к
делу.
-- Это хорошая мысль,-- сказал Пух и тоже приступил к
делу.
-- У всех есть что поесть?-- спросил Кристофер Робин с
полным ртом.
-- У всех, кроме меня,-- сказал Иа.-- Как обычно! -- Он
грустно оглянулся.-- Интересно, никто из вас не сидит случайно
на чертополохе?
-- Кажется, я сижу,-- сказал Пух.-- Ой!-- Он вскочил и
оглянулся.-- Да, я сидел. Я так и чувствовал!
-- Спасибо, Пух. Если он тебе больше не нужен, то...
Иа-Иа перешел на место Пуха и начал есть.
-- Между прочим, чертополоху не на пользу, когда на нем
сидят,-- заговорил Иа, на минуту оторвавшись от еды.-- Он
теряет всякую свежесть. Помните об этом, друзья мои. Не мешает
проявлять внимание к товарищу. Надо иногда подумать и о других,
я хочу сказать!
Как только Кристофер Робин покончил со своим завтраком, он
что-то шепнул Кролику, а Кролик сказал: "Да, да, конечно", и
они отошли в сторонку.
Как только Кристофер Робин поклнчил со своим завтраком, он
что-то шепнул Кролику, а Кролик сказал: "Да, да, конечно", и
они отошли в сторонку.
-- Мне не хотелось говорить при всех,-- начал Кристофер
Робин.
-- Понятно,-- сказал Кролик, надувшись от гордости.
-- Дело в том... я хотел... да нет, наверно, и ты, Кролик,
не знаешь... Интересно, какой из себя Северный Полюс?
-- Ну,-- сказал Кролик, встопорщив усы,-- надо было раньше
спросить.
-- Я раньше-то знал, но как будто позабыл,-- небрежно
сказал Кристофер Робин.
-- Странное совпадение,-- сказал Кролик,-- я тоже как
будто позабыл, хотя раньше-то я, конечно, знал.
-- По-моему, там проходит земная ось. Наверно, она
воткнута в землю. Правда?
-- Конечно, там есть ось, и, конечно, она воткнута в
землю, потому что больше же ее некуда воткнуть, да к тому же
она так и называется: "земляная".
-- И я так думаю.
-- Вопрос не в этом,-- сказал Кролик.-- Вопрос в том, где
она, эта ось?
-- Это мы скоро узнаем!-- сказал Кристофер Робин.
Они вернулись к остальным участникам экспедиции. Пятачок
лежал на травке и мирно похрапывал; Ру мыл мордочку и лапки в
речке возле запруды, и Кенга, исполненная гордости, объясняла
всем и каждому, что Ру впервые в жизни умывается
самостоятельно; а Сова рассказывала Кенге интересную историю,
полную длинных слов, вроде "энциклопедия" и "рододендрон", хотя
Кенга и не думала ее слушать.
-- Не одобряю я этих разных умываний,-- ворчал Иа,-- в
особенности этой новой моды мыть за ушами. А ты, Пух?
-- Ну,-- сказал Пух,-- я считаю...
Но мы никогда не узнаем, что считал Пух, потому что в этот
момент раздался всплеск, послышался писк Ру и громкий
испуганный крик Кенги.
-- Ру упал в воду!-- закричал Кролик.
-- Доумывался!-- сказал Иа-Иа.
Кристофер Робин и Пух кинулись на помощь.
-- Смотрите, как я плаваю!-- пропищал Ру. Он был уже на
середине пруда, и течение быстро несло его к водопаду у
плотины.
-- Ру, дорогой, ты цел?-- кричала Кенга.
-- Да!-- отвечал Ру.-- Смотри, как я пла... Буль, будь!--
И он вынырнул уже у следующей запруды.
Все, как могли, старались ему помочь.
Пятачок, совершенно проснувшийся, прыгал на месте и
кричал: "Ой, ой!"; Сова объясняла, что в случае неожиданного
погружения в воду самое важное-- это держать голову над
поверхностью; Кенга огромными скачками неслась по берегу, не
забывая спрашивать: "Ру, дорогой, ты действительно цел?"-- на
что Ру отвечал: "Смотрите, как я плаваю! "; Иа сел возле
запруды-- той самой, где Ру упал,-- и опустил в воду хвост.
Повернувшись спиной ко всему происходящему, он приговаривал:
"Все из-за этого мытья; но ты только держись за мой хвост, Ру,
и все будет в порядке". А Кристофер Робин и Кролик носились
взад и вперед, созывая всех остальных.
-- Ру, держись, мы идем к тебе!-- кричал Кристофер Робин.
-- Эй вы там, ребята, перебросьте что-нибудь через реку,
немного пониже!-- командовал Кролик.
И только Винни-Пух сделал что-то полезное. Он подхватил
длинную палку и перебросил ее на тот берег. Туда сразу же
перескочила Кенга и схватила другой конец; они опустили палку к
самой воде, и вскоре Ру, который продолжал радостно булькать:
"Смотрите, как я плаваю!"-- ухватился за нее и выкарабкался на
берег.
-- Вы видали, как я плаваю? -- пищал Ру в восторге, пока
Кенга вытирала его.-- Пух, ты видел, как я плаваю? Вот это
называется плавать! Кролик, ты видел, что я делал? Я плавал!
Эй, Пятачок! Пятачок, слышишь? Как ты думаешь, что я сейчас
делал? Я плавал! Кристофер Робин, ты видел, как я...
Но Кристофер Робин не слышал, он смотрел на Пуха.
-- Пух,-- сказал он,-- где ты нашел эту ось?
Пух посмотрел на палку, которую все еще продолжал держать.
-- Ну, просто нашел,-- сказал он.-- Разве это ось? Я
думал, это просто палка и она может пригодиться. Она там
торчала в земле, а я ее поднял.
-- Пух,-- сказал Кристофер Робин торжественно,--
экспедиция окончена. Это-- Земная Ось. Мы нашли Северный Полюс.
-- Ох, правда?-- сказал Пух.
Когда все вернулись на лужайку, Иа все еще продолжал
сидеть, опустив хвост в воду.
-- Пусть кто-нибудь скажет Ру, чтобы он поторопился,--
сказал он.-- Мой хвост озяб. Я не жалуюсь, я просто констатирую
факт. Мой хвост замерз.
-- Вот я!-- пропищал Ру.
-- Ах, вот ты где!
-- Ты видел, как я плаваю?
Иа вытащил хвост из воды и помахал им.
-- Я так и думал,-- сказал он.-- Ничего не чувствует.
Онемел. Вот до чего дошло. Он окоченел. Ну что ж, если это
никого не беспокоит, значит, так и должно быть.
-- Бедный мой ослик! Я его сейчас вытру,-- сказал
Кристофер Робин. Он достал носовой платок и начал вытирать
хвост.
-- Спасибо, Кристофер Робин. Ты здесь единственный, кто
понимает в хвостах. Остальные не способны думать. Вот в чем их
беда. У них нет воображения. Для них хвост это не хвост, а
просто добавочная порция спины.
-- Не горюй, Иа!-- сказал Кристофер Робин, растирая хвост
изо всех сил.-- Так лучше?
-- Пожалуй, так он чувствует себя хвостом. Чувствует, что
ты им владеешь. Если ты понимаешь, что я хочу сказать.
-- Привет, Иа!-- сказал Пух, подойдя со своей Осью.
-- Привет, Пух. Спасибо за внимание. Я думаю, что через
день-два я опять сумею им владеть.
-- Чем владеть?-- спросил Пух.
-- Тем, о чем мы говорили.
-- А я ни о чем не говорил,-- сказал Пух, недоумевая.
-- Значит, я опять ошибся. А я думал, ты сказал, как тебя
огорчает история с моим хвостом, и спросил, не мог бы ты
чем-нибудь помочь.
-- Нет,-- сказал Пух чистосердечно.-- Это был не я.-- Он
подумал немножко и, желая помочь выяснить вопрос, добавил:--
Наверно, это был кто-нибудь другой.
-- Ну что ж, тогда поблагодари его от моего имени, когда
вы увидитесь.
Пух смущенно посмотрел на Кристофера Робина.
-- Пух нашел Северный Полюс,-- сказал Кристофер Робин.--
Здорово, правда? Вот Земная Ось.
Пух скромно опустил глаза.
-- Вот это?-- спросил Иа.
-- Да,-- сказал Кристофер Робин.
-- Значит, мы вот эту штуку искали?
-- Да,-- сказал Пух.
-- Гм,-- сказал Иа-Иа.-- Ну что ж. Во всяком случае, дождя
не было,-- добавил он.
Они воткнули Ось в землю, и Кристофер Робин привязал к ней
дощечку с надписью:
СЕВЕРНЫЙ ПОЛЮС
ОТКРЫТ ПУХОМ
ПУХ ЕГО НАШЕЛ
Потом все отправились по домам. И, по-моему, хотя я в этом
и не вполне уверен, Крошке Ру пришлось принять горячую ванну и
немедленно лечь спать. А Пух так гордился своим подвигом, что
должен был очень-очень основательно подкрепиться.
ГЛАВА ДЕВЯТАЯ.
В КОТОРОЙ ПЯТАЧОК СОВЕРШЕННО ОКРУЖЕН ВОДОЙ
Дождик лил, лил и лил. Пятачок сказал себе, что никогда за
всю свою жизнь-- а ему было ужасно много лет: может быть, три
года, а может быть, даже четыре!-- никогда он еще не видел
столько дождя сразу. А дождь лил, и лил, и лил. С утра до
вечера День за днем.
"Вот если бы,-- думал Пятачок, выглядывая из окна,-- я был
в гостях у Пуха, или у Кристофера Робина, или хотя бы у
Кролика, когда дождь начался, мне было бы все время весело. А
то сиди тут один-одинешенек и думай, когда он перестанет!"
И он представлял себе, что он в гостях у Пуха и говорит
ему: "Ты видал когда-нибудь такой дождь?"-- а Пух отвечает: "Ну
прямо ужасно!", или он, Пятачок, в свою очередь, говорит:
"Интересно, не размыло ли дорогу к Кристоферу Робину?", а Пух
отвечает: "А бедный старый Кролик, наверно, смылся из дому".
Конечно, такая беседа-- это одно удовольствие!
И вообще какой толк в таких потрясающих вещах, как потопы
и наводнения, если тебе не с кем даже о них поговорить?
А было, спору нет, потрясающе интересно. Маленькие сухие
канавки, в которые Пятачок, бывало, так часто лазил, стали
ручьями; ручейки, по которым он, бывало, шлепал, подвернув
штанишки, превратились в потоки, а речка, на берегах которой
друзья так весело играли, вылезла из своего ложа (так называют
речкину постель) и разлилась так широко, что Пятачок начал
беспокоиться, не заберется ли она скоро и в его собственное
ложе (то есть в его постель).
"Да, немного страшновато,-- сказал он сам себе,-- быть
Очень Маленьким Существом, совершенно окруженным водой!
Кристофер Робин и Пух могут спастись, забравшись на дерево,
Кенга может ускакать и тоже спастись, Кролик может спастись,
зарывшись в землю. Сова может улететь, а Иа может спастись--
ммм... если будет громко кричать, пока его не спасут.
А вот я сижу тут, весь окруженный водой, и совсем-совсем
ничего не могу сделать!"
Дождь все лил, и с каждым днем вода подымалась немножко
выше, и вот она подошла уже к самому экошку, а Пятачок все еще
ничего не сделал.
И вдруг он вспомнил историю, которую рассказывал ему
Кристофер Робин,-- историю про человека на необитаемом острове,
который написал что-то на бумажке, положил ее в бутылку и
бросил бутылку в море; и Пятачок подумал, что если он напишет
что-нибудь на бумажке, положит ее в бутылку и бросит в воду,
то, может быть, кто-нибудь придет и спасет его!
Он обыскал весь свой дом, вернее, все, что в доме
оставалось сухого, и наконец он нашел сухой карандаш, кусочек
сухой бумаги, сухую бутылку и сухую пробку и написал на одной
стороне бумажки:
ПОМОГИТЕ!
ПЯТАЧКУ (ЭТО Я)
а на обороте:
ЭТО Я, ПЯТАЧОК,
СПАСИТЕ, ПОМОГИТЕ!
Потом он положил бумагу в бутылку, как можно лучше
закупорил бутылку, как можно дальше высунулся из окошка-- но
так, чтобы не выпасть,-- и изо всех сил бросил бутылку.
-- Плюх!-- сказала бутылка и закачалась на волнах.
Пятачок следил, как она медленно уплывает, пока у него
глаза не заболели, и ему стало порой казаться, что это бутылка,
а порой, что это просто рябь на воде, и наконец он понял, что
больше он ее никогда не увидит и что он сделал все, что мог,
для своего спасения.
"И, значит, теперь,-- думал он,-- кто-нибудь другой должен
будет что-нибудь сделать. Я надеюсь, что он сделает это быстро,
потому что иначе мне придется плавать, а ведь я не умею".
Тут он очень глубоко вздохнул и сказал:
-- Хочу, чтобы Пух был тут, вдвоем намного веселее!
Когда дождь начался, Винни-Пух спал. Дождь лил, лил и лил,
а он спал, спал и спал.
Накануне он очень устал. Как вы помните, он открыл
Северный Полюс, и он так гордился этим, что спросил Кристофера
Робина, нет ли где еще Полюсов, которые Медведь с опилками в
голове мог бы открыть.
"Есть еще Южный Полюс,-- сказал Кристофер Робин,-- и,
по-моему, где-то есть Восточный Полюс и Западный Полюс, хотя
люди почему-то не любят говорить о них".
Услышав это сообщение, Пух очень взволновался и предложил
немедленно устроить искледицию к Восточному Полюсу, но
Кристофер Робин был чем-то занят с Кенгой, так что Пух
отправился открывать Восточный Полюс сам. Открыл он его или
нет, я забыл; но он вернулся домой таким усталым, что заснул в
самый разгар ужина, спустя каких-нибудь полчаса после того, как
сел за стол. И вот он спал, и спал, и спал.
И вдруг он увидел сон. Он, Пух, был на Восточном Полюсе, и
это оказался очень холодный Полюс, весь покрытый самыми
холодными сортами снега и льда. Пух разыскал пчелиный улей и
улегся там спать, но в улье не хватило места для задних лапок
Пуха, и их пришлось оставить снаружи. И вдруг, откуда ни
возьмись, пришли Дикие Буки, обитающие на Восточном Полюсе, и
стали выщипывать мех на лапках Пуха, чтобы устроить гнезда для
своих малышей, и чем больше они щипали, тем холоднее
становилось лапкам, и наконец Пух проснулся с криком и
обнаружил, что он сидит на стуле, а ноги у него в воде и вокруг
него всюду тоже вода!
Он прошлепал к двери и выглянул наружу...
-- Положение серьезное,-- сказал Пух,-- надо искать
спасения.
Он схватил самый большой горшок с медом и спасся с ним на
толстую-претолстую ветку своего дерева, торчавшую высоко-высоко
над водой.
Потом он опять слез вниз и спасся с другим горшком.
А когда все спасательные операции были окончены, на ветке
сидел Пух, болтая ногами, а рядом стояло десять горшков с
медом...
На другой день на ветке сидел Пух, болтая ногами, а рядом
стояли четыре горшка с медом.
На третий день на ветке сидел Пух, болтая ногами, а рядом
стоял один горшок с медом.
На четвертый день на ветке сидел Пух один-одинешенек.
И в это самое утро бутылка Пятачка проплывала мимо Пуха.
И тут с громким криком "Мед! Мед! " Пух кинулся в воду,
схватил бутылку и, по шейку в воде, храбро вернулся к дереву и
влез на ветку.
-- Жаль, жаль,-- сказал Пух, открыв бутылку,-- столько
мокнуть, и совершенно зря!.. Погодите, а что тут делает эта
бумажка?
Он вытащил бумажку и посмотрел на нее.
-- Это Спаслание,-- сказал он,-- вот что это такое. А вот
это буква "Пы", да-да-да, да-да-да, а "Пы", наверно, значит
"Пух", и, значит, это очень важное Спаслание для меня, а я не
могу узнать, что оно значит! Надо бы найти Кристофера Робина,
или Сову, или Пятачка-- словом, какого-нибудь читателя, который
умеет читать все слова, и они мне скажут, про что тут написано;
только вот плавать я не умею. Жалко!
И вдруг ему пришла в голову мысль, и я считаю, что для
медведя с опилками в голове это была очень хорошая мысль. Он
сказал себе:
"Раз бутылка может плавать, то и горшок может плавать, а
когда горшок поплывет, я могу сесть на него, если это будет
очень большой горшок".
Он взял свой самый большой горшок и завязал его покрепче.
-- У каждого корабля должно быть название,-- сказал он,--
значит, я назову свой-- "Плавучий Медведь".
С этими словами он бросил свой корабль в воду и прыгнул
вслед.
Некоторое время Пух и "Плавучий Медведь" не могли решить
вопроса о том, кто из них должен быть сверху, но в конце концов
они договорились. "Плавучий Медведь" оказался внизу, а на нем--
Пух, отчаянно болтавший ногами.
Кристофер Робин жил в самом высоком месте Леса. Дождь лил,
лил и лил, но вода не могла добраться до его дома. И, пожалуй,
было довольно весело смотреть вниз и любоваться всей этой
водой, но дождь был такой сильный, что Кристофер Робин почти
все время сидел дома и думал о разных вещах.
Каждое утро он выходил (с зонтиком) и втыкал палочку в том
месте, до которого дошла вода, а на следующее утро палочка уже
скрывалась под водой, так что ему приходилось втыкать новую
палочку, и дорога домой становилась все короче и короче.
Наутро пятого дня он понял, что впервые в жизни оказался
на настоящем острове. Это, конечно, было очень-очень здорово!
И в это самое утро прилетела Сова, чтобы узнать, как
поживает ее друг Кристофер Робин.
-- Слушай, Сова,-- сказал Кристофер Робин,-- до чего
здорово! Я живу на острове!
-- Атмосферные условия в последнее время были несколько
неблагоприятными,-- сказала Сова.
-- Что, что?
-- Дождик был,-- пояснила Сова.
-- Да,-- сказал Кристофер Робин,-- был.
-- Уровень паводка достиг небывалой высоты.
-- Кто?
-- Я говорю -- воды кругом много, -- пояснила Сова.
-- Да,-- согласился Кристофер Робин,-- очень много.
-- Однако перспективы быстро улучшаются. Прогноз
показывает...
-- Ты видела Пуха?
-- Нет, прогноз...
-- Я надеюсь, он жив и здоров,-- сказал Кристофер Робин.--
Я немного беспокоюсь о нем. Интересно, Пятачок с ним или нет?
Ты думаешь, у них все в порядке, Сова?
-- Я полагаю, что все в порядке. Ты понимаешь, прогноз...
-- Знаешь что, Сова, погляди, как они там, потому что ведь
у Пуха опилки в голове и он может сделать какую-нибудь
глупость, а я его так люблю, Сова. Понимаешь, Сова?
-- Очень хорошо,-- сказала Сова,-- я отправляюсь. Вернусь
немедленно.-- И она улетела.
Вскоре она вернулась.
-- Пуха там нет,-- сказала она.
-- Нет?
-- Он был там. Он сидел на ветке с девятью горшками меда.
Но теперь его там нет.
-- - Пух, дорогой,-- крикнул Кристофер Робин,-- где же ты?
-- Вот где я,-- ответил сзади ворчливый голосок.
-- Пух!!
Они кинулись обниматься.
-- Как ты сюда попал, Пух? -- спросил Кристофер Робин,
когда он смог снова заговорить.
-- На корабле!-- сказал Пух гордо.-- Я получил очень
важное Спаслание в бутылке, но так как мне попала в глаза вода,
я не мог его прочитать и привез его тебе на своем корабле.
С этими гордыми словами он передал Кристоферу Робину
послание.
-- Это же от Пятачка! -- закричал Кристофер Робин,
прочитав послание.
-- А про Пуха там ничего нет?-- спросил медвежонок,
заглядывая Кристоферу Робину через плечо.
Кристофер Робин прочел послание вслух.
-- Ах, так все эти "Пы" были Пятачки? А я думал, это были
Пухи.
-- Надо его немедленно спасать! Я-то думал, что он с
тобой, Пух. Сова, ты можешь его спасти на спине?
-- Не думаю,-- отвечала Сова после длительного
размышления.-- Сомнительно, чтобы спинная мускулатура была в
состоянии...
-- Тогда полети к нему сейчас же и скажи, что спасение
приближается, а мы с Пухом подумаем, как его спасти, и придем,
как только сможем. Ой, Сова, только, ради бога, не
разговаривай, лети скорее!
И, все еще повторяя про себя то, что она хотела, но не
успела высказать, Сова улетела.
-- Ну вот, Пух,-- сказал Кристофер Робин,-- где твой
корабль?
-- Надо сказать,-- объяснил Пух Кристоферу по дороге к
берегу,-- что это не совсем обыкновенный корабль. Иногда это
корабль, а иногда это вроде несчастного случая. Смотря по
тому...
-- Смотря по чему?
-- Ну, по тому-- наверху я или внизу. На нем или под ним.
-- Ну, а где он?
-- Вот,-- сказал Пух гордо и указал на "Плавучего
Медведя".
Да, это было совсем не то, что Кристофер Робин ожидал
увидеть.
И чем больше он глядел на "Плавучего Медведя" тем больше
он думал о том, какой же храбрый и умный медведь Винни-Пух, но
чем больше Кристофер Робин думал об этом, тем скромнее глядел
Пух в землю, стараясь сделать вид, что это не он.
-- Но только он слишком маленький для нас обоих,-- сказал
Кристофер Робин грустно.
-- Для нас троих, считая Пятачка.
-- Ну, значит, он еще меньше. Винни-Пух, что же нам
делать?
И тут этот медвежонок, Винни-Пух, Д.П. (Друг Пятачка), П.
К. (Приятель Кролика), О. П. (Открыватель Полюса), У. И. и Н.
X. (Утешитель Иа-Иа и Находитель Хвоста),-- одним словом, наш
Винни-Пух сказал такую мудрую вещь, что Кристофер Робин смог
только вытаращить глаза и открыть рот, не понимая-- неужели это
тот самый медведь с опилками в голове, которого он так давно
знает и любит.
-- Мы поплывем в твоем зонтике,-- сказал Пух.
-- ??
-- Мы поплывем в твоем зонтике,-- сказал Пух.
-- ??
-- Мы поплывем в твоем зонтике,-- сказал Пух.
-- !!!
Да, Кристофер Робин вдруг понял, что это возможно. Он
открыл свой зонтик и опустил его на воду. Зонтик поплыл, но
закачался. Пух влез в него. И он было уже хотел сказать, что
все в порядке, когда обнаружил, что не все, и после
непродолжительного купания он вброд вернулся к Кристоферу
Робину. Потом они оба сели в зонтик, и зонтик больше не
качался.
-- Мы назовем это судно "Мудрость Пуха",-- сказал
Кристофер Робин.
И "Мудрость Пуха" на всех парусах поплыла в юго-восточном
направлении, время от времени плавно вращаясь.
Представьте себе, как образовался Пятачок, когда наконец
увидел Корабль! Потом долгие годы он любил думать, что был в
очень большой опасности во время этого ужасного потопа, но
единственная опасность угрожала ему только в последние полчаса
его заключения, когда Сова уселась на ветку и, чтобы его
морально поддержать, стала рассказывать ему длиннейшую историю
про свою Тетку, которая однажды по ошибке снесла гусиное яйцо,
и история эта тянулась и тянулась (совсем как эта фраза), пока
Пятачок (который слушал Сову, высунувшись в окно), потеряв
надежду на спасение, начал засыпать и, естественно, стал
помаленьку вываливаться из окна; но, по счастью, в тот момент,
когда он держался только одними копытцами задних ног, Сова
громко вскрикнула, изображая ужас своей Тетки и ее крик, когда
она (Тетка) обнаружила, что яйцо было действительно гусиное, и
Пятачок проснулся и как раз успел юркнуть обратно в окно и
сказать: "Ах как интересно! Да что вы говорите!"-- словом, вы
можете представить себе его радость, когда он увидел славный
Корабль "Мудрость Пуха" (Капитан-- К.Робин, 1-й помощник--
В.-Пух), который плыл ему на выручку, а К. Робин и В.-Пух, в
свою оче...
Ну, эта история здесь, по сути дела, кончается, а я так
устал от этой последней фразы, что тоже не прочь бы кончить, но
никак нельзя не рассказать о том, что было позже.
Потому что позже, когда все высохло, и все ручейки в Лесу
стали опять маленькими и хорошенькими, и вода в тихих, сонных
лужицах только грезила о великих делах, которые она совершила,
Кристофер Робин устроил Торжественный Вечер в честь своего
друга Винни-Пуха и в честь Славного Дела, которое он --
Винни-Пух -- совершил.
Это был чудесный вечер! В Лесу был накрыт
длинный-предлинный стол, и на одном Председательском месте -- в
конце стола -- сидел Кристофер Робин, а на другом
Председательском месте-- в другом конце стола-- сидел сам
Винни-Пух, а на остальных местах сидели Гости: Пятачок, и
Кролик, и Иа, и Кенга, и Ру, и Сова. А кругом, в траве,
расположились Родственники и Знакомые Кролика, всех сортов и
размеров (начиная с тех, на которых вы иногда нечаянно
наступаете, и кончая теми, которые иногда нечаянно залетают вам
в глаз), и терпеливо ждали, что кто-нибудь из Гостей заговорит
с ними, или чтонибудь уронит, или хотя бы спросит у них,
который час.
И, конечно, все-все-все славно угостились, а потом
Кристофер Робин произнес Хвалебную речь в честь того, кто
совершил Славное Дело: и сказал, что для него-- для того, кто
это Дело совершил,-- приготовлен Большой Подарок.
Но так как он не сказал, кто именно совершил Славное Дело,
считая, что все и так его знают, то Иа-Иа вдруг по ошибке
принял все Торжество на свой счет, и ослик понял свою ошибку
только тогда, когда Подарок (большая, очень красивая коробка)
был вручен тому, кто действительно это дело совершил, то есть
Винни-Пуху.
Винни-Пух принял Подарок и сказал "спасибо", и все
столпились вокруг него, крича наперебой: "Открывай скорей!",
"Чего там есть?", "А я знаю, что там!" и так далее.
А когда Винни-Пух открыл коробку (поскорей, но все-таки не
разрезав, а развязав ленточку -- ведь она всегда вдруг может
понадобиться), все так и ахнули, а сам Винни чуть не упал от
радости.
Потому что это оказалась Специальная Коробка с чудеснейшим
набором карандашей!
Там были карандаши, помеченные "В"-- в честь Винни-Пуха, и
карандаши, помеченные "НВ"-- в честь Неустрашимого Винни, и еще
карандаши, помеченные "ВВ"-- в честь... в честь Выручательного
Винни, потому что ведь это он выручил Пятачка; и еще там была
Машинка для точки карандашей, и Красная Резинка, которая очень
хорошо стирает все, что вы написали неправильно, и потом
Линейка, и Синие Карандаши, и Красные Карандаши, и даже Зеленые
и Красно-Синие, совсем как у взрослых.
И все это было для Пуха.
И, по-моему, он все это вполне заслужил.
А как вы считаете?
ГЛАВА ДЕСЯТАЯ.
В КОТОРОЙ ДЛЯ ИА-ИА СТРОЯТ ДОМ НА ПУХОВОЙ ОПУШКЕ
Однажды, когда Винни-Пуху делать было совершенно нечего,
он подумал, что все-таки надо бы чем-нибудь заняться. Вот он и
решил заглянуть к Пятачку и посмотреть, чем занимается Пятачок.
Шел снег, и Винни плелся по белой-белой лесной тропинке и
думал, что, наверно, Пятачок сейчас греет ножки у огня; но, к
своему удивлению, он увидел, что дверь дома Пятачка открыта, и
чем дольше он смотрел туда, тем больше убеждался, что Пятачка
там нет.
-- Он ушел из дому,-- грустно сказал Пух,-- вот в чем
дело. Поэтому его и нет дома! Придется мне прогуляться одному и
самому обдумать все это. Обидно-досадно!
Но сначала он решил все-таки, чтобы окончательно
удостовериться, постучать очень-очень громко... И, ожидая, пока
Пятачок н е ответит, он прыгал, чтобы согреться, и вдруг в его
голове внезапно зазвучал Шум, и он показался Винни хорошим
Шумом, который может, пожалуй, многим понравиться:
Иду вперед
(Тирлим-бом-бом),
И снег идет
(Тирлим-бом-бом),
Хоть нам совсем-
Совсем не по дороге!
Но только вот
(Тирлим-бом-бом)
Скажите, от-
(Тирлим-бом-бом),
Скажите, от-
Чего так зябнут ноги?
-- Тогда я вот что сделаю,-- сказал Винни-Пух.-- Я сделаю
так: просто сперва пойду домой и посмотрю, который час, и,
может быть, надену шарф, а потом я пойду навещу Иа и спою ему
эту Шумелку.
Винни побежал домой, и по дороге он так был занят
Шумелкой, которую ведь надо было окончательно отделать, перед
тем как спеть ее Иа, что, когда он внезапно увидел перед собой
Пятачка, уютно устроившегося в его лучшем кресле, Пух смог
только почесать в голове и впасть в глубокое раздумье-- в чьем
же доме он находится?
-- Ой, Пятачок,-- сказал он,-- а я думал, тебя нет дома.
-- Нет,-- сказал Пятачок,-- это тебя нет дома, Пух.
-- Пожалуй, правильно,-- сказал Пух,-- во всяком случае,
одного из нас нет дома.
И он посмотрел на часы, которые вот уже третью неделю
показывали без пяти одиннадцать.
-- Ура, ура, уже почти одиннадцать,-- сказал Пух
радостно,-- как раз пора чем-нибудь подкрепиться!
И Винни-Пух полез в буфет.
-- А потом мы пойдем гулять и споем мою Шумелку Иа,--
добавил он.
-- Какую Шумелку?
-- Ну, да песню, которую мы собираемся спеть Иа,--
объяснил Пух.
Спустя полчаса, когда Пух и Пятачок отправились в путь,
часы, к их утешению, все еще показывали без пяти одиннадцать.
Ветер утих, и снежок, которому надоело вертеться, пытаясь
поймать самого себя за хвост, тихонько спускался вниз, и каждая
снежинка сама отыскивала себе место для отдыха. Порой этим
местом оказывался нос Винни-Пуха, а порой нет, и спустя немного
времени у Пятачка вокруг шеи появился белый шарф, и за ушами у
него было так снежно, как еще никогда в жизни.
-- Пух,-- сказал он наконец, слегка помявшись, потому что
ведь ему не хотелось, чтобы Пух подумал, что он сдается.-- Я
вот о чем подумал: а что, если мы сейчас пойдем домой и поучим
как следует твою песню, поупражняемся, а потом споем ее Иа?
Завтра... или... или, например, как-нибудь в другой раз, когда
мы его случайно встретим?
-- Это очень хорошая мысль, Пятачок!-- сказал Пух.-- Мы
будем сейчас повторять Шумелку по дороге, но только дома ее
повторять не стоит, потому что это специальная Дорожная Шумелка
для Снежной Погоды и ее надо петь на дороге, когда идет снег.
-- Обязательно?-- тревожно спросил Пятачок.
-- Да ты сам увидишь, Пятачок, если послушаешь, потому что
она вот как начинается: "Иду вперед. тирлим-бом-бом... ".
-- Тирлим что?-- спросил Пятачок.
-- Бом-бом,-- сказал Пух.-- Я вставил это, чтобы она была
шумелочней. "И снег идет, тирлим-бом-бом, хоть нам..."
-- А ты разве не сказал "иду вперед"?
-- Да, но "вперед" был впереди.
-- Впереди тирлим-бом-бома?
-- Это же был другой тирлим-бом-бом,-- сказал Винни-Пух,
уже несколько сбитый с толку.
И он запел снова:
Идем
Вперед
(Тирлим-бом-бом),
И снег
Идет
(Тирлим-бом-бом),
Хоть нам
Совсем-совсем не по дороге!
Но только
Вот
(тирлим-бом-бом)
Скажите,
От-
(тирлим-бом-бом),
Скажите,
Отчего так зябнут ноги?
Он спел Шумелку так, по-новому, от начала до конца, и,
пожалуй, так она стал еще лучше, и, окончив, Винни замолчал в
ожидании, что Пятачок скажет, что из всех Дорожных Шумелок для
Снежной Погоды, которые он когда-либо слышал, эта-- самая
лучшая.
Пятачок после долгого и серьезного размышления высказал
свое мнение.
-- Пух,-- сказал он задумчиво,-- по-моему, не так ноги,
как уши!
К этому времени они уже подходили к Унылому Месту, где жил
Иа, и, так как у Пятачка за ушками все еще было очень снежно и
ему это начинало надоедать, они свернули в небольшую сосновую
рощицу и присели на калитку в изгороди.
Теперь снег на них не падал, но все еще было очень
холодно, и, чтобы не замерзнуть, они спели Шумелку Пуха шесть
раз от начала до конца (Пятачок исполнял все тирлим-бом-бомы, а
Пух все остальное), причем оба в нужных местах колотили по
изгороди палочками. Вскоре им стало гораздо теплее, и они
смогли продолжить разговор.
-- Я сейчас думал, -- сказал Пух и думал я вот о чем: я
думал про Иа.
-- А что ты думал про Иа?
-- То, что ведь бедному Иа негде жить.
-- Негде, негде,-- согласился Пятачок.
-- У тебя есть дом, Пятачок, и у меня есть дом, и это
очень хорошие дома. И у Кристофера Робина дом, у Совы, и Кенги,
и у Кролика тоже есть дома, и даже у Родственников и Знакомых
Кролика тоже есть дома или что-нибудь в этом роде, а у бедного
Иа нетсовсем ничего. И вот что я придумал: давай построим ему
дом.
-- Это замечательная мысль,-- сказал Пятачок.-- А где мы
его построим?
-- Мы построим его здесь,-- сказал Пух,-- на опушке этой
рощицы. Тут нет ветра, и тут я об этом подумал. Мы можем
назвать это место "Пухова опушка", и мы построим для Иа на
Пуховой Опушке-- ДОМ ИА.
-- Ой, кстати, там за рощей я видел груду палочек,--
сказал Пятачок.-- Там их навалена целая куча! Ну прямо целая
гора!
-- Спасибо, Пятачок, То, что ты сказал, будет нам очень
полезно, и за это я бы мог назвать это место Пуховопятачковой
Опушкой, если бы Пухова Опушка не звучала лучше. Но только она
звучит лучше потому, что она пушистей и , значит, больше похожа
на опушку.
Они слезли с изгороди и отправились за палочками.
...Кристофер Робин все это утро провел в комнате,
путешествуя в Африку и обратно, и он как раз сошел с корабля и
подумал: "Интересно, какая сейчас на улице погода", как вдруг в
его дверь постучал не кто иной, как Иа.
-- Здравствуй, Иа,-- сказал Кристофер Робин, открыв дверь
и выйдя на двор.-- Как ты себя чувствуешь?
-- Снег все идет,-- мрачно сказал Иа.
-- Да, да.
-- И мороз.
-- Да?
-- Да,-- сказал Иа.-- Однако,-- добавил он, немного
просветлев,-- землетрясений у нас в последнее время не было.
-- Что случилось, Иа?
-- Ничего, Кристофер Робин. Ничего существенного. Ты,
конечно, не видел где-нибудь здесь дома или чего-нибудь в этом
роде?
-- Какого дома?
-- Просто дома.
-- А кто там живет?
-- Я живу. По крайней мере, я думал, что я там живу. Но,
по-видимому, я там не живу. Ну что ж, в конце концов не у всех
же должны быть дома.
-- Ой, Иа, я не знал. Я всегда думал...
-- Не знаю, в чем тут дело, Кристофер Робин, но из-за
всего этого снега и тому подобного, не говоря уже о сосульках и
всем прочем, сейчас в поле часа в три утра не так жарко, как
думают некоторые. Не сказать, чтобы там было душно, если ты
понимаешь, что я имею в виду. Да, жаловаться на духоту не
приходится. Никак не приходится. По правде говоря, Кристофер
Робин, -- продолжал Иа громким шопотом, -- строго между нами,
совершенно секретно, если никому не говорить,-- там холодно.
-- Ой, Иа!
-- И я сказал себе -- веди остальные, пожалуй огорчатся,
если я замерзну. Правда, у них ни у кого нет ума, в голове у
них только опилки, да и те, очевидно, попали туда по ошибке, и
они не умеют думать, но если снег будет идти еще недель шесть
или в этом духе, даже кто-нибудь из них может сказать себе:
"Пожалуй, Иа не так уж жарко сейчас, часа в три утра". А потом
он захочет это проверить. А еще потом ему станет очень грустно.
-- Ой, Иа!-- сказал Кристофер Робин, которому уже стало
очень грустно.
-- Я не имел в виду тебя, Кристофер Робин. Ты не такой.
Словом, все это я клоню к тому, что я построил себе дом возле
своей маленькой рощицы.
-- Правда построил? Как замечательно!
-- Действительно замечательным, -- продолжал Иа самым
унылым тоном, -- представляется мне то, что, когда я утром
уходил, он был там, а когда я вернулся, его там не было. Вообще
это все вполне понятно, в конце концов это был всего лишь дом
Иа. Но все-таки я несколько обескуражен.
Кристоферу Робину некогда было особенно удивляться. Он уже
забежал в свой дом и моментально натянул теплую шапку, теплые
ботинки и теплое пальто.
-- Мы сейчас пойдем и выясним это,-- сказал он Иа.
-- Иногда,-- сказал Иа,-- когда люди забирают чей-нибудь
дом, там остается кусочек-другой, который им не нужен и который
они с удовольствием вернут бывшему хозяину, если ты понимаешь,
что я хочу сказать. Вот я и думаю, что если мы заглянем...
-- Пошли, пошли,-- сказал Кристофер Робин.
Они пошли очень быстро, и поэтому они очень быстро пришли
на ту опушку рощи, где н е б ы л о дома Иа.
-- Ну вот, -- сказал Иа. -- Не осталось ни единой палочки.
Конечно, жаловаться не приходится, ведь остался весь этот снег,
с которым я могу делать все, что я хочу!
Но Кристофер Робин не слушал Иа. Он прислушивался к
чему-то другому.
-- Ты не слышишь?-- спросил он Иа.
-- А что там такое? Кто-то смеется?
-- Слушай.
Они прислушались... И они услышали ворчливый басок,
напевавший, что и он идет, и снег идет, хотя им совсем-совсем
не по дороге, и чей-то тоненький голосок, успевавший вовремя
тирлимбомбомкать.
-- Это Пух!-- радостно сказал Кристофер Робин.
-- Вероятно,-- сказал Иа.
-- И еще Пятачок,-- взволнованно сказал Кристофер Робин.
-- Возможно,-- сказал Иа.-- Кто нам сейчас действительно
нужен-- это хорошая ищейка.
Слова песни неожиданно изменились.
-- Наш дом готов!-- пел бас.
-- Тирлим-бом-бом,-- пел пискливый голосок.
-- Прекрасный дом...
-- Тирлим-бом-бом...
-- Я сам охотно жил бы в нем!..
-- Тирлим-бом-бом...
-- Пух!-- закричал Кристофер Робин.
Певцы замолчали.
-- Это Кристофер Робин,-- в восторге сказал Пух.
-- Он на той стороне. Там, где мы взяли палочки, -- сказал
Пятачок.
-- Побежали,-- сказал Пух.
Они помчались по опушке вокруг рощи, и всю дорогу Пух
издавал приветственные возгласы.
-- Эй, а тут Иа! -- сказал Пух, когда они с Кристофером
Робином кончили обниматься. Он толкнул локтем Пятачка, а
Пятачок толкнул локтем его, и они подумали, какой это приятный
сюрприз. -- Здравствуй, Иа!
-- И тебе желаю того же, медвежонок Пух, а по четвергам--
вдвое,-- уныло сказал Иа.
Не успел Винни-Пух спросить: "Почему по четвергам?"-- как
Кристофер Робин начал рассказывать грустную историю пропавшего
дома Иа. Пух и Пятачок слушали, и глаза у них становились все
больше и больше.
-- Где, ты говоришь, он был? -- спросил Пух.
-- Как раз тут,-- сказал Иа.
-- Он был сделан из палочек?
-- Да.
-- Ох,-- сказал Пятачок.
-- Что? -- сказал Иа
-- Я просто сказал "ох",-- нервно ответил Пятачок, и,
чтобы не подавать виду, что он смутился, раз-другой
тирлимбомбомкнул так беззаботно, как только мог.
-- А ты уверен, что это был дом?-- спросил Пух. -- Я хочу
сказать, ты уверен, что как раз тут был дом?
-- Конечно, уверен, -- сказал Иа Он пробормотал про себя:
"Ни тени ума нет у некоторых!"
-- В чем дело, Пух?-- спросил Кристофер Робин.
-- Ну... -- сказал Пух. -- Дело в том... -- сказал он.--
Ну, дело в том...-- сказал Пух.-- Понимаешь...-- сказал Пух.--
Как бы вам сказать...-- сказал Пух, и тут что-то, видимо,
подсказало ему, что он неочень хорошо объясняет дело, так что
он снова толкнул Пятачка локтем.
-- Как бы вам сказать...-- поспешно сказал Пятачок.--
Только теплее,-- добавил он после долгого размышления.
-- Что-- теплее?
-- На той стороне рощи, где стоит дом Иа.
-- Мой дом?-- спросил Иа.-- Мой дом был здесь.
-- Нет,-- твердо сказал Пятачок,-- он на той опушке.
-- Потому что там теплее,-- сказал Пух.
-- Но я хочу знать...
-- Пойдем и посмотрим,-- просто сказал Пятачок, приглашая
всех идти за ним.
Они вышли на опушку, и там стоял дом Иа-- с виду
уютный-преуютный.
-- Вот он,-- сказал Пятачок.
-- Внутри не хуже, чем снаружи, -- с гордостью сказал Пух.
Иа вошел в дом и снова вышел.
-- Странное явление,-- сказал он.-- Это мой дом, и я сам
построил его там, где я говорил, так что, очевидно, его сдуло
сюда ветром. Видимо, ветер перенес его прямо через рощу и тут
опустил. И он стоит здесь целый и невредимый. Пожалуй, местами
он даже лучше!
-- Гораздо лучше!-- хором сказали Пух и Пятачок.
-- Вот вам пример того, что можно сделать, если не
полениться,-- сказал Иа.-- Тебе понятно, Пух? Тебе понятно,
Пятачок? Во-первых-- Смекалка, а во-вторых-- Добросовестная
Работа. Ясно? Вот как надо строить дом!-- гордо закончил Иа.
Все попрощались со счастливым хозяином дома, и Кристофер
Робин пошел обедать со своими друзьями -- Пухом и Пятачком. По
дороге друзья рассказали ему об Ужасной Ошибке, которую они
совершили, и, когда он кончил смеяться, все трое дружно запели
Дорожную Шумелку для Снежной Погоды и пели ее всю дорогу,
причем Пятачок, который все еще был немного не в голосе, только
тирлимбомбомкал.
"Конечно, кажется, что тирлимбомбомкать легко,-- сказал
Пятачок про себя,-- но далеко не каждый и с этим сумеет
справиться!"
ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ.
В КОТОРОЙ В ЛЕС ПРИХОДИТ ТИГРА И ЗАВТРАКАЕТ
Винни-Пух внезапно проснулся в полночь и насторожился.
Потом он встал с постели, зажег свечку и пошел к буфету--
проверить, не пытается ли кто-нибудь туда залезть, но там
никого не было, так что он, успокоенный, вернулся обратно,
задул свечку и лег в постель. И тут он снова услышал
Подозрительный Звук-- тот самый, который его разбудил.
-- Это ты, Пятачок?-- спросил Пух.
Но это был не он.
-- Входи, Кристофер Робин,-- сказал Пух.
Но Кристофер Робин не вошел.
-- Завтра расскажешь, Иа,-- сказал Пух сонным голосом.
Но звук продолжался.
-- ВОРРАВОРРАВОРРАВОРРАВОРРА!-- говорил Неизвестно Кто, и
Пух вдруг почувствовал, что ему, в общем, совершенно не хочется
спать.
"Что это может быть такое? -- подумал он.-- У нас в Лесу
бывает множество всяких звуков, но этот какой-то странный. Это
и не пение, и не сопение, и не хрипение... Это даже не тот
звук, который издаешь перед тем, как прочитать вслух стихи. Это
какой-то незнакомый шум, и шумит какой-то незнакомый зверь. А
главное, он шумит у самой моей двери. Очевидно, надо встать и
попросить его перестать".
Винни встал с постели и открыл дверь.
-- Привет!-- сказал он, обращаясь неизвестно к кому.
-- Привет!-- ответил Неизвестно Кто. -- Ох!-- сказал
Пух.-- Привет! -- Привет!
-- А, это ты!-- сказал Пух.-- Привет!
-- Привет!-- сказал Чужой Зверь, недоумевая, до каких пор
этот обмен приветствиями будет продолжаться.
Пух как раз собирался сказать "Привет! " в четвертый раз,
но поймал, что, пожалуй, не стоит, и вместо этого он спросил:
-- А кто это?
-- Я,-- отвечал Голос.
-- Правда?-- сказал Пух.-- Ну, тогда входи!
Тут Неизвестно Кто вошел, и при свете свечи он и Пух
уставились друг на друга.
-- Я-- Пух,-- сказал Винни-Пух.
-- А я-- Тигра,-- сказал Тигра.
-- Ох!-- сказал Пух. (Ведь он никогда раньше видел таких
зверей.)-- А Кристофер Робин знает при тебя?
-- Конечно, знает!-- сказал Тигра.
-- Ну,-- сказал Пух,-- сейчас полночь, и это самое
подходящее время, чтобы лечь спать, а завтра утром у нас будет
мед на завтрак. Тигры любят мед?
-- Они все любят!-- весело сказал Тигра.
-- Тогда, раз они любят спать на полу, я пойду опять лягу
в постель,-- сказал Пух,-- а завтра мы наймемся делами.
Спокойной ночи!
И он лег в постель и поскорее заснул. Первое, что он
увидел утром, проснувшись,-- был Тигра, который сидел перед
зеркалом, уставившись на свое отражение.
-- Доброе утро!-- сказал Пух.
-- Доброе утро!-- сказал Тигра.-- Смотри-ка, тут есть
кто-то, точь-в-точь как я, а я думал, я только один такой.
Пух вылез из постели и начал объяснять, что такое зеркало,
но едва он дошел до самого интересного места, Тигра сказал:
-- Минуточку! Извини, пожалуйста, но там кто-то лезет на
твой стол!.. ВОРРАВОРРАВОРРАВОРРАВОРРА!-- проворчал он, схватил
угол скатерти, стащил ее на пол, завернулся в нее три раза,
перекатился в другой конец комнаты и, после отчаянной борьбы,
сунул голову из-под скатерти и весело спросил:
-- Ну. кто победил? Я?
-- Это моя скатерть,-- сказал Пух, начиная развертывать
Тигру.
-- Никогда бы не подумал, что ее так зовут,-- сказал
Тигра.
-- Ее стелют на стол, и на нее потом все ставят. -- А
тогда зачем она старалась укусить меня, когда я не смотрел?
-- Не думаю, чтобы она очень старалась.-- сказал Пух.
-- Она старалась,-- сказал Титра,-- но где ей со мной
справиться!
Пух расстелил скатерть на столе, поставил большой горшок
меду на скатерть, и они сели завтракать.
Как только они сели, Тигра набрал полный рот меду... и
поглядел на потолок, склонив голову набок. Потом послышалось
чмоканье-- удивленное чмо-канье, и задумчивое чмоканье, и
чмоканье, означающее: "Интересно, что же это нам такое дали?"
А потом он сказал очень решительным голосом:
-- Тигры не любят меда!
-- Ай-ай-ай! -- сказал Пух, стараясь показать, что его это
ужасно огорчило.-- А я-то думал, что они любят все.
-- Все, кроме меда,-- сказал Тигра.
Сказать по совести, Винни-Пуху это было довольно приятно,
и он поспешно сообщил Тигре, что, как только он, Пух, справится
со своим завтраком, они пойдут в гости к Пятачку, и, может
быть, он угостит их желудями.
-- Спасибо, Пух,-- сказал Тигра,-- потому что как раз
желуди Тигры любят больше всего на свете!
И вот после завтрака они отправились в гости к Пятачку, и
Пух по дороге объяснял, что Пятачок -- очень Маленькое Существо
и не любит, когда на него наскакивают, так что он, Пух. просит
Тигру не очень распрыгиваться для первого знакомства, а Тигра,
который всю дорогу прятался за деревьями, то вдруг выскакивал
из засады, стараясь поймать тень Пуха, когда она не смотрела,
отвечал, что Тигры наскакивают только до завтрака, а едва они
съедят немного желудей, они становятся Тихими и Вежливыми. Так
они незаметно дошли до дверей Пятачка и постучали.
-- Здравствуй, Пух,-- сказал Пятачок. -- Здравствуй,
Пятачок. А это-- Тигра.
-- П-п-правда?-- спросил Пятачок, отъезжая на стуле к
противоположному краю стола.-- А я думал, Тигры не такие
большие.
-- Ого-го! Это ты не видал больших!-- сказал Тигра.
-- Они любят желуди,-- сказал Пух,-- поэтому мы и пришли.
Потому что бедный Тигра до сих пор еще совсем не завтракал.
Пятачок подвинул корзинку с желудями Тигре и сказал:
"Угощайтесь, пожалуйста", а сам крепко прижался к Пуху и,
почувствовав себя гораздо храбрее, сказал: "Так ты Тигра?
Ну-ну!"-- почти веселым голосом. Но Тигра ничего не ответил,
потому что рот у него был набит желудями...
Он долго и громко жевал их, а потом сказал:
-- Мимы ме мюмят момумей.
А когда Пух и Пятачок спросили: "Что, что?"-- он сказал:
-- Мимимите! -- и выбежал на улицу.
Почти в ту же секунду он вернулся и уверенно объявил:
-- Тигры не любят желудей.
-- А ты говорил, они любят все, кроме меда,-- сказал Пух.
-- Все, кроме меда и желудей,-- объяснил Тигра.
Услышав это, Пух сказал: "А-а, понятно!"-- а Пятачок,
который был, пожалуй, немного рад, чтс Тигры не любят желудей,
спросил:
-- А как насчет чертополоха?
-- Чертополох,-- сказал Тигра,-- Тигры действительно любят
больше всего-всего на свете!
-- Тогда пойдем навестим Иа,-- предложид Пятачок.
Все трое отправились в путь. Они шли, и шли, и шли и
наконец пришли в тот уголок Леса, где находился Иа-Иа.
-- Здравствуй, Иа!-- сказал Пух.-- Вот это-- Тигра.
-- Кто вот это?-- спросил Иа.
-- Вот это,-- в один голос объяснили Пух и Пятачок, а
Тигра улыбнулся во весь рот и ничего не сказал.
Иа обошел вокруг Тигры два раза: сначала с одной стороны,
потом с другой.
-- Как, вы сказали, это называется?-- спросил он, закончив
осмотр.
-- Тигра.
-- Угу,-- сказал Иа.
-- Он только что пришел,-- объяснил Пятачок.
-- Угу,-- повторил Иа.
Он некоторое время размышлял, а потом сказал:
-- А когда он уходит?
Пух стал объяснять Иа, что Тигра -- большой другКристофера
Робина и он теперь всегда будет в Лесу, а Пятачок объяснил
Тигре, что он не должен обижаться на то, что сказал Иа, потому
что он, то есть Иа, всегда такой угрюмый; а Иа-Иа объяснил
Пятачку, что наоборот, сегодня утром он необыкновенно весел: а
Тигра объяснил всем и каждому, что он до сих пор еще не
завтракал.
-- Ох, так и знал, что позабуду,-- сказал наконец Пух.--
Тигры всегда едят чертополох-- вот почему мы пришли к тебе в
гости.
-- Спасибо, Пух! Очень, очень тронут твоим вниманием!
-- Ой, Иа, я не хотел сказать, что мы не хотели тебя
видеть...
-- Понятно, понятно. Словом, ваш новый полосатый друг
хочет позавтракать. Вполне естественно. Как, вы говорите, его
зовут?
-- Тигра.
-- Ну, тогда пойдем сюда, Тигра.
Иа проводил Тигру к самому колючему кусту чертополоха и
для верности показал на него копытом.
-- Этот кустик я берег для своего дня рождения,-- сказал
он,-- но, в конце концов, что такое день рождения? Сегодня он
тут, а завтра его нет. Пожалуйста, Тигра, угощайся.
Тигра сказал "спасибо" и неуверенно покосился на Пуха.
-- Это и есть чертополох?-- шепнул он.
-- Да,-- сказал Пух.
-- Тот, который Тигры любят больше всего на свете?
-- Совершенно верно,-- сказал Пух.
-- Понятно,-- сказал Тигра.
И он храбро откусил большущую ветку и громко захрустел ею.
В ту же секунду он сел на землю и сунул лапу в рот.
-- Ой-ой-ой,-- сказал он.
-- В чем дело? -- спросил Пух.
-- Жжется!-- пробормотал Тигра.
-- Кажется,-- сказал Иа,-- наш друг проглотил пчелу.
Друг Пуха на секунду перестал трясти головой (он пытался
вытрясти колючки) и объяснил, что Тигры не любят чертополоха.
-- Тогда зачем было портить такой отличный экземпляр?--
сурово спросил Иа.
-- Но ведь ты сам говорил,-- начал Пух,-- ты говорил, что
Тигры любят все, кроме меда и желудей.
-- И чертополоха! -- крикнул Тигра, который в это время
бегал с высунутым языком, описывая огромны круги.
Пух грустно посмотрел на него.
-- Что же мы будем делать? -- спросил он Пятачка.
Пятачок знал, что ответить. Он сказал не задумываясь, что
нужно пойти к Кристоферу Робину.
-- Вы найдете его у Кенги,-- сказал Иа. Потом он подошел
поближе к Пуху и сказал громким шепотом:-- Не могли бы вы
попросить вашего друга перенести свои спортивные упражнения в
какое-нибудь другое место? Я сегодня собираюсь обедать, и мне
не очень хочется, чтобы весь мой обед истоптали ногами.
Конечно, это пустяки, прихоть, можно сказать, но всех у нас
есть свои маленькие капризы. Пух важно кивнул и позвал Тигру.
-- Пошли! Мы сейчас пойдем к Кенге, уж у нее обязательно
найдется для тебя куча всяких завтраков.
Тигра закончил последний круг и подбежал к Пуху.
-- Жжется!-- объяснил он, широко и приветливо улыбаясь.--
Пошли!-- И побежал первым.
Пух и Пятачок медленно побрели за ним. По дороге Пятачок
ничего не говорил, потому что он не мог ни о чем думать, а Пух
ничего не говорил, потому что думал о новом стихотворении, и,
когда он все хорошенько обдумал, он начал:
Что делать с бедным Тигрой?
Как нам его спасти?
Ведь тот, кто ничего не ест,
Не может и расти!
А он не ест ни меду,
Ни вкусных желудей--
Ну ничего, чем кормят
Порядочных людей!
Он даже отказался
Жевать чертополох,
Чем вызвал в нашем Обществе
Большой переполох!
Так что ж нам делать с Тигрой?
Как нам его спасти?
Ведь Тигре очень нужно
Немного подрасти!
-- Да он ведь и так уже очень большой,-- сказал Пятачок.
-- На самом деле он еще не очень большой.
-- Ну, он кажется очень большим. Просто огромным.
Пух, услыхав это, задумался и пробормотал про себя:
Не знаю я. сколько в нем Метров,
И Литров, и Килограмм,
Но Тигры, когда они прыгают,
ОГРОМНЫМИ кажутся нам!
-- Теперь стихотворение закончено,-- сказал он.-- Тебе оно
нравится, Пятачок?
-- Все, кроме Литров,-- сказал Пятачок.-- По-моему, они
тут ни к чему.
-- А они обязательно хотели встать сзади Метров,--
объяснил Пух.-- Вот я их и впустил туда, чтобы отвязаться.
Вообще это самый лучший способ писать стихи-- позволять вещам
становиться туда, куда они хотят.
-- Этого я не знал,-- сказал Пятачок.
Тигра тем временем весело прыгал впереди, поминутно
возвращаясь, чтобы спросить: "Сюда идти?" И вот наконец
показался домик Кенги, и там был Кристофер Робин. Тигра
бросился со всех ног к нему.
-- Ах, это ты, Тигра!-- сказал Кристофер Робин.-- Я знал,
что ты где-нибудь тут.
-- А я сколько всего нашел в лесу!-- с гордостью сказал
Тигра.-- Я нашел пух, и пятачок нашел, и еще иа нашел! А вот
завтрака я нигде не нашел.
Пух и Пятачок подошли к Кристоферу Робину обнялись с ним и
рассказали, в чем дело.
-- Ты, наверно, знаешь, что Тигры любят?-- спросил Пух.
-- Если я очень постараюсь, я, наверно, вспомню,-- сказал
Кристофер Робин.-- но я думаю, что Тигра сам знает.
-- Я знаю,-- сказал Тигра,-- они любят все на свете, кроме
меда и желудей и еще-- как эти жгучки называются?
-- Чертополох.
-- Да и еще кроме этих.
-- Ну что же, ладно. Уж Кенга накормит тебя завтраком.
Они вошли в дом, и когда Крошка Ру сказал "Здравствуй,
Пух", и "Здравствуй, Пятачок" (по одному разу), и "Здравствуй,
Тигра" (два раза, потому что это очень забавно звучало и, кроме
того, он ведь никогда еще так не здоровался), они рассказали
Кенге, зачем они пришли, и Кенга очень ласково сказала: "Ну что
ж, милый Тигра, загляни в мой буфет и посмотри-- что тебе там
понравится". Ведь Кенга сразу поняла, что, хотя с виду Тигра
очень большой, он так же нуждается в ласке, как и Крошка Ру.
-- А можно мне тоже поглядеть?-- сказал Пух который уже
начал себя чувствовать немножко одиннадцатичасно, и, получив
согласие, он разыскал небольшую банку сгущенного молока.
Что-то, видимо, подсказало ему, что Тигры не любят сгущенного
молока, и он тихонечко унес банку в уголок и спокойно занялся
ею.
Но чем больше Тигра совал то свой нос, то лапу, то в одну,
то в другую банку, тем больше он находил вещей, которые Тигры
не любят. И когда он перерыл весь буфет и нашел все, что там
было, и оказалось, что он ничего этого есть не может, он
спросил Кенгу:
-- Что же теперь будет?
Но Кенга, и Кристофер Робин, и Пятачок-- все стояли вокруг
Крошки Ру, уговаривая его принять рыбий жир. И Ру говорил:
"Может, не надо?"-- а Кенга говорила: "Ну-ну, милый Ру,
вспомни, что ты мне обещал".
-- Что это там такое?-- шепнул Тигра Пятачку.
-- Это ему лекарство дают,-- сказал Пятачок.-- Витамины!
Он их ненавидит!
Тигра подошел поближе и наклонился над спинкой кресла Ру.
И вдруг он высунул язык, послышалось громкое "буль-буль", и,
подскочив от удивления, Кенга вскрикнула: "Ох!"-- и ухватила
ложку как раз в ту секунду, когда она уже исчезала в пасти
Тигры. Ложку она спасла, но рыбий жир исчез.
-- Господи, Тигра, милый!-- сказала Кенга.
-- Он мое лекарство принял, он мое лекарство принял, он
принял мое лекарство! -- в восторге запищал Ру, решивший, что
это отличная шутка.
Тут Тигра посмотрел на потолок, закрыл глаза, и язык его
пошел ходить кругами вокруг мордочки, на тот случай, если
что-нибудь осталось снаружи. Затем его озарила умиротворенная
улыбка, и он сказал:
-- Так вот что Тигры действительно любят!
Теперь нас не удивит, что он поселился в доме у Кенги и
всегда получал рыбий жир на завтрак, обед и ужин. Иногда (когда
Кенга считала, что ему нужно подкрепиться) он вместо лекарства
принимал ложку-другую кашки, которой завтракал Ру.
-- Но я лично считаю,-- говаривал в таких случаях Пятачок
Пуху,-- я лично считаю, что он и так достаточно крепкий!
ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ.
В КОТОРОЙ КРОЛИК ОЧЕНЬ ЗАНЯТ
И МЫ ВПЕРВЫЕ ВСТРЕЧАЕМСЯ С ПЯТНИСТЫМ ЩАСВИРНУСОМ
Все предвещало, что у Кролика опять будет очень занятой
день. Едва успев открыть глаза, Кролик почувствовал, что
сегодня все от него зависит и все на него рассчитывают. Это был
как раз такой день, когда надо было, скажем, написать письмо
(подпись-- Кролик), день, когда следовало все проверить, все
выяснить, все разъяснить и, наконец, самое главное-- что-то
организовать.
В такое утро непременно надо было забежать на минутку к
Пуху и сказать: "Ну что ж, отлично, тогда я передам Пятачку", а
затем к Пятачку и сообщить: "Пух считает... Но лучше я сначала
загляну к Сове". Начинался такой, как бы вам сказать,
командирский день. когда все говорят: "Да, Кролик", "Хорошо,
Кролик", "Будет исполнено, Кролик" и вообще ожидают дальнейших
распоряжений. Кролик вышел из дому и, принюхиваясь к теплому
весеннему ветру, размышлял о том, с чего начать.
Ближе всех к нему был дом Кенги, а в домике Кенги был Ру,
который умел говорить: "Да, Кролик" и "Хорошо, Кролик",
пожалуй, лучше всех в Лесу; но, увы, в последнее время там
безотлучно находился еще один зверь-- непослушный и неугомонный
Тигра. А он, как известно, был такой Тигра, который всегда сам
лучше вас все знает, и, если вы говорите ему, куда надо идти,
он прибегает туда первым, а когда вы туда доберетесь, его и
след простыл, и вам даже некому гордо сказать: "Ну вот, мы у
цели!"
-- Нет, к Кенге не надо,-- задумчиво сказал Кролик,
подкручивая усики. И, желая окончательно удостовериться в том,
что он туда не идет, он повернул налево и побежал прямехонько к
дому Кристофера Робина.
"Что ни говори,-- твердил Кролик про себя,-- Кристофер
Робин надеется только на меня. Он, конечно, любит Пуха, и
Пятачка, и Иа, я-- тоже, но у них у всех в голове опилки. Это
ясно. Он уважает Сову, потому что нельзя не уважать того, кто
умеет написать слово "суббота", даже если он пишет его
неправильно, но правильнописание-- это еще не все. Бывают такие
дни, когда умение написать слово "суббота" просто не считается.
А Кенга слишком занята Крошкой Ру, а Крошка Ру слишком
маленький, а Тигра слишком непослушный, так что, когда
наступает ответственный момент, надеяться можно только на меня.
Я пойду и узнаю, в чем ему нужно помочь, и тогда я ему,
конечно, помогу. Сегодня как раз день для таких занятий".
Он весело перескочил на другой берег реки и вскоре
оказался в районе, где жили его Родственники и Знакомые;
сегодня их было, кажется, еще больше обыкновенного. Кивнув
одному-другому Ежу (поздороваться с ними за руку было, понятно,
некогда), небрежно бросив "Доброе утро, доброе утро" еще
кое-кому и снисходительно приветствовав самых маленьких
словами: "Ах, это вы", Кролик махнул им всем лапкой и скрылся.
Все это вызвало такое волнение и восхищение среди Родственников
и Знакомых, что некоторые представители семейства Козявок,
включая Сашку Букашку, немедленно направились в Дремучий Лес и
полезли на деревья надеясь, что они успеют забраться на
верхушку до того, как это-- что бы оно там ни было -- случится,
и они смогут все как следует увидеть.
Кролик несся по опушке Дремучего Леса, с каждой минутой
все больше чувствуя важность своей задачи, и наконец он
прибежал к дереву, в котором жил Кристофер Робин.
Он постучал в дверь.
Он раза два окликнул Кристофера Робина. Потом он отошел
немного назад и, заслонив лапкой глаза от солнца, еще покричал,
глядя на верхушку.
Потом он зашел с другой стороны и опять покричал: "Эй!" и
"Слушай!" и "Это Кролик!", но ничего не произошло. Тогда он
замолчал и прислушался, и все замолчало и прислушалось вместе с
ним, и в освещенном солнцем Лесу стало тихо-тихо, и потом вдруг
где-то в невероятной вышине запел жаворонок.
-- Обидно,-- сказал Кролик,-- он ушел.
Он снова повернулся к зеленой двери, просто так для
порядка, и обирался уже идти, чувствуя, что утро совершенно
испорчено, как вдруг заметил на земле листок бумаги. В листке
торчала булавка; очевидно, он упал с двери.
-- Ага,-- сказал Кролик, снова приходя в хорошее
настроение.-- Мне опять письмо! Вот что там говорилось:
Ушол щасвирнус
занит щасвирнус
К.Р.
-- Ага!-- повторил Кролик.-- Надо немедленно сообщить
остальным.
И он с важным видом двинулся в путь.
Ближе всего отсюда жила Сова, и Кролик направил свои стопы
по Дремучему Лесу к дому Совы. Он подошел к двери, позвонил и
постучал; потом снова постучал и опять позвонил. Словом, он
звонил и стучал, стучал и звонил до тех пор, пока, наконец,
наружу не высунулась голова Совы и не сказала:
-- Убирайся, я предаюсь размышлениям,-- ах. это ты!
Сова всегда так встречала гостей.
-- Сова,-- сказал Кролик деловито,-- у нас с тобой есть
мозги. У остальных-- опилки. Если в этом Лесу кто-то должен
думать, а когда я говорю "думать", я имею в виду думать
по-настоящему, то это наше с тобой дело.
-- Да,-- сказала Сова,-- я этим и занималась.
-- Прочти вот это.
Сова взяла у Кролика записку Кристофера Робина и
посмотрела на нее в некотором замешательстве. Она конечно,
умела подписываться-- "Сава" и умела на писать "Суббота" так,
что вы понимали, что это не вторник, и она довольно неплохо
умела читать, если только ей не заглядывали через плечо и не
спрашивали ежеминутно: "Ну так что же?" Да, она умела, но...
-- Ну так что же?-- спросил Кролик.
-- Да,-- сказала Сова очень умным голосом.-- Я понимаю,
что ты имеешь в виду. Несомненно.
-- Ну так что же?
-- Совершенно точно,-- сказала Сова.-- Вот именно.-- И
после некоторого размышления она добавила:-- Если бы ты не
зашел ко мне, я должна была бы сама зайти к тебе.
-- Почему?-- спросил Кролик.
-- По этой самой причине,-- сказала Сова, надеясь, что
наконец она сумеет что-нибудь выяснить
-- Вчера утром,-- торжественно произнес Кролик,-- я
навестил Кристофера Робина. Его не было. К его двери была
приколота записка.
-- Эта самая записка?
-- Другая. Но смысл ее был тот же самый. Все это очень
странно.
-- Поразительно,-- сказала Сова, снова уставившись на
записку. На минуту ей, неизвестно почем, показалось, что что-то
случилось с носом Кристофера Робина.-- Что же ты сделал?
-- Ничего.
-- Это самое лучшее,-- ответила мудрая Сова.
Но она с ужасом ожидала нового вопроса. И он не заставил
себя долго ждать.
-- Ну так что же? -- повторил неумолимый Кролик.
-- Конечно, это совершенно неоспоримо,-- пробормотала
Сова.
С минуту она беспомощно открывала и закрывала рот, не в
силах ничего больше придумать. И вдруг ее осенило.
-- Скажи мне, Кролик,-- сказала она,-- что говорилось в
первой записке? Только точно. Это очень важно. От этого все
зависит. Повтори слово в слово.
-- Да то же самое, что и в этой, честное слово! Сова
посмотрела на Кролика, борясь с искушением спихнуть его с
дерева, но, сообразив, что это всегда успеется, она еще раз
попыталась выяснить, о чем же все-таки идет разговор.
-- Прошу повторить точный текст,-- сказала она, словно не
обратив внимания на то, что сказал Кролик.
-- Да там было написано: "Ушол щасвирнус". То же самое,
что и здесь, только здесь еще добавлено: "Занит щасвирнус".
Сова с облегчением вздохнула.
-- Ну вот,-- сказала Сова,-- вот теперь наше положение
стало яснее.
-- Да, но каково положение Кристофера Робина?-- сказал
Кролик.-- Где он сейчас? Вот в чем вопрос!
Сова снова поглядела на записку. Конечно, столь
образованной особе ничего не стоило прочитать такую записку:
"Ушол щасвирнус. Занит щасвирнус". А что тут еще могло быть
написано?
-- По-моему, дорогой мой Кролик, довольно ясно. что
произошло,-- сказала она.-- Кристофер Робин куда-то ушел с
Щасвирнусом. Он и этот... Щасвирнус сейчас чем-то заняты. Ты за
последнее время встречал у нас в Лесу каких-нибудь Щасвирнусов?
-- М-м-м,-- сказал Кролик,-- я как раз хотел у тебя
узнать. Как они выглядят?
-- Ну,-- сказала Сова,-- пятнистый или травоядный
Щасвирнус-- это просто... По крайней мере,-- сказала она,-- он
больше всего похож на... Но. конечно,-- продолжала она,-- это
сильно зависит от... Ну...-- сказала Сова.-- Словом, я плохо
представляю себе их внешний вид,-- закончила она чистосердечно.
-- Большое спасибо,-- сказал Кролик.
И он помчался к Винни-Пуху.
Еще издалека он услышал какой-то загадочный шум. Он
остановился и прислушался. Производил этот шум Винни-Пух, а шум
был вот какой:
ЗАГАДОЧНЫЙ ШУМ
Опять ничего не могу я понять.
Опилки мои-- в беспорядке.
Везде и повсюду, опять и опять
Меня окружают загадки.
Возьмем это самое слово о п я т ь.
Зачем мы его произносим,
Когда мы свободно могли бы сказать
"Ошесть". и "осемь" и "овосемь"?
Молчит этажерка, молчит и тахта--
У них не добьешься ответа,
Зачем это хта-- обязательно та.
А жерка. как правило, эта!
"Собака кусается"... Что ж, не беда.
Загадочно то, что собака,
Хотя и кусает с я, но никогда
Себя не кусает, однако...
О, если бы мог я все это понять.
Опилки пришли бы в порядок!
А то мне-- загадочно!-- хочется спать
От всех этих Трудных Загадок!
-- Здорово, Пух,-- сказал Кролик.
-- Здравствуй, Кролик,-- сказал Пух сонно.
-- Это ты сам додумался?
-- Да, вроде как сам,-- отвечал Пух.-- Не то чтобы я умел
думать.-- продолжал он скромно,-- ты ведь сам знаешь, но иногда
на меня это находит.
-- Угу,-- сказал Кролик, который никогда не позволял
ничему находить на него, а всегда все находил и хватал сам.--
Так вот, дело вот в чем: ты когда-нибудь видал Пятнистого или
Травоядного Щасвирнуса у нас в Лесу?
-- Нет,-- сказал Пух,-- ни-ко... Нет. Вот Тигру . видел
сейчас.
-- Он нам ни к чему.
-- Да,-- сказал Пух,-- я и сам так думал.
-- А Пятачка ты видел?
-- Да,-- сказал Пух.-- Я думаю, он сейчас тоже ни: чему,--
продолжал он сонно.
-- Ну, это зависит оттого, видел он кого-нибудь или нет.
-- Он меня видел,-- сказал Пух. Кролик присел было рядом с
Пухом на землю, но почувствовав, что это умаляет его
достоинство, снов встал и сказал:
-- Если сформулировать нашу задачу, то ее можно изложить
так: "Что Кристофер Робин делает теперь по утрам?"
-- Что он делает?
-- Да, да. Можешь ты мне рассказать, что он делает по
утрам в последнее время? Требуются свилетельства очевидца за
последние несколько дней.
-- Да,-- сказал Пух,-- мы вчера с ним вместе завтракали.
Возле Шести Сосен. Я сделал такую маленькую корзиночку, просто
небольшую, но подходящую корзиночку, такую порядочную, солидную
корзиночку, полную...
-- Да, да,-- сказал Кролик,-- все понятно. Но имею в виду
более позднее время. Ты видел его когда-нибудь от одиннадцати
до двенадцати часов дня?
-- Ну,-- сказал Пух,-- в одиннадцать часов... одиннадцать
часов, понимаешь, я обычно захожу домой. У меня в это время там
кое-какие дела.
-- А в четверть двенадцатого?
-- Ну...-- начал Пух.
-- В полдвенадцатого?
-- Да,-- сказал Пух.-- В полдвенадцатого или немножко
попозже я обычно вижусь с ним.
И тут, задумавшись об этом, Пух вдруг вспомнил, что он
действительно давно не видел Кристофера Робина в это время.
После обеда-- да, вечером-- да, перед завтраком-- да, сразу
после завтрака-- да, а потом, действительно: "Ну, Пух, скоро
увидимся", и Кристофер Робин исчезает на все утро.
-- Вот то-то и оно,-- сказал Кролик.-- Куда?
-- Ну, может быть, он ищет что-нибудь?
-- Что?-- спросил Кролик.
-- Я как раз собирался это сказать,-- сказал Пух. Потом он
добавил:-- Ну, может быть, он ищет этого... этого...
-- Пятнистого или Травоядного Щасвирнуса?
-- Да,-- сказал Пух,-- одного из них. Если он не на месте.
Кролик строго посмотрел на Винни-Пуха.
-- Кажется, толку от тебя немного,-- сказал он.
-- Нет,-- сказал Пух.-- Но я стараюсь,-- добавил он
смиренно.
Кролик поблагодарил его за старание и сказал, что он
должен навестить Иа, и Пух, если хочет, может пойти с ним. Но
Пух, который чувствовал, что на него находит новый куплет
Шумелки, сказал, что он подождет Пятачка.
-- Всего хорошего, Кролик.
И Кролик ушел.
Но случилось так, что первым встретил Пятачка как раз
Кролик. Пятачок встал в этот день очень-очень рано и решил
нарвать себе букетик фиалок, и, когда он нарвал букет и
поставил его в вазу посреди своего дома, ему внезапно пришло в
голову, что никто ни разу в жизни не нарвал букета фиалок для
Иа. И чем больше он думал об этом, тем более он чувствовал, как
грустно быть ослом, которому никто никогда в жизни даже не
нарвал букета фиалок. И он снова помчался на лужайку, повторяя
про себя: "Иа, фиалки", а потом: "Фиалки, Иа-Иа", чтобы не
забыть.
Пятачок нарвал большой букет и побежал рысцой к тому
месту, где обычно пасся Иа, по дороге нюхая фиалки и чувствуя
себя необыкновенно счастливым.
-- Здравствуй, Иа,-- начал Пятачок немного нерешительно,
потому что Иа был чем-то занят.
Иа поднял ногу и помахал Пятачку, чтобы уходил.
-- Завтра,-- сказал Иа,-- или послезавтра.
Пятачок подошел поближе посмотреть, в чем дело. Перед Иа
на земле лежали три палочки, на которые он внимательно смотрел.
Две палочки соприкасались концами, а третья палочка лежала
поперек них. Пятачок подумал, что, наверно, это какая-нибудь
Западня.
-- Ой, Иа,-- снова начал он,-- я как раз...
-- Это маленький Пятачок? -- сказал Иа, не отрывая взора
от своих палочек.
-- Да, Иа, и я...
-- Ты знаешь, что это такое?
-- Нет,-- сказал Пятачок.
-- Это "А".
-- О! О!-- сказал Пятачок.
-- Какое "О"? Это "А"!-- строго сказал Иа.-- Ты что, не
слышишь? Или ты думаешь, что ты образованнее Кристофера Робина?
-- Да,-- сказал Пятачок.-- Нет,-- быстренько поправился он
и подошел еще поближе.
-- Кристофер Робин сказал, что это "А",-- значит это и
будет "А". Во всяком случае, пока кто-нибудь на него не
наступит,-- добавил Иа сурово.
Пятачок поспешно отскочил назад и понюхал свои фиалки.
-- А ты знаешь, что означает "А", маленький Пятачок?
-- Нет, Иа, не знаю.
-- Оно означает Учение, оно означает Образование, Науки и
тому подобные вещи, о которых ни Пух, ни ты не имеете понятия.
Вот что означает А.
-- О!-- снова сказал Пятачок.-- Я хотел сказать "Да ну?"--
поспешно пояснил он.
-- Слушай меня, маленький Пятачок. В этом Лесу толчется
масса всякого народа, и все они говорят: "Ну Иа -- это всего
лишь Иа, он не считается". Они разгуливают тут взад и вперед и
говорят: "Ха-ха!" а что они знают про букву "А"? Ничего. Для
них это просто три палочки. Но для Образованных, заметь себе
это, маленький Пятачок, для Образованных -- я не говорю о Пухах
и Пятачках-- это знаменитая и могучая буква "А". Да, это тебе
не такая вещь,-- добавил он,-- про которую каждый знает, чем
это пахнет!
Пятачок смущенно спрятал за спину фиалки и оглянулся в
поисках помощи.
-- А вот и Кролик,-- сказал он радостно.-- Здравствуй,
Кролик.
Кролик с важным видом подошел поближе, кивнул Пятачку и
сказал: "Привет, Иа", тоном, ясно говорившим, что спустя не
более двух минут он скажет: "Всего хорошего".
-- Иа, у меня к тебе только один вопрос. Что это делает
Кристофер Робин в последнее время по утрам?
-- Что я сейчас вижу перед собой?-- сказал Иа, не поднимая
глаз.
-- Три палочки,-- не задумываясь, ответил Кролик.
-- Вот видишь?-- сказал Иа Пятачку. Потом он повернулся к
Кролику.-- Теперь я отвечу на твой вопрос,-- торжественно
сказал он.
-- Спасибо,-- сказал Кролик.
-- Что делает Кристофер Робин по утрам? Он учится. Он
получает образование. Он обалдевает-- по-моему, он употребил
именно это слово, но, может быть, я и заблуждаюсь,-- он
обалдевает знаниями. В меру своих скромных сил я также-- если я
правильно усвоил это слово-- обал... делаю то же, что и он. Вот
это, например, буква...
-- Буква "А",-- сказал Кролик,-- но не очень удачная. Ну
ладно, я должен идти и сообщить остальным.
Иа посмотрел на свои палочки, а потом на Пятачка.
-- Как сказал Кролик? Что это такое?-- спросил он.
-- "А",-- сказал Пятачок.
-- Это ты ему сказал?
-- Нет, Иа, я не говорил. Я думаю, он сам знает.
-- Он знает? Ты хочешь сказать, что какой-то Кролик знает
букву "А"?
-- Да, Иа. Он очень умный, Кролик-то.
-- Умный!.. -- сказал Иа с презрением, изо всех сил
наступив копытом на свои три палочки.
-- Образование!..-- с горечью сказал Иа, прыгая на своих
палочках (их стало уже шесть).
-- Что такое наука?-- спросил Иа, лягая палочки (их было
уже двенадцать), так что они взлетели в воздух.-- Какой-то
Кролик все это знает. Ха!..
-- Я думаю...-- начал Пятачок робко.
-- Не надо!-- сказал Иа-Иа.
-- Я думаю, фиалки довольно милые,-- сказал Пятачок. Он
положил перед Иа свой букет и умчался.
На следующее утро записка на двери Кристофера Робина
гласила:
Я ушел
сейчас вернусь
К.Р.
Вот почему все обитатели Леса-- за исключением, конечно,
Пятнистого или Травоядного Щасвирнуса -- отныне знают, чем
Кристофер Робин занимается по утрам.
ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ.
В КОТОРОЙ ВЫЯСНЯЕТСЯ, ЧТО ТИГРЫ НЕ ЛАЗЯТ ПО ДЕРЕВЬЯМ
Случилось однажды так, что Винни-Пух о чем-то думал. И вот
он подумал, что не мешало бы пойти навестить Иа, потому что они
не виделись со вчерашнего дня. Он пошел к Иа, распевая песенку,
но вдруг он вспомнил, что не видел Сову с позавчерашнего дня, и
решил по пути заглянуть в Дремучий Лес и посмотреть, дома ли
Сова. Он пошел к Реке, мурлыкая ту же песенку, но, когда он
дошел до третьего камня кладки, по которой переходят Реку, он
забеспокоился о том, как поживают Кенга, и Ру, и Тигра. Пух
подумал: "Я не видел Крошку Ру очень долгое время, а если я его
не увижу сегодня, оно будет гораздо-гораздо дольше!"
И тут он сел на камушек посредине Реки и, раздумывая, что
же ему теперь делать, спел еще кусочек той же песни.
Кусочек, который он спел, был приблизительно вот какой:
Что мне делать, интересно,
Поутру?
В чехарду сыграть полезно
С Крошкой Ру,--
Станет талия поуже,
Это мне к лицу.
К тому же
Буду прыгать я не хуже
Кен-
гу-
ру!
А солнце было такое ласковое и теплое, и камень. который
лежал на солнышке уже давно, тоже был такой теплый, что Пух
почти уже решил провести на нем все утро. И вдруг он вспомнил
про Кролика.
"Да, Кролик!-- сказал Пух про себя.-- Я люблю с ним
поговорить. Он всегда понятно говорит. Он не любит длинных,
трудных слов, не то что Сова. Он любит простые, легкие слова,
например: "Закусим?" или: "Угощайся, Пух!" Да, по-моему, мне
надо пойти навестить Кролика!"
Тут к песенке прибавился новый кусочек:
Очень мил бывает Кролик
Иногда.
С ним приятно сесть за столик
Да-да-да!
Тот, кто хочет подкрепиться,
С ним всегда договорится,
Если только торопиться
Не-
ку-
да!
И, когда Пух спел все это, он поднялся с камня, вернулся
назад на берег и решительно отправился к дому Кролика. Но не
прошел он и нескольких шагов, как начал спрашивать себя (ведь
больше-то никого рядом не было):
"А вдруг Кролика нет дома?"
"Или вдруг я опять застряну у него в двери на обратном
пути, как однажды уже случилось, потому что дверь у него была
слишком узкая?"
"Ведь я-то знаю, что я не растолстел, но его дверь вполне
могла похудеть!"
"Да, пожалуй, лучше будет..."
И все это время он незаметно забирал левее и левее... пока
не оказался, к своему большому удивлению, у своей собственной
двери.
Было одиннадцать часов. Вполне подходящее время, чтобы
немножко...
Словом, спустя полчаса Пух отправлялся туда, куда ему
действительно хотелось отправиться, а именно к Пятачку, и по
дороге он утирал губы лапкой и пел довольно пушистую песенку.
Вот какую:
Хорошо живет на свете Винни-Пух!
Оттого поет он эти Песни вслух!
И неважно, чем он занят,
Если он толстеть не станет,
А ведь он толстеть не станет,
А, наоборот,
по-
ху-
деет!
Конечно, напечатанные здесь эти строки кажутся не особенно
хорошими, но Пух, напевая эту песенку в очень солнечное утро,
после очень, очень сытного завтрака, был уверен, что это одна
из лучших песен, какие он сочинил в жизни. И он пел и пел ее в
свое удовольствие.
Пятачок копал ямку в земле у самой своей двери
-- Здравствуй, Пятачок!-- закричал Винни-Пух
-- Ой, здравствуй, Пух!-- отвечал Пятачок, подпрыгнув от
неожиданности.-- А я знал, что это ты!
-- Я тоже,-- сказал Пух.-- А что ты делаешь?
-- Я сажаю желудь. Пух, и пускай из него вырастет дуб, и
тут будет много, много желудей у самого дома, а то за ними
приходится ходить бог знает куда. Понимешь?
-- А вдруг не вырастет?-- спросил Пух.
-- Вырастет, потому что Кристофер Робин сказал --
обязательно вырастет. Поэтому я его и сажаю.
-- Гм,-- сказал Пух.-- А я тогда... А я тогда посажу соты
ы с медом в своем садике, и из них вырастет целый улей.
Пятачок был в этом не вполне уверен.
-- Или лучше кусочек сота,-- сказал Пух.-- Особенно
разбрасываться сотами не приходится. Только вот тогда может
вырасти не целый улей, а кусочек, да еще вдруг неправильный
кусочек-- тот, где пчелы только жужжат, а меду не делают. Вот
обидно!
Пятачок согласился, что это будет довольно обидно.
-- Между прочим, Пух, сажать очень трудно, если ты не
знаешь как,-- сказал он,-- это надо уметь.-- И он положил
желудь в приготовленную ямку, засыпал его землей и попрыгал на
этом месте.
-- Я-то умею сажать,-- сказал Винни-Пух потому что
Кристофер Робин дал мне семена коготков и винтиков, нет--
гво`здиков! И я их посадил, и у меня теперь возле двери будет
настоящий цветник-- коготки и гво`здики. Или винтики.
-- Я думал, они называются ноготки,-- неуверенно сказал
Пятачок, не переставая прыгать,-- а гво`здики... гво`здики--
это, наверно, гвозди`ки!
-- Нет,-- сказал Пух,-- мои цветы называются коготки и
винтики!
Попрыгав хорошенько. Пятачок вытер лапки о живот и сказал:
"Что мы теперь будем делать?", а Пух сказал: "Пойдем навестим
Кенгу, Ру и Тигру", и Пятачок сказал: "Д-д-давай п-п-пойдем",--
потому что он все еще немножко побаивался Тигру. Тигра был
ужасно прыгучий, и у него была такая манера здороваться, что у
вас потом всегда были полны уши песку, даже после того, как
Кенга скажет: "Тигра, деточка. осторожно!"-- и поможет вам
встать.
Они отправились в путь.
А в этот самый день у Кенги было ужасно хозяйственное
настроение. Она решила везде навести порядок и пересчитать все
белье и выяснить, сколько осталось у нее кусков мыла, и сколько
у Тигры осталось чистых салфеток, и сколько у Ру осталось
чистых передников, так что она выставила их обоих из дому,
снабдив Ру пакетом бутербродов с салатом, а Тигру пакетом
бутербродов с рыбьим жиром, чтобы они могли славно провести
время в Лесу.
По дороге Тигра рассказывал Ру (которого это очень
интересовало) обо всем, что умеют делать Тигры.
-- А летать они умеют?-- спросил Ру.
-- Тигры-то? -- сказал Тигра.-- Летать? Тоже спросил! Они
знаешь как летают!
-- О!-- сказал Ру.-- А они могут летать не хуже Совы?
-- Еще бы!-- сказал Тигра.-- Только они не хотят.
-- А почему они не хотят?
-- Ну, им это почему-то не нравится.
Ру никак не мог этого понять, потому что ему-то ужасно
хотелось полетать, но Тигра объяснил ему, что надо самому быть
Тигрой, чтобы это понять.
-- А прыгать?-- спросил Ру.-- Могут Тигры прыгать, как
Кенги?
-- Спрашиваешь! -- сказал Тигра.-- Еще как! Когда хотят,
конечно.
-- Ой, как я люблю прыгать!-- сказал Ру.-- Давай
посмотрим, кто дальше прыгнет-- ты или я?
-- Конечно, я,-- сказал Тигра,-- только мы сейчас не будем
задерживаться, а то еще опоздаем.
-- Куда опоздаем?
-- Туда, куда нам надо прийти вовремя.-- сказал Тигра,
ускоряя шаги. Вскоре они добрались до Шести Сосен.
-- А я умею плавать,-- сообщил Ру,-- я один раз упал в
Реку и плавал.-- А Тигры умеют плавать?
-- Конечно, умеют. Тигры все умеют.
-- А по деревьям они умеют лазить лучше, чем Пух? --
спросил Ру, остановившись перед самой высокой из Шести Сосен и
задрав голову.
-- По деревьям они лазят лучше всех на свете,-- сказал
Тигра,-- гораздо лучше всяких Пухов!
-- А на это дерево они могут влезть? -- Они всегда лазят
как раз по таким деревьям,-- сказал Тигра.-- Целый день лазят:
то вверх, то вниз.
-- Ой, Тигра, правда?
-- А вот сейчас увидишь,-- сказал Тигра решительно,--
садись ко мне на закорки и увидишь.
Он внезапно почувствовал, что лазание по деревьям-- это
единственный талант тигров, в котором он действительно уверен.
-- Ой, Тигра! Ой, Тигра! Ой, Тигра!-- пищал Крошка Ру в
восторге. Он забрался Тигре на спину, и они полезли.
До первого сучка Тигра радостно повторял (про себя): "А мы
лезем!"
Добравшись до следующего сучка, он с гордостью сказал (про
себя): "Ну что, я зря говорил, что Тигры умеют лазить по
деревьям?" Забравшись еще повыше он сказал (про себя):
"Конечно, это не так легко, что говорить!.."
А еще повыше он сказал:
-- Ведь слезать тоже придется. Задом.
А еще-еще повыше:
-- И это будет трудновато...
-- Если не упасть...
-- А зато тогда это, кажется, будет совсем...
-- Легко!
И как только он сказал "легко", ветка, на которой он
стоял, внезапно сломалась, и он, чувствуя, что падает,
едва-едва успел вцепиться в верхнюю ветку. Затем он медленно,
медленно поднял голову, зацепился подбородком за эту ветку...
Затем подтянул одну заднюю лапу... Потом другую... И, наконец
он уселся на эту ветку, тяжело дыша и от души жалея, что он
вместо всего этого не попробовал заняться плаванием.
Ру слез с Тигры и уселся рядышком.
-- Ой, Тигра,-- радостно сказал он,-- мы уже на самой
верхушке?
-- Нет,-- сказал Тигра.
-- А мы полезем на верхушку?
-- Н-е-т,-- проворчал Тигра.
-- У-у!-- сказал Ру довольно грустно, но тут же радостно
продолжал:-- А здорово это у тебя получилось, когда ты стал
понарошку падать, а потом взял и не упал. Давай еще разок?
-- Н-е-т!!-- прорычал Тигра.
Ру немного помолчал, а потом спросил:
-- А можно, мы съедим бутерброды. Тигра?
-- Давай. А где они?-- спросил Тигра.
-- Они там внизу, под деревом.
Тигра сказал:
-- Я думаю, мы лучше их побережем немного.
Так они и сделали.
Тем временем Винни-Пух и Пятачок продолжали свою прогулку.
Пух в стихах сообщал Пятачку, что "неважно, чем он занят, так
как он толстеть не станет, а ведь он толстеть не станет"; а
Пятачок размышлял о том, скоро ли вырастет посаженный им
желудь.
-- Пух, гляди,-- неожиданно пискнул Пятачок,-- там на
Сосне кто-то сидит.
-- Верно,-- сказал Пух, с интересом вглядываясь вдаль.--
Там какой-то зверь.
Пятачок схватил Пуха за лапу, очевидно, чтобы Пух не очень
пугался.
-- Это какой-нибудь Хищный Зверь?-- спросил он, стараясь
смотреть в другую сторону.
Пух кивнул.
-- Это Ягуляр,-- сказал он.
-- А что Ягуляры делают?-- спросил Пятачок, в глубине души
надеясь, что сейчас они этого делать не будут.
-- Они прячутся на ветвях деревьев и оттуда бросаются на
вас, когда вы стоите под деревом,-- сказал Пух.-- Кристофер
Робин мне все-все про них рассказывал.
-- Тогда мы лучше не будем подходить к этому дереву, Пух,
а то он еще бросится оттуда и ушибется.
-- Они не ушибаются,-- сказал Пух,-- они здорово умеют
бросаться.
Однако Пятачка это почему-то не утешило. Он все-таки
чувствовал, что не стоит подходить к дереву, с которого, того
гляди, кто-то бросится, хотя бы и очень умело, и он уже
собирался побежать домой по какому-то очень срочному делу,
когда Ягуляр подал голос.
-- Помогите, помогите!-- закричал он.
-- Ягуляры-- они всегда так,-- сказал Пух, довольный, что
может блеснуть своими познаниями.-- Они кричат: "Помогите,
помогите", а когда вы посмотрите вверх-- бросаются на вас.
-- Я смотрю вниз, вниз! -- закричал Пятачок очень громко,
чтобы Ягуляр по ошибке не сделал того, чего не надо.
В ответ донесся чей-то восторженный писк с той самой
ветки, где сидел Ягуляр:
-- Пух и Пятачок! Пух и Пятачок!
И Пятачок неожиданно почувствовал, что сегодня прекрасный
день, гораздо лучше, чем ему только что казалось. Такой
солнечный, теплый денек!
-- Пух!-- крикнул он.-- По-моему, это Тигра и Ру.
-- По-моему, тоже,-- сказал Пух.-- А я думал, это Ягуляр
и... и еще один Ягуляр.
-- Эй, Ру,-- крикнул Пятачок,-- что вы там делаете?
-- Мы не можем слезть! Мы не можем слезть!-- кричал Ру.--
Здорово, правда? Пух, вот здорово! Мы с Тигрой живем на дереве,
как Сова! И мы теперь всегда тут будем жить! А я вижу дом
Пятачка! Пятачок! Я отсюда твой дом вижу! Высоко мы забрались,
правда? Сова и то ниже нас живет!
-- Как ты туда попал, Ру?-- спросил Пятачок.
-- Меня Тигра привез! А Тигры вниз лазить не могут, потому
что у них хвосты очень путаются между ног. Они только вверх
умеют! А когда мы полезли, Тигра про это забыл, а сейчас он уже
вспомнил, и мы тут теперь всегда-всегда будем жить. А может,
еще выше залезем! Что ты сказал, Тигра? А-а! Тигра говорит,
что, если мы заберемся выше, нам не так хорошо будет видно дом
Пятачка, так что мы уж тут останемся.
-- Пятачок,-- торжественно сказал Пух, выслушав все это,--
что мы можем предпринять?
И он принялся за бутерброды Тигры.
-- Они попались?-- тревожно спросил Пятачок.
Винни-Пух кивнул.
-- А ты не можешь влезть к ним?
-- Я могу, Пятачок. Я могу снять оттуда Крошку Ру, но
Тигру я снять не могу, мне его не дотащить. Нади что-нибудь
придумать.
И в раздумье он начал жевать бутерброды Крошки Ру...
Не знаю, может быть, Пух и успел бы что-нибудь придумать,
доев последний бутерброд, но едва он за него принялся, как в
кустах послышался треск и оттуда появились Иа и Кристофер
Робин.
-- Нисколько не удивлюсь, если завтра выпадет град,--
говорил Иа.-- Того и жди. Бураны, вьюги и тому подобное.
Сегодня, конечно, хорошая погода, но это еще ничего не значит;
это еще не сулит хороших перспек... или как там это называется?
Словом, ничего такого не сулит... Это просто небольшая порция
погоды. И все тут.
-- А вот и Пух,-- сказал Кристофер Робин. Ему, очевидно,
было безразлично, что порция хорошей погоды не очень большая,
лишь бы она была хорошая.-- Здравствуй, Пух!
-- Это Кристофер Робин,-- сказал Пятачок.-- Вот он-то
знает, что делать! Они помчались ему навстречу.
-- Ой, Кристофер Робин...-- начал Пух.
-- А также Иа,-- сказал Иа.
-- Тигра и Крошка Ру залезли прямо на Шесть Сосен и не
могут слезть и...
-- А я как раз говорил,-- перебил Пятачок,-- что если
только Кристофер Робин...
-- А также Иа-Иа,-- сказал Иа, снова намекая, чтс с ним
позабыли поздороваться.
-- Если бы только вы оба были здесь, то мы бы могли
что-нибудь придумать!-- сказали Пух и Пятачок.
Кристофер Робин взглянул вверх, увидел Тигру и Крошку Ру и
попытался что-нибудь придумать.
-- Я думаю,-- сказал глубокомысленно Пятачок,-- что если
бы Иа встал под деревом, а Пух встал к нему на спину, а я встал
на плечи Пуха...
-- И если бы спина Иа-Иа неожиданно треснула, то мы бы все
здорово посмеялись. Ха-ха-ха! Как забавно!-- сказал Иа.-- Очень
приятное развлечение, но боюсь, не особенно полезное.
-- Ну,-- сказал Пятачок жалобно,-- я толъко думал...
-- Ты думаешь, твоя спина сломалась бы Иа?-- спросил
ужасно удивленный Пух.
-- Заранее тут ничего сказать нельзя, милый Винни. И это,
конечно, как раз самое интересное!
Пух сказал: "Ох", и все снова принялись думать.
-- Ура, я придумал!-- вдруг закричал Кристофер Робин.
-- Слушай внимательно, маленький Пятачок,-- сказал Иа,-- и
ты скоро будешь знать, что мы намерены предпринять.
-- Я сниму рубашку, и мы все возьмем ее за края, и тогда
Крошка Ру и Тигра могут туда прыгнуть, все равно как в гамак,
они только покачаются и нисколько не ушибутся.
-- Как снять Тигру с дерева,-- сказал Иа-Иа,-- и никому не
повредить! Придерживайся этих правил, уважаемый Пятачок, и все
будет в порядке!
Но уважаемый Пятачок ничего не слышал -- так он волновался
при мысли, что снова увидит голубые помочи Кристофера Робина.
Он уже их видел однажды, когда был гораздо моложе, и пришел
тогда в такое возбуждение, что его уложили спать на полчаса
раньше обычного.
И с тех пор он всегда мечтал проверить, действительно ли
они такие голубые и такие помочные, как ему показалось.
Поэтому, когда Кристофер Робин снял рубашку и ожидания
Пятачка оправдались в полной мере, Пятачок на радостях простил
Иа обиду, ласково улыбнулся ему и даже взялся за тот же край
рубашки.
А Иа шепнул ему:
-- Конечно, и теперь нельзя ручаться, что не произойдет
несчастного случая. Несчастные случаи-- очень странные штуки.
Они обычно случаются совершенно случайно.
Когда Крошка Ру понял, что ему нужно сделать, он пришел в
безумный восторг и запищал:
-- Тигра, Тигра, мы сейчас будем прыгать! Ты погляди, как
я прыгаю! Я сейчас просто полечу, вот увидишь. А Тигры так
могут? Кристофер Робин! Я пошел!-- крикнул он, прыгнул-- и
угодил в самый центр спасательной рубашки.
Летел он так быстро, что его снова подбросило почти на
такую же высоту и он еще долго продолжал подлетать вверх,
приговаривая: "О, о!"
Наконец он остановился и сказал: "Ой, как здорово!"-- и
его опустили на землю.
-- Давай, Тигра!-- крикнул он.-- Это очень просто!
Но Тигра изо всей силы держался за ветку и говорил про
себя: "Конечно, прыгающим животным, вроде Кенги, это хорошо, но
для плавающих животных, вроде Тигров, это совершенно другое
дело".
И он почему-то вдруг представил себе, как он плывет на
спинке вниз по течению или весело ныряет в прохладной влаге
реки, и почувствовал, что это и
есть настоящая жизнь для Тигры.
-- Давай, давай!-- крикнул Кристофер Робин.-- Не бойся.
-- Сейчас, минуточку,-- нервно сказал Тигра,-- мне что-то
в глаз попало! И он медленно, медленно пополз по ветке.
-- Давай, давай, это очень просто!-- пропищал Крошка Ру.
И вдруг Тигра почувствовал, как это просто.
-- Ой!-- крикнул он, видя, как дерево проносится мимо
него.
-- Берегитесь!-- крикнул Кристофер Робин спасателям.
Раздался стук, треск разрываемой ткани, и на земле
образовалась куча мала. Кристофер Робин, Пух и Пятачок
поднялись первыми, потом они подняли Тигру, а в самом низу был,
конечно, Иа-Иа.
-- Ой, Иа!-- крикнул Кристофер Робин, -- Тебе не больно?
-- Он заботливо ощупал ослика, стряхнул с него пыль и помог ему
встать на ноги.
Иа-Иа долгое время ничего не говорил.
Потом он спросил:
-- Тигра здесь?
Тигра был здесь и снова в прекрасном настроении.
-- Да,-- сказал Кристофер Робин,-- Тигра здесь.
-- Что ж, тогда поблагодарите его от моего имени-- сказал
Иа.
ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ.
В КОТОРОЙ ВИННИ-ПУХ ИЗОБРЕТАЕТ НОВУЮ ИГРУ
И В НЕЕ ВКЛЮЧАЕТСЯ ИА-ИА
К тому времени, когда речка добралась до края Леса. она
очень выросла-- выросла в настоящую Реку. И, сделавшись
взрослой, она перестала прыгать, скакать и вертеться, как
вначале, в детстве, а двигалась плавно и медленно. Ведь теперь
она знала, куда идет. и говорила себе: "Спешить незачем.
Когда-нибудь все там будем". Зато все впадавшие в нее маленькие
ручейки носились по Лесу взад и вперед без устали, мелькали то
тут, то там-- ведь им надо было так много, так много увидеть и
узнать!
Широкая тропа-- пожалуй, ее можно было даже назвать
дорогой-- вела из Внешнего Мира в Лес, но, перед тем как
попасть в Лес, ей надо было перебраться через эту Реку. И там,
где Река и Дорога встречались, был деревянный мостик, почти
такой же ширины, как сама дорога, с деревянными перилами по
обеим сторонам. Кристофер Робин, пожалуй, мог положить
подбородок на верхнюю перекладину перил, если бы захотел: но
гораздо интереснее было встать на нижнюю перекладину,
наклониться пониже и смотреть на Реку, медленно скользившую
куда-то. Винни-Пух, если бы захотел, пожалуй, мог положить свой
подбородок на нижнюю перекладину, но куда интереснее было лечь
на животик, просунуть голову под перекладину и смотреть, как
внизу медленно скользит Река. Для Пятачка же и Крошки Ру это
был единственный способ полюбоваться Рекой, потому что они были
такие маленькие, что никак не доставали даже до нижней
перекладины. Они ложились под перекладину и смотрели на Реку...
А Река текла и текла, медленно и плавно -- ведь спешить ей
было некуда.
Однажды по пути к мостику Винни-Пух старался сочинить
какой-нибудь стишок про шишки, потому что кругом валялось
множество шишек, а у Винни было поэтическое настроение. Он взял
одну шишку посмотрел на нее и сказал про себя: "Это очень
хорошая шишка, и, конечно, она должна с чем-нибудь
рифмоваться". Сперва он ничего не мог придумать, а потом ему
вдруг пришло в голову вот что:
Ах. растут на елке шишки
Не для плюшевого Мишки!
-- Хотя это неправильно,-- сказал он,-- потому что шишки
мне могут пригодиться, а потом мы с ними хорошо рифмуемся!
"Мишки-- шишки"!
Тут ему пришел в голову новый стишок:
Не странно ли, что Волки
Не могут жить на елке?
-- Хотя "Волки-- елки" тоже хорошо рифмуются,-- пояснил
Пух и продолжал:
Живут на елках белки--
Хоть елки и не елки!
Тем временем Винни как раз подошел к мосту. И так как он
не смотрел себе под ноги, он споткнулся, шишка выскользнула из
его лап и упала в воду.
-- Обидно!-- сказал Пух, глядя, как шишка медленно
проплывает в сторону моста. Он хотел сходить за новой шишкой,
которую тоже можно было срифмовать, но потом подумал, что лучше
он просто поглядит на Реку, потому что денек такой славный;
Винни-Пух лег на пузо и стал смотреть на Реку, а она медленно,
плавно скользила вдаль...
И вдруг из-под моста появилась его шишка, тоже медленно,
плавно скользившая вдаль.
-- Как интересно!-- сказал Пух.-- Я уронил ее с той
стороны, а она выплыла с этой! Интересно, все шишки так делают?
Он пошел и набрал еще шишек.
Да. Они все так делали.
Тогда он бросил две шишки сразу и стал ждать, какая из них
выплывет первой. И одна из них выплыла первой, но, так как они
были одинакового размера, Пух. не знал, была ли это та, которую
он задумал, или другая. Тогда в следующий раз он бросил одну
большую, а другую маленькую, и большая выплыла первой, как он и
думал, а маленькая выплыла последней, как он тоже думал, так
что он выиграл два раза!..
И к тому времени, когда Винни пошел домой пить чай, он уже
выиграл тридцать шесть раз и проиграл двадцать восемь. Иными
словами, он выиграл... Ну, отнимите сами двадцать восемь от
тридцати шести, и вы узнаете, сколько раз он выиграл. Или--
сколько раз он проиграл, если это вам интереснее.
Так появилась на свет игра, которую потом назвали игрой в
"Пушишки", в честь Винни-Пуха, который ее изобрел и научил
играть в нее своих друзей. Только потом они стали играть
палочками вместо шишек, потому что палочки легче различать, а
игру назвали просто "Игрой в Пустяки", и в этом названии от
Пуха осталось только "Пу", а от шишек вообще ничего не
осталось.
И вот однажды Пух, и Пятачок, и Кролик, и Крошка Ру играли
в Пустяки; они бросали палочки по команде Кролика, а потом
стремглав мчались на другую сторону моста, и все глядели вниз,
ожидая, чья палочка выплывет первой. Ждать приходилось подолгу,
потому что Река была в этот день очень ленива и, казалось,
вообще не думала о том, чтобы двигаться к цели.
-- А вот моя!-- крикнул Крошка Ру.-- Нет, не моя, это
чья-то другая. Это не твоя, Пятачок? Я думал, это моя, а это не
моя. Вот она! Нет, не она! Это не твоя, Пух?
-- Нет,-- отвечал Винни-Пух.
-- Наверно, моя палка пропала,-- сказал Ру.-- Кролик, моя
палка-- пропалка! Пятачок, а твоя палка -- пропалка?
-- Они всегда заставляют ждать дольше, чем вы думаете,--
сказал Кролик.
-- А сколько, ты думаешь, они заставят ждать? -- спросил
Ру.
-- Вон твоя. Пятачок,-- вдруг сказал Винни-Пух.
-- Моя такая сероватая,-- сказал Пятачок, сам не решаясь
высунуться дальше из боязни свалиться в Реку.
-- Да, да, ее я и вижу, она плывет в мою сторону.
Кролик высунулся дальше всех, высматривая свою палочку;
Крошка Ру прыгал, как заводной, пища: "Палка, палка, поскорей!
Палка, палка, поскорей!" -- и Пятачок тоже ужасно взволновался,
потому что ведь показалась только его палочка, а это означало,
что он выигрывает.
-- Выплывает! Вот она,-- сказал Пух.
-- А ты уверен, что это моя?-- взволнованно запищал
Пятачок.
-- Да, потому что она большая и серая. Вот она плывет.
Очень большая, серая... Ой, нет, это не она Это Иа-Иа!
И из-под моста выплыл Иа-Иа.
-- Иа!-- закричали все разом.
Да, спокойно и величественно, задрав в небо все четыре
ноги, по реке плыл Иа-Иа.
-- Это Иа!-- запищал Крошка Ру вне себя от волнения.
-- Неужели?-- отозвался Иа. Он попал в небольшой водоворот
и трижды плавно повернулся вокруг своей оси.-- А я-то думал:
"Кто это?"
-- Я не знал, что ты тоже играешь,-- сказал Крошка Ру.
-- Я не играю,-- ответил Иа.
-- А что же ты там делаешь?-- спросил Кролик.
-- Можешь отгадывать до трех раз, Кролик. Рою землю?
Неправильно. Прыгаю по веткам ммолодого дуба? Нет, неправильно.
Жду, чтобы мне кто-нибудь помог выбраться из реки? Теперь
правильно! Дайте Кролику время подумать, и он всегда все
отгадает.
-- Ой, Иа,-- сказал Пух растерянно.-- А что ж мы... я хочу
сказать, как же мы... ты думаешь, если мы...
-- Да,-- сказал Иа.-- Конечно! Один из этих вариантов
будет абсолютно правилен. Спасибо тебе, Пух.
-- Ой, он плывет все кругом и кругом,-- сказал Крошка Ру,
совершенно захваченный этим зрелищем.
-- Почему бы и нет?-- холодно отвечал Иа.
-- Я тоже умею плавать,-- гордо сказал Кротка Ру.
-- Но не кругом,-- сказал Иа.-- Кругом гораздо труднее. Я
сегодня вообще не собирался плавать,-- продолжал он, медленно
вращаясь,-- но уж если пришлось, то, мне кажется, легкое
вращательное движение справа налево... Или, может быть, вернее
сказать,-- добавил он, попав в следующий водоворот,-- слева
направо... При всех обстоятельствах это мое личное дело.
Наступило молчание. Все задумались.
-- Я, кажется, вроде как придумал,-- сказал наконец
Винни-Пух.-- Но я не уверен, что это будет хорошо.
-- Я тоже,-- сказал Иа.
-- Выкладывай, Пух,-- сказал Кролик.-- Говори.
-- Ну, если мы все будем бросать камни и всякие вещи в
реку, с одного боку Иа подымутся волны, и эти волны прибьют Иа
к берегу.
-- Это очень хорошая Идея,-- сказал Кролик.
И Винни-Пух снова повеселел.
-- Очень,-- сказал Иа.-- Когда я захочу, чтобы меня
прибили, Винни-Пух, я вам сообщу.
-- А вдруг мы случайно попадем в него?-- тревожно спросил
Пятачок.
-- Или вдруг мы случайно не попадем в него!-- сказал Иа.--
Обдумай все эти возможности, Пятачок, прежде чем вы начнете
развлекаться.
Но Винни-Пух уже притащил самый большой камень, какой
только мог поднять, и склонился над водой, держа его в лапках.
-- Я его не брошу, я его просто уроню, Иа,-- объяснил
он.-- И тут уж я не промахнусь, то есть я хочу сказать, что я
не попаду в тебя. Ты не можешь на минутку перестать вертеться,
а то меня это сбивает?
-- Нет,-- сказал Иа.-- Мне нравится вертеться.
Кролик почувствовал, что пора ему взять на себя
командование.
-- Ну, Пух,-- сказал он,-- когда я скажу "Пора!" ты можешь
пускать камень. Иа-Иа, когда я крикну "Пора!", Пух пустит свой
камень.
-- Большое спасибо, Кролик, но я полагаю, что я это узнаю
и без тебя.
-- Пух, ты готов? Пятачок, отодвинься немного от Пуха, ты
ему мешаешь. Ру, чуть-чуть назад. Вы готовы?
-- Нет,-- сказал Иа.
-- Пора!-- крикнул Кролик.
Пух отпустил камень. Раздался громкий всплеск, и Иа-Иа
исчез...
Момент был волнующий, особенно для наблюдателей на мосту.
Они глядели во все глаза... И даже вид, палочки Пятачка,
которая выплыла чуть-чуть впереди Кроличьей палочки, не так
развеселил их, как вы могли бы ожидать. А потом-- как раз в тот
самый момент, когда Пух уже начал думать, что, наверно, он
выбрал неправильный камень или неправильную реку, или
неправильный день для своей Идеи,-- что-то серое появилось на
прибрежной отмели...
Постепенно оно становилось все больше и больше... и
наконец стало ясно, что это Иа-Иа, который выходи из воды.
С дружным воплем все кинулись с моста; они тащили, и
тянули, и подталкивали Иа, и вскоре он встал на твердую почву.
-- Ой, Иа, до чего же ты мокрый!-- сказал Пятачок, пощупав
его.
Иа отряхнулся и попросил кого-нибудь объяснить Пятачку,
что происходит, когда вы находитесь в воде довольно долгое
время.
-- Молодец, Пух!-- великодушно сказал Кролик.-- Да, нам с
тобой пришла в голову неплоха Идея!
-- Какая Идея?-- спросил Иа.
-- Прибить тебя вот так к берегу.
-- Прибить меня?-- сказал Иа удивленно. -- Прибить меня?
Вы что думаете-- меня прибили? Да? Я просто нырнул! Пух
запустил в мен огромным камнем, и, чтобы избежать тяжелого удар
в грудь, я нырнул и подплыл к берегу.
-- Это неправда,-- шепнул Пятачок Пуху, чтобы его утешить.
-- По-моему, тоже,-- нерешительно сказал Пух.
-- Иа-- он всегда так,-- сказал Пятачок.-- Я лично считаю,
что ты очень хорошо придумал!
Пух немного утешился. Ведь если вы Медведь с опилками в
голове и думаете о делах, вы иногда с огорчением обнаруживаете,
что мысль, которая казалась вам очень дельной, пока она была у
вас в голове, оказывается совсем не такой, когда она выходит
наружу и на нее смотрят другие. Но, как бы то ни было, Иа был в
Реке, а теперь его там не было, так что ничего плохого Пух не
сделал.
-- Как же ты упал туда, Иа?-- сп