Джон Бойнтон Пристли. 31 июня Повесть о верной любви, предприимчивости и прогрессе в век короля Артура и в век атома Глава первая. Принцесса Мелисента и волшебное зеркало В Лунный день, 31 июня, в Перадоре выдалось ясное летнее утро -- как раз такое, какие всем нам помнятся по далеким прежним годам, но с тех пор как будто не повторялись ни разу. Крошечное королевство, одно из вассальных владений великого короля Артура, чья резиденция была в Камелоте, зевая, просыпалось в дымном золоте утра. По той прискорбной причине, что Артуровой Англии прогресс был неведом, все вокруг жили очень мирно и тихо: нигде не сносили старинных зданий, чтобы расчистить участки для контор и административных корпусов, никто не старался съесть живьем конкурента, ни один из подданных короля Мелиота не наживал себе язвы или нервного расстройства из-за трудностей с транспортом и служащие не втискивались в мчащиеся под землей поезда. Поскольку об экономике тогда еще понятия не имели, Перадор не строил безнадежных планов превышения вывоза над ввозом. Собственно говоря, там вообще не занимались планированием, если только не считать планом обеденное меню. Западную башню замка короля Мелиота занимала его единственная дочь и наследница принцесса Мелисента со своими двумя молоденькими фрейлинами и прислугой. В главном покое -- Ковровой зале -- сидел музыкант принцессы, молодой человек по имени Лэмисон, и лениво перебирал струны лютни. Это был один из тех чахлых, угрюмых и вечно надутых молодых людей, которые весьма собою довольны без всяких на то оснований -- он даже не умел мало-мальски прилично играть на лютне. Его треньканье было прервано появлением двух фрейлин -- леди Нинет и благородной Элисон. У Нинет были темно-рыжие волосы, зеленые глаза, прелестная фигура и мерзкий характер. Элисон была меньше и мягче -- хорошенькая, тихая, словно мышка, девушка, какие никогда не переродились в Англии со времен короля Артура до наших дней. Несмотря на ранний час, обе девушки уже скучали, и потому у Нинет был вид вызывающий и раздраженный, а у Элисон -- задумчивый и понурый. Нинет незамедлительно набросилась на Лэмисона: -- Ах, да перестаньте вы! Опять это старье! Надоело! Неужели вы не знаете ничего другого? Элисон ограничилась мягким упреком: -- Ведь вы обещали выучить песню "Черный рыцарь взял мое сердце в полон", -- сказала она. Лэмисон пробурчал что-то невнятное и перестал играть, но не двинулся с места, ожидая появления принцессы Мелисенты. Девушки больше не обращали на него ни малейшего внимания, они стояли рядышком и перешептывались. -- Если Мелисента принесет волшебное зеркало, -- сказала Нинет, -- я попрошу разрешения заглянуть в него. -- Ах... Нинет... неужели ты отважишься? -- Конечно! Ведь зеркало не ее, и она вот-вот должна вернуть его тому волшебнику, может, даже сегодня утром. А если она кого-то в нем увидела, то, может, и я увижу. -- Опять, наверно, нас усадят за вышивание, -- вздохнула Элисон. -- И у меня разболится голова. Почему это у нас в Перадоре не бывает никаких событий? Моя двоюродная сестра Элайн дивно проводит время в Камелоте. Искусные чародеи, тут же под боком два великана и дракон, целых четыре заколдованных замка, на каждом шагу рыцари Круглого Стола: только и ищут, кого бы спасти, что ни вечер -- гости, приемы... -- Она снова вздохнула. Нинет фыркнула. -- Что толку попусту вздыхать! Надо самим позаботиться, чтобы случались всякие события! -- Только не с моим добродетельным нравом, -- грустно промолвила Элисон. -- Ну, а я, слава богу, безнравственна, -- сказала Нинет, и ее зеленые глаза заблестели. -- Пусть только случай представится или хоть полслучая -- уж я позабочусь о том, чтобы события у нас были! Вот увидишь! Поспешно вошла принцесса Мелисента, на ходу протирая шелковой тряпицей волшебное зеркало -- около восемнадцати дюймов в длину и столько же в ширину, -- сделанное из блестящего металла и оправленное в темную деревянную раму. У принцессы были золотистые волосы и большие серые глаза, и вообще она была очаровательна, но в то утро она рассталась со своей обычной дремотной и улыбчивой безмятежностью и вид у нее был совсем хмурый. -- Я просто вне себя! -- объявила она. -- Все утро смотрю, смотрю, а его нет и нет. Но я уверена, что он по-прежнему обо мне думает. Я чувствую, что думает! Видно, чары не действуют. -- Может быть, если я попытаюсь... -- начала Нинет. -- Ни в коем случае! Магистр Мальгрим, волшебник, дал мне зеркало только на время. -- Тут она заметила музыканта. -- Идите, Лэмисон. Нынче утром музыки не будет. Мы не в духе. -- Она умолкла, выжидая, пока он выйдет. -- Нет, это меня с ума сводит! Неужели я больше его не увижу? Какой сегодня день? -- Лунный день, тридцать первое июня, -- сказала Элисон. -- И погода чудесная. Мы не выйдем погулять? -- Нет, отец желает говорить со мною. Придется сесть за вышивание. Обернувшись к Элисон, Нинет скорчила недовольную гримаску. -- Ах нет, Мелисента, пожалуйста, подождите. Вы ведь нам еще не рассказали, как был одет этот рыцарь. -- Да, право, не знаю, -- начала принцесса задушевно и доверительно, -- кажется, на нем была белая рубашка, а поверх -- желтый камзол или что-то в этом роде. И потом, мне кажется, что он не рыцарь. И даже не оруженосец. Наверное, какой-нибудь художник. -- Она помедлила, потом, решившись, сказала еще более доверительно: -- А вот это уже тайна: его зовут Сэм. -- Сэм? -- в один голос воскликнули Нинет и Элисон. -- Сэм, -- повторила принцесса с нескрываемым удовольствием. -- Правда, миленькое имя? И еще про одну вещь я вам не рассказала -- он умеет выдувать дым изо рта. -- Как дракон? -- спросила пораженная Элисон. -- Вовсе не как дракон. У него это получается не свирепо, а очень мило! -- Может, он волшебник? -- предположила Нинет. Это задело принцессу. -- Вот еще! Оттого что вашу тетку подозревали в колдовстве, у вас, Нинет, только и на уме всякие там чародеи, колдуны, волшебники... Раздался оглушительный стук в двери, после чего они распахнулись настежь, пропустив герольда короля Мелиота -- грузного пьяницу с громовым голосом -- Благородная принцесса Мелисента... сударыни!-- загремел он. -- С вашего позволения честь имею объявить: его королевское величество Мелиот -- король Перадора, высокий повелитель Бергамора, Марралора и Парлота, властелин Лансингтона, Нижних Мхов и Трех Мостов! -- Ну, это уж слишком! -- сердито сказала Мелисента. -- Кому какое дело до этих Нижних Мхов и Трех Мостов? Прежде чем герольд успел ответить, у самых дверей заиграли трубы. Девушки зажали уши и состроили недовольные гримаски. Вслед за тем совершился выход короля Мелиота -- ничуть, однако, не величественный по причине крайней поспешности. На короле была самая легкая его корона и мантия, некогда великолепная, но теперь изрядно обносившаяся и с довольно четкими следами яичных и винных пятен. Король был одним из тех обремененных властью людей пожилого возраста, которым кажется, будто они вершат великие дела, меж тем как на самом дели они просто по уши увязли во всяческих мелочах. Слова из уст короля сыпались быстро и отрывисто, и ему всегда до того не терпелось высказать свое суждение, что нередко он сам себя перебивал. -- Доброе утро, Мелисента! Доброе утро, девочки! -- проговорил он в ответ на их реверансы. -- За работу еще не принимались? Производство ковров сократилось на семьдесят пять процентов, с тех пор как мы потеряли нашу дорогую королеву. Так дело не пойдет. Извольте задуматься над этим. Кстати, мы только что получили приглашение на конференцию в Камелот. Лица девушек разом прояснились. -- Когда мы едем? -- спросила Мелисента. -- Ты не едешь. Только мужчины... Даже королев и то не звали: кое-какие проблемы обороны. Да и вообще Камелот сейчас не место для юных девиц. Королева Джиневра, конечно, женщина обаятельная, но... так сказать... -- Ах, отец, ну что вы, ей-богу! -- воскликнула Мелисента. -- Мы отлично знаем про нее и про сэра Ланселота... -- Ничего ты не знаешь! -- закричал король, внезапно рассвирепев. -- И никто ничего не знает! Все это дурацкий вздор! -- Ну что ж, если это вздор, -- сказала Мелисента, -- почему мне нельзя... Но король не желал больше слушать никаких возражений. -- Не вздумай спорить с нами, девочка. У тебя нет ни логики, ни здравого смысли. А теперь -- тихо. Нам надо подумать. Зачем мы здесь? Ах да, мы хотим взять с собой в Камелот нашего карлика Грумета. Куда ты его девала? -- Нет, отец, дорогой, пожалуйста, не увозите опять Грумета в Камелот, -- запротестовала Мелисента. -- Он не умеет говорить... и у него только два трюка, да и те уже старые-престарые... -- Вполне довольно. Между прочим, трюк с паштетом из оленины имел в прошлый раз потрясающий успех. Сэр Пелеас предлагал нам в обмен на Грумета своего главного оружейника. Нет, он нам необходим. Где он? Говори толком, дитя мое, где он? Мелисента была в чрезвычайном затруднении. -- Видите ли, отец... дело в том, что... я послала его поискать одного человека... -- Одного человека? -- вскричал король, -- Кого? Куда? Зачем? -- Ну... ты помнишь магистра Мальгрима, волшебника? -- Как же. Недавно заявился. Прибыл с письмом от короля Марка, ищет нашего покровительства. Не очень-то он нам понравился. Слишком нос задирает. Так что с ним такое? -- Он одолжил мне волшебное зеркало, -- сказала Мелисента все так же нерешительно. -- Если кто-нибудь о тебе думает, ты увидишь его в этом зеркале... -- Вздор! Вы, девчонки, готовы поверить во что угодно. Где оно? -- Мелисента протянула ему зеркало, и мгновение-другое король не отрываясь глядел в него. -- Ну, ясно, так мы и думали. Наше собственное лицо -- и ничего больше! -- Смотрите внимательно, государь, -- сказала Нинет, сочтя, что ей пора вступить в разговор. -- А мы и смотрим внимательно, -- отозвался король, все еще не отводя глаз от зеркала. -- Ох, это еще кто такой? Вроде бы сэр Кэй, управитель дворца в Камелоте. Да, верно... он сейчас думает о нас. -- Обо всех нас? -- осведомилась Мелисента. -- Да нет, о нас лично, о нашем королевском величестве. Ей-богу, он опять собирается поместить нас в те же холодные покои на северной стороне, а там сквозняк так и гуляет. Ну уж нет, на этот раз мы там жить не станем. Вот... держи свое зеркало. Но при чем тут наш карлик? Ты ведь говоришь, что послала его искать кого-то, так, что ли? Он взглянул на дочь с некоторым подозрением. -- Вчера, -- мечтательно промолвила Мелисенга, -- я посмотрела в это зеркало и увидела человека по имени Сэм, который думал обо мне. Он был так мил. -- Мил? Вздор! И кто он такой, этот Сэм? Мы никогда о нем не слыхали. Стало быть, ты отправила нашего карлика с поручением к этому проходимцу? -- Я попросила магистра Мальгрима, волшебника, чтобы он своими чарами помог карлику Грумету найти Сэма. Потому что Сэм не в нашем королевстве и вообще ни в одном из тех, какие мы знаем... -- Ну, а где же он тогда? -- Видите ли... Сэм вообще не имеет отношения к тому, что называют всамделишной жизнью. -- А-а-а, вон оно что, так бы сразу и говорила. -- Король Мелиот был восхищен собственной проницательностью. -- Забила себе голову мифами, легендами, сказками, а? Дело неплохое, если только этим не злоупотреблять. Так-так... Ну, а теперь подавай-ка сюда карлика. -- Но я не могу, отец. Он отправился искать Сэма, я ведь вам уже сказала. -- Какой смысл, -- вопросил король раздраженно, -- посылать всамделишного карлика на розыски человека, которого на самом деле нет? -- Да я не говорила, что Сэма нет на самом деле, наоборот! -- Если он не из всамделишной жизни, стало быть, его на самом деле нет! -- Король орал во всю глотку и сверкал на принцессу глазами. -- Он воображаемый! Вот и посылай на розыски воображаемых карликов -- ради бога, сколько душе угодно. Но зачем посылать всамделишного карлика? Сто чертей! Ни логики, ни разума, ни здравого смысла! Нет, дочка, это у тебя, видно, летний приступ бледной немочи! -- Он кинулся к дверям и еще на ходу закричал: -- Магистр Джарви! Магистр Джарви! Спустя несколько мгновений в дверях показалась длинная и важная физиономия королевского медика. Он поклонился и вопросительно взглянул на короля. -- Нет, не мы -- принцесса Мелисента, -- проговорил король нетерпеливо, -- Страдает видениями... вздорные выдумки. Говорит, будто отправила карлика Грумета искать какого-то типа, которого на самом деле не существует. Наверно, приступ чего-нибудь этакого... -- Отец, я совершенно здорова... -- Вздор! -- Ваше высочество, -- сказал Джарви, приближаясь, -- осмелюсь заметить: хоть сколько-нибудь уверенно обратиться к опытному медику с таким заявлением, как ваше, могут весьма немногие. Готов согласиться, что вы чувствуете себя совершенно здоровой. Но быть совершенно здоровой и чувствовать себя здоровой -- далеко не одно и то же. Позвольте, ваше высочество. -- Стой смирно, дитя мое! -- предупредил король. -- Ради твоего же блага! Медик сосчитал у принцессы пульс, пощупал ей лоб, оттянул книзу веко, посмотрел язык и заставил свою пациентку сказать "а-а-а". Сам он то и дело приговаривал "хм-хм". -- Ну, твое мнение, Джарви? -- спросил король нетерпеливо. -- Говори. Не можем же мы торчать здесь весь день. -- Естественная гармония четырех первичных влаг несколько нарушена, -- сказал Джарви с неописуемой важностью. -- Плотная, черная и кислая влаги, очищенные от соков селезенки, недостаточно надежно оберегают в крови горячую влагу, или же, как учит нас Гален, природная пневма, возникающая в сердце, не сдерживает в должной мере пневму жизненную, возникающую в печени. Отсюда слишком быстрое, освобождение возникающей в мозгу душевной пневмы, что в свою очередь разжигает пустую игру воображения. -- Верно! -- вскричал король. -- Пустая игра воображения! Вот что неладно с нашей девочкой! Ах, что бы мы стали делать без науки -- подумать страшно. Какое снадобье назначишь, Джарви? -- Распустить в уксусе жемчужину, добавить толченого зуба дракона, принимать на ночь и утром: толченую мумию и корень мандрагоры в теплом вине -- в полдень и вечером, Не есть пудингов с олениной и свининой. Не надевать алых платьев. До новолуния носить под сорочкой крылышко летучей мыши и высушенную жабу. И еще, пожалуй, палец повешенного... -- Ни за что на свете! -- Мелисента отчаянно замотала головой и топнула ножкой. Медик снисходительно улыбнулся. -- Хорошо, можно обойтись без пальца. Но снадобья принимайте... -- За этим присмотрим мы, -- сказал король. -- Ступай, магистр Джарви. Прими нашу благодарность. -- Он помахал-рукой, потом повернулся к дочери. -- Мелисента, отсюда ни на шаг! -- Ах, отец, я буду сидеть взаперти? -- Вот именно, взаперти. Леди Нинет, благородная Элисон, извольте позаботиться об этом -- или вам несдобровать. Чтобы отсюда ни на шаг! И чтобы никаких глупостей! А карлик Грумет -- не сойти мне с этого места! -- валяется пьяный где-нибудь в замке. Если он вернется сюда, отправьте его ко мне немедленно. Мелисента была в отчаянии. -- Но магистр Мальгрим поклялся, что может послать Грумета из всамделишной жизни туда, где Сэм... Король Мелиот двинулся было к двери, но тут повернулся и погрозил дочери пальцем. -- Мальгрим -- шарлатан. Грумет -- жалкий пьянчужка, бессловесная тварь. Ты -- вздорная больная девчонка, у тебя воспаление мозгов. Твой Сэм -- легенда, персонаж из сказки, романтические бредни. Наши повеления вам известны -- всем вам, извольте подчиняться. Доставайте-ка свои иглы и нитки. Мы заняты делом. И вы должны заниматься делом -- делом, делом, делом, делом! -- Он отворил дверь и крикнул: -- Отставить трубы, отставить! Нагремелись нынче утром, хватит. И он исчез. Три девушки. поглядели друг на друга в унынии и растерянности. -- Теперь -- за вышивание, -- грустно промолвила Элисон. -- Мы должны что-нибудь придумать, -- сказала Нинет. Но на этот раз в словах ее не было ни уверенности, ни запала, ни коварства. Повернувшись к ним спиной, Мелисента молчала. Она глядела в синее и золотое утро, которое обещало так много и не принесло ничего, кроме толченой мумии, мандрагорового корня и прочей мерзости. -- Что с вами, Мелисента, дорогая? -- сказала Элисон. Голос Мелисенты звучал слабо, едва слышно: -- Я полюбила Сэма. И не знаю, где он... кто он... когда он... и теперь больше не верю, что Грумет сможет его найти. Она расплакалась и выбежала из залы. Нинет и Элисон взглянули друг на дружку. Губы их шептали: "Бедняжка Мелисента!", а глаза блестели от удовольствия. Внизу, у винтовой лестницы, с шумом захлопнулась тяжелая дверь. Глава вторая. Сэм и карлик У Дэна Диммока ("Зовите меня просто Д.Д, старик!") из рекламного агентства "Уоллеби, Диммок, Пейли и Тукс" был великолепный кабинет, лучший в конторе, с двумя рядами высоких окон. К сожалению, прогресс в тех краях шагал семимильными шагами и сквозь оба ряда окон врывался грохот пневматических дрелей. Диммок сидел за большим столом, рассматривая какой-то эскиз. Это был грузный, озабоченный и неопрятный человек -- дорогой костюм всегда сидел на нем так, словно его хозяин спал не раздеваясь, а говорил мистер Диммок на поразительной смеси ланкаширского с американским, словно частица Мэдисон-авеню каким-то образом перенеслась в Бэрнли. Перед столом, глядя на шефа, стояли его помощники -- Энн Датон-Свифт и Филип Спенсер-Смит. Обоим было по тридцать с небольшим, и они были так похожи, что могли бы сойти за близнецов, хотя на самом деле не состояли в родстве. Но оба были высокие, стройные, энергичные, полные прыти. -- Меня это не устраивает, -- сказал Диммок, бросая эскиз на стол. -- И фирму "Жуй-да-плюй" не устроит. А главное, покупатель не клюнет. Нет, не пойдет. В разговор вступили пневматические дрели и в течение следующих сорока пяти секунд не давали никому сказать ни слова. -- Совершенно с вами согласен, Д.Д└═└═-- объявил Филип Спенсер-Смит, когда дрели наконец смолкли. -- Да, покупатель не клюнет, но наш клиент... я не уверена, Д.Д., -- возразила Энн Датон-Свифт. -- Зато я уверен, -- сказал Диммок. -- Говорю вам -- не пойдет. Для "Жуй-да-плюй" ни к черту. Что у нас дальше? -- "Чулок прекрасной дамы", -- сказала Энн. -- Потрясающая тема. Можно сделать шикарный бизнес. Нужна броская реклама на обложку! Романтическая атмосфера. Работает Сэм Пенти. Диммок проговорил в микрофон селектора: -- Пегги, попросите мистера Пенти принести то, что он сделал для "Прекрасной дамы". Только живо! -- Если хотите знать мое мнение, Д.Д. ... -- сказала Энн, но тут снова завели речь пневматические дрели. Диммок проглотил две таблетки. Видимо, Энн не переставала говорить, потому что, когда дрели замолкли, она спросила: -- Разве я не права? -- Ничего не могу сказать, -- проворчал Диммок. -- Не слышал ни слова из-за этих вонючих тарахтелок. -- Он бросил взгляд на микрофон. -- Пегги, отправьте еще один протест по поводу этих дрелей. -- Он снова положил в рот таблетку и запил водой. Вошел Сэм Пенти с папкой в руке и изогнутой вишневой трубкой в зубах. Это был широколицый коренастый мужчина за тридцать в желтом джемпере и забрызганных краской вельветовых брюках. -- Привет, Д.Д.! Энн, Фил, привет. Хороший денек. -- Не заметил, Сэм, -- ответил Диммок. -- Забот полон рот. -- А вот у меня одна забота, -- сказал Сэм, -- одно из головы не идет -- что сегодня тридцать первое июня. Диммок уставился на него. -- Тридцать первое июня? Мисс Датон-Свифт издала мелодичный смешок. -- Не болтай глупостей, Сэмми. Тридцать первого июня не бывает. Сэм был невозмутим. -- Да, все так говорят. Но я проснулся с ощущением, что сегодня тридцать первое июня, и никак не могу от этого отделаться. -- Сэм, я вам скажу одну вещь, -- проговорил Диммок, все еще не спуская с него глаз. -- Вы мне нравитесь, хотя по идее и не должны бы. -- Присоединяюсь, Д.Д., -- подхватил Филип Спенсер-Смит. -- Зачем вы служите у нас? -- продолжал Диммок. -- Сколько раз ни спрашивал себя, не могу понять. Сэм задумался. -- Потому что я плохой художник. Не по вашей мерке, а по моей. Вот я и служу у Уоллеби, Диммока, Пейли и Тукса... и зарабатываю себе на хлеб. Кстати, что это за Тукс, черт бы его побрал? Может, вы, Уоллеби и Пейли, выдумали его? -- Тукс -- это наш финансовый бог, -- ответил Диммок. -- Парень первый сорт, -- сказал Филип. -- Писаный красавец, -- сказала Энн. -- Верно, -- подтвердил Диммок. -- И -- только строго между нами! -- смрадный человечек. Эх, не надо бы мне этого говорить! -- Нет, почему же, -- возразил Сэм, открывая папку. --Ведь сегодня тридцать первое июня. Ну, так вот. -- Он вынул сверкающий яркими красками рисунок и поставил на стул. Это был портрет принцессы Мелисенты Перадорской, и, надо сказать прямо, портрет отличный. -- Вот что я сделал для "Прекрасной дамы" -- до двух ночи провозился. Прежде чем обсуждать, попытайтесь уловить самую суть. -- Но, пока Диммок и Энн улавливали суть, Сэм отвел Фила в сторону, чтобы поговорить с ним с глазу на глаз. -- Послушай, Фил, что это за карлик шныряет здесь с самого утра, в красно-желтом камзоле и штанах в обтяжку? -- Карлик? Я не видел никакого карлика. -- Он все время тут крутился. Так и лезет в глаза. -- Должно быть, позирует кому-нибудь в художественном отделе, Сэм. -- Он молчит как пень. Заглянет в дверь, ухмыльнется, кивнет -- и след простыл. -- Сэм, старина, у тебя богатое воображение! -- Надо надеяться. Воображение в моем ремесле -- все. Но почему вдруг карлик и красно-желтые штаны в обтяжку? Диммок объявил свой приговор: -- В этом что-то есть. -- Вы похитили мою мысль, Д.Д., -- сказала Энн. -- Но, с другой стороны, -- прибавил Диммок с сомнением, -- не знаю... -- Именно! Ведь с этой "Дамой" не так-то просто договориться, -- Ваше мнение, Фил? -- Вполне совпадает с вашим, Д.Д., и да--и нет... -- Давайте отвернемся на минутку, -- предложил Диммок, -- а потом посмотрим снова, будто в первый раз. -- Кто тебе позировал, Сэм? -- спросила Энн. -- Никто. Во всяком случае, никто в нашем мире. Это целая история, рассказывать не стоит. -- А почему бы и нет? -- возразил Диммок. -- Давайте выпьем. Всем, как обычно? Пегги, дайте нам четыре двойных джина. -- Не успел он распорядиться, как из-за стены донеслось громкое пение, возвестившее начало рекламной передачи, но тотчас было заглушено пневматическими дрелями, грохотавшими так неистово, что дребезжали стекла. Когда восстановилось какое-то подобие тишины, Диммок хмуро продолжал: -- Никто не может упрекнуть меня в том, что я недостаточно предприимчив или нерасторопен. Корпишь над делами, выколачиваешь деньги по шестнадцать часов в сутки... по меньшей мере. И всякий раз диву даешься: как это мы все еще с ума не посходили! Спасибо, Пегги, поухаживайте за нами, пожалуйста. Пегги, секретарша мистера Диммока, была хорошенькая, тихая, как мышка, девушка, до того похожая на благородную Элисон из Перадора, что никто, кроме ученого, не решился бы назвать это случайным совпадением. -- Спасибо, Пегги, -- сказал Сэм, принимая от нее бокал. -- Девушки, никто из вас не видел сегодня красно-желтого карлика? -- Нет, -- отвечала Пегги с полной серьезностью. -- А что, мистер Пенти? Вы потеряли карлика? -- Наоборот, никак от него не отвяжусь. -- От чего вы никак не отвяжетесь, Сэм? -- спросил Диммок, когда Пегги вышла. Он засмеялся. -- Мне почудилось, вы что-то сказали про красно-желтого карлика, но это я ослышался, правда? -- Нет, именно так я и сказал. Ну ладно, за процветание Уоллеби, Диммока, Пейли... и, если угодно, Тукса. Так вот, вчера, когда вы дали мне это задание, сел я за стол и задумался. Прекрасная дама... рыцари в латах... замки... король Артур и Круглый Стол... драконы... поиски приключений... принцессы в башнях... сами знаете -- замшелая чушь, И вдруг, словно в какой-то освещенной раме, я увидел девушку: на ней был средневековый наряд и она улыбалась мне. Она исчезла не сразу, так что я успел сделать первый набросок. А потом, когда я уже работал красками и сомневался в оттенках, она показалась еще два раза, почти осязаемая и такая прелестная, как раз в те мгновения, когда больше всего была мне нужна. -- Я вижу, ты увлечен этой девушкой, Сэм, -- сказала Энн. -- Конечно. Никогда еще так не увлекался. Эта девушка специально для меня создана. -- А ведь все одно воображение! -- задумчиво проговорил Диммок. -- Пожалуй, -- отозвался Сэм, -- но что такое воображение? Ни один человек нам этого не скажет, во всяком случае, ни один из тех, кто сам наделен хоть капелькой воображения. Ну и вот, просидев полночи в надежде увидеть ее еще раз, я проснулся утром с ощущением, что сегодня тридцать первое июня... Диммок резко прервал его: -- Сэм, вы знаете, я вам не только хозяин, но и друг. Согласны вы сделать мне маленькое одолжение? -- Конечно, Д.Д. -- Прекрасно. -- Диммок наклонился к микрофону. -- Пегги, доктор Джарвис еще у мистера Пейли? Да? Тогда попросите его зайти ко мне. -- Он поглядел на Энн и Фила. -- Вам обоим лучше уйти. Дело касается только Сэма, меня и его. Ах да, Энн... пока вы здесь... у меня тут где-то были образцы "Дамы"... --Он принялся шарить в столе и вытащил несколько пар отличных нейлоновых чулок. -- Вот, задрапируйте-ка Сэмов эскиз, чтобы нам точно знать, как это все компонуется, не забивает ли рисунок изделие, ну и так далее. -- "Дама" это купит, -- заявила Энн, делая вокруг рисунка чулочную рамку. -- Но поговорить с ними придется крупно. Главное дело -- это Мэгги Роджерс... Она помешана на парижском "Вог"... Ну, пошли, Фил. -- Энн, лапочка, -- начал Фил, когда они двинулись к выходу. --Я не в восторге от нашего эскиза для "Маминого пусика". Минни и Джеф его не вытянули... Оставшись наедине, Сэм и Диммок взглянули друг другу в глаза. -- А доктор-то к чему? -- спросил Сэм. -- Да вы не беспокойтесь, он вас быстренько осмотрит -- и все. А вообще он малый первый сорт. Между прочим, консультирует в компании "Ваше здоровье". Вот, верно, и он. Войдите! Доктор Джарвис был как две капли воды похож на магистра Джарви из Перадора. Единственное отличие состояло в том, что вместо долгополой черной мантии он носил кургузый черный пиджак и брюки в полоску. -- Приветствую вас, доктор Джарвис, -- сказал Диммок. -- Знакомьтесь: Сэм Пенти, один из наших лучших художников. У него что-то неладно со сном. Какие-то видения -- девушки, карлики. И потом он думает, будто сегодня тридцать первое июня. -- Ну и что из того? -- проворчал Сэм. -- Я совершенно здоров. -- Мистер Пенти, -- сказал доктор, приближаясь, -- мой опыт свидетельствует, что совершенно здоровы лишь очень немногие, хотя многие склонны воображать, будто совершенно здоровы, А вы, надо полагать, относитесь к типу людей с повышенной деятельностью воображения... -- Относится, доктор, относится, -- подтвердил Диммок. -- Ну-с, мистер Пенти, позвольте. И не глядите так хмуро. -- Он сосчитал у Сэма пульс, пощупал ему лоб, оттянул книзу веко, посмотрел язык и заставил своего пациента сказать "а-а-а". Сам он то и дело приговаривал "хм-хм". -- Эйдетизм, -- сказал доктор Джарвис, -- связанный, вероятно, с гиперфункцией щитовидной железы и неустойчивым общим обменом, влекущим за собою дефицит йода и кальция. Быть может, в недавнем прошлом имело место воздействие коры надпочечников на кальциевый обмен, нарушившее нормальную функцию паращитовидных желез. Не исключены почечные расстройства... бессонница... чрезмерная возбудимость функции эйдетической образной памяти, вызванная главным образом гиперфункцией паращитовидных желез и гиперфункцией щитовидной железы, иначе говоря -- известным нарушением щитовидно-паращитовидного равновесия, что ведет к устойчивой объективации образов эйдетического воображения, галлюцинациям... -- Верно, доктор! -- торжествующе вскричал Диммок. -- Галлюцинации! Именно это его и мучает. Ну, а можете вы ему что-нибудь такое дать, как-то наладить все это? -- Я попрошу моего аптекаря прислать глюконат кальция и витамин "Д" в таблетках -- пусть принимает три раза в день. Приготовим микстуру с уротропином, хинной кислотой и теобромином... принимать два раза в день. Хорошо еще микстуру с бромом -- на ночь и утром. Не злоупотреблять алкоголем и поменьше углеводов. -- Ясно, Сэм? Ну, доктор, блеск! Попали в самую точку! Огромное вам спасибо! -- Рад быть полезным, -- ответствовал доктор Джарвис. -- Всего доброго, джентльмены. -- И он вышел, чтобы быть полезным где-нибудь в другом месте. -- Он все наладит, -- сказал Диммок. -- Готов держать пари, Сэм, через день-другой никаких видений и в помине не будет. -- Да я не против видений. Наоборот. -- Но ведь вы же знаете, чем кончают люди, которые видят то, чего не видят другие? -- Знаю, -- ответил Сэм. -- Они попадают в Национальную галерею. Диммок принялся перебирать бумаги у себя на столе. -- Нет, я хочу сказать, те, которые думают, будто сегодня тридцать первое июня... вы меня сперва озадачили, Сэм, не скрою... и те, которые ни с того ни с сего начинают расспрашивать про красно-желтых карликов -- штаны в обтяжку. -- Он говорил, не поднимая глаз от стола. А если бы он их поднял, то увидел бы, что карлик Грумет, в красно-желтом камзоле и штанах в обтяжку, появился в его кабинете, но только не из-за двери, а скорее всего вылез из шкафа. -- Ведь здравый смысл вам говорит, что никаких красно-желтых карликов здесь нет... да и на что они нам, ума не приложу!.. И что все это одно воображение... Тут Сэм прервал его. -- Тсс! -- прошипел он, указывая на карлика, который уморительно кривлялся, скалил зубы и тыкал пальцем в его сторону. -- Мать честная! -- заревел Диммок. -- Эй... ты! Помахав напоследок Сэму, карлик с озорной ухмылкой схватил рисунок и чулки, опрометью бросился к шкафу, юркнул в него и исчез. -- Он утащил мой рисунок, -- сердито сказал Сэм. -- Эй! Эй! -- Держи его! -- закричал Диммок, выскочив из-за стола. -- Держи! Они настежь распахнули дверцы шкафа, но там были только тесные ряды книг и папок с бумагами, а карлик исчез бесследно. Диммок растерянно посмотрел на Сэма. -- Отсюда он не мог улизнуть. -- Нет, мог. И улизнул. Думаю, что он и вошел через этот шкаф. -- Хватит, Сэм, -- сказал Диммок с раздражением. -- У меня уже и так голова кругом пошла, Он стал давить на кнопки звонков у себя на столе, и в кабинете снова появились Энн и Фил, На их лицах была написана тревога. -- Я ухожу, -- твердо объявил Сэм. -- И сегодня, тридцать первого июня, -- да, да, тридцать первого! -- возвращаться не намерен. -- Что?.. Вы домой, Сэм? -- спросил Диммок. -- Нет, в заведение по соседству -- знаете, "Вороной конь" на Пикок-плейс... пока доберусь, его как раз откроют. И будь я на вашем месте -- на вашем, Д.Д., и на вашем, Энн и Фил, -- я б махнул рукой на работу. Сегодня дурной день. И Сэм выбежал из кабинета. -- Д.Д., -- начала Энн укоризненно, -- не надо было его отпускать, пока мы не решили окончательно насчет "Прекрасной дамы". Где его рисунок? -- Она огляделась по сторонам. -- Смотрите-ка, Д.Д., он, должно быть, унес его. -- Нет, не унес. -- Но его нет, Д.Д., значит, кто-то его унес. Фил скривил губы в бледном подобии усмешки. -- Может быть, красно-желтый карлик, лапочка. Диммок не обращал на них никакого внимания. -- Пегги, принесите мне две таблетки аспирина и стакан воды. -- Брось паясничать, Фил, -- сказала Энн строго. -- Это дело, а не игрушки. Д.Д└═унес кто-нибудь рисунок? -- Да. -- Диммок говорил очень медленно, с трудом выдавливая слова и тяжело дыша. -- Красно-желтый карлик. Схватил его и нырнул вон в тот шкаф. Энн улыбнулась, но в улыбке ее был укор. -- Ну, Д.Д└═пожалуйста... Последовал взрыв. -- Говорю вам, -- во всю мочь заорал Диммок, -- красно-желтый карлик уволок этот рисунок! Он нырнул... ах, чтоб тебя! -- Опять загрохотали пневматические дрели, и Диммок, разом онемев, в ярости отшвырнул бумаги и забарабанил пальцами по столу. Глава третья. Два волшебника В Ковровом покое замка короля Мелиота сидели Мелисента и Нинет, делая вид, будто слушают игру Лэмисона на лютне. (А где же Элисон? Уж не спешит ли, в образе секретарши Пегги, к Диммоку с двумя таблетками аспирина и стаканом воды?) Лэмисон закончил свой номер замысловатым аккордом и несколькими фальшивыми нотами, потом встал и поклонился. -- Благодарю вас, Лэмисон, -- снисходительно промолвила Мелисента. -- Очень мило... но мы, к сожалению, не в духе. Можете идти. Нинет бросила на него суровый взгляд. -- И постарайтесь выучить "Черный рыцарь взял мое сердце в полон". Едва Лэмисон вышел, Мелисента сказала капризно: -- Кому он нужен, этот "Черный рыцарь"? Или любого другого цвета, какого хотите! До смерти надоели рыцари! -- Я и сама миллион раз это говорила. -- И вечно этот дурацкий лязг, гром, звон! Вечно им то пристегивают что-нибудь, то отстегивают. Чушь какая! -- И не говорите, -- сказала Нинет. -- Я себе все ногти обломала, когда помогала расстегивать сэра Мариса на Астолатском турнире. А потом он целый день говорил про геральдику, все говорил и говорил, и все про геральдику -- я чуть не взвыла. Нет, мне куда больше нравятся чародеи. -- Ну, чародеи-то всем нравятся, Нинет, дорогая моя. -- Нет, я хочу сказать -- профессионалы, настоящие волшебники. Мелисента поморщилась. -- Они все такие старые... -- Да, но искусный волшебник, если очень его попросить, будет выглядеть на столько лет, на сколько вы захотите. -- Я знаю... И все-таки я бы чувствовала, что на самом деле он старый и плесенью припахивает... -- Вы только об одном и думаете -- о своем Сэме. -- Все твержу себе, что не надо думать, -- грустно сказала Мелисента. -- Вчера было так чудесно! А сегодня... что там могло случиться? -- Нельзя ждать событий -- надо самим их устраивать, -- объявила Нинет. -- Но с моей помощью, сударыня, не так ли? К вашим услугам, высокороднейшая принцесса. Тот, кто произнес эти слова, стоял перед ними, возникнув, по-видимому, из пустоты. Он был высок и хорош собой, в весьма, однако, зловещем стиле, -- нос у него был длинный, острый, усы и бородка иссиня-черные. На нем было роскошное колдовское облачение со знаками зодиака, вышитыми золотой и серебряной канителью. У него был тот слишком тщательный выговор, который на любом языке звучит несколько по-иностранному. -- Магистр Мальгрим, -- произнесла Мелисента в истинно королевской манере, -- вы не должны были появляться так внезапно. Мы не давали вам на то своего соизволения. Нинет, это магистр Мальгрим, новый волшебник, он прибыл от короля Марка. Леди Нинет. Он поклонился, и Нинет ответила ему улыбкой. -- Как вы это сделали, магистр Мальгрим? -- Очень просто: я был невидим, -- сказал он любезно-снисходительным тоном. -- Метод простой и быстрый, принят теперь почти повсеместно. В наше время только уж очень старомодные волшебники и маги по-прежнему предпочитают превращения. Например, мой дядя. Он непременно желал меня сопровождать, но решил войти в замок и подняться сюда в обличье бурой крысы... Кажется, его еще нет? Ну что ж, это подтверждает мою точку зрения... Метод рискованный, медленный и примитивный, -- Надеюсь, к нам он в обличье бурой крысы не войдет? -- сказала Мелисента. -- Как знать, он способен на озорство. -- отозвался Мальгрим, -- и к тому же обожает пускать пыль в глаза, Кстати, его зовут Марлаграм. Волшебник старой Мерлиновой школы. Нинет, которая все время глядела на него с нескрываемым восхищением, теперь воскликнула: -- Магистр Мальгрим, вы меня просто очаровали! -- Чаровать -- моя профессия, леди Нинет. Но если вы относите свое замечание к моим личным достоинствам -- я польщен, я счастлив. -- Он улыбнулся и отвесил поклон. -- А теперь, принцесса Мелисента, я должен просить вас вернуть мне мое зеркало. Оно при вас? Ах, вот оно... будьте добры... И не надо так огорчаться, умоляю вас. Его сила быстро иссякает, если один и тот же человек пользуется им слишком часто. Вы, должно быть, и сами в этом убедились. Мелисента сразу повеселела. -- Тогда, может быть, Сэм все-таки думает обо мне и сегодня, только это несчастное зеркало его не показывает! Но где же карлик Грумет? Нашел он Сэма? Ну, говорите же, магистр Мальгрим, говорите! Он пожал плечами, вытянул руку и раздвинул веером пальцы -- все в сугубо неанглийском стиле, -- а потом величественно возвестил: -- Вы слишком торопитесь, высокородная принцесса. Не забывайте -- мне было отказано в должности Придворного мага и Штатного волшебника королевства Перадор. А между тем благодаря моей могущественной и на редкость искусной помощи карлик Грумет вернулся с прекрасными и удивительными дарами. -- От Сэма? Какое счастье! Но где же он? Мелисента чуть не приплясывала от нетерпения. -- В самом деле, где он? Не сомневаюсь, что один из ваших штатных придворных волшебников мог бы доставить вам необходимые сведения. -- Вы же отлично знаете -- у нас при дворе вообще нет волшебников! -- Мелисента, дорогая, -- сказала Нинет, -- с ним нельзя разговаривать в таком высокомерном тоне. Он слишком, слишком умен. -- Она призывно улыбнулась Мальгриму, и волшебник выразил свою признательность поклоном. -- Хорошо, чего же вы хотите, магистр Мальгрим? -- спросила Мелисента. Прирожденный интриган и заговорщик, Мальгрим не колебался и не раздумывал ни секунды. -- Много лет назад, когда ваш отец был еще юным рыцарем, Мерлин подарил ему золотую брошь. Говоря вполне откровенно, я бы ее похитил, если б мог. Но ни один из даров Мерлина похитить невозможно. Вы или ваш отец должны вручить ее мне сами, по доброй воле. Поклянитесь мне выполнить это условие, и я исполню ваше желание. Но, прежде чем вы хотя бы краешком глаза увидите карлика и дары, которые он принес, я должен услышать вашу клятву. Мелисента колебалась, не зная, что ответить, как вдруг чей-то голос прокричал: -- Обождите! Обождите! Никаких клятв! Посреди коврового покоя появился маленький старичок. Он хихикал, бормотал что-то невнятное и подпрыгивал на месте. Девушки взвизгнули. Мальгрим почернел от ярости. Это был, конечно, его дядюшка Марлаграм. С длинной бородой, в потрепанном платье, он. нисколько не напоминал своего великолепного племянника и, как видно, был представителем древней породы простоватых, неотесанных колдунов -- тех, что сродни троллям, гномам и эльфам. Но, несмотря на свой древний вид, это был весьма живой старый колдун, так и кипевший поистине диаволической энергией. То и дело он разражался пронзительным кудахтающим хихиканьем, и впредь в нашем рассказе мы так и будем передавать этот звук -- "хи-хи-хи!", хоть это и не совсем удачно. -- Мой дядя, -- проговорил Мальгрим с холодным отвращением, -- магистр Марлаграм. -- Не трудитесь объяснять мне, кто эти барышни, племянник. Знаю, знаю... хи-хи-хи! -- Он вытянул длинный и очень грязный палец. -- Вы -- принцесса Мелисента,.. славный, сочный, лакомый кусочек, м-да... эх, будь мне снова только девяносто, не дождаться бы вам с Сэмом от меня подмоги... я бы сам за вами приударил... хи-хи-хи! -- Вы противный старикашка, -- сказала Мелисента, впрочем, без особого неудовольствия. -- Совершенно верно, девочка, так оно и есть, -- весело отозвался Марлаграм. -- Но к тому же я еще очень-очень-очень умный, и вы скоро в этом убедитесь. Хи-хи-хи! -- Тут он указал пальцем на Нинет и подошел к ней поближе, -- А вот это -- зловредная девка... ох, и язва же ты, просто беда!.. И что за будущее тебя ждет -- штучки-дрючки, фигли-мигли, шуры-муры! -- Что ж, я к этому готова, -- сказала Нинет ледяным тоном. Неугомонный старикашка так и запрыгал. -- И дело уже на мази, и штучки-дрючки, и фигли-мигли, и шуры-муры -- все уже у самого порога! Хи-хи-хи! -- Пыль в глаза пускает, -- холодно произнес Мальгрим. -- Вечно одно и то же. До чего же, однако, безвкусно и нудно. Всю нашу корпорацию дискредитирует, -- Он погрозил дяде пальцем. -- Говорил я вам, что буду здесь первым, и вот, пожалуйста, обставил вас по малой мере минут на десять. -- Ах, чтоб тебя! Пришлось задержаться внизу -- так, одно веселенькое дельце. -- Теперь он глядел на Мелисенту, и его глаза под всклоченными бровями поблескивали, словно стеклышки в пыли под колючей изгородью. -- Видите, моя дорогая, что он затеял? Хочет вас убедить, будто его дядя устарел. Но я знаю целую кучу таких проделок, какие ему и невдомек. Я ведь выслуживал свой срок у Мерлина еще до того, как этот молодчик на свет появился... Хи-хи-хи! Вы ждете карлика Грумета, верно? -- Да! -- нетерпеливо воскликнула Мелисента. -- Где он? -- Он будет здесь, -- поспешил вмешаться Мальгрим, -- как только вы дадите мне клятву... Но дядя резко оборвал его: -- Не верьте ему, не верьте, моя дорогая! Не достать ему карлика... хи-хи-хи! Руки коротки. -- Дядя, это невыносимо! -- не выдержал Мальгрим. -- Я предупреждал вас, просил не вмешиваться... -- Хи-хи-хи! -- Хотите померяться со мной силами, старый глупец? -- Хочу, хочу, хочу! Хи-хи-хи! Спортивное состязание... всего один раунд... по Мерлиновой системе... победитель доставит принцессу к Сэму. -- Выть по сему! -- возвестил Мальгрим, величественно выпрямляясь. -- Итак, повелеваю вам... Девушки испуганно взвизгнули и отпрянули от чародеев, которые теперь пристально глядели друг на друга сквозь зловещие сумерки, внезапно залившие залу. -- Валяй, малыш, повелевай! -- завопил Марлаграм, продолжая скакать и дурачиться. -- Командуй, пока башка не отвалится. Мальгрим был ужасен -- ужасны были его слова на каком-то колдовском наречии: "Варга гракка, Марлаграм, о террарма вава марвагриста Демогоргон!" Сумерки сгустились в черную мглу, грянул гром, сверкнула молния, удушливо запахло серой. Девушки, судорожно вцепившись друг в дружку, прижались к стене. Но если Мальгрим был величествен, то не менее величественным -- и в том же самом стиле вдобавок -- явил себя его старый дядя. "Варга гракка, Мальгрим! -- проревел он. -- О терра марвина грудумагистерра Вельзевул!" Вслед за тем раздался оглушительный раскат грома и сверкнула молния, ослепившая обеих девушек. Когда наконец они оправились от страха и смятения и открыли глаза, то увидели, что мгла рассеялась, а вместе с нею бесследно исчез и Мальгрим. Старый Марлаграм, оставшись в одиночестве, скалил зубы и кудахтал. -- Все кончено, -- объявил он им. -- Ну что это вы так испугались, мои дорогие? Он провалился -- и поделом ему. Слишком уж надутый, что твой индюк... и никакого уважения к старшим. -- Но что здесь произошло? -- Мелисента еще не могла совладать со своим изумлением. -- Я ничего не понимаю, магистр Марлаграм. -- Все очень просто, моя дорогая. Хи-хи-хи! Теперь я беру вас под присмотр и опеку. И не ставлю никаких условий, не прошу никаких клятв... заметьте это. Вы доверяете мне, а я доверяю вам. Добрые старые правила... Так ежели вам нужен этот Сэм, я вас к нему доставлю, где бы он ни был. Хи-хи-хи! Но сперва вы желаете видеть карлика, верно? Грумет! -- позвал он. -- Грумет! Грумет! Сюда, малыш, сюда, сюда! В Ковровом покое внезапно посветлело, резко просвистал ветер -- и вот Грумет уже перед ними. В руках у него рисунок и чулки, он скалит зубы и уморительно кривляется. -- О, Грумет! -- ахнула Мелисента, -- Ты его видел? И что это ты принес? Это Сэм написал мой портрет? Ах. поглядите... поглядите, Нинет... изумительно, правда? Нинет поглядела. -- Нос не такой. -- Нет, такой! -- возмущенно сказала Мелисента. -- Вы просто завидуете. Нос -- прелесть. Чудесный портрет. Какой молодец Сэм! А это что такое? Чулки? Ах, да вы только поглядите... боже ты мой! На этот раз Нинет была восхищена не меньше принцессы: -- Они такие... такие прозрачные! Наверно, это колдовство. -- Я должна их примерить. -- А я? -- Нет, Нинет, пока не перестанете завидовать... -- Ну, довольно, -- сказал Марлаграм. -- Хотите увидеть этого Сэма? -- Конечно! Вы сказали, что доставите меня к нему. -- Тогда приготовьтесь. Мы отправимся через час. Ни раньше, ни позже. Чтобы разыскать этого Сэма, мне нужно часок поработать. Он ведь не в двух шагах отсюда, сами понимаете... во всяком случае, не то, что обычно имеют в виду, когда говорят "в двух шагах". В пространстве -- может быть, но не во времени. Одним словом, мне нужен час, чтобы решить эту задачу... А потом -- в путь... Хи-хи-хи! Грумет, ты останешься здесь, малыш. А я пошел. И, озаренный ярким светом, он исчез под свист ветра. -- Простите, Нинет, -- сказала Мелисента, готовясь унести свои сокровища, -- но придется вам остаться здесь. Вы никогда не испытывали к Сэму искреннего расположения, и я вижу, что лучше вас отстранить. С этими словами она поспешно удалилась. Нинет с омерзением посмотрела на Грумета, сидевшего на корточках у колонны. -- Если бы ты хоть говорить умел, дурачок несчастный! Что, разве и в самом деле так уж трудно найти этого субъекта по имени Сэм? -- Карлик выразительно закивал. -- Без колдовства, видно, не обойтись, а? -- Карлик не менее выразительно кивнул еще раз. -- Не то чтоб он мне был нужен, нет, конечно. Я нахожу всю эту затею просто смехотворной. Но я не стану молча терпеть подобное обхождение. Я не позволю себя отстранить, будто какую-нибудь пешку... Ах, если бы только магистр Мальгрим не дал так легко уложить себя на обе лопатки... -- Простите, леди Нинет, -- сказал Мальгрим, на глазах у Нинет выходя из-за колонны. -- Я должен внести небольшую поправку. Действительно я был на волосок от поражения. Но все дело в том, что мой дядя -- а ведь он как-никак колдун опытный, со стажем -- приготовился к поединку, а я -- нет. Зато теперь мой ход... -- Не могу ли я чем-нибудь вам помочь? -- Можете. -- Мальгрим подошел ближе и понизил голос, теперь у него был вид заправского заговорщика. -- Как только принцесса с моим дядей отбудут, приготовьтесь встретить Сэма. -- Сэма? Да ведь они его ищут. -- Но они его не найдут. А почему? Да потому, что я найду его первый. Ха-ха! Они будут искать его там, а я тем временем перенесу его сюда. И, когда он появится, вы его примете и займете. Итак, будьте готовы. -- Магистр Мальгрим! -- восторженно воскликнула Нинет. -- Я преклоняюсь перед вами! -- Вы мне льстите, леди Нинет, -- возразил Мальгрим в лучшей великосветской манере. -- А теперь, если позволите, мне надо прочесть мысли этого человечка. Поди сюда, Грумет. -- Он пристально посмотрел на карлика, словно читая плохо оттиснутую страницу, потом повернулся к Нинет. -- Помните, что вам надлежит делать, леди Нинет. -- Будь покойны, Сэма я беру на себя. -- Тогда мы отправляемся. Он положил руку карлику на плечо. Неведомо откуда налетел ветер и просвистал сквозь внезапно вспыхнувший свет. Чародей и карлик исчезли. Прежде чем обдумать вопрос, в каком наряде ей встречать Сэма, Нинет позволила себе коротенькую передышку и горячо поздравила саму себя с успехом. Она почувствовала, что сейчас изречет чеканный афоризм. -- Заговор, -- с наслаждением сказала она, -- поднимает голову. Глава четвертая. В "Вороном коне" "Вороной конь" на Пикок-плейс -- крохотный оазис в пустыне из кирпича и штукатурки, что простирается между станцией метро "Саут-Кенсингтон" и Фулхэм-роуд. В то утро в тихом маленьком баре "Вороной конь", закрытом для непосвященных, было особенно мирно и тихо -- здесь не было ни души, кроме толстого пожилого посетителя и тощей пожилой буфетчицы. Их беседа над пинтой смеси легкого пива с горьким, стоявшей перед посетителем, была довольно обычной в этих стенах, но отнюдь не являла собой образец природной смекалки, народной философии и меткой критики существующих порядков, которыми искони славится английская пивная. -- Нет, -- говорила тощая буфетчица с полнейшим безразличием, -- он заходил во вторник -- мистер Сандерсон, значит. Толстяк обдумал это сообщение. -- Гм. А мне сказал -- в среду. -- Может, и в среду, -- поразмыслив, согласилась буфетчица. -- А все-таки, сдается мне, во вторник. Толстяк был тоже человек учтивый. -- Может, он обчелся, когда сказал "в среду"? -- Что правда, то правда, -- отозвалась буфетчица. Последовало долгое молчание. Где-то тикали часы. Луч солнца заблудился между бутылками с ликером над головой 6уфетчицы. -- Но разве я не могла ошибиться, когда сказала "во вторник"? -- Что правда, то правда, -- сказал толстяк. Он прислушался к жужжанию огромной синей мухи, словно у той могло быть особое суждение касательно действий мистера Сандерсона. -- Как ни верти -- все равно: либо вторник, либо же среда. -- Что правда, то правда, -- сказала женщина. В бар влетел Сэм Пенти. -- Доброе утро! Доброе утро! -- Утро доброе, -- равнодушным голосом сказала женщина за стойкой. -- Погодка-то опять разгулялась, -- Да, да, разгулялась. Будьте добры, двойной джин и стакан горького. -- Буфетчица отвернулась от стойки, чтобы налить пиво и джин, а Сэм поглядел на толстяка, который уставился в свою кружку с таким вниманием, словно рассчитывал обнаружить на дне мистера Сандерсона. -- Да что там, второго такого тридцать первого июня и не припомню. А вы? -- И я тоже, -- сказал толстяк. Но вдруг забеспокоился, извлек из кармана записную книжку, насупившись, принялся ее изучать и наконец бросил подозрительный взгляд на Сэма, который в этот миг получил свой заказ и расплачивался. -- Спасибо, -- сказал Сэм буфетчице. -- Ну, а как у вас... вообще? -- Да все тихо-спокойно, -- отвечала она. -- А только, сдается мне, мистер Сандерсон заходил к нам во вторник. --А я и не спорю, -- с величайшей горячностью заверил ее толстяк. -- Но мне он сказал -- в среду. -- Что правда, то правда, -- согласилась женщина. И, немного подумав, добавила: -- Но ведь он мог перепутать, как вы думаете? -- Мог. -- Толстяк допил свою смесь. -- А только и вы могли ошибиться, когда сказали, что был, дескать, во вторник, нет, что ли? -- Что правда, то правда. Может, оно и по-вашему -- в среду. -- Ежели только не во вторник, -- мрачно подытожил толстяк. -- Ну, мне пора. Адью. -- Пока до свиданьица! -- Всего лучшего, -- весело сказал Сэм вслед толстяку. Он проглотил джин и пригубил пиво. -- Тихо-спокойно всю неделю, -- уныло протянула буфетчица. -- А когда же все-таки приходил мистер Сандерсон? -- Вы думаете, во вторник? -- Угу... -- Или, может, в среду, -- прибавила женщина задумчиво. -- Угу, угу... -- А вы его знаете, мистера Сандерсона? -- Нет. -- И я тоже, знаю только, что он букмекер, -- сердито бросила буфетчица. -- Сроду его не видела, да и видеть не желаю. Вы, кажется, хотели что-то сказать? В этот миг какой-то человек ворвался в бар так стремительно, будто вскочил в вагон отходящего поезда. -- Здрасьте, здрасьте! -- крикнул он. -- Два двойных шотландских, детка... А ну, живо! Это был высокий и грузный мужчина в слишком ярком и слишком тесном для него костюме. Красное, заросшее щетиной лицо напоминало переспелую ягоду крыжовника. Пока буфетчица отмеряла ему виски, он повернулся к Сэму. -- А вам что заказать, сэр? У него был голос и повадки человека, который в любое время дня и ночи не то чтобы совсем пьян, но и не совсем трезв. -- Спасибо, пока ничего. У меня -- вот. -- Сэм показал на свой стакан. -- Ну, тогда действуйте сами, старик, не стесняйтесь. Когда-нибудь занимались плоскодонками? Сэм сказал, что не занимался. -- И не ввязывайтесь. Это черт знает что. Теперь вот с конца апреля все накачиваюсь... все больше в "Корнуолле". Ну и заведение, чтоб ему провалиться! Вы обо мне слыхали? Капитан Планкет. -- Кажется, нет, -- сказал Сэм. -- Бросьте, старик! Помните то кино, насчет рыбы, которая лазает по деревьям? Кто к нему говорит вступление? Пэт Планкет -- старый шкипер. Так это я и есть! Спросите где хотите, кого хотите -- вам все скажут: "Как же, как же, шкипер Планкет -- миляга старик". -- Он швырнул на стойку десять шиллингов. -- Спасибо, детка. Сдачу оставь себе. -- И единым духом опорожнил рюмку. Сэм поглядел на него. --Да кто же эти "все"? Кто именно скажет: "Шкипер Планкет -- миляга старик"? Планкет торжествующе повернулся к буфетчице. -- Вот вам, пожалуйста! Что я говорил? Конечно, он меня знает. Меня всякий знает. Какое сегодня число? -- Тридцать первое июня, -- без колебаний ответил Сэм. -- И со временем тоже зарез, -- сказал Планкет. -- Мне бы сейчас в Генуе быть -- вот где. У меня там восемьдесят ящиков тухлого яичного порошка. Перекупил у одного парня в Барселоне. Парень был под мухой. Я тоже. Куда к черту девать тухлый яичный порошок? -- Сделать из него тухлую яичницу, так, наверно, -- сказал Сэм задумчиво. -- Знаете, что вам нужно? Хорошая реклама, вот что. "КАК?! ВЫ ВСЕ ЕЩЕ ЕДИТЕ ЯИЧНИЦУ БЕЗ ТУХЛИНКИ?" Что-нибудь в таком роде. Попробуйте обратиться к мистеру Диммоку из агентства "Уоллеби, Диммок, Пейли и Тукс". Тукса можете не считать. -- Спасибо за идею, старина. Что скажете насчет половинной доли в заброшенном маяке у португальского берега? -- Готов взять верхнюю половину, -- сказал Сэм. -- Но только как можно дешевле. -- Черкните мне пару слов недельки через две. На адрес Олбенского спортивного клуба -- Олд-Комптон-стрит. Знаете этот клуб, старина? -- Нет, старина. -- Пакостная дыра. Как, вы сказали, вас зовут? --А я не говорил. Но меня зовут Пенти, Сэм Пенти. -- Ну да, ну да. Знавал вашего брата в Найроби. -- У меня нет братьев. -- Значит, это был еще кто-нибудь, -- сказал Планкет. -- До чего же, однако, тесен наш мир, дьявольски тесен, судите сами! -- Он опорожнил вторую рюмку. -- Где у вас телефон, детка? -- В коридоре с другой стороны зала. Вам придется выйти и зайти в другую дверь. -- Кто-нибудь знает номер Панамской миссии? Никто? Ну да ладно. -- Он двинулся было к двери, но вдруг круто повернулся и поманил к себе Сэма. -- Что вы думаете насчет такого дельца, старина? Я имею третью долю в ансамбле электрических гитар -- если все будет ладно, он прибывает из Венесуэлы в следующий четверг. И вот позавчера вечером встречаю в "Полперро" одного парня -- ну, где-то он уже малость поддал, -- и он предлагает мне в обмен на эту третью долю тридцать процентов акций одной компании, которая выпускает сардины в масле. Вы парень гвоздь -- так что скажете, а? -- Я не люблю сардины в масле, -- сказал Сэм. -- Но, говоря по правде, электрические гитары я тоже не люблю. Да, кстати, а что бы вы сказали, если бы у вас перед глазами вертелся карлик в красно-желтом камзоле и штанах в обтяжку? Планкет не выразил ни малейшего изумления. -- А, это тот, что вас разыскивает? Сэм опешил, -- Вы хотите сказать, что он здесь? -- Был за дверью минутку назад. Ну, я мигом. Не уходите. Едва Планкет вышел, стало так пусто, словно бар закрылся. Сэм смотрел на буфетчицу, буфетчица смотрела в пустоту. -- Тихо-спокойно, а? -- сказал Сэм. -- Что правда, то правда, -- сказала женщина. Рассеянно озираясь, Сэм бросил взгляд на дверь и вдруг увидел, что она отворяется. В проеме показались голова и плечи карлика, который узнал его, ухмыльнулся во весь рот и сразу исчез. -- Послушайте, -- сказал Сэм с волнением, -- вы видели карлика в красно-желтом наряде? -- Когда? -- спросила женщина. -- Только что. Когда открылась дверь. -- Видела, как дверь распахнулась, а больше ничего. -- Ладно, уговорили, -- сдался Сэм. -- Но я выпью еще один двойной джин и еще стакан пива. Будьте добры. Поставив пиво и джин на стойку, буфетчица сказала: -- Вы, наверно, думаете -- я дура? Это замечание застигло Сэма врасплох. -- Нет, не то чтобы... конечно... но... -- Нет, думаете, -- отрезала буфетчица. -- Ну, так вот что я вам скажу. Если 6 я силком не заставила себя стать дурой, я на этой работе через неделю и вправду бы спятила; с вас четыре шиллинга десять пенсов. Человек, который появился в эту минуту, выглядел весьма импозантно, но довольно нелепо. В своем черно-белом великолепии он мог сойти за старомодного фокусника, готовящегося к выходу. Когда Сэм встретился с ним взглядом, он улыбнулся и сказал: -- Доброе утро, Сэм. -- О... привет. -- Сэм попытался скрыть свое удивление. -- Обождите-ка... По-моему, мы встречались на какой-то вечеринке у Наташи... Вы, кажется, из театрального мира... Не иллюзионист, а? -- Как тонко замечено, Сэм. Вот именно -- иллюзионист. А зовут меня Мальгрим. -- Он обернулся к женщине за стойкой и указал на бутылку. -- Мне вон ту, зеленую. -- Мятный ликер? Но не всю же бутылку? -- Если позволите, -- Он указал на большую серебряную кружку, украшавшую полку с напитками. -- Я вылью ее сюда. Нужно заплатить, разумеется. Он извлек толстую пачку бумажек и небрежно бросил их на стойку, -- Эй, поосторожней!.. -- крикнула женщина, снимая бутылку мятного ликера и кружку. -- Пусть они у вас не залеживаются, -- предупредил Мальгрим, выливая ликер в кружку. -- Скоро они превратятся в сухие листья. Но пока тридцать первое не кончилось, все будет в порядке. -- Что? Тридцать первое? -- переспросил Сэм. -- А карлика снаружи вы видели? -- Видел. Его зовут Грумет. Он сейчас у меня на службе. -- Ах, вот как! -- Сэм был в негодовании. -- Да будет вам известно, что он утащил мой рисунок! -- Да, да... портрет принцессы Мелисенты. Что же, она его видела... пришла в восторг... и жаждет познакомиться с вами, Сэм. Вот зачем я сюда и явился. -- Он поднял кружку. -- Мое почтение и наилучшие пожелания, Сэм. -- Скажите ему хоть вы, -- взмолилась буфетчица, теперь уж не на шутку встревоженная. -- Ведь он сейчас совсем окосеет! Легкое ли дело -- целая бутылка мятного ликера! -- Прекрасно освежает, -- заявил Мальгрим, выцедив кружку до дна, -- Итак, Сэм... мне бы хотелось по возможности обойти стороной профессиональные мелочи, но... насколько близко вы знакомы с проблемой пространств высшего порядка? -- Совсем не знаком. Кто такая принцесса Мелисента? -- Попробуем представить себе вселенную шести измерений, -- сказал Мальгрим. -- Первые три -- это длина, ширина и высота, три остальные можно определить так, первое -- сфера внимания и материального действия, второе -- сфера памяти, третье, -- сфера воображения. Вы следите за моей мыслью? -- Нег, -- ответил Сэм. -- А что вы имели в виду, когда сказали, что принцесса хочет со мной познакомиться и что за этим вы сюда и явились? -- Все созданное воображением должно существовать где-то во Вселенной. -- Что правда, то правда, -- сказала женщина за стойкой. -- Вы, верно, думаете, Сэм, что принцесса Мелисента -- личность воображаемая. -- М-м-м... с одной стороны, конечно, -- сказал Сэм осторожно, -- но с другой стороны... -- Вы совершенно правы, -- улыбнулся Мальгрим. -- Потому что, разумеется, и то и другое верно. И поскольку она убеждена, что ее жизнь -- реальность, она, естественно, полагает, что вы должны быть вне реальности, как, разумеется, полагаю и я... -- Минутку! -- Сэм был возмущен до глубины души, -- Вы что же, хотите сказать, что эта наша жизнь -- ненастоящая, нереальная? -- Разумеется. Это дикая мешанина из снов, кошмаров, пустых фантазий и мимолетных обольщений. Но, разумеется, ваш мир существует... и вы существуете в нем... и вы, разумеется, тоже, моя любезная леди. -- Премного благодарна, -- сказала буфетчица. --А то я уж было забеспокоилась, -- А при чем тут мой рисунок? -- спросил Сэм подозрительно. -- Пока ни при чем. Пока я объясняю вам, как можно -- конечно, зная секрет -- попасть из нашего мира в ваш и наоборот. Я перехожу из подлинной, реальной жизни в воображаемую -- и встречаю вас. Если же вы отправитесь вместе со мною (а я надеюсь, вы сделаете это в самом непродолжительном времени), тогда уж вы перейдете из подлинной жизни в воображаемую, чтобы встретиться там с принцессой. Какая из двух этих жизней реальная, какая воображаемая -- зависит от позиции наблюдателя. Не погрешив против истины, можно сказать, что обе реальные и обе воображаемые. -- А как насчет карлика -- его куда отнести?.. -- В данный момент -- ни к той и ни к другой: я только что послал его домой, и он в пути. Дверь стремительно распахнулась. Это вернулся старый шкипер, капитан Планкет. -- Вот и он, -- пробормотала женщина. -- Только его здесь не хватало. -- Два двойных шотландских, детка! А вам двоим что? -- Спасибо, ничего. Мы уже выпили, -- сказал Сэм. -- Капитан Планкет, мистер Мальгрим, иллюзионист. -- Ну как же! -- сказал Планкет, с воодушевлением пожимая Мальгриму руку. -- Не сразу вас признал. Видел вас в клубе диких. А еще помнится -- в театре, в Холборне. Дивный номер, Получи десять шиллингов, детка. Сдачу оставь себе. Ну, будем! -- Вы послали карлика домой? -- обратился Сэм к Мальгриму. -- Но куда же именно? -- В королевство Перадор. -- Не могу сказать, чтобы знал такое королевство, -- вмешался Планкет. -- Но знал одного парня, которого звали Перадор, У него было по шесть пальцев на каждой руке. И этим самым рукам он не давал ни минуты покоя. Ребята, бывало, до обалдения доходят, как возьмутся считать его пальцы. -- Перадор? -- медленно переспросил Сэм. -- Это напоминает мне что-то из легенд о короле Артуре. А если так оно и есть, как можно туда отправиться? -- В третьей сфере, -- невозмутимо сказал Мальгрим, -- есть времена параллельные, времена конвергентные и дивергентные и времена взаимно переплетающиеся. -- Оно и видно, -- сказал Планкет. -- Кстати, о времени: могу свести вас с одним парнем, он прячет у себя на моторной яхте, в запасном баке, сорок дюжин швейцарских часов. Боится выгрузить на берег. Горячка парень! -- Он опорожнил вторую рюмку. -- Может, закусим вместе, а? В "Троке" или еще где-нибудь. Я угощаю. Мальгрим строго посмотрел на него и покачал головой. -- Нам с Сэмом нужно в Перадор. -- Да он уже черт-те сколько лет как закрылся, старина, если это вы про то самое заведение. Толкнитесь-ка лучше в "Трок". И уж, во всяком случае, вы, конечно, не бросите старого милягу Планкета одного? -- Бросим, -- сказал Мальгрим. -- Невозможно, старина. -- Он обнял Сэма за плечи. -- Мы с Сэмом оба по уши увязли в яичном порошке и португальском маяке. Хотите попытать счастья в старом "Перадоре" -- ради бога, я готов, хотя ставлю десять против одного, что кончим мы все равно в "Троке". Но куда Сэм, туда и я. -- Только запомните: вся ответственность за последствия ложится на вас, -- резко сказал Мальгрим. -- Старый шкипер Планкет никогда не отказывался от... -- Тихо! Неведомо откуда налетел ветер, засвистал и сдул стену напрочь. С ревом ринулся он по туннелю, открывшемуся на том месте, где прежде была стена. И трое крупных, плотного сложения мужчин исчезли. Последнее, что осталось в памяти буфетчицы, вслед за тем потерявшей сознание, был голос фокусника: "Добро пожаловать в Перадор, джентльмены!" Она только успела плеснуть себе коньяку, как в бар вошли Энн Датон-Свифт и Филип Спенсер-Смит, оба высокие и элегантные, энергичные и оживленные. -- Доброе утро! -- сказала Энн приветливо. -- Доброе утро! -- сказал Филип столь же приветливо. Женщина за стойкой сделала героическое усилие. -- Здрасьте, -- сказала она. И медленно, с натугой продолжала: -- Погодка... опять... разгулялась. -- О да, конечно! -- откликнулся Филип. -- У вас все ладно, тихо, не правда ли? -- Что правда, то правда. -- Женщина закрыла глаза. -- Видите ли, мы ищем приятеля, -- сказала Энн, источая чарующую улыбку совершенно попусту, ибо глаза буфетчицы были закрыты. -- Он сказал, что пойдет сюда, -- подхватил Филип. -- Мистер Сэм Пенти... -- Вы его видели сегодня утром? Женщина открыла глаза. -- Да. Он был здесь, -- Ах, какая радость, прекрасно! -- сказал Филип, чувствуя, что следует как-то ободрить бедняжку. -- Итак, не могли бы вы нам сообщить, что с ним произошло? -- Энн говорила отчетливо, словно обращалась к умственно отсталому ребенку или к иностранцу. -- Подойдите поближе, -- сказала женщина чуть слышно. -- Мне только что было совсем худо. -- Ах, какое несчастье, как это ужасно! -- сказал Филип. -- Пожалуйста, не напрягайтесь, -- сказала Энн, придвинувшись ближе. -- Да нет уж, придется, -- сказала женщина, по-видимому собираясь с силами. --Уж хотите верьте, хотите нет... -- Ну что вы... конечно, мы вам верим... -- Он и еще двое полоумных все втроем унеслись. Что-то у них там такое... какая-то принцесса... португальский маяк... шесть пальцев и швейцарские часы... -- Простите, -- сказал Филип, -- но у вас получается не совсем ясно... -- Но это неважно, -- возразила Энн. -- Вы только скажите нам, куда они пошли. Буфетчица трясущейся рукой указала на стену. -- Честное благородное слово... Вот сюда. Прошли скрозь стенку, а я так и остолбенела. Энн и Филип взглянули на стену, взглянули на женщину за стойкой, взглянули друг на друга. -- Назад в контору, Фил, -- сказала Энн. -- И вряд ли Д. Д. будет доволен. Глава пятая. Как завершилось утро мистера Диммока И в самом деле, мистер Диммок был недоволен всем на свете. Примерно в то время, когда Энн Датон-Свифт и Филип Спенсер-Смит возвращались из "Вороного коня", он звонил по телефону в "Жуй-да-плюй". Пневматические дрели грохотали что было мочи. Если бы Диммок оторвался от трубки хоть на миг и трезво оценил ситуацию, он сообразил бы, что, говоря по телефону, нет никакой необходимости перекрикивать шум дрелей. Между тем он так неистово орал в аппарат, что "Жуй-да-плюй" не мог разобрать ни слова. Но мистер Диммок считал, что виною всему дрели, которые заглушают его голос, и потому кричал еще громче. -- Я смотрел сегодня утром эскиз... Я говорю: смотрел эскиз сегодня утром... Но я сказал, что он не годится... Не го-дит-ся-а... для ваших пакетов -- ни к черту... Я говорю: для пакетов... Да о чем я, по-вашему, с вами толкую? Что? Какие ракеты? Рекламные пакеты должны быть нацелены на покупателя... Я говорю: долж-ны быть на-це-ле-ны на по-ку-па-те-ля-а... Да не ракеты! Стану я звонить вам насчет ракет! Я говорю, с чего вдруг я стану звонить насчет ракет! О господи боже мой... Я позвоню вам позже... я говорю: по-зво-ню поз-же-е... Он положил трубку и обтер носовым платком взмокший лоб. На столе стояли сандвичи и стакан молока. С рассеянным и озабоченным видом он отхлебнул из стакана и откусил краешек сандвича, все еще с невольным подозрением поглядывая на большой шкаф у противоположной стены. Он был ничем не примечателен, этот шкаф, -- тот самый обыкновенный конторский шкаф для книг и бумаг, который лучше всего ставить так, чтобы его вообще не было видно, и тем не менее мистеру Диммоку чудилось, будто шкаф над ним насмехается. И тут он заметил крысу. Это была большая бурая крыса, и вышла она из шкафа, хотя трудно было понять, как именно, ибо дверцы не отворились. Она отбежала от стены на шаг-другой, присела на задние лапки, взглянула на мистера Диммока и затем издала странный звук, нечто вроде "хи-хи-хи". Это было уже слишком! В бешенстве Диммок вскочил и швырнул в крысу блокнотом, но промахнулся шага на два, не меньше. Крыса снова пропищала свое "хи-хи-хи" и шмыгнула обратно в шкаф. -- Пегги! -- закричал мистер Диммок в микрофон. -- Сюда! Живо! Он откусил кусок другого сандвича, но хлеб показался ему противным, отдающим крысой. -- Пегги, -- начал он возмущенно, -- в конторе появились крысы! -- Какие крысы? Канцелярские? Да, у нас их две, и они наносят ущерб фирме... -- Да не канцелярские, а настоящие! Я только что видел крысу. Она выскочила из шкафа. -- О! Мистер Диммок,,. не может быть! -- Говорят вам -- выскочила из шкафа! -- кричал Диммок. -- Здоровенная, жирная, бурая крыса, наглая, как сто чертей. Стояла вот здесь и смеялась мне в глаза. Я запустил в нее блокнотом и промахнулся, и она опять засмеялась. А потом удрала, обратно в шкаф. Ну, что скажете? Пегги сокрушенно покачала головой. -- Скажу, что нужно бы вам пойти домой, мистер Диммок. -- Домой? При чем здесь мой дом? -- Здоровье дороже всего, мистер Диммок. -- Не спорю, но какое отношение это имеет к крысам? -- Мне кажется, вам не следует оставаться в конторе и заниматься делами через силу, мистер Диммок. Я знаю, какой вы до6росовестный, -- мы все знаем, -- но ведь дела -- это еще не все в жизни. Разрешите мне вызвать машину и позвонить миссис Диммок. -- Нет, не разрешаю! -- сердито сказал Диммок. -- Подумаешь -- увидел крысу! -- Да не в крысе дело, -- сказала Пегги, и в голосе ее зазвучали, а в глазах заблестели слезы. -- Вы говорили, что видели карлика. -- Ну и что? Да, я видел карлика! -- И вы говорили, что он тоже ушел в шкаф... -- Довольно, Пегги, -- сказал Диммок, внезапно возносясь на высоту своего служебного положения. -- Занимайтесь своим делом, а мне предоставьте заниматься моим. -- Хорошю, мистер Диммок. Она повернулась к двери. -- И скажите там, чтобы в следующий раз мне не приносили сандвичи, которые вкусом напоминают опилки. Она остановилась на пороге, обернулась и с упреком взглянула на него. -- О, мистер Диммок... дело не в сандвичах... дело в вас... Как только она скрылась, он подошел к шкафу и с опаской отворил дверцы. Все было как прежде: между книгами и папками, тесными рядами выстроившимися на полках, не оставалось даже щели для крысы. Задумчиво осмотрев шкаф, Диммок медленно вернулся к своему столу. В одну руку он взял стакан молока, в другую -- неначатый сандвич, повернулся к окну и стал смотреть на улицу. Молодые загорелые бесы с пневматическими дрелями, все такие здоровые и довольные, сгрудившись тесной кучкой, перемигивались и готовились к очередной попытке стереть весь квартал с лица земли. Но тут его внимание привлек шум в комнате. Очень красивая девушка, одетая в какой-то средневековый костюм, стояла посреди его кабинета и улыбалась ему весело и выжидательно. У Диммока мелькнула мысль, что девушка, возможно, тоже вышла из шкафа, но он поспешно прогнал эту дурацкую догадку. -- Ну, это еще что? -- спросил он не слишком любезно. -- Это я, -- она обворожительно улыбнулась. -- Кто вы такой? -- Поскольку это мой кабинет, надо бы, собственно, мне спрашивать, кто вы такая. Но раз вы новенькая, я вам отвечу. Я -- мистер Диммок, один из директоров фирмы. И хотя вы прекрасно смотритесь, моя дорогая, вы должны сами понять, что мы не можем разрешить натурщицам в костюмах разгуливать, где им вздумается. А иначе получится форменный бедлам. -- А что такое бедлам? -- Ну, вы понимаете, что я хочу сказать. Что вам здесь надо? -- Я ищу Сэма. -- А-а, "Чулок прекрасной дамы", -- протянул Диммок с невыразимым облегчением. -- Да, Сэм был здесь, а потом ушел. Но я уже послал за ним Энн Датон-Свифт и Филипа Спенсер-Смита, так что, надо надеяться, он не заставит себя ждать. Как только он вернется, вы будете снова ему позировать. -- Мне кажется, я люблю Сэма, -- мечтательно сказала девушка. -- Не вы первая, так что не принимайте это близко к сердцу. Как вас зовут, дорогая? -- Принцесса Мелисента. -- Ну что ж, -- сказал Диммок. -- Ничего удивительного. В прошлом году у нас работала внучка русской великой княгини. И итальянская contessa ----- / Графиня (umал...)./. ----- Из вас, аристократок, выходят неплохие натурщицы... Воспитание, наверно... -- Не понимаю, о чем вы... -- начала Мелисента, но тут загрохотали дрели, и она в ужасе зажала уши руками, -- Забыл предупредить вас, дорогая моя, -- сказал Диммок, когда грохот смолк. -- Но это всего-навсего пневматические дрели. -- Зачем вы завели такие ужасные штуки? -- с упреком воскликнула Мелисента. -- У нас, во всамделишной жизни, их нет. -- В какой жизни? -- Во всамделишной. Вы видели магистра Марлаграма, волшебника? -- Понятия не имею, кто это. Зато я видел большую бурую крысу, и -- если только я не окончательно спятил -- она пищала: "Хи-хи-хи!" -- Это и был магистр Марлаграм. Он сказал, что обернется крысой, перед тем как к вам войти. Диммок уставился на нее и задышал тяжело и шумно. -- Одну минутку, принцесса, извините! -- Он проговорил в микрофон: -- Пегги, вы мне нужны... немедленно. -- Потом снова поднял глаза. -- Когда моя секретарша войдет, скажите ей то, что сейчас сказали мне. Она считает, что мне надо ехать домой и лечь в постель. -- Вы больны? -- спросила Мелисента, подходя ближе и глядя на него с сочувствием. -- У вас доброе лицо, но грустное. Может, действительно вам лучше поехать домой и лечь в постель? -- Ненавижу валяться в постели! -- Он посмотрел на Пегги, которая в этот миг вошла в кабинет. -- Пегги, это принцесса... э-э-э... Мелисента, она позирует Сэму. Ну-ка, принцесса, повторите Пегги то, что вы сейчас сказали мне, -- насчет этого магистра, как его там... -- Элисон, -- промолвила Мелисента, широко раскрыв глаза, -- как вы сюда попали? -- Простите, но как вы узнали, что мое второе имя Элисон? А-а, вы, должно быть, та девушка, о которой мне говорила кузина Одри. Но сюда вы напрасно пришли. Кстати, нос у вас немножко... у вас есть крем-пуф? -- Крем-пуф? Пегги достала пудреницу и открыла ее. -- Ах, какая прелесть! -- воскликнула Мелисента в упоении. -- Никогда не видела ничего лучше во всамделишной жизни! Мне непременно нужно раздобыть такую же, прежде чем вернется Сэм. -- Я покажу вам, куда ходим мы, девушки, -- сказала Пегги, уводя ее. Диммок проводил их оторопелым взглядом, а потом принялся вытягивать один за другим ящики стола, пока наконец не нашел флягу. Плеснув из нее в стакан с молоком, он стал прихлебывать смесь, все еще бросая подозрительные взгляды на шкаф. Он как раз допил стакан, когда в кабинет плечом к плечу вступили Энн Датон-Свифт и Филип Спенсер-Смит. -- Ну как, нашли Сэма? -- Нет, Д. Д., -- сказал Фил. -- Мы были в "Вороном коне" -- это такое заведеньице по соседству с его домом -- и не нашли там никого, кроме полоумной буфетчицы. Энн фыркнула. -- Она сказала, что Сэм ушел сквозь стенку... -- ...искать какую-то принцессу на каком-то португальском маяке, -- подхватил Фил со смехом. -- Верно, Д. Д., это ее слова, мы ничего не сочиняем. -- Тут пришла Сэмова натурщица, -- сказал Диммок. -- В полном параде. Очень миленькая девушка, между прочим. Говорит, что она принцесса... -- Зазвонил телефон. -- Диммок слушает... Спенсер-Смит? Да, здесь. -- Он протянул Филипу трубку. -- Телевидение. Вот пустобрехи! -- Спенсер-Смит слушает... Да? Что-что она? Но я же вас предупреждал, что надо приготовить еще одну девушку... -- Мрачно выслушивая оправдания, летевшие с противоположного конца провода, он вдруг увидел в дверях кабинета Мелисенту и сразу просиял. -- Я знаю... знаю... но ведь вы обращаетесь ко мне в последнюю минуту... Ну, хорошо, у меня есть кое-кто на примете. Пока ничего не меняйте, ребята. -- Он положил трубку и посмотрел на Диммока. -- Д. Д, горю со страшной силой, SOS! Можно я возьму эту Сэмову натурщицу? Ладно? -- Он повернулся к Мелисенте. -- Есть классная телеработенка -- легонькая, одно удовольствие... возьметесь, детка? -- О чем вы говорите? -- Сейчас некогда объяснять, детка. Расскажу по дороге. -- А я увижу Сэма? -- Вряд ли. Но вполне возможно, что он вас увидит и услышит. Скорее, лапочка! У порога Мелисента обернулась и сказала Диммоку: -- Если снова придет волшебник, магистр Марлаграм, объясните ему, где я. И, пожалуйста, не думайте, будто с ним нельзя разговаривать по-человечески оттого, что он обернулся бурой крысой. Энн посмотрела ей вслед, потом растерянно уставилась на Диммока. -- Д. Д└═что она сказала? Диммок отвечал, с трудом подавляя ярость: -- Вы что, не можете понять простейшей, совершенно недвусмысленной просьбы, Энн? Она сказала, что я должен поговорить с магистром Марлаграмом, волшебником, хотя он обернулся бурой крысой. И не вздумайте со мной спорить! -- закричал он, -- Оставим эту тему -- и точка! -- Хорошо, хорошо, -- сказала Энн. -- Но откуда она взялась, эта девушка? -- Из шкафа! -- И, видя, что Энн собирается открыть рот, он закричал: -- Я же сказал "оставим эту тему", сказал или нет? Так вот, когда я говорю "оставим", это значит "оставим"! -- Он поглядел на стол и вдруг заметил что-то новое. -- А это еще кто сделал? -- Он схватил громадный календарь и швырнул его через всю комнату; календарь упал лицевой стороной вверх; на листке значилось -- июнь, 31-е. В этот миг вошла Пегги. -- Приехала миссис Диммок, чтобы забрать вас домой. И доктор Джарвис сейчас придет осмотреть вас, мистер Диммок. -- Ох, обалдеть можно! -- Зазвонил телефон, и мистер Диммок в полнейшем отчаянии схватил трубку. -- Кто?.. "Мамин пусик"? Слышать больше не могу о вашем дерьме! Осточертело! Понятно? Он с грохотом бросил трубку. -- Д. Д., господь с вами! -- закричала Энн в смятении. -- Ведь это один из наших лучших заказчиков! -- Он не в себе, мисс Датон-Свифт, -- сказала Пегги. -- Я уверена, что доктор Джарвис... -- Ах, чтоб тебя! -- Уже насилу сдерживаясь, Диммок забарабанил пальцами по столу. -- Будет когда-нибудь всему этому конец или... -- Хи-хи-хи! -- Слышали? -- Что-то пискнуло, -- сказала Энн. -- Но, честное слово, Д. Д., нам придется объяснить "Маминому пусику"... -- Тихо! Вот... слушайте! -- Хи-хи-хи! -- Пожалуйста, мистер Диммок, снимите воротничок, -- сказала Пегги. -- А если бы вы еще туфли сняли и прилегли... -- Да замолчите вы! Диммок побагровел. Поднявшись из-за стола, он озирался, как затравленный бык. -- А ну, загляните в шкаф, -- произнес писклявый голос. -- Хи-хи-хи! -- Да, я загляну, разрази меня бог! -- заревел Диммок. Он выбежал из-за стола и бесследно исчез в шкафу. -- За ним! Скорее! -- дико вскрикнула Пегги, -- Нельзя отпускать его одного в таком состоянии! Быстрей! -- Итак, мистер Диммок... -- важно начал доктор Джарвис, входя в кабинет. -- Что это? Что я слышу? Но он увидел лишь, как Энн Датон-Свифт вслед за Пегги исчезла в шкафу. Он помедлил мгновение, потом величаво двинулся через всю комнату к шкафу и распахнул дверцы. Но он узрел лишь полки, до отказа набитые книгами и папками. И услыхал после минутного замешательства лишь сотрясающий землю хор пневматических дрелей. Глава шестая. Сэм в беде Вспоминая впоследствии путь от Пикок-плейс до Перадора, Сэм решил, что это было похоже на очень быстрое путешествие и вместе с тем на пробуждение от сна. По дороге (если только можно было назвать это дорогой!) он потерял обоих своих спутников -- и Мальгрима, и шкипера Планкета -- и теперь без особого воодушевления взбирался вверх по длинной лестнице какого-то замка. Вдобавок Сэм любил днем основательно подкрепиться -- не сандвичем и салатиком, как большинство из нас, но чем-нибудь вроде пудинга с мясом и почками и пирога с вареньем, -- а с тех пор, как он наскоро позавтракал, прошло уже несколько часов, и он сильно проголодался. Нет, разумеется, он всей душою желал найти прелестную принцессу Мелисенту, но это не значило, что он и думать позабыл о ланкаширском рагу, ирландской тушеной баранине с луком, вареной говядине и клецках. Однако ничем таким и не пахло. На верхней площадке лестницы кто-то играл на лютне, и, так как Сэм явился без приглашения, он счел своим долгом остановиться и послушать. -- Большое спасибо, -- сказал он. -- Сыграйте еще что-нибудь, хорошо? Музыкант поднялся, улыбнулся, поклонился. -- Простите... минутку, -- продолжал Сэм. -- Я тут как-то вечером, совсем недавно, услышал по радио одну вещицу... вы ее, наверно, знаете... Как это... ах да, вот: "Черный рыцарь взял мое сердце в полон". -- Фуй! -- сердито скривился музыкант. Он подхватил свою лютню и пошел прочь, не глядя на Сэма. -- Вы сказали "фуй" ? -- крикнул Сэм ему вслед. -- Я много раз видел это слово в книгах, но никогда его не слыхал. Оставшись в одиночестве, Сэм решил, что, пожалуй, стоит обследовать башню, в которой он находится, -- хотя бы для того, чтобы забыть о голоде. Раздвигая изъеденные молью занавеси, он нос к носу столкнулся с очаровательной рыжей дамой в изумрудно-зеленом платье. Ее улыбка была как разукрашенное цветными лампочками "Добро пожаловать!". -- Каково изволит здравствовать светлый государь мой, -- начала она, -- после толиких и столь многих испытаний? Сэм не ударил в грязь лицом. -- Прекрасная госпожа... э-э... Я гряду... урона не понес... но... э-э... преисполнен изумления. -- Светлый государь мой, коль скоро ищете вы приключений и тщитесь выказать и засвидетельствовать вашу доблесть, должно вам быть готовым преисполниться изумления многажды. Сэм изнемогал, -- Благородная девица... э-э,. вы глаголете истину. Э-э... ваше имя... э-э... -- Я леди Нинет, -- Она присела, пряча улыбку. -- И в моем роду много высоких властителей и знатных дам. -- Прекрасная леди Нинет, -- сказал Сэм, окончательно потерявшись. -- Меня зовут Сэм... а семейство мое зовется Пенти. И род у меня, сказать по правде, не бог весть какой... -- И держать такие речи не бог весть как умеете, верно, Сэм? -- Стало быть, можно говорить и попросту? Ох, гора с плеч! Кстати, леди Нинет, вы были так любезны, что спросили меня, как я себя чувствую. Должен признаться, я голоден как волк. -- Я это знала заранее, -- сказала Нинет. -- Все готово. Пожалуйте сюда. Я и сама проголодалась, Сэм. Я знала, что вы должны скоро прибыть, я ждала вас. Разве не мило с моей стороны? -- Еще бы, леди Нинет! Как раз это я и хотел сказать. Бог ты мой, какой стол! Еды было наготовлено человек на десять, хотя предназначалась она, по всей очевидности, только для двоих. -- Боюсь, что ничего особенного вы здесь не найдете -- не было времени заказать, -- сказала Нинет небрежно. -- Но, может, возьмете холодного лебедя или павлина, кусочек вот этого дворца из миндаля в меду? И гусиный паштет, должно быть, очень недурен. -- Грандиозный завтрак! -- Садитесь, Сэм. Налить вам вина? Положите себе гусиного паштета. Несколько минут Сэм сосредоточенно жевал и глотал, а потом почувствовал, что пришло время задать вопрос-другой своей сотрапезнице. -- Кстати, Нинет, в каком мы с вами веке? -- В каком веке? -- Ну да. Кто вами правит? -- Великий король Артур, конечно, -- Ах да... Артуровы времена. Самые что ни на есть легендарные... Наверно, все это еще в ходу -- всякие там рыцари, волшебники, драконы, великаны... Нинет изумленно на него поглядела. -- Ну, разумеется. Все как обычно. А вашим мифическим королевством кто правит, Сэм? Сэм пустился в объяснения: -- Номинально -- королева Елизавета Вторая. А фактически -- исполкомы консервативной и лейбористской партий, Конгресс тред-юнионов, федерация британских промышленников, фабианское общество, "Группа Боу" ---- / 'Общество молодых консерваторов /... ---- Нинет неудержимо расхохоталась и даже пролила вино на жареного лебедя. -- Сэм, миленький, остановитесь, довольно! Я ведь понимаю, вы все это выдумали. А теперь шутки в сторону и давайте поговорим, как два добрых заговорщика. Мне ужасно хочется знать, как магистр Мальгрим вас сюда доставил. Он просил, чтобы я приготовилась принять вас, Сэм, и с той поры я его больше не видела. -- Что ж... все это произошло почти молниеносно, -- сказал Сэм. -- У меня чуть-чуть закружилась голова, но оно и понятно -- как-никак одним махом из "Вороного коня" в Перадор, -- а потом я вижу, что Мальгрим куда-то исчез и вместе с ним -- один чудак, некий капитан Планкет; он увязался за нами -- возьми его, да и только. Понятия не имею, куда они делись. Если не считать какого-то малого с лютней, который на меня обиделся, вы, леди Нинет, первый человек, с кем я здесь перемолвился словом. Она покосилась на него изумрудным глазом. -- И довольно милый человек, не правда ли, Сэм? -- Еще бы, прелестный! -- Он помедлил в нерешительности. -- Но... м-м-м... там у нас шла речь о принцессе Мелисенте. -- О-о, Сэм! В ее голосе звучало разочарование. -- Пожалуйста, простите, я, кажется, сказал что-то не то. -- Вы ведь не сноб, Сэм? -- Нисколько! -- Он виновато улыбнулся. -- Но со слов Мальгрима я понял, что девушка, которую я рисовал, -- принцесса Мелисента... Ну; и... вы сами понимаете, Нинет... ее-то я и ищу. -- Значит, она, на ваш взгляд, красивее меня? -- спросила Нинет высокомерно. -- Мне кажется... -- Нет, нет, не будем больше к этому возвращаться. Собственно говоря, я ее толком и не разглядел... не то что вас... а уж вы-то, спору нет, на редкость соблазнительная девочка... прошу прощения! -- Не за что, Я слушаю вас с большим удовольствием. Еще вина, Сэм? Она снова наполнила его чашу. -- Спасибо, Нинет, -- сказал Сэм, у которого уже зашумело в голове. -- Обе вы девушки что надо. Только разного типа. Но все-таки я хочу найти принцессу Мелисенту. -- Она дура, -- сказала Нинет. -- А может, мне как раз дура и нужна. -- Сэм улыбнулся ей и отхлебнул изрядный глоток вина -- красного, чуть терпкого, совсем недурного. -- Не болтайте ерунды! -- Она строго на него посмотрела.--А я умная и совершенно безнравственная. Сэм не нашелся, что ответить на такого рода признание, и потому промолчал. Молчание продолжалось с полминуты. Потом Нинет наклонилась вперед. -- Вы знаете Макбетов? -- Я знаю про Макбетов, -- сказал Сэм. -- У меня есть в Шотландии кузина, которая близко с ними знакома. Всего несколько лет назад Макбеты были ничем -- простыми солдафонами. А поглядите-ка на них теперь! И все она! У нее крепкий ум... решимость... энергия. -- Дайте срок, -- сказал Сэм зловеще. -- Конечно. Шотландию вы мне подарить не можете. Но и здесь умные и безнравственные женщины умеют снять сливки. Поглядите на фею Моргану, Джиневру, королеву Оркнейскую... Да, для настоящего заговора годятся только умные женщины и волшебники. -- В нашем мире, -- сказал Сэм, -- заговоры больше не нужны. Мы и без заговоров все в лучшем виде разрушим и развалим --на то у нас есть наука и прогресс. Но объясните мне подробнее насчет волшебников -- я не совсем понимаю, что тут с ними за история. -- О, история замечательная, -- начала Нинет. -- У нас их двое: Мальгрим -- тот, с которым я заодно, -- и его старый дядя Марлаграм. Марлаграм и увел Мелисенту искать вас. -- Тогда зачем я сюда попал? -- Видите ли, какое дело, Мальгрим ужасно ловкий и в свой черед обставил дядю: прежде чем бедняжка Мелисента успела вас найти, он притащил вас сюда. И теперь вы здесь, а она там. -- И оба не в том мире, в каком нужно, -- возмущенно сказал Сэм. -- По-моему, это уж слишком! В этот миг раздался голос герольда: -- Его королевское величество Мелиот -- король Перадора, высокий повелитель Бергамора, Марралора и Парлота, властелин Лансингтона, Нижних Мхов и Трех Мостов! Загремели трубы, и вошел, вернее, вбежал король Мелиот. Его сопровождали престарелый советник, Мальгрим в своем роскошном черно-серебряном, расшитом знаками зодиака наряде и двое солдат. Король выглядел так, будто, слишком плотно закусив и выпив слишком много вина, он потом заснул, но выспаться ему не дали и теперь он ничего толком не соображает и настроен хуже некуда. Рассмотреть его как следует Сэму не удалось. -- Что здесь происходит? -- закричал король. Он показал на Сэма: -- Это что за тип? Хотя нет, потом расскажете. Где наш карлик -- вот что главное! -- Он здесь, государь, -- сказала Нинет. -- Магистр Мальгрим, волшебник, доставил его назад. -- А, тот самый тип... Мы ему не доверяем. -- Теперь король показал на Мальгрима. -- А это что за тип? -- Я и есть магистр Мальгрим, ваше величество. -- Фу ты, пропасть, перепутал! Но мы все поставим на место, можете не сомневаться! -- рявкнул король. -- Боже, благослови нашего доброго короля Мелиота! -- воскликнул престарелый советник тонким, дребезжащим голоском. -- Гип-гип... -- Урра-а!! -- дружно подхватили двое солдат. Но по всему было видно, что подхватывать им приходится слишком часто. -- Ладно, ладно, хватит. -- Король свирепо глянул на Сэма и показал на него пальцем. -- Ну, так что же это за тип? -- Он не принадлежит к числу ваших подданных, государь, -- сообщил престарелый советник. -- Сами видим, -- резко возразил король. -- Одет черт знает как. Наверно, один из этих лайонесских или камелиардских голодранцев, а? Явился без доклада. Верительных грамот не представил. А теперь угощается за наш счет, да ты смотри, как пышно, -- Он впился глазами в стол, потом подошел поближе. -- Этот гусиный паштет припасен для нашего королевского стола! Спрашивается, как он сюда попал? Нет, это просто адово наваждение! Какой-то тип явился неизвестно откуда... без верительных грамот... даже платья пристойного на нем нет... а его накачивают нашим лучшим вином и закармливают нашим лучшим гусиным паштетом! Да кто он такой? -- Опасный молодой человек, ваше величество, -- сказал Мальгрим вкрадчиво. -- Он разыскивает принцессу Мелисенту. Это тот человек, которого она видела в моем волшебном зеркале... Сэм. -- Сэм? Да ведь она сказала, что его на самом деле не существует. Мифологический персонаж, сказочный, фольклорный -- так мы поняли. Нет, это, видно, кто-то другой. Как вас зовут? -- Сэм. И я тот самый тип, о котором она говорила. Мы любим друг друга. Вернее, надеюсь, что она тоже. Я-то, во всяком случае, ее люблю. Это заявление привело короля Мелиота в ярость. -- Нагло смотрит нам прямо в лицо... непристойно одет... набил брюхо нашим лучшим паштетом... а теперь еще толкует нам, что влюбился в нашу единственную дочь! А, прах побери, у нас кровь закипает в жилах! -- Может быть, последует какое-нибудь официальное представление со стороны... -- начал престарелый советник. -- Вздор! Мелисента! Мелисента! -- закричал король. Ответа не было, и он обратился к Нинет: -- Где она? -- Ее здесь нет, государь. Она отправилась искать его... Сэма. -- Ах вот оно что, искать?! Ну так сообщите ей от нашего имени, где она может его найти. В самой что ни на есть глубокой нашей темнице! Эй, люди, уведите его, А если попробует бежать, всыпьте ему так, чтобы у него отпала охота бегать! После короткой схватки двое солдат скрутили и поволокли Сэма. Когда они скрылись, король огляделся по сторонам и сгреб со стола гусиный паштет. -- Погодите, мы вас так взгреем за этот гусиный паштет, что своих не узнаете, -- сказал он Нинет. -- Слышите вы о нем не в последний раз, моя милая. Но видите -- в самый что ни есть распоследний! И, отхватив громадный кусок паштета, он выбежал из зала, а за ним, трепеща, поспешил престарелый советник. -- Садитесь и выпейте вина, магистр Мальгрим, -- сказала Нинет, улыбаясь волшебнику. -- До чего же мне это нравится!.. Я хочу сказать -- роль заговорщицы. И вы действовали поразительно ловко. -- Да, верно, чистая работа, -- сказал Мальгрим, принимая вино из рук Нинет. -- Впрочем, и дядюшку Марлаграма не следует недооценивать. Но пока у меня преимущество по меньшей мере в один ход. Сэм -- здесь, в самой глубокой темнице. Она -- там. -- Еще в Сэмовом мире? Восхитительно! -- Да, и очень скоро ее выпустят в эфир. -- А что это такое, магистр Мальгрим? -- Есть у них такое колдовство. Тоска смертная. Мы с дядей ни за что не поставили бы свое имя под такой нудной бессмыслицей. Думаю, что эфир доставит Мелисенте столько же удовольствия, сколько Сэму -- темница. Ха-ха! Нинет бросила на него восхищенный взгляд. -- Ах, до чего ж вы безнравственный! Глава седьмая. Мелисента в эфире Бэртон Чидлуорт, ведущий в телевизионной передаче "Дискуссия у вас на экране", не сводил тревожного взгляда со своих часов. -- Ну как, все в порядке? -- спросил Филип Спенсер-Смит. -- Хотя вполне возможно, что у девушки, которую я привез, язык подвешен не так уж ловко. Это я признаю. Зато внешность великолепная. Ничего не скажешь. -- Я за нее и не беспокоюсь, -- отвечал Чидлуорт. -- Но наш деревенский типаж, Джозия Хуки, до сих пор не явился, а через десять минут нас выпустят в эфир. Он и прежде запаздывал (и, уж конечно, всегда приходит под мухой), но чтобы прийти совсем впритирку -- такого еще не бывало. А, будь он неладен! Я с самого начала не хотел включать его в передачу, но Руперт и Нэнси настояли: без деревенского типажа нам, говорят, никак нельзя. Эй, что вам тут нужно? Маленький старичок с длинной бородой, в холщовом фартуке и с вилами в руках ринулся к ним с такой непонятной стремительностью, что можно было подумать, будто он просто дурачится. -- Не будет вам нынче Джозии Хуки, сударь, -- объявил он, и голос его был исполнен ликующего злорадства. -- Заместо его, стало быть, мы. Хи-хи-хи! А звать нас Марлаграм. Мы тоже из деревни -- сами видите. Хи-хи-хи! -- Нет, не вижу, -- сказал Бэртон Чидлуорт. -- В этом наряде вы больше всего похожи на захудалого статиста из гастрольной бригады номер два, которая давала на днях "Жену фермера". Да вы на самом деле из деревни или, может, с последних страниц "Рампы"? -- Сударь ты мой, вот те крест! -- завопил Марлаграм. -- Сроду из деревни не выезжал! А сейчас готов услужить, коли дозволите. Хи-хи-хи! И он кинулся к принцессе, которая горячо его приветствовала. -- Я -- человек с тонкой интуицией, -- сказал Чидлуорт мрачно. -- И что-то подсказывает мне, Спенсер-Смит, старина, что "Дискуссия на экране" сегодня с треском провалится. Миссис Шайни бормочет, как индюшка. Бедняга Тед Гиззард путается в длинных словах. Ваша прелестная белокурая молчальница, наверно, рта не раскроет. А теперь еще этот король троллей на нашу голову! Надо бы снять с него фартук и отобрать вилы. Сдается мне, ему на самом деле года двадцать два и он только что получил свою первую роль в "Драматическом театре", Чарли! -- крикнул он. -- Мы рассаживаемся по местам. Миссис Шайни была дородная и глупая дама с большим носом и бюстом. Тед Гиззард был тощий и упрямый субъект, до того понаторевший в суконном языке речей и докладов, что на обыкновенном английском языке изъяснялся уже с трудом. Филип глядел, как все четверо занимают свои места по обе стороны от Бэртона Чидлуорта -- принцесса рядом с Тедом Гиззардом, а Марлаграм рядом с миссис Шайни -- и на душе у него тоже заскребли кошки. Правда, на вид девушка неотразима, но в том, что она до сих пор говорила, особого ума не видно. А этот коротышка Марлаграм, хоть ему, уж наверно, никак не меньше восьмидесяти, все только подмигивает, трясет головой, хихикает да потирает руки -- этакий жизнерадостный маразматик! -- Добрый день! -- сказал Чидлуорт, улыбаясь миллиону с четвертью домашних хозяек (не считая бесчисленных школьников, больных корью и свинкой). -- Приглашаем вас снова принять участие в "Дискуссии у вас на экране". Справа от меня -- давняя и популярная участница наших передач миссис Шайни. Как всем вам известно, миссис Шайни -- председатель Гильдии домашних хозяек и хранительница домашнего очага. Рядом с нею, на месте, обычно принадлежащем Джозии Хуки, который не совсем здоров, мистер... э-э... Марлаграм, готовый осветить интересующие нас вопросы в сельскохозяйственном аспекте, иначе говоря, с точки зрения деревни. Слева от меня -- еще один давний и не менее популярный участник наших передач Тед Гиззард. Тед Гиззард пользуется широкой известностью в тред-юнионистском движении: он генеральный секретарь профсоюза клепальщиков-паяльщиков и лудильщиков-точильщиков. А рядом с ним -- еще одно новое для вас лицо... на редкость приятное добавление к нашей компании (я думаю, мои слова не вызовут возражений)... принцесса Мелисента, ныне успешно подвизающаяся в Лондоне в качестве натурщицы. -- Нет, я просто ищу Сэма, -- решительно объявила Мелисента. -- Где он? -- После скажу, девочка, -- ответил Марлаграм, -- Хи-хи-хи! -- Да, да, -- поспешил вмешаться Чидлуорт. -- Это чрезвычайно интересная проблема, и я надеюсь, мы еще вернемся к ней. А теперь, миссис Шайни... первый вопрос к вам, Одна из постоянных телезрительниц спрашивает: "Какие новые возможности следовало бы открыть перед женщиной?" Пожалуйста, миссис Шайни, -- Я буду говорить как домохозяйка и хранительница домашнего очага, -- сказала миссис Шайни с неописуемой важностью, -- ибо вам известно, что я возглавляю Гильдию домохозяек и хранительниц домашнего очага, самое крупное и самое влиятельное объединение домохозяек и хранительниц домашнего очага в нашей стране. Итак, как домохозяйка и хранительница домашнего очага, я отвечаю: все без изъятия новые возможности должны быть предложены и открыты женщине, и главным образом в ее качествах домохозяйки и хранительницы домашнего очага. -- Прекрасно, -- сказал Чидлуорт. -- Большое спасибо, миссис Шайни. А теперь -- Тед Гиззард. -- Резервируя свое суждение по поводу проблем, не являющихся предметом данной дискуссии, -- начал Гиззард чрезвычайно медленно, -- я думаю, что мог бы высказаться по этому частному вопросу без всякого предубеждения... -- Давай, шуруй! -- закричал Марлаграм. -- ...без всякого предубеждения, разумеется, -- продолжал Гиззард, --и в то, же время беря на себя смелость говорить не только от лица клепальщиков-паяльщиков и лудильщиков-точильщиков, но и от имени всего тред-юнионистского движения в целом -- в том виде, в каком оно существует на те