Льюис Кэрролл. Алиса в Зазеркалье ----------------------------------------------------------------------- Lewis Carroll. Through The Looking-Glass And What Alice Found There. Пер. - Н.Демурова. OCR & spellcheck by HarryFan, 4 October 2000 ----------------------------------------------------------------------- (Сквозь зеркало и что там увидела Алиса) Белая Пешка (Алиса) начинает и становится Королевой в одиннадцать ходов 1. Алиса встречает Черную Королеву 2. Алиса через d3 (железная дорога идет на d4 (Траляля и Труляля) 3. Алиса встречает Белую Королеву (с шалью) 4. Алиса идет на d5 (лавка, река, лавка) 5. Алиса идет на d6 (Шалтай-Болтай) 6. Алиса идет на d7 (лес) 7. Белый Конь берет Черного Коня 8. Алиса идет на d8 (коронация) 9. Алиса становится Королевой 10. Алиса "рокируется" (пир) 11. Алиса берет Черную Королеву и выигрывает партию 1. Черная Королева уходит на h5 2. Белая Королева идет на с4 (ловит шаль) 4. Белая Королева уходит на f8 (оставляет на полке яйцо) 5. Белая Королева идет на с8 (спасаясь от Черного Коня) 6. Черный Конь идет на е7 7. Белый Конь идет на f5 8. Черная Королева идет на е8 ("экзамен") 9. Королевы "рокируются" 10. Белая Королева идет на a6 (суп) DRAMATIS PERSONAE (РАССТАНОВКА ПЕРЕД НАЧАЛОМ ИГРЫ) БЕЛЫЕ Фигуры: Труляля, Единорог, Овца, Белая Королева, Белый Король, Старичок, Белый Рыцарь, Траляля Пешки: Маргаритка, Зай Атс, Устрица, Крошка Лили, Лань, Устрица, Болванс Чик, Маргаритка ЧЕРНЫЕ Фигуры: Шалтай-Болтай, Плотник, Морж, Черная Королева, Черный Король, Ворон, Черный Рыцарь, Лев Пешки: Маргаритка, Чужестранец, Устрица, Тигровая Лилия, Роза, Устрица, Лягушонок, Маргаритка Дитя с безоблачным челом И удивленным взглядом, Пусть изменилось все кругом И мы с тобой не рядом, Пусть годы разлучили нас, Прими в подарок мой рассказ. Тебя я вижу лишь во сне, Не слышен смех твой милый, Ты выросла, и обо мне, Наверное, забыла (*1). С меня довольно, что сейчас Ты выслушаешь мой рассказ. Он начат много лет назад Июльским утром ранним, Скользила наша лодка в лад С моим повествованьем. Я помню этот синий путь, Хоть годы говорят: забудь! Мой милый друг, промчатся дни, Раздастся голос грозный. И он велит тебе: "Усни!" И спорить будет поздно. Мы так похожи на ребят, Что спать ложиться не хотят. Вокруг - мороз, слепящий снег И пусто, как в пустыне, У нас же - радость, детский смех, Горит огонь в камине. Спасает сказка от невзгод - Пускай тебя она спасет. Хоть легкая витает грусть В моей волшебной сказке, Хоть лето кончилось, но пусть Его не блекнут краски, Дыханью зла и в этот раз Не опечалить мой рассказ. ПРЕДИСЛОВИЕ АВТОРА Так как шахматная задача, приведенная на предыдущей странице, поставила в тупик некоторых читателей, мне следует, очевидно, объяснить, что она составлена в соответствии с правилами - насколько это касается самих _ходов_. Правда, _очередность_ черных и белых не всегда соблюдается с надлежащей строгостью, а "рокировка" трех Королев просто означает, что все три попадают во дворец; однако всякий, кто возьмет на себя труд расставить фигуры и проделать указанные ходы, убедится, что "шах" Белому Королю на 6-м ходу, потеря черными Коня на 7-м и финальный "мат" Черному Королю не противоречат законам игры (*2). Новые слова в стихотворении "Бармаглот" вызвали известные разногласия относительно их произношения; мне следует, очевидно, дать разъяснения и по _этому_ пункту. "Хливкие" следует произносить с ударением на первом слоге; "хрюкотали" - на третьем; а "зелюки" - на последнем". Для шестьдесят первой тысячи этого издания с деревянных форм были сделаны новые клише (так как их не использовали непосредственно для печати, они находятся в таком же отличном состоянии, как и а 1871 г., когда их изготовили); вся книга была набрана новым шрифтом. Если в художественном отношении это переиздание в чем-либо будет уступать своим предшественникам, это произойдет не по вине автора, издателя или типографии. Пользуюсь случаем уведомить публику, что "Алиса для детей", стоившая до сего дня 4 шиллинга без обложки, продается сейчас на тех же условиях, что и обычные шиллинговые книжки с картинками, хоть я и уверен, что она превосходит их во всех отношениях (за исключением самого _текста_, о котором я не вправе судить). 4 шиллинга - это была цена вполне разумная, если учесть, какие серьезные расходы повлекла для меня эта книга; впрочем, раз Читатели говорят: "За книжку с картинками, как бы хороша она ни была, мы _не_ желаем платить больше четырех шиллингов", - я согласен списать в убыток свои расходы по ее изданию, и, чтобы не оставить малышей, для которых она была написана, вовсе без нее, я продаю ее по такой цене, что для меня равносильно тому, как если б я раздавал ее даром. Рождество 1896 г. 1. ЗАЗЕРКАЛЬНЫЙ ДОМ Одно было совершенно ясно: _белый_ котенок тут ни при чем; во всем виноват черный и никто другой. Вот уже полчаса, как мама-кошка мыла Снежинке мордочку (а та стойко сносила эту муку) - так что при всем желании Снежинка ничего не _могла_ сделать. А знаешь, как Дина умывала своих котят? Одной лапой она хватала бедняжку за ухо и прижимала к полу, а другой терла ей всю мордочку, начиная с носа, против шерсти. Как я уже сказал, что это время она трудилась над Снежинкой, а та лежала смирно, не сопротивлялась, да еще пыталась мурлыкать - видно, понимала, что все это делается для ее же блага. С черненькой Китти Дина покончила раньше, и теперь, пока Алиса сидела, свернувшись калачиком на уголке просторного кресла, что-то бормоча про себя в полудреме, Китти от души забавлялась, играя с клубком шерсти, которую Алиса мотала поутру; она весело гоняла его по полу и, конечно, размотала и запутала вконец. Нитки валялись теперь на коврике перед камином, до того спутанные, что на них страшно было смотреть, а Китти прыгала по ним, пытаясь поймать собственный хвост. - Ах, Китти, до чего же ты противная! - сказала Алиса, поймав ее и легонько целуя в мордочку, - для того, видно, чтобы она получше поняла, что хозяйка на нее сердится. - Неужели Дина тебе не объясняла, как себя нужно вести? Она взглянула с укоризной на Дину и как можно строже добавила: - _Нехорошо_, Дина, _нехорошо_! А потом она опять забралась в кресло, прихватив с собой шерсть и котенка, и снова принялась за клубок. Но дело у Алисы шло медленно, потому что она все время отвлекалась - то беседовала с Китти, а то бормотала что-то себе под нос. Китти смирно сидела у нее на коленях, притворяясь, что внимательно следит за тем, как Алиса мотает шерсть; время от времени она протягивала лапку и тихонько трогала клубок, словно желая сказать, что с удовольствием помогла бы, если б умела. - А знаешь, что будет завтра? - говорила Алиса. - Ты бы и сама догадалась, если б сидела со мной утром на окошке. Только ты была занята - Дина тебя умывала. А я смотрела, как мальчишки собирают щепки на костер. Для костра надо много щепок, Китти. Было ужасно холодно, а тут еще снег пошел - пришлось им разойтись по домам! Но не горюй, Китти! Завтра мы пойдем смотреть на костер! (*3) Тут Алиса намотала немножко шерсти Китти на шею - просто так, чтобы посмотреть, пойдет ли ей это; Китти стала вырываться - клубок скатился на пол и опять размотался. - Знаешь, - продолжала Алиса, когда они снова устроились в кресле, - я так на тебя рассердилась. Китти, когда увидела, что ты наделала. Я чуть было не открыла окошко и не посадила тебя на снег! Ты это заслужила, шалунья! Что ты можешь сказать в свое оправдание? А теперь слушай и не прерывай меня! (Тут она погрозила Китти пальцем.) Я тебе все скажу! Во-первых, ты пищала, когда тебя мыли сегодня утром. Да, возражать тебе нечего, я слышала своими собственными ушами! Что ты там говоришь? (Алиса замолчала, сделав вид, что слушает Китти.) Она попала тебе лапой в глаз? Сама виновата, незачем тебе было открывать глаза! Если б ты зажмурилась покрепче, этого бы не случилось! Не оправдывайся, пожалуйста! Лучше послушай! Во-вторых, ты оттащила Снежинку (*4) за хвост от блюдечка, когда я налила ей молока. Ах, вот как, тебе пить захотелось? А про нее ты не подумала? И, в-третьих, стоило мне отвернуться, как ты тут же размотала всю шерсть. Целых три проступка, Китти, а ты еще ни за один не поплатилась! Ну, подожди, накажу я тебя за все сразу - через неделю! - А что было бы, если бы _меня_ тоже стали наказывать за все разом? (Она размышляла вслух, обращаясь скорее к самой себе, чем к Китти.) Что бы тогда было в _конце года_? Сидеть бы мне в тюрьме, не иначе! А если б меня оставляли без обеда за каждый проступок? Тогда бы в один прекрасный день я осталась бы сразу без ста обедов! Ну, _это_ еще не так страшно! Хуже, если б нужно было съесть все сто обедов разом! - Слышишь, как снег шуршит о стекла, Китти? Какой он пушистый и мягкий! Как он ласкается к окнам! Снег, верно, _любит_ поля и деревья, раз он так нежен с ними! Он укрывает их белой периной, чтобы им было тепло и уютно, и говорит: "Спите, дорогие, спите, пока не наступит лето". А восстав от зимнего сна, Китти, они наденут зеленый наряд и пустятся в пляс на ветру. Ах, как это красиво! - Тут Алиса захлопала в ладоши и опять уронила клубок. - Хорошо бы все это и _вправду_ так было! Ведь осенью лес и в самом деле такой сонный. Листья деревьев желтеют - и он погружается в сон. - Послушай, Китти, а в шахматы играть ты умеешь? Не смейся, милая, я тебя серьезно спрашиваю. Когда мы сегодня играли, ты так смотрела на доску, как будто понимала все ходы: а когда я сказала "Шах!", ты замурлыкала! Ах, Китти, какой это был _хороший_ ход! И я бы, конечно, выиграла, если б не этот противный конь! Как это он подобрался к моим фигурам! Китти, милая, давай играть, как будто мы... - Я даже сказать тебе не могу, как часто Алиса повторяла эту фразу! Не далее как вчера у нее вышел долгий спор с сестрой; Алиса ей сказала: "Давай играть, как будто мы - короли и королевы", - а сестра, которая во всем любит точность, заявила, что это невозможно, потому что их только двое. В конце концов Алисе пришлось уступить. "Ну хорошо, - сказала она, - _ты_ будешь одним королем-и-королевой, а я всеми остальными королями и королевами сразу!" А однажды она до смерти напугала свою старую няньку, крикнув ей прямо в ухо: "Няня, давай играть, как будто я голодная гиена, а ты - кость!" Но мы отвлеклись. Итак, Алиса сказала Китти: - Китти, миленькая, давай играть, как будто ты Черная Королева! Знаешь, если ты сядешь на задние лапки, а передние прижмешь к груди, то будешь совсем как Черная Королева. Ну-ка, попробуй, душечка! И Алиса сняла со стола Черную Королеву и поставила ее перед Китти, чтобы та видела, кому подражать. Но из этой затеи ничего не вышло - в основном потому, что, если верить Алисе, Китти ни за что не желала поднять как следует лапки. Тогда в наказание Алиса поднесла ее к Зеркалу над камином - пусть видит, какой у нее хмурый вид. - Если ты сию же минуту не исправишься, я тебя посажу туда, в Зазеркальный дом. Ну, что ты на это скажешь? - Знаешь, Китти, если ты помолчишь хоть минутку, - продолжала Алиса, - и послушаешь меня, я тебе расскажу все, что знаю про Зазеркальный дом. Во-первых, там есть вот эта комната, которая начинается прямо за стеклом. Она совсем такая же, как наша гостиная, Китти, только все там наоборот! (*5) Когда я залезаю на стул и смотрю в Зеркало, она видна мне вся, кроме камина. Ах, как бы мне хотелось _его_ увидеть! Мне так интересно узнать, топят они зимой камин или нет. Но в это Зеркало как ни гляди, камина _не увидишь_, разве что наш камин задымит - тогда и там появится дымок. Только это, верно, они нарочно - чтобы мы подумали, будто и у них в камине огонь. А книжки там очень похожи на наши - только слова написаны задом наперед. Я это _точно знаю_, потому что однажды я показала им нашу книжку, а они показали мне свою! - Ну, как, Китти, хочешь жить в Зазеркальном доме? Интересно, дадут тебе там молока? Впрочем, не знаю, можно ли пить зазеркальное молоко? Не повредит ли оно тебе, Китти... (*6) А дальше идет коридор. Если распахнуть дверь в нашей гостиной пошире, можно увидеть _кусочек_ коридора в том доме, он совсем такой же, как у нас. Но, кто знает, вдруг там, где его не видно, он совсем другой? Ах, Китти, как бы мне хотелось попасть в Зазеркалье! Там, должно быть, столько всяких чудес! Давай играть, будто мы туда можем пройти! Вдруг стекло станет тонким, как паутинка, и мы шагнем сквозь него! Посмотри-ка, оно, и правда, тает как туман. Пройти сквозь него теперь совсем не трудно... Тут Алиса оказалась на каминной полке, хоть и сама не заметила, как она туда попала. А зеркало, и точно, стало _таять_, словно серебристый туман по утру. Через миг Алиса прошла сквозь зеркало и легко спрыгнула в Зазеркалье. Прежде всего она заглянула в камин и очень обрадовалась, увидев, что в нем жарко пылают дрова; огонь был настоящий, совсем такой же, как дома! - Значит, здесь мне будет так же тепло, как и там, - подумала Алиса. - И даже, наверно, теплее! Здесь никто не станет меня гнать от камина. А вот будет смешно, когда наши увидят меня здесь - им ведь меня не достать! Она осмотрелась и тут же заметила, что комната на деле совсем не такая обыкновенная и скучная, какой казалась из-за Зеркала. Портреты на стене возле камина были живые и о чем-то шептались, а круглые часы, стоявшие на каминной полке (раньше Алиса видела их только сзади), улыбнулись ей. - Здесь, право, не такой порядок, как у нас, - подумала Алиса, заметив в каминной золе несколько шахматных фигур; вдруг она охнула и присела на корточки; фигуры важно разгуливали по коврику парами! - Вон Черный Король и Черная Королева, - сказала Алиса (шепотом, чтобы не спугнуть их). - А вон Белый Король и Белая Королева - уселись на краешке совка и болтают ногами. А вон две Туры взялись под ручки и шепчутся о чем-то. По-моему, они меня не слышат... Алиса наклонилась к камину. - Они меня, верно, и не видят. Похоже, что я стала вдруг невидимкой... Тут на столе у нее за спиной что-то покатилось и запищало; Алиса обернулась и увидала, что это упала Белая Пешка. Она лежала на спине и изо всех сил брыкалась, силясь подняться на ноги. Алиса с любопытством ждала, что будет дальше. - Это моя малютка! - закричала Белая Королева и бросилась к Пешке, оттолкнув Короля с такой силой, что он упал прямо в золу. - Лили, кисочка! Котенок ты мой ненаглядный! Детка моя королевская! И она стала карабкаться вверх по каминной решетке. - Королевские бредни! - пробормотал Король, потирая ушибленный при падении нос. Немудрено, что он _немного_ рассердился на Королеву, - ведь он с головы до пят выпачкался в золе. Алиса решила прийти им на помощь, и, так как крошка Лили вопила во весь голос, она нагнулась, схватила Королеву и быстро поставила ее на стол, рядом с громко плачущей дочкой. Королева судорожно вздохнула и села: у нее захватило дух от такого головокружительного взлета; с минуту она лишь молча сжимала свою дочку в объятиях. Немножко отдышавшись, она крикнула Королю, угрюмо сидевшему в золе: - Берегись вулкана! - Какого вулкана? - спросил Король и с тревогой взглянул в камин, видно, полагая, что это для вулкана самое подходящее место. - Который... швырнул... меня наверх! - проговорила с расстановкой Королева, которая все никак не могла отдышаться. - Подымайся наверх обычным путем! А то взлетишь на воздух! Алиса долго смотрела, как Король с трудом лезет вверх по каминной решетке, осторожно перебираясь с перекладинки на перекладинку, наконец, не выдержала и сказала: - Так ты пролазишь весь день! Дай-ка я тебе помогу, хорошо? Но Король в ответ промолчал: он, конечно, ее просто не слышал и не видел. Алиса осторожно взяла его в руку и подняла - медленно-медленно, чтобы у него не перехватило дыхание, как у Королевы. Но, прежде чем поставить на стол, она решила слегка его почистить: он был весь в пепле. Алиса потом рассказывала, что в жизни не видела такой мины, какую скорчил Король, почувствовав, что невидимая рука остановилась на полпути в воздухе и кто-то начал сдувать с него пепел: он так удивился, что не мог даже закричать; глаза и рот у него округлились и открывались все шире, хоть дальше, казалось, уж было некуда. Алиса так расхохоталась, что рука у нее затряслась от смеха, и она чуть не выронила бедного короля. - _Прошу тебя_, милый, не строй таких рож! - вскричала Алиса, совсем позабыв, что Король ее не слышит. - Ты так меня рассмешил, что я тебя чуть не уронила! Закрой же рот! А не то наглотаешься пеплу! Ну вот, теперь ты, по-моему, чистый! Она пригладила ему волосы и поставила его на стол рядом с Королевой. Король тотчас же повалился навзничь и замер, так что Алиса забеспокоилась и пошла поискать воды, чтобы привести его в чувство. Однако, как она ни искала, воды нигде не было; ей попался только пузырек чернил, но, когда она вернулась с ним к столу, оказалось, что Король уже пришел в себя и испуганно шепчется о чем-то с Королевой - так тихо, что Алиса с трудом разобрала слова. - Уверяю тебя, милочка, - шептал Король, - я так испугался, что похолодел до самых кончиков бакенбард. - Но у тебя нет бакенбард! - возразила Королева. - Этой ужасной минуты я не забуду _никогда_ в жизни! - сказал Король. - Забудешь, - заметила Королева, - если не запишешь в записную книжку. Алиса с любопытством смотрела, как Король вытащил из кармана огромную записную книжку и начал что-то писать в ней. Тут Алисе пришла в голову неожиданная мысль - она ухватилась за кончик огромного карандаша, который торчал у Короля за плечом, и начала писать сама. Бедный Король совсем растерялся; с минуту он молча боролся с карандашом, но, как ни бился, карандаш писал свое, так что, наконец, Король произнес, задыхаясь: - Знаешь, милочка, мне надо достать карандаш _потоньше_. Этот вырывается у меня из пальцев - пишет всякую чепуху, какой у меня и в мыслях не было... - Какую чепуху? - спросила Королева, заглядывая в книжку. (Алиса меж тем написала: "_Белый Конь едет вниз по кочерге. Того и гляди упадет_".) (*7) - Но ты же совсем не то хотел записать! - вскричала Королева. На столе лежала какая-то книга; Алиса взяла ее и стала листать, поглядывая время от времени на Белого Короля. (Она все еще волновалась за него и держала чернила наготове - на случай, если ему снова станет плохо.) Она надеялась, что сумеет прочитать в книге хоть одну страничку, но все было написано на каком-то непонятном языке. Вот как это выглядело (*8). ТОЛГАМРАБ икьрош еиквилХ .ьсолакраВ ,еван оп ьсилярыП ,икюлез илатокюрх И .овем в икизмюм каК Алиса ломала себе голову над этими строчками, как вдруг ее осенило: - Ну конечно, - воскликнула она, - это же Зазеркальная Книга! Если я поднесу ее к Зеркалу, я смогу ее прочитать. Так она и сделала. И вот что она прочитала; БАРМАГЛОТ Варкалось. Хливкие шорьки Пырялись по наве, И хрюкотали зелюки, Как мюмзики в мове (*9). О бойся Бармаглота, сын! (*10) Он так свирлеп и дик, А в глуше рымит исполин - Злопастный Брандашмыг! (*11) Но взял он меч, и взял он щит, Высоких полон дум. В глущобу путь его лежит Под дерево Тумтум. Он стал под дерево и ждет. И вдруг граахнул гром - Летит ужасный Бармаглот И пылкает огнем! Раз-два, раз-два! Горит трава, Взы-взы - стрижает меч, Ува! Ува! И голова Барабардает с плеч! О светозарный мальчик мой! Ты победил в бою! О храброславленный герой, Хвалу тебе пою! Варкалось (*12). Хливкие шорьки Пырялись по наве. И хрюкотали зелюки, Как мюмзики в мове. - Очень милые стишки, - сказала Алиса задумчиво, - но понять их _не так-то_ легко. (Знаешь, ей даже самой себе не хотелось признаться, что она ничего не поняла.) - Наводят на всякие мысли - хоть я и не знаю, на какие... Одно ясно: _кто-то кого-то_ здесь убил... А, впрочем, может и нет... Тут она опомнилась и вскочила на ноги. - Что это я сижу? - подумала она. - Мне надо торопиться, а то не успею осмотреть все, что здесь есть! Начнем с сада! С этими словами Алиса бросилась из комнаты и побежала вниз по лестнице... собственно, не побежала, а... как бы это объяснить? Это новый способ легко и свободно спускаться по лестнице, подумала Алиса: она только положила руку на перила - и тихонько поплыла вниз по ступенькам, даже не задевая их ногами; так она пронеслась через прихожую и вылетела бы прямо в дверь, если б не ухватилась за косяк. От полета у нее закружилась голова, и она рада была снова ступить на землю. 2. САД, ГДЕ ЦВЕТЫ ГОВОРИЛИ - Если я поднимусь на тот холмик, я увижу сразу весь сад, - подумала Алиса. - А вот и тропинка, она ведет прямо наверх... Нет, _совсем не прямо_... (Она сделала всего несколько шагов, но ей уже стало ясно, что тропинка все время петляет.) - Надеюсь, - сказала про себя Алиса, - она приведет меня все же наверх! Как она кружит! Прямо штопор, а не тропинка! Поворот - сейчас будем наверху! Ах, нет, опять она повернула вниз! Так я снова попаду прямо к дому! Пойду-ка я назад! И она повернула назад. Но, куда бы она ни шла, где бы ни сворачивала, всякий раз, хоть убей, она выходила снова к дому. А раз, сделав крутой поворот, она уперлась носом прямо в стену. - Нечего меня уговаривать, - сказала Алиса, обращаясь к дому, словно он с нею спорил. - Мне еще _рано_ возвращаться! Я знаю, что в конце концов мне придется снова уйти домой через Зеркало, и тогда все мои приключения кончатся! Тут она решительно повернулась к дому спиной и снова пошла по тропинке, дав себе слово никуда не сворачивать, пока не доберется до холма. Сначала все было хорошо, и она уже было подумала, что на этот раз ей _удастся_ все же подняться наверх, как вдруг тропинка изогнулась, вздыбилась (именно так рассказывала потом об этом Алиса) - и в тот же миг Алиса оказалась прямо на пороге дома. - Опять этот дом! Как он мне надоел! - вскричала Алиса. - Так и лезет под ноги! А холм был совсем рядом - ну прямо рукой подать. Делать нечего, Алиса вздохнула и снова отправилась в путь. Не прошла она и нескольких шагов, как набрела на большую клумбу с цветами - по краям росли маргаритки, а в середине высился дуб. - Ах, Лилия, - сказала Алиса, глядя на Тигровую Лилию (*13), легонько покачивающуюся на ветру. - Как _жалко_, что вы не умеете говорить! - Говорить-то мы умеем, - ответила Лилия. - Было бы с кем! Алиса так удивилась, что в ответ не могла вымолвить ни слова: у нее прямо дух захватило от изумления. Но, наконец, видя, что Лилия спокойно качается на ветру, Алиса опомнилась и робко прошептала: - Неужели здесь _все_ цветы говорят? - Не хуже _тебя_, - отвечала Лилия, - только гораздо громче. - Просто мы считаем, что нехорошо заговаривать первыми, - вмешалась Роза. - А я как раз стою себе и думаю: догадаешься ты с нами заговорить или нет? "У этой, по крайней мере, лицо _не вовсе_ бессмысленное, - говорю я про себя. - Правда, умом оно не блещет, но что поделаешь! Зато цвет у нее какой надо, а это уже кое-что!" - Меня цвет не беспокоит, - заметила Лилия. - Вот если бы лепестки у нее побольше завивались, тогда она была бы очень мила. Алисе было неприятно слышать все эти критические замечания, и она поспешила спросить: - А вам никогда не бывает страшно? Вы здесь совсем одни, и никто вас не охраняет... - Как это "одни"? - сказала Роза. - А дуб на что? - Но разве он может что-нибудь сделать? - удивилась Алиса. - Он хоть кого может отдубасить, - сказала Роза. - Что-что, а дубасить он умеет! - Потому-то он и называется дуб, - вскричала Маргаритка. - А ты _этого_ и не знала? - подхватила ее подружка, и тут все они так завопили, что воздух зазвенел от их пронзительных голосков. - А ну, замолчите! - крикнула Тигровая Лилия, яростно раскачиваясь и вся дрожа от негодования. - Знают, что мне до них не добраться! - проговорила она, задыхаясь, повернув свою дрожащую от гнева головку к Алисе. - Распустились, негодницы! - Не волнуйтесь! - сказала Алиса и, наклонясь к маргариткам, шепнула: - Если вы сейчас же не замолчите, я всех вас сорву! Тотчас же воцарилась тишина, а несколько розовых маргариток побелели как полотно. - Правильно! - сказала Лилия. - Маргаритки из всех цветов самые несносные. Стоит одной из них распуститься, как все тут же распускаются за ней следом! Такой подымают крик! Послушать их, так прямо завянешь. - А как это вы все научились так хорошо говорить? - спросила Алиса, надеясь немного смягчить ее похвалой. - Я во многих садах бывала, но никогда не слышала, чтобы цветы говорили! - Опусти руку, - сказала Лилия, - и пощупай клумбу. Тогда тебе все станет ясно. Алиса присела и потрогала землю. - Твердая, как камень, - сказала она. - Только при чем тут это? - В других садах, - ответила Лилия, - клумбы то и дело рыхлят. Они там мягкие, словно перины, - цветы и спят все дни напролет! Тут Алисе все стало ясно. - Так вот в чем дело, - обрадовалась она. - Я об этом не подумала! - _По-моему_, ты никогда ни о чем не _думаешь_, - сурово заметила Роза. - В жизни не видела такой дурочки, - сказала Фиалка (*14). Алиса прямо подпрыгнула от неожиданности: Фиалка все это время молчала, словно и не умела говорить. - А ты _помолчала_ бы! - крикнула Лилия. - Можно подумать, что ты хоть что-нибудь _видела_ в жизни! Спрячешься под листом и спишь там в свое удовольствие, а о том, что происходит на свете, знаешь не больше, чем бутон! - А есть в саду еще люди, кроме меня? - спросила Алиса, решив пропустить мимо ушей замечание Розы. - Есть тут еще один цветок, который умеет ходить, как ты, - сказала Роза. - Не понимаю, как это тебе удается... ("Ты никогда ничего не понимаешь", - заметила Лилия.) - Только он пораскидистее, чем ты, - продолжала как ни в чем не бывало Роза. - А в остальном - как я? - спросила с волнением Алиса. ("Тут в саду есть еще одна девочка!" - подумала она.) - Такой же странной формы, как и ты, - сказала Роза. - Немножко темнее, пожалуй, и лепестки покороче... - Гладкие, как у Георгины, - подхватила Тигровая Лилия, поворачиваясь к Алисе, - а не такие растрепанные, как у тебя. - Не огорчайся, ты в этом _не виновата_, - сказала снисходительно Роза. - Просто ты уже вянешь, и лепестки у тебя обтрепались, тут уж ничего не поделаешь... Алисе это не понравилось, и, чтобы переменить разговор, она спросила: - А сюда она когда-нибудь приходит? - Не волнуйся, ты ее скоро увидишь, - сказала Роза. - Она из тех, у кого девять шипов, знаешь? - А где у нее шипы? - спросила Алиса с удивлением. - На голове, конечно, - ответила Роза. - А я-то все время думала, почему это _у тебя_ их нет. Мне казалось, что у вас все с шипами. - Вон она идет! - закричал молоденький Шпорник. - Я слышу ее шаги! Топ-Топ! Только она так топает, когда идет по дорожке (*15). Алиса радостно оглянулась - и увидела Черную Королеву. - Как она выросла! - невольно подумалось Алисе. И, вправду, когда Алиса нашла ее в золе, она была ростом дюйма в три, не больше, а теперь - на полголовы выше самой Алисы. - Это от свежего воздуха, - заметила Роза, - здесь у нас чудесный воздух! - Пойду-ка я к ней навстречу, - сказала Алиса. Конечно, ей интересно было поболтать с цветами, но разве их сравнишь с настоящей Королевой! - Навстречу? - переспросила Роза. - Так ты ее никогда не встретишь! _Я_ бы тебе посоветовала идти в обратную сторону! - Какая чепуха! - подумала Алиса. Впрочем, вслух она ничего не сказала и направилась прямо к Королеве. К своему удивлению, она тут же потеряла ее из виду и снова оказалась у порога дома. В сердцах она отступила назад, огляделась по сторонам в поисках Королевы, которую наконец увидала вдали, и подумала: не пойти ли на этот раз в противоположном направлении? (*16) Все вышло как нельзя лучше. Не прошло и минуты, как она столкнулась с Королевой у подножия холма, куда раньше никак не могла подойти. - А ты здесь откуда? - спросила Королева. - И куда это ты направляешься? Смотри мне в глаза! Отвечай вежливо! И не верти пальцами! (*17) Алиса послушно посмотрела ей в глаза и постаралась объяснить, что сбилась с дороги, но теперь понимает свою ошибку и собирается продолжить свой путь. - _Твой_ путь? - переспросила Королева. - Не знаю, что ты хочешь этим сказать! Здесь все пути лом! Внезапно смягчившись, она прибавила: - Но скажи мне, зачем ты сюда пришла? Пока думаешь, что сказать, - делай реверанс! Это экономит время. Алиса немного удивилась, но Королева внушала ей такое почтение, что возражать она не посмела. - Вернусь домой, - подумала она, - и попробую делать реверансы, когда буду опаздывать к обеду! - Ну вот, теперь отвечай! - сказала Королева, посмотрев на часы. - Когда говоришь, открывай рот _немного_ шире и не забывай прибавлять: "Ваше Величество"! - Я просто хотела взглянуть на сад, Ваше Величество... - Понятно, - сказала Королева и погладила Алису по голове, что не доставило той ни малейшего удовольствия. Оглядевшись, Королева прибавила: - Разве это сад? _Видала_ я такие сады, рядом с которыми этот - просто заброшенный пустырь! Алиса не осмелилась ей перечить и продолжала: - А еще я хотела подняться на вершину холма... - Разве это холм? - перебила ее Королева. - _Видала_ я такие холмы, рядом с которыми этот - просто равнина! - Ну, нет! - сказала вдруг Алиса и сама удивилась, как это она решается возражать Королеве. - Холм _никак_ не может быть равниной. Это уж совсем чепуха! - Разве это чепуха? - сказала Королева и затрясла головой. - _Слыхала_ я такую чепуху, рядом с которой эта разумна, как толковый словарь! (*18) Тут Алиса снова сделала реверанс, потому что по голосу Королевы ей показалось, что та все-таки _немного_ обиделась. Они молча пошли дальше и, наконец, поднялись на вершину холма. Несколько минут Алиса стояла, не говоря ни слова, - только глядела на раскинувшуюся у ее ног страну. Это была удивительная страна. Поперек бежали прямые ручейки, а аккуратные живые изгороди делили пространство между ручейками на равные квадраты. - По-моему, Зазеркалье страшно похоже на шахматную доску, - сказала наконец Алиса. - Только фигур почему-то не видно... А, впрочем, вот и они! - радостно закричала она, и сердце громко забилось у нее в груди. - Здесь играют в шахматы! Весь этот мир - шахматы (*19) (если только, конечно, это можно назвать миром)! Это одна большая-пребольшая партия. Ой, как интересно! И как бы мне _хотелось_, чтобы меня приняли в эту игру! Я даже согласна быть Пешкой, только бы меня взяли... Хотя, конечно, больше всего мне бы хотелось быть Королевой! Она робко покосилась на настоящую Королеву, но та только милостиво улыбнулась и сказала: - Это легко можно устроить. Если хочешь, становись Белой Королевской Пешкой. Крошка Лили еще слишком мала для игры! (*20) К тому же ты сейчас стоишь как раз на второй линии. Доберешься до восьмой, станешь Королевой... Тут почему-то Алиса и Королева бросились бежать. Позже, когда Алиса размышляла об этом дне, она никак не могла понять, как это случилось: она только помнила, что они бежали, крепко взявшись за руки, и Королева так неслась вперед, что Алиса едва за ней поспевала, но Королева все время только кричала: - Быстрее! Быстрее! Алиса чувствовала, что быстрее бежать она не может, но она задыхалась и не могла этого сказать. Самое удивительное было то, что деревья не бежали, как следовало ожидать, им навстречу; как ни стремительно неслись Алиса и Королева, они не оставляли их позади. Королева, видно, прочла ее мысли. - Быстрее! Быстрее! - закричала она. - Не разговаривай! Но Алиса и не думала разговаривать. Ей уже казалось, что она никогда в жизни не сможет больше произнести ни слова, так она задыхалась, а Королева все кричала: - Быстрее! Быстрее! И тянула ее за руку. - Далеко еще? - с трудом вымолвила, наконец, Алиса. - Не еще, а уже! - ответила Королева. - Мы пробежали мимо десять минут назад! Быстрее! И снова они неслись со всех ног, так что только ветер свистел у Алисы в ушах. Того и гляди сорвет с головы все волосы, подумалось Алисе. - А ну, давай! - кричала Королева. - Еще быстрее! И они помчались так быстро, что, казалось, скользили по воздуху, вовсе не касаясь земли ногами, пока, наконец, когда Алиса совсем уже выбилась из сил, они внезапно не остановились, и Алиса увидела, что сидит на земле и никак не может отдышаться. Королева прислонила ее к дереву и сказала ласково: - А теперь можешь немного отдохнуть! Алиса в изумлении огляделась. - Что это? - спросила она. - Мы так и остались под этим деревом! Неужели мы не стронулись с места ни на шаг? (*21) - Ну, конечно, нет, - ответила Королева. - А ты чего хотела? - У _нас_, - сказала Алиса, с трудом переводя дух, - когда долго бежишь со всех ног, непременно попадешь в другое место. - Какая медлительная страна! - сказала Королева. - Ну, а _здесь_, знаешь ли, приходится бежать _со всех ног_, чтобы только остаться на том же месте! Если же хочешь попасть в другое место, тогда нужно бежать по меньшей мере вдвое быстрее! - Ах, нет, я никуда не хочу попасть! - сказала Алиса. - Мне и здесь хорошо. Очень хорошо! Только ужасно жарко и пить хочется! - Этому горю помочь _нетрудно_, - сказала Королева и вынула из кармана небольшую коробку. - Хочешь сухарик? Алиса подумала, что отказаться будет невежливо, хотя сухарь ей был совсем ни к чему. Она взяла сухарь и стала его жевать; сухарь был _страшно сухой_, и она чуть не подавилась. - Пока ты утоляешь жажду, - сказала Королева, - я размечу площадку. Она вынула из кармана ленту с делениями и принялась отмерять на земле расстояния и вбивать в землю колышки. - Вот вобью еще два колышка, - сказала она, - и покажу тебе, куда ты пойдешь. Хочешь еще сухарик? - Нет, нет, благодарю вас, - ответила Алиса. - Одного _вполне_ достаточно. - Надеюсь, ты больше не хочешь пить? - спросила Королева. Алиса растерялась, но, к счастью, Королева продолжала, не дожидаясь ее ответа. - На _третьей_ линии я повторю тебе свои указания, чтобы ты их не забыла. На _четвертой_ - я с тобой распрощаюсь. На _пятой_ - я тебя покину. Между тем она кончила свою работу. Алиса с интересом смотрела, как она вернулась к дереву, а потом медленно пошла вдоль ряда колышков. Около второго она остановилась, повернулась и сказала: - Пешка, как ты знаешь, первым ходом прыгает через клетку. Так что на третью клетку ты проскочишь _на всех парах_ - на паровозе, должно быть, - и тут же окажешься на четвертой. _Там_ ты повстречаешь Труляля и Траляля... Пятая клетка залита водой, а в шестой расположился Шалтай-Болтай... Но ты молчишь? - Разве... я должна... что-то сказать? - запинаясь, спросила Алиса. - Тебе бы _следовало_ поблагодарить меня за любезные пояснения, - отвечала Королева с укоризной. - Что же, предположим, что ты так и сделала... Значит, так: седьмая клетка вся заросла лесом, но ты не беспокойся: один из Рыцарей на Коне проведет тебя через лес. Ну, а на восьмой линии мы встретимся как равные - ты будешь Королевой, и мы устроим по этому случаю пир! Алиса встала, сделала реверанс и снова опустилась на землю. У следующего колышка Королева опять повернулась. - Если не знаешь, что сказать, говори по-французски! - заметила она. - Когда идешь, носки ставь врозь! И помни, кто ты такая! С этими словами она повернулась, на этот раз не дожидаясь, пока Алиса сделает реверанс, подбежала к четвертому колышку, оглянулась, сказала: - Прощай! И бросилась к последнему. Как это произошло, Алиса не поняла, но стоило Королеве добежать до последнего колышка, как она тут же исчезла (*22). То ли она растаяла в воздухе, то ли скрылась в лесу ("Она ведь так _быстро_ бегает!" - думала Алиса), трудно сказать, только она исчезла. А Алиса принялась размышлять о том, что она теперь Пешка и что скоро ей ходить. 3. ЗАЗЕРКАЛЬНЫЕ НАСЕКОМЫЕ Прежде всего, конечно, нужно было оглядеться и познакомиться со страной, по которой ей предстояло путешествовать. - Совсем как на уроке географии, - подумала Алиса, поднимаясь на цыпочки, чтобы заглянуть подальше. - Главные реки? Никаких. Главные горы? Всего одна - и я на ней стою. Как она называется? По-моему, никак. Главные города?.. Ой, _кто это_ там? Вьются, словно пчелиный рой... Только, конечно, пчел на таком расстоянии не увидишь... Она замолчала и стала смотреть на загадочных насекомых, которые кружили над цветами, погружая в них хоботки. - Совсем как настоящие пчелы, - подумала Алиса. Конечно, это были совсем не пчелы; по правде говоря, это были слоны, в чем Алиса очень скоро убедилась. У нее прямо дух захватило от этого открытия. - А какие там огромные, должно быть, цветы! - размышляла Алиса. - Словно дом, только без крыши и на стебле! А сколько меду! Подойду-ка я поближе... Нет, лучше подожду... Она начала было спускаться с холма, но вдруг оробела и остановилась. - Прежде чем туда идти, нужно запастись хорошей веткой, чтобы отмахиваться от слонов, - оправдывалась она перед собой. - А как будет смешно, когда меня спросят дома, как мне здесь понравилось, и я скажу: "Очень приятная была прогулка, только... - тут она тряхнула головой (такая уж у нее была привычка!), - только было _жарко_ и _пыльно_, и слоны _докучали_!" - Спущусь-ка я в другую сторону, - проговорила она, помолчав, - а к слонам пойду попозже. Мне ведь нужно _поскорее_ попасть на третью линию! С этими словами она сбежала с холма и перепрыгнула через первый из шести ручейков (*23). - Ваши билеты! - сказал Контролер, всовывая голову в окошко. Все тут же предъявили билеты; размером билеты были не меньше пассажиров, и в вагоне поэтому сразу стало очень тесно. - Та-ак, - протянул Контролер и сердито взглянул на Алису. - А где твой билет, девочка? И все хором закричали ("Словно припев в песне", - промелькнуло у Алисы в голове): - Не задерживай его, девочка! Ты знаешь, сколько стоит время? Тысячу фунтов - одна минута! - К сожалению, у меня нет билета, - испуганно сказала Алиса. - Там, где я села, не было кассы... И хор голосов подхватил: - Там не было места для кассы! Знаешь, сколько стоит там земля? Тысячу фунтов - один дюйм! - Не оправдывайся, девочка! - сказал Контролер. - Надо было купить билет у машиниста. И снова хор голосов подхватил: - У человека, который ведет паровоз! Знаешь, сколько стоит дым от паровоза? Тысячу фунтов - одно колечко! - Лучше мне промолчать, - подумала Алиса. На этот раз, так как она не произнесла ни слова, никто нечего не сказал, но, к величайшему ее удивлению, все хором подумали (надеюсь, ты понимаешь, что значит "думать хором", потому что мне, по правде говоря, это неясно): - Лучше промолчи! Знаешь, сколько стоит разговор? Тысячу фунтов - одно слово! - Сегодня мне всю ночь будет сниться тысяча фунтов! - подумала Алиса. А Контролер все это время внимательно ее разглядывал - сначала в телескоп, потом в микроскоп и, наконец, в театральный бинокль. Наконец, он сказал: - И вообще ты едешь не в ту сторону! Опустил окно и ушел. Господин, сидевший напротив (одет он был в белую бумагу) (*24), произнес: - Такая маленькая девочка должна знать, в какую сторону она едет, даже если она не знает, как ее зовут! Козел, сидевший рядом с господином в белом, закрыл глаза и громко сказал: - Она должна знать, как пройти в кассу, даже если она не умеет читать! Рядом с Козлом сидел Жук (это был очень странный вагон, битком набитый пассажирами), и, так как говорить здесь, судя по всему, полагалось по очереди, он сказал: - Придется отправить ее обратно с багажом. Алисе не видно было, кто сидит за Жуком, она только услышала хриплый голос: - Пусть пересядет на другой... Тут голос закашлялся и замолк. - Что это у него? Грипп? - подумала Алиса. И тотчас же тоненький голосок прошептал ей прямо в ухо: - Из этого вышла бы неплохая шутка: "Коль хрип - так грипп..." или еще что-нибудь в таком же духе... В самом конце вагона кто-то ласково пропел: - На ней надо написать: "Хрупкая девочка! Не кантовать!" А голоса продолжали выкрикивать ("Сколько их здесь!" - подумала Алиса): - Надо отправить ее почтой! Налепить ей справа марку и отправить! - Нет, лучше телеграфом! - Пусть тянет поезд вместо паровоза! Но господин в белой бумаге наклонился к Алисе и прошептал: - Не слушай их, детка! Просто на каждой остановке покупай по обратному билету! - И не подумаю! - воскликнула, потеряв терпение, Алиса. - Эта поездка мне совсем не нужна! Хочу в лес! В чащу! - И из этого вышла бы _неплохая_ шуточка, - проговорил тоненький голосок прямо у нее над ухом. - "Хочу _почаще_ бродить по _чаще_"... Или еще что-нибудь в этом же духе... - Ах, оставьте меня, наконец, в покое! - сказала Алиса, оглядываясь. (Она никак не могла понять, кто это с ней говорит тоненьким голоском.) - Если вам так хочется шутить, шутите, пожалуйста, сами! Тоненький голосок в ответ глубоко вздохнул. Он был, видно, _очень_ несчастлив. - Надо бы его утешить, - подумала Алиса. - Но только почему он не вздыхает, как люди! Понимаешь, вздох был такой легонький, что она бы его ни за что не услышала, если бы он не раздался у нее прямо над ухом. От этого в ухе у нее защекотало, и она перестала думать о горестях своего невидимого собеседника. - Я знаю, что ты мне друг, - продолжал голосок. - Старый друг... верный друг... Ты меня не обидишь, даром, что я насекомое... - Какое насекомое? - забеспокоилась Алиса. На самом деле она хотела узнать, кусается ее собеседник или нет, но задать такой вопрос прямо было бы, конечно, невежливо. - Неужели ты не догада... - начал тоненький голосок, но его заглушил пронзительный свисток паровоза. Алиса и все остальные в тревоге повскакали со своих мест. Лошадь, высунувшая голову в окно, оглянулась и спокойно сказала: - Ничего страшного! Здесь ручеек, который нам надо перепрыгнуть. Все тут же успокоились, только Алисе было как-то не по себе при мысли о том, что поезда здесь прыгают. - Зато я сразу попаду на четвертую линию, - подумала она. - А это уже неплохо! В тот же миг она почувствовала, как поезд поднялся в воздух. От страха она вцепилась во что-то, оказавшееся у нее под рукой. Это была козлиная борода (*25). Не успела Алиса схватиться за нее, как борода словно растаяла в воздухе. Алиса оказалась под деревом, а над головой у нее на сучке устроился Комар (так вот кто был ее невидимым собеседником!) и обмахивал Алису крылышками. Это был _огромный_ Комар. - Не меньше гуся! - подумала Алиса. Но она ничуть не испугалась: чего ей было бояться после столь долгой и дружественной беседы? - Значит, ты не всех насекомых любишь? - продолжал как ни в чем не бывало Комар. - Я люблю тех, которые умеют говорить, - отвечала Алиса. - У нас насекомые не разговаривают. - А каким насекомым у вас радуются? - спросил Комар. - Я никаким насекомым не радуюсь, потому что я их боюсь, - призналась Алиса. - По крайней мере, больших. Но я могу вам сказать, как их зовут. - А они, конечно, идут, когда их зовут? - небрежно заметил Комар. - Нет, кажется, не идут. - Тогда зачем же их звать, если они не идут? - Им это ни к чему, а нам все-таки нужно. Иначе зачем вообще знать, как что называется? - Незачем, по-моему, - сказал Комар. - Если ты зайдешь поглубже вон в тот лес, ты увидишь, что там нет никаких имен и названий. Впрочем, мы зря теряем время... Значит, какие у вас насекомые? - Ну, вот, к примеру, есть у нас Бабочка, - сказала Алиса и загнула на руке один палец. - А-а, - протянул Комар. - Взгляни-ка на тот куст! Там на ветке сидит... Знаешь кто? Баобабочка! Она вся деревянная, а усики у нее зеленые и нежные, как молодые побеги! - А что она ест? - спросила Алиса с любопытством. - Стружки и опилки, - отвечал Комар. - А еще кто у вас есть? Алиса жадно разглядывала Баобабочку. Она была такая толстенькая и такая веселая, что Алиса решила: она только что хорошо пообедала! - А еще у нас есть Стрекоза, - сказала она и загнула второй палец. - Подними-ка голову, - сказал Комар. - Вон на той ветке прямо у тебя над головой сидит Стрекозел. Бородатый, рогатый, и то и дело лезет бодаться! - А он что ест? - снова спросила Алиса. - Траву и отруби, - ответил Комар. - А гнездо он себе вьет в хлеву. Алиса долго задумчиво смотрела на Стрекозла и, наконец, сказала: - А еще у нас есть всякие мошки. - Взгляни-ка на то облачко, - заметил Комар. - Это вьются Бегемошки. Подумать только - такие толстые и неповоротливые, а как хорошо летают! - А что они едят? - снова спросила Алиса. - Мелкую рыбешку и лягушек! Алису одолели сомнения. - А если рыбешки не будет? - спросила она. - Тогда они, конечно, умрут, - отвечал Комар. - И часто так бывает? - Всегда, - сказал Комар. Алиса задумалась, между тем как Комар развлекался, кружа вокруг ее головы. Наконец, он уселся на ветку и пропищал: - Хочешь потерять свое имя? - Нет, - испугалась Алиса. - Конечно, не хочу! - И зря, - сказал Комар небрежно. - Подумай, как это было бы удобно! Скажем, возвращаешься ты домой, а никто не знает, как тебя зовут. Захочет гувернантка позвать тебя на урок, крикнет: "Идите сюда..." - и остановится. Имя-то она забыла. А ты, конечно, не пойдешь - ведь неизвестно, кого она звала! - Это мне не поможет, - возразила Алиса. - Даже если она забудет мое имя, она всегда может сказать: "Послушайте, милочка...". - Но ведь ты не Милочка, - перебил ее Комар. - Ты и не будешь слушать! Хорошенькая вышла шутка, правда? Жаль, что не _ты_ ее придумала! - Что это вы все время предлагаете _мне_ свои шутки? - спросила Алиса. - Эта, например, вам совсем не удалась! Комар только глубоко вздохнул; по щекам у него покатились две крупные слезы. - Не нужно шутить, - сказала Алиса, - если шутки вас так огорчают. В ответ он снова грустно вздохнул, а когда Алиса подняла глаза, бедного Комара на ветке уже не было - должно быть, его унесло собственным вздохом. Алиса так долго сидела без движения, что ей стало холодно; она поднялась и пошла вперед. Вскоре она вышла на полянку, за которой чернел лес. Он был гораздо мрачнее того, откуда она вышла, и Алиса _немножко_ струсила. Все же, поразмыслив, она решила идти вперед. - Не возвращаться же мне _назад_! - сказала она про себя. - Другого пути на восьмую линию нет. - Это, верно, тот самый лес, - размышляла она, - где нет никаких имен и названий (*26). Интересно, неужели я тоже потеряю _свое_ имя? Мне бы этого не хотелось! Если я останусь без имени, мне тотчас дадут другое, и наверняка какое-нибудь ужасное! А я примусь разыскивать того, кто подобрал мое старое имя. Вот будет смешно! Дам объявление в газету, будто я потеряла собаку: "_Потеряно имя по кличке_...", тут, конечно, будет пропуск... "_На шее медный ошейник_". И всех, кого ни встречу, буду окликать: "Алиса!" - вдруг кто-нибудь отзовется. Только вряд ли... Разве что по глупости... Так, беседуя сама с собой, она незаметно дошла до леса; там было сумрачно и прохладно. - По крайней мере, - подумала Алиса, ступив под деревья, - приятно немножко освежиться в этом... как его? Ну, как же он _называется_?.. - Она с удивлением заметила, что никак не может вспомнить нужного слова. - Когда спрячешься под... ну, как же их?.. под... _этими_... - Она погладила дерево по стволу. - Интересно, как они _называются_? А может, никак? Да, конечно, никак не называются! С минуту она стояла в глубокой задумчивости, а потом вдруг сказала: - Значит, все-таки это _случилось_! Кто же я теперь? Я должна _вспомнить_! Во что бы то ни стало должна! Но как она ни старалась, ничего у нее не выходило. Она всячески ломала себе голову, но вспомнить свое имя не могла. - Помню только, что там есть Л... - сказала она, наконец. - Ну, конечно, оно начинается с Л... (*27) Тут из-за дерева вышла Лань. Она взглянула на Алису огромными грустными глазами, но ничуть не испугалась. - Тпрушеньки! Тпрушеньки! - сказала Алиса и протянула руку, чтобы ее погладить. Лань прянула в сторону, но не убежала, а остановилась, глядя на Алису. - Как тебя зовут? - спросила Лань. У нее был мягкий и нежный голос. - Если б я только знала! - подумала бедная Алиса. Вслух она грустно промолвила: - Пока никак... - Постарайся вспомнить, - сказала Лань. - Так нельзя... Алиса постаралась, но все было бесполезно. - Скажите, а как _вас_ зовут? - робко спросила она. - Вдруг это мне поможет... - Отойдем немного, - сказала Лань. - _Здесь_ мне не вспомнить... Алиса нежно обняла Лань за мягкую шею, и они вместе пошли через лес. Наконец, они вышли на другую поляну; Лань взвилась в воздух и сбросила с себя руку Алисы. - Я Лань! - закричала она радостно. - А ты - человечий детеныш! Тут в ее прекрасных карих глазах мелькнула тревога, и она умчалась прочь. Алиса долго смотрела ей вслед; слезы навертывались ей на глаза при мысли, что она так внезапно потеряла свою милую спутницу. - Ну, что ж, - сказала она, наконец. - Зато теперь я знаю, как меня зовут. И _то_ хорошо... Алиса... Алиса... Больше уж ни за что не забуду... Посмотрю-ка я на эти указатели. Интересно, куда мне теперь идти? На этот вопрос ответить было нетрудно: через лес вела только одна дорога, и обе стрелки указывали на нее. - Дойду до развилки, - подумала Алиса, - тогда и решу. Ведь там им придется указывать в разные стороны. Напрасно она на это надеялась! Она все шла и шла по дороге, но и на развилках стрелки неизменно указывали в одну сторону. На одной из них было написано: "К дому Труляля" А на другой: "К дому Траляля" - Судя по всему, - размышляла Алиса, - они живут _вместе_. Как это я раньше не догадалась... Впрочем, я все равно задерживаться у них не буду. Забегу на минутку, поздороваюсь и спрошу, как выйти из лесу. Только бы мне добраться до восьмой линии, пока не стемнеет! Тай она шла и шла, разговаривая сама с собой, как вдруг дорожка круто повернула, и она увидела двух человечков, толстых, как набитые шерстью кули. Это было так неожиданно, что Алиса вздрогнула и остановилась. Впрочем, она тут же успокоилась, сообразив, что перед ней не два куля, а - 4. ТРАЛЯЛЯ И ТРУЛЯЛЯ Они стояли под деревом, обняв друг друга за плечи, и Алиса сразу поняла, кто из них Труляля, а кто - Траляля, потому что у одного на воротнике было вышито "ТРУ", а у другого - "ТРА". - А "ЛЯЛЯ", верно, вышито у обоих сзади, - подумала Алиса. Они стояли так неподвижно, что она совсем забыла о том, что они живые, и уже собиралась зайти им за спину и посмотреть, вышито ли у них на воротнике сзади "ЛЯЛЯ", как вдруг тот, на котором стояло "ТРУ", сказал: - Если ты думаешь, что мы из воска, выкладывай тогда денежки! За посмотр деньги платят! Иначе не пойдет! Ни в коем разе! - И задом наперед, совсем наоборот! - прибавил тот, на котором было вышито "ТРА". - Если, по-твоему, мы живые, тогда скажи что-нибудь... - Пожалуйста, простите меня, - сказала Алиса, - я не хотела вас обидеть. Больше она ничего сказать не могла, потому что в голове у нее неотвязно, словно тиканье часов, звучали слова старой песенки (*28) - она с трудом удержалась, чтобы не пропеть ее вслух. Раз Труляля и Траляля Решили вздуть друг дружку, Из-за того, что Траляля Испортил погремушку, - Хорошую и новую испортил погремушку. Но ворон, черный, будто ночь. На них слетел во мраке. Герои убежали прочь, Совсем забыв о драке. - Тра-ля-ля-ля, тру-ля-ля-ля, совсем забыв о драке. - Я знаю, о чем ты думаешь, - сказал Труляля, - но это не так! Ни в коем разе! - И задом наперед, совсем наоборот, - подхватил Траляля. - Если бы это было так, это бы еще ничего, а если бы ничего, оно бы так и было, но так как это не так, так оно и не этак! Такова логика вещей! - Я думала о том, - сказала вежливо Алиса, - как бы мне побыстрей выбраться из этого леса. Уже темнеет... Не покажете ли вы мне дорогу? Но толстячки только переглянулись с усмешкой. Они были до того похожи на школьников, выстроившихся для переклички, что Алиса не удержалась, ткнула пальцем в Труляля и крикнула: - Первый! - Ни в коем разе! - тут же отозвался Труляля и так быстро захлопнул рот, что зубы щелкнули. - Второй! - крикнула Алиса и ткнула пальцем в Траляля. - Задом наперед, совсем наоборот! - крикнул он. Другого Алиса и не ждала. - Ты неправильно начала! - воскликнул Труляля. - Когда знакомишься, нужно прежде всего поздороваться и пожать друг другу руки! Тут братцы обнялись и, не выпуская друг друга из объятий, протянули по одной руке Алисе (*29). Алиса не знала, что ей делать: пожать руку сначала одному, а потом другому? А вдруг второй обидится? Тут ее осенило, и она протянула им обе руки сразу. В следующую минуту все трое кружились, взявшись за руки, в хороводе. Алисе (как она вспоминала позже) это показалось вполне естественным; не удивилась она и тогда, когда услышала музыку: она лилась откуда-то сверху, может быть, с деревьев, под которыми они танцевали? Сначала Алиса никак не могла понять, кто же там играет, но потом догадалась, что просто это елки бьются о палки, словно смычки о скрипки. - Смешнее всего было то, - рассказывала потом Алиса сестре, - что я и не заметила, как запела: "_Вот идем мы хороводом_..." Не знаю, когда я начала, но пела, верно, очень, очень долго! Братцы были толстоваты: скоро они запыхались. - Четыре круга - вполне достаточно для одного танца, - пропыхтел Труляля. Они остановились так же внезапно, как и начали; музыка тут же смолкла. Братья разжали пальцы и, не говоря ни слова, уставились на Алису; наступило неловкое молчание, ибо Алиса не знала, как полагается начинать беседу с теми, с кем ты только что танцевала. - Нельзя же _сейчас_ вдруг взять и сказать: "Здравствуйте!" - думала она. - Так или иначе, но здороваться уже поздно. - Надеюсь, вы не очень устали? - спросила она, наконец. - Ни в коем разе! - отвечал Труляля. - Большое спасибо за внимание! - _Премного_ благодарны! - поддержал его Траляля. - Ты любишь стихи? - Д-да, пожалуй, - ответила с запинкой Алиса. - Смотря _какие_ стихи... Не скажите ли вы, как мне выйти из лесу? - Что ей прочесть? - спросил Траляля, глядя широко открытыми глазами на брата и не обращая никакого внимания на ее вопрос. - "_Моржа и Плотника_". Это самое длинное, - ответил Труляля и крепко обнял брата. Траляля тут же начал: Сияло солнце в небесах... (*30) Алиса решилась прервать его. - Если этот стишок _очень_ длинный, - сказала она как можно вежливее, - пожалуйста, скажите мне сначала, какой дорогой... Траляля нежно улыбнулся и начал снова: Сияло солнце в небесах, Светило во всю мочь, Была светла морская гладь, Как зеркало точь-в-точь, Что очень странно - ведь тогда Была глухая ночь. И недовольная луна Плыла над бездной вод И говорила: "Что за чушь Светить не в свой черед? И день - не день, и ночь - не ночь, А все наоборот". И был, как суша, сух песок, Была мокра вода. Ты б не увидел в небе звезд - Их не было тогда. Не пела птица над гнездом - Там не было гнезда. Но Морж и Плотник в эту ночь Пошли на бережок, И горько плакали они, Взирая на песок: - Ах, если б кто-нибудь убрать Весь этот мусор мог! - Когда б служанка, взяв метлу, Трудилась дотемна, Смогла бы вымести песок За целый день она? - Ах, если б знать! - заплакал Морж. - Проблема так сложна! - Ах, Устрицы! Придите к нам, - Он умолял в тоске. - И погулять, и поболтать Приятно на песке. Мы будем с вами до утра Бродить рука в руке. Но Устрицы преклонных лет Не выплыли на зов. К чему для странствий покидать Страну своих отцов? Ведь можно дома в тишине Прожить в конце концов. А юных Устриц удержать Какой бы смертный мог? Они в нарядных башмачках Выходят на песок. Что очень странно - ведь у них Нет и в помине ног. И, вымыв руки и лицо Прохладною водой, Они спешат, они ползут Одна вослед другой За Плотником и за Моржом Веселою гурьбой. А Морж и Плотник шли и шли Час или два подряд, Потом уселись на скале Среди крутых громад, И Устрицы - все до одной - Пред ними стали в ряд. И молвил Морж: "Пришла пора Подумать о делах: О башмаках и сургуче, Капусте, королях, И почему, как суп в котле, Кипит вода в морях". Взмолились Устрицы: "Постой! Дай нам передохнуть! Мы все толстушки, и для нас Был очень труден путь". - Присядьте, - Плотник отвечал, - Поспеем как-нибудь. - Нам нужен хлеб, - промолвил Морж, - И зелень на гарнир. А также уксус и лимон, И непременно сыр, И если вы не против, то Начнем наш скромный пир. - Ах, неужели мы для вас Не больше, чем еда, Хотя вы были так добры, Нас пригласив сюда! А Морж ответил: "Как блестит Вечерняя звезда! Я очень рад, что вы пришли В пустынный этот край. Вы так под уксусом нежны - Любую выбирай". А Плотник молвил: "Поскорей Горчицу мне подай!" - Мой друг, их заставлять спешить Отнюдь мы не должны. Проделав столь тяжелый путь, Они утомлены. - С лимоном. - Плотник отвечал. - Не так они вкусны. - Мне так вас жаль, - заплакал Морж И вытащил платок, - Что я не в силах удержать Горючих слез поток. И две тяжелые слезы Скатились на песок. А Плотник молвил: "Хорошо Прошлись мы в час ночной. Наверно, Устрицы хотят Пойти к себе домой?" Но те молчали, так как их Всех съели до одной (*31). - Мне больше нравится Морж, - сказала Алиса. - Ему по крайней мере было хоть _капельку_ жалко бедных устриц. - Но съел он больше, чем Плотник, - возразил Траляля. - Просто он прикрывался платком, так что Плотник не мог сосчитать, сколько устриц он съел. Не мог! Задом наперед, совсем наоборот! - Какой жадный! - вскричала Алиса. - Тогда мне больше нравится Плотник! Он съел меньше, чем Морж! - Просто ему не досталось больше, - сказал Траляля. Алиса растерялась (*32). Помолчав, она проговорила: - Ну, тогда, значит, _оба_ они хороши! Тут она замолчала и в страхе прислушалась: в лесу неподалеку кто-то громко пыхтел, словно огромный паровоз. "Уж не дикий ли это зверь?" - мелькнуло у нее в голове. - А в вашем лесу много тигров и львов? - робко спросила она. - Это всего-навсего Черный Король, - сказал Траляля. - Расхрапелся немножко! - Пойдем, посмотрим на него! - закричали братья, взяли Алису за руки и подвели к спящему неподалеку Королю. - _Милый_, правда? - спросил Траляля. Алисе трудно было с ним согласиться. На Короле был красный ночной колпак с кисточкой и старый грязный халат, а лежал он под кустом и храпел с такой силой, что все деревья сотрясались. - Так можно себе и голову отхрапеть! - заметил Труляля. - Как бы он не простудился, - забеспокоилась Алиса, которая была очень заботливой девочкой. - Ведь он лежит на сырой траве! - Ему снится сон! - сказал Траляля. - И как по-твоему, кто ему снится? - Не знаю, - ответила Алиса. - Этого никто сказать не может. - Ему снишься _ты_! - закричал Траляля и радостно захлопал в ладоши. - Если б он не видел тебя во сне, где бы, интересно, ты была? - Там, где я и есть, конечно, - сказала Алиса. - А вот и ошибаешься! - возразил с презрением Траляля. - Тебя бы тогда вообще нигде не было! Ты просто снишься ему во сне (*33). - Если этот вот Король вдруг проснется, - подтвердил Труляля, - ты сразу же - фьють! - потухнешь, как свеча! - Ну, нет, - вознегодовала Алиса. - И вовсе я не потухну! К тому же если я только _сон_, то кто же тогда вы, хотела бы я знать? - То же самое, - сказал Труляля. - Самое, самое, - подтвердил Траляля. Он так громко прокричал эти слова, что Алиса испугалась. - Ш-ш-ш, - прошептала она. - Не кричите, а то вы его разбудите! - _Тебе_-то что об этом думать? - сказал Труляля. - Все равно ты ему только снишься. Ты ведь не настоящая! - Нет, _настоящая_! - крикнула Алиса и залилась слезами. - Слезами делу не поможешь, - заметил Траляля. - О чем тут плакать? - Если бы я была не настоящая, я бы не плакала, - сказала Алиса, улыбаясь сквозь слезы: все это было так глупо. - Надеюсь, ты не думаешь, что это _настоящие_ слезы? - спросил Труляля с презрением. - Я знаю, что все это вздор, - подумала Алиса. - Глупо от этого плакать! Она вытерла слезы и постаралась принять веселый вид. - Во всяком случае, мне надо поскорей выбраться из лесу. Уж очень что-то темнеет. Как, по-вашему, это не дождь там собирается? Труляля быстро раскрыл огромный зонтик и спрятался под ним вместе с братом. А потом задрал голову и произнес: - Никакого дождя не будет... по крайней мере _здесь_! Ни в коем разе! - А _снаружи_? - Пусть себе идет, если ему так хочется. Мы не возражаем! И даже задом наперед, совсем наоборот! - Только о себе и думают, - рассердилась Алиса и совсем уже собралась с ними распрощаться, как вдруг Труляля выскочил из-под зонта и схватил ее за руку. - _Видала_? - спросил он, задыхаясь от гнева. Глаза его округлились и пожелтели, дрожащим пальцем он показывал на какую-то белую вещицу, которая валялась под деревом. - Это всего-навсего погремушка, - сказала Алиса, всмотревшись. - Погремушка, а не _гремучая змея_, - поторопилась она добавить, думая, что он испугался. - Старая погремушка... Старая, никуда не годная погремушка! - Так я и знал! - завопил Труляля, топая в бешенстве ногами, и принялся рвать на себе волосы. - Поломана, конечно! Он глянул на Траляля, который тотчас повалился на землю и постарался спрятаться под зонтом. Алиса положила руку на плечо Труляля. - Не стоит так сердиться из-за старой погремушки! - сказала она примирительно. - И вовсе она _не старая_! - закричал Труляля, разъяряясь пуще прежнего. - Она _совсем новая_! Я только вчера ее купил! Хорошая моя... новая моя... ПОГРЕМУШЕЧКА! И он зарыдал во весь голос. А Траляля меж тем пытался спрятаться в зонтик, закрывая его вместе с собой. Это было так странно, что, засмотревшись, Алиса совсем забыла про его разгневанного братца. Правда, зонтик у Траляля никак не закрывался; кончилось все тем, что он совсем запутался и покатился в зонтике по земле - наружу торчала одна голова. Так он и лежал, ловя воздух ртом и широко раскрыв глаза. - Ужасно похож на рыбу! - подумала Алиса. - Что ж, вздуем друг дружку? - спросил Труляля, внезапно успокаиваясь. - Пожалуй, - угрюмо отвечал Траляля, вылезая из зонтика. - Только пусть _она_ поможет нам одеться. Братья взялись за руки и отправились в лес, а через минуту вернулись с грудой всяких вещей: были тут и диванные валики и каминные коврики, и одеяла, и скатерти, и крышки от кастрюль, и совки для угля. - Надеюсь, завязывать и закалывать ты умеешь? - спросил Труляля. - Все это нужно на нас надеть и как-то закрепить! Позже Алиса рассказывала, что в жизни не видела такой суеты. Как они хлопотали! А сколько всего на себя понадевали! И все нужно было как-то прикрепить и пристегнуть. - Если они все на себя натянут, - подумала Алиса, - они будут совсем как узлы со старым тряпьем! В эту минуту она как раз прилаживала Траляля на шею диванный валик. - Привяжи покрепче, а то отрежет мне ненароком голову, - сказал Траляля. И, подумав, мрачно прибавил: - Знаешь, одна из самых серьезных потерь в битве - это потеря головы. Алиса фыркнула и тут же закашлялась, чтобы прикрыть свой смех. Она боялась его обидеть. - Я очень бледный? - спросил Труляля, подходя к Алисе, чтобы она привязала ему шлем к голове. (Труляля _называл_ его шлемом, хотя шлем этот, по правде говоря, походил больше на сковородку.) - Пожалуй... _бледноват_, - осторожно ответила Алиса. - Вообще-то я очень храбрый, - сказал Труляля, понизив голос. - Только сегодня у меня голова болит! Но Траляля его услышал. - А у меня болит _зуб_! - закричал он. - Мне больнее, чем тебе! - Тогда не деритесь сегодня, - обрадовалась Алиса. Ей так хотелось их примирить. - Слегка подраться все же нам _придется_, - сказал Труляля. - Но я не настаиваю на долгой драке. Который теперь час? Траляля взглянул на свои часы и сказал: - Половина пятого. - Подеремся часов до шести, а потом пообедаем, - предложил Труляля. - Что ж, - отвечал со вздохом Траляля, - решено. А _она_ пусть смотрит! И, повернувшись к Алисе, прибавил: - Только _очень_ близко не подходи! Я, когда разойдусь, сокрушаю все, что попадет мне под руку! - А я сокрушаю все, что попадет мне под ногу! - закричал Труляля. Алиса засмеялась. - Вот, верно, достается от вас _деревьям_! - сказала она. Труляля огляделся с довольной улыбкой. - К тому времени, когда драка будет закончена, - сказал он, - вокруг не останется ни одного дерева! Ни одного во всем лесу! - И все из-за погремушки! - сказала она, все еще надеясь, что они хоть немного устыдятся. - Я бы ему ни слова не сказал, - ответил Труляля. - Но она была совсем новая! - Хоть бы уж этот страшный ворон прилетал поскорее! - подумала Алиса. - Знаешь, - сказал Труляля брату, - у нас всего одна шпага. Но _ты_ можешь драться зонтом. Он острый, не хуже шпаги! Что же, надо торопиться! Скоро будет темно, как в бочке! - И даже еще темнее, - прибавил Траляля. Тут все вокруг так почернело, что Алиса решила: приближается гроза. - Какая огромная туча! - сказала она. - Как быстро она приближается! Ой, у нее, по-моему, крылья! - Это ворон! - пронзительно вскрикнул Труляля. Братья бросились бежать и через минуту скрылись из виду. Алиса нырнула в лес и спряталась под большим деревом. - _Здесь_ ему до меня не добраться, - подумала она. - Он такой огромный, что между деревьев ему не пролезть! Как он машет крыльями! От них в лесу прямо буря поднялась! Вон летит чья-то шаль! Видно, ее сорвало ветром... 5. ВОДА И ВЯЗАНИЕ С этими словами она поймала шаль и стала смотреть, кому бы ее отдать. Не прошло и минуты, как из чащи стремительно выбежала Белая Королева, широко раскинув руки, словно в полете (*34). Алиса с улыбкой пошла ей навстречу с шалью в руках. - Я так рада, что перехватила ее, - сказала Алиса и накинула шаль Королеве на плечи. Белая Королева только взглянула на нее испуганно и растерянно и тихонько что-то пробормотала. Похоже было, что она твердит: - Бутерброд! Бутерброд! Впрочем, разобрать слова было невозможно. Одно было ясно: если ей хочется побеседовать с Королевой, начинать придется самой. Помолчав, Алиса робко промолвила: - Я уже отчаялась... Но Королева не дала ей договорить. - От_чая_лась? - повторила она. - Разве ты пьешь чай, а не молоко? Не знаю, как это можно пить чай! Да еще утром! Алисе не хотелось начинать знакомство спором. Она улыбнулась и сказала: - Если Ваше Величество скажет мне, когда нужно пить чай, я постараюсь всегда следовать вашему совету. - Детям чай пить совсем не надо! - сказала Королева. - Пусть пьют молоко! Другое дело - взрослые... Я вот сейчас, к примеру, битых два часа отчаивалась... с вареньем и сладкими булочками. Пожалуй, было бы лучше (так по крайней мере показалось Алисе), если б она не отчаивалась так долго, а немного причесалась. - Все на ней вкривь и вкось! - подумала Алиса, глядя на Королеву. - Всюду булавки! - Разрешите, я поправлю вам шаль, - сказала она вслух. - Она съехала набок... - Не пойму, что с ней такое, - грустно проговорила Королева. - Должно быть, она не в духе. Я ее где только могла приколола, но ей никак не угодишь! - _Немудрено_, - сказала Алиса, осторожно поправив шаль. - Ведь вы ее прикололи всю на один бок! А волосы! В каком они виде! - Щетка в них запуталась, - сказала Королева со вздохом. - А гребень я вчера потеряла... Алиса осторожно вытащила щетку и, как могла, причесала Королеву. - Ну, вот, теперь, пожалуй, лучше, - сказала она, переколов чуть не все булавки. - Но, знаете, вам нужна горничная. - _Тебя_ я взяла бы с удовольствием, - откликнулась Королева. - Два пенса в неделю и варенье на завтра! Алиса рассмеялась. - Нет, _я_ в горничные не пойду, - сказала она. - К тому же варенье я не люблю! - Варенье отличное, - настаивала Королева. - Спасибо, но _сегодня_ мне, право, не хочется! - Сегодня ты бы его все равно _не получила_, даже если б очень захотела, - ответила Королева. - Правило у меня твердое: варенье на завтра! И _только_ на завтра! - Но ведь завтра когда-нибудь будет _сегодня_! - Нет, никогда! Завтра _никогда_ не бывает сегодня! Разве можно проснуться поутру и сказать: "Ну, вот, сейчас, наконец, завтра"? - Ничего не понимаю, - протянула Алиса. - Все это так запутано! - Просто ты не привыкла жить в обратную сторону (*35), - добродушно объяснила Королева. - Поначалу у всех немного кружится голова... - В обратную сторону! - повторила Алиса в изумлении. - Никогда такого не слыхала! - Одно хорошо, - продолжала Королева. - Помнишь при этом и прошлое и будущее! - У _меня_ память не такая, - сказала Алиса. - Я не могу вспомнить то, что еще не случилось. - Значит, у тебя память неважная, - заявила Королева. - А _вы_ что помните лучше всего? - спросила Алиса, набравшись храбрости. - То, что случится через две недели, - небрежно сказала Королева, вынимая из кармана пластырь и заклеивая им палец. - Возьмем, к примеру, Королевского Гонца (*36). Он сейчас в тюрьме, отбывает наказание, а суд начнется только в будущую среду. Ну, а про преступление он еще и не думал! - А если он не совершит преступления? - спросила Алиса. - Тем лучше, - сказала Королева и обвязала пластырь на пальце ленточкой. - Не правда ли? _Возражать_ было нечего. - Конечно, - согласилась Алиса. - Только за что же его тогда наказывать? - _Тут_ ты ошибаешься, - сказала Королева. - Тебя когда-нибудь наказывали? - Разве что за провинности, - призналась Алиса. - И тебе это только пошло на пользу, правда? - произнесла торжествующе Королева. - Да, но ведь меня было _за что_ наказывать! - отвечала Алиса. - А это большая разница! - И все же было бы лучше, если б тебя наказывать было _не за что_! Гораздо лучше! Да, лучше! Лучше! - ответила Королева. С каждым словом ее голос звучал все громче и, наконец, поднялся до крика. - Здесь что-то не то... - начала Алиса, но тут Королева так завопила, что она замолчала на полуслове. - А-а-а-а! - кричала Королева. - Кровь из пальца! Хлещет кровь! При этом она так трясла рукой, словно хотела, чтобы палец вообще оторвался. Крик ее был пронзительным, словно свисток паровоза; Алиса зажала уши руками. - Что случилось? - спросила она, как только Королева замолчала, чтобы набрать воздуха в легкие. - Вы укололи палец? - _Еще не_ уколола, - сказала Королева, - но сейчас уколю! А-а-а! - Когда вы собираетесь сделать это? - спросила Алиса, с трудом сдерживая смех. - Сейчас буду закалывать шаль и уколю, - простонала бедная Королева. - Брошка отколется сию минуту! А-а-а-а! Тут брошка действительно откололась - Королева быстро, не глядя, схватила ее и попыталась приколоть обратно. - Осторожно! - закричала Алиса. - Вы ее не так держите! И она поспешила на помощь Королеве. Но было уже поздно - острие соскользнуло, и Королева уколола себе палец. - Вот почему из пальца шла кровь, - сказала она с улыбкой Алисе. - Теперь ты понимаешь, как все здесь происходит! - Но почему же вы сейчас не кричите? - спросила Алиса, снова готовясь зажать уши. - Я уже откричалась, - ответила Королева. - К чему начинать все сначала? В лесу между тем посветлело. - Должно быть, ворон улетел, - сказала Алиса. - Как я рада! Я думала, уже ночь наступает. - А _я_ уже ничему не рада, - вздохнула Королева. - Забыла, как это делается. Тебе повезло: живешь в лесу, да еще радуешься, когда захочешь! - Только здесь _очень_ одиноко! - с грустью промолвила Алиса. Стоило ей подумать о собственном одиночестве, как две крупные слезы покатились у нее по щекам. - Ах, умоляю тебя, не надо! - закричала Королева, в отчаянии ломая руки. - Подумай о том, какая ты умница! Подумай о том, сколько ты сегодня прошла! Подумай о том, который теперь час! Подумай о чем угодно - только не плачь! Тут Алиса не выдержала и рассмеялась сквозь слезы. - Разве, когда думаешь, _не плачешь_? - спросила она. - Конечно, нет, - решительно отвечала Королева. - Ведь невозможно делать две вещи сразу! Давай для начала подумаем о том, сколько тебе лет. - Мне ровно семь с половиной! Честное слово! - Не клянись, - сказала Королева. - Я тебе и так верю! А вот теперь и _ты_ попробуй мне поверить: мне ровно сто один год, пять месяцев и один день! - _Не может быть_! - воскликнула Алиса. - Я этому поверить не могу! - Не можешь? - повторила Королева с жалостью. - Попробуй еще раз: вздохни поглубже и закрой глаза. Алиса рассмеялась. - Это не поможет! - сказала она. - Нельзя _поверить_ в невозможное! - Просто у тебя мало опыта, - заметила Королева. - В твоем возрасте я уделяла этому полчаса каждый день! В иные дни я успевала поверить в десяток невозможностей до завтрака! (*37) Ах, опять моя шаль куда-то летит! Брошь снова откололась, и внезапный порыв ветра сорвал шаль с плеч Королевы и понес ее за ручеек. Королева распростерла руки и понеслась за шалью (*38). На этот раз она поймала ее сама. - Попалась! - закричала она, торжествуя. - Смотри, на этот раз я заколю ее сама, без посторонней помощи! - Значит, палец у вас больше не болит? - спросила вежливо Алиса и вслед за Королевой перешла ручеек (*39). - Нет, не болит, - отвечала Королева. - Спасибо тебе... бе-е-е... бе-е-е... бе-е-е! Она кричала все громче и громче, а последнее слово проблеяла, словно овца, - да так похоже, что Алиса совсем растерялась. Она взглянула на Королеву - и не поверила своим глазам: в один миг Королева оделась овечьей шерстью. Алиса протерла глаза и снова взглянула на Королеву. Она никак не могла понять, что произошло. Где она? В лавочке? (*40) И кто это сидит по ту сторону прилавка? Неужели _овца_? Но как она ни терла глаза, все оставалось без изменений: она стояла в темной комнате, облокотившись о прилавок, а напротив, в кресле, сидела старенькая Овца и что-то вязала на спицах, поглядывая через огромные очки на Алису. - Что ты хочешь купить? - спросила Овца наконец, подняв глаза от вязания. - Я _еще_ не знаю, - тихонько ответила Алиса. - Мне бы хотелось сначала осмотреться вокруг. Если можно, конечно... - Осматривайся на здоровье! - сказала Овца. - Только выражайся точнее. Вперед, направо и налево ты смотреть можешь, но как ты собираешься смотреть _назад_, я, право, не знаю! Может, у тебя есть глаза на затылке? Увы! На затылке у Алисы, как ни странно, глаз _не было_ - пришлось ей просто повернуться и пойти вдоль полок. Лавка была битком набита всякими диковинками, но вот что странно: стоило Алисе подойти к какой-нибудь полке и посмотреть на нее повнимательней, как она тотчас же пустела, хотя соседние полки прямо ломились от всякого товара. - Какие здесь вещи текучие! - жалобно проговорила Алиса (*41). Вот уже несколько минут, как она гонялась за какой-то яркой вещицей. То ли это была кукла, то ли - рабочая шкатулка, но в руки она никак не давалась. Стоило Алисе потянуться к ней, как она перелетала на полку повыше. - Ужасно капризная вещица, - подумала про себя Алиса. - Хуже всех прочих... Тут Алису осенило. - Полезу за ней до самой верхней полки. Не улетит же она сквозь потолок! Но из этой затеи ничего не вышло: вещица преспокойно вылетела себе сквозь потолок! Можно было подумать, будто она всю жизнь только этим и занималась. - Скажи на милость: ты девочка или юла? - спросила Овца и взяла еще одну пару спиц. - Ты так вертишься, что у меня уже голова кружится. В руках она сейчас держала четырнадцать пар спиц - и вязала на всех одновременно. Алиса смотрела на нее с величайшим удивлением. - _Как_ это у нее получается? - недоумевала Алиса. - С каждой минутой она все больше становится похожа на дикобраза! - Грести умеешь? - спросила Овца и подала Алисе пару спиц. - Немножко... Но только не на земле и... не спицами, конечно... - начала Алиса. В ту же минуту спицы у нее в руках превратились в весла. Она увидела, что сидит в лодочке, а лодочка скользит по реке, меж берегов. Пришлось Алисе взяться за весла. - Не зарывай! - крикнула Овца и прихватила еще одну пару спиц. Вряд ли она ждала ответа, так что Алиса промолчала и налегла на весла. Вода в реке была какая-то странная: весла то и дело в ней завязали, и вытащить их было нелегко. - Не зарывай! Не зарывай! - кричала Овца и брала все больше и больше спиц в руки. - Что это ты там, ворон считаешь? - А воронята какие славные! - подумала Алиса. - Как бы мне хотелось одного! - Ты что, не слышишь? - сказала сердито Овца и взяла еще целую связку спиц. - Я тебе говорю: не зарывай! - Еще бы не слышать! - отвечала Алиса. - Вы только это и говорите! Да еще так громко, к тому же! Скажите, а _где же_ вороны? - В небе, конечно! Где же им еще быть! - сказала Овца и воткнула несколько спиц себе в волосы (руки у нее уже были полны). - Не зарывай же, тебе говорю! - _Почему_ вы все время говорите: "Не зарывай"? - спросила наконец Алиса с досадой. - Что я зарываю? И куда? - Ум ты свой зарыла! А куда - не знаю! Алиса немного обиделась, и разговор на время заглох, меж тем как лодка медленно скользила по воде, минуя то тихие заводи, поросшие водорослями (весла в них так увязли, что, казалось, вытащить их уже никогда не удастся), то деревья, склонившие ветки до самой воды. Крутые берега хмуро смотрели на них с обеих сторон. - Взгляните! - вдруг в восторге закричала Алиса. - Душистые кувшинки! До чего красивые! Прошу вас... - И не _проси_! - сказала Овца, не поднимая глаз от вязания. - Я их туда не сажала и вырывать их оттуда не собираюсь! Меня просить не о чем! - Ах, нет, прошу вас, давайте нарвем кувшинок, - сказала Алиса. - Остановите, пожалуйста, лодку! - Почему это _я_ должна ее останавливать? - спросила Овца. - Не греби - она и остановится! Алиса подняла весла - лодка замедлила свой бег, и скоро течение тихонько поднесло ее к кувшинкам. Алиса осторожно засучила рукава и, погрузив руки по локти в воду, стала рвать кувшинки, стараясь, чтобы стебли были подлиннее. Волосы ее спутались и упали в воду, глаза жадно блестели; забыв и о вязании и об Овце, она склонилась над бортом лодки и рвала прелестные кувшинки. - Только бы лодка не перевернулась, - думала она. - Ой, _какая красивая_! Как бы мне до нее дотянуться! _Обиднее_ всего было то, что, хотя ей и удалось сорвать несколько крупных кувшинок, до самых красивых дотянуться она не смогла. ("Можно подумать, что это они нарочно", - подумалось Алисе.) - До самого красивого никогда не дотянешься, - сказала, наконец, Алиса со вздохом досады и выпрямилась. Щеки у нее раскраснелись, с волос и рук ручьями текла вода. Она уселась на место и принялась разбирать цветы. Что ей было до того, что они вяли на глазах, теряя свою свежесть и красоту? Даже настоящие кувшинки держатся очень недолго, ну, а эти таяли как во сне. Но Алиса этого не замечала - вокруг творилось столько всего необычного! Не успели они отплыть немного, как одно весло завязло в воде и ни за что _не желало_ вылезать (так рассказывала об этом потом Алиса); оно ударило Алису ручкой под подбородок и, как она ни кричала, сбросило ее на дно лодки, прямо на груду цветов, лежащую там. Как ни странно, Алиса совсем не ушиблась и тут же поднялась на ноги. Овца же все это время стучала спицами как ни в чем не бывало. Алиса села на свое место, радуясь, что не упала в воду. - Ну и ворона! - сказала Овца. - Где? - спросила Алиса, оглядываясь. - Я не видала! Как жалко! Мне бы так хотелось привезти домой маленького вороненочка! Овца в ответ только презрительно рассмеялась, не отрываясь от вязания. - А много здесь ворон? - спросила Алиса. - Ворон и всякого другого товара, - отвечала Овца. - Выбор богатый, только решись! Так что ты _хочешь купить_? - Купить? - повторила Алиса с недоумением и испугом. Весла, река и лодочка исчезли в мгновение ока, и она снова оказалась в темной лавочке. - Я бы хотела купить яйцо, если можно, - робко сказала она наконец. - Почем они у вас? - За одно - пять пенсов с фартингом, а за два - два пенса, - объявила Овца. - Значит, два яйца дешевле, чем одно? - удивилась Алиса, доставая кошелек. - Только если купишь два, нужно оба _съесть_, - сказала Овца. - Тогда дайте мне, пожалуйста, _одно_ (*42), - попросила Алиса и положила деньги на прилавок. Про себя же она подумала: - Может, они несвежие, кто знает! Овца взяла деньги и спрятала их в коробку, а потом сказала: - Я никому ничего не даю в руки. Это бесполезно: тебе нужно, ты и бери! С этими словами она прошла в дальний конец лавки (*43) и поставила на полку яйцо - острым концом вверх! - Интересно, _почему_ это бесполезно? - размышляла Алиса, пробираясь на ощупь между столами и стульями. В дальнем конце лавки было очень темно. - Что это? Чем ближе я подхожу к яйцу, тем дальше оно уходит от меня! А это что такое - стул? Почему же у него тогда ветки? Откуда здесь деревья? А вот ручеек! В жизни не видела такой странной лавки! (*44) Так размышляла Алиса, с каждым шагом удивляясь все больше и больше. Стоило ей подойти поближе, как все вокруг превращалось в деревья, и она уже думала, что и яйцо последует общему примеру. 6. ШАЛТАЙ-БОЛТАЙ Яйцо, однако, все росло и росло - в облике его постепенно стало появляться что-то человеческое. Подойдя поближе, Алиса увидела, что у него есть глаза, нос и рот, а сделав еще несколько шагов, поняла, что это ШАЛТАЙ-БОЛТАЙ собственной персоной. - Ну, конечно, это он - и никто другой! - сказала она про себя. - Мне это так же ясно, как если бы его имя было написано у него на лбу! Лоб этот был такой огромный, что имя уместилось бы на нем раз сто, не меньше. Шалтай-Болтай сидел, сложив по-турецки ноги, на стене, такой тонкой, что Алиса только диву далась, как это он не падает; и, так как глаза его были неподвижно устремлены в противоположном направлении и он не обращал на нее ни малейшего внимания, она решила, что это просто-напросто чучело. - А как похож на яйцо! - произнесла она вслух и подставила руки, чтобы поймать его, если он свалится со стены. - До чего мне это _надоело_! - сказал вдруг после долгого молчания Шалтай-Болтай, не глядя на Алису. - Все зовут меня яйцом - ну просто _все до единого_! - Я только сказала, что вы _похожи_ на яйцо, сэр, - мягко пояснила Алиса. - К тому же некоторые яйца очень хороши собой. Ей хотелось сказать ему что-нибудь приятное, чтобы смягчить невольную обиду. - А некоторые люди очень умны, - сказал Шалтай, все так же глядя в сторону, - совсем как грудные младенцы! Алиса не знала, что отвечать; беседа не клеилась - к тому же какая это беседа, если он на нее ни разу и не взглянул? Последнюю фразу он произнес, обращаясь, по всей видимости, к дереву. Алиса стояла и тихонько повторяла про себя: Шалтай-Болтай сидел на стене (*45). Шалтай-Болтай свалился во сне, Вся королевская конница, вся королевская рать Не может Шалтая, Не может Болтая, Шалтая-Болтая, Болтая-Шалтая, Шалтая-Болтая собрать! - Зачем повторять одно и то же столько раз! - чуть не сказала она вслух, совсем забыв, что Шалтай может ее услышать. - И так все ясно. - Что это ты там бормочешь? - спросил Шалтай, впервые прямо взглянув на нее. - Скажи-ка мне лучше, как тебя зовут и зачем ты сюда явилась. - _Меня_ зовут Алиса, а... - Какое глупое имя, - нетерпеливо прервал ее Шалтай-Болтай. - Что оно значит? - Разве имя _должно_ что-то значить? - проговорила Алиса с сомнением. - Конечно, должно (*46), - ответил Шалтай-Болтай и фыркнул. - Возьмем, к примеру, мое имя. Оно выражает мою суть! Замечательную и чудесную суть! А с таким именем, как у тебя, ты можешь оказаться чем угодно... Ну, просто чем угодно! - А почему вы здесь сидите совсем один? - спросила Алиса, не желая вступать с ним в спор. - Потому, что со мной здесь никого нет! - крикнул в ответ Шалтай-Болтай. - Ты думала, я не знаю, как _ответить_? Загадай мне еще что-нибудь! - А вам не кажется, что внизу вам будет спокойнее? - снова спросила Алиса. Она совсем не собиралась загадывать Шалтаю загадки, просто она волновалась за этого чудака. - Стена такая тонкая! - Ужасно легкие загадки ты загадываешь! - проворчал Шалтай. - К чему мне падать? Но даже если б я _упал_ - что совершенно исключается, - но даже _если_ б это вдруг случилось... Тут он поджал губы с таким величественным и важным видом, что Алиса с трудом удержалась от смеха. - _Если_ б я все-таки _упал_, - продолжал Шалтай, - _Король обещал мне_... Ты, я вижу, побледнела. Не мудрено! Этого ты не ожидала, да? _Король обещал мне... Да, он так мне прямо и сказал, что он_... - ...пошлет всю свою конницу, всю свою рать! - не выдержала Алиса. Лучше бы она этого не говорила! - Ну, уж это слишком! - закричал Шалтай-Болтай сердито. - Ты подслушивала под дверью... за деревом... в печной трубе... А не то откуда бы тебе об этом знать! - Нет, я не подслушивала, - возразила Алиса. - Я узнала об этом из книжки. - А-а, ну, в _книжке_ про это могли написать, - смягчился Шалтай. - Это, можно сказать, "История Англии"! Так, кажется, вы ее называете? Смотри же на меня хорошенько! Это я разговаривал с Королем, _я_ - и никто другой! Кто знает, увидишь ли ты другого такого! Можешь пожать мне руку - я не гордый! И он ухмыльнулся во весь рот, подался вперед (так что чуть не упал со стены) и протянул Алисе руку. Алиса пожала ее, с тревогой глядя на Шалтая. - Стоит ему улыбнуться пошире, - подумала она, - как уголки его рта сойдутся на затылке. Не знаю, что тогда будет с его головой... Она тогда просто отлетит! - Да-да! - говорил меж тем Шалтай-Болтай, - вся королевская конница, вся королевская рать, двинется ко мне на помощь. Они меня _живо_ соберут, можешь не сомневаться! Впрочем, мы слишком далеко зашли в нашей беседе. Давай вернемся к предпоследнему замечанию... - К сожалению, я не очень хорошо его помню, - сказала Алиса вежливо. - В таком случае начнем все сначала, - отвечал Шалтай-Болтай. - Теперь моя очередь спрашивать! - ("Можно подумать, что мы играем в такую игру!" - подумала Алиса). - Вот тебе вопрос! Как ты сказала, сколько тебе лет? Алиса быстро посчитала в уме и ответила: - Семь лет и шесть месяцев! - А вот и ошиблась! - закричал торжествующе Шалтай. - Ты ведь мне об этом ни слова не сказала! - Я думала, вы хотели спросить, _сколько мне лет_? - пояснила Алиса. - Если б я хотел, я бы так и спросил, - сказал Шалтай. Алиса решила не затевать новый спор и промолчала. - Семь лет и шесть месяцев, - повторил задумчиво Шалтай. - Какой неудобный возраст! Если б ты _со мной_ посоветовалась, я бы тебе сказал: "Остановись на семи!" Но сейчас уже поздно. - Я никогда ни с кем не советуюсь, расти мне или нет, - возмущенно сказала Алиса. - Что, гордость не позволяет? - поинтересовался Шалтай. Алиса еще больше возмутилась. - Ведь это от меня не зависит, - сказала она. - Все растут! Не могу же я одна не расти! - _Одна_, возможно, и не можешь, - сказал Шалтай. - Но _вдвоем_ уже гораздо проще. Позвала бы кого-нибудь на помощь - и прикончила б все это дело к семи годам! (*47) - Какой у вас красивый пояс! - заметила вдруг Алиса. (Достаточно уже они поговорили о возрасте, и если они и вправду по очереди выбирали темы для беседы, то теперь был _ее_ черед.) - Нет, не пояс, а галстук! - тут же поправилась она. - Ведь это, конечно, галстук... Или нет... Я, кажется, опять ошиблась. Это пояс! Шалтай-Болтай нахмурился. - Пожалуйста, простите! Вид у Шалтая был такой обиженный, что Алиса подумала: "Зачем только я заговорила про это!" - Если б только я могла разобрать, где у него шея, а где талия, - сказала она про себя. Судя по всему, Шалтай-Болтай очень рассердился. С минуту он молчал, а потом просипел глубоким басом: - _Как мне... надоели_... все, кто не может отличить пояса от галстука! - Я страшно необразованная, я знаю! - сказала Алиса с таким смирением, что Шалтай мгновенно смягчился. - Это галстук, дитя мое! И очень красивый! Тут ты совершенно права! Подарок от Белого Короля и Королевы! Понятно? - Неужели? - воскликнула Алиса, радуясь, что тема для разговора была все же выбрана _удачно_. - Они подарили его мне, - продолжал задумчиво Шалтай-Болтай, закинув ногу за ногу и обхватывая колено руками, - они подарили его мне на день... на день нерожденья. - Простите? - переспросила Алиса, растерявшись. - Я не обиделся, - отвечал Шалтай-Болтай. - Можешь не извиняться! - Простите, но я не поняла: подарок на день нерожденья? Что это такое? - Подарок, который тебе дарят не на день рожденья, конечно. Алиса задумалась. - Мне больше нравятся подарки на день рожденья, - сказала она наконец. - А вот и зря! - вскричал Шалтай-Болтай. - Сколько в году дней? - Триста шестьдесят пять. - А сколько у тебя дней рожденья? - Один. - Триста шестьдесят пять минус один - сколько это будет? - Триста шестьдесят четыре, конечно. Шалтай-Болтай поглядел на Алису с недоверием. - Ну-ка, посчитай на бумажке, - сказал он (*48). Алиса улыбнулась, вынула из кармана записную книжку и написала: 365 - 1 = 364 Шалтай-Болтай взял книжку и уставился в нее. - Кажется, здесь нет ошиб... - начал он. - Вы ее держите вверх ногами, - прервала его Алиса. - Ну, конечно, - весело заметил Шалтай-Болтай и взял перевернутую Алисой книжку. - То-то я смотрю, как странно все это выглядит! Поэтому я и сказал: "_Кажется_, здесь нет ошибки!", - хоть я и не успел разобраться как следует... Значит, так: триста шестьдесят четыре дня в году ты можешь получать подарки на день нерожденья. - Совершенно верно, - сказала Алиса. - И только _один_ раз на день рожденья! Вот тебе и слава! - Я не понимаю, при чем здесь "слава"? - спросила Алиса. Шалтай-Болтай презрительно улыбнулся. - И не поймешь, пока я тебе не объясню, - ответил он. - Я хотел сказать: "Разъяснил, как по полкам разложил!" - Но "слава" совсем не значит: "разъяснил, как по полкам разложил!" - возразила Алиса. - Когда _я_ беру слово, оно означает то, что я хочу, не больше и не меньше, - сказал Шалтай презрительно. - Вопрос в том, подчинится ли оно вам, - сказала Алиса. - Вопрос в том, кто из нас здесь хозяин, - сказал Шалтай-Болтай (*49). - Вот в чем вопрос! Алиса вконец растерялась и не знала, что и сказать; помолчав с минуту, Шалтай-Болтай заговорил снова. - Некоторые слова очень вредные. Ни за что не поддаются! Особенно глаголы! Гонору в них слишком много! Прилагательные попроще - с ними делай, что хочешь. Но глаголы себе на уме! Впрочем, я с ними со всеми справляюсь. Световодозвуконепроницаемость! Вот что я говорю! - Скажите, пожалуйста, что это такое? - спросила Алиса. - Вот теперь ты говоришь дело, дитя, - ответил Шалтай, так и сияя от радости. - Я хотел сказать: "Хватит об этом! Скажи-ка мне лучше, что ты будешь делать дальше! Ты ведь не собираешься всю жизнь здесь сидеть!" - И все это в одном слове? - сказала задумчиво Алиса. - Не слишком ли это много для одного! - Когда одному слову так достается, я всегда плачу ему сверхурочные, - сказал Шалтай-Болтай. - Ах, вот как, - заметила Алиса. Она совсем запуталась и не знала, что и сказать. - Посмотрела бы ты, как они окружают меня по субботам, - продолжал Шалтай, значительно покачивая головой. - Я всегда сам выдаю им жалованье. (Алиса не решилась спросить, чем он им платит, поэтому и я ничего не могу об этом сказать.) - Вы так хорошо объясняете слова, сэр, - сказала Алиса. - Объясните мне, пожалуйста, что значит стихотворение под названием "Бармаглот". - Прочитай-ка его, - ответил Шалтай. - Я могу тебе объяснить все стихи, какие только были придуманы, и кое-что из тех, которых еще не было! Это обнадежило Алису, и она начала: Варкалось. Хливкие шорьки Пырялись по наве. И хрюкотали зелюки Как мюмзики в мове. - Что же, хватит для начала! - остановил ее Шалтай. - Здесь трудных слов достаточно! Значит, так: "_варкалось_" - это четыре часа пополудни, когда пора уже варить обед. - Понятно, - сказала Алиса, - а "_хливкие_"? - "_Хливкие_" - это хлипкие и ловкие. "Хлипкие" значит то же, что и "хилые". Понимаешь, это слово как бумажник. Раскроешь, а там два отделения! Так и тут - это слово раскладывается на два! (*50) - Да, теперь мне ясно, - заметила задумчиво Алиса. - А "_шорьки_" кто такие? - Это помесь хорька, ящерицы и штопора! - Забавный, должно быть, у них вид! - Да, с ними не соскучишься! - согласился Шалтай. - А гнезда они вьют в тени солнечных часов. А едят они сыр. - А что такое "_пырялись_"? - Прыгали, ныряли, вертелись! - А "_нава_", - сказала Алиса, удивляясь собственной сообразительности, - это трава под солнечными часами, верно? - Ну да, конечно! Она называется "нава", потому что простирается немножко направо... немножко налево... - И немножко назад! - радостно закончила Алиса (*51). - Совершенно верно! Ну, а "_хрюкотали_" это хрюкали и хохотали... или, может, летали, не знаю. А "_зелюки_" это зеленые индюки! Вот тебе еще один бумажник! - А "_мюмзики_" - это тоже такие зверьки? - спросила Алиса. - Боюсь, я вас очень затрудняю. - Нет, это птицы! Бедные! Перья у них растрепаны и торчат во все стороны, будто веник... Ну а насчет "_мовы_" я и сам сомневаюсь. По-моему, это значит "далеко от дома". Смысл тот, что они потерялись. Надеюсь, ты теперь _довольна_? Где ты слышала такие мудреные вещи? - Я прочитала их сама в книжке, - ответила Алиса. - А вот Траляля... да, кажется, Траляля, читал _мне_ стихи, так они были гораздо понятнее! - Что до стихов, - сказал Шалтай и торжественно поднял руку, - _я_ тоже их читаю не хуже других. Если уж на то пошло... - Ах, нет, пожалуйста, не надо, - торопливо сказала Алиса. Но он не обратил на ее слова никакого внимания. - Вещь, которую я сейчас прочитаю, - произнес он, - была написана специально для того, чтобы тебя развлечь. Алиса поняла, что _придется_ ей его выслушать. Она села и грустно сказала: - Спасибо. Зимой, когда белы поля, Пою, соседей веселя. - Это так только говорится, - объяснил Шалтай. - Конечно, я совсем не пою. - Я вижу, - сказала Алиса. - Если ты _видишь_, пою я или нет, значит, у тебя очень острое зрение, - ответил Шалтай. Алиса промолчала. Весной, когда растет трава, Мои припомните слова. - Постараюсь, - сказала Алиса. А летом ночь короче дня, И, может, ты поймешь меня. Глубокой осенью в тиши Возьми перо и запиши. - Хорошо, - сказала Алиса. - Если только я к тому времени их не позабуду. - А ты не можешь помолчать? - спросил Шалтай. - Несешь ерунду - только меня сбиваешь. В записке к рыбам как-то раз Я объявил: "Вот мой приказ". И вскоре (через десять лет) Я получил от них ответ. Вот что они писали мне: "Мы были б рады, но мы не..." - Боюсь, я не совсем понимаю, - сказала Алиса. - Дальше будет легче, - ответил Шалтай-Болтай. Я им послал письмо опять: "Я вас прошу не возражать!" Они ответили: "Но, сэр! У вас, как видно, нет манер!" Сказал им раз, сказал им два - Напрасны были все слова. Я больше вытерпеть не мог. И вот достал я котелок... (А сердце - бук, а сердце - стук), Налил воды, нарезал лук... Тут Некто из Чужой Земли Сказал мне: "Рыбки спать легли". Я отвечал: "Тогда пойди И этих рыбок разбуди". Я очень громко говорил. Кричал я из последних сил. Шалтай-Болтай прокричал последнюю строчку так громко, что Алиса подумала: - Не _завидую_ я этому чужестранцу! Но он был горд и был упрям, И он сказал: "Какой бедлам!" Он был упрям и очень горд, И он воскликнул: "Что за черт!" Я штопор взял и ватерпас, Сказал я: "Обойдусь без вас!" Я волновался неспроста - Дверь оказалась заперта, Стучал я в дверь, стучал в окно И достучался бы я, но... Наступило долгое молчание. - И это все? - спросила робко Алиса. - Да, - сказал Шалтай-Болтай. - Прощай! Этого Алиса не ожидала, но после такого _прозрачного_ намека оставаться было бы невежливо. Она встала и протянула Шалтаю руку. - До свидания, - сказала она, стараясь, чтобы голос ее звучал бодро. - Надеюсь, мы еще встретимся. - Даже если _встретимся_, я тебя все равно не узнаю, - недовольно проворчал Шалтай и подал ей один палец. - Ты так похожа на всех людей! - Обычно людей различают по лицам, - заметила задумчиво Алиса. - Вот я и говорю, - сказал Шалтай-Болтай. - Все на одно лицо: два глаза (и он дважды ткнул большим пальцем в воздухе)... в середине - нос, а под ним - рот. У всех всегда одно и то же! Вот если бы у тебя оба глаза были на одной стороне, а рот на лбу, тогда я, _возможно_, тебя бы запомнил. - Но это было бы так некрасиво! - возразила Алиса. В ответ Шалтай-Болтай только закрыл глаза и сказал: - Попробуй - увидишь! Алиса немножко подождала, не скажет ли он еще что-нибудь, но он не открывал глаз и вел себя так, словно ее здесь и не было. - До свидания, - сказала она снова и, не получив ответа, тихонько пошла прочь. Она шла и шептала: - В _жизни_ не встречала такого препротивнейшего... Она остановилась и громко повторила это слово - оно было такое длинное, что произносить его было необычайно приятно. - В жизни не встречала такого препротивнейшего... Но ей не суждено было закончить эту фразу: страшный грохот прокатился по лесу. 7. ЛЕВ И ЕДИНОРОГ В тот же миг по лесу побежала королевская рать - солдаты бежали сначала по двое и по трое, потом десятками и сотнями и, наконец, огромными толпами, так что, казалось, весь лес наполнился ими; Алиса испугалась, как бы ее не затоптали, и, спрятавшись за дерево, смотрела на них. Никогда в жизни ей не доводилось видеть солдат, которые так плохо бы держались на ногах: они то и дело спотыкались и падали, а стоило одному из них упасть, как на него тут же валился еще десяток, так что вскоре по всему лесу солдаты валялись кучами. За солдатами появилась королевская конница. У коней все же было по четыре ноги, но и они порой спотыкались, и, если уж конь спотыкался, всадник - такое уж, видно, тут было правило - тотчас летел на землю. В лесу началась кутерьма, и Алиса рада была выбраться на полянку, где она увидела Белого Короля - он сидел на земле и что-то торопливо писал в записной книжке. - Я послал всю королевскую конницу и всю королевскую рать! - воскликнул Король радостно, завидев Алису. - Ты шла лесом, милая? Ты их, наверное, видела? - Да, видела, - сказала Алиса. - Как тут не увидеть. Их там целые тысячи! - Точнее, четыре тысячи двести семь человек, - сказал Король, заглянув в записную книжку. - Я оставил себе только двух коней - они мне нужны для игры (*52). И двух гонцов я тоже не послал - они в городе. Я жду их с минуты на минуту. Взгляни-ка на дорогу! Кого ты там видишь? - Никого, - сказала Алиса. - _Мне_ бы такое зрение! - заметил Король с завистью. - Увидеть Никого! Да еще на таком расстоянии! А я против солнца и настоящих-то людей с трудом различаю! Но Алиса его не слушала: она не отрываясь смотрела из-под руки на дорогу. - Там кто-то идет! - сказала она наконец. - Только очень медленно. И как-то странно! (Гонец прыгал то на одной ножке, то на другой, а то извива