13 Кумико остановилась в отеле на сравнительно тихой улице, невдалеке от храма Кодайдзи. Отель был довольно большой, с непропорционально узкой входной дверью. Эта особенность, как и крашенные охрой деревянные колонны, была характерна для многих гостиниц в Киото. Утром Кумико разбудил звон храмового колокола. Здание храма было видно из ее комнаты. За ним простирались горы. Время встречи в письме, было назначено на полдень, хотя оговаривалось, что Кумико будет ждать с одиннадцати до часу. Кумико решила прийти пораньше - ровно в одиннадцать. - До храма Нандзэндзи на машине десять минут езды, - объяснила ей служанка. Странное все же письмо, думала Кумико, эта женщина пишет, что рисунки у нее, но не говорит, как они к ней попали, хотя подчеркивает, что попали они к ней честным путем. И почему она пожелала передать их только из рук в руки? Кумико никогда не знала женщину по имени Тиеко Ямамото. Вначале она решила, что эта женщина была в каких-то особых отношениях с Сасадзимой и именно поэтому рисунки оказались у нее. Теперь же, когда художник умер, и они потеряли свою ценность как эскизы для будущей картины, женщина решила отдать их Кумико. Но даже такой примитивный ход размышлений наталкивался на ряд несоответствий: отправительница письма, по-видимому, живет в Токио, а в Киото ее заставила отправиться какая-то необходимость. Зачем же ей понадобилось так срочно вызывать Кумико в Киото? И еще: Сасадзима скончался скоропостижно, когда же он мог передать ей рисунки? Ведь невозможно предположить, что художник при жизни мог отдать кому-то эскизы для своей будущей картины, если картина не закончена. Тем более что эскизы ему нравились и он намеревался еще работать над ними. И совершенно непонятно, почему эта женщина отказалась отправить рисунки почтой, если хотела вернуть их Кумико. Наконец, почему она свое письмо отпечатала на машинке? Будь это деловым уведомлением из учреждения или фирмы - куда ни шло, но ведь это было сугубо личное письмо. Зачем же понадобилось его печатать на машинке? Или она привыкла это делать в любых случаях? В общем, здесь есть над чем задуматься. И все же, невзирая ни на что, Кумико решила ехать в Киото, и не только потому, что ей хотелось получить рисунки, - она рассчитывала также выяснить, каким образом они исчезли из дома Сасадзимы. Ей также хотелось узнать, как они попали к этой женщине. Кумико не верилось, что Сасадзима скончался от несчастного случая, она подсознательно чувствовала что-то неестественное в неожиданной смерти художника. И мать, и Сэцуко согласились, с тем, чтобы Кумико поехала в Киото. Но не одна. Правда, в письме говорилось, что до Киото она может ехать с кем угодно, но к храму Нандзэндзи ей следует прийти без провожатых. Здраво рассуждая, в этом условии тоже была какая-то непоследовательность. Недаром Реити, мужа Сэцуко, обеспокоило желание этой женщины встретиться только с одной Кумико. Он настоял на том, чтобы Такако посоветовалась в полиции, убедил в этом Сэцуко, а та в свою очередь уговорила мать Кумико. И теперь помимо желания Кумико в том же отеле, где сняла номер она, остановился и детектив Судзуки. Правда, Судзуки старался не попадаться ей на глаза, понимая, что стесняет девушку. И все же Кумико было неприятно, что в том же отеле живет приставленный к ней человек из полиции. Разумеется, она понимала, что, охраняя ее от опасности, он Выполняет свой служебный долг, но одновременно она видела в этом и ограничение своей свободы. С Судзуки она познакомилась на похоронах Сасадзимы. У Кумико тогда сложилось о нем благоприятное впечатление. Кстати, он продолжал-упорно заниматься расследованием и после того, как была принята официальная версия о смерти художника. И все же, несмотря на советы родственников и доброжелательное отношение к ней самого Судзуки, Кумико было не по себе от подобного "эскорта". Судзуки уже дважды с утра посылал к Кумико служанку справиться, в котором часу она намерена выехать из гостиницы, но в то же время подтвердил, что не поедет вслед за ней к храму, а будет дожидаться ее возвращения в отеле. Со своей стороны и Кумико хотела придерживаться условий, изложенных в письме, и настоятельно просила Судзуки ждать ее в отеле. В половине одиннадцатого она вызвала такси. Ей не терпелось поскорее повидать эту Тиеко Ямамото, узнать, зачем ей понадобилось вызывать ее в Киото. - Такси прибыло, - сообщила ей служанка. Когда Кумико проходила мимо номера Судзуки на первом этаже, дверь отворилась и в коридор вышел в домашнем кимоно сам хозяин. - Уже отправляетесь? - спросил Судзуки. - Да, всего хорошего, - ответила Кумико, слегка поклонившись. Кумико успокоил вид Судзуки: детектив был в домашнем кимоно и, видимо, не собирался следовать за ней. - Счастливой встречи, - сказал он, улыбаясь. Такси обогнуло парк Маруяма и помчалось в сторону Кэагэ. Они миновали многие известные храмы, потом переехали через небольшой мост и очутились на территории храма Нандзэндзи. Дорога от отеля до храма заняла не более десяти минут. - Приехали, - сообщил шофер, остановив машину у храмовых ворот. Кумико опустила машину. Прямо напротив белела наполовину скрытая деревьями высокая стена, за которой находились монашеские кельи. Слева среди сосен высились старые храмовые ворота. У ворот и была назначена встреча. Кумико взглянула на часы. Ровно одиннадцать. Она подошла вплотную к воротам. Была осень, и даже полуденное солнце не грело. Солнечные лучи, проникая сквозь кроны деревьев, создавали на траве и посыпанной белым песком земле затейливую, мозаику из светлых и темных пятен. И крыша над воротами, и все сооружение поражали своей величественностью. Ворота почернели и вблизи казались даже грязными. Деревянные колонны сильно потрескались. Вокруг - никого, почти мертвая тишина, и Кумико невольно на какое-то мгновение замерла в тревожном ожидании. Прямо напротив ворот находился храм проповедей. Вскоре Кумико наскучило ждать на одном месте, и она пошла к храму. Поднявшись по небольшой каменной лестнице, она вошла в храм и остановилась перед позолоченной статуей будды, которая таинственно сверкала в полумраке. По обе стороны статуи на мощных колоннах были видны дзэнские изречения. Здесь от всего веяло вызывающей трепет величественностью. Кумико вышла из храма. Вдруг со стороны сосновой рощи показалась женщина. Кумико вздрогнула и поглядела на часы. Без пяти двенадцать. Женщина была молода, и Кумико замерла в ожидании встречи. Но оказалось что это не Ямамото: вслед за ней из-за сосен вышел мужчина, догнал ее и пошел рядом. Кумико разочарованно вздохнула. Солнце ярко светило. Оно поднялось выше, укорачивая тени, отбрасываемые соснами. Стрелки на часах Кумико показывали начало первого. Девушке наскучило ожидание. Она вернулась к тому месту, где выходила из машины. Отсюда храмовые ворота в обрамлении сосен казались удивительно красивыми. Послышался шум мотора. Вскоре к храму одна за другой подкатили три машины с иностранными туристами. В последней машине Кумико заметила женщину с очень красивыми золотистыми волосами. По-видимому, прибывшие в Киото туристы решили осмотреть храм. Машины остановились, у белой стены. Кумико вновь поглядела в сторону ворот. Там опять никого не было. Она взглянула на часы: без двадцати час! Истекал крайний срок встречи, указанный в письме. Если бы Кумико не была привязана к определенному месту, она могла бы вволю налюбоваться и прекрасным древним храмом, и неповторимым пейзажем на фоне сосен в лучах весеннего солнца. Кумико считала, что отправившая письмо женщина должна прийти обязательно. Не исключено, что она уже где-то здесь, почему же она заставляет себя ждать? Кумико начала испытывать беспокойство. На свидание с ней никто не приходил. Иностранные туристы с интересом разглядывали мощные деревянные колонны, на которых покоилась массивная крыша. Колонны в течение многих лет подвергались действию дождя и ветра, и теперь сквозь краску можно было разглядеть тонкую, словно паутина, текстуру древесины. Переводчица давала пояснения то по-английски, то по-французски. Иностранцы в своем большинстве были пожилого возраста, но только один - совершенно седой, да и ростом он был намного ниже других. Вся эта группа, видимо, достигнув определенного возраста и достатка, наслаждалась путешествиями по экзотическим странам. Их окружала атмосфера спокойствия и уверенности. Слушая объяснения переводчицы, они, гладили деревянные колонны и подолгу разглядывали ворота, словно хотели удостовериться в правдивости ее слов. По-видимому, Кумико обратила на себя внимание иностранцев: они стали поглядывать на нее и о чем-то шептаться, Кумико покраснела и отошла. Она направилась к длинному зданию, которое, судя по толпе монахов, стоявших у входа, служило молельней. Храмовые ворота оставались в ее поле зрения, и Кумико сразу же заметила бы Тиеко Ямамото, если бы та появилась. Пошел второй час. Теперь уже она не придет, решила Кумико. Вероятно, что-то ей помешало. Хорошо еще, что она указала время, позже которого ее не стоит ждать. И все же Кумико не уходила. Ей казалось, что стоит ей уйти, как сразу появится Ямамото, которую задержали непредвиденные обстоятельства. Один и тот же пейзаж, как бы он ни был прекрасен, начал утомлять Кумико. Она вспомнила, что сад храма Нандзэндзи славится своей красотой. Решив, что далее ожидать Ямамото бессмысленно, она купила входной билет и направилась в сад. Следуя стрелкам указателей, она пошла по длинному темноватому коридору. Коридор вывел ее в освещенный солнцем внутренний сад - гордость этого храма. У глинобитной стены, которую венчала узкая черепичная кровля, лежали в определенном порядке большие декоративные камни. В отличие от Сада камней и храма Рюандзи здесь в промежутках между камнями росли деревья и зеленела трава. Сад представлял собой прямоугольник, как бы разделенный в длину надвое. Одна половина его была посыпана белым песком, которому с помощью грабель придали волнообразную форму. Кумико сразу заметила группу иностранцев, пришедших сюда полюбоваться садом. Они щелкали затворами фотоаппаратов и тихо переговаривались. Переводчица рассказывала туристам историю сада. Кумико стояла поодаль. Она глядела на камни, и ей они напоминали скалы, выступающие из морской пучины. От группы туристов отделились мужчина и женщина. Они подошли к самым перилам и сели прямо на дощатый пол открытой галереи, любуясь садом. Женщине на вид можно было дать лет сорок пять. Ее золотистые волосы и правильный профиль лица отличались необычайной красотой. Она была одета скромно, но со вкусом - в отличие от остальных женщин, нарядившихся в чересчур яркие платья. Мужчина, по-видимому ее муж, был совершенно седой. Он носил большие темные очки - наверно, чтобы предохранить глаза от слепящего блеска освещенного солнцем белого песка. У него был восточный тип лица и смуглая кожа. С какой-то особой сосредоточенностью он глядел на сад, словно вбирал в себя это произведение восточного искусства. Стараясь ступать как можно тише, Кумико покинула сад и поспешила к воротам. Она подумала: вдруг во время, ее короткого отсутствия приходила Ямамото, - но у храмовых ворот по-прежнему никого не было. Стрелки часов показывали два. Итак, Тиеко Яма-мото не пришла. Ожидать дальше было бессмысленно, но что-то опять мешало Кумико уйти. Неожиданно она обратила внимание, что у входа в ведущий к саду коридор стояли те двое иностранцев - мужчина в темных очках и его жена - и глядели на нее. Кумико решила, что они разглядывают храмовые ворота, и она стала спускаться вниз по каменным ступеням. Близ рощи она заметила гуляющего мужчину. Приглядевшись, она узнала Судзуки. Значит, все же он пришел и, спрятавшись в тени деревьев, потихоньку наблюдал за ней. Скорее всего, даже не за ней: он ожидал появления отправительницы письма. Судзуки нарушил данное обещание. Он специально вышел из номера в домашнем кимоно, чтобы усыпить ее бдительность, а потом быстро переоделся и примчался сюда. Судзуки виновато улыбался, глядя на подходившую к нему Кумико. Чувствовалось, что ему не по себе. Кумико не на шутку рассердилась. Ведь ей поставили условие, чтобы она пришла сюда одна. Судзуки знал об этом и обещал дожидаться ее в отеле. - Вы давно уже здесь, господин Судзуки? - спросила Кумико, глядя на него с укором. - Видите ли, после того как вы уехали, мне тоже захотелось взглянуть на храм. Удивительно красивое место. - Скажите честно, вы беспокоились за меня и потому поехали вслед? - И это тоже, - виновато глядя на Кумико, ответил Судзуки. - Но с другой стороны, я подумал: уж если приехал в Киото, жаль не посмотреть такую красоту. - Мы договорились иначе, - резко сказала Кумико. - Давно вы здесь? - Нет, только что приехал. Врешь, врешь, глядя на него, думала Кумико, ты приехал вслед да мной и аде-то таился, стараясь не попадаться на глаза, пока я дожидалась Ямамото. - Простите, - сдался наконец Судзуки под строгим взглядом девушки. - Я нарушил обещание. Гнев Кумико испарился. В конце концов, Судзуки всего лишь выполнял просьбу, Реити - мужа Сэцуко. И вообще во время их недолгого общения Кумико убедилась, что детектив вполне порядочный человек. И все же Кумико сильно расстроилась. Видимо, Ямамото каким-то образом установила, что Кумико дожидается ее не одна. Поэтому она и не подошла... - Вам удалось встретиться? - как ни в чем не бывало спросил Судзуки. Этот вопрос вновь рассердил успокоившуюся было Кумико. - Я не смогла встретиться, - подчеркивая каждое слово, ответила Кумико. Природная воспитанность не позволяла ей ответить более резко. - Почему же? - с ноткой удивления спросил Судзуки. - У меня создалось впечатление, что письмо было написано серьезным человеком. Кумико ничего не ответила и направилась к выходу с территории храма. Судзуки пошел рядом. - Что вы намерены делать дальше? - спросил он, глядя на Кумико. - Вернуться в Токио, - ни секунды не колеблясь, ответила Кумико. Хотя бы так она хотела расквитаться с Судзуки за допущенную им бестактность. - Неужели так и уедете? - сказал Судзуки, с сожалением оглядываясь на храм Нандзэндзи. Да, к сожалению, поездка в Киото окончилась ничем, думала Кумико, и надежды, которые она возлагала на встречу, развеялись как дым. Возбуждение прошло, и она ощутила страшную усталость: почти три часа пришлось ей провести на территории храма. Опередив Судзуки, Кумико первой подняла руку и остановила проезжавшее такси. Они ехали тем же путем в обратном направлении. Только дорога казалась теперь Кумико безрадостной. - Каким поездом вы собираетесь выехать в Токио? - спросил Судзуки, когда они прощались в коридоре отеля. - Вечерним. Завтра утром надеюсь быть дома. Кумико с ужасом подумала о том, что этот не имеющий к ней никакого отношения человек, по-видимому, будет сопровождать ее до Токио, и удивилась его толстокожести, непониманию ее состояния. - Я посмотрю расписание и сообщу вам о наиболее удобном поезде, - вежливо сказал Судзуки. - Благодарю вас, - холодно ответила Кумико и поднялась на второй этаж. Войдя в номер, она растворила окно. Над храмом порхали голуби, со стоянки туристских автобусов доносился усиленный микрофоном голос, извещавший туристов об очередном маршруте. Кумико вытащила из чемодана листок почтовой бумаги и написала: "Господину Судзуки от Кумико. Благодарю Вас за заботы. А теперь я хочу сама осмотреть Киото. Прошу Вас обо мне не беспокоиться, и извините за то, что поступаю так, как мне хочется. Еще раз благодарю за все. Выеду в Токио завтра утренним поездом". Кумико вложила листок в конверт и позвала служанку. - Когда я уеду, передайте это письмо господину Судзуки, - сказала она. - Вы уезжаете одна? - спросила служанка, удивленно глядя на поспешные сборы девушки. 14 Кумико представила себе физиономию Судзуки, когда он узнает об ее исчезновении, к в то же время ощутила радость от того, что к ней вернулась свобода. Отныне она была одна и вплоть до возвращения в Токио могла поступать по своему усмотрению. Невозможно в полной мере насладиться путешествием, не чувствуя себя свободной, думала она. Предвкушая прогулку по Киото без провожатых, Кумико вышла из отеля. Она проходила мимо небольших домиков с низкими оградами и старыми воротами. Время от времени ей встречались лавки, над которыми развевались транспаранты с надписями: "Сладкое сакэ". Кумико доставляло удовольствие идти куда глаза, глядят, без определенной цели, Прохожих встречалось мало, и лишь у парка Маруяма она увидела группу туристов. Кумико пошла по тихой, безлюдной улице, соединявшей храмы Тионъин и Серэнъин. За каменной оградой возвышалась окружавшая территорию храмов длинная белая стена, из-за которой выглядывали макушки сосен, а над ними, высоко в небе, плыли белые облака. Постепенно Кумико начала забывать о неприятном осадке, который оставило бесцельное ожидание у храма Нандзэндзи. Легкая авантюра, на которую рискнула Кумико, уйдя из-под бдительного ока Судзуки, и завоеванная ею маленькая свобода наполняли ее радостью. Кумико намеревалась провести еще одну ночь в Киото, но ей не хотелось останавливаться где-нибудь поблизости от ее отеля. Она была уверена, что Судзуки сейчас с ног сбился, ее разыскивая. Конечно, она поступила нехорошо по отношению к нему, но ей так хотелось хотя бы этот вечер провести в Киото одной. Дорога полого спускалась вниз и упиралась в огромные тории [ворота в виде прямоугольной арки перед синтоистским храмом], выкрашенные в красный цвет. За ними виднелась гора, по очертаниям которой Кумико догадалась, что именно у ее подножия находится храм Нандзэндзи, который она посетила сегодня утром. Мимо проехал трамвай, и Кумико повернула вслед за ним на другую улицу. Она шла без определенной цели, не имея представления, куда ее дорога выведет. Ее охватило радостное чувство: вот здорово, я иду неведомо куда, но я в Киото, в Киото! Прохожие здесь не торопились - не то что в Токио. Да и машин в Киото было намного меньше, чем в столице. Здесь царила атмосфера покоя и благодушия. Кумико подошла к громадному отелю М., расположенному на холме. Внезапно ей пришла в голову мысль остановиться именно в этом отеле. Уж тут Судзуки не будет ее искать. В отличие от гостиницы, где она оставила Судзуки, это был отель люкс, останавливаться в нем могли себе позволить лишь богатые люди. Здесь номера запирались на ключ, и можно было спокойно провести ночь, не опасаясь непрошеных гостей. Денег у Кумико было немного, но все же она хотела хоть на один вечер перенестись в сказочный мир фешенебельного отеля. Вход в отель подавлял своими размерами, поблизости от него стояли в ряд роскошные машины. Кумико толкнула дверь-вертушку и, разминувшись с элегантно одетым иностранцем, вошла внутрь и направилась к окошку регистрации. - Вы изволили заказать номер заранее? - вежливо спросил ее портье. - Нет. - Прошу вас подождать минутку. - Портье стал быстро листать регистрационную книгу. - К счастью, есть номер, заказ на который на сегодня аннулирован. Вы одна? - Да. - К сожалению, номер свободен только на одни сутки. Вас это устраивает? - Вполне. - Номер на третьем этаже. Из окна открывается прекрасный вид на окрестности Киото. - Портье протянул Кумико ручку. Кумико на мгновение задумалась, потом записала в регистрационной карточке свою фамилию и адрес. Портье подозвал боя, тот подхватил чемодан Кумико и направился к лифту. Выйдя из лифта на третьем этаже, Кумико последовала за боем в предназначенный ей номер. Ей не понравилось, что в номере стояла двуспальная кровать, но она промолчала. Спасибо, хоть номер достался, подумала она, благодаря в душе того человека, который аннулировал свой заказ. Из окна действительно открывался чудесный вид на гору Хигасияма. Вдали пролегала широкая улица, полого спускавшаяся вниз, к горе. Подножие горы было покрыто лесом, среди деревьев виднелись широкие крыши - по-видимому, храмовых строений. Кумико, раскинув руки, вздохнула полной грудью. Я здесь одна, подумала она, мне никто не мешает, и никому не известно, что я остановилась в этом отеле. Как приятно побыть без опеки этого детектива Судзуки. Даже близкие не знают, где я нахожусь. Кумико казалось, что она впервые может вволю надышаться настоящим воздухом свободы. Она вспомнила о Соэде. Сейчас он в редакции, наверно, пишет срочную статью, а может быть, куда-нибудь отправился собирать материал. Она взялась за телефонную трубку и хотела было заказать разговор с Токио. Отсюда, вероятно, ее сразу же могли связать с редакцией газеты, где работает Соэда. Но Кумико подавила в себе это желание. Нет-нет! Сегодня и завтра она будет совершенно одна. С Соэдой она поговорит, когда завершится эта маленькая авантюра. На стене висела схема достопримечательностей Киото. Для удобства иностранцев все названия на ней были сделаны на английском языке. На схеме были отмечены храм Нандзэндзи, где она была утром, Золотой и Серебряный павильоны, храм Хэйан Дзингу и многие другие. Разглядывая схему, Кумико подумала: хорошо бы сегодня вечером погулять близ какого-нибудь тихого храма, причем не в самом Киото, а в его окрестностях. Это создаст впечатление еще одного маленького путешествия. Судя по схеме, на север от Киото простирались местности Охара и Ясэ, и Кумико вспомнила о храме Дзяккоин, известном ей еще со школьных времен, когда она изучала "Хэйкэ моногатари" ["Повествование о доме Тайра" - один из литературных памятников Японии] Но ей хотелось отправиться и на юг. Она взглянула на южную часть схемы, и ее внимание привлекли слова "Moss Temple" ["Храм мхов" (англ.)]. В скобках стояло японское название: Кокэдэра. Храм Кокэдэра, о котором Кумико слышала раньше, славился своим Садом мхов. Бой, которого она вызвала, сообщил, что на машине до храма Кокэдэра можно добраться за полчаса. - Говорят, правда, туда сейчас вход ограничен, - добавил он. - Почему же? - В последнее время школьники, приезжающие на экскурсии, безжалостно рвут мох, кидают где попало жевательные резинки, поэтому монахи решили ради сохранения сада ограничить посещение территорий храма. - Значит, надо заранее просить разрешение? - Думаю, что да. Я слышал, что для посещения храма Сюгакуин теперь требуется разрешение. Не исключено, что и для Кокэдэра тоже. Сейчас узнаю. Бой позвонил вниз. - Все в порядке, - сказал он. - Посещение разрешается. Машина выехала за пределы Киото. Шофер предложил Кумико остановиться по пути у Золотого павильона, но ей хотелось не спеша полюбоваться Садом мхов, и она отказалась. У моста Тогэцуке собралась большая группа туристов, любовавшихся горой Арасияма, но Кумико велела шоферу ехать дальше. По обе стороны шоссе тянулись обширные поля. Вскоре машина обогнала грузовик, нагруженный лодками. Шофер объяснил, что лодки везут к верховьям реки Хадзугава, откуда любители водного туризма спускаются на них вниз по течению. Машина свернула с шоссе на узкую дорогу, вьющуюся среди гор, и вскоре остановилась. Здесь было много закусочных и лавочек, торговавших сувенирами. Стоянка была забита машинами, и шофер с трудом нашел свободное место. Вслед за группой туристов Кумико направилась к храму. Вход в Сад мхов находился по правую сторону от главного храма. Посетителей здесь было больше, чем она предполагала, и они то и дело обгоняли медленно идущую Кумико. В саду царила полутьма. Вдоль узкой тропинки тянулась низкая ограда, за которой простиралось бархатное царство мхов. Ближе к деревьям мох был настолько густ и мягок, что возникало желание погрузить в него руки. Сад был украшен декоративными камнями - не округлыми, а острыми, угловатыми. Камни тоже заросли мхом, и казалось, будто на них накинули зеленые мохеровые одеяла. Тропинка, то поднимаясь, то опускаясь, пролегала вдоль берега пруда, который все время оставался в поле зрения. В зависимости от густоты зарослей местами то становилось темно, как вечером, то слегка светлело. Дополнительный эффект создавали солнечные лучи, когда солнце выглядывало из-за облаков. Мох здесь был такой мягкий и ласковый, что к нему невольно хотелось прильнуть щекой. На освещенных солнцем местах он казался бледно-зеленым, в тени же обретал сочность и глубину темно-зеленых оттенков. На территории сада были разбросаны небольшие чайные домики, где уставшие посетители могли передохнуть, не переставая любоваться красотами сада. В низине протекала маленькая речушка, берега которой поросли бамбуком. Ходить там запрещалось, о чем предупреждал протянутый, вдоль зарослей бамбука шнур. Светлая зелень бамбука удивительно сочеталась с бархатным ковром мха. Через реку был перекинут красивый мост. Кумико шла по тропинке, чувствуя, как тихая радость наполняет все ее существо. Она остановилась у моста и некоторое время любовалась прозрачной водой протекавшей внизу речушки. Мимо медленно прошла группа туристов. Кумико обратила внимание на иностранку, которую сопровождал японец. Ей показалось, что где-то она уже видела эту блондинку в скромном для европейских женщин костюме. Конечно же! Это она была среди туристов, когда Кумико в храме Нандзэндзи поджидала Ямамото. Только тогда ее сопровождал другой мужчина. Блондинка, по-видимому, тоже обратила внимание на Кумико, потому что обернулась в ее сторону и стала внимательно ее разглядывать. Правда, выражение ее глаз нельзя было понять, поскольку они были скрыты темными стеклами очков. Да, это она, та самая женщина, только в Нандзэндзи она была без очков. Навряд ли она запомнила меня, подумала Кумико, просто ей показалась экзотичной фигура японской девушки в кимоно на фоне светло-зеленых зарослей бамбука. Низенький японец, шедший рядом с блондинкой - по всей вероятности, переводчик, - что-то ей говорил, указывая рукой на сад. Мужчина, сопровождавший ее во время посещения храма Нандзэндзи, был значительно выше ростом, и по тому, как он держал себя, было ясно, что он ее муж. Подошла новая группа посетителей, оттеснившая блондинку от Кумико. Ее высокая фигура некоторое время еще виднелась на поднимавшейся вверх тропинке, потом исчезла за деревьями. Присоединившись к очередной группе экскурсантов, Кумико стала подниматься по крутому склону, носившему название Коиндзан. Тропинку специально проложили так, чтобы можно было сверху любоваться широкой крышей главного храма. Отсюда открывался вид и на пруд в обрамлении различных мхов. В одном месте собралась целая толпа экскурсантов. Они любовались Садом камней, который тоже считался одной из достопримечательностей этого храма. Здесь были собраны камни с острыми гранями, вызывавшие ощущение суровости, свойственной драму секты дзэн. Кумико пошла дальше и вскоре оказалась у старинного чайного домика. Разглядывая его архитектуру, она увидала опять ту блондинку и японца, присевших отдохнуть на веранде. Кумико слегка склонила голову, приветствуя иностранку, хотя они и не были знакомы. Может быть, она поступила так потому, что ощутила невольную симпатию к этой женщине. Блондинка приветливо улыбнулась. У нее оказались очень красивые зубы. Потом она что-то сказала японцу. Тот поднялся и подошел к Кумико. - Прошу прощения, - сказал он. - Эта дама просит разрешения сфотографировать вас. Кумико смущенно улыбнулась. - Она француженка, - продолжал японец. - Вы случайно не говорите по-французски? Кумико ответила, что знает французский, но очень слабо. Японец передал это иностранке, та несколько раз кивнула головой, потом приблизилась к Кумико и протянула ей руку. Они заговорили по-французски. - Благодарю вас, мадемуазель, - сказала француженка. - Добрый день, мадам, - поздоровалась Кумико. Женщина крепко сжала руку Кумико. - Не знаю, смогу ли я быть вам полезной, - краснея, пролепетала Кумико. Женщина сняла темные очки и внимательно поглядела на Кумико голубыми, как небо, глазами. - Благодарю вас, что вы согласились исполнить мою просьбу. Мне давно хотелось сфотографировать японскую девушку на фоне японского сада. Женщина сняла крышку с объектива фотоаппарата и начала своими длинными, красивой формы пальцами наводить на резкость. Потом присела на корточки и, не переставая улыбаться, сделала семь или восемь снимков. Время от времени она просила Кумико изменить позу. - Спасибо вам, - оторвав наконец глаза от видоискателя и счастливо улыбаясь, сказала француженка. - Наверно, получится очень хорошо. Простите за нескромный вопрос: вы из Киото? - Нет, я живу в Токио. - А-а, в Токио. Значит, в Киото вы приехали на экскурсию? - Я приехала по делам, но заодно решила поглядеть на достопримечательности. - И правильно сделали. Вы хорошо говорите по-французски. Должно быть, изучали язык в университете? - Да, но говорю, к сожалению, плохо. - Что вы! У вас прекрасное произношение, - похвалила ее француженка, но, заметив, что Кумико смутилась, сказала: - Простите, что отняла у вас столько времени. - Она протянула Кумико руку, и девушка вновь ощутила силу ее рукопожатия. - До свидания, - сказала Кумико, кланяясь. - Саенара [до свидания (японск.)], - ответила женщина. Кумико обратила внимание на то, что француженка произнесла это слово совсем не так, как произносят обычно иностранцы. Видимо, она довольно долго жила в Японии, решила Кумико. Почувствовав легкую усталость, какую обычно ощущаешь после осмотра первоклассной картинной галереи, Кумико покинула территорию храма и вышла на площадь, где рядами стояли закусочные и лавчонки с сувенирами. Обычно здесь у каждого экскурсанта появляется желание обернуться, чтобы бросить последний взгляд на храм, который только что он посетил. На стоянке скопилось еще больше машин, и Кумико медленно пошла вперед, отыскивая глазами своего шофера. Он появился откуда-то сбоку и сказал: - Пойдемте, машину я оставил чуть-чуть впереди. Они возвращались той же дорогой. Было уже поздно, и лишь вершина горы еще освещалась солнцем. Когда они въехали в город, Кумико попросила отвезти ее в торговые ряды, где она хотела купить своим кое-какие подарки. Шофер доставил ее в район Кавара. Здесь было так же многолюдно, как в Токио. Кумико расплатилась с шофером и занялась покупками. На это ушло не меньше часа, и, когда она вернулась в отель, на улицах уже зажглись огни. Бой встретил ее поклоном. Поклонился ей и портье, вручая ключ от номера. Все было как обычно, и, значит, Судзуки пока не разнюхал ее местонахождение. Не исключено, что обеспокоенный Судзуки уже позвонил к ним домой в Токио, подумала Кумико. Ведь муж Сэцуко специально просил Судзуки сопровождать ее, и тот, вполне естественно, чувствовал себя ответственным за нее. Но Кумико решила пока не звонить домой. Ведь мать сразу сообщит Судзуки о ее местонахождении, и тогда - прощай свобода! Пока она ожидала лифт, сзади подошел кто-то еще, и она слышала знакомый голос. Кумико обернулась, и ее встретил удивленный взгляд той самой француженки, которая фотографировала ее в Саду мхов. Рядом с ней был японец-переводчик. - Вы тоже остановились в этом отеле? - спросила она по-французски. - Да, - ответила Кумико, удивившись такому совпадению, хотя ничего необычного в том, что иностранка остановилась именно в этом фешенебельном отеле, не было. - Четвертый этаж, - сказал японец мальчику-лифтеру. - А мне третий, пожалуйста, - попросила Кумико. - Третий? - обратилась женщина к Кумико, заметив, что лифтер нажал кнопку третьего этажа. Кумико, улыбаясь, кивнула. Выйдя из лифта, она слегка поклонилась француженке. В отсутствие Кумико бой прибрал комнату, приготовил постель, задернул на окне занавески и включил торшер. Кумико раздвинула занавески и отворила окно. На улице уже стемнело, лишь небо еще сохраняло синий оттенок, на фоне которого черным силуэтом выделялась гора. У ее подножия виднелись огоньки домов. Внизу под окном бежали красные огни проносившихся мимо автомашин. Кумико села на диван. Тишина, царившая в отеле, убаюкивала. Кумико почувствовала голод. Она встала и подошла к столику, где лежало меню гостиничного ресторана. Блюда все были европейские, и она решила не идти в здешний ресторан. Уж раз приехала в Киото, надо заказать что-нибудь такое, чего в Токио не поешь, решила она. Пока Кумико, глядя на уличные огни, обдумывала, где бы поужинать, раздался тихий стук в дверь, и в комнату в сопровождении боя вошел тот самый японец-переводчик. - Простите великодушно за беспокойство, - вежливо начал он. - По-видимому, вы очень понравились мадам, и она просит вас, если вы не возражаете, сегодня вечером с ней отужинать. Она очень надеется, что вы примете ее приглашение. Предложение смутило Кумико. Эта иностранка оставила приятное впечатление, но приглашение вместе поужинать показалось ей чересчур неожиданным. - Простите, а кто она и чем занимается? - спросила Кумико, подавляя смущение. - Ее муж - французский коммерсант. Кумико вспомнила седого мужчину, который вместе с этой женщиной любовался внутренним садом в храме Нандзэндзи. - Дело в том, что сегодня ее муж был занят, поэтому сопровождать ее пришлось мне. Мадам рассказала мужу о вашей встрече в Саду мхов. Они необычайно-обрадовались, что вы случайно оказались в этом же отеле, и очень просят вас принять приглашение. - Не знаю, что и сказать, - пробормотала в замешательстве Кумико. - Не беспокойтесь, они очень благовоспитанные люди и просто хотели бы после прогулки немного отдохнуть и провести с вами вечер. - Извините, но, к сожалению, я не могу принять приглашение, - решительно сказала наконец Кумико. - Мадам будет крайне огорчена вашим отказом, - разочарованно сказал японец. Кумико хотелось узнать фамилию этих иностранцев, но она не решилась спросить об этом японца, поскольку сама тоже не представилась. - Очень, очень жаль, - повторил японец с такой миной, будто сам получил отказ. - Скажите, вы надолго остановились в этом отеле? - Нет, - быстро ответила Кумико, опасаясь, что ее пригласят на следующий день пообедать. - Завтра утром я возвращаюсь в Токио. - Это еще больше огорчит мадам, - сказал переводчик и откланялся. - Передайте, пожалуйста, мои извинения, - пробормотала ему вслед Кумико. - Передам обязательно, - ответил японец, тихо прикрывая за собою дверь. Кумико осталась одна. Теперь, когда она отказалась, воображение стало рисовать ей картину их совместного ужина. Какие красивые у нее волосы, подумала Кумико. Она с удивлением вспоминала, какой благожелательностью светился взгляд иностранки. Видно, она из очень хорошей и обеспеченной семьи. Может позволить себе ездить по свету, сопровождая мужа в его деловых поездках. А муж ее, безусловно, тот самый седой господин, которого она видела в храме Нандзэндзи. Кумико почувствовала легкое угрызение совести и сожаление - может, зря она отказалась поужинать с этими, вероятно, славными людьми, да и ужин в отеле с незнакомыми иностранцами стал бы интересным продолжением ее короткого путешествия в сказочный мир, и жаль, что она его оборвала. Но хотя Кумико родилась в семье дипломата, часто бывавшего за границей, она была воспитана в старых традициях, которые не позволяли так быстро сходиться с незнакомыми людьми. Кумико захотелось поесть чего-нибудь чисто японского. Может быть, чтобы как-то оправдать свой отказ поужинать с иностранцами. В этом отеле ее желание было неосуществимо. Где-то она слышала, что Киото славится блюдом имобо [блюдо из особого сорта сладкого картофеля, отваренного вместе с сушеной треской]. Она быстро переоделась и вышла из номера. Отдавая ключ, Кумико спросила у портье, где можно съесть имобо. Портье сообщил, что его готовят в ресторане парка Маруяма. До Маруяма Кумико добралась на такси за пять минут. Ресторан, построенный в чисто японском стиле, находился в самом Центре парка. Кумико провели в небольшой зал, разделенный на несколько кабин. Имобо она пробовала впервые. Еда была легкая и проголодавшейся Кумико показалась очень вкусной. Официантки изъяснялись на киотоском диалекте, так же как и мужчины, ужинавшие в соседней кабине. Кумико ела местное блюдо, прислушивалась к местному говору, и эта атмосфера усиливала в ней ощущение того, что она находится в необычной обстановке. В это время мама тоже ужинает, подумала Кумико, и ее слегка кольнула совесть; наверно, ей скучно дома одной, но, может быть, к ней пришла Сэцуко. Кумико вспомнила о Судзуки. Он, видимо, уже потерял надежду ее разыскать и вернулся в Токио, предварительно дав знать о случившемся домой. Если бы там была Сэцуко, она постаралась бы успокоить мать. Ведь она, Кумико, не просто сбежала, а оставила Судзуки письмо, в котором сообщила, что утренним поездом выедет в Токио. Поужинав, Кумико решила немного прогуляться по парку. Фонари светили ярко, отгоняя темноту в отдаленные уголки. Кумико прошла в направлении храма Ясака. Ярко светились, окна встречавшихся по дороге чайных домиков. Дальше она идти не решилась: все же было тревожно бродить вечером по незнакомому городу. Кумико вышла в район Кавара, где ее привлекла реклама незнакомого фильма. Она купила билет и вошла в кинотеатр. Кумико впервые смотрела фильм в чужом городе и почувствовала себя очень одинокой в полупустом зале. Здесь даже сам фильм воспринимался по-иному - не так, как в Токио. Когда она вышла из кинотеатра, время приближалось к десяти. Она поспешно села в такси и вернулась в отель. Толкнув вертящуюся дверь, Кумико направилась к лифту. У лифта она увидела человека, стоявшего к ней спиной. Рядом с ним стоял бой, держа в руке небольшой чемодан, к ручке которого была привязана бирка авиакомпании. Кумико остановилась на полпути. Как странно встретить в такой час и в таком месте знакомого человека. Но тут двери лифта отворились, и мужчина вместе с боем вошел в кабину. Лифт стал подниматься. Кумико подошла к портье. - Скажите, фамилия только что прибывшего господина не Мурао? - спросила она. Портье взял с конторки только что заполненную регистрационную карточку. - Нет, вы ошиблись, его фамилия Есиока. - Есиока? - удивленно повторила Кумико. - Простите, должно быть, я обозналась. Этот господин очень похож на моего знакомого. У лифта Кумико задумалась: нет, она не могла ошибиться, в отель только что прибыл не кто иной, как господин Мурао из департамента стран Европы и Азии министерства иностранных дел, который в свое время служил под началом ее отца. Совсем недавно они встречались в театре Кабуки. Собственно, нет ничего странного в том, что господин Мурао появился в этом отеле, но почему он зарегистрировался под вымышленной фамилией, подумала Кумико, поднимаясь на лифте на третий этаж. 15 - Добрый вечер, - сказал бой, внося в комнату поднос с чаем. - Не нужно ли вам чего-нибудь еще? - Благодарю вас, больше ничего не нужно, - ответила Кумико. - Спокойной ночи, - сказал бой и закрыл за собой дверь. Постель была приготовлена, уголок одеяла аккуратно загнут, как бы демонстрируя белизну простыни. Мягкий свет торшера падал на изголовье. Кумико приоткрыла плотную штору, раздвинула занавески и посмотрела в окно. Ее не оставляли мысли о Мурао. Она была уверена, что встретила именно его, хотя и видела его только со спины. Но почему он зарегистрировался под чужой фамилией? Может быть, государственные чиновники при определенных обстоятельствах вынуждены скрывать свое настоящее имя? На чемодане, который нес бой, была круглая бирка. Теперь Кумико вспомнила, что такие бирки дают на внутренних авиалиниях. Значит, Мурао прилетел самолетом. Кумико задернула занавески и опустила штору. Чего, собственно, меня так интересует Мурао, ко мне он никакого отношения не имеет. В конце концов, почему бы ему не приехать в Киото? Правда, он работал под руководством отца, но этого недостаточно, чтобы зайти к нему в номер и поздороваться. Если завтра увижу его в холле, поклонюсь - вот и все, решила Кумико. Она допила чай. В отеле стояла ничем не нарушаемая тишина. Кумико поднялась со стула, подошла к двери и заперла ее на ключ. Поворот ключа надежно отделил ее комнату от коридора. Спать ей еще не хотелось. Она села в кресло и задумалась. Авантюра в которую она пустилась, оказалась не столь увлекательной, как она представляла. До рассвета она поспит, утром отправится на вокзал, день проведет в поезде, а к вечеру будет уже дома. Только и всего. А она так мечтала о свободе! Теперь ее даже терзали укоры совести - зачем она доставила Судзуки столько неприятностей? Можно себе представить, как он беспокоился, узнав, что она улизнула из-под его неусыпного надзора. В общем-то, он вполне порядочный человек, и по возвращении в Токио надо будет обязательно перед ним извиниться, подумала Кумико. Она взглянула на телефонный аппарат, стоявший на столике у изголовья, и ей вдруг захотелось услышать чей-нибудь знакомый голос. Позвоню-ка Соэде, решила она, не исключено, что он еще в редакции. Во время ночных дежурств, по его словам, приходится работать чуть ли не до рассвета. Она сняла трубку. В трубке сразу же послышался голос телефонистки. Было приятно услышать чей-то голос, хотя бы телефонистки. - Прошу заказать Токио, - сказала она и назвала номер редакции. В этот момент в коридоре послышались шаги. Кто-то приближался к ее комнате - и не один. Шаги замерли у соседнего номера, послышался звук поворачиваемого в замке ключа. До Кумико донесся мужской голос, но слов она не разобрала. Потом шаги удалились. Это, должно быть, ушел бой, который нес вещи, решила Кумико. Интересно, в каком номере остановился Мурао? В отеле пять этажей, значит, номеров не меньше пятидесяти-шестидесяти: если бы он зарегистрировался под своей фамилией, я могла бы зайти к нему в номер или по крайней мере позвонить ему по телефону... Он приехал один и, наверно, тоже скучает... Можно представить его удивление, когда он вдруг услышал бы по телефону мой голос... Нет, придется ограничиться легким поклоном, если завтра встречусь с ним в холле. Зазвонил телефон. Когда в комнате ночью звонит телефон, то звонок буквально оглушает. Кумико даже вздрогнула от неожиданности. - Токио на проводе, - раздался в трубке голос телефонистки. Кумико попросила к телефону Соэду. - К сожалению, он уже ушел, - ответили из редакции. - Очень жаль, - вздохнула Кумико. - Может быть, вы хотите что-нибудь ему передать? - Благодарю вас, не надо. И извините за беспокойство, - сказала Кумико и повесила трубку. Теперь ей захотелось позвонить матери. Странно, подумала она, отчего это я сначала позвонила Соэде? И, желая искупить свою вину, она снова сняла трубку и заказала Токио. Неожиданно послышался легкий стук в дверь. Кумико насторожилась, но в следующий момент поняла, что стучат в соседнюю комнату. До чего же слабая здесь звукоизоляция, подумала Кумико, услышав хрипловатый голос соседа. По-видимому, бой приносил чай; ибо вскоре послышались удаляющиеся по коридору шаги. Кумико невольно окинула взглядом комнату. Она понимала, что за запертой дверью находится в безопасности, но присутствие в соседнем номере мужчины все же вызывало беспокойство. Зазвонил телефон, Кумико сняла трубку. - Алло, алло, Кумико? - послышался взволнованный голос Такако. Она, наверно, сразу поняла, что звонит дочь, поскольку с телефонной станции сообщили, что ее вызывает Киото. - Это я, Кумико. - Ты все еще в Киото? Ты просто несносная девчонка. Спряталась от Судзуки! Кумико передернула плечами и показала в трубку телефона язык. - Господин Судзуки что-нибудь наговорил? - тихо спросила она. - Наговорил? Он поднял шум на весь отель после того, как ты исчезла. Почему ты от него сбежала? - Мне надоела его охрана. Буквально шагу одной не давал ступить. - Но ведь тебе об этом было известно с самого начала. Только на этих условиях тебя и отпустили в Киото, а ты нарушила обещание. - Извини, мама. А что же Судзуки? - Сказал, что Киото - город большой, искать тебя бесполезно, поэтому ночным поездом он возвращается в Токио. - Наверно, он очень беспокоился. - Еще бы! Разве можно оставаться спокойным при таких обстоятельствах! Голос Такако звучал не осуждающе, скорее, даже радостно, поскольку звонок Кумико ее успокоил. - Когда вернусь в Токио, обязательно попрошу у него прощения, - сказала Кумико. - Объясни все же, что заставило тебя так поступить? - Я решила одна побродить по Киото. Осматривать его под неусыпным оком детектива не очень приятно. Раз я сюда приехала, мне захотелось ощутить радость путешествия без посторонних. - Ты отправилась в Киото не для того, чтобы его осматривать, а с другой целью. Кстати, тебе так и не удалось встретиться с отправительницей письма? - Я три часа ожидала ее у храма Нандзэндзи, но она не пришла. Кумико хотелось добавить, что всему виной Судзуки. Ведь именно он, пусть из лучших побуждений, нарушил обещание и пришел к храму. Именно это заставило Ямамото отказаться от встречи. Но своими предположениями Кумико не решилась делиться с матерью по телефону. - Почему же она не пришла? - Очевидно, не позволили какие-то обстоятельства, - ответила Кумико, невольно пытаясь оправдать незнакомую ей женщину. - Страшно, ведь она сама настаивала на встрече. - Такако не удовлетворило объяснение дочери. И ее можно было понять. Она согласилась на поездку Кумико сразу же, как только дочь получила письмо с предложением передать ей наброски Сасадзимы, и, хотя содержание письма было обычным, Такако все же решила отпустить Кумико в Киото, рассчитывая кое-что выяснить. И она очень расстроилась, узнав, что Кумико не удалось встретиться с Ямамото. - Алло, алло, у меня в гостях Сэцуко, передаю ей трубку. - Кумико, как ты там? - послышался голос Сэцуко. - Очень беспокоюсь за тебя, жаль, что встреча не удалась. - Мне тоже. - Но оставим это. Как тебе понравился Киото? - Чудесный город! Сегодня я побывала в храмах Нандзэндзи и Кокэдэра. Они произвели на меня удивительно сильное впечатление, может, потому, что я видела их впервые. - Очень рада за тебя. И ты повсюду бродила одна? - В тоне Сэцуко почувствовался упрек: ведь Кумико убежала от Сидзуки, а его приставили к ней по совету ее мужа. - Не сердитесь на меня и простите, - сказала Кумико, рассчитывая, что ее слова Сэцуко передаст мужу. - Ничего страшного, я прекрасно понимаю тебя, - успокоила ее Сэцуко. - Я ведь тоже недавно побывала в Наре. Хорошо бы нам вместе туда съездить. И в Киото тоже. - Это было бы чудесно. Ведь вы, сестрица, так хорошо знаете старинные храмы. - Ну, мои знания очень поверхностны, но я с радостью поделюсь ими с тобой. Поскорее возвращайся. - Завтра вечером буду дома. - Тебе там не скучно одной? - Скучновато, конечно, но иногда приятно провести вечер в одиночестве. - А мне было бы не по себе одной, без близкого человека. Кумико чуть не проговорилась, что в отеле остановился Мурао, но в последний момент сдержалась: ведь он, по-видимому, не зря зарегистрировался под чужой фамилией, и раскрывать его инкогнито было бы неприлично. - Спокойной ночи, поскорее приезжай, - сказала Сэцуко. - Спокойной ночи. Кумико взглянула на часы. Было около одиннадцати, но спать не хотелось. Она вытащила из чемодана книгу и стала читать. Чтение перед сном вошло у нее в привычку, но здесь, на новом месте, не читалось. Через две-три страницы иероглифы стали расплываться перед глазами, и она отложила книгу в сторону. В отеле по-прежнему было тихо. Интересно, что делает сейчас ее сосед. Сквозь стену не доносится ни единого звука. Наверно, уже спит, подумала Кумико. Сон не шел, и Кумико пожалела, что не захватила с собой снотворное. Уж лучше было принять приглашение француженки и вместе поужинать. Скорее всего, и разговор получился бы интересный, и еда была бы разнообразная. Да и усталость после общения с незнакомыми людьми, вероятно, помогла бы ей быстрее уснуть. Но сидеть просто так тоже было бессмысленно. Она решила лечь - авось все-таки сон придет - и, открыв чемодан, вытащила пижаму, сразу напомнившую ей об уюте родного дома. Резкий телефонный звонок заставил ее вздрогнуть. Она не сразу протянула руку к трубке. Во-первых время было позднее, да и звонка она ни от кого не ожидала. Телефон продолжал звонить. Кумико-сняла наконец трубку. - Алло, алло, - послышался низкий приятный голос, принадлежавший, очевидно, довольно пожилому человеку. - Слушаю, - нерешительно ответила Кумико, ожидая продолжения разговора, но звонивший мужчина молчал, хотя трубку не бросал. Звонят по внутреннему телефону, подумала Кумико, поскольку все звонки извне идут через коммутатор. - Я слушаю, - вновь повторила Кумико, не выдержав молчания. В ответ послышался короткий звук положенной на аппарат трубки. Кумико ощутила некоторое беспокойство. Может быть, этот человек ошибся номером, но почему он тогда не уточнил, куда попал? Может быть, он ожидал услышать мужской голос, и то, что к телефону подошла женщина, оказалось для него столь неожиданным, что он растерялся и сразу не смог ответить. Во всяком случае, он поступил невежливо, следовало хотя бы извиниться, подумала Кумико. Но беспокойство не проходило. Она не стала гасить свет в торшере и снова принялась за чтение. Торшер освещал лишь изголовье постели, остальная часть комнаты тонула во мраке. Сейчас темнота пугала Кумико, она со страхом поглядывала в неосвещенные углы комнаты. Снова раздался телефонный звонок. В ночной тишине он прозвенел так громко, что Кумико показалось, будто даже задрожала телефонная трубка. - Я слушаю, - громко сказала Кумико, готовая наброситься с упреками на неизвестного нарушителя покоя. - Алло, алло, - послышался в трубке тот же голос. - Это госпожа Михара? - Нет, вы ошиблись. - Кумико окончательно удостоверилась, что к ней попадают по ошибке, и хотела было положить трубку, но тут мужчина вежливо спросил: - Простите, ваш номер не триста двенадцатый? - Нет, - коротко ответила Кумико, решив не называть своего номера. Но странно, мужчина не спешил класть трубку. Кумико решила сделать это сама; и, когда она уже отняла трубку от уха, в ней послышалось: - Прошу извинить. Долго же он собирался, подумала Кумико. Она погасила свет и закрыла глаза, мечтая поскорее уснуть. Кумико приснился сон. Она шла по дороге на окраине Токио. Солнце освещало только одну сторону дороги, другая сторона оставалась в тени. Вдали виднелся лес. Вдоль домов тянулась бесконечно длинная изгородь. Вокруг - ни души. Куда она шла, зачем? Неизвестно. Просто шла по дороге вдоль изгороди. Навстречу приближалась машина. Она ехала по дороге, усыпанной камнями. Кумико это показалось странным. Ведь дорога, по которой она только что шла, была гладкой. Она едва успела подумать, что так и шика может лопнуть, как раздался сильный хлопок. Но этот хлопок раздался уже не во сне, а наяву. Кумико открыла глаза. В комнате было темно. Часто бывает, что, проснувшись, человек в первые мгновения не может понять, где кончается мир сновидений и начинается мир реального. То же произошло и с Кумико - она не сразу поняла, во сне ли она видела машину. А этот хлопок, похожий на звук лопнувшей шины? Возможно, он тоже был во сне? Кумико прислушалась. Она никак не могла отделаться от впечатления, будто хлопок она слышала в реальном мире. И все же, видимо, это было во сне, потому что вокруг царила тишина. Кумико выпростала руку, из-под одеяла и включила торшер. Все вещи находились на своих местах: та же книжка у изголовья, тот же стул, слегка отодвинутый ею перед сном от постели. Кумико взглянула на часы. Было только десять минут второго, хотя ей казалось, что на проспала довольно долго. Она протянула руку, чтобы погасить свет, и в этот момент услышала глухой звук, словно какой-то предмет упал на землю. Потом все стихло. Позже ей показалось странным, что она могла услышать этот звук, ведь номер ее находился на третьем этаже, окно было заперто и закрыто плотными шторами. Кумико решила, что в этом отеле есть ночные дежурства - видно, дежурный случайно что-нибудь уронил. Она успокоилась и погасила свет. Но не прошло и минуты, как в коридоре раздались чьи-то поспешные шаги и звук открываемой двери. Затем послышались возбужденные голоса. Слов она не разобрала, но поняла: что-то случилось. Кумико ощутила непонятное беспокойство. Она сжалась в комок под одеялом, но продолжала прислушиваться. Голоса раздавались все громче. Даже толстые ковровые дорожки не скрадывали шума торопливых шагов. Звукоизоляция в отеле была неважная; Кумико ясно услышала, как в соседнем номере постоялец вызывал по телефону портье. Через некоторое время в дверь соседнего номера постучали. - Вам что-нибудь нужно? - услышала она голос боя. - Что там случилось? - громко спросил сосед. Ответа Кумико не разобрала, бой старался говорить тихо. - А врача вызвали? - спросил сосед. Последняя фраза заставила Кумико вздрогнуть. Кажется, кто-то серьезно заболел, подумала она, но вдруг вспомнила тот хлопок, а потом глухой звук от чего-то упавшего на землю. Продолжая разговаривать, сосед и бой вышли в коридор. Кажется, действительно что-то случилось. Кумико включила свет, встала с постели и сунула ноги в шлепанцы. Что делать дальше, она не знала. Села в кресло, но беспокойство не проходило. Голоса в коридоре и топот ног постепенно удалялись в сторону лестницы. Кумико подошла к двери, но ей не хватило храбрости открыть ее и выйти в коридор. Нет, из-за больного не поднялся бы такой переполох, вероятно, случилось что-то серьезное, решила она. То, что ей показалось звуком лопнувшей шины, могло быть и выстрелом из пистолета. От этой догадки у Кумико замерло сердце. Вскоре открылась дверь в номере напротив, и кто-то поспешно прошел в сторону лестницы. Кумико быстро сбросила пижаму и надела костюм. Когда она была совсем еще маленькой, однажды поблизости от них дома случился пожар. Мать подняла ее, сонную, с постели и на всякий случай заставила одеться. Она вспомнила, как тогда дрожала от страха. Сейчас с ней происходило то же самое. Выйти в коридор - страшно, но почему бы не позвонить и не выяснить, что там случилось? Она подняла трубку, но услышала частые гудки: занято, кто-то из постояльцев, наверно, тоже пытается узнать о случившемся. Кумико решительно повернула ключ, взялась за ручку и чуть-чуть приоткрыла дверь в коридор. Шум от голосов мгновенно усилился. Он доносился со стороны лифта и лестницы. Комната Кумико третья от лестницы, и ей отчетливо были слышны шаги людей, поднимавшихся на четвертый этаж. В коридоре горел свет. Кумико выглянула. Несколько постояльцев в спальных кимоно шли к лестнице. Она пошла вслед за ними. Поднявшись на четвертый этаж, Кумико присоединилась к группе людей, столпившихся у дверей номера четыреста пять. Выстрел слышали многие. Глядя на дверь четыреста пятого номера, все потихоньку переговаривались: - Представляете, выстрел прогремел так громко, что я испугался. - Вы уверены, что стреляли? - Безусловно. - Неужели произошло убийство? А где же преступник? Лица собравшихся выражали беспокойство и в то же время любопытство. Дверь четыреста пятого номера была плотно закрыта, оттуда не доносилось ни единого звука, и это вызывало у всех тягостное чувство. Почти все постояльцы четвертого этажа вышли в коридор и, поеживаясь, стояли у своих номеров. Из полуоткрытых дверей четыреста четвертого испуганно выглядывала женщина, но четыреста шестой, находившийся рядом со злополучным номером, был закрыт, и никто оттуда не выходил. Неожиданно дверь четыреста пятого отворилась, и в коридор вышел бой, держа в руках таз для умывания. Все взгляды устремились на таз, и в следующее мгновение толпа ахнула. В нем была кровь. Вид крови подтверждал, что случилось что-то серьезное. - Объясните наконец, что произошло? - требовали постояльцы, окружив боя. - Пропустите, пожалуйста, - умолял бой, стараясь быть вежливым. - Там что, в человека стреляли? Бой молча кивнул головой. - Он убит? Окруженный толпой бой не мог сделать ни шагу. - Про... Прошу вас, не поднимайте панику, - запинаясь умолял бой. - Послушай, парень! Ты нас не успокаивай, а расскажи, в чем дело. Тут любому станет не по себе, когда в отеле, где ты остановился, принимаются ночью стрелять. Где преступник? - Не извольте беспокоиться, стрелявший исчез. - Убежал? - Да. - Ты его видел? - Нет. Узнав, что преступник скрылся, все немного успокоились. - Что с пострадавшим? - Пока жив. - А кто пострадавший: мужчина или женщина? - Мужчина. - Откуда он? - Из Токио, - нетерпеливо ответил бой и попытался прорваться сквозь кольцо обступивших его людей. - Пропустите, пожалуйста, - взмолился он, выставив перед собой таз. Вид крови заставил наконец всех расступиться, и бой по лестнице стал спускаться вниз. Ему навстречу поспешно поднимались еще два боя и служащий отеля в черном костюме. - Позвольте, позвольте, - повторял служащий, направляясь к двери четыреста пятого. Они вошли в номер и плотно затворили за собой дверь. Вскоре служащий вышел. На лбу у него выступила испарина, а аккуратно причесанные до того волосы были растрепаны. - Послушайте, что с ним? - накинулись на него постояльцы. - Тише, пожалуйста, тише! Ведь ночь. Прошу вас возвратиться в свои комнаты, - обратился он к постояльцам, утирая пот с побледневшего лица. - Мы требуем объяснений, - возмутился один мужчина. - Это ведь не шутка, когда по ночам в отеле стреляют, и наше беспокойство вполне закономерно. - Кто-то ранил постояльца из четыреста пятого номера. Стреляли с наружной стороны окна. Преступник скрылся. - А где ж полиция? - Скоро будет, мы сразу же связались с ней по телефону. - Как себя чувствует пострадавший? Рана не смертельна? - Полагаю, что нет. Первая помощь ему уже оказана. - Почему в него стреляли? - Это пока неизвестно. - Послушайте, - обратился к служащему мужчина. - Как фамилия пострадавшего? Может быть, я его знаю. - Господин Есиока. Под этой фамилией он записан в регистрационной книге. Кумико переменилась в лице. Есиока! Ведь под этой фамилией зарегистрировался в гостинице. Мурао! Она это выяснила у портье. Как сейчас она видит его входящим в лифт и боя, несущего чемодан с биркой авиакомпании. - К сожалению, большего вам сообщить не могу и прошу всех соблюдать тишину. В соседнем номере живут гости из Франции. Неудобно мешать их отдыху, - сказал служащий. Кумико чуть не вскрикнула от удивления: значит, в четыреста шестом номере, дверь которого во время всего происшествия оставалась закрытой, остановилась та самая дама, с которой она познакомилась в Саду мхов. Наконец все стали расходиться. Кумико в растерянности последовала в свой номер. В этот момент послышался звук сирены: прибыла полиция и карета "скорой помощи". Так, значит, стреляли в Мурао. Но почему? Кумико почувствовала, как у нее задрожали колени. Высокий человек в пижаме, шедший впереди нее, остановился у номера напротив ее комнаты и отворил дверь. Кумико мельком взглянула на него и обмерла. В неярком освещении коридора она узнала знакомый профиль Таки. Значит, это Таки прибыл в отель вчера вечером! 16 Пострадавший лежал на постели. Молодой врач, приехавший в машине "скорой помощи", внимательно осмотрел рану, повернулся к стоявшему позади него полицейскому инспектору и сказал: - Пулевое ранение навылет, задета правая лопатка. Инспектор кивнул головой и спросил: - Жизнь в опасности? - Полагаю, что нет. Пострадавший лежал, закрыв глаза, и тихо стонал. Стекавшая на простыню кровь окрашивала ее в буро-красный цвет. Инспектор заметил кровь еще в одном месте: она капала на пол со стула, стоявшего почти в центре комнаты. Один из полицейских изучал пулевое отверстие в оконном стекле. - Врач говорит, что рана не смертельна. Крепитесь, - сказал инспектор, глядя на бледное лицо пострадавшего. - Ваша фамилия? - спросил он. - Есиока, - слабым голосом ответил пострадавший, открыв глаза и бросив взгляд на инспектора. - Имя? - Масао. Полицейский передал инспектору листок бумаги с выпиской из регистрационной книги. - Итак, Масао Есиока, проживаете в Токио, Минатоку, Сиба, Нихонэноки, 2-4. Правильно? Пострадавший утвердительно кивнул головой. - Более подробно расспрошу вас после того, как вы будете помещены в больницу. - А разве обязательно нужна больница? - спросил раненый. Полицейский инспектор улыбнулся. Как легкомысленно человек относится к своему здоровью, наверно, не нужно было ему говорить, что рана несмертельна, подумал он. - Рана серьезная, и, пока вас не подлечат, об отъезде не может быть и речи. - Но первую помощь мне уже оказали, на самолете до Токио лететь всего три часа, а уж там бы меня поместили в больницу, - превозмогая боль, сказал пострадавший. - Это невозможно. Пострадавший хотел было возразить, но, крепко сжав губы, промолчал. Видимо, боль мешала ему говорить? - Где вы находились, когда раздался выстрел? - спросил инспектор. Пострадавший указал подбородком на стул. - Вы сидели спиной к окну? - Да. - Стреляли из пистолета через оконное стекло. Рядом с вами стоял торшер. Вы что, читали? - Да, газету. - Не слышали ли вы каких-либо звуков перед тем, как раздался выстрел? - Не обратил внимания. - Есть ли у вас какие-нибудь предположения относительно личности преступника? Пострадавший некоторое время молча лежал с закрытыми глазами. - Нет, - сказал он наконец, открывая глаза. - Нападение совершено не с целью ограбления. Преступник намеревался вас убить. Прошу ничего от меня не скрывать. Вы кого-нибудь подозреваете? - Абсолютно никого. К инспектору подошел полицейский, осматривавший комнату, и протянул ему пулю. - Вошла в нижнюю часть противоположной от окна стены, вот сюда, - сказал он. Инспектор мысленно провел линию от отверстия в оконном стекле к стулу, на котором сидел пострадавший, и к стеле, где была найдена пуля. Получалась прямая линия. Значит, пуля, пробив плечо пострадавшего, врезалась в стену. Инспектор снова повернулся к постели. - Ваша специальность? В регистрационной книге записано, что вы служащий компании. Какой? - У меня собственная компания. - Как она называется? - Я занимаюсь внешней торговлей. - Я спрашиваю о названии. - "Есиока секай". - Где она находится? - Контора - в доме, где я живу. - Понятно. У вас есть семья? У пострадавшего скривилось лицо - по-видимому, от нового приступа боли. - Жена и двое детей. - Как зовут супругу? - Итоко, - ответил пострадавший. - Известно ли ей, что вы остановились в этом отеле? - Нет, - покачал головой пострадавший. - Она знает лишь, что я отправился в Киото по делам, но я не сообщил ей, в каком отеле собираюсь остановиться. - Я могу связаться с Токио и поставить ее в известность о случившемся. - Прошу вас... не делать этого, - сказал пострадавший, чуть-чуть повысив голос. - Почему? Ведь у вас серьезное ранение. - Не сообщайте ей ничего! Инспектор изучающе разглядывал пострадавшего. Странно, ложиться в больницу отказывается, сообщать жене о случившемся не хочет; по-видимому, у него есть на то серьезные причины. Не исключено, что он знает преступника, но отказывается почему-то назвать его имя. - Сейчас вас отвезут в больницу, - сказал инспектор. Есио молча кивнул. Должно быть, он понял, что упорствовать бесполезно. Его бережно положили на носилки и отнесли к машине. Тем временем полицейские торопливо занялись составлением протокола и описанием места происшествия: очерчивали мелом следы крови, фотографировали комнату в разных ракурсах, измеряли расстояние от окна до стула, на которой сидел пострадавший, и до стены, куда угодила пуля. Специальная группа, пользуясь карманными фонарями, занялась изучением следов под окном в надежде определить, в каком направлении скрылся преступник. Один из полицейских подошел к инспектору и с помощью наспех составленной схемы стал давать пояснения. - Преступник подобрался с задней стороны отеля, - сказал он, указывая на верхнюю часть схемы. - Отель расположен на возвышении. Позади к нему довольно близко подступает гора, и с этой стороны он не огорожен. Поэтому именно отсюда преступник мог незаметно, по ступенчатой крыше соседнего здания, подобраться к отелю. Но для того, чтобы долезть до окна четыреста пятого номера, нужна большая сноровка. Примерно на метр ниже окна проходит карниз соседнего дома, настолько узкий, что по нему мог пройти лишь специально натренированный человек. Все это, кстати, лишний раз доказывает, что преступник, решившийся на столь опасное путешествие, имел целью только убийство Есиоки. Судя по отверстию в стекле, выстрел был произведен с очень близкого расстояния, вероятнее всего - с карниза соседнего дома. Сразу после выстрела преступник перешел по карнизу на соседнюю крышу, спрыгнул на землю и скрылся, очевидно, тем же путем, каким пробирался к отелю. - Неужели никто ничего не слышал? Ведь невозможно взобраться наверх и тем более пройти по крыше совершенно бесшумно, - сказал инспектор. Он вызвал старшего боя, дежурившего этой ночью. - Кто проживает в Соседнем номере? - спросил он. Соседним был четыреста шестой. Как раз под ним начинался карниз дома, по которому пробирался преступник. - В четыреста шестом остановились иностранцы, - ответил бой. - Иностранцы? - Да, французы, муж и жена. Инспектор смутился. Японца он мог бы разбудить среди ночи, однако расспрашивать в столь позднее время иностранцев не решился. - На какой срок они остановились в отеле? - спросил инспектор, рассчитывая, очевидно, поговорить с ним на следующий день. - Завтра вечером уезжают. - По-японски они, конечно, не говорит. - Нет. У них есть переводчик. - Вот оно что. - Он, правда, живет не у нас, но ежедневно сопровождает их на экскурсии. Каждое утро он приходит в отель и проводит с ними весь день. - Значит, и завтра придет? - Думаю, придет. - А кто живет по соседству с другой стороны, в четыреста четвертом? - Этот номер занимает женщина. - Японка? - Да. Инспектор взглянул на часы: была около трех утра. В такое время не слишком удобно нарушать покой одинокой женщины, решил он. - Пострадавший Есиока только вчера поселился у вас? - Да. - Номер был заказан заранее? - Два дня назад заказан по телефону из Токио. - Два дня назад?! - удивленно переспросил инспектор. А Есиока утверждал, будто его семье неизвестно, в каком отеле он остановился. Выходило, что, выезжая из Токио, он не знал, где остановится. Но раз номер был забронирован заранее, значит, ему это было известно... У инспектора зародилось сомнение относительно правдивости показаний пострадавшего. Подозрительным было и его нежелание сообщать семье о случившемся. - Придется сегодня же съездить в больницу и более подробно расспросить этого Есиоку, - пробормотал инспектор. Обследование места происшествия близилось к концу, когда к инспектору подошел криминалист и доложил: - К сожалению, пока отпечатков пальцев мы не обнаружили, хотя посыпали специальным порошком весь подоконник и карниз соседнего дома. Придется повторить это утром - сейчас слишком темно. Один из полицейских отворил платяной шкаф. Там висели костюм и пальто пострадавшего. - Отвезите это в больницу, - приказал инспектор. Полицейский стал аккуратно складывать костюм. - Погоди минутку, - остановил его инспектор, увидав метку, пришитую к подкладке пиджака. Инспектор взглянул на нее. Там была четко выведена фамилия: Мурао. Несколько секунд инспектор не отрывал от нее взгляда. - Послушай, - обратился он к старшему бою. - Этот человек зарегистрирован под фамилией Есиока? - Да. Инспектор вернул пиджак полицейскому. - Раньше он никогда не останавливался в вашем отеле? - Вроде нет. - Может быть, он звонил отсюда по телефону или звонили ему? - Ничего не могу сказать, пока не проверю. - Проверьте. У вас ведь можно узнать, кому он звонил? - Да, телефонные разговоры у нас платные, поэтому обязательно регистрируется и номер того, кому звонят. - Это его вещи? - спросил инспектор, указывая на чемодан, стоявший в одном из отделений шкафа. - Я хотел бы в твоем присутствии осмотреть его костюм, - сказал инспектор. - Пожалуйста, - покорно ответил старший бой. Инспектор сунул руку в боковой карман и вытащил, маленький бумажник с пачкой визитных карточек. Он взял одну из них, внимательно прочитал и положил обратно. - Чемодан и одежду аккуратно доставь в больницу, - приказал он полицейскому. Полицейские вышли из комнаты и стали спускаться по лестнице. К этому времени все любопытные постояльцы уже разошлись по своим номерам. Ночной дежурный вызвал боев и приказал им заняться уборкой: очистить ковер от следов крови, заново застелить постель, подмести - в общем, ликвидировать все следы происшествия. - Старайтесь не шуметь, - постояльцы в соседних номерах спят, - предупредил он. Неожиданно в комнату вошел пожилой человек высокого роста в гостиничной пижаме. - Ну и ночка, - сказал он, обращаясь к дежурному. Дежурный нахмурился. Ему вовсе не хотелось, чтобы этот разгром видели постояльцы. К тому же он устал отвечать на вопросы. Однако человек не собирался уходить. - Как себя чувствует пострадавший? - спросил он. - Его жизнь, по-видимому, вне опасности, - неохотно ответил дежурный. - Это хорошо. Тут, кажется, была полиция. Что-нибудь выяснили насчет преступника? - Пока нет, - холодно ответил дежурный, думая о том, как бы поскорее спровадить назойливого постояльца. - Если, не ошибаюсь, фамилия пострадавшего Есиока? - Да. - А семье сообщили о случившемся? Постоялец был чересчур любопытен, но положение служащего отеля не позволяло дежурному быть нелюбезным. - Он просил ничего семье не сообщать. - Наверно, у него имелись на то причины, - пробормотал постоялец. А постоялец был не кто иной, как недавно подавший в отставку директор-распорядитель Ассоциации по культурным связям с зарубежными странами господин Таки. Глубокие морщины, прорезавшие его лоб, свидетельствовали не столько о любопытстве, сколько о серьезном беспокойстве, которое вызвало у него это происшествие. - Послушайте, - снова обратился он к дежурному. - Говорят, пострадавший прибыл в отель накануне вечером? - Да. - Он никуда не выходил из номера? На этот вопрос дежурный имел полное право не отвечать, но внешность пожилого господина внушала почтение, и он, сдерживая раздражение, сказал: - Думаю, что нет. - А к нему никто не приходил? Один из боев, в обязанность которого входила уборка этого номера, без разрешения дежурного вступил в разговор: - Гостей у него не было. Дежурный недовольно поглядел на боя, и тот сразу умолк. - Вот как? - пробормотал Таки, наблюдая за тем, как бои завершали уборку. - А по телефону ему кто-нибудь звонил? Аналогичный вопрос только что задавал дежурному и полицейский инспектор. - Трудно сказать, сначала надо проверить. - Это, видимо, можно выяснить у телефонистки, но придется ждать утра, - как бы самому себе сказал Таки. Дежурный неприязненно поглядел на назойливого постояльца, давая понять, что он им мешает. Но тот не обратил на это внимания и продолжал стоять посреди комнаты, что-то обдумывая. - Знают ли постояльцы из соседнего номера о происшествии? - спросил он. - Затрудняюсь ответить на этот вопрос. Сейчас ведь ночь и спросить у них невозможно, - ответил дежурный, не пытаясь скрыть раздражение. - Странно, ведь была такая суматоха. Я и то проснулся, хотя мой номер находится на третьем этаже. Трудно поверить, что они не слышали. Может быть, они жаловались на шум? - Нет, не жаловались. - А здесь по соседству, кажется, живут супруги из Франции? - спросил Таки, указывая подбородком на стену. - Да. - Дежурный удивился. Что за человек? Все ему известно. - Неужели они не выходили? - Нет. Не выходили. Кумико проснулась около половины седьмого. Сквозь узкую щель между шторами проникал слабый свет. Вернувшись ночью к себе в номер, она легла в постель и сразу уснула. Но сон был тревожный и неглубокий, она даже слышала, как ее сосед вскоре вышел из своего номера и захлопнул дверь. Кумико обратила на него внимание еще вчера. Неужели все же это Таки? Впрочем, почему бы ему не остановиться в этом отеле? Но слишком уж много совпадений, в том числе и то, что Таки поселился в соседнем с нею номере. Но что заставило Таки посреди ночи вновь покинуть комнату, когда все любопытные уже успокоились и разошлись по своим номерам? Собственно, и в этом нем ничего странного. Если под фамилией Есиоко скрывался Мурао, Таки беспокоило его состояние - ведь они были давнишними друзьями, их многое связывало. Не исключено, что именно поэтому Таки не мог спокойно усидеть в своей комнате и захотел выяснить подробности. Поведение Таки лишний раз убеждало Кумико, что под фамилией Есиоки скрывался Мурао. Причем Мурао знал, что за ним охотятся, потому и зарегистрировался в отеле под чужой фамилией. Кумико прислушалась. В соседнем номере было тихо. Она раздвинула шторы и настежь отворила окно. Прохладный воздух заполнил комнату. Утренний туман еще окутывал Киото. Лишь кое-где проступали темные крыши храмов. На улице было пусто - ни прохожих, ни автомашин, ни трамваев. То, что случилось в отеле, никак не вязалось с мирным, похожим на картину пейзажем, которым Кумико невольно залюбовалась. Она подумала было о чашке кофе, которая бы ее взбодрила, но вспомнила, что еще слишком рано: ресторан в отеле открывался только в восемь часов. Кумико подняла просунутую под дверь газету и быстро пробежала ее. Никаких чрезвычайных сообщений не было. Колонки политических и общественных новостей дышали тем же спокойствием, что и пейзаж за окном. Зазвонил телефон. От неожиданности Кумико вздрогнула, словно ее ударило током. Кому могло прийти в голову звонить так рано? Телефон продолжал звонить, и Кумико, опасаясь, что он разбудит соседей, подняла трубку. - Алло, алло, - сразу послышался чуть хриплый голос - тот самый, какой она слышала по телефону накануне вечером. - Слушаю, - ответила Кумико. - Алло, алло. - Я слушаю, - громче повторила Кумико. В трубке снова молчали. Молчание длилось несколько секунд, потом трубку опустили. Все происходило, точно так же, как и вчера вечером. Разница была лишь в том, что сейчас комнату заливали яркие лучи утреннего солнца. Но и на этот раз телефонный звонок оставил какой-то неприятный осадок, не мог же человек трижды ошибочно набрать номер. Кумико задумалась. События прошедшей ночи утомили ее, захотелось пойти на улицу, проветриться. Она вышла из номера и тщательно заперла дверь. - Доброе утро, - приветствовал ее у выхода бой, поеживаясь от утреннего холода. Кумико пошла по улице, где ходил трамвай. В этот ранний час прохожих было еще мало. Мимо проехал грузовик с овощами. Это напомнило ей о доме. Мать, наверно, сейчас начала готовить завтрак. Погуляв около получаса, Кумико вернулась к отелю, который, казалось, мирно дремал на холме. Трудно было представить, что минувшей ночью в нем разыгрались столь трагические события. Когда Кумико подходила к отелю, от него отъехала машина иностранной марки. Видимо, уезжали иностранцы. Их провожало несколько служащих отеля. Когда машина поравнялась с Кумико, она заметила в ней ту самую француженку-блондинку, с которой она встретилась в Саду мхов. Машина набрала скорость, и француженка, наверно, не увидела Кумико. За стеклом промелькнуло лицо ее мужа - человека с восточным типом лица, который так сосредоточенно любовался внутренним садом храма Нандзэндзи. Кумико удивилась столь раннему отъезду иностранцев. Возможно, он был намечен заранее, но она почему-то связывала их отъезд с событиями последней ночи. Ведь они находились в соседнем номере; и, безусловно, на них, иностранцев, путешествующих по чужой стране, подействовало это ночное происшествие. Вероятно, именно это заставило их изменить планы, и они предпочли поскорее убраться из отеля. Вернувшись в свой номер, Кумико заказала овсяную кашу, но едва притронулась к еде. Пора и мне возвращаться, подумала она, попросила счет и стала собирать вещи. Ее беспокоило состояние Мурао. Ночной выстрел, проживание Мурао в отеле под чужой фамилией - все это казалось Кумико странным и настораживающим. Тем более что дело касалось знакомого человека, бывшего в свое время в подчинении у ее отца. И лишь мысль о том, что по какой-то причине Мурао скрывался под чужой фамилией, заставила ее отказаться от намерения посетить больницу и выразить ему свое соболезнование. В дверь постучали. Вошел бой в белой униформе, держа в руке серебряный поднос со счетом. - Прошлая ночь была ужасной, - сказала Кумико. - Извините за доставленное вам беспокойство, - смущенно пробормотал бой. - Что ж, всякое бывает! А как чувствует себя пострадавший? - Ночью его увезли в больницу. Говорят, что он скоро поправится. - Это хорошо, - облегченно вздохнула Кумико. - Вы не помните его фамилию? - Господин Есиока. - А преступника поймали? - Еще нет. Но поиски продолжаются. - В него стреляли через окно? - Да. Полиция считает, что преступник забрался сперва на крышу соседнего дома. Предполагают, что он был не один. - Разве? - Судя по следам, их было по крайней мере двое. Бой, видимо, сам интересовался ходом расследования, потому с готовностью отвечал на вопросы Кумико. - Знаете, госпожа, а ведь полиция сделала странное открытие, - зашептал он. - Какое? - Под окном обнаружили свернутую в трубочку бумажку. Наверно, ее хотели просунуть в пулевое отверстие в оконном стекле, но впопыхах уронили. Так считает полиция. - Что же там было написано? - Одно слово: "предатель". - Предатель? - У Кумико перехватило дыхание: почему они назвали Мурао предателем? - Да, но полиция не уверена, что это сделал преступник. На этом разговор закончился. Кумико положила на поднос причитающуюся с нее сумму и последовала за боем, взявшим ее чемодан. В дверях она еще раз оглядела комнату, чтобы удостовериться, не забыла ли она что-нибудь из вещей. Ее взгляд остановился на телефонном аппарате. В течение последних нескольких часов ей трижды звонил незнакомый человек и тем же, чуть хрипловатым голосом, в одной и той же манере говорил "алло, алло", а потом умолкал. Кумико не могла понять: специально ли он это делал или попадал к ней по ошибке? Выйдя из номера, Кумико обратила внимание, что дверь напротив открыта и служанка в фартуке орудует в комнате пылесосом. Кумико приблизилась к двери и заглянула внутрь. Уборку комнат всегда производили в отсутствие постояльцев. Значит, человека, столь похожего на Таки, в номере не было: наверно, спустился в ресторан позавтракать, заметив стоявшую в дверях Кумико, служанка вопросительно взглянула на нее. - Скажите, пожалуйста, - обратилась к ней Кумико, - где господин, занимающий этот номер? - Выехал из отеля. - Когда? - удивилась Кумико. - Примерно час назад. Час назад Кумико гуляла по городу. Ей и в голову не могло прийти, что Таки мог уехать так рано. - Простите, вы не запомнили его фамилию? Он очень похож на одного моего знакомого. - Если не ошибаюсь, он назвался Кавадой. - Господин Кавада? - повторила Кумико. Фамилия была другая, но эти не поколебало ее уверенности, что она видела именно Таки. Кумико решила, что и он зарегистрировался под чужой фамилией, как это сделал Мурао. Но что заставило их обоих остановиться в этом отеле под чужими фамилиями? Причем Таки во время событий прошлой ночи вел себя слишком нервозно и вот теперь со странной поспешностью покинул отель. Почему? 17 Когда начальник сыскного отдела вошел в палату, пострадавший лежал на койке, слегка повернувшись лицом к двери. Выражение его лица свидетельствовало не столько об испытываемой физической боли, сколько о растерянности. Вслед, за начальником отдела вошли старший полицейский инспектор и детектив. Палата была светлая, проникавшие сквозь окно лучи солнца освещали постель, на которой лежал пострадавший. Сиделка внесла стулья и расставила их у изголовья. - Ну, как самочувствие? - спросил начальник отдела. Он предварительно встречался с врачом и удостоверился, что разговор не повредит состоянию раненого. Из-под одеяла выглядывало забинтованное и казавшееся из-за этого несоразмерно большим плечо пострадавшего. Его редкие волосы были спутаны, и, должно быть, поэтому сквозь них заметнее проступала кожа на голове. - Благодарю вас, - ответил он. - Досталось же вам прошлой ночью. Пострадавший улыбнулся. В его глазах по-прежнему сохранялась растерянность, и зрачки беспокойно бегали. Старший инспектор отодвинул свой стул и сел несколько поодаль. Он подозвал к себе сиделку и что-то шепнул ей. Та кивнула головой и вышла из палаты, плотно прикрыв за собою дверь. Это был тот самый инспектор, который с группой полицейских приезжал ночью в отель. - Главврач сообщил мне, что ваше состояние не внушает опасений и дело быстро пойдет на поправку, - сказал начальник отдела. - Простите за доставленное беспокойство, - пробормотал пострадавший. - Вы назвались Есиокой, но нам известно и ваше настоящее имя, - мягко сказал начальник отдела и улыбнулся. Мурао, по-видимому, ожидал этого, но все ж лице его побледнело. Он промолчал, и тогда в разговор вступил старший инспектор: - После того что вы нам о себе сообщили, мы провели небольшое расследование и выяснили, что по указанному вами адресу господин Есиока не проживает и торговой компаний "Есиока секай" не существует. В кармане вашего пиджака мы обнаружили визитные карточки... На лице Мурао выступили капельки пота, и он отвернулся от говорившего. - На них значилась фамилия Мурао. Мурао это предвидел, но его веки дрогнули, когда он услышал свою фамилию. - Ваша нынешняя поездка носила частный характер? - вежливо спросил начальник отдела, учитывая ответственный пост, который Мурао занимал в министерстве иностранных дел. - Да, частный, - тихо ответил Мурао. - Заранее прошу прощения за вопрос, но обстоятельства дела заставляют меня задать его: какова была цель вашей частной поездки? Если не хотите, можете не отвечать. - Разрешите воздержаться от ответа на этот вопрос. - Понимаю. Вы остановились в отеле под чужим именем, исходя из интересов вашей поездки? - Буду рад, если вы расцените мои действия именно так. - Преступник, - продолжал начальник отдела, беря у старшего инспектора материалы расследования, - после совершения преступления, по всей видимости, бежал в сторону храма Тионъин. Во всяком случае, оставленные им следы привели к территории этого храма. Мурао это сообщение как будто нисколько не заинтересовало. - Нами обнаружена в стене вашего номера пуля. Она американского производства. А выстрел произведен из пистолета типа кольт. Преступник, стрелявший в вас сквозь оконное стекло, увидел, что вы свалились со стула, и бежал, решив, что цель достигнута. Есть ли у вас какие-либо предположения относительно личности преступника? - Никаких, - поспешно ответил Мурао. - Вот как! Преступление было совершено не ради ограбления. По опыту могу сказать, что метод, которым действовал преступник, чаще всего используется в целях мести. Поэтому мы и решили, что у вас может возникнуть предположение о том, кто бы мог вам по какой-то причине мстить. - Никаких предположений у меня нет. Ответ был настолько сухой и категоричный, что рассердил начальника отдела. - Я не требую, чтобы вы сообщали о целях вашей поездки, но я хотел бы выяснить: не считаете ли вы, что эта поездка и покушение на вашу жизнь имеют определенную связь - хотя бы косвенную? - Я никакой связи не вижу. Начальник отдела и старший инспектор переглянулись: Мурао наотрез отказывается дать показания, но он наверняка что-то знает. Но их смущало одно обстоятельство: будучи начальником отдела в министерстве иностранных дел, он возможно, выполнял какое-нибудь секретное задание, о котором не имеет права говорить. И хотя Мурао утверждал, что его поездка носила частный характер, начальник сыскного отдела подозревал, что долг службы заставляет Мурао не давать никаких показаний. Ведь нередки случаи, когда человек, занимающий официальный пост, вынужден скрывать правду. - Господин Мурао, - все так же вежливо обратился к нему начальник отдела, - объективно говоря, в данном случае совершено преступление. Причем в качестве оружия был использован пистолет. Должностные обязанности требуют от нас проведения расследования, и, обнаружив преступника, мы его арестуем. Пострадавшим являетесь вы, господин Мурао. И на данной стадии, пока преступник не найден, вполне естественно, мы вынуждены выяснить обстоятельства преступления у пострадавшего. Вот почему мы обращаемся к вам за содействием - разумеется, в рамках возможного. - Право, не знаю, что вам сказать, - ответил Мурао, кривя губы. - Мне самому невдомек, с какой целью в меня стреляли. И сколько бы вы меня не спрашивали, ничего более вразумительного ответить я не смогу. И даже когда вы арестуете преступника, допросите его, выясните истинные обстоятельства дела и расскажете о них мне, я лишь скажу: вон оно что! Лишь тогда и я смогу узнать правду, почему в меня стреляли. Вот как обстоит дело. Полицейским стало ясно, что от Мурао они ничего не добьются. - Понимаю, - улыбаясь, ответил начальник отдела. - В таком случае прекратим разговор. Может быть, есть необходимость связаться с вашим министерством? - Благодарю вас, в этом нет необходимости. - Сообщить семье?? - Умоляю вас, не беспокойтесь. Жене ничего сообщать не надо. - Впервые на лице Мурао появилось просительное выражение. - Вы хотите сказать, что поездка в Киото носила секретный характер, и, если это будет разглашено, вас ожидают неприятности? Мурао ничего не ответил. После визита полицейских Мурао минут двадцать, закрыв глаза, отдыхал. Солнечные лучи добрались до его лица, и сиделка подошла к окну, намереваясь опустить шторы, но Мурао остановил ее. Ему не хотелось, чтобы исчез пейзаж за окном. Повернув к окну голову, он глядел на крыши домов, над которыми в отдалении возвышалась пятиэтажная пагода Восточного храма. Ни один мускул не дрогнул у него на лице, но в глазах таилось беспокойство. - Понимаю, сегодня это еще невозможно, но завтра я смогу выехать в Токио?.. Уже трижды он обращался к сиделке с этим вопросом. Она не знала, что ответить, поскольку главврач был непреклонен и наотрез отказался пойти навстречу просьбе Мурао. Главврач подозревал, что Мурао человек непростой: он занимает ответственный пост в министерстве и просит разрешения выехать в Токио не из каприза, а потому что его ждут срочные дела. Но он знал также, что в течение ближайших двух-трех дней Мурао двигаться нельзя. Иногда Мурао успокаивался, но потом снова приходил в сильное возбуждение, начинал нервничать. Как раз в один из таких моментов, когда Мурао проявлял нервозность, свидания с ним попросил один человек. Он был упорен, хотя ему сказали, что свидания с раненым категорически запрещены. Высокий, седой господин вежливо, но настойчиво продолжал требовать свидания. Дежурная медсестра не решалась взять на себя ответственность и, поскольку он предъявил свою, визитную карточку, позвала главврача. На визитной карточке значилось: "Ресэй Таки, директор-распорядитель Ассоциации по культурным связям с зарубежными странами". - Позвольте встретиться всего на пять минут, - обратился он к главврачу. - Он мой давнишний друг, и мне обязательно надо с ним переговорить. - Не знаю, что вам и сказать, - колебался главврач. - Мы остановились в одном и том же отеле. Я знал о случившемся, но не мот и представить, что пострадавший - господин Мурао. Когда мне сообщили об этом, я сразу же помчался сюда. Таки просительно улыбался, но главврач почувствовал, что, несмотря на просительный тон, с ним разговаривает человек, привыкший приказывать. - О том, что пострадавший - Мурао, мне сообщили в полиции, - добавил Таки. - Поверьте, я надолго не задержусь. Мне достаточно пяти минут. Наконец главврач сдался, и Таки провели в палату. - Здравствуй, - сказал Таки, закрывая дверь, и не спеша подошел к койке. Мурао без тени удивления глядел на приближавшегося к нему Таки, словно ожидал его визита. Сиделка предложила Таки тот самый стул, на котором недавно сидел начальник сыскного отдела. - Досталось же тебе, - сочувственно произнес Таки, усаживаясь на стул. - Как настроение? Выглядишь ты неплохо. Мурао выразительно поглядел на сиделку. - Извините, - обратился к ней Таки. - Не могли бы вы оставить нас вдвоем минут на пять-семь, не больше. Сиделка поправила одеяло на постели Мурао и вышла. - Здесь курить разрешается? - спросил Таки. - Кури. Пепельницы, правда, нет, но найди сам что-нибудь подходящее. Таки вынул из кармана серебряный портсигар, вытащил сигарету, закурил и выпустил длинную струю дыма. - Ну и дела! - сказал Таки, глядя на Мурао. - Все произошло вскоре после того, как я приехал в отель. Хорошо еще, что так кончилось. Но я не мог успокоиться, пока тебя не увидел. Мурао слегка повернул голову. Забинтованное плечо было недвижимо и казалось прикованным к койке. - Удалось встретиться? - тихо спросил Таки, заглядывая Мурао в глаза. - Нет. Я только поговорил по телефону. А тебе? - Я лишь поздно ночью приехал. Не было подходящего поезда. - Значит, ты ехал не из Токио? - Из Синсю. Провел там в горах неделю. Получив известие, я сел в поезд, но он шел так медленно... И потом, трудно было сюда добраться из Нагои. - А как он? - спросил Мурао. - Сразу же выехал из отеля. - Куда? - Неизвестно. - Значит, он оставил все и уехал. - Что ты имеешь в виду? - А то, ради чего он вызывал дочь. - Вызывал? Куда? - Они договорились встретиться близ храма Нандзэндзи. Он написал дочери письмо, подписавшись женским именем. И дочь приехала в Киото. - Ну и что же, они встретились? - Не удалось! Какой-то человек, очевидно детектив, повсюду следовал за ней, и он счел за лучшее отказаться от встречи. Так по крайней мере он объяснил мне по телефону. - Жаль. - Наверно, к ней приставили детектива в целях безопасности. - Это все, что ты можешь сообщить? - Есть кое-что еще. Случайно она остановилась в том же отеле. - Ты имеешь в виду девушку? Вот так неожиданность! - Она, наверно, знает о случившемся. Правда, я зарегистрировался под вымышленным именем, и она навряд ли предполагает, что пострадавший - Мурао. - В каком номере она остановилась? - Мадам мне сообщила по телефону, что в триста двадцать пятом. - Так ведь это по соседству с моим! - воскликнул Таки. - С твоим? - На лице Мурао отразилось удивление. - Этого я не знал. Значит, она была совсем близко от... Оба умолкли. В небе Киото, над морем крыш, поблескивая крыльями, плыл самолет. Соэда сидел в редакции и внимательно просматривал киотоский выпуск газеты. Киотоский выпуск находился в ведении осакского отделения и поступал в Токио с опозданием на день. Соэда начал просматривать этот выпуск с того дня, как Кумико отправилась в Киото, и, читая его, втайне надеялся на отсутствие сообщений о происшествиях и несчастных случаях. Прошло только два дня со времени отъезда Кумико в Киото, и его опасения, что за этот период что-то может произойти, были явно преувеличенными. И все же он каждый раз с опаской брал в руки очередной номер газеты. В номере от первого ноября он ничего не обнаружил. На следующий день, просмотрев киотоский выпуск и ничего не найдя, он собирался было отложить газету в сторону, как вдруг наткнулся на набранное мелким шрифтом сообщение под заголовком: "Происшествие в отеле М. Выстрелом из пистолета ранен один из постояльцев". В нем говорилось, что на президента компании, некоего Есиоку, остановившегося в отеле, ночью было совершено нападение. Преступник стрелял из револьвера через оконное стекло и, ранив Есиоку, скрылся, Жизнь пострадавшего вне опасности. В настоящее время ведутся розыски преступника. Отель М. считался лучшим туристским отелем в Киото, где обычно останавливались почти все иностранцы, приезжавшие полюбоваться достопримечательностями этого древнего города. Соэда хотя и не останавливался в этом отеле, но видел его неоднократно. Он запомнил это красивое здание в европейском стиле, возвышавшееся на холме-среди деревьев. Прочитав сообщение, Соэда решил, что к Кумико оно не может иметь отношения. И все же что-то мешало Соэде выбросить этот случай из головы после того, как он отложил газету в сторону. Видимо, беспокойство за Кумико постоянно держало его в состоянии повышенной нервозности. Конечно, в Киото происходит немало происшествий, и было бы смешно связывать каждое из них с Кумико. Тем более сомнительно, что Кумико находилась где-то в районе этого отеля, когда было совершено нападение на одного из постояльцев. Во-первых, по словам ее матери, Кумико сопровождал специально нанятый в полиции детектив, который обеспечивал ее безопасность. Во-вторых, Кумико, безусловно, выбрала японскую гостиницу, а не этот дорогой отель. Так, логически рассуждая, Соэда пытался убедить себя в беспочвенности своих опасений, но что-то все же мешало ему успокоиться. Это "что-то" ассоциировалось с поездкой Мурао в Осаку, с тем, что его самолет приземлился в Итами, когда поблизости, в Киото, находилась Кумико, а в отеле М. той же ночью раздался пистолетный выстрел. Мысли Соэды шли дальше: если Мурао с аэродрома Итами направился в Киото, есть основания предполагать, что он, учитывая занимаемый в министерстве иностранных дел пост, остановился именно в отеле М. Конечно, с аэродрома Мурао мог отправиться не обязательно в Киото, а в Осаку либо в Кобэ. Все это так, но целый ряд совпадений невольно заставлял предполагать, что он выехал именно в Киото: совместная служба Мурао с отцом Кумико, пребывание Кумико в Киото и приезд туда в тот же день Мурао, происшествие в отеле. Все это заставило Соэду сесть в редакционную машину и отправиться по адресу, где, по сообщению газеты, жил пострадавший Масао Есиока и находилась возглавляемая им Компания. Но оказалось, что по этому адресу Есиока не проживает, а дом под указанным номером вот уже двадцать лет занимает велосипедная мастерская. В соседних домах Соэде сообщили, что поблизости не было и нет никакой компании "Есиока секай" и Есиока Масао не проживает. Соэда нечто, подобное предвидел. Он вернулся в редакцию и сразу же связался с осакским отделением, где у него был знакомый журналист: - У меня к тебе просьба: надо-подробно узнать обстоятельства одного дела. - Соэда кратко изложил ему события в отеле М. - Я узнал, - продолжал Соэда, - что ни Масао Есиоки, ни его компании "Есиока секай" не существует. Не исключено, что в информацию, которую дала полиция, вкралась ошибка. Прошу тебя, уточни все на месте. - Это дело имеет к тебе отношение? - спросил журналист. - Не то чтобы непосредственное, но кое-что в нем меня беспокоит. - Хорошо. Я позвоню в киотоское отделение и попрошу все выяснить. - Мне кажется, пострадавший скрывает свое настоящее имя, поэтому пусть они свяжутся с полицией и узнают, так ли это. - Ты меня заинтриговал. У тебя-то самого есть какие-нибудь предположения? - Определенных нет, так, имеются кое-какие сомнения. Подробнее расскажу как-нибудь при встрече. - Хорошо, попытаюсь исполнить твою просьбу. Через некоторое время знакомый журналист из Осаки уже телефонировал: - Из Киото сообщили, что публикация в газете дана со слов полиции. Полиция утверждает, что фамилия пострадавшего - Есиока. - Но ведь по указанному адресу Есиока не проживает! - Когда об этом сказали сотрудникам полиции, они продолжали упорно стоять на своем. - Странно. - Соэда удивился, что отделение в Киото не проявило должной настойчивости. Обычно, когда газета проявляет интерес к какому-либо делу, она обязательно доводит его до конца. 18 Соэда позвонил Кумико. К телефону подошла Такако. - Извините за вчерашний поздний визит, - сказал Соэда. - Кумико еще не вернулась? - Только что собиралась сообщить вам, что дочь приехала. - Когда? - Соэда рассчитывал, что по возвращении она обязательно ему позвонит. - Вчера вечером. Сказала, что страшно устала, и сразу же легла спать. Проснулась лишь час назад. У Соэды отлегло от сердца: Кумико жива и здорова. Теперь надо узнать о результатах поездки. Как бы угадав его желание, Такако сказала: - К сожалению, ей не удалось встретиться с отправительницей письма. Кумико три часа ждали ее у храма, но эта женщина так и не пришла. - Очень жаль, ведь Кумико только ради этой встречи ездила в Киото. - Да. Сейчас она у Сэцуко. Вам она не звонила? - Нет. - А ведь она все время собиралась вам звонить. - Как ее самочувствие? - В общем, ничего. Она на вид вполне здорова, но ведет себя немного странно. - Как это странно? - спросил Соэда и вспомнил почему-то сообщение в газете о событиях в отеле М. - Ничего особенного. Просто стала какая-то замкнутая, будто что-то ее угнетает. - Ее можно понять, ведь поездка оказалась неудачной. - Может быть, и так. - А что говорит этот Судзуки? - На следующий день по прибытии в Киото господин Судзуки позвонил мне и сообщил, что Кумико без предупреждения покинула гостиницу и куда-то скрылась. - Странно! Это на нее непохоже. - Я тоже удивилась. Господин Судзуки очень волновался. Ведь его специально отправили сопровождать ее в Киото. Но вчера вечером Кумико позвонила сама и сказала, что переехала в отель М. - Что?! В отель М.? - Соэду охватило беспокойство. Оказывается, Кумико находилась в отеле в ту ночь, когда там стреляли в этого Есиоку. Не исключено, что именно это происшествие повлияло на ее настроение. - Позвольте мне вечером приехать к вам. Надеюсь, Кумико будет дома, - сказал Соэда. - Безусловно. Я сейчас позвоню Сюцуко. - Благодарю вас, я приеду часов в шесть. Соэда повесил трубку и, стараясь унять волнение, закурил. Внезапно на память пришла его встреча с Таки в Татэсине. Там ли он еще? Он заглянул в записную книжку и набрал номер домашнего телефона Таки. К телефону подошла жена. - Муж еще не вернулся, когда приедет - неизвестно, - ответила она. Соэда заказал срочный разговор с Татэсиной. Спустя час его связали с отелем, где останавливался Таки. - Скажите, пожалуйста, у вас снимал номер господин... - Соэда вовремя вспомнил, что Таки зарегистрировался под чужой фамилией, и стал быстро листать записную книжку, - господин Ямасиро? - Если вы имеете в виду господина Сэйити Ямасиро, он выехал два дня назад. - Два дня назад? - Да, утром. - Не знаете куда? - К сожалению, он этого не сообщил. - Простите, с вами говорит тот самый корреспондент, который приезжал к нему из Токио. - Ах, это вы. - Скажите, кто-нибудь после меня посещал господина Ямасиро? - Да. Вскоре после того, как вы уехали, к нему пришли три господина. Сказали, что они из Токио. Соэда сразу же вспомнил ту машину, что попалась