вернется. И мы оба поверим в это... x x x Какая сказочная ночь! Знак отрицанья и вопроса. И темнота, как черный скотч, В окошко тычет мокрым носом. Веду безмолвный разговор С чужою тенью. Дивный профиль... Старинный мейсенский фарфор Нам охлаждает горький кофе. Стихи и белое вино, Неспешный шепот рифм, усталость... Все это было так давно, Что, видимо, и не кончалось. Все, что вершится - не во сне. На зависть всем иным поэтам, Пришли вы именно ко мне. Я почему-то знаю это. Движенье красок, нот и чувств, То в небо ввысь, то вниз с откоса. Как заслужил, чем расплачусь, Я не настроен на вопросы. В ночи сверкала бирюза Меж звезд торжественно и броско... Со свечки падала слеза, Застыв немым комочком воска. Рассыпался хрустальный смех Сто лет назад. Но и поныне Я вспоминаю это имя, Но не для всех... x x x Незаметным поцелуем Чуть коснувшись ваших плеч, Я, наверное, рискую Продолженьем наших встреч. Что поделаешь, ну - было! Ну прошло - чего скорбеть? О печальном и унылом Неохота даже петь. Лучше грянем о казацком, О бескрайнем и лихом! Так, чтоб сердцу разорваться, Обожженному стихом. Чтоб слепить судьбу из воска Умирающей свечи... Пусть напрасной, пусть уродской, Но горячей, хоть кричи! А потом с полынным веком Повести коней в зарю, Отражением поблеклым Прежних лет - шептать "люблю"... Ты смеешься... Я не верю В то, что ты не веришь снам. Невеликая потеря - Где-то скачущий Руслан. Что нам сказочные слезы, Верность рифме, как ножу? Ты уйдешь. Я просто прозу, Прозу жизни напишу... x x x Вот и выпал снег, замело... Легким хрустом озвучен шаг. На аллеях белым-бело... И щебечут стихи в ушах. Воздух чист, как голландский спирт, Так ведь можно сойти с ума... И толкает на легкий флирт Обаятельная зима. Этот танец достоин Вас... Все вернется, и все пройдет. Полагаю, что это вальс, Не вдаваясь в анализ нот. Что за сон меня вдохновил? Я, похоже, сейчас влюблюсь, Я ведь даже чуть-чуть боюсь Стать достойным такой любви. Вечность нас под крыло взяла, Заблудившихся в декабре, И вся в белом невеста шла, Я, как князь, был весь в серебре. Как торжественно снег молчал... Я свой кубок допил до дна, И не спрашивай - кто венчал? И не спрашивай - кто она? x x x Француженка... Salut! Bonjour! Мой каждый вздох шелками вышит... Зеленой лампы абажур Заменит круг луны над крышей. Ваш стол завален всем подряд. Смахнем тетради и блокноты, В окошке звезды догорят, А кот не справится с зевотой, Но мы... Мы будем говорить. Непринужденно, долго, вольно, Нанизывать часы на нить Десятка слов программы школьной. Ваш шепот с мягкой буквой "р" Щекочет струны вдохновенья, И старомодный секретер Сливает наши отраженья В один каприз. В один сонет, Где многозначность снов и взглядов... Свечи покорный силуэт Дрожит, как плечико наяды, Влеченье душ не разорвать Банальной фразой - "время лечит". Что остается? Угадать Число и век грядущей встречи. Мечтать о милых пустяках Вселенского происхожденья И на верленовских стихах Оттачивать произношенье... x x x Хотите, я побуду Вашим псом, Лохматым, романтичным сенбернаром? Хотите, я пребуду Вашим сном, Лирическим или сплошным кошмаром? А может быть, мне сковырнуть звезду? Оправить в серебро и в алых лентах, Приплюсовав шалфей и резеду, Вам поднести коленопреклоненно... Настало время выдачи слонов И превращений черепашек в принцев! В любой любви - гармония без слов, Обычно не обязанность, а принцип, Принципиально - буду Вашим я. Не слишком важно - где, когда, насколько? Закружит нас волшебная струя В прыгучем танце под названьем - полька, Хотите, мы исправим весь сюжет? И повесть станет праздничным романом, Где Ваш полуодетый силуэт Интимно тает в мареве туманном. Душа скользит с нелепой крутизны, Я ухожу, глуша огонь желанья, И на ладони Вашей холм Луны Изысканно целую на прощанье... x x x ...Поцелуй твой пахнет дымом Золота сгоревших листьев, И бегут необратимо В никуда шальные мысли. Между стен змеится зависть, И скользящие цитаты Падают, не разбираясь, В руки правых, виноватых... Все равно пройдет эпоха, Обещанья станут пылью. Будет все не так уж плохо, Не как раньше, но стабильно. Нет, дебильно! Понимаешь... Пряный вкус непостоянства Лучше быта, где витаешь В промежутках лжи и пьянства. Так проглотим, как лекарство, Горечь прошлых откровений - В небе Бог, на небе Царство.. Переступим наши тени, Перейдем в иную сущность, В неземное измеренье - И взаимную ненужность Примем как благословенье... x x x Вашу увядшую розу Я достаю из вазы. Столько в душе вопросов, И не ответишь сразу... Столько ассоциаций, Поводов для поэмы... Хочется углубляться В многомасштабность темы. Спеть о былом величье, Рвущем сердца на части... Смело, до неприличья, Вывернуть душу настежь. Понапридумать строчек В стиле речей Востока, Чуть изменяя почерк, Ныть о любви высокой. И воссоздать, как символ Вечности и страданья, Этот цветок красивый В горечи увяданья. Можно сплести завесу, Выкроив час и место, Можно поставить пьесу, Все рассчитав до жеста. И освятить рассветом Полную смысла позу... Что же я все же предал, Бросив сухую розу? x x x Зажгу свечу в старинном канделябре, Налью вино в высокие бокалы, А за окошком мечется ноябрь, И вечер опускается устало... На белый лист неспешно лягут строки, Воссоздавая тень воспоминаний, Смещая лица, раздвигая сроки И путаясь с возвышенными снами. Бросая тень, словно изнанку света, На все, что мне казалось безупречным. На дальний отзвук выцветшего лета, Что затерялось на дороге Млечной И выпало под утро спелым ливнем, Преобразившись на холсте в признанье Моей мечты о давнем и о дивном В зеркальном искажающем мерцанье... Забыть про все и стать самим собою. Писать картины, сочинять сонеты, Где наша встреча, ставшая судьбою, Тоскует в раме черного багета... x x x Падает небо ажурным дождем, Бывшее некогда синим... Мы умираем, творим и живем В мире изломанных линий. Как силуэт, отраженный в окне Долгой вагонной дороги, Изморозь дней в очищающем сне Взвесят небрежные боги. И подведут неучтенный баланс С уймой ошибок на бланке, Щедро отдав подвернувшийся шанс - Встретиться на полустанке. Там, где грохочет на стыке ветров Бешеный поезд Вселенной, Мы разглядим неземную любовь, Ставшую гордой и тленной. Мы улыбнемся, почувствовав связь Судеб, как вечных истоков. Злоба пройдет, и отмоется грязь - Ты уже не одинока! Не уходи. И тогда, и теперь Висну плющом на балконе... И обреченное время потерь Пересыпаю в ладонях... x x x По черной траве я иду к тебе, По черной траве... В ветвях запутался соловей, В умершей листве. И гасит шорох моих шагов Тумана плед, Где отраженье банальных снов Змеится вслед... Целую призраков, пью вино, Смеюсь в зенит, Неторопливо в немом кино Вращаю дни. Почти случайной дарю навек Свое кольцо, И грудь сжимает железный век, Дыша в лицо... В любое время застывших нот Здесь так темно. Твоя трибуна - мой эшафот, Уже одно! И звезды падают с высоты, Цветной горох.. А запах серы из темноты Корежит вдох. В горячем смерче чужих кровей На робкий свет - По черной траве я иду к тебе, По черной траве... x x x Я поставил любовь на обрыв у реки. Я холодной рукой взвел спокойно курки. Выстрел грянул, как пробка шампанского - хлоп! И в плечо мне хлестнула горячая дробь. Сгустки боли как черного дыма комки... Я прицелился тщательней, с левой руки, Точно в сердце. Упрямо. Качнулся прицел - Снова выстрел... Ну вот, я опять не успел... Ветер выбросил руку, как добрый отец, И швырнул мне к ногам бесполезный свинец. ...Что за сон? Странный сон. Надо б в церкви свечей... Я кривлюсь от бессмысленной боли в плече! x x x Помнишь лето? Жаркий полдень, Плеск волны зеленогривой.. Пароходик на природе Шел вперед неторопливо. Коренные астраханцы - Мы так радовались зною. Над рекой в небрежном танце Облака несло прибоем. День стремился обернуться Сном, проплывшим между нами, Как боязнь соприкоснуться Обнаженными плечами. Даже ветер счел ошибкой И последствием испуга Наши робкие попытки - Не смотреть в глаза друг друга. Говорить о постороннем, О бессмысленном и бренном... Радуга на небосклоне Мягкой линией колена Окуналась в стрежень Волги. Тих, услужлив, но нескромен, Хитрый вечер втихомолку Целовал твои ладони. Сердце сжав в осколок кремня, Мне казалось - мир не вправе Наши души гнать на землю В этой августовской лаве, Если прожито так мало, А возносят лишь за муки. За спиной вздыхал устало Ангел грусти и разлуки... x x x Что за имя - Мейхани... Легкое, непрочное, Как звучащая в тени Музыка восточная. Многоцветье древних строк В ритмах века нервного. Розоватый лепесток У бутона первого. Откровение и бред, Удивленье вечности. Робкий, нежный силуэт Детства и беспечности. Плач валторны, Мейхани... Не сродни унылости. И Господь тебя храни В неизбывной милости. Жизнь - слепое колесо, Как еще завертится? У судьбы возможно все - Верится, не верится... Может, вспомнишь, может, нет, Память - вещь неточная. Вечер, встреча и поэт, Дальше - многоточие... x x x Твоя власть, твое право Моими стихами мостить дороги Дарить налево, дарить направо, Словно об коврик - вытирать ноги. А я звоню, молясь телефону, Он с пониманием соединяет, И в проводах меднотелых стонут Рифмы, которых не принимают. Успеть бы спеть моей королеве, Покуда сон не сомкнул ресницы, О том, что в полях зацветает клевер, А нам обоим еще не тридцать... Еще мы можем бродить по лужам, Смеясь угрозам полночной птицы. И водевили о глупом муже Роскошно ставить, играя в лицах. Еще возможно читать меж строчек, Как меж прожилок опавших листьев. Край неба розовым оторочен, Но мой закат без тебя немыслим. Так день, отмеченный нелюбовью, Проходит мимо, в отдельном ранге, Склонился скорбно у изголовья Мой грустный ангел... x x x Белый холст и кисти белые. Белый потолок и простыня. Первые мазки, еще несмелые, Но уже проложена по белому Белым снегом белая лыжня. Падают дожди оторопелые, А в столичном граде ночи белые Развели висячие мосты... В белом небе словно обгорелые Над Гостинной церковью кресты. Белой леди всходит смерть по лестнице, Покрываясь мягкой пеленой... Хочется заплакать и повеситься На рогах серебряного месяца, Криво усмехаясь над судьбой. Вверх взлететь белесою субстанцией, По тоннелю до последней станции, Снежной грани между да и нет, Чтобы через много - много лет Девушка с улыбкою Констанции Целовала мой цветной портрет... x x x Сумерки. Не жизнь - сплошные сумерки. Отрицанье света и гармонии. Может быть, и чувства просто умерли, Растворившись в траурной симфонии? Если нет любви и нет желания Продолжать затянутые опыты... И просить любви, как подаяния, Жалким, прерывающимся шепотом, Что упал в ладонь копейкой медною, Вымученной каплей на надгробие... Наших писем робкое и бледное, Но закономерное подобие. Мы, возможно, поступали правильно - Время не гоня, шагали пешими... То ли все вокруг настолько праведны? То ли мы с тобой такие грешные? Падаем - разбитые, бескрылые.. Сумерки подводят к бесконечности. Дальше только ночь, ты слышишь, милая? Только ночь, в последнем вздохе Вечности... x x x Упала тень, и вечер звезды сжег... В туманной мгле лишь сосны тихо стонут, Где, подводя грядущему итог, Мы в прошлое глядим, как в черный омут. Прочь оттолкнув покатой крыши край, Я ринусь вверх, немой и вдохновенный- Пойдем со мной, в мой Водолейский рай, И нет прекрасней места во Вселенной. В мою ладонь вложи свои мечты. В моих руках оставь воспоминанья. Всего лишь шаг с зовущей высоты, Всего лишь миг от веры до призванья. Закрой глаза и веером ресниц Вдохни мне в душу память первых взглядов, Тень хуторов, предчувствие столиц И слов, каких произносить не надо. Наложен крест, заклятье и запрет На долгий сон, на ровное дыханье. Пойдем со мной, но близится рассвет И трезвый взгляд, и быт, и пониманье. Не торопись, подумай, отыграй Свое лицо на сцене настоящей. Осталась ночь и вот он, этот край - Отточенный, заветный и манящий... x x x Я такой же предмет, как любая деталь интерьера. Создаю антураж и коплю на поверхности пыль. Мне присуща во всем утонченная гамма и мера, Освещение, место, высокий классический стиль. Я подчеркнуто вежлив, изысканно - официален, Элегантен, улыбчив, доступен (на данный момент). Если в голосе вдруг и мелькнет ощущение стали, То и это зависит от веяния перемен. Я могу объяснить все случайности этого мира И указывать всем оптимальное время для гнезд. Препарировать Сон. Разобрать по созвучиям Лиру. Успокоить поэта, вдохнувшего Славы и Грез. Я надежен как танк и трезвей, чем расчет дельтаплана, И готов оплатить безналично представленный счет. Мне почти ничего в этой жизни ни дико, ни странно, Потому что Она сюда больше уже не придет. Не войдет в старый дом, не поправит на окнах портьеры, Не откроет рассвет, где в живую поют соловьи... Я такой же предмет, как любая деталь интерьера И я так же умру, не дождавшись Случайной любви... x x x Что за ночь была! Звезды тусклые, Как пророчества Заратустровы. А в глазах ее Полумесяцем - Пламя светится! Искры бесятся! Сожжены мосты, Угли красные... Все слова пусты. Все - напрасные! А к бровям ее Обособленно - Мягкий бархат льнет Черным соболем! И снега стеной Старой крепости... Я верчу судьбой До нелепости. А в кудрях ее Златокованых - Лунный луч поет Заколдованно! И в стихах теперь Сны не вещие... Меж примет-потерь Все зловещие... В суматохе лет Чувства - тщение... Но оставь хоть след, Сновидение! x x x Н. Издеваясь над теченьем дней, Поезд несся из границ зимы, Увозя совсем чужих людей, Даже внешне не таких, как мы. И качало их тайком купе В шалой неге молодой весны, Веселился тощий стол Распэ, И мгновенья превращались в сны. А когда разбил окно рассвет И ушла последняя звезда, Эта девушка сказала "нет", Что, конечно, означало "да". У бессонниц лишь одна беда - Что ни ночь, то просто тихий бред. И мужчина подтвердил "ну, да..." Что, конечно, означало "нет". Напрягались души и умы, И, наверно б, страшным был конец... Но спокойно развенчали мы Всю романтику смешных сердец. Эти двое развели мосты... Все так ясно стало впереди. Что за легкость - вплоть до пустоты, Где-то в левой стороне груди... x x x Эти вишни впитали тепло ваших пальцев... Ваши губы хранят аромат этих вишен, И манят облака откровеньем скитальцев, И луна обреченно ложится на крыши. Мы не можем бродить этим городом вечно. Наплевав на условности общей морали, Мы должны расставаться легко и беспечно Между трещин на легкой небесной эмали. Улыбаться знакомым, заставшим нас вместе, Но молиться в душе, чтоб они позабыли То, что видели... И выцарапывать крестик Каблучком башмачка на полуденной пыли. Напряженно молчать - это необходимо. Потому что слова все равно бесполезны И поток временной давит неотвратимо, Нас небрежно качая на краешке бездны. Если верить всему - нам не стоило сбыться... Раз уж атомы делят и сыпятся щепки, То безумно легко было б нам разделиться, Ощущая всю власть общепринятой лепки, Ковки, кройки, строительства духа и тела Для укладки в формат всем удобных канонов. Гордый дух перемен налетит оголтело И заставит идти без проблем и уклонов. Дистилляция снов будет чаще и строже. Нас избавят от слез, и стихов, и дебатов. ...Кровь раздавленных вишен упрямо похожа На попытки души протолкнуться сквозь вату... КАК НАЧАЛОСЬ НАЧАЛО (1998) x x x Ты помнишь - небо с тучами, А мы идем вдвоем В певучий и задумчивый Странноприимный дом... От требований требников И слухов тиражей Нас прятал храбрый Хлебников Под сенью этажей. Бежавшим, словно с паперти, Мечталось сладким сном - На стол с зеленой скатертью Припасть горящим лбом. Он там горячим кофе нас Отпаивал от лжи, А в средневолжском профиле Дрожали миражи... Любовь дышала заново, Попав в словесный храм, Где сплетников Губановым Хлестало по губам. Где в сумерках верленовских, В дневном сиянье ламп, Казалось, откровенно скис Документальный штамп! Где над метаморфозами В червонорядный рай Мы падали, бесслезные, В блестящий месяц Ай. И в предвечернем таянье В укор людской молвы Нас провожало здание Улыбкой Гуль-Муллы... x x x Бывает так, что, отложив тетрадь, Не чувствуя спектральные цвета, Бессмысленно стараешься понять Значенье чисто белого листа. Насмешкою на отгоревший день В ночи чадят фонарные столбы, И, кажется, порою просто лень Выравнивать кривой каприз судьбы. Под смех и вопли радостных ворон Вновь поменять подножие и стиль, И обедневший колокольный звон Смахнуть в ладонь, как золотую пыль. Из черных туч сколачивать кольцо На безымянный палец в самый раз. И успевать заглядывать в лицо, И отмечать многообразье глаз. Но, притворяясь сонным и глухим, Ступить на край, где дышит пустота, Перечеркнув остывшие стихи Андреевским знамением креста! x x x Научите меня песням. Я устал бренчать на лире. Научите меня песням, чтобы ненависть и кровь Зазвенели, растекаясь в этом полусонном мире, Где рождаются на струнах прародители стихов! Где летают альбатросы, где скользят меж сосен шпаги, Где соленые баллады сотканы из облаков, Где витают над планетой духи битвы и отваги, Возрождая неземную вдохновенную любовь! Научите меня песням. Вкладывая душу в звуки, Научите меня песням, отражая в нотах боль... О победах и паденьях, о печали и разлуке, О пустой попытке вжиться в мне навязанную роль. Невозможно отреченье от земли или от неба, Невозможно возлиянье и молитвы двум богам. В небе чувствуешь острее жаркий вкус вина и хлеба, На земле всю жизнь тоскуешь по небесным кренделям. Научите меня песням. Только чтоб о самом главном. Научите меня песням. Я рожден, я должен петь! Очень просто быть известным, убедительным и славным Прославляя томным альтом опустившуюся плеть... Успокойте мою душу, разверните мои плечи, Взвесьте все мои поступки на космических весах, И тогда взойдет из тлена знанье истины и речи, И тогда родится Песня там, где ныне пыль и страх! x x x Где мой хмель в бокале?! Я сегодня - вечер! Выхожу из спален Медленно, как вечность. Мартовской скотиной Вызолотив ус свой, Выгибаю спину С пошленьким искусством. Вот такой я гадкий! Вот такой порочный! Весь в сплошных загадках, Весь из многоточий... Мастер компромиссов, Неприличных сделок. Ценник для капризов И продажных девок. Я гублю сироток. Очугунив нервы, Походя и кротко Бью пенсионеров. Люди от боязни Валят меня скопом. Я же в эти грязи Намертво затоптан. С дурью бесшабашной В душу ломят двери. Мне порою страшно, Что и ты им веришь... Словно черный ворон, До сердечной рези В воющую свору Упаду возмездьем. С рваной горловиной К высшему подножию Чистый и невинный, Ровно агнец божий... * * * М. К. Как это у вас дивно, Как это у вас славно... Вот ночь прошла ливнем, Что теперь считать главным? Как это у вас громко, Как это у вас звучно... Замер горизонт кромкой, Облака над ним кучно. Как это у вас грустно, Как это у вас сладко... На душе порой пусто, И в судьбе не все гладко. Как это у вас нежно, Как это у вас гордо... На висках уже снежно, А какие там годы... А какие здесь будни, Одинокий во поле колос... Возвратите нацию людям, Позабывшим собственный голос! x x x Наташе Колесниковой Кружево шарфика, белая ленточка, Ласковых глаз полевая звезда... Господи боже! Откуда ты, девочка? Как ты сегодня попала сюда? Так же нельзя... Это просто бессмысленно... Крылья хрустят под чужим сапогом. Тут убивают словами и числами, Каждый палач и открыт, и знаком. Здесь же стреляют! Здесь валят на пристани Сразу все шестеро на одного... Здесь невозможно по честному выстоять. Здесь невозможно вообще - ни-че-го! Больно... Я тоже срываюсь в истерику. Спрячься, уйди, отдохни, подыши... Чтоб на пути к осиянному берегу Свято сберечь незабудку души. Флейта не спорит с казацкою шашкою. Вот твое облако - сядь и лети... Выкраси жизнь освежающей краскою, Всем рассказав, что приснилось в пути. Девочка, милая, этой эпохою Многое сломано. Что уж там мы... В небе светлей. Ты подумай, а плохо ли Петь, не боясь наступленья зимы? Крылья расправь для полета. Ну что же ты?! Здесь не твоя ни война, ни вина... Просто прими, что вон там, у подножия, Высохла кровь, и теперь... Тишина... x x x Подними потолок. Просто нечем дышать, Или стены раздвинь, я хочу потянуться... В неоглядную ширь, в непролазную гать На мгновенье уйти и совсем не вернуться. Так ли надо спешить? Я же был в тех краях... Там не пишут стихов, не страдают, не мыслят. Я еще задержусь, но буквально на днях Получил свой билет и бумаги на выезд. Значит, снова плутать в черном небе без звезд, Где прошедшая жизнь далека и условна... Ах, как тихо вокруг! Желтый свечечный воск Залепил бубенцы, и дорога безмолвна. Ни дыханья, ни сна, ни пылинки в лицо... Просто вечный покой. Даже скулы немеют... Здесь прилежно живут и у мертвых певцов Отбирают гитары для фондов музея. Хоть бы стон, хоть бы храп, чей-то смех, или крик... Но давненько огни потушили на башнях. В облаках - то ли крест, то ль обугленный лик, То совсем ничего... и становится страшно. Если наша любовь все равно догорит И останется здесь золотой и нетленной... Над безверием тень, только где-то внутри Сердца стук на Безмолвных Скрижалях Вселенной... x x x Ты помнишь этот страшный путь Через горящий лох? Как запах тленья резал грудь, Мешая сделать вдох. Там скалил зубы зверолов, Дымились облака, И смерть вылизывала кровь С горячего клинка. Ты понимал, что ты - один. А за спиной лишь тень. Над головою восходил С плеча разящий день. И обоюдоострый луч С шипеньем резал плоть, Спеша литую толщу туч Наотмашь пропороть! Чтоб хлынул дождь на эту грязь, На этот смрад и боль. В желудке колыхалась мразь С названьем - алкоголь. Я падал головой о стол, Плюя в земную власть, А пуля подавалась в ствол, Потягиваясь всласть. Скреблись граненые ножи О реберную клеть, И если это - наша жизнь, То что ее жалеть?! Восславим мертвую любовь! Зажмем зубами крик! Пусть наша алчущая кровь, Упав, в единый миг Прожжет слежавшийся гранит Так, чтоб наверняка Пробилось из-под тверди плит - Подобие цветка! x x x Колокольный звон угас Плавно так... С древних фресок смотрит Спас Жалобно. В храмах пусто - волком вой. Ветрено. Бреют ангелов и в строй, В рекруты. В небе тучи да дожди - Полосы. Не дождешься, сколь ни жди, Голоса. В церкви ли навеселе Каяться? Пуля желтая в стволе Мается... Смерть все спишет, все простит Важно ли? Что за время на Руси Страшное... x x x Бывает так, что путь нелеп и труден... Из облаков, от неба отошедших, Мы падаем на эту землю - люди Из рода приходящих и ушедших. Мы можем петь и улыбаться смерти, Но никому не расстилаться в ноги. Умеем драться, как морские черти, И защищать ромашку у дороги. Когда к стихам примешивая крики, Мы небо держим или пламя гасим,- Мы не двуличны, мы, скорей, трехлики И очень цельны в каждой ипостаси. Порой бедны, порой богаты словом... К ногам танцовщиц расшвыряв монеты, Мы принимаем все, что безусловно, И понимаем все, что безответно. Нам нет прощенья - мы его не ищем. Нам нет награды - мы ее не просим. Но нам, как сон, дарована Всевышним Волшебная, таинственная осень! Поэзия от жалости устала. Весна - наивна, утомленно лето... Прильнем к сиянью царского бокала С сентябрьским возвышенным рассветом! Нам даровали осень - наше время. Эпоху менестрелей и сонетов, Людей, лампадой делающих стремя И чувствующих грани тьмы и света. Первопроходцев, всадников, поэтов, Упавших с неба на песок арены, Где в поисках единого ответа Ломавших жизнь, как мирозданья стены. А люди, нас сочтя за сумасшедших, В слепой борьбе за собственное счастье, Не забывая плакать об ушедших - Не торопясь стреляют в приходящих! x x x Опять звонят колокола... Не слишком рано? Оборвана струна, и даже не смешно... А время бередит затянутые раны И, выливаясь в мир, спешит упасть на дно. Белеют в небесах осколки крыл лебяжьих, По перышку разнес случайный выстрел их. Колеблются вдали все оттиски пейзажа В оттенках городских субботних выходных... Разложенный пасьянс не сходится упрямо... И у аптеки вновь зажгутся фонари, И снова будет ночь, и снова будет драма, Пусть не на целый свет, так у меня внутри. По стопкам разложив былые акварели, Я вспомню имена и подведу итог Растянутых страниц, неблагозвучных трелей, Поднадоевших рифм, высокопарных строк. Пытаясь миновать пороги и овраги, Вновь совершу один из бытовых грехов. Оставив на столе лист глянцевой бумаги И проведя всю жизнь в предчувствии стихов! x x x В околесице событий, в бешеном вращенье буден, В ритме встреч и расставаний, в сутолоке очередей Вновь мелькают торопливо ноги, спины, лица, груди - Все в частичном варианте, как осколки от людей. Словно зеркало большое, отражавшее реальность, Разлетелось на мильоны искривлений, капель, снов. И в осколках преломившись, серединой стала крайность, И послышалась кантата в хороводе странных слов. "Ты пришел сюда незрячим, ветер шил тебе одежды... Все твое существованье означало плоть и тлен! Но, взвалив себе на плечи непосильные надежды, Ты ломал границы знаний и шатал фундамент стен. И тебе дарила вечность два крыла, как смену суток. День и ночь, огонь и воду, жар и холод, тьму и свет, Предначертанный веками путь сомнения и шуток, Отрицанье общих мыслей и в один конец билет. Хрупкий шаг канатоходца между двух великих истин: Рухнуть вправо или влево - выбор, в общем, невелик. Балансируя руками, ты пришел к простейшей мысли, Что канат, похоже, режут, и остался только миг. Миг на лезвии, на грани, на вершине исступленья, Где седая пыль Вселенной начинает круговерть. Миг последнего причастья и светлей, и вдохновенней - Тех нелепейших понятий, что зовутся жизнь и смерть..." Мерно тек поток прохожих мимо стекол ресторана, И никто уже не думал об утерянных стихах. Голос смолк, и только звуки вознесенного органа Отражались в недалеких, в предгрозовых, облаках... x x x И. С. Мы живем в едином мире. Дышим космосом и дымом. Отражаем вкус предметов в общепризнанных стихах. Посвящаем их Вселенной, или ветреным любимым, Или каемся прилюдно в неосмысленных грехах. Делаем дворцы и горы из песка, золы и пыли. Стоит только дунуть ветру,- мы изменим весь сюжет. Но незыблем лишь фундамент, кони загнанные, в мыле, Перевернутый на рифах, нами брошенный корвет... Здесь наступит разделенье. Я останусь - капитаном, Не оставив свой корабль на возвышенную смерть. Ты - настроишься на вечность и расчертишь пентаграммы, Пробуя осколком рифмы - неба пламенную твердь. А потом навеешь вечер, дальше - ночь. И я увижу Дом, который ныне - пепел. Мир, который - позабыл... Красно-синий флаг с драконом голубей на белой крыше, В золоченом божьем храме обращенье горних крыл. Склеп, цветы в высоких вазах, позабытые могилы, Прадед мой, что в те столетья был шальным и молодым. Только стрелки циферблата продвигаются уныло, Но я помню, что когда-то был прощен и... нелюбим. А теперь, рассыпав время и блуждая наудачу, От строфы к стихотворенью предваряя ритмов строй, Мы идем к одной вершине - это что-нибудь, да значит! Каждый движется своею, непроторенной тропой. Не попутчик, не конвойный... Все порой куда как строже. Разность и еще раз разность... Кто же знает почему? Мы живем в едином мире, но не приведи нам боже, Вдруг достигнуть той вершины и остаться одному! x x x Осень... Грустное соседство Старых писем, прошлых снов. Уплывает наше детство В дымке дальних берегов. Снились мальчикам гусары, Пробок пьяная пальба, И металась вдоль гитары Ошалелая судьба. Что нашли и что искали Строго в рифму, точно в такт? Отшумели, отплясали, отыграли Первый акт. Визы, планы, перемены, С каждым днем слабее боль. Кто теперь поставит сцену? Кто теперь напишет роль? Дуэлянты подустали, Помирились не спеша, И взошла на лунной стали Опаленная душа. Как же мы, не зная меры, Словно с царского плеча, Годы, строки и химеры Раздарили сгоряча? Что оставим у истоков В день, когда услышим вновь Гордый тон своих высоких Ненаписанных стихов... x x x Я могу не говорить ничего... Отшумела песен пьяная рать. В светло-розовом сиянье снегов, Оказалось, так легко умирать... Как бродить босым в пуху облаков, Как расти с травой, по пояс в росе, Как прислушиваться к ритму шагов На бетонной, неживой полосе. Бросит карты мне цыганская дочь... Выйдут черви и безногий валет. Потому что за ушедшую ночь Ни прощенья, ни раскаянья нет... Если снова запечатан конверт, В воске оттиск золотого рубля, И распятый холст прилег на мольберт В ожидании касанья угля. Как причастье перед выходом в свет - Аверс, реверс... Возлюби эти лбы! Нет клиентов, покупателей нет. Мерно катится монетка судьбы... x x x То ли стон, то ль зарево над землей, Стадом перепуганным облака. Только с церкви слышится "упокой" Благо, что хоть колокол цел пока. Сразу и не верится - бред и вздор Что творится, господи, упаси... Без суда, без следствия приговор - Убивают ангелов на Руси! Руки цепью схвачены без узлов, И закат до времени так багров, А по крыльям катится то ли кровь, То ли просто ржавчина с кандалов. Все сомненья по ветру, память - в дым, Голубиной кротости тихий взор... И не вечной каторгой на Чулим, А на плаху липкую под топор! Все молчат, и правильно, а не то... Страшно оказаться меж двух систем. Более не спрашивай - кто за что? Догадайся вовремя, кто за кем! Перед властью времени - нету прав! Захлебнулся колокол - рвут язык! Кто-то задыхается, осознав, Одинокий мечется в небе крик... x x x А. А. Мамаеву... Письмо написано и смято... Долой пустые разговоры, А за окошком пахнет мятой, И я спешу задернуть шторы. С какой-то затаенной дрожью Раскрыть дневник воспоминаний. Сесть за столом, где осторожно Вдыхать осколки прошлых знаний. Где с томиком Аполлинера Гулять по пыльному Парижу... Мерило чувств не знает меры. И звезды вряд ли станут ближе. В кармане хоть бы грош случайный, Унылый таракан на блюде... И остается вечной тайной - Как зарабатывают люди? Но, бросив горсть опилок в чайник, С пустым желудком что скандалить? Покажутся необычайны Размеры неба и печали... Холсты бессмысленны, а краски Преступно ярки, как помада Портовых шлюх. Оставим сказки, Плеснем на дно стакана яда. Мне не смешно... В моей России Прошу в последнем прегрешенье Ни хлеба, ни вина, а силы Строки - на душу населенья! В молчанье не найти ответа, Хрипя в поту борьбы неравной. С клеймом Иуды и поэта, Не смея прикоснуться к храму Души прозрачным хризолитом. Почувствовать, что есть дорога По линиям руки, пробитой Ладони Бога... ИЛОНА Старых книг, юных снов бред, Запах времени так прян... Но тебя все равно нет, Так чего же ищу я? В твоем имени звон шпор, Привкус стали и рев труб. В твоем имени - приговор Нарочито надменных губ. Обещающий вечность взгляд На равнине забытых тел... В твоем имени трупный яд Сарацинских зловещих стрел, В твоем имени лязг мечей, Обезумевших на крови, Коронованных палачей Вечно-вересковой любви! Ты сама как роман в стихах, Где рифмованность чистых чувств Порождает недетский страх, Запах меда и соли вкус. Так слезинка с припухших век Громогласна, как Благовест... Где вознесся твой красный снег На серебряный с чернью крест! x x x На гадальное блюдце легла чуть заметная трещина... На верченом столе алфавитно-размеченный круг... Ах ночная Тоска! Моя самая верная женщина Из грядущих и прошлых любовниц, невест и подруг. Я раскрою конверт с запечатанным девичьим локоном, Чуть блеснут образа в повторенье лампадным огням... Наша странная жизнь из каких только нитей ни соткана, Или брошена вновь в перекройку нахлынувшим дням. Надоело смотреть на бессмысленность встреч, размещающих Нас на шахматном поле, где каждый стремится в ферзи. Обреченный король уже сделал легко и отчаянно Шаг на клетку вперед, понимая, чем это грозит... Значит, первой умрет не моя утонченная лирика. Значит, бесы не ждут петушиного крика вослед. Все слова о любви возвышаются в ранг панегирика. Все слова расставанья вплетаются в жесткий сонет. Вот и строки письма ароматами дышат французскими... Прикрываю глаза и пытаюсь поймать сквозь вуаль Твой рассеянный взгляд, когда ты нарочито-искусственно, Принимаешь меня, как свою ежегодную дань. Эта страшная тень поглощает любимых и близких мне... Ах, ночная Тоска, как приятен был твой произвол... Но вернется рассвет, разгоняя химеры и призраки И я первый вгоню в твое сердце осиновый кол! x x x Фея леса - рыжая лиса, Жадная и страстная колдунья... Копятся чужие голоса, Подтвердив грядущее безумье. Обнажив обожествленный стих В бесконечной смене декораций - Если я чего-то и достиг, То не для того, чтобы казаться Чуть умней - пришедших до меня, Чуть глупей - идущих вслед за мною. Отблески небесного огня Нас сравняют с веком и судьбою. Фея леса - рыжая лиса... В долгий час полуденного пьянства Прошлый мир наложит на глаза, Вечную печать непостоянства, Откровеньем вскопанных могил, Павших звезд в системе мирозданья, Где страдал, мечтал и волком выл О любви без веры и названья, О земле, которой не пройду. О душе, которой не встревожу - Пусть хоть искрой в душащем бреду, Но твоею искрой, святый боже... Фея леса - рыжая лиса, Пламень, разрывающий на части! Предоставит Вечность полчаса, Полпути в полупознанье счастья. Обреченный этому костру Отдавать последнее с ладони, Я уже навечно - не умру, Возродившись в царственной короне. Положу свой меч на аналой В поисках возвышенного крова И приму монаршеской рукой Дикий мир утерянного Слова... x x x Расстаемся... Ты это всерьез? Я не помню банальнее фразы. Мне всегда представляется сразу Океан из упреков и слез... Убеждаю себя - не спеши. Поиграв отражением лунным, Пробегусь по ладам семиструнным Одинокой, бродяжьей души. Миги горьких и радостных встреч Подбирая на пыльной дороге, Я прикинусь немым и убогим, Отложив восхищенную речь. И отпраздную день расставанья, Опьяненно вглядевшись в закат, Если это усилит стократ Сердца стук и длину расстоянья. Боль строки, никогда, в никуда Вознесет первобытная песня. Как зеленый осколок из перстня, С поднебесья сорвется звезда. И зарю возвестят соловьи, Далеко, не на этой планете. Жизнь увидев в возвышенном свете, Я порву все стихи о любви... x x x Матушка-императрица, восемнадцать лет... Раз увидев - вечно Ваш до вздоха! Укороченная шпага, длинный пистолет, Рев ветров, крылатая эпоха. Что поделать, раз не время, если не судьба Встретиться, покаяться, проститься? Вырвет из любых объятий грозная труба - Не грусти, притихшая столица. Это вечный крест - менять любовь на миражи... Что мы можем отсудить у века? Горизонт всегда отодвигает рубежи И смеется как немой калека. Мертвый город глух к мольбам, и нечего менять Свой целковый на пригоршню меди... Даже не смотрите вслед, опять начнут пенять Наши заграничные соседи. Нам смешно, а их, как прежде, душит тот же страх, Ужас перед северным медведем... Матушка-императрица, где в санях, где в снах, Все равно когда-нибудь доедем! Над Невой зима опустит белое крыло, Сжалившись, врачуя и колдуя. Я умру столетьем позже, чуть вдохнув тепло Вашего шального поцелуя... x x x Почти случайные знакомые... Вдруг встретились, но что в том нового? Лишь линии руки, так схожие С прожилками листа кленового. Вершились звездами знамения, Грозя грядущим лихолетьем... Какие были изменения, Что мы их даже не заметили? Но ветер, плачущий молитвенно, Гасил все свечи под иконами, И ночь, раскрывшаяся ливнями, Смутила Вечность перезвонами. Связала землю на мгновение С престолом Господа, к которому За сладкий час грехопадения Я предступлю, склоняя голову. Где золото закатной лавою Сентябрьского солнцестояния Зальет фальшивые, бесславные, Пустые строки - покаяния... В полях, сминая травы росные, Прочту следы под крики сокола. Там все тропинки судьбоносные, Там все пути вокруг да около. Забуду дни, что мне обещаны, Швыряясь жизнью в небо с просинью, За поцелуй прекрасной женщины, С которой мы дышали Осенью... x x x Ничего мне уже не жаль, И не надо мне никого. Ночь накинет на плечи шаль, Пододвинет лист делово. Так бывает, простой сюжет. Да и важно ли вспоминать, Сколько минуло зим и лет, Ни приклеить, ни оторвать. Разве имя напомнит мне Горький запах больших свечей, Отблеск пламени на луне И янтарь на ее плече. Тонких пальцев томящий хруст И бессвязно-немую речь, Детских губ ее сонный вкус На обрывках коротких встреч... А потом, как последний вор, Красть мгновенья живой весны, И разбитый клеить фарфор, И отчаянно верить в сны. Не хочу. Я устал от строк, Но в ушах отдаленный звон... На пожизненный этот срок Знать бы, кем я приговорен? Ничего, притворюсь глухим, А когда засвербит в крови, Буду гордо писать стихи В одуванчиковой любви. Нарисую большой пейзаж - Чтобы небо и облака, Чтобы, Господи светлый наш, Пожалел меня... А пока... Ничего мне уже не жаль. И не надо меня жалеть. Раскололась моя эмаль, А была ведь и жизнь, и смерть... x x x Ты такая красивая и молодая... Я бы мог не писать уже больше ни слова, Ибо сказано все. Ибо в этом основа Нашей жизни, как вечного бега по краю. Как ни сложится путь через горы и мели, От "мечты стихотворца", до "бабочки" в баре- Первый шаг уже сделан. Фанфары пропели. Отгремели салюты, но запахи гари Еще носятся в воздухе. Давят на вздохе, Присыпая ресницы невидимой тенью... И разбитой любви обреченные крохи Отмечают границы, года, сновиденья. Траектория взлета, удара и боли... Неповинна ни в чем и за это в ответе? Если ангел-хранитель вступиться не волен, Кто тебя защитит от ошибок и сплетен? Смерть не очень страшна - тишина и прохлада... Как задует свечу - стихнет суетность сует, Унижающей лжи, раздевающих взглядов... Это в мире ином нас не слишком волнует. Но сейчас, но пока, в настоящем и данном В пику мненьям, судьбе и озоновым дырам, Когда мнимый успех раскрывается раной... Когда шаг с высоты лишь паренье над миром... Ты такая красивая... Господи правый! Есть ли смысл в хуле и огне предсказаний? Преклоняю колено в принятии славы, Той, что выше Суда и любых оправданий... x x x Мы знали, что расстанемся. Что ангелы уходят, Что свечи гаснут и луна меняет очертанья. Рассеянный рисунок звезд в небесном хороводе Читает козлоногий бог без всякого желанья. Мы знали, что не сбудется, не сложится, не спишется. Что две налаженных судьбы сплетать в одну... нелепо. И вот - ресницы не дрожат. И вот - ровнее дышится, А на минувшую любовь наложен бантик крепа... Мы знали, но упрямились. Клялись, смеялись, каялись, Считали дни страницами и доверяли снам. Мы плот себе придумали и веслами не маялись Вдоль по молочной реченьке к кисельным берегам. Мы знали о пророчествах, но плыли по течению... Даст бог - куда и вынесет, а вышло - не дай бог! И, как смиренный странничек, молю о снисхождении, И, словно гость полуночный, боюсь нажать звонок. Все прошлые свидания впечатаны в сознание, В пучину бед, в пучину вод, в пучину всех стихий... Мы знали, что расстанемся, но что мне в этом знании Пока еще могу дышать и пишутся стихи... x x x Казалось, меняю сам Судьбу по своим часам. На собственный цвет и вкус, На собственный глаз и ус. Казалось, размерен шаг, И сердце пора беречь, И больше не будет встреч. Казалось, но не сбылось. Без повода, вкривь и вкось Всю жизнь мою повело - Крестился, не помогло... Казалось, могу уйти. Свободно сойти с пути. И вся эта жизнь - игра, Закончится до утра. Казалось, не нов сюжет, И критиков в зале нет. И если идет не то, Никто не подскажет - что. На сцене лишь ветра вой, Да в небе над головой, Казалось, горит всегда Насмешливая звезда... x x x У меня за окном снег. Редкий снег, колючий и злой. У тебя за окном - век. И мгновения чередой. У тебя за окном сны, Золоченые купола... Словно запах литой сосны, Сохраняет тепло зола. У меня за окном шум, Визг машин, суета, гарь.. Я, наверно, в твоем лесу Не сумею гулять, как встарь. У тебя за окном синь, И, в морозный узор дыша, Будто птица в родимый клин, Так и рвется к тебе душа. У меня за окном - ритм. Телефоны, сюжет, глава... Но в любой из моих молитв Узнаются твои слова. И мечтается об одном, Что тогда не сумел сберечь... Я зачем-то свое окно Занавесил от прошлых встреч. И поверил, что все прошло. Да и ты не зажжешь свечу... Снег упрямо стучит в стекло, Что-то шепчет, а я молчу.... x x x Праздничный стол. Ощущение рвоты. В кухне прощальный забег насекомых... Я устаю быть фальшивою нотой В гамме твоих драгоценных знакомых. Кислая дрянь пузырится в стакане. Рыбный салат представляется липким. Знаешь, меня уже больше не ранят Тонкие взгляды, шальные улыбки, Полные мудрости и пониманья. Мне остается спокойно напиться, Не нарушая приличия грани, Выйти за дверь и в снегу раствориться. Вздох облегчения... Милые люди! Знали бы вы, как я вас понимаю... Вот ананас, оливье, а на блюде Сельдь из под шубы слюну вызывает. Ну, улыбнись, молодая хозяйка! Я не король новогоднего пира... Весь мой костюм - расписная фуфайка. Вся моя роль - записного сатира. Трон не вакантен. Обычное дело... В общей гармонии быт - это важно! Душу легко отделяют от тела. Это не больно, и это не страшно... x x x Все это было... Первый акт. Арена для двоих. Судьба с судьбой идут не в такт, Не вписываясь в стих. И неба нимб над головой, Насыщенный свинцом, Венчает нас с чужой женой Серебряным кольцом. Осенний дождь, как вечный храм, Где гаснут свечи звезд... Где чувств бушующий напалм, Где все, всегда - всерьез. Священник скажет: "Позабудь! Иди и не греши..." Но снова полосуют грудь Фатальных строф ножи. О, эта ватная стена Непроломима лбом! Там ночь прибита у окна Осиновым колом, За то, что чересчур черна И в самый поздний час, Упившись грешного вина, - Уже простила нас. Пусть вынесет вердикт небес Надзвездное каре - За Белый слог, за Черный крест, За Смерть на серебре... x x x Как ты вошла сквозь двери и засовы? Чьей волей высшей, Старели вороны или мудрели совы И свет был лишним... Я торопился угадать свеченье Последней капли, Не веря в снов предназначенье Под знаком Цапли. Иные символы и вехи Неслись над миром... Взрывались звезды, как орехи, И пахло миром. Гекзаметр всходил на троне Точеных звуков, В зеленой царственной короне Из листьев бука! Смешение нездешних красок В вечерних тучах, Как ощущение, что Разум - В строфе созвучий. Пылай, возвышенная нота! А тонкость мысли Игриво, с полуоборота Срезала числа, Сметала, брошенное в свет, Единство мнений. И ты вошла, как силуэт, Без тени... x x x Устала ночь, прошел испуг, Растаяв в дыме сигареты. В объятьях тысяч разных рук Залапано лицо с монеты. Определенный нестандарт, Но я плачу любую цену - Наполеон Буанопарт На острове Святой Елены! Я бросил все на эту твердь И большего отдать не в силах... Какую ласковую Смерть Мне в кубок Вечность нацедила. Какая нежная печаль - Глотать твое непостоянство И позолоченную сталь Лелеять, как строку романса! Болею святостью твоей Уныло, невообразимо... И липким шепотом друзей Заклеиваю окна в зиму. Пересыпаю вицмундир Дурманной дурью против моли. Краду из мышеловки сыр, Сам над собой смеясь до колик. А неразложенный пасьянс Винит крапленую колоду. Какой высокий мезальянс В предновогоднюю субботу Должна нам выставить судьба... Отточенно, легко и мило, Словно настойка на гробах,- Прощальный поцелуй в затылок! Не той ли женщины слеза Юдифью над олигофреном, Решится мне закрыть глаза На острове Святой Елены... x x x Привет тебе, Телефонный Бог! Спасибо за все, что старался сделать. Ты наши души верстал несмело, Соединяя, что только мог. Усиливал голос, как мегафон, И каждое слово гремело медью, А в трубке мраморный перезвон Изящно стирал голоса соседей. Ты, все понимая, пытался снять Окалину нервов с пустого слуха... И круглой ладони твоей печать Так ласково грела больное ухо. Я весь был болен. Я бредил ей, Дышал ее именем в тьму мембраны. Я тайный номер хранил во сне, Как правоверный строку Корана. Как бард - гитару, как маг - число, Как червь музейный свои эмали... И мне хватало десятка слов, А телефон довершал детали. Вдруг добавляя интимный треск И резонанс на ведущих фразах, Или шумя, словно хвойный лес, Или шепча, словно вздох экстаза. Это другие кричали: "Ах! Требуем права, суда, огласки!" А ты раскладывал в проводках Нашей любви золотые сказки. У всех романов один итог - Очень счастливый! Очень либо... Плачет в углу Телефонный Бог. Он тоже не верит в мое "спасибо"... x x x Сердце находится в клетке тела. Тело - в доспехах джинсовой ткани. На фоне стены, крашенной мелом, Не пляшут в белом никакие цыгане. И на Босфоре я тоже не был, Так что сама все о нем придумай. Каплей молочной, краюхой хлеба И облаков номинальной суммой Выражен круг основных стремлений Или потребностей. Мне так нужно... Синие лапы кремлевских елей Напоминают, что будет вьюжно. И что за нами придут когда-то, Как неподкупные конвоиры,- Наших несбывшихся встреч солдаты, Гордые, словно обломки лиры. Скрутят нам локти чужой дорогой, А несложившеюся любовью Мягко завяжут глаза... И вздрогнет Истинный мир, обливаясь кровью! С первого залпа. Второй не нужен. Все это было, но так нелепо... И вознесутся несмело души В вечную пропасть Седьмого неба! x x x Поздно. Все раздавлено этим словом. Звездно... Просто полночь ползет над склоном. Тише - Старый город пришел за данью. Слышишь, Это кто-то поет над нами. Свечи Я сегодня поставлю в церкви... Встречи Забываются, но не меркнут. Длится Вечность быта, как жанр искусства. Лица Устремленно играют в чувства. Стены - Исцарапанные укрытья.. Вены Сами выберут время вскрытья. Плохо... В сердце привкус кола осины, Вдоха Нерожденного тобой сына... x x x Я вор... Я краду твои мысли и сны. Краду твои взгляды, улыбки и слезы. В слепой канонаде случайной весны Нелепо грохочут апрельские грозы. Отмотанный срок, от звонка до звонка, И новая кража, как новая веха... Но цепью наручников бьется строка В завистливых плитах соседского смеха. Чахоточный лик бледно-желтой луны Порезан, как свадебный торт, на квадраты Решеткой окна, и скользит вдоль стены Приблудный рассвет без вины виноватый. Дрожит тишина. Изменение сфер Всегда впечатлительней в замкнутом кубе, Где смотрит в глазок чуть хмельной Люцифер, И стрелки часы не считают, а рубят. Где песни о воле, а ворон кружит И здесь над моей головой, потому что - Ты так далека... и рукой непослушной Наколото имя тюремною тушью На створках святой, неподсудной души... x x x Минотавр топчет звезды... Геи молоко разлито. Ночь темна. Наверно, поздно Ощущать себя разбитым, Если и хрусталь небесный Уступает грубой силе. Мне сегодня стало тесно В этом доме. Или - или? Или мы совсем не звезды И умрем не так красиво... Может, тихо, может, грозно, Может, даже агрессивно. Или - звезды?! Это значит, С неба падая упрямо, Мы летим туда, где плачут Дети, брошенные мамой. Загадайте пожеланье - Мы замедлим ритм паденья, До последнего свиданья Будет целое мгновенье. Все исполнится, поверьте... Только нам, судьбой забытым,- Тихий хруст зеркальной смерти Под раздвоенным копытом. x x x В слепом горниле медных труб, В горячке быта и страстей - Я помню лишь касанье губ, И то на миг... а дальше тень. А дальше дикая тоска, Тупая боль, желанье выть... И холод дула у виска, Как невозможность изменить Узор давно ушедших лет. Я не жалею ни о чем, А твой раскованный портрет Слепит оранжевым плечом. Твой образ в раме. Глупо ждать Ответа с плоскости холста, Где авангардная печать Сковала горькие уста. Каких еще цитат и слов Нам может выбросить во сне? Нас просто снегом занесло, Но все оттает по весне... Но все вернется на круги В высотах гор, в глубинах шахт, Где неумеренность строки Решилась на последний шаг. Полузабытый континент, Судьбы священное число... И все, что ты считала "не...",- Произошло! x x x Кареглазая моя праведница, Девочка-синичка... От разлуки не сразу старятся, И отлично... Тебе нравится быть жертвою? Все - впустую... Я тебе эту Осень жертвую, Влажную и золотую! Принимаешь подарок царственный, Твой и только... А ветра поминают дарственную Листьев болью... Зайчик солнечный серьги трогает - Брысь, лукавый! Все от полночи до полудня - Нам по праву. Вот восток заалел и пенится Рваной раною... Ничего уже не изменится, Не станет заново. Бесполезно гонять строку, Словно рекрута... От тебя никуда я не убегу, Мне - некуда. От былого не отрекусь, Бессмысленно... За окошком такая грусть - Не-мыс-ли-ма-я! Что ж, тебя-то я развязал, Праведная... Смотришь Господу прямо в глаза, Все ли правильно? Все, любимая, все. Пора... Между всхрапами Вниз, с ладони топора, счастье каплями... x x x Поэзия - привставшая на цыпочках... Принцесса - танцевавшая на ниточках... Как сцена ей мала... В театре кукольном Страдает плоть нешуточными муками. Вот жест под тайным знаком Скарабея. Вот нож картонный в пальчиках злодея. Не надо слез... По замыслу создателя, Герой поверит проискам предателя. Потом придут пираты и разбойники, И, угрожая голосочком тоненьким, Их атаман сверкает пистолетами Пред королевскими блестящими каретами. Наивно так... Но мы-то знаем истину! Мы умудренно отмечаем мысленно - Сюжет не нов, и реплики избитые, И автор весь измучен простатитом, Под жалкие аплодисменты зала. Как это мило... Как нам надо мало! Чтоб чувствовать себя всесильным Господом, Пред каждым, кто чуть-чуть пониже ростом. Но... Девочка! Остановись, ты плачешь Над тем, что кукла падает? Иначе Не может быть... А принц придет - поверь мне! О, сколько стоит детское доверие... А не придет, то мы изменим пьесу,- Я сам пойду спасать твою принцессу... x x x Снег был бел. Бел, как твоя фата, Школьный мел, Горний отсвет креста. Я листал Книгу без слов и цифр. Умирал Осени гипогриф. Желчь и ярь Разбеленный сменил бокан. Бил звонарь В одубелые лбы мирян. Ты жила Далеко, за полярным сном... Три числа Повелела отдать на слом. Три строфы Честно вывела в дневнике, Крик совы Растворялся невдалеке. Три слезы, Три попытки сойти с ума. Яд гюрзы Размешала в вине зима. Белый трон - Путь в поднебесье взрыт! Лишь с икон Кто-то кричал навзрыд... x x x Она давно не видит сны - Она живет во сне... Диск алюминиевой луны Зажат в ее окне. Разрезал шторы мертвый свет, Но о ее плече Поет шекспировский сонет Погаснувшей свече. Она по пальцам перечтет Строй утренних забот, Чуть задыхаясь, перечтет Червленого Рембо. В стакане остывает чай, И терпкий аромат Напоминает древний рай... Как много лет назад Она бродила там в цветах, А мир был чист и свеж... Она спала на облаках Возвышенных надежд. Ей ноги целовал прибой, И неба свет не гас, Казалось, все само собой Свершится в должный час. Там вздохи были так легки Всему и всем назло... А здесь гуляют сквозняки, И крошится стекло. Здесь обездвижен серый дом С фатальностью раба. Здесь под серебряным крестом Лежит ее судьба, И смерть узорчатым крылом Уже коснулась лба... x x x Как началось начало? Не знаю... Да, бог весть! Ты меня не искала, Не знала, что я - есть... Но к ночи рухнуло небо, И сплюнула яд гюрза,- А наша судьба нелепо Решилась поднять глаза. Земля вспоминала вьюгу, В зените смеялся зной, И кони неслись по кругу, Расчерченному не мной. Горящая пентаграмма Замкнула обхват лучей, Где древнеиндийский Рама Зажег хоровод свечей. И годы влеклись за годом Сквозь цепкие лапки дня... Ты вырвалась на свободу В том мире, где нет меня, Где так хорошо и сухо, Где выверен каждый взлет. Обученная старуха Вещает, что все пройдет... Но разве хоть что-то значат Законы, угрозы, лесть? Все будет теперь иначе, Ты знаешь, что я - есть! x x x Ты мне говоришь, что тебе постоянно снится Неведомый мир, где реальное слито с чудом... И ломкие пальцы пролистывают страницы Такого былого, что даже поверить трудно. Где каждый день из минут ожидания соткан И даже стать на колени уже не волен... Я должен молча смотреть на твой кружевной локон - К чему кричать о своей любви или боли? Стихи по ночам о тайном и сокровенном... Какие слова! Какое упрямство страсти! Поэзия прошлого, как аромат вербены, Покажется сном, словно привкусом Высшей Власти. Но время придет,- вспоминая слова молитвы И горько и сладко, как в детстве, просить прощенья. Березовый Бог, с опрокинутым небом слитый, Позволит, как в осень, вступить в костер очищенья... Тогда я коснусь щеки твоей легким ветром, А может быть, каплей дождя охлаждая кожу Фаянсовых ног, обожженных татарским летом, И ты улыбнешься... И ты мне поверишь тоже. Растай же вплоть до воздушного поцелуя! Весь мир измени водопадом случайной ласки! А я зимой тебе на стекле нарисую Прекрасного принца, скачущего из сказки... x x x Ночь вступила в мой дом легкомысленным хлопаньем окон... На рулетке эпохи опять выпадало зеро, Словно кто-то прорвал надоевший до времени кокон, И вздохнула бумага, и зашевелилось перо. Я бы жил как всегда в ожидании срыва и сдвига, Я ладонью пытался поймать ускользающий луч... Но пришла восемнадцатилетняя леди Интрига - Все окутала тайной и двери закрыла на ключ. Я потрогал замок и пошел к необъятному морю, Как возвышенна смерть в белопарусном гордом гробу... Если водкою можно залить и бездонное горе, Море выправит нервы, с колен поднимая судьбу. А потом я пройду по всемирным анналам и весям, Где сомкнутся вселенные с лязгом гигантских клещей. Но века утверждают, что мир бесконечно чудесен, Если мы не ломаем природную сущность вещей. Отдавайте любимым цветы, небеса и планеты. Отдавайте поэзии радость любви и потерь. Пусть окрасится ночь фейерверком стихов и сюжетов И замки упадут. И стучащим откроется дверь... x x x Я судьбу свою разыграю сам В освещеньи знакомых тем, А моя любовь спит по кабакам И, похоже, довольна всем. Я дарил цветы, я хотел помочь... Объяснял, где честь, а где грязь, Но моя любовь уходила в ночь, Не скрываясь и не таясь. Не прощал обид, не считал потерь, На охоте бил - только влет! А моя любовь открывала дверь Для любого, кто не придет. Все, чего хотел, получил давно... Скажешь птицам - петь, и поют! Но моя любовь молча пьет вино И идет, куда позовут. Я блуждал впотьмах, я искал ответ И решился, в конце концов... А моя любовь мне смеялась вслед, И менялось ее лицо. Мне любые мерки грехов малы, Если эта любовь, не та... По серебряной пуле загнав в стволы, Я до срока - плачу счета! x x x Предрассудительный вопрос, Как бег по краю... Пусть в вашей жизни все всерьез, А я - играю. Балансирую на берегу В опасном танце, Я Вас уже не сберегу... Зачем пытаться? Хватаю воздух на скаку, Борясь с зевотой, Ловлю заблудшую строку И брежу нотой! Верблюжьей шкурой ляжет степь К подножью ночи... Наш прошлый век фальшиво слеп И так просрочен... Качает Время на Весах Атлант угрюмый, И смутно помнят паруса Отдышку трюма. К плечам ласкались ковыли, Звенели цепи, Зачем же Вы свой мир сожгли, Оставив пепел? И мой горит, как камыши, Но боль честнее... Ваш пепел спрятан в глубь души, А мой - развеян... x x x Я сегодня - Дон Сезар! Я небритый, но при шляпе. За спиной шумит базар, То ли в песне, то ли в храпе Мается торговый люд. Кроя мир непостоянства, Нехорошим морды бьют, Отстранясь от сна и пьянства... Улыбаюсь всем подряд, Хмурю брови, строю рожи! Мне сегодня - черт не брат! И судья любой прохожий... Город похмелен весной... Примиряющая зелень С лиц сползает пеленой И восходит на деревьях. Благодушные коты С крыш стекают торопливо, Спины выгнули мосты Элегантно и лениво. Я сейчас пойду - влюблюсь! Рифмы взяв в небесном хоре, И стихами расстелюсь Первой встречной Терпсихоре... x x x Войди в рассвет, пока роса легка, Пока вокруг всего и понемногу... Дежурный ангел сдвинет облака И выправит бумаги на дорогу. Короткий путь из небыли в сюжет. Короткий вздох о прошлом безразличьи. Любимых глаз необратимый свет И запах трав, и этот щебет птичий... Все, как у всех, банально и смешно, Рассказано, отыграно, пропето... И повторяться было бы грешно, Но так удобно, как иным поэтам. Дай мне слова,- я их сплету в строку. Хотя бы звук - он зазвучит иначе... И музыка, что вечна на слуху, Не разразится в смехе или плаче. Она сгорит, как нотная тетрадь, В огне каминном, пламенно и нежно. Я все прощу, я все смогу понять - Безудержно, безумно, безнадежно... x x x Ты - моя, а не чья-то. Другие лишь пена... Сорняки, меж которых бредешь по колено. Талый паводок, дань прошлогоднему бреду, Невозможность пути по остывшему следу; Сигаретный дымок, отравляющий небо, Невозможная быль, отреченная небыль... Ты - моя! Мы друг другу даны, как эпоха. Мы - от первого сна, до последнего вздоха, Предназначены быть обоюдным дыханьем И всегда говорить кружевными стихами... Ты - моя! И не стоит наивно пытаться Утверждать, будто выцвели гроздья акаций. Будто ветры не жгут, будто сосны не плачут, Будто грубости наши хоть что-нибудь значат, Что расстаться когда-нибудь будет возможно... Все неправда, любимая, все это ложно. Даже сплетни пусты и проблемы излишни - Все давно решено и отмечено свыше. Где сведутся мосты, где откроются двери... Ты - моя. И я сам в это скоро поверю... x x x Ночью холодно... имя твое не греет. На вокзале вообще плохая погода. Надо быть, наверно, чуть-чуть мудрее, Ведь умнеют другие от года к году. Далеко до рассвета, и режет уши Истеричный визг поездов унылых. В них другие люди, но кому-то нужно Встретить только их, дорогих и милых... Медитация на параллельность рельсов, А глаза слипаются от усердья. Но, наверное, стоит нарушить цельность, Чтоб почувствовать боль в глубине предсердья. Я потом вернусь к оживленью темы. Подниму паруса на забытом судне, Изменю свой стиль и с лицом богемным Яркостью метафор смою "серость будней". Может быть, усну. Паровоза крабик В чертовой дали, там ему нескучно. А меня во сне вряд ли кто ограбит - Ради двух стихов и неновой ручки... x x x Не прощай меня... Никогда. Я могу предать тебя снова. Уходи, не сказав ни слова, В обреченное - никуда... Мы обязаны будем жить, Спотыкаясь на каждом круге, И позволить собакам выть На безлунную тень разлуки. Проклиная капкан колец, Подчиниться законной власти, Торопясь отскрести с сердец Накипь чистой, безумной страсти... Не прощай меня... Не спеши. Мы и так с тобой разминулись, Подозрительным взглядам улиц Доверяя тепло души. Хлещет яростных снов поток, Где под звездами роковыми Полушепотом, между строк, Неуклюже скрывая имя... Мы стараемся соскользнуть В бездну быта, но параллельно Изнутри обжигает грудь Невозможность - дышать раздельно! Не прощай меня... В том пути Давит небо сырою ватой. Если мне суждено уйти, Так хоть в чем-нибудь виноватым. Напридумай себе обид, А причины найдутся сотни... Не прощай... Пусть меня простит Тот, кто дал мне тебя и... отнял. x x x Ты вновь уходишь в страну без ветра. Я разбираю неровный почерк... Как безоглядно и беспросветно Скулят у входа замерзшие строчки... В этой стране все не так. Иначе Дышат деревья и плачут кони, Кот подбирается на карачках К осоловевшей в дугу вороне. Там стрелки часов, сойдясь на волос, Скрестили клинки, как лихие князья. Все ваши заповеди воют в голос: "Нет!" - а если и есть - "Нельзя!" Там падают с крыш оловянные капли, И жидкий свинец выпивается махом! Там меч самурая со знаком цапли Питается чисто животным страхом. Азотная горечь слезы мужчины Здесь служит для гравировки стали. Шуты и герои, сменив личины, Упьются в монмартровском квартале. Зеленое солнце взлетит к зениту, Где Фэб лучами бьет мимо цели... Как ненавязчиво полуоткрыты И губы женщин, и двери борделей. Я в эту страну ухожу с закатом, Ища тебя по ночной прохладе... Мне что-то шепчет гитара с бантом О дробном стуке костяшек сзади. О том, что ночью стреляют в спину, Что тело мое украдут наяды... А если пахнет вино маслиной, То так отбивается привкус яда. Но в этой стране между двоеточий Всегда есть место - оттиснуть палец! И только здесь престарелый кормчий Наводит на воду зеркальный глянец. На хрупких гранях цветка и праха Сойдутся на крест и быль и небыль... А в звездной патоке тень Аллаха Покажется светлой дорогой в небо! Здесь нет запретов, как нет законов. Воздушные поцелуи теплы на ощупь. Здесь на плечи мои, словно два погона, Легли твои руки и... гаркнула площадь Восторженно троекратным "Да здравствует!". О, нас здесь любят и благословляют, В моей стране - мы доныне царствуем, Нас балует пламя и море качает. Вольготно бродить по ладоням Вечности Своих же загадок, своих же ответов... Свеча слезливая - нам не советчица, А напоминание о греховности лета. Но жизнь продуманна и случайна, Что ж, нас в нее окунули заживо... На чуждых пальцах - осколки тайны. Не надо лезть. И не надо спрашивать... x x x Для графини травили волка. Его поступь была легка... Полированная двустволка, Как восторженная строка! Он был вольный и одинокий. На виду или на слуху. Стрекотали про смерть сороки Беспардонную чепуху. Упоенно рычала свора, Егеря поднимали плеть,- Все искали, где тот, который Призван выйти и умереть? Нет, любимая... Даже в мыслях Я не буду ничей холоп. Я уже не подам под выстрел Свой упрямый, звериный лоб. И моя негустая шкура Не украсит ничей камин. Пуля - дура. Конечно, дура... Только в поле и я - один... Все бело, и борзые стелят Над равниной беззвучный бег. Эх, дожить бы хоть до апреля - Поглядеть, как растает снег... Как по небу скользят беспечно Облака до краев земли... И влюбиться в тебя навечно, За секунду до крика: "Пли!!!" x x x За минуту до разлуки Ты спешишь замедлить шаг И заламываешь руки, Что-то тихо ворожа... Ты прекрасная актриса, В шуме рамповых чудес Наши яркие репризы Отмечают скромность пьес. Вот вокзал. Лениво стрелки Расчленяют циферблат. Чувства скупы. Дождик мелкий. Можно отступить назад. Дом. Квартира. Утро. Рано... Душ сродство. Взаимный такт. Страсть в безбрежности дивана. Затянувшийся антракт. Ты смеешься, ты сгораешь, Плачешь, мечешься, поешь... Ты уже не замечаешь - Где играешь, где живешь? Слово классике! Из Блока В меру выспренний стишок... Ты со всеми так жестока? Я со всеми так смешон?! Критик в действо не влезает, Молчаливо кофе пьет. Как упрямо не стреляет Бутафорское ружье... Но к финальным песнопеньям Празднуя толпы экстаз - Ты убьешь меня на сцене В первый и последний раз... x x x Мой прекрасный палач... Я сейчас непослушная жертва, Никакими тисками нельзя удержать мою страсть. Пусть безносая Смерть направляет горячее жерло,- Есть другая и более, более высшая власть! Мой прекрасный палач... Что вы можете взять, кроме боли? Изощренности женщин еще не положен порог... Мерно капает кровь, но поверьте, что будь в моей воле, Я бы сам вам помог, сунув ногу в "испанский сапог". Мой прекрасный палач... Ваши сладостно-нежные руки Остужают огонь. Я готов на все это, но лишь... Невозможно так долго кричать от тоски и разлуки, Ожидая разрыва горящих страданием мышц. Мой прекрасный палач... Моя вера, любовь и надежда. Почему нам четыре коротких, обрывочных дня Отпустила судьба? Если кожа ползет, как одежда, Вниз с ободранных плеч и вконец обнажает меня... Мой прекрасный палач... Обозначив закат на рассвете, Мне осталось недолго в мучительном свете бродить. Головою отрубленной, падая, сладко отметить Роковой поцелуй на твоей вдохновенной груди... x x x "Боже, боже, боже, боже! Я люблю, а он не любит..." Как твои стихи похожи На распахнутые губы. На песочные галеты, На случайные снежинки, На вопросы без ответа, На ответы без ошибки... Все так хрупко и непрочно, Но с наивностью ребенка Ты спешишь погладить строчку, Как заблудшего котенка. Ты не думаешь о стиле, Стихотворческом законе,- Словно голуби, кормились Рифмы у тебя с ладони. Быт жестокосердно-скучен. Ты живешь с открытой дверцей. Каждый может плюнуть в душу, Протереть и оглядеться, Медленно поправить шляпу, Уходя к своей машине. Вот уже стекают на пол Неприступные вершины... В ритме стрессов и коммерций Сколько стоит вдохновенье? Исцарапанное сердце Словно вздох стихотворенья. Разноцветный кубик-рубик, Искры прошлого тревожа: "Я люблю, а он не любит! Боже, боже, боже, боже..." x x x Начало холодов. Тугой, ранимый ветер, Как лезвие скользит, а шея так бела... Ты кутаешься в шарф, ты говоришь о лете, А под ногою хруст декабрьского стекла. О, этот первый лед... Невыносимый символ Сердец или дверей, предместий или чувств - Из колоннады лет неровным снегом выпал, Оставив на губах солоноватый вкус... Меняются вблизи поступки и деревья - От неприступных фраз, до непрозрачных крон. Белеет на холстах рубцовская деревня, И капает с небес покровный перезвон. Любимая, прости... Граненые метели, Напав исподтишка, бьют в спину, не дыша. Ты не придешь во сне, чтобы согреть в постели, И мечется в душе косая сталь ножа... Измерим пустоту в хрустальном дне бокала. Заблудшие стихи загоним в стойло книг. Друг друга помянув в старинных мадригалах, Серебряным кольцом оттиснем каждый миг. Прими случайный взгляд с отравленной картины, По буквам спой судьбу, и, комкая листок, Твой черно-белый шарф на шее Коломбины Затянут в узелок, последний узелок... x x x Любимая, мне плохо без тебя... Мне холодно и ветрено, и страшно. По половицам, жалобно скрипя, Проходит сиротливо день вчерашний, Лелея пожелтевшие листы Сентябрьского клена на ладони. Качает память невские мосты, Где злобно пляшут клодовские кони, Роняя пену с бронзовых удил На грудь слепому яростному галлу. Где черный ангел гордо-легкокрыл, Но навсегда привязан к пьедесталу. Сковал гранит свинец угрюмых вод, И тучи повторяются по кругу... Любимая, уже который год Бредем в опасной близости друг к другу. Мы - дети, заплутавшие в бору. Наш путь завален жесткими снегами. Мы зажигаем спички на ветру, Но как мгновенно умирает пламя... И кажется вот-вот за горизонт, Приглаживая крылышки украдкой, Зареванная Муза уведет Хромающую, белую лошадку... x x x Тебя украли у меня. Теперь ты спишь в чужой постели... Как освистали свиристели Бег рыжегривого коня! Безумно угрожать свинцу, В висок влетевшему без правил... Того, кто вел тебя к венцу, Никак не упрекнуть в бесправьи. Ликуй, законная струя! Напыщенно и неумело Листает камерное дело Червонокрылый судия. Ты руку подала сама, Как луч прощального заката... Тогда зима... Теперь зима... И есть ли кто-то виноватый? Чем пахнет пепел прошлых встреч? Еще до твоего рожденья Намеревался нас сберечь Беспечный бог Предназначенья. Прошел молитвенный экстаз В каком-то ненормальном раже, Но как ты улыбалась краже Самой себя не в первый раз... Я тупо ждал. Один из всех... Судьба смеялась и визжала, Когда другие брали верх Над тем, что мне принадлежало! Я был ничем не лучше их... Над головой ломая шпагу, Когда высокопарный стих Коверкал рифмы и бумагу, И мудрость веселилась всласть... Ты получила, что хотела. Душа возвышена, но тело... Всегда берет над нею власть! x x x Вот и нет меня, будто не было... Растворясь в снеговой глуши, Я кажусь себе сонной небылью Половины твоей души. Погадай, полукавь у зеркала, Посчитай диких звезд лучи... Божья искорка не померкла ли На венце у твоей свечи? Распечатана и раскована Белой сказкою у окна, Этой ночью ты коронована, Словно царственная весна! Твой надел, пресвятая вотчина, В боголепной лежит тиши. Горькой песнею оторочена Золотистая вязь души... Но в какой-то день приснопамятный, Заскучав по родным глазам, Я войду в твой храм белокаменный, Упаду лицом к образам. Ощутив неземное счастие, Отдышусь от пальбы и гроз И приму, как глоток причастия, Сладкий вкус твоих детских слез... x x x Какой нелепый век! Как беспросветна мгла! Я - просто человек. И я не делал зла. Я не стрелял в людей, Не жег детей и жен. Я верою своей Так не вооружен. Да, я стоял в строю, Несущем только смерть. И знал, что я пою Не то, что надо петь. А пыль из-под сапог, Как нимб над головой. Забыв, что значит Бог, Я знал, что он со мной. Нас мчали поезда, И долг присяги гнал. Да, я пришел сюда, Но я не убивал! Мои друзья стократ Стреляли вся и всех. Я был плохой солдат: Я помнил слово "грех". Пусть всех друзей моих Ждет преисподняя, Но почему за них Ответить должен я? Завязаны глаза, Войны жесток оскал. Меня нельзя, нельзя... Ведь я не убивал! Но лишь один ответ, Как смерти жадный храп,- Довольно, страха нет. Покончим с этим... Залп! x x x Мы все мечтали о дальних странах, Где волны пляшут, где ветры воют. Мы все делились на капитанов, На пассажиров и китобоев. Ломались снасти, хрипела пена, По фунту лиха, по пуду соли... Мы вырастали, и постепенно Менялись взгляды, менялись роли. Все так непросто - живем, как в тигле. Посмертной славой конец увенчан. И китобои обычно гибли, Всегда спасая детей и женщин. Но сгинуть лихо не так уж трудно... Кто будет первым в финале пьесы? И капитаны, покинув судно, Спивались к черту, стрелялись к бесу! Сминались судьбы, и рвались нити, А в синем небе все так пристойно... И выходило, как ни вертите, Что пассажиром куда спокойней. В кортеже звездном летит планета... Мы привыкаем, что как ни странно, Но окупает цена билета Жизнь китобоев и капитана. А пассажиры, сойдя по трапу, Вдруг вспоминают ушедших к рыбам И аккуратно снимают шляпу, Себя поздравив за точный выбор... x x x Тяжелый крест мечтателей Нам плотно лег на плечи, И в разных храмах матери Спешили ставить свечи, А мы, упившись досыта Тоской о дальних странах, Вручали души господу, А тело океану. Мы были дивно молоды Без граней и условий, А в наше время золото Ценилось выше крови. И только пушки ахали, Отплюнувшись картечью, И плакали, и плакали По нам, заблудшим, свечи. Блеск алых звезд над стапелем Знак силы и азарта, И восковою капелькой Жизнь падала на карту, А смерть свистала около, И я берег от ветра Листок стихов, заботливо Прикрытый пистолетом... x x x Далеко до Басры и Багдада, Бьется время в вымышленных клетях, В третьем путешествии Синдбада Скрыто все чадрой тысячелетий... Что нас ждет на том и этом свете? Мы поднимем головы из праха. Дайте парусам соленый ветер - Вечное дыхание Аллаха. Верьте все, что мы вернемся вскоре В город минаретов, снов и лилий. Ах, какое ласковое море Нас качает в бирюзовой сини... Шелк, стекло, фарфор, душистый мускус, Жемчуг с берегов Слоновой кости. Свет - пророку, а шайтану - уксус! Чтоб он сдох от зависти и злости! Старое вино сродни святыне, Золотом засыплем дно морское. Лучшие румийские рабыни Усладят наш взор... и все такое... Если море есть, не надо рая. Если есть корабль - у ног полмира! Златокованой парчой Китая Устилайте улицы Каира! Все отдам - любовь не знает судей! Я теперь увижу так не скоро Маленькую родинку над грудью Моей дивной пэри из Бальсоры... Путь планет доныне не разгадан, Время стерло все - мечты и краски, Но опять рассказывает сказки Старый нищий с именем Синдбада... x x x Я пришел в этот мир. Это было давно... Кривоногий сатир Пил под кленом вино. Были жидкими выси, Тряхни - звездопад! Дни не ведали чисел, События - дат. Обреченные боги Твердили, скуля, Величавый и строгий Акафист корабля! Я пришел в этот мир И его же отверг, Я отпраздновал пир Всех религий и вер. Мышцы свиты в кольцо, Поглядим, кто слабей? Я смеялся в лицо Однобокой судьбе... И, застряв в облаках, Время падало ниц - В потревоженный прах Древних царств и гробниц! Я пришел в этот мир И поставил печать. Я еще не решил - Что стереть, что начать? Бесполезный ответ Над вопросом зачах... Мирозданья скелет, Покачнув на плечах, Я швырнул его в тлен И под траурный звон, Поднимаясь с колен, Распахнул горизонт! Но с последним - "прости". Память выставит счет Вечной жаждой пути И ответом - за все! x x x Дым вулкана, покинув кратер, Черной смертью ползет за нами. Ночь темна, и забит фарватер Затонувшими кораблями. На борту больше нет команды, Море приняло всех матросов. После пушечной канонады Всюду видится тень Курносой... Мне давно бы открыть кингстоны, Словно кто-то толкает сзади. Но я слышу! Я слышу стоны! Из-под сонной зеленой глади Вышло солнце, и сотней сабель Замелькали на море блики. Я вернусь, я спасу корабль, Сам к себе прорываюсь в крике, Сам себе отдаю команды, Выполняя их в срок и строго. И дрожат в нетерпенье ванты, Судно верит в меня, как в бога! Вам знаком дефицит отваги? Надо жить и любя, и смея! Благородные наши шпаги Впредь не будут лежать в музеях! Я вернусь, я спешу, я вижу! Синий берег, далекий остров, А по палубе шаг чуть слышно, Как костяшки стучат по доскам. Крики чаек и шум прибоя... Не спешите с салютом - рано... Тело в парус, отдайте морю Прах последнего капитана... x x x Надоело... Я устал притворяться. Коль поймете - не осудите строго... Ну какой я капитан, что вы, братцы?! Отправляйтесь без меня, ради бога! Грани жанра не увяжешь с судьбою... Жизнь придумаешь себе поподробней... И ведь было это все не со мною, Но от первого лица петь удобней. Я особо и не врал, право слово, Мне и штилей и ветров - даже слишком. Что касается штормов, безусловно, Мне о них известно только по книжкам... Все моря мои, на контурной карте, Разрисованы старательно, с толком. Я писал стихи в каком-то азарте И себя считал просоленным волком! Океан ко мне вливался сквозь стены, И я впитывал раскрывшейся кожей Крики чаек, клокотание пены, Раздававшиеся где-то в прихожей... Что поделаешь, вот так все и было. Жизнь в матрасной суете, на кровати... Мое время от меня уходило На сверкающем, как солнце, фрегате. Я умнее стал и многое знаю, И наивных планов больше не строю. Ну какой я капитан? Понимаю, Самому смешно... Да что же такое?! А... послать всю эту жизнь, тоже тяжко... Да, прощайте. Не увидимся вскоре. Привезите мне на память тельняшку Или раковину с запахом моря... x x x Что в имени твоем? Осенний лед, И привкус Греции, и аромат распада, И на столе раскрыта Илиада, Читаемая ночи напролет. Жестокий век... Кормящийся с копья Всегда при деле, гость кровавых пашен. Хрустальная картинка бытия Уже дрожит, как скрип осадных башен. Уже грохочет в небе щит на щит - Литая медь взбесившихся героев, И на ветру курганном догорит Наивная, обманутая Троя! В дощатом брюхе гордого коня Таится мрак, и меч ползет из ножен, Как меж камней гремучая змея, И Смерть, кривляясь, топчет бездорожье... О лик войны! Над павшими - костер. Живым - вино, добыча и рабыни. Подправленный Палладой приговор Цветущий край низвел в полупустыни. Что в имени твоем? Какая тень, Воссоздавая мрачные фантомы, Мне нагадала бесконечный день, А вместо ночи - предрассветной дремы. Старо как мир... Конечно же старо, Но имя?! Имя - таинство и мера, Где каждый звук звенит, как серебро Немеркнущих монет времен Гомера... x x x Храм мой - тело твое белое... Вольно трактуя строку Писания,- Господи, что я с собою делаю В явном соблазне непонимания... Читаю ладони твои, как Библию, Вглядываясь в каждую черточку пристально, Иду Израилем, прохожу Ливию, Возвращаюсь в Россию жадно, мысленно... Лбом запыленным коснусь коленей: Так, припадая к порогу церковному, Раненый воин, бредущий из плена, Спешит к высокому и безусловному Слову; Наполненные смирением, Рвутся цветы из под снежной скатерти, Или осенних лесов горение Огненной лавой стекает к паперти. Плечи твои... Не на них ли держится Весь этот свод, изукрашенный фресками? - Не Богоматерь, не Самодержица, Не Баба степная с чертами резкими... Не нахожу для тебя сравнения. Сладко притронуться, как к святыне... В каждой молитве - благодарение Древне-возвышенной латыни! Дай мне войти, позабыв уклончивость Пришлых законов. Взгляни на шрамы. Время любого бессилия кончилось. Нужно держаться легко и прямо. Храм мой - прими меня сирого, серого... Не с плюсом, минусом - со знаком равенства. Губ твоих горних коснуться с верою И причаститься Святыми Таинствами Поздние встречи (2001) x x x Твой подарок - на руке Ободок степного солнца. Мир, сбегающий к реке, Оборвался у оконца... Нет, вагонное стекло, В кандалах оконной рамы, Равнодушно отсекло Город, детство, сына, маму... Мне не слышно ваших слез. Только грустные улыбки Говорят, что все всерьез - От судьбы и до ошибки. Все! Разрублены узлы... У взбесившейся эпохи Очертанья скулы злы И напряжены при вдохе. Выдохну... Толкну в плечо Ослепленный рок событий. На мгновенье отвлечет Путь, расчерченный на нити, На две узких полосы, Где безвольно каплют звуки... ...Многоточием часы Разбавляют век разлуки. x x x Девочка глядит из окошка - За окошком едет рыцарь на кошке. Или, может быть, на медведе... Непонятно - куда он едет? Может, хочет спеть серенаду О любви с каштановым взглядом И кудрями спелого лета? Рыцари - такие поэты... Если даже ловят дракона, Говорят с ним о красе небосклона, И загадывают гаду загадки, И играют, простодушные, в прятки. А потом они дерутся, недолго. У драконов велико чувство долга. И кончается весь бой - отпираньем Душ, и дружбой, и взаимным братаньем. ...Смотрит девочка в окно на балконе,- Едет рыцарь на крылатом драконе. Тихо плачет позабытая кошка. Все красиво... только грустно... немножко... x x x Я помню звук твоих шагов, Как дети помнят сердца стук Во чреве матери. Из снов Слагался бледный мой испуг. Мне снилось, будто ты ушла. Я падал, я бежал, я звал, Забыв про боль, не помня зла... Какой бездушный карнавал - Сломал, смешал и в порошок Растер все то, что было мной... Наверное, нехорошо Вот так размахивать судьбой. Но кажется, еще чуть-чуть, И жилы лопнут от тоски. Свинец прочертит сладкий путь Через саднящие виски. А там, сквозь пистолетный дым, Судья всех бед и всех побед, Слезу уронит серафим На мой червленый эполет... x x x Верстаю страницу к странице мелеющих дней, Чьи постные лица незримой бегут чередой. Расстреляна птица и дым револьверный над ней Не порохом пахнет, а срезанною резедой... Не надо слияний дождей и промозглой тоски, Призывов вождей, наставляющих "песенно жить!" С семи этажей, сединой умиляя виски, Шагнуть в облака и навек вместе с ними уплыть... Позволить судьбе отрицать моногамность души. Легко прорицать откровенья библейских цитат. Укладывать спать под подушку стальные ножи, Чтоб даже во сне не бояться вернуться назад... Изломанный ритм веселит до икоты гортань. Со смуглых ланит я губами снимаю упрек... А небо знобит пьяных туч кучерявая рвань, И падают звезды и, плача, сгорают у ног. Останки, обломки, осколки былых анфилад... И мертвые волки неслышно скулят о луне. Нелепые толки под сердцем устало саднят, Как теплые письма, что ты не отправила мне... Ф. Г. ЛОРКА В возвышенную обитель Я брошен упрямством стали. Где ты, мой ангел-хранитель? Меня вчера расстреляли... Четырнадцать пуль порвали Мне грудь полновесной болью. Меня в пыли закопали, Посыпав могилу солью, Чтоб я никогда не ожил, Чтоб я не вернулся к детям И ворон над бездорожьем Ни-че-го не заметил! А я, не дыша от крика, Отплевывал комья глины, И запахом базилика Звенела земля равнины. Я выполз, я шел, хромая... Дорога казалась длинной, И звезды к исходу мая Слегка холодили спину. За что меня убивали? Хотелось бы знать, не так ли... Ромашка Святым Граалем Неспешно ловила капли Моей недопетой крови... И только слепая вера Стояла над изголовьем Расстрелянного романсеро... x x x Скоро год, как я живу тобой, Заключенный круговым движеньем, Замкнутым зеркальным отраженьем В серебро с эмалью голубой. Скоро год, как я дышу не в такт С окружающим реальным миром, Нестыковку лиры и квартиры Разделяет арестантский тракт. Скоро год, как я иду туда, Где звезда святого Вифлеема Катится по плоскости колена В пруд, где не расколется вода. Скоро год, как я ношу цветы К пьедесталу собственных иллюзий, Своенравно-кареглазой Музе Возводя горящие холсты. Скоро год, как теплая ладонь Чуть касалась лба, благословляя, А в камине тихо догорает Наших писем святочный огонь. Скоро, скоро - подытожив срок, Век пройдет, и я поставлю крестик... Мы давно, конечно, будем вместе. Дай-то бог... x x x Скажи мне: "да". Уверенно и просто. Одно лишь слово - "да". Я позабуду Свой долгий путь к промерзшему погосту В надежде на рождественское чудо. Я вспомню томно-ласковую осень И жаркий лед январских поцелуев, Снежинки, расшибавшиеся оземь, Шептавшие пред смертью: " Аллилуйя..." Ну надо же, как быстро мчится время... Вот целый год, спеша, скатился в Лету. Прозрачная надуманность камелий Нас заставляет обернуться к лету И расчертить буквально поминутно Те несколько веков, что нам остались... Вот век перинный - мягко и уютно, Вот жесткий век - из вороненой стали. Век золотой - весь из опавших листьев... Он самый щедрый, но недолговечный. Небесный век - возвышенный, как мысли, Как бисер, рассыпаемый беспечно. А ты твердишь, что нам осталось мало. Но, милая, мы прожили - столетья! Под царственным копытом Буцефала Крошились сплетен злые междометья... Нас медленно, но верно все простили. О эта христианская эпоха... В твоих кудрях искринки звездной пыли, Ты бродишь там одна, и это плохо. Мелькает строф сверкающая рвань, Дрожа в хитросплетеньях черных полос. Но дважды вряд ли переступишь грань, Где отнимают и любовь, и голос. Где хайкой утонченного Бассе Нефритовый рассвет над Волгой зачат. Скажи мне "да!", что будет значить - все! Скажи мне "все...", что ничего не значит... x x x Не бывает далека зима сугробная... В небе месяц затаенной грустью мается. Заневестилась подруга белолобая... Не меня ли так упорно дожидается? А и грустно молодцу, да все невесело... Все не в душу, все в тоску, в печаль жестокую... Что ж кручина над рекой туман развесила? Понапрасну, что ж, аукаю и окаю? Белолобая подруга, саван траченый, Не ходи за мной по свету, зря баюкая... У меня да что ни долг, то неоплаченный. У меня что ни любовь, то бесприютная... Не ходи, не торопи, небось успеется. Коли что не за горами, так уж сбудется. А пока в моих кудрях метели стелятся... А пока моя душа ветрами студится... Разведу вину вином да не посетую. Всех прощу слезой, рекою, пряной вербою. Залатаю платье песнею неспетою И отправлюсь за тобой с святою верою. А длинна ли, коротка ли жизнь загробная - Ни один же возвращения не праздновал... Поцелуй меня, подруга белолобая, Никому о нашей свадьбе не рассказывай... x x x Может быть, где-то есть жизнь без тебя? Но ведь была в недалеком "когда-то"... Может быть, можно прожить не любя, Над суетой поднимаясь крылато? Просто парить, не касаясь земли, Мыслью и взглядом, сознаньем и словом... Не возвращаясь туда, где цвели Вишни в знакомом саду богослова... Где обреченно вздыхала сирень, Книге церковной закладкой служила Пара ромашек, и сладкая тень Древнеславянского душу томила... Чай был настоян на мяте. Лимон Ели вприкуску, сощурившись - кисло... Стрелки считали часы в унисон, Вкруг обходя терпеливые числа. Сотовый мед, белый хлеб на столе... Боже, когда это все-таки было?! Где это место на грешной земле, Где ты меня безоглядно любила?.. ...Вечер в дома колотушкой стучал И на кладбище с упрямой заботой Имя твое и мое - отчищал Ветром от ржавчины и позолоты... x x x Уходи... С моей ладони Скатывайся вниз, как капля. Падай палевой звездою в задремавшие сады. Отражается в затоне Месяца кривая сабля. Ходит Золушка по людям, собирая лоскуты. Хочет сшить обновку к балу... Работящая нимфетка, Ты достойна уваженья, но... наивный человек... Понимаешь, фей так мало, Я и сам их вижу редко. А уж выполнить желанье - не допросишься вовек! Мне хотелось бросить к черту Опостылевшую раку - Нет святых мощей. И сразу небо сделалось глухим, Быт сильней сжимал аорту Вдохновенному маньяку, Тот, с завидным постоянством, убивал свои стихи. Золушка! Не надо песен О собачке с белым бантом, О шиповнике и розе, о свече и вере в сны. Ах, душа - не много весит... В гроб с багрово-алым кантом Сложим все, что отскребется от расстрелянной стены. Как-нибудь наступит лето, В многомудрости решений Мы уйдем, как все уходят, в обеззвученную мглу По натертому паркету Наших прошлых отношений, Нарушая все законы, вверх слезинкой по стеклу... x x x Тебе не нужен сон, тебе не нужен пес, Тебе не нужен я... Ты мечешься без толку В разорванном кругу, где каверзный вопрос Навязчивый ответ хоронит втихомолку. Люблю. Люблю тебя... Стараюсь не кричать, Ты водишь коготком по сердцу, множа раны. И на моем челе, как Каина печать, Прорезан ряд морщин. С упорством пилорамы Судьба терзает плоть, я не виню тебя. Я сам тебя вознес в такие эмпиреи, Что дня не проживу, не мучась, не любя, Да что тебе с того, Когда уже не греет Холодная ладонь, и хочется бежать, И не смотреть в глаза, и не дышать на руки, И принимать отказ легко, как благодать, И в ссылку уходить, как в каторгу разлуки. Но ты не веришь мне. Ты знаешь, что сказать. Ты отдала мне все, что посчитала нужным. Ты подвела итог. Кто мог предполагать, Что долгим будет век, а путь настолько вьюжным? Вот бесится в виске предчувствие конца? И надо бы успеть, как шар вбивая в лузу, Поэзии вернуть две порции свинца, А ветер отпоет, а ночь отплачет Музу. Накинем черный плат и бросим пепел вверх, Раз звездной пыли лоск не украшает обувь. И млечной полосы дежурный свет померк,- Нам нечего делить, когда виновны оба... За серые слова, за пролитую кровь, За слезы и вино в слепящий миг кончины, С нас спросят в небесах - за смятую любовь, Не приведи Господь, нам не назвать причины... x x x Вкус медной денежки во рту под языком... Харон весло обмакивает в Лету. Я сам с собой сегодня не знаком И в каждой песне путаю куплеты. Мороз, мороз! Ты не морозь меня. Чего стараться? Ни жены, ни дома... Никто не ждет, а белого коня И след простыл... Ночная глаукома Навеки ограничивает взор Одним пятном безлико-грязной формы. Лишь зодиак чеканит свой узор, Да Норны плавно переходят в нормы. Нормально... Отдышавшись до петли Простить, смешав, потери и утраты, Всеядности кладбищенской земли Пожертвовав тупой удар лопаты. За все мои высокие грехи Мне денег в рот досыпят сами боги, Чтоб я молчал и не читал стихи Мешая перевозчику в дороге... x x x Безверье рождает - тлен. Это хуже плена... В наручниках есть стремление к внутренней свободе. А так... не предательство, не измена, Просто нет веры. Все на исходе... Родная, я тоже ходил по этому краю. Всковыривал вены и носом дышал в Пространство. Познанье того, что от любви умирают?- Легко переходит в почти беспробудное пьянство. Но даже в предрвотном, дурманном, хмельном угаре... Когда молча падаешь в мягкую прель асфальта - Вся лирика кажется бряцаньем на кифаре, Разбросанным в лоне рек, словно цветная смальта. И вязкая кровь от спирта горчит устало, Неспешно сползая с разбитой губы на плиты... И не было слышно хотя бы зеванья зала, Но зрители были - эстеты и сибариты. Родная, мне тоже хотелось мечтать, и петь, и За руки держать детей, гуляя втроем по саду, И птицам весною распахивать дверцы клети, И каждому дню давать по гитарному ладу. Ты помнишь, я тоже использовал галстук для... Тот самый, который ты же мне подарила. Какой удобной себя проявила петля... Скользящим узлом, по шелку, без всякого мыла. Конечно, не помнишь... Я не писал сам, Друзья и не знали имени адресата. Но шею долго уродовал то ли засос, то ли шрам Цвета несвежего финского сервилата. Родная, все кончилось... Я, к сожаленью, жив! И даже трезв сегодня, что, впрочем, редкость... Неторопливо бросаю стихов ножи в Прозрачную стену плача... плевать на меткость! Мне не к чему ждать земных, неземных чудес, Тяжесть разлуки влача по пустому кругу. И если б Слово и вправду имело такой же вес - Ты была бы здесь, удерживая мою руку. Ты сумела б найти именно то звено, Ту ноту, тот тон, тот оттенок краски... А если там, наверху, Всевышнему не все равно И он хочет увидеть счастливым финал развязки... Родная, тогда не надо играть в судьбу! А просто жить друг другом до того момента, Когда мы услышим: "Божьему рабу Венчается раба Божия..." Занавес. Аплодисменты... x x x Уезжаю от тебя В нелюбимый мною город. Чайки серые парят Над Невою, и покорно Сфинксы сторожат гранит. В облаках больничной ваты Голос, что-то говорит О наличии крылатых Самолетов, мыслей, птиц, Но не ангелов, жестоко... В неулыбчивости лиц Сразу виден оттиск Рока. В вежливости четких фраз Снисхождение к невежде. Все богини напоказ Выставляют грудь в надежде, Что появится герой, Вырвет их из-под балкона И умчит к себе домой, В край вина и кардамона. В мир, где солнце правит власть, А зима бежит без боя. Где целуют губы всласть И смеются над судьбою. Потому-то все подряд, Морщась от дождя и ветра, Музы жадно ловят взгляд Загулявшего поэта! x x x Каждое утро несу конвертик И, возвращаясь, не жду ответа. Ты далеко, и тобою вертят Разные люди... зачем-то... где-то... Можешь быть слабой, это естественно, А я... что я? Становлюсь философом. Упиваясь собственным бездейст