о состояло из трех комнат. Большая приемная была меблирована несколькими стульями, стоящими вдоль стен скамьями и столом, за которым мы застали белобрысого. Сразу за приемной располагались две комнаты средних размеров. Из одной в другую можно было попасть через дверь, не выходя в приемную. В одной из этих комнат находился большой стенной шкаф со сломанной пишущей машинкой. К другой примыкала тесная уборная. -- Упакуй блондинчика и убери его с глаз, -- сказал Макс, обращаясь к Косому. -- Но ведь нечем, Макс, -- растерянно завертел головой Косой. -- Ай-яй-яй... -- произнес Макс с видом учителя. -- Косой, детка, ты совершенно лишен инициативы. Свяжи руки урода его галстуком. Сними с урода рубашку. Разорви рубашку урода на части и .сделай уроду кляп. -- Макс с самодовольной улыбкой посмотрел на нас. -- Ну что. Косой, правда ведь, все очень просто? Косой весело приступил к работе. Когда он закончил, мы с ним подхватили белобрысого и посадили его в стенной шкаф рядом с пишущей машинкой. Макс расположился за столом в одной из комнат. Он распаковал сверток, приготовленный Толстым Мои, и аккуратно выставил на край стола дюжину стаканов и две бутылки с заправленным снотворным виски. Затем он сложил ноги на выдвинутый ящик стола, закурил сигару и, широко улыбнувшись, произнес: -- Вот видите, сегодня мы являемся частными детективами. Так что ты. Косой, будешь теперь секретарем в приемной. Будешь сидеть там за столом. Хотя, конечно, жаль, что ты не так красив, как блондинчик. -- Блондиночка, G которой я провел эту ночь, считает, что я очень красив! -- ответил Косой, направляясь к дверям. -- Кстати, а что я должен говорить, если кто-нибудь появится? -- Что, по-твоему, говорят все секретари в приемных? Вели подождать -- у босса идет совещание. Я прав, Башка? -- Прав. Именно так и отвечают секретари в приемных. -- А потом? -- спросил Косой. -- Что потом? -- Макс всплеснул руками в шутливом отчаянии. -- Импровизируй на ходу. Говори хоть что-нибудь. -- Тьфу, на фиг! -- проворчал Косой и удалился. Около семи мы услышали, как кто-то воше'л в приемную. Через некоторое время до нас донесся громкий голос человека, выговаривающего Косому: -- Что ты тут бормочешь насчет того, что Лаки уволен? Я управляющий делами агентства. Кто его мог уволить? Сам старик не мог этого сделать. Вчера вечером я отвозил Зеспуса домой, и он мне не говорил ничего такого. Макс встал со своего места и направился к дверям. Мы с Простаком двинулись следом. В приемной с Косым ругался крупный плотный человек. Он с удивлением посмотрел на нас. -- Пожалуйста, потише, -- произнес Макс. -- Это деловой офис. -- А вы кто такие? -- растерянно спросил человек. -- Проходи, проходи. Мы сейчас все объясним, -- сказал я, держа открытой дверь. -- А что, Лаки там? -- совсем растерялся человек. -- Этот парень, -- продолжил он, кивнув на Косого, -- сказал, что Лаки уволен. Макс улыбнулся и ответил, ткнув себе за спину оттопыренным большим пальцем. -- Да, он там. -- Где? -- спросил управляющий, заглядывая в дверь. -- Я его не вижу. -- Не стесняйся, -- произнес Простак и подпихнул его. Человек сунул правую руку себе под мышку и застыл в этой позе: я пропорол лезвием своего пружинного ножа его пиджак, и острие уткнулось ему в пупок. -- Опусти руку, урод, или я выпущу тебе кишки! -- приказал я. Простак извлек из его наплечной кобуры револьвер сорок пятого калибра. Макс открыл двери стенного шкафа. Надежно упакованный белобрысый Лаки сидел на дне шкафа и таращил на нас глаза. Макс обратился к управляющему: 321 -- Ты присоединишься к блондинчику добровольно? Или ты хочешь, чтобы мы вначале вправили тебе мозги? Управляющий растерянно закрутил головой -- Снимай рубашку, -- приказал Макс. Управляющий замешкался, но, посмотрев на наши суровые лица, быстро снял пиддеак, галстук и рубашку Галстуком Макс связал ему руки. Когда я начал рвать его рубаху, чтобы сделать кляп, управляющий тонко взвизгнул' -- Эй, это очень хорошая рубашка! -- Ну что такое рубаха в отношениях между друзьями? -- философски заметил я. Заткнув парню рот, я поместил его рядом с белобрысым и закрыл двери. Минут через десять в комнату зашел Косой. -- Там у меня пара олухов, -- объявил он. -- Они хотят знать, в какое здание им сегодня отправляться Макс вручил Косому бутылку виски и два стакана. -- Держи. Предложи им пропустить по паре стаканчиков Скажи, что у тебя родился сын и ты обмываешь событие. -- Эй, Косой, -- добавил я ему вдогонку. -- Только сам не пей Не забывай, что там снотворное. -- Не беспокойся Я им скажу, что у меня язвы по всему желудку. Через закрытую дверь до нас донеслось: "За здоровье!" Минуту спустя мы вновь услышали: "За здоровье!" Затем наступила тишина. В комнату зашел улыбающийся Косой. -- Да! Ну и вещь! Эти двое ослов уже уснули. Мы услышали, что входную дверь кто-то открыл. Косой выскочил в приемную. До нас донеслись звуки голосов. Косой вернулся и сообщил: -- Там пришли еще четверо. Что делать с ними? -- Пригласи их сюда, -- сказал я. -- Да, давай, -- подхватил Макс. -- Надо ведь посмотреть, как выглядят частные детективы. В комнату зашли четверо. -- Пожалуйста, представьтесь, -- по-деловому попросил Макс Ребята, похоже, были не из лучших и имели не слишком-то умный вид. Они назвали свои имена, и один из них поинтересовался: -- Ты здесь новенький? А где Лаки и Вальтер? Макс пропустил его вопрос мимо ушей и спросил -- Парни, а где вы работали вчера? Они назвали адреса двух высотных зданий в нижней части Бродвея. Макс достал ручку и занес информацию да листок бумаги. Один из парней уставился на бутылки -- У вас праздник? -- Да, -- с улыбкой ответил Макс. -- Хотите выпить? -- Не откажемся. Макс наполнил четыре стакана. -- Простите, что мы не пьем с вами,-- с извиняющимся видом сказал я, -- но мы только что пропустили по парочке порций. Парни не возражали. Четыре стакана были подняты и опустошены "за долгую забастовку". -- Вы, ребята, пьете хорошее виски, -- заметил один из парней. -- Из Ирландии. Только что с корабля, -- ответил Макс и призывно занес бутылку над их стаканами. -- Хотите еще, ребята? Не дожидаясь ответа, он налил им еще по порции Они выпили за удачу и с минуту топтались возле стола с глупыми улыбками. Затем их начало Пошатывать. Я подхватил двоих под руки и повел в соседнюю комнату Они не возражали. Следом Простак завел двух других, и мы без всякого труда усадили всех четверых на пол. Из приемной вновь послышались голоса. -- Пойду помогу Косому, -- объявил я. -- Буду работать помощником секретаря. Вид приемной привел меня в изумление. Косой отлично выполнял свою работу. Кроме двух, пришедших первыми, на стульях мирно посапывали еще четыре человека, и в данный момент Косой наливал выпивку двум очередным детективам, одновременно объясняя, что спящие люди проработали всю ночь и теперь у них короткий отдых перед следующим заданием. Меня удивило, что детективы серьезно восприняли рассказ Косого. По- видимому, они были наняты со стороны только на время забастовки и не знали распорядка работы агентства. Немного поговорив с ними, я узнал, что для их работы не требуется лицензий или официальных разрешений. Я начал расспрашивать их, в каких агентствах и с какими еще забастовками им приходилось работать. Меня это интересовало в основном потому, что в моей памяти живо сохранилась взбучка, которую я получил от четырех детективов много лет назад, когда участвовал в забастовке развозчиков белья. Конечно, найти их здесь был один шанс из миллиона, но я все равно попытался. Было бы славно встретить их сейчас. С каким удовольствием я отправил бы их в больницу. Но, увы, парни уснули прежде, чем я успел удовлетворить свое любопытство. Я велел Косому больше никого не подпаивать в приемной, а направлять посетителей ко мне, и ушел в комнату. Макс по- прежнему сидел за столом. -- Надо разбавить виски, -- сказал я ему. -- Мои накачал туда слишком много снотворного. Парни чересчур быстро отключаются. -- А нам-то какая разница? -- Просто вскоре мы плотно набьем спящими телами все помещения, и у кого-нибудь это наверняка вызовет подозрение. Будет гораздо лучше, если мы разведем виски и парни после пары порций будут уходить и отрубаться где-нибудь на стороне. -- Ладно, ладно, -- согласился Макс. -- Эй, Косой! -- крикнул он. -- Сгоняй к Герхарту и возьми там четыре бутылки виски. Косой ушел, и его место в приемной занял Простак. Через некоторое время он просунул голову в дверь и прошептал: -- Тут пришли двое парней. Они хотят встретиться с Зеспусом и ни с кем другим. -- Давай их сюда, -- ответил я. В комнату вошли два крепких здоровяка. Они были чисто и аккуратно одеты, но не бриты. Их глаза жестко и прямо смотрели из-под полей надвинутых на лбы фетровых шляп. По тому, как оттопыривались их пиджаки с левой стороны, я решил, что в их наплечных кобурах висит нечто сорок пятого калибра. Мы с Максом перекинулись взглядами. Он понял то же, что и я: с этими парнями следует быть повниматель-ней. Они высокомерно посмотрели на нас с Максом. -- Где Зеспус? -- коротко бросил один. Второй прикурил сигарету, сел на стол и начал равнодушно наблюдать за нами. -- Его еще нет, -- ответил я. -- Чем можем быть полезны? -- Ничем, -- небрежно обронил парень. Закурив сигарету, он уселся на другой край стола. -- Мы подождем Зеспуса, -- объявил он. Макс многозначительно повел бровями, но я улыбнулся и отрицательно покачал головой. -- Вы, парни, когда-нибудь работали на Зеспуса? -- вежливо спросил я. -- Нет, -- проворчал один из них. -- Вы что, не знаете, кто мы такие? -- сказал другой. -- Как долго вы, парни, занимаетесь этим делом? -- Не очень долго, -- ответил я. Один из них презрительно хрюкнул. Другой спросил' -- Когда-нибудь слышали про Лефти и Эдди? Я постарался изобразить, что на меня его слова произвели ожидаемое впечатление. -- Ну так вот, я -- Лефти, а это -- мой напарник Эдди, -- махнул он рукой. Эдди дружелюбно хрюкнул в ответ. Я понял, что эти парни считают себя боевыми тузами детективного дела. По мне, так они были просто двумя козырными идиотами, и я повел их в нужном мне направлении. -- Ну, кто о вас не слышал, ребята, -- сказал я. -- А вы, случайно, не имели дело много лет назад с забастовкой в прачечных? -- В прачечных? -- насмешливо переспросил Эдди. -- Бог ты мой! Ты что, пытаешься нас обидеть? -- презрительно фыркнул Лефти. -- Мы работаем на Рыжего. -- На Рыжего? -- не понял я. -- Да, на Рыжего. На Рыжего Дьявола. Я пожал плечами с извиняющимся видом. -- Ну, парни, вы действительно новички в этом деле, -- сказал Лефти. И добавил, обращаясь к Эдди: -- Черт возьми, они не знают даже, кто такой Рыжий Дьявол. Эдди хрюкнул, выражая свое презрение к нашему невежеству. -- Бог ты мой, -- продолжил Эдди, -- если я скажу Рыжему, что в офисе у Зеспуса сидят двое служащих, которые никогда о нем не слышали, его просто разорвет от злости -- Вы работаете над крупными делами? -- спросил я тоном начинающего любителя, обращающегося к профессионалам. -- Правильно, -- гордо ответил Лефти. -- Над крупными делами. Мы занимаемся забастовками на крупных предприятиях. Мы проломили множество голов. -- Да, множество голов! -- эхом откликнулся Эдди и довольно хрюкнул. -- И это были американские головы? -- спросил я. -- Американские? Нет, они не были американцами, -- сказал Лефти. -- В основном это были ирландцы, шведы и итальяшки. -- Впрочем, они и не могли быть американцами, -- пробормотал я. -- Ведь они не были индейцами. -- Индейцев не принимают на работу, -- снисходительно сказал Лефти. В этот момент кровь ударила мне в голову, и я закатил речь о том, что если бы не профсоюзы с их беспощадной борьбой за высокий уровень жизни рабочих, то уровень жизни в Америке был бы самым низким в мире. Под конец речи мое лицо горело, и я рычал и плевался словами: -- Знаете, что ответил Морган в сенате на вопрос о достойной оплате труда рабочих? Он сказал, что платит настолько мало, насколько может себе позволить. Да, это сказал главный миллионер Морган. Вот это -- настоящие американцы. Их политика -- грабить маленьких людей) и да здравствуют они сами. -- Ты что это разошелся? -- спросил Лефти. Эдди удивленно хрюкнул. Макс рассмеялся и сказал: -- Да, Башка, ну и речугу ты закатил. Но похоже, что ты напрасно распинался перед этими ублюдками. -- Башка? -- удивился Лефти. -- Ты Башка с Де-ланси-стрит?-- В его голосе прозвучало уважение. -- А это Макс? . Я кивнул. -- Ну вы даете, ребята, -- восхищенно произнес Лефти. -- А я думал, что разговариваю с парой ослов. Эдди лишь хрюкнул, выражая свои уважение и удивление. -- Как вы сюда попали, ребята? -- почтительно спросил Лефти. -- Берем заведение в свои руки, -- ответил я. -- Общество решило прибрать к рукам профсоюз? -- еще более почтительно, почти благоговейно спросил Лефти. -- Да, -- ответили мы с. Максом. Эдди хрюкнул. -- А вы здесь зачем? -- спросил я. -- За работой, -- ответил Лефти. -- Охранниками за восемь долларов в день? -- с издевкой спросил я. -- Нет, Башка, мы не восьмидолларовые детективы, -- запинаясь, ответил Лефти. -- Мы из благородных. Благородные получают по шестнадцать долларов в день. Мы вроде как боссы над простыми агентами. -- То есть вы, ребята, круче, чем простые частные детективы? -- уточнил Макс. -- Да, мы выполняем грязную работу, -- подтвердил Лефти. Макс посмотрел на меня. Я ответил ему кивком. Мы с ним подумали об одном и том же. -- Хорошо, ребята, -- сказал Макс, -- вы наняты за шестнадцать долларов в день. -- А кто нам будет платить? -- удивленно спросил Лефти. Макс вытащил из кармана пачку денег. Детективы, вытаращив глаза, проследили, как он отделил от пачки две стодолларовые купюры и сунул их им. -- Годится? -- спросил Макс. -- Конечно, годится. А что делать? -- спросил Лефти. Макс посмотрел на меня. В это время в комнату вошел Косой с бутылками. Он поставил бутылки на стол и вопросительно посмотрел на детективов. -- Эти двое -- благородные, -- объяснил я. -- Они работают на нас. -- Что-то они не очень благородно выглядят, -- заметил Косой. -- Они частные детективы, -- ответил я. -- Что? Благородные детективы? -- поразился Косой. -- Да. Благородные детективы, -- ответил я. Макс открыл одну из принесенных Косым бутылок и предложил Эдди и Лефти выпить вместе с нами. Мы выпили. Затем я нашел графин для воды и смешал в нем новое виски с зельем от Толстого Мои. Вручив по бутылке смеси Эдди и Лефти, я спросил: -- Вы узнаете благородного по внешнему виду? -- Конечно, -- ответил Лефти. -- Мы знаем их всех. -- Будете угощать выпивкой из этих бутылок всех благородных, которых увидите на работе у лифтов. В виски добавлено снотворное. Лефти улыбнулся: -- Неплохой способ, чтобы выключить-их из игры. -- После того как они выпьют, можете их вышвыривать, -- сказал Макс. -- Большинство из них и так смоется, если я скажу, что за профсоюзом стоит Общество, -- ответил Лефти. -- Ладно, -- сказал Макс. -- Только не вздумайте сами смыться раньше, чем сделаете работу. И без всяких фокусов. -- Хочешь забрать деньги и заплатить потом? -- оскорбленно спросил Лефти. -- Нет, мы вам верим, -- ответил я. -- Заскакивайте сюда ближе к вечеру. Лефти кивнул и сказал; "Пока". Эдди кивнул и хрюкнул. Глава 36 В конце концов в приемной в разнообразных позах спали уже около пятнадцати человек. -- Слушай, Макс, приемная просто нашпигована этими спящими уродами. Туда просто страшно зайти, -- сказал я. -- Свали их там, -- ответил Макс, ткнув большим пальцем в сторону соседней комнаты. -- А я позвоню Эдди. Пора выпускать на улицы его шантрапу. Макс снял трубку и связался с отелем. Мы с Простаком перетащили большую часть спящей команды. Когда мы взялись за очередного неподвижно храпящего на стуле посетителя, раздался звук открывшейся входной двери, и чей-то голос изумленно воскликнул: -- Какого черта! Мы обернулись. Возле двери стоял человек средних лет. Он удивленно рассматривал представшую перед ним картину. -- Кто вы, к черту, такие? И что здесь, к черту, происходит? Мы ничего не ответили, и он повторил: -- Кто вы, к черту, такие? Где Вальтер и Лаки? Не дожидаясь ответа, он сердито пробежал через ;)иемную и ворвался в другую комнату. Увидев Макса, 1дящего за столом и курящего сигару, он вновь изум-.'нно воскликнул: -- Какого черта? Макс посмотрел на него, стряхнул пепел с сигары и, обворожительно улыбнувшись, вежливо спросил: -- Если я не ошибаюсь, передо мной мистер Ли-вингстон? -- Какой, к черту, Ливингстон! -- завопил человек. -- Я Зеспус. И какого черта ты делаешь за моим столом? -- Не надо так орать, -- вежливо ответил Макс. -- Кроме грыжи это может вызвать и повышение кровяного давления. -- Что за чертовщина здесь происходит? -- сердито произнес Зеспус. -- Где мои люди, Лаки и Вальтер? -- Здесь, -- ответил Макс. Он поднялся на ноги, взял Зеспуса под руку и, подведя его к стенному шкафу, открыл дверцу. Зеспус немо уставился на своих беспомощно сидящих на полу сотрудников. Макс отвел обмякшего хозяина агентства к столу и усадил на стул. Тот некоторое время сидел, тяжело дыша и утирая лоб носовым платком. -- Вы откуда? -- наконец заговорил он. -- Вы из конторы Рыжего? -- Как ты догадался? -- спросил я. -- А откуда еще вы могли взяться? Теперь, решив, что мы из конкурирующего детективного агентства, пытающегося оттяпать себе работу по вербовке штрейкбрехеров, Зеспус вновь ощутил почву под ногами. Он несколько оживился и сразу же пошел в ∙ лобовую атаку. -- Вы -- ребята что надо, -- произнес он, прикуривая трясущейся рукой сигару. -- Должен признать, что вы отлично знаете свое дело. Могу я узнать, сколько вам платит этот рыжий жмот? -- Зачем^ -- спросил я. -- Ладно, я скажу вам зачем. Возможно, я смогу сделать вам, парни, куда лучшее предложение. Он откинулся на спинку стула с видом добренького дяди и одарил нас радостной улыбкой. -- Рыжий платит нам по сотне в неделю, -- сказал Макс. Не дожидаясь ответа, он сердито пробежал через приемную и ворвался в другую комнату. Увидев Макса, сидящего за столом и курящего сигару, он вновь изумленно воскликнул: -- Какого черта? Макс посмотрел на него, стряхнул пепел с сигары и, обворожительно улыбнувшись, вежливо спросил: -- Если я не ошибаюсь, передо мной мистер Ли-вингстон? -- Какой, к черту, Ливингстон! -- завопил человек. -- Я Зеспус. И какого черта ты делаешь за моим столом? -- Не надо так орать, -- вежливо ответил Макс. -- Кроме грыжи это может вызвать и повышение кровяного давления. -- Что за чертовщина здесь происходит? -- сердито произнес Зеспус. -- Где мои люди, Лаки и Вальтер? -- Здесь, -- ответил Макс. Он поднялся на ноги, взял Зеспуса под руку и, подведя его к стенному шкафу, открыл дверцу. Зеспус немо уставился на своих беспомощно сидящих на полу сотрудников. Макс отвел обмякшего хозяина агентства к столу и усадил на стул. Тот некоторое время сидел, тяжело дыша и утирая лоб носовым платком. -- Вы откуда? -- наконец заговорил он. -- Вы из конторы Рыжего? -- Как ты догадался? -- спросил я. -- А откуда еще вы могли взяться? Теперь, решив, что мы из конкурирующего детективного агентства, пытающегося оттяпать себе работу по вербовке штрейкбрехеров, Зеспус вновь ощутил почву под ногами. Он несколько оживился и сразу же пошел в лобовую атаку. -- Вы -- ребята что надо, -- произнес он, прикуривая трясущейся рукой сигару. -- Должен признать, что вы отлично знаете свое дело. Могу я узнать, сколько вам платит этот рыжий жмот? -- Зачем? -- спросил я. -- Ладно, я скажу вам зачем. Возможно, я смогу сделать вам, парни, куда лучшее предложение. Он откинулся на спинку стула с видом добренького дяди и одарил нас радостной улыбкой. -- Рыжий платит нам по сотне в неделю, -- сказал Макс. -- Это очень большие деньги для такого жадного ублюдка, как он. А теперь я вам скажу, что вы получите у меня. -- Он прочистил горло и приготовился сразить нас наповал своим заявлением. -- Я вам буду платить сто двадцать пять в неделю. Ну как? Ну как, а? -- Он просто сиял от восхищения своей щедростью. Старый осел. Сто двадцать пять в неделю. Я сделал вид, что на меня это произвело должное впечатление, и ответил: -- Просто прекрасно. -- Мы покорены, -- сказал Макс. Я поднял бутылку с виски. -- По этому поводу надо выпить. Со словами "За трезвость взора" Зеспус опустошил свой стакан. Я тут же налил ему еще. Он подозрительно посмотрел на наши нетронутые порции: -- Вы что, парни, трезвенники? Мы подняли наши стаканы. -- За трезвость взора, -- произнес Макс. Зеспус заглотил свою порцию, посмотрел на нас, возвышающихся над ним с полными стаканами в руках, и пробормотал: -- За... трезвость... взо... -- Не договорив, он откинулся на спинку и уснул. Косой и Простак отволокли его в соседнюю комнату. У нас наступило небольшое затишье. Косой достал свою гармонику и сидел за столом в приемной, наигрывая лирические мелодии. Простак нашел большой молоток и пытался с его помощью вскрыть ящики с картотекой. Мы с Максом изучали содержимое столов. Затем случилось невероятное. Косой зашел в комнату и сообщил, что пришел детектив, который не пьет. -- Этот урод говорит, что он трезвенник. --Узнай у парня, где он живет, -- сказал я. Косой вернулся с адресом. Я взял телефонный справочник и, полистав раздел с номерами из противоположной части города, выбрал наугад какие-то имя и адрес и записал их на листке бумаги. -- Давай парня сюда, -- сказал я Косому. Когда тот вошел, я произнес: -- Как раз такой человек мне нужен. Достойный, честно живущий частный детектив, который не пьет. Этот идиот расплылся в самодовольной улыбке. -- Ты вообще не пьешь? -- спросил Макс. -- Пока это против законов страны, я даже не притронусь к выпивке, -- чопорно произнес он. -- А до того, как ввели "сухой" закон, ты пил? -- спросил я. -- Нет. Мне вообще не нравится алкоголь. А зачем вы задаете такие вопросы? -- Ладно, ладно, -- успокоил я его. -- Есть важное задание. Вот имя и адрес человека. -- Я протянул ему листок. -- Следи за ним днем и ночью, пока тебе не пришлют замену. Предоставишь нам подробный отчет о всех его действиях. И запомни, это очень важно. Дело очень крупное. А теперь давай, не теряй времени понапрасну. Он торопливо направился к выходу, затем обернулся и спросил: -- Извините, а как лучше всего туда добраться? -- Сам найдешь, -- грубо ответил Макс. -- Ты ведь частный детектив, верно? Парень пробормотал под нос что-то неразборчивое и вышел за дверь. -- Эй, я открыл эту чертову штуку, -- радостно сообщил Простак. Я заглянул в ящики с картотекой. Они были плотно забиты конвертами, документами и папками всевозможных размеров. -- И что ты надеешься здесь найти? -- спросил я. -- Ну, не знаю, -- ответил Простак. -- Может быть, какие-нибудь деньги. -- Держи карман шире, -- усмехнулся я и отошел к окну. Через минуту Простак окликнул меня: -- Смотри, Башка. Он выложил на стол толстую пачку фотографий, негативов и писем. На фотографиях была запечатлена голливудская кинозвезда, разнообразно упражняющаяся в постели с каким-то неизвестным парнем. -- Я ее помню, -- сказал Макс. -- Она начинала в "Серебряной тапочке" на Бродвее. Помнишь, Башка? Сейчас она замужем за... ,-- и он назвал имя одного из кинокумиров. Макс прочитал письма, время от времени улыбаясь себе под нос. -- Да, горяченькое блюдо, -- сказал он и протянул письма мне. Это была переписка между актрисой и каким-то парнем. -- Для чего он это припас? -- спросил Простак. -- Улики для бракоразводного процесса. Или для шантажа, -- ответил я. Начали поступать звонки из различных компаний, владеющих административными зданиями. Звонившие требовали срочно прислать людей. Видимо, шантрапа Эдди хорошо поработала над вышедшими с утра штрейкбрехерами. Макс обещал принять меры и бросал трубку. Один из звонивших упорно настаивал на том, чтобы его связали с Зеспусом. Макс ответил, что тот очень занят, но звонивший заявил, что он Кроунинг и что Зеспус обязательно захочет поговорить с ним. Максу дважды пришлось класть трубку, прежде чем он отвязался: Вновь начали прибывать люди за направлением на работу или с жалобами на то, что их вышвырнули из лифтов. Некоторое время мы были заняты работой, как черти в аду. Виски со снотворным подходило к концу. Макс наугад выбирал имена из разных телефонных книг и посылал детективов в отдаленные части города вести слежку за попавшими под его палец людьми. Затем наступила небольшая передышка. Макс поднялся из- за стола, потянулся и прошелся по комнате, разминая ноги. -- Черт возьми, -- произнес он. -- Я всегда считал конторских служащих большими лентяями. А это тяжелая работа. Он разжал и сжал свои огромные кулаки и устроил короткий бой с тенью. В комнату ввалился какой-то здоровенный придурок. Я дал ему адрес в Бруклине и велел следить за хозяином. Парень наотрез отказался. -- А в чем дело? -- спросил его Макс. -- Я был нанят сюда как благородный. Я не занимаюсь этой чертовой слежкой, -- ответил здоровяк. -- Ну и какая тебе разница? Не все ли равно, чем заниматься в рабочее время за те же деньги? -- заметил Макс. -- Я люблю действовать. Мне нравится крутить хвосты пикетчикам. Макс с улыбкой подошел к нему и спросил: -- Значит, ты любишь работать с народом? -- Да. Я люблю отрабатывать удары на публике, -- довольно ответил этот слабоумный. -- А ты когда-нибудь пробовал вот это? -- спросил Макс и пнул его в пах. Парень согнулся от боли, и Макс врезал ему правой в челюсть. Парень воткнулся в стену и осел на пол. -- Извини, это была всего лишь глупая шутка, -- сказал Макс. Я поднес к губам парня стакан с виски. Он медленно его выпил и вскоре уснул, так и не сдвинувшись с места. Я за ноги отволок его в соседнюю комнату, которая стала здорово походить на ночлежку. -- Тут в приемной маленький урод, который говорит, что ему обязательно надо увидеть Зеспуса, -- объявил Косой. -- Дай ему выпить и уложи спать, -- ответил Макс. -- Не-а, он умный. Он посмотрел на этих спящих идиотов и сказал, что пить не будет, что он и так не страдает бессонницей. -- Тогда давай его сюда, -- сказал Макс. В комнату вошел худощавый парнишка. -- Привет, ребята, -- улыбаясь, произнес они, небрежно опустившись на стул, закинул ногу на ногу и извлек из кармана пачку-сигарет. Предложив нам угоститься и не. обнаружив интереса с нашей стороны, он закурил сам и, покачивая ногой, с интересом принялся нас рассматривать. -- Ладно, приятель. У нас дела, -- сказал Макс. -- Так что выкладывай, чего тебе надо. -- Где Зеспус? -- Слушай, Приятель, здесь спрашиваем мы, -- сказал Макс. Парнишка, улыбаясь, повторил: -- Так где же все-таки этот идиот Зеспус? Макс начал выходить из себя. -- Пойдем, -- сказал он и открыл дверь в соседнюю комнату. Парнишка сунул туда голову и сипло выдохнул: -- Бог ты мой! Картина произвела на него впечатление. Вернувшись на свое место, он произнес: -- Меня вышвырнули из моего здания. Потом я маленько погулял там и здесь и понял, что происходит. -- Он улыбнулся. -- Там просто бойня. Куче народа поразбивали головы. Все лифты остановлены, и нет ни охраны, ни штрейкбрехеров Можно считать, что профсоюз выиграл забастовку. Парнишка широко улыбнулся, демонстрируя зубы. Он знал, что они у него белые и чистые. Затянувшись сигаретой, он произнес: -- Я, ребята, вырос в вашем районе. Я знаю, кто вы такие. -- И? -- поторопил его я. -- В общем, я понял, что за забастовку взялась серьезная организация, Общество, -- улыбась, закончил парнишка. -- Ты плавал, ты знаешь, -- сказал Макс. -- Да, я немало попрыгал с места на место, -- нахально ответил парнишка. -- А как ты думаешь, если я вышвырну тебя из окна, ты сможешь запрыгать? -- насмешливо спросил Макс. -- В этом нет необходимости. Я могу быть вам полезен. -- Ты -- нам? -- спросил Макс. -- И в чем? -- Да в чем угодно. -- Нам не нужна твоя помощь. Но ты можешь здесь остаться. Все равно мы тебя никуда не выпустим. -- Ну и ладно, -- ответил парнишка и поудобней устроился на своем месте. Я вышел в приемную и расположился за столом. Через некоторое время спящие вокруг люди начали действовать мне на нервы. Я ухватил одного из них за ноги и оттащил в комнату. -- Ты хочешь убрать этих уродов из приемной? -- спросил парнишка. -- Да. Они меня раздражают. -- Я ими займусь, -- с жаром сказал он. Я с восхищением наблюдал, с какой легкостью парнишка управляется с телами одурманенных детективов. Закончив их транспортировку, он нашел веник и начал подметать пол в приемной. Наведя чистоту, парнишка унес веник в комнату со спящими. Мне показалось, что он остается там дольше, чем надо, и, подкравшись ко входу, я резко открыл дверь. Он стоял на коленях и проверял карманы спящих. Повернув голову в мою сторону и улыбнувшись, он как ни в чем не бывало продолжил свою работу. Я стоял в дверях, курил сигару и наблюдал за его действиями. Окончив, он отряхнул брюки и пересчитал добытые деньги. -- Ну и как улов? -- поинтересовался я. -- Сто десять долларов и сорок центов, -- ответил парнишка и, отсчитав пятьдесят пять долларов двадцать центов, предложил их мне. -- Там еще трое парней, -- сказал я -- Как насчет того, чтобы поделиться с ними? Он улыбнулся: -- А зачем? Пусть останется между нами Им совсем не обязательно об этом знать. -- А если бы я тебя не застукал за этой работой? Ты оставил бы все себе? -- Конечно, -- улыбаясь ответил он. -- А ты разве нет? Я отрицательно покачал головой и, хмыкнув, сказал: -- Ладно, оставь это все себе. -- А ты что, ничего не хочешь? -- не поверил он -- Нет. Забирай. -- Ну, как знаешь, приятель. Спасибо тебе за это, -- произнес он недоумевающим тоном. -- Эти парни твои друзья, да? -- спросил я, показывая на распростертые на полу тела. -- Нет. Я просто работаю вместе с ними. -- Вы все время занимаетесь поддержкой штрейкбрехеров? -- Большую часть времени -- да.-- Иногда сбором улик для разводов. -- Чего не сделаешь ради того, чтобы честно заработать на хлеб, -- заметил я. -- Да, -- со смехом ответил он. -- Эти ублюдки занялись бы сбором улик даже против собственных бабушек. -- Все детективные агентства занимаются тем же самым? -- спросил я. -- Да. Они все полны дерьма. Я работал во многих из них. Они берутся за любую работу, от воровства до убийства. Некоторые специализируются на слежках по заданию крупных компаний. -- За кем следят? За ворами среди рабочих? -- И за ними тоже. Этот вид слежки нам нравится. Можно подзаработать во время поимки. Мы изымаем у воришки все украденное. -- А затем сдаете его? -- Эти ублюдки сдают. Они не знают жалости. Я -- нет. Я просто обираю воришку и отпускаю его восвояси. Зазвонил телефон. Макс поднял трубку. На том конце снова был Кроунинг. -- Я секретарь Зеспуса, -- сообщил ему Макс. -- Чем могу быть полезен? Даже до нас из трубки доносились вопли Кроунинга: -- Жулье паршивое! Я заплатил вам вперед! Где ваши чертовы работники?! -- Мистер Зеспус хочет еще пять тысяч долларов, -- ответил Макс. -- Иначе он не пошлет ни одного своего человека. -- Жулье паршивое! -- донеслось из трубки. -- Я сейчас приеду, но это последняя работа, которую получило от меня ваше вшивое агентство. Раздались короткие гудки. Макс позвонил Эдди и поинтересовался, как у него дела. Эдди ответил, что все отлично. В комнате было тихо, и до нас долетало каждое слово, которое Эдди говорил Максу. -- Много возни на улице? -- спросил Макс. -- С утра немного повозились, -- ответил Эдди. -- Но теперь все спокойно. Почти все штрейкбрехеры разбежались, как только увидели, что дело дошло до мордобоя, а у них нет охраны. -- Кто-нибудь из твоих парней арестован? -- спросил Макс. -- Трое на три сотни. Неплохо ведь, а, Макс? Я их уже взял на поруки. -- Какое обвинение им предъявлено? -- Угроза применения физического насилия. -- Ты уже связывался с клубом? -- Да. Они сказали, 'что позвонят судьей он все уладит без суда. Макс, тебе нужно еще что-нибудь? -- Нет, Эдди. Все под контролем. Пока. Довольно улыбаясь, Макс положил трубку. -- Теперь они должны подписать договор с профсоюзом, -- сказал я. -- Арендаторы с потрохами сожрут владельцев зданий. Невозможно нормально вести дела, когда лифты не работают. -- Да, -- согласился Макс. -- Долго это не продлится. Простак вновь занялся изучением картотеки. Время от времени он подбрасывал нам что-нибудь интерес-ненькое. Здесь были собраны досье на несколько сотен человек; имена многих были весьма и весьма известны. Я не мог придумать, для какой еще цели, кроме шантажа, могли понадобиться собранные документы. Иногда информация была настолько подробной, что мы с Максом просто балдели и начинали с жаром обсуждать, каким образом можно было раздобыть такие материалы. Через некоторое время я позвонил в профсоюз и попросил к телефону Джимми или Фитца. Снявшая трубку девушка ответила, что их обоих вызвали в муниципалитет на переговоры, которые проводятся под председательством независимого лица. Я оставил ей номер телефона, по которому со мной можно связаться. Через полчаса позвонил Фитц. Он сказал, что звонит из автомата в холле муниципалитета, и сообщил, что владельцы зданий настроены не очень воинственно, но независимый председатель играет заодно с командой боссов. -- Не переживай, -- ответил я. -- У них все равно никаких шансов. Арендаторы будут давить на них со страшной силой, а мы предупредим все их попытки запустить лифты без вашего участия. Мы заставим их сожрать этот договор. А что касается независимого председателя, играющего в одни ворота, то мы подрежем крылья этому уроду. -- Ублюдок ведет себя так, словно получает зарплату от владельцев зданий, -- сказал Фитц. -- Ладно. Я займусь им прямо сейчас. В ближайшее время он либо изменит свою точку зрения, либо ему сделают замену без перерыва в игре. И помни, Фитц, вы не должны ни в чем уступать. Они уже прижаты к стенке. -- Ладно. Вот это хорошо, -- ответил Фитц и повесил трубку. Я сразу же связался с главным офисом и попросил, чтобы они вступили в контакт с муниципалитетом и нейтрализовали председателя до нейтрального состояния. На том конце линии посмеялись и сказали, что немедленно позаботятся об этом. Затем я. позвонил в отель и переговорил с Эдди. Я попросил его, чтобы он пока подержал свою шантрапу наготове и послал кого- нибудь понаблюдать за улицами. -- Возможно, боссы свяжутся с другим агентством по вербовке штрейкбрехеров, -- объяснил я. -- И если такое случится, то мы хотим сразу же узнать об этом. -- Ладно, -- ответил Эдди, -- я тебя понял. Я сам все проверю и сообщу тебе. Не успел я ответить, как входная дверь с треском распахнулась от пинка, затем захлопнулась с такой силой, что даже в этой комнате задребезжало окно. Я замер, сжимая в руке трубку. Из наушника доносился голос Эдди: -- Алло, Башка, алло, ты меня слышишь? В приемной кто-то ревел взбешенным голосом: -- Зеспус! Где этот скот Зеспус?! -- Ладно, Эдди, -- торопливо проговорил я в трубку. -- Если у тебя нет ничего срочного, то пока. У нас тут небольшая заварушка. -- Да вроде бы ничего срочного, -- ответил Эдди, и я бросил трубку. Макс спокойно сидел на своем месте, задрав ноги на стол. -- Похоже, что появился Кроунинг, -- произнес он. -- Ага, -- согласился я. -- Эй, Косой! -- заорал Макс. -- Пропусти сюда этого толстобрюхого ублюдка. Словно бык, словно огромный разъяренный бык, Кроунинг ворвался в комнату, наполняя ее своим ревом: -- Зеспус! Где Зеспус?! Он резко затормозил и задохнулся от изумления, увидев нас с Максом, небрежно сидящих у стола с закинутыми на него ногами. Его лицо было настолько красным, насколько красным оно вообще может быть до того, как начнут рваться кровеносные сосуды. Узнав нас, он бросил испепеляющий взгляд сквозь толстые линзы очков. -- Вы здесь откуда? Где Зеспус? -- произнес он требовательным тоном. Простак и Косой стояли у него за спиной. Косой держал свой револьвер за ствол и показывал нам, что ждет сигнала, чтобы оглушить Кроунинга. Глядя на Косого, я едва сдерживал смех. Он был настолько разозлен и взволнован, что его глаза смотрели в разные стороны, и было непонятно, от меня или от Макса он' ожидает сигнала к действию. -- Не надо. Косой. Пока не надо, -- сказал я и обратился к Кроунингу- -- Садись. Давай поболтаем как приятели. Он не сел, а продолжал стоять, громко пыхтя и водя по комнате вытаращенными глазами. -- Где, к черту, Зеспус? -- рявкнул он. -- Он сдох, -- ответил Макс. Кроунинг резко развернулся и двинулся к выходу Специалист по очистке карманов своих коллег подставил ему ногу. Кроунинг споткнулся и чуть не упал. -- Ну-ка, давай сюда. Ты, тупой ублюдок, ты что, не понял? -- сказал я. Он крутанулся, словно раненый бык, и, подлетев к стоку, навис надо мной, злобно пыхтя. Не убирая ног со стола, я смерил его равнодушным взглядом и сказал: -- Да? -- Я не потерплю, чтобы со мной так разговаривали, -- произнес он, яростно потрясая воздетым к потолку пальцем. -- Хорошо. Считай, что я извинился, -- ответил я и послал ему улыбку. -- Это другое дело, -- пробормотал он. -- Никто не сможет меня запугать. Если вы хотите провести разговор на дружеской основе, тогда все в порядке. Он сел на стул. От его неуклюжего вранья мне стало смешно. -- Ты загнан в угол, Кроунинг. Ни один лифт не начнет работать, пока не будет подписан договор. -- Это вы так думаете, -- огрызнулся он. -- Я найду людей для работы и охрану. Мы все еще в Соединенных Штатах Америки, и таким бандитам, как вы, с вашими гангстерскими методами, не все позволено. -- Знаешь, Кроунинг, -- ответил я, --.ты рассуждаешь, как все бизнесмены. Ты показываешь пример, а когда ему начинают следовать другие, --начинаешь поливать их грязью и называть гангстерами. Конечно, мы гангстеры. Что правда, то правда. Но ведь гусыне-то все равно кто, лишь бы гусак. Верно? Все, кроме Кроунинга, рассмеялись. -- Ну а если серьезно, Кроунинг, -- продолжил я, -- давай посмотрим на наш случай. Ты нанял Везунчика и его людей, чтобы они помогли тебе уладить конфликт Кроме того, что ты нанимал гангстеров, ты еще и подкупал представителей профсоюза. Ты знаешь, что подкуп должностных лиц -- тяжкое уголовное преступление? -- Вы ничего не сможете доказать! -- проорал Кроунинг. -- Слушай, Кроунинг, кончай орать. Я по своему опыту знаю, что подкуп является естественной частью любой деловой деятельности. Кстати, здесь, в этой картотеке много документов о деятельности разных фирм. Не знаю,, зачем Зеспусу понадобились эти материальчики. Скорее всего, для шантажа. Но там полным- полно всякого рода фокусов со взятками. Здесь мне в голову пришла хорошая мысль. -- Эй, Простак, -- произнес я. -- Ты докуда добрался? Я имею в виду, до какой буквы в картотеке? -- С начала и до."Р", -- ответил Простак. -- Посмотри снова на "К", поищи там Кроунинга. -- Здесь не может быть дела на меня, -- фыркнул Кроунинг. -- Не говори "гоп", -- отрезал я. Простак выдвинул ящик на "К" и, перебрав несколько дел, вытащил одно и заглянул в него. Затем поставил его обратно и, перебрав еще несколько дел, вытащил одно. Он заглянул внутрь и улыбнулся. -- Ага, все в порядке. --На него здесь тоже припасено, -- сказал он. -- Фотографии? -- спросил Макс. -- Фотографий нет, -- ответил Простак и швырнул дело на стол. Я расстегнул скоросшиватель и извлек содержимое. Оно состояло' из трех страниц убористого печатного текста. Первая страница освещала взаимоотношения Кроунинга с несовершеннолетними обоих полов. Несколько раз его задерживала полиция, но дело ни разу не доходило до суда. Его всегда выпускали за недостатком улик. Во всех случаях и молодые люди, и производившие арест полицейские меняли свои показания в ходе следствия. В примечаниях указывались суммы, которые агентство Зеспуса потратило на подкуп каждого свидетеля. Я передал страничку Максу и сказал: -- Этот ублюдок, оказывается, еще и содомит. Кроунинг тупо посмотрел на меня с открытым ртом и безотчетным выражением страха в глазах. Всю вторую страницу занимало перечисление его различных^ постов и деловых предприятий. Он был весьма крупной фигурой. Он владел контрольными пакетами нескольких компадий по операциям с недвижимостью. У него была хлопкоперерабатывающая фабрика в Массачусетсе и суконная фабрика в Нью-Джерси. Он являлся директором одного из нью-йоркских банков. Он состоял во множестве патриотических, антисемитских и еще анти-хрен-его- знает-каких организациях. Во всех, что позволяли положить в карман лишний доллар за счет ущемления чьих-нибудь прав. -- Истинный ура-патриот Америки! -- произнес я. -- Ура мне, наколовшему ближнего. На третьей странице была подробная запись противоправных действий Кроунинга и его делового партнера Моритца. Здесь были перечислены все случаи подкупа профсоюзных деятелей на их предприятиях в Нью-Джер-си, Массачусетсе и Нью-Йорке. Здесь приводились примеры злоупотреблений при выполнении правительственных заказов на его суконной фабрике. Здесь был целый раздел, посвященный уклонению Кроунинга от уплаты налогов. Эту страничку я молча протянул ему. По мере того как он читал, его глаза все больше вылезали из орбит. Он облизал пересохшие губы. Страничка дрожала в его трясущихся руках. Он выронил ее на пол и прохрипел: -- Пожалуйста, дайте мне стакан воды. Косой принес ему воду. -- Нас не интересует этот мусор, -- произнес я, кивая на лежащие на столе страницы. -- Нас интересует только то, чтобы был подписан договор, который в данный момент обсуждается в муниципалитете. -- А тогда я смогу забрать эти бумаги? -- Нет, -- ответил я. -- Мы сохраним их для будущего. Сейчас мы тебя прищучили, и они нам не нужны. Но, может быть, они понадобятся когда-нибудь потом. -- Значит, Зеспус меня продал? -- спросил Кроу-нинг. -- Он в той комнате? -- Он кивнул в сторону нашего склада спящих детективов ri встал со стула. -- Я хотел бы с ним побеседовать. Он подошел к двери в соседнюю комнату и, открыв ее, замер у порога с открытым ртом. -- Они что, все мертвы? -- с ужасом выдохнул он. Я подошел и взглянул. Бог ты мой. Они действительно походили на покойников. Я зашел в комнату, чтобы получше рассмотреть, и почувствовал облегчение. Просто все они очень крепко спали. Я обернулся и, подмигнув Максу, сказал: -- Да, здесь мы складываем трупы. Кроунинг задрожал и, шатаясь, вернулся на свое место. -- Можно мне немного этого виски? -- простонал он. -- Не сейчас, -- ответил я. -- Давай вначале закончим разговор. Ты -- один из руководителей ассоциации владельцев недвижимости? -- Я ее член, -- настороженно ответил он. -- Позвони своим союзникам и скажи, чтобы они подписали договор. Мы знаем, что ты там все решаешь, -- произнес Макс. -- Я .ничего не могу сделать сам. -- Его голос дрожал и прерывался, его было еле слышно. -- Могу я проконсультироваться по телефону со своим партнером? -- Да, -- ответил я, -- но только без фокусов. Открытый разговор без всяких намеков, иначе тебе будет очень больно. -- Я все понял. Мне не нужны неприятности. Я хочу, чтобы вопрос был решен и я смог бы уйти. Я кивнул. Он придвинул к себе телефон и набрал номер. По цифрам я определил, что его собеседник находится в этом же районе. Он позвонил человеку, которого звали Моритц. Судя по тому, как шел разговор, Моритц уперся. Кроунинг посмотрел на меня. Я закрыл нижнюю часть трубки рукой и кивнул ему. -- Я не могу убедить Моритца, -- сообщил Кроунинг. -- Что мне делать? -- Скажи ему, пусть придет сюда, -- ответил Макс. -- Ведь он находится где-то недалеко, верно? -- В пяти минутах ходьбы, -- ответил Кроунинг и добавил: -- Моритц -- славный парень. Он белый еврей. Я чуть не врезал этому уроду, но в последний момент удержался. Все равно от этого не было бы никакой пользы. Через десять минут в комнате возник Моритц. Он обладал способностью автоматически улыбаться и профессионально пожимать руки. Он был высокого роста, среднего телосложения и имел очень, очень холеный вид. На отвороте пиджака он носил небольшой золотой значок, инкрустированный бриллиантами, свидетельствующий о том, что Моритц -- масон. -- Можем мы с Моритцем переговорить наедине? -- спросил Кроунинг. -- Конечно, -- ответил я. Они отошли в дальний угол и встали вплотную лицом друг к другу. Кроунинг мотнул головой в нашу сторону и начал что-то нашептывать Моритцу. Я смог уловить только слово "евреи". Моритц внимательно посмотрел на нас с Максом и ответил Кроунингу одобрительным кивком. Было совершенно очевидно, о чем они там шепчутся. Моритц тоже был евреем. И отличным партнером для Кроунинга. Он был из тех типов, что используют для получения личной выгоды все, что угодно. Он извлекал выгоду и из того, что он еврей, и из своего масонства, и из антисемитизма своего компаньона. Они решили поставить на евреев. Моритц подошел к нам и заговорил на идише. Смысл его речи сводился к тому, что мы, евреи, должны держаться друг за друга, поскольку поодиночке нас легче обидеть. Затем он пообещал, что хорошо заплатит нам, если мы объединимся с ними. Я ответил ему на английском и достаточно долго объяснял ему, кто он такой. Чтобы он усвоил это получше, под конец я повторил то же самое, но уже в предельно сжатой форме. Я сказал ему: "Ты -- шлюха". Он заявил, что не боится гангстеров вроде меня и найдет на нас управу, если не у городских властей, то у своего сенатора. Я уже начал подумывать, не вышибить ли ему зубы, чтобы в разговоре с сенатором он, кроме всего прочего, смог использовать и возникшие дефекты речи, но в это время зазвонил телефон. Я снял трубку. Звонил Фитц из здания муниципалитета. -- Все отлично, -- сообщил он. -- Председатель изменил свое поведение и теперь играет на нашей стороне. Он просто огорошил боссов, когда сообщил им, что мэр требует немедленного решения вопроса. В общем, они понимают, что им кранты. Похоже, они просто хотят услышать, что проиграли, от этого навозного жука Кроунинга. -- Кроунинг здесь, под боком, -- сообщил я. -- Да?! -- возбужденно крикнул Фитц. -- Да, да, -- ответил я. -- Ты можешь позвать к телефону их представителя? -- Конечно, -- ответил Фитц. -- Тогда давай. Мой друг Кроунинг с удовольствием поговорит с ним. -- Не вешай трубку, -- сказал Фитц. Я стал ждать, держа трубку в руке. -- Мистер Кроунинг не желает ни с кем говорить по телефону, -- нахально заявил Моритц. Я кивнул Простаку, и тот сунул Моритцу левой под ложечку. Моритц согнулся пополам, и Простак разогнул его, врезав правой по челюсти. Моритц опрокинулся назад и спиной по стене съехал на пол. В трубке раздался голос, спрашивающий Кроунинга. Я протянул Кроунингу трубку, и он вяло поднес ее к уху. -- Я не могу организовать никакой поддержки, -- сообщил он своему собеседнику. -- Да. Думаю, будет лучше, если вы подпишете договор прямо сейчас. -- Он с отсутствующим видом положил трубку и спросил: -- Теперь мы можем уйти? Мне сильно нездоровится. -- Пока еще нет, -- ответил я. -- Но теперь это не займет много времени. -- Сказал раввин младенцу, берясь за нож, -- добавил Макс. -- Раввин не делает обрезания, -- поправил я Макса. -- Это делает мохель. -- Может быть, вам с партнером не помешает пропустить по рюмашке? -- предложил я Кроунингу. Парнишка-детектив, который между делом сообщил нам, что его зовут Келли, наполнил два стакана. Один он подал Кроунингу, и тот осушил его огромным глотком. Со вторым стаканом Келли подошел ко все еще сидящему на полу у стены Моритцу. Он поднес стакан к его губам, и Моритц маленькими глотками выпил всю порцию. Мы внимательно наблюдали за ними. Моритц уснул первым. Затем Кроунинг начал падать со стула, и я едва успел подхватить его и опустил на пол. Минут через пятнадцать зазвонил телефон. Я взял трубку. Это опять был Фитц. -- Чертов договор подписан! -- радостно проорал он. Я его поздравил, и он передал трубку Джимми. -- Я хочу поблагодарить вас, парни, за то, что вы сделали для нас, -- сказал Джимми. -- Да ладно, Джим, это ерунда, -- ответил я. -- Как только у нас в кассе наберется достаточное количество денег, я верну сумму, которую вы мне давали. -- Не беспокойся об этом, Джим, -- ответил я. -- Об этом позаботятся и без тебя. Вашим секретарем и казначеем будет кто- нибудь из наших людей. -- Да? -- удивился он. Какое-то время до меня доносилось только его сопение. Затем он тихо произнес: -- Ладно. Я понял, -- и положил трубку. -- Ну все, пошли, -- объявил Макс. Когда мы подходили к дверям, он спросил: -- Может быть, стоит подбросить Келли несколько долларов? Я покачал головой: -- Нет. Он сам их себе подбросит. -- Да? -- удивился Макс. -- Интересно как? Я развернул Макса и показал на Келли, обчищающего карманы фирмы Кроунинга и Моритца. Глава 37 На Бродвее пробил час окончания дневных спектаклей. И всю дорогу до ресторана нам пришлось пропихиваться сквозь толпы вытекающих из театров зрителей. Из ресторана Макс позвонил в главный офис и получил приказ, в котором нам предписывалось немедленно отправляться в Чикаго вместе с "оборудованием". Мы торопливо проглотили еду и поспешили в гараж, где загрузили все "оборудование", включая ручной пулемет, в отсек под днищем "кадиллака". В девятнадцать тридцать мы уже находились в пути. Всю дорогу мы гнали, сменяя друг друга за рулем, и к полудню следующего дня прибыли на место. Мы больше чем на два часа обставили другие группы, которые были посланы главным офисом в Чикаго одновременно с нами. Само дело было коротким. Оставив многочисленные кровавые метки на углах чикагских улиц, мы вернулись в Нью-Йорк уже через семнадцать часов после прибытия в Чикаго. Мы сразу же заехали в бани отеля "Пенсильвания" и потом отсыпались там же в течение пятнадцати часов. В три часа утра я покинул отправившихся попариться приятелей и, поймав такси, поспешил к себе домой. Я попытался сообразить, сколько времени меня там не было. Получалось, что мы расстались с Евой четыре дня назад. Мне было интересно, поселилась ли она в моем номере. Было бы прекрасно, если бы она это сделала. Я чувствовал себя возвращающимся из деловой поездки мужем и подумал, что надо будет ей что-нибудь подарить. По дороге я задремал и погрузился в кошмарный сон. Ужасное видение ожило перед моими глазами. Призрачные марионетки танцевали и вопили под монотонное "тра-та-та, тра-та-та, тра-та- та" пулеметной дроби и по одной исчезали под струями горячего свинца до тех пор, пока не наступила полная, оглушающая тишина. Эта тишина была хуже, чем вопли и монотонное "тра-та-та" пулемета. Она холодом разлилась по моему животу. Я почувствовал, что болен, смертельно болен. Когда мы приехали, я с трудом вылез из машины и нетвердой походкой направился к стойке, чтобы взять ключи. По дороге меня перехватил гостиничный детектив Свини. Мы обменялись приветствиями, и он сказал: :- Эта крошка въехала в твой номер. Сейчас она наверху. -- Спасибо, Свини, -- ответил я. Взяв ключи, я поднялся наверх и тихо открыл дверь. В номере было темно. Я ощупью добрался до ванны, умылся и переоделся в пижаму. Потом осторожно забрался под одеяло, и мое сердце затрепетало от волнения. Ева была здесь. Она прижалась ко мне, обвилась вокруг моего тела и прошептала: -- Привет, Милашка! Светлая грусть наполнила мое сердце. Ева начала ласково перебирать мои волосы. Ее руки дарили мне ощущение безопасности, я чувствовал себя так, словно вернулся в тихое, скрытое от всего мира убежище. -- Милашка, скажи что-нибудь, -- сонно пробормотала она. Кроме слов "Ева, я люблю тебя" больше ничего не приходило мне в голову. Она вздохнула и больше ни о чем меня не спрашивала. Я заставил ее бросить работу танцовщицы, и большую часть времени мы проводили вместе. Меня изумляло, насколько я к ней привязался. Я не мог поверить, что могу быть счастлив только с ней одной, но я был. Я наслаждался, покупая ей одежду и все, что она желала иметь. Вместе мы ходили по клубам, театрам, ресторанам, на скачки. Чем больше я смотрел на нее, тем больше восхищения и уважения она во мне вызывала. Она умела интересно рассуждать. Она была умна и имела представление обо всем на свете. Меня она любила, по отношению к другим вела себя с той надменностью, которая очень ее украшала. Я восхищался ее манерой одеваться. В любой ситуации ее наряды выглядели безупречно. Меня не интересовало ее прошлое. И она, в свою очередь, никогда не задавала вопросов о моих делах. Я настоял, чтобы она отказалась от своей возмутительной привычки носить накладную грудь. Она мне нравилась такой, какой была. Она объяснила, что единственной причиной, по которой она это делала, была озабоченность карьерой танцовщицы. В течение нескольких месяцев после рейда в Чикаго не происходило ничего существенного. Затем нам сообщили, что Везунчик и его партнер Вилли стали доставлять профсоюзу серьезные неприятности. Мы навестили их, когда они отдыхали в "Райском саду". Они вели себя дерзко и ничего не хотели слушать. Еще через несколько дней Везунчик впал в неистовство и отправил в больницу профсоюзного активиста Джимми. К счастью, рана, нанесенная шилом для льда, оказалась поверхностной. Мы получили приказ навсегда отлучить от мира Везунчика и его партнера. Я понял, что должен отправить Еву из города. На это были целых две причины. Во-первых, я не хотел, чтобы она каким-нибудь образом оказалась замешана в моих делах, если во время разборок с Везунчиком возникнут осложнения. Во-вторых, мне не нравилось, каким образом на меня действует ее присутствие. Только от одной' мысли о ней я размягчался и терял способность к энергичным действиям. Когда-то она упомянула, что ее родители живут в Северной Каролине. Поэтому я дал ей две тысячи долларов и отправил ее -- навестить их. Тем же вечером мы пошли в "Райский сад", чтобы произвести разведку. Мы вовсе не ожидали обнаружить там Везунчика или Вилли. Заведение оказалось закрытым. На улицах было слишком много прохожих, поэтому мы отказались от мысли выломать дверь. Мы зашли в закусочную на углу и заказали бутерброды и кофе. Во время еды я предложил, чтобы Косой сгонял за Веселым и привез его сюда вместе с его отмычками. Макс согла- сился. Косой что-то обиженно проворчал себе под нос, проглотил остаток бутерброда и вышел. Спустя полчаса Косой вошел в закусочную вместе с . улыбающимся от уха до уха Веселым Гонифом. Мы проводили Веселого до закрытой двери. Он извлек связку отмычек и приступил к работе. Через некоторое время он прошептал: -- Чертова дверь закрыта изнутри. Похоже, там кто-то есть. Он достал из кармана перочинный нож и начал ковыряться им в замочной скважине. Изнутри донесся звук упавшего на пол ключа. Еще через пять минут Веселый распахнул дверь. Мы зашли внутрь. Там было темно, как в погребе. Я начал шарить по стене, ища выключатель. Отыскав его, я шепотом сообщил об этом Максу. Макс скомандовал остальным, чтобы они приготовили оружие. Я нажал на выключатель. Мы впятером стояли в ярко освещенном зале. Пять наших револьверов глядели в .сторону танцевального помоста. Место походило на бойню. На полу в луже крови неподвижно лежал Теодор. Справа от него лежал Горилла Вилли. Его лицо представляло собой бесформенную кровавую маску. Большой Майк "сидел в кресле с короткой бейсбольной битой на коленях. Я вгляделся в его лицо. Мне показалось, что он находится в пьяном оцепенении. Я потряс его за плечо. Он медленно поднял голову и посмотрел на меня остекленевшими глазами. -- Что произошло, Майк? -- спросил Макс. Майк не ответил. Похоже, он был в состоянии шока. Макс резко .ударил его ладонью по щеке. Это привело Майка в чувство. Он выронил биту и начал плакать. Затем, всхлипывая, произнес: -- Зачем мне все эти неприятности! -- Слезы жалости к самому себе струились по его щекам. Он поднялся с места и обвел нас мутным взглядом. -- До того как ввели "сухой" закон, я всегда был честным законопослушным хозяином салуна, -- громко проскулил он. -- Я ходил в церковь каждую субботу. -- Он в отчаянии всплеснул руками и громко всхлипнул. -- А теперь вокруг меня гангстеры и убийства. И он снова сел и залился слезами. -- Кончай эту ерунду, -- проворчал Макс. -- Говори, что случилось. Майк ничего не ответил. -- Слушай, Майк, возьми себя в руки, -- сказал я. -- Это что. Везунчик поработал над Петушком? -- Да, мы уже закрывались прошлым вечером, -- пробормотал Майк. -- Петушок пересчитывал чеки, когда пришли Везунчик и Вилли. Они потребовали пять тысяч долларов. Петушок разозлился. Он поцарапал Везунчику лицо и велел ему убираться к дьяволу. Везунчик впал в бешенство. Наверное, незадолго до того укололся. Он достал свое шило и все тыкал и тыкал им в бедного Теодора. Это было просто ужасно! -- Майк потер глаза, как бы пытаясь отогнать стоящее перед ними видение. -- Ладно, Майк, а что случилось с Вилли? -- спросил Макс, тряхнув Майка за плечо. --Не знаю, -- еле слышно ответил он. -- Мне кажется, что я пошел за битой и потом начал махать ею во все стороны.∙Он что, умер? Я нагнулся и осмотрел Вилли. -- Нет, его неплохо помяли, но с ним все будет в порядке. -- Слава тебе, Господи, -- пробормотал Майк. -- Я сидел и не знал, что мне делать. -- Он с надеждой посмотрел на нас. -- Что мне делать? Я хочу покончить с этим бизнесом, я хочу выйти из него. Я больше не могу переносить всего этого. Мы с Максом переглянулись. Я кивнул и прошептал: -- Отлично. Давай заберем заведение у этого идиота. Макс встал перед Большим Майком. -- Послушай, Майк. Вот что я тебе скажу. Ты ведь знаешь, что не в наших правилах покупать заведения. -- Да, Макс, -- ответил Майк и испуганно посмотрел на нас. -- Мы уберем отсюда Петушка. Можешь не беспокоиться. Мы похороним его по высшему разряду. И мы позаботимся о Вилли. -- Макс ткнул Вилли ногой под ребра. -- И, кроме того, ты получишь пять тысяч за то, что передашь нам это заведение. Годится? Большой Майк грустно посмотрел на Макса и проскулил: -- Но, Макс, это заведение обошлось нам в пятьдесят тысяч! -- Пяти будет вполне достаточно, -- насмешливо ответил Макс. -- Ладно, Макс, я согласен, -- почти неслышно пробормотал Майк. Макс достал из кармана пачку денег, отсчитал пять. тысяч и сунул их Большому Майку. Я составил договор о передаче салуна, и Майк подписал его. -- Спасибо, ребята,-- сказал он. -- Теперь я увольняюсь до тех пор, пока не отменят "сухой" закон. -- Бог не допустит, чтобы "сухой" закон когда-нибудь отменили, -- ответил Косой. -- И не забудь, Майк, -- предупредил я, -- не вздумай где- нибудь проболтаться. -- Вы ведь знаете, ребята, что я не из болтливых, -- сказал Майк. -- Теперь я могу уйти? -- Да, можешь проваливать, -- ответил Макс. Тем же вечером мы завернули Петушка в ковер, и Косой на грузовике Клеми перевез его в похоронное бюро. Мы оформили все бумаги и устроили Теодору похороны по первому разряду. Мы привели в чувство Вилли и забрали его в отель к Эдди. Там его лечением занялся доктор. -- Чего мы возимся с этим уродом? -- спросил Косой. -- Я думал, что нам приказали его прикончить. -- Он нужен нам в качестве приманки, -- объяснил я. -- Так что некоторое время придется быть с ним поласковее. На следующий день "Райский сад" открылся как обычно. Мы проинформировали штат о том, что купили это заведение, и все пошло как раньше. Неделю спустя, когда Горилла Вилли был в состоянии передвигаться, мы пригласили его в "Райский сад". Мы попытались убедить его, что не имеем никаких претензий к нему или к Везунчику. Макс объяснил, что мы бизнесмены и никогда не держим зла за прошлое. Первое время Вилли был настороже и всячески избегал нас, затем начал время от времени заходить, чтобы бесплатно закусить и выпить. В конце концов он полностью утратил осто-рожность и превратился в ежедневного посетителя. В одну из ночей появился районный участковый. Он с подозрением осмотрел нас и спросил у Макса, где Майк и Петушок. Макс ответил ему, что мы по всем правилам приобрели это заведение. Я показал расписку Большого Майка, но участковому не понравился ее внешний вид. -- Она незаконна, -- сказал он. -- А вот это? -- спросил Макс и сунул ему пятисотенную купюру. -- Раз в месяц, хорошо? Участковый ухмыльнулся: -- Да, с таким подтверждением от правительства расписка законна. Спасибо, навещу вас в следующем месяце. , Домовладелец оказался еще более пустяковой проблемой. На протяжении многих недель о Везунчике не было никаких известий. Мы знали, что Вилли поддерживает с ним контакт, но не пытались выследить или расспросить его, чтобы не вызвать в нем подозрений. В один из вечеров Горилла сам подсел к нашему столу. -- Макс, ты не держишь зла на Везунчика? -- спросит он. -- У меня нет на то причин, -- ответил Макс. -- А в чем дело? -- Везунчик навестил меня вчера ночью. Он на мели. -- Он может прийти сюда. Нам нужен человек для управления этим заведением. То же самое относится к тебе. У нас намечается небольшая деловая поездка, которая займет около недели. Нам все равно нужен кто-то, кто мог бы присмотреть за всем этим. -- Макс улыбнулся. -- Если тебе нужна работа, то она твоя. Решай сам. Но мы бы предпочли тебя. Ты знаешь персонал и посетителей, и вообще все об этом заведении. Видимо, у Вилли оставались какие-то сомнения, но он не смог скрыть радостного блеска глаз. Какое-то время он делал вид, что размышляет. Но в конце концов принял предложение. Мы сообщили о его назначении персоналу. В тот же вечер мы навестили Веселого и сказали, чтобы он и его компаньоны ни днем ни ночью не спускали глаз с "Райского сада". Мы дали ему телефон в Джерси, по которому с нами можно было связаться в случае, если появится Везунчик. Целых четыре дня мы самым жалким образом просидели на другом берегу реки, прежде чем в телефонной трубке раздался взволнованный голос Веселого: -- Он появился! Но вам лучше пока не приезжать. Нам нужно где-нибудь встретиться, парни. Тем же утром мы встретились с Веселым в одном из салунов Нью-Йорка. Он был взволнован. -- Все паршиво, -- сказал он. -- Вам лучше не ввязываться, ребята. Везунчик появился, но похоже, что он что-то унюхал. Он не такой тупой, как Вилли, По слухам, он роздал разным людям два или три письма, которые они должны будут отправить в полицию, если с ним или с Вилли что-нибудь произойдет. Так что вам, парни, лучше не трогать его. -- Напротив, вот теперь мы и должны что-то делать. И делать очень быстро, -- сказал я. -- Почему? -- Макс удивленно посмотрел на меня. -- А ты не подумал, скольким людям Везунчик досадил за все эти годы? -- И? -- спросил Макс. -- И если одному из них придет в голову свести с ним счеты, то где после этого можем оказаться мы все? -- Да, пожалуй, ты прав, Башка, -- согласился Макс. -- Естественно. Если хотя бы один из его врагов имеет голову на плечах, он не будет колебаться. Он разделается с ним и останется в стороне. Эти письма отвлекут внимание полиции на нас, -- более четко выразил я свою мысль. Макс нахмурился: -- Да-да, ты абсолютно прав. Действительно, паршивая ситуация. -- Ладно, давай расстанемся, Веселый, -- сказал я. -- Продолжай наблюдать за заведением и сообщать нам о происходящем. Веселый уехал от нас сильно встревоженный. После его ухода Макс обратился ко мне: -- Ну, что будем делать? -- Ну, с одной стороны, мы не можем отказаться от исполнения приказа из офиса. Мы ведь не можем пойти и сказать: "Дайте-его кому-нибудь другому, потому что мы не можем управиться сами". Верно? -- Нет, конечно, не можем, -- согласился Макс. -- Но мы ведь не будем говорить, что не можем потому, что не в состоянии. Мы не можем потому, что нам нельзя этого делать. -- Конечно, нельзя! -- подхватил Простак. -- Бог ты мой, действительно нельзя, -- произнес Косой. Я подался вперед и оперся на стол. -- Ребята, это даже не стоит обсуждать. Мы должны это сделать, и чем быстрее, тем лучше. Мы уже при- кормили их и в любой момент легко можем их найти. Так что осталось только решить вопрос с этими чертовыми письмами Везунчика. -- Может быть, стоит поискать, у кого эти письма, и побеседовать с ними? -- предложил Косой. -- Нет, это не годится, -- ответил я. -- Нам надо действовать очень быстро. Но первым делом мы должны обеспечить себе железное алиби. -- Бог ты мой! С учетом того что существуют эти письма, алиби должно быть по-настоящему железным! -- сказал Простак. Глава 38 Несколько часов мы провели в задней комнате салуна, обсуждая сложившуюся ситуацию. Мы прикончили уже две бутылки виски, и бармен принес нам третью. Я открыл зарешеченное окно, чтобы впустить внутрь немного свежего воздуха. Начинался новый день. По какой-то неясной причине мои мысли сосредоточились на закрепленной на окне решетке. "Да, вот оно, -- подумал я. ,-- Если бы мы были за решеткой, это послужило бы прекрасным алиби. Да, Солли сможет организовать это. В своем городе он управляет почти всем, в том числе и полицией". Я вернулся к столу и сообщил остальным свою идею. -- Отлично, Башка! -- сказал Макс. Простак и Косой согласно кивнули. -- Я позвоню Солли прямо сейчас, -- сказал я и, опустив монету в автомат на стене, набрал номер. Из трубки раздался сонный голос Солли. -- Это Башка, Солли, -- сказал я, -- извини, что разбудил. -- Все нормально, Башка, -- ответил он. -- Что случилось? -- У нас возникло небольшое дельце. Мы хотели бы встретиться с тобой. -- Давайте, -- ответил Солли и положил трубку ,3а чашкой черного кофе я объяснил Солли, что он должен сделать. -- И не забудь глушители и джерсийские номерные знаки на машину, -- напомнил ему я. Солли кивнул: -- Конечно, я позабочусь обо всем. Это займет три четыре часа Приезжайте в мой городской офис в три часа дня Я позвонил Веселому и в осторожных выражениях сообщил ему, что мы собираемся делать и^что должен сделать он. Затем мы вернулись в Нью-Йорк, чтобы немного вздремнуть. В три часа мы были в офисе у Солли. Там мы оставили все свое оружие и деньги. Солли отвез нас к небольшому приземистому зданию в самом центре города -- Так, ребята. Вот вам ключи. Заведение находится на первом этаже -- Он усмехнулся. -- Теперь вы при деле Мы поднялись по лестнице на один пролет, и Макс открыл дверь. Это было достаточно дешевое, но хорошо оснащенное заведение. Одну стену полностью занимала большая школьная доска. Здесь были телефоны, оборудование для приема ставок на лошадей, игральный стол и несколько игровых автоматов. -- А где рулетка? -- удивленно спросил Косой. -- Здесь тебе не казино, -- ответил я. -- Это просто небольшой игорный притончик.. Минут двадцать мы бродили по комнате и развлекались с игровыми автоматами. Внезапно раздался чудовищный удар в дверь, и она распахнулась. В помещение ворвались пятеро здоровенных парней. --∙ Кто хозяин этого заведения? -- спросил один из здоровяков Он был совсем неплохим актером. -- Мы все хозяева, -- весело улыбнувшись, ответил Макс. -- Ладно, ребята. Вы задержаны за содержание игор ного притона, -- произнес здоровяк и обратился к од ному из своих парней: -- Ронни, ты останешься здесь, пока не прибудет фургон за всем этим оборудованием Оно изымается в качестве вещественного доказательства. А вы, парни, давайте со мной. Вы что, думаете, что можете завалить .в город и открыть здесь притон? У нас в Джерси запрещены азартные игры. Мы покорно проследовали за ним до полицейского автомобиля В участке нас обыскали и переписали по именам Дежурный сержант спросил: -- Хотите внести залог? -- Нет, сержант, -- ответил Макс. Сержант с удивлением взглянул на нас: -- Мне-то это все равно, но придется вас запереть на ночь, до завтрашнего утра, пока не откроется суд. В этом городе ночью суд не работает. Макс беззаботно пожал плечами. 'Нас отвели в подвал и поместили в маленькую камеру. Там было довольно тесно, но мы постарались устроиться поудобнее и, сменяя друг друга, по очереди отдыхали на двух койках. Мы курили и болтали в кромешной темноте. Время от времени Макс зажигал спички и смотрел на часы. Около половины четвертого утра в коридоре за дверью прозвучали шаги. Мы прислушались. Шаги замерли около нашей камеры. Раздался скрежет поворачиваемого в замке ключа. С той стороны двери кто-то прошептал: -- Вам налево по коридору. Затем раздался звук торопливо удаляющихся шагов Мы немного подождали, затем осторожно пошли в указанном направлении. В конце коридора находилась обитая железом дверь со вставленным в замок ключом Макс повернул ключ. Дверь со скрипом отворилась, и мы вышли в темный переулок, по которому дошли до боковой улицы. Солли ждал нас в нашем "кадиллаке" -- Глушители и все ваше снаряжение под задним сиденьем. -- Выйдя из машины, он сказал: -- Пока, желаю удачи. -- И пошел вниз по улице к ожидающему его автомобилю. Я поднял заднее сиденье. Там лежали наши револьверы с уже навинченными на них глушителями. Я раздал их остальным, и мы медленно тронулись в сторону Нью-Йорка. Было четыре утра, когда Косой остановил машину за полквартала от "Райского сада". Какой-то человек приблизился к "кадиллаку". Я прицелился ему в голову, но это оказался Веселый Гониф. -- Они оба там, и с ними еще какой-то парень, -- прошептал Веселый. -- Что за парень? -- спросил я. -- Не знаю, никогда не видел его раньше -- И черт с ним. Он отправится с ними за компанию, -- холодно произнес Макс Я удивленно посмотрел на него. Он отрицательно покачал головой и ответил мне непроницаемым взглядом. -- Придется кончать всех троих, -- решительным тоном произнес он. -- Вот ключ. Они закрылись на замок, -- сказал Веселый. Макс взял ключ. -- Ладно, Веселый. А теперь проваливай. Веселый торопливо зашагал вниз по улице. Косой остался за рулем автомобиля. Мы с пистолетами в руках спустились вниз по ступенькам. Макс беззвучно открыл дверь. Я медленно и тихо закрыл ее за нашими спинами. Мы увидели всех троих. Они стояли к нам спинами. Везунчик и Вилли пересчитывали деньги, лежащие на стойке бара. Незнакомец наблюдал за ними. Мы на цыпочках приблизились к ним по застланному ковром полу. Они были слишком увлечены. Мы оказались прямо за их спинами. Макс встал позади Змееныша, я -- Гориллы Вилли, а Простак -- за спиной у чужака. Наши пистолеты были в дюйме от их голов, когда они увидели нас в висящем над баром зеркале. На нас уставились три пары обезумевших от ужаса глаз. Три наших выстрела слились в один приглушенный хлопок. Три здоровенные дыры появились в трех затылках. Три пары рук со стуком упали на стойку бара. -- Еще раз, -- сказал Макс. Еще три выстрела слились в один приглушенный хлопок. Три пары рук соскользнули со стойки бара. Три обмякших тела осели на пол. -- На всякий случай, -- сказал Макс. Еще три выстрела слились в один приглушенный хлопок. Три мертвых, мертвых, мертвых, неподвижных тела лежали на полу. Мы поднялись по лестнице, пряча за пазухи дымящиеся револьверы. -- Обратно в Джерси, -- сказал Макс. Косой включил первую скорость, машина плавно двинулась вдоль по улице. Косой включил вторую скорость, машина перешла на .бег. Косой включил третью скорость, машина стремительно ворвалась в ночь и помчалась прочь от убийства. Когда паром выбрался на середину реки, мы выбросили наши пистолеты в темные воды Гудзона. Мы оста- вили машину в квартале от полицейского участка. Солли уже поджидал нас. -- Все нормально? спросил он, садясь в "кадил лак"- -- Нормально, -- ответил Макс. Солли уехал. По одному, держась неосвещенных мест мы прошли по улице и нырнули в темный переулок. Глава 39 Мы осторожно прокрались вниз по ступенькам к оби той железом двери и затем на ощупь вдоль по коридору до нашей камеры. Дверь камеры была незаперта. Мы зашли внутрь. Несколько минут спустя раздался звук шагов. Шаги остановились около нашей камеры, и мы услышали, как в двери повернулся ключ. Затем звук шагов затих в глубине коридора. Мы облегченно вздохнули. Я опустился на кровать. За весь остаток ночи никто из нас не проронил ни слова. В семь утра дежурный полицейский принес нам по порции паршивого кофе и пережаренные гренки. В де-вять тридцать мы были в суде. Признаете ли вы себя виновными в содержании игорного дома? -- пробурчал судья. Виновны, ваша честь, -- ответил я. -- По сто долларов штрафа с каждого или по десять дней тюремного заключения, -- произнес судья. Солли заплатил наши штрафы. Принимавшему их чиновнику я сказал Нам нужны квитанции. -- Для подоходного налога? -- с улыбкой спросил чиновник -- Да, -- ответил я И пожалуйста, проставьте на них дату и время Солли пригнал наш "кадиллак", и мы направились обратно в Нью- Йорк. Макс открыл дверь, ведущую в заднюю комнату заведения Толстого Мои, и мы сразу же оказались в руках поджидавших нас четырех "наездников" Они сидели вокруг нашего стола и глушили наше виски -- Что-то мы заждались вас, парни, сказал один из гостей за столом -- Простите, что заставили ждать, лейтенант. Вы как зашли -- по дружбе или по делу? -- спросил я, ста- раясь выглядеть совершенно безразличным к их при сутствию. -- Исключительно по делу, -- ответил лейтенант, внимательно рассматривая меня. Макс бросил быстрый взгляд на бутылку виски, стоящую на столе. Полицейский лейтенант перехватил его взгляд. -- А, это! -- Он покрутил бутылкой. -- Я знаю, что у вас здесь есть виски. Вы ведь не против того, что мы угостились в ваше отсутствие? -- Нет-нет, продолжайте, лейтенант. Все здесь к ва шим услугам, -- сказал я. Лейтенант насмешливо поблагодарил меня, по новой наполнил свой стакан и быстро опустошил его. -- Отличная вещь. А теперь... -- он замолчал, глядя на нас с задумчивой улыбкой. -- Как это там на идише, Макс? А, да-да. -- И он произнес на идише: -- Давайте приступим прямо к делу. Эта фраза очень странно прозвучала из уст полицейского- ирландца. Его поведение изменилось. Он отбросил в сторону свои вежливость и улыбку. Протянув Максу письмо, он мрачно произнес: -- Наконец-то я достал вас, уроды. Это принесли с утренней почтой. Чтобы найти вас, мы обшарили все притоны Ист-Сайда. Мы знали, что вы в любом случае вернулись бы сюда. Где вы, к черту, пропадали? -- Это что, задержание? -- спокойно спросил я. -- Что это за письмо читает Макс? -- Вопросы здесь задаю я! --рявкнул лейтенант. Макс кончил читать и раскурил сигару. Потом подошел вплотную к лейтенанту и насмешливо посмотрел на него: -- Ты знаешь, что ты можешь сделать с этим письмом? Я не обязан отвечать на твои вопросы, если не пожелаю. Все, что ты можешь сделать, -- это задер жать нас. И это, максимум, что тебе удастся. Уверяю тебя, что ничего больше у тебя не выйдет. Макс нахально посмотрел на лейтенанта и передал мне письмо. Я прочитал его и сказал: -- Лейтенант, я гарантирую, что мы выйдем из ку тузки быстрее, чем ты доставишь нас туда. Судя по всему,. Везунчика прикончили. Это грустная новость. Независимо от того, что говорится в письме, он был нашим другом. Впрочем, как бы это ни случилось, нас там не было. Кроме того, у нас есть связи, лейтенант, и ты знаешь, что они достигают весьма высокого уровня. Лейтенант немного изменил свою тактику. Он улыбнулся. -- Да, я знаю, что у вас есть связи, но здесь они вам не помогут. Это вовсе не мелкое правонарушение. Вам нужно чертовски хорошее алиби, чтобы выбраться сухими из воды.. Макс беспечно улыбнулся и опустился на стул. Потом налил себе порцию виски и весело произнес: -- Что касается меня, я вообще не понимаю, о чем ты говоришь, лейтенант. -- Слушай, Макс, не валяй дурака. Ты хочешь сказать, что не знаешь о том, что Везунчик, Вилли и еще один парень были убиты сегодня ночью ,в вашем новом заведении, в "Райском саду"? -- Меня ничто не может удивить, лейтенант, --сказал Макс. -- Но откуда мы можем это знать? Со вчерашнего вечера мы находились в каталажке в Нью-Джерси. Макс начал шарить по карманам. С небрежным видом он выложил на стол пачку денег и продолжил свои поиски. -- У меня есть доказательства, -- сказал я. -- Вот они, -- и я показал лейтенанту квитанцию об уплате штрафа. -- Или можешь позвонить дежурному сержанту в полицейский участок, -- добавил я с улыбкой. -- А хочешь, свяжись с судьей и проверь у него. Лейтенант попытался прочитать квитанцию одним глазом. Второй его глаз внимательно наблюдал заначкой тысячедолларовых банкнотов, которую Макс выложил на стол. Макс спрятал пачку в карман, оставив на столе одну купюру. Четверо полицейских уставились на Макса такими же глазами, какими зрители бурлеска наблюдают за выступлением звезды стриптиза Розы Ли. Лейтенант расплылся в улыбке, затем издал довольный смешок -- он знал правила -- и восхищенно тряхнул головой. Подойдя к столу, он усмехнулся еще раз и спокойно произнес: -- Да, вы обеспечили себе железное алиби. А я-то думал, что наконец застал вас врасплох. -- Он небрежно подхватил со стола купюру и засунул в карман. -- Ладно, ребята, -- сказал он, обращаясь к своим людям, -- я думаю, что мы можем идти. -- Подойдя к дверям, он . 359 обернулся: -- Кстати, имейте в виду. В рапорте я укажу, что мы не смогли вас найти. Свяжитесь со своим адвокатом, пусть он убедит районного прокурора закрыть дело против вас, чтобы эти чертовы циркуляры о вашем розыске были отозваны из полицейских участков. Довольно посмеиваясь, он скрылся за дверью. Мои зашел в комнату с подносом, уставленным стаканами с двойным виски. Мы молча выпили. Это не принесло мне облегчения. Мне это вообще ничего не дало. Как правило, после одной или двух порций виски мое напряжение спадало, и я расслаблялся. На сей раз этого не произошло. Я взглянул на Макса. Он, похоже, тоже был на грани нервного срыва. Похоже, он понял, что я испытываю, и сочувственно улыбнулся мне. -- Мне бы хотелось ненадолго проехаться за город, сказал я. -- Совершить небольшую прогулку. -- К Еве? -- спросил Макс. -- Да. Она в Северной Каролине. -- Я выясню этот вопрос, -- сказал Макс. -- Может быть, мы все сможем устроить себе отдых на пару недель. -- Отличная мысль, -- сказал Косой. Простак эхом повторил его слова. Макс кивнул: -- Завтра я узнаю. Нас ожидало разочарование. В главном офисе нам приказали оставаться в городе по крайней мере пару недель. Слишком много других групп взяли отпуска в то же самое время. Я позвонил Еве в Северную Каролину и почти час проболтал с ней по телефону. Она чувствовала себя одиноко и хотела вернуться назад. Я попросил ее не делать этого: я заеду за ней, и мы отправимся прямо во Флориду. Это ее немного развеселило. Дни шли непрерывной чередой. Мы не могли вы-браться из города, несмотря на то что у нас не было никаких особых дел. Две недели спустя мы вновь открыли "Райский сад" и проводили там большую часть времени. В одну из ночей, около трех часов, я увидел, как в бар торопливо ворвался Эдди. Он остановился и огляделся вокруг. Я помахал ему рукой, и он подскочил ко мне, тяжело дыша. У него был очень встревоженный вид. Это было совершенно не похоже на обычно флегматичного Эвди. -- В чем дело, Эд? -- спросил я. -- У тебя что, пожар в отеле? -- Где Макс? -- все еще задыхаясь, спросил Эдди. Вы оба должны поехать со мной. Машина стоит на улице. Мы поспешили в другой конец зала к Максу, сидящему за столом с одной из танцовщиц. Я подал ему знак, и он подошел к нам. -- Что случилось? -- спросил он. -- Пошли, -- суетливо произнес Эдди, -- я расскажу вам все по дороге. Эдди на высокой скорости запетлял по направлению к верхней части города: -- Из-за чего такая паника? -- спросил Макс. -- Вы, парни, должны припрятать одного покойника. И как можно быстрее, -- ответил Эд. -- Боже ты мой, -- сказал Макс. -- И это все? -- Да, -- подхватил я, -- к чему вся эта спешка и таинственный вид? -- Или ты думаешь, что труп очухается и смоется до нашего приезда? -- спросил Макс. -- Да, Эд, с чего бы весь этот переполох? -- поинтересовался я. -- Ну, вообще-то я не имею права рассказывать. Это совершенно секретное дело. Вот почему его поручили именно мне. Если что- нибудь просочится наружу, пострадает не только муниципалитет, но и политики на уровне штата. Этот покойник был крупной шишкой. -- Да ладно, Эд, -- сказал я. -- Нам все равно, какая это была шишка. -- И представителям подземного мира тоже нет никакой разницы, -- добавил Макс. Мы подъехали к новому жилому дому и поднялись наверх. Дверь в квартиру была приоткрыта, на пороге стоял человек, охраняющий вход. Он окинул нас с Максом внимательным взглядом, по которому можно было угадать полицейского со стажем. Так оно и было. -- Как тут дела, инспектор? -- спросил Эд. -- А у тебя, Эд? -- ответил инспектор. Мы с Максом переглянулись. Нам вовсе не улыбалась мысль оказаться замешанными в подобном деле заодно с полицейским инспектором. Несмотря на то что он был на содержании, это все равно было слишком рискованно. аб Мы считали аксиомой, что полицейским никогда нельзя верить. Инспектор провел нас в большую, роскошно обставленную гостиную. В дальнем углу лежал покойник, накрытый белой простыней. Эдди повел меня в спальню. Здесь находился человек, сидящий в кресле. Когда мы вошли, он испуганно уставился на нас. Я узнал его. Он был знаменитым адвокатом и крупным деятелем Демократической партии. -- Убери к чертовой матери этого проклятого инспектора, -- прошептал я, обращаясь к Эдди. -- С ним все в порядке, -- ответил Эдди. -- Он полностью в курсе. -- Мне плевать, насколько в порядке этот ублюдок. Убери его отсюда, -- настойчиво проговорил я. -- Мы не желаем никакого участия с его стороны. Эдди растерянно пожал плечами: -- Не знаю, попробую что-нибудь сделать. Мы вернулись в гостиную. Инспектор стоял на страже над покрытым простыней телом. Из-под простыни торчала рука покойника. На безымянном пальце блестело золотое масонское кольцо. Инспектор перехватил мой взгляд. Он встал на колени и снял кольцо с пальца. Трясущейся рукой он засунул кольцо себе в карман и нервно произнес: -- Я хочу, чтобы вы убрали это тело немедленно. И я должен буду отправиться с вами, чтобы проследить". Макс перебил его: -- Мы сами назначим время, когда убирать покойника. И ты с нами не отправишься. -- Мы не можем ждать, это слишком опасно. Он должен быть убран отсюда немедленно. Инспектор снял шляпу и смахнул пот со лба. Потом снова надел и опять снял ее трясущейся рукой. Затем посмотрел на нас белыми от страха глазами. -- Мы не будем выносить его сейчас, -- ответил я. -- Жена этого человека, -- инспектор ткнул рукой в направлении спальни, .-- возвращается из-за города сегодня утром. Я пожал плечами. Инспектор продолжал настаивать дрожащим голосом: -- Вы должны... Вы должны быстро убрать его отсюда. Вы просто не представляете, какой взрыв может произойти. Полетят все, начиная с самого верха. Эдди, Макс и я отошли в угол и шепотом обменялись мнениями. . -- Мы делаем работу по-своему и в удобное для нас время, -- сказал я Эдди. -- Убери отсюда этого чертова инспектора, -- добавил Макс. -- Я не могу, -- ответил Эдди. -- Я не знаю, как это сделать. Парень замешан в этом деле, и ему даны указания проследить, чтобы все было в порядке. -- Нет, Эд, -- сказал я. -- Он с нами не пойдет Это совершенно точно. Он нам не нужен, и все будет отлично сделано без его участия. -- Я ничего не могу поделать, Башка, -- сказал Эд. -- Он должен присутствовать, и это приказ. Мы с Максом понимающе переглянулись. --Наплевать, какие у тебя приказы, -- сказал я. -- Этого урода не будет рядом. -- Кто дал тебе задание? -- спросил Макс. Эдди замялся, а потом ответил: -- Главный офис. -- Кто именно? -- спросил я. -- Я не имею права сказать вам это. -- Кто бы он ни был, он наверняка знает, что мы делаем работу по-своему, -- сказал я. -- Да, и ты можешь передать это ему, -- сказал Макс. Эд пожал плечами. -- Скажи инспектору, пусть проваливает, -- сказал Макс. -- Ладно, ладно, -- проворчал Эдди. Он подошел к инспектору. По разговору было видно, что инспектор настаивает на своем. Отрицательно по качав головой, инспектор подошел к нам. -- Я извиняюсь, ребята, -- сказал он, --но я не могу уйти. Я должен проследить, чтобы никто не видел его лица. -- Нам совершенно наплевать, кто он такой, -- от ветил я. -- Нам наплевать, даже если это президент Соединенных Штатов. Для нас это просто покойник, так что не беспокойся. Мы не будем смотреть на парня. И никто не будет. -- Я должен проследить, -- настаивал он. -- Ладно, тогда мы не будем этим заниматься, -- ответил я. Мы считали аксиомой, что полицейским никогда нельзя верить. Инспектор провел нас в большую, роскошно обставленную гостиную. В дальнем углу лежал покойник, накрытый белой простыней. Эдди повел меня в спальню. Здесь находился человек, сидящий в кресле. Когда мы вошли, он испуганно уставился на нас. Я узнал его. Он был знаменитым адвокатом и крупным деятелем Демократической партии. -- Убери к чертовой матери этого проклятого инспектора, -- прошептал я, обращаясь к Эдди. -- С ним все в порядке, -- ответил Эдди. -- Он полностью в курсе. -- Мне плевать, насколько в порядке этот ублюдок. Убери его отсюда, -- настойчиво проговорил я. -- Мы не желаем никакого участия с его стороны. Эдди растерянно пожал плечами: -- Не знаю, попробую что-нибудь сделать. Мы вернулись в гостиную. Инспектор стоял на страже над покрытым простыней телом. Из-под простыни торчала рука покойника. На безымянном пальце блестело золотое масонское кольцо. Инспектор перехватил мой взгляд. Он встал на колени и снял кольцо с пальца. Трясущейся рукой он засунул кольцо себе в карман и нервно произнес: -- Я хочу, чтобы вы убрали это тело немедленно. И я должен буду отправиться с вами, чтобы проследить". Макс перебил его: -- Мы сами назначим время, когда убирать покойника. И ты с нами не отправишься. -- Мы не можем ждать, это слишком опасно. Он должен быть убран отсюда немедленно. Инспектор снял шляпу и смахнул пот со лба. Потом снова надел и опять снял ее трясущейся рукой. Затем посмотрел на нас белыми от страха глазами. -- Мы не будем выносить его сейчас, -- ответил я. -- Жена этого человека, -- инспектор ткнул рукой в направлении спальни, .-- возвращается из-за города сегодня утром. Я пожал плечами. Инспектор продолжал настаивать дрожащим голосом: -- Вы должны... Вы должны быстро убрать его отсюда. Вы просто не представляете, какой взрыв может произойти. Полетят все, начиная с самого верха. Эдди, Макс и я отошли в угол и шепотом обменялись мнениями. . -- Мы делаем работу по-своему и в удобное для нас время, -- сказал я Эдди. -- Убери отсюда этого чертова инспектора, -- добавил Макс. -- Я не могу, -- ответил Эдди. -- Я не знаю, как это сделать. Парень замешан в этом деле, и ему даны указания проследить, чтобы все было в порядке. -- Нет, Эд, -- сказал я. -- Он с нами не пойдет Это совершенно точно. Он нам не нужен, и все будет отлично сделано без его участия. -- Я ничего не могу поделать, Башка, -- сказал Эд. -- Он должен присутствовать, и это приказ. Мы с Максом понимающе переглянулись. --Наплевать, какие у тебя приказы, -- сказал я. -- Этого урода не будет рядом. -- Кто дал тебе задание? -- спросил Макс. Эдди замялся, а потом ответил: -- Главный офис. -- Кто именно? -- спросил я. -- Я не имею права сказать вам это. -- Кто бы он ни был, он наверняка знает, что мы делаем работу по-своему, -- сказал я. -- Да, и ты можешь передать это ему, -- сказал Макс. Эд пожал плечами. -- Скажи инспектору, пусть проваливает, -- сказал Макс. -- Ладно, ладно, -- проворчал Эдди. Он подошел к инспектору. По разговору было видно, что инспектор настаивает на своем. Отрицательно по качав головой, инспектор подошел к нам. -- Я извиняюсь, ребята, -- сказал он, --но я не могу уйти. Я должен проследить, чтобы никто не видел его лица. -- Нам совершенно наплевать, кто он такой, -- от ветил я. -- Нам наплевать, даже если это президент Соединенных Штатов. Для нас это просто покойник, так что не беспокойся. Мы не будем смотреть на парня. И никто не будет. -- Я должен проследить, -- настаивал он. -- Ладно, тогда мы не будем этим заниматься, -- ответил я. К разговору подключился Эдди: -- Не беспокойтесь, инспектор. Они сделают все, как надо. Инспектор смерил нас долгим взглядом, зло чертыхнулся и вышел из квартиры. Мы с Максом подошли к покойнику, я снял с него простыню. Даже в таком состоянии он имел весьма презентабельный вид. Он был среднего возраста, и его лицо показалось мне знакомым. -- Я ведь где-то видел этого парня, -- сказал я и пригляделся повнимательней. -- Да, точно, я часто встречал его на Бродвее. Он любил девушек. Он отъявленный бабник. -- Я повернулся к Эдди: -- Этот парень вроде бы судья, да? Эдди кивнул: -- Да, он 'был судьей Верховного суда. Я взглянул, куда попала пуля. Пулевое отверстие было в животе. Кровь все еще стекала на пол тонкой струйкой. -- Посмотри, нет ли здесь где-нибудь изоляционной ленты, -- сказал я Эдди, -- и найди мне какую-нибудь тряпку. Через некоторое время Эдди вернулся с мотком изо-ленты и полотенцем. Я оторвал кусок от полотенца, заткнул рану и закрепил изолентой. Эдди шепотом спросил: -- Можете вы его убрать прямо сейчас? -- Нет, не в такое время, -- ответил я. -- Жена этого парня, -- Эдди махнул рукой в сторону спальни, -- должна вернуться из-за города сегодня утром. -- Узнай, в какое время она прибывает. Мы постараемся убрать труп до ее появления. Эдди скрылся в спальне. Вернувшись, он сказал: -- Парень говорит, что вы должны убрать его прямо сейчас. Его жена возвращается ранним утром. -- Да пошел он к черту! -- сказал я. -- Как это будет выглядеть, если чистильщики ковров начнут выносить ковер из дому в четыре часа утра? -- Да, -- согласился Эдди, -- это будет выглядеть подозрительно. Но все равно надо избавиться от него как можно скорее. -- Перестань дергаться, Эд, -- сказал Макс. -- Мы уберем его. Ну ладно, -- продолжил 6н, -- поскольку раньше восьми утра ничего сделать нельзя, то мы, пожалуй, на время исчезнем. Эдди остался в квартире вместе с адвокатом, мы с Максом ушли. Глава 40 Мы отправились прямо на Томпсон-стрит. Пит был в своей мастерской и занимался новым делом. Ему пришло в голову попробовать печатать почтовые марки. Большое количество стандартных блоков лежало на столе. -- Прямо из-под пресса! -- довольно хихикнул Пит. -- Ну, как они выглядят? Я взял один блок. -- А вот настоящие, --сказал Пит, протягивая мне другой блок, который достал из стола. -- Видишь какую-нибудь разницу? Я сравнил марки между собой. На мой взгляд, они ничем не отличались. -- Я нанял несколько отличных граверов, -- довольно сообщил Пит. -- Раньше они работали на итальянском монетном дворе. Он провел нас в небольшую кладовую. Все стены ее были увешаны полками с небольшими ящичками. Он с гордостью продемонстрировал нам свою коллекцию. Ящички вдоль одной стены содержали изготовленные им этикетки на любые спиртные напитки местного или иностранного производства. В других ящичках были гербовые марки США и поддельные мексиканские и американские купюры. -- Когда-нибудь, -- мечтательно проговорил Пит, -- я сделаю такую купюру, которую даже эксперты не смогут отличить от настоящей. -- А такое когда-нибудь случалось? -- спросил я. -- Нет, но когда-нибудь произойдет. Об этом мечтает каждый, кто занимается нашим бизнесом: напечатать идеальную купюру. Из одного ящичка Пит достал сертификаты о смерти и похоронах и вернулся к столу. -- Мужчина или женщина? -- спросил он. -- Мужчина, -- ответил Макс. Пит заполнил и проштамповал справки. Мы сказали "Привет!" и ушли. От Пита мы поехали в "Райский сад". В заведении были только Простак и Косой в компании с танцующей командой из двойняшек. Похоже, мы прервали что-то важное. Мы закрыли заведение, а двойняшкам пришлось взять такси. Заехав в бани Лутки, мы несколько часов поспали, затем ненадолго заскочили к массажисту и взбодрились, по-быстрому окунувшись в холодный бассейн. В семь тридцать мы прибыли в похоронное бюро. Косой и Простак отправились за грузовиком к чистильщику ковров Клеми, а мы с Максом, взяв большой кусок мешковины, толстую иглу и моток прочных суровых ниток, поехали прямо на место. Эдди встретил нас в дверях квартиры. Он выглядел очень усталым. -- Этот урод действует мне на нервы больше, чем покойник, -- сообщил он нам. Мы взглянули на адвоката. Он был растрепан и имел совершенно затравленный вид. Когда мы стали заворачивать покойника в ковер, он тоскливо, точно пьяный, пробормотал: -- Этот китайский ковер стоит пять тысяч долларов. Не обращая на него никакого внимания, мы обмотали ковер мешковиной, и я надежно зашил ее по краям. Потом минут двадцать мы сидели, курили и ждали Косого и Простака. Они вошли, уже одетые в форму чистильщиков ковров. Грузовой лифт оказался недостаточно высоким, и лифтеру пришлось поднимать проволочную крышу кабины, чтобы ковер поместился. На улице мы с Максом отошли в сторонку и наблюдали, как Косой и Простак борются с громоздким свертком, пытаясь запихнуть его в грузовик. В конце концов им это удалось, и они уже собрались отъезжать, когда к ним подошел полицейский. Мы с Максом торопливо приблизились, чтобы узнать, чего он хочет. Полицейский спорил с Косым и говорил ему, что груз выступает за задний борт автомобиля и по правилам к концу груза необходимо прикрепить красный флажок. Я отправил Косого обратно в квартиру, чтобы он нашел там кусок красной материи, даже если его придется оторвать от пальто или платья. Он вернулся с большим куском красного шелка, судя по всему, оторванного от платья, и привязал его к выступающему концу. Больше никаких проблем не возникло. В похоронном бюро был только Розенберг Он готовился к похоронам, которые должны были состояться где-то в середине дня. Макс сказал Розенбергу, что он может пока свалить. Мне не понравилась интонация, с которой Розенберг ответил- "Хорошо, раз уж вы так хотите", и решил, что потом надо будет обсудить с Максом, многое ли этот Розенберг успел разнюхать. Косой привел из гаража катафалк, а мы с Простаком, подогнавшим грузовик к задней двери, вытащили сверток, распаковали его и положили покойника в сосновый гроб. Полчаса спустя Простак уже увозил на катафалке тело в последний путь. Вслед за катафалком Косой на "кадиллаке" вез нескольких стариков -- наемных плакальщиков, одолженных нами в соседней синагоге. Мы с Максом остались дожидаться возвращения Ро-зенберга. -- Так, значит, покойник был судьей Верховного суда, -- проговорил Макс. -- Во всяком случае, так считает Эдди. Не знаю. На мой взгляд, он не похож на судью из федерального Верховного суда. -- Ну, может быть, он и не федеральный. Он, пожалуй, действительно слишком молод. Скорее всего, он из Верховного суда штата. -- Кто это сделал, как ты думаешь? Этот адвокат? -- Похоже на то, -- ответил я. --. Возможно, они оба участвовали в каком-нибудь крупном грязном деле -- Судья какого-то Верховного суда, --^ ехидно произнес Макс. -- Но мы-то знаем, что любой юрист, имеющий двадцать пять тысяч, чтобы заплатить демократам, может попасть на это место. -- Да, и, попав туда, они стараются как можно быстрее вернуть свои деньги. -- Как, кстати, его звали? -- спросил Макс. Я пожал плечами. Некоторое время мы молча курили Я задумался. Это что, дело рук адвоката? Но зачем он сделал это? Может быть, из-за своей жены или какой-нибудь девки, из-за которой они поссорились? Да, оба они были известны на Бродвее как отъявленные бабники. А может быть, судья просто продал кому-нибудь адвоката? Интересно, каким образом в этом деле оказался замешан офис? Навряд ли случившееся станет когда-нибудь состоянием гласности. Говорят, что все убийства раскрываются. Какая чушь! Большинство из них так и остаются нераскрытыми. Полицейские слишком тупы, по крайней мере честные полицейские. А те, что куплены, знают об очень многих нераскрытых убийствах хотя бы потому, что в той или иной степени причастны к большинству из них. Вернулся Розенберг. Я сразу решил проверить, что ему известно. -- Простак уехал на катафалке, -- сказал я. --Да? Ну ладно, -- ответил он. -- Когда он вернется назад? У меня на два часа назначены похороны. -- Он будет вовремя,-- -- ответил я и, стараясь, чтобы это прозвучало беззаботно, спросил: -- Как ты думаешь, что перевозит Простак в Катафалке? -- Это совершенно не мое дело. Это ваш катафалк, -- ответил он. -- Да, но что об этом думаешь ты? -- Алкоголь. Я думаю, вы перевозите алкоголь, -- ответил Розенберг. -- Да, но не вздумай болтать. -- Да, конечно, -- ответил он. Глава 41 В один из дней Макс притащил полный карман механических зажигалок. Это была интересная новинка, выпускаемая Ронсоном. Они только-только появились на рынке. Я уже видел их, но еще не успел обзавестись своей. Макс отдал мне одну. Она возбуждала мое любопытство. Я стоял в углу бара, курил и играл с зажигалкой. Мне нравилось наблюдать за тем, как искры сыплются на фитиль и зажигают его. Подняв голову, я уловил взгляд больших искрящихся глаз, устремленный на меня поверх бокала с коктейлем. Женщина оглядела меня с ног до головы. Это вызвало у меня такое чувство, как будто бы меня обдало вихрем горячих искр. Я вновь щелкнул зажигалкой. Ее огонь снова привлек ко мне взгляд этих прекрасных глаз. Опять взгляд заскользил по мне, пока его обладательница потягивала коктейль. Это было уже слишком. Я почувствовал, что меня бросило в жар. Я послал ей улыбку, и она улыбнулась в ответ. Она была худощавая, симпатичная и сильно загорелая. Я подошел к ней и сказал: -- Простите, мисс, но ваши глаза действуют на меня так же, как и эти искры. -- В подкрепление своих слов я щелкнул зажигалкой. -- Обжигают? -- улыбнулась она, показывая ослепительно белые ровные зубы. -- Нет, пробуждают во мне огонь, -- ответил-я. -- О, как интересно! -- рассмеялась она. Ее хрипловатый голос был печальным и вместе с тем мелодичным и глубоким. Даже когда она смеялась, в смехе слышалась какая-то скрытая грусть. -- Вы поете? -- спросил я. -- Вы, наверное, исполняете блюзы? -- Да. -- Она показала свои прекрасные зубы. -- Поэтому я сюда и пришла. Я ищу работу. -- Вы уже встречались с хозяином этого заведения? -- спросил я. --.Я вижу его перед собой, -- со смехом ответила она. -- Мне на вас показали. -- Я очень разочарован, -- сказал я. -- Почему? -- Я думал, что вы... Но теперь я вижу, что у вас корыстный интерес. Она рассмеялась: -- А какой интерес заставил вас подойти ко мне? Впрочем, не говорите, я это знаю и так. Мы оба рассмеялись. Оркестр заиграл тягучее танго. Огни над танцевальной площадкой погасли. Вращающаяся сфера под потолком кружилась и кружилась, гипнотизируя своим движением. Воздух затрепетал, наполненный чувственной мелодией. -- Может быть, мы продолжим разговор во время танца? -- предложил я. -- С удовольствием. Я проводил ее на площадку. Она скользнула в мои объятия и обхватила левой рукой мое плечо. Ее взгляд притягивал меня. Под тонким шелковым платьем на ней ничего не было. Ее тело было горячим и податливым. Мы не говорили, мы не могли. Этот момент был слишком волнующим для разговора. Она положила голову мне на грудь и опустила глаза, признавая свою капитуляцию. Потом с силой сжала мою руку и тесно прижалась ко мне гибким, обжигающе- горячим телом. Держа ее в объятиях, я мог чувствовать каждый изгиб, каждое движение. Я мог чувствовать все. Она прерывисто дышала, приоткрыв рот. Ее руки, обнимающие меня, напряглись. Она все теснее и теснее прижималась ко мне, по мере того как мы медленно кружились под нарующую мелодию. Она приблизила ко мне свои губы, глаза ее были закрыты. Когда я поцеловал ее, она хрипло простонала: -- О-о-о! -- Тело ее затрепетало. -- О-о-о! -- снова простонала она. -- Сдави меня, сделай мне больно! Я сдавил ее, она затрепетала с новой силой. -- Пожалуйста, пожалуйста, -- зашептала она. -- Вонзи свои пальцы мне в спину! Ее колотило, как в лихорадке. Я вдавил в ее спину ногти, чуть- чуть, самую малость. Она судорожно вздохнула: -- Пожалуйста, пожалуйста, сильнее! Она смотрела на меня сияющими, полными страсти глазами. Я ничего не мог поделать с собой. Ее безумная страсть передавалась мНе. Я сильнее вдавил ногти в ее тело. Она затряслась, застонала и начала извиваться. Потом судорожно сжала меня в коротком импульсивном объятии, и я прильнул к ее трепещущим губам. Мы прижались друг к другу так, что превратились почти в одно целое. Я потерялся во времени и в пространстве. Я ничего не помнил. Это было потрясающе, но кончилось слишком быстро. Я не помню, как вел ее обратно. Помню только, что я помог ей сесть на стул за одним из дальних столиков. . За столом сидел какой-то мужчина. Мне показалось, что я где-то встречал его раньше. Когда мы подошли, он с улыбкой поклонился мне и показал рукой на стул. Женщина села между нами. В петлице у мужчины был белый цветок. Я внимательно посмотрел на него, пытаясь вспомнить, где мы встречались, но в тот момент не смог этого сделать. С озорным блеском в глазах женщина сказала, обращаясь ко мне: -- Дорогой, это мой муж, Джон. Я сидел, переводя взгляд с нее на него. Они улыбались. -- Я наблюдал за вами на танцевальной площадке, -- сказал он. -- Вы неплохо провели время, верно? -- И он рассмеялся. По тому, как это было сказано, я понял, что он все знает. Мы втроем засмеялись. Но я оборвал смех на середине. Я-то над чем смеюсь? Этот рогоносец -- ее ^70 муж. Я вновь посмотрел на него. Он был среднего возраста, сильно загорелый, хорошо одет и недурно выглядел. Я не мог понять его дружелюбного отношения ко мне в подобных обстоятельствах. -- А ты не против? -- спросил я. -- Конечно, нет! А почему я должен возражать? -- улыбнулся он. Его зубы казались ослепительно белыми, такими же, как и у нее. Я подумал, что это от того, что их лица очень загорелые. Это создавало контраст. -- Что, во Флориде прекрасная погода? -- спросил я. -- Да, превосходная, -- ответила она. -- Да, там можно замечательно покататься на яхте и порыбачить, -- отв