унулся Киссур и помахал рукой. Бемиш волей-неволей шарахнулся к обочине. Они вылезли из машин и обнялись. - Поехали кататься, - потребовал Киссур. Бемиш нерешительно оглянулся на свой "урун". Киссур цокнул языком - с заднего сиденья машины вылез маленький слуга в холщовых штанах. Киссур ткнул в него пальцем: - Дай ему ключи, он отведет машину на место. Бемиш отдал ключи и сел рядом с Киссуром. - Тут поблизости есть отменный кабачок, - сказал Киссур, - заедем. Кабачок был низенький и сырой, посередине восьмиугольного дворика плескался фонтан. У фонтана стоял плоский плящущий бог с мужским членом непомерных размеров и с четырьмя грудями. Бог был в общем-то голый, если не считать огромного рекламного листа, обклеившего его с четырех сторон. Реклама призывала покупать "трехмерки" фирмы "Коруна". Расторопный хозяин подлетел к Киссуру и поставил перед посетителями отличного зажаренного гуся, политого лимонным соком и с золотистой корочкой, и кувшин пальмового вина. Киссур заметил, что Бемиш таращится на бога, и спросил хозяина: - Тебе сколько заплатили за рекламу? - Две. - Вот тебе четыре, иди и соскобли мерзость. Бемиш опустил глаза. После вчерашней попойки он чувствовал себя скверно, у Шаваша ничего не ел: глаза бы не смотрели на этого гуся! И потом, что делать? Бемиш понимал, что под чиновниками, ненавидящими Киссура, Шаваш имел в виду прежде всего себя, - затем и рассказал ему про невесту и про сухую руку... Сказать Киссуру, что свояк его ненавидит? Но они друзья. Подумают - приехал землянин, порыбачил с Киссуром и тут же затеял ссорить его со свояком. Не сказать? А вдруг Киссур думает, что Шаваш - его друг, и рано или поздно попадется в ловушку? Хотя вряд ли Киссур такая простая душа. Бемиш помнил, как даже сквозь пьяный угар на пирушке его поразила одна из песен Ханадара про битву с народом аколь. Король тамошнего племени направил своего брата и других высокопоставленных военачальников к Киссуру с просьбой не нападать на племя. Киссур сказал: "Так и быть", - и одарил послов сверх всякой меры, принятой в подобных случаях. Те, конечно, не могли отказаться от подарков, не поссорившись с могущественным полководцем империи. Вот они вернулись к королю, а Киссур послал им письма и сделал так, чтобы эти письма были перехвачены королем. В письмах Киссур напоминал, что обещался не трогать их землю в обмен на голову их короля, и спрашивал, когда они выполнят свою часть уговора. А богатые подарки были представлены взяткой за короля. Король, натурально, приказал зарезать и брата и военачальников, обезглавив тем самым войско и возбудив недовольство племени. А уж после этого Киссур разбил его за два дня. И хотя все сходились в том, что по части подобных проделок Киссур далеко уступал покойнику Арфарре, - на несмышленую овечку этот парень не тянул. А Киссур тем временем разлил вино в чашки, накрыл их лаковыми крышками, сквозь которые было продето по соломинке, и протянул чашку Бемишу. - Ты за рулем, - напомнил Бемиш. Киссур невозмутимо взялся за соломинку, и, как показалось Бемишу, в минуту выдул все вино. Во всяком случае, он тут же открыл чашку и стал наливать еще. - Что ты такой грустный? - спросил Киссур. - Шаваш стребовал с тебя слишком большую взятку? - Нет. Я просто никогда не бывал в такой ситуации. Я не знаю, как себя вести. - Ты ведешь себя отлично, - рассмеялся Киссур, - ты уже наказал Шаваша на шесть миллионов. - Что? - изумился Бемиш. - А ты не знал? Компания "Ай-Си" дала Шавашу шесть миллионов, чтобы космодром достался именно ей. А теперь Шаваш, как честный взяточник, должен будет эти деньги возвратить. - Этого не может быть, - сказал Бемиш, - конкурс решает больше взятки. - Откуда ты знаешь, что все зависит от конкурса? - Я прилетел сюда, - сухо сказал Бемиш, - только после того, как узнал имена экспертов и встретился с представителями нескольких другие компаний. "Эсеко", например. Все они без труда получили разрешение на участие в конкурсе. - А ты? Бемиш чуть смутился. - Ну... маленькие чиновники хотели маленьких подарков... - Дело не в подарках, - сказал Киссур. - "Ай-Си" заплатила Шавашу шесть миллионов, чтобы ни одна компания, способная по-настоящему составить ей конкуренцию, не смогла участвовать в конкурсе. Это твой "Эсеко", может, и получил все разрешения без труда, а ты и еще кое-кто попали в запретные листы. Шаваш очень боится этого вашего - Тревиса. Тревожится, что Тревис сожрет его с потрохами. "Что он несет? - мелькнуло в голове Бемиша. - Откуда это "Ай-Си", маленькая и не очень известная компания, могла наскрести такую взятку? И зачем? Местная мифология плюс бульварная пресса". - Я уверен, - сказал Бемиш, - что все не так, как ты говоришь. Киссур расхохотался и замахал руками. - Так! Так! Шаваш уже начал кушать эти шесть .миллионов, и вдруг - бац! Компания достается тебе! И Киссур захохотал, явно довольный неудачей Шаваша. - Погоди, - возмутился Бемиш, - во-первых, я получил не компанию, а только позволение участвовать в конкурсе. Во-вторых... Бемиш хотел сказать, что, во-вторых, ему не очень-то хотелось бы ссориться с Шавашем... - Но ты выиграешь конкурс! - Если моя цена будет наилучшей. Тут Киссур полез в карман и вытащил вдруг, к изумлению Бемиша, небольшую белую коробочку. - Это что такое? - спросил Бемиш. - Плазменная мина, - ответил Киссур, несколько даже обидевшись, что землянин не видал вблизи столь обыденного изобретения собственной цивилизации. - Что?! Зачем? - Как зачем? Мы положим ее под дверь представителю "Ай-Си", и если он после этого не уберется с планеты, мы положим эту штуку ему под подушку! Бемиш оторопел на несколько секунд, а потом сухо сказал: - Я не буду этого делать. - Почему? Боишься, что заметут? - Слушай, Киссур, - спросил землянин, - а правда, что во время вашей войны ты дрался в поединке, перед строем, с вражескими командирами? - Ну. - А почему, сражаясь в поединке, ты не приказывал оруженосцу пристрелить противника из лука? - Ты что за чушь несешь? - изумился Киссур. - У меня бы все войско от такой подлости разбежалось. - Значит, дело было только в войске? Киссур потупился. Дело было, конечно, не только в войске. Бемиш вздохнул: - Знаешь, Киссур, мы росли в разных мирах, и если бы я был полководцем, я не стал бы драться в поединке перед строем. Но когда я участвую в инвестиционном конкурсе, я не стану подкладывать конкуренту мину. Есть приличия, которые нарушать нельзя. - Мне всегда казалось, - сказал Киссур, - что когда дело идет о деньгах, нет никаких приличий. - На Вее, может, и нет, - сказал Бемиш. - А на Земле есть. Киссур сунул мину обратно в карман, непринужденно, словно пачку сигарет. ГЛАВА ТРЕТЬЯ, в которой Киссур обличает перед императором чужестранного взяточника, а Тереке Бемиш получает в подарок роскошную виллу. Утром следующего дня Киссур отчаянно заскучал. Он позвонил было Бемишу, но Бемиш где-то носился задрав хвост. Можно было его разыскать, но зачем? Человек ходит по кабинетам, это шлюху можно трахать вдвоем, а взятку чиновнику надо давать с глазу на глаз, зачем Бемишу такой свидетель, как Киссур? Другой человек, Уэлси, сказал, что они завтра едут на космодром. Киссур побил ни с того ни с сего слугу - ну, собственно, не побил, а так, толкнул, только слуга налетел на бронзовую вазу и сильно вазой ушибся, позавтракал гусем и пирожками с маринованной печенкой и пошел в кабак, а оттуда - к гадалкам. Но проклятые гадалки все знали рожу государева любимца, и ничего интересного Киссур не услышал. В конце концов Киссур вернулся домой, разделся и нырнул в огромный, выложенный нитевидным чахарским мрамором пруд, окруженный цветущими деревьями и с алтарем в Западной Беседке, нависшей над водой. Киссур лениво плавал в пруду, когда за резной решеткой вдалеке прошуршала машина. Хлопнула дверца, загалдели возбужденные голоса, человек из машины, видимо, стряхнул слуг и затопал по садовой дорожке. Киссур нырнул. Когда он вынырнул, на мраморной кромке пруда стояли начищенные до блеска кожаные туфли. Выше начинались превосходно сшитые серые брюки. - О'кей, сколько вы хотите? Киссур поднял голову - перед ним стоял незнакомый землянин с лицом круглым и красным, как сигнал светофора. Глаза землянина были безумны, и подбородок воинственно выставлен вперед. - Сколько вам нужно? - повторил землянин. Киссур неторопливо вылез из воды и встряхнулся,, как собака. Капли воды с его белокурых волос забрызгали дорогой костюм землянина. Землянин был заметно шокирован: по старой аломской привычке Киссур купался голым и не подумал прикрыться лежащим тут же полотенцем, явно демонстрируя свое презрение к гостю. - Кто вы такой, - спросил Киссур, - и что с вами стряслось? - Вы прекрасно знаете, кто я такой! Киссур, уперев ноги в мраморную кромку пруда, шевелил босыми пальцами. Красноватое вейское солнце плясало в мокрых волосах Киссура и в каплях воды, застывших между ложбинок мощных мускулов. - О'кей. Меня зовут Камински. Пять месяцев назад я купил землю в зоне, которую мне обещали классифицировать как промышленную. Я стал строить мусорный завод. Теперь, благодаря вашей жалобе государю, ее классифицировали как деловую. Если я хочу продолжать иметь эту землю, мне надо заплатить разницу в цене - двести миллионов. Если я не хочу платить разницы, я могу забирать свои первые деньги обратно, а землю продадут наново! - Так при чем здесь я? - Ханида потребовал миллион и еще триста тысяч, сколько нужно вам? - Я не торгую своим государством. Камински расхохотался. Его полное лицо затряслось: с ним, видимо, начиналась истерика. Он ткнул в Киссура толстый палец. - Все вейские чиновники продаются. Они продаются по демпинговым ценам. Я никогда не видел людей, которые хотят продать так много родины за так мало денег. Киссур побледнел, и глаза его слегка сузились. - Такие слова, - сказал Киссур, - не земля в Крестном Логу. За такие слова ты заплатишь полную цену. Камински расхохотался и вдруг вытащил черный, крокодильей кожи бумажник. - Разумеется, - сказал он, - заплачу. По сколько за слово? Десять тысяч хватит? Только не говорите, пожалуйста, никому, а то, если скажете, что я плачу деньгами за каждый плевок, ко мне выстроится очередь желающих плевка.... Одной рукой Киссур сгреб землянина за широкий галстук, а другой заломил ему руку и дернул на себя. Землянин перекувырнулся в воздухе, описал дугу и с оглушительным шумом свалился в прудик. Киссур обернулся полотенцем и направился к дому, видимо не интересуясь, утонет его докучный собеседник или нет. x x x Всю ночь Бемиш провел за изучением отчетности компании (которая несомненно была липовой), а весь день - мотаясь по управам. Три раза он говорил с Землей. Ему сказали, что вечером на близстоличный космодром прилетит Вернер Мак-Кормик, специалист ЛСВ по индустриальному строительству. В три часа Бемиш поехал в "Ди-Джи секьюритиз". Брокерская контора, одна из лучших в империи, занимала очень небольшое место в очень престижном районе. Она располагалась в западном крыле дворцового павильона бывшего Сырного Ведомства. Все эти ведомства были расформированы после отмены двойного, дублирующего государственный, дворцового аппарата. Бывшие павильоны дворцовых чиновников были отданы землянам, и маленький домик, набитый суперсовременной техникой, встретил Бемиша чудным запахом цветов и мордочкой серебристой лисицы, высунувшейся из-за куста рододендронов. Брокер, к которому он пришел побеседовать, был толстый молодой человек с глазами, прыгающими весело, как цифры в окошке счетчика банкнот, и золотистой нежной кожей. Звали его Александр Краснов. Краснов увел Бемиша в переговорную, закрыл окно в сад, включил кондиционер, и они стали говорить об Ассалахе. Слухи о приближающемся инвестиционном конкурсе немного повысили цену акций Ассалаха. Однако желающих продать акции было мало. Ассалахские акции можно было по-прежнему считать неликвидными: спрэд между ценой предложения и спроса достигал двадцати процентов. Бемишу чрезвычайно понравилась тонкая аура преуспеяния, разлитая по всему небольшому офису, отличные автомашины сотрудников и хорошенькие секретарши с длинными ножками. Перед прилетом на Вею Теренс Бемиш изрядно изучил состояние и перспективы различных вейских компаний; он остановил свой выбор на Ассалахе и загодя приобрел довольно значительный пакет акций; более восьмидесяти процентов этого пакета были приобретены именно через Краснова. Акции были на предъявителя, но держателю пакетов акций свыше 5% полагалось этот факт регистрировать. Сейчас Бемиш владел около 6% Ассалаха, однако афишировать этот факт не собирался. Бемиш и Краснов поговорили о своих финансовых делах, а затем молодой брокер ударился в воспоминания о баснословной дешевизне вейских ценных бумаг. Бумаги и в самом деле стоили брокерам гроши, и это уже не могло повториться. По крайней мере, если к власти не придут "знающие путь". - Это такая маржа была, - рассказывал Краснов, - представляете, за плетушку рисовой водки продавали акции! Знаете, сколько мне стоили двадцать семь тысяч акций оссорийской никелевой концесии? Бочку водки для всей деревни и еще шоколадку "херши"! Знаете, за сколько я их продал? За четыреста тысяч денаров! Бемиш усмехнулся: - А за сколько вы покупали у крестьян ассалахские акции? Брокер помолчал, размышляя. Потом он сделал нечто неожиданное. Он начал раздеваться. Он снял с себя пиджак и плоский бордовый галстук, стянул модную в этом сезоне рубашку с вертикальным воротничком и повернулся спиной к Бемишу. Бемиш ахнул. Спина Краснова, от позвонков и до копчика, была покрыта бледными, но заметными еще розовыми рубцами. Краснов надел рубашку и спокойно пояснил: - Когда я явился в Ассалах, меня встретил местный чиновник. "Брокер?" - "Брокер". - "За акциями"? - "За акциями". - "Пойдемте в управу, там я вам отвешу товар". Мы пошли в управу, он меня посадил на ночь в яму с навозом, а утром велел выпороть солеными розгами и сказал: "Чтобы больше тебя я в Ассалахе не видел". - Господи! - Кстати, он любезно разъяснил мне свою позицию. Заявил, что народ - это дитя, которое продает акции за плетушку водки, и что чиновники должны беспокоиться о его благосостоянии. И что пока он жив, ноги иностранных шакалов не будет в Ассалахе. Не то чтобы я не мог оценить его любезность. Меня, знаете ли, никогда не били солеными розгами. - А судиться за розги вы не стали? - изумился Бемиш. Но Краснов так поглядел на него, что Бемишу стало ясно, что он сморозил глупость. Вернувшись в гостиницу, Бемиш почувствовал, что он проголодался, и забрел в обеденный зал. Цивилизованными в ресторане были только цены, обозначенные в межгалактических денарах. Бемиш наугад ткнул в два-три названия. Вскорости официант принес ему целую плошку дымящегося супа с пельменями, несколько тарелочек с закусками и нечто, что запоздало напомнило Бемишу любимый местным населением бифштекс из собачатины. Бемиш едва покончил с закусками, когда на стул рядом кто-то присел. Бемиш поднял глаза: перед ним сидел человек среднего роста, со строгими, прозрачными, как бензин, глазками и с фигурой, о которой местные крестьяне обычно говорят: "какой-то совсем неумелый бог его лепил". Только лицо его при ближайшем рассмотрении несколько противоречило общему аляповатому виду и было жестким, словно скрученным из кусков проволоки. - Добрый день, господин Бемиш, - сказал человек. - Меня зовут Роберт Джайлс. Я представляю здесь компанию "Ай-Си", - мы, знаете ли, участвуем в инвестиционном конкурсе на Ассалахский космодром. - Какое совпадение, - сказал Бемиш, - и я в нем участвую. - Но вы не пользуетесь расположением директора компании, господина Шаваша. - Это еще не повод для огорчения. - Я вам советую уехать с этой планеты, пока вас не выкинули с нее, господин Бемиш. - А я вам советую убраться из-за этого столика, пока я вас не искупал в моем супе. - Поверьте мне, господин Бемиш. Враждебный захват компании - это штучки для цивилизованного государства. А если вы попытаетесь здесь купить компанию, директор которой этого не хочет... вы знаете, что у этого директора есть своя личная тюрьма? - Я знаю, - сказал Бемиш, - что этот директор в любой момент может быть смещен государем, в случае если кто-то, стоящий близко к государю, докажет, что этот директор действует вопреки выгоде компании. Вы слыхали, что случилось, из-за Киссура, с Йозефом Камински? Я ясно выражаюсь? - Вполне. Значит, за вами Киссур, а за мной - Шаваш. Кто по кому проедет катком? Тут официант принес Бемишу десерт и, вытянув голову, справился у его собеседника, угодно ли тому сделать заказ. - Нет, - сказал Джайлс, - я пошел. А вы, господин Бемиш, если бы вы хорошо разбирались в здешней кухне, вряд ли бы заказали бифштекс из морской свинки. x x x Остаток дня Киссур провел в кабаках с Ханадаром Сушеным Фиником и парой близких приятелей. Он проиграл в кости около двенадцати тысяч и почти не пил, хотя кое-кому поцарапал рожу. Вечером Киссур сел в машину и поехал к Шавашу. Шаваш сидел в Облачной Беседке, и у него был гость-землянин. Видимо, землянин был достаточно близкий, потому что, во-первых, Шаваш принимал его в беседке, предназначенной для вейцев, а во-вторых, в беседке находились две очень красивые девицы. Девицы были скорее раздеты, чем одеты, и одна сидела на коленях землянина, а другая, жадно дыша, лизала этот самый предмет, выставивший налитую головку из расстегнутых брюк Шаваша. Шаваш лежал, откинувшись, на ковре, и рубашка его и пиджак валялись неподалеку. Стол был уставлен закусками и фруктами, свидетельствуя, что два собеседника уже покончили с делом и приступили к отдыху. Землянин стряхнул девицу и встал со стула. - Роберт Джайлс, - сказал Шаваш, - представитель компании "Ай-Си". Киссур молча взял стул, с которого встал землянин, и сел на него верхом. - Я, пожалуй, пойду, - сказал землянин, с некоторым сожалением косясь на девицу. - Иди-иди, - сказал Киссур, - эти девки у "Транс-Гала" стоят по пять ишевиков пара, не жадничай. Землянин вышел. Шаваш, полузакрыв глаза, потянул на себя девицу, и та села на него верхом. Шаваш тяжело и жадно дышал. - Опрокинься на спину, - сказал он девице. Та послушно исполнила требуемое. Киссур подождал, пока Шаваш кончил. - Принеси-ка мне кувшинчик инисского, - сказал Киссур, обращаясь к девицам, - да идите вдвоем. Девицы покинули беседку. Шаваш лежал на ковре, шаря рукой в поисках рубашки. - Чтой-то все забегали по поводу этого космодрома, - сказал Киссур, - и все к тебе. : - Я - директор компании. - А кто был прежний директор? - Человек по имени Рашшар. - Погоди, так он же твоим секретарем был. Это ты, значит, его сначала посадил в директорское кресло, а потом в тюрьму? - Воровать не надо, - отозвался с ковра Шаваш. - Вагонами причем. - Да брось ты. Он тебе с каждого вагона половину отдавал, а ты рассердился, что не три четверти. Угробите вы страну, сволочи. Шаваш наконец застегнул рубашку и штаны, приподнялся и налил себе чашку вина. - Киссур, одна твоя прогулка на танке по заводу с минералкой обошлась стране гораздо дороже, чем все, что я украл и украду. - Дался вам этот заводишко, - возмутился Киссур, - вот, и Теренс то же давеча талдычил. Шаваш молча цедил через соломинку вино. - Ничего. Бемиш купит твою компанию и заставит вас всех побегать. - Вряд ли он купит компанию, - сказал Шаваш. - Господин Бемиш часто покупает компании, но я не слышал, чтобы он хоть одну купил. - Что ты хочешь сказать? - Господин Бемиш очень неплохой финансист, но он сделал себе состояние на том, что покупал акции компании, якобы угрожая ей захватом, а потом продавал их компании гораздо выше курса. Это называется гринмейл. Сначала он имел дело с совсем маленькими компаниями, потом с компаниями покрупнее, а потом его попросили убраться из цивилизованных стран. Не то чтобы он нарушил какие-то законы, но ему и его хозяину дали понять, что ему следует для разнообразия подышать каким-то другим воздухом. - Его хозяину? - Хозяину из ЛСВ. Рональду Тревису. Откуда он, спрашивается, брал деньги для шантажа компании? Деньги собирал для него Тревис, а Бемиш - это просто дубинка, которой Тревис устраивал свои дела. Видели рядом с ним джентльмена по имени Уэлси? Вот это и есть Тревис - кусочек Тревиса. - Понятно, - сказал Киссур. - ЛСВ - это славная фирма, - продолжал Шаваш. - Они находят людей, которые, чтобы нажить денар, крону и доллар, готовы вылезти из своей кожи и содрать чужую, и они натравливают этих маленьких людей на большие компании. Это гангстеры, а не финансисты. На нашей планете их бы давно расстреляли из веерника. А так им сделали замечание, и они решили распространиться в места, где очень мало строгого финансового законодательства и очень много недооцененного имущества. Шаваш помолчал и прибавил: - Этот поганец купил 7% Ассалаха через подставных лиц, и он покупал их маленькими порциями на протяжении многих месяцев, чтобы не потревожить рынок. Тут девицы вернулись с вином, и одна из них села Киссуру на колени, а другая подползла к Шавашу и стала трогать его руками под рубашкой, и Шаваш засмеялся и поставил бокал на стол, а потом вновь откинулся на спину. x x x На следующий день первый заместитель министра финансов Шаваш стоял перед председателем правительства империи, старым господином Яником. Господин Яник стал первым министром года полтора назад, после смерти своего предшественника, некоего Арфарры. Все единодушно считали Яника ничтожеством и временной кандидатурой - чем бы, мол, дырку ни заткнуть, лишь бы не текло. Однако ничтожество просидело на своем посту куда дольше, чем многие из тех, кто считал его явлением временным. Яник и Шаваш принадлежали к разным поколениям и, что еще важнее, к разным партиям, и Шаваш не раз довольно громко выражал свое мнение о Янике, а Яник не раз довольно громко на примере Шаваша выражал свое сожаление о тех временах, когда проворовавшихся чиновников вешали на всех четырех дворцовых воротах - по четвертинке на каждые. - Ознакомьтесь, - сказал Яник, протягивая Шавашу белую пластиковую папку. Шаваш развернул папку и углубился в чтение. Это был проект строительства гигантского алюминиевого комплекса на востоке империи, в Тас'Салиме, богатом бокситами, но бедном энергией. Проект предусматривал создание глиноземного завода, завода по первичной переработке алюминия, двух электростанций - термоядерной и магнитогидродинамической и еще какого-то заводика по изготовлению композитных сплавов для гравитационных двигателей. Общая стоимость первой очереди стройки оценивалась в двести миллионов галактических денаров. Компания, понятное дело, была государственной. Шаваш перевернул последнюю страницу и увидел то, что искал, - генеральным директором компании предполагали назначить Чанакку - внучатого племянника первого министра, человека довольно пустого и развратного, провалившего уже по крайней мере три поручения, и вдобавок фанатичного националиста, что было особенно неприятно космополитичному Шавашу, с его безупречным знанием основных языков Галактики и изысканными костюмами, пошитыми не ближе чем за три тысячи световых лет от Вей. - Вот, - сказал первый министр, - безусловно важное дело. Пора кончать плестись в хвосте Развитых Миров. Ни у кого нет такого комплекса! Шаваш подумал про себя, что такие комплексы есть и на Транаре, и в Дакии. Но что верно, то верно: ни у кого не было такого комплекса в государственной собственности. - Через два года, - сказал первый министр, - мы будем диктовать погоду на рынке космических двигателей! В течение недели ваше министерство должно выделить семьдесят миллионов денаров на приобретение первоочередного оборудования. - Мы не можем это сделать, - спокойно сказал Шаваш. - Почему? - Денег нет. Чиновникам в Чахаре второй год жалованье не платят. Яник с неодобрением смотрел на заместителя министра финансов. Шаваш был слишком молод. Яник еще помнил те времена, когда слова "денег нет" просто не имели смысла в Вейской империи. Если денег не было, можно было их напечатать. На цену товаров это никак не влияло, потому что цена товара определялась не количеством денег в обращении, а Указом о стоимости товаров, услуг и проступков. - Господин Шаваш, - спросил Яник, - каково ваше ежемесячное жалованье? - Триста ишевиков, ваша светлость, - ответил чиновник. - Это правда, что ваша последняя игрушка, частная космическая яхта класса "Изумруд", стоила четыреста пятьдесят тысяч ишевиков? - Это был подарок друзей, - улыбнулся чиновник. - Господин Шаваш, - сказал Яник, - Тас'Салим - важнейшая стройка для нашего государства. Мы обязаны найти на нее деньги. Или мы займемся вашей яхтой. Вы меня поняли? - Вполне. x x x Шаваш вернулся в свой роскошный кабинет искренне расстроенный. Он цыкнул на секретаря, швырнул модный пиджак на спинку стула, бросился в кресло и некоторое время сидел неподвижно. Те, кто поверхностно знал чиновника, были бы уверены, что он раздосадован неприкрытой угрозой, прозвучавшей из уст первого министра: красавица яхта явно кое-кому не давала покоя. Но, как ни странно, видимо, Шаваш был обеспокоен совсем другим. Во всяком случае, в абсолютной тиши кабинета, снабженного дюжиной противоподслушивающих устройств, он позволил себе сжать голову обеими руками и тихо пробормотать: - Что они делают! Нет, суки, они понимают, что делают, или нет? После чего включил интерком и распорядился: - Дарен! Найдите мне Стивена Сигела, и побыстрее. Стивен Сигел был представитель Объединенного банка Нарена и Лиссы, двадцатого по величине в этом секторе Галактики, и пожаловал на Вею неделю назад в надежде на сотрудничество. Стивен Сигел объявился в кабинете первого замминистра финансов через два часа. - Господин Сигел, - сказал Шаваш безо всяких преамбул, - правительство Вей хотело бы срочно занять у вашего банка семьдесят миллионов галактических денаров сроком на шесть месяцев под девятнадцать процентов годовых. Вы согласны? Стивен Сигел сглотнул. 19% годовых - это был очень жирный кусок. Облигации Федерации приносили 7% годовых. Облигации Земли - 7, 5%. И хотя финансы Вейской империи находились, понятное дело, в куда худшем положении, нежели финансы Земли, его банк нашел бы шестнадцать процентов вполне приемлемой цифрой. - Да, - сказал Стивен Сигел. - Прекрасно, - ответил чиновник, - кредитное соглашение будет подписано через час после того, как полпроцента от займа будет лежать у меня на столе. В конверте. На следующее утро, за час до заседания правительства, первый заместитель министра финансов Шаваш положил на стол первого министра Яника кредитный договор с Объединеным банком Нарена и Лиссы. - Вот ваши семьдесят миллионов, - сказал он. - Полагаю, что нет смысла включать их в доходы бюджета. Они проходят по внебюджетному фонду содействия развития промышленности. Повернулся и вышел из кабинета. "Все-таки удивительно расторопный человек, - растроганно подумал первый министр. - Как это он успел так быстро устроить деньги?" Конечно, первый министр смутно понимал, что существует некая связь между способностью Шаваша быстро доставать галактические кредиты и покупками вещиц вроде частной космической яхты. Но первому министру было приятно думать, что любые деньги, которые Шаваш заработал на этой сделке, бледнеют по сравнению с тем барышом, который получит его внучатый племянник, закупая для своей компании галактическое оборудование у подставных фирм по вдвое завышенной цене. x x x В тот день, когда в столице был столь счастливо решен вопрос о финансировании четвертого по величине в Галактике алюминиевого комплекса, Мак-Кормик, Уэлси и Бемиш поехали на другую стройку, тоже государственную и тоже гигантскую. На полдороге они чуть не утонули в огромной рытвине, за которой, метрах в семи, дорога начиналась опять. Обитавший неподалеку старик созвал народ, и народ перетащил вездеход на волокуше, стребовав за это такие гроши, что у Бемиша даже исчезли подозрения, что рытвину он устроил сам, чтобы взимать плату за перевоз. Впоследствии Бемиш узнал, что в этом месте сходились два района и начальники никак не могли договориться, кому заделывать промоину. На развалинах Бемиш затосковал так, как никогда в жизни, от невиданной порчи природы и стройматериалов. Черные ворота на летное поле торчали на фоне синего неба, одинокие, как триумфальная арка, и были украшены разнообразными воззваниями к богам и бесам. В стартовых шахтах цвели желтые и круглые, как глаз совы, озерца. Гигантская эстакада развалилась, столбы и перекрытия обросли зеленью и цветами, по полотну, предназначенному для многотонных грузовиков, туда и сюда сновали муравьи. Ровно половину космодрома покрывал ровный и необыкновенно колючий кустарник с синенькими цветочками и полуторасантиметровыми шипами, что придавало космопорту вид леса, окружающего замок спящей красавицы. Увы, при появлении Бемиша колючки не пропали. Административное крыло здания космопорта обрывалось на уровне первого этажа, шахта лифта упиралась прямо в небо. О том, чтобы в нем кто-то жил, и речи быть не могло, однако Бемиш хорошо помнил имевшуюся в отчетности компании графу об офисных расходах как раз по высившемуся перед ним зданию. Что-то жуткое было в этом месте, переставшем быть частью природы и так и не ставшем частью промышленного мира. "Однако строить здесь будет вдвое дешевле", - отметил Бемиш. Солнце уже спешило к полудню, когда Бемиш и Мак-Кормик вышли из здания к молодой бамбуковой рощице, шумящей на фоне сверкающего нержавейкой ангара. И Бемиш увидел, что они не одни: сзади за бамбуковой рощей стоял на растопыренных лапках вертолет, и ветер, поднятый его крыльями, спутал нежную салатовую травку, облепившую посадочную площадку. Бемиш спустился к вертолету. Под его брюшком, расстелив салфетку, кушал бутерброд с ветчиной человек в вытертых джинсах. Бемиш осклабился, узнав Джайлса из "Ай-Си". Рядом, похлопывая по холке рыжую лошадь в белых чулочках, стоял другой человек - Киссур. - Добрый день, - сказал Бемиш, подходя. - Вы вместе прилетели? - Нет, - сказал Киссур, - я на коне. И показал вбок, где у опушки крутились еще два всадника: Ханадар Сушеный Финик и кто-то из слуг. - От столицы на коне? - обалдел Уэлси. - У меня Друзья неподалеку, а у друзей частный аэродром, - разъяснил Киссур. - Да, умеют у вас строить, - сказал Уэлси, тоже подошедший к вертолету. - Вгрохали пять миллиардов и даже сена никто не косит. Почему, кстати? - Привидений боятся, - предположил Бемиш. - Именно так, - сказал Киссур. - Знаете ли вы, как рождается ведьма? Никто из землян не был специалистом по зарождению ведьм, и Киссур объяснил: - Иногда на перекрестке дорог строят храм или даже обычный дом, а потом мир меняет хозяев, и о храме забывают, или владелец дома переезжает бог знает куда. Дом плачет, старится, крыша обрастает травой, и столбы у ворот покрываются шапкой мха. Вода начинает вырезать на столбе узоры и черты, ворона вьет на нем свое гнездо. Вечером местные жители, пробираясь мимо столба, пугаются, думают - это кто-то караулит во тьме. Страх этот прирастает к столбу, наполняет его черты, проникает в его душу. Из страха и ветра зарождается душа столба, начинает смотреть на луну, гулять, когда дождь и слякоть, - так появляется столбовая ведьма. Киссур ткнул в распахнутые ворота на летное поле и прибавил: - Кто знает, может, эти столбы тоже бродят по ночам. Джайлс фыркнул. А Киссур оборотился к Бемишу и спросил: - Ну что? Дорого все это стоит? - Это у Мак-Кормика надо спрашивать, - ответил Бемиш, - я не специалист. Моя область - финансы. - Эту стройку бросили, чтобы потом дешево ее продать, - сказал Мак-Кормик. - Строили-строили, а через три года бросили. - А почему именно через три года? - поинтересовался Киссур. - Потому что согласно вашему законодательству начинающая компания три года избавлена от налогов на заработную плату и может импортировать оборудование с половинной пошлиной, - ответил Бемиш. - А... - протянул бывший министр. - И кому ее собираются продать? - Не мне, - заметил Бемиш. Киссур повернулся и стал глядеть на Джайлса. Представитель компании "Ай-Си" деланно зевнул. - Нам, пожалуй, пора, - заявил Джайлс. - Могу подбросить желающих до столицы. Вездеход забрать не могу. - А Теренс останется, - сказал Киссур. - Мы поездим вместе на лошади. Он кивнул одному из своих спутников, и тот спешился. Лошадь подвели поближе, и Теренс уставился в крупный коричневый глаз. Лошадь жевала мундштук, и ее бока то поднимались, то опадали. Лошадь смотрела на Бемиша, и Бемиш смотрел на лошадь. - Вот это хвост, - сказал Киссур, - а вот это голова, а посередине водительское сиденье. Чего же вы стоите? Садитесь. - Мне не нравится, - ответил Бемиш, - что эта штука шевелится раньше, чем я включил зажигание. Киссур и слуги его довольно захохотали. Однако Бемишу все-таки пришлось влезть на коня и пробираться по безумному лесу, в котором росли релейные мачты, обвитые лианами. Бемиш устал и отбил себе задницу, и в конце концов чуть не утоп в лужайке, оказавшейся на поверку болотцем внутри пусковой шахты. Киссур сказал, что этакой ездой он покалечит коня, и Бемиш сказал, что хотел бы он посмотреть на Киссура десять лет назад за рулем автомобиля. Тогда Киссур отослал обоих своих людей с лошадьми, а сам пошел пешком рядом с Бемишем. Бемиш полюбопытствовал, куда они идут, и Киссур разъяснил, что будущему владельцу космодрома надо ознакомиться с окрестными деревнями. "В древности хорошие чиновники всегда являлись в назначенный им округ инкогнито, чтобы по дороге узнать заботы и беды угнетаемого населения", - назидательно сказал Киссур. Бемиш хотел возразить, что он не чиновник и не собирается решать проблемы местного населения, но побоялся перегнуть палку и промолчал. К вечеру оба они выбрались с космодрома через дыру в стене и зашагали в сумерках по красивой, утоптанной в пыль дороге, вившейся мимо тщательно возделанных огородов и рисовых чек. Оба были необыкновенно грязны. Киссур свил себе венок из кувшинок и, хохоча, носился по дороге. - Киссур, - сказал Бемиш, - у меня к тебе просьба. - Да? - Космодром выстроен на крестьянской земле, хотя вокруг полно государственной. Но его выстроили на земле общины, а в возмещение семьям раздали акции. Я бы мог их купить. - За сколько? Бемиш заколебался. Он бы с удовольствием купил их за кувшин рисовой водки, но следы плетей на плечах Краснова стояли у него перед глазами. - Эти акции неликвидны, Киссур. Они стоят не больше трех сотен розовых каждая. Это я готов заплатить. - А когда ты построишь космодром, каждая будет стоить триста тысяч? На эту сумму ты надуешь крестьян? - Они не будут стоить триста тысяч, если я не построю космодрома. Киссур сел на траву и сделал знак Бемишу сесть рядом. Бемиш сел, и они молча глядели на крестьянские поля и на заходящее солнце, зацепившееся, как огромная желтая тыква, за бетонную стену стройки. - А Шаваш сказал, что ты и не собираешься его строить, - вдруг промолвил Киссур. Бемиш вздрогнул. - Шаваш сказал, - продолжал Киссур, - что ты делаешь деньги на том, что покупаешь акции компании и потом шантажируешь руководство компании, пока они не покупают эти акции обратно втридорога, и что у тебя репутация такого человека - гринмейлера. Это правда? - Да, - сказал Бемиш. - Значит, ты собираешься покупать Ассалах? - Собираюсь. - А почему ты не покупал других компаний, раньше? Я хотел их купить. Просто по мере драки цена за акцию возрастала настолько, что для умного человека купить их было просто глупо. Как тебе, может быть, сказал Шаваш, две из компаний, чей менеджмент от меня откупился, разорились. - Из-за тебя. - Вольно ж им было назначать несуразную цену. - И с Ассалахом случится то же самое, да? Цена тебе покажется слишком высокой, ты продашь акции, а компания разорится? - Не думаю. Видишь ли, в Ассалах было вгрохано неимоверно много денег, и несмотря на весь окружающий нас вид, - и тут Бемиш указал широким жестом на заросли бамбука вдали и остов полукруглого административного центра, похожий на выеденную арбузную корку, - несмотря на все это, космодром больше чем на три четверти построен. Если постараться, он может начать принимать первые корабли буквально через шесть месяцев. Ты слышал, почему он заброшен: чтобы очень дешево стоить. Кроме того, все слыхали, что вкладывать деньги в такой рынок, как ваш, - опасно, но не все понимают, что космодромы да еще системы космической связи - это единственно надежная часть вашей экономики. Это та штука, от которой вы не откажетесь при любом правительстве, и это та штука, которая в наименьшей степени зависит от местных коммуникаций, потому что основные ее доходы прилетают с неба. Ассалах сейчас стоит столько, сколько две закусочных в центре Торонто, но на самом деле он безумно недооценен. Поэтому цена акций может подняться в десятки раз, и все равно он останется неплохим приобретением. Киссур помолчал. - А сейчас ты покупаешь акции Ассалаха? - Да. - Сколько их у тебя? - Фондовый Комитет Империи требует регистрировать любую покупку акций компании, превышающую 5%. У меня их больше, но я прошу, чтобы это осталось между нами. Я их не регистрировал. - Как это возможно? - Номинальными держателями моих пакетов выступают разные компании. Киссур помолчал и спросил: - Что такое этот ваш инвестиционный аукцион? - Пятьдесят один процент акций правительства будет разделен на два пакета - по 20% и 31%. Как видишь, я могу иметь контрольный пакет даже в том случае, если на конкурсе мне достанется только 20%. - Не проще ли предложить стоящую цену на конкурсе? - Меня не до конца устраивают условия тендера. Они так хитро сформулированы, что позволяют, например, государству искусственно завысить цену уже после объявления победителя. - А если победителем выйдешь не ты и Шаваш продаст компанию другим людям, - то ты продашь эти акции с многократной прибылью? - Я куплю Ассалах. Киссур помолчал. Птицы вспархивали из травы, далеко-далеко в поле мычала затерявшаяся корова, и над головами землянина и бывшего первого министра империи катилось круглое, как тыква, солнце. - А что сделали те приказчики, которых ты разорил? - Какие приказчики? - Ну, эти, - Киссур щелкнул пальцами, - главные... генеральные директора. - Ничего. Они же цивилизованные люди. - Так вот запомни, Теренс. Я буду тебе помогать. Но если ты сделаешь, как сказал Шаваш, я тебя пристрелю. Киссур молча поднялся и пошел вперед по дороге. x x x Ричард Джайлс, представитель компании "Ай-Си", нашел заместителя министра финансов Шаваша при исполнении церемонии. Шаваш шествовал вокруг нового здания банка "Адако", неся в руках золотой тазик, в котором плавала на щепочке зажженная свечка, а за ним, в одинаковых шелковых одеждах, следовало десятка два детей с такими же свечками в руках. Вокруг набежало множество любопытных. Шаваш зашел в само здание, выплеснул воду на мраморный пол и с подобающими случаю словами вручил тазик президенту нового банка - племяннику его близкого друга. Когда через пять минут церемония закончилась, Шаваш удалился в будущий кабинет директора. Джайлс последовал за ним. Шаваш скинул с себя просторный шелковый паллий, под которым оказался безупречный белый костюм. - А, это вы. Дик? - сказал он. - Добро пожаловать, что-то я не видел вас в начале церемонии. - Я летал в Ассалах, - сухо ответил Джайлс, - Бемиш тоже был там. - Ну это его право, - пожал плечами Шаваш, - согласитесь, если компания хочет участвовать в конкурсе, ее генеральный директор может навестить космодром. - Мы с вами договорились, что он не будет участвовать в конкурсе. - Не всегда может человек исполнить то, о чем он договаривался, - объяснил Шаваш, - особенно если другое предложение более выгодно. Джайлс мрачно выругался и сказал: - Черт возьми, если мы платим по денару за акцию, мы не можем позволить, чтобы кто-нибудь еще подавал заявки! - Сожалею, вам придется поднять цену. Теренс Бемиш предлагает семь и семь денаров - поднимите цену, и все. - Я не затем платил вам, Шаваш, чтобы платить еще и за акции! Выгоните Бемиша! - Сожалею, - сказал Шаваш, - но этот Бемиш - протеже Киссура. Если выставить его за порог, Киссур нажалуется государю. Вы хотите такого же скандала, как с Камински? Разъяренный Джайлс молча хлопнул дверью. В коридоре его ждал товарищ. - Ну что? - Чертов взяточник, - прошипел разъяренный землянин. - "Протеже Киссура", как же! Ты знаешь, кто просил у чиновников подпись на документах в ту ночь, когда все были пьяны? Киссур? Черта с два, Киссур лежал с девкой, подписи просил Шаваш! Он теперь будет погонять нас этим Бемишем, пока мы не заплатим по три денара за акцию! x x x Часам к четырем дня Бемиш окончательно выдохся. Дорога была пыльной и колдобистой, космодром давно растаял за бесконечными плоскими полями и рядами маслин, высаженных по обочине специально, чтобы на них оседала пыль и они быстрее спели. Они прошли километров сорок, не меньше, это не считая утреннего осмотра космодрома. Бемиш устал хуже собаки и тихо бесился: что, в конце концов, хочет доказать ему Киссур? Что он лучше Бемиша ходит пешком? Велика важность для человека, воевавшего в стране, в которой вся бронетехника была мощностью в одну лошадиную силу! Бемиша так и подмывало выложить все это Киссуру. Но он вместо этого молчал и плелся за бывшим министром, как хвост за собакой. К вечеру Бемиш и Киссур явились в одну из окрестных деревень и зашли в харчевню. Оба путника были по уши в грязи и имели настолько сомнительный вид, что хозяин даже не шевельнулся, увидев их на пороге, и только когда Киссур сел за стол и гаркнул как следует, вразвалку подошел к посетителям. Киссур осмотрел гусей, которых предложил хозяин, велел одного зажарить и заказал к гусю грибную подливу, закуски и вино. Вскоре гусь появился перед путниками в жареном виде, и его нельзя было узнать: такая аппетитная на нем была корочка- и с таким веселым шипеньем стекал с него жир в дымящееся блюдо с рисом. Путники принялись за еду, и, хотя Бемиш очень проголодался, он скоро заметил, что ему не угнаться за Киссуром. Оба они разговаривали по-английски. Бемиш вдруг заметил, что Киссур старается не стучать ложкой и прислушивается к разговору двух бедно одетых крестьян, которые, втянув голову в плечи, поспешно выбирали из своих тарелок рис. Наконец Киссур не выдержал, поманил их за свой стол, угостил гусем и принялся расспрашивать. Бемиш, едва понимавший отдельные слова, полюбопытствовал, о чем речь. - Эти крестьяне из второй деревни, - сказал Киссур, - а идут к управляющему усадьбой. Два года назад у них захворал отец, и они заняли у управляющего деньги сначала на лечение, а потом на достойные похороны. Вышло так, что за эти два года проценты сравнялись с долгом, и, как только это случилось, управляющий послал своих слуг в деревню и забрал в уплату долга их сестру. Парни поехали к своим родственникам, чтобы занять деньги, но так ничего и не добились, и вот теперь едут к управляющему. Они помолчали. - А акции, - поинтересовался Бемиш, - вы спрашивали про акции? - Они не знают, что такое акции, - ответил Киссур. - Если это те красные бумажки, которые им выдали вместо земли, то они подарили их управляющему на именины. - Но они даже сейчас стоят десять ишевиков штука! - невольно вскричал Бемиш, совершенно забыв про плетушку водки. Крестьянин с беспокойством вертел головой, прислушиваясь к речи оборванцев: оба явно говорили на воровском жаргоне, ничего не понять! Киссур полез за пазуху, вытащил оттуда пачку денег, отсчитал двести ишевиков и отдал старшему парню. - Держи, - сказал, - это тебе на выкуп сестры. Крестьянин выпучил глаза на оборванца, а потом упал на колени и стал целовать перед Киссуром землю, пока Киссур не выкинул его за дверь. - Куда мы теперь? - спросил Бемиш, когда крестьяне ушли. Киссур отогнул полу грязной куртки, убедился, что пистолет под курткой на месте, и сказал: - Переночуем в поместье, куда увели сестру. Был уже поздний вечер, когда Бемиш, усталый как собака, доплелся вслед за Киссуром на вершину холма, увенчанную зубастым просмоленным забором. При виде путников в заборе образовалась калитка, а в ней - слуга с фонарем и с автоматом. - Объясняйся, - пихнул Бемиша в бок Киссур. - Я... наша.... переночевать, - начал Бемиш. Слуга поднял повыше фонарь, сообразил, что имеет дело с иностранцами, которые по-человечески понимают меньше собаки, и впустил их в усадьбу без особых разговоров. x x x Теперь надо сказать, что управляющий поместьем, в которое они пришли, был очень дурной человек. Он беспощадно обирал крестьян, торговал девушками, скупал краденое и содержал целую шайку, которая вымогала у людей деньги. С районным начальством он был в прекрасных отношениях. При всем этом он напускал на себя благородный вид. Обирая крестьян, он всегда старался свалить ответственность на безжалостные распоряжения хозяина усадьбы. Так как крестьяне в этой местности были очень глупы, им и в голову не приходило пожаловаться владельцу усадьбы, который жил в столице и не подозревал о творящихся безобразиях. Таким нехитрым способом управляющий добивался, что крестьяне считали его своим заступником. Итак, Киссур и Бемиш разместились в копне сена на скотном дворе, а крестьяне пришли в приемный зал. Управляющий даже вышел им навстречу. - Мне-то вас очень жалко, - заявил он, - но я уже переслал вашу сестру господину в столицу, так что и разговора никакого нет, чтобы потребовать ее обратно. Если она понравится господину, то вам повезло: может, он и согласится не требовать с вас остаток долга. - Но нам удалось раздобыть деньги! - радостно сказал крестьянин и протянул ассигнации. Но кто же мог знать, что вчера управляющий повздорил с одним из своих слуг и убил его ударом палки по голове. После этого он запихнул тело в багажник, вывез его из усадьбы и бросил в кусты неподалеку от стройки. Утром он сказал, что отправил слугу за покупками в столицу. Впоследствии он надеялся заявить о бегстве слуги, но сейчас, при виде денег, у него возник великолепный план. Он просмотрел еще раз ассигнации и вдруг вытащил из них одну, достоинством в двадцать ишевиков, на которой имелась сделанная чернилами банковская пометка "200". - Хватайте их, - закричал он слугам, - эти двадцать ишевиков я отдал моему слуге Анаю, которого вчера послал в район! Анай должен был вернуться сегодня утром, наверняка они его ограбили и убили. Иначе откуда у них взялись деньги? Слуги схватили растерявшихся крестьян. - Где вы взяли эти деньги? - напустился на них управляющий. - Ваша милость, - взмолился старший, - деньги дал нам бродяга, который как будто пошел за нами: сейчас он спит на сеновале! Откуда мы знали, что он кого-то ограбил? Управляющий велел слугам посмотреть, и в скором времени ему донесли, что действительно на сеновале спит крепкий бродяга, а другой зарылся в сено. Управляющий обрадовался. "Рыба, можно сказать, сама плывет в руки, - решил он, - арестую этих бродяг и обвиню их в убийстве! - Но потом он передумал. - Еще неизвестно, откуда эти бродяги взялись! Только бандиты носят при себе такие деньги, и они, конечно, не обрадуются, если я обвиню члена известной шайки в убийстве и грабеже! После этого мне придет конец! И наоборот, бандиты оценят мою скромность, если я не стану впутывать их в это дело". И напустился на крестьян: - Что за вздор! Откуда у бродяг такие деньги? Вы на все идете, чтобы обвинить случайных попутчиков! И приказал принести плети и розги. x x x Киссур вовсе не спал в это время на сеновале. Ему очень хотелось посмотреть на результаты своего благодеяния. Чтобы не привлекать внимания, он снял с себя сапоги, воткнул их в сено, так что их можно было принять за ноги спящего в стогу человека, неслышно взобрался на крышу сеновала и перепрыгнул оттуда на главный дом. Там он снял с себя пояс с крюком, зацепил крюк за выступ на крыше, и спустился по крюку на карниз, огибающий дом. По этому карнизу он дошел до приемной залы. Свесившись вниз, он слышал, как крестьян обвинили в убийстве слуги и как те, не выдержав пытки, в этом убийстве признались. Через некоторое время арестованных увели, управляющий запер деньги в небольшой железный сейф, стоявший в углу, и все разошлись. Выждав полчаса, Киссур осторожно отколупнул ножом деревянную раму и влез внутрь. x x x Бемиш проснулся в середине ночи: Киссура рядом не было. "И где его нелегкая носит", - рассердился Бемиш. Светила луна, и крыши флигелей и хозяйственных построек четко вырисовывались на фоне ночного неба. И в эту секунду Бемиш увидел силуэт человека, крадущегося по коньку главного дома с узлом под мышкой. Бемиш вздрогнул и протер глаза. Человек перепрыгнул на крышу гаража и скрылся внутри. "Держи вора!" - вдруг раздался крик, и в доме что-то сверкнуло. Бемиш подпрыгнул. В гараже бухнуло, ворота его распахнулись, и из них, сопя, вылетел грузовичок. - Прыгай! - заорал Киссур. Бемиш взлетел на подножку грузовичка, рванул дверцу и повалился на сиденье. Грузовичок заметался по двору, вышиб ворота и припустил вниз по склону. Разбуженные слуги кинулись вслед, но так как каждый боялся, что грабители начнут стрелять и, пожалуй, попортят дворне шкуру, - они ограничились громкими воплями и суетой с фонарями. Управляющий молча созерцал разоренный сейф. "Гнусные люди эти грабители, - подумал он, - я проявил великодушие, не стал притягивать их к ответу за убийство, а они вместо благодарности учинили такое!" x x x Грузовичок петлял по ночной дороге, и в грузовичке Бемиш бранил бывшего первого министра империи. Бемиш кончил, и Киссур спросил: - Теренс, вы никого на стройке не убивали? Землянин только руками всплеснул от такого вопроса. - Вот и я думаю, что не убивали, - согласился Киссур. - Тогда откуда же управляющий опознал эту бумажку? - и стал рассказывать все, что произошло между управляющим и крестьянами. - Я думаю, - сказал землянин, - все дело в том, что управляющий уже отослал эту девицу своему господину и не решается требовать ее обратно. Вот он и затеял эту свару с деньгами, а слуга, наверное, куда-то сбежал или вернется через неделю. - Хорошо вы думаете, - сказал Киссур, - вот и крестьяне, верно, думают то же. Держите. И тут, к ужасу финансиста, бывший министр империи протянул ему пачку квадратных бумажек, в которых Бемиш немедленно узнал предъявительские акции Ассалахской компании. - О боже мой, - простонал Бемиш, - это что такое? - Ваши акции. Помните, крестьяне сказали, что управляющий требовал их в качестве подарка? - Зачем?! - Вы же сами сказали, что, имея эти акции, вы сможете диктовать условия Шавашу. - Киссур! Во-первых, я могу покупать задешево и продавать задорого, но я еще ни разу не приобретал ценных бумаг с помощью бандитской фомки, во-вторых, ни один банк не предоставит мне финансирования ровно через пять минут после того, как эта история станет известной, и, в-третьих, эта история непременно станет известной, так как управляющий пожалуется на то, что один из бандитов, его ограбивших, был иностранцем, а вокруг не так много иностранцев... - Не очень-то он пожалуется, - сказал Киссур, - а то ему придется объяснять, как ему дарили акции. Бемиш махнул рукой и замолчал. Через час они доехали до начала разрушенной эстакады, где Бемиш и Мак-Кормик утром бросили машину: машина была на месте. Киссур высадился из грузовичка, кинул ворованное добро на заднее сиденье и вынул из багажника чистую одежду. - Переодевайся. Киссур повел машину, а Бемиш нахохлился, утих и думал, глядя на Киссура: "Не человек, а ходячий скандал!" Доехали до затхлого городка и остановились перед красными лаковыми воротами: Бемиш сообразил, что это районная управа. Наверное, это была та самая управа, где Краснова выпороли за попытку приобрести акции. - Что, хотите ограбить еще начальника управы? Киссур, не отвечая, стучал в ворота. Начальник управы, узнав о приезде императорского любимца, оделся и вышел навстречу. Киссур представил ему Бемиша: - До ночи осматривали стройку, еле выбрались, - пояснил Киссур. x x x Утром, не успели Киссур и Бемиш сойти вниз, в доме поднялась суматоха. Чиновник, кланяясь, доложил: - Господин Киссур! Недалеко отсюда есть ваша усадьба, управляющим в ней скромный человек по имени Ханни. Вчера ночью двое бродяг ограбили дом, украли четыреста тысяч! Эти же двое, по-видимому, убили его слугу и украли у слуги деньги: слугу сегодня нашли мертвого в речных кустах! Бемиш понял кое-что из того, что сказал чиновник, и похолодел. Поехали к управляющему: по пути к начальству присоединился десяток слуг Киссура, вызванных им из столицы ночью. Начальник района вошел во двор, куда уже набежала изрядная толпа народа, и Киссур остался в этой толпе, закрытый слугами. Принесли убитого, привели двоих крестьян, и управляющий напустился на них: - Дело ясное! Эти двое сговорились с разбойниками, ограбили и убили моего слугу: кто мог ожидать, что я опознаю деньги? В дальнейшем вы намеревались все вчетвером ограбить усадьбу, но, так как вас арестовали, бродяги принялись за дело вдвоем? отвечайте: где вы их подцепили? А я-то пытался за вас заступаться перед господином, передал ему вашу сестру, чтобы он был снисходителен. Тут толпа зашевелилась, и из нее выбрался Киссур, в сопровождении тройки дюжих молодцов: - Эй, Ханни! Это какую такую девицу ты мне передал? Управляющий весь посерел от ужаса. Толпа заволновалась. - Сколько, ты говоришь, у меня украли? - продолжал Киссур. - Четыреста тысяч, - запричитал управляющий. Тут Киссур снял мешок с плеча и вытряхнул его на всеобщее обозрение. - Я, Ханни, - сказал Киссур, - когда давал тебе это поместье, сказал: "Не притесняй людей, бери с человека десятую долю". Вчера я шел мимо, с моим приятелем, и решил посмотреть, как ты выполняешь мое указание: и когда ты арестовал людей, которым я дал деньги, чтобы эти деньги присвоить, и вдобавок сказал им, что это я обесчестил их сестру, которой я в глаза не видал, мне показалось, что ты выполняешь мое указание как последняя свинья: что ты пьешь мозг и кровь народа. И я решил заглянуть в твой сейф, и, во-первых, я унес из него не четыреста тысяч, а шесть с половиной тысяч ишевиков, а во-вторых, я унес из него долговые акты, на которых стоит моя подпись: и это поддельная подпись. И я понял, что лазил в этот сейф не зря, потому что вряд ли бы ты показал мне эти поддельные акты! Управляющий ничего не мог говорить, а только гукал и ползал у ног Киссура. - Признавайся, - рявкнул Киссур, - сколько девок ты продал в публичные дома, а вину валил на меня? - Да штук двадцать, - раздалось из толпы. Тут Киссур налетел на управляющего и раздавил ему нос и многое другое, а потом приказал "повесить суку на воротах", - насилу Бемиш убедил его отменить такое самоуправство. Управляющего все-таки всунули в колодку и поставили к столбу для наказаний. К полудню в усадьбу стеклись сотни крестьян. - Вот оно, оказывается, в чем было дело! - говорили крестьяне. - Проклятый управляющий и нас обманывал, и хозяина водил за нос! Спасибо, хозяин приехал и разобрался! Киссур велел поставить напротив столба стол, сел за этот стол и стал раздавать крестьянам закладные, а начальник района, радуясь, что нос раздавили не у него, подписывал акты о фальшивых закладных. К вечеру управляющего увезли в колодках, а довольная толпа разошлась. x x x Ночевать Киссур и Бемиш остались в осиротевшей усадьбе. - Ну, как я поступил? - справился за ужином Киссур у Бемиша. Он напомнил Бемишу хозяина бойцового петуха, выигравшего сражение. - Если бы справедливое устройство общества, - сказал Бемиш, - зависело от количества раздавленных носов, то ваша империя была бы самым справедливым местом во Вселенной. Однако все обстоит противоположным образом. Киссур нахмурился. - Дело не в том, - наставительно сказал землянин, - чтобы ломать носы у бесчестных чиновников. Дело в том, чтобы поставить чиновников в такое положение, чтобы они не могли обижать народ. - А как тебе нравится это место? - Чудное место, - сказал Бемиш, - здесь можно построить рай или, по крайней мере, дивную птицеферму. Киссур расхохотался и хлопнул его по плечу. - Тогда оно твое! Бемиш изумился. - Я не могу принять такой подарок. - Почему? Ты сам заявил, что дело не в том, чтобы набить морду плохому хозяину, а в том, чтобы найти такого, который не станет красть. Рассуждать ты горазд, а как до дела - в кусты. - Но я даже языка не знаю! Но Киссур и слушать ничего не хотел. - К тому же тебе надо где-то жить, - заявил он, - ты обязательно заполучишь эту компанию себе в карман, вот увидишь! Я выпрошу ее для тебя у государя. И стал усердно потчевать Бемиша вином. x x x Бемиш проснулся поздно утром. Солнце билось в раскрытое окно, плясало на яшмовой морде божка, оскалившегося над дверью, на серебряном старинном светильнике, на котором белым пузырем вздулась электролампочка. Бемиш с трудом вспоминал вчерашнее: "Была драка... Мы пили... Боже! Он подарил мне усадьбу!" Бемиш подскочил в постели: на столе лежал листок с дарственной и записка от Киссура: тот уехал в столицу. Через час Бемиш задумчиво поглощал на веранде завтрак. Испуганные слуги бегали вокруг. Он едва мог объясниться со слугами и совсем не понимал ответов. Подумал, прошел внутрь, позвонил в приемную-господина Шаваша. Тот не выразил никакого удивления, услышав о подарке. - Господин Шаваш, - сказал землянин, - вы не могли бы рекомендовать мне какого-нибудь действительно честного управляющего? Первый заместитель министра финансов с некоторой иронией в голосе заверил его, что он почтет за счастье отыскать для господина Бемиша все, что угодно: бессмертного феникса, трехголового дракона и даже честного управляющего. x x x На другом конце линии связи Шаваш повесил трубку. Он размышлял несколько секунд, а потом позвал секретаря и отдал необходимые приказания. Вскоре в его кабинет вошел молодой человек с круглым лицом и приятными, но грустными глазами василькового цвета. Лицо молодого человека было необычайно бледным, цвета сырого теста. Землянин или иной несведущий человек решил бы, что обладатель такого лица нездоров или долго не выходил из дому, а веец немедленно бы заподозрил, что тот сидел в тюрьме. Итак, молодой человек по имени Адини приблизился на три шага к столу чиновника и замер, ожидая приказаний. - Киссур, - сказал Шаваш, - подарил землянину по имени Теренс Бемиш усадьбу близ Ассалаха, и землянин ищет управляющего. Я хочу подарить ему тебя. - Да, господин, - почтительно сказал Адини. - Ты будешь наблюдать за ним и докладывать мне обо всех его встречах и планах. Шаваш достал из папки лист бумаги с личной печатью. - Как только Бемиш улетит с планеты, - сказал Шаваш, - этот лист будет уничтожен. Таким образом, в твоих интересах сделать так, чтобы Бемиш улетел с планеты. Ты меня понял? - Да, господин. - Теренс Бемиш умный человек, и он вряд ли ожидает, что я упущу возможность прислать к нему шпиона. - Зачем же он просит вас об управляющем? - Он надеется переманить моего шпиона на свою сторону. Когда он сделает тебе достаточно добрых дел, ты можешь сделать вид, что так оно и произошло. Ты признаешься, что я послал тебя следить за ним. Но помни, что Бемиш может дать тебе денег или стипендию, однако только я избавлю тебя от этого листа. И помни, что если бы у Бемиша был этот лист, он бы не играл с тобой в доброго человека. Он будет добр к тебе только потому, что у него нет другого оружия. x x x Бемиш любовался старинной мозаикой, покрывавшей стены второго этажа, когда услышал в воздухе характерный шелест спускающегося флайера. Он вышел на галерею: во дворе стоял белый флайер, над крыльями его еще бились последние сполохи "радуги". Через мгновение "радуга" потухла, крыша флайера раскрылась, как коробочка мака, и из машины вылезли двое: красивый, гибкий юноша в чинном белом костюме и другой, скорее тощий, чем стройный, в клетчатой рубашке с оборванными рукавами и с красным цветком в волосах, по моде нынешних бунтарей. - Можешь жить здесь хоть два месяца, - громко и по-английски сказал юноша в чинном костюме, видимо, не опасаясь, что кто-то может его понять, - никто и рта не раскроет. За здешним управляющим водятся кое-какие грешки, и он не скажет о тебе даже брату. - И много этих грехов? - Не больше, чем у директора любого поганого банка. Тут старший юноша оглянулся и заметил Бемиша, который, особо не таясь, стоял у галереи, опоясывающей виллу вокруг второго этажа. - Эй, ты кто такой? - позвал по-вейски юноша. - Меня зовут Теренс Бемиш, и я хозяин этой виллы. - Что за вздор! Это усадьба моего брата! - Именно так. Но вчера Киссур выгнал управляющего усадьбой и подарил ее мне. Юноша тревожно завертел головой, а Бемиш сказал: - Прошу. Не думаю, что Киссур обрадовался бы, узнав, что я прогнал его брата с гостями. Бемиш велел слугам накрыть стол на террасе, и скоро он и его неожиданные гости поглощали обильный завтрак. Брата Киссура звали Ашидан, спутник его представился не без насмешки как Джон Смит. - А чем вы занимаетесь? - спросил Ашидан. - Я финансист. - Со странной публикой общается мой брат, - заметил Ашидан. - А вы чем занимаетесь? - поинтересовался Бемиш у нового гостя. - Не ваше дерьмовое дело. Бемиш несколько оторопел. - Позвольте, - спросил он, - мы ведь с вами познакомились две минуты назад. Я ничего о вас не знаю. Что вы знаете обо мне, чтобы называть меня дерьмом? - А вы каким классом прилетели сюда, на эту планету? - Первым. - Ну вот. Разве человек, у которого хватает денег на то, чтобы летать первым классом, может быть не дерьмом? - Вы анархист? - поинтересовался Бемиш. - Коммунист? - Сочувствующий. - Чему и кому? Эсиноле? Марксу? Ли Дану? - Сочувствующий народу, который люди вроде вас заорали деньгами. - А почему вы сочувствуете ему на Вее? - Мне интересна эта планета, - сказал Смит. - Она еще не погрязла в материальном достатке. - Да, - согласился Бемиш, вспоминая копошащихся в поле крестьян, - не погрязла. Но я надеюсь это дело поправить. - А? - Сделать так, чтобы она погрязла в достатке, - уточнил Бемиш. - Вздор! Вам нет дела ни до чего, кроме собственной прибыли! Бемиш неторопливо ел утренний суп. Последний раз он слышал эти слова от бывшего генерального директора "АДО", вышвырнутого им из удобного, но обременительного для фирмы кресла. - Полегче на поворотах, Джонни, - насмешливо сказал Ашидан, - а то он сейчас побежит звонить в полицию. - Я бы непременно позвонил в полицию, - сказал Бемиш, - если бы вы на моих глазах собирали бомбу. Но поскольку вы только языком молотите - на кой черт я буду звонить? - А брату скажете? Бемиш внимательно смотрел на Ашидана. "Ну и семейка, - мелькнуло у него в голове, - один раскатывает на танке по цехам иностранных предприятий, а другой в Принстоне читает Маркса... Интересно, почему Киссур ему не подарил виллу?" Бемиш выудил из кармашка спутниковый телефон и протянул юноше. - Скажите ему сами, - предложил Бемиш. Ашидан поднялся и сошел в сад, чтобы позвонить. В этот миг на террасу прибежали слуги, извещавшие о приезде уездного начальника. Уездный начальник привез с собой дары: три блюда жареного мяса с чесноком, молочного поросенка, салаты в плоских корзиночках, а также блюдо сдобного печенья в форме грецких орехов и круглый сладкий пирог с начинкой из айвы, украшенный фамилией Бемиша, написанной, впрочем, с ошибкой. Бемиш провел гостя в садовую беседку. Начальник поклонился ему пирогом и сказал: - Большая честь, господин Бемиш, что вы теперь будете, в некотором роде, проживать среди нас. Я счастлив выразить вам свою благодарность. Благодаря вашей помощи и отваге Киссура было раскрыто преступление, редкое по гнусности и масштабам. - Не думаю, чтобы вы о, нем не знали, - сказал Бемиш. - Вай, как вы можете так говорить! Я был просто потрясен, раздавлен, как лягушка телегой! Бемиш пожал плечами. Постучавшийся слуга появился в двери с дымящимся чайником и сластями в плетеных корзиночках. Некоторое время хозяин и гость поили друг друга чаем, а потом уездный поинтересовался: - Говорят, вы теперь будете начальником над нашей стройкой? - Об этом еще рано говорить, - сказал Бемиш. И тут Бемишу показалось, что уездный начальник хитро и нагло ему подморгнул. - Ну, право, - сказал уездный, - теперь-то в этом сомневаться не стоит. Поверьте, я и многие вокруг будут просто счастливы сделать все, что они могут для друга Киссура и будущего их коллеги. - Это вы выпороли Краснова? - спросил Бемиш. - А? - Трейдера, который приезжал в Ассалах за акциями. Вы сказали, что не позволите иностранцам грабить народ? Уездный начальник понимающе кивнул. Лицо его стало важным и доброжелательным. - Увы, - сказал он, - народ как ребенок, а чиновники вынуждены его охранять. Как я могу допустить, чтобы они продавали бесценное достояние за гроши? - За гроши нельзя, а даром можно? В счет уплаты вами же выдуманных налогов? - Вай! - вскричал уездный чиновник, - как вы можете такое говорить! Его круглое, добродушное лицо покраснело, на широко раскрытых глазах показались слезы. - У вас есть акции компании? Вы заплатили за них хоть грош? Глаза уездного начальника глядели честно и прямо. - Отныне, - сказал начальник уезда, - весь смысл моей жизни в услужении вам! Что вы хотите? Я все исполню. - Я хочу, - сказал Бемиш, - чтобы вы продали мне акции Ассалаха по той же цене, по которой вам продавали их крестьяне. То есть даром. Управляющий поперхнулся. - В противном случае, - продолжал Бемиш, - государю станет известно, как вы гоняли отсюда солеными розгами иностранных стервятников, чтобы объедать народ без конкурентов. Управляющий помолчал, а потом поклонился и произнес: - Почту за честь оказать вам эту услугу. "Надо будет добиться его отставки, - подумал Бемиш, - чтобы в уезде сидел человек, благодарный мне за назначение, а не ненавидящий меня за историю с акциями". x x x Когда Бемиш сошел в сад, Ашидан стоял на краю бассейна, в котором плескался его приятель, и занимался тем, что кидал тонкие, хорошо зачищенные стрелы в пузатый горшок. - Ну что, поговорили вы с этим выродком? - спросил Ашидан. - Сколько он вам дал, чтобы против него не возбуждали дела? - Прекратите хамить, Ашидан. - Этот начальник уезда - большой чудак, - продолжал юноша, - единственный из местных чиновников, который каждый день сидит в своем кабинете. И знаете, что он там делает? - Ну? - Он запирается там со своим молоденьким секретарем, потому что жена его происходит из гораздо лучшего рода, нежели он сам, и не позволяет этаких дел дома. ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ, в которой Киссур рассказывает инвестиционным банкирам о способах дрессировки разбойничьего коня, а Теренс Бемиш знакомится с очередными претендентами на акции Ассалаха. На следующий же день по приезде в столицу Бемиш оказался на приеме, который префект области устраивал в своей загородной вилле по случаю дня цветения слив или еще какой-то схожей божественности. Прием был шикарный. Был весь свет. Чиновники говорили об инфляции и необходимости сохранять устои. Люди со звезд говорили об инфляции и необходимости сохранять устои. В уголке иностранные предприниматели делились более конкретными впечатлениями от местного делового климата. - И вот этот настоятель приходит ко мне и предлагает освятить банк во избежание несчастья, и просит за обряд двести тысяч денаров. Я отказываюсь, и ночью в офисе начинается пожар. А на следующий день эта тварь опять приходит ко мне, соболезнует и снова просит двести тысяч. А когда я пожаловался полиции, мне посоветовали не рыпаться и заплатить, потому что настоятель связан с шайкой Рогача. - Кстати, о банках: вы знаете, что единственные, кто получал в этом месяце бюджетные назначения, были те, кто имел расчетные счета в банках, контролируемых Шавашем? Говорят, что самому Шавашу был откат в десять процентов. И так далее. И тому подобное. Бемиш познакомился с послом Федерации Девятнадцати, пожилым пятидесятилетним малайцем, и посол немедленно, отведя Бемиша в угол, принялся рассказывать ему достоверные случай из жизни местных чиновников. Послов было около дюжины. Бемиш вдруг с удивлением подумал, что еще пятнадцать... какое пятнадцать, - десять лет назад послов было бы гораздо меньше. Одна за другой колонии Земли расставались с Федерацией Девятнадцати, иные мирно, иные с битьем посуды. Бемиша также познакомили с послом Геры. Посол разговаривал с двумя людьми, лица которых показались Бемишу отдаленно знакомыми. - Мистер Лоренс Эдвардс, - представил посол одного. - Мистер Джонатан Расби, - второго. Бемиш не моргнул глазом. Мистера Лоренса Эдвардса разыскивала полиция половины Галактики. В течение двадцати лет мистер Эдвардс был одним из самых крупных и уважаемых бизнесменов. Сын аэродромного техника, он к тридцати годам сколотил состояние в пять миллиардов денаров и пользовался неограниченным доверием банков, дававших ссуды под приобретенные им с целью строительства земельные участки. К сожалению, в последние несколько лет дела г-на Эдвардса пошли все хуже и хуже, и он создал целую сеть компаний, приобретавших друг у друга вышеописанные участки, которые затем и использовались как обеспечение для банковских ссуд. В конце пятого акта Эдварде сбежал. Когда разочарованные банки наложили арест на земельные участки и недостроенные небоскребы, выяснилось, что их истинная стоимость не совсем соответствует цене, за которую их покупали друг у друга родственные компании, и не покрывает и двадцатой части набранных Эдвард сом кредитов. Что касается г-на Расби, то он тоже был финансовой легендой и менеджером преуспевающего оффшорного фонда, который вкладывал сбережения граждан в надежные государственные ценные бумаги. К сожалению, доходы, которые обещал Расби, на 3% превышали возможную прибыль от операций с государственным займом, и поэтому г-н Расби, суля на словах полную надежность, помещал средства своих вкладчиков в куда более доходные и куда менее надежные финансовые инструменты. Вкладчики, прельщенные верным и высоким доходом, стремились к нему толпами, и он имел в фонде деньги скромных пенсионерок и посудомоек, которые никогда бы не имел, если бы состав активов его фонда был известен широкой публике. Расби, с его фантастическим финансовым чутьем, не раз срывал гигантские куши, покупая за 5% от номинала облигации обанкротившейся компании, которые потом приносили почти 90% от номинала, и отлично жил на маржу между тем, что выплачивал вкладчикам и что получал сам. Погубили его не финансовые, а политические неурядицы: новый налоговый закон на Агее, где находилась штаб-квартира его фонда, да пара пронырливых аудиторов. Имущество Расби было арестовано, жена его развелась с ним со скандалом, оставив себе десяток вилл, непредусмотрительно переведенных Расби на ее имя, фонд мгновенно обанкротился, а сам Расби сбежал на Геру, откуда не переставал доказывать, что всю жизнь честно исполнял обязательства перед своими инвесторами и платил им ровно столько, сколько обещал. Кстати, федеральная комиссия этого не отрицала. Она просто утверждала, что если бы истинная степень рискованности инвестиций Расби была известна, то он должен был бы платить вкладчикам впятеро больше. - А, господин Бемиш, - сказал Расби, дружески улыбаясь. - Я слыхал, что вы тоже участвуете в конкурсе на Ассалах? "Тоже?" Бемиш поморщился. "Вот это да! Неужели Шаваш допустит к участию в конкурсе человека, объявленного в галактический розыск?" У подсвеченного бассейна, где плавали золотые рыбки, стоял маленький человек в придворном платье - Шаваш. - Благодарю вас за управляющего, - сказал Бемиш, - какое ему полагается жалование? - Никакое, - он ваш раб. Бемиш поперхнулся. - Я думал, на Вее нет рабства. - Называйте это как угодно. Этот человек задолжал мне двести тысяч ишевиков, дал расписку, что обязуется отработать эту сумму так, как мне это будет угодно, а расписку эту я переведу на вас и пришлю вам завтра с курьером. Бемиш помолчал. - Кстати говоря, - внезапно спросил Шаваш, - вам, говорят, перевели всю отчетность по Ассалаху. Какое ваше мнение? - В каком смысле? - В прямом. Вы ознакомились с подробнейшей документацией, вы - финансист. Что вы скажете? Бемиш заколебался. - Я скажу, что понял, как делают деньги на Вее. Их делают не на частных доходах, а на государственных расходах. С Ассалаха кормились двумя способами. Во-первых, через раздутые контракты, во-вторых, через списанное оборудование. Например, все работы по землеустройству выполняла фирма "Аларкон". Учредителем ее, физическим лицом, был директор Ассалаха. Ему принадлежали 20%. Есть геологическое заключение, которое гласит, что Ассалах расположен на прекрасном базальтовом основании, сверху - лес. И есть семь миллионов ишевиков, которые были заплачены "Аларкону" за работы по осушению болот, которых в Ассалахе в помине не было. Есть строительная техника, которую за бюджетные деньги купили втридорога. И эту же технику продали через две недели "Аларкону", написав, что она амортизирована на 97%! Да неужели за десять рабочих дней можно было выработать ресурс у шагающего экскаватора? Бьюсь об заклад, что он вообще на складе стоял и еще новенький был! Любая операция - это был финансовый насос, который перекачивал государственные деньги из компании, которой управлял менеджер, в компанию, где он был собственником. Шаваш слушал землянина, прикрыв глаза. - Вы сказали, что бывшему директору принадлежали 20% "Аларкона". А кому принадлежали остальные 80%? - Полагаю, что вам, Шаваш. Возле двух собеседников остановился почтительный официант, и Шаваш снял с серебряного подноса хрустальный бокал на тонкой ножке. - Но я не все понял, - продолжал Бемиш. - Что такое "ишевиковые векселя"? Шаваш развел руками. - Вынужденная мера. Просто когда у министерства нет денег, ему приходится выпускать долговые расписки с погашением через три месяца. Надо же чем-то платить подрядчикам. - Иначе говоря, вы, господин Шаваш, выпускаете собственные деньги. - Не совсем, - равнодушно уточнил замминистра. - Деньги стоят ровно столько, сколько они стоят. А когда вы получаете "ишевиковые векселя", то вы несете их в банк, чтобы обменять на деньги. И банк может заплатить вам тридцать процентов от номинала, а может - сто. В зависимости от степени дружбы между вами, мной, и банком. - Полагаю, - справился Бемиш, - нет смысла спрашивать, являетесь ли вы сторонником сокращения неэффективных промышленных субсидий? - Теоретически являюсь, - устало сказал Шаваш, - вы мало читаете местную прессу. Я горячий сторонник уменьшения бюджетного дефицита. Тот же Ассалах съел два миллиарда ишевиков, а работы там нет и на два миллиона... В голосе чиновника не было ни издевки, ни цинизма. Бемиш молчал, не зная, какой колкостью возразить человеку, который выпускал псевдоденьги в качестве первого замминистра финансов, получал их на счет Ассалаха в качестве члена Совета Директоров и перегонял их, уже в виде настоящих денег, на свой собственный счет. Именно в этот момент Бемиш понял очень простую вещь: Киссур может подарить ему виллу, Киссур может выбить для него Ассалах, но - только Шаваш властен над жизнью и смертью денег в этой стране. - А что это за человек приехал с Ашиданом в усадьбу? - спросил вдруг Шаваш. - Вы его узнали? - Нет, - очнулся Бемиш. Шаваш молча раскрыл бывшую при нем папку и вынул из нее газетную вырезку. На вырезке был изображен давешний спутник Ашидана и подпись гласила: "Главный подозреваемый во взрыве в Менжельском торгово-биржевом центре бежал в неизвестном направлении". Бемиш не слыхал о взрыве и пробежал глазами текст. Взрыв был действительно небольшой: треснули две-три двери да вышибло мозги компьютеру. Взрыв был небольшой потому, что сработало лишь одно из взрывных устройств, - безоболочный фугасный снаряд с десятью граммами тринекса. Рядом стоял чемодан взрывчатки общим весом в три килограмма тротилового эквивалента, но он чудом не сдетонировал. Если бы чемодан взорвался, взрыв бы повлек за собой десятки, а то и сотни жертв. - Они уехали с виллы, - сообщил Бемиш, - в тот же день. - У Ашидана скверные знакомые, - сказал Шаваш, - впрочем, это - знакомый Киссура. - Простите за любопытство, господин Шаваш, - вы удивительно осведомлены обо всем. Даже о том, что происходит на вилле в двухстах километрах от столицы. Вы заместитель министра финансов или заместитель министра полиции? - Я просто богатый человек, - сказал маленький чиновник, - а богатый человек - это не тот, кто может позволить себе иметь собственную виллу и собственный космический корабль. Это тот, кто может позволить себе иметь собственную тюрьму. - Собственную тюрьму? Вы, надеюсь, шутите? Шаваш улыбнулся. - Вам показать? Могу организовать экскурсию. - В один конец? - Никогда не шутите тюрьмой, господин Бемиш, - спокойно и холодно сказал чиновник империи. Они помолчали, и вдруг Бемиш сказал: - Сколько "Ай-Си" готова заплатить за акции? Я заплачу больше. - Больше или меньше вы платите за акции, Теренс, - какое это имеет значение? - усмехнулся Шаваш. - Представьте себе, что вы платите за акции больше, а заявка ваша оформлена неправильно. - Сколько стоит правильная заявка? - сказал Бемиш. В неровном свете фонарей за окном было видно, как маленький чиновник удивленно выгнул брови. - Помилуйте, - улыбнулся Шаваш. - Слушайте, - тихо и внятно сказал Бемиш, - мне назвали фантастическую цифру, которую дала вам "Ай-Си". Я не хочу знать, правда это или нет. Я и не собираюсь предлагать подобных денег. Но если я куплю компанию, а вы купите ордера акций, то через три года ваши акции будут стоит в восемнадцать раз больше любых посулов "Ай-Си". Шаваш только усмехнулся. - Вы прекрасно знаете, что такое "Ай-Си", Шаваш. И вы знаете, что она разорит Ассалах, и знаете, почему она это сделает. Шаваш очень хорошо владел собой, - но Бемиш увидел мгновенно мелькнувшее в его глазах удивление, если не ужас. Тут в зал вошел посол Геры с еще одним человеком, и Бемиш, поклонившись, вышел на балкон. На балконе у столика в углу сидел Джайлс. Перед ним стоял стакан пальмовой водки, разбавленной соком манго, и под стаканом имелся раскрытый журнал, который Джайлс, видимо, читал. - Добрый день, господин Бемиш! Говорят, вам уже принадлежит половина Ассалаха, да еще с хорошенькой виллой? Джайлс был пьян. Он, видимо, горевал, что половина Ассалаха принадлежит не ему. - Я не просил этого подарка, - сказал Бемиш, - и вообще я оказался в идиотской ситуации. - Тем более что вы совсем не собираетесь покупать компанию, а? Бемишу захотелось выплеснуть в лицо Джайлсу стакан с водкой. - Познакомьтесь с нашим исполнительным директором, - лениво сказал Джайлс. - Джеймс Макферсон. Бемиш обернулся: за его спиной, улыбаясь и радушно протягивая руку, стоял толстенький, низенький человек с необычайно живыми глазками и бородавкой на вздернутом носу. - Очень приятно, - тряся руку Бемиша, проговорил Макферсон. По виду его действительно казалось, что он счастлив познакомиться с Теренсом Бемишем, и, ежели бы такого не существовало на свете, тут же умер бы от огорчения. Тут площадка в саду под балконом осветилась, раздались мелодичные звуки флейт и лютен-раковинок, и внизу началось какое-то представление - четыре не очень чопорно одетые красавицы танцевали сложный танец с мечами. Трибуну в саду окружило довольно много народа, и, когда представление окончилось, один из гостей, видимо пьяный, полез на подмостки целоваться к плясуньям. - Это что за фрукт? - полюбопытствовал Бемиш. - Посол Аданы, - ответил Макферсон. - Какова страна, таков и посол. - Землянин? - удивился Бемиш. - Они больше не земляне, - усмехнулся Макферсон, - эту Адану, к вашему сведению, осваивал "SD Warheim". И вот Ворхейм привез туда десятки тысяч безработных, оплатив им билет в один конец. Прошло совеем чуть-чуть, и безработные сообразили, что работы на Адане полно, а пособий по безработице, соответственно, у них больше нет. И вот они закричали, что все произошедшее является формой скрытого рабства, и потребовали, чтобы компания отвезла их обратно на Землю. А когда компания предложила им заработать на обратный путь самим, они обозвали это империализмом Земли и объявили себя независимыми. Хотя, как я слыхал, их нынешний Президент заставляет их работать куда больше, чем компания, причем не на свободе, а в концлагерях. - Господин Бемиш это знает, - прервал своего коллегу Джайлс, - он в самом начале беспорядков купил акции "Юнайтед Ферроус" и продал их с троекратной прибылью после того, как новое правительство Аданы передало "Юнайтед" все концессии "Ворхейма". Несколько человек из числа вейских чиновников неслышно приблизились к разговаривающим землянам. Краем глаза Бемиш заметил среди них Джонатана Расби с улыбающимся послом Геры. - Господин Бемиш также оказал значительную помощь Анджею Герсту. Мне кажется, ваше решение создать фонд для портфельных инвестиций в экономику Геры заставило всех финансистов повернуть головы в ее сторону? - И что же тут плохого? - раздраженно осведомился Бемиш. - Герст - диктатор. - Ив чем это выражается? - Пока это выражается в том, - сказал Джайлс, - что он переманивает к себе крупных ученых, выдает гигантские займы своим компаниям на разработку новейших технологий: суммы, которые наше правительство вынуждено тратить на социальное обеспечение, и банки Геры, как вы знаете, считаются самыми надежными в Галактике - впрочем, не благодаря системе правительственных страховок, а благодаря жестким законам, вплоть до неограниченной личной ответственности менеджеров. - А кого там бьют по зубам? - Никого. - Ив чем тут диктатура? - А, - сказал Джайлс, - по-вашему, диктатура - это когда выбивают зубы и говорят глупости... Это только слабая диктатура выбивает зубы, она неопасна, она сгинет сама, она обречена, потому что когда человеку выбивают зубы, он начинает хуже работать, а чем хуже он работает, тем больше зубов приходится выбивать. - Я правильно понял, - осведомился Бемиш, - что всякий режим, где не выбивают зубы, - это сильная диктатура? По-моему, вам просто завидно, что Гера живет лучше вашей собственной эээ... - Австралии, - сказал Джайлс. - Я австралиец. Но вас я понимаю. Вы думаете о Гере лучше, чем о своей собственной стране, так как фондовый индекс Геры растет быстрее. И поднялся. - Это глупый спор, - сказал он, - я был на Гере, и я бы мог привести вам сотню доказательств, что ее хозяин в тысячу раз опаснее всех параноиков... А вот над чем вы подумайте: армия Геры по совокупным боевым характеристикам приближается к армии Земли и всех остальных членов Федерации Девятнадцати, вместе взятым, и каждый раз, когда в Совете Федерации заходит вопрос об увеличении ассигнований на оборону, люди со счетами в устойчивых банках Геры начинают вопить, что нельзя тратить деньги на войну, надо тратить деньги на помощь бедным. Киссур появился уже за полночь, судя по его виду он провел вечер более интересно, в кабаке. Они столкнулись с Бемишем на садовой дорожке близ грота, в который Бемишу надобно было по известным причинам сходить в одиночестве. Хлопнув Бемиша по плечу, Киссур заявил: - Никак не ожидал встретить тебя в этой компании обезьян! Ну как, торговец, еще не раздумал покупать Ассалах? - Я куплю Ассалах, - сказал Бемиш, - во что бы то ни стало. Хотя бы затем, чтобы его не купил Джайлс. - А какая разница, купит ее Джайлс или ты? Бемиш помолчал. Киссур был явно пьян, да и Бемиш уже не отличался трезвостью. - Разница? Я, пожалуй, объясню тебе, Киссур, что делает Джайлс. Джайлс представляет интересы никому не известной компании. Он говорит, что за инициалами "Ай-Си" скрывается одинокий частный инвестор, который готов вложить в это дело десять миллиардов. Это чушь. Таких частных инвесторов просто не бывает. - А зачем он это делает? - Это надувательство. Тот, кто стоит за Джайлсом, получает Ассалах и выпускает новые акции. Вашей планете остро не хватает космической инфраструктуры, она, как правило, является собственностью государства, вложения в частный космодром должны быть фантастически выгодны. Акции взлетают в цене, "Ай-Си" зарабатывает миллиарды на разнице в курсе - и уходит из игры. Шаваш остается при миллионах, "Ай-Си" остается при миллиардах, подданные империи и вкладчики Федерации остаются при разбитом корыте. Я потратил эту неделю на то, чтобы навести справки об "Ай-Си". Это фантом. Это жульническая компания, которая занималась двумя-тремя проектами на планетах, о которых никто не слышал, - и все эти планеты исключены из ООН. А планета, не входящая в ООН, с финансовой точки зрения, Киссур, - это планета, на которой отчетность акционерных обществ не обязана соответствовать стандартам Федеральной финансовой комиссии. У них отработанная схема действий - они дают взятку чиновнику, выпускают акции, всячески рекламируют свои "связи с руководством", впаривают эти акции глупцам через сомнительную контору, акции растут, компания снимает навар, потом - бац! Понятно? - Понятно, - сказал Киссур. - Понятно, что у наших компаний веселые перспективы: они могут выбирать между гринмейлером с подмоченной репутацией и компаниями вроде "Ай-си". Киссур скоро уехал, нагрубив в промежутке послу Федерации и публично пообещав какому-то чиновнику спустить на него собак, "если ты, сволочь, выказывая пренебрежение государю, еще раз позволишь себе парковать свой нажитый взятками "роллс-ройс" близ Орехового Павильона". Впрочем, он успел пригласить Бемища на послезавтра на обед в харчевню "Рыжая Собака". x x x На следующий день Бемиш вернулся в город и первым делом отправился в "Джи-Эй секьюритиз". Клумба с летними гиацинтами, перед самым входом в контору, была продавлена шинами какого-то крупноте-лого джипа, и люди сновали сквозь распахнутые двери офисов, как муравьи в разоренном муравейнике. - Что тут у вас? - поинтересовался Бемиш у вышедшего ему навстречу Краснова. - Нас навещала налоговая полиция, - сказал Краснов, - опечатали документацию. - А чего вы нарушили? - Вы лучше скажите, чего мы не нарушили! Чего можно не нарушить в стране, где инструкции пишутся не затем, чтобы платить налоги государству, а затем, чтобы платить отступное мытарям! - А вы разве не приручили налоговиков? - Мы? Да помилуйте, Бемиш, мы им каждый месяц... Они сами извинялись - мол, мы не хотим, но нам велели... - А кто конкретно подписал ордер? - Человек по имени Даниша. Между прочим, креатура Шаваша. - Это из-за Ассалаха? Брокер пожал плечами. - Вы статью видели? - Какую статью? Краснов достал из ящика стола и показал Бемишу довольно потрепанную, желтого цвета газету. Газета была местная, и Бемиш опознал в ней только фотографию Шаваша, да еще кое-как определил название - "Красное солнце". Шаваш был снят по пояс, в потрясающем виде, с какой-то девицей, единственным одеянием которой был кокетливо завязанный на шее бантик. - О чем тут? - Об инвестиционном конкурсе по Ассалахской компании, на котором коррумпированный и развратный чиновник Шаваш сговорился с иностранной акулой Бемишем загнать ему Ассалах за столько, сколько стоит гнилая дыня. Бемиш захватил с собой номер газеты и через полчаса въехал в ворота усадьбы Киссура. Дворецкий, ни слова не говоря, проводил его в гостиную, откуда слышались оживленные голоса. Бемиш вошел. Голоса замолкли. Навстречу ему поднялась очень красивая, лет тридцати, женщина, с черными, как ягоды ежевики, глазами и черной косой, уложенной поверх головы. На диване растерянно вжался в подушки Шаваш. Шаваш с досадой шваркнул на ковер бывшую у него в руках пачку бумаг и сказал: - Познакомьтесь: Теренс Бемиш, - хозяйка дома. Бемиш понял, что перед ним госпожа Идари, жена Киссура, и неловко поклонился. Женщина засмеялась. Смех ее был как серебряный колокольчик. - А где Киссур? - глупо спросил Бемиш. - Киссура нет, - ответил чиновник, - он прилетает завтра. Бемиш вдруг почувстовал, что неудержимо краснеет. - Я... я тогда пойду... я не знал... - Ни в коем случае, - любезно сказала Идари, - уйду я. Женщине не подобает слишком долго оставаться с мужчиной, которого не представлял ей муж. Поклонилась и ушла - только мелькнула в проеме двери черная коса, уложенная вокруг головы. Бемиш глядел ей вслед и жалобно моргал. Потом он повернулся к чиновнику. - Садитесь, - махнул рукой Шаваш, - садитесь и ешьте. Каждый раз, когда этот нахал дворецкий видит меня со своей госпожой, он готов хоть разносчика в комнату привести... Сравнение с разносчиком не особенно польстило Бемишу. Шаваш взял его за руку и провел на веранду, где у самого края золоченых перил стоял круглый столик, накрытый на двух человек. Пухленькая служанка уже стояла рядом с серебряным кувшином-рукомойником. Бемиш вымыл руки и вытер их насухо вышитым полотенцем, и когда он обернулся, слуги уже водружали на стол плоское кожаное блюдо с ароматной горой мелко нарезанного и дымящегося мяса. Шаваш, откинувшись на подушки, наблюдал за землянином. - Это что у вас такое, - спросил Шаваш, - из кармана торчит? - Статья в "Красном солнце". - А-а... - протянул Шаваш, - эти сумасшедшие... Где вы, кстати, ее взяли? - Мой брокер показал. На него наехала налоговая полиция. Некто по имени Даниша. Бемиш достаточно привык к Шавашу, чтобы ожидать от него и сейчас какой-нибудь наглой гадости. Он просто живо себе представлял, как Шаваш улыбается и говорит: "Что делать, Теренс, что делать! Земляне на Вее так распускаются, просто страшно! Эти люди держали по три баланса и не платили налогов за год. Как бы они не лишились лицензии". Но Бемиш не ожидал того, что произошло. Брови Шаваша изумленно взлетели вверх. - Что вы говорите, - сказал маленький чиновник, - поистине, пошли дурака по воду, он тебе к дому речку пророет! И мигом отцепил от пояса Т-фон. - Даниша, - через несколько мгновений заговорил Шаваш в трубку, - это что там за история с "Диджи секьюритиз"? Трубка крякала. - Я тебе покажу три баланса! - заорал Шаваш. - Я тебе покажу лишить лицензии! Ты мне лично принесешь тот штраф, который они заплатили. И то, что заплатил тебе Джайлс! Через час принесешь или через два часа уедешь в Иниссу сырным инспектором! Шаваш бросил трубку. - Не убедительно, - сказал Бемиш. - Я тут ни при чем, - фыркнул Шаваш, - я свел Данишу с этим подонком Джайлсом. - И статья в "Красном солнце" не ваша. - Помилуйте! - протянул Шаваш. - Возмутительная пачкотня. Я бы подал на них в суд, да лень мараться. - Ну почему же, эта статья для вас очень кстати. Теперь вы можете ссылаться на эту статью, чтобы сказать: "Если я продам компанию Бемишу, то я потеряю свою репутацию". Шаваш пожал плечами. - Мне вас даже лень слушать, Теренс. "Красное солнце" - газета сектантов. Они дважды устраивали на меня покушения. - Каких сектантов? - Да вы их видели, когда гуляли с Киссуром, помните представление железных людях? Бемиш чуть вздрогнул. Мало того что Шаваш знал, кто и когда приезжал на виллу Киссура в Ассалахе! Да что же он - за каждым шагом следит, что ли? - А откуда эта история о железных людях? - Да была такая старая книга, - улыбнулся замминистра финансов, - с историей про железного всезнайку. В конце книги содержалось пророчество, что перед самым концом мира будут наблюдаться мор, град, несправедливые чиновники, а также железные люди вылезут из-под земли. Надо сказать, что каждый раз, когда в империи начинались восстания или варвары, повстанцев как раз отождествляли с этими железными людьми. Но, как вы понимаете, стоило повстанцам захватить власть, как все тут же убеждались, что это вовсе не железные люди. Что же касается землян - то вы ведь власти не захватываете и противников не вешаете. Как тут не назвать вас железными людьми? - Которые вылезли из-под земли? - Вылезают из-под земли, едят мозг детей и уносят под землю, в свои зачарованные чертоги наивных крестьян и чиновников, где показывают им наваждения. - И многие этому верят? - О, очень многие, - сказал Шаваш, - крестьяне, чиновники, ремесленники; вон я своего секретаря Аххара уволил за это дело прямо после моего турне по Америке... Тут только Бемиш понял, что Шаваш его разыгрывает. - Ну, - сказал он, улыбаясь, - вряд ли ваш секретарь, слетав на Землю, продолжал считать, что мы вылезли из ада. - Друг мой, - сказал Шаваш, - просто Аххар понимал это как иносказание, и как мудрость предков, владевших тайным знанием и предупредивших нас об опасности. Ведь когда речь идет о науке, либо ты понимаешь, как устроен ядерный реактор, либо нет. А когда речь идет о легенде, то она может соединить между собой самые разные слои и умы. Простой крестьянин воспринимает такое пророчество буквально, а человек образованный толкует его как метафору. - А как, - спросил Бемиш, - понимают это пророчество сами проповедники? - О, в беседах с властями они уверяют, что это метафора! Что они, дураки, что ли, признаваться, что им известна истинная подноготная железных людей? - П-потрясающе, - пробормотал Бемиш, - вы что, не можете разъяснить своим сумасшедшим, как обстоят дела на самом деле? - Разъяснить - нельзя. Повесить - можно. Но я думаю, что, если мы начнем вешать людей за то, что они считают землян бесами, вы, бесы, поднимаете жуткий хай. Бемиш опустил голову. - Но вы не огорчайтесь. Эти люди обладают особым даром ссориться не только с правительством, но и друг с другом. Возьмите, например, автомобиль. Одна секта будет считать, что никакого автомобиля вообще нет, что это дьявольское наваждение и что на самом деле вы вовсе не едете в автомобиле, а передвигаетесь бесовской силой. А другая считает, что автомобиль есть и что его послали на землю предки, а железные бесы перехватили по дороге посылку и незаконно ею пользуются. Шаваш взял газету, помахал ею перед носом Бемиша и сказал: - Я вам все это объясняю, Теренс, чтобы вы поняли, что мне очень сложно опубликовать заказную статью в "Красном солнце", да еще такую, где меня величают, - Шаваш, чуть прищурившись, стал переводить текст, - "поганым навозным жуком", "тараканом с золотым мешком вместо сердца" и "пеной нечестия"... Шаваш помолчал и неожиданно докончил: - И знаете, что я из этой статьи заключаю? Бемиш не мог не скосить глаза. Паскудная статейка, как уже было сказано, была предварена фотографией Шаваша голышом, и Бемиш на мгновенье представил, что бы он чувствовал, если бы он сам появился на страницах газеты в столь скоромном виде. - Что мне надо немного похудеть. Просто позорный снимок, вы не находите? x x x Бемиш уже покидал усадьбу, когда смуглый слуга, кланяясь, доложил ему: - Госпожа ожидает вас в беседке Цветения Слив. Бемиш прошел в сад. Женщина, которая покинула комнату перед обедом, прогуливалась по белой садовой дорожке, испещренной косыми лунными тенями, и кружева, которыми были отделаны рукава ее платья, походили на лунные лучи, свернувшиеся вокруг запястья. Бемиш смущенно поклонился и сказал: - Поверьте, мне очень неприятно, что вы не обедали вместе с нами. - Мужчины и женщины не едят вместе, - возразила Идари. - Вы - тот самый землянин, который скупает Ассалах через "Ди-Джи секьюритиз"? - Вы удивительно осведомлены, - несколько ошарашенно пробормотал Бемиш, понимая, что муж Идари вряд ли подозревает о существовании "Ди-Джи секьюритиз" вообще. - О, если женщины едят отдельно от мужчин, - улыбнулась Идари, - это еще не значит, что они ни о чем не знают. Вы женаты? - Я развелся. - Ваша жена любила вас? - Она любила мой банковский счет. Идари гибким, кошачьим движением села на скамейку, и Бемиш услышал, как, поколебленный ее юбкой, зашелестел куст гортензий. Идари жестом показала Бемишу, чтоб он сел рядом. - Я ценю все, что вы сделали для моего мужа, - сказала Идари. - Я ничего не сделал для него, - возразил землянин, - а он много сделал для меня. - Вы первый человек со звезд, с которым он подружился. И как странно, что таким человеком оказался человек из круга Рональда Тревиса. И опять Бемиш решительно удивился осведомленности Идари. - Я думал, у него есть друзья-земляне. - Да. Люди, которые бросают бомбы в супермаркеты и употребляют наркотики, чтобы освободиться от влияния продажной цивилизации. Идари и Бемиш сидели очень близко. Была уже ночь, но две луны сияли ярко-ярко, как прожектора, и Бемишу был хорошо виден профиль Идари, маленькая головка с черной косой, уложенной вокруг головы, и сверкающие в лунном свете заколки. - Мой муж имеет очень большое влияние на императора, - продолжала Идари, - а вы можете иметь большое влияние на моего мужа. Это было бы очень плохо для моей страны, если бы вместо вас Киссур дружил с теми, с кем он свел знакомство на Земле два года назад. Идари помолчала. - Что вы знаете о нашей истории? Бемиш покраснел. Его невежество в том, что касалось истории Вей, было почти абсолютным. С ним могло равняться разве что его невежество в том, что касалось истории Земли. Если его что-то и интересовало на этой планете - так это размер бюджетного дефицита или ставка рефинансирования ц