ю, за которой, несомненно, кроются интриги скучающих небожителей. Для вас это - непонятные мне игры, а для меня все может кончиться печально. В моем возрасте, знаете ли, начинаешь ценить жизнь и привыкаешь бережно расходовать оставшееся время, стараясь растянуть подольше... - Понятно, - сказал Сварог. - Вас тоже допрашивали по делу Тагарона? - Да. Я на заметке, понимаете ли... - Так, - сказал Сварог. - А если я вам скажу, что перед вами - Серый Рыцарь? Вот теперь он изумил старика по-настоящему. Как серпом по известному предмету. - Такими вещами не шутят, молодой человек, - тихо сказал Анрах. - Я не шучу, - сказал Сварог. - И это не игра. Вот только совершенно не представляю, как мне это доказать. Нет на мне ни узоров, ни заверенных нотариусом особых примет... Быть может, есть какой-то способ проверить? - Только один, - грустно усмехнулся Анрах. - Когда Серый Рыцарь совершит что-то из предсказанного ему... Сварог развел руками: - Пока что похвастаться нечем... До трех королевств мне еще только предстоит добраться. - Вам еще и до принцессы предстоит добраться. Если вы и в самом деле Серый Рыцарь, вас определенно стараются не пустить во дворец... Сварог ухмыльнулся: - Во дворце уже нет принцессы. Она в другом месте, мэтр. Помните, у Таверо? О призраке все станут думать, что это и есть настоящая принцесса... - Действительно... Великие небеса, как же мне, старому дураку, раньше в голову не пришло?! - Он, похоже, преисполнился решимости и азарта. - Если вы и в самом деле Серый Рыцарь... Скажите: это вы пустили в оборот головоломку с пятнадцатью цифрами? - Я, - не без удовольствия сказал Сварог. - Хотелось насолить кое-кому, чтобы мне не мешали... - Кто вам мешал? - Многие, - сказал Сварог. - Люди Стахора, граф Раган, из Снольдера, герцог Орк... - Со Стахором ясно, - громко, задумчиво сказал себе под нос мэтр Анрах, направляясь к книжным полкам и доставая огромный фолиант. - Раган, Раган... Ничего похожего... Вы знаете герб Орка? - Еще бы. На золотом фоне - черный волк и белая восьмиконечная звезда. - Все сходится, - с некоторой торжественностью произнес мэтр Анрах. - Простите, но я не мог предполагать, что это произойдет со мной, да еще так просто и буднично... Что Серый Рыцарь однажды вечером постучит ко мне в дверь... Сварог поднял брови. Похоже было, что существовал некий тест, позволяющий безошибочно опознать Серого Рыцаря - и Сварог это испытание выдержал. Но в чем секрет? - Я к вашим услугам, - еще торжественнее возгласил Анрах. - Сейчас же засяду за книги, и если только удастся что-то найти... Буду сидеть всю ночь. Сварог блаженно расслабился, видя, что все сложности позади. Напрашивалось единственное объяснение - есть другой тест Кодекса Таверо, более полный, и Анраху он знаком. Полагалось бы откланяться и убираться восвояси, старику и так придется провести бессонную ночь - но Сварог остался сидеть, вертя в руке серебряную пузатую чарочку, покрытую эмалевыми узорами. Очень уж уютно пылал огонь в камине, здесь было покойно и тихо, а в доме Гая маленький отряд Сварога, не жалуясь и словом, ждал приказов волевых решений, по капельке теряя надежду... - Послушайте, - сказал он вдруг. - Подводная лодка Тагарона - это легенда или реальный проект? - В теории все звучало весьма убедительно, - ничуть не удивившись, ответил Анрах. - Вспомнили о подводной лодке, размышляя, как выбраться отсюда? - Да, подумал, как прекрасно было бы незаметно и тихо ускользнуть, скрывшись под волнами... - Увы, Тагарон так и не успел ничего построить. - А почему его... преследовали? - Запрещенный движитель. То есть - винт. Удивлены? Многие, втихомолку проделав расчеты, убедились, что винт все же прекрасно подходит в качестве движителя. Понятно, если расположить его сзади. - Анрах почесал в затылке. - Ладно, теперь уже все равно, вы меня втянули в игру гораздо опаснее... Он подошел к шкафу, открыл скрипучую дверцу и бережно достал двумя руками великолепно сработанную модель длиной с локоть. Сварог заинтересованно присмотрелся. Лодка больше всего напоминала пузатое веретено с бочкообразной рубкой, рулями - один горизонтальный и два вертикальных - и крохотным винтом. Осторожно, кончиком пальца Сварог крутанул изящно выточенный бронзовый винт, шестилопастный, размером с ромашку. Винт легко и послушно повернулся на оси. - Все правильно, ни малейшего изъяна в конструкции, - сказал он. - Но интересно бы знать, какой двигатель ваш Тагарон собирался поставить. Паровой не годится. А другие... Снольдер хранит их секрет как зеницу ока. - Есть еще и третий путь, - усмехнулся Анрах. - Самый опасный, правда. Двигатель есть, только он забыт. Вернее, некие могущественные силы постарались, чтобы он канул в забвение. Но обрывки прежних знаний порой всплывают в самых неожиданных местах, и многое зависит от простого везения... Тагарон не сказал мне главного, не хотел впутывать, но у меня осталось впечатление, что описание двигателя он нашел. Вероятнее всего, в старинной книге. Хотя есть еще в иных храмах настенные надписи, понятные только тем, кто владел тайными жреческими языками. В седой древности - когда, никто не знает точно, - существовали некие довольно простые устройства, преобразующие энергию алейрона в механическое движение. Судя по некоторым намекам авторов старинных хроник, ими пользовались в первое тысячелетие после Шторма, до... - он замолчал, явно не в силах себя заставить произнести запретное слово. - Я понимаю, - кивнул Сварог. - Болтают, достаточно лишь проволочек из определенных металлов, не обязательно драгоценных, нескольких самоцветов, особых стеклянных приспособлений, которые под силу любому стеклодуву... Хотя, конечно, все не так просто, я уверен. Но Тагарон мог отыскать описание. Если так, ему пришлось бежать, и незамедлительно. - Как же у вас не обнаружили модель? - А меня про нее не спрашивали с пристрастием, - ухмыльнулся старик. - Никто, должно быть, о ней и не знал - так, смутные подозрения, доносы... У нас обожают писать доносы наместнику - как во все времена, впрочем, тут наше столетие ничем особенным не выделяется. Конечно, если бы спросили прямо, я бы не смог утаить, сами понимаете... Но, признаться, к делу Тагарона был причастен лишь самым краешком. Один из многих знакомых, беглый допрос проформы ради. Я вообще-то был на заметке, но опять-таки в качестве малозначительного свидетеля... - Бурное у вас прошлое, я смотрю, - усмехнулся Сварог. - Ну что вы... Это из-за истории с дурачком с Волчьей. Не слышали? - Нет. - А история занятная. Жил-был дурачок, сын мастера из Серебряной гильдии. Совершенно безобидный, в лечебницу не отдавали, благо семья зажиточная, могли прокормить. Сидел себе целыми днями на заднем дворе и лепил из глины все, что на дурацкий умишко взбредет. Особенно любил делать домики. Дурак дураком, но лепил весьма-таки искусно, во всем остальном был совершеннейший кретин и неумеха, кроме этого. Родня не препятствовала - двор большой, место есть, чем бы ни тешился, лишь бы на улицу не выходил... Много у него было налеплено всякого, и в том числе - огромная модель Равены. Года два трудился, получилось недурственно для дурачка. Конечно, модель была весьма приблизительная, и все же... Просиживал он над ней часами: куколок по улицам переставляет, спички бросает, иногда, простите, на крыши мочится - и так далее, всех деталей я и не знаю, никто ж не присматривался... А потом занесло во двор одного головастого студента из Ремиденума. У всех, кто был причастен к той истории, до сих пор осталось стойкое убеждение, что кое-какими официально запрещенными способностями студент тот обладал. Подробности темны и туманны - но в конце концов студент обнаружил, что многие забавы дурачка потом отражаются на жизни реального города. Грубо говоря, дождь идет там, где он пописает, дому, который разломает, либо сгореть суждено, либо появится в нем какая-то беда... Словом, прослеживается четкая взаимосвязь, и это не совпадение, не натяжка. Студент, очень похоже, языка за зубами не удержал. Полицейскую логику для данного случая понять предельно легко. - А ежели этот дурак завтра по королевскому дворцу - по модели, то есть - поленом стукнет? - Совершенно верно, - поклонился мэтр Анрах. - Уловили мгновенно. Прискакали люди из Багряной Палаты, исчез дурачок, исчезли вообще все обитавшие в доме, да и парочка соседей вдобавок - из тех, что язык за зубами не удержали. И студент исчез, даром что сын маркиза. Белено было считать отныне, что не было никогда такого дурачка, и глины не было, и отца с матерью, и вышеупомянутых соседей. Всем все привиделось. Краем уха я слышал потом, что модель месяц держали в подвалах Багряной Палаты, водили туда особо доверенных профессоров... - он злорадно ухмыльнулся. - Но поскольку дело было чересчур уж серьезное, приобрело размах - оказалось позже, что и Багряной Палате все эти чудеса привиделись, и затерялся наш дурачок где-то за облаками... Но не уверен, что и там отыскали разгадку. Помню превосходно этого парня: кретин законченный, слова не мог членораздельно выговорить, мычал и гугукал, не более того... Если вам так уж интересно, поинтересуйтесь у знакомых, чем эта история кончилась... Сварог пропустил мимо ушей очевидную иронию. Не из одного благодушия - с ним творилось что-то странное и неладное. Он тряхнул головой, проморгался как следует. Но _э_т_о_ подступило вновь - на миг исчезли уютная комната с пылающим камином, собака, мэтр, ряды книг на массивных полках. И вместо всего этого врывалась, прямо-таки впечатывалась то ли в зрачки, то ли в сознание... скупо освещенная улица, темный дом. Под черепом пугающе, необъяснимо пульсировал настойчивый зов. Все чаще надвигались, все дольше задерживались перед глазами эта улочка и этот дом. И Сварог отчего-то не испытывал страха, хотя в его нынешнем положении следовало бы пугаться всего непонятного. - Что с вами? - встревоженно спросил Анрах. Сварог зажмурился. Теперь улица и дом с высоким крыльцом, с горбатой крышей неотвязно стояли перед глазами вместо ожидаемой темноты. Открыл глаза - комната, никаких видений. Но зов не утихал, Сварог знал теперь, что кто-то угодил в беду, и это не морок, не иллюзия, не ловушка. Знал, и все тут. Стоило ему вновь зажмуриться, перед глазами вспыхнули, накладываясь на потускневшее слегка изображение незнакомой улочки, две руны - "ра" и "агор". И знак из Древесного алфавита - Тар, символ самшита. - Все в порядке, - быстро сказал Сварог, открыл глаза, попытался улыбнуться самым естественным образом, и это, видимо, у него неплохо получилось - Анрах спокойно взял у него модель и пошел прятать обратно в шкаф. Пес бдительно приоткрыл глаза, шевельнул ушами и вновь погрузился в чуткую собачью полудрему, не видя поводов для вмешательства. Чем бы ни было это видение, оно пришло извне. Кто-то звал его, попав в беду, кто-то из своих - это сочетание рун и знака было паролем Гаудина. Знак соответствовал нынешнему дню недели - через полчаса, когда настанет полночь, вместо Тара к рунам добавится Шел... Сварога твердо заверили, что никто посторонний не в силах этот пароль разгадать, а на чем зиждется эта уверенность, он расспрашивать не стал, чтобы не забивать голову совершенно бесполезной информацией. И он знал, что времени у него мало. Неужели Брагерт прибыл в Равену? И попал в беду? Он встал, отодвинув стул: - Мне пора. Очень на вас надеюсь, хотя понимаю, что никаких гарантий быть не может... Он быстро сбежал по каменным ступенькам, посмотрел вправо-влево, словно ожидая подсказки. И она тут же последовала - в виде непонятного ощущения, неизвестно откуда взявшейся стойкой уверенности, что идти следует непременно налево, мимо заброшенной пивоварни, сгоревшей от молнии пару лет назад, мимо полуразвалившегося забора, неизвестно зачем ограждавшего заросший лопухами и лебедой пустырь, мимо низенького домика, где из-за плотно зашторенных окон все же пробивались мерцающие разноцветные вспышки и на десять уардов вокруг тянуло замысловатой смесью химической вони - там в поте лица трудился алхимик. На ходу Сварог оглянулся и обычным зрением, не используя "кошачий глаз", посмотрел на дом Гая. На третьем этаже слабо светилась парочка окон - Мара дежурила. Оставалось надеяться, что дом, куда его ведут, расположен внутри "волчьих флажков". В одиночку, ночью, он, правда, миновал бы любые кордоны, но сие - лишние хлопоты... Спустился с холма. Дальше потянулись прилично освещенные улицы. Какой-то частичкой сознания Сварога прочно завладел чужой зов - не лишая свободы воли, что с ним было бы невозможно, его тем не менее словно бы вели за руку, прямо-таки автоматически разворачивая на перекрестках. Ночная жизнь продолжалась, ничуть не нарушенная грандиозной облавой, - люди во все времена обладали великолепной способностью как бы не замечать непонятных им загадочных забав власти, если только это не касается тебя самого и в твою персональную морду не тычут казенной алебардой... Заслоняя звезды и огни на городских холмах, чернели воздушные шары. Дворяне в этих кварталах почти не обитали, так что серенад под балконами не наблюдалось. Но пьяных гуляк попадалось немало, проезжали редкие извозчики, неподалеку под фонарем лениво рубились двое дуэлянтов, прошла ватага вездесущих студентов Ремиденума, прикидывая, похоже, что бы им учинить для нарушения ночного покоя мирных обывателей. В глубине темной подворотни торчала кучка определенно уголовного элемента - они, притихнув, заинтересованно уставились на Сварога, но ближе не подошли - с трезвым и вооруженным решили не связываться. Пару раз попадались конные полицейские - обычные разъезды, не усиленные, тройки черно-красных. Свернул налево, к горбатому каменному мостику над узенькой речушкой. Чуточку насторожился, заметив справа темную фигуру, но тут же убрал руку с меча - человек стоял спиной к нему, пригнувшись, напрягшись, вцепившись обеими руками в высокий парапет, не обращая внимания на довольно громко прозвучавшие шаги Сварога. То ли поэт в наплыве вдохновения, то ли собрался топиться. Если верно второе, незадачливый самоубийца нездешний - даже Сварог знал уже, что в самом глубоком месте древней поусохшей речушки не глубже, чем по пояс, и тонут там исключительно пьяные вусмерть. Пусть пробует, сколько душе угодно, не стоит и отговаривать... Он уже миновал непонятного субъекта, когда тот резко присел за парапетом и, вытянув шею, стал вглядываться куда-то. - Не клюет? - спросил Сварог лениво. - Что? - Рыбка, говорю, не клюет? Ничего удивительного, ее тут и не водится... Не вставая с корточек, незнакомец сказал настороженно: - Полиция. - Где? - оглянулся Сварог, но ничего такого не усмотрел ни вблизи, ни поодаль. - Это я - полиция, - сказал тот. - Агент третьего разряда, необмундированная служба. Вот думаю, свистеть или не стоит... Вы их видите, лаур? - Кого? - Сварог тоже уставился в том направлении. - А вон там, где напротив фонаря - тумба. То ли свистеть, то ли драпать со всех ног... Сварог всмотрелся. На том берегу, куда он как раз собирался перейти, уардах в ста от моста, справа, и в самом деле красовалась напротив фонаря круглая кирпичная тумба, предназначенная для афиш и полицейских объявлений. Не было нужды подключать "кошачий глаз", света и так хватало, чтобы рассмотреть высоченного короткошерстного пса с широкой тупой мордой, медленно ступавшего посреди пустой улицы. Морда опущена к самой земле, мотается вправо-влево - пес что-то вынюхивает, несуетливо, целеустремленно, с медлительностью нерассуждающей машины. Ни капли охотничьего азарта. А следом, шагах в трех, движутся три фигуры в плащах и каталанах, и этот кусочек ночной жизни выглядит весьма странно из-за полной своей непонятности... - Так есть они там, лаур? - шепнул агент третьего разряда. - Или мерещится? - Не мерещится, - сказал Сварог. - Странная собака, не знаю я такой породы... Шпик не то засмеялся, не то всхлипнул: - Еще бы! Немой Пес и Проклятые Егеря, как на картинке... Я на своем участке видел всякое, а вот нечистой силы не доводилось... Нечистая сила? Позвольте не согласиться, господин тихарь. Сварог уже произнес про себя заклинание, но перед его взором осталась та же картина, все так же ступает по брусчатке непонятный пес, а следом, словно ведя его на невидимом поводке, спокойно шагают хозяева, ничуть не похожие на "ночных парикмахеров". В самом деле, сущие егеря, топящие жертву. Сварог не стал гадать, кем эта жертва может оказаться. Просто ему все это пришлось не по нутру. В последнее время ему категорически не нравилось все непонятное - по причине тесной связи с его персоной. - Никакой там нечистой силы нет, - сказал Сварог. - Свисти давай. - Он пошарил по карманам, отыскал невостребованную бароном Гинкером полицейскую бляху и помахал ею под носом тихаря. - Свисти, говорю! И пошел дальше. Свернул в проулок. Только сейчас раздалась пронзительная трель, она тянулась, как длиннющий товарный состав, - должно быть, у шпика оказались хорошие, непрокуренные легкие, и воздуха он набрал полную грудь. Сварог приготовился было услышать отдаленные ответные свистки и стук копыт, суетливую музыку ночной облавы - но свист оборвался столь же резко, как и возник, раздался столь жуткий вопль, что у Сварога стянуло кожу на затылке. И - полная тишина, изредка нарушавшаяся странными звуками, в которые не хотелось вслушиваться, не говоря уж о том, чтобы попытаться их опознать. Любое живое существо, заслышав такое, обязано взять ноги в руки, врубить инстинкт самосохранения и утешать себя мыслью, что в иных обстоятельствах графу позволительно улепетывать не хуже простолюдина. Если нет свидетелей, а оставшийся за спиной противник непонятен насквозь, к тому же впереди ждут более важные дела... Опомнился и сбавил скорость он квартала через три. У моста, если прислушаться, вроде бы стучали копыта, но Сварог не сомневался, что шпика больше нет. Такой крик обычно бывает последним в жизни... То самое место, несомненно. Фонарь со старинной перекладиной, заканчивающейся двумя медными шарами - для удобства фонарщика, чтобы упирать лестницу. Дом с высоким крыльцом. Ни в одном окне нет света. Сварог двигался без лишней суеты, он не верил, что это засада, но "кошачий глаз" все же задействовал, толкнул ногой легко распахнувшуюся дверь и с пистолетом в руке ворвался в обширную прихожую, где печально смотрели со стен оленьи головы и ни одна живая душа его не подстерегала, а нечистью и не пахло. Проскочив в комнату, он еще, как положено, быстренько взял на прицел угол-другой, но и там никого не оказалось, так что он устыдился этих шерифских штучек, коим добавляли комизма задевавшие за каждый косяк ножны меча, опустил пистолет и приоткрыл дверь в другую комнату, рукой уже, не пинком. На широкой кровати в углу лежал человек, и по тому, как он в совершеннейшем мраке моментально нашел Сварога взглядом, Сварог определил, что неизвестный видит в темноте не хуже его самого. Последовало короткое молчание - Сварог не знал, что теперь делать, а лежавший не торопился облегчить ему задачу. В конце концов Сварог спросил: - Это вы меня... звали? Лежащий улыбнулся довольно странно - одни губы раздвинулись, а лицо в этом словно бы и не участвовало. Ему было лет тридцать на вид - значит, могло оказаться и все триста, если это все же лар, - а его дворянская одежда, как отметил уже немного пообвыкшийся на земле Сварог, носила следы недавнего пребывания в Горроте: отвороты высоких дорожных ботфортов украшены бляшками из шлифованной яшмы, и воротник кафтана по горротской моде вырезан по краям полукружьями. Незнакомец лежал неподвижно, как статуя, даже головы не повернул, скашивая глаза на Сварога. - Я вас звал, - сказал он, и при этом его нижняя челюсть почти не шевелилась. - Возьмите стул и сядьте поближе, а то утомительно все время коситься... Вот так. Я совершенно не представляю, сколько мне осталось, поэтому слушайте не перебивая. Лорд Раутар. Восьмой департамент. О вас я знаю от Брагерта. У меня нет связи с Гаудином, у вас ее тоже нет, но вы проживете дольше... Когда доберетесь, передайте Гаудину, что у Стахора в Горроте - Ледяной Доктор, запомнили? Ледяной Доктор. Оба слова - с большой буквы, это прозвище. Когда он не поверит, а он, конечно же, не поверит, попросите его посмотреть запись. В кошельке на столе найдите снольдерский двойной гриван. Знаете, каков на вид двойной гриван? - Да. - Он там один, не ошибетесь. Это видеокассета. Пусть посмотрит в замедленном действии, лучше всего покадрово, как взорвалась стена крепости. У меня все. Он умолк и облизнул губы. Деловито попросил: - Возьмите кинжал, разрежьте мне одежду... хотя бы на ноге. Сварог двумя пальцами оттянул ему суконную штанину и осторожно надрезал. - До голого тела. - До голого... - Пощупайте пальцами. Что чувствуете? - Тело как тело. - А я уже не чувствую, как вы прикасаетесь... - медленно сказал Раутар. - Поднимите мою руку. Любую. Сварог взял его за запястье, приложив ровно столько сил, сколько требуется, чтобы поднять безвольно лежащую руку. Но его пальцы, не ожидавшие такой тяжести, дернулись вверх, сомкнулись в воздухе - а рука и не шевельнулась... - У вас что, руки привязаны? - недоуменно пригляделся Сварог. - Нет. Это золото, а оно тяжелое. У меня внутри. И скелет, и череп - сплошное золото. Потому мне и не пошевелиться. Прощупайте мне ладонь. - Ладонь как ладонь, разве что холодная, - пожал плечами Сварог. - И самые обычные кости прощупываются. - Ничего удивительного, они не изменили формы, только стали целиком золотыми. Боюсь, следом настанет черед мышечной ткани, а там - то ли кровь, то ли мозг. Право, не знаю, что раньше заместится золотом. Да и не хочется гадать... - Но как это с вами... - Все это было настолько жутко, что Сварог не смог удивиться, а думать не стал ради экономии времени. - Я работал в Горроте. И со свойственным мне оптимизмом - на что, впрочем, давал право кое-какой жизненный опыт - полагал, что Ледяной Доктор меня не раскроет. Но он как-то меня вычислил. Мне не препятствовали уехать из Горрота, все началось уже здесь, вчера. Сварог вдруг спросил: - Откуда вы знаете, что это - золото? Не свинец? - Потому что все симптомы как две капли воды походили на случай с лейтенантом Аттисом. Два года назад. Только тогда мы так и не поняли, что с ним случилось. Думали, просто прихворнул. Вечером я ушел из его комнаты, там, в гостинице, а утром обнаружил... золотую статую. То же самое... - Послушайте, - у Сварога вспыхнула надежда. - Как вас должны были забрать? Вимана? - Да. Но она будет ждать в Снольдере. - Плохо... Все это - магия? - Нет. Могу ручаться, что это - чистейшей воды наука... - Но ведь... - сказал Сварог растерянно. - Я в этом не разбираюсь, однако... Для превращения элементов нужны ядерные реакции или основанная на алейроне магия... - Значит, возможны и "холодные" реакции. Если вы - гений. А Ледяной Доктор - гений. - Как же он сумел... - Право, не знаю, - сказал Раутар. - И если его когда-нибудь изловят, во что я свято верю, не стоит его расспрашивать - нужно примитивно прикончить на месте. Гений, лишенный даже крох морали и человечности, должен как можно быстрее отправиться в небытие. Вот никогда бы не подумал, что стану морализировать, да обстоятельства заставили... - Но нужно же что-то делать, - сказал Сварог. - Есть резиденция наместника... - Пока вы раздобудете в эту пору какую-нибудь повозку, пока довезете до резиденции, пока они свяжутся - будет поздно. К тому же меня нет здесь, как и вас. Я - призрак. Это создаст дополнительные сложности, потому что сохранить все в тайне нужно в первую очередь не от здешних... - Понятно... - зло сказал Сварог. - В общем, давайте без лирики, граф. Расскажите лучше кратко, как у вас дела, а я пока отдохну - чертовски трудно шевелить челюстью, словно гирю к ней привязали... Сварог кратко рассказал последние новости. - Ничего не понимаю, - сказал Раутар. - Больше всего мне не понравились эти типы, работающие под призраков, - егеря с собакой. Орк говорил что-то о горротской зверюге, способной отыскать принцессу... - У вас есть варианты на крайний случай? - Поднять смуту, - сказал Сварог. - С участием принцессы и тех полков, что ей поверят. - Вы рискуете потерять Делию. - Я еще больше рискую, сидя на Бараглайском Холме. И она тоже. - Резонно, - согласился Раутар. И надолго замолчал. Только глаза двигались. Сварогу понемногу начинало казаться, что это и есть симптомы конца, он хотел потрогать запястье Раутара, но не смог себя заставить. Сгорбившись, сидел на массивном табурете, вяло проклиная про себя тот день и час, когда во все это ввязался, плохо представляя границы понятия "все это" и уныло сознавая, что никогда уже не спрыгнет с этой карусели... - Можно рискнуть, - сказал Раутар. - Под церковью святого Круахана начинается древний подземный ход на тот берег. Насколько я помню, церковь внутри "волчьих флажков". Но я в натянутых отношениях с Братством святого Роха, и на меня ссылаться в их присутствии не следует... - Как найти ход? - жадно спросил Сварог. - Есть у меня один человек... - Не знаю. Если быть точным, ход там когда-то был, уж это-то известно достоверно. Но существует ли он сейчас... Чертовски древний ход, иные подозревают, что он существовал еще до Шторма... Вам пора идти. - А вы? - вырвалось у Сварога. - Я? Дом принадлежит мне. Рано или поздно какой-нибудь прохвост сюда обязательно заберется. И разбогатеет. Родится еще одна легенда, Равена на них богата... возможно, легенды и не будет - если тот, кто найдет золотого человека, окажется умным и лишенным привычки болтать во хмелю. - Он коротко рассмеялся. - Не удивляйтесь, лорд Сварог. Я живой человек, и мне страшно. Но когда вы доживете до пятисот пятнадцати, привыкнете ко многому относиться философски... Идите. Не забудьте монету. Обычные деньги заберите тоже, пригодятся, беглецу полезно иметь как можно больше денег. Увы, больше ничем не могу быть полезен... Сварог высыпал на стол монеты, поворошил. Отыскав квадратную с круглой дырочкой посередине, украшенную двумя вздыбленными снольдерскими львами, сунул ее в узкий потайной карманчик. Остальные ссыпал в кошелек, не глядя сунул его за голенище. Полагалось что-то сказать, но мысли блуждали в сплошном сумбуре, и ничего не подворачивалось на ум. Словно отгадав его мысли, Раутар усмехнулся: - Право же, я в лучшем положении: моя смерть у меня перед глазами и не таит никаких неясностей, а ваша - где-то в неизвестности... Пожалуй, это оказалось лучшее прощальное слово, какое Сварог слышал, - злая шутка человека, имевшего право быть беспредельно циничным... Не бабы и не романтики, в самом-то деле. Сварог выпрямился, отдав ему честь на ронерский манер - согнутая в локте рука брошена к сердцу, ладонь выпрямлена дощечкой, - поклонился и вышел, задев ножнами косяк. Ужасно не хотелось возвращаться через мостик, но в обход пришлось бы очень уж далеко. Сварог шагал быстро и настороженно, держа пистолет в опущенной руке, подбадривая себя мыслью, что выдававшие себя за призраков, все четверо вкупе с собакой, весьма даже смертны. Он задержался на мосту. Тишина, не видно ни полиции, ни горротцев. Темные брызги крови уже подсохли на древнем камне. Судя по их обилию и разлету, выглядит все так, словно таинственный зверь, налетев на незадачливого агента, с размаху рванул его клыками не хуже, чем мог бы рвануть кусок ветчины не жравший неделю бродяга. Вот так. И если ужасаться по всякому поводу, проще и практичнее сразу приладить петельку на ближайшие ворота. Обратный путь, как часто бывает, показался не в пример длиннее. Поэтому, когда на Сварога выехал из переулка вдрызг пьяный всадник из благородных, пустившийся то ли задираться, то ли жаловаться на жизнь, то ли все вместе, Сварог, не особенно размышляя, поймал его за руку, выдернул из седла, без всяких угрызений совести вскочил на коня и помчался к Бараглайскому Холму, слыша, как пьяный шумно ползает по мостовой и орет отчего-то: "Измена!". Конь оказался свежим, застоявшимся, и Сварог в считанные минуты пролетел по крутым улочкам, присмотрелся издали к дому Гая - на внутренней лестнице мерцает тусклый светильник, все спокойно, - спрыгнул, хлопнул коня ладонью по крупу, и тот потрусил прочь. Даже если не воссоединится с хозяином, бесхозным долго не останется - как-никак столица, цивилизованный град, где отношение к чужому добру, особенно к тому, что бродит без присмотра по ночам, насквозь философское. Направился в дом, стал не спеша подниматься по внутренней лестнице, скупо, в самую плепорцию для влюбленных, освещенную керосиновой лампой, висевшей на крюке меж вторым и третьим этажами. Наконец-то добрался домой - вот именно, домой, он давно привык возводить любое временное пристанище в гордое звание дома, тогда становится не так грустно жить, наоборот, бывает чуточку веселее. Мимоходом он подумал, что настоящего-то дома, собственно говоря, философски глядя со всех точек зрения, у него никогда и не было. Нынешний замок, порхавший сейчас где-то за облаками, на эту роль что-то не годится. А вскоре и этот дом придется покинуть. Но развить эту мысль он не успел - поднялся на площадку, а там на низких перилах сидела Мара в своем натуральном обличье, закинув ногу на ногу, задумчиво поглаживая лежавшую рядом игрушку из своего богатого арсенала, больше всего напоминавшую морского ежа, бьющегося в падучей. - Любопытно, где изволит шляться благородный лаур? - поинтересовалась она, не усмотрев на лице Сварога особой озабоченности. - А меж тем добродетель юной девы, несмотря на ее нынешний дурнушечий облик, подвергается постоянной угрозе со стороны творческого люда, так что колено означенной девы покрыто мозолями от частого соприкосновения с буйствующей плотью. Однако, смею заметить, к иной плоти дева была бы не в пример более благосклонна, буде плоть таковая недвусмысленно заявила бы свои права способом, не допускающим двойного толкования... Сварог поднял ее с перил, и какое-то время она молчала - по чисто техническим причинам, если только уместно столь сухое определение, когда в твоих объятиях юная женщина, сводящая с ума и необычностью своей, и диким сочетанием разнообразных противоречий... вот только на шее у тебя и Странная Компания, и все отсюда проистекающее, а где-то лежит золотая статуя и кровь подсыхает на мосту... Тонкие пальчики, способные и нежно приласкать, и моментально отправить в мир иной, скользнули ему под рубаху способом, не допускающим двойного толкования, но Сварог героически превозмог себя, отстранил ее и распорядился: - Доклад по гарнизону. Она моментально перестроилась, хотя и не всецело: - Вокруг - тишина. Гарнизон частично отошел ко сну. - Точнее? - Хозяин отошел ко сну. Бабкин внучек отошел ко сну. Жена боцмана, по некоторым данным, читает очень вольному топору наставление по морскому делу. Граф Леверлин до сих пор беседует с ее высочеством о придворном этикете. Одним словом, все при деле. Одна я сторожу, как верный солдат... или как дура. Сварог усмехнулся. Относительно Делии и Леверлина он и сам третий день питал стойкие подозрения. Вообще-то ее последнего любовника не так давно убили у нее на глазах... Ну да будем реалистами. Принцессы - своеобразный народ. А лучшего способа отвлечься от всех горестей и не сыщется, пожалуй. - Если милорд соизволит расстелить здесь свой плащ, нет нужды идти в комнаты. - Ты серьезно или притворяешься? - спросил Сварог, распустив шнурки плаща и сбросив его на пол. Лег, оперся на локоть и устало зажмурился. - Насчет чего? - Она перестала расстегивать платье. - Так спокойна и безмятежна... - А что тебя удивляет? - искренне изумилась Мара, опускаясь рядом. - Согласна, положение не из веселых, но дулом в спину пока что не тычут. Что-нибудь придумаем, ты у нас по этой части мастак... Сварог покосился на нее. Она закинула голову, опустила длинные загнутые ресницы, приоткрыла рот - безмятежно ждала поцелуя. Детский возраст - это детский возраст. Ребенок ни за что не поверит в собственную смерть - особенно когда вокруг наблюдаются сплошь чужие... - Возможно, мы завтра уйдем, - сказал Сварог. - Куда? - Мара мгновенно открыла глаза. Он кратко изложил. - Гениально! - Мара обхватила его за шею и звонко расцеловала. - Я всегда верила, что ты у меня великий полководец. - Может, там и нет хода... - Должен быть, раз он нам так нужен, - сказала Мара. - Монашеские братства - сплошные кладези секретов, их даже Гаудин опасается раздражать... Вина принести по такому случаю? - А когда оно мешало? - хмыкнул Сварог. Она гибко выпрямилась, запахивая платье. И тут же неуловимым движением подхватила с перил своего стального ежа, замерла, моментально обернувшись готовой к прыжку дикой кошкой. Сварог вскочил, выхватил пистолет. Сам он не слышал ни единого постороннего звука. - Идет, - шепнула она. - Один. Сварог нашел стволом пистолета бесшумно ступавшую вверх по лестнице грузноватую фигуру. А мигом позже узнал. Мара тоже. Слегка растерянно покосилась на Сварога. Барон Гинкер в строгом темном камзоле, опустив руки по швам, глядя перед собой, поднимался по ступенькам беззвучно, как дым. Что-то с ним было не так. Мара отступила на шаг, медленно, без единого лишнего движения, словно перелилась, перетекла в сторону упругая капелька ртути. Теперь и Сварог понял. Керосиновая лампа светила барону в спину, хоть и тускло, слабо - но от каменных перил легла негустая тень, а вот барон совершенно не отбрасывал тени. Он поднимался, медленно и бесшумно, прижав руки к бокам, как исправный солдат на смотру, глядя перед собой, вышел на площадку, теперь их разделяли шесть-семь ступенек лестничного пролета, и Сварог увидел, что барон бледен, как стена, а в правом виске у него чернеет дыра с опаленными краями. Глядя иным, магическим зрением, видел перед собой то же самое - призрака с простреленным виском. Поднял было пистолет, но тут же вспомнил, что серебро не способно причинить призраку вреда и сам призрак никому не способен причинить вреда - разве что порой своими речами, но тут уж вина не его, потому что истины, изрекаемые иными призраками, вовсе не ими самими придуманы... Барон остановился пятью ступеньками ниже, поднял голову. В глазах - ни малейшего отблеска мысли. - Что случилось, барон? - произнес Сварог, удивившись, сколько буднично звучит его голос. - Они ломились в кабинет, - произнес барон странно глухим голосом, словно бы это были и не колебания воздуха, а нечто иное, воспринимавшееся не слухом, а мозгом. - Засовы уже поддавались. Я выбрал меньшее зло. Нельзя было попадать к ним живым. - К кому? - спросил Сварог. Кто мог ломиться в кабинет к протектору столицы? Разве что Багряная Палата... Барон молчал. Лампа вдруг вспыхнула ярче, заколыхались тени, наливаясь чернотой. Высоко над головой в незастекленном окошечке свистнул ветер - неприятно, шипяще. - Закажите по мне заупокойную, - сказал барон. - Именем Творца. - Хорошо, - сказал Сварог. - Если вы мне расскажете, что происходит во дворце. Кто прячется за сценой. Барон молчал, глядя умоляюще. - Что они от вас хотели? - спросил Сварог. - Я ошибся, как никогда в жизни. И ухитрился погубить себя сам. Все короли любят, когда их полиция раскрывает заговоры. И я решил придумать заговор. Очень хорошо все продумал, тщательно. Взял одно из пугал древнего чернокнижья, поселил его в столице, подобрал кандидатов в сообщники, тайные служители. А оказалось, что придуманное существует на самом деле. И они пришли, прежде чем я успел... - О чем вы?! - спросил Сварог. - Заупокойную. - Обещаю. - Именем Творца? - Именем Творца. - Улица Зеркальщиков, сорок пять, - сказал барон. - Вдова Гуродье, собственный дом. Унес все мои бумаги. В том числе и план "заговора". Имена, разумеется, притянуты мною, но картина оказалась точной. Я хороший полицейский, хоть вы и смеялись надо мной тогда... Заберите все бумаги. Это плата... - Чем они мне помогут сейчас? - Сейчас - ничем. Пригодятся когда-нибудь потом. - Хорошо, - сказал Сварог. - Теперь скажите мне вот что. Когда мы с вами говорили... Он на миг отвел глаза, создавая сигарету, а когда поднес ее ко рту, призрака уже не было. Только пламя колыхнулось в высоком стеклянном колпаке лампы да ветер взвыл посреди безветренной ночи. - А ведь у меня по всем порогам и подоконникам была мелом проведена черта с соответствующими знаками, - сказала Мара. - Против таких вот визитеров. Ты, наверное, подошвой стер впотьмах... - Она опустилась на плащ, тряхнула головой. - Нужно сходить подновить, а то еще кого-нибудь дождемся... - Пора убираться из этого красивого города, - сказал Сварог в сердцах. - А кто спорит? Вот только... - она задумчиво покачала головой. - Настоящий это призрак нашего безвременно усопшего сообщника, впутавшегося в какое-то темное дело, или очередная пакость неизвестных доброжелателей? - А смысл? - Пакость и есть пакость, какой в ней высший смысл? - Вот тут ты права, - сказал Сварог. - Сколько ни ломал голову, в толк не возьму, зачем этот чертов стагарец устроил такой долгий ливень. Неужели только для того, чтобы убежать подальше? Жаль, что ни ты, ни я не умеем насылать ветер. Чтобы оборвало к чертовой матери эти клятые воздушные шары да унесло подальше. - А смысл? - Много ли смысла в пакостях? - усмехнулся Сварог. - Нерационально. Не в шариках дело. В такой ситуации нужно стрелять в резать без всякой поспешности, только тех, кто стоит на дороге. - Похоже было, визит призрака отбил у нее на сегодня охоту к лирике. - Помню, в Снольдере два месяца назад мы искали один документ... Сварог хмыкнул: - Насколько я тебя знаю, два месяца назад из-за каждого угла торчали ноги... - Да ну, - скромно сказала Мара, мечтательно глядя сквозь него. - Документ был в шкатулке, и ее нужно было забрать из загородного дома. Я чинно и благонравно поднялась на третий этаж, забрала шкатулочку и вернулась к лошадям, никуда не сворачивая и не отвлекаясь. И каждый, у кого хватило ума спрятаться в камин или выпрыгнуть в окно, остался жив. А кто не спрятался, я не виновата. - Она бросила на него быстрый лукавый взгляд. - Бедный, я тебя опять пугаю? - Удивляешь, - сказал Сварог чистую правду. - А еще? - Возбуждаешь. И удручаешь. - Это еще почему? - Твое ремесло... - Милый мой сюзерен, мы опять приближаемся к точке, где перестаем друг друга понимать... - Ладно, замнем, - сказал Сварог, устало погладив ее руку. - Слушай, а мечта у тебя есть? Она чуточку замялась, но все же выложила: - Хочу стать королевой. Сварог хотел фыркнуть, во потом подумал, что мечта эта - не лучше и не хуже любой другой. На то она и мечта. Особенно здесь, где престолы частенько брались "на шпагу". Если вспомнить, сколь предосудительные субъекты ухитрялись нахлобучить все же на темечко корону, Мара с ее детской мечтой выглядит светлым ангелом... - Осталась самая малость, - сказал Сварог. - Выйти замуж за короля. - Ну уж, таких пошлостей мне не нужно. В интересах дела еще можно под кого-нибудь примоститься, но ради собственного блага никак не стоит... - Что я в тебе ценю, так это - непринужденность... - Я человек независимый, - сказала Мара. - И хочу завоевать себе королевство сама. Конечно, смешно распахивать рот на большое, но найдутся и маленькие, по моим хрупким плечам. В Майорах. Есть еще Сегур. Я там была однажды - очаровательный остров. Жалкая кучка гвардейцев и король-растяпа, без единого наследника. - А потом? - Что - потом? - Ну, завоевала ты королевство. А дальше что? - Надеваю я корону... - Ну? - Сажусь я на трон... - Ну? - с интересом повторил Сварог. Она задумалась, нахмурилась: - Да ну тебя! Все испортил! - Я тут ни при чем, - сказал Сварог. - Видишь ли, мечты имеют паршивое свойство - сбываться. Поэтому всегда нужно иметь что-то про запас. - А у тебя-то самого есть мечта? - прищурилась она. - Выбраться отсюда. Чтобы Делии удалось... - Это не мечта, а отличное выполнение задания, - безжалостно отрезала Мара. - А мечта? - Мечты, похоже, нет... - растерянно сказал Сварог, подумав как следует. - Вот видишь. А у меня есть. Чья взяла? Сварог покрутил головой: - Слушай, много вас таких? - Хватает. Человек пятьдесят. Большинство, конечно, довольно тупые приложения к мечам, но есть и умные. Я, да будет тебе известно, существо особо строптивое, своенравное и самостоятельное. Это я не сама придумала, а бесстыдно подслушала. Из-за моей репутации Гаудин и поручил мне за тобой присматривать. Что ты поднял брови выше макушки? Ну да, милорд, ваше небесное великолепие, вы здесь командуете, вы умеете бить людей топором по голове, и вы великолепно справились в Харлане. Но вам еще долго предстоит учиться прокладывать себе дорогу по трупам, не распуская при этом сопли и не гадая, была ли у проткнутого вами бедолаги седенькая бабушка... А я этим умением давно овладела, - она скромно потупилась. - Надеюсь, я не нанесла урона твоей мужской гордости? Всегда готова искупить женственной покорностью... И с интересом наблюдала за ним. Однако Сварог уже понял, что лучший способ сохранить лицо при общении с напарницей - это выглядеть совершенно бесстрастным. - А тебе не приходило в голову, что Гаудин использовал удобный случай, чтобы от тебя отделаться? - Гаудин - сплошная меланхолическая загадка, - сказала Мара. - Меланхоличность касается облика, а загадочность - ума и характера. Какие ходы он просчитывает наперед и сколько их, угадать невозможно. Сейчас мы выполняем задание. Я не сомневаюсь, что игра затеяна всерьез и ставки высоки - но одновременно наше задание хитрыми ходами, непонятными и неизвестными нам с тобой, связано с достижением и других целей. Нет, я не утверждаю, будто так и есть. Но допустить стоит... Большинство его поручений - с двойным и тройным дном. - Должность у человека такая... - сказал Сварог задумчиво. И направился на террасу - подышать прохладным ночным воздухом на сон грядущий. Окрест стояла тишина, только через два дома отсюда на гребне крыши раздавалось звяканье виолона и явственно долетало меланхолическое пение: Этот витязь бедный никого не спас, а ведь жил он в первый и последний раз. Был отцом и мужем и - судьбой гоним - больше всех был нужен лишь своим родным... У трубы виднелась темная фигура, сидевшая верхом на коньке, как на лошади. - Твой-то опять надрывается, - лениво сказал Сварог бесшумно появившейся рядом Маре. - Я вот в него сейчас чем-нибудь попаду... - безжалостно заявила сподвижница. Сварог фыркнул. Обитавший неподалеку юный уличный певец, сосед лишенного наследства восемнадцатого герцога Номера, положил глаз на Мару (отчего-то очаровавшую его даже в своем новом облике, не столь уж и прекрасном) и регулярно угощал серенадами. - Сейчас я его... - Отставить, - сказал Сварог. - Традиция такая, терпеть нужно... От него осталась жажда быть собой, медленная старость, замкнутая боль. Неживая сила, блики на воде. А еще - могила. Он не знает, где... - И так тошно, а тут еще тоску наводит... - Помолчи-ка, - сказал Сварог, насторожившись. - Видишь? - Что? - Вон, левее, прямо над мостом... - Ничего там нет, - уверенно сказала Мара. Сварог протер глаза, поморщился: - Ну как же нет? Что-то вроде орла. - Ничего я там не вижу. Сварог не настаивал. Однако был уверен, что ему нисколечко не почудилось: над городом, очень низко, кружили уже три огромных черных птицы, почти не шевеливших крыльями, подобно парящим орлам, временами заслоняли далекие огни домов, уличные фонари. И летали они, не выбираясь за пределы оцепленной зоны... - Нет там ничего, - пожала плечами Мара. - Пошли спать, а? - Пошли, - сказал он решительно. И подумал: нет, пора отсюда убираться, такие собаки и такие птицы ничего хорошего не сулят... 16. ПРАВО УБЕЖИЩА Харчевня именовалась без особых претензий - "Кошка и кастрюля". Кошек, помимо той, что на вывеске, обнаружилось целых три - зажравшихся до того, что они дремали под столами, брезгливо игнорируя брошенные им в приступе пьяной любви к животным мясные огрызки. Мара легонько придавила одной хвост носком башмака, но та открыла один глаз, лениво вытянула хвост из-под подошвы и вновь задремала. - Не мучай животное, - мельком заметил Сварог без особой укоризны. - Настоящая кошка должна быть зверем, - Мара нацелилась на кошачий хвост уже каблуком. - А эта... - Если она заорет, привлечешь к нам внимание. Вот это моментально подействовало, и Мара унялась. Сварог глянул на распахнутую дверь - отец Калеб все не появлялся, а пора бы... Ввалилась компания, еще с порога заоравшая, что вина им нужно много, а вот закуска вовсе и не обязательна. Судя по гильдейским бляхам, явились речники топить в чарке горе - "Кошка и кастрюля" располагалась неподалеку от одного из портов, и попавшие в кольцо блокады речные суда обязаны были встать на мертвый якорь, а паромы - прервать сообщение меж берегами. По этой причине речной народ пил с утра до вечера, но в обличении властей не поднимался выше Речного департамента, августейшую особу не затрагивая, - в любом порту хватало шпиков. Сварог думал о своем - пытался понять, почему их с Марой бросили. Какие бы там сложные интриги ни плелась среди правящей верхушки, они не объясняли бездействия и деликатности Гаудина, столь несвойственных начальнику тайной полиции, особенно в столь серьезном деле. Гаудин уже д_о_л_ж_е_н_ был знать о призраке, подменившем принцессу. Мог бы и направить связного, мог бы помочь. Противники Гаудина были владетельными особами, но их люда оставались шпионами-любителями, а у Гаудина имелась в руках Контора. Как показывает исторический опыт, Контора побивает в три хода дилетантов любого ранга... Поневоле подворачивалась невеселая, но веская гипотеза - Гаудину сейчас не до земной тверди, что бы эпохальное там ни происходило. На тверди небесной случилось нечто столь серьезное и важное, что лихая компания Сварога обречена на автономное плаванье. Вульгарно говоря, наверху шерсть летит клочьями. Так частенько случается, стоит юной императрице надолго увлечься сильванскими охотами - впрочем, придворные баталии с тем же успехом разыгрываются и в отсутствие старого и сурового, собаку съевшего на кознях и интригах монарха... Что, если точнехонько так все и обстоит? При этой мысли стало невероятно неуютно. Но он браво плюнул под стол - благо нравы грязной харчевни дозволяли - и подумал, что уж если его за тридцать с лишним лет не смогли угробить в обители развитого социализма, здесь и подавно не слопают, подавятся... - Ты что это под стол плюешь, барон? - спросила Мара. - Придумал, как организовать ситуацию, когда всем станет не до облавы и не до нас. - Как? - Поджигаем королевский дворец. Со всех восьми концов. - Лихо, - Мара посмотрела на него с уважением. - Только мне придется изрядно повозиться, чтобы состряпать "слезы дракона". Есть такой горючий состав. Даже на воде полыхает так, что любо-дорого. Значит... Смолы немеряно здесь же, в порту, пробежаться по аптекам пошлем Паколета, нашатыря на Бараглае полно у любого алхимика... - Да погоди ты, - сказал Сварог. - Я же шутил. - Да? А план не столь уж наивен. Послушай, если и в самом деле... Сварога спасло появление отца Калеба, одетого арматором средней руки. Харчевня, хоть и захудалая, делилась на две половины: "пьяную" и "деловую". В первой вино трескали ради самого процесса, а во второй - потягивали, обсуждая дела. Сварог обосновался в "деловой", где разговоры шепотом были в порядке вещей, и те, кто беседовал, сдвинув над столом головы, выглядели не заговорщиками, а совершенно приличными людьми - например, контрабандистами, а то и "ночными рыбаками" [выловленную в океане рыбу разрешается продавать только в строго определенных портах; "ночными рыбаками" именуются люди, выправляющие на партии рыбы фальшивые документы (занятие крайне прибыльное, однако законом сурово преследуется)]. - Братья согласились вам помочь, - сказал отец Калеб. - Однако должен предупредить: к вам до сих пор питают некоторое недоверие, причины которого мне непонятны... - Пусть питают, - сказал Сварог. - Лишь бы помогли. - Вам сказали правду. Под церковью святого Круахана и в самом деле начинается подземный ход. И он не моложе самой церкви. А она стояла на этом месте еще до Шторма. Разумеется, ее не раз перестраивали, а то и отстраивали заново... Словом, предприятие крайне опасное. - Вы боитесь, что ход засыпан? - Я боюсь, что он цел, - сказал отец Калеб. - Очень уж нехорошей славой окутаны старинные подземелья. Сами братья туда не спускались, и это кое о чем говорит. Когда тысячи лет из поколения в поколение передается совет держаться от подземелий подальше, слухи рождаются не на пустом месте. - Насколько я знаю, гномы вымерли, - сказал Сварог. - И еще. Никто ведь не слышал за последние тысячелетия, чтобы из подземелий выползало нечто... необычное. - Это еще ни о чем не говорит. Из Хелльстада за всю его историю тоже почти не выползало ничего необычного. Но попробуйте туда сунуться... История планеты длинна. До людей у нее были другие хозяева - а до тех властвовал кто-то еще. Там, внизу, может оказаться целый мир, о котором мы ничего не знаем, - и, если хотя бы сотая часть легенд правдива, этот мир любовью к человеку не проникнут. - Не слишком ли много страхов вокруг подземного хода, соединяющего берега? - Даже в обычных катакомбах, оставшихся после добычи камня, в туннелях, где проходят подземные стоки и водопровод, случаются странные и страшные вещи. - Вы пришли меня отговаривать? - спросил Сварог. - Я не вправе. Но братья просили передать: они ни за что не отвечают. Это может оказаться смертельно опасным. - Да что вы говорите! - хмыкнула Мара. - А мыто до сих пор занимались безобидной игрой в "четыре волчка"... - Не перебивай старших, - хмуро сказал Сварог. - Простите, святой отец, но она права. В нашем положении не привередничают. - Я все понимаю. Но опасаюсь за вас. Вчера к братьям пришел и попросил убежища стагарский колдун - насколько я понял, тот самый, что жил у Сенгала. Убежище ему по старинному обычаю предоставили, хотя и посадили под замок до тех пор, пока не найдут способа переправить его подальше. Так вот. Он невероятно напуган и, представьте, знает о ходе, берущем начало в церкви. Но бежать по нему категорически отказался, предпочтя запертую снаружи келью и ожидание... - Я бы его сразу пристукнул, - сказал Сварог. - Подослали, быть может? - Нет, - усмехнулся отец Калеб. - Братья не склонны к излишней доверчивости и жизнью умудрены. Наша церковь в свое время побывала и гонимой, что не прибавило ни беззаботности, ни легковерия. Есть клятвы, которые стагарцы не нарушают, и лгать после их произнесения не способны. Братья подвергли его должному испытанию. Скорее он производит впечатление человека, слишком поздно осознавшего, во что он впутался. - Иногда и я сам на себя произвожу такое впечатление, - проворчал Сварог. - Вечная беда стагарцев - они столь часто балансируют меж добром и злом, что иногда достаточно одного опрометчивого шага... - Могу я с ним поговорить, перед тем как спущусь в подземелье? - Отчего бы нет... С наступлением ночи... - Послушайте, мне только что пришла в голову гениальная мысль, - сказал Сварог со скромностью Ньютона, секунду назад получившего по темечку историческим яблоком. - Почему необходимо дожидаться ночи, чтобы спускаться в подземелье? Там же темно и так, в любое время суток... - Действительно... - механически кивнул отец Калеб, но тут же его лицо вновь приняло озабоченное выражение. ...Отбытие их с Бараглайского Холма прошло незамеченным широкими кругами богемы. Отец Калеб, вновь обрядившийся кучером, пригнал вместительный рыдван, в каких ездили горожане средней руки. Творческие люди весьма ревниво следят за успехами и жизнью тех своих коллег, кто хоть чуточку именит, но отъезд третьеразрядной балаганной труппы (равно как и ее прибытие несколько дней назад) никого не интересовал. Поскольку неоплаченных счетов за ними не числилось, лавочники и трактирщики и не встрепенулись. Один квартальный стражник бдительно заявился окинуть рыдван зорким оком - но, получив двойной серебряный аурей, смягчился и пожелал счастливого пути (Сварог сообщил ему, что они намерены немного подработать на купеческой свадьбе). Мэтр Анрах появился во дворе, когда Сварог уже собирался последним залезть в дряхлый экипаж. Подойдя, виновато развел руками, тихо сказал: - Ничего не нашел, уж не посетуйте... - Зато я, кажется, нашел, - сказал Сварог. - Что ж, ни о чем не стану спрашивать, но... - он помялся. - Не знаю, поможет ли это вам... Почти все авторы при упоминании о подземельях советуют беречься зеркал. - Что они имеют в виду? - У меня осталось впечатление, что они не знают этого сами. Просто повторяют пришедшее из глубины веков предупреждение. Вы учтите на всякий случай... - Учту, - сказал Сварог. - Прощайте. Может, встретимся когда-нибудь... Залез в рыдван, окинул взглядом свое воинство. Воинство держалось бодро и браво, на сей раз без всякого наигрыша - впереди замаячила надежда, а это перевешивало все связанные с оною возможные опасности. Капрал Шедарис держал на коленях последнее достижение пытливой конструкторской мысли - громадный четырехствольный пистолет, каковой извлек, едва оказавшись в повозке. - Ты его спрячь пока, - сказал Сварог. - Уличных боев, право слово, не предвидится. Капрал не без сожаления упрятал громоздкое чудо техники в мешок. Паколет поерзал на лавке: - Наши ребята плели про катакомбы всякие страхи... - Вот и проверим, - сказал Сварог, взглядом приказав ему заткнуться. Покосился на Делию - она выглядела так, словно и радоваться хотела, и боялась обмануться. - Ничего, ваше высочество, - сказал Сварог. - В следующий ваш проезд по улицам этого беспокойного города встречать вас будут совершенно иначе, клянусь... Он и сам искренне верил в то, что говорил. Делия устало улыбнулась ему, а тетка Чари вздохнула: - Великие небеса, как спокойно и беззаботно жилось в пиратах... Нет, понесло же меня на сушу... - Зато на суше не утонешь, - сказал Сварог. - Да уж, кому быть повешену... - Бросьте, - сказал он. - Я всегда успею возвести вас всех в дворянство. А дворян вешать не положено. С ними обходятся со всем возможным почетом, голову сносят церемониальным мечом и непременно на золоченой колоде. Это вам не грязная веревка, натертая прошлогодним дешевым мылом... Шуточка была цинично-казарменная, но такие лучше всего и действуют в подобных переделках... Церковь святого Круахана, сложенная из темно-красного кирпича, вздымала к небу три колокольни с острыми шпилями и немного походила на крепость - малым количеством окон и толщиной стен. Последний раз ее отстраивали из развалин пятьсот лет назад, до Латеранского трактата [Латеранский трактат положил конец Третьей войне храмов], и это сказалось на настроении зодчих. Впрочем, и новые храмы, принадлежавшие Братству святого Роха, были построены так, чтобы отсидеться в них при осаде: загадочное братство, посвятившее себя борьбе с черной магией, не без оснований опасалось коварных сюрпризов. Чем оно занималось, плохо представлял даже Гаудин - по наблюдениям Сварога, державший в отношении Братства почтительный нейтралитет. Но если где-то обнаруживался пробитый серебряной стрелой маг или таинственно сгорала подозрительная антикварная лавка, грешившая продажей книг из Черного Перечня, можно было прозакладывать голову, что в девяти случаях из десяти здесь не обошлось без нелюдимых братьев в коричневых рясах... Один такой встретил их у входа - мрачный широкоплечий монах, на которого даже бывалый капрал косился с уважением. На поясе у него висел скрамасакс [большой боевой нож, длиной не менее локтя, заостренный только с одной стороны, как сабля] в железных ножнах и три символа Братства - серебряный клеверный трилистник, бронзовая фигурка коня [конь испокон веков считается животным, не любящим нечистую силу (и сам ненавидим ею); богословские традиции связывают коня со святыми Рохом, Круаханом и Катбертом-Молотом, древними борцами с силами зла; трилистник используется против нечисти, затворяя ей дорогу и в иных случаях изгоняя призраков] и вырезанный из дерева сжатый кулак. Не задавая вопросов, он повел их в обход алтарного зала, низкими коридорами без окон - в подземные этажи. К стагарцу и в самом деле относились без всякой доверчивости: у входа в келью, где его поместили, сидел еще один монах, столь же внушительного сложения, держа меж колен внушительный посох, окованный с одной стороны широкими медными кольцами (вполне возможно, и с выкидным клинком внутри, монахи это практиковали и были мастерами гойкара) [гойкар - искусство боя на палках]. Сварог вошел, оставив остальных за дверью. В углу ровно, без копоти, горел масляный светильник. Табуретов здесь было два, так что Сварог немедленно сел на свободный и без церемоний принялся разглядывать стагарца - нарочито неторопливо, хмуро, чтобы тот понервничал и понял, что убивать его не будут, но и марципанами потчевать не собираются. Он был не старше Сварога. Мочки ушей, должно быть, обрезаны в самом раннем детстве - не видно шрамов, кажется, что уши были такими отроду. Значит, потомственный колдун - это-то Сварог о стагарцах знал. На левой щеке - маленькое синее клеймо, неизвестный Сварогу знак. Морской колдун смотрел исподлобья и благостностью характера, сдается, не отличался. - Ну что, сукин кот? - ласково спросил Сварог в качестве вежливого приветствия. - Докатился? Или, выражаясь изысканнее, накликал на свою жопу приключений? Стагарец глянул сущим волком и тихо напомнил: - Я под защитой храма. Как приверженец Единого Творца. - Твое счастье, - сказал Сварог. - Но меня что-то не тянет пускать пузыри от умиления. Скажи-ка лучше, как это ты, приверженец Единого, ухитрился во все это вляпаться? Хмурый колдун, прямо-таки передернувшись, заторопился: - Я потому и бежал, когда понял, во что ввязался... - А лучше было не ввязываться вообще, - наставительно сказал Сварог, подумав, что и сам бы охотно последовал сему золотому правилу, да вот никак не удается. - Давай поболтаем. Я уже знаю, что Сенгал решил подменить принцессу призраком. Но подробности и цели мне неизвестны. Как и твоя роль в этом. - Я познакомился с ним на Стагаре, и он уговорил меня отправиться с ним на Диори. Похоже, он знал, где лежит клад. Но не знал языка Изначальных. - И ты ему по-дружески переводил. Совершенно бескорыстно, а? По доброте душевной? - Он обещал мне книги. Я возвысился бы над всеми, даже над Варгасом с Совиного Мыса. Вам не понять... - Что ж, я многого не понимаю, - сказал Сварог. - И в особенности не понимаю дураков, которые ввязываются в такие вот игры - свято веря, что никто не станет убирать лишних свидетелей по миновании в них надобности... - Ну, я еще долго был бы ему нужен, - усмехнулся стагарец чуточку раскованнее. - Хватило бы времени, чтобы вовремя почуять опасность и приготовить дорожку для бегства. А что до его замыслов... Простите за цинизм, но я не здешний. Вассальной присяги здешнему королю не давал, и принцесса мне чужая. Каждый за себя, в конце-то концов. - Насколько я знаю, эгоистов на Стагаре не особенно любят. И подобный образ мыслей там не в чести. - Но за него вовсе не зачисляют в выродки без всяких колебаний. Вы не читали Федра? Душа - это колесница, влекомая двумя лошадьми, черной и белой, они тянут в разные стороны и плохо подчиняются вознице... - Ладно, - сказал Сварог. - С земляками тебе самому разбираться... А Федра я не читал. Давай о делах. Значит, Сенгал с твоей помощью решил подменить принцессу... Отсюда и начнем. - Род Сенгала имеет кое-какие права на трон. Как десяток других родов. Если бы пресеклась династия Баргов... - Без подробностей. Я и так верю. - Если бы подмена прошла гладко, с соблюдением всех условий... - То есть - с убийством настоящей принцессы? Стагарец сделал пренебрежительный жест, означавший что-то вроде: "Стоит ли о таких мелочах?" - То существо... оно, будучи оплодотворенным смертью оригинала, могло бы существовать десятки лет, став полностью послушным своему хозяину. Конечно, при регулярном соблюдении иных ритуалов. Король очень болен, хотя об этом никто почти не знает. Сенгал женился бы на "принцессе". Это создание совершенно нематериально, но ребенок, которого все считали бы родившимся у королевы, был бы сыном Сенгала, самым настоящим. - Нужно признать, покойный искренне заботился о будущем своего потомства, - сказал Сварог. - Ну а теперь выкладывай - что там у вас пошло наперекос? Стагарец сказал после долгого молчания: - Я знал, что магические книги Изначальных добротой не дышали. Но не ожидал такого дуновения зла. Впервые встревожился, когда мы готовили... подмену. Потом стало еще хуже. У Сенгала были и другие помощники, кроме меня. Порой даже кажется, что те, которых он считал своими слугами, становились хозяевами. Когда в решающую ночь появились эти твари, сомнений не осталось. Сенгал стал орудием. Я это понимал, а он - нет. Я ко многому отношусь без особых предрассудков, но предавать душу в когти Великого Мастера... - Подробнее. - Да зачем вам это? Вы что? Катберт-Молот? Тоже мечтаете поразить сатану сияющим копьем? Да и нет там особых подробностей. Сенгала все больше подминала Черная Благодать (Сварог впервые слышал это название, но не подал виду). В решающую ночь во дворце появились люди, которых я никогда прежде не видел, но гадать, кому они служат, не было нужды. Все получилось наполовину. Этот гланский рубака все сорвал. Слуги Великого Мастера не могли подступиться ни к нему, ни к принцессе, а когда Сенгал наконец пустил в ход обычных солдат, было поздно, она успела скрыться. Сенгал паниковал. Время существования двойника, не оплодотворенного смертью оригинала, ограничено, строго отмерено. Сюда слетелись шпионы от всех соседей. Потом Сенгала убила ваша девка... Сварог, не вставая, ловко пнул его в голень: - Выбирай выражения, тварь! - А что, называть ее парнем или деточкой? - огрызнулся стагарец, шипя от боли и потирая ногу. - Девочка - это косы, невинность, куклы-конфеты... Определение "дикая кошка" вас не коробит? - Не коробит. Значит, ты оставался с патроном до самого конца. Хотя прекрасно понимал уже, кто правит бал. А когда он умер... - Когда он умер, исчезло лежащее на его библиотеке заклятье, и книги можно было унести. Жаль, напихать под одежду удалось немного, а книга Изначальных исчезла вовсе... Ну что вы так смотрите? Я ведь не выдал вашу кошку, а мог бы... - Не мог. Побоялся бы, что Великий Мастер за отсутствием других козлов отпущения выместит зло на тебе. И припустил со всех ног... А ливень зачем устроил? - Чтобы затруднить погоню. И потом... Сенгал отчего-то решил, что вы - из Снольдера. И хотите увезти принцессу на самолете. Я в то время ему поверил. И хотел, чтобы вы пока что оставались здесь. Чтобы все остались в столице, пока я успею скрыться. Не ожидал, что за меня возьмутся столь рьяно. Гоняли, как зайца, и азартнее всего охотились горротцы, что было едва ли не хуже Великого Мастера... Ну что вы так смотрите? Я ведь мог и сдаться погоне. Отказ от злого дела - уже само по себе есть служение добру... - Снова Федр? - Нет, Амруаз. - Знаешь, я что-то с этим Амруазом решительно не согласен, - сказал Сварог. - Ладно, эти тонкости оставим святым братьям... Пусть они и с тобой разбираются, я здесь не хозяин. На твое счастье. Скажи-ка лучше, отчего это ты не захотел бежать подземным ходом? - Наверху, несмотря ни на что, безопаснее - вот вам и вся суть... Видно было, что ничего он больше не скажет. Конечно, если позвать загрубевшего душою Шедариса, умеющего развязывать языки пленным вопреки рыцарским правилам войны... Но вряд ли позволят монахи. Следовало бы сунуть стагарцу нож под ребро вящего спокойствия ради - но убивать "на всякий случай" Сварог еще не привык. - Ну, живи уж, сукин кот, - сказал он задумчиво. Встал и вышел. Странная Компания, незаметно для себя подравнявшаяся воинской шеренгой, встретила его вопросительными взглядами. - Ничего интересного, - сказал он чистую правду, повернулся к монаху. - Ведите нас, святой брат. - Вы все обдумали? - Все, - сказал Сварог решительно. 17. ХОЗЯИН ПОДЗЕМЕЛЬЯ Монах шел впереди с керосиновой лампой в поднятой ручище. Они спускались все ниже и ниже - по винтовой лестнице, по сводчатым переходам, по галерее, проходившей над большим залом, усеянным невысокими каменными надгробиями. Воздух стал тяжелым, душноватым. Сварог слегка помахивал Доран-ан-Тегом, вновь привыкая к нему после долгого бездействия. Рубин в навершии кроваво отблескивал. - Где кончается ход, никто не знает, - тихо сказал великан-монах. - Если уж вас не удалось отговорить, остается только молиться за вас... Сварог подумал, что впервые за него кто-то будет молиться, но промолчал, чтобы не суесловить. Они остановились в сводчатом склепе. Там было две двери - та, в которую они вошли, и вторая, толстенная и тяжелая, дерева почти не видно из-под железных полос, усеянных серебряными трилистниками и силуэтами коней. Она была заперта на обычный висячий замок, не такой уж и большой - на купеческих лабазах можно увидеть гораздо внушительнее. Монах снял с пояса связку ключей и забренчал ими, перебирая. - Дверь хорошо сохранилась для пяти тысяч лет, - сказал Сварог, не вынеся молчания. - Ее периодически чинили и меняли, - отозвался монах. - Но никто никогда не спускался вниз. Оттуда тоже ни разу не появлялось... никого и ничего. Но это не успокаивает... Он наконец нашел нужный ключ, вставил его в продолговатую скважину, повернул, разнял замок и дужку. Потянул дверь за чугунную ручку, и она отворилась с визгом, скрежетом. - Вот теперь можешь доставать свою артиллерию, - сказал Сварог капралу. Тот с превеликой готовностью извлек пистолет, накрутил ключом пружины во всех четырех колесцовых замках, опустил кремни к колесикам. Мара вынула меч. Монах молча роздал каждому по пучку добротно сделанных просмоленных факелов, чиркнул огромной серной спичкой, и все зажгли по одному. Ничего страшного за дверью пока что не наблюдалось - довольно широкая каменная лестница, полого уходящая во тьму, по ней можно идти троим в ряд. - Ну, с богом, - сказал Сварог. - Держать строй, что бы ни случилось. - Дверь я буду держать открытой сутки, - сказал монах. - А там - уж не посетуйте... Сварог молча двинулся первым, подумав, что при нужде он вынесет эту дверь топором в три минуты. Под сводами хватало места, чтобы шагать во весь рост. Пыли вокруг вопреки ожиданиям почти не было, и плохо верилось, что этой аккуратной кладке, где не выкрошился ни один кирпич, пять тысяч лет. Время от времени Сварог поднимал руку, они останавливались и настораживали уши, но, ничего не услышав, продолжали спускаться по невысоким ступеням. Ход плавно заворачивал вправо. Сварог оглянулся вверх - дверной проем светился далекой тусклой звездой. А там и скрылся за поворотом. Понемногу Сварог стал соображать, что спуск этот - нечто вроде винтовой лестницы огромного диаметра. И вдруг она кончилась - последняя ступенька была уже не ступенькой, а каменным полом большого зала. Сварог первым шагнул в проем - и ослеп, вспышка белого сияния ударила в мозг. Шарахнулся, наугад махнув перед собой топором крест-накрест, слыша сзади крики и оханье, попытался все же что-то рассмотреть сквозь плававшие перед глазами разноцветные круги - и тут же, ожесточенным морганием смахивая застилавшие глаза слезы, заорал что было сил: - Стоять! Спокойно! Друг друга порежете! Потому что единственная опасность, какая им угрожала, - зацепить клинком друг друга. Светло стало оттого, что под потолком вспыхнуло не меньше десятка молочно-белых полушарий. Они вошли - и автоматически зажегся свет, крайне смахивавший на электрический. Только и всего. Сварог оглянулся - его воинство, за исключением Мары и Делии, сгрудилось в проходе, не ступая в зал, выставив перед собой мечи и четырехствольную пушку. Раненых не видно, зато в испуганных числятся все. - Назад, - кивнул Сварог. И сам вслед за Марой и Делией вернулся на лестницу. Свет в зале тут же погас. Стоило Сварогу шагнуть со ступеньки на пол, лампы вспыхнули вновь. Облегченно переведя дух, Сварог так и не смог отделаться от безмерного изумления - очень уж эти штучки, автоматика высокого класса, не вязались с тем, что они оставили наверху. Тот, кто все это построил, знал и умел не в пример больше. Что же, история в свое время повернула вспять? И буксовала пять тысяч лет? Странный для истории поворот. Впрочем, не такой уж странный, если учесть иные разговоры о странностях технического прогресса, рожденных волей человека... - Впечатляет, - сказала Мара. - Смелее, - подбодрил Сварог остальных. Они ничего еще не понимали, но, видя его спокойствие, один за другим выходили в зал, гася факелы, притаптывая их сапогами. Сварог оглядывался. На противоположной стене - огромное запыленное зеркало от пола до потолка. Слева - несколько дверей с закругленным верхом, то ли из темного стекла, то ли металлические. Справа - восемь или девять ступенек ведут в огромный полукруглого сечения туннель, освещенный такими же светильниками, - отсюда видны два. Пол выложен белыми, черными и красными каменными плитками в форме ромба, в нишах меж зеркалом и ступеньками стоят белые статуи рыцарей в латах (доспехи совершенно незнакомого фасона). Стены мозаичные, зелено-бело-черные - совершенно абстрактные узоры, никаких аналогий в современном декораторском искусстве. Это ничуть не походило на жилое помещение - контора, вокзал, присутственное место... Сварог вытащил компас. Все правильно - если войти в туннель и свернуть направо, как раз попадешь на тот берег. Если только туннель достаточно длинный и не сворачивает. Контора, вокзал... Метро? Он тряхнул головой - казалось, вот-вот над головой захрипит динамик, послышится грохот поезда, и из шеренги дверей напротив к туннелю хлынет поток пассажиров. Оглядев своих - окажись они в аэропорту или на станции метро, выглядели бы не менее нелепо. И Сварог видел, что они ощущают эту нелепость, пусть и не представляя, в чем она заключается. Соприкоснулись два разных мира. - Здесь все настолько _н_е _т_а_к_о_е_... - тихо сказала Делия. - Мы с отцом были во дворце императрицы, но там другое... Там мы не чувствовали себя чужими... Сварог решительно направился к зеркалу. Он не ошибся - под ним и в самом деле что-то лежало на полу. И эта находка Сварогу весьма не понравилась. Белые человеческие кости - кисть пятипалой руки, все еще сжимавшая длинный, без пятнышка ржавчины кинжал с изогнутым лезвием и чашеобразной гардой, украшенной изумрудами. Концы лучевой и локтевой костей выглядели так, словно руку у ее обладателя попросту оторвали еще при жизни - и она пролежала здесь неизвестное количество веков, а то и тысячелетий, пока плоть не исчезла. Рука с кинжалом выглядела здесь совершенно инородным телом - как и компания Сварога. Стоя почти вплотную к зеркалу, Сварог взглянул в него. Почему нигде нет пыли, кроме как на зеркале? Зеркало не понравилось еще больше, чем сжимавшие оружие кости. Вроде бы зеркала темнеют, старея, да еще пыль толстым слоем - и все равно, как-то не так оно отражало, словно бы и не себя Сварог там видел, отражение держалось в глубине, да и колыхнулось вовсе не в такт его движениям... Он всадил в зеркало лезвие топора - сам не понимая, что делает и зачем. Показалось даже, топор сам ударил, потянув за собой руку. Сварог отпрыгнул - но никакого ливня рушащихся с дребезгом осколков не последовало. Остался глубокий косой разрез - но не знавший преград топор вошел едва до половины лезвия... Разрез медленно, но явственно для глаза затягивался, отражения в темной глубине дернулись, словно отступая. Сварог выругался вполголоса. Остальные напряженно уставились на него издали. Из разреза тремя медленными полосами поползла тяжелая густая жидкость, черная с алым отблеском. Казалось, силуэтов в глубине зеркала прибавилось, они собрались в кучку. - Пошли отсюда, - сказал Сварог, первым направляясь к ступенькам. - Боевой порядок! Боевой порядок был оговорен заранее - Сварог впереди, Мара с Леверлином прикрывают Делию, тетка Чари прикрывает бесполезного в серьезном бою Паколета, а Шедарис прикрывает тыл. Они шагали по туннелю - мимо часто попадавшихся ниш со статуями и черных проемов, за которыми уходили вниз невысокие, по пояс человеку, неосвещенные туннели. Они-то и беспокоили Сварога больше всего - оттуда в любой момент могло выпрыгнуть что-нибудь скверное. Судя по пройденному расстоянию, над головой уже - река. Снова десяток ступенек - вверх. Там туннель продолжается. Но его перегораживает белая стена. Нет, не стена... Туго натяните поперек туннеля частую рыболовную сеть, вместо узелков на пересечениях нитей поместите белые шарики размером с горошину. Потом уберите сеть - а шарики останутся висеть в воздухе в строгом порядке, удерживаемые неизвестной силой. Именно так преграда и выглядела. Сварог остановился перед ней. Сквозь нее просматривался туннель, преспокойно уходящий вдаль, и уардах в ста - очередной подъем. Тронул шарики рукояткой пистолета, надавил. Потом проделал то же самое пятерней. Шарики слегка отодвигались - до некоего предела, затем невидимая натянутая сеть упруго возвращала их в прежнее положение, стоило убрать руку. Он просунул меж шариками палец - палец невозбранно прошел на ту сторону. Махнул топором. Парочку шариков ему удалось разрубить - но кусочки висели на прежнем месте, преграда не понесла ни малейшего урона. Сварог зажег огонь на кончике пальца и ткнул им в ближайший шарик - никакого эффекта, не загорается, не плавится, даже не накаляется... Тупик. Все молчали. - Возвращаемся? - предложил Леверлин неуверенно. - А куда потом? - безнадежно спросил Сварог. Подошел к ближайшему проему, заглянул внутрь. Ход косо уходил вглубь, где он кончался, и кончался ли вообще, Сварог не мог рассмотреть и с помощью "кошачьего глаза". Жестом призвал к полной тишине, оторвал с пояса чеканную серебряную бляшку, прочитал заклинание, усиливавшее слышимые окрест звуки, размахнулся что было мочи и запустил бляшку в проем, просунув следом голову. Прошло несколько секунд, а она все катилась, подпрыгивая и постаивая, потом провалилась куда-то, упала с небольшой высоты, звякнула, долго еще катилась, крутясь и подпрыгивая - и наступила тишина. Похоже на вентиляционные каналы - и пол там, внизу, тоже каменный... Рискнуть? Если там тупик, в крайнем случае с помощью топора нетрудно будет вырубить ступеньки, вылезти назад, калек и увечных в его отряде нет... Он медлил, не зная, на что решиться. А с решением не следовало тянуть. Армию, неважно, громадная она или крохотная, сплачивает осязаемый враг или конкретная цель. А блуждания наугад по неизвестным подземельям даже хуже военной неудачи. Но еще хуже - оставаться на месте... И тут же, словно кто-то, имевший склонность к издевке, прочитал его мысли и выловил из них сожаление по отсутствующему врагу, со стороны покинутого ими зала послышались легкие шаги, настолько тихие, что Сварог их нипочем не услышал бы, но заклинание еще действовало. Остальные не слышали - только Мара неуверенно встрепенулась да Паколет, внук во многих отношениях примечательной бабки, повернулся в ту сторону и достал из-за голенища нож. Вскоре ее увидели все - рыже-белая пятнистая кошка ростом с теленка, напряженно вытянувшись в струнку, медленно поднялась по ступенькам и остановилась в отдалении, нехорошо прижав уши, поводя злыми желтыми глазами. И стала приближаться упругими шажками. Хвоста у нее не оказалось, но это не помешало с ходу определить, что настроение у нее самое скверное и миром вряд ли разойтись. За спиной у Сварога кто-то коротко ахнул. - Тихо, - сказал он, не оборачиваясь. - Кошки не видели? Самая обычная кошка, только здоровая... Говоря это, он уже поднимал пистолет. Кошка прянула вбок так стремительно, неуловимо для глаза, что он сам едва не ахнул. Похоже, она прекрасно понимала, что сулит наведенное в лоб дуло, - и пуля звучно ударила в стену, посыпались крошки мозаики. Еще два выстрела столь же бесцельно попортили стены, кошка увернулась, перемещаясь к ним короткими, неожиданными зигзагами, таившими в себе нечто гипнотизирующее. Никак не удавалось угадать, где она окажется в очередной миг, пуля за пулей летели мимо. Слева грохнул пистолет Шедариса - кошка увернулась, зло прошипела, оскалилась. Густая струя порохового дыма повисла в воздухе, и Сварог отскочил вбок, крикнул: - Не стрелять! Сомкнуться! Кошка остановилась, зашипела, стала приседать. "Сейчас прыгнет, - понял Сварог. - И начнется". Он перехватил топорище обеими руками, у самого обуха: главное, удачно подставить лезвие... Мимо него мотнулась маленькая фигурка - Мара бросилась вперед, выставив руки, словно ныряя в бассейн, перекувырнулась в воздухе, на миг исчезнув из поля зрения, вновь возникла, приземляясь на пол совсем в другой стороне, извернулась, с силой метнув в немыслимом пируэте что-то пронзительно прожужжавшее... Кошка повалилась на пол, как подрубленная, стараясь освободить стянутые чем-то передние лапы, забилась, выгибаясь и рыча, но Мара уже вскочила, выбросила руку, сверкнуло что-то туманно-серебристое, бешено крутясь. Из горла кошки торчала половина глубоко ушедшей метательной звездочки. Сварог метнулся вперед, обеими руками обрушил топор. Мара тут же рванула его назад за пояс - но кошачья лапа в агонии успела скребнуть по сапогу, прорвав голенище поперек. - Не надо было лезть, - спокойно сказала Мара. - Ногу не задело? Вот и прекрасно. Подумаешь, вздорное животное. Сама справилась бы. И резко обернулась к ступенькам. Тут же оба поняли, что не ослышались: бухающий шлепок повторился, и еще раз, и еще с ритмичностью метронома, приближаясь неторопливо, звуча столь мощно, что пол едва заметно сотрясался под ногами. "Идет ее хозяин, - испуганно подумал Сварог. - Если хозяин под стать своей зверюшке..." Но ничего не было видно. Потом на доступном взгляду участке туннеля, на каменном полу, еще довольно далеко пока, появилась черная с алым отливом лужица - это из ниоткуда, из воздуха упала огромная капля, _о_н кровоточил. Появилась вторая, третья, все в равных промежутках, шаги гремели под сводом... Пустив в ход заклинание, Сварог увидел. Огромная неуклюжая фигура едва не задевала макушкой потолок, ручищи свисали до колен, и вся она словно сплетена была из перепутанных как попало мохнатых веревок, лишавших чудище четких очертаний. Там, где положено быть голове, виднелось что-то похожее на округлый бугор, на нем светилась горизонтальная алая щель - то ли единственный глаз, то ли пасть. Сварог не смог определить, что это такое - азов магии, напиханных ему в голову, словно изюм в булку, решительно недоставало. Он выстрелил. Великан, чуть вздрогнув, размеренно шагал вперед. Сварог не снимал палец с курка, но вскоре сообразил, что это бесполезно. Дюжина серебряных пуль давно заставила бы сдохнуть любую нечисть и остановить создание из плоти и крови. Либо это что-то третье, либо Сварогу никак не удавалось угодить в уязвимые места. "Берегитесь зеркал", - вспомнил он. - Ты его видишь? - Конечно, - сказала Мара. - Что это? - Представления не имею, насчет такого нас не учили... У них еще было время. Немного, правда. Но скоро оно подойдет вплотную, и никто его не видит, только Сварог с Марой... Что же, поставить все на единственный козырь - топор Дорана? Но зеркала он не смог прорубить, застрял на половине... Сварог махнул Маре и бросился назад, к ощетинившимся мечами спутникам, недоуменно вертевшим головами. Следом грохотали шаги, послышалось что-то вроде удовлетворенного, утробного ворчанья. Сварога вел инстинкт, а не рассудок - такое с ним случалось не впервые, и всегда он оставался цел... Он молча указал Маре на ближайший проем, и она ногами вперед метнулась туда. Слышно было, как она, гремя чем-то, звонко царапая металлом о металл, катится вниз. Стук подошв. Краем глаза Сварог заметил вспыхнувший далеко внизу свет, и почти сразу же раздался крик Мары: - Сюда все! Ничего не стоило говорить - он лишь мотнул повелительно головой, и все, один за другим, бросились в проем без промедления и дискуссий. Замешкавшегося Паколета Сварог сцапал за шиворот и отправил вниз, как мешок. Оставшись в одиночестве, оглянулся. Великан задержался возле кошки с отрубленной головой - вокруг нее уже натекла черная с алым отливом лужа, - взвыл, замахал лапами, метнулся вперед. Но Сварог вперед ногами бросил тело в туннель, покатился на спине по наклонному, гладкому металлическому скату, гремя мечом, прижав к груди топор и прикидывая трезво: неизвестному монстру сюда ни за что не пролезть, если только он не умеет вытягиваться шлангом... Спрыгнул с высоты примерно трех четвертей уарда, легко удержался на ногах. И оказался в широком туннеле, параллельном только что покинутому ими, но короткому, с тупиками в обоих концах. Лестница с железными фигурными перилами ведет вниз. Прислушался. Наверху ревел великан, судя по звукам, наотмашь валил кулаками в стены. Но спускаться что-то не торопился. Не следовало вообще-то тыкать оружием во все непонятное, но Сварог еще более уверился, что топор рубанул сам по себе, хотя таких штучек за ним раньше и не водилось. Топор принадлежал еще более далекому прошлому, чем туннель, - но от обеих эпох остались лишь легенды, поди усмотри связь, поди пойми с ходу... Он без промедления стал спускаться по лестнице, громко напомнив про боевой порядок. Впереди услужливо вспыхнул свет. Что-то вроде лестничной площадки, круглый зальчик со статуей посередине - черный камень, обнаженная женщина на спине могучего оленя - снова лестница, несколько раз изгибавшаяся под прямым углом. Сварог уже понимал, что на тот берег вряд ли попасть. Выбраться бы наверх... Он приободрился, подумав, что есть шанс оказаться вне кольца блокады. Самое приятное - никто больше не беспокоит, не навязывает с рыком и воем свое общество... В очередной раз вспыхнул свет. У Сварога уже не было сил удивляться, но он все же удивился. Они стояли на перроне. Вот вам метро, вот вам и станция. Два ряда рельсов уходят в туннель, справа и слева. И у перрона стоит поезд, светло-синие с красным вагоны, не тронутый ни ржавчиной, ни гнилью. - Это же поезд! - воскликнула Мара. - Только без паровоза, - кивнул Леверлин. - Я их видел в Снольдере. И даже ехал однажды. - Я тоже, - сообщил Шедарис. - Даже два раза. Когда там служил. Паровоза и в самом деле не видать, а рельсов только по два. Как же он не падает? - Образованные вы у меня ребята, - сказал Сварог задумчиво. Подошел к краю перрона, заглянул в вагон. Он был полон скелетов, кости грудами валялись и на скамьях, и на полу. Не видно ни клочка одежды, но не похоже, чтобы мертвых кто-то трогал после того, как случилось Нечто и поезд навсегда остался на станции - просто останки естественным образом переходили в состояние скелетов, костяки разваливались, черепа падали, раскатывались... - И вон там... - показала Мара. На перроне, у ведущей вверх лестницы, лежало еще десятка два скелетов - да, судя по их позам, Сварог угадал верно, и мертвецов никто не трогал. Что же здесь произошло? Быть может, за красивым псевдонимом Шторм скрывается некрасивая, насквозь обыкновенная война? Следов пламени нет, поезд не обстреливали. Нейтронная бомба? Кто бы тратил их на метро... Газ? Бактерии? Газ давно разложился бы, а вот бактерии - твари живучие... - Подземелья когда-нибудь связывали с распространением неизвестной заразы? - Пожалуй, нет, - подумав, сказал Леверлин. У Сварога чуточку отлегло от сердца. И он повторил вслух: - Значит, была война? Он и не ждал ответа, понятно, но Леверлин сказал тихо: - Возможно, и война... Сварогу показалось, что теперь он может объяснить кое-какие факты, мучившие его прежде полной несуразностью, объяснить существование кое-каких предметов и явлений, вроде бы и не полагавшихся данной эпохе. У него и раньше были подозрения, но внятно выразить их он не умел. Дело вовсе не в прогрессивном влиянии высокоразвитых ларов. Газеты, консервы, общее состояние умов... Несмотря на замки, доспехи и пирамиду феодальных отношений, порой жизнь Ронеро смутно напоминала Сварогу покинутый им двадцатый век - только лишенный кое-каких технических достижений. В образе мыслей, в укладе жизни было нечто, свойственное более поздним столетиям, это улавливалось подсознательно, не находя выхода в словах... Лары здесь ни при чем. Они-то как раз тормозят прогресс. Сварог только теперь понял, что в Равене наблюдал вокруг себя то, что можно назвать мучительным, неосознанным повторением прошлого, новым витком спирали. Шторм смел с лица земли не примитивное общество, как написано в изданных наверху школьных учебниках, а то, что принято называть технологически развитой цивилизацией. То ли война, то ли неизвестное глобальное бедствие отшвырнуло обитателей планеты на тысячелетия назад - но не всех, а только тех, кто остался на земле... Сколько же лжи в том, чему его прежде учили? Пожалуй, не меньше, чем в покинутом, полузабытом уже мире... Над широкой лестницей висела продолговатая вывеска, желтая с черной каймой. Знакомые руны, разве что начертанные каким-то неизвестным шрифтом. Черные руны на желтом фоне: "Келинорт". Название станции, несомненно. Город был здесь и до Шторма. Отчего-то вывеска рядовой станции забытого метро потрясла его больше, чем набитый скелетами поезд. - Поздравляю, - сказал Леверлин. - Одну смертную казнь мы уже заработали. За лазанье по запретным подземельям. - Что бы тебе раньше сказать, - хмыкнул Шедарис. - Глядишь, испугались бы и не полезли. - Ничего, мы еще кучу приговоров заработаем, - сказал Сварог. - Со мной это несложно... Они стояли кучкой на перроне, словно и в самом деле ждали припозднившегося поезда. Шедарис присмотрелся к скелетам и сообщил: - Не нравится мне это. - Что? - А то, что при них нет ни монетки, ни пряжки. Поезд-то уцелел, почти как новенький... Сварог мысленно с ним согласился. Одежда, понятно, истлела. Но металлических или пластмассовых предметов должно было остаться немало - часы, портсигары, авторучки, украшения, пуговицы, очки, кошельки, прочая мелочь... Ничего. Ни единой вещички. Если Нечто уничтожало и неживую материю, оно обязательно растворило бы и поезд, и все вокруг, оставив голый камень... - Лучше бы нам отсюда убраться, - сказал Паколет. - Неровен час, вынырнет еще что-нибудь препохабное... - Пошли, - просто и буднично сказал Сварог. И первым шагнул на лестницу, руководствуясь примитивной логикой: чтобы выбраться из метро на поверхность земли, нужно идти все время вверх... Ну да, за поворотом на стене обнаружилась желтая стрела с черными буквами: "Выход в город". Очередной лестничный переход упирался в кирпичную кладку - судя по манере исполнения, эта чужеродная заплата принадлежала гораздо более поздним тысячелетиям. Сварог не ждал, когда сзади послышатся разочарованные вздохи - он был зол из-за очередного провала, а потому с маху обрушил на стену топор, твердо решив прорываться с боем, что бы там ни оказалось по другую сторону. Иного выхода все равно нет. Впрочем, он не крушил напропалую - аккуратно вырубил прямоугольный кусок скрепленных добротным раствором красных кирпичей размером с дверь. Кусок рухнул на ту сторону - совершенно беззвучно, словно был сделан из пенопласта. Времени удивляться не было - на той стороне Сварог увидел темный, пыльный сводчатый подвал, загроможденный бочками и ящиками насквозь привычного вида. И махнул своим. Он последним выскочил на ту сторону - прямо по вырубленному куску. И вдруг тот шевельнулся под ногами, поднялся навстречу, как подъемный мост. Сварог едва успел прыгнуть в сторону. А кирпичи легли на место и мгновенно слились со стеной в единое целое, так, что никаких следов от топора и не осталось. Взлетела пыль, все торопливо принялись сдерживать чиханье. - Теперь ясно, что имели в виду те, кто уверял, будто подземелья надежно запечатаны... - сказала Делия шепотом. Сварог огляделся. Откуда-то просачивался полосочкой бледный свет. На одной бочке стояла пустая бутылка из-под дешевого вина и лежали огрызки яблок, самое большее суточной давности. Так что подвал был обычным подвалом, отделенным лишь несколькими ступеньками от того уровня, который на географических картах принято называть "уровнем моря". Он поднялся по четырем деревянным ступенькам, потрогал дверь - потянул на себя, толкнул от себя. Заперта снаружи на толстенный врезной замок. Сварог нацелился было рубануть по нему, но решил не поднимать шума и подозвал социально близкого элемента Паколета - чтобы заодно и проверить на практике его дар бесценный, полученный от предков. Дар не подвел - Паколет наложил на замок ладони, возвел к потолку глаза, на лице изобразились вдохновение и сосредоточенность, и в замке что-то хрупнуло, скрежетнуло (должно быть, давно не смазывали). Сварог потянул дверь на себя, она и открылась. Петли завизжали, как убегающая от сексуального маньяка голливудская блондинка. И кто-то, стоявший спиной к двери над раскрытым ящиком, обернулся, охваченный вполне понятным испугом: не каждый день из запертого, единственного входа в подвал лезут непрошеные гости. Чтобы паника не распространилась дальше, Сварог бомбой влетел в комнату и аккуратно оглушил хозяина. Огляделся. Больше всего это напоминало заднюю комнату какой-нибудь лавки: стол с весами и счетами, полки с кульками, бочоночками, мешками. Окно тщательно занавешено. Сварог отогнул уголок занавески, осторожно выглянул - по улице идут люди, проезжают экипажи. Что за улица, он определить не смог. Хотел подозвать Паколета, но тот присел над ящиком, заинтересованно изучая содержимое - мешочки с какой-то сушеной травой, один развязан. Тем временем в комнату вошли остальные. Сварог кивнул Маре на дверь, ведущую, скорее всего, в лавку. Она проскользнула туда. - Понятно... - сказал Паколет, вставая. Подошел к столу и хозяйственно прибрал в карман все лежавшие там деньги, пояснив: - Мы монету не чеканим, а расходы еще будут... В полицию хозяин все равно не побежит. - Почему? - спросил Сварог. - Потому что в ящике - "чертов табачок". Травка с Островов. Курительная дурь. Пять лет каторги с конфискацией движимого и недвижимого, а также урезанием уха. - Он обозрел лежащего. - А у него ухи целы, так что ему их будет жаль... Вернулась Мара и отрапортовала: - Лавка. Я ее заперла изнутри и опустила шторы. Там за прилавком торчал какой-то хмырь. Сейчас он под прилавком и упакован тщательно, как дорогой товар. Лежащий стал подавать признаки жизни. Перевернулся на спину, увидел вооруженных незнакомцев и определенно заскучал. - Ничего, бывает, - дружелюбно сказал Сварог. - Мы тебе не мерещимся, мы всамделишные. Вон там, в ящике, у тебя что? Тот мрачно забубнил, что ящик, во-первых, вовсе и не его, пришли совершенно незнакомые приличные люди и попросили подержать пару часов; а во-вторых, пять минут назад ящика тут вообще не было, и каким чудом он в комнате оказался, непонятно, так что это происки конкурентов... - Молчать, - сказал Сварог, и запутавшийся в противоречиях оратор послушно притих. - Где твое заведение? Адрес у тебя какой? Я имею в виду адрес вот этой лавки, где мы сейчас. - К-каштановая, двадцать пять... Увы, они оставались в блокаде... - Значит, так, - сказал Сварог. - Ты никому не рассказываешь, что мы заходили, а мы никому не рассказываем, какие гербарии ты тут держишь. Надеюсь, твое воображение способно оценить простоту и выгоду этой нехитрой сделки? Лежащий подтвердил энергичными гримасами и дрыганьем конечностей, что все понимает и принимает с восторгом. После чего его связали и присовокупили к лежащему в лавке, заткнув рот. Сварог принес из лавки несколько бутылок вина, прикрыл за собой дверь. Ни на кого не глядя, принялся старательно вытаскивать концом кинжала осмоленную пробку, боясь вопросов. Точнее, одного-единственного: "Что будем делать?" Но вопросов не было. Лишь Мара вздохнула: - Прогулялись... Боевые соратники расселись кто где и столь же старательно сражались с пробками. Паколет с Шедарисом, как люди бесхитростные и простые, чуть ли даже не из народа, делали это зубами, заставив Делию грустно возвести очи горе. - Прогулялись бездарно, бесцельно и бесплодно, - сказал Сварог. - Но я, знаете ли, от всего этого окончательно рассвирепел и стал усиленно думать. По земле и под землей нам не пройти. По воде тоже. Но воздух-то остается, друзья мои! Почему я раньше не подумал про самолеты? Должно быть, оттого, что это означает наделать шума. Но в нашем положении не выбирают... Остальные смотрели на него так, словно он предложил спереть королевский дворец. Для всех, даже для Делии, самолеты были невероятной экзотикой, ничуть не соотносящейся с реальной жизнью, чересчур уж абстрактным понятием. Только Мара оживилась. - Самолеты находятся на старом ипподроме, - сказал Сварог. - Правда, он за пределами "волчьих флажков", но это лишь создает дополнительную трудность, не более того. Если уж уходить с шумом и оглаской, какая нам разница? Я смог бы управлять любым не хуже снольдерцев. - Охрана там большая, - задумчиво сказал Леверлин. - Всем сразу глаза не отведешь. Если только у тебя нет чего-нибудь в запасе... - Нет, - сказал Сварог. - Невидимыми можем делаться только мы с Марой, вам я могу лишь изменить внешность... - Вот видишь. Ипподром окружен так, что каждый пост видит соседей, - возможно, как раз на случай визита умельцев, умеющих отводить глаза караулу. - Вот именно, - сказал Шедарис. - Старая хитрость. Раньше, когда колдунов водилось не в пример больше, они запросто проскакивали через посты, вот и выдумали давным-давно особую систему расстановки караулов. Помогает, между прочим, я на Сильване убедился, да и здесь всякое бывало... - Так... - сказал Сварог. - А если смастерить какую-нибудь чертовски авторитетную бумагу от короля? Там, кроме снольдерской охраны, хватает и местных солдат... - Мы же не знаем, какие на сей счет у них приняты предосторожности, - покачал головой Леверлин. - Шег, что бы ты сделал на месте начальника охраны? - Самое простое, - не задумываясь ответил капрал. - Четко оговорил бы, кто может пройти внутрь и с какой бумагой. А в случае сомнительной бумаги задержал бы голубчиков и связался с теми, кто эту бумагу выдал. - Вот то-то, - сказала Мара. - Самого короля они наверняка пропустят, но по поводу бумаги от него снесутся с дворцом... - Значит, нужно брать языка, - сказал капрал. - Лучше офицера. Они ж сменяются, а потом свободно шляются по окрестным трактирам. Дело нехитрое - в кожаный мешок насыпается крошеный табак, самого дешевого сорта, накидывается на голову, язык и пискнуть не успевает. Применим испытанные меры убеждения, он и расколется. - И, если он обманет, сами влезем в капкан, - сказала Делия. - Как бараны. - Есть способы обезопаситься, - капралу его идея определенно нравилась. - Оставляем в надежном месте надежно упакованным. Пугаем мнимыми сообщниками... Командир, ведь нет другого выхода? - Так говорите, самого короля они пропустили бы? - задумчиво произнес Сварог. - А я ведь могу и королем прикинуться, я его видел, так что получится... - А кортеж? - пожала плечами Делия. - У отца решительно не в обычае разъезжать верхом с крохотной свитой. Последний год он появлялся в городе только в автомобиле. Нужен или пышный, многочисленный кортеж, или, по крайней мере, автомобиль - а он единственный в стране. Пожалуй, и в самом деле придется брать пленного. - Она слабо улыбнулась. - Кто бы подумал, что мне придется заниматься такими вещами в собственном королевстве... - Подведем итоги, - сказал Сварог. - Нужен либо пышный кортеж, либо автомобиль. Ни того, ни другого у нас нет. Только возможность прикинуться королем... и принцесса, черт возьми! Делия заинтересованно повернулась к нему. - Знаете, в чем ваша сила? - спросил Сварог. - Никому нельзя сейчас доказать, что во дворце на вашем месте пребывает двойник. Но если где-то вне дворца появитесь вы, именно вы - любой, не знающий, где сейчас находится принцесса из дворца, вас за настоящую и примет! У нас есть поддельный король и самая настоящая принцесса, а это неплохой задел... - Великолепная ситуация, право же! - рассмеялась Делия. - Та принцесса, которую считают ненастоящей, хотя на самом деле она настоящая, должна изображать ту, которую считают настоящей, хотя на самом деле она ненастоящая... - Казуистика прелестнейшая, - кивнул Сварог. - Здорово закручено. Так вот, у меня родилась авантюра. Совершенно безумная, а потому имеющая все шансы на успех. По-моему, успехом заканчиваются два рода авантюр - либо те, что совершаются в глубочайшей тайне, либо, наоборот, невероятно дерзкие и шумные, происходящие с такой наглостью, что никто и предвидеть не в состоянии... Я намерен устроить переполох на всю столицу, действовать наглейшим образом, нарушая все законы.