сь от всего того, что их разъединяло. Среди крайне правых и левых сил кадетов происходит размежевание, с одной стороны, и смешение ранее разделявших их направлений - с другой. В русской социал-демократии в 1903 г. произошел раскол на большевиков и меньшевиков. Цели и тех и других сначала были одинаковыми, различными были только пути их достижения. Большевики отказывались от сотрудничества с буржуазными партиями, а позже совершенно отказались от парламентаризма. После первого переворота о единстве уже не могло быть и речи, так как меньшевики во главе с Керенским20 выступали решительно за продолжение войны, т.е. проводили, по мнению большевиков, национально-капиталистическую политику. Большевики вели линию на быстрое достижение чистого коммунизма. Расходились они и в аграрном вопросе, в котором большевики выступали защитниками мелких крестьян и деревенской бедноты, выдвинув лозунги безвозмездного отчуждения земли. Максимализм и минимализм - это только разные названия одних и тех же явлений. Как известно, меньшевики потерпели полное поражение. Партия социалистов-революционеров первоначально представляла собой наиболее резкую форму российского революционного движения. Господство меньшинства для проведения реформ, т.е. диктатура, недемократический парламентаризм - таким должен быть путь для народного блага. С самого начала, следуя нигилизму, социалисты-революционеры (эсеры) объявили средствами своей борьбы политическое убийство и террор, в то время - по отношению к представителям монархии. После свержения царизма взгляды социалистов-революционеров стали более умеренными. Только их левое крыло, так называемые левые эсеры, после ноябрьских событий 1917 г. пошли на сближение с одержавшими победу большевиками, превратившись в своего рода правящую партию, члены которой заняли различные посты во многих органах власти. Но и эта группа продолжала оставаться на позициях решительного неприятия Брестского мира, она голосовала против его заключения. Ярко выраженная враждебность по отношению к "империалистической" Германии, разжигание новой войны - вот руководящие принципы этой партии. Эсерам приписываются поэтому близкие отношения с Антантой и получение от союзников крупных денежных сумм. Лидером правых эсеров является Савинков21, бывший при Керенском временным министром, который еще до войны осуществил множество политических убийств, в том числе убийство великого князя Сергея Александровича22 и Плеве23. Он главный подстрекатель против Германии и защитник идеи террора как необходимого и оправданного средства борьбы. 2 мая. Вчерашний день прошел повсюду спокойно. Сегодня во время прогулки нашим глазам предстала картина "красного" города, стены Кремля наполовину исчезли под красными полотнищами. Особенно на Красной площади, где похоронены павшие во время революционных боев и где состоялись главные праздничные действия. Глазу некуда деться от красок цвета крови. Тягостное чувство возникает при виде сплошь увешанных красными флагами фигур императоров Александра II24 и Александра III25. Четыре огромных двуглавых орла на памятнике Александру III держат в своих клювах огромные кровавого цвета знамена. Но этого мало - глаза императора завязаны черной материей, траурно ниспадающей до земли. Может быть, это проявление неосознанного стыда властей, которые способны принести свободу России только через кровь и террор и которые держат сына и внука этих людей в ужасном плену. Высмеивают себя, не ведая о том! 3 мая. На наших автомобилях теперь установлены небольшие флажки нашей страны, доставленные нашими офицерами. Как и страны Антанты и всех нейтральных государств, мы намерены выступать открыто, а не инкогнито. На фасаде дома дипломатической миссии вскоре, как мы надеемся, также появится черно-бело-красный флаг. Правда, не все его обитатели согласны воспользоваться этим международным правом. Дипломатические представительства нейтральных государств и Антанты, как не признавшие советское правительство, находятся не в Москве, здесь же расположены только консульства и частично военные миссии, осуществляющие неофициальные связи. Посольства находятся в Петербурге, французское посольство - в Вологде. Недавно Кремль потребовал отзыва французского посла, который своими закулисными действиями поставил под угрозу хорошие отношения между этими странами. Требование непризнанного правительства не было принято к сведению, на что советская сторона отреагировала очень болезненно. Отношения с прежними союзниками сейчас не лучшие. Я намеренно воздерживаюсь пока от оценки состояния дел в стране, поскольку еще не успел полностью осмотреться. Такую оценку можно дать только в отношении ситуации с продуктами питания, поскольку она быстро дает о себе знать, а ее причины нетрудно определить. Дороговизна и нехватка, равные которым трудно представить себе в нашей стране, даже несмотря на блокаду продуктов питания. Положение в Петербурге много хуже. Карточная система, которая ввиду неопытности управления не ладится, очереди за хлебом и мукой, которые в Берлине можно наблюдать лишь у табачных и шоколадных лавок, т. е. за продуктами, не имеющими жизненно важного значения. Нормы хлеба мизерные, примерно четвертая часть нашей, хлеб некачественный, сырой и вязкий. Компоненты его лучше не пытаться выявлять. Цены на хлеб, муку и картофель по меньшей мере в десять раз выше, чем у нас. Мясо можно достать только за большие деньги. У кого они есть, тот может, разумеется, жить и здесь отлично. Посетив крупный продовольственный рынок на Воскресенской площади, мы убедились, что птицы, хорошей рыбы из Волги, Камы, Москва-реки, овощей и дичи здесь сколько пожелаешь. Стоимость икры, ввиду почти полного прекращения вывоза, повысилась относительно не намного, русский фунт икры (410 граммов) стоит приблизительно 16-18 марок. Бутерброд с икрой, таким образом, дешевле бутерброда с колбасой, к тому же чаще всего сомнительного вида. Такое никудышное снабжение городов в столь изобильной стране свидетельствует о том, что власти не справляются со своими задачами. Несмотря на то, что продукты не поступают из Сибири - богатой продовольствием кладовой, а также частично или полностью не поступают и из других важных продовольственных частей России, в целом, ситуацию при правильной организации снабжения можно рассматривать по сравнению с условиями в Германии и Австрии пока еще как весьма благоприятную, но расшатанный транспорт, отсутствие должной организации в управлении, когда новые власти отрицают все, что было создано до них, не позволяют наладить правильный учет и распределение. Несмотря на беспощадность во всем, несмотря на все декреты и террор, Советы встречают пассивное сопротивление трудящегося народа даже там, где он (как в среде мелкого крестьянства) настроен революционно. Если коммунизм, по известному изречению, мечта о кошельке другого, то он кончается там, где затрагиваются собственные интересы личности. Итак, отсутствие полного доверия к новым деньгам, несравненно более высокие доходы за счет спекуляции на черном рынке, желание попридержать наличные на худшие времена - факторы, сдерживающие поставки. Своеволие местных Советов, послушание которых тем меньше, чем больше удаленность от Москвы, ведет к местному эгоизму, последствия которого отражаются на положении крупных городов. Если уж в такой стране, как Германия, с ее четкой организацией управления не удается обеспечить должный учет продукции, то положение в этом вопросе в России не должно удивлять. На будущее, как только будет убран первый урожай, Ленин обещает в своих речах счастливые времена. Вера в это очень мала. Пролетариат живет хуже, чем раньше, но особенно печальна судьба бывших служащих, офицеров, вдов и малообеспеченных пенсионеров. Улицы во многом отражают сказанное, здесь можно видеть дам, явно относящихся к социально более высоким кругам, даже студентов и бывших офицеров, которые продают газеты, сигареты и почтовые открытки. Поскольку ссуды не выплачиваются, использование банковских вкладов сведено к минимуму, люди, не находящиеся на содержании у государства и не занимающиеся ремеслом, находятся в отчаянном положении. Несмотря на высокую зарплату, бедствуют даже рабочие и служащие, так как высокие цены и нехватка продуктов не могут быть устранены ни карточной системой, ни господством рабочего контроля. 4 мая. Для меня представляет большой интерес, наконец-то, ознакомиться с непосредственной работой одного из ведомств министерства иностранных дел. Провал нашей внешней политики, ставший очевидным в июле 1914 года даже непосвященному и усугубившийся во время войны, выдвинул на передний план общественного интереса вопрос о реорганизации и введении дополнительного персонала в министерстве на Вильгельмштрассе. Здесь, в Москве, я намерен выработать свое собственное мнение, освободившись от того критического отношения, которое было преобладающим в армейских кругах и до сих пор разделявшегося мною. Провал нашей дипломатии после Бисмарка26 является фактом, который нельзя объяснить только международным положением, а также намеренными или непреднамеренными действиями какой-либо инстанции. Высокий уровень профессионализма должен подтверждаться значительными делами. Если этого не происходит, нужна реформа. Внешняя политика слишком опасная сфера деятельности, чтобы допускать в нее людей посредственных. Изменение политических средств отражается на солдате и на всем народе и вынуждает продолжать войну в неблагоприятных условиях. Эта тема уже была однажды в январе 1915 г. предметом спора между мной и советником посольства Рицлером27, который является сейчас главной опорой графа Мирбаха. Рицлер был направлен Бетман-Гольвегом28 в качестве члена имперской канцелярии в Лодзь с целью сбора материала в 9-й армии по польскому вопросу. Рицлер отметил тогда, что министерство иностранных дел весьма недовольно и находится в тяжелом положении в связи с тем, что армия не принесла быстрой победы, как этого требовало министерство. И хотя я был согласен с его оценкой неудачи нашей армии на западном фронте, у меня был повод возразить, что упреки здесь неуместны, так как она принимала решения под давлением политиков в крайне неблагоприятных условиях, в коалиции с очень слабыми в военном и экономическом отношении союзниками. Я вспоминаю об этом разговоре, поскольку он отражает различие взглядов - дипломата, с одной стороны, и представителя генерального штаба и армии - с другой. Во время войны эти отношения еще более обострились из-за недовольства всех гражданских так называемыми недопустимыми решительными мерами Верховного главнокомандования, о которых я не могу и не хочу судить. К сожалению, и здесь среди нас ощущается взаимное недоверие, но хочется надеяться, что в результате совместной работы и совместного проживания оно будет преодолено. Д-р Рицлер без сомнения широко образованный талантливый человек, гораздо выше среднего уровня. Его восхищение и решительное заступничество за своего прежнего покровителя, бывшего рейхсканцлера Бетман-Гольвега, можно считать неподдельными, а верность - искренней, поскольку его подзащитный уже не у власти. Мне кажется, что под влиянием крайне демократических внутриполитических взглядов (которые заставляют его особенно ценить газету "Франкфуртер Цайтунг"), в нем выработались определенные черты немецкого либерализма, нередко останавливающие его перед решительными действиями. В штаб дипломатической миссии входят также советник граф Бассевиц и атташе фон Лисов. Но почти вся политическая работа находится, похоже, в руках Рицлера, поскольку считается, что он особенно хорошо знаком со здешними условиями. Примечательно, что ни один из четырех дипломатов не владеет русским языком. Если это было крайне необходимо и раньше для получения представления о жизни широких масс, то этот недостаток особенно ощутим в сегодняшней России, в которой нынешние правящие круги не владеют французским языком. Я замечаю по себе, насколько мешает мне незнание русского языка, хотя в моем случае этот недостаток не столь велик, поскольку местами мне помогает знание французского, а все русские комиссары, с которыми мне приходится общаться, понимают немецкий язык. Наверно, правы те, кто пишет в "Гамбургер Данкшрифт" о реформе нашего министерства иностранных дел, полагая, что при подготовке дипломатов необходимо особо учитывать тот факт, что иностранное представительство должно прежде всего понимать народ, владеть вопросами экономики. У нас несколько дней, свободных от заседаний, так как русские, несмотря на враждебное отношение к религии и множество срочных дел, в течение пяти дней празднуют Пасху, которая является здесь самым большим праздником года. Правительство разрешило до 1919 г. отмечать праздники православной церкви по отмененному календарю старого стиля. На последнем заседании обсуждался щекотливый вопрос. Мы хотели бы отделить наших военнопленных от военнопленных австро-венгерской армии, с тем чтобы содержать их в отдельных лагерях. Снабжение солдат наших союзников, особенно венгров, очень плохое, поэтому они легче поддаются политической обработке. По нашим сведениям среди них часты случаи образования солдатских Советов, выступлений против офицеров. Пропаганда революционных идей, проводимая русскими всеми средствами, несмотря на Брестский договор, может оказаться очень заразительной. Именно это заставляет нас настаивать на разделении военнопленных, в то время как другая сторона стремится к их смешению. Обе стороны, естественно, не показывают свои действительные мотивы, поэтому жонглируют понятиями "облегчение" и "усложнение" административного управления. В конечном итоге, Гиллерсон и его люди наобещали многое, хотя в исполнение обещанного мы не очень-то и верим. Сегодня в смешанную комиссию вошла турецкая делегация, возглавляемая умным и энергичным Ремзи-пашой. Ее члены - всегда возбужденный майор Хакки-бей и представитвель Красного полумесяца, что соответствует нашему Красному кресту. Теперь наши речи надо повторять еще и на французском языке. Плохие вести из Туркестана о положении наших военнопленных, которые страдают там от голода, эпидемий и гражданской войны. В связи с этим вчера было сделано экстренное представление в Центральной комиссии по делам о военнопленных (сокращенно - "Центроплен") со стороны нашей Главной комиссии. Кроме Френкеля и д-ра Ленского там присутствовал генерал Мислицкий, перешедший на службу к большевикам, где он руководит теперь отделом военного транспорта. Только что пробило полночь, и тут же во всех 470 церквях и монастырях начался колокольный перезвон. Если я сначала сожалел, что не присоединился к своим коллегам, которые решили присутствовать на ночном пасхальном богослужении в одной из кремлевских церквей, то теперь я вознагражден полностью. Низкие и высокие колокола, медленный торжественный гул и звонкий, как бы веселым перезвоном сливаются в мощный захватывающий концерт. Над всем этим победоносно звучит колокол Спасской церкви. Постепенно замолкают одна церковь за другой, и только та, что напротив, кажется, старается, как перезвоном, так и своим внешним видом побить всех своих конкурентов. Прекрасное волнующее воспоминание сцены из "Фауста". 5 мая. В первой половине дня мы с Геннингом в гостях у балтийского дворянина, который в царское время по административному приказу вынужден был покинуть Эстонию и приобрел участок в Трубниковском переулке. У нас состоялась с ним длительная беседа. Он работал со шведами в комиссии по делам о немецких военнопленных и намеревается продолжить эту деятельность. Кажется мне человеком, хорошо разбирающимся в политике, посвящает время также проблемам экономики. 6 мая. Сегодня впервые посетил Кремль, который иногда открыт для публики из-за расположенных в нем церквей. Проходя по этому оплоту царизма в России, как бы видишь историю России. Ряд захваченных орудий Дунайской монархии перед арсеналом завершают старое время. Мысль о том, что в Большом кремлевском дворце находятся Ленин и его Центральный исполнительный комитет, переносит в новую Россию. Иного моста между этими двумя мирами не существует. Вся традиция вокруг нас, воплощенная в камень и бронзу, зашла в тупик. Кажется, что только воспоминания о многочисленных кровавых делах, совершавшихся в стенах Кремля, перешли в наследство от самодержавия русско-еврейским диктаторам нашего времени. Почти каждое здание несет следы гражданской войны. Отдельные церкви и так называемый Малый дворец сильно повреждены артиллерийским огнем. Крест в память об убийстве великого князя Сергея (4 февраля 1905 г.) правительство распорядилось убрать с цоколя. То же самое произошло сразу после нашего приезда с несколько театральной фигурой Скобелева29, что некоторые газеты странным образом сочли необходимым объяснить требованием немецкой миссии. Наша попытка совершить круг по кремлевской стене была быстро пресечена красногвардейцами, которые сидят там наверху во многих местах с пулеметами в постоянной готовности. Здания и двери во многих случаях приспособлены на случай обороны, это сделано с пониманием того, что в случае контрреволюции удержание этой мощной цитадели будет иметь решающее значение. Многое напоминает о событиях 1812 года. Я обратил внимание на картины Верещагина30, погибшего в Порт-Артуре. Эти картины я много лет назад видел в Берлине. Кремлевские церкви, среди них французские биваки, освещенные пламенем костров; Наполеон31, стоя на стене Кремля, смотрит сумрачно на горящий город; и другие аналогичные картины, отображающие значительные события России того времени. Среди 875 пушечных стволов, захваченных в 1812 г. и внушительно выставленных перед арсеналом, 123 прусские пушки, которые в таком количестве вряд ли могли быть захвачены у небольшого корпуса Йорка. Может быть, французская артиллерия и артиллерия Рейнского союза частично располагали пушками, захваченными в 1806--1807 гг. Я заметил также баварские и вюртембергские стволы. В Успенском соборе, в котором короновались цари, и в церкви святого Алексея в Чудовом монастыре мы присутствовали на пасхальном богослужении. Внешние формы богослужения православной церкви не лишены впечатляющей торжественности. Очень благозвучно пение хоров. Своеобразны обряды, совершаемые многочисленными священнослужителями, например, облачение старшего священника в ризу в сопровождении антифонного пения, исполняемого им самим, его обряжающими и прихожанами. При этом ему даже расчесывают волосы. Не иначе как честолюбие заставляет русское духовенство формой бороды, стрижкой волос и выражением лица стремиться походить на изображаемого на картинах Христа. И удивительно, насколько это многим удается. Среди священников много хороших и крупных личностей. Установленным повсюду в Кремле чугунным двуглавым орлам свободный народ поотбивал царские короны, которые теперь повсюду валяются на земле. После посещения этой древней крепости великих московских князей, а затем русских царей меня особенно волнуют два вопроса. Не была ли только видимостью огромная, как полагали во всем мире, власть православной церкви над населением и, прежде всего, над сельским, самым многочисленным, если в решаюший момент она оказалась беспомощной перед лицом революции? Может показаться, что она отражала только поверхность России, точно так же, как богослужение является только внешним великолепием торжественных, но пустых форм, что она могла иметь значение только под защитой самодержавия и всемогущего священного синода. Большевистская власть терпимо относится к существованию церкви как частной организации, но, оставив ее без государственной поддержки и запустив руку в ее колоссальное имущество, она быстро лишит ее возможности сохранять свой блеск. При господстве коммунизма верующие круги даже при наибольшей самоотверженности не сумеют сохранить ее в нынешнем виде. Никого не удивило бы отступление протестантской церкви перед лицом политических переворотов, так как она полностью отказалась от светской власти. От православной и римско-католической церкви можно было ожидать иной реакции. Второй вопрос, возникший у меня в свое время при посещении богослужения в римско-католической церкви и здесь, особенно не дает мне покоя. Как произошло, что вера, религия которой основывается, как и у нас, на Новом Завете, превратилась в богослужение, сопровождаемое внешним блеском, театральными формами и поверхностными поклонениями иконам и реликвиям? Я знаю, конечно, что образованные приверженцы религии рассматривают ее внешние проявления только как обрядовые и здесь они не столь далеки от воззрений Лютера32. Но какая несправедливость потчевать необразованную массу таким богослужением, мало отличающимся от азиатского, искусственно удерживая массу в своей вере. Не говоря уж об антигигиеничности целования икон, скульптурных фигур, книг и рук священников. Эта сторона непонятного христианства однажды в 1915 г. в католическом соборе в Пултуске, где был случай распространения эпидемии холеры, уже дала мне повод задуматься о бессмысленности целования полов и ликов святых. 8 мая. Отношение правительства Советов к Германии несколько натянутое, так как его беспокоит наше наступление в Финляндии и продвижение войск на восток на Украине. Значительно испортилось настроение народных комиссаров ввиду плохих вестей из различных повстанческих районов на севере, юге и востоке страны. Это было заметно по поведению членов смешанной комиссии, вчерашнее заседание которой прошло не гладко. Располагая соответствующими сведениями, мы вынуждены были энергично протестовать против неуемной политической пропаганды среди наших военнопленных, которых к тому же агитируют вступать в Красную армию. Часто наших офицеров терроризируют, особенно бессовестно обращаются с теми военнопленными, которые держатся особняком. Их плохо кормят и содержат, задерживают отправку на родину. Такое обращение противоречит Брестскому договору, является издевкой над любым учением о политических свободах. Слишком велико желание через возвращающихся на родину пленных отравить наш народ ядом большевизма. Но такая пропаганда не имеет особого успеха среди военнопленных, большинство из них только делает вид, что принимает большевистскую веру, чтобы добиться человеческого обращения с собой и приблизить отъезд. Гиллерсон старается изобразить саму невинность, все свел к действиям отдельных частных лиц, воспрепятствовать которым в свободной России не позволяет закон; в некоторых местах, по его мнению, это является результатом некорректности местных Советов, как, например, в Омске и Екатеринбурге. По этому поводу готовится декрет. Готовится выпуск на немецком языке агитационной газеты не лучшего сорта под названием "Мировая революция". Вечером мы приглашены упоминавшейся уже балтийской семьей в Большой театр, где четыре раза в неделю обычно ставится балет; такое же великолепие, которое известно нам по гастролям театра в Берлине. Театром управляет Совет деятелей искусства и прочие администраторы. Зал заполнен до отказа, лишь немногие, чаще всего иностранцы, по старым обычаям, в костюмах, соответствующих моменту. Бурные и почти по-детски восторженные рукоплескания с выкрикиванием имен любимых артистов. Оркестр великолепен. В большой императорской ложе рядом с нами сидят молодые и разномастные члены административной власти с женами и подругами, мужская часть в большинстве в гимнастерках. Похоже, что за нами все-таки ведут наблюдение. Недавно мы установили, что во время одной из наших длительных прогулок за нами неотступно следовал молодой человек. В театре вслед за нашим появлением в соседнюю ложу принесли письмо, после чего одно место в ложе освободили, затем его занял человек в солдатской одежде подозрительного вида. 9 мая. Первое заседание подкомиссии по транспортным вопросам в здании отдела военного транспорта - бывшей академии церковного пения. Все многочисленные дома дворцового типа, виллы богатых людей и многие общественные здания конфискованы, в них разместились организации центральной власти. Ряд офицеров старой армии, большинство - бывшие члены генштаба, два генерала (один из них Мислицкий) составляют русскую группу комиссии, которой руководит инженер Белопольский. Особая статья разговора о том, как может сложиться судьба многих офицеров при существующем правительстве после того, как отпадет необходимость бороться с внешним врагом. Можно предположить их горькую участь, если их нынешняя служба вызвана нуждой и принесением себя в жертву ради существования семьи. Не могу в то же время оправдать тех, кем движет оппортунизм, тщеславие и отсутствие моральных устоев. Офицеры были без знаков различия, похоже, сильно страдали от бесцеремонного обращения с ними значительно более молодых гражданских лиц. Надеюсь, что мне удастся организовать деловую обстановку и быстро завершить работу. Я встретил понимание со стороны русских офицеров, которые мне неоднократно аплодировали в ответ на мой чисто военный подход к делу. 10 мая. Вчера вечером вместе с Геннингом мы беседовали с тремя представителями юго-восточного казачества, часть которого выступала против большевиков. Они предполагают поездку в Киев для установления контактов с немецкими и украинскими властями. При необходимости мы, офицеры, можем выслушать их и, не связывая себя обязательствами, облегчить им при случае проход через немецкие линии постов. Дипломатическая миссия не может и не имеет права вмешиваться в эти чисто военные вопросы, поэтому мы действуем самостоятельно и в лучшем случае ставим ее в известность. Во время этой беседы я познакомился с проживающим в Москве бывшим крупным чиновником (немецкая фамилия; имеет крупное поместье в центральной части России), который произвел на меня очень приятное впечатление. Мы намерены поддерживать наше знакомство. Мы считаем, что несмотря на Брестский мир и признание советского правительства Германией из-за стремления к миру на востоке, а также из-за желания получить сырье и освободить своих военнопленных, мы обязаны, продолжая политику нормализации отношений с Кремлем, поддерживать контакты с различными течениями. Положение большевиков ненадежное. Может оказаться, что в недалеком будущем наверху окажутся другие силы, поэтому для Германии немаловажно заранее иметь с ними хорошие отношения. Трудно переоценить то значение, которое для Германии будет иметь Россия как в экономическом, так и в политическом аспектах. Если, в чем мы убеждены, Германия утвердится в России (а при таком количестве ее врагов это уже победа), большевизм долго не удержится у руля. Поэтому для нас уже сейчас небезразлично, кто именно придет ему на смену - относящиеся ли с ненавистью к Германии эсеры или руководимые "правыми" буржуазные партии. Мы просто обязаны попытаться повлиять на ход событий. 12 мая. Обсуждение наших требований прекратить агитацию и террор в лагерях для военнопленных вылилось вчера в бурную дискуссию. Гиллерсон все больше показывает себя ярым большевиком и недругом кайзеровской Германии. Его острый ум в сочетании с пылкостью позволяют видеть в нем интересную личность. Осуждая и нападая на воинственность и недостаточную верность договору красного правительства, необходимо хотя бы понять его действия и, следовательно, поведение Гиллерсона. Главная цель коммунистов - распространение мировой революции. Это для них жизненно важный вопрос, от которого зависит будущее этого государства. Вчера Гиллерсон был особенно не сдержан. На жалобу, что агитацию среди пленных ведут путем лишения их питания, он бестактно ответил: "Если голодающие немецкие солдаты станут революционерами и их можно будет за две порции пищи заставить выйти на демонстрации, то вы сможете затем тремя порциями снова обратить их в монархистов". Геннинг ответил на это очень резко и точно. Когда же я в свою очередь в резкой форме указал на непоследовательность и бесчеловечность такой агитации, назвал ее трусливой и сказал, что Германия "не потерпит более" подобного поведения русских властей, последовал официальный протест Гиллерсона, который расценил мое заявление как угрозу суверенитету русской республики. Вместе с тем Гиллерсон пошел на уступки в других вопросах. Внешне успех был, таким образом, достигнут, хотя в практическую реализацию полученного на переговорах мы не верим; этому учит здешний опыт. Сегодня воскресенье. С утра ко мне пришел представитель одной петербургской фирмы. Его предложение я хочу привести в качестве примера, чтобы показать, какими невероятными предложениями нас осаждают почти ежедневно. Германия должна помогать всем страждущим, поддерживать все партии, и в первую очередь, должна наполнять чужие кошельки. Выиграть на войне или на революции - это прекрасный бизнес и в советской России. За 10-20 миллионов рублей этот молодой человек хочет создать своего рода пароходную компанию "Звезда", которая должна заниматься перевозкой пленных. Несмотря на его желание получить деньги авансом, а не за фактический результат, и несмотря на техническую неосуществимость самого проекта, создалось впечатление, что имеющихся средств для вывоза пленных у него достаточно. Хотели пойти в музей Щукина33, но он был закрыт, так как все его экспонаты из-за опасности артиллерийского обстрела были упакованы. На дворе в беспорядке валяются несколько орудийных стволов, спасенных от злых немцев и вывезенных сюда русскими. Я приметил три особенно бросившиеся мне в глаза бронзовые пушки. По-видимому, они были раньше собственностью старого ганзейского города Риги, который их скорее всего уж больше не увидит. Две из них с особенно богатым "украшением": на одной значится "No 2 - 7 фунтов", на другой - "No 42 - 8 фунтов", на обеих - гербы Риги и Швеции и надпись "Кристина - моя королева шведская принесла меня в дар городу Риге для его защиты и назло всем врагам. 1639". Третье орудие - "No 9 - 6 фунтов" - с гербом Риги и надписью: "Иоганнес четвертый и последний, лучшее орудие против еретиков. Я скор, подобно орлу, служу защитой городу, стенам и валам, меня отлил Ганс Майер в 1600 г.".* 13 мая. Посещение выставки и магазина товаров бытовой промышленности и изделий прикладного искусства. Большой выбор интересных и красивых вещей. Несмотря на нехватки во многих областях, здесь можно просто и дешево сделать необходимые для дома покупки, например, кофе, чай, какао, шоколад, мыло, льняное полотно, шерстяные ткани, рис, масло, колониальные товары - для нас, немцев, очень выгодные в пересчете на валюту. Мы покупаем царский рубль за 1,25 марок, послереволюционный, так называемый думский, или керенский рубль - за 0,55--0,7 марки. Поскольку керенские рубли имеют общее хождение, правительство выпускает эти деньги в большом количестве в виде 20 и 40-рублевых купюр по 100 штук на больших листах, от которых при оплате отрезается необходимая сумма. В особой цене здесь самые различные немецкие изделия, особенно сельскохозяйственные машины и утварь, среди которых особым спросом пользуются косы. На одном вагоне кос можно сделать здесь большие деньги. То же самое относится к краскам, продуктам химии и фармацевтики. О безнадежности перспективы официального товарообмена я еще скажу позже. Незаконная торговля, которая ведется по демаркационной линии, хотя и необходима, не способна помочь ни той, ни другой стороне. Брестский договор в этом отношении остается, похоже, только печальной теорией. Он предполагает, что русские будут верны его положениям, в то время как следовало определить в нем конкретные обязательства сторон. В подкомиссии по вывозу военнопленных я внес предложение отсрочить решение вопроса на неделю, в течение которой обещал подготовить проект договора с предложениями о путях его исполнения. Мое предложение было сразу принято. Вечером - интересное сообщение крупного торговца немецкого происхождения, прибывшего из Туркестана. И здесь снова можно было увидеть, как переоцениваются возможности вмешательства немцев и недооцениваются время и место. Можно лишь пожалеть, что мы не можем добраться до Туркестана и должны оставить его Англии и Афганистану. 15 мая. Вчера русские начали ожидавшееся нами наступление в вопросе допуска их комиссий попечения о пленных в Германию. Выступали Исаев и Жданов. Исаев обосновывал требования русских в любезной форме, видимо, заранее подготовленной речи. При этом он взывал к нашим чувствам справедливости и гуманности, подчеркивал лояльность советского правительства в отношении положений Брестского мира, которые дают Германии полномочия контролировать работу этих комиссий. Геннинг отвечал весьма искусно, отклонив с самого начала любой официальный подход, подчеркнув, что положения мирного договора хорошо продуманы и их не так-то просто изменить. Затем Гиллерсон остроумно, но довольно резко и раздраженно говорил в защиту русских требований. Конфликтный материал накапливается, так как спорные вопросы не решаются. Позавчера из Германии прибыло семнадцать подкомиссий, которые отсюда должны разъехаться в ближайшие дни по всем частям России, находящимся под властью советского правительства. Этих немцев можно встретить в Москве повсюду. Их прибытие послужило, видимо, сигналом к тому, чтобы начать выдвижение аналогичных требований в отношении русских комиссий. В интересах наших пленных мы должны попытаться затянуть с ответом, так как в противном случае они могут отдать местным властям негласный приказ пассивным, скрытым сопротивлением парализовать работу наших комиссий. 17 мая. Вчерашний день был полностью занят. Сначала участие в беседах с подкомиссиями, после обеда заседание и продолжение борьбы в вопросах, касающихся требований русских. С заседания - сразу в ресторан "Прага" на торжественный обед по поводу отъезда подкомиссий. Кроме членов главной комиссии и нас, офицеров, присутствовали граф Мирбах, шведы и несколько балтийцев. Каждая подкомиссия состоит из офицера, врача и медсестры. В некоторые из них вошли также священники. Конфликт, возникший при передаче функций между шведами и нашей Главной комиссией, был улажен благодаря обоюдной воле сторон. Причина конфликтов заключалась, с одной стороны, в том, что Главная комиссия без соблюдения особых дипломатических форм, по-военному, быстро взяла на себя всю инициативу, с другой стороны, все объяснялось излишней чувствительностью шведов. Речь держали Милецкий и шведский генеральный консул. Мне досталось приятное соседство между пастором из Гамбурга профессором Гунцингером и довольно молодым шведским историком доктором Лундбергом. Особого восхищения заслуживали сестры, согласившиеся работать в таких условиях во имя наших военных и гражданских пленных. Часть комиссий едет в районы, где ситуация далеко не безопасна в связи с волнениями и близостью повстанческих территорий. 19 мая. Несколько дней назад начались также заседания немецко-русской комиссии по вопросам возобновления железнодорожной, почтовой и телеграфной связи. С нашей стороны в комиссии работают кроме меня советник по делам почт Шенк и Геннинг. Русские представлены таким большим количеством служащих соотвествующих комиссариатов, большинство из которых говорит только по-русски, что работать быстро и дельно не представляется возможным. Поэтому и здесь мы установили такой порядок, что предварительно работают специальные комиссии, а пленум собирается время от времени, окончательно обсуждая готовые разделы различных соглашений. Русские представители в значительной массе являются мелкими чиновниками, что приводит зачастую к неплодотворной и утомительной трате времени на разговоры. 21 мая. Наконец-то прибыл генеральный консул Германии. Для дилетанта не вполне понятно, почему это ведомство при создавшемся положении дел не выехало раньше нас. Еще менее понятно, почему оно не приступило к работе спустя месяц после нашего прибытия. В результате, наша дипломатическая миссия была перегружена, не свойственной ей работой. Многие срочные дела, главным образом касающиеся местных немцев и тех, кто хотел бы остаться здесь, оставались совершенно без движения. Совершенно естественно, что за три с половиной недели нашего здесь пребывания не просто было ответить на вопрос о том, насколько прочно положение правительства. Значительная масса людей его не поддерживает, что подтверждается хотя бы тем фактом, что это так называемое народное правительство не решается созвать на основе общих и прямых выборов Учредительное собрание, которое дало бы ему законное право на существование. Я склонен даже полагать, что за Лениным стоит только некоторая часть народа. Среди них большинство тех, кто надеется получить материальные и социальные привилегии, и определенное, не очень большое, число тех, кто действительно верит в коммунизм, и конечно же, сам Ленин. Опасными противниками без поддержки извне, которую можно было бы ожидать только от немцев, являются только социалисты-революционеры, поддерживающие своеобразный союз с умеренными социал-демократами (меньшевиками), но занимающие в нем ведущую роль. Худшим врагом Советов является голод. Быстро нарастает понимание, что Свердлов, Ленин, Троцкий34 и товарищи не могли и не смогут улучшить экономическое положение в стране; число их приверженцев сокращается. Фактическую власть правительства представляют, так сказать, главным образом, промышленные рабочие и красногвардейцы и, в первую очередь, финские и латышские стрелки. Из них здесь в Москве новым большевистским правительством создан 1-й гвардейский полк. Правительство Советов старается укрепить эту свою опору хорошей оплатой и улучшенным снабжением гвардейцев. Похоже, что теперь полностью осознана ошибочность решения об упразднении офицерского состава, об отказе от любой воинской субординации, о замене силы приказа решениями Советов солдатских депутатов. Поэтому предпринимаются попытки высокой оплатой и предоставлением соответствующих мест привлечь бывших офицеров царской армии в создаваемую Красную армию, снова поднять воинскую дисциплину и послушание. Очевидно, что для достижения этой цели потребуется намного больше времени, чем было затрачено на то, чтобы полностью развалить гордую русскую армию. Огромная недостача военного имущества вследствие нашего быстрого наступления и вследствие демобилизации, выразившейся в бегстве из армии; хищения и разбазаривание военного имущества, зачастую просто брошенного на произвол судьбы - все это создало не лучшие условия для того, чтобы в ближайшее время можно было создать действенную армию. Помимо всех этих трудностей ближайшего порядка возникают очень серьезные проблемы иного характера, которые должны стоить советскому правительству бессоных ночей. Если здесь, на месте, власть может быть довольно надежно утверждена, благодаря непосредственному влиянию и концентрации преданных ей воинских частей, то по мере удаления от Москвы с каждой следующей верстой влияние центрального правительства ослабевает. Не будь Россия в течение нескольких лет нашим заклятым врагом и не будь большая часть революционного правительства нам столь несимпатична, можно было бы разве что посочувствовать России - этому живому трупу. На страну, полностью разбитую в мировой войне, почти окончательно парализованную внутренней борьбой, теперь надвигаются все новые опасности с периферии. При этом ее фактические размеры в настоящее время едва ли равны размерам России при вступлении на престол Петра Великого. Балтийские провинции в руках немцев, Финляндия отделена, на мурманском побережье и в Архангельске - Антанта, восточная часть Сибири занята японцами и китайцами, остальная часть еще относится к великой России и сохраняет достаточную независимость. В находящемся под угрозой афганцев и англичан Туркестане идет война между сартами и партией большевиков. Закавказье - самостоятельная республика, раздираемая войной между большевиками, армянами и мусульманами. В стране между южным Поволжьем, Кавказом, Черным морем и южным Доном продолжаются выступления казаков. Украина и Крым в руках немцев, Бессарабия для России потеряна. И хотя мною упомянуты далеко не все районы внутренней борьбы и успешных устремлений к самостоятельности в бывшей достойной империи Романовых, тем не менее это дает ясное представление о трагических результатах мировой войны для страны, которая при условии разумной политики теперь вместе с нами могла бы овладеть миром. Буржуазные партии, в том числе и относившиеся к нам враждебно группировки, видят теперь в Германии свое спасение. Разумеется, не потому, что мы им очень нравимся, а потому, что рассчитывают на нашу действенную помощь, ввиду нашего географического соседства. Многие монархисты полагаются скорее всего на то, что мы, как и на Украине, однажды сможем бросить на чашу весов немецкие штыки. То, что такой расчет абсурден, пока за монархической партией не встанет действительно большая часть России, эти люди не понимают. Я не могу определить, насколько сельское население сыто большевистской властью, несмотря на перераспределение имущества и т. п. Как показал ход революции, враждебным по отношению к большевикам, но не достаточно энергичным, является духовенство. Я считаю, что большая масса недовольных советским правительством людей вообще не имеет никаких определенных планов. В решающий момент она примкнет к тому направлению, которое сбросит теперешнее правительство, по крайней мере на какое-то время покончит с нынешним ненавистным положением и хотя бы даст надежду на что-то лучшее. Вполне очевидно, что для Германии большое значение имеет то, что произойдет, если нынешнее правительство уйдет со сцены. Придет ли ему на смену Антанта, или руководство в свои руки возьмут люди, дружественно настроенные по отношению к Германии? По моим наблюдениям, лучшим оплотом большевиков являются безволие и трусость масс, которым, по русскому обычаю, нужно время, чтобы не только принять верное решение, но и осуществить его. Вне всякого сомнения, большевики располагают важнейшим фактором - беспощадной, жестокой диктатурой, какой не знала царская Россия, осуществляемой решительными и энергичными людьми. 22 мая. Многочисленные сообщения свидетельствуют о том, что волнения на Украине против гетмана и немецких войск и беспорядки происходят не только с одобрения правительства советской России, но подстрекаются этим правительством и поддерживаются им. Сегодня большой церковный праздник - Николин день. Ожидая политических демонстраций всех приверженцев старого времени, которые могли быть приурочены к процессиям и шествиям, заполнявшим весь день улицы города, правительство приняло предупредительные меры. На всех углах было развешано обращение приблизительно такого содержания: "Тот, кто вопреки приказу советского правительства посмеет использовать этот церковный день в политических целях, будет без пощады сметен с лица земли". День прошел тем не менее спокойно. Вчера на заседании началась борьба с Гиллерсоном в вопросе о сроках возвращения полутора миллионов русских. Сегодня вечером мы провели у себя свое совещание, чтобы сформулировать наше предложение. При получении гарантий мы должны попытаться насколько возможно ускорить принятие такого толкования Брестского договора, которое позволило бы русским согласиться с ним. К этому нас подстегивало чрезвычайно напряженное положение на наших железных дорогах в связи с нашими боевыми действиями на западном фронте. Я сильно загружен работой в трех различных комиссиях и подкомиссиях, текущими делами в Главной комиссии, где мне приходилось много писать. Свободными были только обеденные часы в кругу всегда новых, увлекательных собеседников. После обеда еще час с сигарой в спокойной обстановке, если, как часто бывает, не нужно спешить на новое заседание или переговоры. Несмотря на распространявшиеся перед 1 мая слухи о том, что правительство, осознавая опасность, грозящую всякому духу предпринимательства, учитывая застой в торговле и промышленности, готово пойти на уступки, муниципализация, или, как здесь говорят, национализация, продолжается. Банки, речное судоходство, внешняя торговля, часть промышленных предприятий национализированы безвозмездно. В акционерных обществах и компаниях, на предприятиях частных владельцев вводится власть комитетов. Результат - бесхозяйственность, дезорганизация, остановка производства. Положение усугубляется нехваткой сырья, топлива и плохим состоянием транспорта. 24 мая. Вчера долгая беседа с участием Геннинга и Исаева. Речь шла о том, чтобы, как того желают обе стороны, попытаться неофициальным путем устранить препятствия для работы смешанной комиссии. Исаев во время войны был офицером запаса на Кавказе. Он охотно делится своими воспоминаниями о тех временах, похоже, что восхищается немецкой наукой и нашей армией. По профессии он - учитель права. Подтвердились мои первые впечатления, что на службу этому правительству его привели идеалистические идеи. Но мне кажется, что он глубоко разочарован и, в первую очередь, ему ненавистен кровавый террор. Во второй половине дня - официальное заседание. Русские были положительно обрадованы решению военного министерства, допускавшему при определенных условиях в Германию несколько комиссий попечения о пленных, и ответили на это заявлением о возможной приемлемости нашего предложения о сроках обмена; и, во всяком случае, изъявили готовность внести это предложение на рассмотрение правительства. Впрочем, хотелось бы надеяться, что в Германии отдают себе отчет в том, что русские комиссии - опасные гости, за которыми надо строго следить. 25 мая. На сегодняшнее заседание русские явились с нашим переработанным предложением, которое по нескольким пунктам было для нас совершенно неприемлемо. Мы откровенно высказались по этому поводу, указав, что, если в Бресте мы пошли на уступки, хотя и могли выставить совершенно другие условия, то это не значит, что теперь нам можно навязывать невозможное. Было особенно подчеркнуто, что терпимость правительства к разжигаемым прессой настроениям за продолжение войны, а также официальные высказывания некоторых его членов против Германии, вряд ли позволят нам, даже при наличии транспортных возможностей, в спешном порядке отправить на родину полтора миллиона солдат. Мы указали также, что не имеет смысла постоянно ссылаться на то, что обязательства России соблюдать нейтралитет не позволяют ей согласиться оставить рабочую силу в Германии, поскольку мы требуем всего-навсего права возвратить русских столь быстро, сколь это возможно технически, но по принципу обмена, по меньшей мере, "транспорт на транспорт". Затем мы потребовали перенесения заседания, чтобы обсудить ситуацию между собой и с графом Мирбахом. Наше заявление было встречено хмурыми лицами. На утреннем заседании подкомиссии по железным дорогам и почтовому сообщению представитель Троцкого - бывший офицер - привел такие противоречащие всем фактам данные о состоянии железнодорожного транспорта, отметив неспособность его быть использованным в случае возможного нападения немцев, на что я был вынужден заявить резкий протест. Я предложил также, чтобы русская делегация либо предварительно приходила к единому мнению, либо, как и Германия, направляла только двух представителей, поскольку мы слишком заняты, чтобы каждый раз присутствовать при разрешении их внутренних споров. На лицах замешательство, чиновники старой школы довольны и одобрительно кивают в знак согласия. Может быть, теперь работа пойдет на лад, как в подкомиссии по вывозу пленных, где переговоры на основе моего проекта договора почти завершены. 26 мая. Обеспокоенность правительства усиливается теперь еще поведением чехословаков. Обращение с бывшими австро-венгерскими военнопленными и примкнувшими к ним различными элементами во время войны было очень хорошим ввиду их враждебного отношения к Габсбургской монархии. Частично они в составе специальных отрядов выступали даже против своего отечества. В восточном Поволжье и в Сибири чехословаки удерживают в своих руках большие территории, представляют внушительную силу и выдвигают требования, невыполнимые для Кремля. Возвращение домой в составе вооруженных корпусов через западные границы исключено, так как там находятся войска стран Центральной Европы. Через Дальний Восток - тоже исключено, поскольку власть Советов на эти территории не распространилась. Антанта могла бы предоставить морской транспорт только для тех соединений, которые готовы послужить пушечным мясом во Франции. Похоже, что чехословаки предпочитают остаться в России в роли свободных наемников. Есть также явные признаки того, что Антанта намерена использовать это движение в своих интересах. Такую возможность Антанта могла бы использовать как против большевиков, так и, например, против Финляндии, Украины, а также для срыва вывоза на родину наших пленных. 27 мая. Вчера в автомобиле поездка с семьей упомянутого выше прибалта за город, чтобы посмотреть, как выглядят дачи. Это наша первая вылазка из города. Осмотр небольшого дворца вскоре прервали представители Красного деревенского комитета, несмотря на то, что нас сопровождал владелец дворца барон фон Ропп. Национализация крупных поместий начинает сказываться. Затем нам все-таки было разрешено осмотреть великолепный дворец, подаренный в свое время императрицей Елизаветой одному из ее многочисленных друзей. Несколько часов мы провели в великолепном дворцовом парке. Сегодня нам стало известно об аресте барона фон Роппа, который "вторгся" в свои бывшие, теперь "национализированные", владения. Мы сможем, наверное, вступиться за него, как совершившего это преступление для членов германской миссии. 28 мая. Признав правительство большевиков и заключив Брестский мир, мы, по крайней мере внешне, определили здесь свою политику. Поэтому мы должны смириться с последствиями этого шага, который в нашем положении был необходим и верен. В целях ликвидации восточного фронта были, скорее всего оправдано, использованы такие опасные средства, как доставка в Россию вождей большевиков и позже признание их правительства. Я считаю в нашей нынешней политике необходимо учитывать следующие факторы: 1) Россия и проводимая ею агитация представляют большую опасность распространения "инфекции"; 2) признать, что многие положения Брестского мира могут быть действенными только как военные меры, т. е. до заключения всеобщего мира, так как в противном случае они исключают столь необходимые нам хорошие отношения с Россией, независимо от того, будут ли ею править большевики, социалисты-революционеры или другая партия; 3) большая вероятность, даже уверенность в том, что коммунизм рано или поздно исчерпает себя; если Германия утвердится, то ей, как я уже писал, нужно будет позаботиться о том, чтобы к управлению в России пришли те силы, которые захотели бы сотрудничать с нами. В такой ситуации действительно нелегко проводить четкую политику, которая, с одной стороны, учитывала бы условия, создавшиеся в результате заключения мира и, с другой стороны, уже сейчас принимала бы в расчет будущее развитие отношений. Меня часто берут сомнения, что у графа Гертлинга и фон Кюльмана35 с Фридрихштрассе достаточно силы и воли вести активную политику, влиять на развитие событий в восточных вопросах. В общем, здешняя пресса настроена враждебно по отношению к Германии. В настроениях прессы находят свое выражение деньги Антанты, взбешенность по поводу решений Брестского мира по территориальным вопросам, украинский вопрос, прежде всего, и враждебное отношение всех приверженцев революции к кайзеровской Германии. Против стран Центральной Европы и германской миссии в Москве выступает в первую очередь эсеровская пресса. Дело доходит до открытых угроз. Члены правительства в своих выступлениях и статьях в газетах также подчеркивают свою непримиримость с "империализмом", необходимость распространения революции на Германию, угрожают в случае нашего дальнейшего продвижения в восточной Украине. Одна из статей газеты "Заря России" от 25 мая дает наглядную картину бытующих настроений и едва скрытого подстрекательства. Выдержка из моего отчета Верховному главнокомандованию от 27 мая Волей к власти в настоящее время обладают только большевики. Ничто не указывает на то, что в ближайшее время может произойти переворот. Тем не менее никто не верит, что нынешнее правительство действительно долго удержится у власти. Это находит свое отражение даже в высказываниях многих его членов. Я не считаю, что такая смена в недалеком будущем должна произойти, хотя сейчас нельзя еще сказать, какая партия придет ему на смену и когда. Ни одна из партий, враждебно настроенных к нынешнему правительству, не в состоянии действовать. Они сейчас организуются и готовятся к решающему часу. Не выступая явно против существующего правительства, Антанта со своей стороны скрыто поддерживает эти внутренние брожения. При этом она руководствуется двумя моментами. С одной стороны, Антанта хотела бы заставить нынешнее правительство отказаться идти в фарватере Германии, поскольку, учитывая нынешнее положение дел, нельзя не считаться с тем, что какое-то время это правительство удержится у власти. С другой стороны, она хочет поддерживать партии, которые враждебно настроены против Германии, т.е. социалистов-революционеров, меньшевиков и определенную часть кадетов. Проводя такую тактику, Антанта создает дополнительные трудности советскому правительству, угрожает принудительными мерами, когда появляются признаки смягчения в отношениях между Россией и Германией. В то же время проявляет дружелюбие и готовность к помощи, когда возникают расхождения между ними. Работа против Германии с использованием всех средств - цель Антанты, перед которой ее другие задачи отступают на второй план. В соответствии с двойственностью своих задач Антанта и работает в двух направлениях. Любыми мыслимыми средствами политического давления, обещаниями и подкупом Антанта хочет принудить нынешнее правительство, если не к открытой войне, для которой оно слишком слабо, то хотя бы к ухудшению отношений с нами, иными словами, принудить нас к контрмерам. Есть по всем признакам достоверные сообщения о том, что отсюда ведется подготовка к восстаниям в занятых районах и на Украине. Не подлежит сомнению, что Антанта имеет большое число друзей в правительстве, а также содержит на свои средства целый ряд влиятельных в правительстве лиц. Двойственную роль играет прежде всего, кажется, Троцкий, который тоже, по достоверным источникам, должен иметь связи с эсерами. С этой партией наши противники, несомненно, поддерживают тесные связи, так как видят в ней единственного желательного для них преемника советского правительства. Придет момент, когда они увидят, что большевики больше не способны удерживать власть, и дадут разразиться контрреволюции, поддержат ее и затем признают новых людей как законное правительство. Можно предположить, что уже сейчас Антанта заручается их заверениями относительно позиций России в отношении к нам и к Брестскому миру. Как раз в последнее время Антанта, по сведениям дипломатической миссии, действует особенно энергично, но с переменным успехом. В зависимости от этого меняется отношение русского правительства к нам и отношение Антанты к России. По всей видимости, Антанта действует сейчас следующим образом. 1) Угрозы в наш адрес и, если нужно, в адрес России начать операции на Мурманском побережье и в районе Архангельска. 2) Угроза России в Сибири в виде акций по оказанию помощи или предупреждений о возможности таких акций. 3) Подготовка всеобщего восстания в тылу и на территории перед нашими фронтами; несомненно при поддержке, по меньшей мере, части правительства. 4) Сотрудничество с партией социалистов-революционеров, которая готова порвать с Германией, если она придет к власти. Работа немецкой дипломатической миссии в этих условиях чрезвычайно затруднена, особенно в связи с тем, что необходимость продвижения наших войск через восточные границы Украины существовала еще до возобновления дипломатических отношений, что значительно облегчало задачу Антанты настраивать русское правительство против нас. Поэтому наши отношения здесь колеблются от почти нормальных до очень напряженных. Порой нашей миссии приходилось взвешивать вероятность разрыва отношений со стороны России. Я считаю, однако, что большевики, по крайней мере внешне, будут пытаться сохранить мир в наших отношениях, даже если к их "большому сожалению и совершенно против их воли" к западу от демаркационной линии произойдут восстания. Однако советское правительство как само по себе, так и в отношении народа, чувствует себя слишком неуверенно для того, чтобы резко изменить свою политику по отношению к нам, поскольку это, очевидно, приведет к власти социалистов-революционеров. Разрыв отношений между Россией и Германией мог бы не только означать победу социалистов-революционеров над большевиками, но и полное поражение монархистов, правого крыла кадетов и других группировок. Поэтому ориентацию монархистов [на Германию] можно объяснить, в первую очередь, отношением Антанты к другим политическим партиям в России и лишь в меньшей мере их действительными симпатиями к нам. Эта партия надеется найти в нас опору и даже рассчитывает на поддержку, особенно после того, как в результате событий на Украине у них появилась надежда на изменение политики Германии. Монархическая партия уже неоднократно пыталась установить контакт с нами как в дипломатической миссии, где их ждало определенное разочарование, так и с другими членами немецкой делегации, которые тоже ограничивались, естественно, только выслушиванием намерений и желаний монархистов, что давало нам возможность при необходимости установить более тесные контакты, не компрометируя при этом официальное представительство Германской империи. Главой всего этого движения является проживающий в Москве бывший министр Кривошеин, который действует очень скрытно, но дал о себе знать через посредников. Определенные круги партии кадетов высказываются откровенно за ориентацию на дружбу с Германией в союзе с монархистами. Я считаю, что в настоящее время число приверженцев собственно монархической партии не очень велико. Необходимо в то же время иметь в виду, что значительные круги состоятельного населения все надежды связывают с Германией и готовы примкнуть к тому, кто первым свергнет правительство большевиков, для начала хотя бы в Москве. Характерной особенностью всей ситуации вообще является то, что недовольство нынешним положением и революционная усталость создали огромную партию тех, кто откроет свои карты только тогда, когда увидит, какая из трех партий, социалисты-революционеры, кадеты или монархисты проявит больше энергии. Значительно изменились настроения среди сельского населения, так как крестьяне озлоблены и обеспокоены проводимой правительством армейскими силами реквизицией и осуществляемыми экономическими мерами. Так что и здесь на значительную поддержку может рассчитывать та партия, которая первой придет к власти и будет придерживаться разумной экономической политики. Как мне стало известно из сообщений дипломатической миссии, Германия намерена продолжать поддерживать власть большевиков, поскольку она до заключения всеобщего мира будет той силой, благодаря которой Россия будет оставаться слабой, во всяком случае, не усилится. Большое значение для нашей политической ориентации имеет, насколько мне стало известно, также тот факт, что заключившее Брестский мир нынешнее правительство не имеет права потребовать его ревизии при заключении всеобщего мира. Мое личное мнение заключается в том, что, учитывая двойственную политику Антанты, мы также должны стремиться к тому, чтобы к власти могла прийти такая партия, которая хотела бы иметь с нами хорошие отношения. Я считаю, что монархическая партия, почувствовав с нашей стороны отсутствие заинтересованности в ней и поддержки, уступит место социалистам-революционерам. И хотя я тоже считаю, что ускорить свержение большевиков искусственным путем невозможно, но все-таки придерживаюсь того мнения, что Германии нельзя уходить от вопроса, касающегося ее позиций в отношении дальнейшего развития событий в России. По выражению одного из членов дипломатической миссии, положение в стране настолько "запутанное и замшелое", что целью нашей работы здесь не может быть ничто иное, как свержение власти большевиков. Из этого я делаю вывод, что наша цель должна заключаться в том, чтобы не упускать из виду царящий здесь беспорядок. * * * Хлебом нас снабжает уже давно каждый курьер, прибывающий из интендантства, размещенного на занятой территории. Это стало единственно возможным способом нашего обеспечения продуктами в России, столь богатой зерном прежде. 29 мая. Переговоры смешанной комиссии по делам о военнопленных не двигаются с места. Гиллерсону известно, что у нас есть повод задержать его соотечественников до заключения всеобщего мира. В то же время мы знаем, что в ответ на это Россия захочет задержать выдачу немецких пленных, в виде залога. Из наших секретных источников (рубль - все еще надежный ключ ко всем воротам) стало известно со всей определенностью, что сообщаемые нам официальные декреты частично тайно отменяются, что выделенные для работы с нашими подкомиссиями комиссары на деле затрудняют эту работу. Различные служащие и офицеры русского отдела по вопросам военного транспорта в настоящее время совершают поездку вместе с Редерсоном и Милецким и должны посетить расположенную на занятой территории дирекцию войсковых железных дорог. Эта поездка была предложена и подготовлена мною, чтобы наладить действительно хорошее сотрудничество с русскими работниками отдела в интересах наших пленных и чтобы опровергнуть утверждения русских о плохом содержании пленных в наших пересыльных лагерях и плохих условиях в эшелонах для военнопленных. 30 мая. Обеспокоенность в советском правительстве растет. Состояние войны с чехословаками уже не удерживается в тайне. Похоже, что это было вызвано приказом об их разоружении перед отправкой на родину. Число чехословаков, часть которых возглавляют, как здесь полагают, французские офицеры, составляет около 30 тыс. человек. Троцкий должен считаться с возможностью быстрого усиления противника за счет находящихся в других лагерях людей, настроенных антибольшевистски и контрреволюционно. Сегодняшняя пресса опубликовала следующий указ, согласно которому для буржуазных кругов должны настать еще более тяжелые времена. Постановление Совета народных комиссаров об объявлении Москвы на военном положении 29 мая 1918 г. Ввиду обнаруженной связи московских контрреволюционных заговорщиков, в центре коих стоят правые социалисты-революционеры, с восстанием погромных банд в Саратове, мятежом казачьего генерала Краснова36 на Дону и восстанием белогвардейцев в Сибири, а также ввиду разнузданной агитации контрреволюционеров, стремящихся использовать продовольственные затруднения народа в интересах восстановления власти капиталистов и помещиков, Совет народных комиссаров постановляет: объявить Москву на военном положении. На Н. И. Муралова37 возлагается обязанность принятия всех вызываемых обстоятельствами чрезвычайных мер в интересах поддержания революционного порядка. Председатель Совета народных комиссаров В. Ленин (Ульянов) Народный комиссар по военным и морским делам Л. Троцкий * * * По нашим сведениям, аресты начались еще до объявления чрезвычайного положения, в первую очередь арестовывали правых социалистов-революционеров. Повсюду домашние обыски; "чрезвычайность" мер - свидетельство их необходимости. На улицах внешне ничего не изменилось, заметно лишь уменьшающееся число прилично одетых людей, увеличилось число нищих и уличных торговцев. Все чаще можно встретить дрожки, в которых люди с печальными лицами везут на продажу дорогие предметы быта, картины маслом и прочие предметы искусства. Голод стучится в двери, за которыми раньше нередко скрывался мир богатства. Среди буржуазии хорошо живут пока еще те семьи, которые своевременно вложили крупные капиталы в наличные деньги и сумели сохранить их, несмотря на многочисленные обыски. В Петербурге, говорят, прошли мятежи. Здесь, в Москве, совершен уже ряд расстрелов; судя по их продолжительности, число расстрелянных было значительно больше обычного. Правительство, похоже, поняло, что его позиции требуют снова усиления, а для противника необходимо устрашение. В других государствах правительство подает в отставку, если за ним не стоит правда, если оно не совершило дел для блага народных масс. Здесь же прибегают к усилению террора, пользуются силой принуждения как доказательством права на свое существование. Вчера мы с Геннингом обедали у народного комиссара финансов38, который после обеда предложил нам из-под полы платину на 40-50 млн. марок. Небольшой человек еврейского типа с хитрым выражением лица, бывший раньше биржевым агентом или чем-то в этом роде. Оплату он хотел бы иметь в товарах, крайне необходимых России, но запросил такие цены, которые Берлин сможет принять только в случае особой заинтересованности в платине. Своими вопросами мы пытались узнать о планах финансовой и торговой политики правительства Советов, но в итоге у нас создалось впечатление, что рассчитывать на позитивные творческие действия не приходится. Пуск в ход печатного станка для эмиссии бумажных денег, конфискация частной собственности и национализация - это не путь, необходимый для того, чтобы снова наладить развалившееся народное хозяйство. Аннулирование государственного долга хотя и поправило бюджет на долю выплаты процентов по займам, но в то же время нанесло ущерб экономике, который превысил выгоду во много раз. Я все еще пытаюсь найти заслуживающие признания дела или признаки дел, которые свидетельствовали бы о процветании или хотя бы обещали такое процветание. За пять недель моего пребывания здесь я ничего подобного не нашел. Никакого следа превозносимых идеалов революции - ни свободы, ни равенства, ни братства. Но ради справедливости одно из завоеваний я не могу не отметить. Наложенный с началом войны запрет на водку, распространенный нынешним правительством также на вино и пиво, соблюдается с такой неукоснительностью, что с пьянством здесь, похоже, покончено. На улицах я не видел еще ни одного человека, хотя бы отдаленно напоминающего пьяного. 1 июня. Все попытки добиться обходным путем договоренности относительно обмена пленными по принципу "транспорт на транспорт" провалились на вчерашнем заседании, когда мы были, казалось, почти у цели. Русские настаивают на том, чтобы получить окончательное право отправлять на родину меньшее число пленных, чем возвращается от нас. Мы считаем, что с таким требованием можно согласиться в случае временных обстоятельств, когда на то есть особые причины. В долгосрочном плане мы имеем право сокращать количество пленных, отправляемых в Россию. Мы заявили вчера, что отказываемся идти на большие уступки; русские намерены к очередному заседанию получить окончательное решение своего правительства. При этом было сказано, что вряд ли можно ожидать согласия на принципах "временных обстоятельств". После этого заседание было отложено. Если мы не настоим на своем и если Берлин нас не поддержит, то груз печальных последствий придется нести нашим пленным соотечественникам. Из собственных источников нам известно, что как только мы откажемся от принципа "транспорт на транспорт", большевики начнут использовать наших пленных соотечественников в качестве объектов обмена, которых они будут отпускать или задерживать, тем самым поощряя или наказывая нас за тот темп, с которым мы будем освобождать русских пленных. 3 июня. Вчера во второй половине дня мы с Геннингом и еще двумя представителями комиссии по делам о военнопленных срочно выехали на призыв о помощи на один из вокзалов, где уже три дня стоят четыре русских санитарных поезда с военными и гражданскими пленными, в основном австро-венграми, которых не пропускают дальше, так как потребовалось еще раз, как и на месте отправки, установить, действительно ли пассажиры являются инвалидами. Питание для них при этом сквернейшее. Проезд и загрузку таких поездов мы наблюдаем часто, всегда это связано с большими трудностями, что частично вызывается плохой организацией, а по большей части - халатностью и небрежностью. Мы замечаем, что русские, несмотря на договоренность, пытаются задерживать боеспособных пленных. По этому поводу происходили трения с русскими врачами и чиновниками. Затем мы с балтийскими друзьями посетили Воробьевы горы в южной части города, откуда открывается красивейший вид и откуда Наполеон увидел цель своего великого, но безумного похода. Элегантный в свое время ресторан, на террасе которого богатые люди проводили летние вечера, сейчас пришел в упадок, наполнен подозрительным людом. С особым нетерпением мы ожидаем теперь сообщения из войск. Если телеграфная связь в порядке, то новости нам становятся известны уже после обеда, и я наношу сведения на карту, вывешенную в вестибюле. Достигнем ли мы нашей цели еще в этом году, сможем ли навязать готовность к переговорам? Сможем ли мы в противном случае продержаться дольше? Последнее мне представляется весьма сложным делом, в первом я сомневаюсь, так как опыт, например Вердена, показывает, что успех после первого перемирия хотя и возможен, но он никогда не приводил к решающим крупным победам. Даже если противник не будет побит, мы утвердимся настолько, что может быть заключен мир на сносных для нас условиях. Именно тогда восточные вопросы будут иметь решающее значение. Возможные потери на западе будут более чем компенсированы полной свободой действия на востоке с использованием там открывающихся перспектив. 4 июня. 29 мая чехословаки взяли Пензу, Советы скинуты. Наша комиссия No 3 по делам о военнопленных частично арестована. Из ее отчета я привожу некоторые выдержки, поскольку они свидетельствуют о возникновении восстания и его целях: Затем нас всех в закрытой машине доставили на станцию Пенза Рязанско-Уральской железной дороги. Оттуда нас направили пешком на станцию Пенза II, где проживает командир 1-го Чехословацкого Гуситского стрелкового дивизиона Чечек. Отношение чешских солдат и офицеров к нам было враждебным, но сдержанным. В штабе нам заявили, что, по сообщениям различных лиц, руководитель немецкой комиссии лейтенант Лессинг руководил большевистскими войсками и приказал военнопленным участвовать в боевых операциях. Мы отнесли эти утверждения в разряд домыслов. В действительности, в боевых действиях участвовали только те немецкие и австрийские военнопленные, которые входили в состав Красной армии и которых, таким образом, нельзя рассматривать как военнопленных. В ответ на это нам было предложено предъявить документы. Чехи принесли извинения по поводу ареста, объявили дело как недоразумение и долго говорили о том, что мы должны сообщить графу Мирбаху. Среди выступавших перед нами, кроме командира Чечека, был председатель чехословацкого революционного комитета д-р фон Ленфельд. В основном, содержание их выступлений сводилось к следующему. Чехословаки считают, что требование о разоружении исходит от графа Мирбаха. Они советуют отказаться от этого требования, иначе немецкие военнопленные и через два года не покинут Сибирь. Их около 60 тыс. человек, первые эшелоны стоят уже вдоль Сибирской железной дороги. Сами они являются арьергардом. Как показали события в Пензе, русское правительство не сможет произвести их разоружение. Их план - пробиться к Владивостоку. По-доброму с чехами можно договориться, по-плохому - нет. Они будут защищаться до последнего. Их политическая программа получена ими от чешского правительства в Париже. Они антимилитаристы и антиимпериалисты. (В Пензе они показали себя хорошими солдатами.) Нас просили передать об их доблестном поведении в Пензе, и что они представляют народ, который заслуживает свободы. К Германии они не испытывают вражды, но относятся враждебно к устаревшим порядкам в Австрии. Их идеал - возвращение в свободную Чехию, которая должна стать такой же самостоятельной, как Венгрия. Только в такую Чехию они могут вернуться, иначе - борьба до последнего солдата. Они производят впечатление несчастных людей, которые не находят практического выхода из запутанной ситуации. * * * Вчера Геннинг, Петерсон, прибалт фон Раутенфельд и я явились к председателю Центральной комиссии по делам о военнопленных г-ну Уншлихту39, малосимпатичному и довольно бесцеремонному еврею, чтобы изложить жалобы по поводу установленных в воскресенье недопустимых фактов обращения с военнопленными в санитарных эшелонах. Уншлихт, не называя причин и несмотря на наши неоднократные предупреждения, заставил нас ждать полчаса в коридоре. После чего мы направились непосредственно в народный комиссариат по иностранным делам, нашли там только Радека и заявили ему, что мы прекратим общение по службе с ведомством по делам о военнопленных до тех пор, пока Уншлихт не принесет официальные извинения. Радек вызвал по телефону свою жену40, которая работает в Центроплене рядом с Уншлихтом - понятливая и предупредительная личность. Разговор в кабинете Чичерина был по всем спорным пунктам. Расстрелы продолжаются; теперь среди арестованных много бывших офицеров, много священников. За последние дни по нашим сведениям расстреляно около ста офицеров. 5 июня. Вчера снова встреча в кабинете Чичерина с Уншлихтом и с супружеской парой Радеков по урегулированию вопросов, связанных с нашими жалобами. Типичная картина: мы, немцы, длительное время находились в кабинете министра иностранных дел, кипы актов, повсюду открытые конверты с письмами. Появившийся во время беседы Чичерин извиняется и снова уходит, чтобы не мешать нам, хотя мы, немцы, хотим освободить кабинет и перейти в другое помещение. Радек занят выкладыванием книг из ящиков, доставленных из Берлина Иоффе41, в том числе социалистических журналов, брошюр по экономике, книг по юриспруденции. Случайно я заметил также книгу "Великая Германия". Радек заметил, что в России ощущают острую нехватку в немецких научных книгах и журналах. Перед нами, офицерами, Радек рисуется своей начитанностью и знаниями военной литературы и проявлением интереса к нашей профессии. Если он ожидает нашего прихода, то на его письменном столе всегда можно увидеть работу какого-нибудь известного немецкого автора военной литературы. Во второй половине дня заседание смешанной комиссии, которое, похоже, будет последним. Состоялся только обмен заявлениями, смысл которых заключается в том, что ни та, ни другая сторона не намерена уступать в вопросе обмена военнопленными по принципу "транспорт на транспорт". Мы одновременно заявили о нашем требовании перенести заседание до принятия окончательного решения, поскольку рассмотрение второстепенных вопросов теряет смысл. До этого граф Мирбах дважды безуспешно пытался добиться уступок у Чичерина. Позавчера комиссариат по иностранным делам направил в нашу дипломатическую миссию ноту Иоффе. В ней была изложена позиция русских в этом вопросе и их просьба передать его решение в комиссию, которая в ближайшее время должна заседать в Берлине для решения ряда экономических, финансовых и юридических вопросов, касающихся Брестского мира. Это предложение не что иное, как затяжной маневр, вместе с тем оно показывает, насколько точно ориентировано советское правительство, рассчитывающее на то, что в Берлине скорее могут пойти на уступки. Не исключено, что оно надеется также путем возможных уступок добиться преимуществ в других вопросах. У нас уже неоднократно возникали подозрения, что в правительственных кругах могут вестись закулисные политические сделки. Позавчера в военное министерство и Верховному главнокомандованию по телеграфу нами отправлено сообщение, содержащее нашу точку зрения, так как мы уверены, что оба эти ведомства твердо стоят на наших позициях. Предложение русских должно быть отклонено, иначе вопрос не будет решен и через несколько недель. За это время положение с нашим транспортом будет еще более затруднено, все большее число наших пленных будет отрезано чехословаками в восточной части России и в Сибири. Русские вне всякого сомнения пойдут на уступки, если сейчас отклонить их предложение и дать им ясно понять, что наше правительство полностью поддерживает нас. Всякое иное решение, собственно, исключено, так как мы действуем согласно неоднократно подтвержденным приказам. Если в Берлине сдадут позиции, то Геннинг и я вряд ли найдем возможным продолжать работу с русскими, мы постоянно повторяем, что мы не можем отойти от принципа "транспорт на транспорт" и не можем допустить здесь своего провала. Перенесение переговоров по этому единственному вопросу в Берлин при условии неизменного отстаивания своих позиций лишь затруднит положение нашей комиссии и серьезно повредит работе нашей Главной комиссии. В то же время судьба наших военнопленных не должна стать объектом сделки в решении споров по экономическим вопросам. Выдержка из донесения Верховному главнокомандованию от 4 июня Объявление военного положения в Москве, приказы от 30 мая о проведении арестов в ряде промышленных и зерновых губерний, а также сообщения правительства об обнаруженных заговорах контрреволюционеров и мерах подавления чехословаков свидетельствуют со всей очевидностью о том, насколько шатко положение власти большевиков. За последние шесть дней арестованы тысячи людей. Это, прежде всего, социалисты-революционеры, меньшевики и кадеты, но правительство не преминуло в этих условиях арестовать также целый ряд монархистов и большое число священнослужителей. Состоялись многочисленные казни. Особенно жестоко преследуются бывшие офицеры, которые не находятся на службе у большевиков. Те, кто не арестован, обязаны ежедневно являться на проверку. За последние дни, по неопровержимым сведениям дипломатической миссии, расстреляно больше сотни офицеров. По беспощадности и бесцеремонности правительство Советов далеко превосходит русское самодержавие в худшие времена его истории. Действия комиссариата по борьбе с контрреволюцией и спекуляцией разнузданы и не руководствуются никакими законами. Смертные приговоры выносятся простым решением комиссариата. Его произвол и негласные действия тяжелым гнетом легли на Москву, так как никто не гарантирован от обысков и ареста. Решительные меры последних дней снова подтверждают, что большевики все еще владеют ситуацией, однако ненависть к ним и общее недовольство настолько велики, что последствия не заставят себя долго ждать. Именно в последние дни вера в то, что нынешнее правительство еще долго удержится у власти, сильно пошатнулась не только у его противников, но и среди самих его членов, чему есть определенные свидетельства. Уверенность в надежности власти большевиков пошатнулась и у работников немецкой дипломатической миссии. Но пока еще вряд ли можно предсказать момент смены власти, поскольку положение слишком запутанное. Если большевикам действительно удастся мерами арестов, проведенных в последние дни, существенно нарушить организацию их противников, то, несмотря на возрастающее общее недовольство, они сумеют выиграть время. Советское правительство озабочено также поведением Балтийского флота, руководство которого было приглашено в Москву и тут же арестовано42, а также беспорядками в Петербурге, которые еще, однако, не приняли серьезной формы. * * * 6 июня. Вчера Чичерин сообщил графу Мирбаху, что 4 июня представители Антанты, кроме Японии, заявили правительству, что с этого дня чехословацкие части рассматриваются как союзнические и в этой связи любая новая попытка к их разоружению будет расцениваться как враждебная Антанте акция. Нарком добавил также, что русское правительство тем не менее будет продолжать начатую акцию, однако, при условии, что немецкие войска немедленно остановят повсюду свое продвижение и будут соблюдать демаркационную линию. Это последнее требование русских в последнее время высказывалось неоднократно; при этом подчеркивается, что при дальнейшем продвижении из Украины на Донецкую и Воронежскую области весьма велика вероятность всеобщего восстания великорусских крестьян, отличающихся своенравным характером. Позиция Антанты в отношении действий русского правительства против вооруженных соединений чужестранцев в России противоречит, само собой разумеется, международному праву и есть не что иное, как большая наглость, но неожиданной ее считать нельзя. Один из представителей Антанты заметил в комиссариате, что в России теперь уже снова есть армия, и она не позволит относиться к себе так плохо, как это делалось до сих пор. В сообщениях о действиях и намерениях Антанты в России уже не раз говорилось, что Антанта стремится образовать на востоке против Германии новый фронт и что эти намерения могут быть осуществлены. Об этом свидетельствуют восстание чехословаков, которое дало возможность захватить важные железнодорожные станции в Среднем Поволжье и в Западной Сибири, события в Центральной и Восточной Сибири, на мурманском побережье и под Архангельском. Похоже, что территориям, занятым большевиками, угрожают со всех сторон и хотят перекрыть основные источники их снабжения. Подобное использование чехословаков должно принести Антанте больше пользы, чем если бы за счет них на несколько полков пополнился бы западный фронт. Тем самым Антанта строит фундамент для всех врагов большевизма. Такой же силой могли бы стать и страны Центральной Европы, но они связаны признанием правительства террора и мирным договором и находятся поэтому в нелучшем положении. Надежда на нас, которая во всех кругах, надеявшихся на поворот событий, была поначалу очень большой, постепенно, но явно убывает. В этих кругах приходят к убеждению, что наш совместный путь с Лениным не был временной военной мерой. Опасаются, что у нас не хватит сил и энергии для проведения активной политики, в то время как наш противник, как им кажется, снова развивает решительную и целеустремленную деятельность. Весьма сомнительно, что у Антанты достанет сил для установления стратегической связи северных войск (Мурманск-Архангельск) с Восточным фронтом, но это и не имеет большого значения. Целью, достойной усилий и средств, могло бы стать отделение Сибири и по возможности овладение ею. Значительная часть наших военнопленных уже сейчас отрезана, и в случае длительных военных действий их доставка из русской части Сибири может быть серьезно затруднена. Из высказываний графа Мирбаха несколько дней назад следует, что на Вильгельмштрассе взгляды несколько изменились. Похоже, что там поняли, что настоящее сотрудничество с советским правительством невозможно, что оно долго не продержится, и что отвернуться от всех буржуазных партий означало бы в перспектике нанести большой вред нашей политике, несмотря на диктуемые необходимостью задачи текущего момента. Насколько повлияло на министерство иностранных дел мнение Верховного главнокомандования и повлияло ли оно вообще - судить не могу. Приходится сожалеть, что и наши здешние искусные политики с недоверием относятся к проявляемому нами интересу ко всем происходящим событиям, к будто бы существующему нашему стремлению проводить свою собственную политику, к нашему донесению, сделанному по приказу свыше. Но подозрительность, видимо, в традициях нашего министерства иностранных дел. По-моему, единственный человек, стоящий над этим - граф Мирбах. Наше согласие не только в совместном проживании, но и в совместной деятельности могло бы лишь способствовать интересам дела. Достигнутое теперь сходство позиций, вероятно, как раз и послужит этим интересам. Наши дипломаты находятся в плену идей английской ориентации, которая до сих пор считается единственным спасением. У меня уже не раз были оживленные дискуссии по этому вопросу, особенно с Рицлером. Я согласен, что еще 30 лет назад Германия ввиду сложившейся тогда ситуации вынуждена была решать, с кем идти на тесное единение - с Россией или Англией. В зависимости от решения предстояло затем на годы вперед чем-то жертвовать: в случае ориентации на Англию - созданием собственного флота; при ориентации на Россию - определенными уступками в отношении стран Ближнего и Среднего Востока, получив за это взамен какие-то преимущества. Думаю, что договориться с Россией нам было бы легче, если бы мы убедили Австро-Венгрию в необходимости пойти на уступки в угоду кайзерскому союзу и решали турецкий вопрос вместе с царем, вместо того чтобы брать под защиту султана. В ориентации на Англию даже при том, что было бы найдено согласие в вопросе о флоте, всегда присутствовал бы призрак зависти к нашим торговым делам. Мы были и оставались всегда сильнейшим государством на континенте, т.е. в принципе традиционным противником Англии. Мне совершенно не понятно, почему и сейчас еще существуют надежда и мнение, что Англия не ставит своей целью уничтожение Германии и выбранная в свое время ориентация на Англию восторжествует, а политика Бетман-Гольвега блестяще оправдается. 8 июня. С Чичериным давно ведется полемика по поводу присутствия сил Антанты на мурманском побережье и их продвижения на юг, а также по поводу того, как Россия намерена такие действия на ее территории привести в соответствие с ее нейтралитетом. Чичерин отрицает эти очевидные факты. Наконец, он заявил, что немецкий представитель может сам на месте проверить действительное положение дел. Сегодня получена телеграмма из министерства иностранных дел, в которой говорится, что по поручению Верховного главнокомандования мне предписывается совершить поездку вместе с русским комиссаром. Такая командировка может оказаться интересной, и, надеюсь, она не закончится для меня в завершающей стадии войны английским пленом. Но я думаю все-таки, что Россия откажется от своего предложения, поскольку она не может представить требуемых нами доказательств. В последнее время монархистские круги особенно энергично ищут возможностей контактов с нашими офицерами. Не выслушивать их нет никакого основания, тем более что мы сочувствуем этим людям. Такие встречи организуются разными путями, места встречи постоянно меняются. На таких встречах я познакомился со многими симпатичными и благородными людьми (сейчас все они за границей). Все их высказывания сводятся к тому, что без нас они ничего не могут сделать, что мы должны наступать, тогда они смогут начать движение. Если они, отметя диктатуру, придут к конституционной монархии, то мы в качестве возмещения должны вернуть им Прибалтику или по меньшей мере Эстонию, Лифляндию и Украину. Их планы были бы верны, не будь мы полностью связаны тяжелыми боевыми действиями на западе. Обстоятельства и без того вовлекли нас в такую авантюру, что наша стратегия пришла в чахоточное состояние. Будь у нас ощущение, что в России организованы достаточные силы и небольшого толчка с нашей стороны было бы достаточно для создания такой России, которая снова пришла бы к законным формам правления, т. е. конституционному правительству, наше вмешательство, по моему мнению, было бы нашей обязанностью. "В противном случае, мы должны искать помощи у Антанты", - заявляли наши русские собеседники в ходе наших встреч. Для оказания такой поддержки потребовалось бы от шести до восьми дивизий и сильная кавалерия. 11 июня. Предположения сбылись! Русское правительство попросило временно отложить намеченную контрольную поездку ввиду полученных сведений о предстоящей высадке на мурманском побережье английских войск. Таким образом, определенная ясность в этом вопросе достигнута. Русская комиссия вернулась из инспекционной поездки, очень довольная ее результатами и несколько обескураженная увиденным у нас порядком и хорошей организацией. Позавчера в доме Берга меня посетили (здесь это заметное событие) бывший генерал Савченко-Мазенко и инженер железных дорог Блюмберг, чтобы поблагодарить за оказанное им внимание со стороны немцев. Кремлю такие естественные формы не ведомы. Блюмберг с некоторых пор стал душой обеих комиссий по вопросам железных дорог, в его задачи входит облегчить контакты между мной и русскими властями. Умный, деловой и приятный человек, мне нравится работать с ним. 13 июня. Конфликт по вопросу обмена военнопленных "транспорт на транспорт" не решен. Мирбах доложил об этом в наше министерство иностранных дел. Ответ не получен. Русские уже выпускают щупальца в лице господина Навашина, но сами на уступки не идут. Чтобы выиграть, было бы достаточно энергичной ноты из Берлина. Сначала были признаны недействительными все достигнутые с таким трудом договоренности, облегчающие вывоз немецких пленных, основанием чему послужило правовое заключение, составленное Исаевым. Чичерин на переговорах изворачивается, сначала все обещает, на следующий день под влиянием Гиллерсона, Радека и других все сказанное берет обратно. Если Вильгельмштрассе не проснется, дело окажется непоправимым. Несколько дней назад Троцкий сказал одному из работников дипломатической миссии: "Мы уже фактически покойники; теперь дело за гробовщиком". Однако положение советского правительства еще не настолько плачевное. Гробовщиков нашлось бы много, но до сих пор ни у кого не хватает решимости и силы. Большевики выигрывают именно потому, что среди этих гробовщиков нет единства. Вчера во второй половине дня в течение пяти часов наблюдали на Николаевском вокзале от начала до конца процесс погрузки и отправки санитарного эшелона с нашими пленными. Сначала был загружен эшелон москвичами (около 1000 чел.) - беднейший люд, в основном, женщины и дети - отправляемыми на восток, чтобы тем самым облегчить положение с продовольственным положением в Москве. Такие поезда теперь отправляются часто. Затем, через несколько часов ожидания, пришла очередь отправки наших 300 гражданских пленных и угнанных и 250 военнопленных. Выдержка и дисциплина последних были особенно заметными. В целом, все происходило сносно, создавалось впечатление, что наши жалобы возымели успех. Затем - посадка во все вагоны красногвардейцев и проверка с целью предотвращения вывоза денежных сумм и товаров свыше разрешенных норм. С этим поездом уезжала вдова бывшего русского посла в Берлине43, которая обратилась к кайзеру за разрешением проживать в ее прибалтийском имении. Большевики официального разрешения ей не дали, но в присутствии немецкой дипломатической миссии сделали вид, что они смотрят на это сквозь пальцы. Но не настолько, чтобы не заметить и не отметить для себя, что графиня помимо слуги и двух камеристок имела при себе девятнадцать больших чемоданов. Понятное желание спасти что-нибудь из своего имущества. По нашей просьбе контроль ее багажа ограничился простым открытием чемоданов. Русские комиссары ни во что не вмешивались, но несколько раз повторили нам, что, по их сведениям, в поезде находятся пассажиры, не имеющие разрешения на выезд. Уже сегодня нам сообщили, что поезд был остановлен на одной из пригородных станций, багаж графини был основательно проверен и облегчен. Пример этого отъезда свидетельствует о том, что приспосабливаться к создавшимся условиям здесь еще не научились. Когда поздно вечером, стоявший во главе комиссаров начальник решил еще раз обыскать поезд, фон Раутенфельд и я стали внушать ему, насколько приятнее возвращаться домой в автомобиле, чем пешком. Это подействовало. По пути домой молодой человек много политизировал, отметил среди прочего, что наш комиссар, товарищ (геноссе) Вильгельм, делает свое дело все-таки хорошо, что Россия очень нуждается в немецком порядке. 17 июня. В последние дни мне приходится много ездить по Москве, чтобы сдвинуть с мертвой точки безнадежные переговоры с администрацией железных дорог. При этом я познакомился с наркомом путей сообщения Ревским44, малообходительным человеком, ранее мелким железнодорожным чиновником. Понятие равенства и непонимание необходимости организованности приводят в одинаковой мере к странным явлениям; например, Чичерин самолично подписывает паспорта, заявки на железнодорожные купе для наших курьеров и выполняет другие такого рода мелочи. Вполне понятно, что на большие дела времени не хватает, немногочисленные добросовестные члены правительства быстро переутомляются. Насколько я убежден в необходимости вливания свежей крови в систему у нас дома (нам нужен менее величественный и менее тайный Тайный совет), настолько на основании моих наблюдений я убедился в необходимости планомерной учебы здесь для массы чиновничьего аппарата. В последнее время я стал вхож во многие русские и русско-немецкие семьи; с одними меня связывает знакомство по политическим делам, к другим я прихожу, выполняя поручения их немецких родственников. Повсюду заботы и нужда или же жизнь с ограничениями и в постоянном страхе попасть под подозрение "чрезвычайки". И при всем при этом всюду, где мне приходится бывать, пытаются показать русское гостеприимство. По возможности мы помогаем всем, кому находим нужным, с получением документов, разрешающих въезд на оккупированную нами территорию, а также в других вопросах, если это только возможно по нашим официальным каналам. Неожиданно настали жаркие дни, на улице бывает душно, нередки дожди с грозами. Недавно часы здесь были переведены на два часа вперед, чтобы полнее использовать дневной свет. И поскольку белые ночи стали заметнее, мы можем по вечерам почти до полуночи читать без лампы в прекрасном саду нашего дома. Вместе с Геннингом я часто бываю по вечерам и воскресным дням в гостеприимном доме нашего прибалтийского знакомого в Трубниковском переулке, который находится в нашем квартале. Это бывший аристократический квартал, где дворянство имело свои городские усадьбы, в которых они жили блестяще, хлебосольно и порой расточительно. Еще можно встретить эти старые просторные господские дома, окруженные постройками для крепостного люда и прекрасными садами. Когда я здесь брожу, мне часто вспоминаются образные описания в книге князя Кропоткина45 "Записки революционера" и в "Войне и мире" графа Толстого46. Местами встречаются деревянные дома, внутри, наверное, не столь уютные, как снаружи. 18 июня. Наши три комиссии попечения о военнопленных возвращаются назад. Попасть в Сибирь им не позволили чехословаки, успехи которых растут. По новым сведениями их численность составляет 60-80 тыс. человек. Из министерства иностранных дел нет ни слова. Прошло уже две недели как мы перенесли очередное заседание. И там еще удивляются, когда у солдат лопается терпение! Мы направили телеграфом в Верховное главнокомандование и военное министерство пространные и очень резкие жалобы. Бюрократы на Вильгельмштрассе, видно, не представляют, что на душе у наших пленных, хотя мы свое мнение по этому поводу им высказали. Мне вдруг пришло в голову, что чем меньше дипломатическую миссию информируют, тем бесцеремоннее с ней обращаются. Но не могут же в самом деле в министерстве иностранных дел полагать, что наше представительство здесь должно только выполнять поручения, не принимая никакого участия в умственной политической работе. Русские хорошо знают от Иоффе, что происходит в Берлине, об этом нам известно по их косвенным высказываниям. 20 июня. Вчера интересная беседа с бывшим генералом, который пытался обрисовать нам возможные перспективы. Старая песня: считают, что немцы могли бы еще перейти к решительным действиям, но воли к этому у них теперь уже нет. Террористические акции последних недель нанесли серьезный удар по буржуазии, их организациям нанесен урон, некоторые полностью разбиты. Угрозой для большевиков изнутри могли бы быть объединенные силы всех их врагов, но такого единения ожидать не приходится. Другой возможностью мог бы стать переход значительной части Красной армии в другой лагерь. Правые обеспокоены тем, что чехословаки и Антанта могут сбросить правительство Советов, что в результате к власти придут другие левые, полностью отстранив правых. По средам (вчера во второй раз) в Калашном переулке в доме Главной комиссии теперь проводятся вечера для немецкой колонии. Это хорошая идея. В них принимают участие также московские немцы, шведы и военнопленные офицеры. Идея проведения таких вечеров принадлежит графине Юкскюль, Петерсону и Милецкому, которые выступают в роли хозяев и которым мы все очень благодарны за это изобретение. Музицирование, несколько игральных столов и разные увеселительные развлечения. Выдержка из донесения Верховному главнокомандованию от 20 июня Распространение чехословацкого восстания, которое за некоторым исключением развивается успешно, кажется, существенно усложняет положение правительства. Чехословацкие части представляют собой ядро для всех контрреволюционных элементов, вливающихся в них. Во многих местах заметно оживление оппозиции, в ряде мест большевистское правление уже свергнуто. По еще не подтвержденным сообщениям в Рязани правите