имеют собственного священника. Французская реформатская церковь. - Там, где имеется достаточное число верующих, имеется церковь. Пастор назначается на должность провинциальным синодом или собранием, при условии, что в него входит не менее семи пасторов. Пасторам в отправлении их обязанностей помогают миряне, которые именуются старейшинами, дьяконами и церковными старостами. Совокупность пасторов, старейшин и дьяконов составляет консисторию. Разумеется, подобная старательность сама по себе еще не есть особая заслуга, но коль скоро именно это достоинство мистеру Теккерею обыкновенно не приписывают, было бы только справедливо о нем упомянуть. Кроме того, на этом примере можно показать, начинающим сочинителям, что он считал необходимым для совершенствования своего труда. Однако главный интерес этих записей и заметок заключается в том, что они позволяют нам представить себе дальнейший ход событий. Нет нужды публиковать их все - это значило бы просто переписать длинный перечень ссылок на книги, журналы и газеты, содержащих малоизвестные сведения, которые зажгли воображение мистера Теккерея и дали ему возможность так глубоко проникнуть в характеры и нравы. Тем не менее нам хотелось бы дать читателю возможно более полное представление о повести. Прежде всего, существует любопытное письмо, в котором мистер Теккерей излагает ее план для сведения своего издателя. Дорогой С., Я родился в 1764 году в Уинчелси, где мой отец был бакалейщиком и приходским причетником. Все местные жители промышляли контрабандой. В нашем доме часто бывал один знатный французский дворянин по имени граф де ла Мотт и с ним немец, барон де Люттерлох. Отец часто возил в Кале и Остенде пакеты по поручению обоих этих господ, и может статься, что я однажды побывал в Париже, где видел французскую королеву. Мировым судьею в нашем городе был сквайр Уэстон из Приората. В доме обоих братьев Уэстонов собиралось самое изысканное общество в округе. Сквайр Уэстон состоял старостой нашей церкви и пользовался большим уважением. Да, но, прочитав "Ежегодное обозрение" за 1781 год, Вы узнаете, что 13 июля шерифы отправились в лондонский Тауэр, чтобы взять под стражу некоего де ла Мотта, обвиненного в государственной измене. Суть дела заключалась в том, что этот эльзасский дворянин, попав в затруднительное положение у себя на родине (где он командовал полком Субиза), приехал в Лондон и под видом пересылки гравюр во Францию и Остенде снабжал французский кабинет министров отчетами о передвижениях английских сухопутных войск и флотилий. Связным при нем был Люттерлох, уроженец Брунсвика, в прошлом вербовщик солдат, а потом лакей, который состоял шпионом на службе у Франции и мистера Франклина, а позднее выступил королевским свидетелем против ла Мотта, вследствие чего тот был повешен. Сдается мне, что этот Люттерлох, который служил сначала вербовщиком германской армии во время войны с Америкой, затем лакеем в Лондоне во время бунта Гордона, затем связным шпиона, затем шпионил за другим шпионом, был отъявленным негодяем, вдвойне отвратительным из-за того, что говорил по-английски с немецким акцентом. Что, если бы ему вздумалось жениться на той очаровательной девушке, которая жила у мистера Уэстона в Уинчелси? Гм-гм! Здесь мне видится некая тайна. Что, если этот негодяй, желая получить свое вознаграждение от английского адмирала, с которым он поддерживал связь в Портсмуте, оказался на борту "Ройял Джорджа" в тот самый день, когда этот корабль пошел ко дну? Что касается Джорджа и Джозефа Уэстонов из Приората, то я, к сожалению, должен сказать, что и они были мерзавцы. В 1780 году их обвинили в ограблении бристольской почты, ввиду отсутствия улик признали невиновными, но тотчас же снова предали суду по другому обвинению, на этот раз в подлоге, причем Джозеф был оправдан, а Джордж приговорен к смертной казни. Но бедняге Джозефу это не помогло. Незадолго до суда они с несколькими другими заключенными бежали из тюрьмы Ньюгет, и Джозеф выстрелом ранил привратника, который пытался его остановить на Сноухилле. За это он был предан суду, признан виновным, согласно Закону о Чернолицых, и повешен вместе со своим братом. Так вот, если бы я оказался невинным соучастником измены де ла Мотта, а также подлогов и грабежей Уэстонов, в какие переделки я должен был попасть? Я женился на молодой девушке, которой хотел завладеть злодей Люттерлох, и жил счастливо до конца своих дней. Здесь, как может убедиться читатель, весьма бегло намечен общий план, причем план этот выполнен был далеко не по всем пунктам. В другом письме, которое так и не было отослано по назначению, повествуется о дальнейшей судьбе Дени: Деда моего звали Дюваль; он был цирюльником и парикмахером по профессии и состоял старостой французской протестантской церкви в Уинчелси. Меня отправили в город Рай на полный пансион к бакалейщику-методисту, с которым он вел дела. Эти двое держали лодку для рыбной ловли, но вместо рыбы вылавливали большое количество бочонков нантского коньяку, которые мы выгружали на берег - неважно где - в одном хорошо известном нам месте. По наивности своей я - совсем еще дитя - выпросил разрешение ездить на рыбную ловлю. Мы обыкновенно выходили в море ночью и встречали корабли с французского берега. Я научился сплеснивать тросы, брать рифы на парусах при сильном ветре, подбирать утлегарь ничуть не хуже самого ловкого из них. Как хорошо я помню тарабарщину французов в первую ночь, когда они передавали нам бочонки! Другой ночью нас обстрелял британский таможенный куттер "Рысь". Я спросил, что это за шарики свистят на воде, и т. д. Я не хотел больше заниматься контрабандой - меня обратил на путь истинный мистер Уэсли, который приехал в город Рай читать нам проповеди, - но это уже к делу не относится... В этих письмах не фигурирует ни "моя матушка", ни граф де Саверн со своей несчастною женой, а Агнеса существует лишь как "та прелестная девушка". Граф де ла Мотт, барон де Люттерлох и Уэстоны, по-видимому, занимали главное место в мыслях автора - это исторические лица. В нервом письме, упоминая об истории де ла Мотта и Люттерлоха, автор ссылается на "Ежегодное обозрение", и вот что мы там читаем: 5 января 1781 года. - Дворянин по имени Генри Фрэнсис де ла Мотт - имя, которое он носил с титулом барона - был взят под стражу за изменнические действия. Он некоторое время проживал на Бонд-стрит в доме мистера Отли, суконщика. Поднимаясь по лестнице в канцелярию Государственного секретаря на Кливленд-роу, он уронил на ступеньки несколько бумаг, что было тотчас же замечено курьером, который, войдя вместе с ним к лорду Хилсборо, передал их последнему. По окончании допроса он был заключен в Тауэр по обвинению в государственной измене. Взятые у него бумаги оказались чрезвычайно важными. В числе их находятся подробные списки всех боевых кораблей, стоящих во всех наших верфях и доках, и т. д. и т. п. В связи с обнаружением вышеупомянутых бумаг позднее был схвачен и доставлен в Лондон Генри Люттерлох, эсквайр, из Уикема, что близ Портсмута. Курьеры нашли мистера Люттерлоха одетым и готовым к выезду на охоту. Поняв, зачем они явились, он не выказал ни малейшего замешательства и с величайшей готовностью отдал им свои ключи... Мистер Люттерлох - немец; он недавно снял дом в Уикеме, в нескольких милях от Портсмута, а так как он держит свору гончих и слывет добрым малым, его охотно принимают местные дворяне.. 14 июля 1781 г.- Показания мистера Люттерлоха были настолько важными, что в продолжение всего его допроса судьи не переставали изумляться. Он заявил, что в 1778 году вступил с подсудимым в сговор с целью снабжать французский двор секретными сведениями о британском военно-морском флоте, за каковые вначале получал всего лишь восемь гиней в месяц; однако, убедившись в важности его донесений, подсудимый вскоре положил ему пятьдесят гиней в месяц, не считая множества ценных подарков; далее он сказал, что в случае крайней необходимости он приезжал в город к де ла Мотту почтовым дилижансом, но обычно по условиям их договора посылал ему донесения почтой. Он подтвердил подлинность бумаг, найденных у него в саду; что же до печатей, то они, по его словам, принадлежат мосье де ла Мотту и хорошо известны во Франции. Он ездил в Париж по поручению подсудимого и совещался с мосье Сартином, французским морским министром. Он составил план захвата эскадры капитана Джонстона, за что потребовал восемь тысяч гиней и одну треть судов, которые предполагалось поделить между подсудимым, им самим и его другом, занимающим некий высокий пост, но французский двор не соглашался уступить более одной восьмой части эскадры. Согласившись дать французам возможность захватить командира эскадры, он явился к сэру Хью Паллисеру и предложил ему план захвата французов, который должен был расстроить его первоначальный замысел, представленный им французскому двору. Суд продолжался тринадцать часов, а когда присяжные после краткого совещания признали подсудимого виновным, ему был тотчас же вынесен приговор. Подсудимый принял свою страшную участь (его приговорили к виселице, дыбе и к четвертованию) с большим самообладанием, но в весьма резких выражениях обрушился на мистера Люттерлоха... На протяжении всего суда поведение его являло собою сочетание мужества, спокойствия и присутствия духа. В то же время он держался учтиво, снисходительно и непринужденно и, смеем сказать, не мог бы сохранить такую твердость и уверенность в столь страшную минуту (хоть он и был справедливо осужден как изменник государству, которое предоставило ему защиту), не будь он - пусть даже и ошибочно - внутренне убежден в своей невиновности, ибо посвятил жизнь служению своему отечеству. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . Мосье де ла Мотт был пяти футов десяти дюймов росту, пятидесяти лет от роду, отличался приятной наружностью, чрезвычайно благородною осанкой и проницательным взглядом. Одет он был в белый суконный камзол и вышитый тамбуром полотняный жилет ("Ежегодное обозрение", т. XXIV, стр. 184). Нет ничего невозможного в том, что из этого отчета о состоявшемся в 1781 году суде над государственным преступником и возникла вся повесть. Это - те же люди, которых мы видели на страницах книги Теккерея, и нетрудно убедиться в глубине и силе его таланта, если сравнить их в том виде, какими они сохранились для истории на страницах "Ежегодного обозртения", с тем, какими они вновь оживают в "Дени Дювале". Здесь уже видно, какую роль им назначено было сыграть в повести, не ясно лишь, каким образом они омрачат жизнь Дени и его возлюбленной. "По крайней мере, Дюваль, - сказал мне де ла Мотт, когда я пожал ему руку и от всей души простил его, - каким бы безумным сумасбродом я ни был, сколько бы горя ни принес я всем, кого любил, я никогда не допускал, чтобы малютка нуждалась, и содержал ее в достатке, даже когда сам оставался почти без куска хлеба". Какую же обиду простил от всего сердца Дени? Человек, которому суждено было сыграть столь роковую роль в судьбе всех, кого он любил, де ла Мотт, несомненно, должен был поощрять Люттерлоха, имевшего виды на Агнесу, история которой в этот период времени обозначена в записной книжке словами - "Генриетта Ифигения". Ведь Агнеса первоначально была наречена Генриеттой, а Дени носил имя Блез*. {* Среди заметок имеется небольшая хронологическая таблица событий в том порядке, в каком они происходят: Блез, род. в 1763 г. Генриетта де Барр, род. в 1706-7 г. Ее отец отправился на Корсику в 68 г. Мать бежала в 68 г. Отец убит при Б. в 69 г. Мать умерла в 70 г. Блеза выгнали в 79 г. Генриетта Iphigenia, 81 г. Гибель ла Мотта, 82 г. Сражение адмирала Родни, 82 г.} Что касается мосье Люттерлоха, "этого законченного негодяя, вдвойне отвратительного из-за того, что он говорил по-английски с немецким акцентом", то, отправив на виселицу де ла Мотта (после того как они оба торжественно поклялись никогда не предавать друг друга, он тотчас же побился об заклад, что де ла Мотт непременно будет повешен), взломав секретер и отличившись разными другими способами, он, по всей вероятности, отправился в Уинчелси, где ему без труда удалось угрозами или посулами склонить Уэстонов к тому, чтобы они попытались заставить Агнесу отдаться в его руки. Она жила у этих людей, и мы знаем, как они противодействовали ее верной привязанности к Дени. Она вынуждена была искать защиты от настойчивых притязаний Люттерлоха и Уэстонов у доктора Барнарда, и вскоре явилась неожиданная помощь. Де Вьоменили, родственники ее матери, внезапно убедились в невинности графини. Быть может (и говоря "быть может", мы повторяем намеки на планы мистера Теккерея, сделанные им в беседах у камина), быть может, они знали, какое состояние Агнеса унаследует в случае, если ее матери будут отпущены грехи; как бы то ни было, они имели свои причины затребовать ее к себе в этот весьма подходящий момент - что они и сделали. По совету доктора Барнарда Агнеса уезжает к этим преуспевающим родственникам, которые теперь, после столь длительного небрежения, так настойчиво ее домогаются. Быть может, когда Дени писал: "О Агнеса, Агнеса! Как быстро промчались годы! Какие удивительные приключения выпали на нашу долю, какие тяжкие удары обрушились на нас, с какою нежною заботой хранило нас провидение с того самого дня, когда твой родитель преклонил колени у маленькой тележки, в которой спала его дочь!" - он вспомнил тот грустный час, когда, спустя много лет возвратившись домой, он узнал, что его возлюбленной там нет. В то самое время, когда Агнеса едет домой во Францию, Дени вдали от нее сражается на борту "Аретузы" под начальством своего прежнего капитана сэра Ричарда Пирсона, который командовал "Сераписом" в бою с Полем Джонсом. Дени был ранен в самом начале этого сражения, в котором Пирсон вынужден был спустить свой флаг, ибо почти все его люди были убиты или ранены. О дальнейшей судьбе Пирсона, за которой Дени, несомненно, должен был впоследствии следить, в записной книжке мистера Теккерея упоминается несколько раз: "Серапис", Р. Пирсон, "Мемуары Битсона". "Джентльменз мэгэзин", 49, стр. 484. Отчет о сражении с Полем Джонсом в 1779 г. "Джентльменз мэгэзин", 502, стр. 84. Пирсон возведен в рыцарское достоинство, 1780 г. В 1781 г. командовал "Аретузой" в сражении Кемпенфельдта у о-ва Уэссан, "Марсово поле", ст. Уэссан. А затем следует вопрос: Как Пирсону удалось уйти от Поля Джонса? Однако, прежде чем на него ответить, мы процитируем "историю бедствия", как рассказывает ее сэр Ричард, "в выражениях более возвышенных, нежели те, которые доступны мне", - ведь мистер Теккерей, очевидно, был весьма высокого мнения об этом письме в Адмиралтейство, полагая, что в нем раскрывается характер Пирсона. После предварительных стычек Мы сошлись борт о борт от носа до кормы, и когда лапа нашего запасного якоря зацепила его ют, мы оказались так близко по всей длине судна, что стволы наших орудий касались друг друга. В этом положении мы бились от половины девятого до половины одиннадцатого, за каковое время от большого количества разнообразного горючего материала, которым они забрасывали наши палубы, руслени и, короче говоря, все части судна, у нас не менее десяти или двенадцати раз возникали пожары в различных частях корабля, и порой лишь с величайшим трудом и напряжением, какие только можно себе представить, нам удавалось их потушить. Кроме того, пока шло сражение, больший из двух фрегатов беспрестанно крейсировал вокруг нас, ведя продольный огонь по всей длине нашего судна, вследствие чего были убиты или ранены почти все на главной палубе и на шканцах. Около половины десятого загорелся картуз с порохом, и огонь, перебрасываясь с картуза на картуз по направлению к корме, послужил причиною взрыва, от которого взлетели на воздух все офицеры и матросы, размещавшиеся за грот-мачтой... В десять часов с корабля, стоявшего борт о борт с нами, запросили пощады; услыхав это, я собрал абордажную партию и приказал ей взять противника на абордаж, что и было сделано; однако в ту минуту, когда мои люди взобрались на борт вражеского судна, они обнаружили превосходящую их числом группу матросов, которые находились в укрытии и встретили их с пиками в руках; наши люди тотчас отступили на свое судно, вернулись к орудиям и оставались при них до тех пор, покуда, вскоре после десяти часов, по другую сторону нашей кормы не появился вражеский фрегат, вновь обрушивший на нас бортовой залп, на который мы не могли ответить ни единой пушкой, и тогда я решил, что в том положении, в котором мы находимся, держаться далее без всякой надежды на успех напрасно и бесполезно. Поэтому я спустил свой флаг. В ту же минуту наша грот-мачта рухнула за борт... Я чрезвычайно сожалею о происшедшем несчастье - о потере корабля военно-морского флота его величества, которым я имел честь командовать, но в то же время льщу себя надеждою, что их сиятельства лорды убедятся, что корабль не был сдан без боя, но что, напротив, употреблены были все средства для его защиты. "Серапис" и "Графиня Скарборо" некоторое время дрейфовали в Северном море, а затем Поль Джонс привел их на остров Тексел, после чего сэр Джозеф Йорк, наш посол в Гааге, обратился к Генеральным Штатам Нидерландов с просьбой освободить захваченные суда. Высокое собрание отказалось вмешиваться в это дело. Разумеется, Дени разделил судьбу "Сераписа", и тут тоже встает вопрос: а как удалось уйти от Поля Джонса ему? Заметка, помещенная тотчас же вслед за этим вопросом, показывает, что он лишь чудом спасся от двойного плена. Несколько моряков недавно прибыли из Амстердама на борту "Летиции" под командованием капитана Марча. Их извлек из трюма корабля голландской Ост-Индской компании капитан капера "Кингстон", который, недосчитавшись нескольких человек из своего экипажа, узнал об их участи от одной певицы, и у которого достало смелости взять это судно на абордаж и обыскать его. Все несчастные были закованы в цепи в трюме, и, если бы не он, их увезли бы в вечное рабство ("Джентльменз мэгэзин", 50, стр. 101). Теперь вы видите, как сочетаются здесь правда и вымысел? Что, если бы Дени Дюваль, бежав из плена в Голландии, был захвачен судном голландской Ост-Индской компании или похищен вместе с матросами капера "Кингстон"? Дени, закованный в цепи в трюме, то предается воспоминаниям об Агнесе и о садовой стене, которая одна их разделяла, то думает о том, что теперь его влекут в вечное безнадежное рабство. И вдруг - певица и матросы "Кингстона", которые с радостными криками врываются в трюм и освобождают пленников. Легко представить себе, какими были бы эти главы. Вновь обретя свободу, Дени все еще оставался на морской службе, но совершил свои геройские подвиги далеко не сразу, а напротив, постепенно проходил обычный путь молодого моряка, что соответственно находит свое место в записях. Он обязан прослужить два года на корабле, прежде чем сможет быть произведен в чин гардемарина. Таких волонтеров обыкновенно препоручают, заботам канонира, который имеет за ними попечение; им с самого начала разрешается ходить по шканцам и носить форму. По достижении пятнадцатилетнего возраста и будучи произведены в чин гардемарина, они получают право обедать за офицерским столом. Для сдачи экзамена на офицерский чин они обязаны досконально изучить навигацию и мореходную астрономию, знать течения, уметь производить суточное счисление пути, определять местоположение корабля по полуденной высоте солнца, знать различные способы определения долготы и места корабля по хронометру и по обсервации луны. На экзамене по практическому кораблевождению они должны показать, как провести судно в назначенное место при самых неблагоприятных условиях ветра, течений и т. п. После этого кандидат получает от капитана свидетельство, а когда представится возможность, то и патент на офицерский чин. В другой заметке описывается персонаж, познакомиться с которым нам не пришлось: Моряк старой школы, чья рука привыкла скорее к мазилке для смолы, нежели к квадранту Хедли, кто изучал тайны навигации по Дж. Гамильтону-Муру и составил себе представление о такелаже по знаменитым иллюстрациям, украшающим страницы Дарси Ливера. Дени был моряком в бурные времена. "В тот год, о котором мы повествуем, - говорится в "Ежегодном обозрении" за 1779 год, - общественные дела являли собою, пожалуй, самое ужасное зрелище изо всех, какие приходилось видеть нашей стране за много веков", - и Дюваль участвовал в некоторых из этих потрясающих событий, с такой быстротою сменявших друг друга в войнах с Францией, Америкой и Испанией. Ему суждено было встретиться с майором Андре, чья судьба возбудила в то время такое живое участие, - говорят, что, подписывая ему смертный приговор, сам Вашингтон заливался слезами. Этот молодой офицер был казнен 2 октября 1780 года. Год спустя Дени довелось присутствовать на процессе и казни человека, которого он знал лучше и в судьбе которого принимал гораздо более горячее участие, - де ла Мотта. Мужество и благородство, с какими тот встретил свою участь, пробудили сочувствие обиженного им Дюваля, а также большей части свидетелей его смерти. Дени писал о нем: "Не считая моего любезного тезки капитана и адмирала, это был первый джентльмен, с которым я свел такое близкое знакомство, - джентльмен, на совести которого было множество пятен и даже преступлений, но который - надеюсь и уповаю - еще не окончательно погиб. Должен признаться, что я питал добрые чувства к этому роковому человеку". Час Люттерлоха еще не настал; однако, кроме первого процитированного нами письма, из которого мы узнаем, что он погиб вместе с "Ройял Джорджем", судьбу этого дурного человека с судьбою хорошего корабля объединяет еще одна запись {* В современных отчетах о гибели "Ройял Джорджа" говорится, что он был переполнен людьми с берега. Мы уже видели, что Люттерлох оказался среди них, взойдя на борт для получения платы за свою измену.}. Между тем в записи: "Сражение адмирала Родни, 1782 год" - говорится, что Дюваль будет участвовать в победоносном бою с французской флотилией под командованием графа де Грасса, который сам попал в плен вместе с "Городом Парижем" и четырьмя другими кораблями. "Де Грасс со своею свитой высадился на берег в Саутси-Коммон близ Портсмута. Их привезли в каретах на "Джордж", где вице-адмирал сэр Питер Парке принял графа и его офицеров и за свой счет дал в их честь роскошный обед". Это тоже было любопытным зрелищем для Дени Дюваля, а той же осенью состоялся суд над обоими Уэстонами, когда Дени стал - невольно - орудием наказания своего старого врага Джозефа Уэстона. Об этом имеются две заметки: 1782-3. Дж. Уэстон, всегда ненавидевший Блеза, стреляет в него на Чипсайде. "Закон о Чернолицых" - 9 Георг II гл. 22. Преамбула гласит: "Поелику многие злоумышленники и нарушители общественного спокойствия вступили в сговор под названием Чернолицых и стакнулись с целью помогать и содействовать друг другу в похищении и истреблении дичи, опустошении охотничьих угодий и рыбных прудов... сим узаконивается, что всякий, кто умышленно или злонамеренно поразит выстрелом какое-либо лицо или лиц в жилом доме или любом ином месте, будет лишен жизни как уголовный преступник, без последнего напутствия священнослужителя". Действительно, согласно Закону о Чернолицых некий Джозеф Уэстон, выстрелом ранивший человека на Сноу-хилле, был признан виновным и повешен вместе со своим братом. В записной книжке мистера Теккерея по этому поводу приводятся ссылки на следующие источники: "Уэстоны в "Отчетах судебной сессии 1782 г. - стр. 463, 470, 473"; "Джентльмена мэгэзин", 1782; "Подлинные мемуары Джорджа и Джозефа Уэстонов", 1782 и "Ноутс энд Квериз", серия I, т. X.* {* Сюда же относятся и такие записи: Конокрады. - Некто Сондерс, заключенный в Оксфордскую тюрьму за конокрадство, очевидно принадлежал к шайке, одна часть которой похищала лошадей в северных графствах, другая - в южных, а в средних графствах они сходились и обменивались добычей ("Джентльменз мэгэзин", 39, 165). 1783. Смертная казнь. - На весенней выездной судебной сессии были приговорены к смерти 119 заключенных.} Следующие (по времени) записи касаются одного в высшей степени бескорыстного поступка Дюваля. Беспорядки в Диле, 1783. Дил. Здесь произошли большие волнения, вызванные отрядом легких драгун, под начальством полковника Дугласа, численностью в шестьдесят человек, которые глубокой ночью вошли в город, чтобы помочь таможенным чиновникам вскрыть склады и отобрать товар; однако контрабандисты, которые всегда настороже, подняли тревогу, собрались и вступили с ними в отчаянную схватку. Как нам известно, старик Дюваль, парикмахер, принадлежал к великой партии "макрели", или к тайному сообществу контрабандистов, которое действовало по всему побережью, и нередко можно было услышать намеки на его тайные склады и на прибыль, извлеченную им из так называемых поездок на рыбную ловлю. Вспомнив, что было сказано об этом господине, мы можем легко вообразить увертки, слезы, лживые уверения в нищете и невинности, на которые старик Дюваль, вероятно, не скупился в ту страшную ночь, когда к нему явились таможенные чиновники. Однако его вопли ни к чему не повели, ибо не подлежит сомнению, что Дени, увидев происходящее, тут же выпалил всю правду и, хотя и знал, что лишает себя своего же наследства, отвел чиновников прямо к спрятанным сокровищам, которые они искали. О своем поведении при этих обстоятельствах Дени уже упоминал, когда он говорил: "С этим делом были связаны обстоятельства, о коих я не мог ничего сказать, не рискуя выдать чужие тайны, в которых был замешан бог знает кто и касательно которых мне следовало держать язык за зубами. Теперь никаких тайн больше нет. Старинное сообщество контрабандистов давно уже распалось, более того, я сейчас расскажу, как я сам помог его уничтожить". Таким образом исчезло все, что заработал старик Дюваль и все будущее состояние Дени, но Дени, разумеется, преуспел на своем поприще и не нуждался в незаконных доходах {* Сведения о контрабанде в Сассексе (говорится в записной книжке) можно найти в томе X "Сассекских археологических сборников", стр. 69, 94. Приводятся также ссылки на "Джентльменз мэгэзин", т. VIII, стр. 292, 172.}. Однако, прежде чем Дени смог преуспеть, ему пришлось пережить весьма тяжелые времена. Ему суждено было попасть в плен к французам и долгие годы томиться в одном из их арсеналов. Наконец произошла Революция, и он, возможно, был освобожден или - благодаря знанию французского языка и происхождению - нашел способ бежать. Быть может, он отправился на поиски Агнесы, которой он, как нам известно, никогда не забывал и чьи родичи теперь попали в беду, ибо Революция, освободившая его, была беспощадна к "аристократам". Вот почти все сведения, которыми мы располагаем об этом периоде жизни Дени, а также и о жизни, которую вела вдали от него Агнеса. Но, может быть, как раз в это время Дюваль видел Марию-Антуанетту **, может быть, он нашел Агнесу и помог ее увезти или Агнеса уже раньше успела бежать в Англию, и Дени с Агнесой после долгой разлуки встретились в издавна знакомых им местах - на голубятне фермера Перро, где жили любимцы Агнееы - голуби; в ректорском саду, залитом лучами вечернего солнца; возле старой стены и росшего за нею грушевого дерева; на равнине, с которой они видели огни на французском берегу Ла-Манша, или в мансарде Приората, в окошке которого мерцал свет, обыкновенно угасавший в девять часов вечера. {** В записной книжке имеется следующая заметка: "Мария-Антуанетта родилась 2 ноября 1755 г., и ее тезоименитство приходится на Fete des Morts {День поминовения усопших (франц.).}. Во время похода на Корсику Лотарингским легионом командовал барон де Вьомениль. Он эмигрировал в начале Революции, принял деятельное участие в кампаниях Конде и в эмиграции, возвратился с Людовиком XVIII, последовал за ним в Гент и после 1815 г. был произведен в маршалы и пэры Франции. Другой Вьом. в 1780 г. отправился в Америку вместе с Рошамбо.} Как бы то ни было, мы находим заметку о "портном, который берется сшить три превосходнейших камзола за 11 ф. 11 ш. ("Газетир" и "Дейли адвертайзер"); а также о расположенной в Бекенеме вилле с "четырьмя гостиными, восемью спальнями, с конюшней, садом в два акра и лугом в четырнадцать акров, которая сдается за 70 ф. в год", - возможно, это был дом, где молодые поселились после свадьбы. Позднее они переехали в Фэйрпорт, и там, как мы читаем, адмирал взвешивается на весах со своею собственной свиньей. Однако после свадьбы он едва ли надолго оставил военную службу, ибо он пишет: "Некоторое время тому назад, когда мы сопровождали короля Франции в Кале (экспедицией командовал его королевское высочество герцог Кларенс), я нанял в Дувре карету только для того, чтобы взглянуть на это старинное окошко в Приорате Уинчелси. Я снова пережил отчаяние, трагедию и слезы давно минувших дней. Спустя сорок лет я вздыхал так же чувствительно, как если бы вновь был охвачен infandi dolores и вновь превратился в ученика, который уныло плетется в школу, бросая прощальный взгляд на свою единственную радость". "Но, прошу прощения, кто же такая Агнеса? - пишет он в другом месте. - Ныне ее зовут Агнесой Дюваль, и она сидит рядом со мною за своим рабочим столиком. Встреча с нею изменила всю мою судьбу. Выиграть такое сокровище в лотерее жизни дано лишь немногим. Все, что я сделал (достойного упоминания), я сделал ради нее..." "Monsieur mon fils" (это его обращение к сыну) - если вы когда-нибудь женитесь и у вас родится сын, надеюсь, что дедом у этого мальчугана будет честный человек, а когда я усну вечным сном, вы сможете сказать: "Я его любил". И еще раз он пишет об Агнесе: "Когда мои чернила иссякнут и моя маленькая повесть будет дописана, а колокола церкви, которые сейчас призывают к вечерне, зазвонят по некоем Дени Дювале, прошу вас, дорогие соседи, вспомните, что я никогда не любил никого, кроме этой дамы, а когда настанет час Джоан, приберегите для нее местечко рядом с Дарби". Комментарии Опубликован после смерти писателя, в 1864 году, в журнале "Корнхилл мэгэзии" (ээ 3-6). На русский язык переведен впервые. Клод Дюваль - известный разбойник XVII в., галантный кавалер, родом из Нормандии, приехавший в Англию после реставрации Стюартов; прославился дерзкими ограблениями, равно как и своими любовными похождениями. Казнен в 1670 г. ...фанатизм Людовика XIV заставил бежать из Франции в Англию множество семейств...- В 1685 г. Людовик XIV отменил Нантский эдикт, уравнивавший в правах протестантов и католиков, и это вызвало массовое бегство из страны французов-протестантов. Королева Бесс - королева Елизавета, правившая в Англии с 1557 по 1603 г. Бесс - уменьшительная форма имени Елизавета (англ. Элизабет). Cэp Питер Дени (ум. в 1778 г.) - английский вице-адмирал (Теккерей ошибочно называет его контр-адмиралом), выходец из семьи французских беженцев-гугенотов, полудивший впоследствии титул баронета. Энсон Джордж (1697-1762) - английский адмирал; в 1740- 1744 гг. на корабле "Центурион" совершил кругосветное плавание. ...генерала Джеймса Вулфа, доблестного завоевателя Квебека. - В сентябре 1759 г. англичане под командованием Вулфа разгромили армию французов и индейцев во главе с генералом Монкальмом и захватили Квебек. Эта победа решила судьбу Канады, бывшей в ту пору французской колонией: по Парижскому договору 1763 г. она перешла в руки англичан. ...мистер Вулф был славой Авраама. - Сражение под Квебеком, прославившее имя генерала Вулфа, который погиб в этом сражении, происходило на Авраамовом плато, или Авраамовых высотах. Я родился в один день с... герцогом Йоркским... меня прозвали епископом Оснабрюкским. - Герцог Йоркский - Фредерик Аугустус (1763-1828), второй сын Георга III, в 1764 .г. был избран епископом Оснабрюкским (Оснабрюк - город в Ганноверском княжестве). Стоун - мера веса, равная 14 английским фунтам (6,34 кг). Кордериус Мэтьюрин (1479-1564) - французский латинист, автор учебников и специальных текстов, по которым учились долгое время и в Англии. Корнелий Непот (ок. 80-30 гг. до н. э.) - римский историк. При Хастенбеке в Пруссии в июне 1757 г. состоялось одно из сражений Семилетней войны 1756-1763 гг., которую вели Англия и Пруссия против Франции и ее союзников. В этом сражении англичане были разгромлены, их главнокомандующий герцог Камберлендский подписал капитуляцию, после чего французы захватили Ганновер, родовое владение царствовавшей тогда в Англии династии. При Лоуфельдте в 1747 г. во время Войны за австрийское наследство англичане потерпели поражение от французов. Субиз - Шарль де Роган, принц Субиз (1715-1787), маршал Франции. ...в знаменитом деле с "ожерельем королевы"...- Речь идет об истории, происшедшей в 1785 г. в Париже и получившей большую огласку. Графиня де Ламотт, придворная дама расточительной и распутной королевы Марии-Антуанетты, убедила кардинала Луи де Рогана, желавшего заслужить расположение королевы, что та хочет приобрести роскошное ожерелье с бриллиантами стоимостью в 1 миллион 600 тысяч ливров и будто бы просит его стать посредником в этом деле. Де Роган купил ожерелье в кредит и передал в доме графини человеку, который назвался "офицером королевы", а на самом деле был любовником де Ламотт. Спустя некоторое время ювелир, продавший ожерелье, обратился к королеве с просьбой оплатить счет. Дело стало известно королю и было передано на обсуждение парламента. Де Роган был арестован и выслан из Парижа, но затем оправдан. Графиню де Ламотт приговорили к тюремному заключению. Фэйрпорт. - Под этим именем в романе изображен город Фэйерхэм, расположенный на южном побережье Англии, в котором жили родственники Теккерея. "Сид" (1637) - трагедия Пьера Корнеля. ...очаровательная принцесса...- Мария-Антуанетта, выданная замуж в 1770 г. за будущего короля Людовика XVI и гильотинированная в 1793 г. во время Французской революции. ...аугсбургского исповедания... - то есть лютеранства: основы этого вероучения были впервые сформулированы в Аугсбурге в 1530 г. ...номер седьмой из десяти заповедей. - "Не прелюбодействуй". Из глубины. - Заголовком взяты начальные слова 129-го псалма: "Из глубины взываю к Тебе, Господи". Сиддонс Сара (1755-1831) - английская трагическая актриса. Здесь описывается впечатление от ее исполнения роли леди Макбет. Капитан Макхит - разбойник из музыкальной комедии Джона Гея "Опера нищего" (1728). Гаррик Дэвид (1717-1779) - видающийся английский актер и театральный реформатор, прославился исполнением ролей в шекспировских спектаклях. ...видел его в "Макбете", в обшитом золотым галуном голубом камзоле, в красном бархатном жилете и брюках. - В театре Гаррика пьесы Шекспира исполнялись актерами в костюмах своего времени. Джоан и Дарби - героя баллады Генри Вудфолла (ум. в 1769 г.), ставшие символом мирной и долгой супружеской жизни. Дэмпир Уильям (1652-1715) - английский исследователь и пират, автор книг о путешествиях. Таллан Антуан (1646-1715) - французский арабист, переводчик "Тысячи и одной ночи". Сапфира и Анания - супружеская чета из "Деяний апостолов" (V, 1-10); для оказания помощи апостолам они продали свое имение, однако часть денег утаили; за ложь перед богом были наказаны смертью. ...в Саратоге нам пришлось сдаться вместе с генералом Вергойном...- У города Саратога (штат Нью-Йорк) в сентябре 1777 г. во время Войны за независимость американцы вынудили капитулировать шеститысячное английское войско генерала Джона Бергойна. После этой победы Франция заключила торговый и политический союз с США и вступила в войну. Джон Поль Джонс (1747-1792) - американский капитан, родом шотландец; прославился отчаянными по своей смелости операциями. Первый в истории США получил чин капитана американского флота (которого практически еще не существовало). Основатель военного флота США. Произвел дерзкую высадку американцев в Шотландии и совершил рейд в глубь страны. 23-сентября 1779 г. на старом, перестроенном торговом судне "Добряк Ришар" захватил пятидесятипушечный английский фрегат "Серапис" (см. "Примечания к "Дени Дювалю"). Во Франции, ставшей союзницей Америки, Поль Джонс был увенчан лавровым венком и возведен в рыцарское достоинство. После окончания Войны за независимость и роспуска военного флота США служил в России, участвовал в Русско-турецкой войне; был произведен Екатериной II в контр-адмиралы. Умер в Париже в глубокой бедности. Примечания к "Дени Дювалю" Написаны одним из редакторов "Корнхилл магазин" Фредериком Гринвудом и помещены в июньском номере журнала вместе с последней главой романа. Оставалось лишь проставить дату одной пятницы...- При описании последнего свидания героя с Агнесой, после слов: "...суждено ли мне забыть этот вечер? Была пятница..." - в рукописи оставлен пропуск, по всей вероятности, для даты. Дорогой С. - Письмо Теккерея было написано его другу и издателю Джорджу Смиту (1824-1901) в сентябре 1863 г., в разгар работы над "Дени Дювалем" (он был начат в мае) и за три месяца до смерти, Бунт Гордона - лондонское восстание против католиков 1780 г. под руководством лорда Джорджа Гордона. Сноухилл - название холма и улицы вблизи Ньюгетской тюрьмы. Закон о Чернолицых. - Чернолицыми прозвали в XVIII в. мародеров и грабителей, имевших обыкновение красить лица черной краской или углем. В 1722 г. был принят специальный закон, предусматривающий для них смертную казнь. В другом письме...- В письме к журналисту Олбени Фонбланку, потомку французских гугенотов; написано в сентябре 1863 г. Сэр Хью Паллисер (1723-1796) - английский адмирал, лорд адмиралтейства. Родни Джордж (1719-1792) - английский адмирал, разгромивший в 1782 г. в Карибском море французскую флотилию графа де Грасса. Де Грасс был взят в плен и доставлен в Англию. Андре Джон (1751-1781) - блестящий английский офицер, адъютант главнокомандующего, в период Войны за независимость ставший английским шпионом. Вел секретные переговоры с американским генералом Арнольдом, комендантом ключевой крепости Вест-Пойнт, который согласился сдать ее англичанам. Возвращаясь из крепости, был случайно задержан американскими солдатами и затем повешен по приказу Вашингтона. Перед казнью сохранял удивительное самообладание. Впоследствии прах его был перевезен в Англию.