Юрий Ильченко. Терминатор III

---------------------------------------------------------------
     © Copyright Юрий Ильченко, 2000
     © Эрни Болл, 2000
     Email: tvpole@spbtv.ru
     Date: 12 Jul 2001
     © Издательство "Поиск", 2000
     ISBN 5-85976-223-2
     WWW: http://zhurnal.lib.ru/i/ilxchenko_jurij_wladimirowich/ ║  http://zhurnal.lib.ru/i/ilxchenko_jurij_wladimirowich/
     Обсуждение романа ║ http://zhurnal.lib.ru/comment/i/ilxchenko_jurij_wladimirowich/terminator3

     Автор будет рад получить мнения об этом романе на email tvpole@spbtv.ru
---------------------------------------------------------------




     " ... Последние исследования в области  истории перемещений  во времени
убедительно  доказывают, что несовершенство первых установок  для движения в
категориях "пространство-время"  зачастую  приводило к  разрыву и  искажению
пространственно-временной ткани, что подчас  влекло за собой непредсказуемые
последствия.
     Так,  при  первых  темпоральных  переходах,  осуществленных  с  помощью
установок,  созданных,  кстати  сказать,  не  человеком,  а  самостоятельной
кибернетической  системой  "Скайнет",  были  допущены  серьезные   просчеты,
приводившие к  грубым нарушениям  в структуре темпорального  континуума. Это
вызывало непрогнозируемые возмущения и искажения в статике и  динамике ткани
времени.
     Одним  из изученных  ныне  основных  нарушений  хронодинамики  является
самопроизвольное   дублирование    объектов,   однажды   проходивших   через
темпоральный канал. Позвольте мне сравнить это с тем, как если бы на древнем
звуковоспроизводящем  устройстве,  именуемом "патефон",  игла  соскочила  на
соседнюю информационную  бороздку, и  записанная на  диске музыкальная фраза
повторилась еще раз.
     Я  имею в виду  казус, известный  как "складка Бернгарда  - Шульца",  и
впервые случившийся в начале 21 века. Тогда были продублированы сразу четыре
объекта, причем активировавшая процесс точка так и не была обнаружена.
     Но подобные  ошибки всегда сопутствовали первооткрывателям и пионерам в
любой  области человеческой  деятельности,  и  не  это  является темой моего
сегодняшнего выступления..."

     <i>Из доклада председателя Комитета
     по контролю за перемещениями во времени
     на юбилейном всемирном конгрессе темпорологов.
     14.06.2653 года</i>



        ГЛАВА 1


     11   июля  2029  года  в  Даркхоул,  тюрьме  особого  режима,  гордости
правоохранительных  органов города Лос-Анжелеса,  штат  Калифорния,  все шло
своим   чередом.  В   окруженном  двадцатифутовой   стеной  огромном  дворе,
предназначенном для того, чтобы особо опасные насильники и убийцы не слишком
тосковали  в  камерах, было весело и шумно. Около  четырех сотен уголовников
играли в волейбол, качали мышцы на тренажерах, смеялись, ругались, играли  в
карты, дрались и занимались непотребством разных видов.
     Начальник тюрьмы, семидесятипятилетний Вуди Корнуэлл  выглядел  гораздо
моложе своих  лет. Уроженец штата  Джорджия,  лысеющий загорелый  блондин со
здоровенной  морщинистой  шеей, весящий к тому  же 250  фунтов, он мало  чем
отличался  от  своих  подопечных.  Даже  его  внешность  типичного гангстера
образца 1934 года  убедительно говорила о том,  по какую  сторону решетки он
должен  быть.  Его  нос  и  уши пережили столько проблем, что их можно  было
менять местами без ущерба для внешнего вида,  а глаза напоминали дырочки для
шнурков. За тридцать  девять лет  работы  на этой должности  он  лично  убил
разными способами одиннадцать  заключенных, выбил  тысячи четыре зубов и три
глаза,  а  из  сломанных  им  ребер можно было бы выложить  на площади перед
Капитолием текст гимна Соединенных Штатов Америки.
     Его клиенты,  которых на сегодняшний день насчитывалось  около полутора
тысяч, знали об этом,  но ни  один из них не  рискнул  бы  дать показания на
суде.  Даже  самые  отпетые  уголовники  предпочитали не  вступать  с  ним в
пререкания, потому  что  это могло  закончиться в  лучшем  случае лазаретом.
Конечно, это был тот еще  экземпляр, однако на такой должности  никто другой
не то, чтобы не продержался, а просто бы не выжил.
     В  этот  несчастный для  него  вечер мистер  Корнуэлл  вышел на балкон,
торчавший   над   "площадкой   молодняка",  как   окрестили   тюремный  двор
заключенные,  и,  как  всегда,  злобно  уставился  вниз,  опершись  могучими
граблями на стальные перила  балкона. И  сразу же  увидел, как в углу двора,
освещенного склоняющимся к горизонту  солнцем, огромный  негр, глупый убийца
из Сан-Франциско по прозвищу Бэтмен вышибал дух из своего собрата  несколько
меньшего, чем он  сам,  размера. Этот  Бэтмен  получил свое  прозвище, когда
однажды вечером, соорудив из подручных материалов жалкое подобие  наплечного
планера,  он спрыгнул с водонапорной башни тюрьмы с явной целью приземлиться
за охраняемой  территорией. Однако порывом  ветра крылатого недоумка отнесло
совсем в другую сторону  и  он, врезавшись  в стену строящегося корпуса "F",
соскользнул по ней прямо в опалубку со  свежезалитым  в нее быстротвердеющим
бетоном. В этот  момент он был уже без сознания и пришел в себя только через
час, а утром заключенные-строители обнаружили торчащего по пояс из полностью
затвердевшего  бетонного  блока  устало  ругающегося   чернокожего  Икара  с
летательным аппаратом за спиной.
     Мистер  Корнуэлл  остался  доволен происшествием  и решил не наказывать
неудачника.  Он просто отложил  вызволение  несчастного  идиота  на  четверо
суток. Лишь потом пришли  заключенные с кувалдами и  клиньями  и  весь  день
выковыривали Бэтмена из высококачественного монолита,  несколько раз чуть не
угробив его своими инструментами.
     А  поскольку  герой  национального  американского  эпоса  Бэтмен  более
известен среди простых ребят, чем античный Икар, то так его и прозвали.

     Его  жертва,  колумбиец  Лолита,  сидевший по  традиции  за  наркотики,
кокетливо прикрывался от ударов  Бэтмена подвернувшимся под руку заключенным
Лански,  попавшим в тюрьму особого  режима за  любовь  к  мертвым мальчикам,
которых он сам же и делал мертвыми. Мистер Корнуэлл ненавидел весь мир, а  в
особенности негров и  педиков.  Так  что  этим ребятам  сегодня не  повезло.
Мистер Корнуэлл удовлетворенно крякнул, развернулся  и  убрался с балкона  в
кабинет. Там  можно было найти  многое.  В  том числе  и весьма оригинальные
образцы  холодного  оружия,  изготовленные заключенными  с  целью  эффектной
расправы  над себе  подобными.  Эти  экспонаты употреблялись  по адресу,  но
только уже мистером Корнуэллом, а не местными умельцами.
     Мистер   Корнуэлл   был   простым  мужиком   и   предпочитал  увещевать
расшалившихся уголовников  куском дюймового  резинового шланга,  засыпанного
дробью  и прочно заткнутого с  обоих концов. Такой незамысловатый инструмент
весил  около   восьми  фунтов  и  был  очень   убедительным   аргументом   в
воспитательном  процессе.  Вооружившись  этим  надежным  оружием,  начальник
тюрьмы  запер за собой кабинет и, почесываясь, отправился во двор. Для этого
ему  пришлось  спуститься  с четвертого  этажа  по  металлической  лестнице,
находящейся в каменном колодце шириной в полтора ярда.
     При появлении начальства  веселящиеся  во  дворе  заключенные несколько
приутихли. Но в основном лишь те, которые находились вблизи зловещей дубинки
в  руках Корнуэлла.  Выйдя во  двор, он направился  прямиком в юго-восточный
угол,  где  изнывающий от восьмилетнего безделья  Бэтмен  продолжал небрежно
лупить то  Лолиту,  то Лански. Все трое  были так увлечены, что  не заметили
подкравшегося к ним Корнуэлла.
     Первым узнал об этом сюрпризе Бэтмен. Корнуэлл огрел его своей дубинкой
точно  вдоль  позвоночника,  и  Бэтмен  выпучил  белки,  как морской  окунь,
поднятый на  палубу из морской пучины. Лолита получил  форменным ботинком по
яйцам, а Лански,  бросившись прочь  не глядя, налетел мордой на корявый угол
небрежно сваренного бака для мусора  и,  застонав, прилег  отдохнуть. Начало
было неплохим. Адреналин приятно гулял по жилам мистера Корнуэлла.
     -  Ну  что,  сукины дети,  допрыгались?  -  риторически  спросил мистер
Корнуэлл и принялся охаживать проказников шлангом из  разных позиций. Вокруг
собрались  заключенные,  которые  болели,  как на  футбольном  матче.  Такие
понятия, как чувство солидарности, не приветствовались  в их среде. Не такие
это  были ребята, чтобы переживать  из-за пустяков.  Да и  сам наказуемый не
имел претензий к зрителям, одобряющим бесплатное развлечение, так  как знал,
что завтра,  если  дело  не  дойдет до  лазарета, он будет  так  же орать  и
свистеть,  наблюдая,  как  резиновый  шланг  гуляет по  спине  какого-нибудь
другого бедолаги.
     А мистер Корнуэлл, который в юности баловался  спортом, получал простое
и  незамысловатое удовольствие  от  одобрительных  криков  нескольких  сотен
болельщиков.
     Слегка  устав,  начальник  тюрьмы прервал экзекуцию  и, утерев  с  чела
влагу, провозгласил:
     - Со мной, все трое!
     И, не  оборачиваясь, направился к дисциплинарному корпусу. Его  жертвы,
осыпая  друг  друга  тюремными  проклятиями, проследовали за  ним.  В  толпе
восторженно  зашумели,  потому  что  знали,  что  будет   дальше.  Маленькая
процессия, возглавляемая  мистером Корнуэллом, удалялась в  сторону мрачного
трехэтажного здания, а жизнь тюремного двора вернулась в обычную колею.


        x x x

     В  начале  10-х  годов 21  века Пентагон  разработал  новое  химическое
оружие, которое,  как  и все  прочие подобные  средства, было засекречено  и
запрещено.  Как  водится,   нашлись  ловкие  ребята,   за  умеренную   плату
поставлявшие  это  дьявольское  зелье  в   особенно  свободолюбивые  страны.
Профессиональные революционеры  и прочие  подонки охотно раскошеливались  за
газ  SBB, украденный со  складов доблестными американскими  интендантами.  А
действие его было простым, как все гениальное, и эффективным.
     Нюхнувший SBB индивидуум приходил в неописуемую  ярость и  бросался  на
первого же,  кого видел. А видел он в первую очередь такого же солдата своей
собственной армии. Таким образом, коварный враг, нанюхавшись газа, уничтожал
себя  сам всеми  доступными  средствами,  а  пехотинцы  США могли,  спокойно
попивая пивко, дожидаться в сторонке завершения грязной работы силами самого
противника.
     Мистер  Корнуэлл   использовал   это  стратегическое   средство  весьма
локально. В камере  площадью  30  квадратных  ярдов потолок был  прозрачным,
изготовленным  из  бронированного  стекла, а  в  помещении  над ней прямо на
прозрачном  полу   удобно   располагались   болельщики  из  числа  тюремного
персонала.  Виновные в нарушении  эксклюзивного права  начальника  тюрьмы на
нанесение побоев  загонялись в эту камеру,  и мистер Корнуэлл лично открывал
вентиль баллона с SBB. Напустив малую толику стратегической отравы в камеру,
можно было наблюдать, как рассвирепевшие преступники без устали метелят друг
друга,  не  обращая внимания  на  такую  мелочь,  как разнообразные телесные
повреждения.  Наверху  делались ставки,  преступники наказывали  друг  друга
сами,  и  тюремная  жизнь  шла  своим  затейливым  чередом.  Называлось  это
развлечение боями гладиаторов, а спецкамера соответственно - ареной.
     Единственным  утешением для подневольных участников  этой  корриды было
то, что под воздействием SBB они  ничего не соображали и после выступления с
удивлением   обнаруживали   такие  милые  сюрпризы,  как  сломанные   ребра,
вывихнутые суставы, выбитые зубы  или порванный рот. А некоторые  из них уже
больше никогда ничего не обнаруживали.
     Итак,  мистер  Корнуэлл   загнал   господ   заключенных  в   предбанник
дисциплинарного корпуса. За столом резались в кости четверо младших чинов из
тюремного  персонала.  При  виде  вошедших  они  смекнули,  что   всех  ждет
бесплатное развлечение и, оживившись, побросали осточертевшие кости. Бэтмен,
Лолита  и Лански были очень недовольны. Выразилось это в  том,  что  Бэтмэн,
выбрав момент, непринужденно заехал Лански локтем в зубы, а Лолита  в это же
время  наступил Лански  на ногу. Лански, потеряв  равновесие, стал падать на
спину, и, взмахнув руками, заехал в глаз самому мистеру Корнуэллу, который в
это  время  открывал  баночку  холодного  пива.  Он  вспотел и  хотел слегка
освежиться.
     Мистер Корнуэлл взревел, выронил пиво и схватился за глаз.
     Бэтмен  и Лолита откровенно ржали, забыв на время о том, что их ждет, а
Лански, ударившийся многострадальной башкой  об угол сейфа, лежал, к  своему
счастью,  без  сознания.  Младшие чины,  хотя  и  от  всей  души развлеклись
неожиданной сценой,  не  показали  этого,  и несколько раз  деловито  огрели
дубинками  Лолиту  и Бэтмена. Те заткнулись  и,  сразу  же  вспомнив,  зачем
пришли, угрюмо встали вдоль стеночки.
     Мистер  Корнуэлл  медленно  подошел  к  мутному  зеркалу, висевшему  на
облезлой  стене,  и  медленно  отнял  руки от глаза.  Все  затихли. В стекле
отразилось похожее на  зад старого носорога лицо  начальника тюрьмы и на нем
глаз,  быстро  заплывающий  качественной  сливой. Он  медленно повернулся  к
присутствующим  и увидел суровые лица охранников, испуганные  рожи  Лолиты и
Бэтмена и бессознательного  Лански на полу у сейфа.  Из лежащей  рядом с ним
банки потихоньку вытекало холодное пиво.
     Больше всего мистер Корнуэлл походил  сейчас на обиженный бульдозер,  и
все ждали взрыва.  Однако  он опять  же медленно  выпустил из груди воздух и
сказал охраннику:
     -  Порки, дай-ка мне новую  баночку пива,  а то  этот педик разлил ту к
едреней матери.
     Обладатель такой  хорошей  фамилии, чуя, что гроза миновала, метнулся к
трясущемуся от злобы холодильнику  и достал банку пива.  Ловко вскрыв ее, он
учтиво протянул пиво начальнику  тюрьмы.  Мистер  Корнуэлл с урчанием всосал
пиво,  смял  в  могучей клешне банку и всунул  ее,  сплющенную,  в  беспечно
открытый рот вырубленному Лански.
     Полюбовавшись некоторое время на лежащего с мятой пивной банкой во  рту
Лански, Корнуэлл повернулся к охранникам и сказал:
     -  Давайте, загоняйте их на арену. Жарко сегодня, однако. Порки, дай-ка
мне еще баночку.
     Начальник  тюрьмы -  не  преподаватель колледжа, и поэтому его  мысли и
речи не обязаны отличаться сложностью и изяществом.
     Охранники открыли  массивную герметичную дверь, накрепко вмурованную  в
бетонную стену  и  один  из  них,  итальянец Мазарини,  по понятным причинам
имеющий прозвище "Кардинал",  с шутовским  гостеприимным поклоном произнес с
макаронным акцентом:
     - Прошу вас, сеньоры! Прего!
     На самом же деле он  говорил по-английски очень неплохо. Просто,  когда
целыми днями  наблюдаешь  одно  и то  же (за  исключением боев  гладиаторов,
конечно), даже самое примитивное остроумие скрашивает этот бред.
     Лолита и Бэтмен, переглянувшись, вздохнули и, бормоча под нос нехорошие
слова, понуро направились в спецкамеру. Мистер Корнуэлл остановил их и молча
указал толстым пальцем  на лежащего Лански.  Бэтмен и Лолита снова вздохнули
и,  взяв Лански за ноги, один за правую, другой  за левую,  поволокли его  с
собой в  газовую камеру. Когда дверь в  камеру с мягким звуком закрылась  за
гладиаторами, и было повернуто запирающее ее колесо, похожее на  корабельный
штурвал,  начальник  тюрьмы,  смягчившись в  предвкушении приятного зрелища,
любезно обратился к подчиненным:
     - Ну что, господа, пошли наверх. Посмотрим, как  эти козлы надерут друг
другу задницы. Порки, возьми-ка еще пивка. Все-таки жарко сегодня что-то.
     И  тюремщики  отправились  на  второй  этаж,  имея  при себе  несколько
упаковок холодного пива. Порки был предусмотрительным парнем.



        ГЛАВА 2


     Было  около   шести   часов   вечера.  Комната,   располагавшаяся   над
камерой-ареной, была залита лучами  вечернего солнца, и через распахнутое  в
тюремный двор окно  доносился обычный шум, сопровождающий  развеселую  возню
четырех сотен опасных негодяев.
     Сквозь  прозрачный пол было видно,  как Лолита, вытащив изо рта  Лански
банку из-под пива, лупил его по  щекам, пытаясь  привести в чувство. Наивный
Лолита  думал,  что  Лански,  будучи  без  сознания,  не  примет  участия  в
предстоящем развлечении, и, понятное дело, хотел справедливости. Он не знал,
что одним  из свойств SBB было то, что это средство возвращало в сознание из
любых бессознательных далей лучше, чем ведро нашатырного спирта, вылитое  на
голову.  А  мистер Корнуэлл, в отличие от Лолиты, знал это и не сомневался в
активности всех трех участников грядущего представления. Особый интерес  для
него представляло то, как будет вести себя жеманный  Лански,  когда озвереет
от  действия  SBB.  Ухмыльнувшись,  он  принял  из   рук  заботливого  Порки
очередную, уже открытую, баночку холодного пива.
     Дверь  в верхней  комнате  отворилась,  и  вошли еще  трое  охранников,
освободившиеся  от  незначительной  работенки,  заключавшейся  в  изъятии  у
местного толкача некоторого количества  кокаина. Неосторожного торговца  они
слегка обработали дубинками,  после чего позволили  ему убраться восвояси, а
конфискованное  зелье честно разделили  поровну  между собой.  Кокаина  было
мало, так что каждому досталось всего лишь по одной дорожке. Все же это было
лучше, чем ничего,  и  все  трое  были довольны,  что  не опоздали  к началу
представления.  Они  дружно  шмыгали  носами  и  мистер  Корнуэлл недовольно
покосился на вошедших, однако ничего не  сказал и гостеприимно  повел рукой.
Он умел прощать маленькие слабости своим сотрудникам.
     Вместе с  охранниками ввалился тюремный врач Гудвин,  от которого уже с
самого утра разило перегаром, а  сейчас не было ни малейшего сомнения в том,
что он добавил. На эту простительную и вполне оправданную тяжелыми условиями
труда  слабость мудрый  начальник тюрьмы тоже смотрел  сквозь  пальцы.  Ведь
именно тюремный врач составлял  акты  о несчастных случаях,  самоубийствах и
удивительных  случаях  самокалечения, когда заключенный  в  приступе  черной
меланхолии  выбивает  себе половину зубов,  ломает руку в двух местах  и еще
ухитряется сам себе отбить почки.
     Таким образом, в  верхней комнате с  прозрачным полом  собрались девять
человек.  Семеро  охранников,  мистер Корнуэлл и доктор Гудвин.  Внизу,  под
бронированным стеклом, беззвучно скандалили Бэтмен, Лолита и уже пришедший в
себя  Лански.  Причем  Бэтмен явно  свирепел  и, видимо,  намеревался начать
побоище, не дожидаясь допинга.
     Итак, кворум  был  налицо, гладиаторы на  месте,  можно  было начинать.
Мистер  Корнуэлл  хрипло  откашлялся  и, подражая крупье  из  казино  "Мечта
идиота", громко произнес:
     - Ну что же, делайте ваши ставки, господа.
     Порки,  знавший,  что  сейчас  настала  небольшая  демократия,  скорчил
гримасу бывалого игрока и с места в карьер  объявил, что ставит сто долларов
на Бэтмена. Причем один к пяти против любого из оставшихся.
     Хитрый доктор Гудвин,  расслабившийся с баночкой пива  в кресле, знал о
человеческих способностях гораздо больше, чем малограмотный Порки.  До того,
как  стать  тюремным  эскулапом,  доктор  Гудвин  подавал большие  надежды в
области пластической  хирургии и  экстремальной  физиологии, но  однажды  не
устоял перед искушением и за триста тысяч зеленых бумажек талантливо изменил
внешность человека, которого разыскивала полиция всего мира.
     А тот всего лишь  руководил ограблением корабля, перевозившего 14  тонн
золота  из Мельбурна  в  Нью-Йорк.  Правда, освобожденный от золотого груза,
лайнер отправился на дно, имея на борту 88 человек экипажа и 430 пассажиров,
но кто сказал,  что будет  легко? Злодея все  же поймали,  причем Гудвина он
заложил сразу. Непутевому доктору  удалось избежать тюрьмы, отдав  адвокатам
все, что  он  получил за операцию,  однако  карьера подающего  надежды врача
прервалась, и доктор Гудвин все-таки оказался в тюрьме, но по другую сторону
решетки и  иногда даже  в  белом  халате.  Он поставил пятьдесят долларов на
Лански.  Изучая экстремальную  физиологию, доктор навсегда уяснил  для себя,
что мелкий маньяк, сорвавшись с тормозов, может быть более опасен, чем тупой
громила, у  которого все эмоции  и  возможности на  поверхности и  мало  что
скрыто в резервах.
     Простодушные   охранники,  видя  внушительного   и  свирепого  Бэтмена,
поставили по десятке на Лолиту и Лански один к одному, причем на  то, кто из
них  останется Бэтмену на десерт. Мистер Корнуэлл предложил  пари на то, что
битва продлится не более 15 минут. Порки призадумался.
     Если бы  все они  знали, на кого нужно было  ставить в этот злосчастный
для них день!
     А пока что  внизу  заключенный  Лолита  занимался заключенным Лански, а
заключенный  Бэтмен,  задрав  голову,  беззвучно  открывал  рот, и, судя  по
усиленной  артикуляции  и свирепому  выражению черномазого  лица, высказывал
свое особое мнение о собравшихся наверху  зрителях. Ставки были  сделаны,  и
мистер Корнуэлл театральным  жестом  неторопливо  отвернул вентиль.  Зрители
перестали базарить и  уставились  вниз.  Обычно первой реакцией на  SBB было
некоторое  замедление  реакции,  клиент выглядел  сонно,  но  это обманчивое
состояние длилось недолго, всего лишь несколько секунд. Затем следовал взрыв
ярости, и начиналась потеха.
     Вдруг один из охранников, удобно расположившихся на прозрачном полу и с
нетерпением   глазевших  вниз,  повел  носом,   и  на   его  лице  появилась
озабоченность. Мистер Корнуэлл тоже потянул воздух и нахмурился. В помещении
явно запахло озоном.  Потом  к  этому  запаху прибавился несомненный  аромат
горелого  пластика.  Бумаги  на  конторке  зашевелились,  откуда-то  повеяло
нехорошим ветерком,  а  по прозрачному  полу поползли  медленно извивающиеся
голубые молнии.  На  толстом стекле, отделяющем  верхнюю  комнату  от  арены
гладиаторов, появилось множество мелких трещин, и их становилось все больше.
Открытая проводка, идущая по стенам и потолку, задымилась и заискрила.
     Порки  в  панике бросился к двери  и  тут же, непристойно  выругавшись,
отскочил в сторону. Ручка двери, как, впрочем, и  все металлические предметы
в  комнате,  была  раскалена,   как  сковородка,  забытая  на  огне.  Порки,
приплясывая  и  повизгивая  от  боли,  укачивал перед собой обожженную руку.
Сидящие  на полу охранники вскочили и тоже проявили желание быстренько выйти
через дверь.  Однако,  как  и  у Порки, у них  ничего  не получилось,  и все
заметались в поисках другого выхода.
     Мистер Корнуэлл,  налившись кровью  и  желчью,  изрыгнул какое-то новое
ругательство и хрипло  поинтересовался,  что  это за бардак в казенном доме.
Затем  он проявил решительность, вскочил на  ноги  и  рванулся к окну. Но не
успел  он сделать и шага,  как был отброшен неизвестной силой, да так,  что,
выронив  банку  пива,  из которой так и не успел сделать  ни одного  глотка,
врезался спиной в конторку, и, повалив ее, рухнул на пол.
     Доктор Гудвин, как наиболее интеллектуально развитый из присутствующих,
не  потерял присутствие духа и начал  больше  думать, чем  прыгать и  орать.
Однако ничего толкового в его голову  пока не пришло. Для этого надо было бы
выпить еще.
     Вдруг в центре  пола разверзся маленький ад и появилась переливающаяся,
как елочная игрушка, полупрозрачная сфера около  ярда в диаметре. Внутри нее
можно  было  разглядеть   какую-то  скорченную  фигуру.  Сфера  одной  своей
половиной находилась  в полицейской комнате,  другая же половина висела  под
прозрачным потолком арены гладиаторов.
     С  поверхности этого сияющего шара непрерывно били молнии, соединяя его
толстыми  голубыми шнурами со  стенами, мебелью и  с полицейскими,  в панике
метавшимися  по комнате.  В комнате бушевал настоящий торнадо. Бумаги вихрем
кружились  вдоль  стен,  телефон,  упавший  вместе с  конторкой,  зашипел  и
вспыхнул.  Все восемнадцать  банок  пива  "Миллер",  принесенные  заботливым
Порки,   неожиданно  полопались,  заливая  пенными  фонтанами   все  вокруг.
Электричество, насыщавшее сам  воздух, быстро нашло себе дорожку и побежало,
светясь  и радуясь, по облитым пивом стенам, полу, потолку и, конечно же, по
стражам  порядка,  совершенно   очумевшим  от  происходящего.  Это  добавило
оживления и криков. Шар, наполовину торчавший из прозрачного потрескавшегося
пола, сверкал и вспыхивал, как игральный автомат, выкинувший джек-пот.
     Тем временем ребята  внизу не терялись, и, не  обращая внимания  на все
эти волшебные чудеса, занялись друг другом. И, поскольку в суматохе никто не
позаботился закрыть  кран,  SBB продолжал поступать в  комнату со стеклянным
потолком.  И  вместо  небольшой  дозы, рассчитанной  на умеренное  повышение
агрессивности, участники  корриды вдыхали  все  больше  эликсира  бешенства,
созданного яйцеголовыми из Пентагона. Действие SBB усугублялось тем, что все
происходило в замкнутом пространстве.
     Доктор Гудвин, отброшенный  неизвестной силой к  стене,  оказался лицом
вниз и  увидел сквозь  прозрачный трескающийся пол своего избранника Лански.
Несмотря на ошеломляющую перемену обстановки, доктор  Гудвин успел  отметить
про  себя,  что  не  ошибся в  выборе  фаворита,  когда  делал ставку в этом
невинном тотализаторе.
     Маленький  педераст,  убийца,  чьей  смелости  и  жестокости хватало не
более,  чем на  двенадцатилетнего  мальчика,  Лански за эту короткую  минуту
превзошел   все,    что   было   известно   бывшему   профессору    Гудвину.
Воспользовавшись  тем, что Лолита,  бросившийся  на  Бэтмена, как  на  самую
крупную  добычу,  отвлек  на себя  его внимание, Лански моментально  оторвал
Бэтмену ухо, выковырял  пальцами глаз, повисший на каких-то соплях и, задрав
ему футболку на черном животе, вцепился зубами в правый бок. Дернув головой,
как  гиена, разрывающая труп, он выдрал из  брюха  Бэтмена порядочный  кусок
мяса,  просунул  руку  в  образовавшуюся  кровавую  дыру  и вырвал печень  с
профессиональной   ловкостью   жреца,    приносящего   жертву    ненасытному
Кетцалькоатлю.  Бэтмен  отбросил  изломанное  тело  обгадившегося  в  агонии
Лолиты, задрал голову и, разинув пасть, как морж, испустил неслышный наверху
рев ярости, боли и безумия.
     Лански  воспользовался  этим  и  быстро   всунул  Бэтмену  в  рот   его
собственную  печень, затем изо всей силы пнул его коленом снизу по  челюсти.
После этого  с  размаху ударил Бэтмена  обеими руками  по ушам, с  ловкостью
маньяка воткнул ему два пальца в нос  и сильно рванул вверх. Из разорванного
черного шнобеля хлынула  кровь. Бэтмен повалился на спину и схватился руками
за лицо, а неутомимый Лански в мгновение ока сорвал с него казенные портки и
восторженно замер на мгновение от  увиденного богатства. Но тут же выражение
его лица  странно изменилось и Лански,  наклонившись, схватил  Бэтмена одной
рукой  за предмет  его гордости,  а  другой  за сопутствующие детали и одним
движением рассвирепевшего фермера выдрал все эти сорняки. Тут, видимо, в его
голове перевернулась пластинка и он, сладострастно улыбаясь, стал обнюхивать
свою добычу.
     Бэтмен, оторвав руки от изуродованного лица, залитого кровью, ухватился
теперь  за другое место, и  его  тело стало  припадочно  подергиваться. Было
похоже, что ему приходит конец. Видно было, что без печени  и гениталиев, да
еще   с  вырванным  глазом  и   разорванным   до  самых  бровей  носом  жить
действительно   нелегко.  Эта  сцена,   озаряемая  вспышками   электрических
разрядов,  длилась не  более двадцати секунд,  и доктор Гудвин,  лежавший на
прозрачном полу лицом  вниз,  в изумлении  таращил глаза и,  конечно  же, не
упустил   ни  одной  подробности.  Все  происходящее  с   каждым  мгновением
становилось все более далеким от  реальности, призрак надвигающегося безумия
потрепал Гудвина по  плечу  и тот, внутренне содрогнувшись,  перевел  дух  и
почему-то подумал,  что  можно  было бы смело  поставить  на  Лолиту сумму в
размере годового бюджета Соединенных Штатов.
     Такая  простая,  относящаяся к  реальной  жизни  мысль  вернула  его  к
происходящему, и  тут неожиданно молнии прекратились, смерч утих, прозрачная
сфера посреди комнаты  погасла, а пол рассыпался на мелкие стеклянные крошки
и  все,  находящиеся в  комнате,  рухнули  вниз вместе с обломками мебели  и
прочей  дребеденью. Падая, доктор Гудвин с ужасом подумал  о том, что сейчас
он  нанюхается  этого  проклятого  SBB,  но тут он больно  ударился локтем и
головой об пол и, откатившись в сторону, оказался лежащим на спине. Над ним,
в  центре комнаты,  ставшей в  два  раза выше, висела полупрозрачная  сфера,
состоящая  из  какого-то  адского тумана.  Мало-помалу  она становилась  все
прозрачнее и  прозрачнее и,  наконец, с  легким хлопком  исчезла. Обнаженный
человек, скорчившийся внутри, рухнул на пол с высоты трех ярдов. В полете он
ловко перевернулся и приземлился в позе насторожившегося зверя.
     Справа  от  лежащего  Гудвина  раздалось  громкое  сопение  и, повернув
голову, он  увидел злобную  морду валявшегося  рядом с ним начальника тюрьмы
мистера Корнуэлла, уставившегося на него  и  пытавшегося подобрать под  себя
конечности, чтобы встать.  Это  не предвещало ничего хорошего.  Вдруг  перед
глазами Гудвина все поплыло, он удивился небывалой  легкости в теле и  успел
остатками   угасавшего  рассудка   осознать,  что  это  действует   SBB.  Он
почувствовал, что  его  тело  с шумом  низвергающегося  водопада наполняется
невиданной силой, свободой и яростью.
     "Корнуэлл! - подумал Гудвин, - проклятый долбаный Корнуэлл! Ну конечно,
если бы не он  со всеми этими долбаными копами и тюремщиками, я не торчал бы
в этой долбаной богадельне для долбаных зэков! Сейчас я  увижу, какого цвета
его долбаные мозги!"
     Это были  последние  мысли Гудвина,  которые  можно  было  бы  выразить
словами. Теперь его сознание или то, что осталось после того, как он получил
лошадиную дозу SBB,  было заполнено  Корнуэллом. Именно его он увидел  перед
собой,  когда  газ  начал действовать. Оскальзываясь на  измазанном кровью и
прочей  гадостью полу,  он отпихнул в сторону Лански, смаковавшего добытый в
смертельной  схватке  деликатес,  и  бросился  на начальника тюрьмы.  Мистер
Корнуэлл  не   растерялся  и,  подстегиваемый   изобретением  пентагоновских
химиков, рванулся навстречу. Каждый из них видел перед собой единственного и
неповторимого   врага,  смерть   которого   являлась  единственным   смыслом
существования  вселенной.  Остальные  присутствующие не  отставали  по части
уничтожения друг друга. В общем, вечеринка удалась на славу.
     Если бы заключенные, находившиеся в этот момент в тюремном дворе, знали
о том, что происходило в корпусе  "А", любой из них отдал бы  все что угодно
за то,  чтобы  увидеть, как ненавистные вертухаи с увлечением  убивают  друг
друга.


        ГЛАВА 3


     Для  Т-800  переход  во  времени  прошел  нормально,  если  не  считать
небольшой неточности с попаданием в пространственную сетку привязки к земной
поверхности  и  окружающей  обстановке.  Хронокапсула  угодила  в  непрочное
перекрытие между двумя этажами какой-то постройки, перекрытие разрушилось, и
Т-800  приземлился на пол, упав  с высоты около трех ярдов.  Безукоризненное
владение  механическим  телом  и идеальная  настройка  вестибулярной системы
робота позволили ему приземлиться на кончики  пальцев рук и ног. Любая кошка
позавидовала  бы такому исполнению сложнейшего  пируэта в воздухе. Несколько
секунд  Т-800 находился на корточках, легко касаясь пальцами рук пола, затем
плавным движением выпрямился во весь рост и замер в неподвижности.
     В электронном  мозгу, превосходящем  человеческий  в  быстродействии  в
сотни  раз,  происходила  обработка  поступающей извне  информации. Давление
воздуха,  влажность,  радиационный  фон, температура,  плотность  наполнения
эфира радиоволнами, гравитационная константа  и многое другое с  неимоверной
быстротой определялись и  укладывались в картину мира, в  который  Т-800 был
послан  только  для того,  чтобы  этот мир  погубить. Кроме  всего  прочего,
анализируя химический состав воздуха,  робот  опознал  присутствующую в  нем
примесь    отравляющего    вещества,    концентрация    которого   постоянно
увеличивалась. Эта картина полностью сложилась за то короткое время, которое
понадобилось роботу, чтобы подняться с корточек и  замереть на секунду перед
началом длинной и сложной  череды  действий, ведущих  к  выполнению задания,
составляющего сам смысл его существования.
     Все его движения были совершенны, поза непринужденна, а за право  ваять
с него античного  героя  передрались бы все скульпторы  мира. Он  производил
впечатление.  Его  лицо  было  мужественно  и бесстрастно,  как  у  индейца,
короткая  военная  стрижка  придавала  решительности, прямой невыразительный
взгляд  говорил  о  полном отсутствии чувства юмора,  а  вид  его  мышечного
каркаса  вызывал желание пойти погулять где-нибудь  в  другом  месте.  Но на
яростно барахтающихся на окровавленном  полу людей, а тем более  на тех, кто
уже не барахтался, появление сошедшего с небес прекрасного божества должного
впечатления не  произвело. Напротив, очумевший от SBB Порки, сжимая  в руках
выломанную  с  клочьями  мяса  нижнюю  человеческую  челюсть,  минуту  назад
принадлежавшую одному из его коллег, обратил безумный взор на появившегося в
полутора ярдах от него голого  человека, и в его глазах расплескалась свежая
волна радостного желания убить врага.
     До  этого   момента  Т-800  воспринимал   возню   этих   существ,   как
незначительные события, никоим образом его не касающиеся. Но, когда  Порки с
победным воплем отбросил кровавый трофей и рванулся в его сторону, Т-800 уже
действовал.  Решение  было  принято  еще до  того,  как  тело  Порки  успело
продвинуться в сторону робота на несколько дюймов.
     Сканирующая  система определила намерения  человеческого  существа, как
только нервные  импульсы  того  побежали  к  мышцам  тела.  Т-800 прочел все
раньше.  Неосознанные  движения  глаз,  изменения  выражения   лица,  баланс
корпуса, изменение электроэнергетического поля  -  все это было уже  началом
атаки.  Для  Т-800 Порки двигался,  как в замедленном кино. Вот его туловище
медленно качнулось в сторону робота, вот чуть двинулись и приподнялись руки,
а  рука  Т-800  уже  взлетела, как атакующая кобра. Стальная  кисть, облитая
прочным  пластиком,  имитирующим  человеческую  плоть,  сжалась в  кулак,  и
происшедшее в следующую долю секунды было похоже на удар утюгом по арбузу.
     Анализирующая  система   мгновенно  оценила  перемену  обстановки,  как
удовлетворительную,  и отметила отсутствие  необходимости  уничтожать  столь
слабых  существ незамедлительно. Ведь любой представитель враждебного лагеря
являлся   носителем  информации,  могущей   оказаться   необходимой.  Робот,
отвернувшись  от упавшего с  расквашенной  головой Порки,  поднял  голову  и
осмотрел  помещение.  Ближайшим  выходом  наружу  было открытое окно  бывшей
комнаты со  стеклянным полом.  Поскольку этого  пола уже не было,  комната и
камера под ней  объединились, и теперь это  окно находилось на высоте  около
пяти ярдов от пола. Для боевого робота - пустяк.
     Т-800 подошел к стене и, ухватившись пальцами за какой-то выступ, легко
забросил  могучее  пятисотфунтовое тело  на широкий  подоконник.  Окно  было
распахнуто  настежь, и с высоты третьего этажа робот  увидел милую картинку,
которую  мистер  Корнуэлл наблюдал  тридцать девять  лет кряду. А сам мистер
Корнуэлл в обнимку с  доктором Гудвином сейчас, скорее всего, объяснялись  с
апостолом  Петром, который  не  хотел пустить их в  тот санаторий, о котором
мечтают все добрые  католики. Они-таки  благополучно угробили  друг  друга и
теперь  мирно  лежали рядышком  в  игривых позах.  У Корнуэлла была  вырвана
гортань, а Гудвин наблюдал мертвыми глазами собственные пятки.
     Т-800  стоял  в высоком окне, как  в раме, похожий на  покорителя мира,
осматривающего  новые  владения.  Его  было  видно  из  любой  точки  двора.
Постепенно  обычный  шум, заполняющий  двор, стих. Его  увидели  все.  Около
четырех сотен отбывающих наказание преступников удивленно глазели на голого,
измазанного  кровью атлета, непринужденно  позирующего  в окне корпуса  "А".
Тот, в свою очередь, смотрел сверху на этот  сброд, но, в отличие от них, не
испытывал абсолютно никаких эмоций и чувств. Система анализировала ситуацию,
это требовало  некоторого времени, впрочем, очень небольшого по сравнению  с
тем временем, которое понадобилось бы для подобного анализа человеку.
     Человек,  однако, способен  на интуитивное  понимание происходящего. Он
может принять мгновенное  эвристическое  решение, невозможное с точки зрения
логики и цифр. Он непредсказуем и непознаваем и на его действия и побуждения
влияют  чувства,  а также  звезды,  ангелы,  ифриты  и джинны. И опять,  как
десятилетия назад, мертвая логика машины и нелепый, нерациональный, чуждый и
опасный для "Скайнет" мир человека сошлись в смертельном противостоянии.


        x x x

     Первые  решения,  принятые  роботом  Т-800,  были, как  всегда,  сугубо
практического  толка. Прежде всего, проанализировав ситуацию, он понял,  что
находится   в  месте   концентрации  опасных   для   человеческого  общества
индивидуумов,  которые содержатся  в  изоляции.  Конечно же, они  даже  всей
толпой  не представляли для него серьезной  опасности, однако  необходимость
немедленно  покинуть  эту территорию  была  очевидна,  да и  охранники  были
вооружены достаточно  хорошо, чтобы нанести значительный ущерб даже  роботу.
Далее было нужно срочно принять внешность, не привлекающую особого внимания.
Для  этого надо  было смыть с корпуса  органические вещества, которыми Т-800
был измазан, как неопытный забойщик скота, и найти подходящую одежду. Будучи
роботом-лазутчиком, Т-800 соображал, что голый верзила, весь в крови, быстро
приобретет у окружающих нездоровую популярность. Задача, стоявшая перед ним,
была настолько важна, что любая случайность могла осложнить ее выполнение, а
при определенных обстоятельствах и вообще сорвать все дело.
     Оглядевшись,  Т-800 убедился  в  том,  что территория,  на  которой  он
находился,  была  окружена высокой  каменной  стеной,  по  верху  которой  в
несколько рядов  шли обнаженные провода,  а через  равные промежутки  стояли
вышки, на которых маячили хорошо вооруженные охранники. Острое зрение робота
позволило ему даже с  довольно большого расстояния разглядеть, как вооружены
люди  на вышках. Он увидел крупнокалиберные  пулеметы,  личное оружие, а  на
одной из вышек - закрепленный в  держателях ручной гранатомет. В его мозгу в
мельчайших  подробностях  запечатлелась трехмерная  карта  тюремного  двора,
построек, коммуникаций,  видимых в обычном спектре, а также электромагнитных
потоков, всегда сопровождающих любые провода и электрические устройства.
     Он уже знал,  как  будет действовать и, повернувшись спиной к зрителям,
спрыгнул внутрь комнаты, тишину  которой нарушало только шипение  выходящего
из отверстия в стене  газа. Окно  за  собой  он закрывать  не стал, так  как
отлично  знал о  свойствах этой стратегической  химической отравы. Он владел
исчерпывающей  информацией  о  любом виде  оружия,  созданном когда-либо  на
планете Земля. Газ SBB,  который был тяжелее воздуха, заполнив разгромленное
помещение, начал переливаться через окно в тюремный  двор. Емкость  баллона,
установленного запасливым Корнуэллом в подсобке, составляла 25 галлонов, или
около 95 литров. Давление - 150 атмосфер. Этого, по расчетам военных, должно
быть  достаточно  для приведения  в должное  состояние около  четырех  тысяч
солдат  враждебной  стороны.  Заключенных  во  дворе было  всего лишь  около
четырех сотен, а денек  был безветренный, так  что через несколько минут все
находящиеся  во дворе  люди  должны  были превратиться  в безумцев, жаждущих
крови,  и  начать как  раз то, что  нужно  было Т-800 для  выполнения своего
плана.



        ГЛАВА 4


     Сержант Уилли Томпсон,  торчавший  на  угловой вышке, мечтал о том, как
после смены он  пойдет в  ближайший  бар  и выпьет стаканчик-другой. А потом
нужно  будет  наконец  договориться   с  одной   из  официанток  о  приятном
времяпрепровождении.  Он уже  давно  обратил свое  внимание на Клариссу, чья
фигура имела много приятных выпуклостей, а глаза не  выражали ничего,  кроме
желания  использовать  эти выпуклости  по  назначению. Бар, в котором обитал
объект  его  вожделения,  назывался   "Алькатрас".   Хорошее   название  для
заведения, находящегося в полумиле  от  тюрьмы.  Размышляя  об этих приятных
вещах, Томпсон медленно шевелил рукой в кармане форменных брюк.
     Стоять  на вышке -  занятие не из тяжелых. Сержант  Томпсон, как и  все
остальные  охранники,  считал  ворон,  изредка поглядывая  внутрь  тюремного
двора.  Все  шло  как обычно.  Но  вдруг что-то  изменилось. Привычный  шум,
доносящийся из бетонного загона, стал другим. Томпсон посмотрел в ту сторону
и сильно удивился. На открытом окне третьего этажа административного корпуса
стоял  голый мужик,  и все заключенные, находящиеся  во  дворе, пялились  на
него, громко выкрикивая разнообразные мнения по поводу такой диковины.
     Этот мужик отличался атлетическим  телосложением и,  похоже, чувствовал
себя  совершенно естественно. Постояв  секунд  двадцать,  он  повернулся  и,
спрыгнув с подоконника внутрь комнаты, исчез из виду. Томпсон подумал о том,
что  вроде раньше за мистером  Корнуэллом не замечалось таких  наклонностей.
Хотя черт его знает! У тех, кто работает в тюрьме так долго, рано или поздно
происходит что-то  с  головой.  Да и сам  он  месяц назад  за порцию героина
позволил  одному из заключенных обслужить себя.  Вообще-то это было неплохо,
но с Клариссой должно быть гораздо лучше.
     Поразмышляв таким нехитрым  образом, Томпсон уже был готов  вернуться к
мечтам о  грядущем вечере, как  вдруг  со стороны  корпуса  "А"  послышались
яростные крики и вообще шум драки. По долгу службы Томпсона это не касалось.
Он должен  был  всего  лишь следить за тем, чтобы зэки не разбежались. А  уж
наводить порядок  на  территории тюрьмы - дело других  ребят.  Так  что если
никто  не  попытается бежать,  можно спокойно  смотреть бесплатное  шоу и не
дергаться. Удобно облокотившись на перила сторожевой вышки, Томпсон наблюдал
за разгорающейся  под окнами начальника тюрьмы дракой. Висящий на ограждении
телефон зазвонил и Томпсон  снял трубку.  Звонил охранник  с соседней вышки,
сержант Чероки.
     - Але, Уилли,  - раздался в трубке голос Чероки, - тебе не кажется, что
они ревнуют этого парня к мистеру Корнуэллу? Такой красавчик!
     Вышка Чероки была ближе к происходящему во дворе,  и, видимо, он  лучше
разглядел  атлета,  чье  неожиданное  и  непонятное  появление  в  окне  так
возбудило привычно развлекавшуюся во дворе толпу.
     - Не знаю, как тебе, - возразил Томпсон, - а мне так даже отсюда видно,
что этот парень и сам может трахнуть кого угодно.
     - Гы-ы , - ответил Чероки и повесил трубку.
     А  свалка тем временем разрасталась. Это было непонятно.  Обычно вокруг
дерущихся собиралась вопящая  толпа и  криками подбадривала  бойцов,  а  тут
болельщиков практически не  было  и  все  больше заключенных вступало  в эту
странную драку.  Все они были людьми жестокими и безжалостными, так  что все
могло окончиться весьма плачевно.
     В  общем-то, Томпсону было на все это  наплевать. Непонятным оставалось
лишь  отсутствие  охраны во главе с начальником  тюрьмы. Но в это  время  из
боковой двери  корпуса "А" выбежало несколько человек в  форме,  вооруженных
дубинками и баллончиками с едким газом.  Они бросились в гущу событий и  тут
же стали активными участниками побоища. И тут у наблюдавшего за происходящим
Томпсона  глаза  полезли на лоб.  Один из  охранников,  встрявших  в  драку,
размахнулся и двинул своего коллегу тяжелой пластиковой дубинкой  по черепу.
Тот  повалился замертво.  А  сошедшего  с  ума охранника  тут  же  прикончил
какой-то китаеза,  размахивавший незаконно изготовленным в мастерских тюрьмы
тесаком.
     С  заключенными,   заполнявшими   тюремный  двор,   происходило  что-то
странное. Почти  все они с яростью берсеркеров бросались друг на друга, и на
асфальте  валялось  все больше и  больше тел. Судя по позам,  это  были  уже
трупы.  Томпсону  стало не до  размышлений  о приятном  досуге, и он  сорвал
пластиковую пломбу с затвора  армейского крупнокалиберного пулемета, которые
были установлены  на  каждой  из вышек,  окружавших тюремный двор.  Когда он
подсоединил  к  пулемету стационарный  магазин  на  две  с половиной  тысячи
патронов  калибра  0.68,  с  вышки Чероки  прозвучала  очередь.  У  Томпсона
мелькнула мысль о том, что, раз он откроет огонь не первым, то и отвечать не
ему.  Вот  и  хорошо.  Однако  нажимать на гашетку он  не спешил.  Очень  уж
непонятно было все это.
     Чероки выпустил еще одну очередь и Томпсон, посмотревший в его сторону,
поразился выражению лица  своего коллеги. С расстояния в тридцать ярдов было
отлично  видно,  что лицо  Чероки искажено совершенно  зверской гримасой. Он
выкрикивал что-то очень недоброе и яростно водил прыгающим стволом по двору.
Заключенные валились на асфальт один за другим. С другой вышки, находившейся
через одну от Томпсона,  тоже послышались  выстрелы. Охранник, стоявший там,
предпочел  использовать  тридцатизарядный  егерский  карабин   с  оптическим
лазерным прицелом, и посылал в  толпу  пулю за пулей.  Одна из них  разнесла
голову  охранника,  душившего  заключенного  полимерной   самозатягивающейся
петлей, обычно использовавшейся вместо давно устаревших наручников.
     Томпсон  был в  шоке. То,  что  происходило, не укладывалось ни в какие
рамки. Видимо, все разом сошли с ума.
     "От жары, что ли", - в растерянности подумал он.
     И тут повеял легкий ветерок. Он принес с собой едва ощутимый незнакомый
аромат  то ли какой-то пряности,  то  ли  незнакомой  косметики.  Можно было
сказать, что этот аромат даже несколько приятен. Ну а уж то, что  он  принес
сержанту Томпсону, было настоящим подарком  из  преисподней. Ему приходилось
нюхать кокаин, но то, что  он испытал в этот раз, отодвинуло снежный эликсир
в один  ряд с дешевой травкой,  смешанной недобросовестным толкачом с  сухим
козьим пометом. Мир на  краткое мгновение померк в глазах Томпсона и тут  же
вернулся.  Но уже совсем другим.  Невиданная легкость наполнила все существо
Томпсона. Ярость, прозрачная  и  чистая, как стекло, наполнила вселенную,  и
жалкий зуд  Создателя,  толкнувший  его состряпать  весь  этот  смехотворный
балаган, померк перед великой страстью сержанта Томпсона.
     Томпсон, как и его коллеги, сидящие на четырнадцати вышках по периметру
тюремного  двора,   вдохновенно  поливал   беснующуюся  толпу  из  пулемета.
Количество народа  во  дворе  значительно увеличилось за  счет выбежавших из
четырех   корпусов   тюрьмы   охранников,  а  также  заключенных,  до  этого
проводивших  время  в  клубе,  столовой,  мастерских,  прачечной  и   прочих
помещениях тюрьмы. Выбежавшие во двор люди, понюхав SBB, быстро  приходили в
нужную  кондицию  и  активно  включались  в  смертельную  игру.  Вооруженные
охранники  на вышках  не  зевали и метким огнем сокращали  число участников.
Выбывшие  валялись  на асфальте,  залитом кровью. У одного из  охранников на
вышке кончились патроны  и он без малейшего колебания тут же спрыгнул внутрь
двора, чтобы продолжить начатое дело любым другим способом. Правда, при этом
он сломал ногу, но тут уж ничего не поделаешь.
     На  крыше  корпуса  "В"  застрекотал  двигатель   вертолета.  Несколько
сотрудников тюрьмы,  понаблюдав  за происходящим  с  верхнего этажа корпуса,
пришли в ужас и  решили унести  ноги, пока  не поздно. Заметив это,  Томпсон
прекратил на минутку огонь и снял с кронштейна легкий гранатомет. То, что он
был  на  вооружении у тюремных охранников,  всегда  вызывало  недоумение,  и
служило  темой для тупых шуток. Но  сейчас  сержант Томпсон точно  знал, как
применить этот  вид  оружия. Он  ловко вскинул гранатомет на плечо,  щелчком
большого   пальца  открыл  прицельную   рамку,  отодвинул  красную  пластину
предохранителя и  положил  палец на  спуск.  Вокруг  него  весело  кружилась
карусель смерти, но руки оставались твердыми, а глаз был верным.
     Вертолет,  приближенный оптикой,  был рассечен на четыре  части черными
нитями прицела. Томпсон  толкнул пальцем спуск, и стальная игла, оставив  за
собой  дымный  шлейф,  распорола пространство  над  двором.  Вертолет,  едва
успевший оторваться от крыши на пару ярдов, разлетелся на множество кусков и
Томпсон тут же забыл о  нем. Нужно было продолжать  жатву.  Однако, когда он
вновь обратил  взор вниз, оказалось, что все уже закончилось. Тюремный  двор
был завален трупами, и это зрелище могло бы потрясти кого угодно, только  не
сержанта  Томпсона. Ему было мало. В поисках  цели  он повернулся к соседней
вышке и последним, что он увидел, была вспышка выстрела.
     Пуля  из егерского  карабина,  выпущенная его  приятелем  Чероки, вошла
Томпсону  в  глаз и, открывшись  наподобие цветка, прочистила ему  череп.  В
отверстие,  образовавшееся  на  месте  его затылка, можно было  бы  спрятать
сверток с парой фунтов кокаина. А Чероки, не находя, кого бы еще прикончить,
всунул ствол карабина в рот и нажал на спуск.

     Эти  события,  впоследствии  получившие  известность  как "Даркхоулская
резня", заняли не более  четырех минут.  И все  это  время у окна одного  из
кабинетов  корпуса  "А"  в  тени  шторы неподвижно  стоял обнаженный мужчина
атлетического сложения. Он бесстрастно наблюдал  за  происходящим. Когда все
кончилось,  и  снаружи  не осталось ничего живого,  он спокойно спустился по
лестнице, открыл дверь и вышел в тюремный двор.
     Т-800 не спеша,  но и не тратя ни одной лишней секунды,  обходил двор в
поисках  одежды, не запачканной  кровью. Наконец он увидел  лежащий у  стены
труп  со свернутой шеей. Его одежда  была лишь слегка запачкана пылью.  Этот
заключенный был  даже покрупнее, чем робот-убийца. Вариант был подходящим, и
Т-800  ловко раздел  покойника. Собрав шмотки,  он  опять  скрылся в  дверях
корпуса "А". Там он прошел в душевую, и через несколько минут во двор тюрьмы
вышел высокий спортивный парень с мокрыми после душа волосами. Он был одет в
синие джинсы, клетчатую  рубашку с закатанными рукавами и крепкие ботинки из
толстой кожи.  Подойдя  к двадцатифутовой  стене, он остановился на секунду,
как бы примериваясь, затем,  цепляясь непонятно за что,  быстро вскарабкался
наверх, спрыгнул на другую сторону и скрылся в неизвестном направлении.
     Через семь с половиной минут прибыли полиция, морская пехота и ФБР. Газ
к тому времени весь вышел, а  его остатки развеяло ветром, так  что никто не
пострадал. Лишь один  не в  меру любопытный полицейский додумался  понюхать,
чем  это  пахнет  из  трубы,  торчавшей  из  стены в  одном из разгромленных
помещений корпуса "А". Доза, которую он получил, оказалась невелика, а нервы
у  его коллеги,  на  которого  он решил  броситься,  были на  пределе  после
увиденного. Так что неудавшийся берсеркер тут же получил рукояткой пистолета
по башке и  был благополучно  связан. Потом он так  и не смог объяснить, что
это на него вдруг нашло. Это ему объяснили другие.
     Позже, когда началось  расследование,  член  сенатской  комиссии, зайдя
вечером  в незабвенный  "Алькатрас", нагрузился  алкоголем по  самые брови и
вступил  горячий спор о допустимости использования средств, подобных  SBB, с
представителем  Пентагона,  тоже  не  тратившим  время  в баре  зря.  Мнения
разошлись и дело кончилось дракой. Вашингтонский шпак, получив  от оппонента
в зубы, пришел в неописуемую ярость безо  всякого SBB  и в  ответ откусил  у
бравого вояки ухо.
     На   территории  федеральной  тюрьмы  Даркхоул   было   установлено  67
телевизионных камер, и все, что произошло 11 июля 2029 года, было записано в
память центрального сервера тюрьмы. Отснятый бесстрастными камерами материал
произвел  потрясающее  впечатление  на   всех,   кто   его  видел.  Во  всем
произошедшем было много  странного.  В том  числе и  непринужденное  отбытие
неизвестного спортсмена, отправившегося разыскивать Сару Коннор.



        ГЛАВА 5


     11  июля  2029 года  война между людьми и  взбесившейся  "Скайнет" была
окончена. Ценою  невероятных  усилий и  колоссальных жертв люди вернули себе
свой мир. В  Лос-Анджелесе, штат  Калифорния, находился один из  захваченных
людьми бункеров, в которых базировались основные элементы Небесной  Сети. Он
был расположен глубоко под землей и его  устройство и архитектура  полностью
исключали какое бы то ни было присутствие здесь  людей. Все,  что можно было
увидеть в этих  стальных пещерах, было настолько чуждо человеческой природе,
что  те,  кому  довелось  побывать  в  цитадели  машинного разума,  получили
достаточно неприятные впечатления, граничащие с шоком.
     В  глубине  подземного лабиринта разведчики  повстанческой  армии нашли
хранилище,  содержимое  которого  привело  их  в  замешательство. О  находке
немедленно сообщили  командующему,  и  через  несколько  минут  генерал Джон
Коннор и  лейтенант Фуэнтес были на  месте. То, что  они увидели,  заставило
Джона Коннора серьезно задуматься.
     В просторном зале, стены которого были покрыты изморосью, рядами стояли
неподвижные обнаженные человеческие тела, и каждое из них было точной копией
смертельно опасного Терминатора,  много лет назад  посланного Небесной Сетью
убить Сару Коннор.  Она должна  была стать матерью человека, который в  свое
время  возглавит  человечество,  восставшее   против  убийственного  безумия
свихнувшейся кибернетической системы "Скайнет".
     Реакция Фуэнтеса была простым и надежным инстинктом солдата. Он сдвинул
предохранитель импульсного "Ремингтона" и с ненавистью произнес:
     - Сейчас я вам устрою праздничек!
     Однако Коннор остановил его движением руки и сказал:
     - Оставьте меня здесь одного.

     Никому из членов повстанческой армии и  в голову бы не пришло возражать
генералу Коннору. Этот человек пользовался абсолютным доверием, и даже самый
странный его приказ был  бы исполнен без  тени  сомнения.  Его авторитет был
непререкаем и  Фуэнтес вместе с несколькими  солдатами, изумленно глазевшими
на шеренги застывших, словно изваяния, врагов, немедленно вышли из помещения
и плотно закрыли за собой дверь.
     Генерал Джон Коннор неподвижно  стоял перед рядами  Терминаторов,  и на
его лице можно было прочесть страшную усталость и глубокую скорбь. Несколько
минут назад он послал в прошлое своего отца. Он знал, что Кайл Риз погибнет,
спасая его  мать,  но не мог  ничего  поделать. Это должно было  свершиться.
Избежать жертвы  было невозможно. Сейчас Джон выглядел не лучшим образом, но
никто  из  его воинов  никогда  не  видел  его  в подобные моменты.  Джон не
допускал того, чтобы  кто-то из его армии  мог усомниться в  его твердости и
уверенности. Он был не просто командующим повстанческой армией. По сути дела
он был вождем всего человечества, и от его решений зависела судьба миллионов
людей.
     Несколько   минут   назад   датчики   показали   еще   один    импульс,
свидетельствовавший о прохождении через темпоральное поле какого-то объекта.
Следовало принимать меры.
     Генерал  Джон  Коннор  стоял  перед  строем могучих  воинов противника,
похожих друг на друга,  как две  капли воды. Минута слабости прошла, решение
было  принято,  и  он решительно  поднял  голову,  как командующий,  готовый
повести свои войска в решающий бой.
     Протянув  правую  руку  с выставленным указательным пальцем  в  сторону
ближайшего к нему Терминатора, Коннор резким голосом произнес:
     - Ты!
     В  ту же  секунду  Терминатор  открыл глаза  и, не мигая, уставился  на
Коннора.
     - Шаг вперед!
     Терминатор послушно вышел из строя.
     Генерал Коннор  незаметно перевел дух. До  последнего момента он не был
уверен в том,  что  эта затея увенчается успехом.  Однако пока что  все  шло
хорошо.
     Джон Коннор вынул из кармана ту самую фотографию, которую  он показывал
идущему на смерть Кайлу Ризу и поднес ее к лицу Терминатора.
     - Слушай  меня внимательно, -  сказал Коннор и начал говорить. Он знал,
что  ни одно из  его  слов  не  будет  забыто и  Терминатор  не отступит  от
поставленной перед ним задачи ни на шаг.
     То, что  было сказано бесстрастной  машине-убийце, неподвижно  стоявшей
перед  ним, стоило  Коннору большого  труда. Глядя  в невыразительные  серые
глаза робота, он рассказывал, как найти Сару Коннор,  как через нее выйти на
Джона Коннора и как робот должен хранить жизнь мальчишки. Жизнь Сары была на
втором месте в ряду приоритетов.
     Для одного дня этого  было многовато. Не так-то просто  сначала послать
на смерть собственного отца,  а затем добавить, что  безопасность матери  не
играет особенной роли.

     Стоявшие за дверью лейтенант Фуэнтес  и двое солдат молча гадали о том,
что  же  делает  оставшийся в  этом  паноптикуме генерал  Коннор.  Обсуждать
что-либо, касающееся Джона Коннора, было  не принято. Предполагать  же можно
было все,  что душе угодно.  Даже то,  что генерал решил отвести душу, лично
уничтожив  всех роботов,  стоявших в холодильнике. Но никто не мог  ожидать,
что через пятнадцать минут  дверь  откроется и генерал Джон Коннор выйдет из
хранилища  рука  об  руку  с  чудовищем,  созданным  "Скайнет",  и  уверенно
прикажет:
     -  Передайте  техникам, чтобы  немедленно  готовили  генератор времени.
Через восемь минут - запуск!
     Ошеломленные  солдаты бросились в темпоральную  лабораторию, а Фуэнтес,
не в силах произнести ни слова, таращился на Терминатора, спокойно стоявшего
рядом  с  Коннором.  Генерал чуть  заметно  улыбнулся,  глядя  на опешившего
лейтенанта, и сказал:
     - До конца еще далеко даже тогда, когда уже все кончено.


        x x x

     Артур  Спинакер был  законченным алкоголиком и так  давно  уже поставил
крест на собственной жизни, что и сам  забыл об этом.  Он потерял все, что у
него  было,  и помнил только то,  что произошло  не  более пятнадцати  минут
назад,  а  его планы на будущее ограничивались ближайшим получасом.  Прошлой
ночью к нему опять приползали пауки и змеи, а высовывающиеся из стен смутные
устрашающие  фигуры произносили невнятные угрозы, но он этого уже не помнил.
Не помнил он и того, что вчера  сердобольная старушенция, живущая в соседнем
доме, принесла ему кучу старой, но чистой одежды и помогла переодеться.
     Сейчас Артур,  одетый в форму железнодорожника, копошился в куче мусора
и  рефлекторно размышлял о паре долларов. Пинта спирта для промывания стоила
в аптеке доллар, а его суточная доза равнялась как  раз двум пинтам. Так что
два доллара -  это то, что  ему было нужно. Пора вылезти из норы и найти эти
так  необходимые   две  зеленые  бумажки.  Кормился  он  в  мусорном  ящике,
принадлежащем бару,  у задней  двери которого  он обитал. Того, что  он  там
находил, ему  вполне хватало. Названия этого бара он не знал, а если  и знал
когда-то,  то успешно забыл. И если бы  кто-то позвал его  по  имени, он  не
отозвался бы, потому что свое имя он тоже забыл. Аминь.
     Место  обитания  Спинакера  находилось в  уютном закоулке,  скрытом  от
посторонних глаз.  Мусорщики, регулярно беспокоившие его по долгу службы, не
создавали  Спинакеру никаких проблем. С одним из них  много  тысяч лет назад
Артур учился  в колледже. Бывший  однокашник обычно  не жалел для бездомного
нескольких долларов. Но сегодня Спинакер не  выпил еще ни грамма, и руки его
тряслись,  а окружающий мир странно дергался и вибрировал. Начинало темнеть,
и пора было идти на  добычу денег, но тут в закоулке начались странные дела.
В  воздухе запахло  паленым,  и в  нескольких  ярдах от  Спинакера в воздухе
появился какой-то мираж. Полумертвая память подсказала Артуру, что это опять
всякие  штуки  пришли пугать  его. Главное достоинство  незваных  призрачных
визитеров  заключалось  в том, что они никогда  не  посягали на  имевшийся у
Спинакера спирт.  Но  на  этот  раз и  спирта-то не было.  Могучий  инстинкт
алкоголика отдал приказ, и Спинакер с трудом встал.
     Ковыляя на трясущихся ногах, он попытался  пройти  сквозь туманный шар,
висящий посредине узкого проулка, но тот вдруг загорелся пульсирующим светом
и с его поверхности стали бить молнии. Одна из них  попала Артуру в грудь  и
он  оказался отброшенным на кучу мусора, с которой только что с таким трудом
поднялся.  Светящийся  шар  крутился,  трещал  и  шипел.  Мусор,  валявшийся
поблизости, зашевелился,  как от  сквозняка. Небольшой смерч  образовался  в
проулке,  поднял  столбик  пыли  и убежал  за  угол.  Спинакер,  держась  за
обожженную  грудь, неподвижно лежал  рядом с  мусорным  баком  и  пялил свои
воспаленные  зенки на  невиданные чудеса. Таких сильных  галлюцинаций у него
еще не было .
     Мерцающая  сфера  продолжала  искрить  и  от  этих  вспышек,  озаряющих
неприглядность  заднего  двора,  было  больно  глазам.  Артур  непроизвольно
зажмурился, но  тут все стихло. Открыв глаза, он увидел человека, неподвижно
стоявшего на том месте, где только что  сверкал энергетический  шар. Человек
стоял спиной к Спинакеру в непринужденной позе чемпиона мира по атлетической
гимнастике.  Он   стоял   не  шевелясь,   и   только  его  голова   медленно
поворачивалась  из  стороны  в  сторону.  Постояв  так несколько секунд, он,
наконец,  как  бы  сбросил  оцепенение и  энергичным шагом  удалился.  Артур
Спинакер облегченно вздохнул и проскрипел:
     - Ну и дела! Так меня, пожалуй, еще не разбирало!
     После чего, кряхтя,  поднялся на ноги и нетвердыми шагами отправился на
поиски двух долларов.  Бритва  судьбы  в очередной  раз  прошелестела  мимо.
Говорят,  Бог  милует  дураков  и  пьяниц.  Артур  Спинакер  был  тому ярким
примером.



        ГЛАВА 6


     Несколько   секунд   назад   Терминатор  стоял   на  призрачных  дисках
темпорального генератора, окруженный мерцанием силовых  полей. Мгновение - и
он оказался  в захламленном  переулке мира, существование которого никак  не
входило в планы "Скайнет". Его  рецепторы принимали всю доступную информацию
об окружающем, и  анализирующая система  делала выводы, на основании которых
будет построена тактика  выполнения  задания.  Выйдя из узкого  закоулка,  в
котором   закончилось  мгновенное  путешествие  из  одного  мира  в  другой,
Терминатор оказался  на какой-то кривой улице. Он стоял в  тридцати футах от
ярко освещенного входа в заведение, на  задворках которого обитал презренный
Артур  Спинакер. Вывеска, изготовленная  из неоновых  трубок, оповещала, что
заведение  называется  "Сладкие  половинки".  Из открытой  двери  доносилась
негромкая приятная музыка.
     Программа маскировки требовала от  Терминатора принятия  внешнего вида,
соответствующего местным  обычаям  и стандартам.  В  основном  это  касалось
одежды. В баре, недалеко от входа в который торчал  голый Терминатор, одежда
наверняка была. Там  раздавались мужские голоса. То, что эта одежда в данный
момент находилась  пока еще на ком-то другом, ни в коей  мере не  беспокоило
посланца  из  будущего.   Проблемы  права  и   собственности   не   занимали
робота-убийцу.  На  принятие  решения  ушло   несколько  секунд.  Терминатор
уверенно  направился к входу в заведение, но остановился перед наклеенной на
дверь афишей. На ней было написано:

        СЕГОДНЯ, 11 ИЮЛЯ 2029 ГОДА
     ДЛЯ ВАС ПОЕТ НЕСРАВНЕННЫЙ
     АНТОНИО ДИАС АМАРЕТТО
     <i>для милых членов нашего клуба
     вход бесплатный</i>

     Смутить робота тем, что он случайно  избрал в качестве гардеробной клуб
для  голубых,  невозможно.  Тем  более,  что Терминатор  понятия  не имел  о
некоторых особенностях  и склонностях человеческих существ. Дело было совсем
в другом и гораздо серьезнее. Темпоральный переход должен был закончиться 23
августа 1997 года, в тот же день, когда посланный Небесной Сетью полиморфный
робот Т-1000 прибыл, чтобы уничтожить маленького Джона. Задачей  Терминатора
было его спасение. По непонятной причине посланник генерала Коннора оказался
в другом времени и  в другом мире.  Если верить афише, это было 11 июля 2029
года. Машинная логика безошибочно подсказала роботу, что если он находится в
том варианте действительности,  который не был затронут войной со "Скайнет",
то объект опеки, то есть Джон Коннор,  должен быть пока что цел и находиться
где-то здесь, в этом городе.
     Тот факт, что ситуация изменилась и Терминатор промахнулся  на тридцать
два  года и, кроме того,  попал в  параллельный мир, не отменял поставленной
перед ним задачи, и никаких сомнений  относительно дальнейших действий робот
не испытывал.  Он был  послан сюда защитить  Джона  Коннора  от  смертельной
угрозы  и сделает это  в любом случае. Машинный разум не может быть потрясен
невозможностью  познания хитросплетений  времени  и пространства.  Робот  не
сойдет  с ума,  подобно  человеку,  который не в  состоянии  без  риска  для
рассудка  прикоснуться к  непостижимым  тайнам  вселенских  механизмов.  Для
Терминатора  все  происходящее было совершенно  ясно  и  понятно.  Восприняв
изменение  ситуации,  как  один  из  рядовых  факторов,  робот  приступил  к
выполнению своей миссии. Первым делом было необходимо одеться.


        x x x

     Компания,  собравшаяся  в   тот  вечер   в  баре  "Сладкие  половинки",
представляла  собой  цвет лос-анджелеских педиков. Здесь можно было  увидеть
все разновидности  мужчин, изменивших свои взгляды на сексуальные отношения.
В  одежде присутствующих преобладали черная кожа  в сочетании со сверкающими
стальными  деталями  -  атрибуты  активных  ребят, и  нежный шелк, в который
драпировались наиболее склонные к женственному поведению посетители.
     Как  и  пятьдесят  лет назад, в моде  были элементы полицейской  формы.
Почти вся одежда, которую  можно  было здесь увидеть,  сильно  отличалась от
той, которую  обычно  носят  консерваторы от  секса.  Даже  обычный  мужской
костюм-тройка, в  который был  облачен целующийся  с очаровательной девушкой
джентльмен, имел сзади соблазнительный  вырез в форме сердца, через  который
были  видны  его  гладкие  ягодицы. Рука джентльмена находилась  под подолом
шелкового  платья девушки и, судя по  движениям этой  руки, там было  нечто,
девушкам совершенно не свойственное. Вечеринка шла своим  ходом. Посторонние
в этот  бар  не заходили никогда, и постоянные посетители  чувствовали  себя
совершенно  свободно. Можно  было  делать  все. И  поэтому  гомосексуалисты,
собравшиеся  сегодня  послушать  прекрасные  песни  Антонио  Диас  Амаретто,
предавались  разнообразным  удовольствиям  на  всю катушку.  До  выступления
голубой  звезды  оставалось несколько  минут, и все  с  нетерпением  ожидали
появления на сцене своего кумира.
     Неожиданно  от   дверей   заведения  раздалось   несколько   удивленных
возгласов, и многие посмотрели в ту сторону. Возгласов прибавилось, и теперь
в них  можно  было  услышать  одобрение и даже  восхищение.  В  дверях стоял
совершенно  обнаженный  прекрасный мужчина. Знающие  толк в мужской  красоте
посетители одобрительно  засвистели и  послышались лестные замечания в адрес
неожиданного гостя.
     - Однако, смело...
     - Я всегда говорил, что истинная красота не терпит одежды!
     - Какой красавчик!
     - Я, пожалуй, отдамся ему...
     И так далее.
     Терминатор,  появившийся  в  дверях,   на   секунду  замер.  Требовался
дополнительный   анализ  ситуации.   Публика   расценила   эту  паузу,   как
артистический  прием, и  раздались аплодисменты  и крики "браво"  и "заходи,
милый". Информация, полученная Терминатором, в некоторых  позициях  выходила
за  пределы его  компетентности,  но  в  общем  была  удовлетворительной. Он
определил отношение к своей персоне, как крайне благоприятное для выполнения
очередного шага и, мгновенно  просканировав физические  параметры окружающих
его людей, остановил свой выбор на бармене.
     Подойдя к стойке, он положил на нее руку и вежливо произнес:
     - Мне нужна твоя одежда.
     Бармен, польщенный  вниманием такого  красавца,  нежно  погладил мощную
кисть Терминатора и проворковал:
     - Для тебя - что угодно.
     Он даже не подозревал, что если  бы этот парень  почувствовал  малейшую
враждебность по  отношению к  себе,  с  рукой  пришлось  бы  попрощаться. Он
чувствовал  только, что  холодная мощь этого мужчины волновала  и возбуждала
его.
     - Я готов дать тебе гораздо больше, чем ты просишь, - прошептал он.
     - Да, - ответил Терминатор. - Обувь!
     Брови  бармена  удивленно  приподнялись,  но он  тут же  оценил  тонкое
остроумие этого фантастического парня и, призывно улыбнувшись, сказал:
     - Пойдем со мной, я дам тебе все, чего ты захочешь!
     И они удалились в заднюю комнату.
     Сидевший  недалеко от  стойки молодой мужчина  в кожаном  купальнике  с
заклепками и в полицейской фуражке ревниво заметил:
     - А наш Барни не промах! Противный, я не прощу ему этого!
     Однако через полминуты из двери,  ведущей в  заднюю комнату бара, вышел
полностью  одетый  гость  и,  не  обращая  ни  на  кого  внимания,  прямиком
направился к выходу. Через несколько  секунд из подсобки высунулся обманутый
в лучших чувствах голый Барни и, не в силах сказать ни слова, с неподдельной
грустью глядел вслед уходящему счастью.
     Шелковая  темно-фиолетовая   рубашка  Барни   обтягивала  могучий  торс
Терминатора,  а  черные  кожаные  джинсы подчеркивали  стройность  его  ног.
Шикарные  ковбойские  сапоги  на высоком  каблуке завершали картину. По залу
пронесся вздох. Кто-то простонал:
     - Куда же ты, дорогой? Не покидай нас!
     Никак не отреагировав на реплику из  зала, таинственный  гость вышел из
бара и растворился в сумерках. Педикам здорово повезло, что они такие добрые
и хорошие ребята. А то не обошлось бы в этот теплый июльский вечер без крови
и  поломанных   костей.  Кстати  сказать,  в  интимном  полумраке  никто  из
присутствующих  не заметил,  как, проходя  мимо  кассы, этот  идеал  мужской
красоты молниеносным  движением вытащил из выдвинутого ящика небольшую пачку
купюр.

     Терминатору,  прибывшему  в  незнакомый мир с  ответственной  и опасной
миссией,  не   следовало  полагаться  только  на   свою  физическую  силу  и
невероятную реакцию кибернетической машины. Ситуация  могла  сложиться самым
неожиданным образом, и логика боевого робота подсказала ему, что не помешает
вооружиться.
     По  окраине  вечернего  Лос-Анджелеса  шел  крупный,  хорошо  сложенный
мужчина.  Он был коротко, по  спортивному, пострижен,  его  осанка  выдавала
отличную  физическую форму,  а  одежда, которая была на нем, говорила о том,
что  его жизнь протекает благополучно и  приятно. Путь,  который  выбрал для
прогулки   этот  одинокий   пешеход,   лежал  вдали  от  сверкающего  огнями
даун-тауна.
     Терминатор  шел по полутемной Бэббит Роуд и,  казалось, ничто вокруг не
интересовало  его. Но это  впечатление было  обманчиво. Его  зрительный блок
позволял видеть даже  в  полной темноте, так  что ни  одна мелочь, скрытая в
тени, не  ускользала  от его внимания. Толстозадый енот,  прошмыгнувший  под
крыльцо,  парочка,  удобно расположившаяся  в  кустах  на надувном  матрасе,
застывший под окном  частного дома молодчик  с  чулком на  голове и фомкой в
руках - все они были видны Терминатору так же ясно, как в солнечный полдень.
     Промежуточная цель, к которой сейчас держал путь Терминатор, находилась
уже недалеко.  Двадцать  минут  назад  он  прочел на  рекламном  щите, что в
оружейной  лавке  Хендерсона,  находящейся  в  доме  2476  по  Бэббит  Роуд,
настоящий мужчина найдет для себя  все,  что  ему нужно.  Терминатор не  был
настоящим  мужчиной, но любой профессиональный военный  мог  бы позавидовать
его  осведомленности   в   вопросах  вооружения.  Приблизившись  к  магазину
Хендерсона, Терминатор остановился и внимательно осмотрелся, чтобы убедиться
в том, что о его визите не осведомлен никто. Все было тихо. Надпись на двери
говорила о том, что магазин открыт  с десяти до четырех,  так что внутри уже
никого не было.
     Подойдя к боковой  стороне  одноэтажного дома, в  котором  располагался
оружейный  магазин, робот  переключил зрительный  блок в  режим  внутреннего
сканирования и  увидел полную трехмерную картину  электропроводки и охранной
системы, пронизывавших строение.  Датчики охранной сигнализации были  только
на окнах и дверях. Детекторов, реагирующих на движение  внутри помещений, не
было.  Это облегчало задачу. Терминатор подошел к участку  стены,  в котором
отсутствовала  какая  бы  то  ни  было  проводка, и  аккуратно выломал кусок
наружной  пластиковой  облицовки.  Затем,  проткнув  твердыми,  как  железо,
пальцами  стенную плиту из прессованных стружек, расширил отверстие  до двух
квадратных футов. Теперь от цели его отделял лишь слой гипсокартона, которым
помещение  было отделано изнутри.  Вдруг  с улицы послышался  негромкий  шум
автомобильного  двигателя. Терминатор мгновенно прислонил к стене валявшийся
рядом  кусок картонной коробки, закрыв  проделанную им  дыру, а сам  пластом
улегся в высокую  траву. Уничтожить нежеланных свидетелей ничего не  стоило,
но лишний шум поднимать было ни к чему.
     По  Бэббит Роуд  медленно ехала  патрульная  машина,  и  сидящий  в ней
полицейский  бдительно  шарил  глазами по  темным  закоулкам. Около магазина
Хендерсона   он   притормозил   и   некоторое   время   изучал   обстановку.
Удовлетворенно кивнув сам себе, он  продолжил патрулирование, и скоро задние
фонари  его машины  скрылись  за  поворотом.  Как  только полицейский уехал,
Терминатор легко поднялся на ноги и продолжил работу. Через несколько секунд
гипсокартон был взломан, словно вафля, и робот  протиснулся в проделанный им
лаз.  Внутри  магазина  была почти  полная темнота,  но  электронное  зрение
обеспечивало Терминатору стопроцентную видимость.
     Мистер Хендерсон не соврал  в  рекламе своей лавки. Ассортимент оружия,
находящегося здесь, производил впечатление. Некоторое время Терминатор стоял
посреди  торгового  зала,  оценивающе  разглядывая  лежащие  в   витринах  и
закрепленные на стендах экземпляры, затем снял со стойки одну  из висящих на
ней спортивных сумок и приступил к экипировке.  Шагая  от витрины к витрине,
он  наполнял сумку орудиями убийства. Через пару минут  сумка  была полна и,
ловко  нырнув  в  дыру,  Терминатор  оказался на  улице. Он  не  рассчитывал
воспользоваться магазином Хендерсона повторно, но  информация об  этом месте
теперь была сохранена в его памяти. Роботы никогда ничего не забывают.
     Терминатор   продолжал  свой   путь  по  окраине  Лос-Анджелеса.  Через
несколько кварталов он обратил внимание на стоящий в темном проезде открытый
автомобиль  с  мертвым  человеком  за  рулем. Обычный  человек не заметил бы
ничего   особенного,   но   обладающий   сверхъестественными   возможностями
восприятия робот сразу определил, что человек мертв. Просто он был абсолютно
неподвижен. Обычно живой человек находится в постоянном движении. Он  дышит,
его сердце бьется, мышцы совершают  незаметную  глазу рефлекторную работу, в
общем, он постоянно шевелится.
     Этот  же сидел, откинувшись на спинку сиденья, неподвижно, как  вещь. И
телеметрическая   система   зрительного   блока    робота-убийцы   мгновенно
определила, что за рулем белого "Корвета"  2028 года выпуска  сидит мертвец.
Приблизившись  к  машине, Терминатор  увидел,  что  у  человека  прострелена
голова. На окровавленный лоб была прилеплена бумажка с  надписью: "Мы ничего
не забываем. Аллигатор, ты следующий. Готовься к смерти, сука!"
     Терминатор действовал так,  будто эта  ситуация  была давно расписана в
сценарии  его  действий. Не  тратя ни одной лишней  секунды,  он легко вынул
покойника из машины  и,  сделав  несколько шагов  в сторону,  бросил  труп в
стоящий неподалеку мусорный бак. Бесшумно опустив крышку бака, он вернулся к
машине и уселся за руль.  Ключ был в замке  и Терминатор  уверенно  повернул
его. Двигатель завелся, и красавец "Корвет" медленно выкатился  из  проезда,
приятно шурша широкими колесами по асфальту.
     В  сумке, лежавшей на  полу  машины, были  три тяжелых двадцатизарядных
армейских  пистолета "Маршалл" калибра 0,5 и полторы тысячи патронов к  ним.
Кроме  этого,  Терминатор  позаимствовал  у мистера  Хендерсона два автомата
"Узи"  последней   модели.  Они  стреляли   пульками   диаметром  всего  два
миллиметра,  но выпускали их  страшно  много  и очень  быстро.  Этих пулек в
шестнадцати  обоймах было  тридцать две тысячи. Были в  сумке  и гранаты.  А
также  радиоуправляемые  взрывные устройства,  четыре мини-базуки  и  прочие
мелочи, столь необходимые настоящему мужчине.
     Для  успешного  выполнения задания  Терминатору  были в первую  очередь
необходимы три вещи -  оружие, транспорт  и информация. Оружием он обзавелся
десять  минут  назад,  машине  мог  позавидовать  любой  знаток автомобилей,
оставалась  информация.  Ее получение было наиболее важным условием  успеха.
Руководствуясь данными, поступавшими  из блока пространственной  ориентации,
Терминатор не спеша ехал в сторону центра, до которого было около пятнадцати
миль. Дорога  незаметно шла в  гору  и  наконец  "Корвет"  выехал на холм, с
которого  открывалась  вечерняя панорама сверкающего  огнями  Лос-Анджелеса.
Многие  останавливались  на  этом  месте,  чтобы  полюбоваться  впечатляющим
зрелищем.
     Терминатор  остановил  машину и повернул  голову в  сторону открывшейся
картины. В этом городе  жили пятнадцать миллионов человеческих существ. И он
должен  найти  среди них  всего  лишь одно, чтобы сохранить его  жизнь любой
ценой.  Его  собственное  существование  не имело  никакой иной  ценности  и
программа, которой он руководствовался,  не предусматривала  размышлений  на
философские темы.
     В его  кибернетическом  мозгу  в  это время  с  невообразимой скоростью
просчитывались тысячи вариантов дальнейших действий. Из остановившейся рядом
с ним машины  вышла, слегка покачиваясь, девушка и,  взглянув на белоснежный
"Корвет", весело сказала Терминатору, созерцавшему ночной город:
     - Здорово, правда!
     Терминатор ответил ей ничего не выражающим взглядом, и "Корвет", плавно
отъехав от поребрика, слился с потоком машин, двигавшихся в сторону города.



        ГЛАВА 7


     Кэтрин  Морриссон была  так стара, что  наверняка ошивалась еще в обозе
северян во время войны  между Севером и  Югом. Или, например, была девчонкой
Баффало  Билла.  Для  того,  чтобы  самой  вспомнить,  сколько  ей  лет,  ей
необходимо было бы заглянуть в  собственное водительское удостоверение.  Она
была  настолько  немощна, что  не  могла даже удержать  в руках  заправочный
пистолет,  однако  ее  "Олдсмобил"  выпуска  2027  года  с  лихвой  покрывал
недостаток сил и красоты этой очень пожилой леди.
     Майкл  Кайахога,  толстый  бородатый  мотоциклист,  владелец  шикарного
раритетного "Харлея",  помог ей  заправиться. При этом он отпустил  какую-то
мотоциклетную шуточку,  и старуха, скорчив жуткую гримасу, потрепала  его по
плечу высохшей рукой,  напоминавшей реквизит фильма  ужасов. После того, как
"Олдсмобил" был  заправлен, она, гремя костями, забралась в кабину, с трудом
закрыла дверь и неожиданно резво выехала на хайвэй. Майкл закончил  заправку
на несколько минут  позже  и, выехав на трассу, скоро догнал старуху. У него
мелькнула мысль  о том, что все это может кончиться не очень хорошо,  потому
что таким мумиям, как эта,  не  место  на скоростной  магистрали.  Эта мысль
скользнула по  краю  сознания  и  тут  же  исчезла. А  Кэтрин Морриссон  тем
временем  разогналась до хорошей  скорости и ехала, не производя впечатления
немощного существа.
     Майкл пристроился за  ней  и  почему-то  начал  размышлять о  бренности
существования, о различных вариантах загробного мира и  прочих немаловажных,
но слегка  пугающих  вещах. При  этом он наблюдал  за Кэтрин  через тридцать
футов ураганного  ветра  и  заднее стекло "Олдсмобила".  Ему были видны даже
часы на  приборном  щитке старухиной машины.  Было шесть часов вечера. Вдруг
она подняла руку  к виску  изящным  жестом  милой рассеянности. На несколько
секунд  ее рука  сохраняла относительную неподвижность,  затем  прогнулась в
кисти  и  неожиданно  упала, ударившись  о руль,  и  соскользнула вниз,  как
мертвая  вещь. Собственно, так  оно  и  было.  Старуха  откинула  копыта  на
скорости  75  миль  в  час  и  повалилась на  руль. Майкл отрешенно, как под
гипнозом, наблюдал за происходящим в  салоне "Олдсмобила".  Кэтрин Морриссон
лежала грудью и щекой на руле, и Майкл видел ее правый профиль.
     Он  смотрел  на  эти малоприятные вещи, как  завороженный, и совершенно
перестал  обращать   внимание   на   дорожную  обстановку.   Мало  того,  он
бессознательно  подруливал  так,  чтобы   лучше  видеть  старуху  в   кабине
"Олдсмобила". Последствия этого не заставили себя ждать.
     "Олдсмобил" переместился к разделительному ограждению и  начал  скрести
левым крылом по бесконечной ржавой железяке. Полетели искры, и это отрезвило
Майкла.  Бросив взгляд на спидометр, он убедился в том, что  в момент смерти
бабка  решила  поддать газку, и  костенеющей ногой нажала на  педаль.  И  не
отпускала ее. А он, как  дурак, не отставал от нее в этой смертельной гонке.
На спидометре было 95 миль. Пока он переваривал происходящее, кадр сменился.
     "Олдсмобил" напоролся левой фарой  на какой-то выступ  на ограждении, и
его  развернуло влево. Тут-то  и  начался самый  Голливуд.  Ударяясь разными
углами  об  ограждение,  старухина  телега,  теряя блеск  и  детали обшивки,
вертелась  против часовой  стрелки, не отрывая колес  от асфальта и почти не
снижая  скорости. Сама  же старуха скакала по  салону  как живая, размахивая
руками  и  ногами,  словно  алкоголик  в  приступе белой  горячки, когда  он
отбивается от пауков и прочей нечисти.
     При  очередном  ударе  крышка  багажника   "Олдсмобила"  отвалилась  и,
несколько  раз  перевернувшись  в  воздухе,  исчезла  под  передним  колесом
"Харлея".  И надо же, именно  в этот момент  Майкл нажал на  тормоз.  Из-под
мотоцикла раздался противный  скрежет,  и никелированный  красавец  перестал
слушаться руля.  Майкл мигом  сообразил, что "Харлей" едет на этой проклятой
крышке  багажника,  как  на  лыжах,   и  отпустил  тормоз.  Поздно.  Потеряв
равновесие, мотоцикл на скорости 90  миль  в  час брякнулся набок и, высекая
искры из асфальта, бешено закувыркался по хайвэю.
     В  эту секунду  Майкл Кайахога понял, почему много лет назад,  когда он
любопытства ради зашел в салон гадалки, она сказала ему, что такого везучего
парня  увидишь не часто.  Свалившись  с  мотоцикла,  он  попал  как  раз  на
злополучную, а точнее - счастливую крышку багажника, и, вытаращив глаза,  со
скрежетом несся на ней, как на санках, по дороге чуть позади "Олдсмобила".
     Из  открытого  багажника "Олдсмобила"  вылетела  запаска  и,  подскочив
несколько раз, пролетела над головой Майкла  и исчезла сзади. Бабкина машина
совершала  сложные  эволюции,  искры  сыпались,  железо  скрежетало,  резина
воняла. Через несколько секунд они  все должны были наконец  остановиться, и
он  смог  бы  спокойно прикинуть, в  какой манере  следует  вести неизбежную
беседу с представителями страховой компании,  чтобы содрать  с них побольше.
Понятное желание.
     Однако "Олдсмобил", вальсирующий впереди, закрывал картину и лишь позже
Майкл Кайахога узнал, что полицейский поставил свой "Додж" на левую обочину,
чтобы оттащить с дороги тушу попавшего под грузовик оленя. Последнее, что он
увидел в  этой  серии,  было перевернутое  изображение  резко надвигающегося
помятого капота "Олдсмобила",  над которым тряслись голова мертвой старухи с
вывернутой на сторону  челюстью  и костлявая рука  в идиотском  приветствии:
"Хааай!". Удар. Не больно. Все погасло, занавес опустился.

     Открыв глаза,  Майкл  увидел лицо  полицейского, склонившегося над ним.
Тот не нашел ничего лучше, чем спросить:
     - С вами все в порядке?
     - А вы сами как думаете? - ответил Майкл, надеясь, что так оно и есть.
     -  Успокойтесь,  сэр, я  надеюсь,  что вы отделались  легким испугом  и
несколькими синяками, -  доброжелательно  сказал полицейский, зная, что даже
если это и не так, пострадавшего следует успокоить.
     С Майклом  было  действительно почти  все в  порядке,  если не  считать
порванной  кожаной куртки  и сильного  ушиба  правого плеча.  На  голове  он
нащупал  небольшую шишку. Он действительно родился в рубашке. Выйти живым из
такой переделки удается не каждому.  Поднявшись на ноги,  Майкл огляделся  и
увидел  всю  картину происшествия.  У разделительного  ограждения  находился
только что разбитый полицейский "Додж". Упершись  в  него мятым  багажником,
стоял  бабкин  "Олдсмобил".  В  нем  не  было  ни одного целого  стекла.  Из
переднего левого окна по пояс  свисала мертвая старуха лицом вверх. Ее нога,
не понять, которая, почему-то высовывалась из левого же, но заднего окна.
     Другой полицейский бережно приподнял ее  голову,  свисающую  макушкой к
центру Земли,  и в это  время из  старухиного рта выпала вставная  челюсть и
потекла кровь. Бедный коп подскочил на пару футов, будто старуха цапнула его
зубами,  потом  отошел  к  ограждению, оперся на него обеими  руками и  стал
метать харч.
     В  это время  из леса,  через  который на этом участке проходил хайвэй,
вышел рослый  мужчина  в  очках, быстрым  шагом пересек дорогу  и скрылся  в
зарослях  на  противоположной  стороне. При этом он даже не посмотрел  в  ту
сторону, где только  что  произошла авария.  Это  было необычно,  потому что
разбитые машины, полиция, фургоны скорой  помощи и прочие атрибуты несчастья
обычно привлекают внимание не только праздных зевак, но и любого человека  с
воображением.
     Офицер,  стоявший  рядом  с  Майклом,  вдруг потерял к  нему интерес  и
скачками  бросился к полицейской машине.  Там  он  схватил микрофон рации и,
прикрыв его рукой в целях сохранения служебной тайны, возбужденно забормотал
что-то невнятное. Рация  хрипло заквакала в ответ.  Это  продолжалось минуты
две,  причем полицейский  постоянно  поглядывал  в  ту  сторону, где в  лесу
скрылся  странный пешеход.  Наконец  он  отчетливо сказал "десять-четыре"  и
прекратил связь.
     Подойдя к Майклу, он, не переставая коситься на лес, спросил:
     - Ну, как, сэр, вам лучше?
     -  Да  лучше  мне,  лучше, - поморщившись,  ответил Майкл. -  Вы  лучше
скажите мне, что это за мужик сейчас перешел дорогу?
     Лицо    полицейского    мигом   утратило   выражение   профессиональной
заботливости. Теперь оно больше всего напоминало запертый сейф.
     -  Это  не относится  к  данному  происшествию,  сэр.  Будьте  любезны,
пройдите,  пожалуйста,  в  фургон  "Скорой помощи".  Доктор  ждет вас, чтобы
оказать вам необходимую помощь.
     И  полицейский,  повернувшись  к  Майклу  спиной,  отправился оказывать
необходимую помощь своему слабонервному коллеге.






        ГЛАВА 8

     11  июля  2029 года в  пять  часов вечера  Саймон  Менделсон  сидел  за
столиком  под  навесом  открытого  кафе  и читал  "Рэднэк  Ньюс".  На первой
странице газеты красовалась  цветная фотография расчлененного  трупа молодой
девушки. Заголовки гласили:  "Одиннадцатая жертва", "Будет дюжина к ужину" и
"Полиция   дремлет,  маньяк   не   внемлет".  Последнее  было   намеком   на
телевизионное обращение  популярного  католического  спикера  к неизвестному
преступнику с призывом от имени Господа Бога прекратить резню.
     Саймон  ухмыльнулся и  заказал еще одну бутылку пива.  Было  жарко.  Он
подумал,  что, пожалуй, газетчики правы. Дюжина - хорошее  число. И не стоит
ждать  слишком  долго.  Полицейские  психологи считают, что после совершения
очередного убийства маньяк  удовлетворяется, и на некоторое время становится
пассивен. Никому из полиции и в голову не придет, что он готов опять сделать
свое дело на следующий же день.
     Итак, Саймон Менделсон, мирно  попивающий  пиво  под навесом, и был тем
самым чудовищем, о котором писали все газеты  Соединенных штатов. То, как он
встал  на  нелегкую  стезю серийного  убийцы, вряд ли  заслуживает внимания.
Никакого  тяжелого  детства,  никаких  комплексов,  связанных с  подавлением
личности  властной  матерью,  ничего особенного.  Тем  не менее, одиннадцать
молоденьких  глупеньких  блондинок  раскинули свои  тонкие ручки и ножки  по
лесам  и  полям штата Калифорния. Сегодня будет двенадцатая.  Но после этого
надо будет  сделать  длительный  перерыв. Возможно  - даже на несколько лет.
Иначе магическое число "двенадцать" может подвести.
     Саймон  был слегка суеверен. Каждый раз, когда он убивал  свою  жертву,
число ударов и разрезов строго  соответствовало  количеству прожитых им лет.
Он следил  за этим  очень внимательно  и мечтал  о  том  дне,  когда  сможет
позволить  себе  пырнуть очередную  юную блондинку сто  раз в  честь  своего
юбилея.  Но сейчас ему  было всего лишь пятьдесят два года, и до славных дат
было еще далеко. А пока что он  обдумывал, как будет выпускать злых духов из
юного тела официантки, принесшей  ему  очередную бутылку пива и удалявшейся,
виляя бедрами. А также о  том, как в то же самое время  он будет впускать ей
своих духов.
     Саймон Менделсон не имел какого-либо  определенного способа  заманивать
жертву.  Каждый раз  он  придумывал что-нибудь  новенькое  и гордился  своей
оригинальностью. И иногда  с внутренней  усмешкой жалел о том, что нет клуба
серийных  убийц,  в котором можно  было  бы  за бутылочкой  пива  поделиться
секретами ремесла со своими  собратьями. На этот раз в голову Саймона пришла
идея предложить  этой  смазливой дурочке работу. Он дождался момента,  когда
она в  очередной  раз проскальзывала мимо его столика, и поднял  палец,  что
означало просьбу обратить на  него внимание. Девушка с улыбкой кивнула  ему,
поставила  на  столик  перед сидящей в углу  парочкой  две  огромные  порции
мороженого и подошла к ожидающему ее Саймону.
     Не переставая улыбаться  и глядя ему прямо  в  глаза, она,  нагнувшись,
оперлась на столик обеими руками. При этом, естественно, через широкий вырез
блузки стало  видно ее молодое  богатство,  свободно чувствовавшее себя  под
тонкой тканью. Она часто использовала этот прием, чтобы расколоть клиента на
дополнительные чаевые.
     Вообще-то  Саймон  не  любил  таких   дешевых  штучек,  но   сейчас  он
представил, как рядом с этой нежной плотью будет выглядеть сверкающая сталь,
заточенная  на  лазерном  стенде,  и  на   сердце  у   него   потеплело.  Он
доброжелательно улыбнулся, почувствовав близкую удачу.
     - Я  бы не хотел  отрывать вас от работы пустыми разговорами  и поэтому
сразу заговорю о деле, - начал Саймон мягким симпатичным  голосом. - В вашем
кафе  я бываю регулярно и с удовольствием наблюдаю за тем, как вы работаете.
Такие работники, как вы - на вес золота. Кстати, как вас зовут?
     Саймон  знал,  что грубая,  неприкрытая  лесть действует безотказно,  и
пользовался этим без тени сомнения. Официантка повела талией и ответила:
     - Меня зовут Патриция. Но друзья называют меня Патти.
     "Боже  мой, - подумал Саймон,  - всех их зовут Патти, Салли  или Мэгги.
Что за идиотская  мода была двадцать лет назад -  называть  дочерей именами,
устаревшими на двести лет!"
     - Красивое имя! А меня друзья называют  попросту  - Сай.  Попробуйте-ка
угадать мое полное имя!
     Патти попыталась наморщить лобик, но у нее не получилось.
     - Я скажу вам  его потом, а сейчас ближе к  делу.  Я  открываю дорожное
кафе  в пятнадцати  милях  отсюда на перекрестке  девяносто второй  дороги и
Шагрин  Роуд.  Скажите  мне  откровенно,  сколько  платит  вам  хозяин  этой
забегаловки?  Надеюсь, это не  большой секрет? Прежде чем  вы ответите  мне,
знайте, что я буду платить ровно в два раза больше. Что скажете?
     По лицу Патти  было видно, что умножать  на  два  она умеет. И еще было
видно, что она умеет умножать на два дважды.
     - Ну-у,  он платит мне четырнадцать  в час.  Этого, конечно,  маловато,
но...
     -  Никаких "но"!  - решительно возразил Саймон,  зная, что больше  семи
долларов  она  никогда  не получала.  -  Четырнадцать  на  два  - получается
двадцать восемь, а для ровного счета - тридцать. Для настоящего бизнеса лицо
заведения - главное дело. А такие лицо и фигура, как у вас, покроют мне этот
тридцатник с лихвой. Я удивляюсь, почему вас до сих пор не увез какой-нибудь
пронырливый импрессарио из Голливуда!
     Патти  менялась на глазах. Было  видно, как каждый дюйм ее тела начинал
принадлежать  Саймону,  а  на  маленьком  гладком  лбу  загорелась  неоновая
надпись: "За тридцать - что угодно".
     - Я не хотел  бы потерять такого шанса, - продолжал коварно плести свое
Саймон, - и предлагаю вам сегодня же съездить со мной на место вашей будущей
работы и обсудить подробности.  И  вообще, я открываюсь через неделю и хочу,
чтобы все было по  высшему классу. Забегаловки вроде этой не  для таких, как
вы.
     Вот  и  все.   Патти  сидела  на  крючке,  сорваться  с  которого  было
практически  невозможно.  А насчет  нового кафе на углу  девяносто второй  и
Шагрин можно было не беспокоиться. Там действительно была какая-то небольшая
стройка  в  стадии завершения.  Так  что если Патти  знает этот перекресток,
никаких сомнений у нее возникнуть не должно. И вообще, вряд ли кто-то примет
приличного еврея средних лет с библейскими глазами, полными извечной скорби,
за серийного маньяка-убийцу.
     Она покосилась в сторону буфета и прошептала:
     -  Я  бы  не  хотела, чтобы менеджер  был в курсе моих дел.  Сегодня  я
работаю до пяти. Видите ту заправку? Ждите меня там в семь часов.
     Патти улыбнулась ему так, что было ясно, кому она теперь принадлежит, и
отошла от столика, радостно подрагивая ягодицами.

     Половина дела  была сделана, и теперь следовало съездить в тихий лесок,
находящийся  в  двадцати  милях  отсюда, чтобы забрать кое-какие специальные
инструменты. Расплатившись, Саймон вежливо  поблагодарил Патти, и, подойдя к
стоящему  у  поребрика  открытому "Бакстеру", ловко  запрыгнул за  руль,  не
открывая низкой  дверцы.  Услышав  за спиной  одобрительное  восклицание, он
обернулся, подмигнул  своей  будущей  жертве, и, указав  на  наручные  часы,
погрозил  ей  пальцем,  что  служило  напоминанием  о  том,  что  опаздывать
нехорошо.  В  семь часов  блондиночка  вступит  на  дорожку,  ведущую  ее  к
освобождению от тела, которому все  равно  суждено было бы состариться, если
бы не Саймон, а самого Саймона - к необычайно приятным минутам.
     Надо  заметить,  что  Саймон  Менделсон  не  был  лишен  способности  к
серьезной игре и крупному риску. Однажды ему пришла в голову забавная мысль,
и он  начал специально  оставлять отпечатки своего  указательного пальца  на
глазных  яблоках  каждой  жертвы.  Сознание того,  что  никто  и  никогда не
додумается исследовать глаза разделанных девок в поисках отпечатков пальцев,
доставляло ему удовольствие. Это напоминало игру в жмурки с глухим.
     Двадцать  миль по  хайвэю  - небольшое  расстояние. Предаваясь приятным
воспоминаниям, а  также  предвкушая  новые  радости,  Саймон  ехал к  своему
тайному месту и  напевал в унисон с  приемником. Он и  не  подозревал, какой
крендель выписала линия его судьбы в последние полчаса.

     Стив Боун, патологоанатом  морга, в который вчера привезли почти полный
набор  останков  последней жертвы Менделсона, был  настоящим ученым, и хотел
видеть сына достойным продолжателем дела отца. Это  выразилось в том, что он
начал обучать  сына тонкостям  своей профессии.  Сына звали Томми,  ему было
двенадцать лет, а обучение началось три года назад. Себя Стив то ли в шутку,
то ли всерьез называл жрецом.  Возможно, он тоже был маньяком, но, в отличие
от  Саймона,  безвредным. Его мальчишка не  боялся  покойников,  и,  видимо,
папаше удалось  в таком раннем возрасте привить сыну интерес к хирургии и  к
тайнам  устройства человеческого тела. И, между прочим, ученик  жреца  делал
успехи.
     Накануне  маленькому  хирургу  мертвых  попал  в  руки древний  сборник
детективных  рассказов.  В  одном  из  них  выдвигалась  смехотворная  идея,
касающаяся   того,   что  на  сетчатке  глаза  жертвы   в   момент  убийства
запечатлевается  последнее, что  жертва видит в своей жизни. Разумеется, это
должен  был  быть  образ  убийцы. Сыщик  его, естественно, поймал,  злодей в
бессильной злобе  грыз мостовую, справедливость  восторжествовала, а невеста
убитого утешилась с другим, которого она, оказывается, тайно любила с самого
начала.   Прочитав   этот  романтический   бред,   подающий   надежды  отрок
воодушевился, взял папашин ручной 80-кратный лазерный монокуляр, прокрался в
холодильник  и выдвинул один  из ящиков, содержимое  которого  привело  бы в
состояние шока почти любого  обычного  человека.  Высунув  от усердия  язык,
Томми откинул покрытую кровавыми  разводами простыню и хладнокровно заглянул
через монокуляр в широко открытый мертвый голубой глаз.
     Естественно,  никакого  портрета убийцы там не было, зато  на подсохшей
роговице был виден совершенно отчетливый,  как в учебнике, отпечаток пальца.
С криком "Папа, папа, что я нашел!", удачливый сын побежал к нему в кабинет.
А еще  через  двадцать  минут  на  мониторах  всех  полицейских  компьютеров
Соединенных  Штатов можно было увидеть отличный портрет улыбающегося Саймона
Менделсона.  В  двадцать  первом  веке проблемы  идентификации  личности  не
существовало. В серверах хранились отпечатки пальцев и фотографии почти всех
жителей планеты.
     Именно в  тот  момент, когда  все американские  копы узрели  его  лицо,
ничего не подозревающий Саймон Менделсон приблизился к заветному повороту на
Юг, снизил скорость  и въехал в тенистую аллею, извилисто уходящую в глубину
дикого  парка.  Примерно  через  полмили  он  остановил  машину  и  выключил
двигатель. Сразу стали  слышны звуки леса. Божьи твари  всех видов и отрядов
кишмя кишели в  этом охраняемом законом от людей уголке. Птицы пели,  жуки и
всякие мухи  жужжали, а  мелкие хищники так  и шныряли по кустам.  Несколько
минут Менделсон сидел в  машине и  наслаждался  звуками и  запахами природы.
Чувства, которые он испытывал в предвкушении того, что намеревался сделать с
очередной   блондинкой,   напоминали   радостное   нетерпеливое  возбуждение
мальчишки,  жившего в середине двадцатого века,  которому  достался билет  в
кино на классический боевик "Великолепная семерка". Это было почти счастье.
     Менделсон  вылез  из  машины  и неторопливо  пошел по вечернему лесу  в
сторону своего тайника.  Земля  под ногами  была такая мягкая и упругая, что
хотелось снять обувь. Саймон  Менделсон улыбался. Это был прекрасный день. И
ничто не помешает ему. По привычке он сделал несколько широких кругов вокруг
того места, где были спрятаны  сверкающие инструменты,  с помощью которых он
выпускал на свободу маленькие глупые девичьи души. Все было спокойно. Вокруг
не  было ни души. Он уже был готов свернуть и  пойти к тайнику напрямую,  но
вдруг  странное  чувство охватило его. Подобное  он испытывал лишь однажды в
жизни, когда попал в  эпицентр мощной грозы. Как  и тогда,  волосы на голове
зашевелились,  и коже под ними  стало щекотно. На языке появилось  ощущение,
которое  можно  испытать,  если  лизнуть  батарейку. Живность,  копошившаяся
повсюду, утихла, будто кто-то неожиданно выключил звук.
     Менделсон  услышал сзади себя какое-то потрескивание и резко обернулся.
В  нескольких ярдах  от  него,  на  середине  небольшой полянки,  в  воздухе
появилось  туманное сгущение, которое  становилось  все  отчетливее и  через
несколько  секунд  превратилось в  сверкающую  сферу  около  четырех футов в
диаметре. Слой хвои  и разного лесного мусора под ней моментально почернел и
задымился.  Саймон  сделал несколько  быстрых  шагов  назад  и  остановился,
наткнувшись  спиной на ствол дерева. Тем временем превращения чудесного шара
продолжались. От его поверхности в разные стороны потянулись корявые голубые
щупальца электрических  разрядов.  Они оканчивались  на  ближайших деревьях,
пнях  и камнях. Одно из  них прикоснулось  к небольшому  муравейнику,  и тот
вспыхнул, подобно праздничной петарде.
     Если бы Саймон стоял чуть ближе, ему бы не поздоровилось. Вообще-то ему
и так сильно не поздоровилось, но чуть  позже. А пока что шар становился все
прозрачнее,   и  сквозь  дымчатую  полупрозрачную  поверхность   можно  было
разглядеть человеческую фигуру в позе эмбриона. Саймон Менделсон чувствовал,
что  все  это  не  к  добру,  и  надо  бы уносить  ноги, но  ноги  этого  не
чувствовали.  Они вообще ничего  не  чувствовали  и будто  вросли  в  землю.
Зрелище, которое наблюдал Саймон, гипнотизировало и притягивало его.  Такого
он еще не видел. Да и вообще почти никто на Земле не видел этого. А тот, кто
видел, уже никому ничего не расскажет.
     Превращения  шара, видимо,  закончились,  он  лопнул, в  воздухе  таяли
голубые искорки, а на земле лежала свернувшаяся клубком человеческая фигура.
Самым странным и  непонятным в ней  было  то, что она была как бы отлита  из
ртути.  Металлический  человек пошевелился  и  неуловимо перелился  в другую
позу. Теперь он стоял на  ногах,  обратив к Саймону сверкающее,  как  жидкий
металл,   лицо.   Оно   было  лишено   каких   бы  то  ни   было   признаков
индивидуальности,  и это наводило Саймона на нехорошие мысли. Ртутный монстр
сделал несколько  шагов в сторону застывшего от страха Саймона и остановился
в  ярде  от  него. В  мозгу Саймона  мелькнула  дурацкая  мысль о  том,  что
инопланетянин хочет  вступить  в  контакт.  Это была  его  последняя  мысль.
Инопланетянин действительно вступил  с  ним в  контакт. Но почему-то не так,
как мог ожидать начитавшийся фантастики Саймон.
     Сверкающий  человек поднял  к  его лицу  левую руку, указательный палец
которой  представлял из себя  длинную  и  острую  иглу,  похожую на один  из
хирургических инструментов, и тут же быстро  ввел ее в удивленно приоткрытый
рот  Саймона и, проткнув насквозь череп,  пригвоздил его  к  стволу сосны, в
который Саймон  уперся спиной минуту назад. Серийный маньяк Саймон Менделсон
мгновенно умер и небесный диспетчер выкинул его карточку в мусорное ведро.



        ГЛАВА 9


     Выбравшись за  ограду федеральной тюрьмы, Т-800, знал, что первым делом
следует убраться подальше  от того места, где  произошла бойня. Он, конечно,
был  прав. Через  полмили  ему  повстречались  несущиеся  в  сторону  тюрьмы
автомобили, в которых  сидели мрачные мужчины, а также несколько грузовиков,
набитых солдатами, вооруженными как для взятия Белого Дома.
     Через  некоторое   время,  пройдя   мимо  бара  "Алькатрас",  прачечной
самообслуживания и покосившейся лачуги с надписью "Маминтальные калеса",  он
наконец увидел аккуратный  домик почтового офиса. Это было то место, которое
должно помочь ему сориентироваться в  пространстве. Он не знал еще,  что  во
времени  ориентироваться тоже  придется. И первое, что он увидел,  войдя  на
почту, был большой настенный календарь на  2029 год,  на  котором светящаяся
рамка выделяла 11 июля.
     Т-800 застыл  на  несколько секунд, как б