значит, Примета есть такая, Что в пути Должна ему сопутствовать удача. Страна родная! Думается мне, Твой путь имел счастливое начало: Октябрь, скакавший к счастью на коне, С кувшином полным женщина встречала. Она стояла молча у ворот, Прижав к груди спеленатого сына, И время шло уверенно вперед И становилось радостным и сильным. Октябрь перед последним боем пил, Клинок сжимая, из кувшина воду... Быть может, потому так много сил И чистоты у нашего парода. Шел человек за нашу правду в бой, И мертвыми лишь падали с коня мы. Но, Родина, ни перед кем с тобой Мы голову вовеки не склоняли. Не будет никогда такого дня, Всегда беду мы одолеем злую. И снова, низко голову склоня, Я эти руки женские целую. VI Я у открытого окна стою. Я солнце в гости жду ежеминутно. Целую руку близкую твою За свежесть нерастраченного утра. Несу к столу, к нетронутым листам, И щебет птиц и ликованье радуг... Бывало, мать, пока отец не встал, Все приводила на столе в порядок. Боясь вспугнуть его черновики, Чернила осторожно пополняла. Отец входил и надевал очки. Писал стихи. И тишина стояла. На оклик: "Мать!" - поспешно шла она, Чтобы принять родившиеся строки. И снова наступала тишина, В ней лишь перо пришептывало строго. Все тот же стол, и тишина вокруг - Здесь время ничего не изменило. И добрая забота близких рук Вновь не дает пересыхать чернилам. Мне руки говорят; "Пиши, поэт! Пусть песня никогда не оборвется, Пусть наступает каждый день рассвет, И мысль всегда рождается, как солнце!" И я пишу, пока писать могу, И рано смерти многоточье ставить. Но, словно след на тающем снегу, Должна и жизнь когда-нибудь растаять. Но песня не прервется и тогда, Когда успею сотни раз истлеть я. Она придет в грядущие года Тревожным днем двадцатого столетья. Потомки, позабывшие меня! Отцов перерастающие дети! Целуйте, низко голову склоня, Как жизнь саму, родные руки эти! ГОРЯЩЕГО СЕРДЦА ПЫЛАЮЩИЙ ВЗДОХ [Строка иа стихотворения Махмуда, знаменитого аварского лирика XIX века.] Поднимается в горы луна на арбе, И туманом ее покрывается лик. Кличет верного зятя и сына к себе, Задыхаясь от гнева, почтенный старик. - О жене твоей, зять, о сестре твоей, сын, Слух недобрый ползет по соседним дворам. И позор моих нынче коснулся седин, Знать должны вы, что в этом повинна Марьям. Непутевая дочь мне призналась сама, Не скрывая в греховном бесстыдстве того, Что от песен Махмуда она без ума, И не только от сладостных песен его. Над любым в этом доме лишь я властелин, Пусть два острых кинжала покинут ножны. Ты жену свою, зять, ты сестру свою, сын, Порешить моей волей, не дрогнув, должны. Отвечал ему сын: - Будь спокоен, отец, Я кинжалом смертельный удар нанесу. И позору немедля наступит конец, Лишь безгласное тело исчезнет в Койсу. - Ты спокоен будь тесть, - отвечал ему зять, - Высока над ощеренной бездной скала, Если вниз полететь, то костей не собрать, И не птица Марьям, чтоб раскинуть крыла... Каждый камень был черен, как будто агат, По ущелью все дальше в полуночной мгле Вел жену свою муж, вел сестру свою брат К одинокой, высокой, жестокой скале. Устремила Марьям опечаленный взгляд В ту из белых сторон, где заходит луна. И спросил ее муж, и спросил ее брат, Не желает сказать ли что-либо она. - Ты пред смертью стоишь на последнем краю, Что последним желанием будет твоим? - Вы позвольте, я песню Махмуда спою, Больше жизни который был мною любим. И дозвольте прочесть еще строки письма, Их прислал мой возлюбленный с дальних Карпат. Что от страсти к нему я давно без ума, Ты прости меня, муж, ты прости меня, брат. Муж сказал: - Можешь спеть, потерявшая честь, Пусть в гробу возвратится твой милый назад! Брат добавил: - Письмо его можешь прочесть, Пусть зароют Махмуда на склоне Карпат! Став над бездной, сняла перед ними чахто *, Пали волосы на плечи мягкой волной, Жаль, далек ты, Махмуд, не оценит никто, Что темней ее волосы черни ночной. Ворот душного платья рванула она, Так что брызнули пуговки каплями слез. Обнаженные груди, светлей, чем луна, Рядом, вздрогнувший вдруг, озарили утес. И запела Марьям. По вершинам, как лань, Ее голос летел, растопив облака. Полоскавшая пропасти гулкой гортань, Волны, будто коней, осадила река. И с распахнутых в небе сторон четырех Горы словно на главный сошлись джаамат **. И горящего сердца пылающий вздох С дагестанской земли долетел до Карпат. А как стала читать она строки письма, Что написаны ярче коралловых бус, Исчезать начала караковая тьма, И заря как разрезанный встала арбуз. От безудержной страсти, любви и тоски Не стыдилась Марьям белоснежных громад. Выпал мужа кинжал из ослабшей руки, И кинжал уронил очарованный брат. О горящего сердца пылающий вздох, Ты поныне летишь среди каменных скал. И каких ни настало бы в мире эпох, Пред тобою бессилен холодный кинжал. * Чахто - женский головной убор. ** Джаамат - совет, собрание. О ЛЮБВИ Опять пленен... Был мальчиком когда-то, Пришла любовь и, розу оброня, Открыла тайну своего адата И сразу взрослым сделала меня. Но гребням лет не в образе богини, А женщиной из плоти и огня Она ко мне является поныне И превращает в мальчика меня. Застенчивость, бесстыдство в ней и трепет, Вновь загораюсь я, и оттого Воображенье преклопенно лепит Из женщины подлунной - божество, Как глупость командира, и не раз Любовь была опасностью чревата, Зато являла мужество солдата, Что безрассудный выполнил приказ. Она всегда похожа на сраженье, В котором мы, казалось бы, судьбой Уже обречены на пораженье, И вдруг - о чудо! - выиграли бой! Она всегда похожа на сраженье, В которое уверовали, но Нежданно прибывает донесенье, Что начисто проиграно оно. И хоть любовь не сторонилась боли, Она порою, ран не бередя, Была сладка, как сон под буркой в поле Во время колыбельного дождя. Я возраста достиг границы средней И, ни на что не закрывая глаз, Пишу стихи, как будто в миг последний, И так влюбляюсь, словно в первый раз. ХАФИЗ НЕ ОСТАВИЛ ШИРАЗА Манивший из разных сторон мусульман, Сверкавший подобьем алмаза, Хоть был недалек голубой Исфаган, Хафиз не оставил Шираза. Мерцал полумесяц над свитком дорог, Но их опасался, как сглаза, Хафиз потому, что оставить не мог Печальными розы Шираза. Владыки Востока из белых дворцов, За честь они это считали, С дарами к нему посылали гонцов И в гости его приглашали. Гонцы увозили, нахмурясь, как ночь, Любезные строки отказа. Писал он владыкам: "И на день невмочь Оставить мне женщин Шираза". Саади бывал и в далеких краях, Где пел он над струнами саза, Но в жизни ни разу - любви падишах - Хафиз не оставил Шираза. И к женщинам лик обращал, как привет, Он даже во время намаза, Покинуть боялся, наверное, свет Хафиз в отдаленье Шираза. УЧИЛИЩЕ ЛЮБВИ Жизнь - высшее училище любви, Чьи кафедры не каждому потрафили, Ты в нем на факультете географии Пред картой мира взгляд останови. Материки, как полуострова, Но даже там, где правит бал военщина, - "Целуй меня!" - мужчине шепчет женщина - Знак вечности не эти ли слова? В училище история должна Былые страсти изучать и чаянья. Встарь поклонялись женщине отчаянно, Тому пример Троянская война. А это - медицинский факультет, Но здесь не знают способов лечения, Когда наносит женщина ранение Мужскому сердцу, излучая свет. На кафедре астрономов сто крат Движения небесных тел осознаны, А мне бы знать, двумя любуясь звездами, О чем они на небе говорят? ЗАВЕЩАНИЕ ЛЮБВИ Завещала любовь: - Берегите меня Вы не в каменных душах бестрепетных скал, Берегите меня, как в дороге коня, Как для песни чунгур, как для мести кинжал. Завещала любовь:- - Берегите меня Не в мечети, где вас разделяет аллах, Берегите меня среди ночи и дня, Там, где жар оставляют уста на устах. Завещала любовьг - Всем наследникам вы Накажите моих не оспаривать прав, Чтобы думой для каждой была голова, Мастерам колыбелей работу задав. Завещала любовь: - В неоплатном долгу Предо мной вы должны на земле пребывать. Как изделья свои на гончарном кругу, Стану вас я кружить и в огне обжигать. x x x Я спросил на вершине, поросшей кизилом: "Что мужского достоинства служит мерилом?" - "Отношение к женщине", - молвило небе в ответ. "Чем измерить, - спросил я у древней былины, - Настоящее мужество в сердце мужтаны?." - "Отношением к женщине", - мне отвечала она. "Чем любовь измеряется сердца мужского?" - "Отношением к женщине!"... "Нету мерила такого!" - Возразили служители мер и весов. ЭЙ, МУЖЧИНЫ... Эй, мужчины, вам к лицу ли Разжигать, друзья мои, В древнекаменном ауле Петушиные бои? И безумен ваш обычай: Шумной, спорящей гурьбой Наблюдать, ликуя, бычий Завсегда кровавый бой. Эй, мужчины, вы и сами Рассудительно лихи, Не должны под небесами Бой вести, как петухи. Стародавнею порою, Раны чести бередя, Дрались горцы под горою, С черных бурок не сходя. Эй, мужчины, вам завещан Долг высокий, чтобы вы Бой вели во славу женщин, Не склоняя головы. Эй, мужчины, не в разладе, А коль драться, то в бою Защищая жизни ради Землю отчую свою. Я и сам, где высь крылата, У гнездовия дождя, Бой веду за все, что свято, С черной бурки не сходя. x x x В Иран приехав вешнею порою, Трех женщин я повсюду встретить мог. Одна тысячелетнею чадрою Окутана была до самых ног. Красивых женщин пели не случайно Поэты здесь в былые времена. - Кто вы, Ханум, чей лик сокрыт, как тайна? - Я - Персия, - ответила она. Чадра другой была под стать вуали, Приметить позволяя неспроста Жемчужины, которые сверкали В полуоткрытой киновари рта. Казалось, проплывавшая в зените, Слегка прикрылась облаком луна. - Кто вы, Ханум? Как вас зовут, скажите? - Я - Персия, - ответила она. Точеные, как будто из самшита, У третьей были ножки. И, смугла, Мне улыбалась женщина открыто, И я подумал: "Боже, как мила!" Прекрасный лик. Точеная осанка, И дерзко грудь почти обнажена. - А вы, мадам, наверно, парижанка? - Я - Персия, - ответила она! В ШИРАЗЕ Я спросил в Ширазе речку малую: - Как случилось, что не первый век, Осенясь звездою семипалою, Стала ты известней многих рек? Отвечала речка светло-сизая: - Потому завиден мой удел, Что поила некогда Хафиза я И меня он некогда воспел. Я спросил в Ширазе розу красную: - Почему не первый век подряд, Называя самою прекрасною, О тебе повсюду говорят? Почему ты, как звезда вечерняя, Выше роз других вознесена? - Пел Хафиз, - сказала роза чермная, - Обо мне в былые времена. И, на женщин бросив взгляд не издали, Я спросил в Ширазе как-то раз: - Почему считают в мире исстари Первыми красавицами вас? - Жизнь сравнивший с чашею пригубленной, Так считал Хафиз. И, не скупой, Самарканд за родину возлюбленной Отдавал он вместе с Бухарой. Я ВЛЮБЛЕН В СТО ДЕВУШЕК Я в сотню девушек влюблен, Они везде, повсюду, Они и явь, они и сон, Я век их помнить буду. Я помню давнюю весну: Мальчишка босоногий, Я встретил девочку одну С кувшином на дороге. Казалось, девочка была, Совсем как тот кувшин, мала. Вода была холодной в нем - Я знал наверняка, - Но обожгла меня огнем Вода из родника. Таил насмешку быстрый взор... Ее люблю я до сих пор. А позже, в стужу и весной, У сизых волн каспийских Я брел за девушкой одной, Не подходя к ней близко. Ходил за ней я как во сне, По улицам кружа, А чтоб увидеть тень в окне Второго этажа, Влезал я на высокий клен... Я до сих пор в нее влюблен. Не позабыть, пока живу, Мне девушки одной, Что как-то ехала в Москву В одном купе со мной. Спасибо, дорогой кассир, Что дал места нам рядом, Что с ней в одно окно на мир - Одним смотрели взглядом. Так, рядом с ней, вдвоем, вез слов Всю жизнь я ехать был готов. Мне злая девушка одна И до сих пор мила, Что, раздражения полна, Стихи мои рвала. Люблю я взгляд веселых глаз Одной девчонки милой, Что в восхищенье столько раз Стихи мои хвалила. Я в злую девушку влюблен, В простую девушку влюблен, И в очень строгую влюблен, И в недотрогу я влюблен, И в равнодушную влюблен, И в девушку смешливую, И я в послушную влюблен, Влюблен я и в строптивую. Я в каждом городе влюблен, На всех путях-маршрутах, В студенток разных я влюблен Всех курсов института. Своей любовью окрылен, Их всех зову я "милой", - Я в сотню девушек влюблен С одной и той же силой. Но ты мрачнеешь неспроста! Ты даже с места встала. "Ах, значит, я одна из ста? Спасибо, я не знала!.." Я отвечаю: нет, постой, Мой друг, все сто в тебе одной! Сто разных девушек в тебе, А ты одна в моей судьбе!.. Когда бежал я у села Мальчишкой босоногим, Ведь это ты с кувшином шла По узенькой дороге. А в городе, средь суеты, Где Каспия прибой, Не замечала разве ты, Как шел я за тобой? Потом - ты помнишь стук колес И поезд, что в Москву нас вез? Сто девушек - та ты сама, Ты их вместила всех, В гебе - и лето и зима, В тебе - печаль и смех. Порой ты равнодушная, Бываешь злой - не скрою, Порою ты послушная И нежная порою... Куда бы ни летела ты, Я за тобой летел, Чего б ни захотела ты,. Добыть тебе хотел. С тобою шли мы: по горам, Где туч стада лежали, И к самым разным городам Мы вместе подъезжали. Я в сотню девушек влюблен С одной и той же силой... Тебя, любовью окрылен, Сто раз зову я "милой". В тебе сто девушек любя, В сто раз сильней люблю тебя! x x x С кем поделюсь я обидой своей, Кому расскажу про печаль-невзгоду?! С каждым годом весна веселей, И меньше стихов о ней с каждым годом, С кем поделюсь я обидой своей, Кому расскажу про печаль-невзгоду? Девушки с каждым годом милей, И меньше стихов о них с каждым годом. Хожу и думаю столько дней - С кем обидой своей поделиться? Стихи о самой любимой моей Печатаются на последней странице. ЧАША ЖИЗНИ Она из Чоха, из Ругуджи; он - Поэт Эльдарилав - глашатай страсти, И, словно красный сокол на запястьй, Вскормлен глагол, что к милой обращен. Но знатная у девушки родня, И здравствует восточная манера: Отцу невесты сваты офицера В дар привели арабского коня. Клыкам подобны скалы с двух сторон, Чох расположен, словно в волчьей пасти. Поэт Эльдарилав - глашатай страсти К возлюбленной на свадьбу приглашен. Ответить бы отказом, но тогда Противники сочтут за трусость это. "Эй, виночерпий! Чашу для поэта Скорей наполни!" - крикнул тамада. "Отравлено вино - не пей вина", - Как смерть бледна, знак подала невеста, Но за нее, не двинувшийся с места, Он гордо чашу осушил до дна. Вольны враги решить его удел, Зато у них над словом нету власти, Поэт Эльдарилав - глашатай страсти, Держа кумуз, последний раз запел. И видел он: темнеет вышина, Горит звезда, как рана в ней сквозная.., Пью чашу жизни я, того не зная, Нто, может быть, оправлена она. АЙ ЛАЗЗАТ* Иди в объятия ко мне, Зачем нам ждать прихода ночи? Знай, что у сплетниц при луне Еще старательнее очи. Таких здесь не было времен, Чтоб, возвратясь, как из разведки, Двух не склоняли бы имен Осведомленные соседки. Давай обнимемся мы так, Чтоб тайно сплетницы вздыхали, И подражанья вещий знак Влюбленным виделся сквозь дали. Иди в объятия мои, Чтоб снег летел, как цвет черешни, Великий грех не знать любви, Ведь только любящий безгрешен. Дороги нету нам назад, Теперь и вправду мы едины. И шепчут "аи лаззат" вершины, И небо вториг: "Ай лаззат!" Мы в недоступной вышине, И окружают нас, не старясь, И восхищение, и зависть, И звезды, словно при луне. Значимей прежнего стократ Простое делается слово. Ты шепчешь: "Ай лаззат!" - в снова Тебе я вторю: "Ай лаззат". *Ай лаззат - как чудно, как хорошо! x x x От общего наследия любви Живет частица и в моей крови. Не оттого ль рассвет любого дня Так радостен и светел для меня? И ночью звезды Млечного Пути Не оттого ль горят в моей горсти? От достоянья общего любви Частица малая - в моей крови. Лишь с ней одной я был бы богачом, Когда б в другом не преуспел ни в чем. Любовь людей - волшебная казна - Хоть раздает себя, а все полна. И более, чем сам я над казной, Моя казна трясется надо мной. x x x - Скажи, чья радость прочих веселей? - Того, кто прежде радости не знал. - Скажи, чье горе прочих тяжелей? - Того, кто никогда не горевал. - А мы с тобой, любимая, давно Все знаем, от веселья до потерь. - Немудрено нам знать, немудрено, Ведь жизнь всегда стучалась в нашу дверь... - Что за окном: закат или восход, Свистит ли ветер иль поет свирель? Что за окном: черешня ли цветет Иль кружится январская метель? Что за окном, не все ли то равно, Еще с тобой мы молоды, поверь. Нальем и выпьем старое вино, Чтоб жизнь всегда стучалась в нашу дверь. Прильни щекою к моему плечу, И я сквозь снег и ночи темноту Туда с тобою вместе улечу, Где обнялись два дерева в цвету. ДОРОГА Я по гористой дороге иду, Где притаились капканы-ущелья. Грозный поток отделяет мечту От непростого ее воплощенья. Мне говорили: какая награда Стоит того, чтобы так изнывать?! Плюнь на мечту, за которую надо Драться и жизнью своей рисковать! Шел я. Метели в пути завывали. Шел я. Любовь согревала в пути. Руку друг другу мы подавали И помогали друг другу идти. Впрочем, надежды бывали пустыми, Те, что в начале кружащейся мглы Ярко горели, да скоро остыли, Стали обычною кучкой золы. И, по волнам леденящим кочуя, В вихрях, ревущих на сотни ладов, Я сохранил, я сберег это чудо - Чувство, которому имя - любовь! x x x Писал поэт стихи жене: "Ты свет мой, и звезда, и зорька. Когда ты рядом - сладко мне, Когда тебя не вижу - горько!" Но вот жена - звезда и свет - Явилась, встала у порога. "Опять ты здесь, - вскричал поэт, - Дай мне работать, ради бога!" x x x Высокие травы родимого края Июньское солнце сжигает дотла. И я, как трава, увядаю, сгораю, Хоть мне твоего не хватает тепла. От ливня июньского никнет пшеница, Всплывает на озере донная муть. А мне бы напиться, а мне бы напиться, А мне бы в бездонных глазах утонуть. x x x "Радость, помедли, куда ты летишь?" - "В сердце, которое любит!" "Юность, куда ты вернуться спешишь?" - "В сердце, которое любит!" "Сила и смелость, куда вы, куда?" - "В сердце, которое любит!" "А вы куда, печаль да беда?" - "В сердце, которое любит!" x x x Три страстных желанья - одно к одному - Душа во мне пламенно будит... Еще одну женщину я обниму, А после - что будет, то будет. Еще один рог за столом осушу, За это сам бог не осудит. Еще один стих о любви напишу, А после - что будет, то будет. Я женщину обнял, но словно она Не та, что светила надежде. И уксусом кажутся капли вина, И стих не искрится, как прежде. И пущенный кем-то обидный хабар * Над горной летит стороною О том, что угас моей лихости жар И конь захромал подо мною. Себя отпевать я не дам никому, Покуда - пусть мир не забудет - Еще одну женщину не обниму, А после - что будет, то будет. Покуда еще один рог не допью И, каждое взвесив словечко, Покуда стрелу не заставлю свою Попасть в золотое колечко. Я звезды зажгу у стиха в головах, И время его не остудит. И вы удивленно воскликнете: "Вах!" - А после - что будет, то будет. * Хабар - слухи, вести. ТРИ ЖЕНЩИНЫ Три женщины в путь провожали меня. Одна прислонилась к платану И бросила вслед, головы не клоня: - Забудешь, я плакать не стану. Вторая стояла близ отчих дверей, Кувшин она полный держала. И я услыхал: - Возвращайся скорей! - А третья, вздохнув, промолчала. О первой забыл я за первой горой, Белевшей под облаком алым, И с легкой душою в пути о второй Забыл за вторым перевалом. Летал и кружил я по сотням дорог, Подхлестывал время, как плетью, Но все ж позабыть за горами не мог Из трех, мной целованных, третью. И первая, злая, на крыше ждала, Когда я вернулся к вершинам. И вышла вторая, добра и мила, Навстречу мне с полным кувшином. А третью, хоть даже не стала встречать, Забыть не сумею и впредь я. И будет ночами мне сниться опять Из трех, мной целованных, третья. С ЖЕНЩИНОЙ НАЕДИНЕ Друзья, извините, я к вам не приду, И вы не звоните ко мне. Вечер сегодняшний я проведу С женщиной наедине. Мы будем вдвоем: только я и она, Часов остановится ход. Музыкой сделается тишина И таинство обретет. Похожие правом своим на орду, Дела, не врывайтесь ко мне. Вечер сегодняшний я проведу С женщиной наедине. Пусть, словно за окнами поезда лес, Закружится вновь голова. И станут, как звезды на черни небес, Земные мерцать слова. Порву я билет на ночной самолет, Торжественный зал подведу. Сегодняшний вечер весь напролет С женщиной я проведу. x x x Если ты мужчина, узаконь И предай огласке повсеместной, Что мужское сердце - это конь, Скачущий в горах над самой бездной. Женщина, а ты мне подтверди - Это ведь не вымысел, а правда, - Что плывет у женщины в груди Колыбель, покачиваясь плавно. ТАИНСТВЕННОСТЬ Смеемся или хмурим брови, Для нас в любые времена В раздумий, в поступке, в слове Таинственность заключена. Не все понятно для меня, И рад я мыслить не предвзято О таинстве рожденья дня, О таинстве его заката. От века женщина полна Таинственности, и не скрою, Что в силу этого она Обожествляется порою. Таинственность в ее глазах И в стати, что подобна скрипке, Таинственность в ее слезах, Таинственность в ее улыбке. Огонь - таинственность: в огне Свои черты мы наблюдаем, И сон - таинственность: во сне Мы, словно ангелы, летаем. Всегда таинственна луна, А в дымном сумраке духана Таится в капельке вина Таинственность на дне стакана. Таинственна несхожесть лиц, И души многих поколений Пленяет таинство страниц, Которые оставил гений. Во всем таинственность, во всем - Она в любви и в милосердье, И мы таинственность несем В рожденье, бытии и смерти. Нам страсть познания сладка, Ее подвластны интересу, Приподнимаем лишь слегка Таинственности мы завесу. Но в мире следствий и причин, Спускаясь в тайные глубины, Не смог добраться ни один До истины, до сердцевины. Столетья таинства полны, И не исчезнет жизнь, покуда Есть ощущенье новизны, И удивления, и чуда. КРАСИВАЯ ДЕВУШКА Кто писал, а кто в бумагах рылся, Посетитель на начальство злился, Машинистка копии снимала, Секретарша почту принимала... Вдруг один, сидевший у окна, Закричал и замахал рукой: "Посмотрите, как она стройна, Век не видел девушки такой!.." Все вскочили, бросили работу, Посетителей, машинку, споры, Опрокинул пепельницу кто-то; Все в окошко устремили взоры И, тесня друг друга и толкая, Повторяли: "Красота какая!" А бухгалтер, старый и солидный, Встал на стул, чтоб лучше было видно. Все в окно на улицу смотрели, И министр, впервые за неделю Оторвавшись от текущих дел, Тоже на красавицу глядел. А у засмотревшихся парней Шеи стали вчетверо длинней. Бросился к окну со всех я ног, Но пробраться все-таки не смог. Наконец я подошел поближе, У окошка встал. Но что я вижу? Со старушкой старичок проходит, Министерский ЗИМ шофер заводит... "Где она?" - я им кричу в окно, А шофер, смеясь: "Прошла - давно! Бедный! Ты не видел? Это ж чудо!" - "Кто она? - спросил я. - И откуда?!" Цвел в окне душистый день апреля, Долго мы на улицу смотрели. Стало в нашей комнате светлей: Каждый думал о любви своей... А когда я вышел, вижу вдруг: Ты идешь среди своих подруг, Так светла, красива и стройна, Что я сразу крикнул: "Вот она!" x x x Зря познал я усердье И касался пера. Зря будил милосердье Я во имя добра. Зря кружил по планете, Что тревоги полна, Все дороги на свете - Как дорога одна. Зря огонь мне завещан. И влюблен допьяна Зря был в тысячу женщин - Все они как одна. Зря с невеждами споры Вел я в поте лица - Раньше рухнут все горы, Чем оспоришь глупца. Зря оплакивал мертвых, Если сам я уйду В царство временем стертых У живых на виду. Зря я верил в удачу В пору худшего дня. Кто такой я? Что значу? Может, нету меня? "Нет, не зря!" - словно дочка, Мне из тысяч одна Отвечает та строчка, Что осталась верна. "Нет, не зря!" - произносит Та из женщин одна, Что сгорела, как осень, И была мне верна. "Нет, не зря!" - в час заката Шепчет красный листок, Что воспет мной когда-то И лежит между строк. "Нет, не зря!" - и терновник Рвет ступни моих ног. "Нет, не зря!" - и мой кровник Тайно взводит курок. И над кручей отвесной Снова в холод и в зной То вдовой, то невестой Жизнь встает предо мной! x x x Мне оправданья нет и нет спасенья, Но, милая моя, моя сестра, Прости меня за гнев и оскорбленье, Которое нанес тебе вчера. Я заклинаю, если только можешь, Прости меня. Случается подчас, Что человек другой, со мной не схожий, В мое нутро вселяется на час. И тот, другой, - жестокий, грубый, пьяный, Бывает неразумен и смешон. Но он со мною борется, незваный, И в нашей схватке побеждает он. И я тогда все делаю иначе, Мне самому невыносимо с ним. В тот час я, зрячий, становлюсь незрячим, В тот час я, чуткий, становлюсь глухим. При нем я сам собою не бываю И плохо понимаю, что творю, Стихи и песни - все я забываю, Не слышу ничего, что говорю. Вчера свинцом в мои он влился жилы И все застлал тяжелой пеленой. Мне страшно вспоминать, что говорил он И что он делал, называясь мной. Я силой прогонять его пытался, Но, преступая грань добра и зла, Он злился, он бранился, он смеялся И прочь исчез, как только ты ушла. Я за тобой бежал, кричал. Что толку? Ты уходила, не оборотясь, Оставив на полу моем заколку И на душе раскаянье и грязь. Мне оправданья нет и нет спасенья, Но ты прости меня, моя сестра, За униженье и за оскорбленье, За все, что сделал мой двойник вчера. x x x "Как живете-можете, удальцы мужчины?" - "Коль жена плохая, так судьбу клянем!" "Как живете-можете, удальцы мужчины?" - "Коль жена хорошая - хорошо живем!" "Как живете-можете, женщины-голубки?" - "Если муж недобрый - все вокруг черно!" "Как живете-можете, женщины-голубки?" - "Если муж хороший - плохо все равно!" x x x Горной речки глупая вода, Здесь без влаги трескаются скалы, Почему же ты спешишь туда, Где и без тебя воды немало? Сердце, сердце, мне с тобой беда, Что ты любящих любить не хочешь? Почему ты тянешься туда, Где с тобою мы нужны не очень? x x x С чем сравнить мою любовь? Бог весть! С письмом на промокательной бумаге, Где очень просто обнаружить знаки, Но далеко не просто их прочесть. С чем мне сравнить мою любовь? Бог весть! С первоначальным шепотом ашуга, Когда поет он, не рождая звука, Когда еще нет слов, но песня есть. x x x Я думал, деревья в цвету белоснежном, А ближе подъехал - деревья в снегу. Я думал, ты любящей будешь и нежной, Попал я впросак, а уйти не могу. Помчался я тропами горного края И бурку не взял, а в ущельях дожди. Моя дорогая, моя ледяная, Скажи мне, что делать, согрей, пощади! x x x Любовь, давай себя сравним с пандуром! Я - дерево - пандура, ты - струна... Не быть ему ни радостным, ни хмурым, Он мертв, пока не зазвучит она. Любовь, давай себя сравним с кинжалом! Ты - лезвие, а я твои ножны. Я легковесен без тебя и жалок, Ножны пустые в деле не нужны! x x x Мой сосед, глаза прищурив карие, Говорил, мы слушали рассказ. Вдруг с кувшинами горянка старая Тяжко прохромала мимо нас. И тогда старик, рассказ свой комкая, Взглядом ту старуху до угла Проводил и прошептал вдогонку ей: "До чего же хороша была!" Если бы любовь на дно Бросил бы я в море, Пересохло бы оно Рыбакам на горе. Если б страсть мою взяла Эта ширь без края, То сгорела бы дотла Вся земля родная. ПЛЕНИТЕЛЬНЫХ ЖЕНЩИН И ХРАБРЫХ МУЖЧИН Наверное, поздно близ белых вершин Явился я в мир, чьи распахнуты шири: Пленительных женщин и храбрых мужчин Уже не пришлось мне застать в этом мире. Я рано, наверно, над бездной годин Под желтой луною седлал иноходца, Пленительных женщин и храбрых мужчин Увидеть не мне, а другим - доведется. А может, мой предок - вожатый дружин Завидует мне, что, далекий раздору, Пленительных женщин и храбрых мужчин Я больше встречаю, чем он в свою пору. И, может, грядущего времени сын Тому позавидует, что под луною Знавал я немало друживших со мною Пленительных женщин и храбрых мужчин. x x x Молодых и в замяти седин Угнетают женщины мужчин, А мужчины женщин угнетают, Потому что мир в любви един. Голову, где мыслей светел рой, Угнетает суетность порой, И жестоко ноги угнетает Голова, где мыслей замер строй. Притаясь под крышкою ларца, Угнетает золото скупца, Но само от угнетенья тает Щедрого кармана удальца. И надежду с утренним челом Угнетает то, что дышит злом, Но она в грядущий день стремится, Угнетая память о былом. Вечно кривду истина гнетет, Справедлив и славен этот гнет, Но случалось, ошибались люди И бывало все наоборот. Породнившись с ордами годин. Угнетаю музу близ вершин, И она в долгу не остается: Угнетают женщины мужчин! x x x В горах джигиты ссорились, бывало, Но женщина спешила к ним и вдруг Платок мужчинам под ноги бросала, И падало оружие из рук. О женщины, пока в смертельней злости Не подняли мечей материки, Мужчинам под ноги скорее бросьте Свои в слезах намокшие платки. x x x У юноши из нашего аула Была черноволосая жена, В тот год, когда по двадцать им минуло, Пришла и разлучила их война. Жена двадцатилетнего героя Сидит седая около крыльца, Их сын, носящий имя дорогое, Сегодня старше своего отца. x x x "Где, горянка, твои наряды, Что ты ходишь в старом платке?" - "Я нарядам своим не рада, Все лежат они в сундуке". "Для чего им, горянка, мяться, Для того ли они нужны?" - "Тот, пред кем бы мне наряжаться, Не вернулся ко мне с войны!" ОТКРЫЛ Я КНИГУ ВЕКОВУЮ Любви чреваты рубежи Всем от измены до коварства, Здесь гибли многие мужи, Как на границе государства. Печальной повести листы... Открыл я книгу вековую: Скажи мне, женщина, где ты Была в минуту роковую? Зачем в неведенье спала, Задув огонь оплывшей свечки, Когда два черные ствола Нацелились у черной речки? Ты перед вечностью в долгу За то, что с белыми крылами Тогда не встала на снегу Пред воронеными стволами. Не ты ли в час, когда сожгла Письмо, чей пепел сжала в горстке Спасти поручика могла От глупой ссоры в Пятигорске. И не взяла б под Машуком Поэта ранняя могила, Когда бы с вечера тайком Его в объятья ты сманила. Когда бы светом звездных глаз Ты подсветила путь возврата, В лесной трясине б не увяз Горячий конь Хаджи Мурата. Верней, чем верный талисман, Среди житейской круговерти Спасай нас, женщина, от ран И заблуждения, и смерти. Но пусть, страдая и любя, Лихой достойные кончины, Готовы будут за тебя Собой пожертвовать мужчины. x x x Изнывая в любовной тоске, Я, познав нетерпения муки, Профиль твой на приморском песке Рисовал, словно мальчик, в разлуке. Рисовал на гранитной скале, Возникал он в небесном чертоге И на мерзлом вагонном стекле, Как резцом нанесенный в дороге. Вот заветных стихов черновик, Где легко под моею рукою, Как созвучие лик твой возник По соседству с начальной строкою. Взором мысленным изображал Я на кубках черты твоей стати, Как насечкою ими венчал Серебро боевой рукояти. А в стихах рисовал я любя, Отвергая границы степенства, В многих образах женских тебя, Но достичь не сумел совершенства. Я СВИДАНЬЕ ЖЕНЩИНЕ НАЗНАЧИЛ Не хочу, мятежный мой Кавказ, Чтоб стрельбой меня ты озадачил, Потому, что нынче в звездный час Я свиданье женщине назначил. Не торгуй трехлетних жеребцов Ты в аулах, между скал зажатых, Верховых не шли ко мне гонцов И на площадях уйми глашатых. Сделай милость, вздыбленный Кавказ, Как быкам в обуглившейся сини, Черным тучам ты отдай приказ, Чтобы лбов не сталкивали ныне. Я молю тебя: угомонись И в лихом Гунибе и в Хунзахе, Перестань, засватывая высь, На луну забрасывать папахи. Бурной крови славя колотье, Я назначил женщине свиданье, Не пугай обвалами ее, Прояви, Кавказ мой, пониманье. Я прошу тебя: повремени Вскачь коней бросать, паля из ружей Амузгинской сталью не звени, Не дыши с вершин каленой стужей. Если б только ведал ты, какой Я свиданье женщине назначил, Может быть, ты собственной рукой Многое во мне переиначил. Старых ран, Кавказ, не береди И не строй завалы на дороге. Отмени на этот день дожди, Отмени на эту ночь тревоги. Не греми каспийскою волной, Что приводит скалы в содроганье, Потому что женщине одной Я назначил в звездный час свиданье. x x x Захочет любовь, и в клубящейся мгле Багряный цветок расцветет на скале, И снег зажурчит на вершине. Но в каменном сердце во все времена Не в силах посеять она семена, В нем терн прорастает поныне. Смиряла любовь даже царственный гнев, И кротким, как агнец, вдруг делался лев, Лань рядом паслась, не робея. Я видел воочью, как, зла не тая, Под флейту факира танцует змея На площади людной Бомбея. И тихо любовь мне шепнула: - Умей Ты действовать, как заклинатели змей. - И грустный напомнила случай: Одна балерина в недавнем году, Что с флейтой волшебной была не в ладу, Змеей обернулась гремучей. Словами любви, это помнит весь свет, Великий целитель и славный поэт, Недуги лечил Авиценна. Завидная участь, счастливый удел, Такие б стихи написать я хотел, Где слово - лекарству замена! БАЛЛАДА О ЖЕНЩИНЕ, СПАСШЕЙ ПОЭТА День ушел, как будто скорый поезд, Сядь к огню, заботы отложи. Я тебе не сказочную повесть Рассказать хочу, Омар-Гаджи. В том краю, где ты, кавказский горец, Пил вино когда-то из пиал, Знаменитый старый стихотворец На больничной койке умирал. И, превозмогающий страданья, Вспоминал, как на закате дня К женщине скакавший на свиданье, Он загнал арабского коня. Но зато в шатре полночной сини Звезды увидал в ее зрачках, А теперь лежал, привстать не в силе С четками янтарными в руках. Почитаем собственным народом, Не корил он, не молил врачей. Приходили люди с горным медом И с водой целительных ключей. Зная тайну лекарей Тибета, Земляки, пустившись в дальний путь, Привезли лекарство для поэта, Молодость способное вернуть. Но не стал он пить лекарство это И прощально заявил врачу: - Умирать пора мне! Песня спета, Ничего от жизни не хочу. И когда день канул, как в гробницу, Молода, зазывна и смела, Прикатила женщина в больницу И к врачу дежурному прошла. И услышал он: - Теперь поэту Только я одна могу помочь, Как бы ни прибегли вы к запрету, Я войду к поэту в эту ночь! И под стать загадочному свету, Молода, как тонкая луна, В легком одеянии к поэту, Грешная, явилася она. И под утро с нею из больницы Он бежал, поджарый азиат. И тому имелись очевидцы Не из легковерных, говорят. Но дивиться этому не стали Местные бывалые мужи, Мол, такие случаи бывали В старину не раз, Омар-Гаджи. И когда увидят все воочью, Что конца мой близится черед, Может быть, меня однажды ночью Молодая женщина спасет. x x x Чтобы рвануться в схватку, у мужчины Есть только две достойные причины. И первая: родной страны защита, Граница чья от недруга закрыта. Вторая - долг, что предками завещан, Мужчинам всем повелевает он: Собой рискуя, защищайте женщин, Как на дуэлях пушкинских времен. Чтоб песню спеть от века, у мужчины Есть только две достойные причины. И первая: любовь к земле родимой, Которая вошла нам в плоть и кровь И сделалась звездой неугасимой. Вторая - это к женщине любовь! РАЗГОВОР С ЧАСАМИ В доме я и часы. Мы одни. Колокольной достигнув минуты, Медно пробили полночь они И спросили: - Не спишь почему ты? - В этом женщины грешной вина: Накануне сегодняшней ночи Нанесла мне обиду она, От которой заснуть нету мочи. Отозвались часы в тишине: - Вечно в мире случалось такое. Видит женщина в сладостном сне, Как не спишь ты, лишенный покоя... В доме я и часы. Мы одни. Колокольной достигнув минуты, Медно пробили полночь они И спросили: - Не спишь почему ты? - Как уснешь, если та, что мила И безгрешна душою земною, Предвечерней порою была Ненароком обижена мною. - Не терзайся. Случалось, что сон Вдруг терял виноватый мужчина. И не ведал того, что прощен, Что печали исчезла причина. В доме я и часы. Мы одни Полуночничаем поневоле... От обиды, судьба, охрани И не дай мне обидчика роли. АФРОДИТА С древней амфорой схож, что разбита, Остров Кипр, где воочию я Вижу горе твое, Афродита, Дорогая Киприда моя. В окруженье морского простора Ты с оливковой веткой в руке Держишь путь вдоль границы раздора, Белоликая, в черном платке. И горька твоя участь богини, Если, пальцами грея курки, Не тебе поклоняются ныне Ослепленные злобой стрелки. И, возвысясь над волею рока, Ты с укором глядишь неспроста На поборников ярых пророка, На поборников старых Христа. Где засадой река перекрыта, Страстно их к примиренью моля, Поклоняюсь тебе, Афродита, Дорогая Киприда моя! Протяни, снизойдя ко мне, руку, Мы уедем с тобой на Кавказ. Там забудешь сердечную муку, От которой льешь слезы сейчас. Как на мраморной гулкой ступени, На ристалище белого дня Преклонить пред тобою колени Каждый всадник заставит коня. И огонь, чьи нетленны трофеи, Там в словах и сердцах не потух, Молодые в аулах орфеи Усладят твой изысканный слух. И седой, нестареющий Каспий Станет ноги твои целовать... Ты вздыхаешь: - Охваченный распрей Остров Кипр мне нельзя покидать. И проходишь, как встарь анаменита, Сокровенных надежд не тая... Поклоняюсь тебе, Афродита, Дорогая Киприда моя! САНТА-КЛАРА До утра брожу я по бульвару, Все не нагляжусь на Санта-Клару. Может, он на древнего сказанья - Этот город с ласковым названьем? Все твержу я нежно: Санта-Клара. И зову с надеждой: Санта-Клара. И шепчу печально: Санта-Клара. И стою в молчанье: Санта-Клара. Кто построил в честь своей любимой Город красоты неповторимой? Кто же подарил своей невесте Этот город-сказку, город-песню? Слышу, вдалеке звучит гитара. Я тебе признаюсь, Санта-Клара: Жизнь моя прекрасна и богата Именами, что для сердца святы. Это мать - ты слышишь, Санта-Клара. Это дочь - о, тише, Санта-Клара. И сестра моя в ауле старом. И жена моя, ах, Санта-Клара! Если б сотворить умел я чудо - Я бы городов настроил всюду. Города за реками, горами Милыми назвал бы именами. Если б каждый город был обвенчан С именем прекраснейшей из женщин, Люди спать могли б тогда спокойно И исчезли бы вражда и войны. Все б тогда твердили ежечасно Имена подруг своих прекрасных - Так же, как в тиши твоих бульваров До утра твержу я: Санта-Клара... МОЙ КРАЙ ОГРОМНЫМ НЕ ЗОВИ... - Мой край огромным не зови - На карте он птенцом нахохлился... Но в мире есть страна любви! Страна любви, где ты находишься?.. - Я - здесь. Я - всюду и всегда. Я в сердце - счастьем и страданием. Звездой в твоих глазах, когда Спешишь к любимой на свидание... - Но я родился не вчера В краю, где каждый разбирается, Что и высокая гора На твердь земную опирается. На что же обопрешься ты, Мой Цадастан, страна нетленная... На крылья песни и мечты! Моя обитель - вся вселенная... - Но существуют рубежи Меж суверенными державами! А с кем граничишь ты, скажи? Мне знать об этом не мешало бы... - Меня на части не дели. Запомни: будто солнце светлое, Над континентами Земли Летит любовь, границ не ведая!.. - Свой дом я защищал не раз, Оборонял свой край пылающий. Но неужели нужен страж Стране любви неумирающей?.. - Да! Есть и у яюбвя враги. Ты береги любовь, пожалуйста. Как драгоценность, береги От всех, кто на нее позарится. РАЗГОВОР - Скажи мне, перебрав свои года, Какое время самым лучшим было? - Счастливейшими были дни, когда Моя любимая меня любила... - А не было ль, скажи, такого дня, Когда ты плакал, горя не скрывая? - Любимая забыла про меня. Тот день я самым черным называю... - Но можно было вовсе не любить! Жить без любви - и проще и спокойней!.. - Наверно, это проще. Может быть... Но в жизни Я такого дня не помню. ВЕЧНАЯ МОЛОДОСТЬ Любви все возрасты покорны. А. Пушкин Вот судьи выстроились в ряд, Полгоризонта заслоня. И гневом их глаза горят, А все слова летят в меня: "Юнец, не бривший бороды, Щенок, не помнящий добра, Ответь нам: правда ли, что ты Был с женщиной в лесу вчера?.." Я судьям отвечаю: "Да! Я многое в лесу нашел, Мальчишкою я шел туда, Оттуда я мужчиной шел!.." Вновь судьи выстроились в ряд, Полгоризонта заслоня. И гневом их глаза горят, И все слова летят в меня: "Забыв о седине своей И прежние забыв грехи, Шел с женщиною ты и ей Шептал любовные стихи?.." "Да! - отвечаю судьям я. - Шел с женщиной. Шептал слова. И верил, что судьба моя Светла, пока любовь жива!.." А судьи грозно хмурят взгляд, И снова требуют они: "Нам непонятно, - говорят, - Нам непонятно, объясни..." Я говорю им: "Есть любовь, И, ощутив ее венец, Взрослеет запросто юнец, А старец молодеет вновь. Становится певцом немой, Становится певец немым. Любовь - всегдашний спутник мой. Я буду вечно молодым!" ВЕРНУЛСЯ Я... Вернулся я спустя сто лет Из темноты на землю эту. Зажмурился, увидев свет. Едва узнал свою планету... Вдруг слышу: шелестит трава, В ручье бежит вода живая. "Я вас люблю!.." - звучат слова И светят, не устаревая... Тысячелетие прошло. На землю я вернулся снова. Все, что я помнил, замело Песками времени иного. Но так же меркнут звезд огни, Узнав, что скоро солнце выйдет. А люди - как и в наши дни - Влюбляются и ненавидят... Ушел я и вернулся вновь, Оставив вечность за спиною. Мир изменился до основ. Он весь пронизан новизною. Но все-таки зима бела. Цветы в лугах мерцают сонно. Любовь осталась, как была. И прежнею осталась ссора. СПРОСИ У СЕРДЦА - Куда глядишь?.. - На ту и на другую... - Тогда спроси у сердца своего. Есть женщина, которую люблю а, А больше нет на свете никого! Когда я буду ранен в чистом поле, Придет подруга верная моя. И самые немыслимые боли Исчезнут вдруг - И выздоровлю я. Когда состарюсь, посоха не надо - Хочу в глаза любимые взглянуть. Вернется долгожданная прохлада, Весна придет, и я продолжу путь. - О чем ты вспоминаешь? - Сам не знаю... - Тогда на помощь сердце позови. Есть лишь любовь на свете. Остальная Жизнь - это ожидание любви. x x x Я ехал к тебе, а мой конь ревновал: - Не надо, вернись, там другой ночевал, Другие садились на спину мою - Я эти ворота в лицо узнаю! Огрел я хлыстиной коня своего, А будь я мужчиной - убил бы его! Что станет с двуногими, если под нами Четвероногие станут лгунами?! Обратно - ни шагу, к воротам иди И ржаньем скорее же всех разбуди!.. ...И конь мой прекрасный заржал в тишине, И свечка в твоем задохнулась окне. И звезды погасли на небе моем, И мир покачнулся, как чаша весов, И головы мы опустили с конем - Не дрогнул в воротах железный засов. Ах, нету бесстыжих лгунов средь коней, Ведь кони - не люди... а дождь все сильней Прости, вороной, удила не грызи И к выси родной поскорей увези. ВОПРОСЫ И ОТВЕТЫ - Ты кто? - Влюбленный горец из Цада... - Профессия? Работа? - Неустанный Певец любви. Пою о ней всегда На языке влюбленных Цадастана... - Ты кончил вуз? Ученость прояви... - Мой путь в науку сладок был и горек. Учусь я в академии Любви. Всю жизнь учусь. Но до сих пор - как школьник... - Есть родственники? - Много! Дело в том, Что мне, как родственник - Любой влюбленный... - Был под судом? - Я вечно под судом Любимой. К ней одной приговоренный... - Ты воевал? - Всю жизнь веду войну Со злом и клеветой разнообразной... - Ты был в плену? - Я и сейчас в плену! В плену любви. И это плен прекрасный... - Стихи любимейшие назови. О чем они? - Да о любви, конечно!.. - Чему подвластна мысль твоя? - Любви!.. - Чем награжден? - Одной любовью нежной... - Владеешь ли сокровищами? - Да! Сокровище - любви земная радость. Под знаменем любви иду всегда... - Из шелка знамя соткано? - Из радуг!.. - Какою клятвой клялся на крови? - Сберечь планету трепетной любви... - Чем жизнь твоя освящена? - Любовью, Которая бессмертно молода! (Не веришь мне - Тогда спроси любого В ауле под названием Цада...) Я ХОДИЛ ПО ЗЕМЛЕ ШАХИНШАХОВ Я ходил по земле шахиншахов, И однажды над лунной водой Там не в праздном кругу вертопрахов Персиянке внимал молодой. На устах неподдельный багрянец, А в глазах - чуть лукавая синь; - Говорят, что у вас, чужестранец, Нет ни шахов давно, ни шахинь? - То неправда, ханум! И поныне Шахи есть у нас в образе гор. И возлюбленный рад, как шахине, Поклоняться любой до сих пор. СОДЕРЖАНИЕ Патимат "Три звездочки вверху горят...". Перевод Е. Николаевской и И. Снеговой "Дождик за окном - о тебе я думаю...". Перевод В. Звягинцевой "Скоро, скоро настанет...". Перевод В. Звягинцевой "В маленькой рамке на белой стене...". Перевод Е. Николаевской и И. Снеговой "Часто я вспоминаю...". Перевод В. Звягинцевой "Закрыто наглухо твое окно...". Перевод Е. Николаевской и И. Снеговой "Вот я вернулся с дороги...". Перевод Е. Николаевской и И. Снеговой "Вижу я: твои руки как руки...". Перевод Я. Козловского . "Знатоки, принявшие участие...". Перевод Н. Гребнева "У нас с тобой разными радости стали...". Перевод Е. Николаевской и И. Снеговой Косы. Перевод Е. Николаевской и И, Снеговой "Я шел один по улице вчера...". Перевод Е. Николаевской и И. Снеговой "Несерьезны наши ссоры". Перевод Е. Николаевской и И. Снеговой "Если бы каждая дума моя о тебе...". Перевод Е. Николаевской и И. Снеговой Твои глаза. Перевод Е. Николаевской и И. Снеговой "Спокойно прохожие мимо шагают...". Перевод Я. Козловского "Был я недавно в ауле родном...". Перевод Е. Николаевской и И. Снеговой "Я был уже большим в тот год...". Перевод Е. Николаевской и И. Снеговой "В журнале о тебе стихов не приняли опять...". Перевод Е. Николаевской и И. Снеговой Музыка. Перевод Я. Козловского "Твой взгляд с усмешкой...". Перевод Е. Николаевской и И. Снеговой "Мы ссорились дождливым днем...". Перевод Е. Николаевской и И. Снеговой "Зеленеют поля и полянки...". Перевод Я. Козловского "Подушку не пухом при тихой погоде...". Перевод Я. Козловского "Если б только был на это властен я...". Перевод П. Гребнева Вся такого ты чекана... Перевод Я. Козловского "С разной быстротой попутной...". Перевод Н. Гребнева "Я за твое здоровье пил...". Перевод И. Снеговой "Сегодня снова снежный день...". Перевод И. Озеровой "Шумные улицы онемели...". Перевод И. Озеровой "Ты спишь, а я предутренней порой...". Перевод Н. Гребнева Следы на снегу. Перевод Н. Гребнева "Я несу к тебе упреков лед...". Перевод Н. Гребнева. "Я знаю наизусть всего Махмуда...". Перевод Е. Николаевской и И. Снеговой Твой день рождения. Перевод Н. Гребнева "Жена говорит мне...". Перевод Е. Николаевской и И. Снеговой "Не верю в чудеса и в провидение...". Перевод И. Гребнева "Напрасно плачешь ты...". Перевод Н. Гребнева "Что делать мне с сердцем моим?..". Перевод Н. Гребнева "С тех пор как встретились мы на земле...". Перевод Н. Гренева "Твои слова, слова хорошие...". Перевод Н. Гребнева "Я возраст свой забыл, зачем же мне...". Перевод Н. Гребнева "Я не хочу тебе петь колыбельной...". Перевод Н. Гребнева "Я о тебе, кто мне всего дороже...". Перевод Н. Гребнева "Ты права: с годами я мрачнею...". Перевод Н. Гребнева "Слово скажи, погляди на меня...". Перевод Н. Гребнева "Сердце мое - это праздничный стол...". Перевод Н. Гребнева "Пастух говорил...". Перевод Н. Гребнева "В певчих птиц, а в соловьев тем более...". Перевод Н. Гребнева "Отчего ты, родной, молодой, а седой...". Перевод Н. Гребнева Третий час. Перевод Я. Козловского О нас и других. Перевод Я. Козловского Если в мире тысяча мужчин. Перевод Я. Козловского "Не лучший я из тысячи других...". Перевод Я. Козловского "Свечу задуть я не берусь...". Перевод Я. Козловского Могущество Хафиза. Перевод Я. Козловского "В горах ручьев и речек изобилье...". Перевод Н. Гребнева "С туч свинцовых белой стаей...". Перевод Н. Гребнева Я тебя не забуду. Перевод Р. Рождественского Брови. Перевод Р. Рождественского Патимат. Перевод Р. Рождественского Бунт. Перевод Ю. Мориц Суди меня по кодексу любви Сонеты. Перевод Н. Гребнева "Стихотворение - стихов творенье..." "Мне кажется порою, что и строчки..." "Шептал я белой ночью в Ленинграде..." "Жизнь, что ни день, становится короче-." "Давай бродить в горах или в степях..." "Мне все чего-то хочется давно..." "Я признаюсь: мне кажется порою..." "Была роса, и вдруг росы не стало..." "Ты, время, как палач, в урочный час..." "Я слышал, что стихами Авиценна..." "В музейных залах - в Лувре и в Версале..." "Бросает свет светильник мой чадящий..." "Когда б за все, что совершили мы..." "Родная, почему, скажи на милость..." "Через плечо несу я два хурджина...". "День твоего рождения опять..." "Я этой ночью неспокойно спал..." "Ты видела, как пилят дерева?.." "Ларец опущен с неба на цепях..." "В моих воспоминаньях о весне..." "Передают известья, погоди..." "Наш пароход плывет из дальних стран..." "Чтоб с ним вступить сейчас же в смертный бой..." "Добро и зло на свете все творят..." "Я звезду засвечу тебе в угоду...". "Трем нашим дочкам ты головки гладишь..." "Хочу любовь провозгласить страною..." "Бывает в жизни все наоборот...". "Я видел: реки, выйдя из равнины..." "Я замышлял уехать в дальний край...". "Серебряные россыпи монет..." "В твоем плену я двадцать с лишним лет..." "Обычай старый есть в горах у нас..." "Длинней он будет или же короче..." "Дождь, оставляя капли на окне..." "Ты чешешь косу, огорчаясь тем..." "Ты среди умных женщин всех умнее..." "Осталась нам едва ли треть пути..." "Над головами нашими весною...". "Когда ты вовсе не существовала б..." "Красавицу певец Эльдарилав...".. "Был мой родитель горским стихотворцем..." "Любовь, быть может, это институт..." "Однажды и ее мной случилось чуда..." "Маневры - это битва без войны..." "За труд и подвиг щедро награждает..." "Когда ведут невесту к мужу в дом..." "Я маюсь болью сердца и души..." . "Тебою принесенные цветы..."... "Ты говоришь, что должеа я всегда..." "Часы, не дремлющие на степе...". "Я в жизни многим многое прощал..." "Твой дом стоит на этой стороне...". "Слеза, что по щеке твоей стекла..." "Не верь ты сверстнице евоей бесстыдной..." "Ты задаешь вопрос свой не впервые..." "Поскольку знаю, что уже давне..." . "Бывает в жизни нашей час такой..." "Путей на свете бесконечно много..." "Ужеди я настолько нехорош..." Перевод Я. Козловского "В училище Любви, будь молод или сед..." "Бельной, я в палате лежу госпитальной..." "Царицей прослыв в государстве Любви..." "С головою повинною я..." "На пенсию выходят ветераны..." "Войны, раны и недуги..." "В Дербенте виноградари гуляли...". "В прядильне неба женщины соткали"." "Твоя сказала мама: - Посмотрим, ухажер..." "Из-за тебя потребовать к барьеру..." "На площади, где марши ликовали..." Любимых женщин имена Сеньорина Мулатка Нана Гвинипадзе Грузинским девушкам. "Кто бездумно и беспечно..." Камалил Башир. Легенда Парень гор. Легенда Завет Махмуда "Себе представший в образе Махмуда..." Целую женские руки (Поэма). Перевод И. Озеровой Горячего сердца пылающий вздох Горящего сердца пылающий вздох. Перевод Я. Козловского О любви. Перевод Я. Козловского Хафиз не оставил Шираза. Перевод Я. Козловского Училище любви. Перевод Я. Козловского Завещание любви. Перевод Я. Козловского "Я спросил на вершине...". Перевод Я. Козловского Эй, мужчины... Перевод Я. Козловского "В Иран приехав вешнею порою...". Перевод Я. Козловского В Ширазе. Перевод Я. Козловского Я влюблен в сто девушек. Перевод Е. Николаевской и И. Снеговой . "С кем поделюсь я обидой своей..." Перевод Е. Николаевской и. И. Снеговой Чаша жизни. Перевод Я. Козловского Ай лаззат. Перевод Я. Козловского "От общего наследия любви...". Перевод Н. Гребнева. " - Скажи, чья радость прочих веселей?.." Перевод Я. Козловского Дорога. Перевод Р. Рождественского... "Писал поэт стихи жене...". Перевод Я. Гребнева. "Высокие травы родимого края...". Перевод Н. Гребнева "Радость, помедли, куда ты летишь?..". Перевод Н. Гребнева "Три страстных желанья...". Перевод Я. Козловского Три женщины. Перевод Я. Козловского С женщиной наедине. Перевод Я. Козловского "Если ты мужчина, узаконь...". Перевод Я. Козловского Таинственность. Перевод Я. Козловского.. Красивая девушка. Перевод Е. Николаевской и И. Снеговой "Зря познал я усердье...". Перевод Я. Козловского "Мне оправданья нет и нет спасенья...". Перевод Н. Гребнева "Как живете-можете, удальцы мужчины?..". Перевод Н. Гребнева "Горной речки глупая вода...". Перевод Н. Гребнева "С чем сравнить мою любовь?..". Перевод Н. Гребнева "Я думал, деревья в цвету белоснежном...". Перевод Н. Гребнева "Любовь, давай себя сравним с пандуром!..". Перевод Н. Гребнева "Мой сосед, глаза прищурив карие...". Перевод Н. Гребнева "Если бы любовь на дно...". Перевод Н. Гребнева Пленительных женщин и храбрых мужчин. Перевод Я. Козловского "Молодых и в замяти седин...". Перевод Я. Козловского "В горах джигиты ссорились, бывало...". Перевод II. Гребнева "У юноши из нашего аула..." Перевод Н. Гребнева "Где, горянка, твои наряды...". Перевод Н. Гребнева Открыл я книгу вековую. ПеревЬд Я. Козловского ("Изнывая в любовной тоске...") Перевод Я. Козловского Я свиданье женщине назначил. Перевод Я. Козловского "Захочет любовь, и в клубящейся мгле...". Перевод Я. Козловского Баллада о женщине, спасшей поэта. Перевод Я. Козловского "Чтобы рвануться в схватку, у мужчины...". Перевод Я. Козловского Разговор с часами. Перевод Я. Козловского Афродита. Перевод Я. Козловского Санта-Клара. Перевод Л. Дымовой Мой край огромным не зови... Перевод Р. Рождественского Разговор. Перевод Р. Рождественского Вечная молодость. Перевод Р. Рождественского Вернулся я... Перевод Р. Рождественского Спроси у сердца. Перевод Р. Рождественского "Я ехал к тебе, а мой конь ревновал..." Перевод Р. Рождественского Вопросы и ответы. Перевод Р. Рождественского Я ходил по земле шахиншахов. Перевод Я. Козловского: Гамзатов Р. Г. П8 Суди меня по кодексу любви.: Пер. с авар. - М.: Мол. гвардия, 1979. - 271 с. В пер.: 90 к., 100 000 экз. В книге - стихи и поэма лауреата Ленинской премии, народного поэта Дагестана Расула Гамзатова. 70403-304 Г------------173 - 79. 4702940006 078(02) - 79 ИБ Э 2355 Расул Гамзатович Гамзатов СУДИ МЕНЯ ПО КОДЕКСУ ЛЮБВИ Редактор М. Беляев Художник О. Безухов Художественный редактор Т. Санкина Технический редактор Т. Кулагина Корректоры Т. Пескова, А. Долидзе Сдано в набор 10.08.79. Подписано к печати 23.11.79. А00262. Формат 70Х108 1/32. Бумага типографская Э 1. Гарнитура "Обыкновенная новая". Печать высокая. Условн. печ. л. 11,9. Уч.-изд. л. 7. Тираж 100 000 экз. Цена 90 коп. Заказ 1441. Типография ордена Трудового Красного Знамени издательства ЦК ВЛКСМ "Молодая гвардия", Адрес издательства и типографии: 103030, Москва, К-30, Сущевская, 21. OCR Pirat