылители материи. У нас их три. Наш Эор-хи летит первым, у остальных всего по одному распылителю, вся эскадра идет за нами, в нашей тени. Нам встречать удары каменного дождя! Астероиды невелики - пылевое облако и несколько сот очень мелких обломков превращаются в газ, один крупный кусок металла проходит в угрожающей близости от правого борта. Хотя силовое поле изменило его траекторию полета. Если бы мы располагали достаточным запасом энергии, то и этот астероид исчез бы из космических лоций. Эскадра проходит самый безопасный участок. Что же будет впереди! Там, где сосредоточены гигантские глыбы, превосходящие размерами спутники Багряной! Эскадра движется навстречу лавине обломков, бесконечно плывущих по замкнутой кривой. Пока мы летим в области "чистого космоса", только несколько пылевых скоплений нам еще повстречаются на пути. Приблизившись к самым мощным потокам Круга ужасов, мы должны погасить скорость, а затем вновь набрать ее, уравняв с движением роя обломков. Сколько энергии будет потрачено! Другого выхода нет! Багряная идет на риск. Риск оправданный, необходимый, рассчитанный на успех. Конечный успех, и гибель многих. Тысячи раз Багряная облетела солнце, и за этот период никто из Вечно Идущих не жертвовал своей жизнью. Может быть, в этом причина наших бед? Мы видели только приятные стороны бытия - радость существования и наслаждения жизнью, забыв, что наше благополучие завоевано борьбой и жертвами предков, когда многие отдавали свою жизнь за прогресс науки, прокладывая новые пути в искусстве, отстаивая идеалы, которые стали основой нашего существования. Пришла пора вновь послужить человечеству! Мы готовы, сын мой! Наш Эор-хи пробил туннель в каменном облаке, по нему проскочили все корабли, на их корпусах нет ни одной царапины. О нас этого не скажешь. Пылевой поток и мелкие метеориты на одну треть стерли защитную броню в носовой части корабля. Все же мы еще вне опасности. Распылители пока способны уничтожить не один астероид. Встречный каменный поток нельзя было обойти, слишком он велик, тогда бы корабли уклонились от курса и вошли в соприкосновение с еще более опасными космическими телами. Наш главный Стратег, после полета на Третью планету получивший имя Сына звезды, мудро ведет эскадру, никто не может обвинить его в недостаточной предусмотрительности. Да будет славно его имя. Томителен космический полет. Как он мало похож на увлекательные путешествия вокруг Багряной на космической яхте, или на одной из лун, особенно на первой. Ни с чем не сравнимо ощущение полета на космическом теле такой величины! Ты испытаешь его, закалив волю, готовясь к подвигам во имя Багряной. Тебе, может, придется быть в числе тех, кто, оставив нашу многострадальную планету, полетит к Первому светилу из созвездия Ищущего Странника, где существует-планетная система с круговыми орбитами. Возможно, там есть жизнь и существа, наделенные разумом. Как хочется, чтобы они достигли нашего понимания назначения жизни во вселенной. Если жизнь там враждебна нам, то будь гуманен, хотя бы потому, что ты будешь обладать необыкновенно могущественными средствами - и разрушения и благотворного влияния на чужое нам сознание. Но как бы мне хотелось, чтобы ты отправился не в далекий космос, а на Звезду Надежды! Просмотри мои записи экспедиции на Звезду Надежды. Я отдал сто оборотов жизни на изучение этой планеты, где по капризу космоса собраны неисчислимые блага для процветания жизни в высшем ее проявлении. Может быть, во всей Галактике нет подобной планеты. Обрати и ты на нее все свои помыслы. Перед отлетом за ледяными астероидами я предложил Совету считать посещение Звезды Надежды обязательной для всех мужчин, достигших зрелости мысли и тела... Багряная превратилась в далекую и печальную искорку. Наш Эор-хи теперь идет десятым. Еще одна встреча с метеоритами истощила запасы энергетической мощи, у нас серьезные повреждения в корпусе. Стратег предложил нам перейти на другие планетолеты. Мы отказались. У нашего Эора-хи отличный двигатель, его надо попытаться сохранить для транспортировки ледяных глыб. Стратег нашел наше решение правильным. Он сам поступил бы так же. И все на остальных Эорах-хи выразили свое одобрение. Эскадра входит в скопище обломков планеты. Стратег уравнял с ними скорость, кажется, что мы еле движемся среди невообразимого хаоса. Действительно, охватывает ужас, когда воображение рисует катастрофу! Бедствие произошло не так давно. Есть иероглифические записи этого события. Цветущая планета, имевшая атмосферу, глубокие моря, и, главное, на ней существовали люди! Самые древние люди в системе нашего Солнца! Все погибло в одно мгновенье. Есть предположение, что наши соседи нашли способ освобождать энергию, заключенную в веществе, и применили ее друг против друга в припадке безумия. Подобное может случиться, если цивилизация исчерпала себя или же если она очень молода, но идет неверными путями, как дитя, не охраняемое няней-роботом, бежит к берегу Срединного моря. Мы все дальше проникаем в хаос осколков, больших и совсем крохотных частиц, похожих на пылевые скопления, на малой скорости они безвредны для кораблей. Космической пыли так много, она очень густа, сквозь нее ничего не видно. Мощные локаторы прощупывают пространство вокруг эскадры, находят пути между глыбами камня. Лед нам еще не встречается, он где-то на периферии, мы же находимся в центре одного из скоплений осколков. Наконец через пять вращений, или дней, по времени Багряной, показался свет звезды, и мы увидели чудовищные куски планеты, в несколько раз превосходящие наши спутники. Они висели на черном фоне космического пространства, похожие на живые существа чужого мира, впавшие в долгий сон. Сюда выплеснулся океан несчастной планеты, и массы воды затвердели в виде самых фантастических фигур. Все они в наших записях. Вы сейчас смотрите на них и удивляетесь больше, чем удивлялись мы: для вас, сидящих в удобных креслах, ласково охватывающих тело, перед "говорящими стенами", возникают необычные, устрашающие формы, немного пьянящие изощренный ум, для вас Круг ужасов - место свершений, а все, что вы видите, только рабочий материал или помехи, не дающие выполнить требуемое в нужный срок. После встречи с первыми ледяными астероидами приборы показали близость еще больших ледяных скоплений. Но и среди них не было ни одного заслуживающего внимания: шаровидные образования кристаллов воды, непригодные для транспортировки. Первая глыба льда значительных размеров, которую мы увидели, также не годилась для нашей цели, вокруг нее держалась тонкая пленка испарений. Силы притяжения глыбы удерживали частицы переохлажденной воды у ее поверхности, и все же пройдет еще немного времени, и кусок льда рассеется в космосе. Только значительным астероидам суждена более долгая жизнь, если вести счет по времени Багряной, и краткий миг на великих часах Галактики. Первый огромный ледяной астероид принес неожиданное подтверждение существования жизни на погибшей планете. Взгляни на запись - и ты увидишь вплавленные в лед детали строения, и главное - изображение существа, видимо, более совершенного, нежели Вечно Идущие. По всем признакам это женщина. Как прекрасен и совершенен ее облик. На руке у нее пять пальцев! Обрати внимание на выражение ее лица! Какое гордое спокойствие разлито во всех ее чертах. Может быть, художник изваял ее, зная о неминуемом конце? Тогда это был мужественный человек, он передал свое творение нам, которые так нуждаются в мужестве. Может, все не так. У тебя больше сведений, чем у нас, первооткрывателей. То, что доставят на Багряную оставшиеся корабли, должно пролить более ясный свет на случившееся в космосе... Теперь о главном. Стратег, осторожно ведя корабли, наконец привел нас к цели. Ледяная громадина сверкала в лучах солнца, ее окутывало прозрачное покрывало испарений! Целое замерзшее море, превратившееся в небольшую планету. Восторг охватил всех на эскадре. Двадцать восемь кораблей Стратег приказал использовать как двигатели, остальные находились в резерве и выполняли разведывательную службу. Ледяной астероид стал медленно выходить из потока. И тут случилось то, что было предопределено расчетами еще на Багряной. Ты видишь, сын мой, как мы прокладываем себе путь среди каменного потока. Удары в нашу ледяную планету гасят скорость, приходится вновь набирать ее, расходуя запасы энергии. Брошенные рукой случая или безумия обломки горных хребтов ударяют в ледяную планету, взлетают фонтаны раскаленного пара, мгновенно превращаясь в мельчайшие кристаллы. Страшные удары так сотрясают наш Эор-хи, что наблюдается деформация корпуса. Особенно тяжело пришлось тем кораблям, что находятся на противоположной стороне, туда обрушилась целая лавина камней. Погибло три Эора-хи, никто из Вечно Идущих не спасся. Вот где окончился их путь. Всмотрись внимательней в ледяную планету. Видишь мощный выступ? Под ним за струей огня, выбрасываемого двигателями Эора-хи, находимся мы в ледяном плену. Отсюда нельзя уйти. И мы останемся там, что бы ни случилось, и только если Стратег выведет ледяной астероид на орбиту вокруг Багряной, мы оставим наше заточение, но тогда тебя не будет на свете. А ты родишься! Ты должен быть, сын мой! Мне пора. Сегодня я завершил пятисотый оборот Солнца. Это и много и мало. Заканчивается моя вахта. Пришел Вестник счастья. Он мне друг и брат. Храни и его облик в своем сердце. Прощай до следующей вахты. Нет, сын мой, неизвестно, что может случиться за это время. Я остаюсь в кабине пилота. Слушай самое важное, что я должен передать тебе..." На этом обрывается говорящее письмо. Арт сказал, что не помнит такой экспедиции. - Наверное, полет за льдом происходил еще до моего рождения, - добавил он. - Тогда были попытки заполнить ложа морей космической водой... По настоянию Макса Зингера я привожу здесь несколько глав, взятых из "Сборника новелл" - большой пористой пластины. Как и "Письмо капитана Эора-хи", новеллы перепечатаны прямо с магнитофонной нити. Мы придумали только заголовки: компьютер Арта или не смог их перевести, или они давались в "цветовой прелюдии". По той же причине пришлось нам подыскивать и некоторые имена действующим лицам. СИНЯЯ ТОНАЛЬНОСТЬ - Прошло пять столетий, как я рожден матерью, ее облик вы видите сейчас... Макс: - Ничего мы не видим. Что-то не срабатывает... Мы шикнули на Зингера. Бесстрастный голос переводчика продолжал: - Звездное колесо едва повернулось на одну спицу из миллиарда в своей ступице, определив меру в бесконечном потоке времени. Я был счастлив счастьем, доступным каждому: счастьем восприимчивой молодости, счастьем зрелости, когда радость жизнью становится полней после раскрытия всех талантов и способностей, переданных родителями и развитыми учителями и собственными усилиями ума и воли. Наступила третья пора жизни - усовершенствования, когда с мудростью появляется разочарование во многом и сожаление оттого, что нельзя повторить цикл жизни, вместить в сознание многое из непознанного. Наступает осень моей жизни. В часы раздумий, а их все больше, проходит бесконечная вереница мыслей, где воедино связаны и лица друзей с их помыслами и делами, их острые фразы, места, где я побывал, мои достижения, утраты, разочарования. Пока мы бессильны путешествовать во времени, сделаны только первые обнадеживающие открытия, истечет отпущенный мне срок, пока мои потомки будут владеть великой властью над временем! В этом конечная цель жизни! Христо Вашата: - У нас занимались этой проблемой только фантасты, и то только как средством транспортировки своих героев. Как и в первый раз, когда Макс вставил свою реплику, переводчик Арта вежливо умолк. Мы переглянулись: вначале мы эту удивительную особенность сочли за неисправность прибора. - Все же, чем больше оборотов совершает Багряная вокруг Солнца, тем мне сильней хочется вернуть только краткий миг в моей жизни, одно только лето в долине Исполинского кряжа, у Лазурного озера - места паломничества влюбленных. До сих пор существует древнее поверье: если любящие войдут в воды озера при свете двух лун, то их любовь не угаснет... Что ж, и я поддался наивной вере в чудесное. Рука об руку мы вошли в горячие воды, и такова сила самовнушения, что мы поверили сказке и пережили сказку... Аппарат издал певучее бормотанье, видимо, что-то непереводимое на наш слишком деловой язык. Макс: - Что-то у меня посинело в глазах. И уже давно. Все мы трое признались, что и у нас глаза заволокло синей дымкой и вдобавок стеснило дыханье. Макс: - Сопереживайте, друзья, хотя не поддавайтесь чарам этого сентиментального старикана. Берегите эмоции. Не расслабляйтесь. Певучие звучания оборвались. - Излияние чувств в Синей тональности, - сказало механическое чудо из прибора и продолжало: - Каждый из нас носит в душе эталон прекрасного, воспитанный бесчисленными поколениями ранее живущих; мы с детства учимся узнавать, находить красоту в окружающем нас мире вещей, в природе, в себе подобных. Красота многолика, как и все во вселенной. Она была прекрасна, как может быть прекрасна только любимая женщина. В ней воплотились все мои мечты о совершенной подруге. Увидев меня однажды, она мгновенно поняла мой идеал женской красоты, нашла в себе изъяны и занялась их устранением, и только тогда она нашла случай встретиться со мной вначале на трехмерном экране, а затем на берегу Лазурного озера. Перебивка. Из аппарата звучит еле слышная музыка. Синий свет стал гуще, переходя в фиолетовый. - Не было ее прекрасней на всей Багряной! Красота ее была создана только для меня. Я же не делал никаких усилий, чтобы понравиться ей, мне не требовалось перестраивать свой внешний облик, лицо; я весь отвечал ее эталону, ее мечте о возлюбленном. И главное - редчайшее сочетание! Нам не приходилось, подлаживаясь друг к другу, перестраивать психику. И только в одном, как это обнаружилось в течение волшебных дней на Лазурном берегу, мы расходились: она с трудом принимала Синюю тональность моих убеждений, выражавшихся в стихах, картинах, прозе, миросозерцании. Она оказалась ярой сторонницей "розового направления". Музыкальная перебивка. В глазах порозовело. Вашата: - Нам бы его заботы. Макс: - Ты вникни в суть! Это же необыкновенно - мыслить в определенной цветовой гамме! Антон: - По-моему, он мухлюет: замечаете, как неприятно действует розовый цвет в его подаче? Макс: - Давно известно, что красный цвет некоторым противопоказан. Антон: - Речь идет о розовом. Макс: - Розовый - разжиженный красный... Вашата: - Влюбленные нашли единомышленников! Макс бросил на командира один из своих испепеляющих взглядов. Антон сказал, что ему действительно больше по душе синий цвет. Макс навсегда оставил за собой последнее слово: - Синей себе на здоровье. Музыкальная перебивка окончилась. Переводчик продолжал: - Как и следовало ожидать, назревала трагедия! Я посвятил ей поэму в синих стихах с переходом в изумительный фиолет и даже ввел в концовке желтоватые тона. На это она преподнесла мне нечто розовое, названное ею сонетом. Что может быть непоправимей! Долгие обороты мы страдали. Изредка встречались, используя трехмерную телесвязь, и снова расставались. Хотя я, движимый любовью и видя ее страдания, сделал попытку приблизиться к "розовому восприятию действительности" и добился только творческого краха. Врач высших степеней по имени Видящий сущность после консультации с коллегами сообщил мне, что единственная возможность уладить конфликт - это заменить эмоциональные центры. Но тогда что останется от моей личности! Розовый туман! Нет! И еще раз нет. Она также с негодованием отвергла бестактную рекомендацию врачей. - Мне ничто не помешает любить в тебе то, что еще теплится за гранью синих фантазий, - сказала она при последней встрече... Хотя в ту пору возле нее "описывал круги", как говорили в пору моей юности, один тип с жидко-розоватыми мыслями. Почему-то из всего пережитого только Розовая мечта - такое она носила имя, всегда у меня в зримом образе, я же, увы, назвал себя в ту пору Идущий повсюду - довольно банальное имя, после разлуки с ней я стал известен в кругу близких мне друзей как Вечно ждущий, намекая ей, что все-таки мы должны встретиться в бесконечности, как две параллельные линии, мы так близки по духу, так же прямолинейны. Скажете, слабое утешение? Да, возможно... Вашата: - Вот оптимист! Да, да, не буду. Пусть продолжает. - Всегда у меня не хватало времени. Вечно я находился в погоне за совершенством во многих искусствах, особенно же в поисках новых оттенков ритмики в Синей тональности. Кое-чего мне удалось достичь. Основано общество "Синих братьев". Но есть общества "Желтых", "Зеленых", "Черных" и множества других цветов и оттенков, я не говорю о науках, изменяющих мир, вторгающихся в самое сокровенное, раскрывающих тайны космоса. И все же какая ирония "закона непостоянства". Наибольшей популярностью в наше время пользуется парень из города Веселых Пульптей. Он создал танец, в котором танцоры подражают этим веселым зверькам! Так родилось движение пульптистов. Пульпти, эти милые существа, оставшиеся только в детских фильмах и звучащих книгах, жили в серых песках и были уничтожены отходами заводов, вырабатывавших краску для волос. Произошло истребление Пульптей недавно, не более двух тысяч лет назад, тогда же были уничтожены рыбы, красные сони, шестикрылые птицы, травоядные ящеры и множество других существ. Многих уничтожали ради забавы - существовало занятие, называемое охотой; многие погибли, лишившись места для жизни, пищи, или были отравлены, как бедные Пульпти. В ту пору Багряная поражала необыкновенной щедростью своих недр, обилием и разнообразием жизни. И удивительно то обстоятельство, что в ту пору Вечно Идущие уже знали закон, открытый Нонунином Младшим о пределах распространения жизни. В частности, Нонунин открыл, что любая планета во вселенной содержит в себе постоянную массу жизни, которая зависит от объема планеты, ее газовой оболочки, количества воды, минералов, истребляемых существами всех видов от простейших до Вечно Идущих. Я привел слова Нонунина Младшего для тех, кто пожелал бы подумать о грозных последствиях расточительства. Закон "соответствия" последние два столетия стал забываться, особенно после создания мыслящих роботов и универсальных машин, изготовляющих нужные и ненужные вещи, тогда и родилось движение, названное пульптизмом. Гигиенисты превозносят пульптизм, считают, что это кривлянье способно вернуть людям моего возраста былую подвижность, силу и бодрость. Сознаюсь, и я соблазнился и вынес горький опыт, пришлось срочно заменить печень и еще кое-какие органы, что нарушило деятельность всего организма в целом. ...Ты, конечно, пульптистка, но вряд ли знакома с историей пульптизма. Между прочим, вот как она звучит в Синей тональности. Наступила довольно продолжительная музыкальная пауза, конечно, для нас, не умеющих воспринимать "цветные волны", затем автор обратился к своей корреспондентке, отвечая в этой записи на ее вопросы: - Ждущая радости. Теперь ты знаешь многое. Вступая в опасную пору жизни, извлеки из моего опыта все, что можешь; все, что отвечает твоему "я". Остальное в этой записи возникло попутно, связанное тонкими нитями с основным в моей жизни. Лазурный берег уплывает от меня все дальше, к тебе он приближается. Ты еще войдешь в синие воды при свете двух лун. Ты еще спрашиваешь о моих намерениях. Они определились. Робот-психоаналитик открыл во мне долго дремавший талант педагога. Вот не думал! Как много в нас скрыто. Как медленно идет познание своих возможностей. Выполняя долг перед Багряной, теперь стану воспитывать ее сынов и дочерей при лаборатории воспроизводства Вечно Идущих. На третий вопрос отвечу следующее... На этом запись обрывалась. Макс: - На самом интересном месте! Христе: - Не гневи местных богов. Антон: - Действительно, замечательная запись, жаль - нет проектора для показа всей записи в целом. Судя по всему, перевод не дает полного представления. Ведь здесь запись целого фильма. Посмотреть бы Лазурное озеро, розовую женщину и самого героя во цвете лет. Христо: - Для первого прослушивания прекрасно. И печально и смешно. Вы обратили внимание, ребята, на закон о массе жизни? Ведь это наш Вернадский открыл его вновь для своей планеты через уйму тысячелетий! Меня это потрясло больше, чем весь роман в Сине-розовой тональности. Макс: - Вы все как-то пренебрежительно отзываетесь о цветном звучании. Вашата: - Откуда ты заключил? Макс: - Понятно младенцу ваше отношение к чужой культуре. Антон: - Ну будет, Максик! Макс, смягчаясь: - Ну хорошо, может, действительно мне показалось. Я же, ребята, кажется, начал разбираться и в синем и в розовом звучании. Ну что уставились! Я вижу образы, смутно, правда, еще чувствую смену настроения. И даже музыка не напоминает мне больше воробьиный писк... Я представил себе, как будет реагировать Феникс на это прозрение, и улыбнулся. Вашата понял меня, его глаза прищурились в усмешке. Антон рассмеялся и хлопнул Макса по плечу. Макс: - Ну что вы, ребята, что здесь смешного? Что мы из другого теста слепленные, чем Вечно Идущие? - То, что ты назвал тестом, Вечно Идущие считали живой материей, да и ты так считаешь. Зачем путать ясные понятия, - это произнес Арт, вернее, его голографическая копия, возникшая у шкафа-холодильника. В ответ все мы, включая Макса, расхохотались. Арт невозмутимо изрек: - Смех - эмоциональная разрядка, настраивает на правильное восприятие действительности. Вашата спросил, медленно выговаривая слова: - Ты принес дурные вести? - Не тяни! - не выдержал Макс, хотя Арт и не думал медлить. Реплика Зингера только отвлекла его. Мне кажется, что Арт почему-то невзлюбил Макса и не упускал случая порезонерствовать на его счет. - "Тяни" вызывает те же ассоциации, что и "тесто". Каждый разговор с тобой обогащает мой запас понятий. Например, тридцать два часа пять минут назад я воспринимал твой разговор с существом, которое напоминает существа, прежде жившие на Багряной (последовала непонятная свистящая фраза). Ты зовешь его Феня. То, что говорил ты, я воспринял, логически сопоставив все известные мне понятия, то, что ответил тебе Феня, не могу осмыслить до сих пор. Задача непостижимой сложности для меня. Вы все мысленно спрашиваете: что говорил Феня? Отвечаю: "На кой черт попугаю тромбон?" Когда мы объяснили смысл глубокомысленного восклицания Фени, Арт сказал: - Чепуха!.. ПРОГУЛКА ПО СРЕДИННОМУ МОРЮ Звездный луч с такой силой оттолкнул яхту багром от мола, что все невольно покачнулись. Мать улыбнулась, гордая силой сына. Отец не подал вида, что и ему доставляет счастье видеть своего первенца таким ловким, широкоплечим, способным переплыть Срединное море. Дочь слабо вскрикнула, ухватившись руками за ванты, и засмеялась. Яхта скользила по фиолетовой воде, покрытой меняющимся узором солнечных бликов. Теплый ветер, насыщенный запахами цветущих кактусов, сухой почвы и водорослей, дул с берега короткими порывами. Робот-матрос поставил паруса. Яхта, слегка накренясь, пошла быстро к далеким островам. Казалось, что на островах установлены антигравитаторы и они висят над водой, хотя острова далеко скрыты за горизонтом. Так хотел отец. Он запрограммировал и острова, и яхту без двигателя - только паруса и длинные весла, с которыми управится робот, и погоду, такую же, какой она часто бывала в пору его молодости, когда у него не появлялось и тени сомнения, что он будет жить вечно и Багряная останется всегда такой же прекрасной. Реконструкция природы стоила не так уж много, это был фон, декорация. Огромное количество энергии требовалось для действующих лиц: жены, сына и дочери. Жена тоже, как и пейзаж, взята роботом из очень четкой старой записи, а вот дети... Их не было, этих детей. Они жили только в его сердце, и поэтому на них-то он должен был потратить более половины электронов, отпущенных ему на весь остаток жизни. Вокруг стояла космическая тишина, волны не плескались, не скрипели уключины, хотя они всегда поскрипывали в те времена и робот обыкновенно лил на трущиеся части воду, хотя в избытке имелось масло, просто всем нравился скрип уключин, смоченных водой, он придавал особый, древний колорит прогулкам по Срединному морю. Тишина давила отца. И все потому, что опять из-за экономии он не мог полностью переключить сознание. Нет, нет да пронизывала мысль, что все не так, не так... Хотя временами он жил только в прошлом, жил каждой клеткой своего тела. Ветер не посвистывал в снастях, не хлопали паруса при перемене галсов. Да, не хватало радостного шума природы, людских голосов. Долго готовясь к этой прогулке, Подобный скале - так звали отца - подсчитал с помощью своего друга, врача и вершителя всех дел, робота высшего класса, все возможные варианты и затраты на них. - Только так, - сказал робот, - мы подсчитали чуть не каждый электрон. - Робот не был лишен чувства юмора. - Вот если бы соединить мощности! - Прекрасная мысль! - согласился Подобный скале. - Но... Никто из сверстников не соглашался. Все считали безумством затею своего друга и почти прекратили с ним всякое общение. Ведь с наличным лимитом можно протянуть еще около ста лет, а там, возможно, найдут новые способы извлекать энергию. Даже лучший друг спросил с горечью: - Тебе мало записей о прошлом? Мы получаем их за счет общественных фондов. - Ты понимаешь, мне хочется побыть вместе с семьей. - С женой? - Да, и с детьми... - У тебя их не было! - Могли быть... - Могли... И лучший друг погрузился в думы, ушел в себя. У него было объемное воображение. И Подобный скале мог воскрешать картины прошлого и конструировать будущее, все же мечтам далеко от настоящего перевоплощения. А Подобный скале хотел прожить подлинной жизнью юности хоть несколько мгновений. Подобный скале - имя соответствовало его упорству - могучим напряжением воли привел в действие последние резервы своего организма. Он знал, чем это грозит ему, но остановиться не мог. И ожили берега. Стояла пора летних купаний. Весь ближний берег напоминал смелую мозаику. Миллионы людей съехались, слетелись, пришли пешком - возродилась мода к такому виду передвижения - сюда, к теплой целительной воде и солнцу. Справа и слева проходят яхты друзей. Веселые приветствия! Обмен новостями. Жена и дочь рассматривают купальные костюмы подруг. Переговариваются, смеются. Сын повстречал друга, и они бросились в воду и поплыли (все как в сценарии), за ними на некотором удалении следует робот-воспитатель - если они устанут, то он поддержит их на воде, а затем и доставит на яхту: у него мощный двигатель. Сын и его друг - строители межзвездных кораблей; через столетие, когда первый корабль будет создан, они отправятся в космос... Подобный скале полулежал в удобном кресле. После всего пережитого наступил глубокий обморок. Врач подошел, держа в эластичных пальцах шприц с желтоватой жидкостью, движения его были вялы: он потреблял энергию из того же контейнера. Врач ввел стимулятор в едва приметную вену на сгибе руки, едва ощутимый пульс искусственного сердца стал явственней, ритмичней. Нервная система совсем износилась, да и сердце требовало замены, но Подобный скале не соглашался тратить на это энергию. - Прогулка была прекрасной, - сказал врач. - Прости, но я не мог удержаться. - Подключился? - Да. Просто не верится, что так было. - Записи не дают того, что ощущаешь при полном соучастии. Ты видел моих сына и дочь? - Да. Они прекрасны, Подобный скале. - Звездный луч - строитель кораблей! Он сейчас на полпути к планетной системе Оранжевого Солнца. Он просил отдать тебя ему в этот полет. Я не мог расстаться с тобой. - Благодарю. Наступила пауза. Подобный скале погрузился в размышления, используя действие стимулятора. Рядом с ним в таких же прозрачных кабинах лежали и сидели те, кому удалось путем лишений сэкономить энергию, даже прохаживались от стенки к стенке, поглядывая на пыльное небо, на воду коричневого цвета с плавающими сгустками нечистот: уже несколько лет, как перестала действовать система регенерации. Море сильно обмелело, обнажив скалы, когда-то скрытые водой, они служили местом обитания бесчисленных живых существ. Подобный скале, теперь похожий на жалкий обломок, вспомнил, что когда-то он увлекался наукой о море. Он открыл и описал сто новых видов крохотных существ, дающих жизнь более сложным видам, и в конечном счете Вечно Идущим, - тогда еще не умели приготовлять искусственную пищу. Сейчас все эти восхитительные комочки жизни исчезли или изменились до неузнаваемости, стали чрезвычайно редки и ядовиты. Он так же повинен в этом, как и все, что сейчас заключены под прозрачные колпаки. Тот восхитительный песчаный пляж, что он вновь увидел несколько минут назад, сейчас покрыт удивительно прочной пленкой, она прекратила движение песка, а заодно и лишила семена растений возможности прорастания. В пленке оказался еще один, более страшный порок - она выделяла вещества, вызывающие болезни, отравила воду и воздух. Вечно Идущие нашли через много лет противоядие, но этих противоядий не было у растений и животных прибрежной зоны. Пленка - только ничтожная из причин, было их много, очень много... Врач сказал: - Прибыли по пневматической почте "необходимые вещи". - Неужели нет средства прекратить поток этого ненужного хлама? - вяло спросил Подобный скале. - Ты знаешь, что Система вышла из-под контроля. Подобный скале с горечью подумал, что и он принимал участие в создании машин, способных к самоусовершенствованию. Среди автоматов - хотя теперь уже их так не назовешь - есть талантливые конструкторы "нужных вещей", модельеры, прогнозисты моды, дизайнеры, портные, обувщики и еще более тысячи категорий специалистов, число которых растет, так как там действует большой отряд изыскателей новых потребностей... Врач стал перечислять список "необходимых вещей": - Костюмы для прогулки в разное время суток. Костюм для торжественных церемоний... - Не трать энергию... - Из одного автомата я извлек батарейку, - бодро ответил врач. Подобный скале выразил неудовольствие движением век: - Не унижайся... - Понимаю, что этим я нарушил один из принципов. Но так делают многие. Ты посмотри, как ярко светится хранитель энергии у Покорителя стихий. - Пусть свет его не померкнет, Илз, - Подобный скале впервые назвал по имени своего врача, обыкновенно он экономил на этом энергию. - У меня нет возражений. Ты, видимо, прав... Среди "необходимых вещей" есть совершенно непонятные создания, к ним будут присланы инструкции. - Как ты стал болтлив. Вздрогнул пол: подошел фургон мусорщиков, и черные роботы стали поспешно бросать в кузов разноцветные коробки и свертки с яркими наклейками. Когда старый фургон, громыхая и скрипя, отъехал, Илз напомнил Подобному скале, что пришло время просмотра записей. Уже все вокруг ушли из действительности, погрузившись в законсервированный мир переживаний. Создалось благоприятное поле, можно было, подключившись к нему, кое-что сэкономить на энергии, об этом и подумал Илз. Его мысли не укрылись от Подобного скале, да врач и не думал их скрывать, как и то, что он все-таки успел извлечь все аккумуляторы из "необходимых вещей", и теперь их хранитель энергии слегка посветлел. - Илз! - роняет Подобный скале. Илз уже знает, что окончательно созрело в непостижимо мудром мозгу его господина и друга. - Илз! Теперь хватит еще на одну прогулку? - Да. Хватит. - Тогда я отправляюсь. Все мои записи, включая последнюю, передашь в хранилище памяти. - Да. Передам. - Илз с мольбой смотрит в глаза своего господина. - Хорошо. - Подобный скале прикрывает веками глаза. - Можешь включить блок счастья. "Опять лишний расход энергии, но должен же кто-то порадоваться, глядя на него, юного и прекрасного. Илз заслужил это право". Пока Илз готовил все необходимое: подбирал нужный фон, вытребовал из архива, тоже в объемных записях, портреты друзей своего господина, Подобный скале лежал и перебирал в своей памяти события, которые следовало воссоздать. Только одно из бесчисленной вереницы, которое бы не оставило горечи утраты, как прогулка на яхте. - Только радость должна наполнять его. Одна только радость. - Илз все это воспринимал и лихорадочно работал. - Ну вот и готово! - говорит Илз. - Я выполнил почти все, что ты хотел. Будет день, о котором ты не забывал никогда. Будут почти все твои друзья. Неплохо бы и им присоединиться, тогда у вас возвратилось бы целых пять дней... - Илз! - Ты недоволен мной, Подобный скале? - Как ты стал болтлив. - Я знаю это, но ничего не могу поделать. Слишком износился блок сбережения эмоций. Сколько раз я обращался в Центр реставрации... - Илз! - Я все понял. Не буду больше. Что толку? Там сейчас всем верховодит Предвидящий все. Между прочим, у него тоже не все в порядке... - Илз! - Сейчас, только сделаю тебе инъекцию, путешествие потребует всех сил... Подобный скале ничего больше не сказал, но Илз уловил необычайно сильное поле неприязни, исходившее от него, и поспешно отбил горлышко последней ампулы со стимулятором... И второй раз исчезло с берегов Срединного моря все созданное Вечно Идущими за последние пять столетий, остался только древний город, радостный, как утро, что занималось над Багряной. Еще лежит изморозь на камнях и песке. Низко над водой летят четырехкрылые драконы. Голоса их далеко разносятся вокруг. Так каждое утро они покидают город, чтобы встретить солнце, а затем снова возвращаются в голубые сады столицы. Все это видит Илз. Новенький. Молодой. У Илза только первая оболочка. Старомодная, пестрая. Илз стоит на хрустящем песке и смотрит, как ватага молодых людей, заглушая голоса птиц, мчится к воде. Они прыгают в воду. Исчезают под ней. Впервые в своей жизни Илз в растерянности. Цель его существования - охранять Гребень волны, так звался тогда Вечно Идущий, впоследствии получивший имя Подобный скале. Прошла почти секунда, пока Илз находит выход - всю мощь своих батарей он подключает на сигнал опасности, грозящей в воде... Желтые спасатели, похожие на причальные тумбы, взмахнув ластами, уходят в глубину. Блок радости работает прекрасно. Илз сейчас переживает за каждого, кто, оседлав желтого спасателя, носится на нем, посылая в пространство звуковые колебания, называемые смехом... Илз знает, что время истекло, через три секунды он уйдет навсегда из мира своей юности, он стремится задержаться хотя бы на миг, увидеть, как Гребень волны схватит протянутую руку... Не случилось того, что не могло случиться для него, Илза, высокоинтеллектуального робота. Если бы он был Вечно Идущим!.. Едва вспыхнув, эта мысль угасает. Угасает все. Илз еще видит комнату с прозрачной стеной, затянутую пылью даль. Видит на другой стене экран. Там в сверкающих красках вновь переливается море и неуемные существа говорят... говорят... говорят... что-то все ищут друг в друге. Что-то пытаются понять... Что-то понимают. И обнаруживают еще больше непонятного... Сознание Илза меркнет. Он бросает затуманенный взгляд на помолодевшее лицо Подобного скале, на контейнер - уже совсем почернел. И последняя мысль пронизывает его: "Гребень волны схватил протянутую руку..." ЦВЕТЫ ЛИМА "Непостижима мудрость Вечно Идущих, загадочны их поступки, мглою окутаны дали, к которым они стремятся..." - так сказал Бледный Мца, или, как его еще называли, - Орущий в ночи... Вот перед вами одна из древнейших записей. Вы видите, как она еще несовершенна: только двухцветное плоское изображение и звук. Язык чтеца пестрит архаизмами, слог тяжел для нашего изнеженного уха, но зато какая в нем сила и убедительность! Перед нами Малое море и его окрестности. Какое обилие воды! Воды чистой, прозрачной, насыщенной жизнью. Несколько парусных судов как бы подчеркивают безмолвие, царящее над морем, скорее то, что принято называть тишиной, то есть ограниченное количество звуков, которые, как воздух, впитываем мы всем своим существом. Это плеск волн, шепот ветра, крик четырехкрылой птицы, звон камня, скатившегося с крутого берега. Вы обратили внимание и на окрестности. В сероватой гамме вы угадываете цвет растительности. Она сплошь покрывает невысокие холмы. Сверкающая ниточка - ручей! И он здесь не один. Ручьи и реки питают море. Как во всех старых записях, нас поражает обилие животных, населяющих окрестности моря. Теперь они почти все исчезли. Мы знаем причины, знаем и печальные следствия насильственного удаления звеньев из цепи жизни, выкованной слепой мудростью природы. ...Не удивляйтесь. Перед вами тот же район. С каким мастерством передается изображение! Полное ощущение реальности. Естественные тона! Какая глубина перспективы. Но куда девалось море? Ушло в недра Багряной? Что произошло с пышной растительностью и ее населением? На сухом дне расположился наш город. По злой иронии судьбы теперь он называется Малым морем. Теперь снова вернемся к первой записи. Вы, наверное, обратили внимание на славных пушистых зверьков? Вот один из них стоит на задних лапках, напоминая Вечно Идущего, погруженного в размышления о прекрасном. Это Лим. Ну конечно же, пушистый Лим, герой детских сказок. Заметьте еще одну особенность: вокруг холмика, на котором стоит наш Лим, густо разрослись кусты, усыпанные алыми соцветиями. Это Лимок, или куст Лима. Суррогат этих ягод теперь изготовляется на кондитерских фабриках, по форме и цвету конфеты превосходят оригинал, и, как уверяют специалисты, их содержимое в сотни раз богаче натуральных ягод микроэлементами, энзимами и прочими необходимыми для организма веществами. Хотя есть и другие мнения. Кустарник Лима начал исчезать там, где уничтожались зверьки, хотя для растений создавались, по мнению ботаников, самые оптимальные условия. Семена давали ростки, но затем, несмотря на все старания, чахли и засыхали. А если отдельные экземпляры и принимали вид зрелого куста, то плодов не приносили. Нетрудно было вывести заключение, что кустарник и Лим чем-то связаны. Действительно, еще до полного исчезновения Лимов было установлено, что жизнестойкость потомства кустов Лима зависит от того, находились ли их семена в желудках животных или нет. Как ни печально, и после этого открытия продолжалось истребление Лимов, хотя и были созданы многочисленные общества охраны исчезающих видов. Перед вами конгресс одного из таких обществ. Самый многочисленный по количеству представителей за последние сто оборотов Багряной вокруг Солнца. Выступает с отчетом о деятельности общества женщина, посвятившая свое время защите Лимов и которой присвоено пышное имя - Цветущий куст Лима. Она делится своими прекрасными, полными оптимизма мыслями. Ее слушает вся планета... за исключением членов "Общества любителей дикой природы". Перед вами сейчас проходит конгресс "дикарей". Торжественные речи, восхваляющие первозданную природу, уже окончены. Просматриваются лучшие записи ее самых заслуженных членов. "Подвиги дикарей" изданы специальным блоком, и Вечно Идущие найдут там довольно забавные сцены: например, охоту за мелкими астероидами - опасный, но мужественный вид спорта. Там же есть и отвратительные записи охоты, то есть убийства животных. Охота почему-то до сих пор считается достойным действием, закаливающим дух Вечно Идущих, которые так нуждаются в сильных нервных встрясках. Хотя есть и другие мнения. Одна из записей "дикарей" заслуживает всепланетного внимания. Вот она перед вами, эта запись! Мы в горной долине. Невольно приходит мысль: неужели еще есть на Багряной такие уголки "далекого прошлого"? Как видите, есть. Нет, здесь не декорации. Как пахнут цветы Лима! На цветок опустился многокрылый угольщик, существовавший только в копиях, мы все полагали, что и этот красавец погиб. Он священнодействует, перенося красные зерна пыльцы на пестик цветка Лима. Должен заметить, что создание Цветущей долины - заслуга охотников. Парадокс - говорят многие, забывая, что жизнь состоит из парадоксов. В чем вы все немедленно убедитесь. Видите смятую траву, сломанные стебли кустарника? Здесь только что прошел один из создателей этого благословенного уголка. Вот и он сам. Прекрасный образец целеустремленности. Приборы регистрируют напряжение двигательных центров и непоколебимость решений. Его сопровождают два робота - один, как вам известно, универсал обычного типа, второй - уникальное создание. Единственное его назначение - различать следы и ощущать запах Лима. Не растения, нет! Запах зверька. Как вы уже поняли, раз есть кустарник, то где-то неподалеку живут и зверьки. Вот и Лим! Автор записи демонстрирует его, используя предварительные съемки. Здесь Лим сильно увеличен и выглядит весьма устрашающе, пожалуй, свирепей Пии. Но таков замысел автора. Он, видимо, стремится показать, какой опасности он подвергается, очутившись среди древних зарослей. Убедимся в этом и мы с вами. Вижу, что многие не знают, что за приборы несет робот-универсал. Оружие: лучевой пистолет, пистолет, убивающий ультразвуком, ружье, стреляющее ядовитыми ампулами, автоматический аркан, портативный радар. Не следует забывать, что уникальный робот, продирающийся сквозь кустарник несколько впереди охотника, способен обнаружить следы Лима в любую погоду и во всякое время суток. Его обоняние в миллион раз чувствительней, чем у робота-парфюмера! Вот теперь нам стали известны вспомогательные средства, которые привлек охотник, отправляясь выслеживать свою жертву. Что же касается Лима, то всему этому арсеналу убийственных орудий он может противопоставить то, что мы называем инстинктом самосохранения, довольно слабое зрение и крайнюю доверчивость. Но!.. Последнее обстоятельство охотник может легко преодолеть. Видите, он берет из третьей руки робота прибор, похожий на электрический фонарик. Я забыл о нем упомянуть, в то время как без него вообще невозможна охота. Совершенно верно - биовозбудитель. Его микронные волны приносят облегченье при головных болях. Конечно, у Вечно Идущих. Не можем же мы предположить, что охотник задался целью избавить Лима от мигрени. Конечно, нет. Сейчас мы увидим применение прибора для целей охоты. Уникальный робот остановился перед норой. Его создал талантливый конструктор-бионик. Робот как две капли воды похож на редкую разновидность Пии, которая на заре цивилизации помогала Вечно Идущим утверждаться на Багряной. Тогда ее чтили. Она помогла нам выжить и сама погибла в изменившейся среде. - Совершенно верно, это И-й-за. Копия И-й-зы. И-й-за издала характерный свист. Лим выскочил из норы. Вот он стоит на задних лапках и с любопытством рассматривает пришельцев. Можно подойти и взять его руками. Охотник наводит на него линзу биовозбудителя. Зверек конвульсивно сжался. Он в воздухе, упал в траву - и вот, объятый ужасом, мчится вперед и вперед, только бы уйти от страшного места, от "глаза", источающего ужас. Вот когда начинается настоящая охота. Как оживился взгляд Вечно Идущего! Он по-настоящему счастлив. Появился обезумевший зверь! Надо настичь и уничтожить его, а не то он причинит неисчислимые бедствия! У вас подобное рассуждение вызывает улыбки, а между тем эта мысль перешла у охотника из подсознания в сознание, и он сейчас живет только ею. Охотник не отрывает взгляда от экрана радара, укрепленного на спине робота. Лим мчится по туннелю, прорытому его сородичами. Тенью мелькает его тельце. Вот семья Лимов со страхом бросается в боковые ответвления, уступая дорогу "безумцу". Уникальный робот-следопыт угадывает каждый маневр несчастного Лима. Жертва держит курс на восток, подгоняемая все новыми порциями биовозбудителя. Последний отрезок пути. Туннель ведет на поверхность. Вот зверек, тяжело дыша, сидит на бугорке, покрытом серым пеплом. Здесь, как видите, нет растительности. Здесь зона смерти. Охотник далеко отстал. Во-первых, он уже немолод и давно исключен из лиги "пожирателей пространства", он способен только на легкую рысцу, кроме того, по условиям охоты необходимо уничтожить жертву на приличном расстоянии. Считается, что при этом у Лима есть шансы остаться живым. Посмотрим, так ли это на самом деле. Лим неподвижен: уже пущен в ход биологический излучатель, парализующий двигательные центры. Охотник берет лучевой пистолет, снабженный оптическим прицелом. С каким хладнокровием он поднимает его. Мгновение, и на пепельном бугорке вспыхивает желтый шарик раскаленной плазмы, сизый дым заслоняет горы. Уничтожено еще одно живое существо на Багряной. К охотнику спускаются легкие машины и один аэробус. Собратья по клубу наблюдали за охотой и засняли эту чудесную ленту. Вот они спешат к герою сегодняшнего дня, приветствуют его, поздравляют. Герой растроган. Почести он принимает как должное. Не каждый день случается такая грандиозная охота. Он переутомился. Четыре робота несут его аэролет. Долина преображается. Выпрямляются ветви кустарника. Гудят насекомые. Лимы выходят из нор и принимаются за свои повседневные дела. Я не стану громогласно навязывать свои выводы, только приведу еще всего лишь одно изречение Орущего в ночи: "Если бы мы зло пресекали до его рождения". ДВОРЕЦ ВЕЛИКИХ РЕШЕНИЙ Черный цилиндр посреди зала, пульсирующий экран, у черных панелей - роботы, оранжевые кресла - все как в первый сеанс, только теперь у кресел слева стоял Барбаросса, мы так до конца и не поняли его роли, по всей вероятности, это был дублер Артаксеркса, а сейчас он выступал как его помощник. Барбаросса стоял возле моего кресла, и я чувствовал его гипнотическую силу. Блаженный покой охватил меня, мышцы расслабились, я ничего не забыл, но все дорогое для меня ка-к бы отстранилось, и я смотрел на это далекое снисходительным оком, будто перебирал пожелтевшие письма, прочитывал в каждом по нескольку строк, не сожалея о прошлом. И в то же время я знал, что самое важное впереди, что это важное произойдет скоро, стоит мне только захотеть - и я войду в это мерцающее марево на стене. Там вырисовывалась даль: оранжевая равнина, пятна растительности, полосы дорог, ведущие к городу, темные, почти черные, горы на горизонте с багряными отсветами. Так же неощутимо, как переход от яви ко сну, я перенесся в далекое прошлое планеты, только на этот раз путешествие протекало не в оранжевых креслах, а в дорожной машине без колес, с очень плавным, бесшумным ходом, в метре над дорогой, с дороги она не свернула ни разу, видимо, связанная с ней энергетическим каналом. Таких машин во множестве мы находили на гигантской свалке в пустыне, и сейчас наши ученые разгадывают секреты двигателя и потребляемой им энергии. Нас с Антоном поместили в четырехместный экипаж, два задних сиденья пустовали. Точно такая же