Бертольд Брехт. Карьера Артуро Уи, которой могло не быть В сотрудничестве с М. Штеффин ---------------------------------------------------------------------------- Перевод Е. Эткинда Бертольт Брехт. Театр. Пьесы. Статьи. Высказывания. В пяти томах. Т. 3 М., Искусство, 1964 OCR Бычков М.Н. mailto:bmn@lib.ru ---------------------------------------------------------------------------- ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА Зазывала. Флейк | Карузер | Бучер } дельцы, члены правления треста "Цветная капуста". Малберри | Кларк | Шийт - владелец пароходства. Старый Догсборо. Догсборо-сын. Артуро Уи - главарь гангстеров. Эрнесто Рома - его помощник. Тед Рэгг - репортер газеты "Стар". Докдейзи. Эмануэле Гири - гангстер, Боул - кассир у Шийта. Гудвилл и Гэфлз - чиновники из городской управы. О'Кейси - чиновник, ведущий расследование. Актер. Джузеппе Дживола - торговец цветами, гангстер. Xук - оптовый торговец овощами. Обвиняемый Рыббе. Защитник. Судья. Врач. Прокурор. Молодой Инна - близкий друг Эрнесто Ромы. Низкорослый. Игнатий Дольфит. Бетти Дольфит - его жена. Телохранители Артуро Уи. Слуги Догсборо. Газетчики, репортеры, гангстеры. Торговцы овощами из Чикаго и Цицеро. Женщина. ПРОЛОГ Перед холщовым занавесом появляется зазывала. На занавесе крупные надписи: "Сенсация: борьба вокруг завещания и предсмертного письма старого Догсборо", "Грандиозный процесс о поджоге склада", "Убийство гангстера Эрнесто Ромы его дружками", "Шантаж и убийство Игнатия Дольфита", "Захват гангстерами города Цицеро". За занавесом играет оркестр ударных инструментов. Зазывала. Уважаемые зрители! Наши актеры... Прекратите, пожалуйста, разговоры! А вы - снимите шляпу, мадам! Итак, актеры сегодня вам Покажут, надеясь на снисхожденье, Историко-гангстерское обозренье. Мы вам расскажем правду сначала О кредитах на сооруженье причала; Затем познакомят вас наши актеры С завещаньем и предсмертным письмом Догсборо; Впервые в мире увидит эстрада Сенсацию: процесс о поджоге склада! Убийство Дольфита и Эрнесто Ромы! В Чикаго гангстеры мечут громы! А в конце настоящий парад-алле: Город Цицеро тоже у них в петле! Здесь пройдет перед вами карьера бандита, Цвет бандитского мира, его элита! Вы увидите бывших и настоящих, Живых и уже в могиле смердящих, И глупых и умных - всех без разбора. Например, доброго, честного папашу Догсборо! Старый Догсборо появляется перед занавесом. Твой волос бел, душа твоя черна. Кланяйся и уходи, старина! Старый Догсборо, поклонившись, уходит. А сейчас... Вот он сам! Познакомьтесь - Дживола! Дживола появляется перед занавесом. Торгует цветами и поет соло. У него на синтетическом топливе пасть, В эту пасть ему палец лучше не класть! Ноги у лжи коротки, не так ли? Ну а как у Дживолы в нашем спектакле? Дживола, хромая, уходит. Гвоздь программы, Эмануэле Гири! Обер-шут, знаменитый повсюду в мире! Перед занавесом появляется Гири и машет рукой, приветствуя зрителей. Величайший убийца всех времен и народов! Убирайся! Гири, озлобленный, уходит. Глядите: урод из уродов! Всем гангстерам гангстер! И гад всем гадам. Он послан на землю кромешным адом, Чтобы нас покарать в кратчайшие сроки За глупость и прочие наши пороки! Это он появился и смотрит хмуро, Повсеместно прославленный Уи Артуро. Перед занавесом появляется Артуро Уи и медленно проходит вдоль рампы. Всмотритесь во тьму ушедших столетий: Кому не припомнится Ричард Третий? Но в эпоху Алой и Белой роз Не было столько побоищ и слез! С учетом сложившегося положенья Дирекция принимает решенье, Как говорят, Не щадя затрат, Представить вам все в возвышенном стиле, Однако же вы безо всяких усилий Увидите здесь в исполненье артистов Не только бандитов-рецидивистов, Но правду истории, горькую самую, И, следя за волнующей этой драмою, Не заметите в ней ни малейшей фантазии, Сцен, придуманных только для данной оказии, Не столкнетесь с иной нереальной фигурой, Приспособленной автором или цензурой. Это зрелище будет не в бровь, а в глаз! Наша пьеса известна любому из вас. Музыка звучит все громче, с ней сливается треск пулеметных очередей; зазывала уходит за занавес. I Сити. Входят пятеро дельцов - члены правления треста "Цветная капуста". Флейк. Проклятый век! Несчастный наш Чикаго! Так пожилая дева утром рано Идет за молоком, а вместо денег В кармане - дырка: все ее монеты Упали в лужу. Карузер. Прошлую субботу Тед Мун позвал меня и девяносто Других гостей на жареных фазанов. Когда бы в самом деле мы явились, Мы б увидали, как идет с торгов Вся мебель Теда Муна. Это - скоро, Скорей, чем умереть: миллионер Через минуту нищий. В океане Еще плывут суда с цветной капустой, Сюда, в Чикаго, а уж тут, в Чикаго, Нет покупателей. Бучер. Как будто гром Ударил в ясном небе. Maлберри. "Клайв и Роббер" Уже на ладан дышат! Кларк. "Братья Уилер" Кормили всех с Адама - и банкроты. Флейк. Контора Дика Хавелока - крах. Карузер. А Шийт? Где старый Шийт? Флейк. Не смог прийти, Все бегает из банка в банк. Кларк. Он тоже? (Пауза.) Итак, в Чикаго на цветной капусте Поставим крест. Бучер. Друзья, не унывайте, Ведь кто не умер, тот еще живой. Малберри. Лежать в гробу не значит - жить. Бучер. Бодритесь! Капустой торговать - надежный бизнес: Не может четырехмильонный город Сидеть голодным. Кризис или нет, А овощи ему необходимы. Карузер. А как зеленщики торгуют? Малберри. Вяло. У них теперь берут по полкочана, И то - в кредит. Кларк. Сгниет у нас капуста. Флейк. В приемной, кстати, ждет угрюмый тип, Его зовут Артуро Уи. Кларк. Уи? Гангстер? Флейк. Вот именно. Он чует трупный запах И сразу хочет выгоду извлечь. Помощник главаря, Эрнесто Рома, Берется объявить зеленщикам, Что покупать капусту не у нас, А у других - опасно для здоровья. Он обещает оборот удвоить. Торговцы, говорит он, предпочтут, Чем покупать гробы, купить капусту. Невеселый смех. Карузер. Какая наглость! Малберри (громко хохочет). Орудия Томпсона! Бомбы Миллса! Вот новые идеи! Наконец Капустная торговля возродится! Пронесся слух, что мы не спим ночами, И вот Артуро Уи приходит к нам И предлагает нам свои услуги! Что ж, выбирать придется между ним И Армией спасенья - чей суп лучше? Кларк. Суп Уи, пожалуй, горячей. Карузер. Гоните Бандита в шею. Малберри. Только деликатно. Кто знает, чем мы кончим? Общий смех. Флейк (Бучеру). Что там слышно? Добился ли старик Догсборо займа? (Обращаясь к остальным.) Мы вместе с Бучером искали выход, - Как продержаться целый год без денег? И вот что порешили: мы всегда Исправно платим городу налоги, Так почему теперь не может город Помочь нам выбраться из этой ямы И дать заем - ну, скажем, на постройку Причалов? Мы возьмемся их построить, Чтоб овощи дешевле обходились, Догсборо пользуется уваженьем И мог бы все... Но что ж он отвечает? Бучер. Он в это дело путаться не хочет. Флейк. Как, черт возьми, старик Догсборо босс В районе порта, а помочь не хочет? Карузер. Эх, зря я финансировал его Кандидатуру! Он неблагодарный! Малберри. Подлец, он был трактирщиком у Шийта! Еще не став политиком, он ел Хлеб треста! Черная неблагодарность! Флейк, я же говорю, что нет морали, Нет долларов, но и морали нет! Они сбегут, как крысы с корабля. Изменит друг, слуга предаст хозяев, И старый наш улыбчивый трактирщик С холодным безразличьем отвернется. Пропала в годы кризиса мораль! Карузер. Я думал, что Догсборо не таков! Флейк. Что ж говорит старик? Бучер. Что это - липа. Флейк. Что - липа? Где? Сооружать причалы? Мы тысячам людей дадим работу И хлеб дадим... Бучер. Догсборо не уверен, Что мы их будем строить. Флейк. Как? Позор! Бучер. Позор - что? Наш обман? Флейк. Его сомненья! Кларк. Да мало ли других, кто может вырвать Для нас заем? Малберри. Конечно! Бучер. Есть другие, Но нет Догсборо, - он один такой, Он нам подходит. Кларк. Чем? Бучер. Догсборо честен И честностью прославлен. Флейк. Чепуха! Бучер. Об имени своем старик печется... Флейк. Плевать! Нам нужно получить заем, А имя, - что нам до него? Бучер. Неправда. Нам это имя нужно. Имя - деньги. Лишь честному, давая в долг, не станут Вопросы задавать, и у него Потребовать гарантии - неловко. Таков старик Догсборо. Клюнет рыбка! Старик Догсборо - это наш кредит. В него все верят, даже тот, кто в бога Давно не верит, верует в Догсборо. Прожженный биржевик уже, быть может, Себе не доверяет, и к юристу Идет в сопровождении юриста, А вот последний цент на сохраненье Кладет в карман Догсборо, чей передник Висит в трактире на гвозде. Он честен! Две тонны честности! Он прожил восемь Десятков лет и слабостей не знал. Я повторяю, он для нас бесценен, Особенно когда причалы строишь И хочешь строить их как можно дольше. Флейк. Да, он бесценен. Если он поддержит Какое-нибудь дело, то в победе Сомнений нет. Но нас он не поддержит. Кларк. Он скажет: "Город наш - не миска с супом". Малберри. "За город - все, а город - за себя!" Карузер. Нет у Догсборо юмора. Малберри. А взгляды Меняет он не чаще, чем сорочки. Наш город для него не просто зданья, Где люди проживают и дерутся За хлеб и за бифштексы: город - книга, Как Библия. Он мне давно противен. Кларк. Он с нами не был никогда. Ну что Ему капуста? Что ему наш транспорт? Да пусть все овощи сгниют - он пальцем Не шевельнет. Уже лет девятнадцать Для выборов берет он наши деньги, А то и двадцать. И видал цветную Капусту только в миске. А в гараж И не заглядывал. Бучер. Да, это верно. Кларк. К чертям его! Бучер. Нет, не к чертям, а к нам! Флейк. Зачем он нам? Кларк ясно объяснил, Что он нас отвергает. Бучер. Да, но Кларк Причину тоже объяснил. Кларк. Догсборо Не знает, что почем. Бучер. Да. Он не знает. Не знает, как живем мы, чем мы дышим. Догсборо в нашей шкуре не бывал. Теперь - вопрос: как нам его заставить Почувствовать себя на нашем месте? Пусть учится паршивый старикан. Послушайте, я выработал план! Появляется надпись, напоминающая о некоторых событиях недавнего прошлого. II У входа на товарную биржу. Флейк и Шийт. Шийт. Метался я от Понтия к Пилату. Пилат уехал, Понтий мылся в бане. Теперь былых друзей своих мы видим Лишь со спины - они нас избегают. Отныне брат, боясь, что встретит брата, Бежит к старьевщику за башмаками - Что с нищего возьмешь? Партнеры так Друг перед другом трусят, что не смеют По имени назвать один другого! Дельцы навесили топор на морду, А на карман - замок. Флейк. Вы не решились? Шийт. На что? На ваше предложенье? Дудки! За те же чаевые вы хотите И завтрак, и обед, и благодарность. Сказал бы я... Да лучше помолчу! Флейк. А кто же так, за здорово живешь, Отдаст вам деньги? Шийт. Я не сомневаюсь, Что на друзей рассчитывать нельзя. Флейк. Да, деньги нынче дороги. Шийт. Для тех, Кому они нужны. А кто ж об этом Подробнее осведомлен, чем друг? Флейк. Ты пароходства не удержишь. Шийт. Разве? Есть у меня жена, так вот - смогу ли Я удержать жену? Ведь ты мой друг И знаешь все! Флейк. Шийт, если ты продашь... Шийт. То потону не сразу. Но скажи мне, Зачем далось вам это пароходство? Флейк. Неужто не подумал ты о том, Что трест тебе поможет? Шийт. Не подумал. Ах, что же я? Как не сообразил, Что вы готовы протянуть мне руку, Но только чтоб ограбить? Флейк. Озлобленье - Дурной советчик и коварный друг. Шийт. Ну, не коварней остальных друзей. Проходят трое - гангстер Артуро Уи, его помощник Эрнесто Рома и его телохранитель. Уи пристально смотрит на Флейка, словно ожидая, что тот заговорит, а Рома, уже пройдя мимо, гневно оборачивается. Кто это? Флейк. Гангстер Уи. Ну, как же, Шийт, Продашь нам пароходство? Шийт. Он хотел С тобой поговорить. Флейк (с резким смехом). Нам этот гангстер Покоя не дает. Он предлагает Капусту нашу всю продать посредством Его нагана. Да, теперь такое Повсюду расплодилось, - город гибнет, Гниет, разъеден язвами проказы. Откуда это все взялось? В какой Помойной яме это зло плодилось? Шантаж, убийство, произвол, грабеж, Их "руки вверх!", их "убегай, кто может!" - Все это надо выжечь. Шийт (многозначительно взглянув на него). Но - скорее, А то и заразиться можно. Флейк. Как, Продашь нам пароходство? Шийт (отступив на шаг и рассматривая собеседника). Да, пожалуй, Есть сходство. Сходство с теми, кто прошел Тут мимо нас. Оно не слишком явно, Его скорее можно угадать. На дне пруда видны сквозь воду ветки, Зеленые и скользкие, как змеи. Что это - змеи или просто ветки? - Не разберешь. Ты, Флейк, не обижайся, Но ты походишь на Эрнесто Рому, Как ветка на змею. Сейчас, увидев Его и на тебя взглянув, я понял, Что это сходство замечал и прежде, Но в нем не отдавал себе отчета. Флейк, повтори: "Продашь нам пароходство?" Такой же голос... Нет, ты лучше крикни: "Стой, руки вверх!" Ведь этого ты хочешь? (Поднимая обе руки.) Флейк, я сдаюсь. Ты победил в бою. Я пароходство тресту продаю. В уплату дай мне сапогом под зад! Флейк. Ты помешался? Шийт. Нет. Но был бы рад! III Ресторан Догсборо. Догсборо и его сын ополаскивают стаканы. Входят Бучер и Флейк. Догсборо. Нет, не хочу. Все ваши предложенья - Сплошная липа. Все смердит, как падаль. Догсборо-сын. Отец не хочет. Бучер. Ну, тогда не надо. Забудь о них, Догсборо. Нет так нет. Догсборо. Все - липа! Вижу вас насквозь! Причалы... Не буду, нет! Догсборо-сын. Отец не будет. Бучер. Ладно. Забудь об этом. Догсборо. В городскую кассу Не смеет каждый с ложкой залезать, Как в миску с супом. Да и дело ваше В расцвете. Бучер. Флейк, а что я говорил? Вы - пессимист. Догсборо. Нельзя быть пессимистом. Вы сами губите себя, ребята. Ведь вы торгуете цветной капустой. Она - как хлеб. Как мясо. Хлеб, и мясо, И овощи необходимы людям. Попробуй я подать бифштекс без лука, Котлету без зеленого горошка - Клиентов не видать мне как ушей. Бывает, люди жмутся и кряхтят, Боятся лишние гроши потратить, Сто раз подумают, пока решатся Купить себе костюм... Но десять центов На овощи найдет всегда и всякий. Уж вам-то вовсе трусить не к лицу. Держитесь! Выше голову, ребятки! Флейк. Послушаешь тебя, старик Догсборо, И на душе полегче. Бучер. Любопытно, Что ты, Догсборо, нерушимо стоек По отношению к цветной капусте. Ведь мы к тебе пришли не просто так. Нет, не заем - о займе мы забудем. Не бойся, старина! Совсем другое, Другое, - и во много раз приятней. Надеемся, ты будешь рад, Догсборо. Как раз в июне было двадцать лет С тех пор как ты, отдавший жизнь и силы Расцвету нашему, - ведь ты у нас В одном из наших отделений долго Был ресторатором, - так вот, старик, В июне было двадцать лет с тех пор, Как ты ушел от нас, чтоб посвятить Себя служенью городу Чикаго. Не стал бы город без Догсборо тем, Чем стал сегодня. Но зато и трест Не стал бы тем, чем стал он, если б город Ему помог! Я рад, что наше дело Тебе по вкусу. Ибо мы решили Отпраздновать торжественную дату И доказать, как мы высоко ценим Тебя, Догсборо, и твои услуги, Преподнеся тебе, дружище, акций На двадцать тысяч, - вот, прими контрольный Пакет, сто акций пароходства Шийта. (Кладет на стол пакет акций.) Догсборо. Что это значит, Бучер? Бучер. Откровенно Скажу тебе: у нас в капустном тресте Чувствительные души очень редки; Но вот, когда вчера мы услыхали На просьбу нашу глупую о займе Бесхитростный и честный твой ответ, В котором весь наш старый друг Догсборо, У многих - о, мне стыдно признаваться - Невольно слезы навернулись. - "Да, - Сказал один из нас (не бойся, Флейк, Я имени его не назову), - Да, мы пошли по гибельной дорожке!" Образовалась пауза, Догсборо, И вдруг родилось это предложенье. Догсборо. Бучер и Флейк, что это значит? Бучер. Как - Что это значит? Наше предложенье! Флейк. И ты прими его, Догсборо. Вот Стоишь ты перед нами, воплощенье Гражданской совести и бескорыстья... Стаканы моя, ты смываешь грязь И с наших душ, Догсборо! А при этом Ты не богаче всех своих клиентов. Догсборо. Не знаю, что сказать. Бучер. А ты молчи - Ты честный человек. Возьми пакет, Тебе он пригодится. Знаешь, редко По честному пути приходят деньги. Вот и сынок твой здесь... О нем подумай! Конечно, честь куда дороже чека. Но деньги тоже вещь! Возьми пакет! Мы верим, что в обиде ты не будешь. Догсборо. Но пароходство... Флейк. Посмотри в окно. Догсборо (у окна). Я двадцать лет смотрю на пароходство... Флейк. Об этом мы подумали. Догсборо. А Шийт? Флейк. Возглавит фирму по торговле пивом. Бучер. Ну как, согласен? Догсборо. Нда, но пароходства Не отдают за так. Флейк. Не беспокойся! Конечно, эти двадцать тысяч тоже Нам пригодились бы теперь, когда Не вышло с займом. Бучер. Но пакеты акций Мы не хотим теперь пускать на рынок. Догсборо. Ну, это уж звучит правдоподобней. Что ж, дело не плохое, если только Особенных условий... Флейк. Никаких. Догсборо. Вы говорите, двадцать... Флейк. Это много? Догсборо. Нет, нет... Ужели это пароходство, Где я служил трактирщиком... Что ж, если И в самом деле нет подвоха... Значит, От займа вы решили отказаться? Флейк. Да. Догсборо. Если так, оно конечно... Сын мой, Вот для тебя... А я-то думал, вы Обиделись... И вдруг такое дело! Гляди, сынок, случается порой, Что и за честность платят. Да, вы правы: Он может унаследовать лишь имя, Порядочное имя, вот и все, А сколько зла от нищеты!.. Бучер. Прими Подарок наш, и мы вздохнем свободно. Не будет неприятного осадка От нашей глупой просьбы! Вот тогда К тебе прийти мы сможем за советом, И ты научишь нас, как поступать, Не поступаясь честностью и честью. Тогда ты будешь наш - душой и телом, Поскольку будешь связан нашим делом И станешь членом треста. Ну, идет? Догсборо (хватает его за руку). Бучер и Флейк, беру. Догсборо-сын. Отец берет. Появляется надпись. IV Пивная при букмекерской конторе на 122-й стрит. Артуро Уи и его помощник Эрнесто Рома в сопровождении телохранителей слушают радиосообщения о ходе скачек. Подле Ромы - Докдейзи. Рома. Пойми меня, Артуро! Ты обязан Преодолеть тоску свою и одурь Бездеятельных мыслей, - город весь Твердит об этом. Уи (раздраженно). Город? Чушь! Никто Тут обо мне не знает и не помнит. У города нет памяти. Тут слава Недолговечна. Месяц было тихо, И вот уже забыты сто налетов. Мы сами все забыли! Рома. Наши парни, С тех пор как деньги кончились, наглеют. И вот что худо: портит их безделье. Они стреляют по тузам бубновым, А не по людям. Это - очень вредно. Артуро, в штаб мне тошно заходить, Мне жалко их. Я вижу их глаза И завтраками их кормить не в силах. Ты превосходный рэкет с овощами Придумал. Что же мы сидим? Давай! Уи. Сейчас нельзя. Еще не время. Рано. Рома. Все рано, рано! Трест тебя отверг. И вот четыре месяца, как строишь Ты план за планом. Испугался треста И трусишь до сих пор. А после встречи С полицией там, в банке Гарпера, Прийти в себя не можешь. Уи. Там стреляли! Рома. Стреляли в воздух! Вот беда! Уи. А если б Не эти два свидетеля, сидеть бы В кутузке мне! А этот суд! Ни капли Сочувствия ко мне! Рома. Из-за капусты Стрелять не станут. Банк - другое дело. Начнем с Десятой стрит - там разгромим Витрины магазинов, обольем Капусту керосином, топорами Порубим мебель, лавки подожжем, Так мы дойдем до Пятой стрит. Затем К ним явится Эмануэле Гири С гвоздичкою в петлице и купцам Предложит охранять их дрянь. За это Процентов десять с оборота. Уи. Нет. Сперва мне самому нужна охрана. Меня должны сначала защитить От полицейских, от судов - тогда уж Я буду защищать других. (Сумрачно.) Пока Судья не будет у меня в кармане И в свой карман не сунет мой бумажник, Я - круглый нуль. Ведь каждый полицейский Убьет меня, едва я вскрою сейф. Рома. Тогда нам остается лишь идея Дживолы. У него - собачий нюх, Он говорит, что трест "Цветной капусты" Гнильцой воняет, - видно, это так. Об этом были сплетни - в дни, когда По предложенью старика Догсборо Трест получил от города заем. С тех пор чикагцы чешут языки, Мол, что-то здесь нечисто: где причалы? Ведь их не строят! Впрочем, сам Догсборо Поддерживает трест "Цветной капусты". Старик своею славой дорожит И ввязываться в темные делишки Не стал бы. А, вон Рэгг идет сюда, Рэгг-репортер все знает. Тед, эй, Тед! Рэгг (на взводе). Хелло, Эрнесто Рома! Уи, хелло! Как в Капуе дела? Уи. Где? Рэгг. В Капуе. Когда-то войско Ганнибала там Погибло, разложилось от безделья И сладкой жизни. Уи. Репортер, не каркай! Рома (Рэггу). Не раздражай, Тед! Расскажи о займе, Который город отвалил торговцам Цветной капустой. Рэгг. Вам-то что за дело? Вы, может, стали промышлять капустой? А, понял! Вам - заем? Старик Догсборо Все обеспечит. (Подражая Догсборо.) "Город не допустит, Чтоб захирел столь важный и здоровый Участок экономики". Всех членов Муниципалитета душат слезы... Капуста их растрогала, Артуро, - Растрогать неспособен револьвер. Все смеются. Рома. Не раздражай Артуро, он не в духе. Рэгг. Вполне понятно. Говорят, Дживола Переметнулся к Аль Капоне. Докдейзи (сильно пьяна). Ложь! Джузеппе лучше не замай! Рэгг. Докдейзи! Ты все еще любовница Дживолы? (Представляет ее.) Четвертая любовница восьмого Помощника (показывает на Уи) клонящейся к закату Звезды двенадцатой величины. Какой удел! Докдейзи. Заткните гаду глотку! Рэгг. От гангстера потомство отвернется, Изменчива толпа - герой вчерашний Сегодня предан полному забвенью, И будет создан новый. "Люди, я ли Не ранил вас?" - "Когда?" - "Бывало!" - "Раны Давно зарубцевались". - "А рубцы Проходят только вместе с их владельцем". - "Как? В мире, где никто не замечает Добра, злодейские деянья тоже Следов не оставляют?" - "Да!" - "О мир!" Уи (внезапно рычит). Заткните рот ему! Телохранители приближаются к Рэггу. Рэгг (бледнея). Но-но! Потише, Не оскорбляй печать! Посетители пивной в страхе встают. Рома (выталкивая Рэгга). Ступай домой, Ты все сказал, ступай скорей! Рэгг (выходит пятясь, явно очень испуган), Пока! Пивная быстро пустеет. Рома (Артуро Уи). Ты нервный стал! Уи. Меня мерзавцы эти Ни в грош не ставят, будто я - дерьмо! Рома. Давно молчишь ты, вот и все. Уи (мрачно). Где Гири Со счетоводом из "Цветной капусты"? Рома. Он в три часа хотел прийти. Уи. А что За сплетни про Дживолу с Аль Капоне? Рома. Да ничего серьезного. Капоне Был в лавке у Дживолы за венками. Уи. Что? Для кого? Рома. Не знаю. Не для нас. Уи. Не поручусь. Рома. Ты, Уи, сегодня мрачен, Никто про нас не думает. Уи. К дерьму И то почтенья больше! Гад Дживола Предаст нас после первой неудачи. Зато при первой же удаче... Рома. Гири! Входит Эмануэле Гири, с ним угрюмый тип - Боул. Гири. Вот преставитель треста, шеф. Рома (Боулу). Привет! Ты, значит, представитель Шийта в тресте "Цветной капусты"? Боул. Был, шеф. Был недавно. Меня на той неделе старый пес Оттуда... Гири. Он "Капусту" ненавидит. Боул. Меня старик Догсборо... Уи (быстро). Что - Догсборо? Рома. Какие у тебя дела с Догсборо? Гири. Я ж потому его привел! Боул. Догсборо Меня прогнал. Рома. Из пароходства Шийта? Боул. Из пароходства мистера Догсборо. С начала сентября там он - хозяин. Рома. Как? Неужели? Гири. Пароходство Шийта Принадлежит Догсборо. Боул сам видал Вручение контрольного пакета Ему, Догсборо, от "Цветной капусты". Вручал сам Бучер... Уи. Ну и что ж? Боул. А то, Что это - срам... Гири. Как, ты не понял, шеф? Боул. Догсборо добивался у властей Ассигнований для "Капусты"... Гири. ...тайно Входя в правленье треста! Уи (начиная что-то понимать). Значит - взятка! Хорош Догсборо! По уши в грязи! Боул. Заем был передан "Цветной капусте", Но через пароходство. Через нас. И я, я за Догсборо подписал, А не за Шийта, как вам всем казалось. Гири. Ну и Догсборо! Все кричат: честнейший, Несокрушимый и стерильно чистый! Проржавевшая вывеска - вот кто он, Водоупорный, неподкупный старец! Боул. Меня прогнал за жалкую растрату! А сам-то, сам-то! Старый пес! Рома. Спокойней! Ты не один - у многих кровь кипит, Когда они об этом деле слышат. Уи, как ты думаешь? Уи (показывает на Боула). Он присягнет? Гири. Сомнений нет. Уи (внезапно выпрямляется). За ним смотрите в оба! В путь, Рома! Чую славные дела! Уи быстро уходит, за ним - Эрнесто Рома и телохранители. Гири (хлопает Боула по плечу). Боул, ты, быть может, в ход пустил такую Огромную турбину... Боул. А насчет Магарыча?.. Гири. За ним не пропадет! Появляется надпись. V Дача Догсборо. Догсборо со своим сыном. Догсборо. Не надо было брать мне эту дачу. Мне акции вручили, - ну и что ж? Придраться к этому нельзя. Догсборо-сын. Нельзя. Догсборо. Я хлопотал о займе, - ну и что ж? Я понимал, что очень быстро может Без денег умереть цветущий трест. Но то, что, став владельцем пароходства, Я принял эту дачу и тогда Стал хлопотать о займе, то есть втайне Заем взял для себя же, - это зря. Догсборо-сын. Да. Догсборо. Сын мой, это было ложным шагом. Нельзя, не надо было принимать Мне этой распроклятой дачи. Догсборо-сын. Нет. Догсборо. Мы в западню попались. Догеборо-сын. Да, отец. Догсборо. Видал, как иногда хитрец трактирщик Бесплатной сельдью и соленой воблой Смущает гостя? Небольшой расход, Зато селедка возбуждает жажду. Пакетом акций так меня поймали. (Пауза.) Проклятым займом в городской управе Заинтересовались. Денег нет - Брал Кларк, брал Бучер, Флейк брал и Карузер, Я тоже брал, и до сих пор ни грамма Не куплено цемента! Хорошо Хотя бы то, что я по просьбе Шийта Не говорил ни с кем об этом деле И потому никто пока не знает О том, что я причастен к пароходству. Слуга (входит). Вас просит к телефону мистер Бучер. Догсборо. Сын, подойди! Догсборо-сын уходит со слугой. Слышен далекий колокольный звон. Чего желает Бучер? (Смотрит в окно.) Понравились мне эти тополя И этот вид на озеро, где волны, Как серебро. И то, что здесь не пахнет Прокисшим пивом. Эти ели тоже Красивые, особенно - верхушки Зелено-серые. А их стволы Как из телячьей кожи, без которой, Бывало, мы не сцеживали пиво. Но главное, конечно, тополя. Да, тополя. Сегодня воскресенье. Гм. Колокольный звон. О, сколько в мире Гнездится зла! Что хочет этот Бучер? Что в воскресенье может он хотеть? Нет, эту дачу... Догсборо-сын (возвращаясь). Бучер мне сказал: Сегодня ночью в городской управе Постановили осмотреть постройку Причалов для "Цветной капусты". Папа, Ты?.. Догсборо. Камфару! Догсборо-сын (дает ему лекарство). Вот. Догсборо. Что же хочет Бучер? Догсборо-сын. Прибыть. Догсборо. Сюда? Я не приму его. Я болен. Сердце. (Встает. Величаво.) С этим грязным делом Я не желаю связываться. Больше Шестидесяти лет мой путь был прям, Об этом, слава богу, город знает. Догсборо-сын. Да, папа. Легче?.. Слуга (входит). Некий мистер Уи Вас ждет в прихожей. Догсборо. Гангстер? Слуга. Да, я видел Его портрет в газетах. Уверяет, Что Кларк его сюда прислал. Догсборо. Гони! Вон! В шею! Кларк прислал? К чертям собачьим! Еще они бандитов мне!.. Я их... Входят Артуро Уи и Эрнесто Рома. Уи. Мистер Догсборо. Догсборо. Вон! Рома. Ну-ну, спокойней! Куда спешить? Ведь нынче - воскресенье. Догсборо. Слыхали? Вон! Догсборо-сын. Отец сказал вам: вон! Рома. Пусть говорит - мы все равно не слышим. Уи (не двигаясь с места). Мистер Догсборо. Догсборо. Слуги где? Зови Полицию! Рома. Сынок, не бегай лучше, Внизу остались парни, - вдруг они Поймут тебя превратно? Догсборо. Так. Насилье. Рома. О, не насилье! Убежденье, друг мой. Молчание. Уи. Догсборо, вам я незнаком, я знаю, А может быть, известен понаслышке. Догсборо, перед вами здесь несчастный, Который всеми недооценен. Его чернила зависть, трусость, низость. Я - сын кварталов Бронкса, безработным В Чикаго начал жизненный свой путь, И этот путь не так уж безуспешен! Тогда, почти пятнадцать лет назад, Со мною было семеро парней, Исполненных решимости, как я, Себе зарезать на обед любую Корову, созданную небесами. Теперь нас двадцать пять, а будет больше. Вы спросите: что нужно от меня Артуро Уи? Лишь одного: признанья. Я не хочу считаться ветрогоном, Авантюристом и ловцом удачи! (Откашливается.) Особенно хочу я, чтоб во мне Полиция не ошибалась, - я ведь Ее ценю. И потому теперь Прошу вас - а просить я не люблю - Замолвить, если только будет нужно, Словечко за меня. Догсборо (не веря своим ушам). Чтоб я за вас Там поручился? Уи. Если будет нужно. В зависимости от того, сумеем Поладить мы с торговцами капустой... Догсборо. А вам-то что за дело до торговцев? Уи. Сейчас скажу. Хочу зеленщиков Взять под защиту. Против всех нападок. Оружьем, если надо. Догсборо. До сих пор Не угрожал как будто им никто. Уи. Да, до сих пор. Но я смотрю вперед И говорю: надолго ли? В Чикаго Полиция ленива и продажна - Надолго ли торговцу овощами Спокойно торговать? Ведь воры завтра Ограбят магазин, очистят кассу... Неужто не захочет он сегодня Платить нам за охрану? Догсборо. Видно, нет. Уи. Возможно, нет. Но это только значит, Что он своей не понимает пользы. Трудолюбивый мелкий зеленщик, Порядочный, лишенный кругозора, Нуждается в железном кулаке. Он всем обязан тресту, только сам Не сознает. Договоре, в этом тоже Я вижу долг свой. Ясно, что и трест Нуждается в защите. Вынь бумажник! Платить не можешь? Закрывай торговлю! Да, слабым - смерть. Таков закон природы. Короче, трест нуждается во мне. Догсборо. Что мне до треста и цветной капусты? Мне кажется, вы адресом ошиблись. Уи. Об этом позже. А пока скажу вам: "Цветной капусте" кулаки нужны. Даю вам двадцать пять моих ребят. Догсборо. Возможно, вместо пишущих машинок Трест хочет пушки закупить, возможно, - Я не вхожу в него. Уи. Об этом позже. Вы скажете: как, двадцать пять парней С оружьем будут вверх и вниз бродить По тресту? Кто же может поручиться, Что мы не погорим на этом сами? Ответ мой прост: силен лишь тот, кто платит. Кто раздает конверты с платой? Вы. Так как же я бы мог напасть на вас? К тому же я ценю вас так высоко, Поверьте мне! Но много ль у меня Сторонников? Ведь многие уходят. Осталось двадцать, - да и есть ли двадцать? Вы - мой спаситель. Я без вас погибну. Да, вы по-человечески должны Спасти меня сегодня от врагов И - скажем честно - от друзей. На карту Поставлено все то, что создавал я Пятнадцать лет! О, будьте человеком! Догсборо. Что ж, хорошо, я буду человеком И кликну полицейских. Уи. Полицейских? Догсборо. Да, полицейских. Уи. Значит, не хотите Быть человеком и помочь? (Орет.) Тогда Я не прошу, а требую... Преступник! Изобличу! Про вас я знаю все! Вы аферист! Вы впутались в аферу С причалами! И пароходство Шийта - Не Шийта, ваше! Лучше не толкайте Меня на крайние шаги! Проверка Назначена... Догсборо (очень бледен). Она не состоится. Мои друзья... Уи. Сегодня их уж нет. Сегодня нет у вас друзей, а завтра Не счесть врагов. Спасти вас может только Артуро Уи. Я, только я! Догсборо. Проверки Не будет. Разве кто-нибудь захочет Так оскорблять меня? Мой волос бел... Уи. Да, только волос бел, но остальное - Все черное. Послушайте, Догсборо! (Пытается взять его за руку.) Ведь вы умны! Позвольте мне спасти вас! Скажите только слово - уничтожу Любого, кто заденет вас. Догсборо! О помощи прошу вас, умоляю! Ведь если мы не сговоримся с вами, Как я вернусь к ребятам? (Плачет.) Догсборо. Никогда! Нет, с вами я не спутаюсь, уж лучше Погибнуть! Уи. Кончено. Я это знаю. Мне сорок лет, и я - пустое место. О, помогите! Догсборо. Нет! Уи. Предупреждаю! Я уничтожу вас! Догсборо. Пока я жив, Вам рэкет с овощами не удастся. Слыхали? Никогда! Клянусь! Уи (с достоинством). Догсборо! Мне сорок лет, вам - восемьдесят. Значит, Я с божьей помощью переживу вас. В торговлю я проникну! Догсборо. Никогда! Уи (Эрнесто Роме). Пойдем. (Учтиво поклонившись, выходит вместе с Ромой.) Догсборо. Мне душно! О, какая рожа! Какая рожа! Нет, не надо было Брать эту дачу мне. Нет, нет, они Устраивать проверку не посмеют! Входят Гудвилл и Гэфлз. Гудвилл. Хелло, Догсборо! Догсборо. А, Гудвилл и Гэфлз! Что нового? Гудвилл. Хорошего-то мало... Нам повстречался в холле мрачный тип, Кто это? Не Артуро Уи? Догсборо (смеясь с усилием). Он самый. Не то чтоб знатный джентльмен. Гудвилл. О нет. Совсем не джентльмен. Прости, Догсборо! Нам хочется поговорить с тобой О займе, выданном "Цветной капусте" Для пароходства. Догсборо (у него каменное лицо). Что же с этим займом? Гэфлз. Вчера на заседании в управе Его назвали - только не сердись - Чистейшей липой. Догсборо. Липой? Гудвилл. Не волнуйся! Мы большинством отвергли этот термин. Так спорили - чуть не дошло до драки. Гэфлз. Дела Догоборо - липа! - все орали. А как насчет Священного писанья? Оно, быть может, тоже липа? В общем, Догоборо, диспут стал твоим триумфом. Твои друзья сейчас же заявили, Что требуют проверки, и смутили Всех злопыхателей, а те, увидев, Каким доверьем пользуешься ты, Вопили: нет, не надо, не позволим! Но большинство, которое хотело, Чтоб не коснулась имени Догсборо И тень сомнения, кричало громко: "Догсборо - имя, человек, но также И нравственный закон, и образ жизни! Мы требуем проверки!" Победило Решенье о проверке. Догсборо. О проверке. Гудвилл. От города ее ведет О'Кейси. В "Цветной капусте" заявили, будто Заем был предназначен пароходству И все контракты будет заключать Лишь пароходство Шийта. Догсборо. Да-да, Шийта. Гудвилл. Послал бы ты кого-нибудь вполне Надежного, кому ты доверяешь, Кто пользуется доброй славой, - пусть Он разберется в путанице. Догсборо. Да. Гэфлз. С делами мы покончили, Догсборо, Ну, покажи теперь свой новый дом, Мы очень много слышали о нем! Догсборо. Пройдемте. Гудвилл. Как красиво здесь в саду! Догсборо. Такого человека я найду. Медленно выходят. Появляется надпись. VI Городская управа. Бучер, Флейк, Кларк, Малберри, Карузер. Напротив них - Догсборо, он очень бледен; рядом с ним О'Кейси, Гэфлз и Гудвилл. Журналисты. Бучер (вполголоса). Он что-то долго. Малберри. Он прибудет с Шийтом, Всю ночь они, наверно, торговались. Сошлись ли? Шийт ведь должен подтвердить, Что пароходством все еще владеет. Карузер. Не так-то уж приятно будет Шийту Доказывать, что он один - мошенник. Флейк. Нет, Шийт не станет. Кларк. Должен. Флейк. Что за радость - Брать на себя пять лет тюрьмы? Кларк. Немалый Сорвет он куш, а Мэйбл Шийт транжирка. Он до сих пор влюблен. Он согласится. А что касается тюрьмы - едва ли Его посадят: выручит Догсборо. Слышны крики мальчишек-газетчиков. Входит репортер с газетой в руках. Гэфлз. Шийт найден мертвым. В комнате отеля. В бумажнике - билет до Сан-Франциско. Бучер. Шийт мертв? О'Кейси (читает газету). Убит. Mалберри. О! Флейк (тихо). Что-то здесь нечисто. Гэфлз. Догсборо дурно! Догсборо (с трудом). Все уже прошло. О'Кейси. Смерть Шийта... Кларк. Неожиданная смерть Бедняги Шийта ставит под сомненье Расследованье дела... О'Кейси. Жизнь сложна! Случается, что люди ожидают Нежданных происшествий и что даже Нежданное приходит точно в срок. А я теперь стою тут с мытой шеей... Но вы меня не отсылайте к Шийту В ответ на все вопросы - Шийт сегодня Неразговорчив, судя по газетам. Mалберри. Что вы сказать хотите? Ваш заем Был предоставлен пароходству, так ведь? О'Кейси. Так, пароходству. Только чье оно? Флейк (шепотом). Смешной вопрос! Он что-то затаил! Кларк (тоже шепотом). Пожалуй, затаил. Но что? О'Кейси (Догсборо). Ты болен? (Обращаясь к остальным.) Я думаю, что надо сделать вывод: Валить на гроб бедняги Шийта можно Не только землю, но и кучу грязи. Мне кажется... Кларк. О'Кейси, лучше б вам Так много не казалось. Поношенье У нас в стране карается законом. Mалберри. Зачем гадать и намекать, О'Кейси? Догсборо сам назначил человека, Который все раскроет. Подождем! О'Кейси. Он что-то медлит. А придет - расскажет, Надеюсь, не про Шийта одного. Флейк. Расскажет только то, что есть. О'Кейси. Он честен? Не худо бы. Лишь ночью умер Шийт, - Мы все могли бы выяснить. Надеюсь, (обращаясь к Догсборо) Ты выбрал неплохого человека? Кларк (резко). Какой уж есть, - терпите. Вот и он. Входят Артуро Уи и Эрнесто Рома в сопровождении телохранителей. Уи. Хелло, Кларк! Эй, Догсборо, Флейк! Хелло! Кларк. Хелло, Артуро! Уи. Чем могу служить? О'Кейси (Догсборо). Вот этот человек? Кларк. Что, нехорош? Гудвилл. Догсборо, разве... О'Кейси (обращаясь к журналистам, которые подняли шум). Тише! Репортер. Это Уи! Смех. О'Кейси (призывает к порядку. Затем рассматривает телохранителей). А это кто? Уи. Друзья. О'Кейси (Роме). Вы кто такой? Уи. Помощник мой, Эрнесто Рома. Гэфлз. Стойте! Догсборо, ты серьезно?.. Догсборо молчит. О'Кейси. Вот что, Уи, Мы умозаключаем из молчанья Догсборо: вы - тот самый человек, Который облечен его доверьем. Прошу вас, доложите: где контракты? Уи. Какие там контракты? Кларк (тем временем О'Кейси смотрит на Гудвилла). Пароходство, Наверно, заключило соглашенья Насчет сооружения причалов С какими-нибудь фирмами? Уи. Об этом Не знаю. О'Кейси. Нет? Кларк. Так что же, нет контрактов? О'Кейси (быстро). Вы говорили с Шийтом? Уи (отрицательно крутит головой). И не думал. Кларк. Ах, вы не говорили с Шийтом? Уи (запальчиво). Кто Заявит, что я говорил с ним, - лжец. О'Кейси. А я-то думал, Уи, вы по заданью Догсборо изучили дело. Уи. Точно. О'Кейси. И это принесло плоды? Уи. Конечно. Установил я истину с трудом. Она не слишком радостна. Догсборо Просил узнать, куда девались деньги, Которые плательщики налогов Доверили муниципалитету И были некоему пароходству Доверены. Я с ужасом узнал, Что их растратили. Вот первый пункт. Теперь второй: кто их растратил? Это Мне тоже удалось узнать, виновен В растрате, к сожаленью... О'Кейси. Кто же? Уи. Шийт. О'Кейсй. Ах, Шийт! Тот самый молчаливый Шийт, С которым вы не говорили? Уи. Да. Чего глядите так? Виновный - Шийт. Кларк. Шийт мертв. Ты разве не слыхал об этом? Уи. Как, умер? Ночь я в Цицеро провел И ничего не знал. Со мной был Рома. Пауза. Рома. Потеха! Кто случайности поверит? Чтоб именно теперь... Уи. Нет, господа, Самоубийство Шийта - не случайность, Его причина - преступленье Шийта. Ужасно! О'Кейси. Это не самоубийство. Уи. А что же это? Правда, я и Рома - Мы были в Цицеро и ничего не знаем. Но вот что знаю я и все мы: Шийт, Казавшийся почтенным коммерсантом, Был гангстером! О'Кейси. Понятно. Вам сегодня Для поношенья Шийта слов не жалко. Ну а теперь поговорим с Догсборо. Догсборо. Со мной? Бучер (резко). При чем тут он? О'Кейси. А вот при чем: Насколько, Уи, я понимаю вас - А кажется, я понял вас отлично, - Заем получен нашим пароходством И им растрачен не по назначенью. Один вопрос теперь остался: как Его названье? Вы сказали - "Шийт". Но что нам до имен? Нам нужно знать, Кому принадлежало пароходство, Не только как оно именовалось. Оно принадлежало Шийту? Шийт Нам мог бы это разъяснить, однако Шийт онемел с тех пор, как Уи провел Ночь в Цицеро. Возможно, пароходством Владел уже другой хозяин - в дни, Когда была совершена растрата. Догсборо, что ты скажешь? Догсборо. Я? О'Кейси. Да, ты. Не мог ли ты сидеть в конторе Шийта, Когда контракт... не заключался, скажем? Гудвилл. О'Кейси! Гэфлз (О'Кейси). Как! С Догсборо... Ты в уме ли? Догсборо. Я... я... О'Кейси. А прежде, в городской управе, Когда ты объяснял нам затрудненья При сбыте овощей, ты исходил Из собственного опыта, Догсборо? Бучер. Мучитель! Видишь, человеку дурно! Карузер. Почтенный старец! Флейк. Седина его Внушает трепет и благоговенье! Рома. Где доказательства? О'Кейси. Я их представлю. Уи. Друзья, потише! Соблюдать порядок! Гэфлз (громко). Догсборо, друг, скажи им ради... Телохранитель (внезапно орет). Шеф Велит молчать! Молчать! Сразу воцаряется тишина. Уи. Хочу сказать О том, что в этот час меня волнует. Когда я вижу страшную картину, Как седовласый старец оскорблен И как друзья безмолвствуют при этом, Скажу я вот что: господин Догсборо, Я верю вам. Какой же он преступник? Да разве он похож на афериста, И белое внезапно стало черным? Вы далеко зашли, да, далеко! Кларк. Винить такого патриарха в том, Что он подкуплен! О'Кейси. И что он обманщик! Я утверждаю: это пароходство, Что возбудило столько кривотолков, Когда владел им Шийт, - во время займа Принадлежало мистеру Догсборо! Maлберри. Ложь! Гэфлз. Голову отдам на отсеченье За нашего Догсборо! О, весь город Горою встанет за него! Репортер (другому, который только что вошел). Сейчас Под следствием Догсборо. Второй репортер. Что? Догсборо? А почему не Авраам Линкольн? Малберри и Флейк. Свидетелей! Свидетелей! О'Кейси. Ах так, Свидетелей хотите? Ну-ка, где Свидетель наш? Смит, пригласи его. Пускай войдет. Один из его людей подошел к двери и подал знак рукой. Все смотрят на дверь. Короткая пауза. Потом выстрелы, шум. Общее волнение. Репортеры выбегают из зала. Репортеры. Где это? Перед домом? - Что? Пулемет. - Как звать его, О'Кейси? - Хелло, Артуро! О'Кейси (подходя к двери). Боул. (Кричит.) Сюда несите! Члены правления треста "Цветная капуста". Кто там такой?.. - Кого-то застрелили? На лестнице... - Проклятье! Безобразье! Бучер (Уи). Убийство? Уи, мы незнакомы, - если Случилось нечто... Уи. Да? О'Кейси. Сюда несите! Полицейские вносят мертвое тело. Вот мой свидетель, господа. Боюсь, Что Боул уже к допросу непригоден. (Быстро уходит.) Полицейские кладут тело Боула в углу зала. Догсборо (Гэфлзу). Ах, уведи... Гэфлз, не отвечая, выходит. Уи (подходит к Догсборо, протягивает ему руку). Я поздравляю вас С победоносно начатой войной, И ясности добьюсь - любой ценой. Появляется надпись. VII Отель "Мамот". Номер Артуро Уи. Два телохранителя подводят к нему оборванного актера. На заднем плане - Дживола. Первый телохранитель. Шеф, это актер. Безоружный. Второй телохранитель. У него ни гроша за душой - нету на хлеб, не то что на пистолет. А надрался он вот почему: в шалмане все, как назюзюкаются, так орут: "Читай!" Актер, говорят, хороший. Классиканский. Уи. Так вот: кое-кто дал мне понять, что мой выговор оставляет желать лучшего. Никуда не денешься, придется произносить речи, - особенно если сунуться в политику. Хочу взять несколько уроков. Декламация и движение. Актер. Так точно. Уи. Подать зеркало. Один из телохранителей выносит на авансцену большое трюмо. Сначала - походка. Как вы ходите в драме или там в опере? Актер. Понимаю вас. Вы имеете в виду величественный стиль. Юлий Цезарь, Гамлет, Ромео, пьесы Шекспира. Господин Уи, вы напали на подходящего человека. Старый Мэхонни за десять минут научит вас, как выступать на классической сцене. Господа, перед вами трагический случай. Я разорился на Шекспире. Английский писатель. Если бы не было Шекспира, я мог бы сейчас играть на Бродвее. Трагедия стойкости. "Мэхонни, когда вы играете Ибсена, не надо играть Шекспира! Сверьтесь с календарем, милостивый государь, - на дворе тысяча девятьсот двенадцатый год!" "Милостивый государь, - отвечаю, - искусство не знает календаря, а я человек искусства". Так-то. Дживола. Шеф, ты, кажется, не на того напал. Он устарел. Уи. Видно будет. Пройдитесь кругом такой походкой, как полагается у этого Шекспира. Актер обходит сцену. Хорошо! Дживола. Ну, нельзя же так ходить перед зеленщиками. Это же неестественно! Уи. Что это значит - неестественно? В наше время ничего естественного не бывает. Когда я иду, пусть люди видят, что я иду. (Подражает походке актера.) Актер. Откиньте голову. Уи откидывает голову. Ногу надо ставить так, чтобы сначала коснуться пола носком. Нога Уи касается пола сначала носком. Хорошо. Превосходно. У вас природные данные. Вот только с руками вы еще не знаете, что делать. Они не гнутся. Постойте, лучше всего сложите их перед детородным органом. Уи во время хождения складывает руки перед детородным органом. Недурно. Непринужденно и в то же время подтянуто. Но голову надо откинуть назад. Правильно. Думаю, господин Уи, для ваших нужд походка отработана. Что вам еще угодно? Уи. Публичное стояние. Дживола. Пусть за твоей спиной стоят два дюжих молодца, и все скажут, что ты стоишь великолепно. Уи. Ерунда. Когда я стою, я желаю, чтобы люди смотрели не на двух парней за моей спиной, а на меня. Поставьте мне стояние! (Становится в позу, скрестив руки на груди.) Актер. Так можно. Но слишком обыкновенно. Господин Уи, вам же не хочется иметь вид парикмахера. Скрестите руки так! (Так скрещивает руки, что видны обе кисти, они обхватывают руки выше локтя.) Ничтожное изменение, но разница огромная. Поглядите в зеркало, господин Уи! Уи (по-новому скрещивает руки перед зеркалом). Отлично. Дживола. Для чего тебе все это? Для Господ из треста? Уи. Нет, конечно, - это Для маленьких людей. А для кого Так импозантно выступает Кларк Из треста? Для таких же, как он сам? Нет, им важна лишь чековая книжка, Им наплевать на Кларка самого. Вот так и эти двое молодцов Всегда мне обеспечат уваженье. Кларк импозантно выступает лишь Для маленьких людей. Я тоже. Дживола. Только Боюсь, что критиканы скажут: "Это Не прирожденное". Уи. Пусть говорят! Подумаешь, какой-нибудь профессор! Мне наплевать на всех высоколобых! Что важно знать? Как маленькие люди Хозяина себе воображают, - И все тут. Дживола. А зачем тебе играть Хозяина? Гораздо лучше быть Голубоглазым добряком в халате. Уи. На эту роль есть у меня Догсборо. Дживола. Его влиянье, кажется, ослабло. Еще он числится в графе "кредит", Но рухлядь эту старую все реже Стараются показывать народу. С фамильной Библией бывает так: Благоговейно мы в кругу друзей Листаем пожелтелые страницы И вдруг - засохший клоп!.. И с той минуты книга В углу пылится. Впрочем, что ж, Догсборо Еще пригоден для "Цветной капусты". Уи. Я сам решаю, кто куда годится. Дживола. Конечно, шеф. Да ведь и я не против! Я сам сказал, что он еще годится. Ведь даже наш муниципалитет, Скандала избегая, терпит старца. Уи. Сидение. Актер. Сидение. Сидение, господин Уи, пожалуй, самое сложное искусство. Есть люди, которые умеют ходить; есть другие - они умеют стоять; но где люди, умеющие сидеть? Господин Уи, возьмите стул со спинкой. Теперь сядьте и не прислоняйтесь. Руки на бедра, параллельно животу, локти отставить в сторону. Сколько вы можете так сидеть, господин Уи? Уи. Сколько угодно. Актер. Тогда все в порядке, господин Уи. Дживола. Шеф, думается мне, - оставь наследство Догсборо нашему любимцу Гири, Ведь он народен даже без народа. Он строит балагура и к тому же Так хохотать умеет, если надо, Что сыплется известка. Впрочем, он Хохочет и тогда, когда не нужно. Вот, например, когда ты выступаешь Как сын кварталов Бронкса, говоришь О семерых парнях... Уи. Он что ж, хохочет? Дживола. Да, штукатурка сыплется. Но ты Не говори ему, а то он скажет, Что я опять хулю его заглазно. Артуро, лучше отучи его От собиранья шляп. Уи. Что? Дживола. Шляп людей, Которых застрелил собственноручно. Он в этих шляпах любит щеголять. Ведь это гнусно! Уи. Я смотрю сквозь пальцы. Я склонен у сотрудников моих Не замечать их слабостей. (Актеру.) Теперь Мы обратимся к декламации! Прочтите что-нибудь. Актер. Шекспир. Только Шекспир. Цезарь. Античный герой. (Извлекает из кармана книжку.) Что вы скажете о речи Антония? Над гробом Цезаря. Против Брута. Предводителя коварных убийц. Образец публичной речи, самый прославленный образец. Когда я был в зените славы, я играл Антония, в тысяча девятьсот восьмом году. Господин Уи, это именно то, что вам нужно. (Становится в позу и строка за строкой декламирует речь Антония.) Внемлите, Друзья, собратья, римляне! Уи повторяет за ним, глядя в книжку, - актер поправляет его, но все же в основном речь Уи сохраняет свойственную ей отрывистость и грубость. Не славить Пришел я Цезаря, а хоронить. Людей переживают их грехи; Заслуги часто мы хороним с ними. Пусть будет так и с Цезарем. Представил Нам властолюбцем честный Брут его; А если так, то это тяжкий грех, И тяжко за него наказан Цезарь. Уи (продолжает один). Я, с разрешенья Брута и других, - Ведь Брут - весьма достойный человек, И все они, о, все весьма достойны - Надгробным словом Цезаря почту. Он был мне другом, верным, справедливым, Но Брут его считает властолюбцем. А Брут - весьма достойный человек. С собой привел немало пленных Цезарь, Их выкупом обогатил казну, - Не в этом ли сказался властолюбец? Когда бедняк стонал, то Цезарь плакал, - Столь мягким не бывает властолюбье, Но Брут его считает властолюбцем, А Брут - весьма достойный человек. Мы видели, как в праздник Луперкалий Я трижды подносил ему венец; Он трижды отвергал - из властолюбья? Но властолюбцем Брут его считает, А Брут, нет слов, достойный человек. Я говорю не чтобы спорить с Брутом; Я только то, что знаю, говорю. Вам всем он дорог был не без причины: Так где ж причина, чтоб о нем не плакать? Во время последнего стиха медленно опускается занавес. Появляется надпись. VIII Контора треста "Цветная капуста". Артуро Уи, Эрнесто Рома, Джузеппе Дживола, Эмануэле Гири и телохранители. Группа мелких торговцев-зеленщиков слушает речь Артуро Уи. На возвышении рядом с Уи сидит больной старик Догсборо. На заднем плане - Кларк. Уи (орет). Шантаж! Убийство! Произвол! Грабеж! На улицах стрекочут пулеметы! Почтенные папаши-горожане, Идущие в муниципалитет, Убиты среди бела дня! И что же Предпринимают власти? Ничего! Достопочтенные правители Обделывают темные делишки, А честных граждан обливают грязью... Повсюду мерзость... Дживола. Слушайте! Уи. ...и хаос! Ведь если каждый делает, что бог Ему положит на душу, и если Он движим только эгоизмом, значит, Все против всех. А это значит - хаос. Вообразите, я своей картошкой Торгую мирно в лавке или мирно Веду свой грузовик с цветной капустой. А кто-нибудь совсем не так уж мирно Кричит, ворвавшись в лавку: "Руки вверх!" А то палит в покрышку и в шофера, - Какой же это мир? Но раз я знаю, Что люди не ягнята, я приму Какие-то решительные меры, Чтоб эти люди не ворвались в лавку, Чтоб мне не приходилось то и дело Стоять по стойке "руки вверх" и чтобы Я руки мог использовать разумней, - Ну, скажем, огурцы считать и прочее. Поскольку человек таков, он сам По доброй воле револьвер не бросит, - Ну, скажем, потому, что так красивей И краснобай из городской управы Его похвалит. Нет, брат, если я Не выстрелю, так выстрелит другой. Вот логика. Что ж делать? Я отвечу. Во-первых: то, что до сих пор, друзья, Вы делали, так дело не пойдет. Сидеть лениво перед кассой в лавке, Надеяться, что все сойдет, не знать Объединенья, ссориться, без всякой Охраны, ограждающей от бед, Чтоб каждый гангстер мог на вас напасть, Так дело не пойдет. Так вот, во-первых - Единство. Вот что нужно. Дальше: жертвы. Вы спросите меня: какие жертвы? Что? Деньги за охрану лавок? Тридцать Процентов на защиту? Не хотим! Мы слишком любим наш карман! Вот если Бесплатная охрана, - мы не против. Друзья-зеленщики, не так все просто, Бесплатно можно только помирать. Все стоит денег. И охрана тоже, Покой, и мир, и безопасность - деньги. Все в жизни так. И потому что так Все в жизни, было так, и будет так, Решили мы - я и мои друзья, Вот часть из них, другие там, снаружи - Принять вас под свою защиту. Дживола и Рома аплодируют. Чтобы Вы видели, что мы по-деловому Решаем это дело, к нам пришел Сам мистер Кларк, известный оптовик. Рома выводит вперед Кларка. Несколько торговцев аплодируют. Дживола. Я, мистер Кларк, от имени собранья Приветствую вас. Трест "Цветной капусты" Поддерживает план Артуро Уи, И это делает вам честь. Спасибо Вам, мистер Кларк! Кларк. Леди и джентльмены! Мы, трест "Цветной капусты", с огорченьем Глядим, как бьетесь вы, как трудно вам Сбывать товар. Все дорого, я знаю, Вы на пороге краха. Почему? Да потому, что грузчики, шоферы, Кладовщики - развращены дурными Влияньями и, что ни день, хотят Все больше денег. Надо их скрутить В бараний рог - Уи это обеспечит. Первый торговец. Но если им платить все меньше денег, Кто будет покупателем? Уи. Законный Вопрос. И я на это отвечаю: Хотите не хотите, а рабочих Сегодня вычеркнуть нельзя - хотя бы Как покупателей. Я многократно Указывал, что честная работа Не только не зазорна, но сулит Доход. А значит, нам необходима. К отдельно взятому рабочему Я расположен. Но когда рабочий, С подобными себе вступая в сговор, Суется со своим свинячьим рылом В дела, где ничего не смыслит, вроде Того, как выколачивать доходы, Я говорю: стоп, братцы, осади! Ты кто? Рабочий? Значит, ты работай. Бастуешь? Не работаешь? Тогда Ты больше не рабочий, ты опасный Субъект, и я разделаюсь с тобой. Кларк аплодирует. А чтобы вы ни в чем не сомневались И доверяли нам, тут среди нас Есть человек, которого по праву Мы все считаем образцом великой, Непогрешимой нравственности, это - Прославленный Догсборо. Торговцы овощами аплодируют немного громче. Господин Догсборо, в этот час с особой силой Я ощущаю, как обязан вам Признательностью вечной. Провиденье Соединило нас. Я много младше, Я скромный сын кварталов Бронкса, вы Меня избрали другом, даже сыном, - Я этого вовеки не забуду. (Берет бессильно свисающую руку Догсборо и энергично трясет ее.) Дживола (вполголоса). Волнующий момент! Отец и сын! Гири (выходит вперед). Торговцы, шеф от сердца говорит! Я вижу, что-то вы спросить хотите. Давайте, братцы! И не бойтесь! Мы Не пожираем тех, кто нам не враг. Вы знаете, я режу правду-матку. Я не сторонник болтовни, тем паче Не выношу пустого критиканства, Которое все видит в черном свете И может только завести в тупик. Но трезвые, разумные сужденья, Как лучше сделать то, да се, да это, - Что все равно мы сделаем, - такое Мы выслушать готовы. Жмите, братцы! Торговцы молчат. Дживола (елейно). И не щадите нас! Мою торговлю Вы знаете! Первый телохранитель. Да здравствует Дживола! Дживола. Ну как, надежная охрана - или Шантаж, убийство, произвол, грабеж? Первый торговец. Да у меня, вы знаете, спокойно - Никто мою торговлю не громил. Второй торговец. И у меня. Третий торговец. И у меня спокойно. Дживола. Невероятно! Второй торговец. Говорят, недавно В пивных бывало что-то в этом роде, О чем тут говорил Артуро Уи, - Там кружки били, выливали спирт, За то, что за охрану не платили, Но, слава богу, в овощной торговле Все тихо-мирно. Рома. А убийство Шийта? А смерть кассира Боула? Вот так тихо! Второй торговец. Как, разве это все произошло Из-за цветной капусты? Рома. Нет, минутку! Рома отходит к Уи, который после своей большой речи сидит с измученным и безразличным видом. Сказав несколько слов Уи, он жестом подзывает Гири, Дживола тоже принимает участие в стремительном обмене репликами; все говорят шепотом. Затем Гири подзывает одного из телохранителей и быстро выходит вместе с ним. Дживола. Высокое собранье! Сообщаю, Что некая особа пожелала При вас, друзья, сказать свое спасибо Артуро Уи. Он отходит в глубь сцены и возвращается в сопровождении ярко накрашенной и разодетой женщины - Докдейзи; она ведет за руку девочку. Все трое останавливаются перед Уи, тот встает. Прошу вас, миссис Боул. (Обращается к торговцам.) Да, это миссис Боул, вдова кассира Из пароходства Шийта, - он вчера, Спеша исполнить долг свой, шел в управу И был убит неведомым злодеем. Прошу вас, миссис Боул! Докдейзи. Господин Уи, испытывая глубокое горе, обуревающее меня в связи с гнусным убийством моего несчастного мужа, направлявшегося для исполнения своего гражданского долга в городскую управу, не могу не выразить вам моей глубочайшей благодарности. Благодарность эту я высказываю по случаю присылки вами цветов мне и моей маленькой дочурке в возрасте шести лет, столь неожиданно лишившейся отца. (Обращаясь к собранию.) Господа, я всего лишь бедная вдова, и мне бы хотелось сказать только, что, не будь господина Уи, я бы сегодня валялась где-нибудь на улице, - это утверждение я в любой момент готова повторить. Господин Уи, моя маленькая дочка в возрасте пяти лет и я, мы никогда не забудем этого. Уи протягивает Докдейзи руку и берет ребенка за подбородок. Дживола. Браво! Через зал собрания наискосок проходит Гири, на нем шляпа Боула; следом за Гири несколько гангстеров, они тащат большие бидоны с керосином. Расталкивая торговцев, они направляются к выходу. Уи. Я выражаю соболезнованье Вам, миссис Боул, по случаю утраты. Нельзя терпеть убийц, бандитов... Дживола (торговцам, собирающимся уходить). Стой! Собранье не закрыто. Вам сейчас Наш друг Джеймс Гринвул в память о покойном Исполнит песню, после будет сбор Пожертвований в пользу миссис Боул. Джеймс - баритон. Один из телохранителей выходит вперед и поет слащавую песню, в которой часто повторяется слово "очаг". Все это время гангстеры явно поглощены музыкой - одни из них опустили голову на руки, другие, зажмурив глаза, откинулись на спинку стула и т. п. Жидкие аплодисменты, раздающиеся после песни, внезапно прерваны воем полицейских и пожарных сирен. Большое окно на заднем плане багровеет. Рома. Пожар в районе порта! Голос. Где? Телохранитель (вбегает). Который Из вас торговец Хук? Второй торговец. Я! Что случилось? Телохранитель. Ваш склад горит. Торговец Хук стремительно выбегает. Некоторые бегут за ним следом. Остальные бросаются к окну. Рома. Стой! Оставаться здесь! Не выходить! (Телохранителю.) Поджог? Телохранитель. Да, без сомненья. Нашли бидоны с керосином, босс. Третий торговец. Бидоны проносили здесь! Рома (в бешенстве). Как? Где? Кто нас посмеет обвинить? Телохранитель (тычет торговца в бок револьвером). Ну, что? Что проносили? Повтори! Бидоны? Другие телохранители (остальным торговцам). Ты видел? - Ты? Торговцы. Я - нет. - И я не видел. Рома. Вот то-то же! Дживола (быстро). Тот самый человек, Который объяснил нам так недавно, Как все спокойно в овощной торговле, Теперь сам видит: склад его горит. Он подожжен злодеем. Разве вы Не убедились? Разве вы слепые? Объединитесь, растопчите зло! Уи (орет). В Чикаго дело далеко зашло! Зато уж все поймут наверняка, Что нам нужна железная рука. IX Процесс поджигателей. Журналисты. Судья. Прокурор. Защитник. Догсборо-сын. Гири, Дживола. Докдейзи. Телохранители. Врач. Торговцы овощами и обвиняемый Рыббе. А На скамье свидетелей - Эмануэле Гири; он тычет пальцем в обвиняемого Рыббе, погруженного в полнейшую апатию. Гири (кричит). Вот человек, преступною рукой Поджегший склад. Когда его застал я, Он прижимал к себе бидон с горючим. Эй, сволочь, встань! Я говорю с тобой! Рыббе силком поднимают. Он стоит, покачиваясь из стороны в сторону. Судья. Обвиняемый, подтянитесь. Вы стоите перед судом. Вас обвиняют в поджоге. Подумайте, чем это вам грозит! Рыббе (бормочет). Арларл. Судья. Где вы взяли бидоны с керосином? Рыббе. Арларл. По знаку судьи угрюмый врач, одетый с изысканным щегольством, наклоняется над Рыббе, затем переглядывается с Гири. Врач. Симуляция. Защитник. Защита требует привлечения других врачей. Судья (улыбаясь). Отклонено. Защитник. Господин Гири, как случилось, что вы оказались на месте происшествия в то самое время, когда на складе господина Хука вспыхнул огонь, уничтоживший двадцать два дома? Гири. Я прогуливался для моциона. Некоторые телохранители смеются. Гири тоже начинает смеяться. Защитник. Известно ли вам, господин Гири, что обвиняемый Рыббе - безработный, за день до пожара пешком добравшийся до Чикаго, где он прежде никогда не бывал? Гири. Что? Где? Когда? Защитник. Номер вашей машины как будто ХХХХХХ? Гири. Конечно. Защитник. Кажется, эта машина за четыре часа до пожара стояла перед рестораном Догсборо на Восемьдесят седьмой стрит, а из ресторана был вынесен обвиняемый Рыббе в бессознательном состоянии. Не так ли? Гири. Почем я знаю? Я весь этот день провел в Цицеро, где встретил пятьдесят двух человек, и все они могут присягнуть, что меня видели. Телохранители смеются. Защитник. Кажется, вы только что сказали, что для моциона прогуливались по Чикаго, в районе порта? Гири. Вам-то что, если я обедаю в Цицеро, а перевариваю в Чикаго? Телохранители громко и долго хохочут; к ним присоединяется и судья. Свет гаснет. Раздаются звуки органа (в темпе танцевальной музыки - траурный марш Шопена). Б Когда снова загорается свет, на сцене - торговец овощами Хук; он сидит на скамье свидетелей. Защитник. Господин Хук, вы когда-нибудь ссорились с обвиняемым? Вообще вы его когда-нибудь видели? Хук. Никогда. Защитник. А господина Гири видели? Хук. Да, в конторе треста "Цветная капуста", в тот день, когда у меня сгорел склад. Защитник. Перед пожаром? Хук. Перед самым пожаром. Он прошел через контору, а за ним - четверо парней, они тащили бидоны с керосином. В ложе прессы и среди телохранителей волнение. Судья. Тише там, репортеры! Защитник. Господин Хук, чья территория рядом с вашим складом? Хук. Территория пароходства, принадлежавшего Шийту. Из моего склада есть проход во двор пароходства. Защитник. Известно ли вам, господин Хук, что господин Гири, жил в доме пароходства, принадлежавшего Шийту, и, следовательно, имел доступ на территорию пароходства? Хук. Да, в качестве управляющего. В ложе прессы сильное волнение. Телохранители делают "бу-бу" и становятся в угрожающую позицию по отношению к Хуку, защитнику и журналистам. Догсборо-сын подбегает к судье и что-то шепчет ему на ухо. Судья. Тише! Заседание откладывается по случаю недомогания обвиняемого. Свет гаснет. Орган снова играет траурный марш Шопена в темпе танцевальной музыки. В Когда снова загорается свет, Хук сидит на скамье свидетелей. Видно, что он обессилел, рядом с ним стоит палка, голова его забинтована, на глазах тоже повязка. Прокурор. Хук, вы плохо видите? Хук (с трудом). Да. Прокурор. Можете ли вы утверждать, что вы в состоянии разглядеть и опознать человека? Хук. Нет. Прокурор. Например, узнаете вы того человека? Хук. Нет. Прокурор. Вы не можете утверждать, что когда-нибудь видели его? Хук. Нет. Прокурор. Теперь я вам задам очень важный вопрос. Подумайте как следует, прежде чем отвечать. Вот мой вопрос: примыкает ли ваш склад к территории пароходства, принадлежавшего Шийту? Хук (после паузы). Нет. Прокурор. У меня все. Свет гаснет. Орган продолжает играть. Г Когда снова загорается свет, на скамье свидетелей сидит Докдейзи. Докдейзи (без всякого выражения). Я прекрасно узнаю обвиняемого по виноватому выражению его лица, а также потому, что рост его метр семьдесят сантиметров. Я слышала от невестки, что в день, когда мой муж по пути в городскую управу был убит выстрелом из пистолета, этого человека видели перед зданием городской управы. Под мышкой он держал автомат системы Вебстер и производил весьма подозрительное впечатление. Свет гаснет. Орган продолжает играть. Д Когда снова зажигается свет, на скамье свидетелей сидит Джузеппе Дживола. Неподалеку - телохранитель Гринвул. Прокурор. Здесь было заявлено, что незадолго до поджога несколько человек вынесли из правления треста "Цветная капуста" бидоны с керосином. Что вы об этом знаете? Дживола. Речь может идти только о господине Гринвуле. Прокурор. Господин Гринвул - ваш служащий, господин Дживола? Дживола. Да. Прокурор. Господин Дживола, кто вы по профессии? Дживола. Торговец цветами. Прокурор. Ваша торговля требует очень большого расхода керосина? Дживола (серьезно). Нет, только против тли. Прокурор. Что делал господин Гринвул в конторе треста "Цветная капуста"? Дживола. Он исполнял песню. Прокурор. Следовательно, он не мог в то же самое время доставлять бидоны с керосином к складу Хука? Дживола. Это исключается. Он человек совсем не такого склада, чтобы поджигать склады. У него баритон. Прокурор. Прошу суд предложить свидетелю Гринвулу спеть ту чудесную песню, которую он исполнял в конторе треста "Цветная капуста" в момент, когда был совершен поджог. Судья. Суд не видит в этом необходимости. Дживола. Я заявляю протест. (Встает.) Неслыханная травля! Оскорбленье! Здесь в юношах кристально чистой крови За то, что днем они чуть-чуть стреляют, Без всяких оснований смеют видеть Каких-то темных личностей. Позор! Хохот. Свет гаснет. Орган продолжает играть. E Когда снова зажигается свет, видно, что судья совершенно измучен. Судья. Пресса позволила себе намеки, что на состав суда со стороны определенных лиц оказывается давление. Суд заявляет, что никто никакого давления на него не оказывает и что он действует вполне независимо и свободно. Полагаю, что настоящее заявление должно всех удовлетворить. Прокурор. Ваша честь! Учитывая, что обвиняемый Рыббе продолжает симулировать невменяемость, обвинение считает невозможным подвергать его дальнейшему допросу. Потому мы предлагаем... Защитник. Ваша честь! Обвиняемый приходит в себя! Волнение. Рыббе (видимо, очнувшись). Арларлвадарларладавадарл! Защитник. Воды! Ваша честь, защита просит продолжить допрос обвиняемого Рыббе! Сильное волнение. Прокурор. Заявляю протест! Нет никаких признаков, что Рыббе в здравом уме. Все это происки защиты, погоня за сенсацией, покупка публики! Рыббе. Водарл. Защитник поддерживает его, он встает. Защитник. Рыббе, вы может отвечать? Рыббе. Дарл. Защитник. Рыббе, скажите суду: подожгли вы двадцать восьмого числа прошлого месяца овощной склад в районе порта? Да или нет? Рыббе. Ненет. Защитник. Рыббе, когда вы прибыли в Чикаго? Рыббе. Вода. Защитник. Воды! Волнение. Догсборо-сын подходит к судье и снова шепчет ему что-то на ухо. Гири (встает во весь рост и орет). Мошенничество! Ложь! Ложь! Защитник. Вы прежде видели этого человека? (Показывает на Гири.) Рыббе. Дарл. Водарл. Защитник. Где? Может быть, в ресторане Догсборо у порта? Рыббе (тихо). Да. Сильное волнение. Телохранители вытаскивают пистолеты и делают "бу". Врач подбегает со стаканом. Прежде чем защитник успевает выхватить у него стакан, он вливает содержимое в рот Рыббе. Защитник. Я заявляю протест! Я требую экспертизы этой жидкости! Судья (переглядываясь с прокурором). Ходатайство защиты отклоняется. Докдейзи (кричит в сторону Рыббе). Убийца! Защитник. Ваша честь! Рот истине, который невозможно Заткнуть землей, хотят заткнуть бумагой, Пытаются надуть вас, ваша честь, Надеясь, что не честь вы, а бесчестье. Кричат здесь правосудью: "Руки вверх!" Неужто город наш, уже неделю Воюющий с кровавым этим сбродом, Принесший столько жертв, - неужто он Теперь увидит гибель правосудья? И если б только гибель! Нет, позор Суда, который уступил насилью! О, прекратите, ваша честь... Прокурор. Протест! Гири. Ты пес! Продажный пес! Ты клеветник! Сам отравитель! Ну-ка, выйди только, Тебе я выпущу кишки! Преступник! Защитник. Весь город знает этого... Гири (в бешенстве). Молчать! (Судье, видя, что тот хочет его прервать.) И ты заткнись! Смотри, сыграешь в ящик! Он задохнулся от ярости, и судья, воспользовавшись этим, берет слово. Судья. Прошу успокоиться! Защитник будет привлечен к ответственности за неуважение к суду. Возмущение господина Гири суду понятно. (Защитнику.) Продолжайте. Защитник. Рыббе! В ресторане Догеборо вас чем-нибудь поили? Рыббе! Рыббе! Рыббе (бессильно уронив голову). Арларларл. Защитник. Рыббе! Рыббе! Рыббе! Гири (орет). Зови его, зови! Иссяк бензин! Посмотрим, кто в Чикаго господин! Сильное волнение. Свет гаснет. Орган продолжает играть траурный марш Шопена в темпе танцевальной музыки. Ж Когда в последний раз загорается свет, судья стоит за своим столом и беззвучным голосом объявляет приговор. Обвиняемый Рыббе бледен как смерть. Судья. Чарльз Рыббе за поджог приговорен