ули обломок, освобождая тяжело раненного грша. Когда ему дали подышать, он слабо пошевелил хвостом. Костюм на нем был изодран, и Поуэн распорядился: - Костюм снять! Уон! Немедленно эвакуируй. Остальным продолжать поиск. Всем ясно, что произошло? - Пожалуй, - ответил кто-то. - Цунами разбило остров и обломками снесло поселение и поранило гршей. - Возможно... - неуверенно возразил кто-то. - Но странно, что никто из гршей не сказал нам об этом. - А ты бы заметил в такой сумятице и темноте, что с тобой происходит? - спросил Поуэн. - Обследуйте каждый обломок. Спасатели медленно, зигзагами, стараясь не отрываться друг от друга, плыли над самым дном и даже ощупывали обломки острова. Через некоторое время они наткнулись еще на одного грша. Этот пострадал меньше других. Просто огромный обломок придавил ему хвост и держал, как в капкане. Люди освободили грша, дали подышать свежей дыхательной смесью, перевязали хвост и, главное, продули от ила искусственные жабры. Его тоже хотели эвакуировать на сушу, но грш наотрез отказался: - Я в порядке. Плавать могу. И хвост почти не болит. Он занял место Уона. В шлемах раздался его голос: - Примем левее. Мне помнится, что там кто-то из наших просил о помощи. Спасатели приняли левее, и вскоре грш крикнул: - Двое ко мне! Есть! Поскольку крайними к гршу были незнакомый Виктору спасатель и проводник, получалось, что Виктор оставался не у дел. Может быть, поэтому проводник приказал: - Виктор! За мной! Виктор послушался и поплыл вслед за старшими. Он подплыл к попавшему в беду гршу самым последним, в тот момент, когда взрослые уже обдули вокруг раненого ил и песок и стали снимать целый куст ветвистых кораллов, которые прижали грша ко дну. Еще приближаясь, Виктор почувствовал, как екнуло у него сердце. Этот, третий, грш был явно меньших размеров, чем остальные два. Значит, это могла быть Дбн. Раненый грш без рук, конечно, не мог слишком уж напористо помогать людям. Но он недаром родился и вырос в море. Он знал приемы, которые для людей были внове. Грш пристроился к коралловому кусту боком и сильным движением хвоста и ластов подался вбок. Коралловый куст приподнялся. Люди поднажали плечами. Тут на помощь подоспел и Виктор. Вчетвером они подняли куст, а грш, нажимая на него боком, помог отбросить его в сторону. На иле лежала израненная острыми коралловыми вершинками Дбн. Она едва дышала. Ей немедленно сделали укол, продули искусственные жабры и дали подышать смесью. Виктор прилег на дно, заглядывая ей в глаза. Ему было страшно жаль ее, но он не знал, чем ей помочь, и потому стал с мольбой смотреть на взрослых. Вот тут только грш заметил Виктора - ведь грш все время плавал, он не мог лежать на дне. Увидел и воскликнул: - Землянин?! Вот это здорово! - Восторги потом! - прикрикнул проводник. - Виктор! Надувай плотик! Надуть спасательный плотик было делом секунд. Взрослые уложили на него беспамятную Дбн, закрепили ее ремнями, и проводник доложил Поуэну о находке и состоянии Дбн, добавив: - Принимаю решение: грша и Виктора направить на буксирование. - Правильно! - ответил Поуэн. - Виктору и... - тут он сказал такое имя, что Виктор никогда не сумел бы его выговорить, - отбуксировать раненую на сушу. Быстро. Промедление крайне опасно. Она, вероятно, потеряла много крови. Остальным продолжать поиск. Нет еще трех гршей. Грш с одной стороны, а Виктор с другой взялись за лямки плотика. Виктор включил движитель на полную мощность и сузил луч света. Втроем они помчались к суше. Там их уже ждали. По-видимому, Поуэн передал сообщение, и, едва плотик показался над поверхностью воды, Дбн подхватили люди, осторожно перенесли в машину, и машина рванула вверх, на горную гряду, к больнице. Виктор смотрел вслед. К нему подошла Оэта, положила руку на плечо и, наклонясь, сказала: - Все правильно, Виктор. Будем надеяться, что все обойдется. У нашей медицины много надежных средств. Дбн выживет. Виктор вздохнул я ответил: - Хорошо бы... - и тут же решил: - Я пошел обратно. - Нет, - ответила Оэта. - В воду ушел Уон. Это во-первых. А во-вторых, найдены еще два грша. Остается еще один. В океане - пятеро людей. Кроме того, прибывает партия спасателей с соседнего участка. У себя они спасли . всех и теперь помогут нашим. Так что тебе там делать нечего. Виктор кивнул. Он вдруг почувствовал страшную усталость - болела каждая жилка, каждый нервик. Хотелось плюхнуться на песок и уснуть. К нему подошли девочки, и Валя спросила: - Хочешь есть? Виктор, взглянув в ее удивительно мягкое, внимательное и покорное лицо, искренне удивился ее перемене: ведь обычно она бывала довольно строптивой девочкой. И тут, к собственному удивлению, он обнаружил, что больше, чем спать, ему хочется есть. Поэтому он благодарно улыбнулся Вале и кивнул: - Очень! Конечно, настоящий герой в подобной ситуации мог бы ответить гордо или презрительно: "Нет, не хочу", или: "С чего это ты взяла?" Такой ответ только подчеркнул бы мужественную сущность героя, его презрение к девчоночьим заботам и бытовым мелочам, поставил бы его как бы выше этого. Но у Виктора был довольно серьезный недостаток... Точнее, не недостаток, а скорее странность: он не умел врать. Хотя, если говорить честно, врать-то, как и всякий иной, при случае сумел бы. Но вся беда в том, что он никак не умел определить, когда происходит этот самый случай и когда ему нужно соврать. Поэтому-то он и не врал. И он сказал еще раз: -- Очень хочу есть. И - пить. Глава восьмая. ПЕРВЫЕ РОССТАНИ Совет дал отбой большой тревоге, и на высотах остались только дежурные спасательные отряды да те, кому предстояло убрать выброшенных морских обитателей, спасти которых уже не представлялось возможным... На берегу огромным, уже расплывающимся валом лежала длинная, огромная туша мравиша. Одного его хватит на питание всем домашним животным на многие дни. По берегу сновали машины, над горизонтом лучился центр Галактики, и близкие звезды лили свой разноцветный свет на уставшую после передряг моретрясения мирную Мембу. Ребята возвратились в свою восьмиугольную комнату, поели и едва доковыляли до кроватей. Каждому казалось, что едва он коснется подушки, как немедленно уснет - так все устали и изнервничались. И все-таки всем не спалось. Виктор поднялся и позвонил по телефону в справочную, а потом в больницу и спросил у дежурного, как себя чувствует Дбн. - Сделали переливание крови, мелкие операции, и сейчас она спит. Все будет в порядке. А кто спрашивает? Виктор замялся. На Земле он знал, как назвать себя, но на Мембе... - Да вы меня не знаете... - промямлил он. - Так... один знакомый. - То есть как это я вас не знаю? - удивился дежурный. - Если вы назовете себя, так я обязательно узнаю. И вы это прекрасно понимаете. Голос дежурного звучал так, что Виктор вынужден был назваться и добавил: - Ну, может, слышали, мы с другой планеты... с Земли. - А-а! - Голос дежурного зазвучал очень радостно, словно он сделал очень приятное для себя открытие. Он закричал кому-то из сослуживцев: - Послушайте, говорит землянин! - И сейчас же попросил Виктора: - Слушай, парень, включи-ка телевид. Набери номер 17-10. Виктор послушно набрал 17-10, экран на стене высветлился, и он увидел на нем с десяток оживленных и любопытных, молодых и довольно зрелых лиц серебряных людей. Несколько секунд они смотрели на Виктора во все глаза, потом стали переглядываться и перешептываться. Донеслись обрывки этого шепота. - А чего? Настоящий парень. - Вообще земляне молодцы! Столько передряг, и они со всем справились. - Главное в том, что они сразу приспособились к нашей жизни. - По-видимому, их цивилизация догоняет нашу. - Ну, раз прилетели... - Это же случайно. - Нет, парень - настоящий. Тут к десятку лиц прибавилось еще несколько. Один из подошедших - небольшого роста, с глубокими морщинами на лице - строго посмотрел на Виктора и властно спросил: - А ты почему не снимешь костюма? Очень нравится? - Нет... Но... Нас предупредили... - Ерунда! Анализы показали - ни вам, ни нам ничто не угрожает: сопротивляемость и нашего, и вашего организмов примерно одинакова. Можете снять костюмы. Оказывается, на экран телевида смотрел не один Виктор. В разговор вмешалась Валя. Голос ее прозвучал не менее строго и властно: - А мы не знаем, с кем мы говорим. Поэтому костюмы не снимем. Люди на экране переглянулись, и тот, что отдал приказание, улыбнулся: - Ну что ж... Решение правильное... Сейчас мы это уладим. Он отошел, и через несколько секунд раздался голос Оэты: - Ребята, если хотите, можете снять костюмы и отдохнуть как следует. А вас, уважаемые зрители, попрошу отключиться. Ребятам нужно отдохнуть. Погас экран телевида, замолкли голоса. За все время пребывания на Мембе можно было освободиться от костюмов. Но ребята почему-то медлили. Нет, это был не страх перед новым неизбежным шагом. Скорее всего, это была жалость. Они привыкли к костюмам, как бы срослись с ними, и расставаться с этой защитой, как бы второй кожей, оказалось нелегким делом. Самым смелым оказался Андрей. Он посмотрел на товарищей, усмехнулся и решительно стал расстегивать защелки, "молнии" и кнопки. Потом он откинул шлем, и костюм мягко, без шороха, соскользнул с его тела. Андрей стоял в трусах и майке. На лице у него быстро менялись выражения отчаянной решимости, недоумения, облегчения и тревоги. - Ну как? - спросила Валя. - Не пойму... Вроде легко и вроде... чего-то не хватает. - Андрей сделал несколько шагов и растерянно улыбнулся. - Вроде ходить свободней, а... не так... Сняли костюмы и двое других. Они тоже прислушивались к самим себе и изучали самих себя. И все почувствовали разное. - А в костюме... прохладней, - сказала Валя. - А мне кажется, наоборот, жарче, - сообщил Виктор. - Не знаю... А мне так просто... странно. Как будто перед первым купанием в реке, - сказал Андрей. - И воздух вроде бы теплый, и песок... приятный, и вода такая привычная. А нырнуть боязно. И от этого по телу бегут мурашки. - Может быть, - милостиво согласилась Валя и мягко спросила у Виктора: - Ты выключил телевид? - Он же выключается сам. Ребята походили без костюмов и хотели уже ложиться спать, как в стенах открылись дверцы и показались бокалы с напитками. - Очень кстати, - решила Валя. - Пить хочется. - Она подумала и добавила: - Это, наверное, от волнения. Ребята выпили приятный, освежающий напиток, поставили бокалы за дверцы и улеглись спать. Лучились все восемь углов комнаты, стены и потолок. Пахло хвоей, морем и почему-то апельсинами. Было тихо. Когда все уснули, на стене неожиданно вспыхнул экран телевида. Виктор ошибся: телевидная связь не была автоматической. Раз он включил, он должен был ее и выключить. А Виктор не сделал этого, и телевид заговорил. Глава девятая. РЕШЕНИЕ СОВЕТА На экране телевида все время мелькали лица - старые и молодые, мужские и женские. Но голос поначалу звучал один и тот же. - Уважаемые мембяне! Как вам известно, у нас в гостях три ребенка с далекой планеты Земля. Вы, конечно, можете себе представить, как волнуются их родители, близкие и товарищи, обнаружив их внезапное исчезновение. Вот почему и наш Совет, и Совет Большой Планеты приняли все меры, чтобы возвратить их на родную Землю. Для этого мы связались со Старшей Цивилизацией. Совместными усилиями был разработан единственно возможный в этих условиях план и созданы, пока что еще экспериментальные, но достаточно надежные технические средства, которые позволят землянам вернуться домой. Весь вопрос в моральном обосновании этого плана... Имеем ли мы право рисковать - хотя оговоримся заранее, риск сведен до самой малой степени, но он все-таки есть - жизнями наших маленьких гостей? Вот почему окончательное решение Совет будет принимать в вашем присутствии, уважаемые мембяне. И если у кого-либо родятся новые идеи, проекты или появятся возражения - немедленно сообщайте нам, в оперативную группу. А сейчас слово предоставляется Председателю Совета. Сразу же на экране высветилось лицо пожилого человека, но не серебряного, а просто чуть смуглого, по-видимому загорелого. Он сказал: - Пока земляне пребывали на Мембе, их подвергали непрерывному физико-биологическому и химическому исследованию, как вы сами понимаете, с помощью приборов, вмонтированных в их костюмы. Эти исследования показали, что земляне чрезвычайно похожи на нас, особенно жителей Большой Планеты, так как жители Мембы приобрели уже кое-какие иные качества и отличия. Вместе с тем эти исследования показали, что планета Земля жила и развивалась почти в тех же условиях, что и Большая Планета. Вот почему мы смело моделировали поведение землян, основываясь на собственном опыте, и ни в чем не ошиблись. Они оказались великолепными представителями человека разумного, или, как говорят у нас, человека вселенского. Вот почему мы считаем, что предстоящее испытание, неминуемое при их возвращении, они выдержат. О самой сущности проекта их возвращения сообщит Главный специалист по связи со Старшей Цивилизацией. Теперь на телевиде возникло лицо молодой и очень красивой женщины с золотистыми щеками и блестящей серебряной кожей - явно мембянкой. - Проект прост. Вы знаете, что Старшая Цивилизация давно работает над проектом автоаннигиляционного космического корабля. Что это такое? Старшая Цивилизация создала искусственный полуаннигиляционный строительный материал. Его атомы состоят из микрочастиц как материи, так и антиматерии. Он достаточно прочен и подвижен, но до известного предела. Стоит изменить напряжение магнитного поля до определенных величин, как связи микрочастиц нарушаются. Это, как вы сами понимаете, неминуемо приведет к внутриатомному аннигиляционному взрыву. Материя и антиматерия, как вы знаете, в обычных условиях несовместимы и стремятся оттолкнуться друг от друга. Если направить этот анниги-ляционный взрыв в одну точку, то создается реактивная тяга грандиозных энергий, которая будет двигать космический аппарат с быстротой, предельно близкой к скорости света. Над овладением такого материала Старшая Цивилизация работала много лет и недавно провела первые сверхкосмические испытания этих аппаратов с помощью "черных дыр" и подпространства. Они дали положительные результаты. Но вот беда. Однажды начавшаяся внутриатомная аннигиляция иногда вырывается из-под контроля человека и приборов. Сейчас один из экипажей космического корабля Старшей Цивилизации сидит на планете соседней галактики, которую избрали для последующей цивилизации. Дело в том, что корабль просто растворился. - То есть как это растворился? Он же не из сахара! - спросил кто-то из членов Совета. - Поясню. Корабли недаром названы авто-аннигиляционными. В случае нужды материалы, из которых они построены, могут стать и аннигиляционным топливом. Он постепенно сам себя взрывает и распадается на материю и антиматерию. Вот и у того космического корабля случилась беда - экипаж не сумел пресечь цепной внутриатомной реакции, и в результате корабль распался. Старшая Цивилизация сейчас работает над улучшением конструкции, но для нашего случая этот недостаток оборачивается неоспоримым достоинством. - Не совсем понятно, - вмешался опять тот же невидимый член Совета. - Точный анализ мыслей и впечатлений землян показал, что уровень их цивилизации еще недостаточно высок для восприятия всех новинок и нашей, и особенно Старшей Цивилизации. Если допустить, что мы отправим ребят кораблями иного типа, то, я уж не говорю о массе времени, которое необходимо затратить при этом на полет, - ребята за это время вырастут и почти состарятся, - мы вынуждены будем вступать в контакт с той цивилизацией: ведь они увидят и корабль, и многое другое. Мы считаем это преждевременным. Автоаннигиля-ционный корабль спокойно долетит до Земли, высадит ребят и... распадется на материю и антиматерию, то есть обратится в ничто. Это явится и отличной проверкой научной теории, и поможет ребятам перенести психологические стрессы, перенапряжения, и передаст с ними первую весточку о нашем существовании. Не сомневаюсь, что со временем мы установим контакты. Словом, в данном случае мы будем проходить тот же путь, что проходила в свое время Планета, устанавливая контакты со Старшей Цивилизацией. Все всем понятно? - Техническая сторона дела понятна. Но мы не видим моральной проблемы. - Передаю слово руководителю полета. Руководитель полета - средних лет мужчина, с обыкновенной белой кожей и широченными плечами. Под его легкой одеждой при каждом движении ощутимо перекатывались отлично натренированные мышцы. Его взгляд казался строгим и даже жестким. Но он улыбнулся, и каждый мог бы решить, что руководитель полета, как и многие другие крупные мужчины, очень добрый и покладистый человек. - Тут такая история... Галактика, как известно, вращается. На вращение нашей Солнечной системы все большее влияние оказывает соседняя галактика. Вроде как бы космическое трение. А в той части Галактики, где находится Земля, этого "трения" нет. Поэтому тамошние солнечные системы и тамошняя часть галактики движутся с несколько большим опережением "графика". Как раз в эти дни наши солнечные системы находятся почти на прямой линии. А это значит, что расстояние между ними наикратчайшее. Но этого мало. Совпадение в расположении других солнечных систем и планет сегодня тоже наиболее благоприятное. Космический корабль пройдет между ними как по коридору и, значит, испытает наименьшее влияние их притяжения. А то, сами знаете, ребята чуть не угодили за границу нашей Галактики, когда летели сюда. Вот почему и нам, и им дорога каждая минута. Планеты и солнечные системы меняют свои места, и ребятам предстоит покрыть добавочные миллионы километров. Значит, решать нужно быстро. И вот тут-то и возникает моральная проблема. Мы считаем, что нужно погрузить сонных ребят в корабль и дать ему старт, не ожидая, пока пассажиры проснутся... Сразу же обрушился шквал вопросов. - А если они проснутся в космосе?! Возможно непоправимое! - Любой случай может привести их к гибели! - Где ж это видано - пускать в космос неуправляемый корабль! - Хороши будущие контакты: отправлять детей без их согласия, да еще во сне! Руководитель полета был невозмутим. Он переждал этот шквал и опять улыбнулся: - Вот поэтому мы и собрали Совет. Но прошу учесть главное. Мощное следящее и программное оборудование, то есть автопилоты по-старому, позволят кораблю избежать неприятностей. Но риск, конечно, есть. Вправе ли мы рисковать?! Некоторое время Совет молчал. На экране проходила вереница озабоченных лиц. Задачку земляне задали сложную. Но постепенно все члены Совета приходили к единому мнению - иного выхода нет. Земляне должны возвратиться на Землю, и возвратиться как можно скорее, иначе они рискуют прибыть на свою планету в неизвестно каком веке. - А все-таки как им предстоит поступать, если корабль встретится с какими-либо непредвиденными трудностями? - Да-да! Не забывайте, что это все-таки дети. - Не забываем. Но эти дети показали себя на Мембе довольно-таки смелыми и умными. А раз это так, то мы собираемся снабдить их программами полета. Как только они проснутся, они, в случае нужды, сами смогут взять управление кораблем" в свои руки. Но при этом, пожалуйста, учтите, что даже космонавты Старшей Цивилизации не смогли остановить цепной аннигиляционной реакции. Космический полет всегда риск, и далеко не все можно предусмотреть. Вот в этом и заключается моральная сторона вопроса. И еще я прошу вас учесть - сюда они прилетели в плазменной бутылке, которая образовалась тоже, в сущности, из-за непредвиденного аннигиля-ционного взрыва. И - ничего. Долетели. Так что... справятся. Совет длился долго, спорили очень серьезно, но каждый раз, когда разгорались страсти, руководитель полета улыбался и напоминал: - Галактика вращается. Потеряно еще тридцать миллионов километров! После такого напоминания наступала пауза и новый спор был уже не таким долгим. В конце концов выхода из создавшегося положения так никто и не предложил. - Значит, утверждаем? - спросил Председатель Совета. Все молчали. Председатель вынес решение: - Приступить к осуществлению совместного проекта! Экран погас. Но почти сейчас же открылись двери в восьмиугольную комнату, и в нее вошли люди, стали одевать ребят в ту одежду, в которой они прилетели. Ни один из них не пошевелился, не запротестовал, только Андрей сладко чмокал во сне и норовил освободить руки. Должно быть, ему казалось, что его опять атакуют отарии. Один из серебряных людей удовлетворенно заметил: - Снотворное на них действует, пожалуй, сильнее, чем на наших людей. - Вполне понятно, - сказал второй, - наши кое к чему привыкли, а им впервой. - Им все впервой, - ответил первый и, вздохнув, добавил: - А все-таки я им завидую. Испытать такое! - Ты завидуешь! Да им завидуют сейчас вся наша система и вся Старшая Цивилизация. А когда они вернутся домой и расскажут, что они видели и что пережили, им будет завидовать вся Земля. Землян осторожно, на руках, как маленьких, вынесли из комнаты, погрузили в машины, которые помчались к космическому причалу. Возле него уже стоял автоаннигиляционный космический корабль. Пожалуй, он не поражал и даже не восхищал. Не слишком большой: раза в два - два с половиной больше той самой ракеты, которая выводила на орбиты первые космические корабли, раза в полтора потолще, с тупым, обтекаемым носом и выступающими по бокам рулями. В его темно-серой могучей туше были приоткрыты люки, через которые внесли землян и уложили в спальные мешки. Руководитель полета приказал всем покинуть корабль. Когда люди ушли, он проверил приборы и включил реле времени, робота и систему вычислительных машин. Выходил он из корабля уже в то время, когда робот приступил к своим обязанностям. Двери стали медленно закрываться, а люки задраиваться. Люди поспешно отошли в подземное укрытие и тоже тщательно задраили за собой двери, нацелив на корабль только наблюдательные перископы. Некоторое время корабль как бы устало стоял на месте, потом, словно проснувшись, вздрогнул, приподнялся, выплюнул сгусток бело-алого пламени и сразу же исчез. Исчез стремительно и бесследно. Настоящий корабль-призрак, корабль-фантом. - Вхождение в "черную дыру" и подпространство прошло нормально, - сообщил руководитель полета. Глава десятая. ВОЗВРАЩЕНИЕ Первым проснулся Андрей. Он сладко зевнул, потянулся и только после этого открыл глаза. Осмотрелся и опять закрыл глаза. Несколько секунд он лежал с зажмуренными глазами, потом осторожно приоткрыл левый глаз, оглядел помещение и опять смежил веки. - Что за ерунда?! - возмутился Андрей. - Ведь я же явно не сплю, а... вот такое... Он решительно открыл оба глаза и убедился, что не спит. Рядом в спальных мешках посапывали Виктор и Валя. Голые стены тесной каютки были суровы и неприступны. Где-то рядом что-то тихонько и надсадно жужжало. Андрей приподнялся на локтях, обернулся и посмотрел назад. Впору было заново зажмуриться и убедиться, что он не спит: сзади, за столом-пультом сидел некто... или нечто, составленное из квадратов, точнее, кубов и цилиндров. Перед ним лучился огромный экран, на котором пробегали и расходились разноцветные линии. Иногда в их переплетении мелькали какие-то смутные, далекие тела и пропадали за кромкой экрана. - Ничего не понимаю! - вслух сказал Андрей, и то, что сидело за пультом, обернулось и звонким, размеренно-металлическим голосом сообщило: - Все полном порядке. Вы возвращаетесь на Землю. Курс точен. Скорость максимальная. Происшествий не было. Питание - шкаф с тюбиками. Жду приказаний. - Да-а... - почесал затылок Андрей. - Дела... - Дел нет, - отрапортовал робот. - Есть спать. - Я уже выспался. И давно мы летим? - Пятнадцать часов сорок три минуты... Нет... Сорок четыре минут. В роботе, видно, что-то заедало, потому что говорил он не совсем верно. И это не понравилось Андрею. "Не могли уж подобрать как следует, исправного... - подумал он. - Нашли какого-то косноязычного и сунули. Ну да ладно, не это главное. Главное, что мы летим. И летим, конечно, в космосе". - Слушай, а долго нам еще лететь? - спросил он у робота. - Слушаю хорошо. Лететь долго. Если не будет препятствий - пять часов пятьдесят пять минут. Секунды не считаем. Прошу ознакомиться с программой полета и подумать заранее о посадке. Нужно выбрать пункт. "О-о! - подумал Андрей. - Чего я один в этой программе пойму? Да еще пункт выбирать. Выберу не тот, что нужно, а наши будут меня обвинять. Лучше подожду, пока все проснутся". Вслух он спросил: - А что это на экране... мелькает? - Мы все время летим на грани светового барьера. Значит, мелькают линии светового спектра... - Ага! Понятно! - бодро ответил Андрей, хотя, честно говоря, он не понял, что такое "световой барьер". Но, подумав немного, вспомнил, что самолеты преодолевают звуковой барьер. А раз свет, как и звук, является одной из форм материй, значит, вполне возможно, что существует и световой барьер. - А что это такое? - Он показал на фиолетовый шар, который медленно проплывал по экрану. - Планета. Сейчас буду справляться, какая именно, - ответил робот и стал крутить ручки приборов. Стрелки на них запрыгали. Андрей испугался: "Накрутит там чего не нужно... Космос же..." И он закричал: - Ладно, не крути! Шут с ней, с этой планетой. Робот неуклюже повернулся и растерянно сообщил: - Мне неизвестно, имеется ли рядом с этой планетой шут. Что можно поделать с таким помощником? Обыкновенного русского языка понимать не хочет. Андрей махнул рукой и отвернулся от робота и тут же встретился с широко открытыми Валиными глазами. В них светился не то что испуг, а прямо-таки ужас. Андрей, конечно, не мог не пожалеть ее и потому бодро сообщил: - Ничего особенного! Просто мы летим домой. На Землю. И ты не нервничай. Оказывается, проснулся от Андреева вскрика и Виктор. Он спокойно спросил: - А ты ничего не путаешь? - Зачем мне путать? Вон сидит робот, и он мне все объяснил. Да и на экране видно: летим. И кажется, здорово летим. Прямо возле светового барьера. - И куда же мы прилетим? - спросила Валя. - Как это куда? - искренне удивился Андрей. - Тебе же ясно сказали - на Землю. - Слушай, Андрей, ведь это же... Нам же ничего не известно! - Ерунда, Виктор. Ерунда! У робота есть программа полета, только я не стал слушать, пока вы не проснетесь. А раз вы проснулись, давайте слушать. Эй! - крикнул он роботу! - Докладывай программу. Робот послушно встал из-за пульта, и в тесной каюте зазвучал знакомый голос Оэты: "Дорогие ребята! Не обижайтесь на нас за то, что мы отправили вас домой не попрощавшись. Просто условия полета складывались так, что нельзя было терять ни минуты. - Здесь она начала рассказывать все то, что говорилось на Совете, и добавила: - Вообще-то вы можете гордиться. Вы первые, кто летит на таком корабле так далеко. Знайте, что мы вас будем всегда помнить и всегда любить, потому что вы настоящие ребята. Надеюсь, что у вас хватит мужества и находчивости преодолеть все трудности и неожиданности этого сложного полета. Прежде всего сообщите роботу то место, куда нужно сесть кораблю, чтобы вы как можно скорее попали домой. Нарисуйте материк, на котором вы живете, и укажите нужную точку посадки. Она должна быть возле какого-нибудь заметного ориентира - реки, озера, большой дороги и так далее. Подобное вы, наверное, изучали в своей школе. А уж потом действуйте в соответствии с обстановкой. Обо всем справляйтесь у робота". Пришлось срочно чертить карту мира и свой евразийский материк с горами и озерами на нем, потом нарисовали Волгу, уж потом - свою реку и большую дорогу, что шла мимо родного городка. Робот долго рассматривал сообща составленную карту, и Виктор спросил: - Вы разбираетесь? Робот выпрямился, а Андрей шепнул Виктору: - Чего это ты его на "вы" величаешь? - Н-ну, неудобно как-то... Все-таки он не ребенок. - А ты откуда знаешь? Может, он младше нас? Вопрос оказался не праздным хотя бы потому, что никто из ребят нигде и никогда не читал, как нужно обращаться с роботами - на "ты" или на "вы". С одной стороны, роботы создания умные, и поэтому, если обращаться к ним по уму, так нужно было бы говорить "вы". Но поскольку робот - это всего лишь машина, то... Словом, открылись определенные неясности, которые еще предстояло решить. Но тут вмешался сам робот и сообщил: - Я не разбираюсь. Я самоуничтожаюсь. - Чего-чего? - не понял Андрей. - Отвечаю на вопрос. Я не разбираюсь. Я самоуничтожаюсь. В последнюю минуту. Самостоятельно. - Какой же мы ему вопрос задали? -удивился Андрей. - Так это я у него спросил, разбирается ли он в нашей карте? Найдет ли он точку посадки? - ответил Виктор. - А он понял все по-своему. - Да уж... С ним нужно держать ухо востро, - заметил Андрей. Робот, по-видимому, опять задумался и сообщил: - Острые уши бывают у лятуев. Как можно их держать? Ребята только переглянулись. Виктор обратился к Вале: - Знаешь, возьмись-ка ты за хозяйство. Опять хочется есть. И - пить. У девочек, настоящих конечно, есть особое чутье на хозяйственные дела. Валя мгновенно разыскала шкафчик и очень быстро определила, что в каком тюбике заключено: долгие разговоры с Пепой принесли свои результаты. Она раздала ребятам тюбики с супом, вторым и напитками. Андрей выпил последний тюбик, потом съел второе и отложил первое. - Надо съесть и первое, - строго сказала Валя. Андрей даже не взглянул на нее. Он небрежно сунул тюбик с супом в карман и тяжело вздохнул. - Вы так ничего и не поняли, - грустно произнес он. - Ведь мы навсегда расстались с Мембой. Понимаете, навсегда! И мы уже никогда не увидим милых лятуев и не попьем их вкусного молока, мы не будем плавать с гршами и даже не встретимся с отариями, будь они неладны. - И ты, конечно, не встретишься с Пепой, - съязвила Валя. - Конечно! И это очень грустно. Хорошая девчонка, хоть и серебряная. Виктор ничего не ответил. Должно быть, поэтому все примолкли, вспоминая Мембу и пережитое. Что ж... Жизнь есть жизнь. Она сталкивает людей и разводит их, принося грусть и разлуку. Но в жизни есть и хорошее - постоянная надежда, что могут быть и новые встречи. Еще древние мудрецы заметили, что молчать слишком долго не только неприлично, но даже невозможно. Но если это необходимо, нужно хотя бы смотреть на что-нибудь или слушать. Слушать было нечего - корабль летел тихо и сосредоточенно. Смотреть друг на друга не слишком интересно. Поэтому все уставились на экран. Глава одиннадцатая. НЫРОК В НЕИЗВЕСТНОСТЬ На экране не происходило ничего интересного: набегали и расходились разноцветные световые полосы. В их линиях и спектрах, как рыба в неводе, иной раз показывались некие далекие планеты. Иной раз появлялись ослепительные неизвестные солнца неизвестных солнечных систем. Они излучали столько света, что корабль некоторое время слегка гудел от натуги, пробиваясь сквозь световые потоки. Но в целом полет проходил как-то уж слишком спокойно и буднично. А это всегда вызывает тревогу - не может же быть, чтобы все в жизни шло как по маслу. Тем более в космосе, и особенно при такой невероятной, околосветовой, скорости. И тем не менее полет продолжался без приключений. Ребята решительно не знали, чем себя занять. Первым не выдержал робот. Его построили для запрограммированных действий. Он был построен для того, чтобы действовать. А он бездействовал, и, вполне возможно, от этого у него перегревались какие-нибудь электронные внутренности. Видимо, именно поэтому робот спросил: - Какие будут указания? Ребята переглянулись, и Валя обратилась к Виктору: - Скажи ему что-нибудь... А то как пристанет. - Так я же не знаю... что говорить. - Но ведь ты же командир! Ты и должен придумать. - Кто командир? -удивился Виктор. - Ты. - Почему я? - Потому что, когда мы сюда летели, ты был командиром, значит, когда мы летим отсюда, ты тоже должен быть командиром. - И, перехватив недоуменный взгляд Виктора, пояснила: - Но у тебя же опыт. Ты же знаешь, как это делается. Вот я, например, совершенно не представляю, как это - командовать... - Ладно. Спрошу, - кивнул Виктор и обратился к роботу: - Скажите, а как вы определили, что нам лететь еще пять часов? - Так составлена программа. - А если случится что-либо непредвиденное? - Непредвиденное тоже запрограммировано. В программе нет только катастрофы. Но для катастроф программ и не требуется. В роботе, видно, что-то прогрелось и поэтому стало на свои места, он говорил совершенно правильно и убийственно точно. - А кто же нам сообщит эту программу? - допытывался Виктор, постепенно понимая, что серебряные люди, кажется, дали им неплохого спутника. - Она вложена в приборы и в автопилот. Кое-что знаю я. - Робот подумал и сообщил: - Я советую передвинуться поближе к пульту. По расчету времени, хвостовая часть корабля должна уже проаннигилировать. Валя тревожно взглянула на Виктора: - Что он говорит? - Он говорит, что часть нашего корабля в полете сократится, проаннигилирует, и поэтому нужно приблизиться к пульту: наверное, помещение уменьшится. - Этак мы окажемся прямо в космосе, - опасливо протянула Валя и первая пересела в кресло за пультом. - Ну и что? - усмехнулся Андрей. - Летели же мы в сплошной невесомости? И тут справимся. Уверенность всегда хороша, и потому неприятное предупреждение робота несколько померкло. - Словом, получается так, что нам, всем троим, и делать нечего? Да? Все запрограммировано, все продумано? - Не знаю, как получается, - словом, программа правильно составлена, - сухо ответил робот. - Ну вот. - Виктор обратился к Вале: - Сама видишь - командиру делать нечего, и я перейду на положение рядового путешественника. Кстати, а есть ли на корабле какие-нибудь обзорные люки? Скучно же лететь вот так... почти вслепую. - Люки задраены. Экран дает полную информацию. Следите. - Робот сказал это явно недовольно. Ему, кажется, начинали надоедать эти несмышленые пассажиры, для которых созданы все условия безопасного путешествия, а им и того мало. И как раз в это время экран стал стремительно светлеть, как бы наливаться опасным ослепительным светом, а по кораблю пронесся первый приступ еще мелкой, словно примеривающейся дрожи. Похоже, корабль наткнулся на какое-то препятствие и старательно преодолевал его. Валя тревожно посмотрела на Виктора. Тот взглянул на робота. А робот, как и положено хорошо запрограммированной машине, молча ждал приказаний. Мыслить он мог. А вот чувствовать - ему не дано... Между тем с кораблем творилось нечто непонятное. Впрочем, как и с его пассажирами: их непреодолимо тянуло к пульту и тела стали наливаться тяжестью. Виктор подозрительно спросил у робота: - Появились космические перегрузки. Гравитационные перегрузки. Почему? Что делать, чтобы их избежать? - Космических перегрузок быть не может. Корабль гравитационно отцентрован. Не может быть и состояния невесомости. Все продумано. Но у ребят стали отвисать челюсти и вытягиваться лица. Говорить становилось все трудней. Впрочем, как и дышать. А роботу - хоть бы что! Он стоял непоколебимой грудой умного металла, спокойно опустив свои руки-клещи, руки-манипуляторы. Хоть бы глаза у него были, чтобы можно было заглянуть в них... Но робот был хорошо продуман и скомпонован: ничего лишнего. А корабль стал гудеть и дрожать все сильней, и свет на экране все усиливался. Несмотря на перегрузки, Андрей понял, что происходит нечто не совсем понятное, и побледнел, точнее, посерел. Валя умоляюще смотрела на Виктора, и он, перехватив этот взгляд, понял, что нужно что-то придумывать. Но придумать ничего не мог. Ведь он, в сущности, очень мало знал корабль, слабо разбирался в том, что с ними происходит. Ясно было только одно: корабль теряет скорость, он словно увязает в чем-то непонятном. Виктор с надеждой посмотрел на ослепительный экран, мгновенно прикинул все, что он знал о программе полета и технических данных корабля, и кое-что понял: корабль наткнулся на мощный световой поток. Причем не просто поток, а встречный поток. До сих пор световые потоки были боковые, попутные, скользящие, всякие-всякие. А этот шел прямо в лоб корабля. И корабль, двигающийся со скоростью, близкой скорости света, очутился как бы перед барьером: он не мог переступить, пробить этот лучащийся поток. Хуже того. Раз свет летел точно в лоб, значит, чтобы удержаться и не развалиться, корабль должен был сбавить скорость по крайней мере вдвое. В конце концов, это был тот действительно счастливый случай, когда Виктору помогло не присутствие, а отсутствие знаний. Он, как и большинство землян, просто не знал, как должен повести себя космический корабль, да еще двигающийся со скоростью, близкой к скорости света, если он встретится со встречным потоком света. Ведь, с одной стороны, корабль - материален, а свет как бы не материален. Но с другой стороны, свет - это тоже особый вид материи. Пусть волновой, но все-таки... Одним словом, этого никто еще не проходил как следует, и, как себя вести в подобных условиях, как-то никто не задумывался. Главным сейчас для Виктора являлось одно: выяснить, откуда идет этот лобовой поток света? Экран помочь не может: он залит этим светом - все густеющим и все более ослепляющим. Виктор понял, что, если такое стремительное увеличение силы света продлится еще несколько минут, экран лопнет, и тогда... И он предположил самое простое: корабль идет прямо на какое-то огромное солнце. Или звезду. Она выбрасывает мощнейшие потоки лучистой энергии. Но тут ему стало страшновато. Ведь звезда выбрасывает не только потоки света. Она обладает страшной гравитацией - силой притяжения, силой тяжести. Значит, корабль сейчас тянет к звезде не только, как говорят космонавты, тяговая сила корабля, но и сила гравитации, идущая от звезды. Но корабль не может лететь быстрее, чем летит свет. Вот и получился световой барьер. Значит, с одной стороны, звезда притягивает корабль, а с другой - не подпускает его. Пока что корабль находится как бы в точке равновесия нескольких сил или поблизости от нее. Но не исключено, что силы гравитации победят - их пределы не установлены. Возможно, что они беспредельны, и тогда корабль полетит прямо в пылающее пекло звезды. Все это ясно Виктор представил себе и сразу же решил, что ему следует делать. Он закричал на робота: - Где управление рулями корабля?! - Рули связаны с автопилотом, - бесстрастно ответил робот. - А где ручное управление? - Для включения ручного управления требуется изменение программы! Чертов робот и его бесстрастие! Как ему объяснить, что положение критическое, что дорога каждая секунда. А ведь его не испугаешь - он же не разбирается, а самоуничтожается! Он запрограммирован на самоуничтожение! Автоуничтожение!!! Виктор с трудом подвинулся к пульту. Приборные стрелки дрожали и медленно откатывались к нулевым отметкам - корабль боролся из последних сил. - Робот, - как можно спокойнее сказал Виктор. - Изменение программы необходимо. Мы попали в зону притяжения неизвестного солнца. Идем ему в лоб. Что делать? - Это запрограммировано. Необходимо отметить курс, затем переключить тумблер номер три в крайнее правое положение и взять управление в свои руки. Управление осуществляется ручками "один" и "два". "Один" отклоняет корабль вверх или вниз, ручка "два" - вправо или влево. Повторяю... Ожидать повторения Виктор не стал. Он бросился к центральному прибору. На его нимбе было нанесено триста шестьдесят делений - градусов окружности. Стрелка стояла на делении "232". - Запомните! - крикнул Виктор товарищам. - Двести тридцать два! Он разыскал тумблер "три" и щелкнул им. Корабль сразу же швырнуло, и в левом верхнем углу экрана вспыхнул жуткий, почти фиолетовый свет -- там находилось чужое солнце. И сразу же ослабели перегрузки. Корабль явно прибавлял скорость. Теперь потоки солнечной энергии били ему не в лоб, а как бы скользили по его стенкам. Виктор осторожно повернул ручку "один", и корабль словно поднырнул под солнце. Его фиолетовый свет на экране несколько переместился к середине верхней кромки и стал понемногу исчезать. - Робот! - крикнул Виктор. - Есть ли здесь приборы бокового и заднего обзора? Робот немного погудел и сообщил: - Такие приборы есть, но если в них попадет свет близкого солнца, он может повредить глаза. - А... - Виктор запнулся: ну, как называть это сооружение: на "ты" или на "вы"? Поэтому он окончательно рассердился и закричал: - Робот! Наблюдать за солнцем и следить, чтобы оно проходило как раз над центром корабля. Докладывать мне. - Понял! Начинаю наблюдение. Робот послушно передвинулся к пульту, бесцеремонно растолкал Валю и Андрея и своими руками-манипуляторами вытащил откуда-то самые обыкновенные вилки со шнурами и сунул их в розетку под пультом. - Солнце как раз над носом корабля, - доложил робот. - Так держать! - скомандовал сам себе Виктор и отпустил ручку управления полетом. Корабль сразу же тряхнуло. - Солнце ушло влево, - прогудел робот. Теперь, работая уже обеими руками, Виктор выровнял корабль, и он продолжал свой нырок под неизвестное огромное солнце. Дрожь по его укорачивающемуся телу пробегала все реже, исчезло натужное гудение, пропали перегрузки. - Солнце над центром корабля! - доложил робот. Виктор чуть отпустил ручку номер один, и корабль стал подниматься вверх. Стрелка прибора, указывающая курс корабля, дрогнула и поползла к отметке "232". Когда она стала на свое место - курса на Землю, - робот доложил: - Солнце скрылось за кормой. - Вот и хорошо, - сразу повеселел Андрей. - Пусть себе там и светит. Я очень не люблю, когда солнце светит прямо в глаза. Валя и Виктор расхохотались. Они смеялись долго и радостно - их оставляло страшное нервное напряжение. Нырок под солнце прошел как по писаному. - Давай-ка попьем чего-нибудь вкусненького, - предложил Андрей. - А то у меня от этого солнца в горле пересохло. И все трое пили мембянские напитки из тюбиков и беспричинно смеялись, изредка посматривая на экран... На нем опять пробегали, извивались и исчезали разноцветные линии, мелькали далекие планеты и солнца. Корабль ровно несся к теперь уже недалекой Земле. Глава двенадцатая. ЭЛЕКТРОСОН Робот все еще стоял подключенным к приборам наблюдения. Страшное ушло, скрылось в неведомых глубинах космоса, но, не получая команды, робот, по-видимому, не знал, что ему делать. Андрей сказал Виктору: - Скомандуй ему что-нибудь. Чего он прохлаждается без дела? - Робот! Включитесь в программу полета и докладывайте обо всем замеченном. А также обо всех отклонениях. - Будет исполнено! - с готовностью доложил робот, выдернул вилку из розетки и устроился у пульта. - Курс выдерживается, опоздание по сравнению с программой семнадцать минут. Опоздание не превышает запасов аннигиляционного топлива. Все в порядке. Подумать только - вся борьба со встречным солнцем продолжалась всего семнадцать минут. Они пролетели... Впрочем, как раз наоборот. Они длились столько, что казалось, прошли часы. Андрей примолк и задумался, потом улыбнулся, словно озарился: - Семнадцать минут! Что такое семнадцать минут для нашего корабля? А вот что такое. Мы летим со скоростью триста тысяч километров в секунду. Значит, за минуту пролетаем восемнадцать миллионов километров. А за семнадцать минут больше трехсот миллионов километров. С ума сойти можно! Щелкаем, как семечки, эти самые миллионы... Он опять задумался: - А знаете что, ребята, мне кажется, что люди из Старшей Цивилизации проделали с нами какую-то странную шутку. - Не понимаю, - пожала плечами Валя. - Я читал, что поперечник нашей Галактики равен нескольким тысячам световых лет! Понимаете? - Я -не совсем, - призналась Валя. - А это значит, что свет - мы ведь тоже летим со скоростью света - проходит через Галактику несколько тысяч лет. Значит, и мы должны лететь несколько тысяч лет. А мы летим только сутки. - Подожди... Но ведь когда мы летели туда... - Вот об этом я тоже задумался. Либо мы были не на другой стороне Галактики, либо... либо что-то произошло такое, чего мы не знаем и не понимаем. Может, спросить у робота? Робот! Наш корабль сразу же набрал световую скорость и ни разу ее не менял? - Да. Как только он вышел из подпространства, скорость не менялась. - Из подпространства? - переспросил Андрей. - Обыкновенное понятие. Вначале корабль ввели в черную дыру, она вывела его в подпространство, а когда программа действий в подпространстве сработала и поглотила время, корабль вышел из подпространства в пространство, и вот мы летим. Если бы робот хотя бы повысил голос, споткнулся на каком-нибудь слове, можно было хоть за что-то зацепиться, обдумать сказанное. А он говорил механически точно и бесстрастно, как о само собой разумеющемся. Словно ребята обязаны были знать, что такое черная дыра, что такое подпространство, и как оно ведет себя, и как ведет себя в нем корабль, и где и как поглощается время. Андрей попробовал "зайти" с другой стороны. - Робот! Что делалось с кораблем в подпространстве и в черной дыре? - Он летел. - Куда он летел? И как он летел? - Он летел к цели согласно заданной программе. - А кто же и где поглощал время? - Оно поглощалось согласно программе. Сколько ни пытались ребята выяснить, что с ними было и каким образом они преодолели невообразимые пространства, робот твердил одно: согласно программе. И ничего с ним поделать уже нельзя - он сам был запрограммирован именно на такие ответы. Может быть, это был и очень ученый, но явно недостаточно образованный робот. Когда ребята поняли, что разгадать космические загадки они не смогут - у них не хватает знаний, - робот неожиданно заговорил почти по-человечески. - Прилетите и узнаете. Подучитесь. Решите уравнение. Окунетесь в машину. Пройдете смазку. - Тут он забормотал что-то и вовсе несуразное. По-видимому, его электронные мозги попытались решить незапрограммированную задачу. - Слушай, - забеспокоился Андрей, - он же может чокнуться? А у него все программы. - Робот! - закричал Виктор. - Доложить о курсе! Робот некоторое время молчал, потом словно встрепенулся и бодро доложил: - Курс по программе. - Подумал и попросил: - Придвиньте поближе схему посадки. Еще раз уточните курс. Советую прилечь и сберечь силы. Посадки всегда трудны. Я включу электросон. - Это еще зачем? - удивилась Валя. - Я хочу посмотреть на нашу Землю. - Так гласит программа. Посадка должна производиться во сне. Меньше опасных перегрузок. Ложитесь спать. Застегните спальные мешки. Спокойно. Я веду корабль. В случае отклонения от программы бужу вас. Повторяю... Но что он повторял, никто уже не услышал. Заснули они очень быстро. Глава тринадцатая. НА МИЛОЙ, НО НЕДОВЕРЧИВОЙ ЗЕМЛЕ Чем все-таки хорош робот? А тем, что человек что-то может забыть, что-то понять не так или сделать по-своему. У роботов этого не бывает. Раз они уж запрограммированы на что-то, так это что-то они выполнят аккуратно, точно и в срок. Так получилось и с самоуничтожающимся роботом. Как только автоаннигиляционный космический корабль приблизился к Земле, робот отключил электросон, так быстро и так сладко убаюкавший ребят, и заговорил: - Внимание! Впереди цель полета! Надо вставать! Надо вставать! Расстегните спальные мешки! Спалось ребятам хорошо, но они явно переспали - и под влиянием снотворного, которое они приняли с последним напитком, поданным в восьмиугольной комнате, и под влиянием электросна. Спать мало - плохо. Но переспать - тоже никуда не годится. Поэтому поднимались нехотя, в теле чувствовалась вялость и разбитость. Но когда на экране показалась голубовато-зеленая с серебристым отливом милая Земля, ребята пришли в себя и бросились к пульту. Зловредина робот, конечно, и не подумал уступить место. Он заворчал: - Ваша карта не слишком точна. Пожалуйста, корректируйте посадку на глаз. Визуально. Земля быстро приближалась. Сквозь росчерки и завитки облаков уже угадывались очертания континентов, залитых ясным солнечным светом. - Кажется, под нами Америка, - первой определила положение Валя. Все помолчали, потому что корабль быстро приближался к радужной, многоцветной полосе на горизонте. Андрей задумчиво спросил у робота: - А нас не засекут наземные радарные станции? Они же все время следят за небом. А тут, под нами, как-никак Америка... - Что значит "засекут"? - недовольно переспросил робот. - Ну... запеленгуют, обнаружат... - Нас никто не может обнаружить. Земля, согласно программе, еще не умеет определять аннигиляционные явления. Ведь мы не только материя, но еще и антиматерия. Как же можно одновременно обнаружить и то и другое? Все это звучало не слишком понятно, но настолько логично, что пришлось поверить. Корабль неторопливо приближался к кромке, которая отделяла полосу солнечного света ясного дня от сумерек ночной темноты. Явственно проступили очертания Японских островов и Сахалина, потом показались первые огоньки городов. - Вот это река Амур, - вздохнула Валя. - Она течет как раз нам навстречу. - Правильно, - вмешался Андрей. - А там, вернее, северней - БАМ. - Значит, скоро Байкал? - спросил Виктор. - А потом - Енисей. Под ними проносилась как бы огромная карта Родины - с ее могучими реками, огневыми россыпями больших городов и крапинками маленьких. Там, где-то под ними, шла обычная жизнь, и никто из живущих не предполагал, что над ними летит необыкновенный, автоан-нигиляционный корабль, которому вскоре предстоит самоуничтожиться, превратиться в ничто. Все это было так величественно и так странно, что ребята примолкли. Сумерки перешли в ночь, металлическими проволочками и пуговицами поблескивали озера и реки. Робот стал волноваться. - Уточняйте пункт посадки. Уточняйте. Расчетный запас аннигиляционного материала иссякает. Корабль скоро начнет распадаться. Все это, конечно, было страшновато, но ведь корабль летел уже над родной Землей. Так что, где бы он ни сел, все равно они будут дома. Виктор осведомился: - На сколько времени хватит этого самого материала? - Точно не скажу, но... не надолго. Робот впервые засомневался, и это было и в самом деле опасно. Внизу показалась сплошная лента огней - пролетали над Уралом. И вправо и влево, сливаясь в сплошной Млечный Путь, лучились огни городов и заводов. Виктор приказал: - Убавить скорость. Скоро должна быть Волга. - Он ткнул пальцем в самодельную карту. - А уж за Волгой нам совсем недалеко. Корабль немедленно сбавил скорость, и огни под ними поплыли медленней. - Следите за пунктом посадки. Следите за пунктом посадки. У меня иссякает сопротивление. Скоро я начну самоуничтожаться. - А ну как плюхнемся? - почему-то весело спросил Андрей. - Ты всегда со своими шуточками! - рассердилась Валя. И потому, что все промолчали, она обрушилась на Виктора: - А ты чегр молчишь? Ты же командир. Если он начнет самоуничтожаться, то... - Подожди, - успокоил ее Виктор. - Не нервничай. Нам же осталось совсем немного. Вот перелетим Волгу и пойдем на снижение. Хватит его на несколько минут. - А вдруг не хватит? Мы же потеряли семнадцать минут, а нагнать их не могли. Корабль же не может лететь быстрее скорости света. Может, он запрограммирован так, что вот эти самые семнадцать минут и окажутся главными. - Да нет... - вмешался Андрей. - Должен же быть у него запас прочности? И потом, мне кажется... Андрей умолк, и Валя рассердилась: - Чего не договариваешь? Что тебе кажется? - Ведь Оэта через робота нам говорила, что распад материала начнется после ослабления магнитных связей. А Земля - это огромный магнит. Магнитные пучки сходятся на полюсах. А мы летим довольно далеко от них. Вот мне и кажется, что робот просто уловил изменение магнитного поля, его ослабление. Наверное, на Земле оно иное, чем на Мембе, и в нем что-то происходит... внутри... Так что семнадцать минут опоздания, скорее всего, для него не важны. - Ну да! Не важны. Скажешь тоже! - Конечно! Ведь сказали же, что программа предусматривает изменение полета и даже ручное управление в случае особых обстоятельств. А что ж та программа. Господь Бог, что ли? Ведь серебряные люди да и люди из Старшей Цивилизации сюда не летали... - Ну и что? - Как это - что? Значит, программа предусмотрела, что таких неожиданных встреч, как у нас, может произойти не одна. А раз это так, то именно программа и рассчитана на запас прочности. Ведь не могли же серебряные люди отправлять нас на верную гибель. Они же наверняка обо всем подумали. Вот эта ссылка на авторитет серебряных людей и успокоила Валю. Конечно, серебряные люди не такие бездумные, чтобы не предусмотреть возможные встречи и трудности и не обеспечить корабль запасом прочности и горючего для их преодоления. - Робот! Как дела? Самоуничтожаетесь? - спросил Виктор. - Нет... пока... держусь. Где Волга? Волга показалась сразу, словно вынырнув из прибрежных лесов, - огромная, слабо поблескивающая в сумерках уходящей ночи. Уже было видно, как по ее металлически-светлой глади плывут пароходы и караваны барж, рас-свеченные огнями. Где-то вправо река разлилась в целое море, и это море упиралось в темную, залитую светом громаду плотины. Там работала одна из волжских ГЭС. Слева показалась тоненькая бурая линейка-дорога. По ней не спеша, словно нехотя, ползли огоньки: по автодороге шли машины. - Ну вот, - вздохнул облегченно Виктор. - Кажется, мы прилетели. - Имейте в виду, - с придыханием сообщил робот, - программа предписывает произвести посадку в лесу, вдалеке от крупных населенных пунктов. Выбирайте площадку. Как следует выбирайте площадку. - Интересно! - возмутилась Валя. - Почему же это подальше от населенных пунктов? А нам, значит, блуждать по лесам? В космосе не пострадали, на Мембе, все на свете прошли, а на своей собственной Земле рисковать в незнакомых лесах? Я против! - Валя права... - согласился Виктор. - Так что, робот, площадку выбирать мы будем такую, которая подходит нам. - Послушайте, программа все предусмотрела. Как только вы выйдете, корабль начнет испаряться, аннигилировать. Программа не знает, как пройдет аннигиляция на вашей планете. Вдруг из-за каких-то невыясненных Старшей Цивилизацией причин аннигиляция будет проходить бурно. Тогда неминуем взрыв. Значит, могут пострадать люди. Ребята переглянулись. Мембяне предусмотрели, кажется, все. Во всяком случае, рисковать людьми из-за личных удобств было бы неправильно. - Ладно. Тогда мы будем садиться неподалеку от дороги. Хорошо? Робот подумал, разыскивая в своей памяти нужное решение. - Поскольку программа рассчитана на предутреннее приземление, а дороги в это время пустынны, такое приземление можно допустить. Ищите точку приземления. Идет время. Мне уже совсем плохо. Я разлаживаюсь. У вас тут что-то не так с земным магнетизмом. После недолгих споров ребята выбрали небольшой луг между широкими полями и нешироким придорожным лесом. Робот щелкнул тумблером номер три, потом пощелкал еще несколькими тумблерочками, и корабль остановился в воздухе, а потом стал медленно спускаться. Он приземлился мягко и осторожно. Экран сразу же погас. Наступила полная тишина. Поскрипывая, робот сделал несколько шагов и сильно ударил в стену своей рукой-захватом. В стене что-то сработало, она затрещала, посыпались обломки металла, и перед ребятами открылся люк. Сразу пахнуло росным воздухом, запахом свежих трав и хвои. То были запахи Земли. Только теперь, вдохнув их, ребята поняли, как они близки и дороги. Хотелось дышать и дышать. Андрей с криком "0-оп!" ринулся в люк, перекувырнулся на траве, сел и крикнул: - До чего здорово, ребята! Робот обратился к Виктору и Вале: - Поздравляю с прибытием. Мемба рада за вас. Старшая Цивилизация желает больших успехов. Программа предусматривает ваш предварительный завтрак - никто не знает, сколько времени вам предстоит добираться до дома. - Он правильно говорит, Виктор. Надо забрать тюбики с питанием. - Валяй, - добродушно махнул рукой Виктор. Пока Валя опорожняла шкафчик, робот опять заговорил: - Я убедительно прошу вас открыть дверцу на моей спине. Виктор поддел ногтем металлическую пластинку и открыл дверцу. За ней, в нише, виднелась рукоятка с красной чертой и кнопкой. - Все сделано, - доложил он роботу. - Теперь поставьте, совместите, соедините, срастите, слейте красную черту на рукоятке, лимбе, диске, регуляторе с красной чертой на моем теле, на металле, и на оболочке. Как вы меня поняли? Как вы меня поняли? Повторите. - Совмещаю красную черту на лимбе с красной чертой на оболочке. - Вы поняли правильно. Совмещайте. - Совместил! - доложил Виктор, передвинув рукоятку в нужное положение. Робот помолчал, словно прислушиваясь к тому, что в нем происходит, и неожиданно запел. Ребята вздрогнули - так это было неожиданно, а робот пропел: - Ну, на-ажми-и-те мне-е кно-опку. Ну, на-жми-те мне кно-опку! Виктор нажал. - А те-пе-ерь о-тхо-ди-те-е к до-ро-ге-е... Отходи-те-ее... к до-о-о-оро-о-ге бы-ыстре-е-й. Побыстре-е-е-й!.. Голос у робота оказался приятным. Он походил на звуки электрической гитары, но в нем звучали жалобные нотки, от которых у ребят защипало глаза. Подумать только, робот явно самоуничтожался. Это было что-то вроде самоубийства. И каким бы робот ни был созданием, все-таки он был мыслящим существом, и жалость все больше охватывала ребят. - Зачем ты это сделал? - с упреком спросила Валя. - Но он же просил, - растерянно пролепетал Виктор. - И я же не представлял, что... - Но он тут же рассердился. - А почему ты думаешь, что он самоуничтожается? Может, он еще на что-нибудь запрограммирован. И если ему не сделать то, что сделали мы, вернее, я, ему будет еще хуже. Ты знаешь, что там у него внутри? Валя смутилась и пробормотала: - Я, конечно, не знаю... Но все равно жалко... Хоть он и вредный, и чудак... а все равно... - Хватит болтать. Пошли к дороге. Робот словно специально ожидал окончания этого разговора и опять запел: - По-обыстре-ей! По-обыстре-ей! Теперь его голос звучал резко и властно. Ребята невольно прибавили шаг, часто оглядываясь. Корабль, укороченный и какой-то жалкий, стоял на дымном от росы лугу, освещенный занимающимся рассветом. Из люка донесся почти человеческий голос: - Прощайте! Прощайте! Лес подхватил этот голос и влажно ответил: "...щай... щай..." Выходной люк захлопнулся. Над кораблем заструился воздух. Темно-серое тело корабля стало быстро и неуловимо светлеть. Воздух струился все гуще и быстрее, смазывая контуры корабля, и он словно исчезал в этом струящемся мареве, которое столбом тянулось к начинающему зеленеть небу и пропадало в нем. Через несколько минут все было кончено. Там, где стоял корабль, пронесший ребят из одного конца Галактики в другой, не было ничего. Совершенно ничего. Только на примятой траве темнело пятно от испарившейся росы. И никто не знал и никогда не узнает, был ли там корабль или не был: он действительно испарился. Ребята стояли грустные и какие-то ошарашенные. Валя молча ткнула каждому в руки по тюбику, и они механически, не думая, стали пить последние мембянские напитки. Они освежили и укрепили ребят. - Ну что ж... Надо добираться домой. Пошли к дороге. - Ох и достанется же нам! - покрутил головой Андрей. - Поди докажи, что с нами произошло на самом деле. - Ну и что, что достанется? - храбро сказала Валя. - Зато пусть они посмотрят то, что мы видели. Ребята переглянулись. А что, в самом деле? За то, что они видели, можно выдержать любые наказания. Все они не так страшны, как то, через что они прошли и вернулись на свою Землю. И они бодро пошагали к дороге. В этот ранний час по ней проносились только огромные фургоны междугородных перевозок. Их водители всегда спешили, и, главное, им не разрешалось брать попутчиков. Они шли как курьерские поезда, без промежуточных остановок. Так мимо ребят промчалось две машины. А третья резко затормозила. Из нее выскочил шофер и заорал на всю дорогу: - Это вы пропадали целую неделю? Ребята переглянулись. Они считали, что их не было двое суток. Ну трое, в крайнем случае. Шофер понял это переглядывание по-своему. Он рявкнул: - А ну, садись в машину, беглецы этакие! В конце концов, главное было сделано - Машина их брала, а уж в ней можно было разобраться в том, что произошло. Они уселись в просторной кабине, и за спинами у них тихонько похрапывал второй шофер, удобно разлегшийся в почти таком же спальном мешке, в каком спали ребята в космосе. - Это что за машина? - сейчас же поинтересовался Андрей. - Новый "КамАЗ". Что, не видел таких? - Видел почти такие же, но в кабине не бывал. - Ну ладно, рассказывайте, где же вы пропадали. Тут даже вертолеты вас искали. Ведь вас зовут Витя, Валя и Андрей? Так? - Так. - Так где же вы пропадали? Только не врать! - А зачем нам врать? - скромно ответил Андрей. - Были мы на обыкновенной Мембе. Вот только что прилетели и пошли домой. - Это что за Мемба? - подозрительно спросил шофер. - Мемба? Это планета такая. На той стороне Галактики. Как раз там, где наша Галактика врезается в соседнюю. Но там уже действует Старшая Цивилизация. Шофер подозрительно посмотрел на Андрея, потом на безмятежно сидящих ребят и рассердился: - Ну, хватит! Я вас серьезно спрашиваю. Тут в округе на триста километров из-за вас вся милиция на ноги поднята, и радио и телевидение талдычит - пропали трое ребят. А вы мне - Мемба. Не можете говорить правду - молчите. Но не врите. - Знаете что, дядечка, - вдруг пропела Валя на мотив, которым пользовался робот, - мы не врем, мы действительно были на обыкновенной Мембе. И мы действительно только что прилетели. И мы знаем, что нам никто не поверит. Но мы все-таки говорим правду. И чтобы вы нам поверили, вот, попробуйте. - Она протянула опешившему шоферу тюбик с первым блюдом мембянской кухни. - Если вы ели что-нибудь подобное, тогда считайте, что мы врем. Шофер несколько обалдело посмотрел на Валю, на тюбик и нерешительно взял его: - И что с ним делать? - Откусите кончик и - пробуйте. Шофер так и сделал. Он осторожно почмокал и вдруг засмеялся: - Хитренькие! Разыгрываете! Это вам подарил кто-нибудь из тех, кто вас искал, а вы все выдумали. На этот раз в разговор вступил Виктор. Ему не нравилось недоверие шофера. - Ну, если бы нас нашли те, кто нас искал, они бы, конечно, нас не отпустили, да еще ночью, да еще посреди дороги. Верно? - Верно... - нерешительно подтвердил шофер. - Но главное - другое. Валя вас попросила попробовать и решить - ели вы такое или не ели. И вот если вы такое ели, значит, мы врем. Ведь так она вас просила? Шофер кивнул и задумался. Потом опять попробовал содержимое тюбика, посмаковал и решительно отложил тюбик: - Ладно. Допустим. Ну и что же вы там видели, на этой самой Мембе? Андрей стал рассказывать о полете, о приключениях, быте и нравах серебряных людей. Шофер слушал, рулил и время от времени переспрашивал: "Шесть ног, говоришь? А что? Самый лучший вездеход". "Грши, говоришь? А что? Я наших дельфинов видел - умнющие звери". "Черная дыра, говоришь? А что? Сам читал! Имеются такие - сплошная загадка природы". На повороте в наш город он не затормозил, а лихо повернул и спросил: - Где живете-то?.. Андрей назвал адрес, и шофер сказал: - Вообще-то вас следовало бы доставить прямо в милицию - она же вас ищет. Но мне кажется, что после таких приключений да попадать в милицию, хоть и с добром, все равно не стоит. Я вас отвезу прямо домой. ' Очень хорошо сказал шофер, по-доброму сказал, а сердечки заныли. Предстояла и радостная, и в то же время не слишком радостная встреча с родными и близкими. Не унывал лишь Андрей. - Чего носы повесили? Самое главное - вернулись. А там поживем - разберемся. Они распрощались с хорошим человеком - шофером, который поехал в дальний-дальний рейс и на остановках и ночевках стал рассказывать своим товарищам, таким же шоферам, как и он, о приключениях ребят. Ему, конечно, вначале никто не верил, но он показывал тюбик и кое-кому давал попробовать мембян-ского варева. И тогда ему начинали верить. И те, кому шофер рассказал историю полета на Мембу, пересказывали рассказ другим, и кто им верил, а кто и не верил. Хотя большинство стало верить, даже без предъявления тюбика. В наши дни может случиться всякое. Так что лучше поверить, чем не поверить... Глава четырнадцатая. ДОМА Ребятам пришлось труднее. Когда они с опаской подошли к нашему дому, в нем еще не светилось ни одно окно - все жители спали. Свежело, и по телу побежали мурашки. Посовещались, куда вначале податься, и Андрей решительно сказал: - Пошли ко мне. У меня родители добрые. Если даже и рассердятся, то быстро отойдут. И они пошли к Андрею. Насвистывая, как будто он только что возвратился с обыкновенной прогулки, Андрей нажал на кнопку электрического звонка, несколько секунд подождал, опять нажал несколько раз, приговаривая: - Ну, разоспались. Сони этакие. Глухие тетери. Но в коридоре послышалось шарканье, и сонный голос как положено осведомился: - Кто там? - Открывай, мама. Это я. И еще Валя и Виктор. - И, услышав легкий вскрик, сразу же заговорил быстро-быстро: - Да ты не вол-. нуйся. Все в полном порядке. Я тебе тюбик привез. Попробуешь. Ты не нервничай. Тебе же вредно. Наверное, из-за этой скороговорки мать сразу признала сына и распахнула дверь. Позади нее уже стоял и отец Андрея - в трусах и майке. Глаза у обоих были широко открыты, и в них светились и испуг, и радость. - Ну чего, чего? - заворчал Андрей. - Ничего же не случилось. Просто слетали на Мембу и вот вернулись. Все в порядке. Холодно же на улице, мама. Пропусти и дай погреться. И Андреевы родители посторонились, а ребята, смущаясь (конечно, кроме Андрея), прошли в комнату. Там, на диване, спала Андреева сестренка. Когда отец включил свет, она невероятно скривилась, приоткрыла один глаз и, увидев Андрея, буркнула сварливым, противным голосом: - Явился наконец, чадушко пропащее. Она хотела было отвернуться к стене, но, видно, в ней, как в роботе, что-то разогрелось, и она вскочила, схватила Андрея в охапку и запричитала: - Живой! Здоровый! Я же говорила... Говорила, что он не пропадет! Он не может пропасть. Он весь в отца! Он нигде не пропадет! На шум вышел тот брат Андрея, из-за которого все и произошло. Он был очень смущен и в то же время обрадован. Андрей бросился к нему и повис на шее. - Если бы ты только знал, как все толково получилось! Если бы ты только знал! Но тут появились старшие брат и сестра Андрея, приехавшие на его поиски, и все стали рассаживаться. Андреева мать то всхлипывала, то подходила по очереди к каждому из троих путешественников, гладила их по головам и опять садилась. Потом она взмахнула руками и убежала на кухню. Первым от всей этой суматохи пришел в себя отец Андрея. Он крепко потер лицо и довольно равнодушно спросил: - Ну так где же вы пропадали? Тут же все с ног сбились. - Знаешь, папа, мы все по порядку. Да? И Андрей стал рассказывать все как было. Старшие переглядывались, из кухни все время выглядывала мать Андрея и в трогательных местах вытирала слезы и покачивала головой. Андрей показывал тюбики и тараторил, как умел только он. А когда рассказ подошел к концу, он горестно заметил: - Кроме этих тюбиков, мы привезли с собой еще и семь загадок. Семь иксов, которые нужно разрешить, решить задачи. - Какие семь иксов? - хмуро спросил старший брат, тот, что помладше и у которого на подбородке уже росло три волосинки в шесть рядов. - Иксы такие: что такое черная дыра, что такое подпространство, каким образом из четырехногих животных сделали шестино-гого лятуя, почему делятся надвое отарии, что же происходит с нашей Галактикой, которая врезается в соседнюю; что это за материал выдумали в Старшей Цивилизации и почему мы помним три с половиной дня, а, оказывается, прошла целая неделя. Все это мне нужно выяснить. И как можно скорее. - Хм... Тысячи ученых над этим бьются целую жизнь, а он хочет выяснить с ходу. Какой умник нашелся. - Ну, не глупее тебя! - отрезал Андрей. - Ты вот даже приставки к телевизору толком сделать не мог, а я зато на Мембе побывал. И кое-что увидел. Так что еще справлюсь! Узнаю. - Ну ладно, - сказал отец. - Я не против. Решим так: тут не виноват никто. Случай. А случай кто же винить будет? А меня волнует вот что. Вы, ребятки, дома-то, конечно, не были? Виктор и Валя отрицательно покачали головами. - Вот. А дома ж... с ума сходят. Ребята нерешительно поднялись. Они, конечно, понимали, что дома волнуются, но... но было очень страшно возвращаться: как их еще встретят... Из кухни выглянула мать Андрея: - Что ж ты их, отец, гонишь? Наоборот нужно сделать - родителей к нам позвать: на людях и горе, и радость легче. - Пожалуй, так... - согласился Андреев отец и взглянул на старших братьев Андрея. Те с одного взгляда поняли отца, быстренько ушли. Потом было много слез, вскриков, радостей и восторгов. Родители не знали, как себя вести. Ругать? А за что? Ребята-то были не виноваты. Оставалось только радоваться их возвращению, и все искренне радовались. Но Андреевым рассказам верили не очень. Правда, кое в чем их убедили тюбики с мембянской пищей, но справедливо сказал отец Виктора: - Каждому не дашь попробовать. А объяснить, где они пропадали, нужно всем. Вот это задача так задача... В школе тоже не все обошлось гладко. Как-никак, а на занятия ребята опоздали. Классной руководительнице и директору кое-что объяснили родители, да и директор с классной руководительницей не стали очень уж придираться - сами были рады, что все обошлось благополучно. А вот с соучениками все оказалось сложней. Андрей, конечно, честно рассказывал, что и как произошло. Ему верили и не верили, а потом сошлись на одном: видно было, произошло что-то интересное, может быть, даже секретное, но и приврали они здорово. Но жизнь шла, проходили всякие большие и маленькие события, и постепенно все забыли о Мембе - и шоферы, и соученики. Но ребята нашего дома по-прежнему ходили и в школу, и из школы чаще всего вместе, и уж когда выпал первый снег и все кругом было чисто, светло и вкусно пахло, а звезды на небе горели особенно ярко и безгрешно, Виктор не выдержал и сказал: - Знаете, ребята, мне иногда очень хочется на Мембу. - Да, - кивнула Валя. - Мне бы просто нужно было бы туда слетать, - и, поймав недоуменный взгляд Виктора, пояснила: - Я, знаешь, там была... не в лучшей форме. Просто не все понимала. А теперь - понимаю... Андрей не сказал ничего - он пел на робот-ный мотив: - Из семи иксов ни один не знать, значит, вечно спать, вечно спать. Валя посмотрела на него и засмеялась: - Андрей, тебе что-нибудь снится? - Не-а! Никогда. - А мне вот снится. строить новые необыкновенные авто-аннигиляционные корабли и что они вот-вот Мне все время снится, что мембяне уже научились у Старшей Цивилизации нырнут в черную дыру, выйдут в подпространство и вскоре прилетят к нам. Жаль только, что наша карта исчезла вместе с кораблем. Но мне кажется, что они нас все равно найдут. Они стояли возле своего дома, смотрели в светлое, тихое небо и думали о дне, когда к ним прилетят их далекие друзья. Теперь они знали точно - в необъятной Вселенной есть друзья. А друзья всегда встречаются вновь. 1978 OCR: Tuocs, 2001