ле, а в гардеробе поликлиники! Когда вещь теряется в одном месте, а находится в другом, какое может быть объяснение? Подбросили. Механизм сработал без сбоев: вовсе не "что-то" подтолкнуло отца, а безликий бесфамильный кто-то. Сначала дать клиенту рисунок, чтобы раскрыть ему глаза - разбудить в человеке спящего демона, посеять чувство безграничного унижения. Затем проконтролировать дальнейшее, и едва обнаружится, что зерно проросло (отец проследил за Шлемой, выяснил, где находится тайное убежище врага), как вступает в действие новый фактор. Санитар из бассейна. Ибо клиент созрел, жаждет справедливости, но пока не решается, не знает - каким образом осуществить свою мечту. Он ведь не профессионал, наш обиженный герой, он ведь просто дурак. Значит, ему нужно помочь. На сцене появляется старичок- санитар - совершенно случайно, какие могут быть сомнения! - и рассказывает будущему вору про "ключ от квартиры, где деньги лежат" и про вечно незапертый шкафчик чудаковатого доцента. Занятия в бассейне один раз в месяц, то есть ровно через месяц - время сбора урожая. Это время наступило в прошедшую субботу, за день до годовщины... Итак, отца направляли. Провоцировали. Буквально заставили залезть к Шлеме в кабинет. Зачем? Они все учли, сволочи, даже то, каким образом зацепить семью на крючок шантажа, если операция сорвется. Если вдруг жертва догадается о чем-либо раньше времени, например, обнаружит в квартире лишнюю аппаратуру и захочет поднять крик, зазвать в гости журналистов, прокуроров и депутатов. Захочет выяснить, каково истинное назначение браслета, капсул и искусственных зубов, какая начинка содержится в этих невинных предметах. Или если произойдет что-то иное, столь же непредвиденное. Кража понадобилась для страховки, чтобы Андрей помалкивал. Будешь дергаться - твоего папу разоблачат и осудят. Друг Саша, разумеется, непричастен к краже, его дело было изящно пригрозить и тем ограничиться, саму же провокацию подготовили и осуществили другие исполнители. Солидный, основательный подход к делу. Профессионализм. Вот так и получается, что в этом мире все взаимосвязано. Взаимосвязано - когда кем-то придумано и спланировано. Счастлива та мышка, которая ничего не знает... "А ведь меня тоже направляли! - думал Андрей, продолжая сидеть возле умершего телефона. - Заставляли совершать нужные глупости". До чего же ясно это видится с высоты нынешних догадок. Тот, кто безнадежно отравлен мечтой об исцелении, согласится на любую нелепость, если таковая замаскирована под единственный шанс. "Говорят, Инь-Ян браслет быстро и качественно восстанавливает энергетический баланс. Не желаете попробовать?" Ох, желаем - подать его сюда! "Не слышали про такое проверенное средство, как плацента, внедренная под кожу? Изумительно повышает иммунитет и даже, не поверите, улучшает потенцию". Еще как верим! Вот вам подставленное брюхо - режьте, вшивайте, дарите несчастному надежду... Да уж, больной человек теряет критичность до нулевой отметки, и глупо было этим не воспользоваться. Но Андрей, похоже, начал выздоравливать. "Ай-яй-яй, терапевт Гулина, как же ты могла, пышечка? - думал он. - Кто же тобой-то управлял, когда ты советовала пациенту поездить по медицинским центрам? Посмотреть бы тебе в глаза, в сочувствующие глаза истинного врача..." Зубная тема - тоже очень любопытно. "Случайно" забредший на кафедру сотрудник Института информатики, как нельзя более кстати поделившийся своим знакомством - до чего же кропотливая, тонкая работа! Затем сам дантист, сунувший человеку в рот невесть что. Настоящая секретная операция. Анекдот, как выразилась бы мама Андрея... Неужели все это ненастоящее - Центр биогенного стимулирования, медицинский кооператив, зубной техник в районной поликлинике? Ради чего такая мощь, такое всеохватное моделирование реальности? Параноидальная шизофрения в чистом виде, хоть в учебник помещай. Посмотреть бы им всем в глаза - болеющим за свое дело специалистам, совмещающим по две профессии. Армия "помощников". Куклы на ниточках, оживающие в руках опытных кураторов. А на чьих пальчиках подвешены сами кураторы? Кому понадобилось задействовать столь впечатляющие количества тайных слуг? Один эпизод с монтированием и изъятием жучков-паучков чего стоит! И зачем? Именно так: кому и зачем приглянулся ничтожный ассистент с кафедры прикладной математики? - вот сладкая парочка вопросов, от которых хочется спрятаться под кровать. А еще лучше - бежать отсюда прочь. Звать на помощь добрых вежливых санитаров из Большого желтого дома. Психотронное оружие... Неужели это не сказки, созданные фантазией журналистов? Откровенно говоря, каждый нормальный советский человек хотел бы верить, что это не сказки, что могучее государство держит всех наших врагов, прошлых и будущих, под прицелом новейшего, секретнейшего оружия. Естественное патриотическое желание, не правда ли? Но причем здесь Андрей? Причем здесь ты, он или я? Вот и при том, ха-ха! Сюжет, подаренный повзрослевшим мальчиком из параллельного класса, оказался без шпионов, погонь и перестрелок, что закономерно - врач-эндокринолог пишет не романы, а истории болезней. Зато сюжет содержал другую, не менее увлекательную интригу - преступные эксперименты над людьми. Негласные, разумеется, как полагается. Разгадка под номером двадцать... Эксперимент! Слово прозвучало. Андрей назвал, наконец, происшедшее своим настоящим именем. Отделение сознания от реальности - вот ключ. Резкое увеличение выработки мозгом "эндорфинов" и "энкефалинов", странных внутренних наркотиков - без боли, без воздействия пилообразными токами и даже, очевидно, без излучения - цель достигнута. Потребовалась одна лишь психология, безукоризненная, кристальной прозрачности система, подвешивающая мозг в ирреальное состояние. Впрочем, цель эксперимента невозможно понять изнутри - точно так же, как невозможно понять смысл жизни, будучи просто человеком. Да и средства, с помощью которых цель достигнута (достигнута ли?), вряд ли могут быть в полной мере осознаны жертвой. "Жаль, - думал Андрей, - я не посмотрел, что было внутри браслета и капсул. А зубы, как по-дурацки зубы упустил..." Он все думал и думал, никак не мог остановиться. Хотя, действительно было жалко, что не сообразил исследовать эти предметы, пока была такая возможность. Каково их назначение? Скрывались ли в них генераторы тех самых "факторов", заставляющих мозг работать не вполне правильно? Или это микролаборатории, замеряющие разнообразные параметры, отслеживающие состояние подопытного организма? Почему бы и нет! Браслет на руке контролирует пульс, артериальное давление и электрические характеристики кожи. Капсулы в животе предназначены для гормонального анализа, исследуют капиллярную кровь (правда, для этого нужен огромный запас реактивов, ну да ладно, не будем о грустном). Теперь зубы... С зубами сложнее. Гипотезу, объясняющую необходимость микролаборатории во рту, придумать не так-то просто. Предположим, им потребовалось контролировать в определенные моменты вибрацию челюсти. Или следить за частотой и глубиной дыхания. Или определять по составу слюны кислотность желудка (говорят, такое возможно). Короче, все это неважно. Неважно даже то, способна ли наша многострадальная наука, вслед за американцами и японцами, создавать подобные штучки - потому что браслет, капсулы и искусственные зубы есть факт. Были и сплыли - еще один факт. Этого достаточно, чтобы поверить в истинность любой гипотезы... А вот интересно, почему у подопытного не снимали энцефалограмму? Впрочем, снимали! Во время визита в Центр биогенного стимулирования - в рамках предварительного обследования. Андрей тогда удивился - зачем? Теперь ясно зачем. Кроме того, энцефалограмму, очевидно, получили еще и сегодня, утащив подопытного куда-то в Купчино, благо тот не возражал по причине внезапного сна. Но эксперимент (если, конечно, это был эксперимент) вполне мог сорваться, даже не начавшись. Они заставили Андрея поездить по городу, в результате чего он снова заболел. Целую неделю они ждали, пока лежащая кверху брюхом мышка не начнет поправляться - чтобы прислать Сашу. Ждать дольше, вероятно, не могли, ведь сюжет был настолько подготовлен и продуман, настолько зависим от многих мелочей, что развалился бы от малейшего несовпадения сроков. Сюжет был привязан к годовщине смерти бабули. Дьявольский замысел... Андрей думал. Имел ли хоть какой-то смысл этот бесконечный процесс, наполнявший его голову движением? Догадки и гипотезы - на что они годились, кроме как на то, чтобы озвучить глухое одиночество? Компания подлецов в серых костюмах, ведомая подлецами в белых халатах, предварительно изучила и самого Андрея, и его семью. Тщательная работа! Вытащили на свет все дерьмо - как свеженькое, так и старое, ссохшееся, потерявшее цвет и запах от долгого хранения. Наблюдение, прослушивание, иные специальные методы, о которых не говорят и не пишут... Важно ли это? Что-то не складывалось. Не хватало какого-то звена, за которое можно ухватить ржавую цепь причин и следствий. Может быть, Андрей мучался вопросом - кто они? В самом деле, какой институт, какая лаборатория вела подобные исследования? (Имеющие, скорее всего, большое значение для государства - особенно в современных условиях.) При каком курирующем учреждении? Собственно, чье задание выполнял развлекавшийся на полную катушку Александр?.. Нет, это тем более не важно, и вряд ли ответ хоть на чуть-чуть ослабит чугунную хватку. Тогда, может быть, Андрей просто пытался убедить себя, что потеха завершена, но не находил тому ясных доказательств? Пытался успокоиться, спрятаться от несмолкающей мелодии страха... Или, наоборот, он до сих пор сомневался, что эксперимент вообще имел место? На стену кухни послушно проецировались дополнительные доказательства: явное Сашино стремление выяснить, чего же так испугался Андрей - раз; ничем не объяснимая его осведомленность о методе сталинского любимца Богомольца подшивать людям плаценту, хотя не всякий профессор об этой диковинке знает... Достаточно! Вспоминать - невыносимо... Невыносимо - искать ответ на незаданный вопрос. "Психо" - душа; "тронос" - власть. "Психотронное" в переводе означает "управляющее душой". Вот она - мечта, сжигающая кукловодов различных уровней служебной иерархии, вот он, стимул, заставляющий высоколобых спецов - докторов и кандидатов наук - прилежно становиться негодяями. Не надо мелочиться - вовсе не обнаружение загадочного "афферентного импульса", запускающего реакцию стресс-аналгезии, является смыслом жизни самоотверженных профессионалов. Вовсе не познание механизма, раскручивающего в головах подопытных мышек наркотический и прочие вихри. И даже, расширяя взгляд, не разработка фантастического оружия в рамках сверхважных оборонных программ. Все просто: власть над душой - это абсолютная власть. Неотъемлемый атрибут Дьявола. 5. ОТВЕТ Что чувствует человек, жизнь которого превращается в скучную хронику текущих событий? Наверно, то же, что и герой литературного произведения, выполнивший все капризы автора, но которого почему-то не оставляют в покое. Что думает человек, не знающий, на какой вопрос он хочет получить ответ? Наверное, то же, что и уставший читатель, не понимающий, зачем ему рассказывают давно оконченную историю. К счастью, Андрей перестал о чем-либо думать. Вернулась домой жена, забравшая из детского садика Алису. Ребенок заснул, дав родителям возможность побыть часок-другой наедине, и чувства Андрея также пришли в норму. Впрочем, естественности и непринужденности его мужского поведения здорово мешал потолок. А еще - стены и окна. Распалившаяся Зоя просила оставить свет - однако при свете он, разумеется, не мог. Наступившая темнота не спасла от понимания безнадежности ситуации: телеглаз с особой передающей трубкой и так все увидит, а техника, работающая в инфракрасном спектре, подсмотрит даже сквозь одеяло. - Что с тобой? - спросила разочарованная жена. - Тебе нехорошо? Требовалось время, чтобы привыкнуть. Возможность участия третьих лиц в таинстве, придуманном только для двоих, сводила с ума. И вообще, ситуация не позволяла расслабиться, хоть Андрей и перестал о чем-либо думать. Тем же вечером он предпринял несколько решительных шагов. Повесил на входной двери объявление, но не снаружи, а изнутри, в качестве памятки себе и родным: "НЕ ОТКРЫВАТЬ! НЕ ПОДХОДИТЬ И НЕ СПРАШИВАТЬ, КТО ТАМ!" В дополнение к этому плакату - строжайше проинструктировал жену (на следующий день, когда пришла мать, проинструктировал и ее тоже), во-первых, насчет двери, во-вторых, насчет телефона. Отвечать на телефонные звонки отныне будут только Зоя или мать. Если Андрея попросит незнакомый голос - не звать ни в коем случае: нет хозяина дома, и все тут. Если же телефонный звонок поздний, то трубка не снимается вовсе - таков закон. Честно говоря, они с женой слегка поругались из-за этих нововведений. Маму тоже было не так просто убедить в необходимости столь радикальных мер безопасности. "А что, например, с твоим Сашей? - удивлялись женщины. - Он же вечно по ночам звонит и ходит". "Саше не открывать тем более! - шипел и плевался Андрей. - Как вы не понимаете?! И к телефону не звать! Соврите что-нибудь, скажите гаду, что муж, он же сын, удрал в Баден-Баден с шестидесятилетней любовницей-миллионершей! Как вы не понимаете - это же все из-за него, придурка и подлеца, все из-за него..." "Если Саша снова явится, - кричал и плакал Андрей, - я умру!" Частичка его ужаса передалась несчастным женщинам, поэтому возражения быстро превратились в расспросы, на которые были даны невразумительные объяснения. Инструкции вступили в силу, и дом превратился в осажденную крепость. Ночью Андрею приснился сон. Саша, зло улыбаясь, поднимал пистолет, целился, а он метался между стенами, пытаясь куда-нибудь спрятаться. Действие сна происходило здесь, в квартире, отчего утром, проснувшись, Андрей поторопился отправиться на улицу. Он пошел в поликлинику. К своему участковому врачу, к доброй толстушке с фамилией Гулина. "Послушаем, что ты скажешь, - предвкушал он. - Посмотрим в твои честные глаза, актриса цирка..." Улица оказалась таким же нервным местом, как и дом. Приходилось постоянно быть начеку: вдруг где-нибудь на пути встретится Саша, вдруг специально подкарауливает? В подъезде, на перекрестке, на автобусной остановке. Зло улыбаясь, Саша вытащит из кармана крутки пистолет, прицелится - и... Приступы безумия длились не более секунды, но душевных сил отнимали изрядно. Кроме того, пристального внимания требовала проезжая часть улицы. Могла появиться оранжевая "Волга" - нельзя было пропустить этот момент. Потому что теперь нелепый автомобиль вряд ли так просто проехал бы мимо. "Волга" притормозит, из салона повыскакивают безликие серые фигуры, мелькнет баллончик в мясистой руке - и... Вообразить - значит, пережить. Андрей понимал, что бояться нечего, ведь страх его был ненастоящим, кем-то придуманным! И все-таки... Боялся, что эксперимент продолжается - каких сюрпризов еще ожидать? Боялся, что эксперимент закончился - подопытную мышку, превратившуюся в опасного свидетеля, запросто могут "убрать"! Особенно он боялся, что эксперимента не было вовсе - тогда Саша обязательно появится вновь, с настоящей, отнюдь не придуманной паранойей в проспиртованных мозгах. Андрей направлялся выписываться. Сидеть далее на больничном было невозможно ни по срокам, определенным врачебными инструкциями, ни по объективным показаниям. Ощущение отсутствующего здоровья в медицинскую карту не занесешь, а субфебрильная температура может тянуться месяцами. Да и потери в зарплате давно уже надоели. Кроме того, неудобно перед коллегами, вынужденными брать на себя его часы занятий. Наконец, главное - от своего участкового врача Андрею ничего больше не нужно! Однако выяснилось, что терапевт Гулина в поликлинике уже не числится. Уволилась. С десяток лет отработала - и нате вам, ушла. - Сбежала, - жалостливо вздохнула старушка из очереди к другому терапевту, которого поставили замещать Гулину на отделении. - Известное дело, сбежишь, коли денег не платят, коли люди сволочи. Жаль, врачиха уж больно хорошая была... Исполинская очередь еле двигалась, но Андрей высидел ее от начала до конца. Не теряя времени, он пытался выяснить, куда же все-таки подевалась участковая. Заведующая отделением изволила сегодня на что-то сердиться, поэтому справок не давала. Однако вполне вероятно, что ее фраза насчет "не знаю ничего про вашу Гулину и знать не хочу" была искренней, вырвавшейся из сокровенных глубин души. Рядовые подружки-врачихи, которых Андрею удавалось отловить по кабинетам и коридорам, имели разноречивые сведения. То ли Анна Георгиевна (так звали участковую) в связи с переездом ушла в другую поликлинику, то ли поступила в ординатуру, то ли подалась в престижную частную фирму. А может, вообще уехала из города? Все может быть, она ведь не сочла необходимым пооткровенничать с коллегами. "Хорошо, - сменил Андрей тактику, - знает ли кто-нибудь ее адрес?" Старый адрес знали многие, а новый - никто. "Говорят же вам, совсем недавно переехала". Ну, ладно, а как насчет года рождения? Имя-отчество известно, если прибавить к этому год рождения, то можно обратиться с запросом в горсправку. "Сходите в отдел кадров, - посоветовали ему. - Вы так настойчивы, молодой человек, будто Анечка должна вам крупную сумму в валюте". Личное дело на доктора Гулину в отделе кадров отсутствовало, хотя пожилая инспекторша клялась, что бумаги еще вчера лежали в картотеке, вот на этом самом месте. И тогда Андрей оставил занятых людей в покое. Подошла его очередь, он пробыл в кабинете не более трех минут и удалился, торжественно неся закрытый больничный - двумя пальчиками за уголок. Не удалось ему посмотреть своему "доброму ангелу" в глаза. Не понадобилось презрение, бережно доставленное к дверям этого рая. Визит в поликлинику завершился. Он все-таки обратился с запросом в горсправку, приблизительно рассчитав год рождение славной, милой Анны Георгиевны. А пока ему готовили ответ, решил поездить по другим интересным адресам. "Сбежала..." - вспоминал Андрей удивительно точное слово, произнесенное старушкой. Струсила, поэтому и сбежала. К сожалению, вовсе не деньги доверчивого пациента эта ведьма прихватила с собой, а душу его. Душу и мир... Нет, ни о чем он не вспоминал! Всякие "мысли" - прочь, подальше от летящей по улице головы! Визит в поликлинику завершился неудачно, но, может, получится плюнуть в морды остальным участникам разыгранной комедии? Каждому по очереди. Вереница смешных, красочных сценок.... Однако возникли те же трудности. Зубной техник уехал в отпуск - причем, за границу, не достать стервеца! Сотрудник Института информатики, рекомендовавший зубного техника, вообще оказался фикцией: такой никогда не работал в лаборатории, от которой он приходил на факультет. И в соседних лабораториях им даже не пахло. Андрей побродил по этажам, поспрашивал многочисленных знакомых, позаглядывал в помещения - никто не слышал ни о каком "Сереже", желающем поступить в заочную аспирантуру при физико- механическом факультете. Тогда Андрей поехал к себе на работу. Со Среднего проспекта - на "Политехническую". Он собирался выяснить, к кому конкретно этот парень приходил, чьим гостем был на кафедре. Оказалось - ничьим! Коммуникабельный попался "научный сотрудник", просто вошел, с одним поболтал, с другим, всех знал по именам и отчествам, сыпал фамилиями общих знакомых. Никто не усомнился, что это свой человек. Таким образом, следствие по делу об искусственных зубах окончательно развалилось. Вообще, появлению Андрея коллеги и начальники очень обрадовались и тут же поставили его на завтрашний экзамен у студентов-заочников. Нездоровые скитания по городу продолжились. "Не заболеть бы", - уговаривал себя путник. Сегодня он чувствовал себя бодрым и крепким, словно хроническое нездоровье убежало в Баден-Баден вслед за зубным протезистом. Очевидно, вчерашняя и позавчерашняя встряска дала несбалансированному организму недостающую энергию Ян. Теперь не растерять бы эти драгоценные капли энергетического равновесия. Кстати, насчет Инь-Ян. В медицинском кооперативе, распространявшем браслеты-корректоры, работал летучий налоговый отряд (еще одна спецслужба!). Была неразбериха, тщательно скрываемая паника, царство тоски и нервов. Две противоположности, соединявшиеся в одной точке, сильно искрили. Бизнес и налоги, Инь и Ян. Короче, с Андреем не стали разговаривать, мало того, выпроводили вон. Ни бородача, который его консультировал, ни "рассеянной девушки", выдавшей (якобы по ошибке) неправильный браслет, он не встретил. А бухгалтерская проверка, как ему сообщили, тянется аж с прошлой недели, то есть несколько последних дней кооператив полностью парализован. Кто же тогда Андрею вчера звонил, с кем он обменялся браслетами? "Ой, да не морочьте нам головы, молодой человек..." И снова прыжок через весь город. Метро как телепортация - входишь в одной точке и тут же выходишь в другой, переместившись километров на десять-двадцать. Визит в Центр биогенного стимулирования окончательно прояснил ситуацию. Хирург, подшивший Андрею капсулы, уехал домой. Насовсем. - Домой - это куда? - попробовал уточнить посетитель. - Телефончик не дадите? Я договорюсь с ним о встрече... - Таки в Киев, шоб я никогда не знал этот город! - вежливо разъяснили ему. В Киев! Не из местных оказался хирург, привозной, заграничный. Контракт закончился, вот и уехал. Тупик, западня, крах надежд... Что касается гепатита, который якобы обнаружен у родильниц - то какая чушь! Кто, хотелось бы знать, распространяет поганые слухи? Украинская плацента - самая чистая плацента в мире! Так и передайте своим родственникам, друзьям и знакомым, пусть смело приходят, подшиваются и навсегда забудут про болячки... Наваждение. "Есть ли смысл в этих поисках? - наконец-то сообразил Андрей, ощущая тихую бессильную ненависть. Вряд ли удастся найти брешь в стене закономерностей, которую кропотливо возвели невидимые строители. Если наваждение, организованное злой силой, столь материально, не достаточно ли будет уверенности, что все вокруг - обман?" Единственный, кто обнаружился на своем месте, был так называемый санитар из бассейна. Что естественно - пока идет следствие по делу об украденной коллекции, ему не могли позволить исчезнуть, ведь от его "показаний" многое зависело. Но говорить с этим эксцентричным чудаком было, по меньшей мере, бесполезно. Брезгливость и неуверенность, внезапно охватившие мстителя, мешали свободному полету гнева. Либо действительно ему попался дурак, волей случая ставший свидетелем, либо под маской старого пенька скрывался высочайшего класса профессионал. Этот старикан не понимал не только намеков и тонко сработанных угроз, но и прямых вопросов в лоб. Или дураком в этой ситуации был сам Андрей? Он вернулся в центр, в родные каменные трущобы. Сначала наведался в киоск горсправки, где ему выдали бумагу с адресом. Заказ выполнен. Гражданку Гулину разыскали! "Ну, теперь все, - воспрял он. - Ну, держитесь, артисты!.." Жилище участковой врачихи было, как ни странно, здесь же, неподалеку. Необходимый отрезок пути Андрей преодолел чуть ли не бегом, предвкушая долгожданную встречу. Но... В коммунальной квартире проживало множество совершенно незнакомых ему людей, и никого, хотя бы отдаленно напоминающего симпатичную толстушку. - Анна все-таки съехалась со своим мужиком, - сказала одна из дамочек, подозрительно следящая за каждым движением гостя. - Разменяла вон те две комнаты. Раньше - да, там и жила, с сыном. А что вы хотели? Адрес хотел! Название улицы, номер дома и квартиры! Страстно хотел бы посмотреть Анечке в глаза - и ничего больше, такая малость... Горсправка, увы, не смогла ему помочь, выдав устаревшие сведения. Анечка струсила, сбежала. Куда? - Нет, молодой человек, новый адрес она не оставила. И телефон тоже. Правда, сама звонит иногда, спрашивает, не пришло ли ей писем. Передать что-нибудь, если позвонит? И тогда Андрей сломался. - Передайте, пожалуйста, - попросил он, - что подлее я бабы не встречал. Он отправился домой. На перекрестке, в одном из ларьков, купил бутылку водки - не выбирая. В сумке сразу потяжелело, а на душе полегчало. Можно, конечно, завтра с утра снова пойти в поликлинику: он ведь далеко не со всеми подругами Гулиной побеседовал, далеко не все вопросы задал. Например, почему бы не расспросить про ее семью, про ее личную, так сказать, жизнь? Вдруг удастся обойти предусмотрительную ведьму с этого фланга? В конце концов, не существует людей, способных учесть каждую мелочь! Нет, желание вести какие-либо поиски пропало, как потенция при виде несвежего нижнего белья. Чувство брезгливости было всеобъемлющим. Азарт охотника растворился в ядовитом облаке наваждения, а страх жертвы, чудом избежавшей гибели, наоборот, загустел и слипся в виде комков воспоминаний. Как можно было желать справедливости, если и м достаточно моргнуть, чтобы оперуполномоченный Ларин схватил вора, укравшего у Шлемы коллекцию! Не стоило обманываться - они знают, где спрятана семейная монета. Ларин на пару с Виноградовым выкопают из земли это убийственное вещественное доказательство, и отца не станет. Отец не выйдет из тюрьмы живым - слабый, старый человек... "А я выживу в тюрьме или на зоне, если меня туда забросить?" - горько спросил себя Андрей. Было горько. Он выпил бутылку водки, не обращая внимания не реплики жены. Впервые после годичного перерыва. Предварительно он проверил, не полную ли дрянь ему подсунули, не отраву ли? Как следует принюхался - пахло спиртом. Но это еще ничего не значило. Раскалил конец медной проволоки и сунул в стакан с водкой. Зашипело, но запах не пошел, то есть метилового спирта народные умельцы в адскую смесь не подмешали. И на том спасибо. Выпил все и сразу, двумя заходами. Оказалось, за год отвык, быстро опьянел, сделался добреньким и глупеньким, но горечь только усилилась. Стеклянный потолок больше не мешал, даже смешил. Жаль, жена спала и не захотела просыпаться... Ночью Андрею снился сон, как он встретил Сашу на улице. Тот, не обращая внимания на людей вокруг, деловито вытащил из кармана куртки пистолет, поднял его, держа на вытянутой руке, и прицелился Андрею в голову. Стоял невообразимый грохот - это падало и вновь поднималось огромное слово: "УБИЙЦА!" За мгновение до выстрела сон оборвался. Проснувшийся человек о чем-то размышлял - недолго, зато очень напряженно, - потом опять заснул, а утром ничего из ночных размышлений так в памяти и не восстановилось. Вообще, утром было скверно. Андрей сумел подняться лишь к двенадцати, хотел было по привычке выпить аспирин, но понял, что ему нужно совсем не то. Похоже, он действительно выздоравливал. На кафедру он отправился во второй половине дня, как и было вчера предписано. Напряженное ожидание не оставляло его ни на мгновение. Внезапная встреча с Сашей, поднимаемый пистолет, злая улыбка на щекастом лице - все это превратилось в навязчивый образ. В целую систему образов, с которыми никак не удавалось справиться. Прежде чем подойти к центральному подъезду, Андрей тщательно осмотрелся. Саша ведь знал, где он работает, мало того, даже захаживал изредка в гости, то ли параллельно с делами по службе, то ли со скуки, - так случалось раньше, до того, как смерч безумия прокатился по гладкой, укатанной жизни, - а теперь Саша мог поджидать где-нибудь поблизости. Загнанный зверь, готовый на все... Андрей боялся. Почему? Он не задавал себе вопросов. У студентов-вечерников началась сессия, полная иных, совершенно специфических страхов. Страхи распирали факультет, превращая взрослых оболтусов в школьников, до неузнаваемости изменяя поведение, казалось бы, нормальных людей. Андрей выступал в роли ассистента экзаменатора. Доцент попросил его, помимо выслушивания ответов, взять на себя выдачу билетов и работу с ведомостью. Экзамен был действительно страшен. "Функциональный анализ". Андрей до сих пор содрогался, вспоминая собственный опыт сдачи данного предмета. Один из студентов, в военной форме, взял со стола билет - и вдруг бросил обратно, в общую кучу, с трагическим возгласом: "Тринадцатый!" Очень расстроился человек, по его лицу ясно читалось - он будто предчувствовал, что все так неудачно сложится. Андрей поверил бы, если бы точно не знал, что тринадцатый билет находится в пачке, которая еще не была разложена на столе. Очевидно, изобретательный лейтенант выучил всего один-единственный билет и рассчитывал спастись таким нетрадиционным способом. Андрей, внутренне торжествуя, "пожалел" человека, разрешил ему вытащить вместо невезучего тринадцатого номера другой, уже счастливый. Тому досталась "лемма Цорна" - воистину, возмездие настигло мошенника. На доказательство этой леммы доцент обычно тратил не менее, чем полторы лекции... Хохма. Лишь поздним вечером, вернувшись домой, Андрей услышал поразительную новость. Украденная коллекция нашлась! Но самым поразительным было не это. Монеты вместе с витринами аккуратнейшим образом лежали у Шлемы в машине - в багажнике. А машина стояла на сигнализации, которая в течение дня ни разу не срабатывала, то есть подложить коллекцию явно не могли. Однако, несмотря на очевидность того факта, что он оказался в дерьме, Ефим Маркович неудержимо радовался, кричал, мол, "эти жулики все отдали, как мы и договаривались!" Монеты обнаружил проницательный частный сыщик Виноградов, а оперуполномоченный Ларин благополучно написал отказ в возбуждении уголовного дела. И каждый из непосредственных участников получил глубокое удовлетворение от результата. Андрей ликовал. Крючок шантажа был им больше не нужен! Что означало только одно - эксперимент прошел гладко, получены интересные научные результаты. Руководству будет доложено, особо отличившихся ждут награды и иные поощрения. История действительно закончилась! И Зоя была счастлива. Тем же вечером (впрочем, уже ночью) Андрей стал наконец прежним, подарил жене полтора часа настоящей семейной жизни. Прожектора посторонних взглядов больше не светили сквозь стеклянные потолок и стены, не обжигали бледно-розовые тела - это также было вне сомнений. Конец безумию... Начался новый этап. Во-первых, девочка Алиса посещала занятия логопеда, как и прежде. Никаких выяснений отношений между молодыми родителями и Ефимом Марковичем не состоялось, никаких скользких разговоров, развивающих его недавний телефонный монолог. Он повел себя так, словно ничего не произошло. Только уважения со стороны знаменитого педагога явно добавилось, по крайней мере, внешнего. Как всякий умный и порядочный человек, он признавал чужую силу в качестве решающего аргумента. Монета продолжала храниться в земле, у могилы бабули. Во-вторых, Андрею приспичило возобновить поиски справедливости. Но теперь он решил пойти обычной тропой - тропой цивилизованных людей. А именно: обратиться в соответствующие инстанции с жалобой. В конце концов, он гражданин, имеющий права! И какие бы обожравшиеся свиньи ни устроили себе лежбище в конфискованных у коммунистической партии дворцах, есть же на свете вещи, ради которых они обязаны поднять туши и пошевелить копытами! Смешно... Было очень смешно - всем, кроме жертвы преступных экспериментов. Особенно смеялись в прокуратуре, в Главном управлении внутренних дел и в дежурной части службы безопасности. Впрочем, заявления у Андрея принимали - а куда товарищам было деться? Обещали разобраться и примерно наказать виновных, стараясь ржать не в лицо посетителю, а лишь когда он выйдет и закроет за собой дверь. Андрей написал письмо в думскую Комиссию по безопасности, но ответа не дождался до сих пор. Сходил в Городское собрание - в комиссию по правам человека, но там активно готовились к грядущим выборам, хотя, надо признать, были очень, очень внимательны. Дошла очередь до общественных организаций. В Красном Кресте ему предложили бесплатную психиатрическую и наркологическую экспертизу, в "Международной амнистии" сочувственно сообщили, что этот случай не по их профилю, в Доме прав человека с энтузиазмом записали все его паспортные данные, заверили, что правительству будет заявлен решительный протест, и заявили, что давно пора положить конец бесконтрольному применению спецслужбами психо-фармакалогических веществ. В общем, Андрея либо не понимали (эндорфины, энкефалины, управление эндокринной системой - не каждый правозащитник с ходу вникнет), а чаще всего попросту не верили. Штаб-квартир организаций "Хельсинки уотч" и "Врачи без границ" он так и не нашел. В посольствах ему заученно объясняли, что прием заявлений на выезд временно прекращен. На радио и телевидении ему грубили. Правда, в одной из телепередач заинтересовались было, даже стали выспрашивать, какую фирму он представляет и зачем ему понадобилась столь необычная рекламная акция, но быстро разобрались, что человек рассуждает о психотронном оружии всерьез и надолго... Конечно, как тут было поверить? Людей, подобных Андрею, которые ходят по инстанциям и жалуются, будто их психикой управляют, оказалось невероятно много! Причем, не менее половины ходоков утверждали, что они являются жертвами испытаний именно психотронного оружия. И все без исключения были агрессивными, шумными, сверхвозбужденными. Спецслужбы, оказывается, сверлят дырочки в стенах и каждую ночь пускают секретный газ, заставляющий мужей испытывать непреодолимую ненависть к женам. Иногда дырочку высверливают уже в голове, помещают внутрь микрофончик, заделывают обратно и подслушивают мысли. "Пострадавших" - немеряно. Попадались и более редкие варианты: шею одного бедолаги обвязали невидимым лучевым шнуром и водили, как на веревочке, заставляя передвигаться только по четным сторонам улиц. Кому смех, кому горе... Дело вовсе не в том, что было мало приятного попасть в компанию явно сдвинутых людей, одурманенных тем же телевизором и радио с их истеричными разоблачениями бывшего КГБ, а в том, что ситуация принципиально не позволяла добиться хоть какого-то результата. Бороться по-настоящему - значило стать одним из многочисленных психов. Интересно, кстати, кто направляет в обществе кампанию по идиотизации наших представлений о спецслужбах? Не сами ли спецслужбы - чтобы воспитать армию шизофреников, способных дискредитировать любой реальный протест? Тем не менее, нашелся журналист из некой газеты, который выслушал бредовую историю Андрея (без лишних подробностей, касающихся жены, мамы и папы) и даже захотел разобраться. Начал с того, что пришел в гости на пару со специалистом по поиску подслушивающей аппаратуры. Специалист принес с собой прибор, похожий на приемник из спортивной игры "охота на лис". Собственно, как объяснили Андрею, это и был приемник-индикатор, улавливающий излучение от элементов питания. К счастью или сожалению, засечь "пуговицы", "булавки" и прочую галантерею не удалось. На том помощь и закончилась: газетчик сказал, что при полном отсутствии каких-либо доказательств сделать ничего невозможно. Но отношений почему-то не прервал. Лишь когда Андрею шепнули (во время второго визита в редакцию), чтобы тот был поосторожнее, выяснились причины странной заинтересованности журналиста. Они со своим приятелем-специалистом на самом деле одержимы поисками тайников, оставшихся с царских времен, вот и пользуются любым предлогом для обследования квартир старого фонда, прощупывают стены квартир с помощью ультразвукового локатора, мечтая обнаружить скрытые пустоты... В результате Андрей стал скрываться и от этого психа, панически испугавшись раскрутки нового бреда. Короче говоря, он недолго трепыхался, не упорствовал в поисках правды. Тем более, что страх его остался. Страх жил собственной жизнью, мешая человеку спокойно выходить на улицу, заставляя вздрагивать на каждый телефонный звонок и яростно шипеть, обращаясь к жене: "Если там Саша, меня нет дома!" Друг детства больше не звонил и не приходил, но от этого почему-то не становилось легче. Образ Саши с пистолетом сделался навязчивым, вечным, преследующим и днем, и ночью. Продолжали сниться сны - одни и те же. Перед выстрелом человек неизменно просыпался и о чем-то думал, что-то мучительно решал для себя, но утром ничего такого не помнил. Продолжало висеть объявление на внутренней стороне входной двери, удивляя друзей и знакомых. Родственники, впрочем, привыкли. Лишь Зоя частенько взбрыкивала - и по поводу дурацкого объявления, и по поводу телефонной истерии, нагнетаемой мужем. Приходилось ругаться. Хотя понятно, что ей не очень-то нравилось существовать в условиях осажденной крепости. Страх не отпускал крепко схваченную жертву. Ни днем, ни ночью. Изредка возвращался прежний вопрос: в чем цель эксперимента, зачем все это понадобилось? Или, например, такой: что толкнуло Сашу поучаствовать в подлости? Детские комплексы - месть, самоутверждение, уверенность, что настал его день, его час? Или, может, достаточно было приказа, который он инициативно выполнил? И существовал ли этот приказ, трижды остановивший руку убийцы? Чего Саша боялся - ведь он боялся! - и до какой степени пьяный оперативник был искренен, в какой части он разыгрывал комедию, развлекался, а в какой - выпускал на волю накопившуюся дрянь? "Нет! - сам себе возражал Андрей. - Не развлекался он. Работал. Выполнял тяжелую, неблагодарную работу. Но может ли простой оперативник, пусть даже майор, быть таким незаурядным актером? Ведь надо было изобразить чудовище с такой убедительностью, чтобы в неотвратимость смерти поверили даже недоверчивые шишковидная железа на пару с гипофизом! Время летело, но ТОТ ДЕНЬ стоял за спиной, никак не отступал в прошлое. Было ли Саше стыдно? Почему он являлся пьяным - из-за мук совести? Или это входило в сценарий, служило дополнительным средством устрашения? Почему выбрали именно Сашу, почему выбрали именно Андрея, почему, почему... Прошел месяц. Ситуация внешне не менялась, человек продолжал бояться столь же самозабвенно. Но вдруг выяснилось, что все не так, все совсем не так, как он думал! Странности начались, казалось бы, с обнадеживающих мелочей. Андрей снял месячной давности лозунг, раздражавший жену - тот, что запрещал впускать в квартиру кого бы то ни было. Это случилось буднично и незаметно, никакой вам торжественности. Хотя, откровенно говоря, ему пришлось преодолеть в себе что-то тяжелое, лязгающее чугунными цепями. К тому времени режим осажденной крепости значительно ослаб, гарнизон постепенно растерял надлежащую бдительность. Андрей уже и к двери подходил, если кто-то звонился, и по телефону отвечал - правда, только в тех случаях, когда был дома один. Другое изменение касалось снов. Навязчивые картины, связанные с пистолетом, не просто остались, не просто обрели особую остроту и силу, но как бы поменяли полярность. Постепенно, незаметно - с минуса на плюс. Не было большего удовольствия, чем просыпаться за мгновение до неизбежного. Поразительно! Просыпаясь с криком, Андрей затем лежал и вспоминал ТОТ ДЕНЬ - вот, оказывается, что происходило с ним по ночам. Он научился управляться в такие моменты со своим рассудком, теперь он просыпался по- настоящему. Он вспоминал Все. И не было большего удовольствия, чем вновь и вновь прикасаться к Огромному и Невидимому - чтобы тут же отдергивать руку, ужасаясь. Андрей ждал этих кошмаров, ставших за месяц привычными. Ждал, с каждым разом испытывая все возраставшее нетерпение. Стремился к ним, предвкушал их, осознавая дикость этих желаний. Что с ним происходило? Он не знал. Но что-то происходило, потому что ТОТ ДЕНЬ, бывший вчерашним, постепенно превращался в сегодняшний. Более сильных ощущений, чем тогда, Андрей за свою жизнь не испытывал. Может, здесь крылась разгадка? Сильные ощущения возвращались по ночам - не такие, как раньше, но все-таки. Ночь была обжигающе волнующей, тогда как остальное время суток было пустым и холодным. Чего-то не хватало. Наяву обжигающий кошмар казался не таким уж страшным, и это почему-то раздражало. Андрей вообще стал раздражительным - как курильщик, лишенный сигарет. Что с ним происходило, он не знал, он просто ложился на диванчик и закрывал глаза. Сразу, как приходил домой с работы. На кафедре же, если была такая возможность, запирался в пустой аудитории, садился поудобнее - и... Это сделалось потребностью, мгновенно переросшей в привычку - закрывать глаза и вспоминать. Магазин, полный патронов, хотя на тебя хватит одного. Рука, медленно поднимающая пистолет. Черный круглый глаз без зрачка. Темнота, в которой ты вот-вот растворишься без остатка. Тебя нет, и одновременно ты повсюду. Мир, ставший плоским, неестественно яркие цвета, пронзительные колокольчики голосов. Невесомость. Оттолкнуться и полететь... Нет, ощущение полета вызвать не удавалось. Ощущения, увы, были не теми, что остались в прошлом. Мир был на редкость реален и прочен. "Вообразить - значит пережить", - красивая фраза, не более. Старайся, не старайся, воображай, не воображай, а СОСТОЯНИЕ все равно останется по ту сторону разума, пока Огромное и Невидимое не коснется тебя по-настоящему. Выхода не было. "Что со мной?" - плакал Андрей, погибая от бессмысленности происходящего. Ответ пришел, когда его не ждали. Однажды, во время очередного сеанса бодрствования, полного тоски и затхлости, Андрей принимал на кухне пищу. Работало радио, никому не нужное, косноязычное, давно умершее. - Как можно относиться к рабству? - произносил текст энергичный мужской голос. - Наркоман - добровольный раб. Раб - это человек, который не волен в своих поступках. И здесь аналогия, на мой взгляд, очень точная. Человек, который попал в зависимость от наркотиков, тоже раб. Но он раб добровольный, потому что у него была возможность выбора... Что-то подобное Андрей уже слышал. Впрочем, не "что-то подобное", а именно эти слова, в точности повторенные. Интервью, которое звучало в ТОТ ДЕНЬ. С одиннадцати до двенадцати - радиоканал "На дне", и журналисты, очевидно, дали повтор. Случайность? Закономерность? Возможность выбора... "Раб, - повторил Андрей. - Неужели я раб?" Он вдруг заметил, что за окном сыпет снег. Никакой тоски в городе не было - свежий воздух, мороз и крики играющих в снежки пацанов. Он наконец разобрался в себе. Он понял, что ломало и корежило его весь прошедший месяц. Он вспомнил изворотливого студента, придумавшего фокус с тринадцатым билетом. Тот парень делал вид, что панически боится вытащить несчастливое число, хотя только этого и хотел, только этого и ждал. Вот и Андрей - лишь делал вид, что боится своего же страха, якобы гонит от себя ужасные воспоминания, хотя, на самом деле, только ими и живет последний месяц. Разгадка найдена... "Есть ли у меня возможность выбора? - спросил он себя, оставаясь совершенно спокойным. - Волен ли я в своих поступках?" Сомнений не осталось - эксперимент продолжается. Разгадка, полностью объясняющая цель эксперимента, была ужасна. Вместе с тем - принесла долгожданное удовлетворение. Мороз, свежесть, зима. Сейчас Андрей доест-допьет и отправится на работу, унося с собой ОТВЕТ. Если отбросить множество красивых, но ничего не значащих слов, которыми можно было бы описать происходящее с ним, если забыть о существовании поэтических метафор и пользоваться исключительно строгими научными формулировками, то ОТВЕТ получится коротким и простым. "Я наркоман..." Но в каком виде они рассчитывают получить результат? Где та шкала, которая покажет - удалось или не удалось? "Что общего содержали в себе визиты, нанесенные другом Сашей?" - двинулся Андрей дальше. Спокойствие его оставалось безветренным, по-зимнему пустынным. Он снимал слежавшиеся вопросы пласт за пластом... Общим было СОСТОЯНИЕ, это очевидно. Дьявольский сценарий, реализованный отлично подобранным исполнителем, раз за разом приводил к тому, что мозг подопытной мышки начинал усиленно синтезировать эндорфины и энкефалины. Да, это так. Но не только. Было еще кое-что общее, повторявшееся из визита в визит! Телефонный номер. Трижды Саша пытался сообщить какой-то телефон, акцентируя на этом внимание хозяина квартиры - чтобы тот покрепче запомнил. Два раза якобы не решился, разыграв мелодраматические сценки, а на третий все-таки написал свои секретные цифры... Вот она, оставленная Сашей бумажка, лежит в блокноте, никем не тронутая. Андрей взял ее холодными пальцами, рассматривая. Цифры говорили о том, что телефонная станция расположена где-то в новостройках. Не в Купчино ли? Шутка. Скорее, на северо-востоке - Озерки, проспект Просвещения и так далее. Хотя неважно. Важно то, кем телефон оставлен. Это действительно Очень Важно - кем телефон оставлен. Все страхи Андрея так или иначе связаны с Сашей, буквально замкнуты на бывшем приятеле. Образ спятившего пьяницы, не расстающегося с заряженным пистолетом, был центром воронки, засосавшей разум целиком. Почти целиком. Что-то еще осталось - то, что позволяло Андрею искать выход. Набрать телефонный номер - означало пойти навстречу своему страху, давало шанс вернуть ТОТ ДЕНЬ. Опрокинуться, раскинув руки, в несуществующий мир, смешаться с яркими красками, прозрачным облаком расползтись по полу. Или подняться к потолку, глядя сверху на то, как забавные куклы совершают угловатые, неестественные движения. Телефонный номер - это подарок судьбы, ожививший надежду. Саша говорил, что там живет его возлюбленная по имени Марина, которую он якобы скрывает от всех, в том числе и от своих коллег. Говорил, что сам скоро переедет туда. Правда это или неправда? Возможно, на другом конце провода находится вовсе не Саша, а другие люди. Они... Какая разница! На том конце провода - несуществующий мир, магическое ирреальное состояние. Если жаждешь снова войти в свой страх, не отвлекайся на вопросы, рожденные предательским здравым смыслом... Набрать телефонный номер и позвать Сашу - так просто. Они ждут. Они уверены, что эксперимент закончится успешно. У мышки, познавшей радость страха, нет выбора - звонить или не звонить, ибо раб лишен свободы воли. Так просто - попросить "хочу еще!" Упасть хозяевам в ноги: "Вы победили, дайте новую порцию вашей дряни..." "Неужели у меня нет выбора? - думал Андрей, разглядывая бумажку с вожделенными цифрами. - Неужели я не смогу удержаться?" Ему было очень холодно. Он знал ОТВЕТ. 6. ВЫБОР ТОТ ДЕНЬ... Трижды в течении суток Саша приходил к Андрею в гости. Трижды Андрей попадал в ирреальное состояние: менялись звуки и цвета, что-то происходило со зрением и слухом, сознание будто отделялось от тела. Объяснение этому известно: мозг одурманивал сам себя с помощью внутренних наркотиков. Но! В первый раз СОСТОЯНИЕ длилось всего несколько мгновений. Явилось с пугающей неожиданностью - и тут же растаяло, вспугнутое логикой и здравым смыслом. Во второй раз оно было глубоким, длительным. Мозг сопротивлялся куда более вяло. Наконец, в третий раз Андрей заранее знал, что он сейчас будет ощущать, как бы ждал приход неодолимой силы, которая растворит его в окружающем мире, поэтому не сопротивлялся вовсе. Почти весь визит он качался между сном и явью. Иначе говоря, мозг полностью отдался во власть наркотического вихря. Происходило привыкание. Первый раз, второй, третий... Дозировка. Постепенное увеличение дозы. Постепенность и регулярность - вот те условия, которые необходимо соблюдать, когда... когда хочешь посадить кого-нибудь на иглу! Три визита - три укола. Боже, как просто. Клиента подводили к ирреальному состоянию не сразу, давали возможность помучаться неизвестностью. Только потом, когда клиент дозревал, пускались в ход сильные средства. Что такое "дозревал"? Это значит, что стресс вступал в фазу, характеризуемую мыслью "не может быть!" Многократно обманутая эндокринная система (то ли есть опасность, то ли нет), начинала идти в разнос. Инъекция сделана. Почему в качестве сильного средства понадобился именно друг детства? Чтобы ситуация постоянно балансировала на грани "не может быть", чтобы подопытный мог восстановиться в промежутках между визитами-инъекциями, убедить себя - мол, причин для паники нет. Неужели можно превратить здорового человека в наркомана, зависимого от его же внутренних наркотиков? Без шприцев, без колотых, остекленевших вен? В настоящего наркомана, по-настоящему зависимого. Наркотическая зависимость - это и есть рабство одних, но в то же время - власть других. Без ампул и таблеток, при помощи безукоризненного, кристальной чистоты препарата, именуемого психологией. Неужели возможно? Оказывается, есть средство. Страх, оказывается, тоже наркотик, что вполне естественно - медицина нам все растолковала насчет "эндорфионов", "энкефалинов" и "опиатных рецепторов". Несколько инъекций страха, и готово - эндокринная система переучена, перестроена. Клиент прочно сел на иглу, цель достигнута. Вот он - ОТВЕТ. Что дальше? Каков результат дьявольского эксперимента? "Действительно ли я стал наркоманом?" - не верил Андрей. Отталкивал наступившую ясность, не желая принимать разгадку. Позвонить по оставленному телефону казалось настолько обычным делом, что сдерживать себя, бороться с собой было нелепо. "Что тут особенного? - беспрерывно раздражался он. - Всего один звонок. Договориться о встрече со старым школьным другом - разве это наркомания?" Никакой алкоголик не считает себя больным... "Они только того и ждут! - одергивал он себя. - Высоколобые спецы, сидящие по краям вольера, наблюдающие за реакцией животного - не дождетесь, с-сволочи!" "Подумаешь - позвонить... - просила скомканная, дрожащая от нетерпения душа. - Зато сразу станет легче! Они помогут - выволокут на улицу, уложат в снег лицом... Нет, лучше в ванную - сунут голову в раковину, чтобы не оставить следов крови, приставят ствол к затылку, взведут курок..." Он стонал от ужаса и открывал глаза, обесцвечивая яркую картинку. Мир вокруг был омерзительно реален, краски были серыми, а звуки - монотонными. С каждым днем Андрею становилось все тяжелее и тяжелее. Космический холод проникал под кожу, сводил суставы, превращал кости в хрупкое, ломкое стекло. Он постоянно замерзал, даже теплые свитера, напяленные один на другой, не помогали согреться. Если бы не жена, Андрей спал бы в уличной одежде. Вместе с тем, он испытывал жесточайшее, не вмещавшееся в тело раздражение - как в отношении окружающих его людей и предметов, так и к миропорядку вообще. К счастью, это чувство было совершенно бессильным, иначе неизвестно, чем бы разработанный кем-то сюжет закончился. Сил еле хватало на то, чтобы поддерживать видимость жизни. Огонь горел лишь внутри - погребальный огонь. Снаружи был камень, потому что Андрей понимал происходящее - он все понимал. Он ложился и вспоминал, но ТОТ СТРАХ не возвращался. Пытался спать, но сон отказывался приходить. Бессонница поселилась в квартире наравне с другими членами семьи. Он вставал возле окна и представлял, как откроет раму, встанет на подоконник, сделает шаг... В ужасе отшатывался, но следующей ночью вновь выползал из-под одеяла и вставал возле окна, пытливо вглядываясь в бездну. По пути на работу он часто останавливался на краю тротуара и наблюдал за мчащимися мимо грузовиками, размышляя о том, что если сойти на проезжую часть, если двинуться вперед - навстречу вселенскому взрыву... Электрический ток пронзал его с кончиков волос до ногтей ног! Но уже через несколько минут, спускаясь в метро на эскалаторе, он живейшим образом представлял... И снова был взрыв чувств, однако мир оставался реален. Взлететь не удавалось. Все было напрасно. "Ломка" не прекращалась. Требовалась новая доза, новая полноценная инъекция. Бумажка с Сашиным телефоном лежала в секретере, где-то в куче служебной документации - подальше от глаз. Выбросить ее Андрей никак не решался. "Позвони!" - только об этом и молила, ползая под ногами хозяина, опустившаяся, растерявшая гордость душа: Нет, сволочи, не дождетесь! Существовала ли сила, способная одолеть рабство? Конечно. Ненависть и любовь - имена разные, а сила одна и та же. Ненависть давала цель, любовь - стыд. "Мне надо переломаться", - наконец сообразил Андрей. Отвергая их помощь, жертва обязана помочь себе сама. Добровольно, полностью осознавая свои действия. Он придумал план спасения. Он сгорал от нетерпения... Алкоголь давал совсем не те ощущения, которые требовались страдающей душе (Андрей несколько раз напивался - бесполезно, не помогало), но в Техническом университете можно достать все. Например, анашу. Ее продавали и на "пятачке", и в столовой, то есть почти открыто. Правда, потребителями были студенты, а не преподаватели. Андрей выглядел достаточно молодо, чтобы сойти за своего. Он не был курильщиком, но курить, разумеется, умел, так что проблем со способом употребления не возникло. Анаша придала ему сил, возвратила жизнь в спящие мышцы, значительно убавила раздражение - давно он не чувствовал себя так хорошо. Домашние, измученные странным поведением мужа и отца, нарадоваться не могли. Он поужинал, весело и много, наслаждаясь вдруг появившимся аппетитом. Затем пришел сон, яркий, цветной. И все-таки ощущения опять были не те. Впрочем, Андрей не ждал иного, он ведь все понимал. Он действовал последовательно и основательно. Сходил в гости к врачихе, знакомой матери - той самой, которая явилась невольной виновницей смерти бабули. Он не обольщался насчет ее профессиональных качеств, ему нужна была помощь совсем иного рода. Но для начала Андрей рассказал этой обаятельной женщине о рецепте годичной давности на лекарство "манинил" и о прочих обстоятельствах идеального убийства, особо упирая на то, что рецепт случайно обнаружился. После чего женщина перестала быть обаятельной, даже попыталась заговорить на повышенных тонах, тогда гость успокоил ее: мол, случившееся в прошлом недоразумение никого не беспокоит, лишь бы сохранялась сегодняшняя дружба. Итак, готова ли врачиха подарить гостю свою дружбу? Контакт состоялся. Андрей хотел всего лишь воспользоваться ее связями - всем ведь известно, в каких кругах она вращается! Редкие лекарства, рецепты с особыми печатями, правильно? А нужно ему... - Зачем вам это? - мгновенно испугалась женщина. - Да-да, именно это, - подтвердил Андрей. - Пусть ваши знакомые не тревожатся, это нужно лично мне. И пожалуйста, не говорите моей матери о том, зачем я с вами подружился. - Разумеется, у меня нет таких знакомых, - сказала врачиха, - но я подумаю, что можно сделать. Он думала двенадцать часов, потому что уже следующим утром Андрею позвонили и назначили свидание. Встреча состоялась на улице, в людном месте. Очень интеллигентный мужчина, обладающий прекрасными манерами и шикарной бородкой, спросил, чего клиент желает. Клиент желал следующее: первую неделю - что-нибудь послабее, таблетки кодеина или дионина. Далее - промедол, омнопон, чистый морфин, фентанил - или что там еще у вас есть? Героин не надо, только лекарства фабричного производства. Каждый препарат - по одной-две инъекции, не больше. Сначала внутримышечно, потом внутривенно. И непременно хотелось бы получить подробные консультации относительно дозировки, плюс к тому, практический урок по ликбезу - как делать самому себе инъекции. - У вас целая программа, - похвалил бородач. - Не сочтите за дерзость, но на кой хрен вам это понадобилось? Вы, вообще, понимаете, что делаете? Андрей понимал. - Я хочу все перепробовать, - объяснил он. - Какая вам разница? Разница была, поскольку клиент попался не просто начинающий, а явный дилетант. К тому же, объявился не вполне обычным образом. И слишком уж настойчив. Однако, судя по всему, объяснение его показалось убедительным, поведение - искренним, да и рекомендовали молодого человека известные, уважаемые люди. Вдобавок, глаза его имели специфическое выражение, известное врачам-наркологам... Молодой человек что-то уже попробовал? Да, но рассказывать об этом не хочется. Понимаем, тогда следующий вопрос: его интересуют только морфиноподобные лекарства? Пока да, а дальше видно будет - возможно, придется перейти на галлюциногены. Во всяком случае, стимуляторы типа эфедрона или амфетаминов вряд ли подойдут. Понимаем, но просто интересно - откуда у молодого человека такая осведомленность, что подойдет, а что не подойдет? - Из энциклопедии, - сказал Андрей. - Там что хочешь можно найти. Правда, кроме главного. Прекрасно, теперь последний вопрос, касающийся оплаты... Услуги нового знакомого стоили немало. Однако Андрей вышел из положения: украл деньги у Зои, приплюсовал к ним свою зарплату, продал семейный телевизор, видик, игровую приставку - и понеслось. 7. РЕЗУЛЬТАТ Спасение близилось. Хотя, увы, таблетки также не вернули ни капли ТЕХ ОЩУЩЕНИЙ. Была великая радость, великое спокойствие, сменявшееся приливом сил и обостренной жаждой жизни. Затем настала очередь "стекла", то бишь ампул. Андрей вмазал по венам, сначала под руководством инструктора, потом сам, решительно покинув этот мир. Препарат за препаратом, укол за уколом. Он целенаправленно и бесстрашно увеличивал дозу. Он исступленно искал ТОТ ДЕНЬ, но тщетно: получал лишь эйфорию, отличный сон, работоспособность, иначе говоря, все то, что ему было не очень-то и нужно. Он перепробовал многие лекарства, как естественного, так и синтетического происхождения (опиаты и опиоиды - по меткому выражению знакомого эндокринолога), однако существенных различий не почувствовал. Было просто хорошо, ничего больше. Тогда Андрей поставил себе галлюциноген. Банальный "диэтиламид лизергиновой кислоты", в просторечии называемый ЛСД. Не медицинского, разумеется, происхождения. Голландский, если не наврали. И были райские сны, в которые врывалась тяжелая сказка, и очнувшись, было ясно, что опять - не то, не то... НЕ ТО. Наркотики не давали главного, что давал страх - балансировки между реальным и ирреальным, оглушающего чувства зыбкости мира. Наркотический Космос оказался ненастоящим. Впрочем, Андрей уже не расстраивался этому обстоятельству и очень быстро перестал что-либо искать, довольствуясь тем, что есть. Он выздоравливал. Недели через три он сделался законченным наркоманом, а к весне, когда его уволили из Университета, приказал себе - пора! Пришло время плюнуть им в микроскопы. Снизу-вверх - пусть отмывают свои стеклышки. Дальнейшее запомнилось не вполне отчетливо. Жеваные куски кинопленки, вырванные из бесконечного черно-белого сериала. Сгустки концентрированного ужаса, фрагменты бреда, наслоившиеся один на другой. Однако абстинентный синдром с ласковым названием "ломка" - это не поход в кинозал. Это медленная смерть, растянувшаяся на век. Андрей знал, что век продлится не более пятнадцати-двадцати дней, потому и решился на такое. Он не оставил себе выбора, растратив все дозы и не подкупив новых. Он заперся в квартире и лег на диван в большой комнате, заставив мать и жену быть сиделками, поочередно сменяющими друг друга. Почему, кстати, Зоя не бросила мужа? Еще месяц назад, когда он из больного бронхитом превратился в душевнобольного? Чудо. Судьба хранила этого человека. Рассказ о том, что Зоя вытерпела, и что передумала мать, мог бы составить второй том романа, если бы нашелся желающий это прочитать. Итак, выбора не было: ненависть и любовь насквозь пропитали Андрея мечтой о свободе. "Эксперимент над экспериментаторами". Что было самым трудным? Ожидание кошмара, скрашенное все возраставшей дрожью рук, или сам кошмар? Или невероятной силы насморк, обрушившийся одновременно с лихорадкой, или боли в мышцах, начавшиеся почему-то со скул? Упомянутые симптомы были последними, которые Андрей успел осознать. Следующие беды грянули все разом. Хватило нескольких часов, чтобы потерять не только счет времени, но и знание того, как вообще может чувствовать себя нормальный человек. Липкий пот, пахнущий непонятно чем, изнуряющее сердцебиение, вспыхивающие и гаснущие приступы дрожи - казалось, это было всегда. Над диваном специально висел отрывной календарь, чтобы женщины-сиделки отсчитывали листочки-дни, однако такое средство моральной поддержки не пригодилось. Страдающий раб ничего вокруг не видел. На второй день скакнула температура, к болям в мышцах и суставах добавились колики в кишечнике, съеденная за неделю еда выходила в виде поноса, мутило, регулярно подкатывала рвота - слишком много всего и слишком сразу, чтобы заметить и приплюсовать. Андрей ничего не ел. Также не спал, по крайней мере, ночью. Только днем забывался, ненадолго и урывками. "Инъекция... - трясся он, - не нужен мне ваш страх... дайте шприц..." Он трясся и ждал: единственное, что он понимал и помнил, было слово "ждать". Умирал и воскресал, вновь умирал и вновь воскресал... Как Андрей сумел выдержать? Да очень просто: у него не было возможности позвать спасителя-бородача, не было сил самостоятельно добраться до выхода из квартиры. Как он додумался до такого жуткого плана освобождения? А никак - по-другому попросту и быть не могло. Когда главным врагом человека становится его собственный мозг, нет ничего естественнее взять в союзники все остальные системы организма. Через две недели Андрей почувствовал облегчение. Еще через две недели - полностью встал на ноги. Только сон долго не удавалось наладить. Мелочи! И невроз подружился с ним на всю оставшуюся жизнь. Обычные потери наступательного боя. Он победил. Звонить по какому-то там секретному телефону было в высшей степени нелепым, поэтому первое, что Андрей сделал, обретя долгожданную свободу - вытащил проклятую бумажку из секретера и разорвал в клочки. Воспоминания о ТОМ ДНЕ - нет, просто о том дне! - не вызывали теперь в душе никакого отклика, кроме стыда и удивления. Страх, правда, сохранился, ведь невроз и страх - это почти одно и то же. Но картины пережитого потеряли былую яркость, полностью лишились колдовской мощи. Он похудел на десять с лишним килограмм. Клин выбивают клином - универсальное правило. Не получается "переломаться" от одного наркотика, "переломайся" от другого - что Андрей и сделал. Вместо страха - морфин, вместо пистолета - шприц. Смени наркотик, и продолжай борьбу... Он победил! Эксперимент, очевидно, провалился. Или наоборот, закончился успехом? Результат - он ведь при любом раскладе результат. Андрею было плевать, честное слово. Эксперимент закончился, а жизнь продолжалась. И на возможность нового появления в этой реальной жизни полуреального Саши - тоже было плевать. Кто Саша такой? Какими мотивами руководствовался? Испытывал ли чувство вины? Друг детства, если начинать припоминать, сильно изменился после командировки в Киев. И повысили его до звания "майора" именно в Киеве. И злосчастную плаценту вшивает филиал именно Киевского института. Имеет ли все это хоть какую-то связь, случайности это или очередной клубок закономерностей? Украинская разведка против российской контрразведки, вербовка, "неприятности", двойной агент, участие в программе испытаний психотронного оружия - отличный сюжет, как раз для нового фильма! Можно, однако, и по-другому - российская разведка против украинской контрразведки... Кино для слабоумных. Ничуть не более умное, чем преступный эксперимент над ничего не подозревающим преподавателем Технического университета. Кто снимет вторую серию? "Надо бы Зойке рассказать, - подумал Андрей. - Вместе посмеемся... Жизнь продолжалась. Он крайне редко вспоминал об этих трех месяцах, потому что тогда пришлось бы вспоминать и о том горе, которое он принес своей семье. Было нестерпимо стыдно. Зоя и мама - святые женщины. Какое счастье, что они прекратили идиотскую вражду, дежуря возле ломающегося наркомана! Со здоровьем, как ни странно, действительно стало лучше. Бронхит куда-то подевался, и простужался Андрей теперь значительно реже. Старательно сберегал в себе энергию Ян, поддерживая равновесие космических сил. Поскольку с работы его уволили, он перешел на новое место - к собственной жене, продавцом. Освоившись, занял должность бухгалтера - все-таки математик по образованию, хорошая школа. Зоя была безгранично рада, ведь найти бухгалтера, которому абсолютно доверяешь - мечта любого бизнесмена. Дела у семейной фирмы шли по-разному, но пусть эта тема также останется для следующих томов многосерийной эпопеи. Андрей так и не позвонил Сашиной возлюбленной. Не позвонил и его родителям, чтобы выполнить просьбу этого пьяного параноика, узнать, жив он или - ха-ха! - убит. Саша, в свою очередь, тоже никак не проявился - звонком по телефону или в дверь. А на улицах своего родного района бывшие друзья больше не встретились - ни разу. Наконец, последнее. Мать и сын не возобновляли тот ночной разговор трехмесячной давности - про рецепт, про бабулин диабет, про участковую врачиху. И сам рецепт Андрей с тех пор не видел. Лишь позже, гораздо позже... Гораздо позже, незадолго до смерти, мама призналась сыну, что все понимала, когда несла бабе Уле лекарство. В аптеке "манинила-1" не было, только "манинил-5", поэтому продавец обратил особое внимание покупательницы на необходимость правильной дозировки. Итак, она все понимала, но бабу Улю не предупредила. Причем, инструкцию из коробочки не вынимала - нет, нет и нет! - так что больная сама виновата. "Как видно, Бог нам всем помог", - сказала мать, подытоживая свое признание. Хотя в Бога она никогда толком и не верила. Зато, если речь заходила о бабе Уле, неизменно говорила: "Черт бы забрал эту ведьму". Кто же на самом деле помог матери Андрея и ее семье? Нет ответа. Каждый выбирает себе помощника сам, когда приходит время выбирать. 8. ТЫ И Я Мы с тобой незнакомы - это обстоятельство позволило мне быть абсолютно, беспощадно откровенным. Мою откровенность не смогли остановить ни твоя ненависть, ни твоя любовь, ни всеобщее равнодушие. Впрочем, многого ты так и не услышал. Не нашлось никого, кто объяснил бы тебе истинное значение мелочей - вроде просьбы смыть с бутылки этикетку или выключить из розетки телефон. Тайные знания целиком основаны на владении той страшной силой, что заключена в простых привычных действиях. Из мелочей складывается мир, как реальный, так и несуществующий. Есть эксперименты, чистота которых заключена в естественности условий. Бесконечное нарастание угрозы, наслаиваясь на полную необъяснимость происходящего, переводит разум в иррациональное состояние. Непреодолимое падение в глубины собственного страха неизбежно приводит на дно - ко взрыву ослепительного счастья. Есть эксперименты, которые делают подопытных мышек счастливыми. Теперь ты понял? Тебя грызет вопрос: почему был выбран именно ты? Вопрос столь же нелеп, как, скажем: "Почему именно я?" Из списка сотрудников, обеспечивающих и прикрывающих программу исследований, выдернули одного, имеющего, кроме оперативной подготовки, еще и высшее медицинское образование. Затем проанализировали круг друзей этого сотрудника и нашли тебя - как самый подходящий экземпляр. В результате получилась идеальная пара. Ты и я. Меня зовут, к примеру, "Саша". Половина самцов в наших джунглях носит это удобное имя - та половина, что противостоит "Андреям". На самом деле, мы с тобой не знакомы, поскольку тот Саша, которого ты когда-то знал, погиб еще в школе. Негодяев, причастных к его смерти, множество, но ты - в первых рядах. Кто попал тому Саше рисовой крупинкой в глаз, после чего "успокоил" - мол, это не смертельно, ослепнешь, только и всего? Человек несколько дней ждал слепоты, страдая втайне от всех. Кто рассказал доверчивому дурачку, что синяк, который тот посадил на ногу, может расползтись по всему телу, приводя к страшной смерти? Целую неделю маленький Саша сходил с ума, ибо синяк действительно расползался, потом не выдержал и спросил у учительницы. Старая курица, гордящаяся своим многолетним педагогическим стажем, поставила его перед классом и заставила задрать штанину: вот вам, дети, наглядный урок трусости. Наконец, кто обронил, что случайно проглоченный вместе с яблоком червяк, попав в желудок, постепенно вырастает в огромного гада, который выедает все внутренности человека?.. Таких историй - столько же, сколько дней в десяти страшных годах. Ты - и такие, как ты, - раз за разом заставляли своего ровесника умирать, пока не добились цели. Красивая метафора, правда? 9. Я Я живу один в палате, предназначенной для двоих. Второе место готовилось для тебя, но оно пустует. Вне этих стен - то ли санаторий, то ли клиника, то ли воинская часть. Разумеется, в пригородной зоне, подальше от глаз. Я имею право гулять по территории, когда захочу, но только под наблюдением прапорщика. Тот же прапорщик каждый вечер приводит мне женщин. В качестве обслуживающего персонала - медсестра по имени Марина, которая меня кормит, поит, убирает помещение и выполняет любую другую черную работу. Она же приносит водку, поэтому желаннее этой женщины нет никого на свете. Продолжается ли эксперимент? Закончился ли? Никакой разницы. В водку мне регулярно подмешивают Что-то. Не говорят что. Но, конечно, я и сам знаю ответ, образование позволяет. В лампу дневного света, спрятанную под стеклом в потолке, встроен излучатель, который работает по неизвестному мне графику. Браслет на руке и вставные зубы во рту не понадобились - вот он я, под колпаком. Характер излучения я также в общих чертах представляю, но о таких вещах не то что говорить - думать опасно. "Уволить" могут в любой момент; осознавать это, представлять это - главное счастье моего нынешнего положения. Жаль, что ты не знаешь, как здесь "увольняют". Вероятно, эксперимент все-таки продолжается. Без твоего участия. Второе место в палате оставлено для тебя, а ты не позвонил и не пришел, чтобы стать моей тенью. Дурак! Когда тебе становилось бы особенно плохо, я привязывал бы тебя к стулу, доставал пистолет, и ты, сладостно содрогаясь, шаг за шагом познавал бы Новую Реальность. Возможно, я примериваю к тебе то, что, на самом деле, происходит со мной. Но, клянусь, мы оба были бы счастливы! Ты "переломался", дурак. Хотя трудно найти что-нибудь более безопасное, чем страх. Единственный вид наркотической зависимости, не приносящий вреда и, мало того, жизненно необходимый каждому из рабов нашего общего господина. Твой страх - привычное, родное, самое близкое тебе существо, которое никогда не предаст и не бросит. Почему ты не захотел сделать ему приятное? Анализ ситуации дал ответ - почему. Они перестарались с впечатлениями. Они - это группа прикрытия, из которой меня в один момент вычеркнули. Открывшиеся семейные тайны изменили твой характер в течении всего лишь суток, наполнили квартиру новыми, не учтенными векторами сил. В результате - твоя жажда вновь пережить истинное счастье оказалась слабее жажды выстоять. Ты выстоял. И еще - я ведь их предупреждал! - ты не смог простить, что они видели, как вы с женой любили друг друга. Любовь рождает ненависть, тогда как им нужно было равнодушие. Виноваты другие, а страдаю я. Как всегда - в школе, в Академии, в Конторе. Теперь меня "уволят". Каждый вечер я жду этого, с наслаждением представляю, как они обставят дело... Мелодия страха звучит, не прерываясь. Завораживающая, гипнотическая мелодия. Какой композитор ее сочинил, какой факир исполняет? Кто аранжировал? Вот ты считаешь, что, когда в роли композитора выступает госбезопасность, ничего другого получиться не может. Дескать, вместо нот у нас - люди. И хорошо, если люди остаются живыми - как ты. Психотравма - мелочь, со временем залечится. Тебе просто повезло - ты в этом не сомневаешься. Еще ты думаешь о том, что сотрудник спецслужб не может быть настоящим другом, сколько бы времени не притворялся. Только страх мы дарим людям, только "секретные операции". Наивная душа! Ты прав в одном: красивей и изысканней, чем мелодия страха, люди пока ничего не создали. У меня был свой путь на листы этой партитуры. Страдать от того, что тебя никто не боится, ощущать, что ты вовсе не страшен, а смешон - лишь начало моего пути. Какая же сила свела нас, незнакомых друг с другом людей, вместе? Ты типичный человек-нолик, живущий неярко и бесцельно. Ценность твоя в другом. Ты - классический, законченный трус. Я - участвую в программе, о которой не имею права даже думать, но главное - я тоже трус. Вот главное! Почему же нас опять разбросало? Может, ты мне привиделся - благодаря тем ядам, что Марина подмешивает в водку? Может, я тебя выдумал? Никак не могу сосредоточиться и понять. Выдумать историю с такой степенью достоверности и внутренней непротиворечивости очень трудно, нужен большой талант, которого у меня нет. Получается, все это произошло с нами в действительности. С другой стороны, почему моих вопросов, касающихся наших с тобой встреч, никто не замечает? Психиатр, который отвечает за эту двухместную палату, попросту молчит, вообще со мной не разговаривает. Я знаю, что этот человек имеет звание полковника, как бы он ни прятал форму под белым халатом. Очевидно, ждет приказа об уничтожении пациента, и больше его ничего не беспокоит. Интересно, они сделают это, когда я засну? Или пошло отравят пищу, поданную на завтрак? Врасплох меня не застать - я не сплю и не ем. А все-таки жаль, что тебя здесь нет. Скоро инъекция. Принесут бумагу. Я буду описывать все происшедшее, вновь и вновь переживая твое СОСТОЯНИЕ. Потому что рассказывать обычным способом, употребляя местоимение "я" - страшно. Сил нет, как страшно. 1995г.