ед-икт,; предударную фазу, изготовку, а не мнить, что сразу можно исполнить результат. Результат часто оказывается далеко не тем, который кажется на слух правильным, и далеко не тем, который нужен на самом деле. Очень часто [s] с кончиком языка внизу на слух; может показаться неотличимым от [s] с кончиком языка вверху, ^но общая картина зажатости при этом будет невероятная, - преувеличим для эмоциональности, - человек почернеет от излучений злобы, потому что ему неудобно, потому что он нарушает закон. И даже закон кармы, ибо в силу неправильности фокусировки, неподчиненности общему генерализирующему вектору движений и напряжений он получает наказание, он получает ангуасс и секундную, минутную психическую неполноценность. Те отрицательные вещи, которые с нами творятся, вполне могут быть истолкованы, конечно, пока несколько механистично, потому что мы не знакомы со всем аппаратом в автодидактике, но этого достаточно, чтобы понять ожидающие нас опасности, _если мы занимаемся так называемым слухачеством. Я думаю, тому, кто знаком с музыкой, не надо объяснять, что слухачество - это игра на слух и, как правило, с ошибками. Итак, ставим движение, обратите внимание - движение, не звук, кото- Г\ рый обозначается знаком [i]]. Этот ^^ - п >_ \^Э звук имеет очень интересную изготое- //. /%%^y*%JV Ку: сгорбленный язык задней спинкой "^УуУУУ^^^^^Л Касается мягкого нёба. Попробуйте y^av^ vy бесшумно, без всякого напряжения, С. 1^^ wf. просто испытывая ощущение, прижать 1 \ д^ сгорбленный, словно спинка кошки, I I________>^< язык к мягкому нёбу. Теперь очень важно уподробнить это дейс1 вие, разобрать по косточкам, представить во плоти. У лондонц, и у берлинца, в принципе, точно такой же, как наш, человечески] язык, только с развитыми немножечко по-другому мышцами Между лондонцем и берлинцем, между швейцарцем и венце;. тоже есть разница, потому что существуют жаргоны, локальны. особенности, диалекты и пр. пр. В развитии нашего человеческог речевого аппарата нам надо достичь какой-то нормативной ст^ пени, потому что языки с точки зрения языковой, мышечной тож" развиваются. Наука, которая занимается произносительной сие темой литературного языка, называется орфоэпией. Идеал, в ое щем, одинаков, но в частностях он всегда конкретно различе! - Два прекрасно говорящих московских диктора так же разнятся п своей орфоэпике, как два диктора на "Би-би-си", которые об, говорят очень чисто. Это нужно обязательно уяснить. Итак, ставим первое в алгоритме - прижимаем заднюю спинк языка к мягкому нёбу. Второе - представляем это, представляег сочно, во плоти и ощущении, фигуративно, в схеме, которая o~>kv вает. И только теперь, наконец, мы можем озвучить эту картинка это представление, это движение - только пофазная работа о постановки движения к озвучиванию может избавить нас от зг медляющих работу и очень опасных для психики напряжений. И что же получилось? Давайте послушаем: [т] ]. Отлично! i теперь разберем этот звук в словодвижении. В виде междомети? интерекции он существует, кстати, во многих языках, в том числ и в китайском. Но нам этот звук нужен в контексте других зв^ ков, как, например, в прекрасном немецком слове "singen" [zinan - "петь". В английском ему соответствует слово "to sing" [t3 sil] Трудность произнесения [п] для русскоязычного речевого аппг рата состоит в отсутствии навыка опускать мягкое нёбо, не допус кая размыкания задней части языка, в результате чего поел [п] появляется [g], которого не должно быть. Это особенно слоя но при произнесении [п] между гласными: [zinan], [ sii)a] (анг-г "singer" - "певец"), [ta sin a son] (англ. "to sing a song" - "пет; песню"), [ Tinar] (нем. "Finger" - "палец"). В тех случаях, когда прс изнесение звука [i]] ошибочно заканчивается звуком fg], попрс буйте сначала выговорить слово с паузой между [п] и [g], а пс том не договорить [g]: [ zin-gan/ zin-an], [ta sin-ga son/ta si^] son]. И никаких особых усилий не потребуется, нужно всего навсего осознать, что [g] получаться не должно (Прим. ред. Случаи произнесения [g ] после [т] ] оговариваются особыми правилами: в английском языке - в середине слов-существительных неглагольного происхождения; в немецком - только в заимствованных словах. ). И если мы не осознаем этого, образуется ангуасс, пока крохотный, но если неосознанность какого-то напряжения повторяется изо дня в день, в конце концов, получается очень неприятный "комок", который, безусловно, станет вскоре солидным барьером. Систему нельзя применять частично, нужно заниматься по системе, которая вам предложена, используя ее во всей полноте. Известно, что если даже из самых лучших швейцарских или японских часов вынуть анкер или какую-то другую маленькую деталь, часы не будут работать. И этому, кстати, никто не удивится. Давайте распространим эту аналогию на другие системы. Мы о вещи л и нашу практику употребления слов, мы относимся к словам как к предметам, слова - это же железки, "hardware" (англ. металлические изделия), как сказал бы американец-кибернетик. И этот hardware должен быть вещью осознанной, в ней нельзя ничего подменять, пока вы не осознаете и не научитесь делать свое, индивидуальное, пользуясь своей ручейковой логикой, своими ощущениями, которые, конечно же, похожи на аналогичные ощущения других людей, но обязательно имеют нечто свое. Теперь займемся, наконец-то, замечательным английским звуком, который очень трудно дается нашему брату украино- и i русскоязычному, звуком [аи]. Каким образом мы будем ставить | его? Как ни странно, русский.. в" имеет точно такую же изготовку, | движение после которой отличается только фазой раскрытия рта: и дополнительным напряжением верхней губы. Итак. гу]. Это дентально-лабиальный звук, образующийся прикосновением нижней губы к верхним зубам. Кстати, в испанском этот ^"^ \^ звук лабиально-лабиальный, то есть //^Ь^^уу^'^^&. губно-губной. В английском, "немецком ч65]^^^^^^^^^ французском и многих других он ден- r~W^^V^ тально-лабиальный, как и в русском. ^ V^ " I Итак, готовим дентально-лабиальное 1 ^ звукодвижение [v]; сосредоточив внима "-? - _-------л- ние на том, что верхняя губа напрягается, как бы прикрывая нижнюю, и произносим: [эи] вместо нашего замечательного "русского" Гпси], [паи] - это типичный британский вариант; в английском, который практикуется в Америке, в точности этого звука нет, но прообраз его все-таки существует, при его дентально-лабиальной постановке верхняя губа оттягивается не вниз, а вперед: [paust]. Это одно из самых трудных мест в орфоэпике английского языка, особенно современного. Затруднения происходят по психологическим и не только психологическим причинам. Мы интуитивно хотим услышать то, что сами умеем, - поэтому после иняза с таким огромным трудом воспринимается "Би-би-си". Я очень рекомендовал бы слушать сейчас и то и другое, то есть и английское "Би-би-си", и американский "Голос Америки", не забывая, что фокусировка в американском отличается от британской назальностью. То есть фокусировка в американском будет двойная - помните, есть свет двойных звезд? - и дентально-ла-биальная, и назальная. К примеру, [taim] - чисто дентально-ла-биальное британское произношение, а теперь - [taim] с назализацией. Я думаю, это очень легко сделать с помощью мысли. Мысль легко управляема, я имею в виду ту мысль, которая является как бы цензором движения: только подумаешь о назализации ~ заговоришь в нос, подумаешь о том, чтобы двинуть мизинчиком - и он двинулся, если не развита мышца - развиваешь через повтор, и она двигается у тебя лучше. И так до бесконечности. Главное то, что талант к движению есть у каждого, нужно только воспользоваться им. Давайте рассмотрим теперь еще один звук, который тоже стал притчей во язьшех у нашего брата. Это английский звук [г]. Естественно, здесь опять-таки есть два варианта - британский и американский. Возьмем сначала британский, который исполняется, как и американский, при помощи загнутого вверх кончика языка. В британском кончик языка загнут чуть-чуть: ""г-т-г-г], в американском - гораздо сильнее: Гг-г-г-г1. В постановке этих звуков непременно нужен слуховой контроль, который - как контроль - никому не возбраняется. Важно только слушать различные радиостанции в оригинале. Я ничего не имею против московских и киевских программ, но чистого английского вы у нас все равно не услышите, это будет либо смесь американского и английского, либо канадский или американский варианты. Причем, если это носители языка, они далеко не всегда филологи, чаще всего люди с улицы, которые, не совсем чисто говорят на языке. Вы помните историю с гувернерами в России, которые обучали наших дворян языку парижских окраин. Там он бы coiffeur, паоикмахер. а тут, понимаете ли специалист французского, черт возьми parle bien (фр. хорошо говорит)! А ведь невероятно важно, чтобы носитель языка был и духовным образцом с правильным литературным произношением. Заметьте, ученые, хорошие филологи-американисты не "роскошествуют", они очень многое произносят, как британцы, стараясь смягчить американский вариант. И это неспроста. Но. будем живы, еще вернемся к этому, пока мы не доросли до таких частностей. Мы только закладываем основание и базис здания культуры движения речевого аппарата. Итак, следующий закон культуры движений - непременное использование текстов для отработки движений речевого аппарата- С точки зрения человека, обучающегося движениям на каком-то языке, мы можем использовать тексты чисто лингвистически. Подход к тексту как к тексту тренировочному, представляющему совершенно другую семантическую ценность для нас, может показаться на первых порах несколько неожиданным. Но этот подход, однако, оказывает чрезвычайно важную помощь одной из самых главных вещей в автодидактике - морфологизирующему поведению. Дело в том, что с нашей точки зрения ни в коем случае нельзя заниматься так называемой семантикой - грубо говоря, смыслами - до тех пор, пока мы не занялись воспроизведением текста. Когда-то великий буддолог, один из самых. крупных, пока еще непревзойденных, вероятно, знатоков пали, хинди, санскрита, Федор Ипполитович Щербатской говорил: "Как можно заниматься трактовками подтекста, не зная всех значений слов, не зная текста" - и, добавим, не воспроизводя этого текста?! Ведь в данном случае первична не трактовка, не смысл, первично воспроизведение текста, знание его формы, знание вещества, в котором существует семантика. Поэтому работать надо всегда именно над веществом, ибо форма существования смысла нам доступна до конца, а смысл - полностью никогда. Если мы акцентируем себя на добывании смысла из знакового вещества, мы получаем неограниченное количество возможностей добывания колоссальной массы неврастении. Неожиданно звучит, но, по-моему, если вы следили за логикой наших рассуждений, логично. И самое главное правило в автодидактике - в первую очередь заботиться об исполнении, о чувственном преображении, трансформации учебного материала, только тогда к нам автоматически поступают смыслы и трактовки. Попытка человека совершить поступок есть движение, называемое макродвижением, движением поведенческим. Вместо того, чтобы разбить лоб один раз, человек должен постукивать им о материал, который нужно выучить, многократно, отходя к другому материалу, что приведет к незаметному усвоению исходного. Если вам нужно сделать что-то, не надо заставлять себя делать это за один присест, нужно подходить к этому материалу 180 раз, интересуясь им по 3-4 секунды в течение часа. В течение двух часов подойдите к нему 350 раз и т. д., но занимайтесь другим как главным, парадоксализируя интенцию, симулируя интерес в совершенно другом. Эта культура макродвижения, поведенческая культура, тоже есть движение, связанное, естественно, с innerer Bewegungen, с внутренним движением, с душой. Только в таком случае мы встанем в позицию необижания, уважения этого предмета. "Надо, Федя! " превращает нас в человека, который занимается сплошным насилием, в антидостоевского человека, в тех самых "человеков" из "Бесов" и кое откуда еще. Как организовывается макродвижение, вы, наверное, уже поняли: нельзя, чтобы был один учебник - это плохо. Теперь попробуем разобраться, как можно дробить занятия с текстами, которые у вас под рукой. На первых порах нужно организовать место из нужных нам объектов восприятия так, чтобы их было много, допустим, десяток: несколько текстов на одном языке. несколько на другом, несколько на третьем. Это вполне могут быть книги, по которым вы будете учиться читать, двигать своим речевым аппаратом, обучать себя словодвижениям, а потом и пассажной технике - пассажная техника не замедлит явиться, если вы одолеете полромана. Необходима ненавязчивость, как ненавязчиво учат таблицу умножения прогрессивные педагоги с детьми. Сейчас мы, кстати, работаем над таким букварем, чтобы ребенок сам мог с двух с половиной лет ненавязчиво себя обучать - это вполне возможно. А за счет того, что повтор будет творческий. ты все запоминаешь, потому что мысль входит без зубрежки. Ты морфологизируешь, то есть каждый раз делаешь повтор иным, как каждый раз снова влюбляешься в любимого человека, потому что каждый раз он для тебя другой. Нам обязательно нужно помнить. что переключение должно быть частым, очень частым, тогда объем внимания возрастает невероятно, невероятно возрастает количество возможностей ассоциировать, причем это делается подсознательно, нужно только научиться наблюдать и извлекать пользу из этого ручейкового действа, действа внутреннего, обозначая внутренние движения знаками, использовать которые нужно, конечно же, сообразно вашей профессии и специальности. Конечно, работать творчески возможно, только развивая в себе самостоятельность и избавляясь от синдрома обученной беспомощности. studied helplessness. Обученная беспомощность есть паралич наших внутренних движений. Человек даже подумать не может о том, что способен выучить иероглифику - это, конечно. уже тяжелый случай. Такой патологией, кстати, страдает огромное количество людей, и особенно среди европейцев. У немцев есть даже такая поговорка - ; "Es ist fur mich Chinesisch", "Это для меня китайский". К тому же многие путают двигательную, речевую сферу языка с самим языком или с его письменностью. Теперь это нужно. увидеть уподробненно. дифференцирование, что даст возможность расслабиться и потихонечку завоевать себя, свое собственное доверие, потому что обученная беспомощность - это недоверие к себе самому, неуверенность в способности совершении ряда движений, заметьте - не подвигов Геракла, а ряда " начальных движений, котооые приведут к другому ряду, к увеличению количества навыков и умений. Обученная беспомощность заставляет не просто расписываться в том, что у тебя плохая Г память, а в том что ты плохой аналитик, потому что не умеешь "} наблюдать за собой, в том; что ты плохой спортсмен., потому что; если ты можешь сделать кувырок, ты вполне способен выучить | очень много иероглифов, ибо и то и другое - есть спорт, есть дви-, жение, причем движение- связанное с поэзией. Я говорю вам это, чтобы еще раз подчеркнуть, что все в нашей системе должно быть поставлено как сочетание поэтического, философского и заземленно-спортивного. Везде, во всех упражнениях нужно ставить на первое место спортивный элемент, погружая его а ощущения ритуальности и храмовости. свойственные нашей человеческой культуре. Мы еще будем говорить об этом. но вы. наверное уже уследили, что здесь является ядром, квинтэссенцией, а что поверхностным периметром. Htf одинаково важно и то; и другое, потому что существование атома зависит и от его оболочек, ибо ядро есть только ядро атома но не атом. Системы должны быть цельными, и эти системы мы обязаны у себя все время просматривать, следя за ними, как за живыми существами. Теперь представьте, что прошло две недели и вы научились произносить или; точнее, научились двигать речевым аппаратом и следить за движениями так. что даже испытываете удовольствие! Вы говорите [б], [д], [б]. [6is iz], [6is iz] и чувствуете, что Аокусиров-ка правильная, и напряжение. У вас развивается какой-то маленький навык, вы следите за ним. Интересная штука! В последних лекциях мы затронем тему стадий - невероятно важная вещь. Используя наши приемы и методики, человек очень быстро дохо-  дит до четвертой стадии, потом совершенствуясь всю жизнь, но иногда начиная - на ином витке - вновь с первой стадии и не боясь этого. Пока вы находитесь в стадии под названием.. Звуко-движения", а может быть. кто-то и до "Словодвижений " добрался. потому что недельного нахождения в первой стадии иногда вполне достаточно, чтобы языки, которыми мы занимаемся, хорошо дифференцировались и вошли в систему. Работая над звуко- и словодвижениями, нужно обязательно применять один очень любопытный прием. Мы называем его.. Реверберация во внутреннем ландшафте". Слово. реверберация'" можно перевести с английского на греческий как "эхо", которое в своем греческом виде прочно укоренилось в русском языке. Эффект эха мы используем в работе с речевым аппаратом в воображении, чтобы увеличить количество повторов. Каким образом? Представьте на фоне моря, в организованной небесной пусто те внутреннего ландшафта эхообразный повтор необходимого для постановки словодвижения. Мы творчески конструируем повтор с целью сделать навык переосмысливая материал с морфологической точки зрения, имея в виду формальное исполнение. Например. скажем "мама "'': автоматически заведя в себе ревербе^апион-ную машинку: "мама", "мама" - громко, "мама" - чуть тише. четко выговаривая каждый звук. "мама" - еще тише.. мама" - шепотом.,, ма",., ма",;, а" "а"', "о-а-а"... Таким образом, развивается аудиоимагинативность. то есть слуховое воображение, внутренний слух. но самое главное - мы экономим по несколько часов в день, потому что этот повтор реален мы совершаем в реальности те же локомоторные усилия. Я думаю, что теперь вы понимаете откуда берется чувство денсации уплотнения времени. А ведь это только начало, попробуйте сегодня же на сон грядущий заниматься словодвижениями, используя принципы, которые мы только что осветили вместе нашим общим интересом к ним. Следующий важный момент - добиваться безусловной дифференциации отдельных языковых школ: вот французский, вот английский, вот немецкий. Здесь я еще раз хочу заострить ваше внимание на необходимости взять именно эту культурологическую группу для начала, я понимаю, что кому-то нужно сдавать зачеты и прочее, но попробуйте все-таки не нарушать системность попоробуйте уважить, если не автора, то хотя бы свою логику. Чтобы эти три языка не слипались; нужно непременно мельчить нужно как можно чаще менять их. Например, вы прошли звуко-движения: уже умеете немного читать, занимаетесь пассажной техникой на третьей стадии (у наиболее сообразительных это возможно на приличном уровне уже через месяц, а через полгода - это совсем неплохой уровень, если вы будете слушать и точно исполнять то, что может быть исполнено каждым человеком - для 160 этого нужно только здоровье и внимательность в овладении системой) - заметьте себе, что нельзя подолгу читать на одном языке, иначе один язык будет мешать другому. "То be or not to be": "Tir'd with all these, for restful death I cry As to behold desert a beggar born". Прочитали и тут же переключились - "Mon cher ami": "A 1'horizon monte une nue, Sculptant sa forme dans 1'azur". И тут же, перенастроившись - "Dresden": "Wer reitet so spat durch Nacht und Wind? Es ist der Vater mit seinem Kind". Заметьте, какой спортивный оттенок это носит. Нужно уметь вовремя отрывать себя. Мы называем это правило "Правилом недоведения интереса до выгорания". "Правилом невыгорающего интереса". Нельзя интерес, который у тебя появился, долго держать на пике - чуть-чуть передержал, актуализация моментально прошла. Поэтому, взобравшись на пик. необходимо тут же перенести его на другое, чтобы осталась, с одной стороны, маленькая досада, и с другой - сохранился в живых интерес-интересик. к которому можно вернуться через час, а может быть, и через полгода, даже через десять лет. В вас должно оставаться чувство не-дочитанности хорошей книги, чувство брошенности самого вкус-| ного сохранившегося где-то в волшебном холодильнике чувств, - 'ощущение:, которое очень хочется пережить. Только так необходимо работать с материалом - нужно не полностью "быть в рояле''. когда играешь на нем, не полностью принадлежать ему, а быть | над "ним. Как говорят ведущие музыканты мира всех времен и "народов, нужно владеть инструментом, а инструмент в дан-[ном случае - наш собственный интерес. Это тоже входит в культуру движений. Поведенческая культура движений или, точнее, культура ^поведенческих движений - вещь очень сложная, давайте соблюдать постепенность, и наблюдения потихоньку приведут нас к совладению гештальтной культурой движений, которая, кстати. опять-таки зависит от культуры движений мышечных. Как это ни странно прозвучит для некоторых людей, но именно от культуры движений речевого аппарата (нами это неоднократно показано на практике и доказано теоретически) зависит мышление. Заметьте это пока на полях - со временем, когда увеличится терминологическая оснащенность и вы немного попрактикуетесь, увидите насколько мы правы. У нас же в педагогике на эту сторону вообще не обращают внимания. Я раньше уже говорил об этом, но у вас сейчас совсем другой уровень и восприятия, и общения друг с другом по этому поводу. Мы прибавляем по капельке, идя от обзора к уточнению, к уподробнению точно так же, как делали это в ранней "юности", когда нам был год-два - мы воспринимали мир синкретично, в общем, потихонечку расшифровывая, называя, номинируя. И сейчас нам предстоит вновь родиться, присоединяясь к немецкоязычной культуре, к франкоязычной культуре, к англоязычной культуре. Эти присоединения подарят такой волшебный мир чувств, который равен второму, третьему, пятому рождениям, а объединение этих волшебных миров даст такие невероятные приросты энергии и возможности не стареть, быть ювенализирующимся, омолаживающимся и ювенализирующим других, что вам ничего иного не остается, как... начать проведение эксперимента на себе в экстремальных условиях. Я называю экстремальными условиями не что иное, как быт. А как же: на молочную кухню бежать, в очереди стоять... Но скажу честно, автодидакт радуется каждой очереди, если у него сформирована поведенческая культура. Очередь - как праздник. Транспорт - праздник. Поэтому пришло время сообщить, что вы должны готовиться к этой радости, потому что основная часть так называемой лексики наших трех иностранных языков будет усвоена именно в очередях. Для этого нам предстоит воспользоваться системой закладок, или ассоциативных листов, распространенных не первую тысячу лет в том или ином виде. Нами продумано и разработано самостоятельное продолжение весьма известной системы. Итак, вы должны будете подготовить большие или небольшие - это ваше дело, я предпочитаю небольшие, примерно 5х10 см- листочки, лучше на плотной бумаге, которая более долговечна в условиях не совсем бережного отношения. Размер подберите для себя по графике, я даже для китайского пользуюсь небольшими размерами закладок, выписывая не иероглифы, а фонетическое изображение слов (когда овладеваешь иерогли-фикой, лексику можно делать, используя только фонетическое написание слов). Далее листок нужно разграфить вдоль на три равные части, проставив в первой колонке цифры от одного до тридцати трех, во второй - от тридцати четырех до шестидесяти восьми и от шестидесяти девяти до ста - в третьей. Таких листков нужно будет не менее чем по тридцать пар на каждый язык, то есть примерно около двухсот. Сколько времени придется с ними работать? Это зависит от разных причин - от возможностей, от степени овладения системой, некоторые говорят, даже от пола. Я бы не сказал, что это зависит от пола, - скорее от совестливости, от стремления знать что-то, кому-то хватает года, кому-то полутора, а кому-то и семи месяцев. Люди разного пола стремятся к знаниям совершенно одинаково, конечно, существуют особенности женского и мужского восприятия, но ни мужских, ни женских закладок не бывает. Закладки желательно начинать выписывать из учебников, если нет учебников - из словарей, следующим образом: каждая закладка, как вы поняли, имеет два варианта - один иноязычный. другой - аналогичный ему, на родном языке. Причем, естественно. закладка делается не для того, чтобы запомнить слова - не забывайте о парадоксальной интенции, - а чтобы натренировать определенное количество движений, делая их родными. Таким образом этот процесс перейдет в мышление, став вторичной адаптацией. Потом мы будем делать все совершенно по-другому, отбросив этот метод как ненужный, как шелуху. Но сейчас он нужен для организации дисциплины, для овладения культурой движений по-настоящему, находясь в системе, которая все время дает очень много наблюдений, питая удивительными импульсами для того, чтобы мы могли снова и снова заниматься этим. Закладку необходимо стараться делать каждый день, не получается - делайте раз в три дня, не получается в три - делайте в четыре. Итак, вечером, краем глаза глядя в телевизор, вы выписываете на одном листочке иностранное слово, на другом - под этим же номером - его перевод. Если вы составляете английскую закладку, рядом со словом в скобках желательно указывать его произношение, потому что английский язык очень плохо соблюдает нормативность чтения, чего нельзя сказать о немецком и французском. Усвоить правила чтения немецких и французских слов достаточно несложно, а исключения, в основном иноязычные, составляют не такой большой процент и всегда приводятся в словарях. Таким образом, под номером один вы выписываете, например слово "book", рядом указывая [buk]. Затем сразу же на другом листке пишите под цифрой 1 его перевод. Никогда не откладывайте перевод - этот алгоритм проверен, - иначе будете путаться обязательно. Я понимаю, как велико искушение написать десяток-другой иностранных слов, а потом уже их переводы. Тем опасней ошибка, которая может возникнуть. Закладку лучше всего составлять "под телевизор", положив перед собой два листочка, желательно хотя бы передачу смотреть путную. Запоминать ничего не нужно, но работайте очень внимательно, не пропуская ни единого неточного переписывания. 10" 163 Все слова из большой словарной статьи или из учебника выписывать не нужно, выписывайте только первое, остальное прочитывайте и идите дальше. Составлять закладку, кстати, можно не --------------- ] 1. Book[buk] 2. Table [teibi] 3. Face[feis] 4. Lesson [lesn] 5. Hen [hen] 6. Kitten [kitn] 67. 33 66. 100. только под телевизор, очень хороший момент для такого дела - ссора с мужем или женой. Помните, как один мудрый психиатр заметил, что драки должны быть. только их никогда нельзя вы . Книга:. Стол!. Лицо 4. Урок 5. Курица 6. Котенок 33. 66. 100. игрывать. Это и наша позиция. Закладка - самое подходящее занятие для того, чтобы избежать желания получить первый приз. У нас думают, что счастливы те, кто не ссорится, но это же не ссо- 164 ры - милые бранятся, только тешатся. Ссора начинается тогда когда кто-то выиграл. Видите, как замечательно можно распорядиться, ссорным" временем'. "Ты уже все сказал? А я уже все записала! " Любовь продолжается... И если мне кто-то женского пола опять пришлет письмо о том, что есть автодидактика для женщин, я обижусь. Нет, автодидактика существует для людей. Конечно, есть особенности: женщинам повезло. Женщина имеет четыре полушария - два правых, два левых. Это обстоятельство. кстати, бесит очень многих мужчин, они чувствуют его интуитивно: "Как она может смотреть в зеркало, на соседа и на меня? " А для женщины это совершенно нормально. Она и в разговоре может совершенно нормативно, не очень напрягаясь, думать о другом, о третьем, и в это время очень внимательно слушать. Мужчины на такое не способны, у них всего два полушария - одно правое и одно левое. У женщины даже спектр восприятия оттенков вкуса. запаха, цвета гораздо шире. Понимаете? Конечно, это картина несколько упрощенная, но в общих чертах она вполне отвечает действительности. Итак, мы с вами сделали закладки, что дальше? Главное - подготовить сто слов на английском, сто - на немецком, естественно, с переводом, беря только первое значение слов, и сто - на французском, причем не бойтесь, что еще не умеете читать. Когда будете выписывать слова, допустим, по-французски; обязательно посмотрите в справочнике, как они читаются, и произойдет пери-феризация, вы не будете учиться читать, вы будете выписывать слово, но таким образом постепенно научитесь и читать. Понимаете? Все нужно делать парадоксально, ничего не запоминая. чтобы запомнить. Кстати, закладки - чуть ли не единственный вид письменной работы в автодидактике - нужны еще и для того, чтобы попробовать графику языка. Китайскую письменность например, невозможно изучать, если ты не знаком с правилами письма и не знаешь порядка черт, потому что порядок черт - это и есть способ уничтожения энтропии в китайской письменности - весьма философичная вещь. Вы понимаете, что я неспроста рассказываю так подробно, потому что обычно возникает невероятное количество вопросов, которые совершенно типичны во всех городах, - за исключением десяти-пятнадцати действительно оригинальных. Везде меня спрашивают об одном и том же: манок на арабском, манок на испанском, манок на древнееврейском, как выписывать слова, сколько значений слов выписывать и т. д. и т. п. Правда, смешно было бы услышать после того, что я сегодня в течение длительного времени рассказывал: "А нужно ли выписывать второе значение слова? " Конечно, нет, выписывается только первое зна чение или то, которое подходит нам по смыслу, если речь идет о работе с конкретным текстом. Тему "Ассоциирование", работу с закладками мы рассмотрим позднее, а сейчас несколько слов о книгах, которые нужно иметь Очень большая просьба приобрести на каждом из языков объемную, страниц хотя бы на двести, и "сплошную", в жанре романа-повести книгу с непрерывно развивающейся фабулой, с одними и теми же героями. Пусть это будет "Drei Kameraden", "Три товарища" Эриха-Марии Ремарка на немецком - очаровательное произведение, я сам когда-то очень часто обращался к нему; когда был юношей, мне нравилось читать и перечитывать его. Это простая и замечательная вещь для наших языковых поползновений, весьма полезная для нашего человеческого роста. Встретив в автодидактике удивительную для многих фразу "читать роман", я думаю, теперь вы поймете, что речь идет о том, чтобы пробовать, пытаться читать роман. Любопытно, что те, кого в народе называют полиглотами, давным-давно пользуются этим приемом, стремясь в первую очередь научиться читать, потому что, если ты много читаешь- ты многое наблюдаешь в тексте. Вы уже вспомнили, наверное, закон, который мы назвали "Законом пролонгированного восприятия и уподробненного видения". Заметьте, многие умения как бы автоматически получаются как результат вашего неотрывного внимания к тексту. И еще одно. Читая роман, забудьте о семантике, мы используем лингвистическое чтение первого порядка, чтение вне семантического содержания, когда я не слежу за семантикой, за смыслом, за фабулой, а получаю их во-вторых, где-то к сотой странице. Не зная языка, я уже кое-что начинаю понимать, но меня это вообще не волнует в данном случае, я хочу, во-первых, прикоснуться, как я уже говорил, к культуре, и, во-вторых, - как можно быстрее научиться движениям, аккуратно, в зоне правильного работая своим речевым аппаратом, а следовательно, и мозгами. Если вы не уяснили закон пролонгированного восприятия - это весьма печальное обстоятельство, которое может привести к параличу испытания себя на креативность, когда очень многое начинаешь открывать за счет творчества собственной грамматики, например, немецкого языка. Если вы знаете элементарное грамматическое правило о том, что все существительные в немецком языке нормативно пишутся с большой буквы, вы будете отличать существительные. Если вы знаете, что наличие суффикса,, - nd-"-признак причастия, вы будете узнавать причастия, употребление которых в данном языке само раскроется перед вами. Это очень индивидуальные вещи, как индивидуальны ваши собственные наблюдения. И эти две уникальные индивидуальности сплетаются в вашей общей работе начинающего аналитика - а это надо развивать и не бояться, что вы не сразу схватываете семантику, потому что сделав, как шутят мои автодидакты, тридцать пять закладок, вы будете иметь такой запас слов, которого хватит на сто тридцать пять романов с лихвой. Тридцать пять закладок можно сделать за два месяца совершенно свободно, только не забывайте о законе культурологической группы, когда, как вы заметили, "singen" и "sing" не надо учить, потому что корень этих слов одинаков. Чтобы знать 50-60 тысяч слов, достаточно будет познакомиться с 10 тысячами в трех языках, потому что одно слово в одном языке тащит за собой два других. Очень большой процент приходится на словообразование за счет суффиксов и приставок, которые запомнить не так сложно. Представляете себе этот фейерверк, этот выстрел из тридцати тысяч орудий! Праздник, о котором вы даже не подозреваете, спит в вас, его нужно только разбудить за счет упражнений, за счет настойчивости. А энергия к вам придет. Она неисчерпаема в культуре. Лекция пятая. ТАКОЕ РАЗНОЕ ОДНО И ТО ЖЕ Приказы внутри нас. - Приложив ухо к душе... - Восточно-западное мышление. - Главный инструмент разума. - Личное влияние на зло. - Чем больше скуки, тем меньше культуры. - Символ - сын образа. - "Стихотворение" Эдисона. - Медитация по-автодидактически. - Разговор о уплотненной манере.- Ваяние времени. - Тотальность поэзии. - Воспоминание о флагеллантах. - "Вертикальное" и "горизонтальное" ассоциирование. - Культурные клише и образование. - Онравстливание метода. - Телесное мышление и космос. - Чувство-мышление и мыслечувствование. - Жизнь есть текст. - Родник рефлексии. - Вездесущее ассоциирование. - Гарантии запоминания. - Чем нелепее, тем разумнее, если хочешь помнить. - Благо медленного чтения. - Двойной смысл столкновений с бытием. - Тексты на всю жизнь. - Инзрция повтора. - Превращение шедевра в необходимость. - Книги впрок. - Усталость от жизни. - Духовность состоит из смыслов. - Метафизический реализм. - Тезаурус высоких состояний. - Энергия, исходящая из текста. - В семантических сетях. - За пределы известного. - Парадокс и китч. - Рутинизация. - Скорлупа смысла. - Изготовки для мыслей. - Хорошо темперированные движения. - Из чего сделан смысл. - Сомнение есть отсутствие конкретной комфортной ассоциации. - Засоренные библиотеки и скорочтение. Мы продолжаем разговор на одну из самых серьезных тем. Это тема приказов, которые мы слышим внутри нас, так называемых императивов, - тема, которую мы уже начали совершенно незаметно для нас затрагивать, ибо говоря о самонаблюдении, мы. конечно же; занимались смыслами и. естественно, желанием их раскрывать. Если говорить очень серьезно, то мы только этим и заняты всю жизнь, только этим и стремимся где-то подспудно, про себя. заниматься. Тайна смысла - как тайна острова сокровищ, который оказывается с каждым днем нашей работы, называемой жизнью, все больше и больше. Он постоянно удивляет нас, этот Остров Бытия, всегда оказываясь островом, но всегда расширяющимся. Личность тоже расширяется, продвигаясь миллиметр за миллиметром как бы в такт расширению в нашем представлении Острова Бытия. Поэтому и самонаблюдение - вещь совершенно безграничная, поэтому и обучение, и самообучение, естественно, не имеют конца. Саморазвитие человека - удивительная тайна природы, как, впрочем, и императив. Откуда он берется, приказ: "Возьми и сделай"? Откуда берется интерес - ведь интерес просто разновидность императива? Откуда, в конце концов, появился полипептид? ,,По-ли-пеп-тид" - какое страшное и сухое слово! Но стоит ".взять" его в руки и мысленно подержать чуть-чуть, согрев своим пристрастием к точности, мы вдруг обнаружим в нем удивительный смысл. Несколько лет назад, в 1986 году известным ученым-биологом К.Пертом была опубликована интереснейшая статья, посвященная полипептидам, которые, оказывается, сотворяют в нашем теле эмоции до того, как мы их осознаем. То есть состояние существует до осознания, и мозг в этом не участвует! Полипептиды, как говорят ученые, клястеризуются (лат. скапливаются) в первичной точке, где образуются ощущения и творится наше настроение. Если задуматься, можно сделать естественные в данном случае выводы, которые вполне способны оказать помощь в занятиях самоанализом. Мы можем тут же сразу связать концепции, с которыми были знакомы раньше, с теми концепциями, которые возникли после ознакомления с современными авторами, переделать себя. критически подойдя к своим знаниям и яснее представляя, с чем же нам приходится работать в педагогическом смысле слова. Мне очень жаль. что я не могу подробно останавливаться сейчас на проблеме полипептидов. Но с 1986 года прошло уже немало времени, и многие узнали об оценке К.Перта и о доказательности этой оценки. Сейчас уже можно сказать и о том, что структурированность или, иначе говоря, представляемая нами модель взаимоотношений между осознанным и неосознанным, между рабочими частями системы для автодидакта (а осознанные - это, безусловно, рабочие части) и неосознанными частями, изменилась весьма значительно. Ибо изменились наши воззрения и оценки. изменились воззрения Фрейда, они не отменены - они дополнены. но признаны механистическими во многих отношениях. Изменились воззрения Юнга. Безусловно, что коллективное бессознательное - об этом уже пишут многие авторы - это нечто связанное в современном понимании с космическим сознанием. Если мы сейчас копнем еще глубже, то выйдем к трансперсональной психологии. Но дело в том, что изменение сознания действительно легче всего получить, снимая так называемую логическую часть системы, то есть медитируя. И к этому вопросу мы приходим сегодня как к главному в теме ассоциирования. А эта тема, в свою очередь, тоже является одной из самых важных для человека, который хочет научиться думать спонтанно. Сегодня я опять - вспомните нашу ручейковость - буду касаться обоснованности этого действия. Зло - штука недолговечная - обязательно должно окончиться. Зло имеет конец. Добро же длится - это нечто таинственное, являющееся непрерывно длящимся. Каким образом так получается? Сейчас, конечно, мы уже многое можем предполагать, мы можем говорить о заданности. которая существует в нашем теле, в нашей психике, в наших фильтрах, и в бейесовсй логике предмышления, и в космическом сознании, и в самом космосе, который почему-то все время посылает какие-то сигналы, но не в том банально-механистическом смысле, который обычно имеют в виду читатели каких-то новоявленных комиксов на эту тему, а в самом глубоком, в самом интимно-непосредственном смысле, когда мы общаемся с явлениями культуры, друг с другом или же с самими собой, что похоже на общение с другими людьми. Говоря об императиве-секунде, мы можем точно сказать, что это один из главных приемов для начинающего автодидакта. В чем он заключается? Человек прислушивается к себе, приложив ухо к душе, и вдруг чувствует, что ему сейчас очень нужно поинтересоваться тем, что он раньше считал чепухой: у него появляется острое желание совершить духовный поступок, узнать, например. что такое "бифуркация". И как ни смешно звучит такое предположение, оно должно осуществляться приказ души. почему-то сказавшей: "Пойди и посмотри в словарь, что такое "бифуркация", -должен быть обязательно выполнен. Такое маленькое действие. такая микроакция удивительнейшим образом участвуют в переустройстве мира с позиций человека. Каким образом - мы не знаем. Но это и есть то юнговское бессознательное, в котором мы участвуем и которое творим, потому что каждый из нас, как говорит Василий Васильевич Налимов - вы заметили, что я неоднократно советую вам познакомиться с этим автором, - является тем микродемиургом, которым всегда считали себя поэты. Погоня за смыслом - это погоня за творчеством, человек в творении чувствует себя Человеком, он освобождается от зла, он, по Шрёдингеру, советовавшему всегда освобождаться от беспорядка, от энтропии, должен совершать творческий акт, и такой акт может совершаться только тогда, когда у человека освобождено сознание, освобождено предмышление, и он ясно видит, созерцает то, что творится у него в подвалах сознания, в том удивительном месте., в средостении космического и интимного, где совершается чудо постоянного осмысления бытия. Какого ранга такое осмысление? Это только начало осмысления, то, что еще не осознается; вспомните о полипептидах: они работают - мы чувствуем, эмоции появляются независимо от того, осознаем мы их или нет. Эта эмотивная сеть, в которую мы попадаем, может быть названа телесным текстом, который мы должны прочесть, чтобы узнать. что у нас на душе. Видите, какая получается интересная связь: оказывается, душа связана с телом, как и утверждают некоторые теологи, значит, тело зачем-то нужно. Если мы вспомним Псевдо-Дионисия Ареопагита, то, наверное, в его писаниях как раз и найдем утверждение с том, что душа, принадлежащая кому-либо. обязательно сохраняет некоторую телесность, причастность к телесности, даже тогда, когда расстается с телом. Итак, сейчас мы занимаемся препарированием проблемы творчества в связи с педагогикой и проблемы, которая естественным образом решается через ассоциирование. - проблемы мышления. Ассоциирование вершится в подвалах сознания, но как оно доводится до сведения верхних уровней нашей личной системы мышления? Мы занимались с вами настройками мозга, говорили о созерцании некоего внутреннего человека, собираясь заниматься контемпляцией, то есть созерцанием-наблюдением, анализом наших внутренних движений. Мы интересовались внутренними движениями, движениями души, стремясь в темных глубинах рассмотреть контуры собственного "Я". Любопытство побеждало страх. Вспомните шутку Фридриха Гельдерлина: "Не надо слишком долго заглядываться в глубины пропасти собственного "Я". иначе свалишься". Конечно, можно предположить, что интерес, который мы питаем к изучению какого-либо предмета, - это отдаленные предгорья той вершины или той глубины (что есть одно и то же в зеркальном отражении), которые поселены в нас как существо, как сущность, как нечто персонифицированное, и являются данностью нашей. Занимаясь ассоциированном, мы должны рассматривать все то многое, что нужно делать в рамках самообучения, именно в свете этих систематизирующих наш подход мыслей, которые отражают современный уровень развития мышления, причем мышления объединенного, восточно-западного - по Гете. Особенно важно сейчас нащупать то, что заложено в первом тезисе: "Что такое "ассоциирование" как понятие?" Достаточно ли четко каждый из нас представляет, а тем более осознает важность применения ассоциирования при обучении? Конечно, мы частенько скользили взглядом по строчке, читая об ассоциативных подходах, об ассоциативных рядах и забывая, естественно, поинтересоваться, какое отношение ассоциативность имеет к мышлению. Тот, кто все-таки заглянул в учебник логики, современной вероятностной логики, понял, что человек мыслит прежде всего ассоциативно. Ассоциативность является главным инструментом мышления. Следовательно, память, которую мы заставляем работать при помощи ассоциирования, являясь, в свою очередь, компонентом мышления, тоже работает по принципу ассоциирования. То есть ассоциирование, которое само по себе является как понятие чем-то очень глубоким, отражающим, быть может, самый запутанный клубок бытия в нас, является двигателем памяти. Видите, как все удивительно переплетено; связи, как молекулы в броуновском движении, образуются, разрываются, появляются вновь. Они спонтанны, и мы благословляем спонтанность, ибо, когда я мыслю спонтанно, я освобожден, я релаксирован, я творец, я микродемиург. "Я и путь, и истина, и жизнь", - говорил Иисус Христос. И, немного воображая о себе, мы все-таки действительно приближаемся к демиургству, потому что, ассоциируя, уподобляемся в какой-то степени самому Божеству, прикасаясь на мгновение к возможности творить истинное. Вспышки insight'а (англ. прозрение) естественно, происходят не совсем по нашей вине, совершаясь опять-таки по чьему-то императиву, который посылается только тогда, когда мы работаем. Иначе ни озарения. ни прозрения не возможны. Значит, наше витальное движение, наши движения речевого аппарата, которые мы собираемся совершать в изобилии, тоже будут той самой предпосылкой для озарений: без которой эти озарения не могут быть Ниспосланы нам. Все-таки верх-низ существуют, пусть даже только в нашем представлении, в символе; существует космическое сознание, во всяком случае - в нашей сегодняшней концепции. Существует подвал этого сознания - коллективное бессознательное и логическое осмысление жизни, которое совершается в пределах аристотелевой логики. А также - предмышление. использующее бейесову логику и наш личный подвал сознания, где совершается созерцание образов, а созерцание образов, естественно, не может совершаться чересчур спокойно - оно обязательно связано с влиянием наших настроений, с полипептидами, сотворяющими некий сосуд настроений, то есть нашу телесность, в которой рождаются наши символы, наши смыслы, сплавляющиеся друг с другом при встрече и превращающиеся совершенно нам все еще непонятным образом в линзы, сквозь которые мы смотрим и воспринимаем все на свете, в том числе и себя, и других, и бытие... Я предлагаю вам работать с этой концепцией как с продуктивной мыслью, чтобы овладеть, допустим, иностранным языком, если не вечностью... Я надеюсь, что кто-то сегодня задумается: а достаточно ли овладеть иностранным языком, или тремя, или получить образование? Нет, скажет он, наверное, глубоко подумав после того, что сегодня услышал, нужно добиться спонтанного проявления сознания, то есть стать креативной единицей в этой земной юдоли, чтобы сделать ее лучшей, чтобы зло было более кратковременным, потому что от меня лично зависит продолжительность жизни зла. Ассоциирование и метафора, неэквивалентность мысли и ее записи. Знаки, создающие состояния (краска - цвет; звук: образ -абрис, ощущения - эмоции; речевой поток - сложные знаковые состояния: жесты, мимика; химизм состояния как вторичный знак). А теперь давайте подумаем над тем, например, что такое краска? Краска, - ответит кто-то на бытовом уровне, - это то, чем красят. Краска дает цвет, - скажет другой человек. Прекрасно, это мне уже больше нравится. Краска дает цвет, и почему-то нам необходимо иметь этот мир цветным. Тот, кто, не дай Бог, испытывал большое горе, наверное, знает, что мир обесцвечивается самым буквальным образом в момент очень глубокого трагического переживания бытия. Существуют определенные болезни, порождающие бесцветное видение, в том числе и психическое бесцветное видение. Известный ученый-психофизиолог А. М. Пэна утверждает, что это может происходить из-за скуки. Скука, по его мнению, - страшная причина очень многих заболеваний, впрочем, как и по мнению культурологов, которые утверждают, что количество скуки в душе человека обратно пропорционально наличию в нем культуры. Итак, краска - цвет. Воспринимаю ли я краску или я воспринимаю цвет? Наверное, навряд ли я пытался анализировать, что есть причина чего. Но тем не менее, именно краска - причина цвета. Один французский художник замечательно сказал: "Краска есть цветная грязь". И цветная грязь - грязь до тех пор, пока я не сделал из этой грязи что-то семантическое, что-то вступающее, следовательно, в связь с другой краской. Если рядом с нотой "до" вверху появится следом "ля-бемоль", получится так называемая секста, и появится смысл, порождаемый связью семантических единиц. Вы можете возразить, встретив в китайском музыколо-гическом трактате утверждение, что у ноты "до", называемой "хуан-ту" - "черный колокол", есть самостоятельное значение, но там речь идет о совершенно другом - о том символе, который осуществляется семантической единицей. И все равно опять нужна связь. И все равно все опять творится по законам бейесо-вой логики. Но, я надеюсь, вы самостоятельно ознакомитесь с этой темой. А сейчас нас интересует работа с другими схемами, символами, знаками, которые можно использовать для того, чтобы уметь управлять собой, чтобы хорошо учиться. Мы должны понимать, откуда берется наше осознанное ощущение - цвет на картине Синьяка или цвет на портрете кисти Рафаэля? Я думаю цвет и краска в нашем понимании дадут возможность определять по аналогии некоторые другие вещи; грамотно задавая вопросы самому себе при морфологизации. Иллюстрируя короткими размышлениями различные возможности появления знаковости и появления материалов, мы можем разложить весь материал на материал эстетический и материал для связей, выстраивая довольно любопытную цепочку. Символ появляется из образа: мы увидели образ и замерли от его необычности, но от долгого обращения необычность теряется и остается символ. Вспомните, какой сложнейший путь проделало слово "медведь"! Нельзя было вслух произносить имя этого животного - табуированность возникает в том месте бытия, где есть обожествление - его обожествляли. Но надо же было как-то обозначать - и говорили в обход, говорили образно, связав мед и ведание, знание, где этот мед есть, "медведь", "медведь" - тот, кто знает, где мед. Символ родился, используя в данном случае два словесных корня, в другом - это могут быть краски-цветная грязь, в третьем - колебания воздуха и музыкальные звуки, которые только тогда становятся музыкальными, когда у меня есть осознание их как таковых. Эти начальные знания теории смыслов нам, я надеюсь, очень пригодятся для того, чтобы, продолжая заниматься самоанализом, начать работать с методикой, которую мы называем ассоциативной. Мы расширительно толкуем слово "ассоциативность", говоря об ассоциативности не только как о литературной ассоциативности, а как о теории и методике, порождающей любые смыслы из любого материала. Мы можем возвращать некоторые символы с аристотелевого уровня на бейесов, доставая смыслы на уровне осознанного и неосознанного в подвалах сознания и в предмышлении, расшифровывать их, как только что делали со словом "медведь", превращая его опять в образ, использовать двунаправленно наши ассоциативные способности и создавать замечательную возможность творить повторы, спасая себя не от чего иного, как от скуки. Занимаясь ассоциативной методикой, мы будем уходить от того что по Прёдингеру теоретически нехорошо, а по Пэна терапевтически плохо, - от нездоровья, которое является одной из ипостасей зла. При помощи этой ипостаси нечто, что мы называем космическим сознанием или, может, коллективным бессознательным, наводит общий порядок, ибо воззрение о наказуемости за грехи, не исчезающее почему-то из нашего ментального узуса, и в Европе в особенности, существует очень давно. Откуда берется ассоциативность, использующая самые различные материалы- мы не знаем - это нечто предначертанное нам к осуществлению, но мы можем с уверенностью сказать, что осознавая эти процессы, созерцая образы, ощущая их переход в предмышление, наблюдая осуществление связей мы совершаем доброе, нужное всему человечеству дело. Отсюда появляется еще один вывод: все, что мы ни делаем, является в какой-то большой мере ассоциативной работой, работой по созданию своеобразных метафор. Мы непрерывно творим метафору, видя, как сталкиваются два материала, которые сигнализируют некий смысл, воздействующий и биологически, и как знак. который имеет права гражданства в данной культуре. Мы, связывая, как нам велено. образуем переосмысление; потому что любой смысл мог быть только порождением переосмысления. И этот процесс не имеет остановки, он в движении, следовательно, перенос назначения неизбежен, поэтому мы можем утверждать, что Т. Эдисон сначала сочинил ..стихотворение", а потом сделал лампочку, и каждый из нас, начиная с детства, многократно сочинял стихи, сам того не ведая, ибо стихотворение или его атомарная частица и есть переосмысление, которое мы грубо назвали сейчас метафорой. Ведь метафора еще не все, в переосмыслении есть что-то, связанное не только с метафоризацией. Но, безусловно, это акт поэтического существования, и человек в своем онтогенезе должен понимать, что творение есть поэтическое действо. Но если в своем личном развитии, в своей личной эволюции учитывать еще и филогенез, коллективное существование и, тем паче, космическое сознание. у человека широчайшим образом откроются глаза, и он сможет использовать гораздо большее количество приемов, чтобы расковаться. стать талантливее во много раз. Вот почему люди, которые снимают логический контроль, начинают легко заниматься творчеством. однако, логический контроль нельзя полностью снять без особых усилий - войти в нирвану удается только большим Мастерам, поэтому, уходя в затвор, многие из визионеров, многие из святых или намеревающихся ими стать, чувствовали медитативное состояние. Наша медитация связана с несколько другими установками, нежели те, которые широко бытуют на необъятных просторах не только нашей Родины, но и Европы, и всего мира. кроме, пожалуй. Дальнего Востока, где бережно сохранялась культура медитирования. Многие, я бы сказал, бизнесмены от медитации занимаются пропагандой совершенно иного, очень неполезного инакомыслия в этой области. Я подчеркну, что медитировать можно, говоря словами директора Института медитации в Стокгольме, толь ко тогда, "когда вы начитались". Для многих это становится неожиданностью, многие думают, что медитировать можно, будучи чем-то похожим на кошку, коровку или других симпатичных животных. А человек не может организовать спонтанность сознания в себе. если не остается человеком, если отрывается (во всяком случае, в европейской традиции это пока точно невозможно. может быть, со временем что-то кто-то придумает) от тех императивов, которые поступают от коллективного бессознательного. У нас нет другого пути, как путь к прошлому, к культуре и будущему в культуре, которая воспроизводит и продуцирует множество клише. И тот благ, тот сотворяет благо, кто сегодня, впервые слыша "Белеет парус одинокий" или "Реве та стогне Днiпр широкий", волнуется, кто воспроизводит это многократно и не затирает своим воспроизведением, ибо варьирует их. В тысячный раз играя Первый концерт Чайковского для фортепиано с оркестром, великий музыкант играет его по-другому. Он потому и велик, что хоть и в тысячный раз, но у него это не банально звучит. То же самое должно происходить и со всеми учебными материалами, до которых мы будем дотрагиваться душой и своими педагогическими умениями. Я говорю с вами образно, овеществляя, персонифицируя то, что раньше было опасно овеществлять или персонифицировать. Теперь вы будете понимать меня лучше и глубже, и выше будут наши состояния, потому что мы вступаем в сферу разговора в уплотненной манере, которая связана с уплотнением жизни, с проживанием каждого мгновения. Для того, чтобы жизнь стала больше, нужно обязательно в такой манере заниматься и обучением. осуществляя эмотивную плотность, плотность волнений, связанную с ощущением своего времени. Это стало уже рутинным и хорошо известным. Но не всем. Свое время мы ваяем. Я предложил концепцию времени-мысли. В согласии с этой концепцией, мы можем изобретать свое собственное время, выкладывая его в пространстве-времени, которое нам дано, при помощи актуализированных интересов, прижатых друг к другу за счет их парадоксальной неуничтожаемое, когда мы, бросая, оставляем их зажженными, не доводя до того, чтобы они погасли. Видите, какой образ? Тут, где-то рядом, еще один, который дремлет, как говорил Налимов, опять-таки в подвалах подсознания, соединяясь с предыдущими, порождая состояние, плодотворное для рождения последующего еще и еще. Этот процесс является самым главным в обучении. И нет метода прекрасней и плодотворней, чем этот. Потому, наверное, ассопиирование и берется нами под наблюдение как модус мышления, как возможность работать микродемиургически, как возможность все абсолютно превращать в поэзию. Я не соглашусь с теми учеными, которые говорят, что математика непоэтична. Поэзия есть все, она тотальна. Если говорить о человеческой жизни, рассматриваемой с позиций Добра, то эта жизнь в Добре равна жизни в поэзии. И сегодня насилие над собой, над учеником, который пытается добиться мастерства. - такой же ужасный недемократический акт, как избиение детей в школе. В средние века были монахи, добивавшиеся лучшей жизни в запредельности с помощью бичей, которыми они исхлестывали себя на виду у всего честного народа. Этих монахов называли флагеллантами. Флагеллантствовать сегодня, когда мы учимся, нужно меньше всего, Пожалуйста, дело вкуса, можно покаяться, можно воспользоваться воображаемым бичом, воля на то есть у каждого. По строить педагогику самообучения и педагогику вообще сегодня нужно на уважении ученика в нас. А этот ученик всегда юн, он всегда мальчик или девочка, он никогда не стареет. Любопытное наблюдение сделали психологи: они заметили, что после 35-45 лет человек учится лучше, если обучение происходит не механически. а связно-логически. А это уже близко к концепции ассоциативных методик. Я думаю, что все, разбираемое нами по поводу различных методик, пригодится как раз для того, чтобы вы работали конкретно с ассоциативностью. Итак, мы знаем, что у образа есть архетип, - это абрис. Почему архетип? Да потому что абрис, если, конечно, говорить о значительном абрисе, - это тоже выдумка наша, мы сотворяем абрис. или очертания, ведь абриса не существует в природе. Заметьте, мы смотрим на солнце и видим его круг заполненным, если он на закате красен. Но ведь солние в это время уже зашло, мы видим его отражение, мы видим очертания, сами сотворяя линии, потому что у нас есть искусство. А искусство - это, безусловно, отработанные нашими постоянно развивающимися рецепторами и манерами мыслить (в разных культурах они разные поэтому во множественном числе) различные способы трансформации бытия. Материалами для ассоииирования могут быть жесты, но не литературного ассоциирования, а знакового. Проанализируйте то. что вы уже видели из спектакля, из кино. и вы убедитесь, что жест тоже переосмыслен то есть любое проявление человека в этом смысле является двойным: с одной стороны в нем есть грязь, а с другой -определение "цветная". Сделать так. чтобы абсолютно любое проявление в природе могло при нашем намерении облагораживаться с помощью собственного эстетического видения - и есть цель. Когда-то Жан Лерон Д'Аламбер сказал (под этими словами мог бы подписаться любой современный французский авангардист): ...Все звуки природы в том числе звуки водопада или па дающего камня, могут превратиться а музыкальные". Гениальная мысль! Д'Аламбер. конец XVIII столетия! Как удивительно бывают озаряемы люди вне зависимости от того смотрели они телевизор или нет. катались ли они на автомобиле или вообще не знали, что это такое* А многие думают: ..Пушкин жил тогда, когда вот таких вот благ не было. значит, он не такой развитой как я". Это конечно блажь но она не осознанна. Мы сейчас поговорим с вами о так называемом сквозьвременном движении мыслей потому что нам обязательно необходимо сегодня поставить технику сквозьвременного, транстемпоралъного или диахронического (по-гречески) ассоииирования. Я могу вспомнить по ассоциации какие-то вещи. которые посещают меня спонтанно, если я уже знаю историю, если я начитался. У меня не всплывает образ Перикла или Конфуция или Цюй Юаня если я не знал о них на телесном уровне, если у меня не было эмоций если мои полипептиды не сотворили их - то есть я телесно должен влюбиться в Конфуция я должен оценить его как бы на уровне тела. Помимо связей вертикальных, диа хронических разновременных, разбросанных по всем стратам истории и уводящих в глубину есть связи горизонтальные, сип хронические. Синхроника естественно глубока не так как вертикаль и представляет собой то. что свежо н памяти начиняясь свежим составом ментального бытия, наших мыслей. Этот состав не метафизичен он присутствует, он живет в нашей моде- в нашем обучении, в нашем стремлении учить что-то определенное в наших привычках в наших разговорах- в других самых различных проявлениях. Этот состав Физичен поэтому говоря о синхронной толщине мы должны учитывать что не сразу все забывается. В сегодняшний день входит еще и позавчерашний. Мы знаем, мы помним, что было пять-шесть дней назад, у нас еще довольно свежо в памяти то, что было год-два назад. И это постепенное удаление в сторону диахроники - вещь вполне понятная, резкой границы между историческим пониманием времени и между пониманием времени как настоящего нет, поэтому следить за тем. как день сегодняшний превращается в день исторический (в смысле его диахронического восприятия) - удивительно интересная вещь. Бывает, что такие историзмы встречаются на веку современного человека- Вспомните запуск спутника и запуск человека в космос - эти события как бы сразу становились воспринятыми в диахронике мы ставили их в ряд исторический. П когда нам нелепо сообщали, что какой-то там съезд был историческим; мы естественно, понимали нетождественное применение понятий в данном случае. Но такие же нетождественные соответствия могут возникать, когда мы учимся про себя. Следовательно, наш оценочный аппарат при ассоциировании может спасти только опыт, накопленный умными культурными людьми которые дарят не просто бейесову или аристотелеву или математическую логику, а дают те замечательные пакеты состояний которые просто так не распечатываются. Нужно откупорить бутылку с добрым джином и амфору с благовониями, чтобы они сослужили нам свою службу- Мы говорим о вечных ценностях и к ним нужно прийти, естественно. уже наготове. Ассоциирование. которым мы будем заниматься, избавит нас от мучительных ощущений, ибо диахроническое ассопиирование связанное с синхроническим, дает непрерывное чувство опоры на культуру, которая в данном случае становится Ф^зичной мы ощущаем ее как перила на которые можно опереться. Но сколько бы мы ни говорили о теоретической сути ассоциативного метола, мы не скажем ничего, если не будем заниматься по этой методике поэтому давайте тихонько подберемся к практическим действиям. Изреченность мысли и ассоциирование. Адекватное восприятие понятий. Федор Иванович Тютчев, сам того не зная. фразой: ,,Мысль изреченная есть ложь" - невольно перевел замечательную китайскую поговорку: .Дао кэ дао Фэй чан дао''. Какая смычка! Дао. которое явлено, высказано, уже не Дао. Имя которое явлено уже не имя. "Мысль изреченная есть ложь"' - лучше не переведешь! Любопытно, но мы часто забываем о том. что наше увлечение Востоком сегодня - это опять-таки императив, нам это нужно, только пока неизвестно откуда эта нужность берется, Вероятней всего, она связана с эволюциониоованием поэтому сегодня мы должны заниматься учебным процессом как люди, сливающие воедино философские подходы Востока и Запада, не стараясь ни в коем случае поставить их в конфронтирующую позицию, что делают некоторые. Нам необходимо адекватное, тождественное восприятие понятий, которое могут помочь организовать люди, жившие до нас, через книги, спектакли и т. д., но самое интересное - педагогически - увидеть живых носителей. Мы заинтересованы в существовании духовного образца, он должен сопровождать нас постоянно. Вы заметили, тут есть что-то намекающее на понятие "гуру", но мы далеки от того, чтобы в данном случае идеализировать духовный образец. Нам необходимо приобретать всемирную, вселенскую культуру и знакомиться с огромным количеством различных клише. Я имею в виду клише как практические примеры мыслительных процессов, примеры подходов к тому или иному явлению жизни, которая, конечно же, всегда является задачей. Как она решается? Ее решают обязательно поэтически, подходя, в первую очередь, с ассоциативностью, связывая, сравнивая с чем-то. Сравнительный метод мы выделили в отдельную тему: "Компаративизм в автодидактике". А сейчас нас интересует онравстливание наших действий в ассоциативном методе. И это будет уже практика. "Породнение" понятий, связанных с силлогизмами. Мы должны научиться думать о понятиях, как о людях, потому мы и применяем здесь психологическую позу: например, говорим о породнении понятий при ассоциировании. Как это происходит? Это происходит чрезвычайно просто, потому что существует пов тор, воспроизведение при ассоциировании в каком-то другом качестве. Допустим, есть жених и невеста, потом - муж и жена, отец и мать. Они те же люди, но и не те же, потому что статусы совершенно другие, значит, и люди уже другие. Люди меняются в зависимости от статуса, потому что статус говорит ими, я перефразирую Мартина Хайдеггера. Породнение понятий совершается аналогичным образом за счет статуса. В бейесовой логике существует понятие фильтра, тот, кто, очень пытлив, наверное, заглянул в замечательные книги, которые я называл, поэтому не стоит сейчас распространяться, это будет излишней роскошью. Меня интересует породнение понятий как психологическая поза, вернее. как мысль, вызывающая психологическую позу. Итак, силлогизмы, которые мы творим, являются сосудом, в котором происходит реакция породнения. Иначе это не автодидактический силлогизм. Другими словами, мы не пользуемся сегодня связыванием тех понятий, которые не проводим на уровне чувствомышления. Простое силлогизмирование, - безусловно может быть, для кого-то очень плодотворная работа, но мы его I выбрасываем за борт, понимая обязательную необходимость со-' единения чувства с мыслью. Мысль появляется только тогда, 1 когда наше восприятие эмотивно, ибо переживание первично, оно ' уже заложено в какой-то клетке тела. - не забыли о полипептидах? - которая предчувствует истину. Вы убеждались в этом, наверное, миллион раз, и тем более сейчас, когда узнаете смыслы, существование которых уже заложено в вас. Тело знает раньше, чем голова, что обязательно приедет на девятый этаж, оно уже "работает" на девятом этаже, когда мы садимся в лифт. Тело опережает, сообщая состояние, которое нужно только научиться считывать. И ручейковая логика, и спонтанность мышления связаны с космосом и с телом, а мы грубо разделяем эти две вещи, иллюзорно думая, что наличие атмосферы (а что еще может быть?) ограждает нас от космоса. Мы все время связаны друг с другом, и наше интимное "необыкновенно открыто и направлено, как цветы подсолнуха к солнечному свету, к космосу, кстати, не только в связи с требованиями автодидактики, но, например, и логики, и этики. Об этом еще в XVI веке писала такой замечательный ученый-теолог, как Тереза Авильская. Тезаурус: механизм накопления. Мышление как процесс связывания" понятии. В автодидактике существует слово, раньше широко бытовавшее в среде интеллигенции, которое, к сожалению, приходится заново вводить в обиход, - тезаурус, сокровищница. Сокровищница понятий должна быть действительно сокровищницей в автодидактике. За счет ассоциативных связей, которые мы организуем, связывая различные ".события по синхронической горизонтали в современности друг с другом и рассматривая аналогии с диахронической вертикалью, мы должны стараться непрерывно накапливать понятия, которые осмысливаются нами Kak чувство-мыслительные символы. В противном случае они будут мертвыми пчелами, как говорил О. Мандельштам, немедоносными существами, которые не приносят пользы. Мы и так слишком загружены так называемой "информацией", страдая от колоссальной недогрузки информацией волнительной, священной, которая действительно нужна душе и уму вместе. Поэтому использовать лакмусовую бумажку, которая сейчас предлагается, - вещь обязательнейшая, без нее машина не заработает. Нужно отбирать совершенно спокойно, безжалостно, жестко и, я бы даже сказал, жестоко, отделяя мысль от немысли. Если суждение не связано с эмоцией, если чувство от того, что я что-то понял, не появилось, - значит, я его отбрасываю как ненужное. И это не насилие, насилие свершится тогда когда я стану заставлять это суждение работать, но от моего флагеллантства может родиться только скука, а значит еще что-то нехорошее. Ибо скука наказуема. Ассоциативный метод избавляет меня от скуки, уводя в благословляемую всеми умными людьми открытость. Следовательно, на телесном уровнена уровне пока что неосознанном, неосмысленном, имея в виду эмотивный ряд, я должен жить совершенно открыто. Для контроля у нас уже есть понятие чувствомышления или же мыслечувствования. В скобках замечу что разница между чувствомышле нием и мыслечувствованием заключается в акценте. Если я иду от состояния, воспринимаю что-либо сначала как эмоиию. как чувство, как эмоциональное состояние, - я получаю мысль, то есть чувствомышление или чувствомысль. Здесь невероятно важна четкая кристаллизация определения как выхода в символы выхода к линзообразованию к линзе, сквозь которую мы рассматриваем Бытие. Следующее направление - постоянная работа с текстами. Наша жизнь - это текст. Почитайте, пожалуйста, книги Роллана Барта. почитайте структуралистов, почитайте побольше такой литературы, в которой трактуются различные подходы к текстам в том числе книги ныне здравствующего, девяностолетнего благослови его Господь на более продолжительную жизнь - Ганса-Георга Гадамера, знаменитого герменевтика. Обязательно познакомьтесь с его замечательными трудами, на русском языке он издавался. Проблемой текста, естественно, можно заниматься только в связи с проблемой языка. А язык, конечно же, - сплошной процесс связывания. Если мы говорим всерьез о каких-то текстовых проблемах, то мы обязательно говорим всерьез и о языковых проблемах. Текст - это сумма наших усилий, связанных с языком, и усилий, которые делает сам язык. А язык. в свою очередь, творим. конечно же, и коллективным бессознательным. Вы уже заметили, что в наших рассуждениях присутствует очень много философии. Тот, кто думает, что не умеет философствовать, делает это совершенно напрасно; сразу отказавшись от борьбы. Тот; кто думает, что ему и не надо философствовать в терминах, ибо ведь он как-то бестерминологично уже размышляет, следовательно, философствует, - ошибается. Из образа так или иначе всегда получается символ, мы обречены на символизацию. иначе бы мы просто не находились здесь и вообще не жили. Рефлексия, в том числе педагогическая рефлексия ~ прекрасная необходимость для того, чтобы творить свой язык. свое стихотворение, свою логику. Это рождает очень много положительных эмоций, и именно благодаря тому. что мы творим стихотворение мы получаем от него колоссальное удовлетворение. Я конечно же. пользуюсь образом, но не устану повторять что стихотворением может быть все. Всякое действие где мы совершаем поиск связанный с ассоциативностью - творение, безусловно, поэтическое. Ассоциирование как мнемотехнический прием. А теперь давайте вспомним о задаче, которую мы называем мнемонической. Нам конечно же нужно запоминать несмотря на то, что мы внушаем себе используя симуляцию или парадоксальную интенцию, совершенно обратное. Мы все равно обязаны сдавать зачеты и экзамены- да и в конце концов, самому интересно выучить за какой-то краткий срок по пятьдесят тысяч слов на каждом языке и прийти к свободному чтению к свободной речи к достаточно свободной, к хотя бы объяснительству на каком-то иностранном языке а еще лучше на трех, да и свой язык подтянуть. Даже если мы заземлимся до такой степени; то опять никуда не убежим от ассоциативности- Этот метод остается главным в обучении. Легче всего человек запоминает только тогда- когда ассоциирует. Кстати, если немного точнее определить слово "ассоциирование" можно выйти к очень любопытному семантическому ряду. На румынском языке ..sotia" - это жена а слова ассоциирование" и ..социология'", безусловно, одного корня. Кроме того на санскрите есть корень, который имеется в русском и немецком языках. В немецком он звучит как .Joch'', в русском --"иго'' на санскрите - "йога". Это тоже ассоциирование. И латинское слово .религио" -это тоже .ассоииирование'' ..связывание'. И в иге, и в супружестве - су-пружество - и в йоге и во всех вышеназванных понятиях смысл семантика одни и те же. Видите как любопытно что такие главные понятия как религия, как супружество да и иго - не последнее по значению понятие в социологии - связаны, оказывается, с ассоциированном со связью. Сейчас вы наверное, уже подготовили часть ассоциативных листов, которые мы называем в нашем обиходе закладками. Для того, чтобы лучше разобраться в ассоциативной методике, при помощи которой мы будем обрабатывать закладки, разберем три правила связанные с практическим применением ассоциативного метода. Правило первое - наличие двух всегда отдельных образов. Всяческие образы которые мы связываем в любом материале вплоть до химизма, вплоть до эмотивных проявлений представляем всегда в отдельности, имея как минимум, пару образов. Правило второе - ассоииирование всегда контактно. Ассоциируя. мы должны совершать почти физическое действие, исполняе- мое, естественно, при помощи нашего воображения, которое заключается в том, что мы заставляем один образ присоединиться к другому, когда один образ входит в контакт с другим. Правило третье -парадоксальность ассоциирования. Чем контакт ярче и необычней, тем гарантированней длительность практического запоминания. Парадоксальность во всех связываниях с учебной целью должна быть максимальной. Чем больше чудачества, чем больше странного, тем лучше. ("И гений - парадоксов друг...") В учебном процессе при связывании нужно помнить, что проявление креативности, которого требует ассоциативность. является экстремумом дивертисментности. или крайней точкой игровой развлекательности, легкой, как бы совершенно бесмысленной, но вместе с тем способной переводить действие в священный серьез. Тот, кто таким образом занимается уже давно, делае! массу открытий именно побочно, маргинально, занимаясь вроде бы шуточным ассоциированном, в шутку превращая номера теле фонов или даты жизни какого-нибудь исторического деятеля : некоторый ассоциативный семантизированный, часто словесным ряд, который смешон, но который может быть так отшлифован что сердце екнет, настолько это серьезно, ибо так диалектично устроен человек, ибо это тайна, к которой мы все равно прикасаемся. если учимся даже вроде бы в шутку. Итак, ассоциируя, мы всегда должны иметь отдельные образы. прикасающиеся друг к другу, вступающие друг с другом в контакт. Не нужно подменять ассоциирование - акт физического действия - филологией, протеистично превращая один образ в другой. Нужно заниматься как бы аппликацией -вот Слон. вот Моська отдельно, не нужно Моську превращать в Слона, а Слона в Моську: нужно соединять их таким образом, сажая, например. Моську на Слона, чтобы это было смешно, чтобы это было парадоксально. Но мы обязательно должны сейчас громким голосом говорить о банальных ассоциациях, которые являются устным свидетельством бескультурности. У нас бытовало когда-то, да и. пожалуй, продолжает бытовать, не очень остроумное определение: "банальная эрудиция". "Поле чудес" и клуб "Что? Где? Когда?" - настоящий парник для процветания банальностей. У нас почему-то возвеличивают как раз то, что недостойно быть духовным образцом, - апоэтичность, отсутствие глубинного серьеза. священного и святого. В любой игре, которая предлагается наиболее культурными людьми, вы как обязательный элемент найдете священный серьез, но в дивертисментах, в развлечениях, как когда-то, простите, говорили, черни, вы его не найдете. В них будут представлены витальные, организменные стремления к чему-то такому, что совершенно не приоритетно у серьезных людей. Это не значит, что человек избавлен от эмоций, он переосмысливает их по той схеме, которую мы уже обсуждали с вами в связи с семью излучениями, открытыми в Калифорнии Мейнсфил-дом Крайнзом. Человек культурный потому и становится культурным, что у него очень много ассоциаций, отобранных ему подобными. И в этой связи, конечно, мы совершенно правы, когда говорим о некой породистости. Речь идет, конечно же, не о кровной породистости, и даже не о генофонде, хотя это, безусловно, тоже присутствует. Но я не хотел бы ставить на этом акцент - Ломоносов, например, не был представителем породистых в интеллигентном отношении людей, но тем не менее стал величайшим интеллигентом. Речь идет о другом, об усвоении тех клише, которые человек может усвоить, а может и не усвоить. И опять -через ассоциирование. Поэтому, говоря об "иге" и о "религии", о "йоге" и об обыкновенном мнемоническом правиле - всегда бери два образа, не превращай один в другой, пусть они останутся отдельными, совершая какое-то смешное, парадоксальное, случайное, факультативное, чудаческое, ненормальное, из ряда вон выходящее действие, - мы добьемся запоминания. Но мы-то добивались не этого, останавливая наше внимание на связывании, мы хотели, чтобы появилась какая-то оригинальная мысль, ибо "гений - парадоксов друг", и побочности неслучайно появляются... случайно. Вам известно знаменитое, очень затасканное определение случайности как неосознанной детерминированности. предопределенности. И это проявляется в данном случае, когда у нас в процессе таких якобы трат времени сочиняются сами собой колоссальные, очень нужные по специальности, концепции, изобретаются лампочки: сначала в предмышлении, а потом формализуясь то ли в слово, то ли в цвет из краски-грязи. Вот какие перед нами возникают сейчас задачи - пользоваться ассоциированием на высочайшем уровне. Мы должны путешествовать на уровне вхождения в культуру по диахронической вертикали так часто, чтобы в конце концов путешествие в исторические глубины вдруг оказалось в ощущении путешествием в сегодняшнее - это будет великим достижением каждого из нас, потому что именно в этом ощущении заключается критериальность, определительность культуры в человеке. Правда, есть фраза, за которую многие прячутся: "Он культурен внутренне". Вы прекрасно знаете, наверное, что такое внутренняя культура, что такое деликатность, которая бывает обыкновенно у необразованного человека гораздо чаще, чем, к сожалению, у академиков и некоторых политических деятелей. Но есть еще и образованность, есть еще и доведение себя до того высокого состояния, которое не покидает тебя никогда, состояния поэтического, состояния вечного романтика, вечного познающего. И проще всего прийти к этому высокому пожизненному состоянию, конечно же, через ассоциативность. "Schlaft ein Lied in alien Dmgen", - говорил великий романтик Йозеф Эйхендорф: "Песня спит во всякой вещи". И в заключение первой части нашей лекции сегодня - еще об одной "песне". Вы помните, был такой китайский художник, имя которого из-за отсутствия мягкого "ц" приходится по-русски произносить как Ци Байши, на самом же деле он - Тси Байши, с мягким "ц". Когда я буду читать стихотворение, произнесу на китайский манер: Пел чистый звон цикады Тси Байши и целился, как целятся из лука, - назад одну отодвигая руку и дальше жил на медные гроши. Он как бы делал больше небольших и кисть учил рачительной науке: великий смысл искать в пустячной штуке, грозы исток распознавать в тиши. Он находил приметы в неприметном и, сущности приравнивая к метам, в них попадал оттенком и чертой, и дальше жить могло опять живое, когда он метко, словно добрый воин, ему дарил бессмертье красотой. Ассоциирование и медленное чтение. Что такое медленное чтение9 Я думаю, что размышления о медленном чтении немудрено найти у наших религиозных философов. Василий Васильевич Розанов очень интересно заметил: "Быстро писать - это все равно что мертвописать", Мертвочитанием мы можем назвать по аналогии чтение которое очень часто встречается, к сожалению, сегодня. Люди, которые прочитывают, ничего не помня, скользили по поверхности сюжета даже великого произведения, так ни разу и не углубившись в нечто гораздо более важное, нежели фабула. сюжет, - в то состояние; которое является сущностью произведения, в тот трагизм, который обязательно должен крыться за ним, ибо все. что творится по-настоящему, обязательно носит оттенок трагизма. Это закон, и не я его открыл, так уж получилось. в таких обстоятельствах мы живем, в обстоятельствах предложенных - и никуда не денешься. Только медленное чтение соответствует тому, что мы называем трагизмом, только медленно можно воспринять, например. Пятую симфонию Бетховена. Представьте, что мы поставили ее в пять раз быстрее? Это будет профанация состояния, которое великий композитор хотел вызвать у слушателя. Вывод, безусловно, из всех этих примеров простой: быстро читать - очень здорово, когда мы пользуемся так называемой "информацией", не несущей в себе эмоциональной нагрузки, не вызывающей в нас высоких состояний. Естественно, что абсолютно любое столкновение с бытием всегда может быть двойным. Бытовым событиям и бытовому событийному ряду вообще нужно придавать совершенно иной характер. Так было, например, у Блока, у Китса. у Суинберна и так далее. Те вещи, которые кажутся оторванными от повседневья, рождаются в нем. как и песни; которые, по Эйхендорфу, находятся в быту, в вещах, бытийст-вуя рядом, и могут быть переосмыслены как в сторону позитивного, так и негативного. Нас интересует позитивное переосмысление знаков вещей, жизненного текста и т. д. Читая медленно, мы.. безусловно, всё абсолютно проговариваем. Я очень рад определению письменного текста как текста, который обязательно проговаривается. Медленное чтение прежде всего вырабатывается тогда, когда я слежу за появлением ассоциаций. Предмышление должно быть всегда наполнено услеживаемыми, поднадзорными событиями. Если у меня появляется желание, я должен смотреть на них. я должен уметь сочинять сколько угодно вариаций, продумать сколько угодно вариантов, зная точно, что в действительности количество этих вариантов неисчерпаемо, как неисчерпаема Вселенная. Это единственное, пожалуй, свойство Вселенной, которое дано нам в ощущении. Медленное чтение вводит в материал. который предлагает эта Вселенная, по-настоящему, а она предлагает его как раз, кстати, говоря и буквально, в виде письменных документов. Конечно медленное чтение и чтение вообще двояко. Это помимо всего прочего, есть герменевтические усилия по истолкованию текста Бытия вообще. Когда у нас есть что ассоциировать и когда мы можем ассоциировать много, наблюдать этот процесс становится невероятно интересно. Но многие ребята пытаются писать стихотворения, задыхаясь от недостатка слов. А за словами. безусловно стоят понятия, за понятиями - состояния. За состояниями - целая культура или фрагмент ее. Поэтому, чтобы научить человека не быть несчастным нужно, естественно, начинать в обратном порядке: это - фрагмент культуры- в нем существуют состояния, эти состояния рождают образы, образы рождают символ рекурсивно по отношению к той точке, к тому положению. в котором находится наш бедный отрок. А беден он потому, что часто даже не понимает - одних слов мало. У нас есть очень много сочиняющих квазимудрые стихи, квазипоэмы со словами, за которыми ничего нет. Те усилия, которые мы начнем осуществлять в самые ближайшие времена, будут связаны прежде всего с медленным чтением и с культурой движения, которая вырабатывается медленным чтением. Нам абсолютно некуда спешить - перед нами вечность. У нас очень мало информации, которая достойна внимания, но есть определенные тексты, очень хорошо проверенные уже, которые надо перечитывать в течение всей жизни. Один из них - Библия, Книга Книг. Я думаю, что читать Библию не заказано на нескольких языках. Её можно читать по-немецки, по-французски, по-английски. И эта работа, работа ума, работа сердца может производиться психически нормальным, воспитанным, умным человеком только медленно. Я встречал некоторых оригиналов, которые проглатывали Библию за ночь. Думаю, что один из параметров, которые я привел выше, у них нарушен. Итак, мы только тогда будем поступать правильно, когда, воспроизводя текст, соотнесем содержание с быстротой и легковесностью нашего поведения. Есть вещи, которые можно сделать только очень кропотливо, есть вещи, которые можно вообще не делать. Если сегодня мы занимаемся культурой движения речевого аппарата и ассоциированием. мы должны понять, что внутри нас бессознательно непрерывно происходит нечто вроде обменной операции или бартерной сделки. Каждое движение мы осознанно делаем при повторе другим, и вы заметили уже, что благодаря тем подходам, которые намечены, мы невольно обладаем одной замечательнейшей эмоцией - интересом к повтору. Инерция повтора уже готова у нас, нам хочется повторять, следовательно, хочется совершенствовать. А когда ты осознаешь, что повтор все время другой и этот осознанно измененный повтор дает естественный прирост в умении, у тебя появляется состояние; которое мы называем эйфорией. Чтобы эта эйфория не была оторвана от действительности и не превратилась, например, в мечтательность а может получиться и так, необходимо, в основном, заниматься только смыслами, которые воспроизведены. Помните, я вскользь говорил о том, что семантикой можно заниматься через одну или две сотых секунды, то есть основное содержание нашей работы -поиск семантики, но если мы не определили "цветную грязь' если мы не определили материал, нам нечего заниматься семантикой. Ложная постановка семантики перед морфологизаиией, перед самим ощущением часто приводит к нулевому результату. Этот нулевой результат дает знать о себе очень быстро, потому что образуется скука. Мы ничем не можем манипулировать, если не притронулись, если не увидели, если не восприняли материал, если не пошли полипептиды и не клястеризовались в первичных точках сенсорных входов. Вы можете воскликнуть: какая разница, как это называется -полипептиды, сенсорные входы, клястеры? Разницы никакой нет, важно научиться читать медленно, научиться смотреть в сотню словарей и не спешить при этом, зная, что ты читаешь такой фрагмент, который будешь перечитывать потом всегда. Но разница между тем, что я Библию читал или я Библию не читал - огромная. Вы читали, а я не читал, читаю ее постоянно и никак не могу прочесть. Может, я ее читал, даже несколько раз читал, десятки раз перечитывал, но не прочел - вот в чем все дело. Никогда нельзя считать великое произведение прочитанным - это закон. Это закон, конечно, в автодидактике, к сожалению, в Конституции он не принят. Шедевры нужно читать и перечитывать, шедевры нужно делать необходимостью, а не тем, чем делает сноб, отмечая птичкой в виде документально оформленного как прочитанное -"проработано"- От духовного бюрократизма не избавишься, переименовав школу в лицей или гимназию, это абсолютно ничего не даст, может быть, даже наоборот - даст, но плохое, потому что вместе с названием возрождаются многие автоматически привнесенные приемы, которые нам совершенно не нужны, приемы отсталые, плохие. В конце концов, гимназия славилась тем, что там зубрили, и также далеко не блистало высшее образование тех времен. Оно держалось на Галичах - современниках Пушкина - и Грановских. Это были личностные достижения. ...Видите, как можно применять ассоциативный метод для того, чтобы активизировать историзм мышления? Если вы достигнете того, что сидя наедине с собой сможете взять лист бумаги и составить кастальскую игру - вспомните "Glasperlenspiel", "Игру в бисер" Германа Гессе, - вы почувствуете, что всемогущи относительно скуки, вам никогда не может быть скучно, потому что в вас заработала диахроническая ассоциативность. И в настоящее время, на этом синхроническом уровне ассоциирования есть чем заняться. Но ассоциируя в глубину, я становлюсь глубже - и это самое первое условие для того, чтобы я научился медленно читать. Технология медленного чтения, следовательное, связана с глубинным диахроническим ассоциированием. А теперь давайте представим, что мы ничего не знаем: ни букв, ни их произношения, ни истории, которую мы, конечно, учили в каком-то куцем виде. Что нам делать? Первое - обзавестись справочниками. Какой-то справочник можно уже купить на иностранном языке, какой-то - на русском, какой-то - на украинском, какой-то - на любом другом известном вам или на том, который вы только собираетесь учить. Готовиться нужно сегодня, покупая, если есть материальная или какая-то иная возможность. Покупать сейчас можно много книг, но приоритетны прежде всего те, в которых содержится "вспомоществование" по той или иной интересующей или не интересующей пока, но интересной в потенции, проблеме. "Everyman's English Pronouncing Dictionary", "Английский словарь произношений", например. В нем нет ни одного перевода, но зато есть указания, как произносить. Читая такую книгу по-английски, вы очень быстро научитесь определять очень многие, пока неизвестные вам, слова, потому что подсознание все равно работает, и наша собственная личность, спрятанная пол уровнем осознанности как айсберг, поможет приобрести вдобавок к хорошим манерам в культуре движений еще и правила, которые порождаются практикой. И я сделаю вывод, я почувствую, я, даже не формулируя, уже приобрету какие-то навыки чтения. И это довольно быстро происходит, если ты подошел к этому спортивно, тренируясь каждый день по-разному, так, как учился бы фигурному катанию. Поэтому, желая стать интеллигентным человеком, я обязательно должен двигаться, только движение, доброе движение к воспитанному мастерству создаст повышенные возможности в борьбе с ленью. Теперь разберем предметно правила медленного чтения, предварительно отдав себе отчет в том, что нас наиболее утомляет. Помните, мы говорили о том, что естественный мозг человека в архетипе, то есть присущий животному миру вообще, - мозг право-полушарный. Правое полушарие присутствует у животных и слева, то есть у животных два "правых", два образных полушария, где происходят процессы, аналогичные нашим. Медленное чтение может быть наименее утомительным только тогда, когда я пользуюсь правильными настройками мозга, когда я часто меняю материал. Значит, процессы утомления бывают прежде всего вегетативными, которые связаны с правильными или неправильными настройками, с утомлением нейронных путей. И эти чисто физиологические вегетативные утомления очень просто ликвидируются при помощи так называемого отдыха, который, конечно же, должен быть активным и который мы можем получить, только меняя объекты. Иногда и это не помогает, если утомление слишком большое. Я люблю вспоминать здесь знаменитый опыт Л. Гальвани, когда лягушка раздражается током и че рез некоторое время перестает дергаться, потому что просто устала. Другой тип утомления - психический - связан с культурой человека, когда у него самоорганизовалось состояние, известное с древних времен под названием tedium vitae. усталость от жизни. В той или иной форме tedium vitae в неограниченном количестве присутствует в нашем довольно-таки астенизированном обществе. Мы устаем, мы устаем в силу того, что живем негармонизированно, в силу того. что наши отношения обеднены, наши контакты не многогранны и множественность наших отношении отсутствует. И именно это отсутствие не дает развернуться психически, человек чувствует скуку. Умение развлекаться в серьезном труде - самое первое условие долголетия, потому что неглубокое развлечение само по себе, в принципе, является тем, что травмирует его душу и психику. Он должен полностью отдаваться игре в футбол, если играет в футбсл, он должен влюбиться в дело. которое делает. Итак. мы организовали рабочее место, у нас есть справочники, у нас есть, наконец, энциклопедии или, на худой конец, можно воспользоваться библиотекой. Каким должен быть темп работы9 Медленное чтение - действительно чтение медленное но это не значит, что темп работы должен быть медленным. Я могу привести пример из деятельности академика Льва Владимировича Щербы. когда он одну строфу Дж. Байрона, разбирал в течение целого семестра, толкуя ее так и эдак, привлекая по ассоциации тот или иной материал. Возьмите; например, строку из "Песни о вещем Олеге" А. С. Пушкина: "Как ныне сбирается вещий Олег отметить неразумным хазарам"... Человек, читающий только фабулу моментально удовольствуется тем, что прочитал: сейчас будет что-то интересное, Олег собирается мстить, кому? - хазарам, отлично! Человек же пытливый, обучаясь медленному чтению, организует движение образов - видите, мы подбираемся уже к культуре образов, к гештальтным движениям, - он обязательно пойнтере суется хазарами, посмотрит, что такое "вещий", узнает, может. в сотый раз в другом дополнительном справочнике, когда жил Олег, то есть будет общаться с шедевром по-настоящему, стараясь понимать его адекватно. Это и есть конкретизация пути к духовности, ибо вся духовность состоит из смыслов, которые обработаны морфологически, то есть с точки зрения на материал, в котором они живут. А у нас почему-то считается, что на материал можно не обращать внимания, тем более - мы же не формалисты какие-нибудь. - что со времен великих постановлений небезызвестной эпохи в нас сидит негативное отношение ко всякого рода формалистам. Помните формалиста Дмитрия Шостаковича, да-да, того самого, гениального Шостаковича, композитора? Я говорю об этом с такой горечью, потому что многие даже не подозревают, насколько глубоко живут и процветают в нас частицы того общественного сознания, которое уже вроде бы ушло с политической и социальной сцены, которое как бы отменили. Но все не бывает, к сожалению, так просто, никогда не было и не будет, поэтому сейчас необходимо понять, что те поступки, которые мы совершаем сегодня, должны вызвать интеграцию всего нашего поведения с обязательным переосмыслением абсолютно всех прежних мыслей, которые мы тащим за собой, как хвост кометы, и относиться к которым нельзя автоматически. Медленное чтение, конечно, нужно проводить по определенному репертуарному списку, который я предлагаю на первый случай. Можно взять, например. Библию, взять Евангелия, взять параллельные Евангелия на немецком, французском и английском языке. Читая параллельно, мы не сможем не достичь успеха, потому что наша работа будет комплексной, потому что мы будем заниматься пересмотром взглядов, работая над смыслом фактически. Необходимо морфологизировать, необходимо подходить к делу, к духовности, исходя из материала, в который духовность облекается. И это облачение духовности в данном случае становится физическим, не отменяя, конечно же, некоторой метафизичности, которой мы достигаем через состояния. Но попробуйте все перевернуть в обратную сторону, и у вас ничего не получится. Я восхищался всю жизнь, особенно в молодости, удивительным реализмом метафизических писателей-идеалистов и теологов. Современные религиозные теологи-герменевтики точны и реалистичны необыкновенно. Если вы возьмете сейчас именно такую литературу, по-настоящему разбирающую некоторые ранее запрещенные у нас темы, вы, пользуясь приемами медленного чтения, многое пересмотрите довольно плодотворно и получите еще один заряд на новую дополнительную жизнь, вдруг осознав на телесном уровне, через эмотивность, что переосмысление ставит цель, которую мы должны достичь, а эта цель есть, конечно же, новое раскрытие смыслов. Значит, если я как бы морфологически, на уровне конкретных книг, на уровне конкретных знаков, сравнивая их друг с другом, решаю какую-то смысловую задачу, я продлеваю себе жизнь. Иначе жизнь можно продлить с трудом, этот путь, во главе угла которого стоит движение, - самый короткий, он соединяется, конечно, и с физической работой, и с различными другими типами движений. И еще одно. В своих метафизических и умозрительных построениях мы исходим из тех постулатов и теорем, которые породил ум одного из величайших крайних рационалистов всех времен - Баруха Спинозы. Поэтому давайте развернемся широко, используя мысли таких рационалистов, как Барух Спиноза, как современные: рационалисты и различные другие мыслители, которые через кибернетику пытаются объяснить сущность человеческого разума, не отвергая вместе с тем и поэтические и метафизические работы Елены Петровны Блаватской или Елены Ивановны Рерих, для того чтобы гармонизировать мышление в обучении по-настоящему. Самое страшное, наверное, заключается сегодня в том, что люди так или иначе становятся однобокими в тот момент, когда настало Время Нежности и время плюрализма, а плюрализм не может существовать без нежности, хотя нет такой "весовой" функции, которая, казалось бы, определила ее. Соединение рационализма с иррациональной любовью и нежностью - одна из задач автодидактики, которая, наверное, понравится каждому из нас. И медленное чтение, на мой взгляд, должно служить тому, чтобы у тебя появилось еще одно великое состояние. Поэтому для медленного чтения мы отбираем, естественно, шедевры. Почему я начал с Библии? Потому что никто не станет спорить, что это не шедевр, даже великий пролетарский писатель Максим Горький говорил, что Библия - самое гениальное произведение, когда-либо созданное человечеством в области литературы. Правда, как-то странно получилось, что мы не имели доступа к этому самому гениальному сочинению столь длительное время. Потом мы с вами обсудим, какие книги нужно иметь на первый случай и где их, кстати, покупать. Учтите, их не очень много. Меня угнетает распространенное заблуждение, что у нас избы-ток^ионформации. Как же так? Нам не хватает высоких состояний, значит, у нас информационный гол