авке, натянутой на толстую куртку, сметал снег с тротуара. Сердце продолжало несильно болеть. Потирая левую половину грудной клетки, БД двинул машину в сторону офиса, неспешно перебирая варианты: - Вряд ли это Компас. Страх быть узнанным пересилит жажду реванша, какой бы сильной она ни была, и бывший лучший, самый целкий стрелок арендован кем-то другим... или другими... - Похоже, от скромности я точно не умру, если всерьез полагаю, что за мной охотятся целые коллективы, - продолжал размышлять БД, подъезжая к Рижскому порту, где располагались офисы Компании. - Значит не Компас... Но кто? Даррел, Этери? Почему нет... Глубокая мысль... Эти девки в запальчивости могут многое... Или пугают? Хороши шутки, джентльмены... Значит, это ростовские топ-менеджеры, что интересуются проблемами трансплантологии посильнее, чем российская Академия медицинских наук... Но зачем им меня убивать? Пальба из пистолета - не их бизнес... Оставалась нелабораторная грузинская публика, и ее список был достаточно велик: новый директор института хирургии, люто ненавидевший БД, гамсахурдиевские придурки, дремучие родственники заживо сгоревшего Пола, а может, кто-то из тех смутных полуреальных персонажей, не простивших ему Баха в качестве автора популярной песенки о Тбилиси... - Я хочу знать, кому нужна моя смерть, черт возьми, даже если убить человека так же просто и безопасно, как спустить воду в туалете собственной квартиры. Кто платит гонорар стрелку за неумелую работу и кто присвоил себе право решать: жить мне и наслаждаться бегом по утреннему парку, или, ткнувшись носом в усеянный красно-желтыми листьями асфальт, лежать, коченея, в загустевшей на холоде луже крови. Однажды вечером в подъезде собственного дома он столкнулся с тремя бродяжками, пьяными и плохо пахнувшими. Они поджидали его на лестничной клетке, стоя перед дверью лифта. БД успел заметить сквозь металлическую сетку пустые бутылки водки на подоконнике, пластмассовые коробки от плавленных сырков "Dzintars" и несколько бутылок местного пива "Aldaris". - Что вам угодно, мальчики? - спросил он, приготовившись к отражению атаки. Ему было не страшно, хотя в руке одного тускло и мягко, как посуда из свинца, которой он с гостями Компании недавно восхищался в подвалах Рундальского замка - скромного творения раннего Растрелли, - поблескивал большой кухонный нож с волнистыми зазубринами вдоль лезвия. "Если нож хорош, ручка должна крепится к лезвию с помощью трех заклепок," - вспомнил он, но ручка была зажата в потной чужой ладони... - П-покажите ручку ножа, мальчики,- бесстрашно обратился к ним БД, выходя из лифта, и заметил, что поверг их в уныние, которое сменилось ужасом и смятением... Они в страхе пялились на него, пятясь и невнятно матерясь. Их остановила стена, по которой они начали медленно сползать, вытирая ее спинами и прикрывая ладонями глаза, пока не присели на корточки - Что с-случилось, джентльмены? - удивленно спросил он. - Что-то не т-так? П-похоже, я вас с-сильно напугал... Джентльмены застенчиво встали, распрямляя затекшие колени, и, не глядя на БД, гуськом стали спускаться по лестнице... - Эй! - крикнул он вслед.- Захотите побеседовать, приходите... но без поножовщины! - и услышал в ответ затихающий топот ног. Глава 7. Учитель: рижские визиты На Учителя обрушился звездопад наград и почестей. Его пригласил стареющий президент самой свободной страны и, неловко потыркавшись, прикрепил к необъятной груди, где уже было тесно от наград, самый почетный орден. Через некоторое время новый президент, молодой, и спортивный, и строгий, быстро и ловко пристегнул на Учителев кафтан от дорогого портного еще более почетный орден. И к Учителю пришла слава, и стала состоянием его души, и его имя стало цениться дороже его работы... Ящик надрывался, показывая в новостных программах и в перерывах Учителя: в Кремле, в операционной, на юбилейном торжестве, во время многочисленных интервью, где он по привычке бубнил банальности, стараясь избегать матершины. БД понял, глядя в бесцветные Учителевы глаза, которые тот старательно прятал от камер, что дорога в светлое будущее оказалась кольцевой, и, уверенный в том, что навсегда похоронил хирургическое прошлое, послал Великому короткую записку с поздравлениями и приглашением посетить Ригу вместе с орденом - только что врученным Пресвятым Апостолом Андреем Первозванным. Так БД приступил к реализации очередного проекта, в котором главная роль отводилась Учителю, давно и нежно любившему Ригу. Последний раз он отдыхал здесь вместе с женой, строгим анестезиологом, с неожиданно короткой стрижкой, энергичной, громкоголосой, всегда хорошо одетой. Она продолжала относиться к Великому покровительственно-нежно, покрикивая и называя по фамилии, как в молодости, когда оба были нищими студентами. Надежда так привыкла к Учителеву незлобливому мату, что, перестань он однажды, она бы сильно забеспокоилась и стала бы таскать его по врачам. Они остановились в известном всей стране, подбившей в то лето южно-корейский пассажирский самолет, Юрмальском санатории для больших начальников, а я с Даррел и мальчиками жили поблизости, на Осиной даче. Той весной меня наградили орденом Трудового Красного Знамени. "...За вклад в развитие советской хирургической науки..." - было написано на листе веленевой бумаги с водяными знаками, приглашавшей пожаловать в Кремль. Мне этот орден был по барабану, а Ося задумчиво разглядывал синюю муаровую ленту и тяжелый темно-серебряный круг с вишневым знаменем. - Не может быть! - удивленно бормотал он, взвешивая орден в руке. Его Знак Почета по сравнению с моим орденом гляделся спортивным значком... В то августовской утро я сидел в номере Великого, любуясь с балкона юрмальским пляжем: ярко-желтыми песчаными дюнами с редкими соснами и неподвижной синей водой, отороченной кромкой зеленых водорослей, и краем уха слушал привычное Учителево матерное бормотанье. - Творог и сметана здесь простозаебись! - излагал он, натягивая штаны пугающей ширины. - Ты, Шереметьев, и ел-то этот творог всего раз, с похмелья... Не думаю, что помнишь его вкус, - заметила Надежда. Но Учитель гнул свое: - На завтрак лососина и икра... Правда все красноеебенамать, но вкусно, а водкахуеваяздесь, - и задернул молнию на штанах - такую длинную, что, казалось, рука с держалкой никогда не остановится. Осина "Волга", поджидавшая нас у санаторного подъезда, жалобно пискнув, глубоко присела, подмятая Учителем и уже не смогла распрямиться. Вышколенный шофер испуганно посмотрел на меня и ничего не сказал, но его беспокойство не укрылось от Учителя: - Слышь, милок! Ты не бзди. Я в Москве на такой же езжу... Держит... Мы ехали завтракать в только что выстроенную гостиницу "Ridsene", успевшую прославиться хорошей кухней, интерьерами и постоянными ланч-визитами партийных бонз. Пожилой официант-латыш в черном костюме, несмотря на утреннюю жару, нетерпеливо переступая ногами, выслушал наш мучительно длинный заказ, посвященный закуске. Мы долго решали с чего начинать: холодной мясной закуской или рыбным ассорти на огромном блюде, украшенном ломтиками лимона, маслинами, белыми шариками сливочного масла, контрастирующего с яркими кучками красной и черной икры. В центре были сложены аккуратной горой местные рыбные ресурсы: лососина, копченый угрь, форель, миноги. - С-стартуем р-рыбой, Учитель! За мясо примемся п-позже, - резюмировал я и посмотрел на вконец задроченного официанта. - Т-теперь спиртное, г-голубчик. П-принесите для начала б-бутылку "Столичной" ноль-семь и п-побольше льда, и не забудьте "Боржом". - Спыыртное подаваеэм тоолко послэ двуух, даа! - мстительно сказал официант и, наслаждаясь произведенным эффектом, уставился в окно. - Ну и сука же ты, мужикблядь! - удивился Великий. - Какого хера ты молчал? Мы час паримся с тобой, придурком, выбирая жратву... - П-послушайте, - осторожно вмешался я. - Вы в-видели, кто нас п-привез? В-видели... Джентльмен напротив, к-который так нервничает с-сейчас - к-кардиохирург с м-мировым именем... У него орденов Ленина б-больше, чем у вас п-пуговиц на пиджаке... - официант провел рукой по двум рядам пуговиц на сюртуке, - включая м-манжеты и нижнее белье... Мы гости т-товарища П-пельше... - Эта фамилия в Латвии, словно "сим-сим", открывала любые двери. - Мнэ уволнаэт! - гораздо мягче сказал официант, глядя по сторонам. - Не т-трусьте. Т-тащите алкоголь. Через два ч-часа за нами заедет п-помошник т-товарища Пельше... Официант мучительно переминался и не уходил. - Мыблядьтеряем время с этим придурком! - начал распаляться Учитель. - Куда ты притащил меня, Рыжий! Дай ему трешку! - Вот вам п-пять рублей, с-старина, и не з-заставляйте ждать. - Товарысчы не ообыжают, еслы я нэсу водка.в "Бооржом-бутыылках"? - Неси хоть в жопе своей латышской! - миролюбиво подытожил Учитель, успокаиваясь. Через несколько минут наш стол у окна в дальнем углу ресторанного зала украшало несколько невзрачных бутылок "Боржома" с кое-как приклеенными этикетками. - Воодка - бутыыылка бэз крыышка, - заговорщицки бормотнул официант и заспешил. Когда через несколько минут он подошел к столу, пустая боржомная бутылка без крышки стояла на отшибе. - Принеси еще одну, милок, - заметил Учитель, увлеченный воспоминаниями о прошлогоднем симпозиуме по консервации органов, организованном мною в тихом курортном местечке на берегу моря близь Батуми. Симпозиум собрал тогда лучшие советские мозги, занимавшиеся трансплантологией. Я специально выбрал отдаленный санаторий, чтобы оградить прибывшую публику от соблазнов грузинского гостеприимства, и просчитался. Мои коллеги - два тбилисских профессора, проталкивающие своих аспирантов в мясорубку Учителева института снарядили пару машин с фруктами, сырами, вином и чачей и нагрянули в местечко под Батуми. Во время шумного вечернего застолья я, к своему ужасу, узнал от приезжих, что завтра с самого утра запланирована экскурсия на дружественный им коньячный завод. - Х-хорошо, п-поедем, но только во второй п-половине дня, - твердо заявил я, покачиваясь у стола со стаканом "Напареули". - Или вообще н-никуда не поедем... С девяти до часу - "к-круглый стол" по п-прижизненной оценке метаболизма консервируемых органов. Баста! - До двенадцати! - настаивала публика. - О'кей! - легко согласился я и допил чачу. В дегустационном зале коньячного завода нас поджидали несколько низких деревянных столов с такими низкими табуретками, что усидеть на них даже трезвому было не под силу... А на столах: бутылки с коньяком, "Боржом", ситро, горячий грузинский хлеб, ткемали, сыры, бастурма, зелень, фрукты, холодное сациви, холодная отварная рыба в ореховом соусе, цыплята-табака... Через несколько часов энергичной дегустации мы переместились на другую площадку, где поджидали похожие столы. Отличие состояло в потрескивающем неподалеку костре для шашлыка... Непередаваемо пьянящий, с горчинкой, аромат горящих виноградных веток стелился окрест, заставляя горожан почувствовать свою малость в большом и чистом мире природы, на каждом шагу подчеркивающей свое субтропическое происхождение: пальмами, растущими, как бурьян, эвкалиптами со слущивающейся длинной белой кожурой вдоль стволов и специфическим запахом камфорного масла, мандариновыми деревьями с толстыми маслянистыми листьями, бамбуком, странным, как страусы и жирафы, растущим небольшими рощицами, и удивительно густым и очень зеленым самшитовым кустарником... На обратном пути, глубокой ночью, те, кто не спал, вернулись к утренней теме миокардиального метаболизма. Пьяный шофер забыл обратную дорогу, и автобус медленно блуждал по невысокому горному серпантину, перемещаясь от одной деревни к другой... - Если вы, д-джентелмены, з-завели в неуправляемом автобусе речь об обменных п-процессах в м-миокарде... эй ... п-пусть н-не вырывают руль у ш-шофера... он все равно д-делает это л-лучше... да... м-метаболизм... п-попросим п-профессора Евсеенко начать, п-потому как она наиболее п-плодотворно и целесообразно с-совмещает в себе... в отличие от нас... наибольшое отсутстсвие алкоголя в крови, а также п-профессии б-биохимика и п-партийного с-секре... и п-патофизиолога в институте Учителя... не п-пони... не помню до с-сих пор, где он... но п-прежде несколько с-слов... л-лично меня... надеюсь, и вас д-джентльмены, интересует с-сиюминутное... с-состояние м-миокарда... а не те общепринятые академические т-тесты... что характеризуют его жизнедеятельность... и что с-становятся известными с-спустя много часов... а иногда и дней... и орган уже п-пересажен... а мы узнаем... что он был...н-н-нетрансплантабелен... - вещал я. Автобус швыряло на поворотах, но публика, удерживаясь в неудобных креслах, принялась с пьяным энтузиазмом обсуждать предложенную тему, а на заднем сиденье крепко поддатая группа трансплантологов из Вильнюса пела литовские песни. Утром автобусная дискуссия разгорелась с новой силой и пораженный Учитель, который успел прознать про научный ночной базар, был приятно удивлен. - Ну выдаетеблядьмужики! - сказал он. - То, что Рыжий с-свихнулся на своих электродах, я могу понять, но как он сумел возбудить всех вас? Конечно, получать в режиме мониторинга данные о метаболизме во время операции важно, но совать в мышцу человеческого сердца датчики профессора Коневского - опасная затея, требующая специального разрешения и подготовки... - Он помолчал, перемещая по столу президиума бутылки с минеральной водой, а потом неожиданно закончил: - Сделай доклад на Проблемной комиссии в Академии по этим датчикам, Рыжий... Лады? - ...Принеси еще одну, милок! - повторил Великий, обращаясь к официанту, пялившему глаза на пустую боржомную бутылку. - Вмээсте рыба-ассорты, - безнадежно сопротивлялся официант, сдаваясь перед неудержимым напором ненавистных русских. - Неси, мудила! - Учитель повысил голос, вспоминая все, что делал и делает Старший Брат для благополучия Латвии, маленькой республики, сопоставимой по населению с Теплым Станом на юго-западе Москвы или Тропаревым - на севере... Вместе с большим блюдом, заставленным рыбой, официант принес еще две бутылки Столичной, и мы мирно наслаждались холявной выпивкой и едой... Когда очередь дошла до жареного мяса, мы были сильно навеселе, но разгорячившийся официант принес еще две бутылки "Столичной". На этот раз водка была в оригинальной упаковке. Я удивленно посмотрел на официанта, покрутив пальцем у виска; - You must be mad, old-timer! - Дареному коню уши не чистят, Рыжий! - мимоходом заметил Учитель. А официант на приличном английском среагировал на мою реплику: - You succeed in overcoming the alcohol prohibitive dead-line!. Я посмотрел по сторонам, с трудом различая за столами строгие партийные фигуры в черном, не глядящие в нашу сторону и игнорирующие громкий Учителев мат. - The local bigwigs are fattening near at hand, Teacher, - невнятно пробормотал я, с трудом удерживая в поле зрения могучую фигуру напротив. Я не помнил ни вкуса жареного мяса, ни мороженого, ни чашки густого черного кофе с "Рижским бальзамом". Моя слабеющая память сохранила строгую Надежду, буцкающую нашу водку. - Чтобы тебе с Шереметьевым меньше досталось, - пояснила она, пьянея на глазах. - Вам еще надо встать и хорошо пройти через весь кабак к выходу... - Мадам! - пытался сопротивляться Учитель, водя длинным пальцем с ухоженным ногтем. - Работа облагораживает, безделье делает человека счастливым. Отнимаешь у народа с таким трудом завоеванное право ... - он не договорил. Глядя на Учителевы пальцы я увидел каким-то странным, возобновляющимся, всепроникающим зрением, какую мощную нездешнюю силу приобрели его руки. "Он должен теперь оперировать, как Бог, - подумал я. - Без осложнений, нагноений, кровотечений, без недостаточности анастомозов... Учитель стал Хирургом." Учитель догадался, почему я смотрю на него. - Ты правильно подумал, Боринька! - трезво и тихо сказал он, с удивлением разглядывая собственные пальцы. - Руки стали... не хуже... как у тебя.... раньше. Оперирую в клинике... без осложнений... Проходят даже неоперабельные случаи...Тьфу, тьфу.. А ты, мудила, свой талант... загубил сам... неизвестно почемублядь... - Он снова опьянел и с трудом закончил утомивший его монолог... Я помню, как пугливо приблизился к нам Осин шофер, приглашая к выходу, как официант сказал, что счет оплачен и отказался от чаевых, как я упал у выхода из кабака и Учитель, матерясь на весь зал, безуспешно поднимал меня и как поблизости на хорошем русском кто-то сказал: - Это академик Шереметьев с женой.... А тот, кого он так нежно поднимает, роняя... - окончания фразы я не расслышал, в мучительном желании поскорее подняться с пола цепляясь за Учителя... - Нахуяты меня тащишь в Латвию, Рыжий?! - сопротивлялся Учитель спустя много лет. - Каждый мой день расписан по минутам, плюс ежедневные операции... - ... Не так уж вы з-заняты, раз н-находите время заехать в К-кремль за очередной н-наградой. П-приезжайте на Рождество, - настаивал БД. - Будущая смерть под Кремлевским забором - не такое большое благо, как вам кажется. - Какое Рождество? - К-католическое. Мы тут все уже д-давно к-католики, к-как Даррел... Хотя латыши по жизни - л-лютеране. - Я теперь бываю на таких приемах, что тебе и не снилисьебенамать! - "Few of us can stand prosperity. Another man's, I mean". Марк Твен. П-приезжайте. Не п-пожалеете. Увидите б-бывшего любимого ученика... - Ну ради этого ты меня не затащишь. З-захочешь - сам приедешь... Я слишком с-старблядь! - Н-ни один человек не настолько с-стар, чтобы не п-протянуть еще годик-другой... Жду вас... - Колись, зачем я тебе понадобилсяблядь? - Н-ничего особенного... Н-несколько взаимно п-приятных и п-полезных дел...Вы легко с-справитесь... Как всегда, г-гонюсь за т-тремя зайцами, - подвел итог БД и положил трубку. Учителева туша, поблескивающая голой головой, вольготно разместилась в массивном бамбуковом кресле на краю бассейна с голубой водой, занимающего большую часть высоченного водяного холла в Доме Босса. Словно надутый волшебным газом, неимоверно толстый семидесятилетний Великий смотрелся удивительно юно: без морщин на теле и лице, розовый и упругий, как младенец в яслях в Рождественскую ночь. Он легко вписался в интерьер водяного холла и казался одной из его постоянных и дорогих достопримечательностей. Наброшенный на плечи самый большой и плотный, как солдатская шинель, японский халат Босса, смотрелся на нем распашонкой. Учитель коротал время со стаканом виски, туго набитым льдом, в перерыве между заходом в бани, выпивкой, бассейном и едой. Босс не в шутку задумал поразить видавшего виды Учителя. С потолка мощной широкой струей шумно тащился водопад, закрывая вход в сложенную из каменных глыб пещеру, в центре которой располагался стол с закусками, спиртным и несколькими креслами. Вода в бассейне, подсвечиваемая со всех сторон, казалось, в вышине сливалась с голубым подвесным потолком, усеянным мерцающими лампочками-звездами. Там же в сумраке тонула возносящаяся вверх каменная громада, образующая свод пещеры. Ванна-джакузи, способная вместить команду баскетболистов, бесшумно бурлила водой, постоянно меняла цвета и норовила перелиться через край. Бильярд под зеленым сукном, похожий на новенький теннисный корт, ждал игроков. Несколько последних моделей дорогих тренажеров с электронной начинкой, пара столиков из нержавейки и стекла с пивом и рыбными деликатесами, плазменный, почти во всю стену, телевизор, парочка барбекю в дальнем углу с докрасна раскаленными углями и прекрасная музыка Глена Миллера, звучащая отовсюду, завершали интерьер. Босс почти постоянно отсутствовал, предпочитая изредка наведываться, чтобы спросить: "Все ли в порядке?". С гостями он останется позже, когда приезжий подвыпьет, проникнется духом Большого Дома и больше прознает о Хозяине и Компании. - А этот твой... хозяин..., - сказал Учитель, проводив в очередной раз глазами Босса. - Он и впрямь как Гэтсби, только побогаче... - Он хороший... и п-плохой... Но б-больше хороший... Он может п-простоять три часа, увлеченно н-наблюдая, как рабочие укладывают п-паркет или роют к-канаву, и тут же, через п-пару минут, родить п-потрясающую идею о с-стратегии Терминала, настолько же остроумную, насколько сулящую высокие п-прибыли... Тут н-недавно были англичане... Один из них с-сказал, что такого б-большого участка земли и дома нет даже у английской к-королевы... Но все это - для к-красного словца... Есть старинные п-поместья, и замки, и современные з-загородные дома п-поболе и п-подороже... - Хорошо-то как! - протянул Учитель, допивая виски и блуждая глазами по столу в поисках непробованной закуски. - Наслаждайтесь! - БД протянул Учителю блюдо с сыром-рокфором и миндалем. - Говори, Рыжий, зачем звалблядь? - Не так с-сурово, Великий! Г-гонюсь за т-т-тремя зайцами и надеюсь поймать всех... - Так не бывает, - перебил Учитель. - Ты знаешь, чем кончаются подобные затеи... Хотя раньше ты только этим и занимался... - И п-после п-плохого урожая надо с-сеять. А что до зайцев, то, как минимум, двух из трех я л-ловил всегда, п-почти всегда... П-первый заяц, с-считайте, я его уже з-завалил... Мне вдруг отчаянно захотелось вас п-повидать... П-погодите. Не перебивайте. Я в-выпил не меньше вас... З-значит, на к-килограмм веса мне д-досталось п-почти в два с п-половиной раза больше... П-повидать можно было бы и в Москве, но здесь п-приятнее... во всех отношениях, как любил говорить Гоголь. Р-расслабьтесь и забудьте обо всем... - Ты и твои атаки, конечно, не в счет? Спасибо... - В-второй заяц еще б-бежит, но его уже ждут с-с-ссети... Босс считает, что он не с-совсем здоров... Его к-консультируют здесь все, кому не лень, г-гоняя от с-специалиста к с-специалисту... Заметьте, не г-говорю: от врача к врачу. Х-хороших врачей давно в-выставили, некоторые уехали с-сами... И к-каждый с-специалист, норовя с-содрать с него п-побольше, назначает неимоверное к-количество в-всевозможных анализов, п-порой болезненных. Я н-недавно устроил скандал, к-когда узнал, что ему с-сделали д-дюжину бессмысленных б-биопсий... В-водят по шарлатанам, м-местным и п-приезжим, п-посылают заграницу в очень дорогие к-клинки с-с-сомнительной репутации. Всем этим л-лечебным... п-перформансом занимаются его родственники и друзья, и мне н-неловко встревать в этот их б-бизнес, и н-называть вещи своими именами... - Ты хочешь, чтобы яблядь? - уныло уточнил Учитель - Да, Великий. Я считаю, ч-что сегодня он здоров... Но он н-не в-верит мне... Говорит, что я н-не врач... - Что ж, в проницательности ему не откажешь. - Я хочу, чтобы вы п-положили его к себе в институт на н-несколько дней и хорошенько на него п-посмотрели... Но так п-просто он не п-поедет и не ляжет... Хорошо бы вам п-подружиться и стать интересными друг другу... Я говорил... он очень б-богат... и жаден... иначе не был бы так б-богат, но, несмотря на это, м-может выступить инвестором н-некоторых ваших исследовательских п-программ... Он чувствует, г-где зарыт успех. - Считай... он лежит в лучшей институтской палате... - Значит, в-второй заяц тоже п-путается в с-силках... Однако это не все. - Не наседай, Рыжий... Для первого вечера - слишком много... - Хорошо, к-кончаю. П-последний, т-третий заяц, что мечется по лесу н-неприкаянным, м-может стать х-хорошей добычей... - Ну, давай... Не тяниебенамать. - П-после шашлыков, Учитель. - Ладно... А парни из Ростова с уголовно-академическими интересами по-прежнему достают тебя? - спросил Учитель мимоходом, и БД подивился всегдашней его проницательности, но отвечать не стал. - Где вы научились так классно готовить шашлыки? - Великий отблагодарил мужским комплиментом за великолепный вечер. - Небось, Рыжий в Грузию возил? - У меня кроме нефтяного бизнеса несколько гостиниц и ресторанов с хорошими поварами... Есть испанцы, французы, был грузин, который прекрасно готовил, но воровал, - сказал Босс. - Я несколько раз приезжал в Грузию... давно. Сегодня, наверное, там не зажарить и воробья... - Не знаю, насколько вы удачливы в бизнесе, хотя, похоже, преуспеваете ... - Учитель шел в атаку, выполняя просьбу БД. - Но в прекрасном вкусе вам не откажешь... Я имею в виду Дом, его интерьеры, даже эту курточку из... - он пощупал натянутый на плечи японский халат Босса - из драпа... - Летом здесь хорошо, - отбил Босс мяч. - Приезжайте... Все виды водного спорта к вашим услугам, - он бросил короткий взгляд на фигуру Учителя и продолжил без прежнего энтузиазма: - Водные мотоциклы, дельтапланы, парашюты... - и сделал паузу, понимая, что послал мяч в аут... - У меня три неплохие яхты с комфортабельными каютами... Можно пойти в Таллинн. - По выражению Учителевого лица БД понял, что драйв прошел... - А я с радостью приму вас в Москве. - Кросс Учителя оказался слабым. Он почувствовал это и усилил напор: - Вам должен понравится институт. Мы постоянно строим, расширяя хирургический бизнес. Недавно закончили еще один высотный корпус. Думаю, поглядев на операционные, вы захотите переделать свою кухню, хотя лично мне онаблядьпоказалась... просто оху... шедевром... - Учитель расслабился, забыв наказы БД, но тот жестко контролировал события и, чтобы вернуть Учителя на верную дорогу, попытался ущипнуть его за спину... С таким же успехом, он мог пощекотать железнодорожную цистерну с бензином на терминале Компании. - Давайте выпьем... За вас... - Учитель поглядел на Босса. - Впервые вижу нормального латыша. Ваше здоровье! - Учитель замер со стаканом: упомянув про здоровье Босса, он вспомнил инструкции БД и виновато поглядел на него, положил руку ему на плечо и шепнул в ухо: - Помнюблядьпомню! Не бзди... Подошело Придурок и, задумчиво глядя на Великого, начал шевелить ноздрями, что всегда свидетельствовало о напряженной работе мысли в голове оленя. Учитель не испугался и не удивился вниманию зверя, будто о его ногу терся кокер-спаниель. Придурок постоял, негромко испортил воздух, подошел ближе и положил морду на Учителево плечо, кося коровьим глазом на БД, будто испрашивал разрешения или похвалялся. Принесли новую порцию шашлыков странно красного цвета, с удивительно глубоким ароматом леса. - Не старайтесь разжевать, - сказал Босс Учителю. - Просто подержите мясо во рту. Через мгновение оно исчезнет... растает.... Это косуля. - Он шлепнул Придурка по спине и тот, взбрыкнув, прыгнул в бассейн. - Мне Рыжий говорил, что ему не совсем нравится, как вас лечат... местные ветеринары... - Учитель уверенно набирал очки в новом сете. - Это, собственно, и послужило причиной моего приезда... - Мне кажется я здоров, - уныло возразил Босс. - К тому же Борис не врач или скрывает, что врач... Как скрывал до сих пор, что ваш бывший ученик... - Бывших учеников не бывает, - перебил Учитель. - Даже если он превзойдет меня в хирургии, что сегодня маловероятно, он останется моим учеником... - Ладно, - сказал Босс. - Теперь ваш ученик бизнесмен. Может, и хороший, но у него нет главного: он не хозяин и не хочет становиться им. - Этот Рыжий, что служит у вас прислугой, был почти гениальным хирургом. Слышите? Почти гениальным. Его мозги навсегда запоминали каждого больного, оперированного им, со всей присущей тому симптоматикой... Все руководства и учебники, все журнальные статьи и рефераты, профессиональные и полупрофессиональные беседы намертво фиксировались в его голове. Все это постоянно анализировалось. Результаты предыдущего опыта каким-то совершенно невероятным образом сопоставлялись с новыми данными.... Однако главное состояло в том, что Природа наградил его прекрасными руками... Это трудно выразить словами... Если хирург тратит на операцию час-полтора, Рыжий управлялся за полчаса... Но дело не во времени... - Учитель! - не выдержал БД. - Я еще н-н-н-не умер. В-вернемся к вопросу о здоровье Босса, к-которое меня... - Подожди, Борис! Продолжайте, господин Шереметьев. - Ваш интерес, Босс, м-мне с-соврешенно не п-понятен... - Да... Дело не только в скорости, - рассказывал Учитель, поглядывая на Придурка... - Его руки обладали странной силой... Не знаю... Они не только уничтожали микробов в ране, не только приводили к быстрой репарации тканей... Он вызволял с того света неоперабельных пациентов, которым по всем правилам следовало умереть... Обычно хирургическое мастерство приходит с годами... Рыжий умел все это уже в двадцать три, когда его впервые подпустили к операционному столу в Свердловске... Здесь нет какой-то особой его заслуги. Этим даром, которому нет названья, Господь наградил его с рожденья ... А что не желает быть хозяином... Он больше, чем хозяин... - Don't exert yourself to the utmost, Teacher, - безмятежно заметил БД. - Н-не надрывайтесь так. - Да! Шашлык - выше всяческих похвал, - сменил тему Великий, протягивая руку к стакану с виски. - Очень хотел бы угостить вас в Москве не хуже... У меня дача в Переделкино... Неподалеку от дачи Пастернака... Заодно положил бы вас на пару дней в институт, чтоб пообследовать, как хочет Рыжий. - Учитель победно глядел на БД и молча требовал похвалы. - Этот подарочный "Jameson" - признание ваших заслуг, - БД протянул бутылку, провожая глазами Босса. - Т-теперь два слова про т-третьего зайца... Нам н-нужна встреча с российским н-нефтяным олигархом: главой одной из п-пяти п-первых компаний... Цель встречи - затащить его на Терминал, п-предложив часть долей, с-сколько захочет. Став с-совладельцем, олигарх станет участвовать в п-прибылях, в том числе и от трансфера на Запад своих собственных грузов... А с-совместное управление Терминалом п-позволит выстроить с-стратегию его дальнейшей экспансии... - Я должен организовать эту встречу? - сообразил Учитель. - Это самое п-простое. Вам п-придется выбрать олигарха, п-подготовить его к встрече и п-присутствовать на ней, и тогда, п-помятуя обо всех ваших н-наградах и заслугах п-перед отечеством, олигарх не кинет нас, как п-принято. - Кинуть им вас, как два пальца обоссать... - возразил Учитель. - Н-не с-скажите, Великий. П-публика постепенно цивилизуется... Топ-менеджерами теперь у них работают иностранцы. А чтоб вам было к-комфортнее, сформулирую все на бумаге, заверну в нее ирландский виски и п-пришлю... - За третьим твоим зайцем придется побегать... Как бы не намаяться, - резюмировал Учитель, задумчиво оглядывая гигантский холл, и спросил неожиданно: - Продолжаешь заниматься консерваций? - Г-где мне ей з-заниматься? - почти искренне удивился БД. - П-помните, небось, как п-просился к вам, чтоб... - Сам знаешь, где, - хмуро перебил Учитель. - Не хочешь - не отвечайблядь. - К-как вы д-догадались? - Сам ведь говоришь, что Великий... - Значит вы т-тоже м-можете... т-так? - неуверенно спросил БД. - Мог бы, нахуямне тогда институтские лаборатории? Колись! - Все п-происходит почти без меня... П-почти. Сумасшедшее желание найти решение п-проблемы живет давно, изматывая тело и душу, и п-послушный мозг, п-подчиняясь чужой воле, п-постоянно п-предлагает альтернативы, от рассмотрения к-которых отказаться нельзя, и п-подсовывает не готовые ответы, но т-течение очередного опыта в незнакомой операционной, заставляя анализировать п-показания п-приборов и оценивать эффективность очередной модели самым с-сложным способом: т-трансплантацией... Я могу не т-только наблюдать с-события, но вмешиваться в ход каждого эксперимента, как когда-то у с-себя в Лаборатории... Учитель поискал глазами Придурка и, не найдя, повернулся к БД: - Не помнишь, кто сказал: "Психоанализ - болезнь эмансипированных евреев"? - Это не п-психоанализ, Учитель, - подчеркнуто серьезно ответил БД. - Это д-диатез, - и улыбнулся. Оба увидели, как из дальнего угла холла к ним направляется Босс с Придурком за спиной. - Я втягиваюсь в очередной эксперимент с-совершенно внезапно, - сказал БД. - Во время заседания с-совета директоров к-компании, за выпивкой, занимаясь любовью или с-составляя отчет о п-продвижении б-бензинового контракта... - А результат? Теперь ты знаешь, как консервировать? - спросил Учитель не глядя и по-прежнему хмуро, понимая, что не надо было спрашивать. - З-знаю, - сказал БД без усердия и тоскливо посмотрел на Учителя. - П-почти знаю... Только это не к-консервация...Нужна живая лаборатория на два-т-три месяца, м-молекулярный биолог и генетик с хорошими мозгами... чтоб завершить все... Б-беру в долю... Хотите? - Может тыблядьинститут попросишь? - начал раздражаться Учитель. - Я недавно.открыл лабораторию генетики.. Знал бы ты, чего это стоило... Надеюсь, мои пиздюки там нехуемгруши околачивают... Я не верю в возможность клонирования человеческих органов... а человека и подавно. Пиздюки научились выращивать из стволовых клеток клетки поджелудочной железы, продуцирующие инсулин... А чтоб вырастить человека-клона... Нет... Невозможно... Даже с твоими задроченными мозгами, способными на всякуюхуйню... Ты пытаешься повернуть груженный нефтью состав на рельсы, что сам нарисовал на бумаге и дергаешь бумажную стрелку... - Выращивать н-надо не целостные организмы, чтоб п-потом убивать их, извлекая органы... Вы п-правы, и Г-господь, видно, т-табу наложил на этот бизнес, к-когда создавал людей, чтоб не п-портили п-породу человеческую... Обезьян т-тоже не удается к-клонировать, с-сколько ни с-стараются. К-клонировать надо яйцеклетки... из с-стволовых эмбриональных клеток, заставляя их д-делиться п-партеногенезом, без оплодотворения, однополым размножением, к-как у растений, д-добавляя в яйцеклетки д-донорские ядра нужных органов... П-помните, как растут г-грибы? Грибница, и в ней вызревают органы-грибы: шляпка на н-ножке, н-ножка и шляпка... Я з-знаю д-дорогу... Я ходил п-по ней много раз и увидел, а п-потом с-соорудил, не знаю только где, модуль со фторуглеродной средой и п-поместил туда грибницу-матку, я называю ее грядкой-Маней, в которой, когда вырастет, с-станут зреть органы-клоны: сердце, почки... И с-совсем неважно, чьи они: человека или козы, потому что вызрели в грибнице и лишены антигенной активности, и не отторгаются при пересадке... - В реальном эксперименте все эти сумасшедшие идеи с грибами и клонами-матками-грядками, в которых вызревают органы, развалятся, как карточный домик... - Учитель был задумчив - М-могут и н-не развалиться... З-знаете не х-хуже меня... К-кузьма п-покойный говорил: "В тебе, Рыжий, инстинкт истины"... П-правда, п-пока в матках-грядках в-вырастают рудименты-уродцы... - Ты хирург и нехуялезть в проблемы генетики... - Разве с-стали бы вы отказываться от обеда из-за т-того, что не до конца п-понимаете механизмы п-пищеварения? - БД улыбнулся, глядя на шампур с куском жареной косули в руке Великого, и потянулся к стакану: - А уродцы мои функционируют: одни с-сокращаются, другие фильтруют мочу. П-понимаете, что это значит, Владимир?! - победно закончил БД, впервые в жизни называя Учителя по имени... - Почему тебе Инка Евсеенко моя звонит постоянно? - не обиделся тот. - П-помогает разбираться с генетикой... Подошел Босс. - Если ваш Рыжий был таким хорошим хирургом, почему его не приглашали в московские институты? - Где вы видели, чтобы мышеловка гналась за мышью? - Учитель охотно возвратился в комфортный мир Большого Босса и лишь иногда удивленно поглядывал на БД. - В двадцать пять, а потом и в тридцать, ему не могли позволить оперировать лучше руководителя клиники или директора института. Он понял и ушел в эксперимент, где был себе хозяином... А вы говорите - "нехозяин"... В этом, возможно, была его ошибка. Надо было сразу ехать в Москву, а не тащиться в Тбилиси... Из провинциальной коррумпированной Грузии пробиться в московские клиники было невозможно и многое из того, что он делал в Лаборатории, просто не замечалось... Я сам приложил к этому руку... - Вы тоже не взяли его к себе? Я правильно понял? - уточнил Босс. - Плесни чуток, Рыжий, - попросил Великий. - Новый сорт? Годится... Во-первых, я тоже не сразу понял его... На лбу у него тогда ничего написано не было... У нас он не оперировал... Существовал ряд объективных причин: необходимость в московской прописке, его постоянныевыебывания, независимость... Не каждый согласиться терпеть, именно терпеть, подле себя хирурга с такими способностями... Зависть еще непримеримее, чем ненависть... Учитель, помолчал, подождал, пока наполнят стакан ирландским виски, отхлебнул, закусил куском толстого жирного угря и продолжил: - Я почувствовал нечто подобное в своих руках, когда стукнуло пятьдесят. Это стоило неимоверных усилий... Я должен был доказать себе, своим сотрудникам и тем старым пердунам-академикам, правившим бал, что могу оперировать не хуже... Я давно превзошел их... Теперь это все понимают и признают: в России, в мире, научные общества, правительства, даже этот ваш пиздюк-олень... Могу, как Рыжий когда-то, восстановить сокращения фибриллирующего сердца прикосновением пальцев... Заряжай, Рыжий... И помниебенамать: уйдя в эксперимент или навсегда похоронив медицину, из-за обстоятельств или по собственной воле, все равно ты остался Хирургом, даже если забыл про это... Часть V НАВИГАТОР Глава 1. Марфа - Я д-давно вытравил в себя с-сильное Водолейское прошлое, Марфа, и теперь затащить меня п-под душ так же т-трудно, как когда-то в детстве заставить п-пить кипяченое молоко с п-плавающей поверху п-пенкой. Сколько слез я п-пролил, сколько ссор п-происходило в доме из-за этого... Маньке, нашей домработнице покойной, любившей командовать семейными п-парадами, кто-то внушил, что мужская п-потенция определяется количеством п-пенки, выпитой в детстве с молоком, и с-старая сука с большевистской н-неистовостью заставляла м-меня делать это, б-будто можно п-посадить в землю ячменное зерно и ждать, что вызреет б-банка охлажденного п-пива "Tuborg". Они сидели в маленькой подсобке, примыкавшей к монастырской пекарне - небольшому одноэтажному дому, сложенному из древних коричневых кирпичей, - с высокой остроугольной крышей, крытой ярко-красной финской черепицей, и большими зарешеченными окнами с сохранившимися кое-где мутными от времени витражами. Раньше в этом доме, стоявшем в окружении больших дубов, трухлявых от старости, жила настоятельница монастыря... Но сразу после войны ее покои были перенесены в монастырь, и теперь настоятельница занимала небольшую пристройку в одном из крыльев двухэтажного удивительно длинного здания с потеками на стенах - следами неудачных реставраций, торжественным обветшавшим порталом и новенькими белыми пластиковыми двухслойными окнами на втором этаже. Старый грузный БД, сильно похожий на качаловского Барона из мхатовского "На дне", сидел в низком кресле, покрытом тряпьем, вытянув ноги в темно-серых кожаных штанах, обтягивающих бедра, в донельзя заношенной замшевой охотничьей куртке грязно-желтого цвета с застежками в виде кабаньих клыков, в плотной коричневой фланелевой рубахе, заскорузлой, с пятнами жира; в зимних желтых армейских башмаках с толстыми круглыми носами и рваными шнурками, и грязном, небрежно повязанном шейном платке. Его лицо неравномерно заросло густой щетиной светло-рыжего цвета, почти скрывавшей черты: были видны лишь тусклые зеленые с коричневым по краям глаза, загоравшиеся иногда желтым, большой губастый рот, про который Даррел говорила "еврейский", глубокая складка на подбородке и короткий прямой нос с веснушками... Очень интеллигентное лицо космополита средних лет, если бы не заношенная одежда и омерзительный запах... Его подружка - молодая девка лет двадцати, с телом манекенши, вызывающе русским вздернутым носом на скуластом, девственном лице с пухлыми мокрыми губами, которые она постоянно облизывала, широко расставленными, как в мультфильмах, глазами и толстой косой, с трудом умещавшейся под строгим низко повязанным черным платком, - вытянувшись, сидела на деревянной табуретке, плотно сжав колени, и пахла свежей выпивкой. Штанишки она не носила, как некоторые даже в мороз не носят шапку. На ней было что-то серое и короткое и в чем позже он признал свою старую спортивную майку "Adidas", едва достовавшую колен такой потрясающей формы, что смотреть на них хотелось бесконечно. - Как прекрасно и легко удалось сложить Господу эту молодую монашку, - подумал БД и пошевелил затекшими пальцами в потных скользких носках и, задрав ноги на стол, стал внимательно глядеть, как капли грязи стекают с башмаков на столешницу в сигаретных ожогах и винных пятнах. - З-запах мое оружие и с-спасение... Я чувствую себя в нем б-безопасно и комфортно, к-как в скафандре, хотя мне уже н-никто не угрожает. Я долго выхаживал и лелеял этот з-запах. Н-не думай, что его легко с-сохранить и п-приумножить. Давно не снимаю одежды, но этого мало. Надо делать что-то еще. - Знаю, - сказала Марфа. - Вы теперь писаете прямо в штаны иногда... - Она помолчала, собираясь с мыслями, и печально резюмировала: - Вы и живете-то со мной по-собачьи, не раздеваясь... И имя ваше - как кличка собачья: "БД!". Пригнете мне голову к полу, вынете из штанов... пенис или как там вы его называете... - стратегическое оружие, что ли, и, проденув через заготовленную дыру в колготках, сразу начинаете насиловать... - Я не насилую, я л-люблю так... Разве ты не испытываешь наслаждения, к-корчась на четвереньках, п-пронизанная твердым п-пенисом, н-наровя каждый раз п-посильнее п-прижать меня п-попкой к стене? Она по-прежнему сидела со строгой спиной, прикрыв глаза, чтобы лучше видеть нарисованное БД... - ...Хорошо мне, - выдавила она с трудом. - Даже очень... Словами не передашь... Потому кричу... Однако грех большой, БД. Молюсь по ночам... Бестолку только... Прощенья прошу перед иконой... Как вы учили... Blessed Virgin Mary... а вижу себя в кресле на четвереньках с задранной юбкой или на столе лежащей, с ногами до полу... И вас... с этим... как его... стратегичесим оружием наперевес... - Для простой девки из монастырской пекарни она излагает слишком гладко порой, - в который раз удивлялся БД: - А когда с монашками з-занимаешься любовью, это что, не грех? - Он с трудом встал с кресла и, подойдя сзади, положил ладони на плечи, привычно нащупав тонкие клюцицы... - А когда з-зовет тебя настоятельница не для сверки финансовой отчетности по п-пекарне и не для совместной молитвы всенощной, а для забав п-плотских... Что чувствуешь, Марфа, выкладывай?! БД поднес ко рту тяжелую прямоугольную бутылку из-под французского коньяка, заполненную почти непрозрачной темно-коричневой жидкостью, и сделал глоток... - Когда я с монашками или настоятельницей, то не очень большой грех, - безмятежно заявила Марфа и вслед за БД отпила из бутылки. - Ну, да. Будто к-крутишь т-тайком ручку бабушкиной швейной машины или в-варенье ешь из б-банки... - ...Его всегда можно замолить, - продолжала она, не обращая внимания на слова БД. - Без того в монастыре не выжить, сколько ни молись, ни трави плоть, ни истязай себя постами и тяжелой работой... Это бабская природа паскудистая такая, прости меня, Боженька, за слова греховные... - Она мелко и часто закрестилась. - Тут нет удовольствия... неземного. Ношу вроде как тяжелую сбрасываешь с плеч и можешь дальше служить Господу честно, безгреховно несколько месяцев, пока опять не начнешь сходить с ума и ночами держать руки в щели между ног и верить, что там твоя Вселенная... - Ты Дидро, Марфинька, - рассмеялся БД. - Кто это? - Француз... П-писатель, п-притворщик и философ-мазохист. В одной из книг живописал быт женского монастыря... Г-гораздо с-слабее, чем ты сейчас... - Апостол Павел говорил: "Для чистых все чисто", - неожиданно сказала Марфа. - Да. Ты чиста перед Богом и п-перед людьми, и даже перед настоятельницей... и вся грязь, что началась, когда христиане объявили любовь грехом, с-скатывается с тебя, как дождевые к-капли с дорогого п-плаща. Она нервно улыбнулась, пытаясь натянуть короткую майку на колени, заметно возбуждаясь и краснея лицом. - А пятно это страшное, уродливое, как сырой котлетный фарш на поллица... За что его послал Господь? За что, скажите?! Думаете не замечаю, как норовите сесть, чтоб не видать его... Может от того и любим друг друга по-собачьи? - Она тревожно вглядывалась в лицо БД, ища в нем опору и спасение от беды своей, зная заранее, что найдет и успокоится сразу, и забудет обо всем кроме нежности и непреодолимого влечения к этому странному человеку, не похожему ни на кого другого, всякий раз нового, возносившего ее на небеса пенисом своим, но пуще руками и речами чудодейственными, как у Господа... "Сейчас она поднимется, эта странно продвинутая Марфа, - подумал БД, - повернется ко мне спиной и, упершись руками в подлокотники, призывно выставит выбритую промежность, как по-волшебству появляющуюся из-под серой майки Adidas. Правда, что краткость - душа женского белья." Марфа встала, положив ладони на поручни кресла, движением бедер высвободила зад, стыдливо обернулась, чтобы убедиться в его готовности заняться любовью, и задышала часто, краснея еще больше лицом... ...Когда все кончилось и он успел сделать несколько глотков из любимой бутылки толстого стекла, запивая едкий дым прогорклого сигарного окурка, в подсобку воротилась запыхавшаяся Марфа, приводившая себя в порядок где-то у кранов... Она осторожно присела рядом, чтоб он не видел страшную правую половину лица и помедлив сказала: - Похоже, вас в детстве кормили только пенкой от кипяченого молока... - Не льсти, Марфа, и не с-сравнивай. Твой м-монастырский с-сексуальный опыт в счет не идет... Она хотела возразить, потому что встала, чтобы лучше видеть его. - П-погоди! Не перебивай... Хуже всего грехи, не д-доведенные до конца... Особенно в сексе. Занимаясь любовью, рано или п-поздно достигаешь оргазма, раздражая гениталии партнерши с-стратегическим оружием. Однако, если делать это с-слишком долго, коитус п-превращается в утомительное и нудное занятие... Но если ты сумел п-превратить п-процесс достижения цели в не меньшее удовольствие, чем сам оргазм, длящийся мгновения, з-занятия любовью с-становятся неземным блаженством: таинством с-священным, всегда волнующим и неизведанным до конца, несмотря на п-повторяемость... И тогда женщина уверена, что п-пенис у тебя, как... Гималаи. - Когда вы говорите так, БД, я будто... проповедь слушаю. - Она опять уселась к нему на колени, стараясь, не поворачиваться правой половиной лица, и коснулась пальцами толстых губ. - Господь отрядил нам замечательную с-способность быть творцами в сексе и снарядил всем необходимым, чтобы извлекать максимум н-наслаждения из этой работы... Скажи настоятельнице: завтра п-приеду смотреть больных... - Я собрала вам в пакет горячие булочки. Забудете опять. - Она легко встала и исчезла в пекарне... Это был странный любовный роман. Странный социально, этнически, даже хронологически, потому что разница в возрасте приближалась к сорока годам... Потом это пятно - банальная гемангиома, которую, к сожалению, так просто не убрать - на прекрасном лице монашки, смотрелось настолько же неожиданно, насколько уродливо и страшно... Они познакомились случайно: кто-то из нынешних его приятелей-нищих попросил посмотреть больную сестру - пожилую монашку в недалеком православном женском монастыре. БД поехал, посмотрел... и вылечил. Слух разнесся. Настоятельница поручила монашке через брата пригласить БД... Их встреча была недолгой: он обещал два раза в месяц осматривать заболевших. Гонораром стали горячий хлеб и булочки, выпекаемые местной пекарней... БД был погружен в мир нищих и бродяг, не видя особой разницы в этих двух сословиях. Меж тем нынешние его приятели действовали в строгом соответствии статусу. Бродяги были демократичнее, толерантнее и свободнее и располагали большим набором свойств, позволявших комфортно приспосабливаться к меняющимся условиям существования. Но им был присущ фанатизм, пугавший БД - и не из-за того, что фанатики интенсивнее умирают, чем живут... Он твердо знал, что сам он домосед, и тяга к перемене мест, постоянно гнавшая этих людей куда-то, страшила его. Нищие больше соответствовали нынешнему состоянию БД. Ему нравилось их приверженность к насиженным местам. Они не были кочевниками, а если и кочевали, то в пределах квартала. Единственное, чего он пока не мог, - попрошайничать. Однако, как уверяли коллеги, занятие это было не только прибыльным... Оно было захватывающе интересным, и он знал, что рано или поздно сядет, как они, на тротуар с подходящей табличкой на груди и протянет руку прохожим... Все ближе сходясь со своими новыми друзьями, - "the poor", "нищей братией", как называл их БД, - он поражался не только четкой иерархии в беспризорном Зазеркалье, живущем по своим законам, но более всего - наличием удивительного, неуместного здесь творческого начала. Их умение слушать собеседника, понимать и помогать, нетрадиционно продолжать традиционные начинания, способность формулировать и нестандартно решать бытовые и социальные задачи, поражали его. - Хотя как иначе, чем нетрадиционно, могут эти люди справляться со своими проблемами? - размышлял БД, всеми силами стараясь сохранить в себе способность к анализу. - They are the poor, but not poor in spirit. Исчезла Арта. Поудивлявшись, он быстро забыл о ней. Перестала появляться Этери. Давно сгинула Лиз куда-то, заявив, что его запах невыносим... Поначалу она мужественно делала вид, что ей все равно, как он пахнет. Потом предприняла безуспешные попытки отмыть его в ванне и, наконец, не выдержав, сказала: -... Вы же Водолей, БД! Чистота - ваш образ жизни... А этот мерзкий запах... Он не просто окружает вас... Он ваш предтеча! Your smell is your forerunner, that notifies all around your appearance... It's just disgustingly, BD! I couldn't believe that you will start to degrade... and so quickly. You're Aquarius... "Сука эта Лиз! - подумал БД. - Она не должна говорить мне гадости... Если бы не этот запах, как бы я выжил в грязном мире нищих и бездомных людей, лишенных горячей ванны и даже такой ерунды, как зубная щетка и дезодорант..." - И рассерженно поглядев на Лиз, сказал: - ... So as to live the rest of the time in the flesh no longer for the lusts of man, but for the will of God... БД ловил себя на мысли, что желание заняться любовью почти перестало посещать его. По крайней мере, в отсутствие Марфы стратегическое оружие не напоминало о себе. Но стоило ему увидеть стройную фигуру монашки, облаченную в уродливые сатиновые платья советской поры, в черном, низко повязанном на голове платке, прикрывавшем правую половину лица, раскрасневшуюся, с капельками пота на лбу от постоянного жара большой печи, топившейся дровами, в которой она пекла хлеб и булочки, дверь его эндокринной кладовой отворялась, и он, как мальчишка, начинал жаждать этого тела, чтобы любоваться его молодостью и совершенством, и насиловать, вколачивая любовь силой своего члена, или нежно ласкать, доводя до исступления... Даже назойливо дребезжащий звон монастырского колокола, созывающий монашек к молитве или обеду, казался ему в присутствии Марфы мелодичным и глубоким... Ни в собственном опыте, ни в прецедентах литературы не мог он отыскать объяснений своей обреченной, мучительной любви, иссушающей душу и тело. Так жажда сушит страдающего диабетом... Он находил нечто близкое своему нынешнему состоянию в Бунинских "Темных аллеях", в которых стареющий писатель пронзительно тонко, точно и светло живописал юношескую влюбленность, и перечитывал их постоянно... - Что так сильно влечет меня к ней, заставляя трепетно подниматься на цыпочки в душе при упоминании лишь имени ее? - спрашивал себя БД. - Неужто наступившая старость, способная кого угодно сделать излишне чувствительным, плаксивым, неадекватно реагирующим на события или, наборот, закалить душу черствостью и равнодушием, когда, кажется, нет ничего важнее на свете возможности самостоятельно опорожнить мочевой пузырь? - А может, меня привлекает волнующее сочетание уродливого и прекрасного в ее лице? Кто сказал, что, надкусив яблоко, приятнее увидеть в нем целого червяка, чем половину? Он возвращался из монастыря в своем "Мерседесе", который надевал на себя, как надевают пальто или плащ, выходя из дому. Эта удивительная машина, "пальто на колесах", несмотря на преклонный возраст и проблемы с двигателем, подвесками и кузовом, продолжала верно служить, хотя механики из автосервиса компании, говорили, что ездить с такими дефектами она не может. - Может, джентлмены! - возражал БД. - И не только это... Она ездит, если н-надо, с пустым т-топливным баком, з-забитыми форсунками, выгоревшими с-свечами, знает дорогу лучше меня и заводится б-без к-ключа... Он почти не глядел на знакомую дорогу, стараясь подольше удерживать взглядом частые сосны по сторонам, сливающиеся в сплошную желто-коричневую стену огромного дома с ярко-зеленой весенней крышей, и вдруг привычно увидел сквозь грязное лобовое стекло чужую операционную с незнакомыми синими стенами, редким персоналом в синем хирургическом белье и масках и синие телевизионные экраны с плавающими кривыми. - Я сейчас, - сказал БД, переодеваясь и подходя к синим раковинам, чтоб вымыть руки, и уже в операционной, одетый в синее белье, обращаясь к публике, закончил, уперев несуществующий живот в край стола: - Сегодня мы выделим из грудной клетки козы сердечно-легочный препарат... - И сразу увидел последнюю из своих книг тоже в синей обложке с тремя большими буквами "СЛП", а за ними - чуть помельче: "Сердечно-Легочный Препарат"... И в самом низу: "Тбилиси, 1989 г.". - В сегодняшнем эксперименте используем сердечно-легочный препарат как биотехническую систему для перфузии грядки-матки... - Он заметил, что операционный народец стал топтаться и переглядываться, и продолжал: - Не думайте, что спятил...Мы сейчас извлечем из грудной клетки козы СЛП, как извлекали его сотни раз сотрудники моей Лаборатории из собак, свиней или обезьян. Он поможет нам увидеть и понять, как лучше выстроить теплицу, в которой станут зреть органы-клоны для трансплантации... - БД прервал монолог, подключив с помощью тайгоновой магистрали к аорте фторуглеродное искусственное легкое, имитирующее большой круг кровообращения... - А теперь, коллеги, выделим матку из козы... Кто из вас знает, как ее зовут? Никто... Я так и думал... А кто давал объявление: "Выдою козу. Седьмой этаж. Звонить три раза"? - Пальцы БД, будто наигрывая буги, проворно двигались в малом тазу, выделяя матку с трубами и подвздошными артериями... Он испытывал душевный подъем, которым заразил народец в синем,.потому что выбрал дорогу, по которой шел в поход за органами для трансплантации... - Как тут у вас со звучалками, джентлмены? - по-барски спросил БД, почувствовав себя предводителем в чужой операционной. - Нельзя ли поставить Вивальди... "Stabat Mater"... Нет... Лучше "The Four Seasons". - Он быстро перевязал аорту, и кровь из козы переместилась в оксигенатор. - Козу зовут Маня, - сказал он, улыбнулся и добавил: - Соедините аорту недлинной магистралью с подвздошной артерией, идущей к матке... - Он перевязал и рассек пищевод и полые вены и извлек СЛП с работающим сердцем и ритмично раздуваемыми легкими, трахея которых было соединена с дыхательным аппаратом... Народец в синем, помешкав, перенес функционирующий СЛП в термостатируемый модуль с системами жизнеобеспечения и контроля, и стал пялиться на матку, странно глядящуюся рядом с сердцем и легкими. - Пусть работает пока и растет, - сказал БД. - Ей еще не скоро рожать... А чтоб ускорить процессы роста, будете регулярно имплантировать в нее миоциты из матки беременных кроликов, которые размножаются и растут, быстрее коз. Конечно, мухи-дрозофилы делают это еще быстрее, но вводить клетки дрозофил в матку козы мы не станем... Наверное, многие из вас помнят, сколько шума в свое время наделали, делясь, мухи-дрозофилы, и сколько хороших генетиков угодили из-за этого в тюрьму или были расстреляны... Не забывайте вводить эмбриональные стволовые клетки любых животных, миокардиоциты, почечные и печеночные клетки., и матка станет наращивать мышечную массу, увеличиваясь в размерах... В ней появятся отростки, в которых со временем будут вырастать органы-клоны., но раньше в одном из отростков должен вырасти сердечно-легочный препарат, как тот, что мы извлекли только что, чтобы обеспечить самоперфузию матки-теплицы... Где тут у вас доска и фломастеры... Машина уверенно катила, тарахтя дизельным двигателем, постукивая кузовом в глубоких дорожных ямах, засасывая выхлопные газы в кабину. Приемник был настроен на волну ВВС: дикторы каждые полчаса повторяли новости, и БД знал их уже наизусть. Он едва глядел на дорогу, привычно думая о Марфе, удерживая взглядом яркую хвою весеннего леса... - Я давно знаю, в чем ее колдовство, которое заставляет бежать за ней будто за стайкой стодолларовых купюр на асфальте, подгоняемых ветром... В этой девке-дворняге, не успевшей прочесть и пары хороших книг, сокрыта глубина бездонная, завораживающая и отталкиваяющая... Ни физическое совершенство Даррел, ни загадочность Этери, ни холодный рационализм и странности американки Кэрол не могут соперничать с волнующей бездной Марфы, о которой она не подозревает... - Не лги себе, барин! - сказал БД и оглянулся, будто в машине был кто-то еще, кроме него и картины на заднем сиденье с белой часовней и нефом, крытым красной черепицей. - Ее глубина, что так будоражит и околдовывает, есть непривычное и странное сочетание красоты и уродства, искренности и фальши, детской чистоты и распутства, душевного здоровья и пьянства, никогда не виданных тобой доселе в таких комбинациях и масштабах... Известная на рижском рынке, как Марфа-монашка, она естественна в этих своих разнополюсных ипостасях: привычных состояниях тела и души, которые для тебя сегодня представляют самую большую ценность... A devil-may-care girl, - подумал БД, вспоминая нью-йоркский жаргон. - Я ведь тоже существую в двух гетерогенных состояниях: как бездомный трансплантолог, выращивающий органы для пересадки на чердаках, и как писатель-самоучка, выпечатывающий странные тексты на краденом компьютере. А Марфа прогуливалась меж рыночных рядов с грацией манекенши, приехавшей погостить в родную деревню, и благосклонно принимала дармовую выпивку, подносимую охочим базарным людом, который знал, что к ней, даже сильно пьяной, под юбку лучше не лезть... Два дня - на рынке, два - в монастыре. Этот жесткий график выполнялся неукоснительно, и как бы пьяна и избита ни была Марфа, она возвращалась в монастырь, чтоб испечь очередную порцию хлеба и булочек для сестер. И как бы нежно и влюбленно не глядела она, лаская БД, завороженная его речами, руками и чреслами, неведомая сила вдруг поднимала ее с четверенек или колен и гнала на рижский рынок. - Fine cattle of fish! Ну и дела! Похоже, я сильно деградирую, джентльмены, посещая ваши сборища... и, чем старше становлюсь, тем сильнее сомневаюсь, что мудрость приходит с годами... - заявил однажды БД, сидя с приятелями на чердаке старинного дома в центре Риги, неподалеку от своего бывшего жилища. - Скажи мне кто твой друг? Все правильно... Чердак принадлежал художнику-латышу Нилсу, который пару лет назад выкупил его у муниципалитета, рассчитывая отреставрировать и открыть мастерскую, но денег на ремонт не хватило, художник запил и этот запой с небольшими перерывами длится уже третий год. - Не обманывайте себя, сударь! - Нилс закончил после войны Академию художеств в Ленинграде, прожил там много лет, и хорошо говорил по-русски. - Здесь не судят о человеке по его друзьям.... У Иуды они были безупречны. Ваш деградаж - вот он, подле вас: барышня с красивым именем Марфа, которой вы восхищаетесь и дорожите, будто завладели подлинником Леонардо и возите с собой на заднем сиденье машины вместо привычного пейзажа с часовней.. А она грязная, пьяная девка с изломанной психикой, про которую весь Центральный рынок знает, что трусы она не носит из "соображений высшего порядка", как излагает теперь эта сука, наобщавшись с вами... Назвать ее застенчивой или стыдливой - все равно, что прозвать тигра-людоеда киской... Нилс сделал паузу, чтоб отпить из литровой банки, заполненной темно-коричневой жидкостью - алкогольным сливом, настоенным для крепости на охотничьем порохе, микстуре от кашля и креме для обуви. Последний компонент чердачного коктейля приводил БД в замешательство, однако никто не мог вразумительно объяснить ему предназначение гуталина в пойле. - Вам надо, чтобы я добавил что-нибудь еще, милостивый государь? - Нилс, as lean as a rake, возвышался над сидящими за столом высоченной костлявой фигурой, увенчаной широкополой ковбойской шляпой, подаренной кем-то из многочисленной родни в Штатах, и его тень на покатой стене-крыше с широко расставленными руками-палками, напоминала огородное чучело... - Не г-горячитесь, Нилс. В вас с-столько желчи, что можно выкрасить к-крышу. Хотите, чтобы я еще с-страдал от постоянно п-подавляемой п-похоти? - Что касается "постоянно", то здесь мы могли бы поспорить, - рассмеялся Нилс. - Вы уже не мальчик... - Марфа - сильно п-продвинутое, почти волшебное с-существо, и ее дуализм не ф-философской природы, а единственный способ жизнедеятельности организма, набитого достоинствами и п-пороками, - возразил БД, нежно обнимая за плечи подружку, и печально добавил: - Может быть как д-диагноз... - ...Как диагноз вашей болезни, БД! - перебил его Нилс. - Поскольку в ней нет ни двойственности, ни глубины, о которых вы твердите. Ее душа такая же плоская, примитивная и грязная, как стельки ваших башмаков, которые вы не снимаете неделями... С вами она ничуть не хуже и не лучше, чем с любым рыночным торговцем... В отличие от остальных вы, похоже, удивительно успешно научились находить в ней глубоко запрятанные эрогенные зоны... "Если бы он еще знал, что она бегает к настоятельнице, которую безумно любит, чтоб полизать стареющие чресла..." - БД улыбнулся в душе. - Вы приняли ее такой, какая она есть, - надрывался Нилс в праведном гневе, - потому что она то, что вам нужно сегодня... Но чтоб подсластить пилюлю самому себе, вы, довымыслили все, чего в ней недоставало для комфортного сосуществования с вами, полагая ее потомственной девственницей и дворянкой... А потом оказалось, что вымысел настолько убудителен и хорош, и так точно соответствует вашим нынешним потребностям, что дешевая базарная девка и иллюзии слились в литературном персонаже, в который вы влюбились... Но, в отличие от Пигмалиона, слились так сильно, что начали завидовать самому себе... - Жизнь - игра, и если ты мудрый режиссер, твоя жизнь интересна и п-прекрасна, как хорошо п-поставленная пъеса, - отбивася БД... - Хотя сам я, п-похоже, не очень п-преуспел. - Зря вы задираетесь, Нилс, - подал голос Пал Палыч, the former KGB person with the good manners... - Не гоните! Ему хорошо с ней. Может, он даже счастлив... Все остальное тогда не имеет значения. Я завидую. Он нашел единственно правильное решение в сложившихся обстоятельствах... - Любопытно, какое? - спросил художник. - Может мы все последуем ему и встанем очередью у ворот женского монастыря? БД нравится монашка? Она заводит его? Цепляет? Окей! Пусть трахает на здоровье, если не боится заразы... Но нечего делать вид, что лазит под юбку к Софье Ковалевской или познает Мирозданье, ставя Марфу раком под иконами в подсобке... То, что БД считает оргазмом, больше похоже на аллергический зуд, которым он страдает много лет от перехлорированной воды бассейнов... - I fed up with these talks, gentlemen! - резко встал БД. "Если же кто-то сказал слова добрые и правдивые и его не услышали - значит, он не сказал их... " - Погодите, БД! - Пал Палыч стащил с рук перчатки и, не вынимая огрызка сигары изо рта, облокотился о кирпичную кладку дымовой трубы, сунув руки в карманы брюк, от чего полы куртки некрасиво оттопырились. "Пал Палыч подражает мне в манерах, как Нилс в формулировках", - подумал БД, разглядывая приятеля-чекиста, с которым успел сблизиться за год бездомной жизни. А Пал Палыч, как БД, стойко держал паузу, давая улечься шумному бормотанью теряющей контроль вечеринки, когда диалоги с самим собой кажутся наиболее предпочтительным занятием. - Ты, Нилс, старый и завидуешь ему, - сказал он, привлекая внимание. - Про это Мольер говорил: "Нравственность крепнет, когда дряхлеет плоть"... В отличие от нас, БД мыслит слишком широко, чтоб отстаивать собственную точку зрения... Он стал не просто бездомным, обреченным на сосуществование с себе подобными, лишенными социальных и бытовых удобств... Чтобы выжить в добровольно выбранном аду, он опустился ниже нас. На то дно, где никого и ничего нет, куда он входит без стука и обретается в одиночестве, если не считать портативного компьютера, и чувствует себя почти Богом... "Как излагает, собака, - подумал БД. - Хорошо их учили когда-то в КГБ..." - И сказал: - Можно жить без самого н-необходимого, но без лишнего жить н-нельзя... Этому вас там н-не учили никогда... Но Пал Палыч гнул свое, не вдаваясь в подробности чекистской школы: - Что касаемо ваших страхов, БД, все они надуманны. Не похоже, что вы деградируете. Вы стали глубже, мудрее и значительнее... Надеюсь, и мы... После вашего появления здесь многое изменилось... Какие темы обсуждаем... Иногда я спрашиваю себя: "Что это: лаборатория БД или родимый чердак?" - ... Или один из интеллектуальных департаментов ФСБ, если там есть такие? - заметил Нилс. - Ваша правда в одном: он действительно возвышается... над стадом. Хотя, лидер в стаде - не очень привлекательная штука, особенно для БД с его харизмой. А вашего постоянного славословия в его адрес не разделяю и не понимаю... Вы, Пал Палыч, похожи на человека, который с кукушкой обсуждает проблемы геронтологии, о которой нам недавно рассказывал БД. - Почему с кукушкой? - удивился бывший лучший чекист. - Потому что кукушка определяет, сколько жить осталось... - У них много общего, у БД с Нилсом, - заметил постоянно пьяный Вова, преподаватель университета или слесарь-механик. - They have nothing in common... Совсем ничего, - зло возразил Пал Палыч. - Просто желчи у Нилса больше, чем думает БД, которому сегодня лидерство до лампочки. Там, в самом низу, ему никто не досаждает. От дурных гигиенических привычек он избавился. Потребности, которые называются культурными, он давно не удовлетворяет и поднимается к нам лишь для того, чтобы выпить, хотя, как я понимаю, он научился пить в одиночку... - Нет! Он буцкает с дорогим портативным компьютером COMPAQ, который всюду таскает за собой в кожаном портфеле с широким ремнем... А еще он знает, что его ждет комната с едой и выпивкой в подвалах аппартаментов Большого Босса, где он может переждать непогоду.- Нилс, наконец, уселся на стул и чердачное пространство сразу стало заметно больше. - Чем м-меньше человеку нужно, т-тем ближе он к Богу. - БД улыбнулся. - У меня нет л-лидерских амбиций и желания с-сплотиться с коллективом... Пал Палыч п-прав: я хочу стать изгоем. Я, п-пожалуй, с-стал им... I'm dwelling under the canopy... И лишь две вещи д-движут мной, заставляя жить и выносить весь этот ужас, возвышаясь или, наоборот, д-деградируя и опускаясь глубже, хотя п-подошвы башмаков давно уперлись в дно и сгибаются лишь к-колени: это COMPAQ - устройство... нет, живое существо, с к-которым мы на пару п-пишем книгу... и необоримое желание найти решение п-проблемы донорских органов, к-которое живет во мне не с-спросясь... И чертов п-плоский ящик с серо-голубым дисплеем, выкрасивший мою н-нынешнюю жизнь в серо-голубые тона, и п-переминающиеся в мозгу в ожидании своей очереди м-модули, в которых зреют будущие т-трансплантанты, надежные, всегда жизнеспособные и лишенные антигенных свойств, с-составляют смысл моей н-нынешней жизни... И я п-почти счастлив этим... С-спасибо... Все зашевелились, загудели. Зазвякали стаканы. Привычно приятно забулькал алкоголь. Кто-то сунул в руки БД банку. - Ладно, мужики, - сказал Нилс. - Может БД и впрямь святой. Выпьем за него. Пусть пишет, если не может иначе... Пусть совершает открытия... Не понимаю одного: почему он не делает этого дома, с привычными ванной и сортиром, или в реальной лаборатории с персоналом, животными и оборудованием? Почему? Неужели, из-за дерьмового убеждения, что художник или ученый должен выстрадать то, о чем собирается поведать? - К-какой ценой можно купить п-право на творчество, если п-писать - значит читать самого себя... - БД вышел из-за стола и повернулся к публике лицом. - А если Г-господь не водит т-твоей рукой, как с-сказать людям то, что ты п-полагаешь истинным, без чего их жизнь не с-станет глубже, интереснее и значительнее? Этого нельзя сделать не п-преодолев с-соблазнов собственной п-плоти и обыденного счастья, не п-престрадав, не расположив с-свой внутренний мир с-снаружи... Кто-то из д-девок-реплик г-говорил, чтобы с-стать Мессией, мне н-недостает страданий и веры... Все равно, расплата за т-творчество неизбежна, как только п-пересекаешь границу п-повседневности... - Нэ очэн-то вы справлаэтса с собствэнная плоть, тоуварисч! - обрадованно сказал Нилс. - А ты, конечно, был уверен, что жизнь может дать только одно облегчение - кишечника или мочевого пузыря, - язвительно заметил Пал Палыч, постоянный Нилсов оппонет. - Повторяешься, приятель... Я вот не подхожу к мольберту который год... Студию купил, а картин не пишу. Не могу и не хочу... Ночью снится, будто беру кисти в руки... или с похмелья иногда... подержу... Завидую БД... по-белому пока. - Он отпил из банки, отвернулся к чердачному окну и добавил оттуда: - Но зависть сжигает... как вас, БД, ваш проклятущий "COMPAQ" и органы-клоны... Может, не следовало, мужики, дарить ему компьютер?! Публика враз забыла о БД и привычно принялась обсуждать историю нашумевшего подарка... Глава 2. "Compaq" Первый портативный компьютер фирмы "Hewlett Packard" БД выпросил у Босса уже будучи изгнанным из компании и сразу переписал в него первые главы книги из стационарного компьютера, с которым жил иногда в одной из подвальных комнат рядом с гаражом в Большом Доме. Компьютер был почти новый, и БД онемел, когда Босс сказал однажды: - Ладнохуйстобой, забирай! Надеюсь, не станешь делать из меня злодея, чтоб отплатить за выдуманные унижения... - Т-там нет вас... н-нет меня... Мы все только нотные знаки или слова... - Что же там тогда? Мне говорили, ты пишешь книгу... роман будто про компанию... - Босс задумчиво почесывал в паху. "Как объяснить то, чего я не знаю сам", - раздумывал БД, понимая, что мудрый хозяин вправе рассчитывать на честный ответ, и после недолгой паузы сказал: - Н-не берусь с-судить, как ф-формируется рукопись... Больше всего, п-похоже, пишется с-сама, и я п-просто должен созреть, дорасти до нее, но даже т-тогда не узнать, кто водит м-моей рукой... А если узнаю, значит, с-стряпаю телефонный с-справочник или с-статью в медицинский журнал... Для м-меня это так же с-сложно, как для п-пещерного человека п-переход от п-понятия окружность к п-понятию колесо... Знаю одно: п-пока п-пишется она - я н-невменяем и счастлив и делаю только то, что она велит... - Про что книгаблядь?! - Н-не знаю... С-спрячьте саблю, Босс. Мне давно не с-страшно... "...И сказал Иисус: многие желали видеть то, что вы видите, и не увидели, и слышать то, что вы слышите, и не услышали...". - Название-то есть? - Х-х-хроники В-водолея, - сказал БД. - Хроники, выстроенные н-наперекор хронологической п-последовательности. - И уставился на бывшего хозяина, а тот стоял и молчал, а потом повернулся и медленно побрел к себе... Notebook оказался дохлым. Постоянно заливаемый кока-колой, безалкогольным пивом, посыпаемый пеплом дорогих сигар при расскладывании пасьянсов, ставших в последнее время постоянной усладой Босса, новый компьютер быстро и сильно захирел: давал сбои, забывал тексты и старался максимально обременить жизнь БД, отказываясь исполнять команды. Приходилось по нескольку раз перепечатывать страницы, прежде чем маленький уродец соглашался запомнить их. Он ненавидел компьютер и не дал ему клички... Свирепея, БД несколько раз поднимал его над головой, чтоб швырнуть о стену... Беспризорная чердачная публика - БД называл их на нью-йоркском жаргоне "alley-apples", лошадинным навозом, - трепетно почитавшая открывшийся писательский дар БД и заметившая постоянные проблемы с компьютером, решила подарить ему новый. Когда они притащили на чердак "Compaq" в заводской упаковке, БД потерял дар речи и, поглаживая в растерянности дорогой кожи чехол, впервые не находил приличествующих случаю формулировок. "It's smashing! Тогда на предутреннем Эльбрусе с Даррел, стоящей на гостиничном балконе в короткой ночной рубахе, я тоже не смог найти подходящих слов", - некстати промелькнуло в голове, и тут же он вспомнил и процитировал застывшей в ожидании благодарностей, сильно пьяной толпе бродяг одну из баек про юность Билла Гейта: - Ты кто? - спросил Билл. - Я - к-компьютор, - ответило видение. - Тогда с-сходи п-пососи вольтметр! БД подождал, пока стихнет смех, и сказал: - Спасибо, м-мальчики! Возьмите п-порченого маленького уродца и отнесите в к-комиссионный. За него дадут, - он замешкался, прикидывая в уме приблизительную стоимость Боссова компьютера, - долларов семьсот... - А что, к-омпьютер краденный? - спросил он позже Пал Палыча, когда публика стала расходиться. - Нет! Это подарок Латвийской Академии Наук..., - Пал Палыч помолчал. - А если краденый? Вы, что: выбросите его или побежите стучать в криминальную полицию? - Никогда не п-предполагал, что с-смогу достичь такого взаимопонимания с офицером КГБ..., - улыбнулся БД. - Надеюсь, не считаете, что я здесь по заданию нашего ведомства? - Пал Палыч внимательно посмотрел на БД и раскурил наконец влажную сигару, едкий дым которой приглушил тошнотный запах чердака. - Why on earth? It's not worth taking the trouble..., - задумчиво ответил БД, глядя на разбредавшуюся публику. Сразу после Рождества знаковый чердак гудел. Вечеринка продолжалась несколько часов и alley-apples - авторы идеи подарка и ее исполнители - давно спали, уткнувшись носами в стол, сломленные "Бурбоном". Однако коллеги с окрестных чердаков подходили и подходили, и большинство - не с пустыми руками. Кроме девок, они несли курево, легкие наркотики, дешевую выпивку и такую же еду в целофановых пакетах. Командовал the vanity fair Пал Палыч. Сидя в кресле БД, он принимал подношения, сортировал прибывающую публику и исхитрялся поддерживать порядок, если можно говорить о порядке в чердачных помещениях старинного дома, год назад выставленного на продажу и замотанного с фасада зеленой сеткой, чтобы уберечь прохожих от падающих плиток облицовки. Утолив алкогольный голод и наскоро перекусив привычным микстом из целофановых мешков, прибывающая публика, игнорируя деликатесы, в изобилии расставленные на командирском столе, по команде Пал Палыча, подходила к БД, чтобы поздравить с подарком, о котором знала вся Рига, и затем растворялась с подружками в закраинах чердачного пространства, спеша поскорее заняться свальным грехом, поскольку девок, как всегда, не хватало. Возраст партнерш не играл существенной роли... БД давно догадался, что коллективный секс не только повышает либидо участников, но резко увеличивает потенцию, потому как подобная группа - не просто объединение людей, занятых общим делом, но эротический монстр с огромным сексуальным потенциалом, который циркулирует между партнерами, поддерживая эрекцию. Марфа сидела с прямой спиной подле БД, в одном из его шейных платков, прикрывающим щеку с темно-красной сырой котлетой, и молча наблюдала. По тому, как раскраснелось ее лицо, как широко и часто раздувались ноздри вздернутого носа, БД понял, что она сильно возбуждена и что ее гормоны давно бушуют в крови и скоро погонят ее в один из темных чердачных закутов, куда она потянет за собой БД, крепко вцепившись пальцами в край замшевой куртки... - Давайте выпьем, господа! - невнятно произнес Нилс. - И пусть эта эпатажная гулянка запомнится нам своим шиком и блеском! - И с-следующая тоже, - добавил БД, косясь на пьяного художника. Take her, BD! Let us be candid: it will be late in ten minutes, - сказал Пал Палыч, глядя на Марфу. - Love is like the mercury: you may hold it in the open palm but never in the clenched fist... Moreover, where, pal? What a load of rubbish. Put that stupid idea out of your head. It's ridiculous. I doubt if I can in such concourse... "Сейчас за меня примется праведник Нилс, склоняя к публичному сексу с монашкой", - успел подумать БД и увидел двух грузин с усами, носами, дорогими дублеными шубами желтой кожи и огромными, всегда вызывающими улыбку, фуражками, на пошиве которых специализировались десятки тбилисских ателье. Грузины стояли особняком, перешептывались и поглядывали на Марфу. - Do you happen to know who are those Georgian guys? - БД склонился к уху Пал Палыча, кивнув на грузин, и почувствовал надвигающуюся опасность. - It feels like they are the fruit-sellers at the Central market, - сказал Пал Палыч. - Don't waste time to maintain friendly relation with them... They won't stay too long there I think, - и отвернулся к подошедшему бродяге с гитарой. Между тем тревога вперемежку со страхом придавливала БД, как каток, что раскатывает горячий асфальт... В привычные серо-голубые цвета нынешней бездомной жизни стал настойчиво пробиваться фиолетовый цвет опасности. Он оглянулся по сторонам, словно угроза успела реализоваться зримо, но ничего не увидел. Чердачная публика привычно гуляла, как гуляет любая вечеринка, независимо от статуса и финансового положения приглашенных. - To tell the truth I believe that the Houston cardio-surgeon parties, the diplomatic or business parties as well as the today's carousal of tramps are the same thing that sound good. - Пьяный БД погладил, лежащий на коленях COMPAQ, поборол страх, встал и направился к грузинам, улыбаясь и протягивая руки: - Гамарджоба, б-бичебо! Картвели хар? Ме т-тбилисели вар... был когда-то, - добавил он, не находя нужных грузинских слов. - Здравствуйте, джентльмены. Я т-тоже когда-то жил в Тбилиси... - Ми из Сагареджо... Кахетиа, - гортанно произнес один из них. - Господи! - воскликнул БД. - Я бывал там т-тыщу раз. Мой аспирант Ираклий Склифасовский оттуда. Ч-черт! Забыл его настоящую фамилию... Но вы д-должны знать их с-семью, мальчики, - суетился БД, чувствуя, как страх начал выжимать пот из грязного тела, ставшего холодным и липким... - Его отец один из н-начальников на в-винодельческом заводе... Грузины, невозмутимо наблюдавшие за мельтешением БД, заулыбались. - Ме вицы Иракли да Иракли мама, батоно - сказал по-грузински один из парней. - Ми знаим Иракли и иво атца... - Сычас иво атэц - дыректар на винзавод! - гордо добавил второй и продолжил, стараясь обнять БД за плечи: - Ми тожэ знаком вас, батоно Бориа! Рогора хар, генацвале? - Ме к-каргата вар. Что привело вас в Ригу, джентльмены? - Ми хочым начат бизнес здэс Рига, батоно Бориа. - Тот, что повыше и постарше, помолчал, разглядывая БД. Другой отошел к главному столу. - Если я м-могу быть ем-нибудь п-полезен... - сказал БД. - С-сегодня мои возможности ограничены, но кое-что еще могу... если сообщите о своих п-планах... Честно говоря, не п-предполагал, что с-стану испытывать душевное с-смятение и т-такую радость при виде грузин... Здесь н-номер моего т-телефона... А как течет грузинская жизнь? По тем с-сведениям, что доходят до меня, вы п-пока не катаесь, как с-сыр в масле. Это п-правда? Скажите, алеет восток? Парень непонимающе уставился на БД. - Я хотел с-спросить, п-появилась ли надежда на лучшую жизнь? - Грузыны сычас живут кхарашо! - заученно ответила желтая шуба. - Да, - поддержал шубу БД. - Денег вам хватит до к-онца жизни, если т-только не захотите к-купить что-нибудь на ужин... Он посмотрел по сторонам: публика сдержанно продолжала вечеринку, а Пал Палыч заряжал бурбоном граненый стакан в руке второго грузина... - Не жалеет снарядов Пал Палыч для бывших моих... - БД не успел додумать эту мысль до конца, потому что увидел, как прямая Марфина спина неуверенно движется к выходу. - Куда это она?... - Ми пастроил трубаправод пэрэкачиват нэфт из Азэрбаджан в Батум и Поты, батоно Бориа! Нэфтэдолляри патыкут скоро рэкой! - разговорилась желтая шуба, взрываясь на согласных и ударяя каждую гласную букву... При слове Поти по коже БД пробежал мороз, и он подумал, что угроза может исходить от этих заносчивых парней, странным ветром занесенных на любимый чердак... Фиолетовый цвет густел, оседая на лицах грузин... - Ваш с-сосед Азербайджан не т-только т-транспортирует нефть, он д-добывает ее... Это более п-прибыльный бизнес. Он должен быть б-огатым, как Кувейт или Катар. Надеюсь, вы п-понимаете это. Однако нищета ваших южных братьев-азербайджанцев кажется п-просто ужасающей... как, кстати, и п-поразительная б-бедность бывшей солнечной Грузии. - Обыжаэш, батоно Бориа! - сказал грузин, белея лицом. - Нет, г-генацвале, к-констатирую. П-правительства двух ваших стран ведут себя, как...с-саранча, - стал заводиться БД и увидел второго грузина, который пропускал Марфу в открытую дверь, чуть придерживая за тонкую талию, легко угадываемую под старым мужским драповым пальто... - М-м-марфа! - не обращая внимания на шум, тихо произнес БД. Девка дернулась, замерла и стала медленно поворачиваться. Мужская рука напряглась на ее талии, стараясь подтолкнуть монашку к выходу. БД мощно просигналил владельцу шубы. Тот резко опустил руку, будто кто ударил по ней, и замер. Марфа удивленно оглянулась и вернулась к столу, села подле Пал Палыча. Вскоре БД забыл о грузинцах, неведомыми путями попавшими на гулянку, и погрузился в мутную пучину вседозволенного тяжелого и надрывного чердачного веселья: - Поехали! - сказал БД, придвигая банку с выпивкой бывшему офицеру КГБ. - П-первый станет п-последним, а п-последний - первым... - Да! - поддержал Пал Палыч. - Почти в каждом из присутствующих здесь спит гений... - ...И с каждым днем все крепче, - подытожил БД, понял, что давно и сильно пьян, и перестал интересоваться окружающим миром. Сейчас ему были дороги две вещи: зачехленный Compaq, висящий на плече широким ремнем, и Марфа, за бедро которой он цеплялся изо всех сил. Он проспал минут тридцать. Кто-то тряс его за плечо: - Слышь, БД! Просыпайтеся, значит... Он поднял голову и почувствовал, как нестерпимо болит шея, натруженная висящим на груди компьютером. - Там... это... вашу бабу грузиныебутну! - маленький мужичонка в драном ватнике и зимней солдатской шапке-ушанке с красной звездой нервно переминался перед ним. - Не г-гони... Что?.... Что ты сказал, п-придурок?! - сознание медленно возвращалось к БД... Чердак представлял собой жалкое зрелище: неподвижные, всхрапывающие, темные фигуры на полу, неотчетливое копошение по углам, бормотание, перебранки и отвратительный запах рвотных масс, человеческих испражений и немытых тел. За командирским столом рядом с БД, уткнув головы в сложенные руки, спали Пал Палыч и Нилс. Натыканные в еду окурки и пролитая выпивка усиливали густой дух отгулявшего праздника. - БД! Вашу бабублядьэти черножопые...! - надрывался красноармеец. - Идем! - БД резко встал, отшвырнув Compaq. - Куда?! - Погоди шуметьблядь! - придержал мужик. - Пал Палыча будить надо, в натуре... Вам одному не сладить. Здоровые мужики оне... эти с Кавказа... - Идем! - настаивал БД. - Нуихуйстобой! Пожалеешь. - Красноармеец, не оглядываясь, зашагал в дальний угол чердака. Чердачная публика, сидевшая тесным кругом на корточках, расступилась, завидя БД. Две горящие свечи, вставленные в граненые стаканы на полу, странно подсвечивали средневековую по своей иезуитской изощренности картину: Марфа, белея стройным телом, стояла с закинутым высоко на плечи пальто, согнутая пополам меж двух грузинцев в смешных фуражках и желтых шубах-дубленках. Мужчины тяжело дышали. Раскрасневшиеся, почти фиолетовые, лица блестели от пота... С какой-то исступленной жестокостью и остервенением, не приспустив штанов, лишь раздернув молнии, они хаотично всаживали с двух сторон свои члены в рот и влагалище женщины.. Он увидел, как Марфа от стыда или наслаждения вжимает такое же красно-фиолетовое потное лицо в джинсовый пах того, что повыше и постарше, обхватив его бедра руками, и пригибает каждый раз попку к полу, чтобы избавиться от второго или лучше почувствовать его в себе, стоящего сзади, по-хозяйски расположив смуглые волосатые руки на тонкой белой талии послушницы... Он вспомнил слова, которые любил повторять когда-то Лабораторной публике, не особенно вдумываясь в смысл: "То, что другие называют грехом, у себя мы считаем экспериментом". БД смотрел не отрываясь, вбирая в себя шумное частое дыхание и стоны спаривающейся группы, в каком-то мазохистком желании поистязать собственные душу и плоть, но с удивлением обнаружил, что не чувствует ни ревности, ни жалости к Марфе, корчившейся перед ним в судорогах оргазма, такого яркого и яростного, что хотелось участвовать самому... "Все можно познать, кроме себя," - вспомнил он Стендаля, продолжая удивляться и не испытывая злобы к двум грузинцам прямо в фуражках трахавших Марфу на потеху чердачной публике, чтоб унизить его или вынудить совершить что-то непотребное... Мужичек-красноармеец, что привел его сюда, мастурбировал неподалеку тонкий, похожий на огрызок карандаша, пенис. "Цена свободы - вечная грязь," - подумал БД и увидел на Марфе сапог с расстегнутым голенищем на полу, почему-то один, и улыбнулся... Постоял немного, сосредоточено глядя перед собой, повернулся и зашагал прочь... - Падажды, дарагой! Куда спэшиш?! - ударил вслед оглоблей гортанный голос того, что повыше. - Мы эсчо нэ кончыл! Скоро забэреш свой баба... Похахатывая и часто дыша, грузин продолжал выкрикивать злые, горькие слова, но БД не слышал ничего, кроме ненавистной мелодики гортанного голоса, взрывавшегося на согласных. Он повернулся и пошел обратно, наливаясь с каждым шагом всепоглощающей ненавистью к самому себе, старому, беспомощному и жалкому; к вечно несправедливым к нему грузинам, к страстотерпице Марфе - уличной девке; к вольному рижскому чердачному народцу, оторопевшему от его непривычного вида, пока наконец не подошел вплотную к трахавшемуся трио, похожему на кентавра, занятого любовью с самим собой... Близко завидя БД, грузинцы остановились. Тот, что повыше, попытался высвободиться из плотного кольца Марфиных рук, но она продолжала удерживать его, дергаясь телом и глухо постанывая в затянувшемся оргазме или пароксизме стыда, уткнув лицо в неподвижный мужской пах... БД несильно толкнул Марфу руками в голый бок, и она упала, перекатившись на спину, некрасиво растопырив от неожиданности ноги. БД повернулся к тому, что повыше: мужчина равнодушно заталкивал в штаны скользкий фиолетовый член, не желавший возвращаться на место... Тренированным, без замаха, коротким ударом ноги БД ткнул его в нижнюю треть голени: мужик согнулся и побелел лицом от боли, смешная фуражка упала, обнажив большую лысину в капельках пота, пересеченную несколькими полосками длинных волос. БД отступил на шаг, отвел ногу и со всей силой направил ее в ненавистный пах, туда, где слизисто поблескивал пенис, только что извлеченный из Марфиного рта... Грузин коротко взвыл и рухнул подле девки, придерживая руками мошонку, раздувающуюся гематомой прямо на глазах. "Если бы месть не была такой сладкой, прощать было бы гораздо легче..." - успел подумать БД и почувствовал, как что-то холодное и острое, скользнув сзади по ребру, легко прошло сквозь плевру и, проникнув в легкое,остановилось, сделавшись горячим... "Средняя доля, - промелькнуло в мозгу. - Совсем не больно... Я ошибся, Господи! Самая сладкая месть - прощение... Сейчас станет трудно дышать... Нет... Сначала я просто не смогу сделать глубокий вдох из-за пневмоторакса... Почему так холодно?... Легочная ткань не кровоточит сильно... Я плыву куда-то... значит нож... длинный... и проник в магистральный сосуд... или камеру сердца... и изливается кровь в плевру... сейчас разовьется гемоторакс... развился уже... надо ставить дренаж... нет... никакой анестезии... маленький разрез... вставляйте трубку скорее... нечем дышать... сам не могу... тогда пункцию... на войне... как на войне... надо успеть повернуться... поглядеть на этого сукиного сына из... Кахетии... с таким холодным... горячим ножом... война закончена... когда похоронен... последний солдат... Суворов... генералиссимус... здравствуй Кузяша... как я рад... похоже получилось Учитель... живой рудимент организма грядка-матка Маня с самоперфузией... высокими адаптивными свойствами... и полиморфизмом... смесь генетики... экспериментальной хирургии и биотехнологий... вызрела чтоб выращивать органы-клоны... записей нет... Марфа... прости... виноват я... закрывал глаза... не помыкал... думал каждая личность... вселенная.... надо сохранять... целостность ... только не говори мальчикам... как я умер... Даррел... для них я... на другой... планете... чудовищная закономерность... нет... не набор хромосом... просто набор случайностей... никем не стал до конца... так жаль... дайте дописать только... только дайте дописать... то что начал... до конца... написать... написать только... на Господа... уповаю... пусть избавит...пусть спасет... спасет... если угоден Ему... Be not far from me... for trouble is near... Глава 3. Фрагмент Он плыл быстро и сильно, не чувствуя усталости, изредка больно цепляя стопой красно-белые жесткие поплавки. Он не знал ни названия бассейна, ни города... и помнил лишь эту бесконечную водную дорожку с царапающими поплавками, начало и конец которой тонули в сумерках... Его не особенно беспокоили временные несоответствия бесконечного плавания в бассейне без границ. Он знал: для Мирозданья хронология событий не имеет значения... Что-то подсказывало, что однажды он уже проделывал этот путь, мучительно прекрасный и бесконечно странный, наделивший его чем-то важным, напрочь стертым из памяти, как стирали из нее все или почти все, добытое в прежних путешествиях с Этери, будто что-то или кто-то препятствовал всякий раз реализации очередной ипостаси БД, в которой тот чувствовал бы себя счастливым, умелым и способным делать дело лучше других..... - Кто сказал, что сила человеческой абстракции бесконечна? Что в каждый конкретный момент, что угодно может означать что угодно еще? - БД уже давно покинул пределы бассейна и плыл теперь, по-прежнему не чувствуя усталости, в большой соленой воде без красно-белых пластмассовых дорожек. - Значит это море, - подумал он. - До океана так быстро не добраться... Его память стала подсовывать события того путешествия по Мирозданью, когда забитый насмерть прохожими-бандитами во главе с грузином, он умирал в предместье Риги на грязном и мокром от тающего снега асфальте. Любимая бабка, очень красивая и интеллигентная; домоправительница Манька, мудрая и распутная, как большинство старых дев; бедный Пол с искусственным желудочком сердца, работающим от волшебного привода с вечным двигателем; лабораторная публика, оталкивающая друг друга локтями, чтобы поскорее выложить ему последние тбилисские новости, такие печальные и страшные одновременно, что казалось вся Грузия - перессорившийся Ноев ковчег, бесцельно плывущий в мутных водах очередного потопа... Вскоре он понял, что перестал существовать как физическое тело, ограниченное привычными правилами социального поведения и биологическими законами. Он стал нематериален, перестав видеть себя в воде, и смог проникнуть в Мирозданье. Остался лишь Дух, который в совершенстве владел технологиями беспрепятственных пространственных и временных перемещений, поскольку сам был информацией: сообщением или репликой... Дух, наделенный неземной силой, способной не только воздействовать на события, но моделировать, вызывая их... И не надо прилагать усилий для постижения знаний, сокрытых в Мирозданье... Не потому, что их там нет. Он сам стал фрагментом Мирозданья и его целым... Он стал знанием... И чем сильнее и глубже проникался этой мыслью, тем больше миров открывалось перед ним, и сам он становился этими мирами, каждым по отдельности и всеми вместе... Дивясь и восхищаясь информационным могуществом, ставшим его сутью, позволяющим легко реализовывать любые идеи и желания, выходящие за рамки человеческих представлений. БД, как всякий землянин, мог только собой поверять их. - Это значит, джентльмены, - переводил бестелесный БД самому себе, - что надев, к примеру, горнолыжные доспехи, я смогу с мастерством земного профессионала одолеть трассу гигантского слалома... Или, взяв скрипку, с блеском сыграть самый сложный каприс Паганини... Или, - он привычно свернул на хорошо знакомую теперь дорогу, ведущую к придуманному модулю, в котором в отростках матки-грядки, зрели органы-клоны, похожие на белые грибы, - встать наконец к нормальному операционному столу в хорошей лаборатории и, пригласив Учителя и медицинскую публику, продемонстрировать удивительную надежность и жизнестойкость трансплантатов, что извлекаются не из агонирующих пациентов и не подвергаются изнуряющей консервации, а легко и просто рождаются умницей Маней... - БД вспомнил, как эта мысль впервые пришла к нему на жарком сочинском базаре много лет назад, где вместе с Осей он пил настоящее кахетинское вино, поглядывая на ранние белые грибы молодой, сильно похожей на Марфу, торговки, знавшей место на горе, где они растут... - Ну, Рыжая курва! Долго же ты собирался в гости к лучшему друганублядь... По-прежнему, больше всего увлекаешься собственной персоной, забывая обо всем... Сколько раз заезжал к Барби, мудила? Сколько раз побывал на кладбище, где я валяюсь? Молчишьблядь? Подойди! Не трусь. Обнимемся... Кузьма сидел в удобном кресле с широкими подлокотниками, радостно улыбаясь, привычно положив на низкую табуретку босые ноги с толстыми крошащимися ногтями и знакомой татуировкой на стопах. - Кузяша! Здравствуй! Хорошо, что мы встретились... - БД неуверенно смотрел на друга, толстого, с выпирающим, как всегда, из одежд животом и початой бутылкой виски в руке. - Где ты... обитаешься здесь? - Где, где?! Впизденагвозде! И не рад ты вовсе, Рыжий пес. Вижу. Компаса простить не можешь, что ли? Это только у тебя - ответственность перед самим собой. Нормальные люди ответственны еще за многое другое, чуждое и непонятное тебе... Знаю, что ты знаешь, но, все равно, перечислю. Не мешай самоутверждаться. Есть жена, дети, родители, друзья и враги, о которых надо заботи... - Ты ко мне несправедлив. - А ты хотел беспристрастности?! - Хотел... Но не той, с которой шофер-дальтоник глядит на светофор... Ты совсем зачах, Кузян... Для банальностей, мне кажется, здесь не место... - Это вечные ценности, Рыжий, которых ты так и не постиг, погрязнув в фарисействе и себялюбии... - А беспризорная публика с которой я теперь... дружу, говорит, что я святой. Ну, почти святой... - Какой ты нахуйсвятой, если развратничаешь с девкой порочной Марфой, что пьет горькую посильней меня... - Святость, Кузяша, тоже соблазн. Когда занимаешься любовью, верность партнеров не имеет значения... Что до Марфы, раньше ты был терпимее... - Здесь нет понятия "раньше"... У него совсем другой смысл... Обычный интервал между двумя поездами метро - целая жизнь, потому как в этом мире нет ничего темпорального. Век - это миг, и оба они едины. Понял, Рыжая курва? - Кузя! Не будем говорить о вечном... Пожалуйста. Не перебивай, не укоряй и не старайся укусить меня за яйца. Задам тебе несколько вопросов. - Несколько - очень много. Один... - Хорошо. Два. Начну со второго, чтоб ты не мог открутиться от первого... - БД оглянулся по сторонам: что-то похожее на бывший кабинет Кузьмы в институте, где делали "наводилки" для баллистических ракет, только без стен, и дальше - ряды станков, которые уходят за горизонт, мерно шуршат двигателями и пахнут озоном и смолой... - Меня постоянно преследуют напасти, иногда просто идиотские, но тем не менее всякий раз кем-то спланированные и исполненные...- БД задумался, разглядывая давно покойного приятеля. - Давай вопрос, Рыжий. Хватитпиздеть! - Кузьма задвигался в кресле, устраиваясь удобнее, и протянул бутылку БД. - Хлебнешь? - Нет, спасибо. Не думаю, что мне показан алкоголь... Меня хотят убить или подтолкнуть к каким-то действиям, пугая убийствами... Теперь-то я знаю, чего хотят эти люди, то ли исследователи-маргиналы, то ли менеджеры-уголовники... Помнишь наши беседы на эту тему, пока ты... был жив? - неуверенно сказал БД. - Раньше я умирал от страха в ожидании очередного покушения... Теперь попривык будто... Вот сегодня опять атаковали... - Он потянулся к бутылке и, поколебавшись, сделал глоток. - Чего хотят от меня барышни-реплики, что ошиваются окрест и помыкают мной: Этери, Компасова жена, Арта, эта удивительная женщина-реаниматор в плохих одеждах и со спортивной сумкой, придурочный старик, который никак не может попасть в меня из ружья, два смешных и страшных грузинца, что насиловали Марфу сегодня... Может, их гораздо больше? - Так не бывает, Рыжий, чтобы вынь да положь... С бандитами ты ведь разобрался... - Они сами выложили все, - перебил БД. - Я подозреваю, что визит двух грузинцев, отправивших меня к тебе, тоже связан с уголовно-академическими интересами ростовской публики. - Ты, наверное, давно понял, что отличаешься от других... - Чем?! - Это твой второй вопрос? - Нет. Продолжай. - Если ты отличаешься от большинства, с тобой и поступают иначе... "Подталкивают" - хорошее слово. Пусть это будет подталкивание, чтоб не сбился с дороги... Предполагается, ты сам все пой