Милане Кудрявой
моему интернетному другу
невидимому и доброму
Д.Мирошник
Стояло в нашем доме старое пианино. Купили его когда-то Наташины
родители, чтобы училась их старшая дочь музыке. Наталья закончила детскую
музыкальную школу, и я еще застал то время, когда она довольно бодро и
уверенно била по клавишам, не отрывая глаз от лежавших на пюпитре нот. С тех
пор музыкой она не занималась, но какие-то навыки у нее остались. Во-всяком
случае, иногда она в каком-то душевном порыве может сбацать "Цыганочку".
Жизнь шла своим чередом. Работа, маленькие дети, очереди в магазинах,
суровые будни семейной женщины сделали свое дело - музыка отдалилась. Но вот
Юлька пошла в школу, и Наташа вспомнила про пианино. Мои скептические
замечания относительно целесообразности музыкальных уроков дочери
натолкнулись на гневное "Ты ничего не понимаешь! Это - на всю жизнь!". Я
понял, что меня могут причислить к шарлатанам. Мне совсем не улыбалось
приобрести имидж врага культуры. И не то, чтобы мне стало стыдно, но я
понял, что у совершенства предела нет... Ладно.
За все дела Наталья берется основательно, фундаментально. Пробежав
порхающими руками по клавиатуре, она тоном, не предусматривающим никаких
возражений, заявила:
Пианино расстроено. Надо вызывать настройщика.
Что такое советский сервис - вам объяснять не надо. Не слишком
навязчивый. В тощей телефонной книге настройщиков пианино вырезали как
класс. Возможно, что еще в гражданскую войну. Наташа поделилась своим горем
на работе. Вычислительный центр, где она работала программистом и где я имел
счастье ее встретить, был в основном коллективом женским. Там, конечно, и
работали. Но там и говорили. Много. Часто. О себе. И обо всех тоже.
А зачем тебе искать настройщика? Попроси Козловского! Он всем
настраивает пианино. И денег за это не берет!
И Наталья попросила Козловского...
Бывают на свете люди, которые располагают к себе с первого взгляда.
Достаточно взглянуть в эти голубые, по-детски наивные честные глаза,
услышать добродушный и откровенный смех и все - он взял тебя тепленьким.
Юрий Арсеньич Козловский работал в нашем конструкторском бюро в бригаде
прочности и был специалистом по шестеренчатым передачам. В любом двигателе
до чертовой матери всяких шестерен, и у Козловского работы хватало. Он был
из "первого призыва" - пришел работать в ОКБ в год его образования после
окончания института, был старше меня лет на десять, и так же, как я, много
курил. Держался он очень просто, и никак не давал понять, что между нами
более десяти лет сроку. Это был среднего роста ослепительно рыжий худощавый
человек с веснушками на лице и в профиль напоминал сидящего на ветке грифа.
Это сходство придавала ему его шея, сложенная полупетлей.
Весь рабочий день Арсеньич сидел за своим рабочим столом и тарахтел на
персональном "Reinmetal" - электроарифмометре. Считал разнообразные
шестеренки. Считал и вписывал результаты в огромные таблицы, которые своей
длиной напоминали простыни. Он был отличным специалистом, но обладал
гипертрофированной боязнью ответственности. Чтобы приступить к своим
расчетам, он занудно требовал от всех абсолютно достоверных исходных данных,
по нескольку раз обходя с одними и теми же вопросами всех расчетчиков. Он
отбивался от всех обязанностей, не связанных с его расчетами, и не оставался
за начальника бригады, когда тот уезжал в командировку, хотя по возрасту и
опыту был вторым в бригаде после него. Если ему поручалось оформить какой-то
документ, он скрупулезно следил, чтобы число визирующих подписей было не
меньше требуемого и не успокаивался до тех пор, пока не убеждался, что всю
ответственность за последствия он разделил со всеми возможными кандидатами
на наказание.
Какие деньги? - удивился Арсеньич, когда Наташа обратилась к нему за
помощью. - Разве ты не знаешь, что я деньгами не беру?
А чем берете?
Только водкой и пельменями! - это было сказано со смехом.
Он пришел к нам домой в субботу в полдень. Был солнечный осенний день,
но на улице было холодно. Арсеньич снял пальто, достал из него ключ для
колков, небольшой молоточек и камертон. Мы провели его в комнату, где стояло
пианино. Никогда до этого я не видел, как работают настройщики. Арсеньич
поднял крышку пианино, посмотрел на фирменный знак.
"Красный Октябрь". Неплохая марка, неплохая.
Он сел на стул у инструмента и наиграл какую-то мелодию. При этом лицо
его перекоробила гримаса неудовольствия.
Да, запущенный инструмент. Много работы будет.
Наталья смущенно начала оправдываться. Мол, мы тут долго не жили, на
пианино никто не играл...
Ладно, давайте посмотрим на деку.
С этими словами Арсеньич ухватился за пианино и стал отодвигать его от
стены. И вдруг расхохотался.
Да у вас тут целый продсклад!
На задней стенке пианино вдоль всей его ширины висели косицы
золотистого репчатого лука, чеснока, на нижней доске за декой стояли банки с
соленьями, вареньем, полиэтиленовые мешочки с сахаром, гречкой, манкой,
мукой, рисом, макаронами. У нас не было в квартире кладовки, и Наташа нашла
для наших припасов такое экзотическое место. Это были трофеи
продовольственной войны. Тут хранилось все, что удавалось добыть в жестоких
очередях, в длительных походах по всем продовольственным точкам района...
Мы суетливо начали очищать рабочее место для лекаря атрибутов культуры.
Наташа приволокла пылесос и добросовестно вычистила все уголки этого
музыкального ящика. Я помогал Арсеньичу. Мы сняли с пианино все стенки и оно
стало напоминать стыдливую женщину на медосмотре.
Арсеньич работал и рассказывал. Я был благодарным слушателем, мне было
интересно. Он внимательно осмотрел деку и не нашел на ней трещин.
Это хорошо! Потому что, если на деке есть трещины - все, пианино можно
выбрасывать.
Осмотрев все колки, он не обнаружил разбитых и тоже был доволен. Струны
тоже оказались целыми.
Ну, тогда мы управимся быстро!
По-моему, одна клавиша западает - сказала Наташа
Это - ерунда. Сначала надо настроить...
Трехлетний Ромка бегал по квартире со своими проблемами и заботами и
отвлекал Наташу. Ей тоже было интересно смотреть на работу Арсеньича.
Арсеньич ударил молоточком по камертону и одновременно по клавише "ля"
во второй октаве. Затем ключом подтянул колок. Он повторил эту процедуру
несколько раз, пока не остался доволен. База была отстроена.
Арсеньич, а как ты определяешь, что добился совпадения?
У меня слух абсолютный, можешь мне верить.
Он начал настройку остальных струн. Их было много. Он провозился с ними
часа два. Наталья уже несколько раз прибегала из кухни.
Ну что, можно запускать пельмени?
Не-е-т. Погоди еще. Уже немного осталось.
Я уже третий раз воду подогреваю...
Сейчас, сейчас...
Мы собрали стенки, поправили рычаги на молоточке запавшей клавиши,
подклеили две матерчатых полоски на других молоточках, и Арсеньич, потирая
руки, сел за пианино и сыграл бравурный марш. Наташа прибежала на музыку,
засмеялась, обрадовалась. Звуки были сочными, чистыми, красивыми, словно это
было не наше старенькое пианино, а концертный "Стейнвей". Арсеньич, согнув
свою шею в еще более крутую полупетлю, старательно и в то же время как-то
непринужденно извлекал из нашего недавнего продсклада чарующей силы звуки.
Наталья! Водку давай! Запускай пельмени!
Я сейчас!
Арсеньич играл. Он играл красиво. Это были импровизации. По всему
чувствовалось, что ему понятна и доступна эта красота, что ему нравится
извлекать нечто осмысленное совсем на другом, но очень информативном языке.
Почему нас так волнует красивая музыка? Как мы определяем, какими критериями
пользуемся, отделяя красивое от некрасивого в музыке? Мы говорили с
Арсеньичем о музыке. Нас перебила Наташа:
-Все готово! Давайте за стол!
На столе стояло наше самое большое блюдо с пельменями. Извлеченная из
морозильника бутылка водки покрылась матовой влагой. Мы разлили по первой.
Наташа выпила с нами. Арсеньич сказал, что пианино у нас хорошее, и что
новая настройка ему понадобится еще не скоро. За это мы выпили по второй.
Наташа снова выпила с нами. Мы съели все пельмени и Наталья побежала на
кухню запускать следующую партию.
Мы с Арсеньичем покурили, и он снова сел за пианино. Теперь это был
Бетховен с его "Застольной". Прибежала Наташа и присоединилась. Закончив
песню, мы налили по третьей и выпили, не дожидаясь, пока Наталья принесет
пельмени. Наталья эту рюмку пропустила.
Все последующее я вспоминаю уже с трудом.
Что мы выпили вторую бутылку водки, это я помню точно. Помню, что была
и третья, но вот прикончили мы ее или нет - уже не помню. Мы съели все
пельмени, что Наташа запасла на этот случай. Ей тоже хотелось попробовать,
как звучит под ее руками только что отстроенное пианино, и она чередовалась
с Арсеньичем - они сменяли друг друга, едва один успевал закончить свою
мелодию. Подогретый выпивкой и возникшим шутливым музыкальным соревнованием,
Арсеньич увлекся и стал похож на салунного тапера из американского боевика.
В зубах он держал дымящуюся папиросу, и, морщась от ее дыма, умудрялся
сквозь стиснутые зубы извлекать из своего горла лихие слова озорных
куплетов. Мы пели, играли на пианино, и даже плясали. Нам было весело и
хорошо. Были и перерывы, когда мы просто сидели и разговаривали. Я помню,
как Арсеньич, глядя на Ромку, который возился в углу со своими игрушками,
вдруг рассказал нам историю.
Когда его жене было 42 года, врачи нашли у нее рак молочной железы. Еще
и сейчас это сообщение трагично для любой женщины. Можно представить, что
пережила его жена тогда. Как минимум это грозило ампутацией груди, а не то и
смертью. В доме царила тоска. Арсеньич стал изучать медицинскую литературу.
Он не мог оставаться безучастным в ситуации, когда его жене грозила беда.
Ему не верилось, что положение безнадежно. И он нашел сообщение какого-то
практического врача, у которого пациентка избавилась от рака молочной железы
после того, как забеременела и родила. Он показал эту заметку жене. Они
посоветовались и решили попробовать. У них уже была взрослая дочь лет
восемнадцати, студентка, и больше рожать детей они не планировали. Рожать в
42 года - дело рискованное, но другого выхода не было. Она забеременела и
родила сына. Опухоль пропала бесследно!
Я ей говорю: вон твой спаситель ползает...- Арсеньич засмеялся. -
Сейчас ему уже скоро пять лет будет. Но слухом не в меня пошел - медведь на
ухо наступил. Ну да от спасителей этого не требуется...
Мы выпили за спасителей.
Водка делала свое коварное дело. Разговор принял характер мозаики -
музыка, еда, выпивка, дети, работа и почему-то война. Арсеньич вспомнил, что
провел всю войну в своем родном Бирске. На всю жизнь ему запомнилось, что
вся его семья - мать, брат и он, Арсеньич - сумели выжить только потому, что
его бабка за несколько лет до войны по какой-то странной крестьянской
привычке складывала в огромный сундук, что стоял в сенях, хлебные корки и
куски недоеденного за столом хлеба. Со временем они превратились в крепкие
сухари и наполнили сундук до краев. В войну эти сухари спасли им жизнь...
Наташа уже в который раз запускала свежую партию пельменей, а мы все
ели и пили. Арсеньич любил пельмени. Я тоже был не дурак покушать.
Наесться пельменями - это когда на первом сидишь, а последний в горле
торчит... - Арсеньич произнес это с видом знатока и серьезно. Я верю, что
такое с ним случалось...
Как водится в пьяных компаниях, когда все изрядно нагруженные,
разомленные, пошли в ход анекдоты и истории. Арсеньич был в ударе.
Ты же знаешь Рувима Лебского из бригады форсажной камеры? Мы с ним на
одном курсе учились. В те время общежития у института не было, и мы с ним
снимали комнату у одной старушки. Было у этой комнаты важное преимущество -
отдельный вход. Приходили часто заполночь. Дело было на третьем курсе.
Мне-то двадцать лет было, а Рувим постарше меня года на три. Он после армии
в институт пришел.За девками, конечно, бегали. Бывало, что и домой к себе
приводили. Бабка терпимая была. В нашей комнате две кровати стояли- моя и
его. Его - за печкой. Как-то раз я уже сплю в своей кровати, а он приходит с
девушкой. Знал я ее - медсестрой в больнице работала. Тихонько они
раздеваются и ложатся в его постель. И начинаются у них постельные
баталии... Разбудили они меня, но я виду не подаю, чтобы им кайф не
испортить. Всю ночь он ее жарил! Мне уж интересно стало, сколько же человек
может? Одиннадцать раз я насчитал! Уже потом, кода сам женился, вспомнил про
этот случай и решил проверить, что у меня получится. На рекорд пошел.
Выступал, как спортсмен! У жены глаза на лбу были, но терпела. И что
думаешь? Шесть раз - и все, не смог больше. Личный рекорд поставил. Зато
получил стойкое отвращение к сексу. Стойкое! Правда, только на два дня!
Арсеньич захохотал, довольный своей шуткой.
Отвращения к сексу я еще не испытывал. Может быть потому, что на
рекорды не ходил. Но Арсеньичу я верю.
Юлька играла на пианино все время, пока училась в музыкальной школе. И
настройки для него после Козловского уже не требовалось...
КРАСНЫЙ СИТРОЕН
Это было первое за восемь лет собственно путешествие. До этого мы
отваживались только на однодневные радиальные набеги на окрестности Сиднея.
Мы начинали робко, под влиянием непреодолимого желания поглазеть на новые
места, на удивительную природу, на могучий океан...
По мере того, как мы стали чувствовать себя увереннее за рулем и
поверили в нашу старенькую "Торану", мы стали понемногу, потихоньку все
больше удаляться от Сиднея. Иногда мы ездили вдвоем с Наташей, но чаще
вместе с друзьями, такими же совками. Мы заранее определяли конечные точки
наших вылазок. Обычно это были просто новые места на удалении 100 - 150
километров от города, где имелись какие-нибудь достопримечательности. Мы
добирались на севере до Госфорда с его удивительно живописно изрезанным
побережьем, напоминающим скандинавские фиорды, красавца Терригала , где в
одном месте сошлись лесистые горы, прекрасные пляжи и курортный комфорт; На
западе мы достигали Оберона с его сосновыми "лесопосадками", в которых
иммигранты-славяне, знающие толк в этом деле, дважды в год (апрель и
октябрь) устраивают грибную охоту. На юге мы добирались до Кайамы, где давно
застывшая вулканическая лава причудливым козырьком нависла над бушующей
водой, и в сильный прибой потрясающей красоты фонтан выбивается сквозь
природой сделанное отверстие...
Это были однодневные поездки в уикэнд - мы выезжали рано утром и
возвращались к вечеру. Когда все окрестности были изъезжены и радиальные
вылазки уже не приносили ничего нового, мы на какое-то время вообще
перестали выезжать за город. За это время мы сменили две машины, и наша
последняя выглядела междугородным крейсером. Это был "Ниссан" - 280С. В ней
приятно путешествовать. Но мы бы еще долго не решились двинуть в дальнее
путешествие, если бы не Клеванские.
Они оба - Саша и Таня - в Австралии с 79-го года, старожилы. Оба из
Риги. Он - инженер-кораблестроитель, работал в Северодвинске. Она -
врач-терапевт. Мы подружились, когда выяснилось, что он интересуется моим
изобретением и у нас много общих интересов. А наши жены очень подошли друг
другу. Редкий случай.
Саша - человек энергичный и заводной. Это ему принадлежит идея поехать
на Кристмас-холидей куда-нибудь подальше и недельки на две. Меня уговаривать
было излишне. Жиклером была Наташа. Но когда Таня присоединилась к нам,
мужчинам, слабое натальино сопротивление было сломлено, и мы стали обсуждать
детали.
Надо сказать, что индустрия туризма в Австралии развита очень хорошо. Я
не знаю, как обстоит дело с туризмом в Италии или Франции, но как это
делалось в России, я знаю хорошо. Так вот - небо и земля. Любой клочок
австралийской земли орет с многочисленных рекламных проспектов - посети
меня! Сведения о любой точке Австралии, как объекте туризма, ты можешь
получить бесплатно в любом турагенстве. Тебе дадут кучу красочных буклетов с
описаниями туристических достопримечательностей, адреса и телефоны гостиниц
и отелей с указанием стоимисти номера, стоимости аренды автомобиля, перечнем
услуг, наличием теннисных кортов, бассейнов, кондиционеров, гольф-клубов,
казино, путеводители и карты, да такие подробные, что на них могут быть
указаны даже отдельные дома и столбы линий электропередач. Кроме того, там
указывается , какое время года является самым "сезоном", когда цены на все
максимальны (обычно, это Кристмас).
Вначале мы хотели поехать в Тасманию. Это очень интересное место. И по
своей природе, и по истории. Мне еще было интересно другое - так далеко на
юге я еще никогда в жизни не был. Поскольку вопрос о стоимости путешествия
был не последним, мы оценили тасманский вариант как трудно осуществимый -
стоимость паромной переправы с материка до острова съедала почти треть наших
финансов. Кроме того, альтернативный вариант - добраться до острова
самолетом - не проходил: все билеты на самолет были распроданы задолго до
нашего решения. Тут живут люди благополучные, и свой отдых они планируют
заранее ...
И тогда я предложил поехать на Барьерный Риф. Идея нашла отклик, и мы
стали думать, как лучше это сделать. Решили ехать в автомобиле. В одном или
в двух? У каждого из нас есть права, каждому приходится ежедневно сидеть за
рулем, и проблема усталости решается просто - меняется водитель. Но до
Барьерного Рифа более 2000 километров. На бензин потратишься здорово, а в
одной машине нам вчетвером разместиться просто. Решили - в одной. Чьей -
нашей или в машине Клеванских? У них - две: "Ягуар" и "Ситроен". У нас -
"Ниссан". Надо было выбирать. "Ягуар" прожорлив, к тому же у него плохо
работал кондиционер. "Ниссан" или "Ситроен"? Мы предполагали, что можем
встретить по пути дороги с ухабами и бездорожье или глубокую воду. У
"Ситроена" есть устройство для автоматического изменения величины дорожного
клиренса. Это решило вопрос в пользу "Ситроена". Кстати, бездорожья или
глубокой воды мы так и не встретили.
Было начало декабря, и мы уже собрали все необходимые карты, выбрали
минимум одежды из гардероба, запаслись фотоаппаратами и пленками. Мы
двинулись в путь 16-го. Практически это был австралийский вариант "дикарей".
Решили, что будем действовать по обстоятельствам. Но для начала мы
забуковали номер в частной гостинице в Нусе, что примерно в ста километрах к
северу от Брисбена. Это мы сделали по телефону из Сиднея.
За свою жизнь я проехал столько, что любая новая дорога не вызывает у
меня никакой эмоциональной дрожи. И тут не было ничего особенного, кроме
осознания, что я еду туда, где еще никогда не был. А вот к этому чувству я
никогда относиться спокойно не мог.
Саша - опытный водитель, не то, что я. Мой семилетний стаж водителя -
ничто в сравнении с его опытом. Ему нравится водить ночью. Мы выехали
поздним вечером, когда движение на улице затихает, и можно гнать на полной
скорости. До Брисбена по Pacific Hwy ровно 1000 километров. На "Ситроене"
есть автомат постоянной скорости. Поставили его на 115 км/час и погнали. Мы
промчали эту тысячу за 11 часов, сделав один перерыв на ночной ужин в Мак
Дональдсе и заправку. Мы успели до заявленного времени (13 часов) объявиться
в гостинице в Нусе. И сразу окунулись в атмосферу бездельного отдыха, когда
ты еще не в состоянии отойти от рутинных будней с их регулярными, ставших
рефлексом, занятий, но медленно перестраиваешься на радостное возбуждение от
предвкусия чего-то необычного, нового, неизведанного. Мы собирались прожить
в Нусе 2-3 дня и двинуть дальше на север. Но в эти дни мы планировали
посетить Fraser Island - самый большой в мире песчанный остров. ЮНЕСКО
занесла его в список охраняемых творений природы. Австралия объявила его
Национальным песчаным парком и запретила на нем любую коммерческую
деятельность, кроме туристической.
Созвонились по телефону с турагенством. Наутро за нами заехал автобус,
в котором уже сидели человек 20. Шофер был по совместительству и гидом. Он
комментировал все, что попадалось нам на пути. И чувствовалось, что эта
работа ему не в тягость. Мы проехали километров 50 до пролива, отделяющего
остров от материка. Заехали на паром, где нас всех угостили кофием и
печеньем, и через 15 минут мы выехали на остров.
Я видел раньше песчаные пляжи. Их было много. Но я еще никогда до этого
не видел, чтобы полоса песка шириной сто метров, ограниченная с одной
стороны невысокими лесистыми холмами, а с другой - океанским прибоем ,
тянулась более 300-от километров. Весь периметр острова представлял собой
величественную картину стыка стихий - воды и земли. А между ними лежал
влажный песок, за который обе они боролись миллионы лет с переменным успехом
- в отлив песок принадлежал земле, а в прилив вода покрывала его целиком,
подступая к самым холмам...
Земля скрывалась под водой, спускаясь в нее под очень малым углом,
почти горизонтально, гребешки на волнах начинали закручиваться где-то
далеко, почти на горизонте, вся прибрежная полоса океана постоянно вскипала
их белой пеной . Ударившись о песок, волна теряла свои силы медленно,
неохотно, она с затихающим шумом старалась дотянуться до сухого песка, пока
в молчаливом признании своей неудачи бесшумно не отступала назад, в свою
стихию...
Один вид этого бесконечного пляжа потрясал воображение. Смоченный
морской волной песок был плотным, как деревенская дорога в Средней России.
Эта природой созданная дорога была ровной и гладкой, что позволяло шпарить
по ней нашему тяжелому автобусу со скоростью до 100 км/час. Нам навстречу и
по одному курсу с нами мчались семейные автомобили с двумя ведущими мостами
- обычный седан из опасения застрять в сухом песке и в таком положении
застать прилив на остров не пускают. На карте береговая линия острова,
обращенная к океану, имеет форму хоккейной клюшки - стокилометровая прямая
ручка и двадцатикилометровый крюк. Когда мчишься по этой необычной дороге,
то кажется, что тебя уносит в космос...
Наш разговорчивый гид внезапно остановил автобус и , ничего не
объясняя, вышел из него к кромке воды. На влажном песке лежала морская змея.
Гид осторожно взял ее за хвост и приподнял его так, чтобы голова змеи еще
лежала на песке. Затем он точным и резким движением схватил змею другой
рукой у самой головы. Держа змею таким образом в руках, он к ужасу женской
части туристов внес ее в кабину и стал рассказывать, что это такое. При этом
он смеялся, шутил и расположил к себе всех. Змея оказалась на берегу во
время отлива. Ее кожа была облеплена сырым песком, она не могла из-за этого
двигаться - трение было слишком велико. Ей надо было высохнуть и стряхнуть с
себя песок. Гид рассказал, что это - очень ядовитая змея, ее яд в четыре
раза сильнее, чем у кобры, но она не агрессивна. Он прошелся по всему
автобусу и дал возможность всем желающим потрогать это прекрасное
страшилище. Пасть змеи была раскрыта и этот зев выглядел устрашающе. Когда
все удовлетворили свое любопытство, гид пошлепал в своих ботинках по воде и
осторожно выбросил змею в родную стихию..
Мы помчали дальше. Далеко впереди появились черные контуры выброшенного
штормовым прибоем корабля. Это случилось лет 50 назад. Судно из Филиппин
проходило мимо острова, когда его застал шторм, оно потеряло управление и
было вынесено на береговой песок. С тех пор оно так и стоит. Корпус его весь
проржавел и разрушился, остались одни силовые балки и листы обшивки. Бывший
трюм врос в песок, ушел в него на несколько метров, в нем стоит вода и
плавают рыбы. Это место для кратковременной стоянки. Мы вышли из автобуса,
чтобы сделать несколько снимков.
Предприимчивые люди продают тут мороженное, напитки, легкие закуски.
Это место не объедешь стороной - дорога одна, по берегу...
Остановились и у крутого склона из спрессованного песка. Склон
напоминал слоистый пирог - каждый слой имел свой цвет. От почти белого до
темнозеленого. Смотровая площадка была огорожена деревянной оградой с
объявлением, что руками склон трогать не надо. Именно не надо, а не
запрещается. Нюанс, однако...
Проезжаем мимо не то камней, не то какой-то породы черного цвета. Лежат
у самого песка. И много их. Гид говорит, что это титановая руда. Ее тут на
острове много, но разработки запрещены - Национальный парк! А вообще в
австралийской земле закопано много всяких ископаемых. Материк очень старый,
и этого добра тут хватает. Проблем с сырьем страна не испытывает...
Наш тур был двухдневным. Ближе к вечеру нас привезли на центральную
турбазу. Это уютное место в двухстах метрах от океана, окруженное холмами,
покрытыми тропическим лесом. Четыре трехэтажных жилых корпуса, огромная
столовая, бассейн, почтовое отделение, бар с винным магазином, автобусная
станция. Вот и все. Мы поселились в двухкомнатном номере. Об удобствах можно
не говорить - австралийский стандарт предусматривает, что в номере должны
быть: кровать на каждого или супружеская постель, ванная, душ, туалет,
телефон, телевизор, холодильник, кондиционер, стиральная машина. Может быть
еще куча сверх этого, но не обязательно. Это зависит от числа звезд на
эмблеме отеля. Нас вполне устраивал и этот уровень комфорта, а совки - люди
не привередливые...
Перед ужином нам объявили, что для желающих осмотреть остров с высоты
есть возможность это сделать. Два легких шестиместных одномоторных
самолетика местной туркомпании в нашем распоряжении. Вот тут я и запрыгал!
Мало того, что я уже более восьми лет не поднимался в воздух. Я еще никогда
не летал на таком маленьком, да над Fraser Island! Стоило это удовольствие
$45. Я быстренько дожевал свою порцию и выбежал на берег. У воды стояли два
самолета. Молодые пилоты, каждому из которых было едва ли 25 лет, набирали
пассажиров. К сожалению, не я был первый. У меня была тайная надежда
уговорить ребят порулить в воздухе с места второго пилота. Но оказалось, что
такую же мысль уже лелеял другой, который был раньше меня. Пришлось сесть у
него за спиной...
Вот что я точно могу сказать, так это то, что еще никому из вас не
приходилось взлетать со влажно-песчанной взлетной полосы, когда колеса шасси
разбрызгивают морскую пену! Мы пробежали по песку метров 300, скорость
отрыва была около 150 км/час и легко взмыли в небо. Разговорчивый пилот лихо
заложил левый вираж, выровнял самолет по курсу поперек береговой линии, и мы
стали набирать высоту. Картина внизу напоминала тайгу - густой тропический
лес темно-зеленого цвета с синими зеркалами лесных озер. Весь остров покрыт
густым лесом. Куда ни кинь взгляд - только лес и океан. Мы летели на высоте
не более 300 метров, за нами летел второй такой же самолет, и мы за примерно
полчаса облетели большую часть острова. Я взял с собой фотоаппарат и сделал
несколько снимков...
Я был очень доволен. Мне всегда нравилось летать, и я убедился, что это
чувство во мне еще не пропало. Правда, 45 долларов - это многовато. Билет из
Сиднея до Брисбена на самолете компании "Импульс" стоит 39 долларов. Но для
одного раза приемлемо, зато удовольствий - куча...
Утро следующего дня началось пешим походом на озеро Wabby. Нас было
всего человек тридцать, в основном - молодые ребята немногим более двадцати.
Мы четверо выглядели замшелыми стариками. Наши подруги хоть и не выглядят
развалюхами, но и на спортсменок уже не тянут. Мне было легче всех - я даже
не проваливался в песок. Есть, оказывается, и у дистрофиков некоторые
преимущества. Если хорошо присмотреться...
До озера было километров шесть. День был жаркий. Пока мы добрались по
песчанным дюнам до озера, все, даже молодые ребята, взмокли и устали. Все
быстренько разделись и бросились в воду. Наши подруги купальников с собой не
прихватили, да и мы сами были без плавок, но желание искупаться было так
сильно, что мы ушли на безлюдный край берега, наполовину скрытый деревьями,
поснимали с себя все и тоже кинулись в воду.
И тут мы заметили, что вокруг нас плавают большие черные рыбы. Они так
близко были около нас, что невольно возникало желание их поймать. Я выскочил
на берег, схватил фотоаппарат и сделал пару снимков. Потом нам объяснили,
что это были catfish - австралийская разновидность сома. Они не обращали на
нас никакого внимания и подпускали к себе на расстояние вытянутой руки. Я
насчитал их семнадцать!
Потом была автобусная поездка по лесам острова. Лесная дорога -
глубокая, разбитая колесами автомобилей песчанная колея. Если попадается
встречная машина - не разъехаться. По обеим сторонам дороги - густой
тропический лес. Тут его называют Rain Forest. В основном, это разнообразные
виды эвкалиптов. Нам сказали, что в Австралии их насчитали 235. Очень быстро
растет. Его древесина очень плотная, ее невозможно сплавлять по воде -
тонет. Мне много раз приходилось держать в руках доски и брусья из
эвкалипта. Такое ощущение, что держишь в руках железо. Она не трескается, не
колется и я еще ни разу не видел на ней заноз. Нам сказали, что когда-то
Россия закупала в Австралии эту древесину для верхних палуб своих
кораблей...
Лет сто назад на Fraser Island добывали много древесины. Нам показали
фотографии тех лет. Огромные стволы диаметром 2-3 метра здоровенные усатые
дядьки пилили вручную на чурки длиной по 4-5 метров и вывозили их из леса на
упряжках в 6-8 лошадей. Но эти времена давно прошли. Сейчас тут не пилят
ничего...
Лес густой, кроме эвкалиптов растут разнообразные пальмы, папоротники и
кустарник. Все какое-то сочное, тугое, буйное, оптимистичное. Какой-то
веселый лес... По дну овражка течет речушка шириной метра три. На нее падает
густая лесная тень. Течение тихое, воды не видно - чистая. Только вдруг,
извиваясь, как змея, по дну грациозно протанцевал угрь. И только тогда ты
понимаешь, что он прет по воде...
Вечером усталые, мы приперли в номер четырехлитровую канистру сухого
вина из шопа и расслабились на полную катушку...
Нуса - типичный австралийский городок. Чем-то похож на Хосту или Гагры,
только гораздо меньше размерами. И не такой суетной. Океан с трех сторон.
Весь городок завоеван буйной тропической зеленью. Голой земли не увидишь -
только зелень и асфальт. Паркинг для машин вдоль всего пляжа и такой же по
площади. Вылез из машины, прошел десять метров - и можешь прыгать в воду.
Все какие-то вежливые, неконфликтные. Водители терпеливо ждут, пока пешеходы
стаями не перейдут зебру. Никто не ругается!...
По набережной гуляют постепенно... На воде плавучие дома. Их сдают в
аренду на день или два. На моторе можно уплыть в удаленное место,
порыбачить, позагорать, покупаться... В воде у берега стоят пеликаны. Наташа
подходит к ним совсем близко. Не боятся. Смотрят своими умными черными
глазами, опустив огромный клюв. А крылья у них в размахе метра под три будут
и летают просто классно...
Узнали, что неподалеку от Нусы в городке Mooloolabah есть океанариум.
Решили поехать туда. Оказалось, что этот провинциальный океанариум почище
Сиднейского! Самое сильное впечатление производит стеклянный грот ,
проложенный на дне гигантского аквариума. Ты стоишь на ленте движущегося
эскалатора и смотришь наверх и по сторонам. А там - акулы, скаты, барракуды,
мурены, кальмары, осьминоги, рыбы, крабы... мама родная! И такое
впечатление, что до всего можно дотянуться рукой!
Рядом с океанариумом - бухта. Длинные стояночные мостки, у которых
стоят пришвартованные яхты. Есть настоящие океанские. Из Америки, Европы, но
больше всего свои, австралийские. Есть красавицы стоимостью в целое
состояние. Дерева мало. В основном - титан, пластик. Куча всяких мудреных
механизмов. Например, паруса устанавливают и убирают с помощью
электромоторов - очень удобно: упрощается такелаж, экономится мускульная
сила, да и людей надо меньше. Есть просто прогулочные яхты. Их в Австралии
очень много. Позволить себе иметь такую - удовольствие дорогое. За
стояночное место надо платить очень большие деньги, такое по карману не
всякому. Есть разнообразные рыбачьи суденышки - от лодок типа нашей
"казанки" до малых сейнеров. Двух одинаковых не встретишь.
На некоторых есть довольно сносные условия - каюты, кухня, туалет,
холодильник. Некоторые используются для постоянного жилья. В них просто
путешествуют вдоль побережья. На палубе висит сохнущее белье, из кухни
доносится запах свежей пищи, раздаются детские голоса...
На одной такой висит объявление: "Требуется женщина для стирки белья,
стряпни на кухне и секса в постели". Хозяин яхты оригинал и юморист. Но вся
атмосфера спокойного устоявшегося морского романтизма позволяет воспринимать
подобное заявление не как вызов , а как нечто вполне человеческое,
откровенное и бескорыстное. Почему-то хочется думать, что ему удастся найти
себе подругу...
Наутро мы распрощались с Нусой и погнали на север, на встречу с Рифами.
До них было еще 1000 километров, но это нас нисколько не смущало. С машиной
все было в порядке, дорога живописной, а настроение отпускное...
Лет тридцать назад был у меня начальник, Зам. Главного, толковый мужик.
Среди его многочисленных увлечений было такое - любил изучать географические
карты. Где он умудрялся их доставать в советские времена - одному богу
известно, но все мы много раз убеждались, что географию он знает очень
хорошо. Рассказывали, что он в своем домашнем туалете повесил на стенку
большой плоский мешок, куда плотно набил весь запас карт. Заходя в туалет по
большой нужде, он закуривал неизменную "Беломорину", усаживался на унитаз,
доставал из мешка очередную карту и начинал ее разглядывать...
До такой степени любопытства я не дошел, но разглядывать карты тоже
очень люблю. В Австралии не надо изворачиваться, чтобы иметь географические
карты. Если ты - член страховой компании NRMA (а подавляющее число
австралийцев таковыми и являются), то компания бесплатно снабжает тебя
любыми картами Австралии. Такая услуга окупается сторицей - туристы
возвращают деньги расходами в путешествиях. И набил я этими картами целый
кейс. Они нам помогали в наших загородных поездках.
Месяца за два до нашего путешествия Наташа заказала через Reader's
Digest толстенную Book of the Road - великолепно оформленную библиотеку
продуманно связанных географических карт Австралии. Впоследствии оказалось,
что нам было достаточно одной этой книги. В ней каждая карта имела на
обратной стороне краткое описание достопримечательностей района,
охватываемого этой картой. Это тоже помогало определяться.
Как настоящие "дикари", мы с удовольствием разбирали варианты. Саша и я
подзуживали наших жен, но оказалось, что на наших жен напала необъяснимая
эпидемия авантюризма - они соглашались на любые предлагаемые нами варианты,
даже самые отчаянные. Подобное происходит так редко, что за всю жизнь такие
случаи можно перечесть по пальцам одной руки. Это создавало некую атмосферу
единения и согласия. Нам все время путешествия было легко и весело... Мы ни
разу не только не ссорились, но даже не ругались. Все были готовы итти на
компромисс, хотя потребности в этом не было никакой - согласие достигалось
сразу.
Мы прозондировали ситуацию в инфоцентре Нусы, собрали рекламные
проспекты, обсудили варианты и решили ехать на Arlie Beach. Все-таки, на
Рифах никто из нас еще не был.
Если я не за рулем, то я - штурман. Карта на коленях, глаза ищут
дорожные указатели, и я вещаю новости типа: "Через 47 километров правый
поворот на Gladstone. До него 19 километров. Заедем?". Минут пять мы
обсуждаем, стоит ли это делать. Ну, да, море. Ну и что? Расположен красиво.
Но у нас не так много времени. Давай пропустим, впереди еще много чего...
До этого каждый из нас уже не раз бывал в Брисбене, и дорога до него не
была откровеньем. Мы готовились ко встрече с новым теперь, по дороге на
Рифы. От Нусы до Рифов больше 1000 километров. Даже если мчаться с большой
скоростью, то раньше, чем за 12 часов их не покрыть. Мы решили не гнать как
бешеные, а двигаться так, чтобы хорошенько рассмотреть все, что попадается
на пути. Мы отметили, что хотя ландшафт Квинсленда пока мало отличается от
ландшафта НЮУ, растительность изменилась заметно. Стали попадаться большие
банановые рощи-плантации. Они занимали, в основном, склоны холмов, на
которых трудно что-то сеять и где невозможно работать тракторам или
комбайнам. На каждой пальме еще неспелые банановые гроздья были укутаны
пластиковыми мешками, чтобы предохранить их от прожорливых птиц. Ровные
участки полей на равнине в основном занимал сахарный тростник. Внешне он
напоминает нашу осоку и достигает в высоту трех метров. В Австралии его
выращивают много - климат подходящий, и сахар - важная статья экспорта. Но
более всего меня поразили фермы.
Если открывается вид до горизонта, то можно увидеть множество
нарезанных наделов с четкими границами в виде столбиков с колючей
проволокой. Тут нет гигантских колхозов с тысячами гекторов пашни или
пастбищ. Типичная ферма - это около пятидесяти - ста гектаров. На некоторых,
а их большинство, дома в окружении деревьев, цветники или даже сады. Эдакий
хуторок на одну семью. Мы видели скотоводческие фермы. Вот представьте себе
кусок земли размером 100 на 300 метров, огороженный колючей проволокой. Вся
земля покрыта густющей травой. Эта трава такая густая, словно шерсть у
барана. Когда ходишь по ней, то впечатление такое, что идешь по толстому
ковру - ноги не чувствуют земли. Если ее разгрести, пытаясь увидеть откуда
она растет, ничего, кроме травы так и не увидишь. Она не вырастает высокой -
не выше 15 см - но она растет круглый год.
И вот на таком поле свободно пасутся примерно 20 бычков. Ничего, кроме
длинного корыта с водой, на этом поле нет! День и ночь круглые сутки весь
год бычки жуют эту траву, которая никогда не кончается! Я не знаю, сколько
месяцев им надо, чтобы набрать 500 кг - убойный вес. Но я знаю, что когда
этот срок подходит, фермер подгоняет к загону огромный трак, загоняет в него
своих быков и увозит на аукцион. Там он их продает, деньги кладет в карман,
а на них закупает на племенной ферме новый молодняк, привозит его в загон,
выпускает и опять все повторяется... Минимум затрат, максимум прибыли.
Никаких заготовок кормов, никакого стойлового содержания, никакой уборки
навоза, никаких обогревателей! Только необходимые ветеринарные осмотры и
прививки. Среднегодовая температура в Сиднее - 19С, а в Квинсленде,
расположенном ближе к экватору, в тропиках , - еще выше. Траву тоже никто не
поливает, не опрыскивает - растет сама и экологически чистая. При таких
условиях себестоимость мяса очень низкая, а качество высокое. Я не
представляю, что еще надо сделать, чтобы себестоимость мяса была еще ниже.
Может быть, только научить быков самим приходить на
мясобойню...Австралийское мясо пользуется очень высоким спросом у японцев,
американцев, тайваньцев... Как-то по телевизору показали карту Австралии с
указанием, сколько голов крупного рогатого скота имеется в каждом штате. В
одном Квинсленде более 11 млн, а по всей Австралии свыше 20. Более одного
быка на душу (рыло). А ведь есть еще свиньи! И куры, и индейки, и утки, и
кролики... Как посмотришь на все эти кафе, ресторанчики, шопы - везде
жующие, глотающие, хрустящие, выпивающие люди... С продовольствием в
Австралии полный порядок.
До полудня мы проехали чуть больше трехсот километров. Нас немного
смущало, что впереди была полная неопределенность. Кроме конечной точки
нашего вояжа нам не было известно ничего. Мы въезжали в Rockhampton. На
въезде - огромная "статуя" черно-белой коровы. Оказывается, этот район
славится своим молочным стадом. Не успели проехать по городу и километра,
как на большой рекламной доске увидели надпись "Тропик Козерога" и рядом -
инфоцентр. Саша свернул к нему. У входа нечто из разряда географических
меток - каменная тумба с вмонтированной старой бронзовой плитой, на которой
надпись "Именно тут проходит параллель 23 градуса 30 минут 13 секунд южной
широты". Дело было в полдень 23 декабря, солнце жарило на совершенно чистом
небе, его лучи били прямо в макушку, а тени под ногами не было вообще! Ну,
она была, конечно, но такой маленькой я еще не видел ее никогда - только под
ногами. Встретить день летнего солнцестояния на тропике Козерога в полдень -
это удача...
Нам повезло еще раз - вежливая худая девица из оффиса инфоцентра
обзвонила своих коллег в Arlie Beach и устроила нам двухдневный тур на
коралловые острова и двухкомнатный номер в мотеле под интригующим названием
"Зеленая лягушка". По сути дела, мы добыли себе "путевку в санаторий".
Довольные таким развитием событий, мы пообедали в ресторане и тронулись в
путь. Жены наши оживленно разговаривали, успокоенные нашим устроенным
ближайшим будущим
Пока едешь эту тысячу километров, успеваешь поговорить обо всем, но
ведь не все время говорить. Иногда и молчишь, размышляешь о чем-то. Поводов
для размышления всегда достаточно... Мы захватили с собой кучу аудиокассет с
самой разнообразной музыкой - каждый взял с собой его любимое. И вот
представьте: солнце только село, еще светло, но уже все серое, дорога
прямая, пустынная, по обе стороны густой эвкалиптовый лес, а из динамиков
несется "По Смоленской дороге леса, леса, леса...". И чувствуешь, что и в
Австралии он уместен, этот Булат... И не хочется говорить, а только слушать,
слушать...
Мы могли доехать до Airlie Beach за ночь, но провести всю ночь за
рулем, чтобы наутро оказаться у цели путешествия сонными тетерями нам
показалось нестоящим делом. Мы стали искать ночлег.
Надо сказать, что типичная австралийская автострада - это в первую
очередь огромные расстояния, крупные населенные пункты попадаются редко,
между ними дистанция во многие десятки, а то и сотни километров. Чаще можно
встретить отдельные фермы с домами у дороги. Но бизнес есть бизнес. Бензин
автомобилю нужен на любой дороге, и предприимчивые люди так строят свои
бензоколонки, чтобы между ними ты проехал, истратив более полубака топлива и
соблазнился бы заправиться снова. А уж заодно ты купишь и пакетик чипсов,
газету, бутылку сока или молока. Иногда рядом с такой бензоколонкой
располагаются придорожные мотели.
Было уже около десяти вечера, когда мы увидели огни бензоколонки. Но
нас привлекла не она. Чуть дальше по дороге стояли два мотеля. Один против
другого через дорогу. Мы подъехали к тому, что стоял на нашей левой стороне
дороги. В оффисе за стойкой был один хозяин. Узнав, что нам надо, он
предложил нам номер за 75 долларов. Я бы согласился, не торгуясь. Но Саша,
как тертый калач, спросил его, не сбросит ли он нам цену, и угрозил пойти
ночевать в мотель напротив. Реакция была неожиданной для меня - хозяин
моментально согласился! И за 65 долларов мы провели ночь в просторном номере
со всеми удобствами...
И я вспомнил свои постоянные командировочные мучения в Москве. Если ты
прилетал под вечер, то с высокой долей вероятности мог провести ночь и на
скамейке в зале ожидания на вокзале. По-крайней мере, я не забуду свою
первую командировку в Москву, когда я, двадцати трех лет от роду, никого не
зная и еще ничего не понимая, бродил по ночной Москве, пока меня не подобрал
шофер троллейбуса, собиравший на работу своих коллег... Или же ты был рад
"номеру", в котором стояли 12 коек и столько же тумбочек и тебе в очередной
раз приходилось убеждаться в справедливости закона - храпящий засыпает
первым...
Мы встали рано утром в хорошем настроении. В холодильнике было свежее
молоко, рядом с электрочайником - пакетики с чаем и кофе, на тарелке - горка
печенья. Позавтракали и погнали дальше.
Сейчас меня уже не удивляют австралийские дороги - проехав в автомобиле
за семь лет более 150 тысяч километров, я уже воспринимаю все, что связано с
дорогой, как обыденное и неудивительное. Но все же... Дорога в городе и
дорога за городом отличаются в первую очередь траффиком - плотностью
движения. Ты можешь проехать за городом десятки километров, не встретив ни
одной машины., не увидев ни одного человека. Ряды движения шире, чем в
городе, и разрешенная скорость выше ста. Полотно дороги ровное, бетонное, с
четкой разметкой. И только по обочинам то тут, то там валяются клочья от
разорванных шин - не выдерживают длительной скоростной гонки... Начинаешь
понимать, почему австралы ценят в автомобиле в первую очередь его
надежность. Конечно, если у тебя что-то случилось с машиной на трассе, тебе
стоит позвонить по телефону, который стоит у автострады не далее километра
от тебя, и к тебе приедут из NRMA. Они наладят твою машину, если с ней не
случилось криминала, а если ее придется чинить в мастерской, то и отвезут ее
туда, но ведь ты ломаешь свои планы...
Что кажется мне характерным, так это необычный вид австралийских
горизонтов. Вроде бы ничего удивительного - холмистая местность, вся
покрытая зеленью травы или леса, но вдруг на горизонте замечаешь едва
проступающий на бледно голубом фоне островерхий силуэт огромной горы,
одинокой и нелепой в своем одиночестве. По мере приближения к ней
удивляешься все больше. Это не сглаженная безлесая пологая гора, каких много
на Южном Урале. Нет, это Казбек в миниатюре, острозубый, с очень крутыми
склонами, каменная скала в несколько сот метров высотой, заросшая деревьями,
черт-те как умудрившимися вырасти на камнях. Дорога проходит у самого
подножия горы, ты задираешь голову вверх, пытаясь ухватить взглядом вершину,
и поражаешься той мощи, что сотворила такое чудо... Такие внезапные одинокие
скалистые горки встречаются часто. Я привык к "российской логике рельефа",
когда почти плоская равнина средней полосы медленно и неохотно переходит в
старые Уральские горы, а , миновав их, снова расстилается Зауральской
степью. А тут... Разве увидишь под Пензой Казбек?...
Иногда я удивляюсь себе сам. Став с возрастом слегка мудрее, я
спрашиваю себя иногда - ну куда меня несет, чего я не видел в этих новых
местах? И не могу ответить. Мне просто интересно. Я подозреваю, что если бы
я жил во времена Магеллана, то я бы записался в его экспедицию. Ведь
доходило до смешного! Как-то мне в командировке нужно было из Николаева
попасть в Москву. Был прямой самолет, и были билеты... Но еще был рейс
Николаев - Воронеж. А в Воронеже я тогда еще не был. И я полетел в Воронеж!
Я приехал с аэропорта на вокзал, купил билет на поезд до Москвы, что уходил
вечером, и потратил нескол