Александр Шалимов. Мусорщики планеты --------------------------------------------------------------- Шалимов А.И. "Охотники за динозаврами" изд-во "Недра" (Ленинградское отделение), Ленинград 1990 OCR&SpellCheck: The Stainless Steel Cat --------------------------------------------------------------- Возвращение Возвращение показалось долгим... Симферопольский аэропорт был закрыт для дальних рейсов: там шла очередная реконструкция. Трансконтинентальные лайнеры широтных и долготных линий ни в одном из ближайших аэропортов не садились. Электронный координатор в Адлере рекомендовал Иву лететь через Москву, Париж, Каир, Дели, Джакарту... - Оптимальный вариант? - поинтересовался Ив. Переговорный экран электронного координатора запестрел радужными полосами. Ив не очень хорошо знал эту систему информации. Она уже устарела и сохранялась только в небольших периферийных аэропортах. Ив подождал несколько секунд. Радужные полосы продолжали бесшумно струиться по экрану. - Так что с оптимальным вариантом? Вместо звукового ответа на экране всплыли строки текста: "Закрытие Симферопольского аэропорта и транспортировка тяжелого оборудования в антарктический сектор Моусона по долготной Уральско-Аравийской линии не позволяет воспользоваться оптимальным вариантом в ближайшие дни. Если рекомендованная трасса неудобна, возможны иные варианты, включая западное полушарие. Ответ через восемь минут". - Не надо, - сказал Ив. - Все ясно. Благодарю. Он решил лететь через Москву и Каир. В сущности, несколько часов, или даже дней, для него роли не играют. Время еще есть, а на Главной Базе его, скорее всего, никто не ждет. В Каире сейчас должна находиться Дари. Он не встречался с сестрой почти год. В Москву Ив должен был прилететь ночью... Самолет оказался "дозвуковой" - очень старой конструкции. Летели довольно низко над облаками. По пути дважды где-то садились. Ив отключил экран индивидуальной информации и, откинувшись в кресле, попытался дремать. На стоянках пассажиры входили и выходили, но кресло рядом с Ивом оставалось свободным. В иллюминаторе постепенно угасал багровый закат, облака внизу стали темно-пурпурными, в небе засверкали первые звезды. Сзади кто-то вполголоса рассказывал об антарктическом эксперименте, называл цифры, даты, несколько раз повторил, что решение ожидается со дня на день. Ив подумал, что за три месяца, проведенные в санатории, он изрядно отстал от дел, которыми сейчас живет Земля. В заповедной сосновой роще, где находились коттеджи санатория,.экраны публичной информации включали лишь дважды в день на полчаса. Врачи старались всячески изолировать своих подопечных от потока внешней информации. Море, солнце, профилактические процедуры, игры, спорт. Ив покачал головой. "Как только я выдержал. Хорошо, что все уже позади..." Невольно подумалось: "А что впереди?..." Он глянул в иллюминатор. Там был мрак. Лишь вдали у самого горизонта узкая багровая полоска разделяла черноту Земли и неба - то ли последний отсвет заката, то ли уже огни Москвы. "Москва... - Ив вздохнул. - Пытаться разыскивать в Москве Ирму, конечно, бесполезно. И вероятнее всего, ее там нет". После той - последней - размолвки и ее неожиданного исчезновения она не подавала о себе вестей. Почти три месяца. Первые недели он часами просиживал у экрана видеосвязи, благо свободного времени в санатории было с избытком. 'Ее аппарат в маленькой квартире на тридцатом этаже старого дома на Садовом кольце так и не отозвался. И никто из общих друзей, кого он разыскал в эти месяцы, ничего не знал о ней. Оставалась, правда, слабая надежда, что она возвратилась на Главную Базу и ждет его там. Собственно, поэтому он и ускорил возвращение. Однако связаться с Базой он так и не решился. Хотел сохранить иллюзию до конца? "Последняя иллюзия. - Ив опустил голову и сжал ладонями виски. - Разве все эти годы, которые они провели вместе, не оказались цепью иллюзий? Была ли она по-настоящему счастлива? И был ли он счастлив возле нее? Краткие мгновения близости, разумеется, в счет не шли. Слишком многое в ней непонятно. В сущности, непонятно даже, почему она выбрала именно его. Умная, прекрасная, загадочная Ирма! Ведь это был ее выбор. И что заставило ее - талантливую художницу - стать наблюдателем в КОВОСе? Он даже не знает точно, сколько ей лет. Конечно, она старше его..." Когда Ив впервые появился на Главной Базе начинающим стажером, Ирма уже была одним из ведущих инженеров. Ее необыкновенная красота и холодноватая замкнутость поразили его воображение с первой же встречи. Не смея даже и мечтать о ней, он, подобно многим на Базе, стал втайне поклоняться этой удивительной женщине. Даже сам Вилен, несмотря на свои годы, кажется, был немного влюблен в нее. Впрочем, Ив не знал ни одного из их окружения в КОВОСе, кто отказался бы выполнить любое ее желание. Пусть даже самое сумасбродное. А такие желания у нее иногда возникали. Да, характер у нее далек от совершенства. Ив знал это слишком хорошо. Тогда - еще в первый год их знакомства - ее дважды навещал на Главной Базе этот здоровенный рыжий верзила. Бин... Стойерс - или как там его звали? - космический ас, имя которого в то время без конца повторяли дикторы радио и видеоинформации. Бин тогда только что возвратился из экспедиции на Марс. К концу его второго пребывания на острове Ив стал невольным свидетелем последнего объяснения Ирмы с этим типом. Ив задремал в шезлонге на берегу. Разбудили его голоса. Он поднял голову и прислушался. Голос Ирмы. он узнал сразу, другой голос... Шезлонг стоял в беседке, сплетенной из пальмовых листьев, открытой в сторону океана. Голоса доносились с противоположной стороны, из парка. Ив хотел встать и выйти из своего укрытия, но в этот момент кусты зашелестели совсем близко и тотчас резко прозвучал голос Ирмы: - Нет, и еще раз нет, Бин!... И, прошу тебя, давай и на этот раз расстанемся друзьями. Ив не расслышал ответа, лишь отдельные слова, в которых звучали упрек и горечь. Это были совсем не те слова, которые обычно изрекал Бин с экранов или в окружении своих поклонниц и поклонников. Ужасное смятение охватило Ива. Выйти из беседки незамеченным он уже не мог, а оставаясь в ней, становился невольным свидетелем интимного разговора, который не должен был иметь свидетелей. Ив растерянно завертел головой и вдруг сквозь щель в плетеной стене беседки увидел Ирму и Бина. Оба были только в купальниках, их покрытые загаром тела в лучах низкого солнца отсвечивали красноватой медью. Тоненькая, стройная, длинноногая Ирма с копной взлохмаченных ветром золотистых волос и огромный, массивный Бин с широченными плечами и могучими бицепсами. Бин был выше ее на целую голову, но теперь он сгорбился, его квадратная рыжая голова была низко опущена. Казалось, он врос в красноватый гравий, освещенный вечерним солнцем. Он держал Ирму массивной лапой за руку выше запястья и что-то твердил прерывающимся хриплым голосом. Она не смотрела на него и, закусив губу, отрицательно покачивала прекрасной головкой. Потом он замолчал и, приоткрыв рот, уставился на нее. Продолжая покачивать головой, она попыталась освободить руку. Он не отпускал. - Мне больно, - сказала она тихо. Вместо ответа он привлек ее к себе. Иву показалось, что она не сопротивлялась. Лицо ее словно окаменело, и глаза полузакрылись. Бин начал исступленно целовать ее плечи и грудь, но она, сделав какое-то неуловимое движение, вдруг легко освободилась из его объятий и, отступив на шаг, резко и сильно ударила его рукой по лицу. Ярко сверкнул на солнце большой граненый алмаз в перстне, который она постоянно носила. Бин ошеломленно замотал рыжей головой, словно пробуждаясь ото сна, а она ударила его еще раз другой рукой и, стремительно повернувшись, исчезла в глубине аллеи. Кажется, она побежала, но Бин не пытался ее преследовать. Он стоял неподвижно, сжав в кулаки опущенные руки. Глаза его были широко раскрыты. Из рассеченной перстнем щеки тонкой струйкой текла кровь. Когда капли крови стали стекать с подбородка на плечо и побежали вниз по руке, он словно очнулся. Рассеянно провел ладонью по лицу, увидев, что пальцы в крови, слегка пожал плечами. Потом пробормотал что-то и, тяжело ступая, пошел вдоль берега. Когда Ив выбрался из беседки, Бин уже исчез за ближайшим мысом. Только цепочка глубоких следов темнела у самой кромки воды на белом коралловом песке, который уже начал розоветь в лучах заката. В тот же вечер за ужином выяснилось, что Бин Стойерс покинул остров. - Очень торопился, - рассказывал Риш, который только что сменился с дежурства на Центральном посту управления Главной Базы, - улетел с нашим попутным ракетопланом на остров Гуам. Кое-кого, конечно, опечалит этот неожиданный отъезд. Риш, как всегда, оказался плохим пророком. О Бине Стойерсе никто больше на Главной Базе не вспоминал. Ирма оставалась такой же, как и раньше, - холодновато-приветливой, ироничной, немного отчужденной. Казалось, ко всем на Главной Базе она относится одинаково дружески и никого не выделяет. После окончания стажировки Вилен назначил Ива в группу Ирмы. В группе было восемь инженеров, и они тогда работали в северо-западной части Тихого океана. Работы было много; случалось, что они неделями не возвращались на Главную Базу. Ирма давно собиралась в отпуск и все не могла выбрать время. Как-то вечером - их амфибия находилась тогда у восточных берегов Хоккайдо - Ирма заявила, что завтра уезжает в Европу. - Ты останешься вместо меня, - объявила она Иву. - С Виленом согласовано. - Она погрозила Иву пальчиком, предвидя его возражения. - И вообще, после отпуска я, вероятно, перейду в другую группу. Иначе, мальчики, мы можем изрядно надоесть друг другу. Утром она исчезла, ни с кем не попрощавшись. Она просто пересела на рассвете на встречную амфибию КОВОСа, которая шла в Токио. Ива тогда больше всего расстроило именно то, что она уехала не простившись. Он втайне надеялся, что Ирма; после того как они столько проработали вместе, позволит поцеловать себя на прощанье неред долгой разлукой. Что она может не вернуться в группу после отпуска, он просто не верил. А она не вернулась. Месяц спустя Ив узнал, что его назначили руководителем группы. Потом работа так захватила его, что он вспоминал Ирму все реже и реже. Прошло почти полтора года. Ирма не появлялась на Главной Базе. Как-то разговаривая по видеофону с сестрой - Дари тогда еще училась в Париже, - Ив услышал о выставке картин, посвященных подвигам сотрудников КОВОСа. Дари так и сказала: "подвигам"... Слово это показалось Иву таким смешным, что он не удержался от улыбки. Дари поспешила обидеться. - Между прочим, дорогой, там есть и твой портрет, - объявила она на прощанье и отключилась. Ив замер у потемневшего экрана. "Его портрет? Неужели Ирма? Может быть, это ее выставка?..." Вечером он еще раз вызвал Париж. Но аппарат Дари не отзывался. Лишь спустя несколько дней ему снова удалось связаться с сестрой, у которой в это время шли экзамены. Дари вначале, как и следовало ожидать, дулась на него, но, поняв, что Ива почему-то взволновало сообщение о выставке и портрете, сменила гнев на милость. Автор работ, посвященных КОВОСу, - молодая и уже очень известная художница, которая сама несколько лет работала в КОВОСе. Зовут ее Ирма, а фамилию Дари забыла. Впрочем, если его интересует, она узнает и завтра сообщит... Дальше Ив уже не слышал, что говорила сестра. Сердце его стучало так сильно, что этот стук заглушал все на свете. И в унисон ударам сердца в мозгу звучало: "Ирма, Ирма... Она помнит... Помнит обо мне..." На другой день он выпросил у Вилена отпуск и полетел в Париж. По пути ему предстояло задержаться на Мадагаскаре - это было условие, поставленное Виленом. Дела на Мадагаскаре требовали не более двух-трех дней, но Ив провел там весь свой отпуск, потому что на Мадагаскарской базе КОВОСа он встретил Ирму. Кажется, она обрадовалась встрече, даже подставила ему щечку для поцелуя, а он так растерялся, что только ткнул ее носом. Они проговорили целый день, хотя по ее вопросам Ив догадался, что она в курсе всех дел его группы. Сама она сменила за это время несколько ячеек КОВОСа. Даже работала в ближнем космосе на одной из орбитальных баз. О выставке картин она не упомянула, и Ив не сказал ей, что собирался лететь в Париж. Внешне она осталась все той же изящной, холодновато-внимательной, чуть ироничной Ирмой, но в глубине ее ясных зеленовато-серых глаз иногда читалась то ли скрытая грусть, то ли сомнение. Она внимательно слушала все, что рассказывал Ив, а ему иногда начинало казаться, что мысли ее блуждают далеко... Во время одной из прогулок он осторожно взял ее за руку, но она так же осторожно освободила руку. Дни отпуска промелькнули стремительно. Ирма проводила его в аэропорт Антананаривы и, протянув на прощанье руку, которую он долго не отпускал, между прочим заметила, что, возможно, она скоро сама появится на Главной Базе. Она действительно прилетела туда через несколько дней, никого не известив, и сразу отправилась к Вилену... Ив готовился вылететь к своей группе, когда дежурный сообщил, что его просит к себе Вилен. Ив удивился - всего час назад он был у Вилена, получил все инструкции, и они распрощались. Удивление Ива сменилось ошеломлением, когда в кабинете шефа он увидел Ирму. Она сидела в низком кожаном кресле у окна, слегка наклонившись вперед и обхватив руками колени. На ней был голубой полетный комбинезон пилота. Шлем с защитными выпуклыми очками лежал рядом на ковре. Посреди кабинета стоял Вилен, задумчиво теребя свою бородку. Онемевший Ив растерянно остановился у дверей. - Она хочет вернуться в твою группу, Ив, - сказал Вилен, кивнув в сторону Ирмы. - Что ты на это? - Я готов... передать дела хоть сейчас... Я... Ирма усмехнулась и отрицательно покачала головой. - Ты не понял, - прервал Вилен. - Она просит, чтобы ты взял ее рядовым инженером. - Но... - начал Ив. - Я согласна и техником, если не найдется инженерной вакансии, - очень тихо сказала Ирма, не поднимая глаз, - Перестаньте наступать мне на нервы, - вспылил Вилен. - Сегодня вечером у меня важное заседание, и я еще не готов к нему. Пять минут вам на переговоры. Ясно? И он стремительно вышел из кабинета, оставив их вдвоем. Ирма подняла на Ива свои большие зеленовато-серые глаза и виновато улыбнулась. - Это капитуляция, Ив. Сдаюсь. - Но я не хочу капитуляций, - запротестовал он. - Называй это как угодно. Хочу остаться с тобой. Если, конечно, ты не возражаешь. Через час они улетели на атолл Уранао, где тогда базировалась группа Ива. Те первые месяцы стали овеществленным волшебством. Воспоминания он сохранял в самых сокровенных тайниках памяти. И боялся возвращаться к ним, чтобы не расплескать по каплям пережитое и чтобы не поддаться соблазну сравнений. Ирма, Ирма, где ты теперь? Неужели в бесконечном поиске еще раз перечеркнула весь пройденный путь, и наши ночи на Уранао, и просвеченные тропическим солнцем разноцветные лабиринты рифов, где мы плавали от восхода до заката, и несказанной красоты рассветы, которые мы встречали на своей амфибии, бесшумно парящей над светлеющим зеркалом океана... Под потолком салона вспыхнули плафоны. Капитан появился на центральном экране и объявил, что посадка в Шереметьевском аэропорту Москвы произойдет через две минуты. Сейчас два часа десять минут местного времени. До центра и до района больших отелей быстрее всего сейчас добраться на метро. Ив прильнул к иллюминатору. В разрывах стремительно проносящихся темных облаков искрилась разноцветная россыпь огней огромного города. Самолет развернулся и резко пошел вниз. Через несколько секунд совсем близко замелькали зеленые огни посадочной полосы. Машина легко коснулась колесами бетона и затормозила возле одного из наземных перронов. Стихли моторы, и капитан пригласил пассажиров к выходу. Ив выходил последним. Он задержался на трапе, глубоко вдохнул прохладный, влажный после дождя воздух. Ветер прилетел откуда-то из темноты. Принес запах леса, мокрых листьев, свежескошенной травы. Светились пунктирами зеленых и красных огней посадочные полосы. Подсвеченная голубоватыми рефлекторами полоска перрона вела к ярко освещенной стеклянной коробке аэровокзала. Справа и слева у соседних перронов неподвижно застыли, тускло поблескивая иллюминаторами, похожие на исполинские рыбы воздушные корабли. Эта часть аэропорта принимала только машины ближних рейсов. Поэтому ночью движение тут было минимальным. Освещение на большинстве перронов было выключено. Тишину нарушал лишь легкий шорох шагов - пассажиры адлерского рейса уже подходили к зданию аэровокзала. Спускаясь по трапу, Ив глянул вверх. Над головой светили звезды. Ярко блестел ковш Большой Медведицы, а под ним за приземистыми зданиями аэровокзала в полгоризонта пылала оранжевая заря - отблеск ночных огней самого большого города планеты. - Ну, здравствуй, Москва, - тихо сказал Ив. - Здравствуй и прощай. Рассвет он встретил уже в Париже. На Главной Базе - Ив?!. Возвратился все-таки... Полуобернувшись в кресле, Риш смотрел на него широко раскрытыми глазами. Во взгляде друга Ив читал радость, удивление и еще что-то. Он не успел расшифровать. Риш отвел глаза, торопливо поднялся из-за пульта управления. Они обнялись. - Это хорошо, просто замечательно, - повторял Риш, похлопывая его по плечу, но отводя глаза всякий раз, как их взгляды встречались. Под высокими сводами просторного, залитого солнцем зала голос Риша звучал чуть громче, чем принято было разговаривать на центральном посту Главной Базы. Иву невольно вспомнились слова Вилена: "Никаких эмоций во время дежурства здесь, коллеги..." Риш сегодня - старший дежурный диспетчер Центрального поста управления Главной Базы КОВОСа. Первый после Вилена. "Однако неужели они тут могли подумать, что он может не возвратиться - он. Ив Маклай, который и вообразить-то не может своего существования вне КОВОСа. Злодейство какое-то! Придется объясниться с Ришем откровенно". Запестрел серией цифр один из контрольных экранов. Указав Иву ближайшее кресло, Риш быстро вернулся на свое место у Центрального пульта. Ив сел, окинул взглядом знакомый полукруг зала. Ничего тут не изменилось за его долгое отсутствие. Так же перемигиваются разноцветные световые сигналы на больших рельефных картах над пультом управления, чуть слышно постукивают печатающие механизмы, подрагивают стрелки бесчисленных указателей, вспыхивают и гаснут контрольные экраны. КОВОС несет свою бесконечную вахту, и люди Земли могут спать спокойно на ночном полушарии, трудиться и отдыхать на дневном. Ив посмотрел на большой глобус, установленный посредине зала. Линия терминатора уже миновала западное побережье Америки и чуть заметно смещается по голубой поверхности Тихого океана. Сейчас она у острова Пасхи. Часа через три ночь придет и сюда. Ив бросил взгляд на свои электронные часы. Именно так - через два с половиной часа здесь станет темно. Надо успеть до темноты показать Дари их остров и городок Главной Базы. Он шевельнулся в кресле, готовясь встать. - Подожди, - отозвался со своего места Риш. - Я сейчас на несколько минут освобожусь, и поговорим. А, черт!.. - Что-нибудь не в порядке? - спросил Ив. - Ничего особенного. Это Одингва. Вышел на связь и куда-то исчез. - Где он сейчас? - Там, - Риш указал пальцем вверх, - два часа назад вылетел со стационарного спутника "СК-14". Понимаешь, он пытался выйти на связь не в свое время. - Вероятно, спохватился и замолчал. - Не исключено, - пробормотал Риш, продолжая нажимать кнопки на пульте, - хотя все может быть и совсем иначе. Он нахмурился, вглядываясь в пустые экраны, потом повернулся к Иву: - Так, значит, вернулся на Итаку - в нашу родную дыру. - Можно подумать, что вы тут действительно сомневались. - Понимаешь, сомневались не то слово, но я... Риш прервал и снова отвернулся к контрольным экранам. - Ну что ты... Кончай. - Да нет, ничего. За эти полгода ты ни разу не сообщил о себе. - А что было сообщать? Большую часть времени провел в санатории. Медики заставили пройти полный профилактический цикл. - Здесь это не помешает. - Что-нибудь новое, Риш? - И нет, и да... С одной стороны - все по плану: квадрат за квадратом. С другой - в одном квадратике, кажется, проклевывается сюрприз. Вилен объяснит, если вернешься к подводному поиску. - И что еще? - Прямо скажу: интересного - ничего. Текущие дела. Да, вот еще Одингва гоняется сегодня за каким-то куском стальной конструкции. Эту штуку дважды наблюдали со стационарных спутников. Понимаешь, электроника ее не ловит, а визуально наблюдали дважды. Вероятно, болталась в стороне от главных трасс. А теперь изменила орбиту. Решили уничтожить. Полетел Одингва, но пока не может найти. Последнее сообщение я принял час назад. - Что это может быть? - Скорее всего - фрагмент одной из первых орбитальных обсерваторий. Тогда еще не существовало инструкции "УН-1". - Прошлый век опять напомнил о себе. - И будет напоминать снова и снова. Запакостили весь ближний космос. Твердили о метеоритной угрозе, а сами задали работу нескольким поколениям. Космический поиск ведется более сорока лет, а окрестности Земли все еще не полностью безопасны для полетов. - Что в наземных группах, Риш? - Тоже ничего нового, но работы хватает. - А как с людьми? - Откровенно говоря, неважно. Вилен подготовил очередное .обращение к молодежи. К нам по-прежнему не очень идут. Далековато до переднего края науки. Были когда-то подметалы, дворники, мусорщики в городах. Собирали всякий хлам и сжигали на специальных свалках. А разве наш КОВОС не занимается тем же самым? Изменился объем работы, методы, технология, а суть осталась. - Что с тобой, Ришар? Не пора ли и тебе поехать в отпуск? - Давно пора. Только я тоже подумываю, не уехать ли совсем. Надоело быть ассенизатором прошлого. - Слушай, что у вас стряслось в мое отсутствие? - Ничего не стряслось... Но ребята уходят. Ушли Рой и Стив, не вернулся из отпуска Ильяс, - он помолчал. - Ну, относительно Ирмы ты, конечно, знаешь... Не обижайся, Ив, но я был почти уверен, что и ты останешься там - на Большой земле настоящих дел. Иву вдруг показалось, что в зале потемнело. Он даже глянул на окно. Нет, солнце по-прежнему ярко светило в безоблачном небе. "Вот то, чего я так боялся. Ирма... Значит, здесь ее нет. Значит, та ее вспышка и неожиданный отъезд не были капризом. Неужели не вернется? Никогда?..." - Ив тряхнул, головой, двумя руками откинул назад длинные светлые волосы. Не глядя на Риша, он сказал: - Нет. Мне нравится наша работа. Нравится. Слышишь? Он умолк, ожидая ответа, но Ришар только пожал плечами и снова отвернулся к контрольным экранам. В зале было очень тихо. Тихо и печально. "Да, все оказалось хуже, чем я предполагал, - думал Ив. - Глупец. Напрасно надеялся. Если уедет и Ришар, будет совсем скверно... И напрасно я привез сюда Дари. Впрочем, это была ее мысль. Но следовало отговорить. С Ришаром, пожалуй, еще не все потеряно. У него уже случались депрессии. Надо посоветоваться с Виленом. Вилен, если захочет, провентилирует ему извилины". - Ну, о чем задумался, - спросил Ришар и усмехнулся. - Пожалел, что приехал? Разве не знал об Ирме? Ведь вы уезжали вместе. Слушай, еще не поздно. Амфибия в аэропорт отправляется через полчаса. Кроме меня, тебя никто не видел. Поезжай, ищи ее. - Нет, - решительно сказал Ив. - При чем тут Ирма? Это ее дело. Каждый должен решать сам, как считает более правильным. Я не покину КОВОС. Я вернулся работать, Риш. Разве наша работа стала менее важной? Я согласен с Виленом: КОВОС - тоже передний край. Это мы делаем жизнь безопаснее, легче, прекраснее. По пути сюда я видел: люди неплохо живут там, где еще десять лет назад простирались радиоактивные пустыни. Пройдет немного времени, и в руках мусорщиков КОВОСа окажутся ключи от погоды и климата Земли... А ты говоришь: "далековато от переднего края". Чепуха! - Сколько лет ты работаешь в КОВОСе, Ив? - Десять. - А я шестнадцать. Три года назад я думал почти как ты. - Но что-то изменилось недавно. В мое отсутствие. - Это менялось постепенно, дружище. Меня начали раздражать однообразие, приземленность. Любая работа имеет не только начало, но и конец. У нашей нет конца. Пятьдесят лет назад планировалось закончить очистку океанов к середине века. Срок минул, когда нас с тобой еще не было на свете. А чем занимаемся мы? - Никто никого не вынуждает, Риш. - К счастью! Поэтому я думаю об уходе. - Жаль... - Ив отвернулся и стал глядеть в окно-туда, где над верхушками пальм синел океан. - Пройдет немного лет, ты заболеешь тем же, - после долгого молчания сказал Ришар. "Он словно оправдывается", - подумал Ив. - Рано или поздно это случается со всеми. Отдать этому целую жизнь невозможно. - А Вилен? - Такие, как Вилен, - исключение. - Однако они существуют, правда? - Ив стремительно повернулся вместе с креслом. - И не один Вилен отдал КОВОСу целую жизнь. Он-то, конечно, исключение! При жизни стал бессмертным. На Большой земле в его честь уже воздвигают монументы. В них дань уважения, благодарности. Ему и всему КОВОСу. А разве мы с тобой не частицы КОВОСа? - Ну-ну, радуйся, раз это поддерживает твой энтузиазм. - Мой энтузиазм не нуждается в поддержке, Риш. Знаешь, я побывал в нашей школе. Главный наставник позволил мне побеседовать с ребятами старшего цикла. Многие хотят поехать к нам после окончания. - Хотят... У них еще есть время передумать. Вот если бы ты привез кого-нибудь с собой. - Привез. - Интересно, кого же? - Сестру. Мы встретились в Каире. И она... - Сестру? К нам? - удивленно воскликнул Ришар, широко раскрывая глаза. - Ну и ну! Пожалуй, отпуск не пошел тебе на пользу. Она, наверно, после нормальной школы? - Она окончила Высшую школу архитектуры. Сейчас учится в Академии искусств. Она работала на раскопках. - И захотела поработать у нас. И ты, конечно, не отговаривал? Что за люди! Где она? - Внизу, в парке. - Немедленно сюда ее! По уставу, каждый вновь прибывший должен явиться к дежурному диспетчеру Главной Базы. Как ее зовут? - Дари. Риш повернулся вместе с креслом к экрану внутренней связи: - Внимание! Дежурный диспетчер Центрального поста управления Главной Базы КОВОСа Ришар Осовский обращается к Дари Маклай, которая только что прибыла на остров. Дари, поднимись, пожалуйста, в верхний зал Центрального поста. Тебя ждут. В открытые окна далеким эхом донеслись слова Ришара, прозвучавшие внизу в парке из переговорных устройств. Ив встал, подошел к окну. Выглянул в парк. В густой зелени, просвеченной тропическим солнцем, от круглого белого здания Главной Базы разбегались по радиусам серебристые дорожки в оправе ярких цветов. По одной из них торопливо шла темноволосая девушка в короткой белой тунике. Ветер растрепал ее волосы, и она на ходу придерживала развевающиеся пряди смуглыми, обнаженными до плеч руками. Ив закусил губы и, прищурившись, оглянулся на приятеля: - Что придумал? - Хочу посмотреть на твою сестру. Могу я хоть этим вознаградить однообразие дежурства? И кроме того, по уставу, я обязан известить Главного о приезде новичка. Ведь она приехала работать в нашем болоте? - Разумеется. - Ну вот: выполняю устав. - Третий раз вспоминаешь об уставе! В мое отсутствие ты стал формалистом, Риш. - И ты им станешь. Перед тем как решишься уйти. Неминуемо, как старость, дружище. Бесшумно раздвинулись двери, и вошла Дари. Риш откинулся в кресле, широко раскрыл глаза: "Ну и ну! Хорош Ив! Молчал, что у него такая сестра..." - Это - Риш, Дари, - Ив с едва заметной усмешкой переводил взгляд с сестры на онемевшего друга. - Тот самый... Помнишь? Сегодня он самый главный на Базе. - Я должна рапортовать о прибытии? Узкий овал смуглого лица в ореоле вьющихся темных волос. Высокий лоб. Яркие губы. Низкий, певучий голос. Большие черные глаза, внимательные и чуть-чуть насмешливые. Стройная фигурка. Красивые плечи. А ноги... Риш хотел сказать что-то очень значительное, но смеющиеся черные глаза окончательно лишили дара речи. Он молчал и улыбался немного растерянно. Дари бросила быстрый взгляд на брата и скромно опустила темные ресницы. - В школе нам рассказывали, что инженеров КОВОСа отличает стремительность реакции. - Гм... - начал Риш, тщетно пытаясь освободиться от неожиданно появившейся хрипоты. - Можешь считать, что твой рапорт принят. Дари, - объявил Ив, усаживая сестру в кресло. - Не удивляйся нашей лаконичности. В КОВОСе понимают друг друга с полуслова. Реплика, которую ты только что слышала, необычайно емка. В ней и одобрение, и элемент самокритического анализа, и сомнение, вполне естественное в возникшей ситуации. А сейчас Риш прикидывает программу ЭВМ, в которую заложит твои параметры, чтобы определить, куда тебя послать: в космос, на дно океана или... - Замолчи, наконец, - хрипло сказал Риш, - или пошлю тебя самого... еще подальше. Здравствуйте, Дари, и... извините меня. Во всем виноват он. Ничего толком не объяснил. Я думал, что знаю о нем все. А не знал даже, что у него такая сестра. - Принимаю извинение, - кивнула Дари. - Готова принять и определение "такая" в качестве местного комплимента. Рада с вами познакомиться, Риш. Впрочем, я-то вас знаю. Мы встречались, хотя вы, конечно, не помните меня. - Встречались? Тм... А-а, припоминаю... - Ничего вы не припоминаете. Вы выступали в школе, которую окончили. А я была на том выступлении. Даже спрашивала что-то. Кажется, о гигантском кракене. - Ну, конечно... - снова начал Риш. - Не пытайтесь уверять, будто что-то припоминаете. Я была тогда воспитанницей первого круга. Между прочим, в Большом зале школы по-прежнему весит ваш портрет. - Гм?.. . - Его тоже, - Дари кивнула на брата. - Воспитатели ужасно гордятся вами обоими. Но, по-моему, нам напоминали о вас слишком часто. А еще я видела вас на экране видеопередач. - Это было прошлой осенью, - вставил Ив. - Благодарю за разъяснение, - Риш сердито глянул на приятеля. - Если мне не изменяет память, видеопрограмма за последние несколько лет вспоминала о нас лишь однажды, и это было именно прошлой осенью. - Но была большая передача, - возразила Дари. - Большая и очень хвалебная. - И в ней говорилось не столько о "нас", - уточнил Ив, - сколько о Ришаре Осовском, который... - Ты, кажется, решил меня окончательно довести, - быстро прервал Риш. - Не наступай мне на нервы! Кстати, Дари, это не я придумал, это любимая поговорка Вилена. У меня еще три часа дежурства. - Видишь, какие мы тут скромные. Дари, - невинно заметил Ив. Дари весело рассмеялась: - В древности говорили: наша скромность превыше гордыни. - Будущая специальность Дари - реконструкция прошлого, - пояснил Ив. - Она знаток древних обычаев, обрядов, правил, кодексов. Она хорошо знает историю, древнюю архитектуру, умершие языки нашей планеты. - Не преувеличивай, Ив. - А зачем? - поинтересовался Риш, окидывая взглядом контрольные, экраны. - Что зачем? -не поняла Дари. - Зачем заниматься всем этим в эпоху освоения ближнего космоса и межзвездных исследований? - А зачем вы работаете в КОВОСе? _ Мы - другое дело. КОВОС - увы, необходимость. Если бы не он, все живое давно задохнулось бы на этой планете или захлебнулось в собственных нечистотах. - Значит, вы воюете с прошлым? - Можно сказать и так. И контролируем настоящее. - А я хочу понять прошлое, чтобы облегчить и ваши задачи, и управление будущим. - Понять прошлое едва ли можно... И как может облегчить нашу работу знание, например, того, что в позднем средневековье самой воинствующей религией был католицизм, а двести лет назад - бюрократизм. - Не раскрывай свою эрудицию, Риш, - заметил Ив. - Бюрократизм не религия... - Неважно! По своим последствиям он не лучше... - Если рассматривать бюрократизм как элемент мировоззрения, он действительно близок к религии, - к удивлению Ива, объявила Дари. - Только к религии очень примитивной... фетишизация предметов - в частности, административных и должностных знаков, документов, бумаг; преклонение перед так называемыми авторитетами - административными, научными и прочими; культ вышестоящего, цитаты вместо живых мыслей; пренебрежение к Человеку. Целый пантеон божеств, больших и малых. Это был возврат к далекому прошлому в области человеческих отношений. Возврат - в эпоху новой технологии... Однако, Риш, разве вам не легче было бы ликвидировать кое-какие последствия бюрократических деяний на нашей планете, если бы вы могли ответить на вопрос "почему"... Почему они поступали так, а не иначе? Осовский молча покачал головой. Его внимание привлек один из экранов, который зеленовато засветился, но тотчас снова стал пустым и плоским. - Одингва хотел выйти на прямую видеосвязь, но не получилось, - эти слова были обращены только к Иву. - Если что-то важное, сейчас передаст по радио на Центральный пост... Все трое невольно затаили дыхание, и в наступившей тишине стало отчетливо слышно негромкое постукивание метронома, отсчитывающего секунды земного времени. "Пять, шесть, семь... десять, - считала про себя Дари. - Мы стали старше еще на десять секунд". - Центральный пост связи! - сказал Риш. - Есть новые данные? Тотчас отозвался металлический голос автомата: - Для дежурного диспетчера Центрального поста новых данных не поступало. - Связь с Одингвой? Металлический голос на мгновение утонул в неясном шорохе, потом четко произнес: - Находится вне пределов радиовидимости. - Благодарю, - сказал Риш и, повернувшись в сторону Ива, добавил: - Странно... - Вы чем-то обеспокоены? - спросила Дари. Риш ответил не сразу. Он окинул взглядом контрольные экраны и большую рельефную карту полушарий, расположенную над пультом и пульсирующую сотнями разноцветных вспышек, потом повернулся к Дари и улыбнулся: - Нет, пока все нормально. - А что означают огоньки на большой карте? - Что КОВОС несет вахту и люди Земли могут трудиться и Спать спокойно. - О, вас так много? - искренне удивилась Дари. - Увы, - Риш покачал головой, - нас мало. Это все автоматика. Люди находятся в немногих местах и идут только на самые ответственные операции, когда механизмы оказываются бессильными. Что же касается вашего вопроса, Дари, на который я не ответил... - Он на мгновение замолчал и снова взглянул на пульсирующие огоньки карты, словно отыскивая там слова. - Видите ли, история всегда казалась мне запутанным клубком человеческого безумия... Размотать его, по-моему, невозможно - ведь единой нити не существует, а обрывки, которые извлекают историки... Их каждый из вас толкует по-своему. Получается собрание мифов, более или менее правдоподобных... Но нам тут приходится иметь дело с совершенно реальными объектами минувшего. В борьбе с ними мифы - плохие помощники. Когда подводный поиск обнаруживает на дне Океана останки старинного корабля, в трюмах которого запас смертельно ядовитых веществ, способных убить население целой планеты, нам уже неважно, по чьему безумному приказу эти вещества были погружены на корабль и при каких обстоятельствах он погиб. КОВОС должен обезвредить эту "посылку" прошлого. - Разве ваша задача не была бы облегчена, если бы вы точно знали историческую обстановку той эпохи или хотя бы время, когда... Риш снова покачал головой: - Все "посылки" такого рода идут из второй половины двадцатого века. Чтобы их датировать, достаточно знаний в объеме школы. Ведь в конце концов для нас не важно знать, торпедирован ли этот корабль во время второй всемирной войны или затоплен тридцать лет спустя, чтобы избавиться от хлопотливого запаса, срок хранения которого истек. И в первом и во втором случае наша задача остается той же самой - уничтожить "мусор" минувшего. Уничтожить как можно скорее. Времени на анализ исторической ситуации у нас обычно не остается. - С вами трудно спорить, Риш, но, надеюсь, мне удастся когда-нибудь показать реальную пользу и нашего поиска. Осовский пожал плечами: - Наверно, она существует. Может быть, даже какие-то области современной технологии в ней и заинтересованы. Но для нас... - он с сомнением покачал головой. - Не пытайся убедить его. Дари, - сказал Ив. - Риш исключительно упрям и по складу ума прагматик. Теоретизирования не выносит. Но при всех этих ужасных недостатках он один из лучших поисковиков. Когда дело доходит до "разгрызания" наиболее хитрых "орешков", посылают его. С его мнением считается сам Вилен. - Не принимайте эти слова за чистую монету, Дари, - отпарировал Риш. - Он пытается льстить мне, чтобы получить интересное задание. Не выйдет, уже хотя бы потому, что интересных заданий сейчас нет. Кроме того, сам он-неисправимый романтик, для которого поиск важнее конечного результата. Он все еще надеется на Великое приключение, хотя пора их давно миновала и мы лишь мусорщики, подметающие свою планету. - А куда пошлете меня? - поинтересовалась Дари. - Это решит Главный. Для начала, вероятно, в одну из лабораторий. - О-о... - в голосе Дари прозвучало искреннее разочарование. - У меня тоже есть своя мечта. Давнишняя мечта... - Космический поиск? - Нет. Дно этого океана. - Там ничего интересного. Бесконечная илистая равнина, погруженная в вечный мрак. - И все-таки... - Брат возьмет вас когда-нибудь с собой, если вернется к мусорщикам океана. - А где сейчас работаете вы, Риш? - Я скоро уеду... в отпуск. В долгий отпуск. Я ждал возвращения Ива. Снова начал светлеть экран космической видеосвязи, но изображение так и не появилось. Экран вспыхнул раз, другой и погас. - Это перестает мне нравиться, - пробормотал Риш. Он пробежал пальцами по кнопкам пульта управления. - Внимание! Я - КОВОС, я - КОВОС. Вызываю планетолет К-3. Одингва, слышишь меня? Отвечай немедленно! Ответом было молчание. Риш повторил вызов еще и еще. - Может быть, какие-то помехи? - предположил Ив. - Не похоже. Я бы сказал, что его сигналы кто-то или что-то глушит. Но это невероятно... - Он полетел один? - Со стажером. - Тогда нет оснований для тревоги. - Для тревоги, пожалуй... Но предупреждение дам. Риш повернулся к переговорному экрану: - Внимание! Я - КОВОС. Дежурным диспетчерам КОВОСа на стационарных спутниках. Потеряна связь с планетолетом К-3. Установите связь с Одингвой и сообщите на Центральный пост управления. Дари затаила дыхание, ожидая ответов из космической дали, но ряды экранов молчали. - Почему они не отвечают? - удивленно спросила девушка. - Они слышали вас? - Конечно. И уже ответили, - Риш указал на искрящуюся разноцветными огоньками карту. - Спутники включились в поиск. - Неужели там что-то случилось? - Дари встревоженно взглянула на брата. Ив покачал головой: - Не волнуйся. Все в порядке. Это наши будни. - Хорошо, что возвратился, очень хорошо, - испытующий взгляд Вилена был прикован к лицу Ива. - Ильяс и Стив... ты знаешь? - Знаю, - Ив опустил глаза. - Однообразие наших будней иссушает энтузиазм. - Они вернутся, Учитель. - Учитель! - Вилен усмехнулся уголками тонких губ. - Уже мало кто называет меня так. А мне нравится это старинное обращение... "Учитель, воспитай ученика". Помнишь? В сущности, все вы - новое поколение КОВОСа - мои ученики. - Пора подумать и о новой смене. - Конечно-конечно. Это постоянная забота КОВОСа - моя и всех вас. Прекрасно, что уговорил сестру приехать сюда. - Собственно, уговаривать не пришлось, А через полгода должно прибыть еще пополнение. Парни из моей школы. - Если приедут, прекрасно... - Кажется, вы тоже не верите. Учитель. - Не верю - не то слово. Но могут и передумать. - Все не передумают. - Конечно-конечно... Однако вернемся к делу. Чем бы ты теперь хотел заняться, Ив? - Решайте вы, Учитель. Вилен задумчиво поскреб седенький клинышек бородки - в КОВОСе он единственный сохранял этот знак старинной моды, - потом заговорил, словно рассуждая вслух: - В континентальной секции пока людей хватает; на спутниках сейчас не густо, но справиться можно. С океанами у нас, как всегда, проблема... Если бы не контроль со спутников, -Вилен вздохнул, - не знаю, что бы мы делали. Сейчас только в секцию Атлантического океана необходимо несколько опытных инженеров. Это лишь в качестве контролеров и наблюдателей. А монтаж новых очистных фильтров, а замена устаревших!.. Тихий океан мы вообще предоставили самому себе. Вся надежда на его колоссальные размеры и мудрость природы, да на контролеров суши, что не допустят сброса какой- нибудь отравы по рекам. Очистку дна мы сейчас практически прекратили - нет людей. А там еще работы и работы... - Так, может, мне и заняться Тихим океаном, - предложил Ив. Вилен покачал головой: - Один ничего не сделаешь. Если бы я мог сейчас выделить в твое распоряжение человек пять рядовых инженеров, я бы, не колеблясь, восстановил Тихоокеанскую секцию. А один ты?.. Тихий океан - почти треть земной поверхности, - он усмехнулся. - Десятки приливных электростанций, сотни волновых энергоблоков, семь глубоководных обсерваторий со своими энергосистемами, полсотни подводных рудников, буровые установки на шельфах, станции опреснения морской воды. На островах и кое-где на побережьях еще сохранились крупные промышленные комплексы. - Вилен посуровел: - Сколько ни бьемся, не можем добиться их перенесения в промышленные зоны. Говорим, спорим, убеждаем, принимаем решения, - он постучал согнутым костистым пальцем по краю стола, - все впустую... С одной стороны, здоровье сотен миллионов людей, с другой - какие-то там переходные планы десятилетней давности. Свет клином сошелся на нескольких десятках заводов. Решение о промышленных зонах было принято в дни моей молодости... Мы все еще не можем привести в порядок хозяйство планеты. Вся тропикальная область Тихого океана - зона отдыха. Решение принято еще в первом десятилетии коммунистической эры. А тут до сих пор дымят трубы. - Трубы, пожалуй, уже не дымят, Учитель, - улыбнулся Ив. - Вот-вот, именно это мне сказали на последнем заседании Высшего Совета Планирования Будущего, - рассердился Вилен. - Что из того, что трубы не дымят буквально? Предприятия работают? И куда попадают отходы? В океан, в ту самую его зону, которая объявлена зоной отдыха. А ведь это отходы металлургических заводов Новой Гвинеи, Японских островов, Тихоокеанского побережья Центральной Америки, подводных урановых рудников у Галапагосских островов и тому подобного. И не пытайся убеждать меня, Ив, что все это в порядке вещей. Это пережитки бюрократизма, с которыми необходимо бороться самым решительным образом. И буду с этим бороться до конца моих дней... - А что решили с заводами? - поинтересовался Ив. - Утвержден более радикальный план их переноса, - передернул худыми плечами Вилен. - Более радикальный с точки зрения Совета, не моей. Промышленные предприятия будут остановлены и размонтированы в течение пятнадцати лет. Некоторые вынесут в ближний космос и на Луну, остальные - в промышленные зоны севера Сибири и Канады. Добыча полезных ископаемых на островах и на дне океана в зоне отдыха будет полностью прекращена. - И на богатых месторождениях? - На всех. Ив недоверчиво покачал головой: - Неужели решатся? Я был на подводном урановом руднике Галапагосских островов. Там уникальное месторождение с огромными запасами. При той добыче, что сейчас, запасов хватит... - Этот рудник будет законсервирован одним из первых, - перебил Вилен. - Ты знаешь, какое он дает загрязнение, несмотря на все меры предосторожности? Часть санаториев на Галапагосах пришлось закрыть. А стоимость очистных сооружений и контрольных автоматов вокруг этого рудника! Она близка к стоимости добываемой на нем руды. Кроме того, через пять-семь лет войдут в строй новые энергетические источники и потребность в уране резко снизится. - Однако, Учитель, вы тут добились кое-чего за время моего отсутствия, - заметил Ив. - Мало, Ив, мало. Кроме текущих дел у нас остаются и проблемы, связанные с прошлым. На дне океанов еще похоронено такое... Необходим тщательный систематический поиск, постоянный контроль. Контроль со спутников малоэффективен. Спутники хорошо контролируют современное загрязнение. "Конфетки" прошлого они обнаруживают слишком поздно. - Вы чем-то обеспокоены. Учитель? - Да, нет... Впрочем подозреваю одну неприятную историю, но надо еще все хорошо проверить. - Что-нибудь наподобие кергеленской? - Н-нет... Пожалуй, нет. - Может, мне и заняться ею? - Я же сказал, проблемы пока не существует. Есть лишь подозрение. Очень туманное. Мое подозрение... - Это уже много. - Не торопись... При недостатке людей я не могу расходовать силы КОВОСа на проверку каждого подозрения. Надо подумать. - Где располагается возможный источник загрязнения? - Нет источника. Ничего нельзя локализовать. Мои подозрения базируются на косвенных признаках: например, изменились пути рыбьих стай. Немного похоже на бегство. Были случаи гибели рыбы. Но это не отравление. - А что говорят биологи? - С подобным явлением они не сталкивались. Во всяком случае - в последние десятилетия, с тех пор как в рыбном хозяйстве стали использовать дельфинов. - Вот с дельфинами и посоветовались бы, - заметил с улыбкой Ив. - Неплохо было бы, - Вилен тоже улыбнулся, видимо представив себе научную конференцию биологов и дельфинов. - К сожалению, наши контакты с ними ограничиваются вопросами более конкретными и простыми. А вот биологи уже придумали свое объяснение: двадцатисемилетний цикл изменения глубинных течений, смещение скоплений планктона, уход рыбы. Сейчас они это проверяют, но... - Но?.. - повторил Ив. - Посмотрим, - задумчиво заключил Вилен. - А не является ли уход рыбы предвестником крупного моретрясения? - Ив счел необходимым нарушить воцарившееся молчание. Вилен внимательно посмотрел на него: - Вижу, эта история тебя заинтересовала. И все-таки хочу предложить кое-что иное... Когда ты последний раз был в Антарктике? - Давно. Еще студентом на практике. - В Антарктиде заканчивается подготовка одного любопытного эксперимента. Да ты, вероятно, слышал. Хотят поднять на орбиту несколько "кусочков" антарктического льда объемом... Объем вполне приличный - измеряется кубическими километрами. Этот лед, если его благополучно доставят на орбиту, послужит стройматериалом для крупного спутника-обсерватории - целого космического города... - Об этом проекте говорят уже давно. - Он уже реализуется. Строителям выделили полигон в центральной части Восточной Антарктиды площадью двести пятьдесят тысяч квадратных километров. В центре полигона в прошлом году начата подготовка к переброске крупных массивов льда в космос. Сейчас она закончена. Подготовлены четыре "кусочка" общим объемом девять кубических километров. Высший Совет дал согласие на проведение эксперимента, но я настоял, чтобы вначале подняли только один кусок. В случае, если все пройдет успешно и потери льда при транспортировке не превысят тридцати процентов, эксперимент будет доведен до конца. Во время эксперимента там должен присутствовать представитель КОВОСа, обладающий всеми полномочиями, вплоть до прекращения или отмены эксперимента. Так решил Высший Совет Экономики. И вот я хотел просить тебя, Ив, отправиться туда в качестве нашего полномочного представителя. Ну, что скажешь? - Благодарю, Учитель, - Ив закусил губу. - Предложение очень лестное, но... справлюсь ли? Не лучше ли послать кого-то более опытного? - Ты получишь подробные инструкции. Опыт работы в КОВОСе у тебя есть. Но там важен не столько опыт, сколько светлая голова и способность нестандартно мыслить. Об использовании льда для строительства в космосе говорят давно, однако подобный эксперимент осуществляется впервые. Оценивая его результаты, надо уметь заглянуть далеко вперед. С тех пор как мы перешли на водородное топливо и сжигаем огромные количества водорода в теплоэлектроцентралях и в двигателях внутреннего сгорания, вода и лед стали ценным сырьем. Это основной источник водорода и кислорода на нашей планете. Сжигая водород, мы снова получаем воду и как бы восстанавливаем потери. Круговорот водорода пока более или менее уравновешен. Но запасы льда на севере и на юге не бесконечны... Фабрики жидкого водорода уже оголили значительную часть побережья Восточной Антарктиды и северной Гренландии. Сначала десятилетиями буксировали айсберги в пустынные зоны, чтобы напоить там людей! Теперь перерабатываем льды на месте. Ледяные барьеры местами далеко отступили от берега. Уменьшение запасов льда может повлечь за собой нежелательные изменения климата, особенно в южном полушарии. А за климат планеты ответственны в первую очередь мы - КОВОС. Поэтому решающее слово за нами... Обсерватории и поселки в ближнем космосе конечно нужны, но не слишком ли дорогой материал для них земной лед? Особенно если учесть невосполнимые потери его при транспортировке. Ты меня понял? - Да, Учитель. - Значит, поедешь. А попутно будут еще поручения... - Когда мне отправляться? - Как будешь готов. Но не позже следующей недели. Эксперимент намечен на конец августа, а ты еще должен подробно ознакомиться с условиями на месте. - Но после окончания этой миссии могу я рассчитывать на возвращение к мусорщикам океана? - Приедешь, тогда и решим. - Одна просьба, Учитель. Можно? - Говори. - Моя сестра... Нельзя ли взять ее с собой в Антарктиду? Хоть ненадолго. - Прости, Ив, отвечу решительно - нет. Сейчас каждый человек на учете. Ей придется пока заменить Ирму в лаборатории Подводного поиска. - Понял, Учитель. Пойду готовиться. - Иди. Погашенные вулканы и возрожденные древние города Ив покинул Главную Базу через три дня. Дари и Риш провожали его до ближайшего аэропорта, который находился на соседнем острове. В аэропорт они добрались на маленькой амфибии Базы. Амфибию вел Риш. Серебристая, похожая на ракету лодка стремительно мчалась над самой поверхностью океана. Иногда ее плоские поплавки, напоминавшие короткие лапы, задевали верхушки волн, и тогда амфибия чуть вздрагивала, а прозрачные иллюминаторы затуманивались брызгами. Впереди быстро вырастала желто-бурая стена рифа, окаймлявшая остров. Вдоль нее пенилось белое кружево прибоя, а вдали сквозь туман радужных брызг уже проступали силуэты пальм и контуры высоких зданий на берегу лагуны. Риш направил амфибию в один из проходов в рифовой гряде, и через несколько секунд лодка, сбавляя скорость, заскользила по гладкой, как стекло, поверхности лагуны. Они подплыли к каменным ступеням широкого бульвара и, найдя место для стоянки, оставили свою амфибию в ряду разнообразных судов, цветной гирляндой оторачивающих нижнюю ступень бульвара и бетонные молы, уходящие далеко в голубые воды лагуны. Бульвар шумел многоязычным говором, пестрел яркими одеждами отдыхающих, откуда-то доносилась музыка. Над бассейнами, голубые пятна которых блестели среди цветов и свежей зелени газонов, мелькали коричневые от загара руки и плечи, взлетали каскады брызг, слышались взрывы смеха. Манили прохладой распахнутые настежь двери кафе, баров, тенистые веранды под яркими полосатыми тентами, защищавшими от солнечных лучей. Высоко в ярко-синее небо вздымались многоэтажные громады отелей, похожие на исполинские разноцветные соты самых причудливых очертаний. - Это вам не наш "полуобитаемый остров", - твердил Риш, не без труда находя путь среди шезлонгов, кабинок, киосков, зонтов и коричневых тел в купальниках всевозможных фасонов, размеров и расцветок. - Уже забыл, когда я последний раз видел сразу столько людей, не занятых никаким делом. - Скоро и ты присоединишься к ним, - заметил Ив, лавируя среди обнаженных ног, вытянутых во всех направлениях. - К ним - никогда, - с отвращением объявил Риш, протягивая руку Дари, чтобы помочь ей подняться по лестнице на каменную террасу, на которой располагались теннисные корты, спортивные площадки, беговые дорожки и бассейны для состязаний. - Я поеду в старую милую Европу смотреть древние города, которые восстанавливала твоя сестра. - Города я восстанавливала в Центральной Америке, - возразила Дари, - города древних майя на Юкатане. И потом еще немного в Египте. - Опять ты все перепутал, старик, - Ив похлопал друга по плечу. - Кстати, имей в виду, на курортах и в развлекательных центрах старой милой Европы сейчас толкучка не меньше, чем тут. - А где ты сам отдыхал? - прищурился Риш. - Я даже не успел спросить тебя об этом. - На Черноморском побережье Кавказа. Там есть такой мыс - забыл, как он называется... - Пицунда, - подсказала Дари, - мыс Пицунда с рощами реликтовой сосны. Мои друзья из нашей академии восстанавливают там сейчас античный город. - Точно, точно, - подхватил Ив. - Вспомнил... Город Питиус на берегу маленькой лагуны. - Я был там. Город-сказка, среди вековых сосен... - Возрожденный из пепла спустя два тысячелетия после гибели, - добавила Дари. - Возле этого города находятся санатории, в которых обычно отдыхают космонавты, работники внеземных станций, полярных зон. - И в виде исключения - мусорщики этой прекрасной планеты, - заключил Ив. - Меня туда, пожалуй, не примут, - покачал головой Риш. - Какая ерунда, - Ив с удивлением взглянул на приятеля, - там множество свободных мест. - Так они, наверно, для тех, кто с переднего края науки. - Просто чепуха, - возмутилась Дари, - вы поросли мхом на вашем полуобитаемом острове и не представляете, как сейчас живут нормальные люди на Большой земле. Этот динозавр, - Дари повернулась к брату и указала на Риша, - мыслит категориями вековой давности. Его надо немедленно послать лечиться, иначе у него начнутся необратимые изменения в сознании. Вот мы вернемся, и я скажу вашему врачу... - У нас сейчас нет настоящего врача, - меланхолически заявил Риш. - Он тоже в отпуске. - Кто же вас лечит? - В медпункте есть разные автоматы. Кому надо, могут лечиться сами. Но после отъезда врача никто, по-моему, в медпункт не обращался. - Откуда ты знаешь? - поинтересовалась Дари. - А я сейчас замещаю врача на Базе. - У него есть диплом медика, - пояснил Ив. - Это один из его пяти дипломов. - Четырех, - мрачно поправил Риш. Они пересекли спортивную зону и очутились на широком, залитом солнцем бульваре. Многополосная лента светлого бетона и цветущих олеандров отделяла побережье с его бассейнами, купальнями, кафе и киосками от тенистого парка. За парком поднимались в небо разноцветные башни отелей. - Красиво здесь, - заметила Дари. - Наконец-то люди научились соединять архитектурные замыслы с естественной красотой ландшафта в единое целое. Даже пестрота красок не режет глаз. Все должно быть именно таким на фоне тропической зелени, синевы неба и океана. В ином окружении эти яркие башни, вероятно, выглядели бы безвкусно. И даже эти люди, Риш. Их тут действительно очень много, но представь на мгновение, что берег вдруг опустел бы... - Дари замолчала и прикрыла глаза, пытаясь представить, как это будет. - Прекрасно будет, - заметил Риш. - Нет, - Дари решительно тряхнула головой. - В этом сверкающем ансамбле сразу возникнет страшный изъян. Получится театральная декорация. А декорация мертва без действующих лиц. Проектировщики курорта рассчитывали именно на то, что здесь всегда множество людей. - Не знаю, не знаю, - пробормотал Риш. - А по-моему, Дари права, - поддержал сестру Ив. - Мне здесь тоже нравится. Пожалуй, я стану чаще бывать тут в свободное время. - Когда вернешься из Антарктиды. - Да, теперь уже, когда вернусь. Разговаривая, они пересекли парк и поднялись в стеклянный павильон монорельсовой дороги. Через несколько минут к перрону стремительно и бесшумно подлетел поезд - цепочка длинных сигарообразных вагонов: С легким шелестом раздвинулись двери. Ив и его спутники вошли в один из вагонов - почти пустой. Не успели они занять места у широких овальных окон, как двери задвинулись и поезд, быстро набирая скорость, рванулся вперед. Справа внизу поплыли, все ускоряя движение, заполненный людьми бульвар, белые пляжи, голубое зеркало лагуны; потом мелькнули разноцветные крыши отелей с расположенными на них соляриями и бассейнами, и поезд, забирая все выше и выше, стремительно понесся над зеленой полосой прибрежных лесов к центральному плато. Здесь в вагон вошло несколько пассажиров в светлых комбинезонах и широкополых шляпах - вероятно, ученые-геофизики или вулканологи, судя по приборам, которые были с ними. Еще несколько минут пути, и поезд остановился в стеклянном павильоне аэропорта. - Ну, все, - сказал Ив, поднимаясь с места. Они вышли.вслед за учеными, и Ив отправился к дежурному координатору, чтобы уточнить свой маршрут. Когда он возвратился, Риш и Дари разговаривали с одним из ученых - высоким плечистым брюнетом в темных очках. - Нашли тебе попутчика. Ив, - весело объявила Дари. - Познакомься, это Рем, он геофизик и тоже летит в Антарктиду. - Еремей Арно, - представился брюнет, - мне в Моусон. Ив с интересом взглянул на него. Фигура спортсмена, широкие плечи. Крупные сильные руки. Ив ощутил скрытую в них силу по короткому рукопожатию. Резковатые, словно изваянные из камня с грубой фактурой черты смуглого лица. И глаза, внимательный взгляд которых, казалось, прожигал насквозь, несмотря на темные очки. На щеках и подбородке неясно проступали следы каких-то шрамов, а может быть, давних ожогов. - Через полчаса будет ракетный лайнер в Сингапур и Коломбо, - сказал Ив. - Из Коломбо вечером можно попасть на Кергелен. Оттуда гарантирую вам доставку в Моусон каким-нибудь транспортом КОВОСа, если, конечно, у вас нет более простого способа. - Нет, - ответил Рем. - Я хотел лететь через Кейптаун, но это гораздо дальше, и там пришлось бы ждать. Охотно приму ваше предложение, если это не создаст вам дополнительных хлопот. - Никаких, - заверил Ив. - Тогда иду резервировать место на шриланкийский лайнер. - Я слышал о нем, - сказал Ив, когда Рем отдалился. - Это известный ученый - один из авторов проекта "Анкос" - транспортировки антарктического льда в космос. Конечный пункт путешествия у нас с ним, вероятно, один. - Когда будешь на Шри Ланке, Ив, постарайся попасть в Паланарува, - посоветовала Дари. - Это одна из древних столиц в центре острова. Там сохранились огромные искусственные водохранилища, построенные более тысячи лет назад. На их берегах сейчас восстановлены древние дворцы и храмы. Там необыкновенно красиво, особенно при восходе и закате. Вообразите, мальчики, багрово-оранжевые облака над далекими плосковерхими горами и последние лучи солнца на желтых стенах дворцов, украшенных бесчисленными каменными скульптурами. И султаны пальм на фоне темнеющего неба... - Ты пишешь стихи, Дари? - поинтересовался Риш. - Писала, пока не выросла. - Ты поэт по натуре, и нечего тебе делать среди мусорщиков. Поедем лучше со мной? - Куда, Риш? - Например, в Европу. Я буду отдыхать, а ты - писать стихи и заниматься своей ископаемой архитектурой. - Великолепная перспектива, - расхохоталась Дари, - и, главное, все так просто. Нет, дорогой, поезжай один, и лучше всего в какой-нибудь санаторий, где лечат искривления психики. А я останусь здесь и через некоторое время попробую заменить тебя на посту врача Базы, самого главного дежурного или как это у вас называется. Возвратился Рем и объявил, что тоже летит рейсом на Коломбо. - А ваши товарищи? - поинтересовался Ив. - Это сотрудники здешней геотермальной энергоцентрали. Они только провожали меня и уже уехали обратно. - Тут крупная энергоцентраль? - Довольно крупная, но ее сейчас расширяют. Бурят более глубокие скважины к самому очагу вулкана. - Здесь действующие вулканы? -удивилась Дари. - Ни на этом острове, ни на соседних действующих вулканов не осталось, -покачал головой Рем. - Мы забираем от них весь избыток энергии в наши энергосистемы. Перевели их на режим регулируемых "энергоблоков"... - он усмехнулся. - А КОВОС? - прищурилась Дари. - Это ли не вопиющее нарушение равновесия среды - погасить вулканы? - Коллеги, вероятно, из КОВОСа? - Рем взглянул на Ива, потом перевел взгляд на Риша. Оба кивнули. - Значит, вам проще и объяснить, - Рем снова усмехнулся. - Не надо, - махнула рукой Дари. - вижу, что у вас все согласовано. Планирование вулканизма в масштабе целой планеты! - Конечно, - серьезно сказал Ив. - Именно благодаря планированию в масштабе всей планеты люди смогли не только поставить себе на службу вулканы, но и выделять немалые средства на восстановление древних городов, которые тысячелетиями лежали в развалинах. Вот ты вспоминала о Паланарува. Разве возможно было восстановление этого архитектурного комплекса, если бы не существовало единого многолетнего плана? - Довольно, довольно, - прервала Дари, - я уже наказана за свою малограмотность и скверный характер. Но значит, ты был в Паланарува? - Не был и, увы, не попаду и на этот раз. Между прибытием нашего лайнера в Коломбо и отправлением авиона на Кергелен промежуток всего один час. - Так останьтесь в Коломбо до завтра... - Я еду не в отпуск, - сухо заметил Ив. Дари смутилась и опустила глаза. Ив осторожно взял ее за руку: - Думаю, это не последняя оказия побывать в Паланарува. Когда-нибудь у нас найдется немного свободного времени и мы осуществим эту поездку под твоим руководством, сестренка. - Вы, видимо, историк, - очень вежливо сказал Рем, обращаясь к Дари. - Позвольте задать вам один вопрос. - Пожалуйста, если смогу на него ответить. - Наверное, сможете... Сейчас очень много сил, времени и энергии расходуется на восстановление древних городов и архитектурных памятников. Недавно мне пришлось побывать в Нильской долине. Восстановлены в первозданном виде храмы у больших пирамид, погребальный комплекс Долины Царей. Восстановлены и сами большие пирамиды. Это был гигантский труд, который стоил человечеству безумно дорого. Я слышал, что начинают восстанавливать древнейшие города в долине Инда, от которых вообще почти ничего не сохранилось. Зачем все это? Разве не достаточно сохранять руины? Сохранять в том виде, в каком они дошли до нашей эпохи. - Раньше так и делали. Раскапывали и консервировали то, что осталось. Люди, которых все это интересовало, волновало, должны были по фундаментам, по остаткам древней кладки догадываться о целом. Это было не силой, а слабостью науки той эпохи. Человек всегда стремился видеть, узнавать как можно больше. Но возможности реконструкции прошлого были очень ограничены. Теперь мы способны на большее. Мы можем не только найти, понять, объяснить находку, но при желании и реконструировать ее в том виде, в каком она была создана. Вы спрашиваете зачем? Старина всегда была дорога людям, а сейчас, в эпоху стремительных изменений всего окружающего, она просто необходима. Если хотите, в ней заключен особый нравственный витамин. Он укрепляет, делает вечной любовь к местам, где прошло детство, к родной планете; он способен сделать человека гуманнее, чище. Если бы люди поняли это раньше, в истории Земли могло бы не быть многих печальных страниц. Это о памятниках старины в целом... А архитектура, в лучших своих творениях, тоньше и полнее, чем другие искусства, выражает духовную жизнь безвозвратно ушедших эпох. Чтобы понять ее язык, ее мелодию, руин недостаточно. Нужно видеть творение целиком. И тогда мы даже спустя тысячелетия сможем понять поиски, раздумья, саму атмосферу, окружавшую художника, когда он создавал свои творения, создавал все то, наследниками чего мы себя считаем. - Вы, конечно, правы, - поклонился Рем, - простите за неумный вопрос. Дважды прозвучал мелодичный гонг, и тотчас четкий металлический голос автомата объявил, что совершил посадку ракетный лайнер из Кито и через десять минут он отправится дальше, в Коломбо через Сингапур. - Ну, нам пора, - сказал Ив. Они вышли из прохладного холла на широкую, залитую полуденным солнцем террасу. Внизу на белом бетонном поле, от которого радиусами разбегались взлетные полосы, стояло несколько машин. Среди них выделялась размерами серебристая сигара только что прибывшего лайнера. Острый, чуть загнутый вперед нос, напоминающий длинный клюв, обтекаемый блестящий корпус, похожий на тело хищной рыбы. На хвосте короткие треугольные крылья-плавники. Между ними конические тела ракетных аппаратов. Вся конструкция опиралась на три колеса: одно, совсем небольшое, впереди на длинной консоли и два сзади, у самых двигателей. Даже на бетоне аэропорта красавец лайнер выглядел устремленным в небо, - Хорош, - заметил Риш. - Вероятно, новая конструкция. Я еще не видел таких. - До Сингапура он летит всего один час, - пояснил Ив. - Ничего себе скорость! -ужаснулась Дари. - А высота? - Не знаю, - Ив пожал плечами. - Километров восемьдесят? - Двести, - сказал Рем. - Это совсем новые машины. Их сейчас вводят на дальних широтных линиях. На таком можно облететь вокруг планеты за два-три часа. Вереница пассажиров, прибывших из Кито, уже плыла вместе с подвижной лентой перрона к зданию аэровокзала. Прощание было кратким. Ив обнял сестру, похлопал по плечу Риша и шагнул на движущуюся ленту перрона. Рем последовал за ним, помахав провожающим рукой. У трапа они оглянулись. Вдали на краю уже опустевшего летного поля неподвижно стояли две фигуры в белом. Та, что была поменьше, подняла руку и помахала им вслед. - Счастливо, сестренка! - шепнул Ив и нырнул вслед за Ремом в прохладный сумрак пассажирского салона межконтинентального ракетного корабля. Путь до Коломбо показался им очень коротким. Они устроились в соседних креслах и всю дорогу говорили об "антарктическом броске", как называл это Рем. Ив время от времени поглядывал в круглый иллюминатор. Там было фиолетово-черное небо с яркими неподвижными звездами, а далеко внизу - голубовато-белые спирали облаков над экваториальной областью Тихого океана. В Сингапуре они вышли на несколько минут на мокрый после недавнего дождя бетон. Влажный горячий ветер гнал совсем низко над летным полем тяжелые, напитанные дождем клубы серых облаков. Невдалеке просвечивало солнце, и в перламутровой мгле неясно проступали контуры небоскребов города. Снова брызнул дождь, и они вернулись в лайнер. В Сингапуре полупустой салон лайнера, в котором летели Ив и Рем, заполнился. Среди пассажиров оказалось много журналистов с разных континентов. Судя по репликам, они тоже летели в Антарктиду, чтобы присутствовать при запуске "ледяной горы". - Мне кажется, - осторожно заметил Ив, - что вся эта публика там ни к чему. Тем более что наблюдать эксперимент в непосредственной близости едва ли возможно. - Разумеется, - кивнул Рем, - управление "броском" дистанционное, с расстояния около ста километров. Могу вас заверить, что вся эта шумная братия не проникнет дальше Моусона. А от Моусона до экспериментального полигона, как вы знаете, более двух тысяч километров. - Зачем же они едут? Рем пожал плечами: - Мы любим повторять, что успешно преодолеваем пережитки прошлого: в нашем сознании. Насколько успешно в целом, судить не берусь. Но вот вам пример "преодоления" одного из них... Средства массовой информации где-нибудь в провинциальной глуши - в центре Азии, Африки или на севере Америки, - захлебываясь, будут твердить, что их собственный корреспондент при сем присутствовал, собственными глазами видел и так далее и тому подобное. А в действительности "собственный корреспондент" попивал коктейли в одном из баров Моусона и "собственными глазами" видел ровно столько, сколько видели все по центральным каналам видеоинформации. Дешевый снобизм, не более, оставшийся в наследство всей системе массовой информации от прошлого века. - Так почему это не прекратят? - спросил Ив. - Зачем? Вреда от этого нет, а человечество достаточно богато, чтобы позволить небольшой группе своих сограждан, - Рем указал глазами на соседей, обвешанных видеофонами, съемочными камерами и биноклями, - делать вид, будто они заняты общественно полезным делом. Не забывайте, мы кормим и снабжаем всем необходимым гораздо большие сообщества, не участвующие активно ни в одной из сфер общественно полезной деятельности. Отказавшись от методов принуждения, мы, без сомнения, поступили гуманно и мудро, но оставили и себе, и будущим поколениям нелегкую проблему для решения. Вы знаете,. сколько сейчас на нашей планете "иждивенцев цивилизации"? Более сорока миллионов. - Но они живут собственным трудом, - возразил Ив. - Отказавшись от технической цивилизации и вернувшись к природе, они своими руками возделывают землю и создают почти все, что им необходимо... - Вот именно, "почти все", - саркастически усмехнулся Рем. - А когда им чего-то не хватает, они обращаются к отвергнутой ими технической цивилизации, ничего не давая взамен. Нет-нет, не думайте, что я против этой системы... Люди рождались и продолжают рождаться разными. Каждый вправе выбрать путь, который его более устраивает. Я вспомнил об "иждивенцах цивилизации" только в связи с нашими попутчиками. - Неужели вы хотите провести знак равенства?.. - В определенной степени - да, - твердо сказал Рем. - На Земле, увы, еще существует огромное количество ненужных профессий, давно изживших себя. В то же время в ряде важнейших отраслей и направлений людей не хватает. Мысленно Ив готов был согласиться. В КОВОСе постоянно ощущался недостаток инженеров и техников. И все же откровенный практицизм Рема чем-то отталкивал. Полная свобода выбора жизненного пути считалась одним из величайших достижений коммунистической эры. В целом, она себя оправдала; таких, кто совершенно отказывался трудиться, было ничтожно мало. Отказ от труда диагностировался как психическое заболевание. Этих людей лечили и, как правило, вылечивали. Однако недостаток людских ресурсов давал себя чувствовать, и попытки покрыть его за счет резерва, как именовали "иждивенцев цивилизации" социологи, успеха не имели. Вилен даже утверждал, что число "иждивенцев" растет. Впрочем, КОВОС никогда не пытался искать недостающие кадры среди "иждивенцев цивилизации". Вилен и другие члены президиума КОВОСа делали ставку только на молодежь. Вспыхнуло стартовое табло, и стюардесса, появившись на видеоэкране, обратилась к пассажирам с обычными словами приветствия и кратким инструктажем. Пассажиры торопливо занимали места. Ив помог соседу впереди справиться с поясами безопасности и погрузился в эластичное сиденье своего кресла. Стюардесса пожелала приятного полета и исчезла. Стартовое табло полыхнуло серией цифр, кресла наклонились, заняв почти горизонтальное положение, лайнер незаметно двинулся с места и тотчас взлетел, стремительно набирая скорость. Через несколько секунд салон залило ярким солнечным светом. Лайнер вынырнул из облаков и, все увеличивая скорость, устремился в стратосферу. Небо в иллюминаторах на глазах меняло окраску: из голубого стало густо-синим, приобрело фиолетовый оттенок, затем потемнело. Проступили звезды, и солнечный свет словно растворился в фиолетовой черноте, сквозь которую стремительно и беззвучно плыл межконтинентальный корабль. Аэропорт Коломбо встретил проливным дождем. Лайнер подрулил к цилиндрической башне аэровокзала. По телескопическому мосту-коридору, выдвинувшемуся навстречу кораблю, пассажиры прямо из салона лайнера перешли в залы аэровокзала. Тут кто-то из журналистов узнал Рема Арно... Его тотчас окружили плотным кольцом. Зажурчали механизмы съемочных камер. Оставив Рема отвечать на вопросы корреспондентов, Ив отправился узнать подробности дальнейшего пути на Кергелен. Оказалось, что авион с Кергелена еще не прибыл. Его ждут через несколько минут. Обратно он полетит через полчаса. Когда Ив возвратился с этим известием в зал, где покинул Рема Арно, импровизированная пресс-конференция еще продолжалась. Кольцо любопытных вокруг Рема стало даже шире и плотнее. Ив не без труда проник внутрь кольца. Рем, присев на спинку кресла, невозмутимо отвечал на очередной вопрос: - ...Нет, мы не предполагаем полностью освобождать Антарктиду от ледяного панциря. Более того, мы надеемся, что антарктический ледник с течением времени затянет раны, которые наш эксперимент нанесет ледниковому щиту. Уничтожение и даже резкое сокращение запасов льда в Антарктиде чревато серьезными последствиями для климата Земли. Антарктида - кухня погоды южного полушария. Кроме того, вам, конечно, известно, что антарктический лед - ценное полезное ископаемое, гигантский источник пресной воды, источник водорода - основы нашей энергетики. Да вот, кстати, - продолжал Рем, заметив вернувшегося Ива, - чтобы наш эксперимент не привел к нежелательным последствиям для Земли, КОВОС послал в Антарктиду своих контролеров. Вот один из них - Ив Маклай. В случае каких-либо осложнений он может наложить вето на весь эксперимент. Еще неизвестно, состоится ли что-нибудь. Поэтому не советую торопиться в Моусон... Взгляды присутствующих обратились в сторону Ива. - Создается странное впечатление, - заметила одна из корреспонденток, с некоторым высокомерием глядя в упор на Ива поверх больших темных очков, - что КОВОС начинает ставить себя выше остальных организаций, как планирующих, так и реализующих планы. Вот вы назвали цифры, - она повернулась к Рему, - подготовка антарктического эксперимента стоила безумно дорого. И вдруг появится кто-то, - она кивнула в сторону Ива, - и все отменит... Ничего себе плановое хозяйство в масштабе планеты! - Уверяю вас, - без улыбки ответствовал Рем, - что все происходит именно в строжайшем соответствии с планами. Не забывайте, КОВОС - Комитет восстановления и охраны среды - высшая инстанция, ответственная за то, чтобы в нашем с вами доме - на нашей планете - можно было жить... Жить и нам с вами, и нашим потомкам. Мы подчас не отдаем себе отчета, что сделали инженеры КОВОСа за несколько десятков лет. В конце прошлого века только заводы и энергетические установки планеты ежегодно выбрасывали в атмосферу полтора миллиарда тонн золы и около полумиллиона тонн сернистого газа. Содержание кислорода катастрофически уменьшалось. Большие города были на грани агонии. А сейчас!.. Если бы не КОВОС, мы с вами не имели бы возможности провести сегодня эту милую встречу. Наше поколение просто не родилось бы... Я один из авторов Антарктического проекта, но, уверяю вас, если мой молодой друг, - он снова указал на Ива, - или кто-либо из его коллег наложит вето, я не стану протестовать. Их вето будет лишь означать, что эксперимент надо подготовить более тщательно, сделать более безопасным для людей Земли. Любой эксперимент был и остается всего лишь экспериментом. - И вы не испытаете горечи, досады, если кто-нибудь захочет помешать осуществлению вашего проекта! - снова спросила корреспондентка в темных очках. - Если кто-то из КОВОСа - нет, - твердо сказал Рем. - О, они тоже ошибаются и уж во всяком случае склонны к перестраховкам, - заметила другая корреспондентка. - Недавно кто-то из инспекторов КОВОСа закрыл пляжи на острове Гуам. Чистейшая вода, а пляжи закрыты. Нельзя плавать... Почему? - она посмотрела на Ива. О закрытии пляжей Гуама Ив не знал. Это известие неприятно поразило его. Значит, Вилен не сказал всего. Значит, то было не туманное предположение... Так как все умолкли и теперь смотрели на .Ива, он вынужден был что-то ответить. - К сожалению, ничего не могу сказать относительно пляжей Гуама, - начал он, - я впервые слышу, что они закрыты. Без сомнения, на то есть какая-то важная причина. В последние годы КОВОС редко прибегает к подобным мерам. Что же касается Антарктического эксперимента... - Оставьте вы эту многозначительную таинственность! - крикнул кто-то сзади. - "Впервые слышит..." Сотрудник КОВОСа, обладающий правом наложить вето на Антарктический эксперимент, не знает, что происходит под носом Главной Базы КОВОСа? Кто поверит в такую наивность? - Но я действительно не знаю, что вы имеете в виду, - тихо сказал Ив. - По-моему, у вас нет оснований не верить мне. Простите, я не знаю, с кем имею удовольствие говорить... - А, неважно, - невидимый собеседник рассмеялся. - Не знаете - ваше дело... Захотите-узнаете без труда. Теперь общее внимание приковал невидимый оппонент Ива. Все начали тесниться к нему, и кольцо, окружавшее Рема, распалось. Рем поднялся и взял Ива под руку. - Пойдемте, - сказал он, - их интересы уже переключились на другое. Не удивлюсь, если многие из них вместо Моусона отправятся завтра на остров Гуам. Проходя вслед за Ремом сквозь толпу журналистов, Ив услышал: - ...Пустячок! Какая-нибудь подводная свалка с контейнерами старинных ядов... Запасик такой, что может отравить все население Тихоокеанской области. Так вот они работают... - голос был тот же. Ив не позволил себе оглянуться. Через час они с Ремом уже летели из Коломбо на юг. Небольшой авион шел на высоте всего лишь десяти километров. Внизу расстилалась сплошная пелена облаков, по которой быстро скользила косая крестообразная тень авиона. Под облаками катились тяжелые валы Индийского океана. Его пустынная поверхность медленно перемещалась на экране в передней части салона. Приближались "ревущие сороковые" - зона вечного непокоя в воздушной оболочке планеты; ледяное дыхание Антарктики сталкивалось здесь с теплыми влажными ветрами тропических широт. В салоне, который вмещал около тридцати человек, Рем и Ив были единственными пассажирами. Архипелаг Кергелен и в конце XXI века продолжал оставаться одним из самых суровых и малонаселенных уголков южного полушария. Вулканическая энергоцентраль, атомная электростанция, обслуживающая установки опреснения воды, региональная база КОВОСа на центральный антарктический сектор - вот, кажется и все, ради чего люди приезжали на этот пустынный клочок земли, названный кем-то из мореплавателей далекого прошлого островами Отчаяния. Конечно, условия жизни и работы на Кергелене теперь уже не те, что пятьдесят-сто лет назад, и все же "постоянных" обитателей там насчитывалось немного. Редко у кого хватало сил и мужества провести на этой суровой земле более двух лет. Иву приходилось бывать на Кергеленской базе КОВОСа, и теперь он рассказывал об островах Рему, который летел туда впервые. - Когда-то - в начале прошлого столетия и еще раньше - в водах кергеленского сектора Антарктики жило множество китов, а на прибрежных скалах были лежбища морских слонов, котиков, гнездились миллионы птиц. К середине двадцатого века все это было почти полностью истреблено. Биологам удалось восстановить часть фауны сектора. Они работали в тесном контакте с нашей базой... Интересно, что киты и дельфины долгое время избегали кергеленский сектор. Даже молодые дельфины, воспитанные в дельфинариях Кергелена, покидали эту акваторию, едва их выпускали на свободу. Биологи долгое время не догадывались о причинах. Указали ее сами дельфины. Молодая касатка, выращенная в дельфинарии и отпущенная на свободу, несколько раз возвращалась на станцию и условным сигналом поднимала тревогу. Вначале ее не могли понять, но потом догадались, что она зовет следовать за ней. Направили исследовательскую подводную лодку, и косатка привела ее в квадрат, расположенный в нескольких десятках миль к югу от архипелага. Там касатка стала нырять, указывая место погружения. Лодка погрузилась, и биологи обнаружили на дне настоящую пустыню. Все живое было уничтожено на огромной площади. В центре этого "кладбища" находились останки корабля, глубоко ушедшего в ил. Так и не удалось установить - был ли корабль торпедирован во время последней войны или специально затоплен, чтобы похоронить на дне океана страшный груз, который в нем находился. Работы по ликвидации "подарка" из прошлого века продолжались много лет. Погибло несколько инженеров КОВОСа, погибла и касатка, указавшая затопленный корабль смерти. Всем им - людям и киту - воздвигнут памятник в городке биологов на южном берегу Главного острова. Если хотите, можем завтра посмотреть его. - Да, обязательно побываю там, - задумчиво сказал Рем. - Теперь припоминаю: я слышал об этой истории. Это было довольно давно. - Около сорока лет назад. - Я еще учился в школе, - Рем усмехнулся, чуть смущенно. - Я ведь гораздо старше вас. Ив. - Мне двадцать девять, - сказал Ив и тоже почему-то смутился. - Ну, вот видите: почти в два раза. Немного завидую вам... Некоторое время они молчали, следя за маленькой тенью авиона, стремительно скользящей по бескрайней пелене облачного слоя. - Словно уже началась Антарктика, - тихо заметил Ив. - До нее еще далеко. А до Кергелена? Ив бросил взгляд на часы: - Еще часа два полета... - Столько же, сколько летели до Коломбо. - Мы быстро привыкаем ко все большим скоростям, - сказал Ив. - Скорости вчерашнего дня начинают казаться слишком малыми. А ведь этот авион летит быстрее звука. - Нашим потомкам и скорость света покажется недостаточной. - Если они отправятся к другим галактикам... - Они обязательно полетят туда, - кивнул Рем. - Только это будет особый полет. Они найдут способ сжимать пространство. - Трудно представить... - Представить вообще невозможно - наш мозг настроен на трехмерные категории. Однако обосновать математически уже можно. Остается развернуть формулы в проект особого аппарата, а дальше - дело технологии. - Проект фотонного корабля существует почти двести лет, - возразил Ив. - Тем не менее такой корабль еще не построен. - Не построен, главным образом, потому, что в нем нет большой надобности. Одному поколению на нем звезд не достигнуть. А внутри Солнечной системы мы успешно обходимся без него. Фотонные корабли, вероятно, будут созданы, но революцию в космических перелетах они не совершат. Думаю, что человечество вступит на звездные трассы с принципиально новыми типами аппаратов. Но это наступит не раньше второй половины будущего века, после того как наши внуки приведут в порядок Землю и освоят ближний космос. - Жаль, что так нескоро... - Вы доживете, Ив. Ив не ответил. Он вдруг снова вспомнил сцену в аэропорту Коломбо... "Подводная свалка с контейнерами старинных ядов...", "Так они работают...". Чувство горечи и тревоги, охватившее его тогда, не проходило. , Интересно, кто этот человек? Ив так и не видел его лица. Наверно, его можно узнать по голосу, если они когда-нибудь встретятся. Человек говорил на американском сленге, но с заметным акцентом. Голос был высокий, резкий, с каким-то поскрипыванием, а тон высокомерный, даже враждебный. К сотрудникам КОВОСа многие жители Земли, особенно из производственных зон, как ни странно, относились с предубеждением, иногда иронически, не упускали случая подчеркнуть свое превосходство, но с таким откровенным недружелюбием Иву еще не приходилось сталкиваться. По мере того как работы КОВОСа превращались в серию процедур по текущей очистке и контролю за состоянием атмосферы и вод планеты, интерес к ним со стороны основной массы жителей Земли постепенно угасал. Строгие правила, которыми руководствовались контролеры КОВОСа, все чаще вызывали обиды, раздражение, даже сопротивление со стороны тех, чьи планы и дела КОВОС обязан был контролировать. Об этом знал Высший Совет Экономики, знала Всемирная Академия Наук, знал Высший Совет Планирования Будущего - орган наивысшей координации в масштабе всей планеты, верховный "рулевой" космического корабля - Земли. В соответствии со старинным статусом КОВОС был контрольным органом этой последней - верховной инстанции, занимавшей самую высокую ступень иерархической лестницы, сосредоточившей в себе все организации, которым народы Земли доверили управление планетой. Но КОВОС, расходуя огромные средства, казалось, ничего не давал взамен, - ведь чистота воздуха и прозрачность вод стали привычными и естественными для новых поколений. Океаны, подернутые маслянистой нефтяной пленкой, дымное удушающее марево смога над городами были для жителей Земли атрибутами истории - почти такими же, как костры инквизиции и войны... Чего не случалось в минувшие времена, пока человечество не вышло на рубеж новой эры! "Мы - как кондиционер в жилом помещении, - часто повторял Вилен, - пока исправен, его просто не замечают". Конечно, рядом с теми, кто трудится на переднем крае науки, кто производит материальные ценности, создает моря энергии, мусорщики планеты мало заметны. И все-таки... - О чем задумались. Ив? - голос Рема прозвучал необычно мягко. - Уж не о вашем ли оппоненте из Коломбо? Ив даже вздрогнул от неожиданности... "Мысли, что ли, читает?" Он удивленно взглянул на своего соседа: - Угадали, об этом тоже. - Не стоит сохранять в памяти. Пройдет еще немало времени, прежде чем мудрость станет достоянием всех людей Земли. Мудрость, а с ней - подлинный такт и гармония в отношениях каждого к каждому... Это будет величайшим достижением эпохи, в которую мы едва вступили. Но, думаю, даже и спустя столетия отдельные "аномалии" в человеческих взаимоотношениях все же будут возникать. Каждый из нас слишком сложен, и, вероятно, это не так уж плохо. - Конечно, вы правы, - задумчиво сказал Ив. - И все же... В школах этим вопросам уделяют столько внимания. - Уделяют... Тем не менее во всех случаях серьезных испытаний, - ответственных исследований, работ на внеземных станциях - члены будущих творческих коллективов проходят проверку психологической совместимости. Повторяю, интеллект каждого из нас - великое неведомое, бесконечность, к тому же таящая в себе в каких-то формах и опыт бесчисленных минувших поколений с его положительными и отрицательными сторонами... Радикально перестроить все это, создать надежный заслон реминисценциям прошлого одной системой школьного воспитания - пусть даже очень совершенной - за короткий срок жизни нескольких поколений невозможно. - Вы не очень высоко оцениваете нравственные качества нынешнего поколения, Рем? - Оцениваю так, как они того заслуживают... Я реалист и не верю в чудеса. Было бы странно ожидать, что за сто с небольшим лет на Земле возникнет новая генерация, идеальная во всех отношениях. В этом направлении сделано немало, но предстоит сделать неизмеримо больше. Я работал со многими людьми и хорошо представляю, как далеки были некоторые из них от этого идеала, на который ориентировано нынешнее школьное воспитание. Разумеется, все это не в меньшей степени относится и ко мне самому. - А где вы работали до Антарктического проекта. Рем? Знаю, что участвовали в экспедициях на Марс... - Это еще во времена далекой молодости, - он усмехнулся. - Я окончил одну из старейших горных академий Земли - в Ленинграде. Потом несколько лет стажировался как геофизик в Новой Зеландии. Там меня заинтересовала глубинная энергетика планет, которая и стала моей основной специальностью. Работал в большинстве районов, где были действующие вулканы, - на Камчатке, в Японии, на острове Ява, на Сицилии. "Гасил" вулканы... Участвовал в строительстве геотермических электростанций - в Сибири, в Тибете, на Огненной Земле. Год провел на Луне; был в двух марсианских экспедициях. Вот память о второй из них, - он провел широкой ладонью по своему лицу. - Обморожено. Но геотермическая станция на Марсе до некоторой степени и мое детище. Последние годы - во Всемирной Академии Наук: работа над Антарктическим проектом, еще над одним проектом, который мы скоро представим на утверждение Высшего Совета Планирования Будущего... - А что за проект? - Ив повернулся к своему спутнику, потому что Рем вдруг резко оборвал рассказ. - Что-то произошло, - сказал Рем, прислушиваясь. - Это моторы. Их не было слышно. - Вероятно, началось торможение, и шум моторов догоняет нас. Скоро Кергелен... - Но почему нет сигнала на табло? Однако в тот же момент табло осветилось: обычное предупреждение о посадке, метеосводка, информация о ближайших рейсах из аэропорта Кергелен. - Капитан авиона включил табло с опозданием по крайней мере на полминуты, - покачал головой Рем. - Вы водили авион? - поинтересовался Ив. - Да. И космические корабли тоже. Но вы спросили о последнем проекте... Он для будущего века. А возможно, и для более далекого времени. Если быть предельно кратким, это проект использования глубинной энергии планеты для исправления кое-каких географических "ошибок". Как вам, конечно, хорошо известно, Ив, на некоторой глубине от земной поверхности находится особая пластичная зона; мы ее называем астеносферой. Процессы, которые там происходят, ответственны за рост гор, за образование впадин морей. Если доберемся до этой зоны сверхглубокими скважинами и шахтами, мы получим в руки ключи от горообразования. Представляете? Можно будет ускорить поднятие одних территорий и погружение других. Например, в короткий срок осушить значительные участки шельфа мелководных отмелей, опоясывающих континенты, и таким образом значительно увеличить полезную площадь суши. Можно будет без труда менять направление стока крупных рек, можно погрузить часть пустынного пояса Земли и создать там неглубокие внутренние моря. Словом, реализация этого проекта даст людям неисчерпаемые возможности при всякого рода перестройках лика планеты. А будущие поколения неминуемо столкнутся с необходимостью таких перестроек. Возьмите хотя бы Сахару. За сто лет люди отвоевали едва ли десять процентов ее площади. Все остальное - по-прежнему пустыня, где нелегко работать и трудно жить. А если создать в центре Сахары море... Кстати, об этом писали еще в двадцатом веке. - Да... Но тут и КОВОСу есть над чем призадуматься, - заметил Ив. - Знаю... Знаю и то, что академик Вилен не будет в числе сторонников скорой реализации подобного проекта. - Вы считаете нас консерваторами? - Отнюдь... Но последствия таких преобразований слишком серьезны. Кроме бесчисленных плюсов, наверняка будут и минусы. Все это надо учесть, взвесить, обсудить. Кроме того, материальные затраты, огромный расход энергии. Земных источников пока недостаточно... Повторяю: это работа для будущих поколений. Для многих поколений... В салоне потемнело. Авион нырнул в облака, закрывающие небо над Кергеленом десять месяцев в году. На Кергелене Кергелен встретил ураганом. Первые свирепые порывы южного ветра обрушились на них еще в аэропорту. Ив и Рем не без труда преодолели открытое пространство в несколько десятков метров, отделявшее место остановки авиона от приземистого металлического корпуса аэровокзала. Почти горизонтальные струи холодного дождя хлестали в лицо. Вместе с дождем ветер нес мелкие крупинки льда, и они секли лицо, как струи песка. Под ногами на гладком бетоне летного поля скользила снежная каша. Сумрачный вечер, стремительно плывущие низкие тучи, пустынная, каменистая равнина, полого снижающаяся на юг к океану... Лишь ряды сигнальных огней на летном поле да тусклые светильники у входа в аэровокзал напоминали о присутствии человека в этой пронзительно холодной каменной пустыне, насквозь продуваемой ледяным ветром. Внутри за двойным тамбуром в низких комнатах кергеленского аэровокзала ждал привычный уют - тепло, яркий свет невидимых ламп, пушистые ковры, мягкие кресла, сверкающие металлом и хрусталем бары. Пока Ив и Рем ждали вагончика местного метро, который должен был доставить их в Южный поселок на базу КОВОСа, яростные удары ветра слились в непрерывный гул урагана. Он проникал внутрь, несмотря на звукоизоляцию, заставлял вибрировать стены и цветные пластины объемных диапозитивов с видами архипелага, которыми были уставлены коридоры и холлы. Но на диапозитивах сверкало солнце, искрилась голубая гладь океана, фиолетовая дымка вереска окутывала скалы, а за металлическими стенами аэровокзала все тонуло сейчас в непроглядной воющей мгле из туч, дождя и снега. Стартовал авион, которым прилетели Ив и Рем, потом еще один, а затем дежурный, появившись сразу на многих экранах, объявил опустевшим залам о закрытии аэропорта Кергелен. - До конца урагана, - пояснил дежурный и подмигнул с экрана Иву. На Кергеленской базе КОВОСа им пришлось прожить несколько дней... Только теперь, после многих бесед с Ремом, Ив мог по-настоящему оценить размах и значение Антарктического эксперимента. Ничего подобного на Земле еще не предпринималось. Две тысячи ракетных установок, подведенные под каждый ледяной массив, должны будут оторвать гигантские куски ледникового щита Антарктиды, пронести их сквозь оболочку атмосферы и водрузить на четырех разных орбитах, удаленных на десятки тысяч километров от Земли. Эти ледяные глыбы станут основаниями для строительства крупных внеземных станций, население которых составят десятки тысяч человек. - Первые внеземные научные поселения, первые крупные заводы в космосе - вот что это означает в будущем, - сказал в заключение Рем. - Но это лишь первый шаг. Потом люди начнут использовать астероиды. Придется только решить проблему их транспортировки на близземные орбиты. Впрочем, это уже вопрос технологии. Ураган не утихал трое суток. Ив несколько раз пытался связаться с Виленом, но безуспешно. Лишь на третий день удалось выяснить, что академик улетел на одну из космических станций. - Что-то не ладится у Одингвы, - объяснил с экрана видеосвязи Риш, который снова дежурил на Центральном посту Главной Базы. - Возникли непредвиденные обстоятельства, и Вилен решил посмотреть лично. - Какие обстоятельства? - Точно не знаю. - Глава КОВОСа летит на одну из космических станций, а дежурный диспетчер Главной Базы не знает причины... Не верю, Ришар. - Ты, кажется, воображаешь, что Вилен каждый раз докладывает мне, куда и зачем он отправляется. - Во всяком случае, убежден, что сейчас ты точно знаешь, где он, и у тебя есть с ним прямая связь. Риш на экране пожал плечами. - Вот именно, - продолжал Ив, - мне начинает не нравиться таинственность, которой стали окружать некоторые операции КОВОСа. Взять хотя бы миссию Одингвы... Когда я хотел узнать подробности, все, и ты в том числе, пытались отделаться пустыми отговорками. Теперь оказывается, на помощь Одингве отправился сам Вилен. - О какой помощи ты говоришь? - спросил с экрана Риш, глядя куда-то в сторону. - Ты прекрасно понял... Выезд Вилена в одну из оперативных групп, да еще за пределы Земли, - событие чрезвычайной важности. Вот почему он не хотел сам ехать в Антарктиду и послал меня. Происходило что-то более важное. - Преувеличиваешь, дружище. - Нисколько. Кстати, а почему закрывают пляжи на островах северозападной части Тихого океана? - Никто ничего не закрывает... - А на острове Гуам? - Ах, на Гуаме... Какое-то локальное загрязнение. Один из подводных рудников... - Там нет близко подводных рудников. - Что ты привязался с допросом, - не выдержал Риш. - Подумаешь, Гуам! Большая земля! Пляжи закрывали и раньше. И не только на Гуаме. - Я там работал, -тихо сказал Ив. -Это мой сектор-перед отпуском. Понимаешь? Естественно, это меня волнует. Я хотел туда вернуться, но Вилен... - Знаю. Успокойся. Ничего серьезного... - Слушай, Риш, в день моего возвращения из Европы ты упомянул об одном квадрате - с сюрпризом. Это не там? - Уже не помню. Мало ли у нас сюрпризов, - Риш снова глядел куда-то в сторону. - Ну, хорошо, - со вздохом сказал Ив. - Я отключаюсь. Передай Вилену, что завтра или послезавтра я вылетаю в Моусон. Нас тут задержал ураган. С началом Антарктического эксперимента пока без изменения: по плану. Да, и последнее, как там Дари? - Все в порядке. Просила не беспокоиться. - Не мог бы ты позвать ее на минуту к экрану? - К сожалению, нет. - А почему? - Ее здесь нет. - А где она? Изображение на экране вдруг потеряло резкость, но Ив успел заметить, что глаза Риша забегали: - Она... она... Ей пришлось уехать. - Куда? - Видишь ли, она... на Гуаме. Вилен послал. - Когда? - Вчера утром, перед отлетом к Одингве. Завтра она должна вернуться. - Так, - произнес Ив, глядя широко раскрытыми глазами на экран, - значит, на Гуаме... Передай ей привет, когда будешь говорить с ней сегодня. Риш на экране смущенно заморгал. - Кстати, - продолжал Ив, - как дела с твоим отпуском? Когда уезжаешь? - Я пока решил... задержаться... Отложил немного, - запинаясь, сказал Риш. - Понимаешь, Вилен просил. - Понимаю, - кивнул Ив. - Ну, счастливо! И он выключил видеоэкран. Рем, который присутствовал при этом разговоре, усмехнулся: - Академик Вилен не хочет отпустить на заслуженный отдых одного из своих помощников? - Чепуха, - сказал Ив. - Страшная чепуха! У Риша понизился общий тонус. Началась апатия. Вилен сам при мне напоминал ему об отпуске. - Ну, ваш приятель не показался мне особенно утомленным - ни сегодня, ни когда он провожал вас. А вот вы чем-то встревожены... - Вовсе нет, - возразил Ив, но сам подумал, что Рем конечно прав. Надо было сказать Вилену более твердо, что он хочет вернуться к подводному поиску. Тогда он сразу очутился бы в центре событий, а не сидел без дела тут, на Кергелене. Ураган прекратился ночью. Ив, проснувшись, сразу догадался, что что-то изменилось. Было удивительно тихо. Исчезла чуть ощутимая вибрация стен, к которой он уже привык за последние дни. Ив взглянул на часы. Стрелки показывали восемь утра. Значит, на Главной Базе уже полдень. Дари, вероятно, возвратилась с Гуама. Ив нажал кнопку на маленьком пульте у изголовья. С легким шелестом поднялась штора и... Ив вынужден был зажмуриться. Таким ярким показался свет, ворвавшийся в комнату. Не желтоватое "дневное" освещение поселка, спрятанного под огромным прозрачным куполом из армированной металлом пластмассы, а настоящий свет дня, в котором угадывались и яркая синева неба, и настоящие солнечные лучи. Ив стремительно вскочил и подбежал к окну. Прозрачный купол над поселком был раздвинут. В обрамлении серебристых металлических конструкций густо